https://kobold-wizard.livejournal.com/1016770.html

Тот случай, когда я не понял рассказ. Элиаде был из тех интеллектуалов ХХ века, читать которых бессмысленно без определенного багажа. Глаз то тут, то там цепляется за намеки, но эрудиции не хватает для понимания.

Сюжет рассказывает об учителе музыки, обнаруживающем в трамвае, что забыл у ученицы свой портфель. Он решает выйти на остановке и поехать обратно. На бухарестской улице стоит страшная жара, от которой удается спрятаться в тенистом саду местной достопримечательности — дома цыганок. Герой часто слышал о нем, но никогда не подходил близко. Вероятно, это бордель, но точных сведений нет. Внутри таинственного дома герой платит 300 леев хозяйке и попадает в круговорот непонятных событий, вынырнуть из которого ему не суждено.

Описанная история напоминает сказку про Рип ван Винкля. Только это лишь буквальное сходство. Ключевое у Элиаде — разрыв между временем обыденного мира и безвременьем мира потустороннего. Главный герой, словно в насмешку, постоянно ездит на трамвае с круговым маршрутом, но все равно движется по жизни вперед. Знакомство с цыганками нарушает последовательность его бытия, и он становится потерян для мира. Выйдя из их сада, он вновь садится в трамвай, только путешествие не ладится. И деньги не те, и ученица уже давно выросла и уехала из Бухареста, а самого героя числят пропавшим без вести. Вроде понятная концепция, но чувствуется, что в тексте сокрыто куда больше. Интернет дает множество версий: от социальной об элитариях, теряющих контакт с реальностью, до метафизической, свойственной Элиаде, где весь рассказ — инициационный переход к смерти.

Итого: Головоломка Элиаде написана в те времена, когда автор мог себе позволить говорить для интеллектуалов, не давая поблажек менее образованным читателям. Без разгадывания авторских ребусов мне остается наслаждаться атмосферой раскаленного Бухареста с милыми сердцу тенистыми дворикам, укрытыми за высокими оградами. От юго-восточной Европы веет сложностью и древностью. Недаром же герою в таинственном доме предлагают трех девушек: еврейку, гречанку и цыганку.

https://kobold-wizard.livejournal.com/1016440.html

Библиография Иваны Брлич-Мажуранич не так давно появилась на Фантлабе. Писательницу наградили прозвищами «хорватского Андерсена» и «хорватского Толкина». Из-за интереса к Балканам решил ознакомиться.

Первый опыт можно считать положительным. «Подмастерье Хлапич» — добрая книжка для младших школьников. Смышленый мальчуган-подмастерье сбегает от мастера-сапожника из-за неоправданных наказаний. В своих странствиях мальчик вместе с умным псом Бунашом помогают всякому встречному. Наградой становятся доброе слово, ужин или ночлег под крышей. В один из ненастных вечеров мальчика, укрывшегося под мостом, обкрадывает Черный человек. Злодей похищает лаковые сапожки Хлапича, одно из немногих его сокровищ. Дальше проблемы придется решать босиком.

«Хорватского Толкина» нужно искать не здесь. В «Подмастерье Хлапиче» еще не нашлось места балканским легендам. За-ради них нужно поискать «Сказки давнего времени», написанные Брлич-Мажуранич позднее. Дух Балкан в книге присутствует в деталях. Герои того же Андерсена вряд ли бы спокойно отнеслись к ночевке на улице, а в жаркой Хорватии это не кажется натяжкой.

В тексте довольно четко стратифицируются труженики, торговцы и люди «творческого склада». Странно, что при этом книга не была выпущена в СССР на русском. Хотя украинский перевод вышел в Киеве еще в 1975ом.

Итого: Читать для детей.

https://kobold-wizard.livejournal.com/1014949.html

Наши 90е давно наградили эпитетом «лихие». Литературы о них немало, но популярностью она не пользуется. Переход от Перестройки к 90м отрефлексирован слабо. Ранее меня захватил «Андеграунд» Маканина с его аутсайдерами из московской общаги. Теперь Юлий Дубов показал, как один из корней российского капитализма вырос из среды академических НИИ. Доктора наук и кандидаты, закаленные в интригах научной и министерской среды, начали применять свои навыки на новом поприще. Распространение книг перетекает в продажу компьютеров и ПО, чтобы затем превратиться в миллиардные схемы по перепродаже автомобилей в Инфокаре-Логовазе.

Впечатлила и форма выбранная автором/соавторами. Его книга — это эпос сродни древнегреческому. У книги шесть героев, пяти из которых посвящены отдельные части романа. Каждый из них по-своему толкает колесо истории, чтобы в полной мере прочувствовать трагедию происходящих событий. Автор смог отдалиться от своих героев, списанных с реальных людей, его хороших знакомых. «Большая пайка» не выглядит попыткой оправдаться за причиненную боль и пролитую кровь. Герои несут ответственность за свои поступки, и история спросила с них в полной мере, отобрав у кого-то здоровье, а у кого-то жизнь.

Эта книга не научное исследование и не документальный текст. Ее ценность в первую очередь в том, что автор рассказал о своей эпохе, не срываясь в символизм. Во вторичном бульоне советской системы зарождались новые системы отношений. Какие-то из них были более устойчивы к смене условий, а какие-то нет. В какой-то момент оказалось, что умные люди, создавшие одну из этих систем, сами стали препятствием для ее развития. Механизмы советских НИИ уступили место механизмам корпоративной эффективности.

С развала советского Союза прошло тридцать лет. Юлий Дубов живет в Великобритании, получив политическое убежище вместе с Березовским. В 2009ом его заочно приговорили к 9 годам лишения свободы за хищение 140 млн рублей по делу того самого Логовоза, ставшего прообразом Инфокара в романе. Вероятность, что Дубова выдадут стремится к бесконечно малой.

Итого: Одна из лучших книг, прочитанных за минувшие годы. Личный опыт автора воплотился в интересный сюжет, облеченный в добротную психологическую прозу.

https://kobold-wizard.livejournal.com/1014562.html

Купился я на слово Самарканд. Не поглядел, где тиснут рассказ. Имя Володихина, мистический рубеж Угры и вступительное слово митрополита Калужского и Боровского Климента расставили бы многое по местам. Стоило думать, что Самарканда в сборнике о Стоянии на Угре будет призрачно мало. Автору лишь глянулся образ оружия, прошедшего через века монгольского правления: от похода Чингисхана на Хорезм до стояния на Угре.

Про сам рассказ написать тяжело. Нет там рассказа. Есть эпизоды, происходящие в разное время, и их монтаж, настраивающий на нужный лад. Чтобы читатель взвесил за и против в конфликтах Москвы с Новгородом, Москвы с Большой Ордой, Москвы с Литвой. Подумал, почему за века в этих конфликтах сменялись союзники и противники. И все бы ничего, если бы автор прикрыл свою патриотическую философию нормальным повествованием, которое бы хоть как-то запомнилось.

Беда многих наших авторов-истористов — ужасный стиль. Причем, он одинаковый, будто они его у одного и того же кумира списывают. Авторы не умеют работать с деталями. На выходе сплошные Собакевичи, топором рубленные. «Тишина на постоялом дворе. Молчат ремесленники. Звякают ложками о горшки идущие на север. Тихо поют струны. Речь гусляра слилась в одну протяжную ноту. Год Господень шесть тысяч девятьсот восемьдесят восьмой, жесток и неистов…» Бутафория, да и только. Вместо погружения в эпоху — блуждание по музейным стеллажам.

Итого: Патриотизм не освобождает от ответственности. Дали вот рассказу в 2022 премию Афанасия Никитина «за яркие достижения в области авантюрно-приключенческой фантастики». Во-первых, фантастики-то нема в тексте, а, во-вторых, какое же дно было в остальных представленных текстах?..

https://kobold-wizard.livejournal.com/1014306.html

На мой вкус произведение слабенькое по многим статьям.

Во-первых, в рассказе не хватает интриги. Автор сразу обрисовывает село Стояново — странное место, где творится непотребство. Одно дело — небывалое происшествие в «нашем мире», а другое — очередная чертовщина в месте, до нее привычном. Вместе с заглавием такая подача лишает происходящее внезапности. Ну, баба огненная, так баба огненная, эка невидаль...

Во-вторых, авторское отдаление не дает прочувствовать эмоции. Вместо хоррора получилась затянутая байка, в которой героиню жалко от головы, а не от сердца (в пятках). А ведь героиня — ребенок, и ее чувства зашкаливали от происходящего.

В-третьих, не хватило новизны. Образ полуденницы известен, и вместо мистики читатель получает скорее «зоологический очерк», сродни истории про встречу с медведем.

Итого: На самую страшную книгу точно не тянет.

https://kobold-wizard.livejournal.com/1013629.html

Научный сотрудник Георгий в свободное от работы время занимается антиквариатом. Однажды старый подельник предлагает ему оценить странную керамическую табличку. Подъехав на квартиру, герой обнаруживает подельник в обмороке, мертвого хозяина керамики и осколки той самой керамики. С этого начинаются встречи Георгия с защитной магией и ворожителями, пытающимися защитить людей от высплесков потустороннего мира.

Книга как текст вряд ли бы меня зацепила. Герой словно попал между валками истории, и теперь его ритмично пережевывало, подбрасывая раз за разом нужные встречи и улики. Сочное в мелочах, повествование лишено свободы в целом. В итоге непонятно, так ли уж важна была сама личность героя для сюжета, или же любой человек, пропущенный между теми же валками, получил бы тот же результат.

Однако это тот случай, когда аудиоформат вытянул среднюю книгу на прекрасный уровень. Из соавторства писателя А. Вэя, чтеца А. Сторожука и звукорежиссеров П.Остроумова и А.Симонова вышло захватывающее путешествие по мистическому Петербургу и его окрестностям. Музыкальные моменты поддерживали настроение текста и добавили ему достоверности.

Итого: Щелкающий механизм оживили музыкальное сопровождение, сентиментальные отступления и атмосфера Петербурга. Ради них стоило послушать историю Вэя.

https://kobold-wizard.livejournal.com/1012808.html

Роберт Хайнлайн остается непонятным автором. Как отставной лейтенант ВМФ, прошедший Военно-морскую академию и службу на авианосце, писал с неизбывным провинциальным, если не сельским, мировоззрением? Дело не в сюжетах или простоте языка. Само повествование выдает уроженца «библейского пояса», пусть даже он и пишет о оргиях хиппи и философах-либертарианцах. Герои «Чужака» — обличенные в НФ-обертку, жители маленьких городов, в которых контора на полсотни человек — уже крупный бизнес. Они словно прихожане одной церкви, где все ненадолго становятся равны на длинных скамьях. Священник — тоже один из них, а не представитель Ватикана или другой гигантской системы. Быть может, Хайнлайну было приятнее писать про таких людей, а, быть может, он слишком хорошо понял, насколько раздута иерархия на том же авианосце.

История «космического Маугли» вызвала ассоциации с «Малышом» Стругацких. Между книгами 10 лет, поэтому любопытно знакомы ли были Братья с американским романом. Уж больно похожа завязка: младенец, выживший после гибели экспедиции, и воспитанный невидимыми инопланетянами. Его сознание развивалось в нечеловеческих условиях, а потому контакт землян с ним столь же поразителен, как и обнаружение другой формы жизни.

Одна из сторон сюжета, к сожалению, так и не раскрылась. Попавший на Землю, чужак постепенно осознает, что он может быть не так независим как ему казалось. Марсианские учителя могут легко прогнозировать и направлять действия своего агента, изучающего землян. Рефлексия оружия, осознающего себя оружием, могла бы стать любопытным поворотом истории. Особенно сейчас, в пылу пропагандистских свар.

Итого: Слишком много Америки. Для понимания сатиры нужно глубже чувствовать их менталитет. Как НФ, книга не смотрится совсем. Науки негусто, а фантастика такого плана могла бы быть написана и на пару десятилетий раньше.

https://kobold-wizard.livejournal.com/1012629.html

Роман начинается в 2008ом году, незадолго до августа, когда наша страна провела спецоперацию по «принуждению к миру». Постепенно проступали очертания долгого путинско-медведевского тандема. Стали звучать лозунги о модернизации, вызвавшие к жизни шатающихся кадавров Роснано и Сколково. Сонные госконторы, обескровленные еще в 90е, начали булькать, пытаясь пристроиться к какому-нибудь импортозамещению. Лучше всех почему-то замещать получалось у контор с хорошими международными связями. Так взросла народная молва про Sukhoi Superjet 100, состоящий из импортных комплектующих на 70%. Тем временам посвящен авиастроительный роман Савельева.

Главный герой уже много лет работает в Туполевском КБ. Один проект сменяется другим, а до реальных машин дело так и не доходит. Тут еще в его жизнь врывается бывший однокурсник и сокомандник по КВН. Он с азартом пытается войти в «камедиклабовскую тусовку» столицы, а о былой авиационной специальности и не вспоминает. В диванном соперничестве под пиво и футбол герой начинает сомневаться в выбранном пути. Ведь он делает то, что умеет, и умеет хорошо, но слабы плоды, что денежные, что профессиональные. Даже само понятие «выбранный путь» может растерять налет благородства и обернуться снобизмом зашоренного неудачника.

Имея определенный жизненный опыт, роману Савельева веришь. От него веет пребыванием в пыльных кабинетах постсоветских НПО, где высокие материи теряются сжимаются между желчными воспоминаниями о былом величии и прохиндейскими схемами государственного попила. Забавно потом узнать, что Игорь Савельев закончил филфак Башкирского госуниверситета, стал кандидатом тех же филологических наук и всю жизнь работает по газетам и информагентствам. Никаких порток в авиастроении годами не протирал. Поэтому хочется поставить журналюге зачет за хорошее погружение в тему и атмосферу.

Второй зачет автору хочется поставить от лица технической молодежи. Он сделал важное дело, проговорив многое из того, что долгие годы мучило людей сомневающихся. Почему свежая кровь не смогла поднять промышленность, идя рука об руку с нефтедолларами? Почему азарт молодежи выгорал в орденоносных предприятиях, не давая результата?

Финал книги остался открытым, потому что жизнь продолжается.

Первое впечатление от творчества Владимира Набокова — кислое неприятие. Дело вовсе не в теме. На своем веку я читал много чернухи самого разного пошиба. История еще одного педофила не вызывает оторопи. В случае «Лолиты» сетовать на эту фабулу так же странно, как жаловаться на вонь в навозной яме. Репутация романа общеизвестна.

Неприятие вызвала форма повествования. «Лолита» — скучная книга самовлюбленного автора, почему-то уверовавшего в красоту собственного языка. Возможно у кого-то есть схожие фетиши, и эмоциональные размышления главного героя заставят их сопереживать. Если же фантазии героя не разжигают тебе кровь, то ты видишь лишь 700 электронных страниц монотонного нытья. Событий-то в романе не так уж и много.

Возможно, дело еще и в том, что роман, вышедший в 1955ом году, уже тогда технически устарел. Набоков вывалил сверху сюжета кучу пережеванных переживаний. По-прустовски надутый текст придушил само дыхание жизни. Тем смешнее в авторском послесловии встречать тычки в сторону Хемингуэя и Шолохова, популярных в тогдашней России.

Я готов допустить, что «Лолита» была игрой сразу на нескольких досках. Во-первых, сделать пощечину своим новым соотечественникам, написав книгу на совершенно запрещенную тему. Во-вторых, написать срамную историю так, чтобы к ней нельзя было прикопаться по формальному признаку. В третьих, сделать это с занудным и старомодным эстетством в пику дешевой послевоенной порнографии. Только кому это сейчас интересно?

Итого: Таких читательских обломов у меня не случалось давно. Шестьдесят пять лет репутации книги на выходе оказались пшиком, не затронувшим в душе ничего. Срок годности, видать, вышел.

https://kobold-wizard.livejournal.com/1002857.html

Минский варился в котле искусственного интеллекта почти 60 лет. Он был не программистом, а именно исследователем разумной деятельности. «Машина эмоций» написана на пересечении двух тем: анализа психологических процессов и разработки машин.

«Чтобы понять, как работает наше мышление, нужно изучить эти «самые разные феномены», а затем задать вопрос, какие машины способны воспроизвести некоторые из них или все. Иными словами, нужно попытаться разработать пример – а вовсе не определение – машины, способной делать то, что делает человеческий разум». Эта мысль сродни той, что посетила меня на третьем семестре, когда нам читали Ряды. Тогда я испуганно глядел, как на смену красивым аналитическим преобразованиям приходят некие чудовища Франкенштейна, лишь формально соответствующие требованиям задачи. Мне не понравилось. Это была не та лаконичная математика, которую я любил в школе. Прошло время, и сейчас я куда терпимее к кройке и шитью франкештейников при решении задач. Дерьмо и палки — наше все.

Вторая мысль, которую Минский продвигает через всю книгу, — это зависимость человека от внутренних моделей. Более-менее понятно, что мы практически никогда не имеем дело с реальностью, а лишь со своими представлениями о ней. Другое дело, что Минский ведет еще дальше — сами чувства лишь условно отвечают за восприятие окружающей действительности, и скорее корректируют уже имеющийся в голове образ. В результате, например, мы можем быстро перестать воспринимать назойливый звук или запах, хотя их источники никуда не исчезают.

Наконец, главная идея — никаких особенных различий между эмоциями, чувствами и разумом по сути нет. Если не вдаваться в физиологию, то эмоция — лишь переключение мозга в предпочтении одного мыслительного алгоритма к другому. Алгоритмы нарабатываются всю жизнь и, в определенной мере, конкурируют между собой. Отсюда происходят все дихотомии вроде разделения на творческое и логическое мышление. На самом деле это общие названия для алгоритмических цепочек, которые могут одновременно существовать в одном и том же мозге. Подсознание преобразуется в комплекс процессов, ревизия которых недоступна для конечного пользователя. Предпочтение алгоритмов основывается на опыте всей минувшей жизни, включая самые первые месяцы, когда человеческое сознание только формируется.

Итого: Десакрализация — это хорошо. Своей книгой Минский задорно стучит по зеркалам и развевает дым. Уж слишком долго твердят о том, что машина никогда не сможет чувствовать. Все уже предсказано тестом Тьюринга: если программа будет эффективно симулировать эмоции, то как доказать, что она их не испытывает?

https://kobold-wizard.livejournal.com/1001796.html

Второй роман о Уилле Генри и его хозяине/учителе Пеллиноре Уортропе понравился мне меньше первого. Автор захотел сыграть в постмодернистскую игру в вплел в сюжет реальных людей и драматическую предысторию. Отступления сделали повествование рыхлым, нарушив очарование триллера. С охоты на монстров баланс сместился на попытку их понять. Первая часть даже названа: «Что есть я, Уилл Генри?», и дело обстоит сложнее, чем банальная фраза «Охотник на чудовищ сам становится чудовищем».

Из лавкрафтианской Новой Англии действие переносится в Канаду. Там, в лесах, сгинул старый знакомый Уорторпа. Джон Чанлер тоже был монстрологом, и в этот раз собирался отыскать Вендиго. Нечто способно вселяться в людей и будить в них жуткий голод. Уорторп считает истории об этом монстре вымыслом, но вынужден отправиться на поиски дурака. Сложно назвать путешествие удачным. Выживший Чанлер приносит с собой больше вопросов, чем ответов. Существует ли Вендиго или человеческий разум сам рождает чудовищ?

Итого: Роман получился интересный, хоть автор и не вытянул. Нужно больше мастерства для баланса между саспенсом и интеллектуальными играми. Быть может, не следовало так заморачиваться с цитатами, а вытягивать историю на новый уровень за счет объемных героев.

https://kobold-wizard.livejournal.com/1001498.html

На улицах Пешта обнаружено тело убитой еврейской девушки. Полиция сочла ее проституткой, и решила неособо заморачиваться. Единственным, кто заинтересовался, этой смертью стал журналист Жигмонд Гордон. Ведь внешность еврейки выдавала обеспеченное прошлое, а ее обнаженное фото репортер видел совсем недавно. Тот снимок лежал в столе у его старого товарища, инспектора уголовной полиции.

Детективная история получилась слабенькая. В первую очередь из-за главного героя. Несмотря на бесспорно нуарный облик, он куда больше смахивает на героев классического детектива, удачливых болтунов, курсирующих от свидетеля к свидетелю. Герой нуара должен находиться на границе дня и ночи, а Жигмонд безусловно принадлежит светлой стороне. Даже спорный финал не делает его антигероем.

С технической точки зрения роман выглядит нарочито «венгерским». В каждом крупном абзаце упоминается либо имя, либо место, либо событие их истории. Беда в том, что книга плохо формирует атмосферу. Например, без соответствующей карты многочисленные пешие и автомобильные маршруты героя остаются лишь чередой забавных для русского слуха названий. Возможно, автор и не рассчитывал переводиться, и для венгерских читателей детали легко лягут в национальный контекст. Нам же остается лишь сверяться с интернетом. Либо забить на детали впитывать только голые выжимки вторичного сюжета.

Роман вышел в издательстве «Издательский Дом Мещерякова». Забавно, когда фирма, специализирующаяся на детской литературе и классике, решает выпустить «взрослый» детектив. В результате получился томик на 400 страниц с шрифтами и межстрочными интервалами из сказок для первоклассников.

Итого: Первый эксперимент инженера-химика Вилмоша Кондора можно считать удачным. Он смешал нуар и венгерскую историю и получил национальный бестселлер. Значит людям это было близко.

https://kobold-wizard.livejournal.com/1000502.html

Историй про маньяков пишут и снимают все больше и больше. Кровожадная изощренность наращивается для привлечения внимания. В результате появился даже новый тип антигероя, для которого убийство — это род искусства. На этом фоне роман Блоха смотрится чуть ли не свежо. Маньяк — больной человек, чьи внутренние демоны являются миру при печальном стечении обстоятельств. Психическое расстройство не приукрашивается. Даже Бейтс-интеллектуал, рассуждающий об обрядах Латинской Америки, существует только в его собственной голове. Для окружающих он лишь пентюх и затворник.

История Бейтса сплетается с историями его жертв. Мэри Крейн и Сэм Лумис — достойные персонажи для социальной прозы. Убийство врывается в судьбы людей, чья жизнь и без того не сахар. В других сюжетах семья Бейтс стала бы лишь эпизодическими героями. Блох показывает, как болезненный вихрь появляется ниоткуда и раскручивает обычных людей вокруг невзрачного эпизода с ночевкой в мотеле.

Итого: «Психоз» — это хорошая американская проза, которая не сорвалась в горнило постмодернизма. Как говорила одна моя подруга, приятно порой прочитать каноничную историю, где рыцарь бьется с драконом, чтобы спасти страдающую принцессу. Слишком уж часто драконы стали спасать принца от принцесс, а принцессы стали насиловать принцев, чтобы зачать драконов и т.д. и т.п.

P.S.: Надо бы собраться и посмотреть наконец фильм Хичкока.

https://kobold-wizard.livejournal.com/996971.html

Программа «Скуп» разработана американцами для исследования ближнего космоса. Серия спутников выводится на орбиту, а затем спускается на землю. Цель — поиск микроорганизмов, способных выживать у верхних слоев атмосферы. Первые шесть запусков не приносят ничего, а седьмой терпит крушение около аризонского городка Пидмонт. Поисковые группы обнаруживают населенный пункт почти полностью вымершим. Правительство запускает программу под кодовым названием «Лесной пожар». Группа ученых, снабженная самым современным оборудованием, должна побороть инфекцию неземного происхождения.

В университетах и на всевозможных курсах такое называют «метод конкретных случаев» или case-study. Неважно, что ситуация со штаммом Андромеда сугубо фантастична. Гипотетическое заражение служит основой для выработки регламента. Так же военные отрабатывают на учениях гипотетический конфликт «синих» и «красных». Разработанный план должен помочь ученым достичь цели вне зависимости от конкретного состава исполнителей. Это и играет с романом злую шутку: герои получились безликими. Крайтон рисует их бегло, не заморачиваясь психологией. Это хорошо для того самого «метода конкретных случаев», а вот читать скучновато.

Атмосфера нарисована красиво. Крайтон с восхищением описывает современные технологии и аппараты, используемые в микробиологии и вирусологии. Желчно-завистливые отношения в научной среде расписаны со знанием дела.

Вопросы у меня вызвали некоторые детали. «В обстановке строжайшей тайны тридцать четвертая авиадесантная дивизия, дислоцировавшаяся тогда в Эвре, под Парижем, была поднята по тревоге, чтобы разыскать спутник и вернуть его хозяевам. Эта дивизия приводилась в боевую готовность при любом космическом запуске — таковы были условия программы «Скраб», плана, разработанного для прикрытия и возврата пилотируемых кораблей «Меркюри» и «Джеминай» на случай, если приземление одного из них по необходимости произойдет в Советском Союзе или в социалистических странах». История о дивизии сопровождения заинтересовала, но я не смог найти про нее никакую информацию. Вероятно, автор ее придумал. Только неясно зачем. Она не появляется ни здесь, ни позднее. Я всегда относился к Крайтону как, в том числе, и источнику научной информации. Теперь его репутация испортилась. Интересные факты нужно дополнительно проверять.

Итого: Для 1969ого года очень хорошо. Стилистика растет не из приключенческих романов про дальние страны и диковинки. Наоборот все написано очень близко к лабораторной реальности. Вот за атмосферу прочитать стоит.

https://kobold-wizard.livejournal.com/995293.html

Елизаров созрел. Когда он допишет «Землю»-2, это будет его лучший роман. Лишняя мишура облетела. Авторский голос окреп.

У «Земли» те же корни в восьмидесятых-девяностых, что и у «Мультиков» и «Библиотекаря». Сменился ракурс. Несмотря на тему смерти, в новом романе сократилось мистическое восприятие.

Главный герой родился в перестроечные годы. Распалась страна — распалась семья — мать ушла к другому. Детство обрисовано нескончаемыми переездами, семейными склоками да обычной школьно-детсадовской тематикой. Лишь изредка вкрапляются «кладбищенские» эпизоды. То дети хоронят насекомых в песочнице, то мальчик попадает на похороны квартирной хозяйки. Герой пытается объяснить самому себе, почему стал работать в похоронной среде. Было ли это предопределено, или всему виной случайность? Ведь он случайно попал в стройбат и вырыл там первую свою могилу. А затем волей случая его сводный брат оказался хозяином мастерской по изготовлению памятников. За недолгий срок герой проходит бурный путь: копает, льет памятники, быкует конкурентов. Он то и дело вырывается из этой среды, а затем так же быстро возвращается в нее.

Первая ассоциация пре чтении — Елизаров умудрился написать советский роман про нулевые-девяностые. Главный герой после школы и армии попадает на производство. Да, вокруг царит бандитский капитализм, но работа есть работа. Трудяги копошатся на своем уровне, бизнесмены грызутся на своем.

Вторая ассоциация возникла ближе к финалу. Роман отдает Кониной имени Роберта Говарда. Главный герой происходит из народа погибшей страны. Его сила взросла на стройках и ройках. Взрослая жизнь проходит среди князьков, выживших в 90е. Даже лопата «Маша» выглядит отголоском варварского меча. Возможно, это объясняет и его отрешенность от мистики. «Магия?! Ненавижу!!!»

Итого: Дописывайте, Михаил Юрьевич, дописывайте. Народ будет Вам благодарен.

https://kobold-wizard.livejournal.com/992829.html

Очное знакомство с творчеством ле Карре не удалось. Фильмы «Портной из Панамы», «Русский дом» и «Такой же предатель, как и мы» очертили круг авторских тем, и хотелось узнать слог. Наверно, не стоило выбирать для этого последний роман автора, опубликованный перед смертью.

Главный герой — профессиональный резидент. Он работал в соцлагере, а затем в странах бывшего СССР. В Лондоне ему поручают маленький отдел, работающий с экспатами и перебежчиками. Работа идет неплохо, если бы не сама Контора. Энтузиазм молодых сотрудников разбивается не о цинизм стратегических интересов, а об интересы шкурные. Многие базовые понятия, ради которых боролись с коммунизмом, отброшены. Например, сама Объединенная Европа. Об этом главному герою талдычит его новый знакомый, соперник по игре в бадминтон.

О Брекзите я слышал, но никогда не задумывался. Роман ле Карре пронизан раздражением от разрыва между Британией и Европейским союзом. Мир Холодной войны, которому автор посвятил большиниство своих текстов, окончательно распался. Британия изолируется и идет на поводу у американцев. Следом избрали Дональда Трампа.

«Трамп — это антихрист, Путин — другой. Для Трампа, богатого мальчика, уклоняющегося от призыва, выросшего в великой, хотя и несовершенной демократии, нет спасения ни в этом мире, ни в следующем. Для Путина, никогда не знавшего демократии, есть мерцание».

Любопытно читать о позиции дипломатического противника. Самый интересный кусок — общение с ветераном КГБ. На пенсии он стал хозяином гостиницы в Карловых Варах. Это место мафия выбрала как нейтральную территорию для мирных переговоров. Ветерану горько за преданные надежды, а потому он не считает себя чем-то обязанным нынешней ФСБ.

»- ... Вы берете наши черные деньги и стираете их для нас. Добро пожаловать, если мы достаточно большие жулики. Вы продаете нам половину Лондона. Вы заламываете руки, когда мы травим наших предателей, и говорите, пожалуйста, дорогие русские друзья, торгуйте с нами. Ради этого я рисковал своей жизнью? Я так не верю. Полагаю, вы, британцы, продали мне тачку лицемерного дерьма. Так что не говорите мне, что вы пришли сюда, чтобы напомнить мне о моей либеральной совести, о моих христианских ценностях и моей любви к вашей великой Британской Империи. Это было бы ошибкой. Вы понимаете меня?

- Вы закончили?

- Нет

- Я не думаю, что ты когда-нибудь работал на мою страну, Аркадий. Я думаю, вы работали на свою страну, и это не принесло результатов».

Итого: Книге чертовски не хватает конфликта. Главный герой слишком профессионально обходит все встречные углы. Роман становится блеклым, а финал напоминает вылет машины в кювет. Сдержанный профессионал позволяет себе порыв, слабо соотносящийся с прошлыми выверенными действиями.

https://kobold-wizard.livejournal.com/991795.html

Павич скрутил в коротенький этюд эпизод сербской истории, балканские народные песни и собственную фантазию. В нем всего несколько десятков строк.

Понять этюд так же трудно, как латиноамериканские сказки. Чтение не пополнит ум информацией. Все детали должны быть у тебя уже в начале. Ты должен знать и про Стефана Душана, и про Хрелю Драговолю, и про богомилов. Павич лишь соединяет их новым способом.

У меня деталей до сих пор нет. Поэтому зарисовка выглядит бредом.

P.S.: Из пользы: прочитал про Хрелю Драговолю — сербского прародителя рода Милорадовичей, к которому относились последний полковник Черниговского полка Запорожского казачьего войска и санкт-петербургский военный генерал-губернатор, застреленный во время восстания декабристов.

К его же потомкам относился Петар Омучевич — он же Педро де Ивелья — один из адмиралов Непобедимой армады.

https://kobold-wizard.livejournal.com/986048.html

Книжка вышла в мои школьные годы. Ее читал мой одноклассник. Затем был фильм с Хэнксом, который я порой пересматриваю. Красивая картинка вытягивает даже при раскрытой интриге. С тех пор я листал книгу пару раз в магазинах, но язык коробил киношностью: «Как и предполагал Соньер, неподалеку с грохотом опустилась металлическая решетка, преграждающая доступ в этот зал. Паркетный пол содрогнулся. Где-то вдалеке завыла сирена сигнализации. Несколько секунд куратор лежал неподвижно, хватая ртом воздух и пытаясь сообразить, на каком свете находится». То, что стало основой для хорошего кино, необязательно должно быть хорошей литературой. С окончания школы прошло 15 лет, и я решил попробовать знакомый сюжет в виде аудиокниги.

Язык лучше не стал. Голос народного артиста России Эммануила Виторгана не смог спасти книгу. Рубленные фразы концентрируются на действии, пока автор не срывается в очередную энциклопедическую выкладку или теоретические построения. Форма в результате напоминает советскую «образовательную» фантастику со второстепенными героями-лекторами. В финале понимаешь, что два дня растянуты на четыре сотни страниц. Главный герой без устали грызет историческую загадку, не заморачиваясь на сомнения, сон или нормальную еду. В фильме такое не замечаешь, а в книге бросается в глаза.

Сюжет уже знаком, поэтому интрига не будоражит. Вопросы вызывает не сама тысячелетняя тайна, а невротичная попытка людей наплодить метафоры и головоломки на ее основе. Где служба безопасности описанного Приората Сиона, стучащая кистью и зубилом по рукам каждого Леонардо да Винчи за рискованное произведение искусства? Если же наоборот, организация состоит из агентов влияния, то не тормозят ли они с растягиванием окна Овертона? Адекватность такой революционной группы неочевидна. Разве что главный герой столкнулся с ней лишь на два дня и в экстренной ситуации. Тогда большая часть написанного — фантазии, имеющие с происходящим лишь выгодные совпадения.

Итого: По прошествии лет книга не впечатляет. В России бурные христианские ереси ныне редко становятся темой для обсуждений. На Западе же препарирование Библии — давняя традиция. Для того, чтобы почувствовать себя оскорбленным, нужно быть вовлеченным в ту культуру. Иначе неясно, почему книга Брауна стала бестселлером, а укуренное «Чистилище» Йорга Кастнера — нет.

https://kobold-wizard.livejournal.com/984547.html

Сергей Доренко часто цитировал книги Курта Воннегута в радиопередаче «Подъем». «У Килгора Траута спрашивают (в «Завтраке для чемпионов»): не страшитесь ли вы будущего? И Килгор Траут отвечает: да плевать на будущее, оторопь вызывает прошлое». Цитата была неточной. Точной была интонация. Тексты Воннегута звучат теперь в моей голове тем голосом. Мне кажется, они прекрасно дополняют друг друга . «Пускай другие вносят порядок в хаос. А я вместо этого внесу хаос в порядок вещей, и, кажется, теперь мне это удалось».

Мне еще предстоит разбираться с американской прозой. Их стили разнообразны. Спасибо рынку. Тысячи авторов, журналов, издательств сливаются в первичный бульон. Вперед вырываются писатели-рассказчики. Они бьют быстро и сильно. Иначе читатель отвлечется. «Завтрак для чемпионов» написан с тем же подходом. Каждый абзац может ударить с новой стороны.

Два героя: Двейн Гувер и Килгор Траут — движутся навстречу друг другу. Воннегут заявляет об этом в самом начале. К середине книги ты уже более-менее знаешь, чем закончится эта встреча, а автор продолжает сыпать подробностями жизни каждого встреченного водителя или официантки. Манера рассказчика позволяет Воннегуту сжать образы персонажей в пару-тройку фраз. Книга не кажется избыточной. Ты словно крутишь в руках калейдоскоп, в котором из десятка деталей разрастается вселенная.

Вопросы вызвал перевод. Риту Райт-Ковалеву давно включили в пантеон советской интеллигенции. В ее версии я, как и многие, читал «Над пропастью во ржи». Теперь благодаря ей я познакомился с Воннегутом. Ее слог заставил сверяться с оригиналом. Почему, например, для словосочетания «a little girl’s underpants» вместо слов «трусы» или «трусики» было выбрано слово «штанишки»? Зачем переводить фривольные стихи, забивая на стихотворный размер? Некоторые формулировки выглядят старомодными, поскольку текст переводился в конце 70-х с обязательной цензурой. Некоторые предложения «по-русски длинные», в отличие от оригинала. А в результате перевод внесен в «золотую библиотеку», и за полвека актуализированной версии не вышло.

Итого: «Завтрак для чемпионов» полон свободы. Воннегут позволял себе говорить с иронией на темы рака, психопатии, атомной войны и экологии. Он не стебался над этими серьезными вопросами, а вплел их в свой роман без излишней морали и вселенской тоски.

"— Не понимаю, всерьез вы говорите или нет, — сказал водитель.

— Я и сам не пойму, пока не установлю, серьезная штука жизнь или нет, — сказал Траут — Знаю, что жить опасно и что жизнь тебя здорово может прижать. Но это еще не значит, что она вещь серьезная.»

https://kobold-wizard.livejournal.com/979374.html

Федор Сологуб входил в мою школьную программу в одном пакете с остальными символистами. В результате я не помню ничего, прочитанного из его творчества. «Творимую легенду» можно считать знакомством с автором.

«Легенда» обозначена как роман-эпопея в трех частях. У меня не выходит воспринимать ее как цельное произведение. Вторая часть «Королева Ортруда» выбивается из остального повествования и по форме, и по духу. Если начало и финал вполне укоренены на русском материале 1900-1910х годов, то в середину вшит отдельный сюжет, напоминающий одновременно и фантазии Александра Грина, и нынешнюю романтическую фентези. Оставаясь реалистичной в деталях, эта часть в целом нарочито сказочная. Лишь изредка взгляд выцепляет за воздушными замками эпизоды, заставляющие усомниться в простоте истории. Например, заигрывание главной героини со Светоносным (Люцифером). Скверна проникла в это сказочное королевство через души даже самых милых людей.

Первая и третья части рассказывают о частной школе Георгия Триродова: «гения, миллиардера, плейбоя, филантропа» (с). Его эклектичная история не имеет для меня аналогов. Тут и теплый дух чеховских дач, и мистические истории про восставших из мертвых, и научная фантастика с космическими полетами, и, наконец, политический роман. Триродов определенно сочувствует социалистам и поддерживает их по мере сил. Он даже с оружием в руках спасает молодежь от казаков, устраивающих облаву. Вероятно, в нем Сологуб воплотил чаяния тогдашней интеллигенции, которые не были догматичными марксистами, но верили в необходимость социальных перемен. Во многом Триродов наивен, чего стоит сама его идея баллотироваться в короли, и все же он способен изменить этот мир, погружающийся в черносотенный мрак. Государство не дремлет, и скоро триродовская школа становится жертвой вполне знакомых чиновников:

«При посещении мною школ вверенного мне района обнаружилось, что некоторые учителя и учительницы, в том числе и Вы, Милостивый Государь, выходят из пределов утвержденной для начальных училищ программы, сообщая учащимся сведения из истории и географии, народу не нужные, а потому, в подтверждение сделанных мною лично Вам словесных указаний, прошу Вас на будущее время строго придерживаться установленных программ, предупреждая Вас, что в противном случае Вы будете уволены от службы».

Черносотенному союзу отведено место главного жупела. В нем слились капитал, прогнившая церковь и государственная машина. Почти все отрицательные герои состоят в этой организации. Отдельный разрыв шаблона – погромы. Постсоветское массовое сознание пропитано образами восстания подзуживаемой марксистами черни, терзающей нежных интеллигентов и трудолюбивых буржуа. Читаешь Сологуба образца 1910х годов, и чернь-то у него это не большевики, а ретивые хоругвеносцы и мелкие лавочники, громящие с оружием в руках рабочие кварталы и сходки левой интеллигенции. Многие эпизоды цепляют взгляд в контексте происходящего сейчас в Белоруссии.

«Казаки внезапно ринулись на толпу, работая нагайками. Несколько минут слышался только свист нагаек да крики и стоны избиваемых. Забастовщики были рассеяны. Небольшую часть их забрали и отвели в полицию. Многие разбежались по лесу. На них устроили облаву.

Обыватели возмущались неумеренным употреблением нагайки. Да и среди казаков и солдат было немало недовольных. Но кто возлагал на это недовольство какие-нибудь надежды, тот скоро убедился в своей ошибке.

Кербах говорил:

– Это – законный террор! Они нас хотят терроризировать, мы отвечаем тем же».

«Шум, поднятый около имени Триродова, заставил обвинительную власть обратить на Триродова особенное внимание. Прокурор окружного суда с ожесточением говорил:

– В короли захотел, – а вот мы его в тюрьму сначала посадим».

Завершив очередной политический эпизод, Сологуб-поэт позволяет себе сорваться в торжественные описания природы, детских игр или первой влюбленности. Несмотря на амплуа любовника боли и смерти, автор умеет красиво говорить и о жизни, о ее редких сладостных мгновениях. Он наслаждается красотой своих фантазий и гонит от них всякую пошлость.

«Невинная открытость невинного тела возбудила, конечно, в полупьяном идиоте гнусные чувства. Да и могло ли в наши темные дни быть иначе? Даже и в рассказе влюбленного в красоту поэта нагота непорочного тела, словно наглая нагота блудницы, вызывает осуждение лицемеров и ярость людей с развращенным воображением. Строгая нравственность всех этих людей навязана им извне. Она не выдерживает никаких искушений и обольщений. Они это знают и опасливо берегутся от соблазна. А втайне тешат свое скудное воображение погаными картинками уличного, закоулочного развратца, дешевого, регламентированного и почти безопасного для их здоровьишка и для блага их семьишек».

Итого: Мистические линии, как и положено, оставляют ощущение недосказанности. Кто такие эти воскресители мертвых и сташестидесятилетние фавориты Екатерины Великой? Они ненадолго стали героями политического конфликта в провинциальном Скородоже, а затем ушли в королевство-республику Ойле. Нам же остался эклектичный и полный символов памятник той неоднозначной поры, скрытой теперь за хрустом французской булки.

https://kobold-wizard.livejournal.com/975379.html

Образ Ильича в нашей культуре неоднократно перерабатывался. Между представлением у поколения моих родителей и сформированным у меня сейчас успело народиться «поколение третьего представления», а может четвертого, пятого и т.д. В школьные годы нас уже не пичкали Лениным. Я не помню ни даты его рождения, ни даты смерти. «Ленин в детстве» не смотрел на постперестроечный мир с моей груди. Даже «Что делать?» Чернышевского уже не вызывает ни хтонического ужаса, ни брезгливости. Из-за этого незнания книга Данилкина важна для читателей моего поколения. Хотя бы как попытка. Потому что, будем честны, нынешним тридцатилетним серия ЖЗЛ известна еще меньше, чем Владимир Ильич.

Формат книги часто раздражает. Язык напоминает популярные блоги эпохи ЖЖ, а не «серьезную» литературу. Многие пассажи из книги, опубликованной в 2017ом, уже в 2021ом выглядят если не непонятными, то устаревшими. Некоторые события из конфликта на востоке Украины или «The Panama Papers» (2012) успели позабыться. То здесь, то там автор делает длинные отступления, нарушающие цельность повествования.

«Жизнеописания симбирского периода строятся по известному агиографическому канону: будущий духовный лидер обретался в сладкой неге, любви и семейном согласии; с головой погруженный в литературу, философию, шахматную игру, спорт, алгебру, древние и иностранные языки, он обгонял сверстников в развитии; в этом смысле слово «Преуспевающему», вытравленное на золотой медали Ульянова, кажется не столько намеком на «из латыни пять, из греческого пять», сколько переведенным на русский именем «Сиддхартха» в дательном падеже».

Ближе к середине книге понимаешь: такой формат вызван именно компромиссом с аудиторией. Читателя сейчас нужно раздражать, чтобы конкурировать с Ютубом за потраченное время. Автор не историк и не прозаик. Он журналист, и пользуется средствами, доступными лично ему.

В «сцене после титров» Данилкин позволяет себе немного поговорить о своем авторстве. Ключевое: «Как должна выглядеть «окончательная» биография Ленина – которая позволит нам преодолеть невроз, вызванный подавленной психотравмой?» Его ответ прост: он не знает. Поэтому вместо окончательной биографии написано «исследование «материи», «физики» Ленина – но на основе личного опыта. Что, например, произойдет при столкновении одного тела с другим: обычного, сегодняшнего, сформированного пропагандой, поп-культурой и контекстной рекламой человека – с кубометром темно-синих томов ленинского Полного собрания сочинений?»

Пятьдесят пять томов меня пугают, а ведь Данилкин прочитал/пролистал/просмотрел не только их. Литература об Ильиче в виде мемуаров, критики и художественных текстов необходима для понимания объема. Вождь прожил долгую насыщенную жизнь. Он менялся и становился все более и более неоднозначным. Многие авторы пытаются свести известный массив событий к краеугольным моментам: казнь брата, отношения с Парвусом, потрахушки с Арманд, Брестский мир и т.д. К чести Данилкина, часть таких «абсолютов» он приятно развенчивает. Мол, не стоит упрощать и уж тем более идти на поводу у любителей жареных фактов. Многие эпизоды, например, расстрел царской семьи, были результатом множества, в том числе и случайных, событий, а не четко срежиссированного плана.

Часть важных обстоятельств, связанных с долгими взаимоотношениями с другими людьми, автор позволил себе опустить. Во-первых, объем издания ограничен. Во-вторых, этим отношениям часто посвящена уже не одна книга. Наконец, в третьих, разговор о некоторых личностях в жизни Ленина грозит скатиться в хрестоматийные срачи. Слишком больными остаются, например, темы Сталина и Троцкого. Они появляются как персонажи, но их в книге куда меньше, чем могло бы быть.

Итого: Пять лет работы воплотились в 900 страниц, насыщенных фактами, именами и ссылками. Дочитав их, понимаешь, что ни о какой святости или приговоре герою речи идти не может. Как минимум, потому что эта книга – лишь начало возможного большого пути к пониманию сложной фигуры Ильича.

https://kobold-wizard.livejournal.com/974250.html

К моменту публикации романа в 1951ом году в США уже несколько лет работала Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности. Царившая атмосфера паранойи воплотилась в романе Хайнлайна – неожиданно врагом может оказаться любой твой знакомый. Прошлое перестало иметь значение. Ты и тебе подобные приговорены к миру во всем мире и к «радости нирваны».

Тогда же был выпущен документ «Красные каналы: доклад о влиянии коммунистов на радио и телевидение». Хайнлайн показал, как захваченные СМИ гипнотизируют атакованное общество. Обычные граждане просто не узнают о приказах правительства, глядя по ящику повторы старых телешоу. В то же время происходит «вербовка» Сената для саботажа контратаки путем вполне демократических методов.

Прогнозы по поводу общественных процессов выглядят в романе куда интереснее, чем людские отношения. Главный герой — агент из таинственного Отдела, неизвестного никому кроме президента США. Таких АНБ в литературе хватает, только здесь вместо бондианы или кафкианы получилось детективное агентство вроде конторы Ниро Вульфа. Герои то и дело плюют на субординацию, не подтверждая ничем свой статус. В своих действиях они больше полагаются на наглость и удачу, чем на профессионализм. Общение с редкими экспертами выливается в общие фразы или свару. Возможно, так все и было в эпоху сенатора Маккарти, и все же сложно представить, что за нежелательными элементами отправят охотиться малочисленных частников вместо армейской или ГБистской структуры.

Итого: Сегодня, в эпоху коронавируса, роман интересен еще и с эпидемиологической точки зрения. Ведь заразные граждане – это тоже волки в овечьей шкуре. На фоне информации о движениях антимасочников-антипрививочников и Бразилии как лаборатории новых штаммов слова Хайнлайна наводят на грустные мысли:

«— А все уже решено за меня. Мистер Нивенс, до тех пор, пока существует опасение, что на Земле остался хотя бы один паразит, нормальный человек должен быть готов оголить тело по первому же требованию. Иначе его могут просто пристрелить. Не только на этой неделе или на следующей, а двадцать лет спустя и, может быть, сто. Нет, я не сомневаюсь в успехе операции, однако вы были слишком заняты, чтобы заметить: это меры сугубо локальные и временные. Как, например, быть с амазонскими джунглями? Вы, случайно, не собираетесь их прочесывать? Но это так, риторические вопросы. На планете около шестидесяти миллионов квадратных миль суши. Этой работе конца не видно. Черт, мы даже с крысами не добились хоть сколько-нибудь заметных результатов, а люди их бьют с незапамятных времен.

— Хотите сказать, что мы затеяли безнадежное дело? — спросил я.

— Безнадежное? Нет, почему же. Закажите себе еще. Я просто пытаюсь убедить вас, что нам предстоит научиться жить с этим кошмаром — так же, как мы научились жить при атомной бомбе».

https://kobold-wizard.livejournal.com/968189.html

Африканский диптих Гранже я слушал в начитке Григория Переля. Исполнитель умело меняет темп чтения и делает паузы, создавая напряженную атмосферу. Каждый персонаж озвучен в своей манере, что помогает переключаться между ними.

Не следует начинать знакомство с автором с диптиха. Гранже впервые растянул историю на два тома. Разбивка связана только с удобством — тринадцать сотен страниц тяжело таскать с собой. История затянута, и читать ее как любой другой роман Гранже не выйдет. Интрига закручена в два раза сильнее, чем обычно, а потому в итоговую версию событий не верится.

У объема есть и обратная сторона. Да, автор напихал в роман многие старые наработки: Конго было в «Полете аиста», замкнутое пространство школы ВМФ сродни атмосфере университетского городка в «Багровых реках», жестокий отец и психиатрия были в «Пассажире», — но из-за них проступает мощная семейная тема, какой не было раньше. Расследование — повод для рассказа о фашиствующем патриархе и его семье. Полицейский, завладевший гигантской долей в африканском бизнесе, обеспечил своим родным богатство и сломанную психику в придачу. Богатые тоже плачут. Оба сына и дочь всеми силами стараются закрыться от настоящего и прошлого, пропитанных жестокостью. По мере развития сюжета фигура Грегуара Морвана, охотника за конголезским маньяком, раскрывается все больше, и в финале можно повторить слова, приписываемые Шолохову: «был культ, но была и личность».

«И снова Эрван испытал уверенность: джунгли стали для отца естественной средой обитания. Все ошибались на его счет, приписывая ему сложные честолюбивые устремления и хитроумные расчеты. Макиавелли с площади Бово, вот еще. Старик был диким зверем, хищником, который любил одиночество, просторы и сиюминутность животного существования. Выживать – да. Вспоминать – нет».

Итого: За пониманием зверя и стоит пройти этот длинный путь, полный физической и моральной боли.

https://kobold-wizard.livejournal.com/967059.html

После долгого перерыва решил почитать классику американской фантастики. В последний раз я открывал Клиффорда Саймака/Симака еще в школьные годы. Повторное знакомство было решено начать с первого романа автора. Тем более название заинтриговало.

Роман опубликован в 1939ом в трех номерах «Astounding Science-Fiction» под редакцией Джона Кэмпбелла. Текст будто бы писался под заказ редактора: есть ключевые темы и их нужно было худо-бедно осветить. «Для этого блюда нам понадобятся» космические приключения, высокоразвитые цивилизации, обуздание энергии Вселенной и куча многозначительных фраз. Классичнее некуда, а серьезного чтения не выходит. Как ни крути, а первый роман автора оказался картонной поделкой, полной околонаучного лепета про «миллиарды лет», «вращение четырехмерной гиперсферы вокруг пятого измерения» и обязательный «прогрев дюзы». Из-за низкой детализации эти сюжетные ходы смотрятся не более, чем фишками, унаследованными от старших товарищей.

Большинство сюжетных проблем разрешается с помощью примитивного подхода «у Вас — товар, у нас — купец». Нужно построить теорию — мы откопали тут гениального математика с тысячелетним опытом. Нужно отправиться на другой конец Вселенной — в сотне метров от нас как раз припаркован лучший космический корабль Солнечной системы. Проблемы мироздания разрешаются не кропотливым трудом и подвигом, а сиянием несусветного нимба, эффективность которого не подвергается сомнению. Уровень романа соответствует комиксам той же поры.

Глаз зацепился за три детали:

1) «Возможно, Инженеры обитают на огромной тяжелой планете, -предположила Кэролайн. — Настолько большой, что пространство там искривлено, и указанные величины давления — нормальные условия. Существа, живущие в таком мире, довольно быстро разберутся в хитросплетениях геометрии многомерных пространств, а вот планиметрии у них может и не быть, они ведь не знают, что такое прямая поверхность». Сельский учитель и репортер Саймак весьма и весьма вольно рассуждает о науке.

2) «Психи, — пробасил он. — Сотни психов. И у всех еще более безумные идеи, чем наша. Но больше всего психов у нас в правительстве. Представьте себе, они запрещают нам продолжать нашу работу. Приказывают заморозить ее, — он фыркнул. — Какой-то глупый закон, который провела Лига Чистоты лет сто назад и который все еще продолжает действовать. Он дает правительству право прекратить любой эксперимент, который может привести к гибели людей или уничтожению имущества».

Можно погадать о личном отношении автора к сказанному. Любопытно, что эту фразу не отредактировали при первом книжном издании в 1950ом. Память о Нюрнберге и докторе Менгеле еще должна была быть свежа.

3) В современном контексте образ Космических инженеров и их противников — Церберов (Hellhaunds) вызывает вопросы. Инженеры описывают врагов в классическом виде исчадий ада, недостойных переговоров. Когда внеземной разум устраивает гладиаторский поединок между героями и Церберами ради свободы, то у «стороны Добра» не возникает никаких сомнений. Хотя по сути ситуация аналогична фильмам ужасов аля Пила: ты должен убить других пленников, чтобы получить ключи от тюрьмы. Такой вот субъективный гуманизм.

Итого: Даже поправки на опыт автора и время написания не спасают впечатление. Текст не стоит читательского времени.

https://kobold-wizard.livejournal.com/955555.html

Очередной случай, когда фильм начисто перекрывает книгу. Читаешь, и постоянно вспоминаешь то Деппа, то Эммануэль Сенье. Полански в своем фильме создал затягивающую мистическую атмосферу на основании лишь одной из сюжетных линий. Кинозрелище захватывает, в отличие от мельтешения между Люцифером и Дюма-отцом.

Сам роман пропитан библиофильским фетишизмом. Любовь к литературе в нем уродливо исказилась. Названия гримуаров, напечатанных на льняной бумаге, звучат словно стоны вожделения. Главный герой слепо путешествует по роскошнейшим городам Европы, а сам тащится от наполеоники и дешевых фельетонов XIX века. Союзники и противники подобрались ему под стать. Чего стоит местная Миледи, старающаяся блюсти модус операнди, полюбившийся при детском чтении? Или издатель кулинарных бестселлеров, мечтающий сотворить свой авантюрный роман, достойный морально устаревших образцов? История книги с гравюрами, созданными самим Люцифером, немногим лучше, но там слабость хотя бы оправдывается более мирскими желаниями вроде жажды власти. В остальном оккультная сюжетная линия пролегает через такой же болезненный затхлый мирок, полный латинизмов и тоскливого копошения в старине.

Итого: Та ирония, которую Перес-Реверте вложил в свой роман, звучит очень слабо. Того и гляди, начнешь воспринимать его книжных червей всерьез, забыв, что жизнь не ограничивается переплетами и стеллажами. Вышло больно тонкое издевательство над книгочеями и коллекционерами.

https://kobold-wizard.livejournal.com/953584.html

В этом году я прочитал «Симулакрон-3» Дэниеля Галуя — первоисточник одного из моих любимых фантастических фильмов «Мир на проводе». «Слепой мир» стал следующим шагом для знакомства с американским автором. Его романы выходили у нас всего раз-два, а ведь зря.

В мире романа отсутствует свет. Люди живут в туннелях и пещерах, ориентируясь на слух и на запах. Хотя в этом мире есть Свет. О нем рассказывают как о Божестве, живущем в Раю. Лишь главный герой не доверяет священникам, не понимая тонких философских рассуждений. Впрочем ему скоро становится не до поисков истины: поселение все чаще атакуют чудовища, а горячие источники иссякают. И все это происходит в кромешной Тьме.

Роман написан в 1961ом году. Фантастику пропитывала тема ядерной войны. Нюанс «Слепого мира» заключается в том, что читатель прекрасно понимает, что произошло, в отличие от персонажей. Общество живет в страхе перед неизвестной Радиацией и ее демонами: Кобальтом, Стронцием, Ураном, Плутонием и Водородом. Как мир стал таким, и кто эти монстры, охотящиеся в темноте?

«Симулакрон-3» чаще всего вспоминают благодаря двум экранизациям. «Слепой мир» принципиально неэкранизируем. Ведь большую часть времени зритель будет видеть черный экран. Это не взгляд на слепого, как в «Сорвиголове», а погружение в его мир в полноте доступных ощущений.

Итого: Галуй вытягивает на простоте и оригинальности подачи. Как никак он был журналистом больше 20 лет. «Слепой мир» — образец хорошей ретро-фантастики, написанный, как по нотам. Главами равной длины автор ведет нас к Свету.

https://kobold-wizard.livejournal.com/952740.html

»... Руки Амброза разошлись в стороны, замерли ветвями акации. Рукава мантии упали до локтей, обнажив сухие, жилистые предплечья. Свет за окнами померк, в зале сгустились лиловые сумерки. Ярко вспыхнули свечи в шандалах из позолоченного серебра. За спиной Амброза выросла аспидно-черная тень. Свечи горели ровно, но тень, упав на пол, двинулась по кругу. Казалось, Амброз превратился в гномон солнечных часов, заставив светило вращаться вокруг себя. Совершив половину оборота, тень уперлась в королевский трон. Надсадно заскрипели, оживая, вощеные доски пола. «Держи дерево…» — дрогнули губы мага. Трон, качнувшись, начал подниматься к потолку. Под ним ворочался пучок узловатых, поросших белесым ворсом корней, похожих на щупальца. Из подлокотников выстрелили тонкие, как лоза, неприятно извивающиеся побеги, приковав запястья короля к «драконьим лапам». Клейкие почки бородавками усыпали спинку трона. Они лопались, раскрывались, облизывались остренькими язычками. Миг, и плечи Ринальдо укрыл плащ из листвы, местами ядовито-зеленой, местами же алой, словно обагренной кровью... «

Ветвями акации... аспидно-черная... казалось... оживая... похожих на щупальца... тонкие, как лоза... бородавками усыпали... словно обагренной кровью...

Больше половины текста написано таким тяжеловесным языком, переполненном эпитетами, метафорами и сравнениями. Количество красоты в прямом смысле этого слова мешает читать. История из-за них замедляется настолько, что быстро утомляет. Я прочитал уже не один десяток романов Олдей, и могу сказать, что в «Циклопе» их игра с языком провалилась.

Я бы простил стилистическую несуразность, если бы в история хоть чем-то поразила: оригинальными героями, интригующим сюжетом или необычным миром. Нет. Персонажи прописаны хорошо, но, глядишь на них, и видишь обычные олдевские заготовки: мудрость, юношеская горячность, усталая злоба. Описания мира можно попинать за отсутствие цельности, но здесь авторы прикрылись статусом оммажа Роберту Говарду. Вот только у «Боба с двумя пистолетами» экзотические места воплощались в повестях и рассказах. Олди растянули свое пространство на два тома, и искусственность декораций нещадно бьет по глазам.

Наконец, сюжет. В башне умершей волшебницы сошлись непохожие люди: ее слуга, дряхлый маг-гурман, подросток-силач, бывшая культистка и авантюрист. Их свела вместе давняя страсть почившей колдуньи — магия, заключенная в камне. Один из таких камней, янтарь, лежал в основе погибшего культа, дарившего людям возможность разменять свое здоровье на талант. Теперь случайным товарищам нужно работать сообща, чтобы разобраться в тайнах камней раньше, чем их захватят королевские гвардейцы. Или конклав магов. Или старушка-смертушка с обвислыми грудями. И вот нет в этом ничего такого, что заставило бы сердце стучать быстрее. Усталые маги собачатся между собой. Страдающие люди стараются их обхитрить. То тут, то там появляются чудовища, которые «были добры». Честно говоря, к концу романа рефрен про «чудовищ» стал бесить вместе с талдычащим его героем.

Итого: Худший роман Олдей за пятнадцать лет. Два тома я тащился, как удав по стекловате. Надеялся, что дальше будет лучше. Не стало. Закрыл, и скоро забуду о прочитанном.

https://kobold-wizard.livejournal.com/950258.html

Впервые о «Красной звезде» я прочитал в списке Чайны Мьевиля «50 книг в жанре «научной фантастики» и «фентези», которые следует прочесть каждому социалисту». Богданов был там одним из немногих отечественных фантастов наравне с Замятиным и Булгаковым. Видимо, более поздние авторы показались троцкисту Мьевилю отравленными сталинизмом. У нас же Богданов-Малиновский практически исчез из поля зрения. По версии Фантлаба «Красную звезду» не издавали в СССР с 1929ого по 1979й год. Позднее она чаще всего публиковалась в сборниках, посвященных русским утопиям и русской фантастической прозе XIX — начала XX века. В общем, автора загнали в чулан, периодически выдергивая его в различных телепередачах о советском оккультизме. Создатель первого в мире Института переливания крови прописался на телеэкране как мистик и вампир-большевик.

Книга опубликована в 1908ом году. Партия, в которой состоит ученый Леонид, организует демонстрации и рабочие стачки. Недавно провалилась Первая русская революция, и среди сопартийцев идут споры о методах. На конспиративных собраниях главный герой знакомится с инженером Мэнни. Странный подпольщик, не снимающий темных очков, однажды приходит к Леониду домой и долго рассуждает о силе тяготения. По его словам, не так давно было сделано эпохальное открытие о возможности космических путешествий. В качестве доказательства из его кармана появляется флакон с таинственной жидкостью, постоянно перемещающейся вверх. Она является основным элементом космического корабля, на котором Мэнни прилетел с Марса.

По приглашению марсианина главный герой отправляется на красную планету, чтобы стать связующим звеном между двумя народами. Открывается картина инопланетной жизни. Школы, фабрики, больницы — экскурсия вполне в стиле нашего социалистического прошлого. Герой долго пытается встроиться в новое общество, чтобы полнее его понять. Постепенно он осознает, что не способен работать на одном уровне с местными коммунистами. Они слишком иные. Неожиданной помощью для его срывающейся психики становится любовный роман.

Самая ценная на мог взгляд часть романа — третья. Любопытен в этих главах конфликт между гуманистическими лозунгами и суровым выводам статистики. Главный герой наблюдает, что в благоустроенном обществе назревает конфликт между двумя свободами: свободой собственных жителей и суверенностью других цивилизаций. Задолго до Гражданской войны Богданов говорит о проблемах экспорта Революции, и описывает пугающую смесь социал-дарвинизма с коммунизмом.

Итого: Богданов был неординарной личностью в русской истории. Однако, это не делает его хорошим беллетристом. В 1908ом еще жив Толстой и бурлит Серебряный век русской литературы. На таком фоне «Красная звезда» смотрится кривоватой поделкой про попаданца, скачанной с Самиздата. Для меня в книге оказались интересны лишь некоторые эпизоды, идущие вразрез с дальнейшей идеологией Советского союза.

P.S.: Напоследок для размышления: «В вечной борьбе между племенами Земли у них сложилась психологическая особенность, называемая патриотизмом. Это неопределенное, но сильное и глубокое чувство заключает в себе и злобное недоверие ко всем чуждым народам и расам, и стихийную привычку к своей общей жизненной обстановке, особенно к территории, с которой земные племена срастаются, как черепаха со своей оболочкой, и какое-то коллективное самомнение, и, часто кажется, простую жажду истребления, насилия, захватов. Патриотическое душевное состояние чрезвычайно усиливается и обостряется после военных поражений, особенно когда победители отнимают у побежденных часть территории; тогда патриотизм побежденных приобретает характер длительной и жестокой ненависти к победителям, и месть им становится жизненным идеалом всего племени, не только его худших элементов — «высших», или правящих, классов, но и лучших — его трудящихся масс.»

https://kobold-wizard.livejournal.com/948538.html

Мне нравятся книги Алексея Андреева. Их интересно читать. Под незатейливым сюжетом всегда лежит гигантское пространство деталей и идей. Ты путешествуешь по нему вместе с героями, постоянно удерживаясь, чтобы не заглянуть в Википедию и проверить правда ли то, что пишет автор. Чаще всего это правда.

Главный герой вернулся из отпуска. В России его вновь встречает офисная рутина: совещания, договора, командировки. Он научный консультант в пиар-агентстве. Перевинщиной и минаевщиной тут и не пахнет. Фирма у Андреева превращается в маленькое современное НИИЧАВО. В основном в этом заслуга именно главного героя, который далек от офисных интриг и бюрократического спихобола. Его консультации превращаются в магию, основанную на последних исследованиях в области этологии, психологии и информационных технологий. Общество нулевых-десятых превращается то в стаи обезьян, охотящихся за бананами, то в колонии бактерий. Вся первая часть — это череда полуанекдотических историй, раскрывающих картину мира главного героя.

Вторая часть начинается резко. Вслед за медведевскими инновационными годами ушла и фирма. Главный герой остепенился, но неожиданный заказ от дальневосточного бизнесмена выливается в залихватскую научную экспедицию. Цель — найти неизвестную науке веревочную фигуру. Такие в школе делали многие, играя в «колыбель для кошки». У Андреева эта забава превращается практически в космологическую дисциплину, связывающую многие народы мира.

Итого: Проза Андреева не горчит. Она наполнена здоровым позитивным взглядом на окружающий мир. В его реальности есть и ГБня, и Навальный, и клятые американцы, но все это не так важно, как например, часы проведенные с родной дочерью. О том, как страшно жить, пусть пишут другие. Они о науке и о детских веревочных играх вряд ли напишут.

https://kobold-wizard.livejournal.com/945991.html

Самое странное в восприятии «Процесса» — это влияние репутации. Она заглушила текст. Есть история написания и опубликования, есть тьма трактовок и прообразов, есть множество последователей. Все это прокручивается в лекциях и статьях раз за разом. Из романа Кафки взрастили колоссальное культурное явление, а, если абстрагироваться, то чувствуешь себя обескураженным. Наиболее близкое по судьбе произведение — «Черный квадрат» Казимира Малевича.

Зачин романа прекрасен: «Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест». На нескольких сотнях страниц главный герой кружит по безумному городу, пытаясь понять кто и в чем его обвиняет, а главное, как ему оправдаться. Еще недавно мир казался ему логичным, а теперь обнажилась странная подкладка реальности. Любой встречный может оказаться служителем суда, собирающегося в чердачном помещении жилого дома, а бомжеватый художник может сделать для оправдания больше, чем заслуженный адвокат.

Моя трактовка романа — религиозная. Главный герой неожиданно сталкивается с чуждой традицией, где его обвиняют в неком грехе вроде «первородного греха» в христианстве. Сакральное сообщество неожиданно оказывается очень важным для окружающей реальности. Обвинения не укладываются в тривиальное понимание, но герой вынужден по намекам пытаться разобраться как устроен мир. А вот взглянуть на «Процесс» через призму тоталитаризма не выходит. Диктатуры во многом абсурдны, но как в них достаточно очевидны общие законы.

«Процесс» напомнил читанного ранее Михала Айваза. Вообще если почитать Кафку, то Айваза можно и не открывать. Большинство ходов у них общие. Глаз зацепился про архитектурную специфику города у обоих. Сплошные коридоры, проходные комнаты, потаенные кладовки. Возможно, это реальная архитектура Праги с ее старыми доходными домами. А возможно это было выдумано Кафкой как образ пространства, где невозможно спрятаться. Стены становятся только символическими границами, потому что дома связаны внутри галереями и проходами.

Несмотря на общую искусственность романа, в нем есть приятные реалистичные наблюдения:

«К. совсем не имел времени, чтобы отвлечь заместителя директора от его трудов; читая, он лишь раза два погладил балюстрадку рукой, желая успокоить заместителя директора и как бы в знак того, что с балюстрадкой все в порядке, и даже если бы у нее оказался какой-то изъян, то в данную минуту важнее, да и приличнее было бы слушать, а не производить какие-то починки. Но заместителя директора, как нередко бывает с людьми, занимающимися только умственным трудом, едва он взялся за ручную работу, охватило рвение; он и в самом деле приподнял и вытащил из пазов часть балюстрадки, теперь же надо было снова вставить деревянные колонки в отверстия. Эта задача оказалась более сложной, чем все прежние. Понадобилось встать и обеими руками заталкивать колонки в пазы. Но как заместитель директора ни усердствовал, ничего не получалось».

Итого: У романа сильный привкус черновика. От этого понимаешь, что у Кафки были причины для уничтожения своих текстов. Невозможно понять, была ли это реальная авторская манера или автор не захотел тратить время на стилистику. Без поддержки Макса Брода, Кафка мог остаться для истории лишь графоманом, сумевшим ухватить пару важных тенденций эпохи.

https://kobold-wizard.livejournal.com/945284.html

У берегов Антарктиды корпорация «Рола» бурила дно в поисках нефти. Разведка закончилась аварией. Из буровой трубы полетели куски породы. Выжившие с удивлением обнаружили среди них камни, похожие на крупные алмазы. На гранях видны диковинные надписи. Вокруг камней создали комиссию из лингвистов, физиков, инженеров и военных. Тем временем планету затрясло от погодных катаклизмов. История понеслась вскачь.

Меня подкупило множество положительных отзывов на Фантлабе. Нет, ребята, роман плохой. Текст то разгоняется на очередном эпизоде-боевике, то вновь спотыкается и ковыляет по косогарам из фактов и домыслов. Диалоги хрустят на уровне советской фантастики 30-40х годов, когда целью фантастической литературы должно было быть лишь образование детей и юношества. Тогда умудренные профессора разливались лекциями на полглавы. Павлоу практически не задумывается о реалистичности и психологии персонажей. Никто из них не сомневается, никто не развивается по мере развития сюжета. На то не хватает времени. Герои должны либо бежать, либо исторгнуть очередную порцию эпохальных догадок. Эстетика интеллектуализма торжествуют над здравым смылом.

Итого: Автор слишком собрал кучу фактов из разных областей и прошил боевиком. Чувства стиля в романе не больше, чем опусах канала РЕН-ТВ. Единственная польза — полюбопытствовать об упомянутых фактах и теориях. Впрочем, сильно оригинальных среди них немного.

https://kobold-wizard.livejournal.com/944960.html

Любопытно следить за развитием автора. Сперва Артур Филлипс написал о том, что хорошо знал. Испеклась «Прага», пропитанная духом Восточной Европы образца 1990ого года. За сим сусеки оригинального опыта опустели, и писателю пришлось научиться раскочегаривать воображение. Как появился роман «Египтолог», рассказывает коротенькое послесловие «Тайны склепа».

Египтолога звали Ральф М. Трилипуш. В 1918ом году он отыскал манускрипт со стихотворениями египетского царя Атум-хаду, чье имя значит «Атум-Кто-Возбудился». Древняя эротическая лирика взбудоражила людей, сделав археологу имя. В 1922ом году Трилипуш, заручившись поддержкой американского бизнеса, отправился в пустыню, чтобы отыскать гробницу Атум-Хаду, последнего из царей XIV династии. Впереди исследователя ждали песок, кровь, хитрые арабские рабочие и вероломные предатели-европейцы и американцы. История экспедиции разворачивается в нескольких версиях: письмах ученого к его невесте, черновиках будущей книги об открытии усыпальницы и, наконец, дневнике. Пройдет еще тридцать лет, и далеко в Сиднее частный детектив Гарольд Феррелл напишет о своем самом важном расследовании — поисках незаконнорожденного сына богатого британского пивовара.

Начав свою писательскую карьеру, Филлипс сосредоточился на мастерстве формы. «Египтолог» построен на основании «ненадежного рассказчика». Ни Ферелл, ни Трилипуш, ни иные редкие повествователи не расскажут всей правды о том, что случилось в Египте 1922ом году. В случае археолога версии событий разнятся даже между письмами и дневниками. Неоднозначное впечатление оставляет только то, что интрига в романе достаточно прозрачная. Финальные страницы расширяют панораму событий, но уже с середины текста можно предсказать развитие сюжета. Однако, форма романа начинает работать с неожиданной стороны. Чтение «Египтолога» можно сравнить с хождением по песку. Неспешная, очень очевидная подача сначала кажется обманчиво легкой, потом начинает утомлять, а затем, сам не замечаешь, как она затягивает тебя в зыбуны безумия.

Объем и целеустремленность Ральфа Трилипуша заставляют в него поверить при всех логических лакунах. Когда Филлипс приводит историю к финалу, остается только восхититься духом безумного археолога. Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.

Итого: Баланс перекосило в сторону формы. Читать «Египтолога» ради развлечения точно не стоит. Знания о Египте он тоже не сможет расширить. А вот понаблюдать за трагедией рассказчика и сменой его приоритетов может быть любопытно.

https://kobold-wizard.livejournal.com/944236.html

Рассказ не зашел.

Русский офицер Первой мировой войны прозябает день за днем в одном окопе. Фронт не движется. Противники скрываются где-то далеко, в своих окопах. Стучат пулеметы, работает артиллерия, а на горизонте завис немецкий дирижабль. Детальные описания монотонной действительности быстро утомляют. Автор усиленно педалирует тему усталости от позиционной войны, не внеся в нее что-то новое. Рассказу не хватает яркого конфликта. Совершенно непонятны цели главного героя и его товарищей. Им не сопереживаешь, потому что не заявлены ставки. Когда же на передний план выходит безумие, ни о каком страхе уже речи нет. В этом главная беда рассказа.

https://kobold-wizard.livejournal.com/943259.html

Два друга путешествовали по Луизиане. Они заночевали в заброшенном доме на холме. Ночью главному герою приснился кошмар о трех повешенных в запертой комнате. Проснувшись в поту, он увидел, как его друг в сомнамбулическом трансе поднялся по лестнице наверх. Через несколько минут лунатик вернулся с окровавленной головой. В его руке был топор.

Роберт Говард, конечно, вбил свое имя в историю литературы благодаря Конану. Однако, помимо фентези, из его ундервуда появился рассказ, признанный классикой Южной готики. В тексте вместе с фантастической историей обнажаются корни особенной земли, населенной выходцами из французской Вест-Индии. Эти люди сторонятся окружающих. Спустя много лет местные продолжают сплетничать о их отношениях с рабами. Такой социальный пейзаж открывается позади достаточно тривиальной истории ужасов. Как и во многих подобных рассказах, именно атмосфера, а не фабула и аккуратность, делает рассказ шедевром. «Голубей» похвалил даже Стивен Кинг, который Говарда, мягко говоря не жалует. Они интересны еще и своей слабой связью с Лавкрафтом. Потустороннее здесь не возводится в абсолют, а творящийся ужас имеет человеческое объяснение.

Итого: Очень хороший рассказ, чтобы скоротать вечерок.

https://kobold-wizard.livejournal.com/942328.html

1960й год. Пылает Холодная война. Противники испытывают бомбу за бомбой. Над планетой уже кружится первый искусственный спутник. Рождается микроэлектроника и вычислительная техника. На этом фоне во Франции выходит «Утро магов» — своеобразное дитя дискуссии между физиками и лириками. Оно любуется научным прогрессом эзотерическими глазами Жака Бержье. В Википедии все сказано: «Работая в области ядерных исследований, Бержье всё глубже погружается в мир мистики и алхимии. ... После освобождения большую часть 1945 года работал в Direction générale des études et recherches — спецслужбе, занятой поисками ядерных технологий в Германии». Первый автор дает этой книге видимость научно-технического подхода. От журналиста Луи Повеля нам достались мистические впечатления от общения с Гурджиевым и его окружением. Из-за этого стилистика книги вышла неровной — любопытное обсуждение «странных фактов» перетекает в многие страницы пространных измышлений.

Главное, что подарило нам «Утро магов», — это мифический Третий Рейх. Из этой шинели вышли Индиана Джонс, Хеллбой и табор людей-Икс. Бержье и Повель ссылаются на многих предшественников, но в результате именно уши «Утра» начинают выглядывать то тут, то там. «Посмотри в глаза чудовищ» Лазарчука с Успенским вообще кажутся теперь беллетризированной версией французского исследования. При этом сами главы про Рейх представлены не как самоцель, а как примеры к описанным гипотезам. Германия Гитлера воплощала чуждую цивилизацию, далекую от остального мира. Сам фюрер был пленником более могущественных сил. Они имели то ли потустороннее происхождение, то ли издревле скрывались от людей, пока не нашли достойный выход. Комплекс гипотез о Полой земле, Космическом льде и практике черного ордена СС складываются в альтернативную картину мира, противостоящую европейской и советской культуре. Все техническое развитие Германии напрямую связано с этим перерождением. Следующим шагом авторов стало предположение, что такой подход можно воплотить и в положительном ключе.

Немецкая часть не так уж велика. Остальной текст составляют более общие концепции, примеры и литературные вставки из рассказов Мейчена, Кларка и Миллера. Читатель убеждался в необходимости более широкого взгляда. При этом в «Утре» отсутствует экзальтированность. Авторы не проповедуют. Они не представители паранауки, а лишь ее популяризаторы. Сегодня подобные тексты разделяются на скандальные публикации формата РЕН-ТВ, и публикации различных изобретателей-рационализаторов из РАЕН. Подход измельчал. Теперь такая литература не пахнет отвязным творчеством.

Любопытна эта книга и в контексте 1950-1960х. Она написана в послевоенной Франции, лавирующей между левыми и правыми. Журналистика и философия будоражат массы. Еще живы те самые сюрреалисты. Поэтому «Утро» можно читать еще и как продукт своего времени и места.

Итого: Поставил галочку. Рассуждения показались мне скучными, а большинство примеров уже растиражированы в книгах вроде «100 великих тайн». На будущее я выписал себе пару цитат и имен вроде Сринивасы Рамануджана Айенгора.

https://kobold-wizard.livejournal.com/940195.html

В прошлом году я прочитал отрывок из книги Эрика Хэбборна «Автобиография фальсификатора». На русском он вышел в журнале «Иностранная литература» в 2013ом году. Тема номера звучала как «Круговорот масок: мистификация или фальсификация?» Там же был опубликован рассказ Иржи Кратохвила.

Главный герой работает в психиатрической клинике в Брно. Одним из его пациентов становится старый знакомый по университету — весельчак и душа компании, дошедший до попытки самоубийства. Болтая с ним, главный герой рассказывает о своей идее литературной мистификации — подшутить над знакомой девушкой и опубликовать от ее имени эротические стихи. Спустя некоторое время врач узнает, что бывший пациент стал импресарио скандальной поэтессы.

Рассказ мне понравился. Житейская история интересную иллюстрирует философскую коллизию. Три героя: идеолог, менеджер-поэт и лицо проекта — создают литературную легенду, в которой неясно, кто же здесь в действительности автор. Ведь правильное впечатление создает не голый текст, а вся концепция в целом.

Текст проникнут чешским духом, как я его понимаю. Во-первых, в нем сочетается камерное пространство с ощущением эпического безвременья. Если бы не пара намеков, то можно было бы подумать, что история происходила на лет тридцать ранее описываемых событий. Во-вторых, те самые намеки разливаются чешской интеллигентской желчью в сторону социализма и демонстративной датой финала — ночь с 20 на 21 августа 1968 года. В-третьих, важное место в тексте занимает столь любимая чехами декадентская эротика. Все эти сисястые пепельницы, порнографические открыточки начала ХХ века и смакование половых девиаций.

Итого: Тот случай, когда диссидентская биография автора сыграла мне на руку. Шут знает, перевела ли бы его редакция «Иностранной литературы» в противном случае. А так я получил хороший рассказ с национальным колоритом.

P.S.: В интернете блуждает информация о том, что снимается экранизация. Вот только снимают уже четвертый год. Зато есть портфолио Давида Конечного с образами персонажей. Тоже получилось достойно.

Археолог разрушает свою карьеру, доказывая, что нашел нержавеющий нож в слоях восьмитысячелетней давности. Однако, он смог разбогатеть и собрать свою собственную экспедицию в те места. В результате нашлись еще несколько ножей, а также следы мертвого города, которого просто не могло быть.

Начало вышло интригующим хоть и прозрачным. Если в рассказе возникают древние технологии, превышающие наш современный уровень, то скорее всего скоро на сцене появятся инопланетяне. Впечатление испортила развязка, достойная боевика категории C.

Итого: Рассказ мне показался абсолютно проходным. Безликие герои проходят через примитивный сюжет с избитыми фантдопущениями. ИМХО даже в 1946ом это не было изобретательным.

https://kobold-wizard.livejournal.com/939531.html

18 апреля скончался Александр Кабаков. Я узнал об этом из некролога, написанного Захаром Прилепиным. Из него же я узнал о том, что был у нас некий знаменитый писатель Александр Кабаков со сверхпопулярным романом «Невозвращенец». Бог весть, почему это названо романом. Там всего два с половиной авторских листа.

Главный герой работает в каком-то НИИ, исследующем Будущее. На основе так называемой «экстраполяции» редактируется текущая политика. Последствия изучаются экспериментальным путем — специалиста-экстраполятора направляют в командировку на пару лет вперед. Полученную информацию оформляют в сухие отчеты, но главный герой излагает увиденное в более художественной форме. По сути Кабаков написал историю об интеллигенте, выезжающем в командировки за рубеж. Пространство заменено на время.

Однажды главного героя вызывают в отдел кадров. Там два офицера прозрачно намекают на возможность сотрудничества. Сначала туманно, а потом более конкретно. Они считают, что в 93ем году, которым занимается герой, есть и другой эстраполятор, представитель соперничающей Редакции. Офицеры рекомендуют отыскать для них этого агента, дестабилизирующего советское общество.

«Невозвращенец» написан в 1988ом. Герой несколько раз отправлялся на пять лет вперед, и изучал развал Советского Союза. По Москве ходят боевики политических партий вроде Революционного Комитета Северной Персии. Основное правительство во главе с генералом Панаевым проводит бестолковые репрессии. Передвигаться по городу без оружия опасно. В городе голод. В ходу талоны, которые ценятся куда выше, чем «горбатые» рубли. В Прибалтике граждан России сгоняют в лагеря... Если забыть про год написания, то эта книга очень напоминает современную кучу русского постапокалипсиса. Собственно даже эпизод с московским метро здесь есть. Хотелось бы похвалить ухваченный «нерв горбачевской эпохи», да только аналогичный нерв продолжает вибрировать уже тридцать лет. Глуховский, Сорокин, Рыбаков, Дивов и т.д. Поэтому с этой точки зрения читать «Невозвращенца» можно только как прогностический памятник, отлитый в перестроечные годы.

Итого: Куда страшнее сквозящее безразличие главного героя к увиденному. Прямо по курсу шторм, который разорвет Советский союз на части. А интеллигенту уже сейчас тошно в своем НИИ под надзором бесов из госбезопасности. Он пишет свое Откровение без страха, без злорадства и без надежды на воскресение. Вот эта выстраданная отстраненность пугает куда сильнее, чем очередной постапок по лекалам Фоллаута.

https://kobold-wizard.livejournal.com/939266.html

В сети часто хвалят американскую экранизацию «Симулакрона-3» — «Тринадцатый этаж» 1999 года. Мол, фильм очень хорош и умен, да затерялся в тени «Матрицы». Мне же ближе фассбиндеровская экранизация — «Мир на проводе» 1973его года. Немцам удалось передать размеренную технократическую интеллигентность, свойственную 60-м. Ведь Галуй писал свою историю в индустриальную эпоху. Киберпанк еще не был тогда объектом для влажных фантазий для кинематографистов.

История раскручивается вокруг вычислительного комплекса для прогноза общественного мнения относительно политики, рекламы и тому подобного. Компанией «РЕИН» создана модель города, включающая тысячи детализированных подмоделей поведения отдельных людей. Основной разработчик погибает от несчастного случая в начале романа. Это смерть затягивает его бывшего подчиненного в круговорот загадочных событий. На вечеринке один из коллег рассказывает, что их шеф предполагал, что скоро умрет из-за какого-то важного открытия. Часть архива бесследно исчезает. Наконец, тот самый коллега исчезает, а окружающие уверяют, что человек с таким именем у них никогда не работал.

Сама идея моделей, подобных Симулакрону, полным ходом развивается в современных РПГ. Игры отходят от линейных сюжетов к режиму песочницы с широким спектром возможных действий. Внедряются технологии адаптации, позволяющие имитировать поведение при изменяющихся условиях. Разница между романом полувековой давности и нынешней ситуацией в том, что в нашем мире коммерциализация в виде игр наступила куда раньше, чем они начали коррелировать с нашим миром. Любопытно, что Галуй еще в 1960х предсказал, что у оператора сформируется «комплекс бога» по отношению к моделям. И этот бог может быть крайне жестоким.

Итого: Приятный технократический роман. Галуй аккуратно сложил текст из равных по длине глав. Каждая деталь заговора открывается будто по расписанию. Ни одного шага в сторону, никаких лишних деталей и случайных процессов.

https://kobold-wizard.livejournal.com/938907.html

Патриотизм — это единственное, за что мне хочется похвалить эту книгу. В остальном она проседает.

Главный герой служил разведчиком в Дунайской флотилии. Во время десанта в Эстергоме в весной 1945ого он был захвачен в плен. Из лагеря его передают сумрачному германскому гению для психологических экспериментов. Предметом исследования был страх.

Столкновение главного героя со страхом у автора не получилось. Превознося волю советского солдата, он словно бы обесценил выбранного врага. Герой научился преодолевать свой страх куда раньше, чем попал в руки немецкого профессора. Вся борьба концентрируется на внешнем противнике. Герой превращается в монолит без внутреннего мира. Вообще из отрицательного о нем звучит только голословная характеристика: «нервная разрядка проявлялась чересчур уж бестолково, шумно, бурно, он, к сожалению, почти полностью утрачивал контроль над собой…» Показал бы это автор хоть раз.

Леонид Платов был военным корреспондентом. Когда он переходил на описания Венской наступательной операции и Обороны Севастополя, возникали яркие детали. Без них повесть совсем бы превратилась в кособокий боевик категории Б, приправленный выхолощенной пропагандой.

Помимо бедствий главного героя, в текст включены воспоминания, письма фронтовиков, дневниковые записи и газетные заметки. Это могло придать истории объема, если бы автор смог справиться со стилизацией. Записки немецкого профессора бедны с точки зрения терминологии, зато попахивают пубертатным хулиганством. Письмо командира гвардейского дивизиона мало отличается по слогу от авторских описаний. Это было скорее художественное произведение, чем прямая речь участника событий:

«Раздался лязг гусениц. Это подошел мой Т-34 и остановился рядом с бронетранспортером. На бортах его были большие красные звезды. Они бросались в глаза.

Гитлеровцы все поняли. Зазвенела посуда. Перевернув стол, они кинулись в бегство».

Итого: Плохо, когда единственное, за что можно похвалить текст, это его патриотическая направленность.

https://kobold-wizard.livejournal.com/938191.html

Фильм с Рено и Касселем посмотрен не раз. Поэтому впечатление от книги получилось неоднозначное. Основные повороты сюжета уже известны, а в деталях чувствуется вторичность. Здесь появляется, например, типичный персонаж Гранже — коп, бывший по молодости закоренелым преступником. Раньше я встречал его в «Земле мертвых», а недавно писатель выдал такую же героиню в свежем сериале про комиссара Ньемана. В «Багровых реках» также возникают авторские темы «замкнутых сообществ», буржуазного фашизма, французских мусульман и либерального лицемерия.

История вращается вокруг ослепленного трупа найденного на леднике в позе эмбриона. В жестокости преступлений автор накрутил очень много деталей, но в целом они не смотрятся невыполнимыми. Убийца был упорот и у него было достаточно времени, чтобы обсосать каждый шаг. В книге все подано логичнее, чем в фильме.

Серьезно меня покоробил лишь один эпизод ближе к финалу, когда две сюжетных линии наконец сходятся. Один из героев рассказывает второму, что разгадал всю предысторию преступлений. У вас три трупа и еще один в перспективе, а ты начинаешь раскладывать все по полочкам, вместо того, чтобы сначала выложить главное. Дешевый эффект убил реалистичность момента.

Итого: Крепкий триллер со множеством французских реалий 90х годов. Рука у автора еще не была набита, но он уже нащупал любимые темы.

https://kobold-wizard.livejournal.com/937783.html

После смерти родителей мальчик двенадцати лет поступает в услужение к местному доктору. О своем работодателе главный герой знает немало, потому что его отец раньше служил в том же доме. Ребенок помнит, как папа часто возвращался домой поздно ночью, усталый и запачканный кровью. Он никогда не рассказывал, чем состоит его работа, а только требовал уважения к Доктору. Теперь сыну предстоит заменить своего отца и узнать, в чем состоит работа монстролога.

Обложка и шесть эпиграфов сразу объявляют то чудище, с которым предстоит иметь дело. Образ антропофага поражает своей несуразностью и неправдоподобием. Автор-шутник специально выбрал такую угрозу, смотревшуюся бы уместнее на детских рисунках. В итоге понимаешь, что все куда тоньше. Обыгрывая явно и неявно философию Ницше, автор сталкивает героев со Злом, свободным от ограничений. Антропофаги появляются, и им нет никакого дела до собственного правдоподобия. На людей охотится тело без головы, зато полное жизненной силы и ярости.

О произошедших событиях рассказывается прозрачно. Ребенок наивен в отношениях с другими людьми, но у него очень цепкий глаз. С ним начинаешь видеть место действия, облик людей и ту кровавую бойню, что творится вокруг. В ход идут звуки, запахи и множество хирургических подробностей. Незавидная доля выпала мальчику.

Сюжет как и образ антропофага не отличается замысловатостью. Мальчик на своей шкуре узнает, что главное в охоте на монстров — самому не стать монстром. Многие персонажи романа бесчувственны к мучениям других людей, и оттого выглядят куда омерзительнее диких животных, питающихся человеческим мясом. Благодаря яркой подаче, старая идея вновь прозвучала.

Итого: Меня до сих заставляет вздрагивать клич Доктора: «Уилл Генри!» — повторяющийся в романе десятки раз. Аудиоверсия явно пошла тексту на пользу. Для подростков, как мне кажется, самое то. Кровью их уже не запугать, а эмоциональная жестокость в романе не гнетет.

https://kobold-wizard.livejournal.com/937682.html

Главный герой приходит в себя на дне ледяного ущелья, прикованный цепью к скале. Рядом обнаруживаются еще двое страдальцев. Они приговорены к смерти, но непонятно за что. Напряжение нарастает, когда каждый начинает подозревать других в своих мучениях.

История очень короткая. Аудиоверсия продолжается около 9 часов. Все это время с напряжением предчувствуешь пакостные авторские ходы. Любопытно ведь, в каком порядке и как скоро они будут сделаны. Кровавые травмы, голод, предательства, пытки, подозрения, страх за близких — все это выполнено мастерски. И не более. В развязке чувствуешь себя обманутым. Автор продемонстрировал создание напряжения из банальных модулей триллера, не привнеся ничего нового.

Итого: Эмоциональный фастфуд, а не полноценное произведение.

https://kobold-wizard.livejournal.com/937387.html

После крутого романа «Андеграунд, или Герой нашего времени» повесть «Где сходилось небо с холмами» еще сильнее укрепила авторитет Маканина. Мне понравились его притчи, свободные от исторической перспективы и больших обществ. Герои Маканина живут в маленьких мифологических мирках. В Андеграунде была московская общага, а в повести — уральский рабочий поселок в три дома.

Главный герой «Холмов» — известный композитор, родившийся в глубинке. Все его детские знакомые работали на одном заводе, а вечерами собирались во дворе. Они вместе справляли свадьбы и поминали умерших. Ведь на заводе часто случались аварии, и последующие похороны впились в память мальчика. На них он вливался в общий хор со своим детским голосом. Над горами разливались задушевные местные песни. Получалось так здорово, что в итоге заводчане направили его в Москву учиться музыке.

Он сделал себе имя, построил семью, наладил быт. В памяти же всплывали песни детства. С его помощью их темы звучали из приемников по всей стране. Тем горче композитору было слышать, что в поселке поют все меньше. Постепенно в нем разрасталось чувство вины, будто, уехав, он обобрал поселковых рабочих, унеся с собой и голос, и музыку.

В редких эпизодах появляется его слабоумный сверстник, которого заводчане гоняли с посиделок, чтобы не портил песни своим мычанием. Наверно, так и зародилось в главном герое чувство, что именно благодаря музыке его принимают в общую поселковую семью. Заезды на родину, редкие разговоры с земляками, непонимание домашних разбередили комплексы у героя-сироты. Через всю повесть проходит мрачная растительная тема. Хрестоматийные народные корни превращаются в вампиров, вытягивающих жизненную силу из родной земли. Главный герой не только не может сохранить привычный и столь дорогой его сердцу уклад, но губит тот мир. Ведь односельчанам проще включить приемник, из которого послышатся его шлягеры, чем петь самим.

Итого: Образы туго скручены. Повесть можно толковать, как с мистической почвенной точки зрения, свойственной главному герою, так и с фрейдистской — мол, история рассказывает о невротической личности и ее мучениях от детских травм. Для однозначных решений история Маканина не подходит.

https://kobold-wizard.livejournal.com/936658.html

11 страничек прозы XIX века.

В начале автор накидал географию и социологию с помощью длиннот: «Неподалеку Мариель в муслиновом дезабилье, оттенявшим черноту ее глаз, с букетиком фиалок на груди, за которым вздымалась и трепетала некая снежная белизна, время от времени наполняла ледяным редерером высокие тонкие бокалы на небольшом столике, не переставая при этом раздувать губами огонек русской папиросы, зажатой в колечке-щипчиках на ее мизинце».

Во второй половине в этом «дезабилье» случается карточный проигрыш. Таинственный аббат поставил на кон некую тайну ЦЕРКВИ. Именно так, КАПСом. Слова священника в финале оглушают публику. У кого-то от них даже сорвался адюльтер.

Итого: В должном контексте этюд, возможно, смотрелся бы неплохо. Этакий анекдот на тему тогдашних нравов. Сама же по себе, история смотрится сегодня лишь пробой пера, достойной школьника. ТАЙНА же для нашего, постосоветского, человека бессмысленна, как Пасха для эскимосов.

https://kobold-wizard.livejournal.com/935823.html

Дочитан второй сборник зарисовок Андрея Аствацатурова. С момента знакомства с его «Людьми в голом» прошло пять лет. Они ни разу не вспомнились за это время. Теперь же я сперва открыл свой старый отзыв. В нем критиковались эмоциональная блеклость и отсутствие крючков, способных зацепить читателя. Все так и осталось во второй книге, только теперь это выглядит не ошибками, а сознательным подходом автора.

Человек оголяется еще больше, до костей, до эскиза. Он теряет псевдочеловеческую цельность и превращается во множество коротких линий. Родители, работа, пьянки, Новый год, школа — все подано обрывочно и небрежно. Каждая из ситуаций несет в себе непонимание героя со стороны других и со стороны самого себя. В результате нам достается еще один штришок, очерчивающий героя. Он проживает свою жизнь между этих незамкнутых линий.

Итого: Корни этой книги лежат в Америке. Неудивительно, ведь автор специализируется на их литературе. Сэлинджеровское мировосприятие накладывается на фолкнеровский Ленинград с героями Марка Твена. Получилось оригинально, хотя и не сытно. Ведь ждешь, что полученный материал удастся встроить в себя и не выходит. Потому что нельзя съесть чужую границу, можно только лучше понять свою.

https://kobold-wizard.livejournal.com/930302.html

Второй раз после «Улисса» я бросил слушать аудиокнигу и начал читать. В первой части романа есть ряд психоделических эпизодов, которые мне было сложно воспринимать на слух. После прочтения я понимаю, что стоило перетерпеть. У «Ритуала» в начитке Владимира Князева есть проблемы с подачей диалогов, но само повествование приобретает нужный градус обреченности, важный для этой книги.

Четыре университетских друга отправляются в поход по национальному парку в Северной Швеции. Им около 35и, и у каждого давно своя жизнь. Безответственность против предразводной затхлости, поденщина против унылой карьеры в банке. Конфликты накаляет страх. Туристы обнаруживают обезображенный труп животного, висящий высоко на дереве. Они не одни в этом заповедном лесу. Некто сильный и быстрый кружит вокруг них. Испугавшись, они заблудились. Страницы заливают желчные комментарии, мордобой, травмы и постоянное напряжение из-за Зверя, который играет с непутевыми людьми.

Тривиальный сюжет дешевого ужастика спасает исполнение первой части. Нэвилл аккуратно обостряет ситуацию столкновения со смертельной неизвестностью. Книга сделано вкусно и ощутимо.

Проблема романа заключается в его разделении на две части. Нэвилл будто бы сшил две повести со сходными замыслами. После завершения первой части роман абсолютно видоизменяется: другие окружающие люди, другой страх, другой темп. Вычеркни во второй части воспоминания главного героя о происшедшем с ним ранее, и история не развалится. Автор не обеспечил целостность сюжета.

Итого: Было интересно посмотреть, как мастер способен оживить заезженную историю. Не все получилось правдоподобно, например живучесть героев при травмах, но как развлекательный ужастик книга хороша.

https://kobold-wizard.livejournal.com/929423.html

Тилье был выбран как один из самых известных французских авторов, сходных с Жаном-Кристофом Гранже. С историями последнего я неплохо познакомился благодаря аудиокнигам и целому букету экранизаций. Хотелось посмотреть, что еще умеют писать французы.

Пролог начинается с холодной атлантической пасторали. Писательница Лин Морган живет вместе с мужем и дочерью Сарой в отдаленной доме на берегу океана. Она опубликовала несколько кровавых триллеров, что сделало ее псевдоним очень известным среди читателей. Однажды вечером дочь писательницы исчезает во время прогулки. В их районе орудует маньяк, которого зовут «Путешественник». Он берет на себя ответственность за похищение Сары Морган, но отказывается рассказать, куда спрятал тело. Муж писательницы пытается вести расследование.

Спустя четыре года сотрудники полиции обследуют разбитую машину, находящуюся в угоне. В багажнике обнаруживается женское тело с содранным лицом. Руки девушки отрезаны и лежат рядом в пакете. Водитель погиб в той же автокатастрофе. Теперь детективам нужно узнать, кем была обезличенная жертва.

Тилье впечатлил меня умением завершать главы тем, что в английском называется cliffhanger («висящий над обрывом»). Переходя между эпизодами, он подбрасывает главным героям новую информацию, заставляющую сюжет повернуть в новом направлении. Отдаю должное, у него получается генерировать интригующие повороты. Проблема в том, что книга достаточно длинная. В ней почти 80 глав, и к финалу всей истории количество «обрывов» утомляет. Напряжение теряется, когда понимаешь, что все обострения происходят по четкому расписанию.

Отзывы о жестокости, описываемой Тилье, показались мне преувеличенными. Омерзительность преступлений скорее обозначена, чем показана. Сюжет не сопровождается смакованием психического надрыва, делая погибших кусками обезличенного мяса. Людям с болезненной фантазией может стать дурно, когда они попытаются перенести на себя описанные травмы. Лишенным такой черты читать будет куда проще.

Реалий французской жизни я ощутить не смог. Можно представить, что «Последняя рукопись» произошла в любой стране с развитым литературным бизнесом. Из-за смазанных побочных линий, в которых могли бы открыться культурные нюансы, роман выглядит схематичным.

Итого: Позднее попробую познакомиться еще с чем-нибудь из творчества Тилье. «Последняя рукопись» не вызвала у меня отторжения. Добротная беллетристика. Если сравнивать с Гранже, то не хватает какой-нибудь досконально расписанной изюминки, экзотической социальной группы или главного героя.

https://kobold-wizard.livejournal.com/928361.html

После неудачного, хоть и атмосферного «Переписчика», можно сказать, что Мьевиль исправился. Объема стало больше, и талант разгулялся. Автор стянул свои дикие фантазии хоть каким-то фрагментированным сюжетом. О незаполненных промежутках читатель может догадываться, исходя из своих знаний об оккупации Парижа. Мир-двойник очень похож на наш. Про многих действующих лиц можно прочитать в Википедии. Главное помнить, что в романе есть только образы, а не реальные люди. Как в «Постоянстве памяти» Сальвадора Дали, мы видим нечто, напоминающее часы, но неизвестно, что в действительности мы видим.

Действие развивается параллельно в двух разных периодах. В 1941ом году, который очень похож на наш, американский журналист Вариан Фрай пытается вывезти из Франции интеллигентов и художников, на которых объявлена охота. Беглецы до поры до времени спрятаны на загородной вилле, где предаются своим странным забавам вроде известного «изысканного трупа». Они выступают за свободу в искусстве и в жизни, что прямо противоречит фашистской традиционной строгости. Их искусство вероятностно, хаотично, безумно.

На дворе 1950й. Война так и не закончилась. Франция остается разделена на оккупированную зону и Виши. В Париже партизаны из Сопротивления борются с нацистами. Такая альтернативная история бывала уже не раз. Разница в том, что Новый Париж — вероятностный, хаотичный, безумный. Люди издревле мечтали, что искусство изменит мир. Из полотен должны были рождаться гармония, здоровья и чистота — все то, что превозносят фашизоидные традиционалисты. Вместо этого образы шагнули из манекенов, игральных карт и коллажей, созданных сюрреалистами, дадаистами и прочими модернистами. Они шагнули дословно, без допущений и условий, воплощая новое мироустройство. По руинам родного города пробирается главный герой, вынужденный прятаться от патрулей Гитлера и кукол Беллмера, коллаборационистов-сатанистов и марионеток из растительных волокон и цветов. Практически все бытие в 1950ом году концентрируется в бегстве и наблюдении. Получившийся травелог страдает от буквального перечисления увиденного, воссоздавая ощущение человека, пытающегося выжить в патовой ситуации.

Мьевиль вновь создал мир после Катастрофы. Ее побочным эффектом становится рождение существ, изуродованных физически и психологически. Таков мьевилевский взгляд на Революцию — разгул стихии, неизбежный при накопленных противоречиях. Его не волнует этическая оценка причин. Катастрофа произошла, изменив навсегда расстановку сил. Новый Париж стал «миром, оскверненным искусством и демонами».

Книга получилась безусловно неидеальная. Объяснимая фрагментарность повествования не удерживает взгляд, заставляя скользить по многочисленным описаниям существующих живописных полотен. Боевые действия описаны бесцельно, поскольку сюрреалисты даже в Сопротивлении остаются сюрреалистами. История ограничена взглядом «из своего окопа» без каких-либо сведений о мире за немецким оцеплением. Никакого Восточного фронта, Британии, Германии и даже Холокоста. Хотя, как знать, возможно из Франции все именно так и виделось.

Итого: В 1936ом году Сальвадор Дали по политическим причинам рассорился с группой Андре Бретона, основоположника сюрреализма. Дали бросил фразу, ставшую канонической: «Сюрреализм — это я». Каталонец с острыми усами справедливо вписал свое имя в историю, но в его тени затерялись десятки, а то и сотни других художников. Многие из них, в том числе и Бретон, исповедовали левые взгляды троцкистского толка. Именно поэтому они попадали в немецкие лагеря и вступали в Сопротивление. Книга Мьевиля — это памятник их борьбе, как непосредственной в виде партизанских вылазок, так и идеологической. Они были против магистральных линий Гитлера и Сталина. В конце романа Мьевиль приводит список имен и произведений искусства/идей, звучащих в тексте. Это около 50 страниц, почти 15% от всей книги. По ним проходишь, как по кладбищу, понимая, что Сюрреализм — это они, и их много.

https://kobold-wizard.livejournal.com/927674.html

Книга пытается казаться больше, чем она есть на самом деле. Она выглядит как пример к руководству «Как сделать персонажа, который умнее автора».

Автор, профессор литературы Белградского университета, хорошо знаком с классической НФ. Он написал две диссертации на эту тему, а также энциклопедию научной фантастики на сербском языке. Поэтому Живкович хорошо оперирует наукообразной стилистикой, которая должна дать ощущение интеллектуальной прозы. В «Четвертом круге» возникают вопросы устройства мира, математических абстракций, внеземного разума и контакта. Кубик к кубику да шарик по точной траектории.

Сюда же понюшку априорно умных персонажей: Архимед Сиракузский, Стивен Хокинг и даже Шерлок Холмс. Ну, ведь не могут такие умные люди ввязаться в какую-нибудь глупость. Всех их занимает проблема круга как идеальной фигуры. Решают они ее в присущей себе манере, сливаясь в мозговом штурме.

Полифония, умные персонажи, грандиозные темы, а на выходе пшик. Есть в книге некая тайна, которую все решают, но она имеет сугубо научный интерес как точка приложения интеллектуальных усилий. Наверно, в этом есть дух 70х, когда творили Кларк и Желязны. Сегодня такая наука ради науки уже не увлекает. Не в обиду покойному Стивену Хокингу. А вот жизни нет.

P.S.: У меня же была надежда, что в книге будет хоть какой-нибудь югославско-сербский привкус. Ситуация обратная: «Четвертый круг» — глобалистская книга с индусами, фламандцами, сицилийцами, британцами и т.д.