Рассказ мне крайне не понравился. Во-первых, в нем нет какой-либо изюминки: мир не проработан, персонажи нарисованы одним-двумя штрихами, отсутствует эмоциональный заряд. Во-вторых, если говорить о «самопожертвовании» главного героя, то я смею напомнить, что он в то же время оказался обычным дезертиром, который завидев то, что касается лишь его, прервал боевое задание и бросил товарищей перед лицом серьезной опасности. В-третьих, по материалам журнала, этот рассказ даже премирован по результатам 2009 года — поэтому спрос него особый. Коли это лучшее, то у меня серьезные сомнения в качестве немецкой фантастики.

http://kobold-wizard.livejournal.com/447965.html

Не помню уже, когда я впервые услышал про Романа Унгерна фон Штернберга. То ли он был героем какого-то псевдоисторического исследования, коими полнится отечественное ТВ времен постСоюза, то ли героем какого-то фантастического текста, коий затерялся в памяти. В итоге просто осталось знание о генерале Белого движения на востоке, который действовал в советско-монгольском приграничье.

О книге Юзефовича узнал из рекламы в «Русском репортере». Дальше первый экземпляр подарил хохлостанской родне, интересующейся Забайкальем и Алтаем, а вот второй оставил себе. Больше 650 страниц о бароне и его окружении. Окружение воспринимается широко, начиная от кратких биографий современников и заканчивая ликбезом об экономике белоэмигрантского Китая. Реальная история барона щедро смешивается с большевистскими, белогвардейскими, неонацистскими и прочими агитками и анекдотами. Юзефович этого не стесняется и сам в тексте часто говорит о том, что по-иному о главгерое писать нельзя — слишком велика мифологическая фигура, облекшая фигуру реальную. Да и сама реальность ставится под сомнение на бескрайних монгольских равнинах и холмах. Это не место, где каждое событие жестко протоколируется. В материалах допросов работники Штаба Экспедиционного корпуса отмечают, что сам Унгерн абсолютно спутался в датах, помня при этом происходившие события.

В общих чертах, Роман Унгерн — это герой Первой мировой и Гражданской войн, Георгиевский кавалер. С Григорием Семеновым он был знаком еще до Гражданской войны. Им пришлось встречаться не раз на разных фронтах. Последним стал забайкальский, где атаман Семенов, основавшись в Чите, возглавил казачье войско. Унгерну досталась станция Даурия на КВЖД, где им был установлен диктаторский режим. Ужасам, творившимся в даурских застенках, в книге уделено достаточно много места. Террор следует вместе с бароном.

События Гражданской войны заставляют Унгерна исполнить свой давний замысел и отправляют в Монголию, которую он еще с юношества считал источником будущего блага. Описывать панмонголизм главгероя, я считаю, бессмысленно. Это слишком объемная часть книги. Просто Роман Федорович ненавидел европейскую загнивающую культуру, апофеозом которой считал Интернационал и Революцию, подведших черту под монархичесими режимами.

На удивление монгольская авантюра барона удалась. Он смог провести людей к столице и выиграть осаду. Город был освобожден от китайских гоминьданов, а на трон вернулся Богдо-Хан. Веселье достаточно быстро закончилось. Жестокость режима срослась с мифологичностью барона. Завершилось все новым походом в Советскую Россию, неудача которого привела к мятежу и сдаче самодержца красным. Однако казнь реального человека не могла прекратить жизнь мифа.

Носитель таинственного клада; немец-буддист, поднимавший армии монголов против оснащенных армий; потомок героя одного из романов Байрона; палач, оттеняющий чистые перчатки Белого движения; философ, не написавший ни одной книги, но скомпилировавший странное течение, которое погибло непонятое современником — все это слилось в одном человеке. Он сам создал свою роль и до казни играл ее самоотверженно. Это было непонятно окружающим, это вселяло страх и порождало мифы. Скорее всего он был психопатом, дорвавшимся до власти, что не помешало ему повести за собой людей на верную гибель, изогнуть судьбу и создать независимое монгольское государство. При этом всем барон не отделял себя от войска, не был огражден от окружающей грязи и ужаса, спал вместе с казаками на полу, питался с ними из одного котла и не терпел изнеженности. В советском фильме «Исход» он пьет из одной чаши с прокаженным, что говорит об образе героя в советской же историографии.

Понятие «белый террор» стирается из памяти народа. При всем при этом, если взглянуть на Белое движение, по-моему, можно увидеть, победа «белых» могла привести к трагедии, которая вполне сравнима с репрессиями при советской власти. Расплата за былые обиды и всеобъемлющая контрразведочная паранойя, кажется, творилась в обоих лагерях. Победа затравленного зверя сильно отдалась бы по всей России. Однако Унгерн сильно далек от всего этого. Страну, поддержавшую большевиков, он уже считал кормом для монгольской волны, неспособным к организованному сопротивлению. Тем смешнее встречать восхваления барона от наших неонацистов. Сомневаюсь, что антиславянизм проявился бы у Унгерна так же как антисемитизм — «При взятии Урги все евреи должны быть уничтожены — вырезаны. Кровь за кровь!”, но проявился бы иначе.

Итого: тяжелая книга, написанная так как надо: не отрицая личностной силы, Юзефович попытался лишить героя излишнего романтизма. Человек твердо верил в свою судьбу, и смог достичь многого. Ему не удалось победить, но в нашей истории нет ничего сравнимого с этим мифом.

Везет мне на космическо-христианский антураж. Сначала «Инквизитор и нимфа», потом повесть Каньтох. Впрочем в случае польской писательницы я этому не удивлен, в моем мозге уже сложился стереотип о Польше как последнем оплоте реального католичества. Стереотип может быть неверен, но подобные произведения только поддерживают его.

Это атмосферная и вдумчивая повесть. Персонажи получились живые, тем страшнее чувствуется обреченность в договоре с дьяволом. Ценой спасения человечества оказывается душевное здоровье одного из членов команды, а ошибка обнажает истину, что для правильного решения иногда нужно не торопиться и посмотреть на мир под другим углом.

Итого: Крепкий текст, религиозная полнота которого не вызывает и тени усмешки. Жаль, Каньтох у нас не переводят.

http://kobold-wizard.livejournal.com/443247.html

Давненько я не брал в руки постмодерна. Наиболее яркое воспоминание последних лет на этот счет — текстовня Хуснутдинова про Столовую гору. Что ж Зонис сделала работу намного качественнее.

Главный плюс романа — герои на шахматной доске действительно живые. Этакие герои-моллюски — их роли жестко распределены автором-диктатором, но внутри бурлит жизненная сила. Главный герой, сначала ненавидящий Контору снаружи, пройдя ее словно иголка, начинает ее не любить, находясь уже на другой стороне. Главная героиня мечется между двумя идеальными мужчинами, столь разными, сколь и притягательными. Главный человек-антагонист, стараясь быть лучшим среди одинаковых, раз за разом ломается об колено. Главный бесчеловечный антагонист остается лишь серыми глазами по тексту. Второстепенному здесь мало места.

Главный герой — специалист-генетик, ученик лицея, напоминающего иезуитский, которому из-за результатов тестирования не оказалось места в структуре религиозного ордена Воинов Настоящего. Однако, именно его выбирает Коммадор для выполнения политического задания в одной из отдаленных колоний. Правда, колонист там был всего один, да и того убили, а на долю главгера выпало, что этим колонистом оказался его бывший лицейский учитель. Именно там, на отшибе Земной цивилизации раскрывается мировой цветок, опутанный сетью мировых же интриг. Главгеру придется столкнуться лицом к лицу со своей темной стороной, с прошлым, о котором вроде бы удалось забыть.

В общем-то, весь роман есть игра в смыслы, даже рубашка сверхчеловека натягивается на нечто нечеловеческое. Кратко концепцию мира можно охарактеризовать, как католическую экспансию и ее столкновение с другими цивилизациями. Только католики не вовсе не католики, инопланетяне — азимовского толка, а космос напоминает нечто вроде еретических моделей. Совы не то, чем кажутся))) При этом мир не сыплется при анализе, подобная реальность возможна. Это реальность побега. В финале оказывается, что это побег муравьев в клумбе.

Интриги — это сложное дело. В данном случае — сложное для понимания. Даже то, что я прошел до финала, не значит, что весь узел распутался. Только закрыв томик, я судорожно открыл его вновь на первых же страницах и попытался найти те тонкие детали, которые раньше были просто штрихами.

Собственно, вторая часть текста при красоте полифоничнии для меня проигрывает первой из-за нее же. Словно в комбинаторике, в каждом заговоре сплетаются одни и те же персонажи, в результате мне было достаточно тяжело осознать, кто и чего добивается. Сюжетные линии начинают глушить друг друга. Хотя возможно это лишь вопрос восприятия. Космология выглядела гораздо проще человеческих отношений)))

Итого: Красивый мир и красивые характеры столкнулись с некоторой сумбурностью повествования. Не знаю, можно ли было от этого избавиться, сохранив потоки сознания всех героев. При этом книга читаема вполне на уровне выше среднего.

Кстати, вполне законченный роман, хотя будет дилогия(по меньшей мере) :)

http://kobold-wizard.livejournal.com/440240.html

У этого рассказа две проблемы: куча не выстреливших ружей и худой финал. Автор зачем-то раскидал по тексту довольно четкое описание мира, однако оно никак не влияет толком на происходящие по сюжету события. В итоге на последней странице не случается ничего поразительного, а потому не ощущается даже слабеньких душевных переживаний от прочтения.

Наступил 37 год. У власти суровый и таинственный товарищ Сталин. По Союзу творятся бесчинства НКВД товарища Ежова. Люди находятся в завороженном ступоре перед людьми с малиновыми петлицами. Трясутся музеи, трясется Дом на Набережной, трясется даже Большой Дом на Лубянке. В это тяжелое время живут научный работник Орловский, группа нквдешников во главе с майором Пустельгой и колония на далекой планете Тускула. Они и должны погрузиться в трясину научных разработок НКГБ...

В общем-то часть претензий к трилогии я уже изложил в valentinov_uk. К моему глубокому сожалению, текст из рамок криптоистории (рассказ о том, что по-настоящему было за кулисами известных событий) перешел в куда более растяжимые рамки «альтернативной истории». В последней можно в общем-то предполагать все что душеньке угодно, лишь бы там бегали человечки с бейджиками «И.В. Сталин», «Манштейн» и прочие. С ними рядом может соседствовать тайная раса ящеров(Лазарчук-Успенский со своей чудной трилогией), летающие тарелки(Тертлдав) или что покруче. Криптоистория подразумевает, что реальный учебник истории остается романным учебником истории, а изнанка может быть самой дикой (по-моему, чудесный пример — резунские исторические исследования).

Теперь об игре с Булгаковым. Собственно к ней вопросов практически нет. Разве что в реальности романа слабо верится в возможность создания «Мастера и Маргариты». То есть у нас есть роман, но не видно предпосылок, а у Валентинова выходит, видимо наоборот. Сомневаюсь, что Виктория так много успела рассказать Бертяеву, хотя многие прототипные моменты читались великолепно.

Пару слов о технической стороне романов. С одной стороны коль уж роман перешел из криптоистории в альтисторию, то претензии к космическим аппаратам и прочему вроде как неуместны. Однако, думаю, стоит упомянуть. Например, одним из сюжетообразующих предметов стал портативный бинокль ночного видения. Ну есть сейчас такая штука. Вот только в реальной истории в эти годы системы ночного видения были ни фига не портативными и требовали дополнительного инфракрасного прожектора. Вот вроде и мелочь, а скребануло. Ведь это не количество патронов в магазине винтовки Энфилда, которое мало кто помнит, а смешение эпох.

К предыдущей царапине примыкает и еще одна. Я чрезвычайно поражен образом Тускулы. Созданная Валентиновым картина не укладывается в моих мозгах. Намешать сразу:

1) полный отказ бело- и красногвардейства от вражды да еще и от пассивной жажды реванша;

2) совершенно непонятный мне колоссальный рост численности населения в колонии, а уж тем более колоссальный рывок в технологии.

3) отказ от русскости в сторону американизма или по меньшей мере мирового наследия. Все-таки эмиграция с их французской булкой плотно сидит в мозгах.

Все это привело к сильному желанию бросить чтение на второй книге, но-таки сдержался. Награды, правда, не последовало.

Итого: Вот и получился целых ворох претензий. Быть может, я что не так понял, буду рад обсудить. Трилогия имхо лишь читаема. Товарищи, кстати, предупреждали... Ни с идейной, ни с эстетической, ни с технической точки зрения я удовольствия не получил.

Собственно из всего текста симпатичным мне показался лишь Михаил Ахилло, который так и не поймал себя на мысли, что думает как «врага народа», а уж тем более не стал бежать от себя.

http://kobold-wizard.livejournal.com/436364.html

Собственно на раз-два-три:

1) Для рассказа слишком много музыки. Ну, забыл главгер какую-то дорогую сердцу вещь, так зачем уж заострять внимание на ней до такой степени. Или автору хотелось показать насколько он разбирается в нешлифованных музыкальных записях? Да и вообще сейчас, в эпоху когда мп3-плеер может уместиться в самом наушнике, устройство будущего, которое не висит на шее или хотя бы не переносится в кармане, не говоря уже о вшивке в сам комбинезон, смотрится диким анахронизмом.

2) Ликбез по живности в начале выглядит вторично. Подобное было задолго до Калугина, так зачем же подавать перечень как собственное ноу-хау? Да и живность не выглядит столь уж продуманной — просто клочки несуразных фантазий. Вообще то, что вся фауна классифицирована, говорит о том, что научная работа на планете идет уже полным ходом, так зачем доверять отлов зверья главгеру, который все делает в одиночку с сачком из марли? Где спецбригада, где лаборанты, где цель исследования в конце-то концов?

3) Самое главное: чего ж главгер-то семи пядей во лбу? Сразу же дошел до правильной версии. Выбрал, по-моему, самую бредовую версию из всех возможных. Да, он оказался прав, но каким черт-подери образом он отделил ее от deus ex machine и прочих квантовых скачков, в которые я бы поверил даже скорее чем в предложенный вариант.

Итого: поделка вышла некудышная. Спасибо разве что за перл «деревья-зомби», похохотали от души, размышляя над этим образом.

Этот отзыв сразу на «Кровь эльфов» и «Час Презрения»

Третий и четвертый романы польскоязычной саги. Не так давно мне говорили, что продолжать чтение опосля второй не стоит, ибо все скатывается в аут. Что ж в определенной мере я с этим согласен.

Начиная с третьей книги, в полную силу начинает развиваться линия Цириллы, княжны Цинтры, которая стала Предназначением Геральта. Но слишком много сил в междуусобице делает ставку на эту девочку. Одни хотят сделать ее своей союзницей, другие же — прикончить, дабы не усложнять политическую обстановку, третьи — сделать знаменем освобождения. За третью и четвертую книги переходящий кубок побывал в руках ведьмаков, чародеев, нильфгаардских войск и детей Часа Презрения.

Собственно главной претензией к этим романам стало отсутствие сюжетной композиции. Конечно, в реальной жизни это, наверно, и не должно ощущаться, но для литературного произведения схема завязка-кульминация-развязка крайне желательна. Она подчеркивает идею. Здесь же Цири попадает из рук в руки, вокруг вершатся политические интриги, но, черт подери, текст смотрится банальной летописью. е2-е4. Пусть даже в этой летописи часто проскакивают эмоции.

На фоне бароно-драконистой фентези с четким делением персонажей на белых и черных сага Сапковского на момент выхода, наверно, смотрелась свежо. Тем более что преемственность от натуральных легенд, а не от толкиновского сеттинга, весьма положительная черта. Сейчас, правда, это уже не смотрится столь уж оригинально) Все течет, все меняется. //Здесь стоит отметить, что в компьютерной игре все-таки не обошлись без более контрастного деления группировок. Идейная подоплека деятельности рыцарских Орденов показана слабо. В книге же Нильфгаард не выглядит неадекватным.

Когда-то читал в МФе интервью с паном Анджеем. Он очень хорошо аргументировал то, что не дает в сносках перевод эльфийских выражений. Все бы ничего, да только разговоры эльфов между собой смотрятся комично. Вроде как половина говорится на всеобщем, а половина на Старшей Речи. Этакий суржик.

Из цитат в итоге выписал лишь: «Не делай из своей грусти науку жить». ИМХО очень и очень верно.

И отдельное спасибо за сцену, где Терранова выкидывает подружку из окна. Впечатлило.

Итого: Второе двухкнижие ИМХО заметно проигрывает первому. Мир печально-забористых рассказов про Ведьмака стал полем для средневеково-антуражной политической игры. Если бы это были два разных сеттинга, то было бы даже не так обидно. С одной стороны — славянские рассказы про чистильщика, а с другой — «еще одна» фентази-сага. Смех смехом, но последние романы напомнили новеллизацию гипотетической игры, которую могли бы сделать на основе первых двух сборников.

http://kobold-wizard.livejournal.com/430642.html

«Эволюция и революция — виды становления. Лишь сравнительно недавно они были осознаны людьми как важные идеи-понятия. В неорганической природе им соответствуют постепенное изменение (постепенность) и скачкообразное изменение (скачок)».(Балашов Л. Е. «Философия») Аналогично деградация может протекать двумя путями: постепенным и скачкообразным. В современной фантастике все чаще нам обещают последний вид: катастрофу, которая счистит человеческую урбанистическую цивилизацию с лица земли, развалив существующую инфраструктуру, а современный городской человек слабо приспособлен к ее возрождению. По-моему, эта тема перекатывается на языке начиная с конца ВМВ. Апологеты Холодной войны как сдерживания говорили, что если не мы, то достаточно пары бомбардировок, чтобы отбросить нас к первобытному строю. Что ж, не поспоришь.

Бачигулапи(когда-нибудь я авось выучу правильное произношение этой фамилии) рисует другую картину — постепенное угасание цивилизации. Этот мир не претерпевает глобальных изменений, его механизмы работают как часы и требуют лишь периодической проверки показаний на мониторе. Количество свободного времени как мера прогрессивности общества зашкаливает. Наука айфона позволяет забыть о грязном машиностроении и заниматься дизайнерскими(в российском смысле этого слова) изысканиями. Большинство счастливо. Утопия, хех... Но все расшатывается, когда перестает качать канализационная помпа №6.

P.S.:Все-таки текст мне как машиностроителю льстит)))

http://kobold-wizard.livejournal.com/430298.html

Решил начать знакомиться с творчеством так называемой «цветной волны» отечественной фантастики. Шаинян читал когда-то давно, еще в пору сидения на СамИздате. Помню рассказик Мыс Маям-Раф про язычников. Читаемо, но не поразило. Вот новое знакомство начал с дважды премированного «Теремка».

С одной стороны очень напоминает лавкрафтианский рассказ о полученном в наследство доме, с другой — сюжет нактолько расхожий, что это не недостаток. Молодой человек в детстве увидел нечто такое, что до сих пор не может спать спокойно. Чтобы освободиться от своих страхов, он решает вернуться в город детства.

По большому счету это рассказ-настроение, и в этом смысле он написан неплохо. Язык, правда, пару раз покоробил, но это не худшее, что могло приплыть с СИ) Однако гораздо больший минус — это отсутствие кульминации в тексте, то есть необходимая для ужастика неопределенность есть, но она в итоге не вспыхивает. Ужас не требует вомперов, зомбей и даже кровавых потеков на плафоне под потолком, но в данном случае детский страх перед закрытой дверью после последних строчек им и остается.

Итого: Рассказ вроде бы писался не под конкурс, в противном случае я бы посчитал все минусы издержками ограниченного времени. А так повторюсь уже по поводу этого рассказа: читаемо, но не поразило.

Третья часть бас-лаговского цикла. По всей видимости, финал истории, хотя Чайна в интервью сказал, что если будет идея, которая потребует возвращения в Нью-Кробюзон, то он напишет. Так что поживем — увидим.

Если в Вокзале и Шраме были лишь легкие штрихи социалистических идей, то здесь Мьевиль дал панораму революционных взглядов. Конфликтов в данной среде много. Партии, группы и банды никак не могут договориться, а некоторые вообще считают, кто нет необходимости рассусоливать и надо заниматься лишь «реальным делом». «Дело надо пытать, а не языком болтать». Экспроприации, политические убийства и митинги идут рука об руку.

В этот раз Мьевиль дает картину с трех точек зрения. Каттер с компанией сопартийцев ищет за своим любовником, который скрывается от милиции и пытается найти легендарный Железный Совет. Ори Кьюрас пытается найти выход своей революционной энергии. Големист Иуда Лёв становится Христом революционного движения, отцом Железного Совета, поезда-призрака.

История начинается в начале Дороги, гигантской железной дороги, которая должна пролечь через весь континент. Землекопы разравнивают территорию, проходчики вырубают тоннели, укладчики строят пути, а за ними следует мобильный город, построенный вокруг поезда. Передвижные кабаки, бордели и магазины словно рой комарья, кружат около железного гиганта. Здесь живут разные нации, расы, свободные и переделанные. Последние, бывшие преступники, выполняют самую тяжелую работу и живут в загонах. Обстановка накаляется, когда свободным рабочим задерживают зарплату, и начинается забастовка. Управление Железнодорожного Треста пытается закрыть трудовые бреши переделанными... Штрейкбрейхеров никогда не любили.

В это время Нью-Кробюзон ведет войну с Тешем, далеким городом, о котором известны лишь какие-то дикие легенды. Граждане слабо понимают, какие интересы преследует правительство, а ветераны тем временем рассказывают страшные истории о нестабильном, жидкостном народе. Стачки и забастовки раскрашивают город. Самиздат и официальная пресса дают диаметрально противоположную оценку сложившейся ситуации. А стены все чаще украшает граффити в виде спирали...

История големиста выбивается из общего сюжета. Это ретроспекция событий, предвосхищающих грядущий бунт. Если получилось когда-то, значит получится вновь. Железный совет -это вечно живой миф о свободе. Поэтому поезд не должен вернуться в город. Реальность может не оправдать ожиданий.

Бунт складывается из идеалов и личного неприятия к режиму. У каждого находится свой зуб на систему, у каждого есть светлая мечта о том, как должно выглядеть будущее. И как всегда у Мьевиля, показано, что высокие идеалы могут появиться даже у подонков, которых общество отторгло. В то же время личный счет часто вселяет такую ярость, о какой страшно было бы подумать.

Близкие отношения между особями, которые общество не приемлет, и в предыдущих романах были изображены провокационно. Любовь между разными расами, любовь к инвалиду — теперь вот гомосексуализм. Читал отзывы, где Мьевиля пинают за ЛГБТ-тему. Что ж, где, как не в романе о революции, обозначить эту проблему? Если Единство, Равенство и Братство, то равенство должно быть для всех, кто в единстве. Но все равно, большинство из братства смотрит неприязненно на голубых, на тех, кто самовольно предается греху мужеложства. Для всех это сродни любви с переделанным или водяным. На тех рабочих, кто, не имея денег на шлюху, отправляются в овраг, смотрят больше с жалостью, чем на таких. Впрочем надо отдать должное автору, Каттер воспринимает свою тягу очень болезненно, вплоть до жестокости, а Лёв относится к подобному избыточно спокойно, как к физиологической слабости, а потому на которую не стоит тратить чувств и эмоций.

Наверно, такова революция по Мьевилю. Она часто обречена на провал. Она верит в идеалы, но не способна отказаться от своей греховности. Она стирает границы между сообществами, но не теряет при этом головы. Она жестока, ужасно жестока, но именно в такие моменты люди способны создавать великое. Не знаю, как уж Чайна отнесся к последним лондонским бунтам, но текст и репортажи получились весьма похожими. Небольшая ремарка: социализм в книге имеет с советским очень мало общего. В Нью-Кробюзоне нет Маркса с его экономически-промышленной направленностью. Здесь все внове, здесь в крови и слове рождается зверь.

Хеппи-енда вновь нет. Есть правдивый и жестокий финал, в котором нет добра и зла. Есть история, которая свершилась так, а не иначе. Есть великий поезд, который вечно возвращается.

Итого: Это Мьевиль, что тут еще сказать. В третьем романе есть все элементы, которых ожидаешь от этого цикла, но они сплетаются в совершенно новую паутину. История более идейна, чем прочие, и менее поразительна, чем «Шрам», но она выверена и точна. И главное здесь то, что после всех буржуазных россказней показано, что утопия возможна даже в обществе таких нас, грешных.

Дочитал сборник «Города». Финальная повесть мне показалась самой человечной и сильной. Правда ощущение города здесь вообще мало, как и в целом по сборнику, посвященному, однако, этому социальному институту.

Культура киберпанка конца 80-х — начала 90-х уже стала ретрофантастичной. Вот Райман и изобразил, что стало после. Герои-хакеры натянули денег, постарели и отправились на покой. Когда-то на всплеске внимания они совершили прорыв в системах безопасности, создав ААЖ(Активированная Артиллерия для Жертв — думается адекватного «красивого» перевода VAO, видимо не нашлось) — комплекс, пресекающий противоправные действия граждан. Но это было давно. Теперь восмидесятилетние старички живут в доме престарелых, где за солидную сумму из их сбережений предлагается отрешение от всех мировых проблем. Но в однажды уютный мирок разрывает слух, что группа пенсионеров решила поиграть — использовать ААЖ для преступлений.

Заметил интересную сюжетную линию. Сначала ГГ хотел заниматься полетами на Марс и даже запустил пару кораблей, когда предприятие развалилось, начал заниматься электроникой и программированием, а в старости его друг, страдающий от болезни Альцгеймера, рассказывает про то, как в детстве собирал комиксы про Железного человека и Доктора Миднайта. То есть вся история популярной американской фантастики от твердой НФ к киберпанку и наконец к комиксу. Возможно, это деградация, а, возможно, просто история.

В процессе прохождения первой игры решил-таки перечитать серию, которую начинал еще в школе. Тогда меня хватило на первые две, а потом я не стал разбираться, какая же книга идет следом(в то время интернетов у меня не было, да и спросить было не у кого).

В первом приближении это книги про наемного убийцу чудовищ, который сам по себе является монстром — организм полностью вытравлен сильнодействующими препаратами. Его волосы побелели, глаза начали видеть в темноте, а метаболизм ускорился. Люди боятся его, но в то же время часто обращаются с заказами. Однако время страховидлов уходит, а их место занимают гораздо более страшные чудовища: люди, эльфы и прочие гуманоиды...

Первые две книги — сборники рассказов, объединенные главным героем и частью сквозных персонажей. Во многом серия напоминает исток всех фентази романов подобного толка — сагу о Конане. Основное отличие в гораздо большем количестве рефлексии и попытках найти баланс. С одной стороны в этом есть очевидный плюс — книги не скатываются в область абсолютной жвачки, а с другой — сложно поверить в такое истовое стремление мира к равновесию. Словно сам Геральт, твердя о нейтралитете, толкает первый камень для оползня.

Насколько я помню, пан Анджей очень хвалил покойного Вайсброта, переводчика его первых романов. Поэтоиу за язык я смею ругать самого автора. Очень много несоответствий лексикона с описываемыми реалиями. Иммунитеты и вирусы все-таки резали взгляд. Вспоминалась гербертовская Дюна с Бене Гессерит среди отсталых народов. Хотелось бы, чтобы все персонажи находились на одном лингвоисторическом уровне(эк я загнул;)

В определенный момент понял, что порой вместо выбор между двух зол хочется заменить на выбор между двумя лучшими. Любит пан Анджей чернуху. В моем понимании окружающий мир все же не так безрадостен. С другой стороны здесь нет никакой веры в то, что гибель одного разумного племени уничтожит все сущее. Время эльфов очевидно скоро завершится, и вселенная не рухнет от этого.

Итого: Ощущения после перепрочтения практически аналогичны воспоминаниям. Это уютный незамысловатый(по крайней мере в первых книгах) мир. Эмоциональная обесцвеченность с одной стороны соответствует главному герою, а с другой мешает прочувствовать мир до конца. Людское крошево проносится слишком быстро. В этом плане игра смотрится куда выигрышнее: игрок перенимает часть ответственности за поступки персонажа и может дать более полную оценку происходящему.

Шестеро подростков приходят в ту самую Зону, в комьютерный слепок которой играют их сверстники. Они не ждут обогащения, не ищут научных тайн — их идея гораздо фантастичнее и гораздо более жестока, как мне кажется. Но дети добились своего, пусть даже вовсе не так, как хотели.

Часто, глядя на похождения киногероев или читая конину, мы ассоциируем себя с персонажами. В фантазиях мы метко стреляем, легко похищаем вражеское знамя или добиваемся самой красивой скво. Что же есть в реальности порой даже не хочется вспоминать. Здесь школа/универ/бытовуха, в которой никогда не проявится потенциал всех таких чудесных и нераскрытых.

«Притворялся? — он с недоумением моргнул. И вдруг рассмеялся, сообразив. — А-а, это... Варенье, шалости. Папа, поверь: детство — наилучшее время жизни. Я знаю, я часто был ребенком. Зачем мне добровольно лишаться подарка, если больше ни одного детства у меня не будет?»(Г.Л. Олди «Где твой отец, Адам?») Оценить детство в полную меру выходит только у взрослого. Дети часто бегут, стараясь казаться старше. А потом прибегают туда, откуда уже нельзя вернуться.

Итого: По моей наводке роман уже прочитали еще два человека. Вроде бы всем понравилось) Выход этой книги в сталкере принципиален не с точки зрения антуража, а с точки зрения аудитории. После шатающихся по Зоне Конанов в грязном камуфляже полезно взглянуть на что-то гораздо ближнее к реальности. Это как после берроузовских марсиан встретиться с чужим Гигера. Освежает.

Эта книга мне показалась очень похожей на «Пятого слона». Здесь уже нет хлещущего через край юмора. Шутки обрамляют достаточно сложную историю. А самое главное отличие от ранних романов, наверно, в том, что в этой книге появился страх. Плоский мир уже не так мил как раньше, помимо гротескных злодеев под стать таким же героям, появляется зло. Зло не хочет разрушить мир, оно просто тянется к своим игрушкам. Подобный страх вселял образ детей в «Герой должен быть один».

В каком-то триумвиратовском томике Валентинова был текст переписки по поводу Четвертого Рейха. Андрей Валентинович весьма жесток в своем отношении к игрокам на теме реванша. «Дамы и господа», мне кажется, гораздо точнее сконцентрировали антинацистскую идею. Арийская идеология столь ровно легла на эльфийскую расу, что ни разу не возникает сомнения в этих древних убийцах.

У них чудесные манеры. Их культура гораздо древнее и изящнее нашей. В их жизни чувствуется Стиль. Именно так, с большой буквы. А еще все это мы помним из сказок полоумных бабок, которые еще ставят для домового молоко в блюдечке. Это было давно, это сказки, все было мило и вовсе нестрашно. Стиль заглушил память об огнеметных танках, выжигающих людей в подвалах. Стиль заглушил память о прекрасных убийцах, ненавидящих железо, но зато обожающих играть с братьями своими меньшими — людьми. Играть в жестокие игры.

В книге есть и более мирные темы. Например, вопрос поколений:))) Старики прошли уже огонь и воду и верят своему огромному опыту. Им ни к чему куча странных слов, которыми валит глупенькая молодежь. А девочки и мальчики тем временем, закатав рукава, копаются в чреве мира, хохоча над новой «прелестной» частицей или замеченной тенденцией в обществе, и как ни крути, именно эти плюющие на кучу условностей несмышленыши в грязных халатах придут на смену старикам.

Все меняется и развивается. Возвращающееся прошлое часто вовсе не такое милое, каким его пытаются представить. Толпы грязных свиней с крестом и мечом, «освобождающие» Гроб Господень... Протестанты, которые живя по Евангелию, сжигают, словно католики, неверных на костре... Немецкие штурмовики, проходящие по Белоруссии...

Что сзади осталось – не даст ни фига мне,

Ничто меня не развернет:

От вбитого в туф на распутье камня

Идти можно только вперед.

О Господи, если ты есть, то спаси их,

Всех тех, кто себя распродал.

Идти можно только вперед. Ведь в России

Назад нет пути никогда.

Итого: Я с тревогой жду выхода «Нации» Пратчетта. Судя по всему, он становится все серьезнее. Этот роман все-таки еще раскрашен юмором, и Пратчетт остается Пратчеттом — внимательным к деталям художником. Прочитать очень советую, чтобы увидеть альтернативу смазливым длинноухим лесовикам. А уж если не увидите антинацистский текст, то дело ваше.

Зашедши однажды в гости, был предоставлен ненадолго сам себе. Решил посмотреть хозяйский книжный шкаф(а вовсе не сейф:). Вот ента книга стояла первой — верхний левый угол. Никогда раньше не слышал ни про нее, ни про автора. Однако, сама тема средневековья в восточной Европе для по большому счету сокрыта мраком. Вспоминались из школьного курса Ливонские войны, грызня русских с монголами и латинянами и прочие названия. В общем, глаз упал. Хозяева лишь попугали страшными именами вроде Ягайлы Ольгердовича.

В книге есть в принципе центральная линия — история любви новгородца Андрейши и литовки Людмилы. В принципе, потому что это одна из сюжетных линий, которая проходит в итоге через все исторические пласты романа, но при этом не оказывает на события заметного влияния. Просто главные герои порой оказываются в то время и в том месте, где вершится «большая» история.

Московское княжество отходит от похода татарского хана Тохтамыша, который проучил русских за Куликовскую битву. Впрочем, именно это сражение помогло ему захватить власть в Золотой Орде, так что князья достаточно быстро оправились от прихода новой власти. В это время Новгород пытается вернуть свое влияние на Балтике, где на первый план вышел Тевтонский Орден, призванный окрестить в католическую веру всю восточную Европу. А между двумя версиями христианства умудряются существовать обширные языческие земли, населенные поляками, литовцами, пруссами. Святой престол в Риме готов на все, чтобы вовлечь неверных в сферу своего влияния. Особенно для католиков интересна Польша, в которой развернулась серьезная борьба за престол. Выход из сложившихся споров оказывается обескураживающим...

При том, что книга переполнена политикой, читается довольно интересно. История подается размеренными порциями и складывается в относительно цельную картину. «Партийно-правильный» автор послесловия сетует на то, что в романе не показано влияние польского капитала на историческое положение в стране, но нельзя же объять необъятное. Мне кажется, что роман ставит и так достаточно широкие рамки.

Борьба литовцев-язычников с католиками очень сильно напомнила конфликт рыцарей с «белками» в «Ведьмаке». Думаю, что истоки сеттинга, созданного паном Анджеем находятся именно здесь. При этом литовцы в романе тоже не являются паиньками. Время все ж было кровавое.

Большое место в книге занимает религиозный пласт. Конечно, все при этом выдержано в «правильном» ключе советской литературы. Рыцарей пинали уже и у нас и на Западе за полное несоответствие устава и реальности(хотя стоит отдать должное, у Бадигина показано, что сатанистами тевтонцы не изображены:) Литовские жрецы сомневаются в собственных идолах, но понимают, что те являются частью народного самосознания, помогающей в борьбе с захватчиками. Православные батюшки показаны частицей робкой экспансии русских сил в Европе, которые уживаются с язычниками гораздо проще.

Заинтересовала мысль, что Орден начал свое падение в тот момент, когда путями династических браков католики получили возможность окрестить литовцев. Абсолютных нехристей в Европе становилось все меньше. А после Грюнвальда и борьба с православием стала практически невозможным делом.

Итого: Хороший исторический роман с упором на первое слово. Сюжет не настолько захватывающий как в «Трех мушкетерах», зато описываемые события напрямую относятся к нашей Родине. Идеологическое влияние, конечно, можно увидеть, но это не значит, что у положительных персонажей руки не запачканы. Я думаю достойно прочтения.

Читается легко, даже местами завлекательно. Тяжкое впечатление приходит после. Весьма плоские персонажи, которых автор попытался оттенить метаниями компромисса, но в распылении на большую часть героев это уже не смотрится. В сюжете часты повторения и ходы, которые теперь уже можно считать вторичными. Историческая часть, что удивительно, часто противоречит моим хлипким познаниям. Приплетенный в третьем романе Цандер опять-таки напряг. Фридрих Артурович стоит у основ нашей космонавтики, вот только те конструкции, которые он предлагал в 21м году сильно отличались от технологии «Мономаха». Так что Валентинов нарисовал весьма абсурдную с моей точки зрения техническую картину. Конечно, конечно, это не главное, вот только почему в одних моментах историческая правда важна, а в других нарушается весьма неприятным способом?

Эпопею я постараюсь дочитать, но вообще первая трилогия оставила весьма и весьма среднее впечатление.