Вероятно, — мне это известно по другим примерам, — между качеством произведения и трудностями, которые пришлось преодолеть, работая над ним, нет, собственно, никакой связи. "Солярис" я создал в течение месяца, правда, без последней главы, которую я не смог написать, и роман удалось закончить только год спустя. Интересно, что "Возвращению со звёзд" тоже суждено было пролежать целый год и тоже без последней, заключительной главы. Однако, "Солярис" в основном была написана сравнительно быстро, и только некоторые сцены (например, попытку самоубийства Хари) мне пришлось переписывать несколько раз. "Возвращение" же раскачалось у меня где-то в одной четверти от конца, и требуемого равновесия я уже добиться не смог: в этом месте книга надтреснута. То, что происходит после счастливого соединения Брегга и Эри, — это уже разлив, действие двигают вперёд определённые искусственные приёмчики, мне пришлось ввести необязательную с точки зрения композиции информацию, потому что иначе я не мог бы с этой "регуляционной слабостью" совладать. Мой метод, явно представляющий собою своеобразный вариант метода проб и ошибок, отягощён не только хорошо известными мне недостатками, но, что ещё хуже, небезопасен в том отношении, что тотальное незнание, приведёт ли начатая работа к цели, порой мстит за себя, когда текст "уводит" меня с первоначально избранного направления. Бывало, что такой "самодеятельности" я не мог взять в руки. Так, например, "Эдем", который был задуман — в сфере описываемых событий — "двуслойным", — так как должен был представлять собою сплав "космической робинзонады" с совершенно иной проблемой, — синтезу этому не поддался...
Вымыл руки — вода, как полагается, была адски холодной, удивительно, как это она не замерзала. Повернул кран теплой — вылилось несколько капель. Подошел к телефону, чтобы позвонить администратору, но опять передумал. Конечно, это скандал. Луну освоили, а горячей воды в номере не допроситься!
Одна из псевдорецензий Станислава Лема в "Абсолютной пустоте" ("Перикалипсис") посвящена творческому люду. Начинается она замечательно: немец написал книгу по-голландски, почти не зная этого языка, снабдил его предисловием на англйском и издал во Франции, известной своими скверными корректурами. Далее: "Пишущий эти строки тоже вообще-то не знает голландского, но, ознакомившись с названием книги, английским предисловием и немногими понятными выражениями в тексте, решил, что в рецензенты всё же годится". Автор прав, для хорошей рецензии вовсе не обязательно читать книгу, чуть позже это доказал профессор Кац, выпустив брошюру "Взгляд на современную русскую литературу", в которой оценивал содержание книг по их обложкам.
Но Лем пошёл дальше. От имени немца Ферзенгельда он предлагает проект учреждения Фонда Спасения Человечества, который первым делом занялся бы уничтожением всего, что создано в XX веке. Искать жемчужины в этом мутном потоке бесполезно, считает рецензент: "Если по Сахаре разбросаны сорок песчинок, от отыскания которых зависит спасение мира, то мы не найдём их точно так же, как четыре десятка спасительных книг, давно написанных, но потонувших в груде макулатуры". И в дальнейшем следует тщательно заботиться о том, чтобы никто и не помыслил заняться творчеством. Тем, кто ничего не делает, пожизненная стипендия, а тех, кто творит, следует наказывать. И очень жёстко:
"По новому уголовному кодексу нелегальное сочинение, распространение, хранение и даже изъяснение жестами какого-либо продукта творчества с целью извлечения барыша или славы карается изоляцией от общества, принудительными работами, а в случае рецидива — темницей со строгим режимом, твёрдым ложем и поркой в каждую годовщину правонарушения. За контрабандное распространение в обществе идей, пагубное влияние которых сравнимо с автомобильной, кинематографической, телевизионной и прочей заразой, грозят суровые наказания вплоть до исключительной меры, с выставлением к позорному столбу и пожизненным принудительным употреблением собственного изобретения".
По-моему, очень хорошее предложение. Жаль, невыполнимое.
облако тэгов
