Западное побережье Северной Америки лежит в руинах. Огромное цунами уничтожило миллионы человек, а те, кто уцелел, пострадали от землетрясения. В общем хаосе поначалу мало кто обращает внимание на странную эпидемию, поразившую растительность вдоль берега, и на неожиданно возникший среди беженцев культ Мадонны Разрушения, восставшей после катастрофы из морских глубин. А в диких цифровых джунглях, которые некогда называли Интернетом, что-то огромное и чуждое всему человеческому строит планы на нее, женщину с пустыми белыми глазами и имплантатами в теле. Женщину, которой движет только ярость; женщину, которая несет с собой конец света.
Ее зовут Лени Кларк. Она не умерла, несмотря на старания ее работодателей.
Теперь пришло время мстить, и по счетам заплатят все…
От взрыва атомных бомб океан содрогнулся и обрушился чудовищным цунами на атлантическое побережье Северной Америки. Однако молот ударил впустую, поскольку двум целям удалось выжить в толще воды, превратившейся в гигантскую наковальню. И потому миллионы жертв — это только начало. Бетагемот выбирается на сушу, поэтому теперь корпам придется пойти на новые жертвы, чтобы совершить невозможное и остановить, замедлить, оттянуть крах биосферы и гибель человечества. Водоворот событий, разросшийся от океанских пучин до целого континента, вовлекает в себя миллионы судеб и безжалостно ломает их.
Увеличение интереса к теме постапокалипсиса в последние годы, можно объяснить двумя путями. Во-первых, как скрытое желание самого человечества или коллективного бессознательного покончить с собой. Во-вторых, как крайнее проявление эгоизма — пусть умрет весь мир, а я спляшу на руинах. Если перемножить эти мотивы, то получится новая роль Лени Кларк, ставшей в "Водовороте" воплощенной Мадонной Разрушения, Русалкой Апокалипсиса, огненной ведьмой и еще сотнями жестоких божеств. Оставляя за собой смертоносный след Бетагемота, она ведет Крестовый поход против врагов — призраков прошлого, энергетической корпорации и всего земного шара.
Расширяя поле действия по сравнению с "Морскими звездами", Питер Уоттс играючи вводит новых персонажей, как эпизодических, нужных лишь, чтобы показать события с иного ракурса и ярче описать очередной психотип, так и ключевых, за которыми читателю предстоит следить на протяжении всего романа. Ахилл Дежарден, "правонарушитель", судья и палач в одном лице, когда дело доходит до разрешения экстремальных ситуаций и выбора сценария с наименьшими человеческими жертвами. Убей десятерых, чтобы спасти тысячу. Нормальный рассудок не способен постоянно выносить такую нагрузку и оставаться абсолютно беспристрастным, поэтому в крови Ахилла полным-полно специальных препаратов и химии. В том числе и Трип Вины, заставляющее принимать верное решение, и Отпущение Грехов, позволяющее жить дальше. Так было — но вскоре все изменится.
Жива и Лени, еще недавно бывшая прирожденной жертвой, а теперь обращающая всю накопленную ненависть и гнев на окружающих. Но даже у воплощенного символа Апокалипсиса есть предел сил, особенно, когда окажется, что нельзя доверять даже собственной памяти. А прирожденный убийца с правилами, Кен Лабин, вскоре вновь отправится в погоню. В начале — за ответами, а потом — за угрозой миру. Су-Хон Перро, оператор "оводов" — патрулирующих побережье ботов. И другие — корпы и сотрудники УЛН, молодая шпана и боязливые обыватели. Десятки глаз следят за Лени, гадая о ее мотивах, целях и союзниках. Союзниках, которые внезапно возникают в Сети — Водовороте, как ее теперь называют.
Но все вышеперечисленное в значительной степени является лишь оболочкой, формой, позволяющей автору поместить в книгу научные теории, футурологические модели и прогнозы. Законы термодинамики и теория информации — вот базис, фундамент, минимально достаточный набор инструментов, по мнению Уоттса, чтобы отпрепарировать любую проблему, смоделировать необходимый процесс. Вооружившись этими методами, можно покорять вершины экосистемного моделирования или опускаться в бездны социальных стратегий, сражаться с заполонившими компьютерные сети вирусными программами или анализировать решения энергетической корпорации. Уоттс откровенно развлекается, используя пестрые метафоры с разнообразными ассоциативными цепочками — от библейских цитат, до научных аналогий. Следить за его логикой и улавливать намеки между строк — превосходная гимнастика для ума!
Итог:отличная НФ с мрачным апокалиптическим сценарием и динамичным сюжетом.
Германия, Кёльн, 1390 А.D. В городе происходят жестокие убийства детей. Показания немногочисленных свидетелей говорят о том, что подоплека этих преступлений выходит за рамки обычного криминала, и расследование берет в свои руки кельнское отделение Инквизиции. Следователь Конгрегации, ведущий дознание, сталкивается с персонажем полузабытой легенды.
Каждый из нас знает, что в темноте могут обитать создания, отнюдь не дружелюбно относящиеся к людям, поскольку человеческие души для них являются лакомыми блюдами, а тела — сосудами и подручными средствами. Проникая в наш мир, благодаря собственным способностям или помощи извне, создания скрываются в спасительном мраке ночи и осторожно приманивают жертв неслышным для обычного уха зовом. Человечество для них не более чем скот или материал, и лишь немногие могут остановить и уничтожить коварных плотных и бесплотных врагов. Вот почему служители Конгрегации вновь и вновь вступают в противоборство с потусторонними сущностями. Но даже опытные инквизиторы — не идеальные орудия, не ведающие страха и сомнений.
Место действием "Пастыря доброго", третьего романа в цикле Поповой"Конгрегация", опять становится Кельн. Уже знакомые чистенькие улочки, дома добропорядочных бюргеров, трущобные кварталы и прочные стены Друденхауса. Но что может защитить и помочь, когда неизвестный совершает загадочные жестокие убийства, по страшному расправляясь с детьми? Как и предыдущие части цикла, роман несколько отличается по антуражу, атмосфере и архитектуре, являясь смесью элементов городского фэнтези и триллера, а в качестве основы беря, естественно, детектив. Расследование продвигается поэтапно, своего рода слоями, когда сначала герои выясняют все возможное при данных условиях, а потом очередной рывок выводит их на новый уровень понимания.
Матрешка получилась весьма и весьма непредсказуемая, так как улики и подсказки подаются частями и весьма трудно заранее предугадать, куда повернет сюжет. Зато после ключевого в плане становления характера Курта романа "Стезя смерти" уже понятно, что главный для себя выбор молодой инквизитор сделал, сделал окончательно и навсегда. Теперь мы в большей степени наблюдаем за последующей закалкой и шлифовкой, когда череда испытаний учит Курта самостоятельно принимать решения, особенно тогда, когда без жертв и потерь обойтись нельзя. Когда нужно взять ответственность, когда нужно найти грань между жестокостью к другим и жестокостью к себе. Когда приходится платить чужими жизнями, а когда ставить на кон свою.
Пожалуй, одним из основных отличий романа стало то, что именно в нем впервые в цикле полноценно заиграли все мистические и фэнтезийные мотивы, которые прежде присутствовали в более слабых концентрациях. Здесь окончательно оформляется иное устройство мира, иной расклад высших сил и механизм взаимодействия их с земной реальностью. Магия и колдуны выходят на бой против стали и инквизиторов, и неизвестно, что станет решающим вкладом для весов. Выучка, упрямство, преданность идеям, вера в чудо? Или то, что лишь пастырь добрый полагает жизнь свою за овец, а не наоборот? Общая линия многолетнего противостояния Конгрегации и тайных организаций прорисовывается еще шире и ярче.
Однако если что-то и осталось неизменным, так это слог с его сложными синтаксическими конструкциями, обилием латыни и библейских цитат. Автор по-прежнему предельно подробно и обстоятельно выписывает все диалоги, рассуждения. В отдельных сценах, когда важным становится передать психологическое состояние героя, повествование и вовсе превращается в прерывистый поток мыслей и чувств. Возможно, объемность и подробность порой граничат с избыточностью, замедляя темп развития событий, но в конечном счете это играет на реалистичность хода расследования и обволакивающую атмосферу жутковатых загадок. Тем более что роман получился весьма цельным и приятно впечатляющим.
Попытка обойти с тыла и разгромить захватчиков закончилась катастрофой — фельдмаршал Тамас с двумя пехотными бригадами отрезан от основной армии. Без припасов, без малейшей надежды на помощь он вынужден вести своих солдат через опасные земли, а по пятам идут отборные, намного превосходящие числом войска противника.
Но если не пройти до конца кровавый путь, не будет шансов спасти республику Адро от разгневанного бога Кресимира.
Если устраивают революцию идеалисты или мстители, то пожинают плоды циники и мерзавцы. А проливается крови и свершается убийств с каждым днем после начала событий все больше. Конфликт между Адро и Кезом перерос в полномасштабную войну. Даже после чудовищных потерь в сражении у Вершинной крепости основная армия кезанцев насчитывает более миллиона солдат, к которым нужно добавить выживших после пришествия Кресимира Избранных, обычных Стражей и их новый вид, подобный Пороховым магам.
Если в первом романе цикла, "Кровавом завете", Макклеллану потребовалось время, чтобы набрать темп, то "Кровавый поход" начинается без лишних предисловий, подхватывая повисшие сюжетные нити и бросая читателя в самое пекло. Инспектор Адамат ведет погоню за лидером заговорщиков, но уже не ради справедливости или приказа Тамаса, а для спасения своей семьи. Таниэль пребывает в тоске и унынии после выстрела в божество, не видя смысла в дальнейших усилиях, пока не получает трагическое известие. А фельдмаршал Тамас — его сюжетная линия, пожалуй, одна из ключевых — ведет бригады к спасительному перевалу наперегонки с численно превосходящим противником, который следует по пятам, угрожая полным разгромом адроанской армии. К этим историям примыкают меньшие, хотя иной раз не менее важные — преданность и загадочность сопровождающей Таниэля дикарки Ка-Поэль, уверенность и жесткость последнего Избранного из разгромленного Королевского Совета Бо, жизнерадостность и амбициозностью Тумблара, осторожность и упрямство Нилы.
Сцены отчаянных схваток и кровопролитных сражений перемежаются с напряженными переговорами и коварными интригами. Автор постоянно чередует эпизоды из разных сюжетных линий, работая на динамику. Собственно, по двум книгам уже можно уверенно сказать, что бешеный темп является фирменным приемом Макклеллана, позволяющим ему маскировать досадные мелкие ляпы или поверхностную мотивацию отдельных поступков. Впрочем, по сравнению с первой книгой недочетов стало меньше, и еще теперь автору заметно лучше удается прописывать разнообразные чувства героев, а не только гнев и ярость.
Но главное, в чем хорош Макклеллан — увлекательные приключения, пьянящий азарт и авантюрный драйв. Из жара и копоти масштабной битвы он бросает читателя в атмосферу слежки за людьми опытного манипулятора Ветаса, из отчаянных схваток с бандитами или заговорщиками — в запутанные политические интриги и дрязги полководцев, которые не терпят сокрушительного поражения лишь потому, что их противники еще хуже. При этом автор тщательно бережет всех ключевых положительных героев, изредка жертвуя кем-нибудь второстепенным, чтобы вконец не растерять реалистичность. Божественная линия играет скорее фоновую и познавательную роль, уступая право на подвиги простым и не очень простым людям. По сути, мы имеем динамичную азартную мушкетерскую аля Дюма эпопею, пропахшую магией, порохом и цинизмом.
Итог:удачное продолжение динамичных порохомагических приключений.
Юрий Арабов – прозаик, поэт, сценарист; автор книг «Биг-Бит» (главная премия им. Аполлона Григорьева), «Механика судеб», «Флагелланты», «Чудо», «Орлеан» (шорт-лист премии «БОЛЬШАЯ КНИГА»), поэтических сборников «Воздух», «Земля»; отмечен премией «Триумф», премией им. Бориса Пастернака; премией Каннского фестиваля за сценарий к фильму Александра Сокурова «Молох».
«Столкновение с бабочкой» – роман-сновидение, роман-парадокс. Как повернулась бы история России ХХ века, если бы главные ее действующие лица могли договориться, пойти на компромисс? Место действия – Цюрих, Петроград, Гельсингфорс; персонажи как будто всем известные, но увиденные с необычной стороны – Ленин, Николай II, императрица Александра Федоровна, наследник Алексей, Матильда Кшесинская и – конечно – русский народ…
Если верить Рэю Бредбери, то любой, даже самый незначительный и мимолетный поступок одного человека может переопределить будущее, пустив паровоз судьбы по иной ветке. Тогда, чтобы изменить ход истории, в первую очередь нужно не послезнание о ключевых событиях и личностях, не технические чертежи и документация из будущего, не вмешательство наших современников, а нечто иное, неуловимое и в тоже время очень простое. Честность? Жестокость? Осторожность? Один из вариантов ответа предложил Арабов в романе "Столкновение с бабочкой".
Когда речь заходит об исторических личностях и рубеже эпох, всегда присутствует риск скатиться в сухую документалистику и плоские картинки персонажей, которые будут произносить книжные монологи и принимать великие решения. Арабов заходит с другой стороны, нарочито и щедро расцвечивая текст, частенько создавая сюрреалистические коллизии и абсурдные ситуации. Еще немного — и роман уже можно было бы относить к психоделике. Зато герои получились обостренно чувствующими и нервно реагирующими на любой раздражитель. Томящийся от семейных неурядиц, глупости и наглости подчиненных, общей разрухи и равнодушия, Николай Александрович. Боящийся реального исторического шторма, злящийся на тупость и агрессивность соратников, страдающий от скуки, Ульянов. Прочие персоналии скорее декоративны — подчеркивают и дополняют основную идею своими судьбами — молодой ефрейтор Алоис, бывший часовщик Юровский, граф Фредерикс, товарищ Троцкий. Впрочем, их роли прописаны достаточно интересно, а не ради чистой формальности, чтобы порадовать любителей альт-исторических игр.
Но прежде, чем перейти к идее, стоит вкратце обрисовать сюжетные завихрения. Если точкой бифуркации достаточно предсказуемо стал момент неподписания манифеста об отречении, то в дальнейших поворотах автор руководствовался весьма оригинальной и неожиданной концепцией — переменяя жизнь главных действующих лиц парадоксальными, спонтанными и кажущимися абсурдными решениями, за которыми стоят вполне понятные, хотя и отчасти безумные предпосылки. Если революция и крах предсказуемы и логичны, то нужно действовать вопреки расчетам, поступать совершенно иначе, переменить парадигму личного поведения. Вот тут-то и кроется загвоздка.
С точки зрения Арабова, панацеей как в личном, так и государственном масштабе являются честность, открытость и готовность идти навстречу оппоненту, ища компромисс. Только таким образом можно выдержать любые испытания, сохранить страну и семью, не запятнать совесть кровавыми расправами. Однако если для личных отношений этот рецепт вполне пригоден, хотя и требует осмотрительности, то в масштабах государства и при всей грязности политических игр он смотрится откровенно наивным, что мгновенно переводит роман в разряд утопий, чистых и прекраснодушных. И пусть "Столкновение с бабочкой" более реалистичное и трезвое, чем "Гравилет "Цесаревич""Рыбакова. Тем не менее чрезмерная идеалистичность идеи превращает попытку взглянуть на историю России под необычным углом в сказку, светлость которой подчеркнута сравнением с реальными событиями в финале в виде кошмарного сна.
В завершение уточню, чем является и не является роман. Это чтение в большей степени для эстетов, которые высоко ценят неожиданность метафорического ряда и красоту хода размышлений. Арабов проходится по всем участникам смуты, беспощадно клеймя борцов за социализм, коммунизм, демократию и монархию, которые больше думают о набивании карманов или своей великой роли, чем о том, как отзовутся их поступки. Зачастую между строк проступают иронические аналогии, например, сравнение Троцкого с альпинистом, который ледорубом вырубает ступени к вершине горы. Авторскому стилю вообще присуща яркая ироничность и сатиричность, проявляющаяся в мысленных ремарках и фееричных диалогах. А ряд сцен получился невероятно удачным за счет смеси сюрреалистичности и здравого юмора — взять хотя бы Вильгельма и Николая, разыгрывающих в бильярд территории — Прибалтику, Финляндию, или выступление Ленина с броневика, когда он лишь делает вид, что говорит, но галдящая толпа принимает это с восторгом. Однако финальное сравнение альтернативной и реальной историй четко показывает, что новое общество — тоже не идеально. Оно погрязло в сытости и лени, в бызыдейности и равнодушии. И сможет ли выдержать серьезные испытания или совершить прорыв в развитии — большой вопрос...
Итог:неформатная историческая утопия, сложенная из иронии, наивности и абсурда.
Мир, описанный в романе «Путь Меча», через три-четыре сотни лет. Hемногие уцелевшие Блистающие (разумное холодное оружие) доживают свой век в «тюрьмах» и «богадельнях» — музеях и частных коллекциях. Человеческая цивилизация полностью вышла из-под их влияния, а одушевленные мечи и алебарды остались лишь в сказках и бесконечных «фэнтезийных» телесериалах, типа знаменитого «Чэна-в-Перчатке». Его Величество Прогресс развернулся во всю ширь, и теперь бывший мир Чэна Анкора и Единорога мало чем отличается от нашей привычной повседневности: высотные здания, сверкающие стеклом и пластиком, телефоны, телевизоры, автомобили, самолеты, компьютеры, огнестрельное оружие, региональные конфликты между частями распавшегося Кабирского Эмирата...
В общем, «все как у людей». Мир стал простым и понятным. Hо...
Со времен величия и могущества Кабирского эмирата, известного по роману Олди"Путь меча", прошли века. Неумолимый прогресс давным давно сокрушил твердыни традиций, подарив обществу просвещение, технологии и науку. И в романе "Дайте им умереть" перед читателями предстает картина почти современного цивилизованного Востока, до боли похожего на нашу реальность. Вновь одна из ключевых ролей достается оружию, холодному и огнестрельному, древнему и новому. Да и сам роман напоминает осколочную гранату, вброшенную в блиндаж читательского сознания. Гранату без чеки, которая сперва равнодушно медлит, а потом в клочья разносит все представления и ожидания, безжалостно взрываясь роем бритвенно-острых осколков.
Осколков — ибо Кабирский эмират распался. И кровоточат до сих пор разрывы границ, шрамы племен и народов. Столица теперь перенесена в Дурбан, свободу получил Мэйлань, договора подписаны с Лоулезом и Кименой. Но все еще гремят выстрелы в Малом Хакасе, грохочут взрывы террористов, а горные егеря зачищают аулы. Нет покоя земле, которую вновь обильно поливают кровью.
Осколков — ибо эпизоды в романе скачут во времени и пространстве. Вторая же часть и вовсе состоит из слоеного пирога эпох, начиная от войны с Шулмой, проходя черед междоусобные раздоры, сражения тайных обществ, борьбы с басмачами, заканчивая современной неустроенностью Ближнего Востока. Складывая мозаику, полезно держать в уме как события романа "Путь меча", так и реальную историю арабских государств, чтобы в полной мере оценить замысел авторов.
Осколков — ибо будущее Блистающих, одушевленных клинков, оказалось трагичным. Обреченные на жалкое прозябание на шелке под стеклянными витринами, лишенные упоения изысканных Бесед и горячки честного боя. Лишенные даже права на смерть, вынужденные тихо угасать, лишаясь рассудка. Дряхлость, маразм и беспамятство — что может быть страшнее для тех, кто некогда вершил судьбы государств? Наверное, только новое оружие, которое превратило убийство в механический процесс. Нажатие на спуск — минус чья-то жизнь. Простое вычитание.
Осколков — ибо в книге множество персонажей — историк Рашид, доктор-экстрасенс Кадаль, его друг и шейх "Аламута" Равиль, бывший горный егерь Карен, его шеф и офицер полиции Фаршедвард, а также другие — пьяница и охранники, ученики и астролог, старуха Бобовай и ее странная правнучка, Ниру, владелица древних метательных ножей. Их судьбы переплетены, изъязвлены потерями близких и болью. А грядущие испытания вывернут их души наизнанку.
Осколков — ибо порой кажется, что мир сошел с ума. Эпидемия сонливости, астрологические игры руководства мектеба "Звездный час", винегрет из снов о прошлых жизней — перерождениях. Странные самоубийства и отказы оружия. Мир словно расплавился, поплыл под полуденным солнцем, выпуская на волю дремлющих тварей.
Уподобившись гранате, роман получился чрезвычайно раздробленным и рвущим, острым и тяжелым. Такое трудно принять и впустить в себя, а еще труднее прочувствовать ощущения героев. Если в "Пути меча" мощный эмоциональный заряд имел четкое направление, то здесь он заложен во все стороны, как взрыв гранаты, который не щадит никого. Не удивительно, что "Дайте им умереть" крайне редко ставят на первое место в Кабирском цикле и неохотно упоминают в рекомендациях.
Итог:фрагментарный, жесткий философский боевик в современном восточном антураже.
облако тэгов
