цитата

— На сегодня прием окончен! – торжественно объявил Щавель. – Вернулся мой ученик, которого я посылал… э… в Серые Горы за могучими эликсирами. Завтра, приходите завтра!

Люди безропотно потянулись к выходу, недовольно поглядывая на Трикса. Из прихожей попытался было высунуться краснодеревщик, но Щавель так на него зыркнул, что и он смолчал.

Только старик с тремя сыновьями остался сидеть.

— Дедушка! Ау, дедушка! – громко произнес Щавель. – Завтра прием, идите домой почивать, пожалуйста!

— Не глухой! – скрипуче ответил дедушка. – Нельзя мне домой, чародей. Помру ведь.

— Да ты еще крепок, ты еще покоптишь небо, — попытался успокоить его волшебник. – Завтра приходи!

— Помру ночью, коли не примешь, — упрямо ответил дед. – Эти меня и изведут, — он сурово посмотрел на сыновей. — Они уже намаялись ждать, кого наследником назову. Сговорятся ночью, да и придавят подушкой!

— Папа, да что вы такое говорите! Вы же велели выкинуть все подушки! – возмутился один из сыновей.

— Потому и жив! Не подушкой придавят, так в вино цикуты намешают, знаю я их, неслухов!

Три сына задумчиво и как-то заинтересованно переглянулись.

— Ладно, — сдался Щавель. – Из уважения к сединам… Чего тебе надобно, старче?

Дедок откашлялся и сказал:

— Было у меня три сына. Старший – умный, средний – сильный, младший – добрый. Почуял я, что смерть моя близка, вот и решил разделить свое имущество. Старшему оставить мельницу, он с жерновами умеет обращаться. Среднему – осла, пусть грузчиком в порту работает. А младшему – любимого моего котика, он один такой слюнтяй, что не выбросит скотинку на улицу.

— Пока не вижу проблемы, — признался Щавель.

— Так я ж их различить не могу! – неожиданно громко завопил старик. – Они ж близнецы, от того и мать их померла в родах! Призвал к себе, спрашиваю, кто старший – каждый говорит, что он!

Братья потупились.

— Сговорились? – заинтересовался Щавель. – Неожиданный ход. Сильный!

— Папенька, — попросил один из братьев. – Да не делите вы добро. Позвольте все продать.

— Включая этого вонючего кота! – вставил второй.

— А деньги мы поделим поровну! – взмолился третий. – Ну чего нам, близнецам единоутробным, в раздор входить?

— Так продайте и поделите все, как отца схороните, — предложил Паклус, тоже увлекшийся ситуацией. – Делов-то!

— А вдруг старший, то есть я, после папенькиной смерти передумаю и делиться не захочу? – спросил один из братьев.

— Я, старший, умный очень, а все умные – они жадные, — сказал второй.

— Для меня, старшого сына, воля папенькина будет священна, — печально сказал третий.

Щавель захохотал:

— Молодцы, братья! Как завернули! Трикс, а ну-ка, покажи мастерство. Как можно помочь дедушке мельнику?

Трикс задумался.

— Дедушка, а нет ли у сыновей ваших какого-то отличия? Ну, родимое пятно…

— У одного с детства след от ремня на левой ягодице, это я пряжкой попал, — вспомнил дед. – У другого на мизинце ноготь слез, это он под жернов неудачно руку сунул... А у третьего – на ноге шрам, телегу разгружал и уронил бочонок… Но у какого и что именно – это я не помню!

— Недостаточно данных, — печально сказал Щавель. – Логика здесь бессильна…

— Возможно, стоит применить заклинание улучшающее память? – предположил Трикс.

— Я бы не советовал, — сказал Щавель. – Когда человек в таком преклонном возрасте – самая невинная магия может его убить.

— Тогда заклинание правды! – сказал Трикс. – Чтобы братья признались, кто есть кто…

— Мы будем жаловаться регенту! – сказал один брат.

— Запрещено такую магию к честным людям применять! – добавил второй.

— А скрывать кто ты есть из благородных побуждений – не преступление! – подытожил третий.

Трикс задумался. Щавель с улыбкой смотрел на него.

— Хорошо, — сказал Трикс. – У кого на ягодице след от ремня?

Стоящий слева брат поднял руку.

— У кого ногтя нет на мизинце?

Поднял руку и продемонстрировал палец брат, стоящий в центре.

— А на ноге отметина?

Брат, стоящий справа кивнул.

— Вполне достаточно, — сказал Трикс. – Добрый брат не мог заслужить такой отцовский гнев, чтобы получить отметину от ремня на всю жизнь. Итак – слева либо сильный, либо умный. Умный брат не мог прищемить палец в жерновах. Итак – в центре либо сильный, либо добрый. Сильный брат не уронил бы тяжесть. Итак – справа либо умный, либо добрый.

— Мне кажется, это нам ничего не дает… — почесал переносицу Паклус.

— Это нам дает все! – торжественно ответил Трикс. – Допустим, что слева – сильный. Тогда в центре – добрый. А справа – умный! Так?

— А если слева умный? – спросил Паклус.

— Тогда в центре сильный, а справа – добрый!

— Ну и что? Есть два равновероятных варианта! Щавель прав, логика тут пасует!

— Зато мы точно знаем, что стоящий в центре – не умный, не старший сын! – гордо сказал Трикс. – Мельницу он точно не получает!

Стоящий в центре сын разинул рот. Посмотрел на братьев. Те отвели глаза.

— Ну а мелкую скотину, вроде осла и кота, можно распределить в рабочем порядке, — продолжил Трикс. – Я склоняюсь к мысли, что умный брат тоже не попался бы на шалостях и не получил ремня. Значит – слева сильный! В центре таким образом оказывается не сильный, не умный, а добрый – что и подтверждает факт получения им травмы, по доброте душевной он пытался работать на мельнице без всякой сноровки и способностей! Ну и, конечно же, склонный к умному труду брат, стоящий справа, оказался непригоден к погрузочно-разгрузочным работам. Все! Сильный – ему осла, добрый – ему кота, умный – ему мельницу!

Дедок почесал в затылке.

Первым не выдержал брат, стоящий справа.

— Это я-то к работам непригодный? – завопил он. – Это я-то? Как что таскать, как что грузить – всегда меня, оттого и поранился!

— Это я не умный? Это я-то в жерновах палец прищемил, оттого что не способный и не сноровистый? Да я с пяти лет при жерновах, оттого и прищемился! – обиделся стоящий в центре.

— Да я по заднице получал только по доброте своей душевной! – бушевал брат, стоящий слева. – Они хулиганят, а потом просят: «Братик, возьми на себя вину, тебя папка любит, пороть будет не сильно!»

Трикс гордо посмотрел на волшебника. Тот одобрительно кивнул. Тогда Трикс подмигнул растерянному Паклусу и сказал:

— Логика – она вообще в человеческих отношениях не применима. И любые факты можно на любую сторону вывернуть. Я это и сделал. Тут главное – спорщиков раззадорить, заставить их на несправедливость обидеться.

— Из него действительно получится хороший волшебник, — признал Щавель.

Эта статью сам Доктор уже анонсировал у себя в ЖЖ :) Но, думаю, можно и продублировать.

цитата

На сайте Школы перевода Владимира Баканова выложен доклад Марии Десятниковой о особенностях различных переводов романа Сергея Лукьяненко «Ночной дозор» на английский язык. Доклад называется «Анализ зарубежных концепций литературного перевода», прочитан на конференции Школы перевода, прошедшей 19-21 сентября 2008 г.

«Перевод должен вызвать у читателя те же переживания, что вызывает у читателя оригинал, поэтому моя цель — воспроизвести подлинные авторские интонации и отношение к персонажам (и читателю). В идеале перевод должен читаться так же легко и естественно, как и оригинал — и напротив, если автор в оригинале читается нелегко, это должно быть отражено в переводе.»

Полностью статью можно прочитать на сайте Школы перевода. (там есть некоторое количество таблиц, потому я ее копировать не стал)

Очередной выпуск "Кинодозора". Видео прилагается к оригинальной статье.

цитата

Раскрыты тайны "Властелина колец"

С "Властелином колец" я познакомился, когда мне было лет 14, книжку выпустило издательство "Детская литература". Под маркой детской литературы, детского кино что-то всегда умудрялось проскакивать, даже в советское время. Книга вышла в виде веселой детской сказки, и все бы было хорошо, ожидался выход и второй, и третьей книжки, но тут Рональд Рейган взял и обозвал СССР империей зла – Мордором.

Разумеется, мудрая советская власть решила, что "Властелин колец" — антисоветская книжка, посему выход второй и третьей книжки был запрещен. Поэтому лет с 14 и до 20 я пребывал в полной уверенности, что книжка заканчивается на том, что Гэндальф погибает, а герои устало бредут в сторону Мордора. Я очень переживал, что автор почему-то не довел до конца такую хорошую книжку. Потом, к счастью, она была переведена полностью, сразу же была прочитана и очень понравилась. Я не вошел в ту стадию толкиенизма, когда начинают плести себе кольчуги и бегать в лесах друг за другом, но книжку очень полюбил.

А с экранизациями у "Властелина колец" всегда было сложно. Во-первых, наследники Толкиена решили, что может существовать только одна версия мультипликационной экранизации и только одна версия киноэкранизации. Если с мультипликационной все поле истоптал Ральф Бакши (он великий режиссер, он снял прекрасный мультфильм), это все-таки не совсем то, что мечтали увидеть фанаты. С киноэкранизацией ситуация была заранее обречена на провал, поскольку невозможно было масштабно снять все то, что было описано в книге. Было понятно, что никто не соберет десятитысячной армии и все превратится в эстетскую пародию, эдакий пересказ книжки. К счастью, был Питер Джексон, фанат Толкиена, фанат этой книги, и были компьютерные технологии, которые хоть и не позволяли слетать на Марс, зато позволяли убедительно показать хоть Марс, хоть Средиземье.

Как только технологии дошли до того, что стало возможным на компьютере просто нарисовать все эти многотысячные армии, всех этих монстров, ситуация изменилась. Питер Джексон получил права на съемки, и был снят фильм, на мой взгляд, близкий к гениальности! В чем его гениальность? Гениальность в том, что режиссер по большей части наступал на горло своей творческой песне. Разумеется, можно к нему придраться, что не вошли какие-то эпизоды, например, прекрасный эпизод с Томом Бомбадилом, еще какие-то моменты, а какие-то были резко усилены, превращены в такое супершоу, как, например, эпизод с армией мертвых, приходящих героям на помощь, в то время как в книге это достаточно второстепенный момент. Но в целом видно было, что фильм делает режиссер, который влюблен в эту книгу и который хочет передать ее на экране и свое отношение к ней, свое видение, не навязывая каких-то своих трактовок.

Прекрасный подбор актеров, прекрасно справились с проблемой, как показать хоббита, чтобы это был именно хоббит. Мелочь, казалось бы, но что делать, если надо показывать такого роста хоббита – либо заставлять играть детей, что сразу все превратит в какой-то анекдот, либо использовать какие-то ухищрения, компьютерные съемки. На самом деле, как я понимаю, в этих эпизодах компьютер особо и не использовался, обошлись старыми добрыми приемами комбинированного кино. Но, разумеется, в тех сценах, где происходили огромные баталии, где вовсю свирепствует магия, где нужно было показать все темные силы, тут компьютерные спецэффекты ситуацию спасли. Они позволили и энтам броситься в бой, и собрали многотысячные армии на просторах Новой Зеландии, то есть все получилось хорошо.

Кстати, те, кто уверен, что тут все-все нарисовано на компьютере, что актеры в основном бегают на синем фоне, а дальше за них все делают, как в "Звездных войнах", они ошибаются, потому что Питер Джексон – режиссер, который четко чувствует грань между тем, что можно придумать, нарисовать, и тем, что лучше показать. По возможности он использовал и настоящие пейзажи, благо Новая Зеландия позволяет показать много интересного — настоящие дома, настоящие замки, настоящие мечи. Бедным хоббитам на ноги лепили специальные пластиковые чулки с шерстью, строили дома для них, причем дом главного героя был построен в двух вариантах, потому что по одному дому должен был ходить Элайджа Вуд и выглядеть там маленьким, а по другому должен был ходить актер, изображающий Гэндальфа, он головой должен был задевать потолок. Все это было сделано, и это сочетание старого трюкового комбинированного кино и новейших спецэффектов, замечательной игры актеров и самого главного – хорошей литературной основы, бережного к ней отношения, — все это позволило создать фильм, который достойно воплотил великую книгу.

Получилась сага, эпос, получилась очень долгая история, в режиссерской версии это вообще на целый день просмотра, все три фильма, при этом еще и не все вошло, но основное получилось. Это огромный, тяжелый и достойный труд. Я думаю, что этот фильм буду смотреть еще неоднократно, и мои дети будут его смотреть. Пока кино не выйдет на какой-то принципиально новый уровень, пока оно не станет объемным, тактильным, я думаю, что до этих пор фильм Джексона будет четко стоять на полке каждого любителя фантастики и просто каждого человека, который любит современное кино. За рамки кинофантастики этот фильм вышел, он стал своего рода культовым явлением, точно так же, как и книга Толкиена.

Стоило опубликовать вот эту новость в ЖЖ, как Сергей Васильевич тут же ответил:

цитата

Про Кея Дача — не фэйк. У меня даже есть начало...

А вот и сам текст:

цитата

Ловец Видений.

Пролог.

Это – я.

Нет, нет, не этот! Человек в силовой броне “Серафим”, идущий по обгорелому тротуару – мой крестный. Лица у него не видно, но я думаю, что оно потное, красное и злое. Какое еще лицо будет у имперского десантника, которому дали приказ отступать?

В руках у крестного полизарядный интеллектуальник, на руке – активированный “Страж”. На этой маленькой тихой улочке, среди уютных домиков и цветников, под ласковым зеленым светом местного солнца, он выглядит очень неуместно.

А вот это – я.

Я сижу в песочнице, и занимаюсь тремя очень важными делами одновременно: реву, тру кулачком глаза и пытаюсь выкопать в песке ямку. Реву я, наверное, оттого, что у меня ничего не получается – недавно по песочнице скользнул луч веерного лазера, и песок сверху покрылся красивой блестящей сеточкой. Лопатка соскальзывает, бьет меня по коленке, и я реву еще энергичнее.

А мой крестный – будущий крестный – останавливается, и растерянно смотрит на меня. Он-то прекрасно понимает, что значит приказ к отступлению. Империя не уходит с мятежной планеты, она лишь меняет тактику. Когда последний десантник покинет город, над ним зависнет крейсер планетарного подавления… и стеклянная корочка на песочнице станет толще.

Тут я поднимаю голову, и вижу большого-пребольшого человека в белой броне. Человек отступает на шаг. Наверное, думает, что я испугаюсь и заплачу еще громче.

Но хотя мне всего три года, я очень люблю мультики из цикла “Звездная стража”. Я их и сейчас люблю…

Поэтому я отбрасываю лопатку, встаю на ноги, и бегу к своему будущему крестному. Я ведь столько раз видел на экране больших людей в сверкающей броне.

А вот это – тоже я. Только старше на полтора месяца. И одет не в веселенький детский комбинезончик, а почти что в настоящую, хотя и маленькую, форму семнадцатого особого десантного полка Третьего Флота. Вид у меня очень довольный, плакать и звать маму я давно перестал, потому что друзей у меня теперь – пятьсот человек военных и еще сто человек вольнонаемных из экипажа космического корабля “Неугомонный”.

Единственное, чем я сейчас недоволен – это хмурые лица моих друзей. Раньше они ссорились разве что обсуждая, как меня воспитывать: чтобы я не слишком грустил по родной планете, но при этом не вырос слюнтяем и неженкой. И старый суровый полковник, отводит глаза в сторону, очередной раз объясняя солдатам: детям на боевом корабле делать нечего, спасение ребенка было благим делом, но теперь ему надо расти на планете, в хороших условиях... и лишь в военное время в штатное расписание вводится понятие “сын полка”.

Так что сейчас мои шестьсот пап (те, кто не смог прийти, наблюдают за собранием по корабельной связи) решают мою судьбу. В общем-то – никаких колебаний нет. Даже самые прижимистые готовы скинуться ради моего будущего.

Меня ждет дорогой и очень уважаемый центр воспитания, но когда я об этом узнаю, то снова буду долго плакать…

А это – снова я.

Нет, не удивляйтесь, что я такой большой. Прошло пять лет, я ведь должен был подрасти?

А мальчишку, которого я колочу, жалеть вовсе не стоит. Он плохо себя вел. Обзывал меня по-всякому, устраивал всякие пакости…

Ничего, вот сейчас я ему разобью нос до крови, он заплачет, и тогда мы помиримся. Я вообще очень отходчивый, это все учителя признают! И когда через месяц мой крестный заедет меня навестить (вообще-то, в первый и последний раз, но он ведь на службе, у него много дел), то мы с Ростиком оба выбежим его встречать. И я даже скажу, что Ростик мой лучший друг, и это будет правда.

Во, я ему разбил нос в кровь! Неплохо для восьмилетнего мальчика, правда?

Теперь вы меня точно не узнали! Мне ведь уже четырнадцать лет. Я высокий, со строгим серьезным лицом, в нашей форменной школьной одежде. А напротив меня сидит наш священник, отец Виталий. Трет лоб, укоризненно смотрит на меня. Он и вправду расстроен.

Хотя мне кажется, что профессия киллера – ничуть не хуже любой другой. Конечно, если работать честно, в профсоюзе, не жульничать с налогами, и соблюдать все положенные правила.

Но отец Виталий все-таки грустит. Это оттого, что он не с Терры, а с какой-то маленькой планеты. У них там все по-другому. И чтобы утешить отца Виталия, я обещаю еще раз хорошенько подумать над выбором жизненного пути.

Ну, а это было совсем недавно. Видите, какой я стал? Мне восемнадцать лет, я рослый и красивый парень. Совсем не похож на малыша из песочницы. Я стою на крыше, с тонким и изящным лазерным ружьем “Махаон”. А мой клиент, мой первый настоящий клиент, шествует по улице, двадцать метрами ниже меня. У него аТан, так что убью я его не насовсем. Это немножко обидно, но с другой стороны – я рад. В первый раз стрелять в живого человека – трудно.

Вот мой клиент поравнялся со мной, и я поднимаю ружье. Он даже телохранителя не имеет, растяпа…

А стреляет “Махаон” красиво! Будто два радужных крыла распахнулись над улицей! Это похоже на шатер, который накрывает собой клиента – а потом схлопывается…

Зато смотреть на результат совсем неприятно. Я отшатываюсь от края крыши, меня тошнит. Я кидаю ружье, поверх него набрасываю термосетку, активирую зажигание, и сбегаю по лесенке на цокольный этаж. По пути перекрашиваю куртку, волосы и кожу.

То, что сейчас моего клиента готовят к оживлению, немного успокаивает. Все-таки легче работать, когда знаешь, что не совершил ничего необратимого.

1

Будильник заскулил – жалобно, словно голодный щенок. Фай оторвал голову от подушки, с ненавистью посмотрел на гнусный прибор. Выполненный из прозрачной пластмассы, обычно идущей на иллюминаторы космических кораблей, он был абсолютно неуязвим. Можно швырять его в угол – не сломается. Можно накрыть подушкой – автоматически увеличит громкость. Можно притерпеться к невыносимому звуку – простенькая микросхема поищет в памяти что-нибудь другое. Рев скутера с разлаженной подвеской, или радостные детские вопли, или интимный женский голос, или грубую ругань, или банальную сирену.

Впрочем, ничто не мешало сменить ненавистный инструмент на более сговорчивый будильник. По утрам это желание становилось почти нестерпимым – чтобы к вечеру бесследно исчезнуть.

Едва Фай спустил ноги с кровати, как будильник замолчал. Впрочем, настороженный огонек в следящих линзах не погас. Придется просыпаться.

— Доброе утро, Фай, — негромко сказал психотерапевт, закрепленный на спинке кровати. Антенны аппарат уже втянул, и походил теперь на обыкновенный бра, разве что со слишком причудливым абажуром. – Вы удовлетворены сеансом терапии?

— Не знаю, — Фай потер щеку, окончательно просыпаясь. Посмотрел на столик у двери – рядом с щелью принтера лежало письмо. Ладно, это подождет… – Насколько реальны сегодняшние воспоминания?

— Какого периода?

— Начальные. Из самого раннего детства.

— Они полностью согласуются с вашей биографией, а также с остаточными воспоминаниями. Достоверность их на уровне восьмидесяти – восьмидесяти двух процентов.

— Это высокий процент?

— Да, для воспоминаний раннего детства.

По крайней мере, медицинская аппаратура была любезна. Фай кивнул, еще раз прокручивая в памяти сон. Сказал:

— А Ростик, все-таки, был большой пакостник. Мы дружили, конечно, но…

— Согласно данным обследования, — убежденно возразил психотерапевт, — он был вашим лучшим другом за весь известный период. Если вы возобновите с ним общение – хотя бы в минимальной степени, это послужит целям социальной адаптации.

Фай пожал плечами. Встал с кровати, но все-таки не удержался от последнего замечания:

— И я точно помню, что не рассказывал отцу Виталию свои планы на будущее!

— Да, — легко согласился психотерапевт. – Но подсознательно вы стремились поделиться со священником своими наклонностями и получить совет.

— Я знаю, что бы произошло. Он бы потом с меня глаз не спускал! Никогда бы не позволил стать киллером.

— Да, но ложное воспоминание вводится в сеанс именно с целью продемонстрировать основную развилку вашей судьбы. Поделившись с отцом Виталием своим желанием работать на грани законности, вы, скорее всего, получили бы ряд сеансов психотерапии еще в подростковом возрасте.

— И ты считаешь это правильным? – Фай даже не заметил момента, когда обратился к автомату словно к разумному существу. Но психотерапевт поддержал игру:

— Нет, поскольку выбор социальной роли принадлежит исключительно индивидууму. Однако, в таком случае не возникло бы большинства ваших нынешних проблем.

— Спасибо, — буркнул Фай. – Что сегодня на вечер?

— Анализ вашей сексуальности. Мы постараемся выяснить, не стали ли вы в бессознательном возрасте объектом насилия, кто являлся инициатором вашего первого сексуального контакта, а также последствия отсутствия эмоционального и духовного контакта с матерью в раннем детстве.

— Нас ожидает интересная ночка… — пробормотал Фай.

— О, да! – с энтузиазмом откликнулся психотерапевт.

Фай секунду с подозрением смотрел на машину, но та больше не проронила ни звука.

— Отключись до вечера, — приказал он. – Последствия отсутствия… наличие присутствия…

Иронизировать не стоило. Психотерапевт был совершенен настолько, насколько это вообще возможно без подключения к крупным госпитальным компьютерам. Но позволять копаться в своих мозгах полуразумным электронным монстрам Фай не собирался.

Он принял душ, позавтракал – пара бледно-зеленых безхолестериновых яиц, тост с сыром, стакан яблочного сока. Инфотерминал бормотал со стены, рассказывая о валютных котировках, происшествиях, преступлениях, политических перестановках. Империя жила обычной жизнью.

Лишь потом Фай оделся и взял со столика письмо.

Заказ был почти стандартным. “Уважаемый господин Фай Ольсен! Мне порекомендовали Вас как опытного и виртуозного специалиста. Те, кого я представляю, хотели бы предложить Вам крайне любопытную, хотя и сложную, работу. Если Вы в данный момент свободны, и сможете приехать в кафе “Е¹МС²” сегодня, к полудню по восточноевропейскому времени, мы сможем встретиться.”

Фай задумчиво повертел листок, как будто ожидал увидеть на обороте отпечатанного собственным принтером письма какую-то приписку. И приписка нашлась:

“Если Вы не сможете подъехать, то я прошу прощения за беспокойство.”

Вот это и было главное отличие от стандартного заказа. Фай мог не ночевать дома. Он мог проснуться после полудня “по восточноевропейскому”… кстати, насколько оно отличается от московского времени? У него могли быть дела – какие угодно, начиная от визита в бордель и кончая другим заказом. Никто и никогда не делает предложений о деловой встрече, не выяснив, сумеет ли партнер на нее прибыть.

Ну, разве что заказчик прекрасно знает: кто такой Фай, где живет, и каков его распорядок дня…

— “Е” не равно “эм-цэ квадрат”, — произнес Фай, смакуя название. Смахивало на название какого-нибудь кабака при космопорте. Этакая насмешка над тенью Эйзенштейна… нет, Эйнштейна, это он был физик, а Эйзенштейн актер… нет, режиссер, снял какой-то революционный фильм о восставшем крейсере… нет, броненосце... Фай поморщился, как всегда, когда принудительно вложенный общекультурный минимум начинал раскручиваться в голове. Порой ему хотелось избавиться от багажа ненужных знаний не менее сильно, чем уничтожить сверхпрочный будильник. Лицей, в котором прошло его детство, был одним из лучших в Империи, и использовал самые передовые методы обучения. Но технология записи информации – крошка со стола корпорации “аТан”, перепавшая в широкое пользование, тогда была не слишком-то отработана. Вот сынишка Ростика – что бы ни говорил психотерапевт, а иногда Фай встречался с одноклассником за кружкой пива – пользовался “багажником” куда более ловко.

Некоторое время назад в магазине электронных книг "Литрес" проходил опрос на тему "Кто из известных людей может помочь в выборе книги?"

Сегодня ресурс подвел итоги голосования. С огромным отрывом "победил" Сергей Лукьяненко, набрав 36% голосов. На втором месте — Борис Акунин, за которого проголосовали 17% процентов посетителей.

Какие же у всего этого будут последствия?

цитата

Данные опроса будут учитываться при организации на www.litres.ru именных книжных коллекций VIP-читателей, которая начнется в декабре 2008 года. Отметим, что данная работа будет проводиться в рамках реализации межиздательского проекта по популяризации чтения в России. Именные книжные коллекции на Литресе – начало большой кампании продвижения книг, лучших с точки зрения читателей Литреса и их кумиров.