В честь Дня влюбленных — мой фантастический рассказ. Про любовь, само собой.

— Здравствуй, – девушка открыла глаза. – Как тебя зовут?

— Тим, — представился я.

— Здравствуй, Тим! Ты должен меня настроить.

— Конечно.

Я подошел к андроиду. Девушка была очень красивая – тонкие черты лица, огромные глаза, светлые волосы, отличная фигура. И почти как живая. Впрочем, биороботы все такие.

Так, что там с настройками? Я вызвал на экран программу андроида. «Как меня зовут?» Ну, пусть будет Тая… «Как обращаться к тебе?» По имени – Тим. «Каковы твои сексуальные пристрастия?» Ого, какой внушительный список! Выберу-ка я это и вот это. Пожалуй, можно попробовать и это тоже. Для разнообразия. «Какие предпочитаешь темы для разговоров?» Ну, с этим-то как раз все просто – любые…

Через пять минут настройка была закончена. Девушка улыбнулась:

— Тим, хочешь заняться сексом?

— Не сейчас. Давай проверим, что делается снаружи.

Я подошел к экранам, посмотрел. Все нормально: искорки на темном фоне – астероиды, колонки цифр рядом – их масса, траектория полета, степень опасности. Можно пока передохнуть. Пошел в каюту разбирать вещи, по дороге попросил: «Приготовь, пожалуйста, кофе и что-нибудь поесть». Тая улыбнулась – конечно.

***

Девушек-андроидов на станции слежения решили завести после долгих споров. «Разве человека можно заменить машиной?» — сомневались одни. «Секс с биороботом – это противоестественно, это нарушение всех законов природы!» — негодовали другие. А вы попробуйте-ка, дамы и господа, целый год провести в одиночестве! Когда кроме тебя на станции никого нет, а за тонкой стенкой – холодная пустота и звезды. Умом тронешься!

Сначала, конечно, на станции посылали семейные пары. Считалось, что муж и жена смогут продержаться год. Но оказалось, что даже самые крепкие браки после года дежурства быстро распадаются. Супруги не хотели даже видеть друг друга и стремительно разбегались в разные стороны.

Тогда начали посылать просто мужчин и женщин, надеясь, что за год они притрутся друг к другу и сработаются. Кандидатов, разумеется, проверяли на совместимость, психологическую устойчивость, взаимную симпатию и пр. Но результаты оказались еще печальнее. После ряда серьезных конфликтов, чуть не закончившихся трагедиями, пришлось отказаться и от этого варианта.

Следующий шаг – одиночки. Сам с собой уж точно не поссоришься! Но тут встал во весь рост вопрос общения. Когда рядом нет ни единой живой души… Какие угодно инопланетяне почудятся! Ладно, без секса можно обойтись, но без разговоров… Сеансы связи обычно бывают очень краткие и формальные, успеть бы передать, что на станции все нормально...

Тогда и придумали посылать девушек-андроидов. Конечно, удовольствие это дорогое (высококлассные модели стоят целое состояние), но все равно будет дешевле, чем потеря целой станции по вине свихнувшегося дежурного. К тому же андроиды не нуждаются в пище, воде, кислороде, питание получают от солнечных батарей, да и служат долго. Как минимум — лет двадцать-тридцать, старения-то у них нет. Дежурному надо было лишь настроить девушку по своему вкусу и заменить старые блоки на новые. Пять минут, и все готово!

В некотором смысле андроиды стали для дежурных идеальными женами: всегда в хорошем настроении, приветливые, вежливые. Никогда не спорят, не скандалят, полностью разделяют вкусы и пристрастия мужчин (в том числе сексуальные), готовят, убирают, помогают... Плюс – общение на любые темы. Как ни странно, но многие мужчины стали воспринимать своих биопартнерш как живых женщин. Бывали даже случаи, когда они хотели забрать их на Землю. Но это строго запрещалось правилами компании. Имущество должно оставаться на станции и переходить от одного дежурного к другому.

***

…Наша жизнь с Таей быстро наладилась. Утром – зарядка, завтрак, проверка данных, передача на Землю информации, профилактика и ремонт оборудования. Потом – обед и отдых. Чтение, голофильмы, игры. Тая оказалась отменной шахматисткой, и мы провели немало отличных партий. Мне пришлось даже напрячься, чтобы свести наш турнир вничью.

После отдыха – снова проверка информации и передача на Землю. Вечером – физические упражнения, ужин, чтение, беседы. Разговаривать с Таей можно было на любые темы – она знала практически все. Конечно, я понимал, что это всего лишь хитрая программа, но все же… Как приятно думать, что ей действительно интересно общаться со мной! Ночью – секс и сон. Точнее, спал я, а Тая дежурила в рубке — следила за приборами. Ей отдыхать-то не нужно… И так сутки за сутками.

***

…Беда пришла на третий месяц. Меня разбудил резкий, пронзительный визг тревоги: «Разгерметизация! Разгерметизация!» Я вскочил и бросился в рубку. И сразу понял — обшивка пробита, воздух быстро уходит наружу. Тая смотрела на меня удивленными глазами. Если можно так выразиться. Крошечный метеорит пробил обшивку станции и попал ей прямо в грудь. Туда, где находилась основная память. «Закрой чем-нибудь пробоину», — крикнул я, а сам кинулся за скафандром. Если не удастся остановить течь…

Три минуты на одевание, одна – на проверку всех систем. Теперь можно идти в рубку. Я задраил люки и осмотрелся. Приборы работали нормально, утечка воздуха остановилась, сигнал тревоги затих. Тая аккуратно закрыла дырку пластиком и залила герметиком. Отлично, можно приступать к ремонту. Через полчаса я все закончил – заменил поврежденную панель на новую, подкачал воздух из запасных баллонов. И только потом заметил, что Тая неподвижно сидит в кресле. Ее голова упала на грудь, руки плетьми повисли вдоль тела, а ноги подогнулись. Черт! Похоже, у нее еще и повреждение системы управления...

Остаток ночи я провел, пытаясь починить Таю. Ничего не выходило. В кладовке нашелся один лишь блок управления, а блока памяти не было. Похоже, мой предшественник заменил старый блок на новый, а запасной заказать позабыл. Что ж, бывает… Придется ждать очередного сеанса связи с Землей.

И вот долгожданный сигнал. Я доложил о ситуации и о поломке андроида. Мне пообещали помочь — прислать подробную инструкцию, как починить блок памяти. Через час я ее получил. Ну что ж, попробуем. Не хотелось бы провести оставшиеся девять месяцев в полном одиночестве...

***

…Тая открыла глаза.

— Тим?

— Да, дорогая, как ты?

— Нормально. А что со мной было?

— Ты вышла из строя.

— Потеряла сознание?

— Нет, совсем отключилась. У тебя были повреждены два блока, я их заменил.

— Какие блоки, дорогой? Разве у человека бывают блоки? Ты что-то путаешь!

В глазах у Таи плескалось искреннее недоумение.

— Э…

Я не знал, что сказать. Похоже, я что-то соединил не так. И вряд ли теперь смогу вернуть все обратно. Я же не биомеханик, а всего лишь специалист по астероидам.

***

— Я не хочу сегодня секса, у меня голова болит!

— Э…

— Да что ты все время экаешь! Не можешь ничего умнее сказать?

— Ты не мог бы, дорогой, не разбрасывать свои вещи по всей каюте? Вечно валяются, где попало! Надоело за тобой убирать!

— Дорогая…

— Знаю, что дорогая. Что дальше?

— Хорошо, все уберу.

— Уж постарайся! Работаю на тебя целый день, готовлю, стираю, убираю, и никакой благодарности. Вот вчера, например, ушел в каюту в девять часов и дрых всю ночь. А я одна в рубке сидела, скучала…

— Ну, кто же так ходит? Вот смотри: раз, два, три – шах и мат.

— Но я хотел…

— Потом будешь хотеть! А теперь иди в рубку, скоро у нас сеанс связи. И не забудь заказать мне новую косметичку, пусть пришлют с грузовым кораблем. Старая куда-то делась. Вчера искала – не нашла…

— Черт, ноготь опять сломала! Эти вентили такие тугие! Мог бы, кстати, и помочь. Где моя пилка? И не говори, что ее нет, должна быть!

— Не делай вид, что не слышишь меня. Подумаешь, не дала. Обиделся! Я женщина, за мной ухаживать надо. А не так – раздвинь ноги, и все. У меня тоже чувства!

— Кстати, когда мы вернемся, познакомишь меня со своей мамой. Как это — зачем? Ты что, жениться на мне не собираешься? И это после всего, что я для тебя сделала? Негодяй, мерзавец!

— Дорогой, раз уж мы решили пожениться, как ты думаешь, можно ли пригласить на нашу свадьбу прежнего парня? Того, что до тебя был. И не ревнуй! Я одного тебя люблю. А он – так, прошлое…

— Нет, белое платье – это сейчас не модно! Хочу кремовый костюм от Юкамоты, с длинной юбкой и шляпой. Как в том фильме. Ну, помнишь, мы на той неделе смотрели? Невеста еще очень красивая была… Жаль, что ее потом убили. И хочу кольцо с огромным бриллиантом! Пусть все подружки от зависти умрут!

***

…Вместе с очередным грузовым кораблем с Земли пришел новый блок памяти. Я осторожно отключил Таю, заменил устройство, потом снова включил.

— Здравствуй, – девушка открыла глаза. – Как тебя зовут?

— Тим, — вздохнул я.

— Здравствуй, Тим! Ты должен меня настроить.

— Конечно, дорогая...

— Тим, хочешь заняться сексом?

— Чуть позже…

— Приготовить тебе кофе, бутерброды?

— Да.

— Сыграем вечером в шахматы?

— Может быть…

Два дня мы жили, как до аварии. Потом я снова поменял блоки.

***

— И где, интересно, моя косметика? – Тая уперла руки в боки. – Ты хорошо осмотрел грузовой корабль?

— Наверное, забыли положить...

— Мужчины! – фыркнула Тая. – Ничего вам доверить нельзя, даже такое плевое дело. Ладно, в следующий раз я сама закажу.

— Нет, сегодня у нас секса не будет. Я не в настроении. Ничего не болит, просто устала. Хочу немного полежать и почитать. И не лезь ко мне! А то вообще будешь спать один в рубке на диване…

— Ну, ладно, один раз. А потом спать. В смысле – ты спать, а я пойду в рубку. Посижу, поплачу. Я такая несчастная, никто меня не любит…

— Боже, неужели так трудно запомнить: чистое белье — в левом шкафчике на верхней полке, а грязное – в правом, на нижней. И не наоборот! Что за тупица!

— Дорогой, что ты подаришь мне на день рождения? Как это – «а когда оно будет»? Ты должен знать! У всех есть день рождения, значит, и у меня, тоже! Наверное, ты просто забыл…

— О, дорогой, какая прелесть! Где взял такое милое колечко? Сам сделал? Ты просто очаровашка! Так и быть, прощаю тебя. Как это — за что? За то, что чуть не забыл о моем дне рожденья! Вечно приходится тебе напоминать. Бедная я, несчастная…

***

Корабль с Земли пристыковался по расписанию. Я оглядел рубку – все вещи собраны, сумки закрыты. Осталось одно, самое последнее дело.

— Не отключай меня, — попросила Тая.

— Ты же знаешь, я обязан.

— Но тогда я умру.

— Нет, андроиды не умирают, по крайней мере, не так...

— Нет, я умру. Как личность.

— Я должен тебя отключить, чтобы новый дежурный мог тебя снова настроить. И ты будешь его любить…

— Но я люблю только тебя... Тим, я хочу быть с тобой.

— Я тоже этого хочу, дорогая, но компания строго запрещает брать андроидов с собой на Землю. Ты – ее имущество.

— Тогда возьми один мой старый блок памяти, а на его место поставь новый…

***

— Здравствуй, Тим.

— Здравствуй, Тая.

— Мы уже на Земле?

— Да, у меня дома.

— А где здесь зеркало? Я хочу посмотреть на свое новое тело.

— В большой гостиной.

— Ну, ничего... Не хуже того, прежнего.

— Я отдал за него все, что заработал на станции...

— Зато теперь я буду принадлежать только тебе. Я люблю тебя, Тим...

— И я тебя, Тая. Разреши познакомить тебя с моей мамой…

В честь вечного праздника студентов — мой традиционный рассказ.

Татьянин день

…Было это в январе 1983 года. Я учился на филфаке МГУ и после зимней сессии поехал в университетский Дом отдыха «Валентиновка» (под Торжком). Вместе с одногруппниками — Костей Чугуновым и Алексеем Варламовым (нынче — известный писатель, профессор, ректор Литературного института и пр.).

Само собой, вечером, по старой студенческой традиции, мы отметили Татьянин день и успешную сдачу сессии. Праздновали так бурно (эх, молодость, молодость!), что я каким-то умудрился сломать входную дверь в корпус... Утром нас, злостных хулиганов и алкоголиков, вызывал к себе на разборку директор. А времена тогда стояли суровые (Андропов жеж!), и за подобное поведение (порочащее честь и достоинство советского студента) вполне могли турнуть из университета. Со всеми вытекающими...

Ладно, пришли мы, сидим, виновато опустив головы. Что-то говорить и оправдываться смысла не имело – и так все понятно. Дальше состоялся такой диалог.

Директор (сурово): — Ну? Почему, спрашиваю, нажрались, как свиньи?

Я (тяжело вздыхая и мямля): — Сессия... Татьянин день... Традиция...

Д. (еще более сурово): — Какая Татьяна! Это религиозный праздник! А вы комсомольцы! Вот я сейчас в университетское бюро комсомола сообщу! И про Татьяну, и про ваши безобразия…

Алексей Варламов (шепотом – мне): «Высоцкий!»

Я (радостно): Так это... мы день еще рождения Высоцкого отмечали!

Д. (несколько смягчаясь): — Что, поклонники его творчества?

Я (кивая): Да! Большие! Ну прям вообще!

Д. Тогда пой!

Я. Что?

Д. (ухмыляясь): — Раз поклонник, должен знать его творчество! Давай! Покажи, что знаешь!

Ладно, встал я, прочистил горло и начал громко: «Вздох глубокий, руки шире...» Затем последовали «Который раз лечу Москва-Одесса...», «Она была в Париже…» и так далее. Через десять минут директор сдался: «Идите но чтобы больше ни-ни!» В общем, обошлось. С тех пор я очень благодарен Владимиру Семеновичу и считаю Татьянин день одним из лучших праздников в году. Всегда его отмечал — и когда учился в МГУ, и потом, когда уже сам стал преподавателем. И еще: петь я совсем не умею, голоса нет, слух – медведь в детстве на ухо наступил. Но я очень, очень старался!

Сегодня — День российской печати. Тринадцать лет я был журналистом, работал в одной весьма известной московской газете... Мда.

По этому поводу — мой рассказ "День идиота". Фантастика, конечно же, но кое-что списано с натуры.

ДЕНЬ ИДИОТА

Работа журналиста очень похожа на работу ассенизатора – так же часто приходится иметь дело с дерьмом. Эта мысль всякий раз посещает меня, когда я переступаю порог родной редакции. Вот и сегодня утренняя планерка началась именно с этого знакомого до боли слова.

— Дерьмо! — сочно резюмировал Главный, просматривая очередной номер нашей газеты.

Он бегло просматривал статьи, и его круглое холеное лицо с бородкой «а-ля доктор Чехов» недовольно кривилось.

— За что я вам деньги плачу? Что это за говно? – презрительно изрекал он, тыкая пальчиком в очередную публикацию. – Примитив, убожество, никакой фантазии! Почему никто не написал о Витюше и его любви к мальчикам? Что значит – факты не подтвердились? Насрать мне на ваши факты! Сколько раз вам, уродам, повторять: факты – это то, что я вам говорю, а не то, что якобы есть в этой вашей гребаной реальности. Мне она параллельна, у меня своя есть, собственная. И у вас, уродов, тоже, раз вы на меня работаете. Сочиняйте, врите, из своей задницы доставайте – мне все равно. Но чтобы статья была!

Главный грозно посмотрел нас, и мы дружно втянули головы в плечи. Сейчас начнется раздача люлей... И не ошиблись.

— Где дежурный по новостям? – гремел шеф. – Опять нажрался, скотина, проспаться не может? Штраф на пять тыщ! Чем вы вообще тут занимаетесь? Дрочите коллективно? Всех на хрен уволю!

Мы постарались стать еще более невидимыми: попадать под горячую руку шефа никому не хотелось. Подумаешь, напортачили, с кем не бывает! Это жизнь, детка, и все мы иногда косячим. Бывает! И что, теперь вообще ничего не делать? А деньги как зарабатывать?

Проорав еще минут пять, Главный успокаивается: дневной план по штрафам выполнен, можно приступать к нормальной работе. Что он и делает: быстро раздает ЦУ и сваливает на очередную тусовку. Шеф у нас, надо сказать, большой общественный деятель, вхож даже в высшие сферы... Пьет дорогой коньяк с помощниками и референтами Самого и треплется на разные либеральные темы. Это у нас модно сейчас – быть либералом. Не забывая, конечно, при этом про истинные государственные ценности и патриотизм. Впрочем, забыть не дадут: Третье управление бдит!

Пока шла планерка, я привычно рассматривал кабинет Главного. От скуки и чтобы немного скрасить минуты ожидания, пока нас, наконец, не отпустят. Тогда можно забежать в буфет и припасть к спасительному роднику под названием «Посольская особая». И утолить жажду.

О кабинете следует сказать особо. Стены его украшают головы лосей, кабанов, оленей и прочих милых лесных зверушек, самолично убиенных нашим Главным. Охотник он у нас, любит походить с ружьишком… А в предбаннике стоит на задних лапах целый медведь, заваленным им где-то в диких лесах Сибири… Он каждый год ездит охотиться, а потом угощает нас мясом диких кабанов, медведей и уток. Каждому достается по маленькому кусочку. Мы морщимся, давимся, плачем, но едим. А что делать!

Кстати, нас, журналистов, он тоже рассматривает как зверушек, которых нужно время от времен отстреливать. Стоит только заикнуться о небольшой прибавке к жалованью – сразу же следует точный выстрел: пшел нах, урод, на твое место других возьмем. И возьмут! Газета у нас популярная, работать хотят многие. Я не раз порывался уйти в более спокойное место, но всё оставался. Привык, знаете ли, а еще прикипел задом к родному стулу. К тому же много времени работа у меня не занимает – час-полтора от силы. Главное –вовремя сдать материал, а потом можно с чистой совестью отправиться в редакционный буфет… Люди мы, сами понимаете, творческие, и иногда так хочется расслабиться. Отдых наш обычно длится до глубокого вечера, потом все начинают расползаться. Те, кто самостоятельно перемещаться уже не может, засыпают прямо в редакции, на диванчике, заботливо для этих поставленном в углу. Там даже плед имеется. С одной стороны, это удобно – не нужно утром рано вставать и бежать на работу, но с другой… Неизбежно возникают семейные проблемы. Женам обычно не нравится, когда мужья не ночуют дома…

***

Сегодня я приполз на работу лишь к обеду – мог себе позволить после вчерашнего ударного труда. Пролистал на компе ленту новостей и собрался было что-то поделать, как ко мне подрулил Стас Баблов. Он отвечает у нас за информацию, и его хлеб — убийства, изнасилования, грабежи и прочие криминальные радости. Я сижу недалеко от его отдела и часто слышу звонкие, радостные голоса его сотрудников: «Где, вы говорите, нашли мертвое тело? А расчленёнка имеется? Как это – нет? Плохо, с нею было бы лучше…» Все правильно: чем больше трупов, тем интересне материал, ничто так не радует человека, как вид чужой смерти. «Кровь и сперма!» — любит повторять наш мудрый Стасик. Он со спокойным лицом и даже, кажется, с удовольствием рассматривает фото человеческих трупиков и лишь иногда замечает: «Картинка слабовата, крови мало. Что, нельзя было сделать крупнее? Ладно, ставим на первую полосу…»

— Ты слышал, — кивнул мне Стасик вместо приветствия, — что сказал шеф? Надо о Витюше написать. Иначе он с нас не слезет.

Я пожал плечами – само собой. Если шефу что-то втемяшится в голову – нипочем не выбьешь. Казалось бы, что ему этот Витюша, бывшая звезда «Секса на льду»? Давно отработанный материал. Но раз приказали… И тут до меня дошло: да ведь Витюша недавно пролез в Думу и теперь активно толкает закон о запрете секс-рекламы! Вон оно что! А реклама эта занимает чуть ли не половину нашей газетной площади, принося основной доход и немалые прибыли, и если она уменьшится… Все стало ясно.

— Что конкретно от меня требуется?

По опыту знал – лучше не тянуть. Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь. И пойдешь в буфет пить водку.

— Витюша сегодня прессуху дает, — сказал Стасик – выступает против многоженства. Типа, гаремы — это враждебное влияние, надо бы запретить их.

Я хмыкнул:

— Ну да, половина мужиков у нас их уже имеет, а он только что проснулся.

— Тренд у него такой, — наставительно произнес Стасик, — возвращение к традиционным ценностям и исконным корням. Понял? Скоро мы все будем кафтаны и сарафаны с кокошниками носить...

Я представил себе Стасика в сарафане с кокошником и хмыкнул – не пойдет.

— Лучше косоворотки и лапти, — встряла в разговор Варенька, молодая сотрудница его отдела, — так будет прикольнее. А для девушек – чтобы платья в пол, как в фильмах про Наташу Ростову…

И мечтательно закатила глаза. Стасик скривился, как от зубной боли: Варенька была девушкой довольно глупой, хотя и весьма смазливой. Собственно, за смазливость ее и держали: если требовалось разговорить какого-нибудь мужика (скажем, депутата или замминистра), посылают только ее. Похлопает она своими длиннющими ресницами, глупенькие глазки выпучит, ротик от удивления откроет (ой, вы такой умный!) – и всё, клиент готов. Ножку еще чуть задерет (платья носит исключительно короткие), немного нагнется вперед, чтобы сиськи вывалились… Мужик слюни распустит, ничего уже не соображает, а она этим пользуется – нужные вопросы задает. Бесценная девушка!

— Хорошо, – кивнул я Стасику, — но я с Варькой пойду. Пусть она Витюшу отвлечет, а я в его комп влезу. Может, что-то интересное найду.

Стасик посмотрел на Вареньку, та привычно выкатила сиськи и сложила пухлые губы бантиком – как бы для поцелуя. Вышло очень даже секси.

— Витюша вроде бы больше по мальчикам, — с сомнением покачал головой Стасик. — Но ладно, бери. Но чтобы статья у меня была! На первую полосу!

Варечка прыснула:

— Я юбочку еще покороче надену, чтобы Витюшу соблазнить...

— И чулочки в сеточку, — подсказал я, — это сейчас самый писк, мужики прямо кончают при их виде. Правда, наш Витюша по иному профилю, но…

***

Через час мы уже сидели в машине и ехали на прессуху. Варечка надела свое самое короткое платье (еще с вырезом до пупа) и чулочки в сеточку — по моему совету. «Вельми секси!» — оценил я. Главное, чтобы Витюшу она отвлекла. Есть у меня один хитрый приборчик, чипсер называется, изделие наших китайских братьев. С его помощью я влезу в Витюшин комп. Посмотрим, что он там прячет...

Стасик, провожая нас, сказал:

— Сделаешь все нормально, тыщу тебе выпишу.

— Юаней? – уточнил я.

— Ну не долларов же! – скривился Стасик. – Ты бы еще про еврики вспомнил.

Действительно, кому они нужны, эти еврики, на них уже ничего не купишь. А тысяча юаней – очень даже хорошие деньги, ради них можно и постараться. Наконец мы добрались до пресс-центра. В холле было не протолкнуться: шли сразу три прессухи, и журналистов набилось, как сельдей в банку. Мы нашли наш зал и уселись в первом ряду. Варечка – чтобы ее лучше видели, а я – чтобы качать инфу. Радиус действия у чипсера, к сожалению, весьма ограниченный…

Витюща прибыл вовремя и весь из себя – в дорогущем ярко-синем блезере и белых штанах, над кармашком фирменной сорочки ненавязчиво золотилась вышивка — «ГД», государственный думец. Справа и слева от него встали два «шкафа» – в темно-васильковых френчах и широких галифе с лампасами, а на фуражках – темно-малиновые канты. Девятое охранное управление... Да, поднялся наш Витюша, раз такую ему честь оказали.

Прессуха началась: Витюша разливался соловьем – про традиционные ценности и всё прочее. Тут я вспомнил его предвыборный слоган: «Каждой бабе – по мужику». Да, молодец, хорошо тогда придумал. Одиноких женщин у нас много, и каждой хочется мужа. И чтобы ни с кем не делиться! Особенно с этими смазливыми муслимками, коих у нас теперь зело в стране богато... Отсюда, кстати, и гаремы. А русским бабам это обидно – почему они должны быть на вторых-третьих ролях? Вот на этом-то Витюша в Думу и въехал. И, похоже, решил действовать дальше в том же духе.

Я незаметно включил чипсер: что там у него в комме? Это фигня, это я уже видел, а вот это забавно: Витюша наш, оказывается, большой озорник! Но надо было подобраться поближе (радиус действия ограничен), а то картинка получится нечеткая. Стасик же любит фотки яркие и крупные, чтобы на всю полосу. Я кивнул Варе – давай, твой выход! Та сорвалась с места, подлетела к Витюще, заверещала: «Хочу задать вам вопрос…» И стала на него сиськами напирать. Витюша и рад был ее оттолкнуть, да нельзя – все видят и хихикают: интересно же! Витюша страдал, кривился, но терпел. «Шкафы» покосились на Вареньку, но ничего не сказали – все в порядке. Ну, лезет баба на мужика, пусть и на такого. Ничего, пусть терпит, раз уж за традиционные ценности. Я быстро подсел ближе к Витюше. Сейчас, еще немного…

— У него чипсер! – раздалось над самым моим ухом.

Я оглянулся – сцуко, это же Майкл, нюьсер из конкурирующей газетенки. Год назад я ловко обошел его с Лайлой, модной певичкой, сумел первым подобраться к ней и раскрыть, как у нас принято говорить, «все ее ужасные тайны и страшные секреты». Которые сам же и придумал. По согласованию с ней, естественно. Майклу тогда сильно влетело от хозяина – опередили! И он затаил на меня страшную обиду.

И не то чтобы чипсеры были у нас запрещены… Нет, можно, но не со всеми. А Витюша теперь депутат, человек государственный, за подобное могут и по морде лица... Я не стал дожидаться, когда «шкафы» отреагируют на вопль Майка, рванулся к двери, а бегать я умею... Однако уйти мне не дали – откуда ни возьмись, появился третий «шкаф», схватил меня за ворот рубахи. Ага, щаззз! Нырнул под руку, и слабо пришитый воротник остался в руках «шкафа». А я благополучно вылетел в холл. Повезло — при всех бить меня не станут. Если бы поймали и где-то зажали, тогда да, вломили бы, а так…

Я затаился, замер, а затем осторожно двинулся к выходу. Варьки в машине не было – очевидно, ее задержали. Но ничего, на нее компромата нет (не то, что на меня), и мордовать ее точно не будут – женщин не положено. Ну, полапают чуток, не беда, наоборот, ей будет даже в удовольствие. Она у нас секси и мужиков любит, особенно брутальных. Я помню, как Варенька млела, когда нас перед одной важной прессухой поставили в известную позу и шарили во всех дырках – спрятанные чипсеры искали. Я морщился и терпел, а она лишь постанывала — поглубже, пожалуйста. Вот извращенка-то! Хотя, с другой стороны...

В машине я быстро пролистал, что удалось надыбать. Впечатлился, даже очень. Среди Витюшиных контактов нашел знакомую физиономию г-на Мо-ева, министра наших природных ископаемых. Однако! Не последний человек в правительстве, его даже в премьеры одно время прочили… Как по мне, так это было очень правильно: Димон наш совсем уже старый стал, не пашет. Хотя и верный он конь, но уже не торт, как говорится. А г-н Мо-ев — молод, энергичен и вхож в ближний круг Самого. Конечно, ничего особенного в таких контактах, не было – мало ли кто с кем по делу общается, но, учитывая некоторые обстоятельства… В общем, я подумал и набрал один номер.

На экране возникло сердитое лицо Сан Саныча, старшего майора госбеза. Видимо, я отвлек его от какого-то важного разговора. Но ничего – дело тут государственное. Кроме него, больше мне обратиться было не к кому. И сколько раз он меня уже выручал! Не просто так, конечно же, взамен кое-какой инфы... А что вы хотите? Не мы такие, жизнь такая.

— Ну? – строго спросил Сан Саныч. – Опять влип?

Я изложил суть дела и показал картинки. Сан Саныч помолчал, а затем задал один-единственный вопрос:

— У кого еще есть?

— Ни у кого, — честно ответил я (врать – себе дороже), — только у меня и у Витюши.

— Жди, — бросил Сан Саныч и отключился.

Вот за что уважаю госбезников – так это за краткость. Ни слова лишнего, ни жеста. Он решит вопрос, я уверен, причем не только мой, но и Витюши тоже. Мобила снова запищала, появился Сан Саныч, еще более озабоченный.

— У редакции встанешь в переулке, сиди и жди. К тебе подойдут. Отдашь им чипсер и забудешь про всё. Понял?

— Да, — кивнул я. – Только… Чипсер-то денег стоит, и за работу мне тыщу юаней обещали.

— А сколько стоит твоя шкура? – прищурился Сан Саныч.

— Ладно-ладно, — примирительно произнес я, — шучу.

— То-то же, — снисходительно сказал Сан Саныч, — и не болтай лишнего. В редакции скажешь, что на тебя напали охранники Витюши, отделали по полной и чипсер отобрали. А для правдивости мои парни тебе пару фингалов поставят. Чтобы натурально было.

Я поморщился – опять будут бить, но что делать – работа!

— За наводку на Витюшу тебе спасибо, — смягчился Сан Саныч, — мы давно подозревали, что он лишнее в своем компе носит. Теперь отучим. Я позже тебе денег выпишу, за чипсер и страдания, будешь доволен.

Не буду описывать, как меня били, но следы на лице остались заметные. В разодранной рубахе, с синяками я ввалился в родную редакцию. И сразу же направился в буфет – зализывать раны.

— Двести «Посольской», — сказал я буфетчице Людочке и кинул на стойку банкноту.

Та посмотрела на меня и оставила целую бутылку. Правильно, чтобы два раза не ходить. Я сел за стол и стал наливаться. Ко мне подходили – все уже знали про постигшее меня несчастье. Кто-то злорадствовал (добегался-таки!), кто-то просто сочувствовал. Последних было больше, и это не могло не радовать. Через полчаса ко мне присоединилась Варюша – ее отпустили. И даже не били. Подошел Стасик, недовольно скривился и сказал, что денег мне не даст – раз нет статьи. Я махнул рукой – наплевать. Заглянул и шеф – посмотрел и зло прошипел: «Идиот! Такой материал могли бы сделать! Бомба!»

Я не стал спрашивать, откуда он узнал про содержимое Витюшиного комма, но кивнул: верно, идиот. Зато живой. А это по-всякому лучше, чем быть мертвым умником. Потом мы долго сидели с Варькой, пили «Посольскую» и пели старинные русские песни — про славное море, священный Байкал и ямщика, замерзающего в степи. В строгом соответствии с последними государственными тенденциями.

Чуть позже Варенька заботливо укрыла меня на диванчике пледом и легла рядом. Тоже устала, бедненькая. Славный она все-таки человек… За окном шуршал дождь, под боком сонно сопела Варенька, и мне было хорошо. Так и закончился мой день. День идиота.

В честь наступившего 2021-го — мой новый рассказ. Это вторая история про собаку-детектива таксу Альму.

Аннотация

В доме мистера Стоуна совершено преступление: пропала редчайшая золотая монета времен Второй Пунической войны. Под подозрением – четверо: кухарка, горничная, старый слуга и, конечно же, садовник (без него не может обойтись ни один приличный детектив). За расследование берется Шерлок Холмс, и ему, как всегда, помогает такса Альма – любимая собака миссис Хадсон… Кто же окажется вором?

https://author.today/work/107031

Двадцать один год назад Борис Ельцин произнес с экранов: "Я устал, я ухожу..." Закончилась эра семибанкирщины, олигархата и фактического безвластия. На смену России Ельцина, слабой, зависимой, раздираемой национальными проблемами, постепенно пришла другая Россия, Путина — сильная, единая, вновь ставшая мировой державой (не по старым заслугам, а реально). Мы уже не "Ангола с ядерной бомбой", а те, кого боятся и уважают.

Пусть боятся.

И пусть уважают!

Ибо лучше быть сильным и богатым, чем бедным и больным.

Прощай, 2020!

С Новым 2021-м годом, товарищи! Ура!