Борисенко Т.В., Губайдуллина М.С. Фантазийная картина мира в произведениях жанра фэнтези // Вестник Челябинского государственного университета. Филологические науки. Вып. 115, 2019, №1(423), с. 37-42.

цитата

В статье рассматривается фантазийная картина мира как ключевое понятие к интерпретации художественного мира произведений жанра фэнтези и фантастики. Проанализированы способы вербализации концепта «Магия» — одного из ключевых для фэнтези концептов. Также упомянут концепт «Изобретение», присущий фантастическим произведениям. В качестве примера используются повести Т.С. Левановой «Сквозняки. Первая миссия» и «Сквозняки. Повелитель иллюзий».

Ключевые слова: фантазия, фантазийность, фантазийная картина мира, фантастика, фэнтези, концепт «Магия», концепт «Изобретение»

с. 37:

цитата

В основе любого художественного произведения всегда лежит вымысел, фантазия. Согласно философскому словарю, фантазия — это «воображение, характеризующееся особой силой, яркостью и необычностью создаваемых представлений и образов» [Философский словарь. Под ред. И.Т. Фролова. М.: Республика, 2001, с. 594]. Ее главной особенностью можно назвать крайнюю отстраненность от условий окружающей действительности. Возникновение фантазийных образов в сознании человека связывают с проявленным по каким-либо причинам интересом к тому или иному объекту или действию.

Можно выделить два типа фантазии: пассивную и активную. Первая характеризуется бессознательным созданием образов, когда «я» индивида предстает в роли наблюдателя (например, сны). При активной фантазии человек управляет создаваемыми в воображении образами, выбирая необходимую на данном этапе ассоциацию. Эти два типа фантазии взаимно дополняют друг друга, и пассивная фантазия может стать основой для активной. Во время бодрствования автора фантазия участвует в создании художественных текстов. Она снабжает его набором невероятных образов и их сочетаний. При этом эстетическое чувство и художественный замысел позволяют собрать их в единое целое. То есть фантазия создает художественность произведения и определяет художественные качества такого текста.

с. 38:

цитата

Мы рассматриваем фантазийную картину мира как «целостный образ художественного мира произведения, который является результатом духовной активности писателя» [Печагина Т.В. Концепт магия в русском детском фэнтези // Вестник Челябинского государственного университета. Серия Филология. Искусствоведение. Вып. 98, 2015, № 27(382), с. 26-29]. Она представлена элементами, которые отражают вымышленную, несуществующую реальность. К ним относятся и фантастические, сказочные, чудесные, мифологические компоненты, которые являются неотъемлемым атрибутом произведений фэнтези и фантастики.

Проведем анализ элементов фантазийной картины мира двух повестей Т.С. Левановой «Сквозняки. Первая миссия» и «Сквозняки. Повелитель иллюзий». Творчество писательницы интересно тем, что в ее произведениях встречаются признаки жанра фэнтези и фантастики. Автор отправляет главную героиню в путешествия по мирам (что является одной из распространенных тем фантастики) с помощью магии (фэнтези). И если первый мир, в который попадает главная героиня цикла повестей Маша Некрасова, наполнен магией и волшебством, то уже во втором мире волшебство и научные фантастические достижения находятся в тесной взаимосвязи друг с другом.

Фантазийную картину мира возможно исследовать путем рассмотрения концептов, входящих в нее. Вслед за С.Г. Воркачевым мы понимаем концепт как «культурно отмеченный вербализованный смысл, представленный в плане выражения целым рядом своих языковых реализаций, образующих соответствующую лексико-семантическую парадигму» [Воркачев С.Г. Методологические основания лингвоконцептологии // Теоретическая и прикладная лингвистика. Вып. 3: Аспекты метакоммуникативной деятельности. Воронеж, 2002, с. 79-95]. Один из ключевых концептов жанра фэнтези — концепт «Магия». Он реализуется посредством лексем и лексических единиц, связанных с чудесами, волшебством. Среди них лексемы, обозначающие магических существ (животных), волшебные растения и предметы, зелья, самих волшебников, волшебные действия и др.

с. 41:

цитата

Особое сочетание элементов, присущих жанрам фэнтези и фантастики в повести «Сквозняки. Повелитель иллюзий», позволяет рассмотреть фантазийную картину мира автора посредством концепта «Изобретение», присущего фантастическим произведениям. Этот концепт вербализуется с помощью лексических единиц, обозначающих созданные персонажами технические устройства, элементы этих устройств, вещества.

В исследуемой повести герои используют классические для фантастического произведения изобретения — телепортер, летающая тарелка. Автор вводит новый предмет — Шлем лабиринта иллюзий. Каждый, кто его надевал, мог в своем воображении исполнить все свои заветные мечты. Но шлем был недоработан и все, кто им пользовался, превращались в задумчивых (продолжали верить, что тот иллюзионный мир реален).

Итак, фантазия определяет художественные свойства произведения, а исследование фантазийной картины мира автора позволяет раскрыть многие аспекты художественного мира писателя.

Фантазийная картина мира Т.С. Левановой обладает следующими особенностями. Нередко наблюдается тесное сплетение фантастических и фэнтезийных элементов. Также автор стремится наделять обыденные предметы, существа, действия необычными магическими свойствами. Отсюда лексемы, значение которых не связано с магией, становятся вербализаторами концепта «Магия». Также обнаружена большая группа волшебных и фантастических единиц, при создании которых использованы сочетания свойств нескольких объектов: растений и животных, людей и животных, растений и мифологических существ. Т.С. Леванова редко использует существующие мифологические образы.

Концепция Великой Спирали дает хороший потенциал для описания разнообразных фантастических и фэнтезийных миров в рамках повествования и, соответственно, для расширения границ фантазийной картины мира писателя.

Борисенко Татьяна Владимировна — кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры теоретического и прикладного языкознания, Челябинский государственный университет, Челябинск

Губайдуллина Майя Сахибовна — кандидат философских наук, доцент кафедры социально-гуманитарных наук, Южно-Уральский государственный медицинский университет, Челябинск

Хоруженко Т.И. Почему в фэнтези драконы похожи на кошек? // Культурные коды зарубежной литературы. Материалы II Всероссийской научно-практической конференции (Уфа, 15-16 ноября 2018 г.). Отв. ред. Ишимбаева Г.Г. Уфа: Башкирский государственный университет, 2018, с. 135-145.

цитата

В статье рассматриваются трансформации образа дракона в современном фэнтези. Автор выделяет общие места в описании драконов и особенности изображения этих существ, в частности, параллель с кошками. Отмеченная тенденция изображения дракона представляется автору значимой, поскольку маркирует изменение восприятия дракона: это существо больше не наводит ужас. Таким образом, проявляется одна из важных черт современного фэнтези: стремление сделать весь мир соразмерным человеку.

Ключевые слова: фэнтези, дракон, общие места, фантастика, антропологизм, десакрализация

с. 136:

цитата

Одно из центральных мест в авторской мифологии писателей фэнтези занимают драконы. Змей или дракон – это классический персонаж мифологии, олицетворяющий собой хтоническое, хаотическое начало. Е. Мелетинский подчеркивает, что «на грани мифа и эпоса, в его архаических формах, борьба с чудовищами остается главным деянием героев» [Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Восточная литература РАН, 1995, с. 90]. При этом «дракон или мифологический змей, совмещающий в себе внешние черты многих животных… – это типичные представитель той категории хтонических чудовищ и демонов, с которыми сражается герой в мифе, сказке и эпосе» [Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Восточная литература РАН, 1995, с. 132].

Л. Шарикова уточняет: «Дракон, крылатый (летучий) змей, мифологическое существо, представлявшееся в виде сочетания элементов разных животных. Дракон может считаться дальнейшим развитием образа змея. Дракон считался покровителем сокровищ, получить которые можно было только после его убийства. Предполагается, что в образе Дракона соединяются образы животных, воплощавших три противоположных мира – верхний (воздух: птицы), средний (земля, ее поверхность: наземные животные) и нижний (подземный и водный: змеи, рыбы и другие пресмыкающиеся). Помимо контаминации названных природных стихий (воздух, земля, вода), которая объединяет для человека во многом недоступный целостный мир, мировое пространство, для образа Дракона как часть его сущности присуща и четвертая стихия – стихия огня, которой он может управлять: она добывается Драконом из этого мирового пространства, живет в нем, воспроизводится по его желанию, а это в совокупности и есть магия, т.е. великая сила, неподвластная человеку» [Шарикова Л.А. Гетерогенность образа-символа дракона в германском мифомире // Сибирский филологический журнал, 2013, № 1, с. 215].

с. 142:

цитата

Третьим клише, связанным с описанием драконов фэнтези (а также вынесенным в заглавие статьи) является их сопоставление с кошками. Драконы обладают теми же повадками, что и кошки, и издают сходные звуки. И если шипение драконов можно еще соотнести с их змеиной природой, то мурлыканье явно намекает на семейство кошачьих.

с. 142-143:

цитата

Драконы не всегда ведут себя как кошки. Порой для того, чтобы подчеркнуть их схожесть с семейством кошачьих достаточно имени. Так, дракона в романе Н. Резановой «Кругом одни принцессы» зовут Барсик и он урчит, когда его гладят: «Хороший, хороший, – я погладила дракона по чешуйчатой морде, и он довольно заурчал» [Резанова Н. Кругом одни принцессы. М.: АСТ, 2005, с. 192].

Сопоставление драконов с кошкой позволяет, с одной стороны, обогатить художественный мир произведения и более точно описать образ, с другой – сигнализирует о десакрализации этого существа. Складывается впечатление, что нестрашный дракон становится только популярнее в фэнтези.

Следует признать, что фэнтезийный дракон уже достаточно далеко отошел от своего мифологического прародителя. Теперь вместо хтонического чудовища в фэнтези-романах чаще можно встретить мурлыкающего друга главного героя. Подобная трансформация образа дракона, традиционно изображаемого как врага рода человеческого, свидетельствует об усилении антропоцентрических тенденций в фэнтези, следствием которой является попытка низвести всех внеположных человеку существ до его уровня.

Хоруженко Татьяна Игоревна — кандидат филологических наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы УрФУ, Екатеринбург

Савицкая Т.Е. Фэнтези: становление глобального жанра // Культура в современном мире, 2012, №2.

цитата

Анализируется популярный жанр фэнтези как социально-культурный феномен, бурное развитие которого связано со становлением глобальной культуры постмодерности. Рассматриваются историко-культурные корни фэнтези и краткая история его развития. Особенное внимание уделяется культурным предпосылкам современной экспансии синкретичного жанра в сфере массовой литературы и компьютерных игр как наиболее адекватного выражения трендов глобальной культуры.

цитата

Давно известно, что возникновение многих, значимых для судеб культуры явлений первоначально бывает незаметным и потому долго недооценивается. Возьмем фэнтези, чрезвычайно ныне распространенные неомифологические повествования о волшебных приключениях разного рода условных героев, ставшие излюбленным форматом глобальной культуры; синкретичный жанр, охвативший массовую литературу, популярный кинематограф, видеоигры, анимацию; удобно конвертируемый в силу стереотипности содержания в Цифру, что еще больше расширяет его аудиторию. Долгое пребывание на периферии культурного процесса в тени авторитетных жанров литературной сказки, утопии, научной фантастики и мирового фольклора позволило фэнтези на протяжении почти всего ХХ века оставаться своего рода «знакомым незнакомцем», исподволь расширяя зону своего влияния.

цитата

Чем мотивирована многоликость наступательного жанра фэнтези? Как представляется, не только коммерческим императивом охвата максимального «пула» потребителей, но и тем общим вектором виртуализации культурного опыта, который постепенно становится новой общественной нормой. «Фэнтезизация» глобальной культуры – многомерное явление, в котором слились растущий персоноцентризм культурного производства, сводящийся – в контексте постмодернистского «кризиса смысла» – к тиражированию архетических фантазмов подсознательного; продвижение медийно-торговым альянсом мифодизайна глобальных брендов; массовизация престижных моделей проективной и ролевой идентичности, аватаризации индивида в киберсоциуме формирующегося общества web.2.0; слабая эффективность традиционных культурных институтов с присущими им способами социализации и аккультурации, ведущая к падению общественного престижа рефлексивных процедур сознания и канонов высокой классики.

Не исключено, что фэнтези как виртуальной матрице глобальной культуры, в свернутом (формульном) виде хранящей в себе все богатство мифов и легенд человечества, суждено стать тем актуальным культурным багажом, которым практически будут оперировать люди в грядущем киберсоциальном веке, будь то в модусе социализирующей игры, интерактивном конструировании текста или посредством электронной книги.

Савицкая Татьяна Евгеньевна — ведущий научный сотрудник НИЦ Информкультура Российской государственной библиотеки

Лебедев И.В. Жанровая классификация современного русского фэнтези: постановка проблемы // Инновационная наука, 2015, №7-2(7), с. 56-58.

цитата

В статье рассматривается существующая на сегодняшний день жанровая классификация современного русского фэнтези. Автор поднимает проблему основания для подобной классификации и приходит к выводу, что главная сложность заключается в отсутствии общепринятой классификаций приключенческих жанров вообще.

Ключевые слова: жанр, фэнтези, приключенческая литература, приключенческие жанры

с. 56:

цитата

Современное русское фэнтези, несмотря на свою молодость, не является жанрово однородным. Его общепринятой классификации на сегодняшний день не существует.

с. 58:

цитата

Представляется, что в качестве еще одного подхода к проблеме можно использовать генетический подход, а именно проследить трансформацию старых, хорошо известных жанров приключенческой литературы в современное фэнтези. Провести подробный анализ, разумеется, было бы затруднительно, но этого и не требуется. Достаточно набросать хотя бы основную схему жанровых модификаций, которая обнаружит преемственность и внутреннюю логику развития приключенческой литературы.

Однако при таком подходе в полный рост встает главная проблема, нерешенность которой воспрепятствовала исследователям применить названный метод раньше. Имеется в виду теоретическая неразработанность термина «приключенческая литература».

Иван Владимирович Лебедев — аспирант кафедры русской и зарубежной литературы, Московский государственный гуманитарный университет им. М.А.Шолохова

Шамиль Идиатуллин: Сегмент качественных СМИ скукоживается, все больше пространства занимает адская триада из официозной хроники, желтого треша и пропаганды. Беседовала Анна Терлецкая // События (Казань), 2018, 11 января.

http://sntat.ru/kultura/shamil-idiatullin...

цитата

Татарский удар по фэнтези

.

— Вы любите фантастику. Кого из авторов цените больше других?

.

— В раннем детстве я читал всю фантастику, до которой мог дотянуться. Особенности книгоиздания той поры позволяли делать это без особого надрыва. Потом фантастики стало издаваться много, и я ее переел, потому сосредоточился на отечественных авторах, особенно любил Андрея Лазарчука, Михаила Успенского и раннего Виктора Пелевина. Потом как-то приуныл, потому что общий поток совсем сместился к фэнтези, новеллизациям и межавторским проектам. И я уже бросил это дело, когда выяснилось, что классных авторов полно и за пределами потока. В основном, к сожалению, за границей. У нас умный сайфай не особо популярен, но таки есть. Любимые авторы у меня братья Стругацкие, из западных классиков с трепетом отношусь к Хайнлайну и Дику, плоховато знаю, но ценю Лема, собираюсь углубить знакомство. Из современных горячо люблю Нила Стивенсона и Сергея Жарковского — читаю все, что они написали, и страстно жду новых книг.

.

— Чем фэнтези от фантастики сегодня отличается?

.

— Фэнтези не люблю. Я не силен в терминологии, поэтому просто исхожу из того, что фэнтези — это про драконов, эльфов и романтических странников в плащах, а фантастика — про нормальных людей в подчеркнуто ненормальных условиях. Второе мне интересно, первое — нет. Есть, конечно, исключения из правил — например, мне страшно понравилась дилогия Майкла Суэнвика («Дочь железного дракона» и «Драконы Вавилона»), но она именно что про людей, и фэнтези там даже не прием, а предмет жестокого эксперимента и проверки на разрыв-сжатие.

Шамиль Идиатуллин — один из победителей престижной литературной премии «Большая книга» в 2017 году. Третье место он получил за роман «Город Брежнев», повествующий о жизни подростка в Набережных Челнах в лихие 80-е годы. Родился в Ульяновске. Жил в Набережных Челнах, Казани, сейчас живет в Москве. Профессионально работает в журналистике с 1988 года. 9 лет проработал в газете «Известия Татарстана» (позднее преобразованной в республиканское деловое издание «Время и Деньги»), последние годы — заместителем главного редактора. Одновременно с 1994 года был собственным корреспондентом Издательского дома «Коммерсантъ» в Татарстане.

В 2001 году стал главным редактором «Коммерсанта» в Казани. С ноября 2003 года работает в московском офисе ИД «Коммерсантъ». В настоящее время руководитель регионального отдела.