Истории про плюшевого медвежонка с опилками в голове показывают нам игрушечный мир детства. Ведь для ребенка его мишки, кролики и ослики живые. Они образуют особый мирок, где малыш — главный, и именно он задает настроение и традиции этого мирка. С Кристофером Робином игрушкам повезло — он славный мальчуган, и игрушечный Лес тоже очень славный. В этом Лесу уютно жить, обитатели его дружат между собой и относятся друг к другу бережно и терпимо.

Флегматичный и любознательный обжора Винни-Пух искренне восхищается поэтическим произведением ослика Иа, полагая, что оно лучше, чем стихи самого Пуха. Он считает Сову очень образованной, а Кролика умным и предприимчивым. При этом в плюшевом мишке нет ни капли зависти: он восхищается друзьями и радуется их талантам и успехам. Наверное, Пух больше всех похож на Кристофера — не даром же взрослеющий мальчик особо прощается именно с ним, надеясь, что любимый плюшевый мишка сможет сохранить кусочек его детства.

Другие игрушки воплощают гиперболизированные качества характера разных людей. Наверное, Кристофер видит таких людей вокруг себя — дети ведь очень приметливые — и представляет их в своем игрушечном мире. Таким образом ребенок приобретает навыки общения с разными людьми, обладающими разными, подчас не самыми приятными характерами.

Чего стоит один ослик Иа, вечно обиженный на всех и всем недовольный. Люди с таким характером невыносимы, но маленький Кристофер открыт и отзывчив, с помощью своих игрушечных друзей он находит подход к ворчливому ослику, своим чутким детским сердечком он понимает, что ослик отталкивает от себя друзей, но при этом страстно желает их внимания и признания. Винни-Пух, Пятачок и Кролик проявляют чудеса терпения, но не исключают ослика из своего коллектива, пытаются дружить с ним и радовать его, постепенно приближают его к своим занятиям и развлечениям.

Сова тоже тот еще экземпляр: занудная всезнайка, всегда готовая насмерть вцепиться в слушателя. Но жители игрушечного Леса искренне считают ее очень образованной особой и обращаются за советами. Конечно, им скучно слушать бесконечные рассказы Совы о вещах давно известных или совершенно непонятных, возможно, они даже догадываются, что эта почтенная особа не умеет читать, но никогда не скажут ей об этом. Ведь наши друзья имеют право на маленькие слабости, мы не разоблачаем их, как они не разоблачают нас, и это одна из составляющих дружбы.

Кролик — типаж командира, он все знает и умеет лучше всех, а если чего-то не знает, то весьма уверенно повторит остальным объяснения Кристофера Робина и проконтролирует исполнение. И даже если многомудрый Кролик теряется в тумане, пытаясь в воспитательных целях потерять хулиганистого Тигру, в глазах своих друзей он не перестает быть умным и находчивым. Обитатели игрушечного Леса умеют видеть лучшие качества друг в друге и извинять друг другу маленькие слабости, ведь у кого же их нет.

Игрушечные миры отражают характер ребенка и восприятие им окружающего мира и других людей. Если мальчик создал из своих игрушек такой мир и наделил их такими характерами, он и в реальной жизни будет стараться относиться к людям с участием и пониманием, ведь именно такой мир он хочет создать вокруг себя.

Кристофер взрослеет, уходит из своего Леса, игрушки остаются одни, пока новый малыш не придет в их убежище с новыми играми и историями. Они всегда ждут нашего возвращения — возвращения постаревшего Кристофера в воспоминания детства или другого маленького человечка, идущего следом. Поэтому нам дороги наши старые мишки и зайчики, которых мы тащим с собой по жизни, уже давно перестав быть детьми. Иногда человеку необходимо вернуться в Зачарованное Место, где все еще только предстояло...

Это одна из самых уютных сказочных историй для детей и взрослых, которые учат нас быть добрее друг к другу и видеть достоинства другого человека даже сквозь плотный занавес агрессивно выпирающих недостатков. В каждом из нас сидят они: Иа, Сова, Кролик, и Пух с Пятачком. И не так уж это страшно, если не забывать про игрушечный Лес.

Рассказ этот состоит как бы из двух частей. В первой рассматривается нравственная дилемма: если горит дом, можно ли спасаться одному или нужно погибнуть с теми, кого спасти невозможно. Герои — Лена и Артем, в недавнем прошлом влюбленная пара — оказываются по разные стороны нравственной баррикады. Лена спасается сама, Артем покидает безопасное место, чтобы присоединиться к тем, кто обречен и попытаться сделать хоть что-нибудь для их спасения.

С этим выбором все понятно. Погибать с обреченными глупо, но не каждый человек сможет жить с мыслью, что он оказался избранным счастливчиком, а другие люди, дети погибли, даже если он не мог их спасти. Лена поступила объективно верно, спасение таких, как она — молодых, здоровых — создавало мизерный шанс на сохранение человечества как вида. Выбор Артема продиктован эмоциями, он из тех, для кого нестерпима мысль жить самому, когда умирают дети, которым в жизни отказано, поэтому на этапе данного выбора парень вызывает симпатию, эмоциональный отклик.

По ходу дальнейшего развития сюжета нравственный конфликт героев переходит в парадоксальную фазу — начинается вторая часть рассказа. Эгоистичная Лена своим поступком никому не причинила вреда. Ее поимка и клеймо предателя кажутся чрезмерными. В конце концов, смерть из солидарности может быть только личным выбором. Выбор и поступок Лены касался только ее одной. А вот Артем в своем желании спасать других встал на путь благих намерений.

В надежном убежище — Экоцентре — есть десять свободных мест плюс места для взвода охраны. У группы изгоев есть танк, то есть инструмент давления при переговорах. Но они не пытаются договорится о приеме в Экоцентр хотя бы десяти детей из их группы. Артем, являющийся неформальным лидером группы, принимает решение отправить молодых и здоровых взрослых с детьми на поиски земли обетованной, которая якобы есть где-то. При этом люди получают билет в один конец, на обратную дорогу нет горючего, а пешком через зараженные территории не пройдешь. Но Артем и два его товарища, перешедшие к обреченным вместе с ним, скрывают данный факт от остальных, то есть принимают решение за других. Людей пытаются спасти, да, используют последний шанс, но делается это втемную, с обманом.

Далее парень и вовсе съезжает с катушек. В разрушении Экоцентра нет никакого смысла. Группа Артема не сможет воспользоваться зараженным убежищем для личного спасения. Получается, что четыре сотни человек, обитавших в Экоцентре, были убиты просто так. Рассчитанное на четыреста человек убежище технически не могло вместить еще двести или триста. Уничтожение Экоцентра видится как акт отчаяния или мести — уж если нам не дано жить, умрите и вы вместе с нами. Обитателям Экоцентра навязывается смерть из солидарности, которую Артем и его товарищи выбрали добровольно. Снова Артем принимает решение за других, навязывает людям свою волю, заставляет умереть не только тех, кто обречен, но и тех, кто мог бы жить, при том, что смерть этих последних не дает возможности выжить первым.

К финалу выбор Лены остается прежним — она просто хочет спасения для себя, а если спастись нельзя, то быстрой смерти для себя же, а выбор Артема меняется — ему уже мало сгореть с обреченными самому, ему надо, чтобы вместе с ними сгорели все те, кому посчастливилось оказаться вне горящих стен.

Идейно рассказ глубокий, трагический. Но эмоционально он меня совершенно не зацепил. Может, потому, что постапокалиптика уже оскомину набила, может, из-за некоторой надуманности конфликта, который реальным не воспринимается даже в рамках фантастики, может, потому, что не люблю анализировать заведомо безнадежные ситуации, из которых выхода просто нет, есть только выбор способа харакири.

Хорошая детская литература отличается тем, что она предназначена не одним лишь детям, взрослым также не мешает ее иногда читать, чтобы не терять ребенка в себе и лучше понимать человечков, которые пока еще дети объективно.

Внешне простые и веселые повести о Карлсоне на самом деле достаточно серьезны. Они показывают одиночество ребенка с мире взрослых, которые слишком заняты и, даже будучи любящими родителями, братьями, сестрами, все равно живут в некоторой отстраненности от мира детства. Соответственно, и ребенок — один маленький человек среди четырех взрослых — оказывается слегка отстранен от них и компенсирует эту отстраненность привязанностью к Карлсону. При этом Малыш видит, что многие проделки его друга на самом деле ужасны: он устраивает в доме беспорядок и разруху, а ведь убирается мама, это ее труд; он стремится забрать себе как можно больше лакомств и все самые интересные игрушки, не желая делиться с Малышом; он способен причинить реальный вред здоровью взрослого и уже немолодого человека, пугая его до падений и ночных кошмаров. Все это Малыш понимает, он уже достаточно большой и умеет размышлять, но при этом мальчик искренне любит своего безбашенного приятеля, потому что с ним весело и не одиноко.

Противопоставление условно «плохого» мальчика в лице Карлсона и очень славного, доброго, чуткого Малыша представлено ненавязчиво, забавно, но при этом наглядно. При чтении этой книги ребенку не приходится объяснять, «что такое хорошо и что такое плохо», потому что он видит это сам, по тем последствия, которые проделки Карлсона имеют для Малыша и его семьи. Простыни рвет и пачкает Карлсон, а упрекающий взгляд мамы встречает Малыш и стирать и чинить белье будет отнюдь не летающий проказник. Карлсон слопал и раскидал по подъезду все блинчики, и фрекен Бок, дядя Юлиус и Малыш вынуждены довольствоваться гораздо более скромным обедом, купленным в молочной. Уплетая стряпню фрекен Бок с неизменным аппетитом, Карлсон при этом грубит ей, вместо того, чтобы сказать спасибо. На этих и множестве других примеров в книге показывается, как не надо себя вести, если ты хочешь, чтобы твоим друзьям и просто людям, которые рядом, было хорошо.

Показывается также и то, что даже самый отпетый хулиган, такой, как Карлсон, плохо ведет себя не со зла, а по неведению. Он настолько сосредоточен на любимом себе, что представить последствия своих действий для других просто не умеет. Да и не только ребенок-Карлсон ведет себя не лучшим образом, фрекен Бок и дядя Юлиус — взрослые, умудренные жизнью люди часто тоже невыносимы для окружающих, а ведь они давно не дети. При этом общение с Карлсоном и тому, и другому пошло на пользу. Дядя Юлиус уверовал в сказочный мир и стал чуть менее занудливым, а фрекен Бок стала проявлять вполне человеческие черты характера. Домоправительница и Карлсон на самом деле очень похожи, поэтому им сложно поладить и поэтому же фрекен Бок приняла Карлсона проще, чем семья Малыша, временами они даже общались вполне по-приятельски. Проблема фрекен Бок и дяди Юлиуса та же, что и у Малыша — одиночество. Отчасти благодаря хулиганству Карлсона ее удалось решить.

Как сказка о «Теремке» помогает ребенку понять категории «больше-меньше», так повести о Карлсоне раскрывают некоторые нюансы человеческого общения. Самый яркий эпизод здесь, когда Карлсон ставит фрекен Бог в тупик вопросом, на который нельзя ответить «да» или «нет». Пол странички смешного текста, и наглядно показана одна из проблемных зон человеческого общения. Таких обучающих моментов в тексте довольно много.

В целом же это повести об одиночестве среди людей и о том, как его можно преодолеть с помощью тех же людей, если постараться увидеть в них хорошие качества и проявить снисходительность к недостаткам. Малыш чудесно проделывает все это, он замечательный мальчишка. Именно Малыш создает атмосферу доброты и понимания, которой пронизаны эти повести. Читая их, соглашаешься с дядей Юлиусом: сказочный мир действительно есть, и он рядом — мир детства, который совсем не обязательно терять, становясь взрослым.

На этот роман сложно писать отзыв, поскольку смысл происходящего в нем постоянно ускользает от сознания, его приходится заново ловить, привязываясь к той или иной опорной точке повествования.

Первой такой точкой для меня стала дата событий — 3 января 1992 года. Филип Дик относится к числу смельчаков, которые не боялись показаться смешными, прогнозируя ближайшее будущее. В романе представлен мир, каким он будет 25 лет спустя, всего лишь четверть века после создания книги, — время, до которого многим первым читателям и критикам суждено дожить. Возможно, именно благодаря таким смельчакам для нас, ныне живущих, 23 года назад подобной истории не случилось, и мир, в котором мы живем, несмотря на все его недостатки, все-таки лучше того, что есть в романе. Кое-каких фатальных ошибок человечество смогло избежать на данном временном отрезке. Предупреждения фантастов, и Филипа Дика в том числе, сработали. Это самое ценное в романе, поскольку доказывает необходимость и своевременность его создания.

Дик показал нам странный мир, где планета выглядит умирающей, люди похожи на андроидов, а андроиды имитируют поведение людей. Действительно ли Земля в романе погибает от последствий ядерной катастрофы, точно неизвестно. В романе столько чудовищных логических нестыковок сюжета, что объяснение этому приходит только одно: Рик Декард и другие герои видят свои фрагменты мира, а что там в целом, неизвестно. Планета вроде бы непригодна для жизни, но жизнь на ней есть, и вся инфраструктура города исправно работает. Много брошенных домов, имущества, которое постепенно превращается в хлам и захватывает жизненное пространство, оставленное людьми. Но при этом люди все-таки есть, и ничто не препятствует им расчистить от хлама некоторую территорию, обустроить ее доступными сохранившими полезные свойства предметами и жить достаточно комфортно: вода, электричество, транспорт, больницы, сфера обслуживания — все это есть и по цене доступно даже водителю-специалу. Это не очень похоже на умирающий мир. Скорее это мир на перекрестке, от которого можно двинутся как вперед, к обустройству жизни, постепенно преодолевая последствия ядерной катастрофы, так и назад, к полному опустошению планеты и вымиранию. Являющийся героям Мерсер об этом им и говорит: вы будете карабкаться вверх вместе со мной до тех пор, пока не утратите окончательно желание жить.

В желании жить заключается главная проблема. Мы не видим целостной картины мира, потому что сами герои собственными глазами мира вокруг давно уже не видят. Они люди, по крайней мере Рик, Айрис, Изидор представляются людьми, но при этом настроение человека формируется генератором эмоций, пресловутая эмпатия стимулируется эмпатоскопом, да и психотропной фармакопеей герои не пренебрегают: Декарт принимает препараты, чтобы снять переутомление, Изидор — как назначенное лекарство. Вся чувственно-эмоциональная сфера героев искусственна, жить собственными эмоциями они отвыкли. Такие люди вполне могут не замечать второе управление полиции, или нестыковку с необходимостью для человека-мужчины за пределами помещения носить свинцовый гульфик, но сохранением способности к деторождению животными, живущими на крышах, то есть на открытом воздухе. Они не задаются вопросами, почему андроиды с маниакальным упорством бегут с Марса на Землю, именно с Марса и именно на Землю. Сознание, мышление, чувства людей настолько искажены постоянным психотехническим и медикаментозным воздействием, что они могут видеть вокруг себя все, что угодно, и не замечать объективно существующих предметов и явлений, это вопрос настройки стимулятора.

В этом уродливом мире человек и андроид противопоставлены друг другу. Граница между живым и искусственным проходит по способности к эмпатии, и люди изо всех сил доказывают друг другу и самим себе, что у них эта способность есть. Мне не показалось, что в этом мире сложился культ живого, животных. Это просто такой тест — если у тебя есть живая овца или коза, и ты заботишься о них, ты человек, тебе доступно чувство любви и потребность в сопереживании. А что на самом деле испытывает человек к своей звурюшке и что он вообще способен испытывать, если отключить его от генератора эмоций и эмпатоскопа, большой вопрос. Если людям от природы свойственна эмпатия, зачем им эмпатоскопы? Если людям от природы свойственна потребность заботиться о ком-то, почему они не могут заботится друг о друге? Почему объектом заботы непременно должна стать овца или коза, а не другой человек, находящийся рядом? Полное отчуждение людей друг от друга уничтожило грань, отделяющую человека от андроида. В романе и те, и другие существуют вне социума, в пустоте, где есть только Я и не существует других Я, которые воспринимаются как близкие люди, круг друзей, семья.

При этом автор умело играет чувствами читателя. Сначала мы сочувствует андроидам, ведь к ним относятся хуже, чем к животным — животных берегут, обихаживают, андроидов убивают. Эпизод с убийством Любы Люфт укрепляет это отношение. Кажется, что так нельзя, они же осознают себя, у них есть таланты, желание заниматься каким-то делом, чувство эстетики, ассоциативное мышление, потребность существовать. Эпизод с пауком резко меняет восприятие. Возможно, они и хотят свободы и жизни, но при этом за другим живым существом право на жизнь и неприкосновенность не признают, им просто интересно. Андроиды оказываются опасными для живого, причем для беспомощного живого. И их уже не жалко, их хочется уничтожить.

В целом же по завершении чтения у меня осталось стойкое ощущение, что на Земле проводится один большой эксперимент. Производитель андроидов — крупнейшая корпорация в масштабе всех освоенных человечеством планет, тестирует свою продукцию и людей на предмет достижения максимальной схожести. Людей приучают жить с искусственно создаваемыми эмоциями, андроидов учат имитировать эмоции человека. Поэтому андроиды бегут только с Марса, где их создают, поэтому они бегут только на Землю, где условия жизни таковы, что люди приучены к генераторам настроения и эмпатоскопам. Идеальный полигон. Каждая группа уверена, что играет по своим правилам, а оставшийся за кадром игрок — мегакорпорация — следит за ходом схватки и время от времени корректирует процесс, вбрасывая технические новинки или абсурдные сюжетные повороты.

И в связи с этим появляется ответ на вопрос, давший заглавие роману. Андроиды мечтают об электроовцах, если это встроено в их базовую программу. Но если об электроовцах мечтают люди, человечеству пришел конец. Люди не могут все мечтать об одном и том же. Не может быть так, что всем людям сразу для полноты жизни понадобилась электроовца, или живая коза, или музыка с литературой. Мечты людей всегда разные, потому что один человек не похож на другого. Индивидуальность внутреннего мира — вот что отличает человека от андроида, выпускаемого серийно. Вопрос идентификации человека и андроида в романе стоит так остро именно потому, что люди подошли к критической грани утраты внутренней индивидуальности, когда настроение каждого варьируется в рамках стандартных кодов, а эмпатия стала неким коллективным действом, требующим участия пророка и толпы. Один человек перестал быть нужным другому, поэтому так трудно понять, кто ты есть.

Рассказ начинается с поистине гениальной фразы: «Внешне она ничуть не напоминала персидскую княжну, однако, стоило познакомиться с ней поближе, возникало острое желание вывезти на стрежень и утопить к едрене фене.»

И с этим трудно не согласиться. Активистки в борьбе против несправедливости, хамства, падения нравов (далее подставляем нужное) опасны для окружающих. Причем не тех, которые все перечисленное творят и в ряде случаев заслуживают быть поставленными на место, а совсем других, которые оказываются рядом с такой вот принципиальной княжной. Когда человеку отказывает чувство меры и здравый смысл, несомое его кулаками добро превращается даже не в свою противоположность, а не пойми во что, слегка на сумасшедший дом смахивающее.

Атмосферу сумасшедшего дома, когда два мужика пытаются доказать упертой тетке, что «их там не было», в рассказе передана мастерски. Это реально смешно, а, если задуматься, то страшно. Ведь не докажешь. Никогда и ничего не докажешь человеку, который все уже решил. Ей момент деяния наглядно воспроизвели, а она вывод свой делает — и здесь мошенники. Клиника, причем такая узнаваемая, до умиления и истерического хохота.

Финал рассказа тоже гениален. Наивные мужики решили, что первое поражение в борьбе за правду способно психически травмировать несчастную Дуню, деморализовать и вогнать в депрессию. Запереживали, болезные. А она-то и выдала свое коронное. Борьбе за правду нет преград и поражений в ней тоже нет, ибо не все можно вылечить и не у всех. В дураках всегда оказываются сострадательные оптимисты.

Ну и диалог Дуни с Лешей, с которого все началось, тоже шедеврален. Следить за речью надо, когда общаещься с человеком, у которого активная жизненная позиция в хроническую фазу перешла. Это тебе не просто с коллегой поболтал, тут последствия далекоидущие могут случиться, что мы и видим на примере.

Рассказ классный. Когда первая и последняя фраза на месте и гармонируют с текстом между ними, это говорит о многом и так редко встречается.

Повесть представляет собой сплав «Затерянного мира» и «Пасынков Вселенной». Причем сделанный весьма качественно. Герои рассказа живут внутри космического корабля, рассекающего пространство. Корабль огромен и стар. Давно уже забыты времена, когда хоть кто-нибудь знал, как управляется эта махина, где центр управления, откуда и куда сей ковчег летит. Но он летит, и люди живут, причем освоена ими лишь малая часть корабля, а остальные территории являются неизведанными. Лишь несколько лет назад люди узнали, что корабль не бесконечен, что у него есть край, а за этим краем черная пустота, наполненная мигающими огоньками. Это подстегнуло развитие науки, стало стимулом для выдвижения новых гипотез устройства корабельного мира.

С целью проверки одной из таких гипотез герои — группа исследователей — отправляются в неизведанные отсеки корабля. В пути они переживают ряд опасных приключений, теряют товарищей, встречают неожиданных соседей и, проявив мужество и находчивость, возвращаются домой. А корабль по-прежнему рассекает пространство. Люди еще далеки от того, чтобы из пассажиров стать экипажем, хотя такая цель уже озвучена одним из героев.

В повести великолепно воспроизводится атмосфера земного Лондона девятнадцатого века. Кажется, вот сейчас за кадром прозвучит голос Василия Ливанова или раздастся жизнерадостный смех профессора Челленджера. Не совсем понятно, как на космическом корабле сложилась именно такая цивилизация, и даже маловероятно, что она могла бы сложиться такой. Но как повесть о путешествии в новые земли вещь великолепна, читать ее интересно, и очень жаль, когда текст заканчивается.

В этом плане мне повезло. Копируя повесть из антологии «Русская фантастика-2015», я нечаянно присоединила к ней идущий следом рассказ Василия Головачева «Узнай свою судьбу» и прочитала его как часть повести, не разобравшись, что это уже совсем о другом. В итоге получилось, что корабль с героями Хорсуна влетел в Солнечную систему, где его засекли космонавты Головачева, немедленно выславшие разведывательные экспедиции к внезапно возникшему из ниоткуда артефакту. Они высадились на корабль-пришелец, проникли внутрь, нашли зал управления, сделали вывод, что данный корабль построен расой разумных броненосцев, находившихся на гораздо более высокой ступеньке научного развития, чем люди, узнали кое-что о грозящих Земле неприятностях и рванули домой объединять человечество на борьбу с угрозой.

- Ну ничего себе! — возмутилась я. — А как же контакт с обитателями корабля? Они так и будут лететь к Солнцу? И броненосцы куда же делись? Как вместо них на корабле-ковчеге появились люди? — И только с некоторым интервалом до меня дошло, что людей с корабля-ковчега в космическом мире землян нет, они остались в повести Максима Хорсуна и вряд ли когда-нибудь ворвутся в мир Василия Головачева. Хотя, кто знает, кто знает)

Повесть очень понравилась. А в связке с рассказом Головачева и вовсе на твердую десятку. Так и оставлю их в своей читалке вместе, в одном файле, пусть будут)

В этой книге меня изумила прозорливость Никиты Ивашова. Вот так без всяких улик и предпосылок по восковому блинчику Бабы Яги догадаться, что коварный злодей — воплощение скандинавского бога Одина. Для бывшего московского участкового, который академий не кончал и в обществе любителей скандинавского фольклора не значился, прозорливость просто запредельная. Я бы так не смогла.

С уликами и доказательственной базой, равно как и со всем детективным сюжетом в этом романе совсем плохо. Расследования просто нет. Опергруппа топчется на месте, пытаясь развлекать читателей комедией положений. Некоторые положения весьма забавны, большинство же, увы, повторяют то, что уже раньше было. По-прежнему хороши все герои: и Горох, и царица Лидия, и Митька с Еремеевым, да все без исключения. Каждого легко представить. Но весь роман меня преследовало ощущение, что автор уже не знает, что ему со всеми ними делать.

Роман заявлен как завершающий цикл. И это хорошо. Сказочный цикл закрылся по-сказочному: пирком за за свадебку. На восьмом романе новизна и комичность созданного автором мира уже не производят столь сильного впечатления, как в начале. Цикл объективно пора заканчивать, чтобы он не превратился в бесконечный сериал. Романы про тайный сыск получаются яркими, когда есть детективная составляющая: логичная и увлекательная. Без этого остаются только герои, любимые и симпатичные, но для полноценной интересной истории только героев мало.

Спасибо автору за этот прекрасный цикл. И счастья молодым. Может, когда-нибудь мы еще навестим их, соскучившись.)

Явной антиштатовской направленностью рассказ несколько напоминает работы Юрия Никитина, да и в целом ассоциации с «Яростью» по мере чтения возникали постоянно.

Тема выживания героев в экстремальной ситуации раскрыта очень хорошо. Мир как бы исчез, остался только мирок, который следует охранять от обнаружения. В таком мирке может выжить не каждый ребенок, к примеру, Илюшка один не смог бы. Но дети в рассказе необычные, они и до вторжения жили в собственном мирке, отвергнутые большим миром, так что чрезвычайная ситуация лишь углубила пропасть. Возможно, группа таких детей действительно смогла бы организоваться и выжить, по крайней мере, попытаться выжить. Им не привыкать к противостоянию.

Неплохо показан момент взросления, когда ребята берутся за оружие, чтобы защитить «своих», при этом защита предполагает и ликвидацию «слабых звеньев» тоже. Жесткая психология стаи. Но стаи отнюдь не звериной, а вполне человеческой, поскольку младших тащат за собой и приблудного младшего тоже не бросают. Категория «свои» формируется не по силовому признаку, у ребят действуют свои принципы нравственности.

Мне показалось, что ребята как-то уж слишком легко освоились с оружием и необходимостью убивать. Причем своего товарища, готового выдать местонахождение лагеря, один из мальчишек убивает ножом. В такое поверить тяжело. Мне кажется, убить ножом, причем не в бою, а вот так, обдуманно, очень сложно. В этом плане рассказ выходит за рамки правдоподобия. С моей точки зрения, конечно.

Резюмируя впечатление, я бы сказала, что сильная сторона рассказа — приключенческая составляющая — читать интересно, текст проглатывается влет. Психологическая составляющая несколько слабее. В общем, все очень по никитински, о чем уже было сказано.

Тем не менее, рассказ был прочитан с удовольствием и оставил хорошее впечатление. Достойная работа.

«Ни одно большое дело не обходится без коктейля из пота, крови и дерьма, только об этом не принято особенно распространяться».

В этой фразе сжато выражена суть рассказа. Освоение Марса — дело очень большое, грандиозное, практически неподъемное для человечества двадцатого века, хоть у Гамильтона мы чуть более продвинуты технически, чем это получилось в реальности. И делается оно так же, как любое по настоящему масштабное дело на Земле. Так строились пирамиды Древнего Египта, так возводился Санкт-Петербург и большие стройки первых советских пятилеток: на костях.

Чтобы сделать что-то значительное, люди должны выйти за предел своих физических сил, при этом слабые погибают, сильные надрываются. На расстоянии люди видят значительность достижения, даже величие, а вблизи есть только каторжный труд в спартанских условиях, и кажется, что в этом нет никакого смысла, что цена слишком высока. Для тех, кто платит, она действительно несоизмеримо высока, ведь никто не возместит жизнь погибших на Марсе и в полете парней. Но именно так продвигается вперед человеческая цивилизация. В этом плане рассказ очень реалистичен. Когда дело дойдет до реального освоения Марса, оно наверняка будет проходить именно так, как описал Гамильтон.

И наверняка об этом не будут знать те, кто не задействован в процессе. Подвиг красив только на расстоянии, когда он уже свершился, кровь смыта дождями, тела погибших покоятся под обелисками, а журналисты сочинили десятки историй, в которых жуткая правда прикрыта нарядными лентами.

Гамильтон показал нам реальную природу подвига человеческого, без прикрас, грязную, жестокую, безнадежную, но при этом не перестающую быть героической, ведь каждая экспедиция приближала человечество к освоению Марса, к выходу на новую ступень развития цивилизации. В муках рождаются не только люди, новые миры тоже обретаются в муках. И, как при рождении человека не уместно присутствие посторонних, так и при освоении нового мира просто любопытствующие присутствовать не должны. В прорывах вперед эстетика отсутствует, но по другому никак, по другому новое в жизнь не ворвется.

И не надо родным погибших знать, где и как нашли свой конец ребята, жестоко списанные в число неизбежных потерь. Знания такого рода приносят не только печаль, но и развенчание героических мифов, а эти мифы лучше не трогать. Ведь заменить их нечем, и изменить ничего нельзя.

Не могу сказать, что этот рассказ открыл мне нечто новое, но автор сумел выдержать грань между суровой правдой и уважением к подвигу, а это ценно и удается не всегда.

Трагический рассказ о том, как у маленькой девочки по капле отнимают детство и собственное местечко в мире. И ведь не сирота девочка, есть мама, папа, семья имеет определенный достаток, но супружеский союз распался скандально, родители заняты только своими страстями-страданиями, а малышка брошена на руки недобросовестных нянек-служанок. И мир ее рушится по кирпичикам, нет защиты и гибнет все.

В начале рассказа мы видим девочку Катю, которой подарили игрушечного барашка. В это время у девочки еще были мама и папа, хоть семья и трещала по швам. Но родители все-таки были семьей, и это само по себе защищало девочку от внешнего мира. Будучи же защищенной сама, она создала свой мирок, где центральным персонажем была любимая игрушка — неживой зверь барашек. Неживой не может позаботиться о себе, он даже кушать не может, поэтому особенно нуждается в заботе, которой малышка его и окружала. Ровно до тех пор, пока взрослые окружали заботой ее — живого человечка, который тоже сам о себе позаботиться пока не может.

Когда же рухнуло внешнее защитное кольцо, каким бы слабеньким оно не было, стихия нелюбви разрушила и внутренний мирок девочки. У нее отняли все, даже любимую игрушку. На место фантазиям и попыткам сохранить жизнь в неживом пришли страх, одиночество, крысы. Погиб неживой барашек, Катя не смогла его защитить — малышке не дано возможности противостоять грубому диктату взрослых, даже не понимающих, что разрушают целый мир маленького человечка. Мир этот сжимается до пространства за сундуком, где можно хоть как-то укрыться и жить тихо-тихо, чтобы никто не заметил.

Рассказ этот читать мучительно. Физически с девочкой все в порядке, ее как-то кормят, она живет не на улице, отец нанял ей учительницу, и нянька есть, но при этом ребенок раздавлен. Взрослая драма прошлась по ее судьбе так, что все мечты сведены к жизни тихо-тихо, чтобы никто не заметил, ведь барашка заметили, и неживое окончательно стало неживым.

Произведения русских классиков смело можно считать таблеткой от излишнего оптимизма. И страниц-то в рассказе всего ничего, маленький он совсем, а душу наизнанку выворачивает. Но, наверное, надо это иногда читать, может, хоть одному ребенку в результате оставят его барашка и безопасное местечко в жизни, где он сможет спокойно вырасти.

Первое, что хочется сказать об этой вещи — она непозволительно затянута. Все, что хотел сказать автор, можно было уместить в пять раз меньший объем без ущерба для смысла. Произведение от этого только выиграло бы, поскольку даже мне — читателю очень терпеливому — было невыносимо читать десятистраничное рассуждение о том, что заснувшего на посту стражника Властитель сурово накажет, ибо он подверг опасности Царство. И таких чрезмерно длинных рассуждений о вещах очевидных, равно как и повторов мысли и примеров, в книге великое множество.

По сути же произведение сие посвящено обоснованию необходимости династической власти для развития человеческого сообщества. Цитадель — государство, город, некая управляемая территория — созидается мудрым властелином, отеческой рукой направляющим действия и устремления своих подданных, что придает их жизни и делам осмысленность и цельность. Властелин представлен неким сверхчеловеком, мудростью своей превосходящим любого из своих подданных. Он видит целостную структуру Царства, в которое вплетаются жизни, судьбы, результаты труда множества людей, что увековечивает их. Жизнь человека перетекает в продукт его труда, который становится частью Царства, и в этом великое таинство индивидуальной жизни. Состояние вне диктатуры рассматривается как вредное для человека и сообщества, поскольку только в структурированном социуме жизнь и дела человеческие имеют смысл и цель. Вне структуры целое распадается на части и исчезает в забвении.

Я не буду подробно анализировать центральную идею произведения, споры между сторонниками наследственной власти, власти выборной и безвластия идут уже не одну сотню лет и конца им не видно. Скажу лишь, что для Сент-Экзюпери тема раскрыта слишком примитивно. Временами мне казалось, что я читаю очередное творение «великого» Паоло Коэльо, раскрывающего прописные истины в форме объемных притч-новоделов. У Коэльо это получается неплохо, своя целевая аудитория у него есть. Но для создателя «Маленького принца» это неприемлемый уровень. Слишком упрощенная картина мира даже для притчи из жизни народов пустыни.

Очень понравились отдельные эпизоды-рассуждения, посвященные не власти, а жизни человеческой: мудрые суждения друга Властителя — единственного подлинного геометра, который в преддверии последнего часа не находит в себе грусти о прошедшем и потерях, ибо каждая из них, каждый момент прошлого помог ему состояться, или размышления Властителя на склоне лет о новых поколениях, которые вот они, перед глазами и воспитаны в традициях отцов своих, но бесконечно чужды и далеки, поскольку это уже другие поколения, частью которых он не является, или рассуждение о добродетели, которую невозможно защитить от поругания просвещением, ибо таким образом она тоже уничтожается вместе с доверием людям и миру. Много глубоких мудрых размышлений содержит в себе эта книга. Ради них стоит продираться сквозь магистральную тему отца-Властителя и Царства как смысла жизни каждого и всех вместе.

Я довольна, что прочитала эту книгу, и довольна, что она наконец закончилась. Сент-Экзюпери может быть и таким, теперь я об этом знаю. Авторы его уровня не разочаровывают. Он хотел создать такую вещь, пусть она будет. Литература, жизнь, история, все в этом мире складывается из множества разных, часто странных, частичек, создающих некие взаимосвязанные целостные узоры. Вот и эта история вплелась в свою Цитадель, что-то структурируя, а что-то разделяя.

Рассказ представляет собой монолог выходящего на пенсию механика морского флота, который инструктирует пришедшего на его место начинающего специалиста. Правда, инструктаж не касается собственно технической части работы. Он состоит из рассуждений старого ветерана о нравах и порядках на флоте, перемежаемых воспоминаниями о разных забавных и не очень случаях из флотской жизни.

Эпизод с медной каляброй я не могла читать без смеха. И ведь наверняка что-то подобное в жизни было, не из головы автора придуман этот прикол. Да и весь рассказ-монолог наверняка написан по воспоминаниям такого вот настоящего ветерана. Смеется он над нравами околофлотской жизни, стращает новичка, но в каждом слове слышится любовь к этой суматошной жизни — работой ее не назовешь, слишком много человека она забирает себе. Человек еще на пенсию толком не вышел, а уже тоскует по своим шипам, как принято называть торговые корабли.

Рассказ читается на одном дыхании, погружение в корабельную жизнь полное — кажется, что береговой мир существует только как приложение к миру моря и кораблей. Есть такие профессии, которыми можно либо жить, либо мучиться по жизни. Варшавский показал нам первый вариант — вариант счастливой профессиональной судьбы. Пусть герой уже не молод, значительная часть жизни позади, все равно общение с ним окутывает теплом и уверенностью, что все в жизни будет хорошо, потому что есть море, шипы и такие вот увлеченные своим делом люди.

Поначалу этот роман сильно напоминает «Варана» — та же усыпляющая, монотонная неспешность развития сюжета, когда и отчаяние, и надежды героя выписаны настолько размеренно, что не трогают ни одну струнку души, но при этом роман затягивает, как будто мозг медленно опутывается паутиной Ча, сквозь которую с одной стороны просвечивает белый свет, а с другой — древняя библиотека.

Главный герой Развияр по своей внутренней сути похож на Варана. Он тоже искатель-одиночка, только искания его направлены на постижение темного начала мира. Как Варан не смог догнать Бродячую Искру, но сам в конце концов этой Искрой стал, так Развияр не смог приблизиться к престолу Медного короля, поскольку искал его во внешнем мире, а не внутри самого себя.

Медный король давал герою нужное в обмен на дорогое, с каждым актом обмена обесценивая и то, и другое. На первый взгляд кажется, что нужное, полученное героем в результате сделок с темным божеством — это некая глубина постижения жизни, мира, собственной истории и судьбы. За хлеб дана память, за свет — умение защищать себя, за книгу — свобода. Но кроме даров не материальных Развияр получил Лукса, Яску, Подарка. Пришли ли они к герою волею случая или все-таки входили в комплект даров Медного короля, который давал именно нужное, а не то, что герой таковым считал? Старому Маяку Медный король в итоге дал отшельническую жизнь на острове, Властелину — смерть, а Развияр получил любовь, причем в самом чистом и возвышенном варианте этого чувства — любовь к не своему ребенку и любовь этого ребенка к себе. Настолько полным и цельным были эти чувства в сердцах обоих — маленького получеловека телом и взрослого почти уже не человека душой — что один не смог убить, а второй сумел отвоевать действительно нужное у темного божества, или у темной стороны своей души, или у судьбы.

Финальные эпизоды романа, когда Развияр покорил Мирте и готовился принести прекрасный город к жертву Медному королю, когда в качестве возможных жертв в его воспаленном мозгу проходят Лукс, Яска, Подарок, написаны настолько ярко, что читаются на одном дыхании, от книги оторваться невозможно, наконец-то наступает момент сопереживания и эмоционального единения с героем. Уже почти разрушив себя, он вдруг становится настолько живым, что слом ритуальной молитвы Медному королю с «возьми» на «не тронь!» не выглядит фальшивой ни в одном слове. Властелин не сумел полюбить Развияра и получил смерть от его руки — таков оказался последний дар Медного короля. Развияр же принял в свое сердце маленького зверуинчика, переступил через ревность, даже через узы крови. И в качестве последнего дара получил свое дорогое, которое и являлось самым нужным. Не в этом ли заключался секрет Медного короля и главный смысл всех жертвований — разрушить грань между дорогим и нужным, чтобы одно стало другим. В сущности, Развияр приблизился к его трону, Подарок оказался Даром не только по имени.

Медный король на поверку оказывается не таким уж темным божеством. Ведь он дает нужное, то есть работает по принципу зеркала — что нужно, то и получил. А что нужно, решать все-таки самому человеку, пусть даже неосознанно, под влиянием мгновенного эмоционального порыва, в котором внезапно концентрируется вся прожитая жизнь, все утраченное дорогое сразу.

Рассказ посвящен теме первого контакта, так любимой фантастами. Гаррет представил нам юмористический вариант встречи, показывая смешные стороны вербального общения, когда собеседники вкладывают в слова друг друга собственный смысл, вместо того, чтобы просто слушать и воспринимать сказанное буквально.

Эта особенность речи позволяет хитроумному землянину с легкостью обмануть не только пришельцев, но и инопланетный полиграф, создав впечатление чуть ли не божественного могущества человека. Читать диалоги забавно, не скажу, что они смешные, но улыбку вызывают, хорошо написано.

Впечатление от рассказа сильно портит финал. Он уж чересчур легковесен. Для такого рассказа можно было бы придумать что-то более остроумное.

Все-таки в основной истории есть и смысл и известная глубина: она в шутливой форме показывает, насколько сложно собеседникам понять друг друга и как работает «испорченный телефон» даже при отсутствии посредника-пересказчика. В каждой фразе столько смыслов, а, чтобы понять собеседника, надо выбрать один и не ошибиться при этом. Финал же выдержан в тональности глупого стёба. Между тем почему бы некоторым землянам и не полюбить этих инопланетян, они похожи на черепашек-ниндзя, а черепашек-ниндзя мы любим.

История о явлении музы в городок поэтов, где ее давно уже никто не ждал. Поэты прекрасно обходились без такой архаики, как вдохновение, переживание, чувство. Стихи создавались программными средствами, и это считалось стильным, ведь кто же лучше компьютера способен соблюсти баланс составляющих гармонии. Всех все устраивало. Как вдруг появилась она.

А вместе с ней перфоленты с распечатками стихов древних поэтов, которых давно уже никто не читает, попытка опубликовать в журнале написанные ею самой стихи, странные происшествия с издателем, отказавшимся их публиковать, древняя легенда о погибшем Поэте, псевдогибель поэта современного, неожиданная кровожадность и поспешное бегство музы... Все это изрядно всколыхнуло сонное царство компьютерных поэтов и, как ни странно, стало импульсом к возрождению творческой активности.

Наверное, творческим людям иногда требуется встряска, чтобы пробудились дремлющие в них способности. Странная муза по имени Аврора Дей обеспечила им такую встряску, даже если музой и не была. Хотя, скорее всего, была — слишком много странного происходило вокруг этой дамы, на грани колдовства или сумасшествия.

Идея рассказа в том, что подлинное произведение искусства способен создать только глубоко и остро переживающий жизнь человек, гениальная поэзия не может быть совершенной, совершенство убивает волшебство поэзии, которая подобна жизни в своей постоянной изменчивости, или отсутствует вовсе.

Рассказ вызывает некоторое недоумение — разве кто-то в здравом уме оспаривает невозможность художественного творчества с помощью программных средств? Это настолько очевидно, что в первый момент даже удивляешься — неужели рассказ об этом? Но он именно об этом, ничего другого я в нем не увидела. Наверное, поэтому читать его мне было скучно, даже эпизод с гибелью Тристрана не затронул никакие струнки души.

В этом рассказе присутствует некоторая излишняя правильность, аккуратность во всем: в сюжете, в героях, в стилистике речи. Он сам немного похож на порождение умного компьютера, который очень хорошо пишет, но не может вложить в свое творение эмоции и изюминку несовершенства. Так мне показалось.

Пер Валё из далекого уже 1964 года показал нам свое виденье будущего капиталистического общества. Будущее это безрадостно, поскольку не так уж благополучно живут люди: жилищные условия спартанские, питание синтетическое из автоматов, разобщенность людей, тотальное одиночество и мир, воспринимаемый как будто через целлофановый пакет, как бывает, когда снимаешь очки. А где-то за стеной существует социалистический мир, где все гораздо лучше, об этом упоминается всего в паре мест романа краткими репликами персонажей. Иной мир есть, хотя мы его не видим, и он как бы лучше, люди в нем живут веселее.

В реальности нарисованная автором картинка воплотилась с точностью до наоборот, что можно видеть по фильму «Зависть богов» и другим подобным произведениям. Однако мир не стоит на месте, единое общество может возникнуть где угодно и когда угодно, ведь гламур и глянец давно заполонили рынки СМИ, а огромное число людей живет судьбами героев телесериалов. Дом, может, и не один, но для единого общества он не обязательно должен быть один, главное — единство мышления, а к этому мы как-то опасно приближаемся.

Валё пытался критиковать буржуазное общество, а создал замечательную критику общества потребителей, пораженного ленью ума и утратившего потребность в творчестве и познании. Теперь, в веке двадцать первом, мы знаем, что такое может быть везде, политический строй тут не принципиален. Зомбирование населения через СМИ — универсальный инструментарий контроля над ним.

Идея секретного отдела, цель которого в изъятии из общества самостоятельно мыслящих людей, меня особо не впечатлила. Если таких людей настолько мало, что все они могут быть собраны в один отдел, ничего страшного не случится, если их не собирать. В общей атмосфере сонности и безмыслия, алкоголизма и угасания даже «основного» инстинкта их глас никто не услышит. Финал предсказуем, хоть автор и оставил его открытым. Размышлять над вариантами смысла нет, ибо все они ведут к одинаковому результату — 31 отдел никому не нужен, и именно поэтому обречен, независимо от того, будет взрыв в Доме или нет.

Роман этот меня заинтересовал в большей мере формой. В нем только один персонаж назван по имени, все остальные безымянны, обозначаются либо профессией, либо возрастом и полом. Так видит эту жизнь главный герой комиссар полиции Иенсен, ведь это он общается с другими героями, ведет следствие, пытается выявить и обезвредить преступника. Он стоит на страже общественного порядка, но людей воспринимает только по их месту в социальной структуре. По другому у него просто не получается.

В этом контексте характерна манера комиссара Иенсена общаться с людьми. Он задает вопросы, слушает вроде бы внимательно, наблюдает, но при этом, как только собеседник увлекается диалогом, выдает коронную фразу: «Пожалуйста, без лишних подробностей». Он говорит это подозреваемым при допросах, начальнику патруля при приеме рапорта. Он не хочет видеть ничего, выходящего за рамки сухого перечисления фактов. Ему не интересны такие вещи, как психологический портрет преступника, мотивы, предпосылки преступления. Мозг Иенсена тоже засыпает. Он еще не впал в тотальную спячку, как большая часть людей в его мире, но близок к этому и поддерживает активность ума лишь настолько, насколько этого требует работа. Наверное, по другому в таком мире просто не выжить.

Люди не могут быть счастливы, когда все они и все вокруг одинаковое. А если нельзя быть счастливым, зачем жить? Нет цели, нет смысла, у большинства героев нет даже такой отдушины, как семья — все они одиночки, плывущие по течение с полузакрытыми глазами. Такой мир даже не пугает, он вызывает острую жалость к людям и чувство безнадежности. Ведь перед нами картина духовного апокалипсиса. Для конца света совсем не обязательно устраивать глобальные техногенные или природные катастрофы, можно вытравить в душе человека желание жить, превратить его в социальную функцию, что и случилось в едином обществе нарисованного Пером Валё мира.

Картина духовного апокалипсиса впечатляет. Способ подачи материала впечатляет тоже: безымянность и отчужденность везде и во всем, при том, что слово «одиночество» не произносится; навязчивые повторы малозначительных бытовых деталей, из которых постепенно складывается представление о жизни людей, их быте, взаимоотношениях; монументальность Дома как символ могущества четвертой власти; небольшие историйки поглощения «прогрессивных» изданий — за всем этим виден мир, мир серый, неуютный, в котором не хочется жить и рожать детей.

Мир, нарисованный без описаний, одними лишь повторами и отсутствием имен, кажется мне самым интересным в данном романе. В нем нет цвета, нет чувств, почти нет мыслей, жизнь осталась где-то там, за стеной...

У этого рассказа очень поэтичное название. В образной системе автора снежный мост проходит над пропастью незнания, и восхищения заслуживают смельчаки, готовые вступить на этот мост, не ожидая, когда под него подведут бетонные опоры и установят по периметру надежное ограждение. Безумству жаждущих знаний поет песню Валентина Журавлева.

Именно к таким безумцам относятся героини рассказа: две юные девушки, на одном лишь энтузиазме совершившие прорыв в науках — одна в области психологии, другая в преодолении сопротивления воды при движении в ней твердых тел. Героини очень милы, полны веры в себя и желания быть полезными людям, продвинуть вперед науку. Они охотно ставят эксперименты на себе, не считаясь с неизбежными в таких случаях рисками.

Все бы хорошо, если бы не мой противный скептицизм. Не верю я в успешность дилетантов. А Кира и Настя дилетанты по определению, они ведь еще студентки и лишь начинают постигать избранные области знаний. К тому же Настя учится на физико-техническом факультете, но научное открытие делает в области биологии на основе новейших достижений химии, которые с легкостью усваивает из книг, и список нужных книг составляет с легкостью, не имея под рукой ни библиотечных каталогов, ни интернета. Для меня это фантастический элемент, причем такой, в который не получается поверить. Хотя я помню крылатую фразу о любителях, построивших Ноев ковчег, конечно.

Есть в рассказе немало интересных моментов, очень ярко показана роль воображения в освоении любых видов информации, в том числе абстрактно-математической, еще более интересна идея обучения математике по методике Станиславского. Очень живо прописан Саша Гейм — второстепенный персонаж по сюжету, но запоминающийся сразу. Пожалуй, этот герой получился более ярким, чем Настя и Кира. Описание школьных лет девочек читается с теплой улыбкой. Сторож-эсперантист весьма колоритен и забавен.

В целом рассказ напоминает некоторые повести Стругацких из Мира Полдня, особенно эпизод, где специалисты научно-исследовательского института на суперкомпьютере моделировали нелепые химерические существа, за что получили нагоняй от начальства. Все так же мило и легковесно: Кира из любопытства экспериментирует на психике Насти, не задумываясь об опасности такого рода манипуляций; Настя столь же легко поручает Кире натереться экспериментальной мазью, приготовленной буквально на коленке и не прошедшей никаких лабораторных проверок и тестов.

Девушки весьма смело вступают на снежный мост познания. Дилетантам вообще свойственна бездумная смелость, ведь они просто не подозревают о рисках, которые с первого взгляда видит профессионал. В этом плане дилетантам легче. Но я не согласна с положительной оценкой такого рода научных прорывов. В данном случае все обошлось, а что будет в следующий раз — неизвестно, ведь объекты студенческих научных экспериментов — живые люди.

Советская фантастика — это особенная литература. Она проникнута верой в человека, его возможности и лучшее в людях и в мире. Поэтому рассказ было очень приятно прочитать, несмотря на несогласие с основной идеей.

Давненько я не получала такого удовольствия от чтения. Рассказ по настоящему смешной, ироничный. Юмористические ситуации прекрасно проецируются на реальную жизнь, но показывают некие позитивные моменты в наших характерах и в нашей жизни. Немного здорового апофигизма необходима человеку, хоть в космосе, хоть на Земле, иначе жить совершенно невозможно.

Рассказ простенький и без претензий, но учит он хорошим вещам: например, что разумные существа всегда могут найти основу для мирных переговоров, равно как и общие интересы, главное, не торопиться и не зацикливаться на формах и размерах, что рот разевать не стоит даже в очень дружественном окружении, поскольку трофей всегда может увести кто-нибудь третий, пока двое переговариваются, что суда избежать удается не всегда, даже при доброй воле сторон, ибо искусственный спутник — это все-таки не опознавательный бакен и вообще непонятно, откуда он взялся и чьим является.

Про спутник в финале — единственный момент, который я не поняла. Как-то он внезапно появился. Но общее прекрасное впечатление от рассказа это не испортило, поскольку главное в нем — не победитель в споре, а методы дипломатического диалога, и, конечно, дружба.

Эта вещица у меня теперь в числе любимых произведений. На настроение влияет не хуже бананов с шоколадкой.

Рассказ посвящен теме стремления человечества к познанию мира, а также цене, которая может быть уплачена за новые знания, или, напротив, не может быть уплачена ввиду своей чрезмерности. Главный герой Ровик — капитан корабля, путешественник, пират — одержим идеей расширить границы известного его народу мира. В своем стремлении он бескорыстен, им движет только жажда познания.

Судьба-искусительница предлагает ему конфетку: знания цивилизации-прародительницы, стоящей на гораздо более высокой ступени научно-технического прогресса. Соблазн велик. Звездочет Фрод готов поддаться ему, математические формулы устройства Вселенной завораживают его ум — ум ученого из нашего земного Средневековья. Но Ровик не принимает подарок судьбы. Он полагает, что на пользу идут только те знания, до которых человеческое сообщество доходит самостоятельно, без труда полученные знания для него не интересны. Так Пол Андерсон закрывает тему прогрессорства, полагая его излишним и вредным для развития иных народов и культур.

Возможно, Андерсон и Ровик в чем-то правы. Но безумно жаль Вал Найру. Этот звездный Одиссей так и не смог вернуться на свою Итаку к своей Пенелопе, потому что прозорливый и думающий о благе своего народа капитан Ровик все уже решил, решил за всех. В данном случае история нечаянного контакта двух цивилизаций завершается трагически для контактера-пришельца, аборигены на время защищены от вторжения неизвестных людей и знаний. Причем капитан Ровик избрал ту же самую форму защиты, к которой прибегали колонизаторы частично заселенных миров: он просто уничтожил опасный фактор.

Здесь Андерсон показывает глубинную проблему контакта: самый простой способ разрешения конфликта — устранить одну из конфликтующих сторон. В большинстве случаев к этому методу прибегают внешние контактеры как более сильная сторона, а в данном случае сила оказалась на другой стороне, и другая сторона повела себя точно так же. Есть в этом некая безнадежность. И бессмысленность. Ведь в любой момент может появиться другой Вал Найра.

Капитан Ровик не решил проблему, он лишь отсрочил ее. К нему приблизились звезды, а он оттолкнул их, поскольку считал людей своей цивилизации не готовыми увидеть их вблизи. А будут ли они готовы в следующий раз? Никто этого не знает. Судьбы цивилизаций, как и судьбы людей, видны только ретроспективно.

Очень неплохой рассказ с глубокой проблематикой и единственным недостатком: слабым мотивированием действий главного героя. После этой истории остается долгое горькое послевкусие. Судьба свела двух очень схожих людей — двух капитанов кораблей, морского и космического, двух путешественников в бескрайних пространствах. И эти люди не смогли понять друг друга. Путешествующий по морям мыслил слишком широко, путешествующий по космосу видел только одну сторону проблемы и не был готов к отражению столь решительной агрессии, а остальные просто ничего не успели понять, это была не их битва.

Главным героем этой повести является слово. Слово это совершенно особенное, оно не произносится, а вкушается — информационное послание передается через вкус напитка или блюда. Столь непривычный для нас язык появился случайно. Видимо, как результат болезни, лишившей некоторые обособленно живущие племена зрения и речи. Язык вкуса помог людям сохраниться как сообществу, сберечь знания и искусства, установить контакты с людьми других племен, которые нормально видели и говорили. На начальном этапе он стал спасением.

Но в какой-то момент человеческий организм победил последствия болезни, дети стали рождаться зрячими. Однако языковая традиция сформировалась, и малышам зашивали глаза, чтобы они оставались слепыми, как их предки. Ведь если люди увидят свет, язык вкуса им будет не нужен, его быстро вытеснит более простой язык жестов. Ради сохранения языка, а, значит, собственной племенной идентичности, старшее поколение пытается лишить детей и молодежь возможностей, данных природой.

Однако, жизнь не остановишь. Способные видеть рано или поздно откажутся жить с зашитыми глазами. Наверное, это спровоцирует серьезный конфликт внутри племени, возможно, даже гражданскую войну, в результате которой процесс умирания языка вкусов и разрушения племенных связей его носителей ускорится. Выжившие потеряют свою племенную идентичность, но обретут возможность видеть. А язык вкусов пополнит ряд мертвых экзотических языков, которые способны понять лишь единицы.

Герой повести Стократ испытывает глубокое сожаление в связи с умиранием языка вкусов. Он надеется, что мальчик Шмель, единственный из зрячих, владеющий этим языком, успеет и сможет воспитать учеников и сохранить уникальное культурное явление. Наверное, Стократ выражает авторскую позицию по языковому вопросу. Ведь умирают не только языки вкуса в фэнтезийных повестях, в реальности такие процессы тоже идут, причем гораздо более болезненно, поскольку носителями языков в наши дни являются уже не племена, а нации.

Однако, с процессом этим ничего не поделаешь. Во всяком случае, искусственно сохранять выполнивший свою историческую задачу язык, специально ограничивая возможности людей, рожденных в данном языковом поле, мне представляется неправильным. Да и не решишь этим задачу сохранения языка. Нации развиваются по своим законам, человек над ними не властен.

Человеку дано лишь изучать и хранить, хранить даже то, что уже не востребовано, просто как память.

Повесть поднимает важные вопросы, дает пищу для размышлений и исторических параллелей, но читать ее мне было скучно. Я за то, чтобы люди видели свет и говорили на том языке, который для них удобен в данный момент. Уходящее надо отпускать, человеческих жертв оно не стоит. ИМХО, разумеется.

«Человек не для того создан, чтобы терпеть поражение. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить». Эти слова героя повести Хемингуэя могут служить эпиграфом к данному рассказу.

Бессонов мертв. Но разум и воля его продолжают бороться за жизнь — уже не свою, а находящихся в криостазисе детей. Каждую секунду случайной своей послежизни он использовал по максимуму для решения единственной и главной последней задачи. Эпизоды, где личность Бессонова распадается, урезается стараниями компьютерных программ, а он все равно работает на главную цель, написаны просто потрясающе. Также, как финал.

Достоверно показать на малом объеме текста волевого, мужественного, самоотверженного человека, не впав в голливудские спецэффекты, очень сложно. Автор справился с этой задачей на все сто. На мой взгляд, рассказ достоин занять место среди лучших образцов малой прозы в жанре научной фантастики. Автору спасибо.

Древнее, не значит, мудрее. Данное высказывание внезапно оказывается верным не только для отдельных людей, но и для целых цивилизаций. Ну прилетели, ну звездолет у них и много-много денег. Последнее оказывается весьма кстати, архитектурные сооружения и нынче не дешевы.

Рассказ, безусловно, юмористический. Причем, удачно юмористический, финал просто прелестный. Но при этом на смешном материале раскрываются серьезные проблемы относительности уровня интеллекта, роли «средних умов» в развитии прогресса, прорыва в космос не только передовой технической мысли, но и общества потребления, причем в самом примитивном качестве, на уровне интереса к красивым инопланетным стекляшкам.

В очередной раз Пол Андерсон показывает, насколько важно для человека уметь самостоятельно оценить ситуацию и сделать собственные выводы. Пока официальные лица налаживают дипломатические контакты, лица неофициальные, но чрезвычайно предприимчивые, устанавливают свои формы контакта с братьями по разуму. Весьма забавные.

Вывод ясен: в чужом миру рот не разевай, космический корабль — еще не показатель более высокого умственного развития. В целом же прекрасная вещица: читается легко и с интересом, интрига удерживается до последней строки, за персонажами наблюдать весело и занимательно, а по прочтении остается очень приятное впечатление от общения с мудрым и ироничным собеседником.

И снова некие высшие силы пытаются осчастливить человечество, будучи в вопросах развития человеческого общества дилетантами.

Наблюдатели решили, что форсированное становление сильной централизованной власти является наилучшим вариантом развития человечества после ядерной катастрофы. А, собственно, почему? Из отдельных реплик персонажей я поняла, что погубившая предшествующую цивилизацию катастрофа как раз и произошла в мире с развитой централизацией. В условиях раздробленности власти, а, соответственно, и ресурсов, атомное оружие не создают, на это просто средств ни у одного из правителей не хватит. Видимо, целью наблюдателей было создание единого государства на всей планете. Такому государству воевать действительно будет не с кем. Но, как показал предшествующий виток истории человечества, политическими и военными средствами такое государство не создается. В процессе завоевания мирового господства гибнут все участники, вместе с миром. Возможно, на других планетах развитие общества происходит иначе, но на Земле уже случилось именно так. Наблюдатели же тупо повторяют пройденный вариант истории, только в ускоренном режиме. Поведение совершенно нелогичное, свидетельствующее о слабом знании истории регулируемого социума, либо о слабой логике, игнорирующей прошлый опыт. Оно и не удивительно. Вряд ли существа иной физикой тела могут в полной мере осознавать потребности и цели людей, так же, как люди не смогли бы в полной мере осознать потребности и приоритеты этих странных залетных социотехнологов.

Один умный землянин сказал: «Возлюби ближнего своего – это значит, прежде всего, – оставь ближнего своего в покое!» Не каждый инопланетный разум способен постичь глубину этой мысли. Да и не инопланетный тоже. Каждый считает, что лучше другого знает, как этому другому жить. А результаты получаются странные.

Наблюдатели желали скорейшего установления на Земле централизованной власти. И подталкивали людей в этом направлении, усиливая ориентированные на централизацию политические силы. Силы же эти на данном витке истории располагали только военными рычагами достижения целей. Желая людям мира, наблюдатели подпитывали войну. Между тем, в обществе уже зарождалось понимание, что торговое сотрудничество способно объединять территории и кланы эффективнее, чем война. Об этом говорит Том Даниэлис — воспитанный в школе наблюдателей парень из крестьянской семьи, ставший профессиональным военным. Наверное, не он один думал об этом. Человеческое общество подошло к пониманию, что военно-политические методы регулирования жизни пора заменять хозяйственными. Укоренение и развитие этого пути привело бы в итоге к объединению человечества, то есть как раз к тому, чего хотели достичь инопланетяне. Если бы не война, которую эти же инопланетяне спровоцировали.

Люди проявили наблюдательность, отвагу и сноровку, внешнее вмешательство выявили и пресекли, война закончилась, но Том погиб, и многие другие носители идеи объединения через развитие хозяйственных связей погибли тоже, а оставшиеся в живых сделали свои выводы из их смерти. Когда полковник Маккензи предложил своей дочери Луизе вернуться с маленьким сыном домой, в свой край, в свой клан, она не захотела этого сделать. Потеряв мужа, Луиза решила воспитать сына таким образом, чтобы он верил во что-то, отличное от того, что убило его отца; и это что-то в ее сознании связывалось с остатками образовательных центров наблюдателей, декларировавших неучастие в войне. Между тем, именно организаторы этих центров убили ее мужа. И перед своей смертью он понял ошибочность своей линии поведения. Но Луиза и ее маленький сын никогда не смогут узнать, во что на самом деле верил Том Даниэлис.

Правда, если следующее поколение сможет воспринять идею невоенного решения социальных проблем, это будет существенный шаг в развитии человечества. Но поколение Тома Даниэлиса могло бы шагнуть еще дальше, ведь эти люди на личном опыте пришли к пониманию ненужности гражданской войны и отсутствию глобальных противоречий между их интересами и защитниками клановой разобщенности. Луиза в горе своем этого уже не видела, она отвергла возможность воссоединения с отцом. А значит, ее сыну придется заново проходить весь путь осмысления существующего порядка вещей, который прошел его отец. Преемственности опыта не получилось. Развитие замедлилось.

Пол Андерсон выбирает не между централизмом и феодализмом, это всего лишь этапы, их обществу придется пройти, если оно желает восстановить науку, технологии и когда-нибудь выйти в космос. Он выбирает между военно-политическими и хозяйственно-экономическими методами установления связей между отдельными общественными структурами. И это именно тот выбор, которого не смогли увидеть слишком чуждые человечеству крылатые наблюдатели.

Рассказ еще раз показывает политическую и моральную несостоятельность вмешательства в чужие дела. Каждый социум должен пройти свой путь развития, самостоятельно подойти к той черте, за которой открываются звезды. По другому просто не получится.

Живая приключенческая фантастика с элементами детектива, затрагивающая и социальную проблематику тоже.

В мире будущего Джона Браннера человечество освоило дальний космос и другие планеты, но Земля сохранила свои лидирующие позиции в уровне жизни: на других планетах он значительно ниже, причем, чем дальше от Земли, тем хуже условия жизни в некогда колонизированных землянами мирах. Все крупные производства либо сосредоточены на Земле, либо принадлежат земным промышленникам, колонии зависят от земного импорта и потому настроены к Земле довольно прохладно. А жить хорошо хочется всем. И способ хорошо жить нашелся.

Выйдя в космос, человеческое общество сохранило действующий сегодня принцип получения максимальных прибылей любой ценой. Особенно если эту цену придется платить кому-то другому и этот другой не имеет возможности защититься. На Земле в определенный исторический период процветала торговля привозимыми из-за океана чернокожими людьми, и в будущем Браннера повторилась эта же картина, только с существами голубокожими. Развитие человеческого общество идет по спирали, географические границы мира расширились, корабли парусные заменены кораблями космическими, а в плане бизнеса и морали все осталось, как у нас: прибыль, живой товар, дискриминация по признаку происхождения.

Браннер сумел на основе игрового приключенческого сюжета показать развилку в развитии космического сообщества людей: конфликт между извечным стремлением бизнеса к максимальным прибылям и нравственным началом обнаружен, каждому герою приходится занять определенную сторону в этом конфликте. Сторон этих больше, чем две, но большинство героев все-таки ставит нравственное начало и человечность выше торговых выгод, хотя и не спешит направлять все усилия на спасение попавших в беду. В разумных пределах усилия прикладываются, экстренные меры по пресечению преступных действий принимаются, но в безумные искания справедливости никто ударяться не спешит. Это придает сюжету хорошую толику реалистичности.

Достоверность поведения большинства персонажей и по настоящему неожиданная разгадка детективной тайны являются бесспорными достоинствами этого произведениями, компенсирующими впечатление от кошмарного невычитанного перевода, в котором встречаются не только неудачные фразы и лишние слова, но также смешение реплик двух персонажей в одну.

По прочтении книги остается уверенность, что человечество пройдет эту развилку на этой спирали без отката к нравам Средневековья. Все-таки неравнодушных деятельных людей в созданном автором мире оказывается достаточно. Молча смиряться с развитием межпланетарной работорговли люди уже не хотят. Я думаю, что это тоже достоверный момент. Во всяком случае, показанная в романе картина нравов позволяет так думать.

И еще очень хотелось бы понять, имел ли дед главного героя отношение к торговле андроидами и как он отреагировал на поступок внука. Этого момента мне очень не хватило в финале. В целом же очень неплохой роман для тех, кто любит приключения и тайны и готов проявить снисходительность к чисто литературной стороне.

В этом романе показан очень необычный мир, в котором мотивы античной и христианской мифологии органично переплетаются с символикой карт Таро. Основу сюжета образует библейский миф о Творении. При этом автор не выдумывает историю мира людей. В так называемом «плотном» мире происходит все то, что произошло в реальности, появляются Ной, Гермес Трисмегист, Иисус Христос, Джордано Бруно. История человечества идет своим обычным путем. Необычны лишь божественные силы, приложившие руки к творению и воспитанию человечества.

Как любое философское фэнтези, роман содержит обширный пласт теологических, этических, психологических построений. Эта составляющая столь же увлекательна, как и собственно действие, поскольку через категории философии, религии и морали автор раскрывает мотивацию божественных сил, их слабые и сильные стороны, которые с неизбежностью проявляются и в мире человеческом тоже.

Жизнь людей мы видим крупными отрезками и со стороны, глазами высших сил — Творцов. Конкретные люди приближаются к нам изредка, как правило, однократно, на короткий отрезок времени, иногда всего лишь на один разговор, и навсегда исчезают из жизни и из сюжета, почти не оставляя следа в «плотном» мире. А вот мир Творцов показан подробно, близко, в деталях. Мир этот с первых страниц предстает очень знакомым благодаря мифологически-карточной основе. Поэтому в сюжет включаешься сразу. Достаточно объемный и сложный по наполнению роман читается легко, язык и проработанность сюжета выше всяких похвал.

Главные темы произведения — творчество и свобода, неразделимые и невозможные друг без друга. Человек есть продукт творчества высших существ, но и сам он Творец — носитель божественной искры, не только поддающийся влияниям высших сил, но и сам влияющий на них весьма и весьма активно. И это несмотря на краткость жизни индивидуального сознания.

Правда, творчество человеческое весьма своеобразно: мы больше всего преуспели в порождении ужасных мыслеформ всех возможных видов. До большего пока не доросли в массе своей. Когда читала эти страницы, подумалось о хорроре и черном фэнтези, буквально заполонивших книжный рынок. Никак не выберемся мы их пеленок, все продолжаем загрязнять промежуточный мир плодами своих фантазий.

Тем большее удовольствие доставляет обнаружение такого вот глубокого, мудрого, тщательно обдуманного автором произведения, где каждый герой необходим, потому что каждому есть, что сказать, где действия персонажей достоверны с учетом жанра, мотивы понятны, где главный герой вызывает интерес и симпатию, а книга в целом направлена на пробуждение в человеке веры в себя и стремления к развитию, и, конечно же, надежды.

Мне очень понравилась эта вещь. Автору спасибо.

Часто приходится слышать разговоры о том, что в российской глубинке жить тоскливо, сходить некуда, досуг культурно не проведешь. Из рассказа следует, что всё перечисленное характерно не только для российской провинции, у них в Англии дела обстоят не лучше.

Однако, на выдумки хитра не только российская голь. Английские провинциалы придумали себе развлечение еще в сто раз круче, на весь город сразу, и чтоб испугаться, и чтоб оттянуться, ну и вообще. Правда, заявленные в заглавии мертвые так и не появились. Да, скорее всего, и не планировались. Просто утомленные однообразием жизни люди нашли способ сначала напугать друг друга до невменяемого состояния, а потом пускаться во все тяжкие — ночь, когда идут мертвые, все спишет.

А герои пережили необычный опыт, который может оказаться началом конца их брака, а может и не оказаться, тут уж как повезет, как сумеют. Во всяком случае, когда мужчина берет в жены девушку на четверть века моложе, ему не стоит удивляться, что молодые копатели могил вызывают у нее сладострастную улыбку, особенно после ночных безумств то ли с мертвыми, то ли с упившимися до полного изумления.

Рассказ этот необычен для жанра хоррор. С одной стороны, это, безусловно, «страшная история», напряжение нагнетается до самых последних страниц. С другой, история по английски уютная, с множеством мелких деталей, пробуждающих в голове образы и картины, знакомые по фильмам о мисс Марпл и инспекторе Барнаби. Англичане — это не американцы. Английский автор даже хоррору сумел придать неповторимый слегка аристократический стиль.

В целом история производит очень приятное впечатление, а финал заставляет улыбнуться: причем здесь мертвые, тут явно о живых речь идет, о самых что ни на есть живых.

Роман, который невозможно читать без смеха, хотя написан он вполне серьезно и посвящен серьезной проблеме — контакту с чуждой цивилизацией. Текст насыщен действием: на каждой странице кто-то куда-то телепортируется, решаются глобальные вопросы предотвращения звёздных войн, разрабатываются и внедряются сложнейшие стратегии с применением еще более сложных технологий. И все это при полном отсутствии хоть сколько-нибудь внятной мотивации.

Главных игроков в сюжете два: организация бессмертных, созданная изобретателем телепортатора Коунсом (изобретшим заодно и технологию бессмертия), и финансовый воротила Бассет.

Люди Коунса в жуткой тайне от всех и вся расселяют целую планету, чтобы подарить ее внезапно появившимся чужакам и тем самым продемонстрировать добрую волю и готовность к мирному сосуществованию. Планету-то расселить, может, и надо было, но попутно непонятно зачем причиняются страдания юной Энни, как будто человек уровня Бассета не может собрать информацию о мире девушки иными способами, непонятно зачем похищается космический корабль чужаков — если планету уже готовы подарить им, к чему провоцировать конфликт, неужели нельзя было вступить в контакт с чужими иным способом, при уровне технологий организации Коунса? Обе эти сюжетные линии вопиюще нелогичны, как будто написаны наспех на коленке.

Когда Коунс говорит слова сочувствия измученной девочке, которую сам же и отдал в лапы психотехников Бассета, это просто противно читать. Столь явное лицемерие не сочетается с образом спасителя человечества, который автор изо всех сил натягивает на своего героя. Эпизод же, когда Коунс удивляется агрессивности чужаков, расценивших похищение их космического корабля как нападение и ответивших решительным вооруженным отпором, вызывает гомерический смех. Действительно, летели себе чужаки, вдруг их космический корабль со всем экипажем хвать и утащил неизвестно кто неизвестно куда. Разве можно это считать агрессией? Конечно, нет. Любое разумное существо сразу усмотрит в действиях похитителей бездну дружелюбия, а несообразительные чужаки за пушки и бластеры схватились. Ужас, что за раса!

Загадочна не только логика организации бессмертных, загадочны источники финансирования их деятельности. Изобретения свои они не продают, платы за помощь не взимают, вся их деятельность строго альтруистична. Неужели шоу Фальконетты настолько доходно? И как по времени получается сочетать столь масштабную деятельность с «официальными» занятиями, учитывая, что некоторые из членов организации даже на государственной службе состоят вроде бы? Ничего с этой организацией непонятно. Вроде и неплохой боевиковый сюжет, с выдумкой, с множеством занятных деталей, но висит в воздухе, никак к реальности не привязанный.

Так же выглядит и второй игрок — финансист Бассет. Он ведет какую-то непонятную деятельность, не связанную ни с торговлей, ни с развитием промышленности, ни с добычей ресурсов каких-то миров, и якобы стремится к мировому господству в масштабах Вселенной или хотя бы десятка-другого населенных миров. Какой предпринимательский доход может приносить его деятельность, каким образом она может приблизить к власти, совершенно непонятно. На протяжении всего романа видно только бессмысленное мельтешение, никак не сочетающееся со статусом крупного бизнесмена и политика.

Трудно сказать, в чем причина, то ли авторский текст таков, то ли переводчик оплошал, но роман производит впечатление ученической работы. Для ученика очень неплохо, для профессионального писателя недопустимо слабо.

Единственное, что хорошо — это финал. Он по-настоящему забавный. На последней странице книги снова смеешься, но уже по-доброму, потому что нечего из себя утомленного жизнью аксакала разыгрывать, товарищи по борьбе и в глубоком космосе найдут, разморозят и обессмертят, ибо работать надо, все руки, ноги и мозги на счету.

Дневной лик Бога там прекрасен, разумен и соразмерен миру, Ночной же проявляется внезапно и ввергает в шок.

В середине прошлого века космическая тема в фантастике переживала невиданный расцвет. Каждый фантаст предлагал свою картину космического будущего. Пол Андерсон, так же, как многие его соотечественники, видел в Галактике будущего множество пригодных для жизни планет, заселенных колонистами с Земли. Каждое такое общество проходило свой путь развития, все более отдаляясь от материнской планетарной культуры.

Планета Гвидион на этом пути дошла до некоего края. Будучи изолированной от других планет на протяжении многих столетий, изначально имея очень ограниченный генетический фонд и развиваясь в мире в сильно отличной от земной, хотя и пригодной для жизни человека, природой, гвидионцы создали уникальную культуру: сплав древней коммунистической утопии и суровых беспощадных ритуалов. Выхода у них не было. Природа Гвидиона приспособила человека к себе, что оказало весьма глубокое влияние на его психофизическую эволюцию.

Роман заставляет задуматься, что же такое человек, как это понятие соотносится с понятием землянин и где тот предел психофизических изменений, когда внешне соответствующее параметрам человека разумное существо уже не может считаться человеком, и есть ли такой предел вообще, или, напротив, человечество в принципе существует лишь в рамках привязанности к одной планете, а дальше разделяется на землян, гвидионцев, лохланнцев, нуэвамериканцев, всё дальше отходящих друг от друга на путях эволюции.

Человек, да и любое разумное существо, есть совокупность физических и культурных характеристик. Физически все герои романа вроде бы схожи, хотя Ворон несколько раз задается вопросом, а возможно ли потомство в браке астронавта-пришельца и местного жителя. Талтека пропускает эти вопросы мимо ушей. Пребывая в упоении от светлой стороны жизни аборигенов, он априори считает их родственными людям, землянам. Представители культуры гуманистической и военно-аристократической оказались в анклаве культуры на первый взгляд утопической, и, как ни странно, лучше и точнее понять аборигенов смог военный аристократ Ворон. Это заставляет задуматься, что же такое гуманизм, насколько он в действительности свойствен благополучным демократическим обществам и действительно ли с ним несовместимы общества с иерархической стратификацией по праву рождения.

Темы эволюции человека и сопоставления культур подготавливают раскрытие главной темы произведения: о соотношении радостного и горестного, светлого и темного начала в человеке и в жизни. Нуэвамериканец Толтека воспитан в традициях преодоления тёмного начала в себе, в обществе, в природе. Военный аристократ Ворон воспринимает светлое и темное как неизбежные спутники друг друга, локальное равновесие которых нарушать опасно. А гвидионцы панически боятся темного лица Бога, боятся настолько, что не позволяют себе говорить, думать, помнить о нём. Однако, Ночное лицо Бога существует, и Бог находится не где-то вовне, а в каждом из них, или из нас.

В этом романе очень искусно нагнетается таинственность. Вокруг все замечательно, кажется, астронавты оказались почти в раю. Затем Ворон озвучивает некоторые странности местного быта, появляется тревожная нотка, ожидание опасности постоянно нарастает, от церемонии в Священном городе ждешь чего-то ужасного. Когда оно свершается, кажется, что именно такая разгадка тайны и ожидалось, но это обманчивое ощущение ретроспективного восприятия. На самом деле суть происходящего в Городе становится понятной только в финале. Когда все становится понятным, возникает двойственное ощущение: с одной стороны, хочется сказать, я так и думала, с другой, нет ни капли разочарования, трагедия героев захватывает, особенно пониманием ее неустранимости для этих людей, для этой любви.

Ворон и Талтека взглянули в Ночное лицо местного Бога. Гуманист Толтека ужаснулся и попытался вмешаться, разрушая веками создававшееся равновесие. Воин Ворон не боялся Ночного лица, он до последнего пытался предотвратить вмешательство землян в главный ритуал местной культуры, а когда не смог, в одиночку вступил в заведомо смертельный бой, чтобы дать возможность товарищам выжить и, быть может, спасти женщину, которую почти любил и которая не будет помнить его, потому что такова плата за совершенную ясность Дневного лика.

Абстрактные гуманисты и утописты изо всех сил пытаются развести Дневные и Ночные лики, поэты и мифотворцы понимают тщетность таких усилий, ибо лики эти постоянно переходят один в другой, а Воины следуют своей судьбе, защищая жизнь тех, за кого отвечают.

На мой взгляд, это одна из самых глубоких и сильных вещей Пола Андерсона, может быть, даже лучшая вещь в его творческом наследии. ИМХО, разумеется.

Роман-разочарование. От Азимова привычно ожидаешь историю с хорошей научной составляющей, где есть серьезный конфликт с заделом на будущее. Здесь же мы имеем банальный и не слишком качественный боевик. Хорошие мальчики изо всех сил защищают великие американские ценности, но уже не на Земле, а во всей Галактике. Плохие мальчики, соответственно, на эти ценности плевать хотели и жаждут власти в межзвездном масштабе. А главный артефакт, за которым охотятся плохие и хорошие, предполагая в нем оружие невиданной силы, способное уничтожить Тиранию — это... вот только не падайте со стула —

Не упали? Я рада, ибо сама была близка к этому.

Политический заказ в литературе — вещь нередкая. Наверное, любому крупному писателю приходится время от времени создавать политические агитки, чтобы иметь доступ к издательскому ресурсу. Цензура ведь не только в СССР была. Как мы видим, и при самой демократической демократии талантливому писателю приходилось отдавать дань власти соответствующими текстами. Грустно это, но такова жизнь.

Примем к сведению, что в творчестве Азимова есть и такая грань. И порадуемся, что Мастер сумел создать и напечатать не только это. Агитки — они ведь тоже как пыль. Время пройдет, хвостиком махнет, и нету их, переместились в раздел памятников литературы, в которых самое ценное — имя автора.

Рассказ этот посвящен философским аспектам проблемы питания. Бывают куклы-неваляшки, нетонущие спасательные круги, неиссякаемые солнечные батареи, а на одной из планет солнечной системы обнаружился съедобный, но несъедаемый уабб.

После финала у меня появились подозрения, что предыдущую форму это любознательное и общительное существо обрело в результате съедения местной свиньей, а какие они на самом деле — увлекающиеся мифологией телепаты — можно только гадать.

Ну и мораль сей истории — уж если оказались на незнакомой планете, не тащите в рот, что попало. Оно, может, и вкусно. Но результаты непредсказуемы совершенно. Не случайно один немецкий философ говорил: «Человек есть то, что он ест». Не каждую аллегорию нужно понимать в переносном смысле. Пищевые цепочки бывают и нелинейными.

Нежиться у серебристых вод озера Шамплейн опасно, ибо в нем живут чудовища. Или не чудовища, а просто кто-то большой плотоядный. А, может, и вовсе никто не живет — пригрезился девочке мертвый динозавр и закрепилась эта греза в памяти, когда погиб друг детства, можно сказать, первая любовь.

Действительно ли дети нашли мертвого динозавра — большой вопрос. Его видели только двое, остальным было все равно. Равнодушие людей к необычной находке настораживает. Взрослых можно понять, пожалуй: мало ли что ребята навыдумывают. Но сестрички Гейл и брат Джоэла тоже не заинтересовались диковинкой, стояли, бродили, сидели совсем рядом, даже мелками на боку рисовали, и ни один из четверых детей не увидел ничего необычного в находке Гейл и Джоэла. Это очень странно.

Еще более странно звучат слова Гейл о том, что она нашла вещи с корабля «Мария Целесте», который совсем недавно потерпел крушение в полумиле от берега. Корабль такой действительно был. В ноябре 1872 года он совершал рейс из Нью-Йорка в Геную и пропал, нашли его примерно месяц спустя без экипажа, судьба которого так и осталась неизвестной. Действие рассказа никак не может происходить в 1872 году, поскольку начинается он с игры Гейл в робота, подгоревшего тоста и законов роботехники Азимова.

Если корабль-призрак в фантазиях ребенка затонул вот прямо сейчас в озере рядом с домом, то и динозавр мог появится из той же страны фантазий. Тем более, что некоторые моменты истории Гейл вспоминает по прошествии многих лет. Реальна во всех этих странностях только гибель мальчика и пронзительная строчка финала — «беззвучный плач обо всем, чему уже никогда не случиться».

Детские представления о мире очень своеобразны, память иногда вводит нас в заблуждение, фантазию от реальности по прошествии времени отделить не всегда легко, особенно, если реальность связана с потерей друга и детства. Взросление бывает и таким тоже.

Прекрасный, грустный, глубоко эмоциональный рассказ о последнем дне детства, в который уместилось все: ощущения одиночества и любви, прикосновения к чуду и многообразию мира, боль окончательной потери и даже плач по тому, чего уже никогда не будет. Момент взросления трудно поймать. Джо Хилл сумел, у него получилось.

Детские страхи способны принимать самые неожиданные формы. Особенно, если человек предрасположен к расстройствам психики. Что именно произошло с отцом Натаниэля, из рассказа до конца непонятно. На мой взгляд, он погиб в результате неудачного алхимического опыта. Гибель отца в восприятии ребенка наложилась на страх перед сказочным персонажем Песочником, с которым мальчик ассоциировал адвоката Коппелиуса. Психика ребенка была серьезно травмирована, но никто этого не заметил.

Уже взрослым Натаниэль встретил человека, внешне похожего на Коппелиуса. И это дало толчок к пробуждению детских страхов и развитию психического заболевания. Он жил в ожидании чего-то ужасного, и это ужасное случилось. Натаниэль влюбился в девушку, которая оказалась механической куклой. Ничего непоправимого не произошло, просто неудачная влюбленность, обман, разочарование. Но расшатанная психика героя выдержать этого не смогла, сумасшествие вырвалось наружу. Справиться с болезнью Натаниэль уже не смог.

В рассказе мастерски нагнетается пугающая таинственность. С одной стороны, ничего страшного не происходит. Ну занимался отец героя алхимией в компании Коппелиуса, ну создал профессор Спаланцани механическую девушку, практически неотличимую от живой. Ни то, ни другое герою не угрожает. Однако, угроза чувствуется, ведь мы смотрим на ситуацию глазами Натаниэля, а он переживает иррациональный страх перед сказочным персонажем, черты которого усматривает к конкретном человеке.

Натаниэль действительно лишился глаз, страх перед Песочником лишил его способности адекватно воспринимать реальность. Обидно, что прекрасная Олимпия оказалась куклой. Но сам факт существования такой достоверной куклы — это почти чудо, это как минимум любопытно. Герой же полностью парализован мистическими страхами, хотя никакого физического вреда ему никто не причинил. Профессор Спаланцани поступил неэтично, тестируя свое создание на Натаниэле. Но никаких целей причинить вред герою я в его действиях не увидела. Он просто хотел проверить, выдержит ли Олимпия экзамен на идентичность человеку, а Натаниэль оказался под рукой.

Кстати, Ладзаро Спалланцани — исторический персонаж. Он жил во второй половине восемнадцатого века, занимался исследованиями теории самозарождения жизни и сделал ряд открытий в области микробиологии. Говорящая фамилия этого героя позволяет предположить, что целью его опытов было «оживление» Олимпии. Но в тексте рассказа это напрямую нигде не сказано.

Увлеченность Натаниэля Олимпией раскрывает некоторые глубинные струнки зарождения человеческих симпатий. Клара критически относилась к литературным опытам любимого: некоторые вещи ей нравились, некоторые — нет. Последнее раздражало Натаниэля. Олимпия просто слушала, молча, без комментариев. В ее молчании Натаниэль видел понимание, сопереживание, некое родство душ. На самом же деле она просто молчала. Натаниэль придумал себе Олимпию, получил свой идеал. Клару придумать было нельзя, она ведь была, она выражала свои мысли и чувства и тем самым показывала, какая она есть. Живая девушка неизбежно разрушает идеал, существующий в голове у возлюбленного. Наверное, поэтому механические куклы так привлекательны. В этом плане «Песочный человек» Гофмана предвосхищает «Степфордских жен» Айры Левина.

Натаниэль не выдержал противостояния с болезнью. Профессор Спаланцани потерял свою Олимпию. Безумие и обман уступили место нормальной человеческой жизни, прекрасной в своей простоте и приземленности. Финал рассказа выглядит успокаивающим, но лишь на время, ведь Песочники и создатели имитаций человека никуда не делись, они всегда на страже и готовы поймать излишне впечатлительного человека в свои сети. И наши внутренние страхи работают на них.

Вряд ли этот роман можно считать детективом, даже мистическим. Разгадка таинственных смертей дается едва ли не на первых страницах. При этом интереса к дальнейшему сюжету данный факт не убавляет. Что происходит, понятно сразу, почему — понятно тоже, остается главный вопрос — что делать, как защитить себя и близких. Роман скорее относится к жанру мистического триллера, где есть опасность и герои, пытающиеся ее преодолеть.

Самым интересным моментом в романе для меня был процесс осознания героями сути происходящего. Герои — нормальные обычные люди с материалистическим взглядом на мир, хоть и не зашоренные в силу молодого возраста. Рядом с ними происходят вещи совершенно иррациональные, настолько не вписывающиеся в привычную картину мира, что даже прямого наблюдения и участия в мистическом опыте оказывается недостаточно для осознания фактов. Здравый смысл противится, разум лихорадочно ищет логическое объяснение странным и страшным событиям, не находит, снова возвращается к тому, что человек видел своими глазами, и уходит на второй круг логических выкладок, не в силах принять очевидное как реальность. Однако, реальность вгрызается в сознание, в снах, в замалчивании отдельных эпизодов, слишком похожих на бред сумасшедшего, и постепенно человек осознает, что невозможное происходит на самом деле. Каждый герой проходит этот путь принятия новой реальности, и с каждым проходит этот путь читатель, примеряя ситуацию на себя. Жутко, как взгляд в бездну.

Положительным моментом следует считать также идейную насыщенность произведения. Ужасы происходят не просто так. Это некий ответ природы на потребительское отношение к ней со стороны человека. Превышен предел безнаказанности. Природа решила применить меры пресечения против человечества. Локально, в одном отдельно взятом местечке. Но весьма эффективно и жестко. Причем возмездие вершится руками самих людей. Причиняющий вред природе одновременно причиняет вред людям, которые имели несчастье оказаться рядом. Персоналии не важны, мотивы и степень вины не учитываются. Поражение цели ответным ударом даже не снижает степень агрессивности человека по отношению к природе, поскольку жертвами становятся не сами рыбаки или браконьеры, а другие люди, зачастую не имеющие никакого отношения к рыбалке. Человек берет, что плохо лежит, природа делает то же самое — бьет по тому, до кого дотянулась. Бесцельная в ближнем пределе агрессия с обеих сторон.

Конфликт и разрешается агрессивно. Одна сторона пытается полностью истребить другую. И с первых страниц понятно, что рано или поздно люди будут действовать именно так, ведь речь идет о личной безопасности, тут не до зеленых сантиментов. Тут действует право сильного и побеждает тот, кто сильнее. Насколько я поняла, «экологическая» идея романа заключается в том, что варварское отношение к природе силовыми методами пресечь невозможно; после каждой локальной победы одной из сторон конфликт будет возрождаться на новом витке, до полного истребления противника; но человек — часть природы, поэтому конфликтует он со своей жизненной средой обитания. Данное обстоятельство отражается в социальном аспекте предела безнаказанности: поведении тех героев, которые решили с помощью активированного природой защитного механизма вершить самосуд по личным обидкам. Кто-то на кого-то косо посмотрел, и в результате мимолетная как бы жертва устраивает мини-апокалипсис. Пока еще локальный, но начало положено. Хищник внутри человека легко проявляет себя и по отношению к собратьям по виду, если не опасается возмездия. Это сквозная тема произведений данного автора, в каждой своей истории он исследует проявление худших качеств человека в условиях снижения социального контроля.

К минусам романа я бы отнесла периодические сбои в логике ответных ходов щучьего племени. Антон сварил трех парней. При этом он не обращался ни с какими репликами ко всем трем сразу, то есть при соблюдении логики погибнуть должен был только один из компании — тот, с которым Антон общался перед смертью щуки. При похищении Марины девушке становится нехорошо еще до начала общения с Антоном. Сцена в котом в погребе вообще вызывает недоумение. Почему царапины появляются у Марины? Кот мяукал, то есть общался, только с Антоном. В финале погибает Геннадий, к которому Антон ни с каким словами не обращался. Он разговаривал только с Наташей. Автор слишком часто путает общение и присутствие, в результате многие эпизоды, в том числе и трагические, где люди погибают, вызывают удивление.

Второй минус — объяснения по пределам безнаказанности. Они даются прямым текстом, при том, что это совершенно не нужно, все и так понятно из сюжета и диалогов героев, тех диалогов, которые по делу, а не просвещения читателя для. И совсем непонятны рассуждения Владимира Козырева о том, что озеро здесь ни при чем, всему виной человек. В том сюжете, который есть, озеро не является аналогом ножа. Выловить необычную щуку может любой человек, в том числе и весьма далекий от намерения причинить вред кому-то из своих недругов. Оно скорее похоже на мину замедленного действия, на которую наступить может любой случайный прохожий. Такую мину, конечно же, надо обезвредить, как бы это ни было жестоко по отношению к рыбьей мелочи.

Ну и не поняла я, почему никто не искал Ангелину. Она ведь не одинокая женщина, у нее четырнадцатилетняя дочка. Когда подросток такого возраста внезапно остается без матери, и сама девочка, и родственники или хорошие знакомые семьи, да и местные власти должны проявить беспокойство и начать выяснять, куда подевалась нерадивая мамаша. Наконец, магазин. Он же кому-то принадлежит, и этот кто-то не мог не заметить пропажу заведующей и единственной продавщицы. Может, я придираюсь, конечно, но этот нюанс показался мне несколько неправдоподобным.

В целом же очень неплохая вещь, тот редкий случай, когда триллер с элементами хоррора написан не ради смакования неприятных сцен, а имеет идейную составляющую. Не страсти одни в книге присутствуют, есть также мысль, беспокойство, проблема, которые автор стремится донести до читателя. И это важнее некоторых нестыковок сюжета.

Табу играют огромную роль в жизни человеческих сообществ. Причем в каждом сообществе они свои, не всегда предсказуемые. Путешественникам по параллельным мирам необходимо учитывать данное обстоятельство и изучать традиции посещаемых миров, но делается это не всегда и тоже по причинам неожиданным. Главный герой рассказа Ясон едва не поплатился жизнью за нарушение табу в ином мире — стране Вестфалии. Поначалу кажется, что случившееся с ним — результат разгильдяйства, плохой подготовки экспедиции. Но все оказывается гораздо глубже.

Ясона сознательно не проинструктировали о существующих в Вестфалии запретах. Служба контроля перемещений по иным мирам из родной герою Еутопии проводит сравнительное исследование чужих миров и своего. Один из методов — наблюдение за соотечественниками в чужих мирах с иной культурой. По результатам делается вывод о ценности традиций, которые придают жизни цель, перспективы, осмысленность. Якобы в Вестфалии все эти ценности сохранены, а в Еутопии утрачены.

Вывод интересный, но согласиться или возразить автору не получается. В рассказе просто нет материала для этого. Подробно показывая бегство Ясона из Вестфалии, где он нарушил некий запрет и может быть наказан, Андерсон оставляет за кадром обе сравниваемые страны. Мы не видим ни Вестфалии, ни Еутопии. Лишь ближе к финалу дается прямое объяснение, что в Еутопии достигнута полная свобода с одним-единственным запретом: не причинять вреда другому человеку. В Вестфалии же действует ряд запретов в области межличностных связей, в том числе на гомосексуальные связи. Каким образом из этого следует заключение об одухотворяющей силе традиций, я не поняла.

Я бы сделала иной вывод из этого рассказа. Каждое общество развивается своим путем и проходит разные этапы в своем развитии. Если человек вторгается в чужое общество, ему следует бережно относиться к традициям и культуре иной страны, куда он прибыл в качестве гостя. Путешественник по иным мирам не должен вести себя, как слон в посудной лавке. И это полностью укладывается в единственный запрет Еутопии: не причинять вреда. Ясон и его руководство проявили некомпетентность и отступление от главного этического принципа своей культуры. В результате вред был причинен и Ясону, пусть моральный, и тому мальчику, который стал предметом его увлечения в Вестфалии, и семье этого мальчика, а, возможно, и гораздо большему числу людей, если Вестфалия решила наказать сопредельную державу за укрывательство Ясона.

Еутопия теряет осмысленность своего существования не потому, что ее народ утратил древние традиции, а потому, что он не считает нужным соблюдать свое собственное этическое табу за пределами своего государства. Двойной стандарт. Именно это делает не самую плохую традицию формальной, а жизнь социума — лишенной целей, то есть уходящей в стагнацию. Ценны лишь те традиции, в которые люди вкладывают понимание и смысл. А такие традиции уже не являются запретами, они скорее приближают человека к свободе. Еутопия на каком-то этапе достигла максимально возможного уровня свободы, открытие доступа в чужие миры требует переосмысления еутопийских этических концепций, ведь появился новый вид социальных отношений, их нужно учесть в своем развитии. А цели, смыслы и т.д. есть в каждом обществе, и в Вестфалии, и в Еутопии, только сильно разные. И одна из целей более развитой Еутопии как раз и должна заключаться в том, чтобы эту разность миров учесть, принять и не вредить. Так мне кажется.

Размышления о высоких материях в психушке — добрая традиция для нашей страны. Где еще найти для этого время? Да и где грань, отделяющая совсем сумасшедших от не кондиции? Нету, а потому и фантазии главного героя совсем не удивляют и даже увлекают. Он не сказал ничего нового. Все мысли Петра Пустоты можно найти еще у древнегреческих философов. Но связь историко-философского материала с реалиями начала и завершения двадцатого века придает абстрактным рассуждениям о первичности сознания некий бытийный реализм и толику здоровой иронии.

Пелевин мастерски показал расщепление сознания героя в его фантазиях. Вот перед нами Чапаев, Анна, Котовский, Юнгерн: Петр беседует с ними и все происходящее воспринимается как самая настоящая реальность, до момента, когда собеседники переходят к теме первичности сознания и местонахождения пресловутого нигде. В речи собеседников сразу начинает звучать один голос — голос Пустоты, спорящего с самим собой.

Наверное, так и выглядит расщепление сознания изнутри, когда человек настолько уходит в свой внутренний диалог, что его внутренние прокурор, адвокат, подсудимый и некто четвертый, у которого нет названия, получают воплощение в образе и объекте. Человек уже настолько внутри себя, что его Внутренняя Монголия становится внешним миром. А внешний мир что же? А бог его знает. В этом и состоит одна из неразрешимых загадок мироздания: внешнее познается только через внутренний инструментарий личности, поэтому так легко перепутать горизонты событий, если слишком пристально вглядываться во внешнее изнутри.

Если вглядываться слишком пристально, то каждый видит свою объективную для него реальность: кто-то Шварценеггера на истребителе, кто-то харакири, а кто-то с Чапаевым в СВ разъезжает. Это в клиническом варианте. Вне клиники происходит примерно то же самое, только не так эпатажно. Поэтому условно не сумасшедшим так трудно бывает понять друг друга, ведь видят и говорят каждый о своем, а взаимно объективироваться в рамках общей темы не у всех получается.

Средневековый классик объявлял мир театром. Пелевин сделал следующий шаг и показал в своем романе мир как сумасшедший дом. И в этом есть свои резоны: никто из нас не может быть вполне уверен в своей психиатрической адекватности, ибо судим изнутри. Чапаев и Юнгерн — еще не самые плохие собеседники с собственным «Я».

В психиатрической составляющей причудливо преломляется сатирическое. Герой размышляет вроде бы о вечном, но и сиюминутному политическому достается искорка нирванного света: не в пустоте же пребывает Пустота, мир вокруг есть, хоть и меняется постоянно. А герой не может или не хочет зафиксировать какое-то одно состояние внешнего. Отсюда и психиатрия, в этом ведь и есть единственная разница между теми, кто по разные стороны забора — одни зафиксировали внешнее, других швыряет через время и пространство.

Вывод из этого сюрреалистического декаданса — все есть екклесиастовская «суета сует». Не ново, но не скучно, прочитать можно.

Этот рассказ является частью сборного романа «Вино из одуванчиков». Брэдбери рассказывает забавную историю о ведьмах в маленьком провинциальном городке. Их вроде бы не может быть и все это знают. Но на протяжении десяти лет председателем женского клуба «Жимолость» избирается одна и та же дама. Другая дама, которая также все эти десять лет жаждет стать председателем, подозревает злой умысел и колдовские штучки.

Поначалу это вызывает улыбку: провинциальная истеричка бездельем мается. Но, как ни странно, ворожба все-таки имела место быть. Уж не знаю, насколько она помогала коварной миссис Гудуотер из года в год занимать почетную должность в дамском собрании, но героиня рассказа миссис Эльмира Браун сделала ход конем: она тоже наворожила на соперницу.

Опять-таки неизвестно, помогла ли ворожба в достижении желанной для героини цели, поскольку единственным овеществленным результатом ее стало легкое алкогольное отравление ворожеи и ее падение с лестницы. Последнее обстоятельство настолько напугало участниц дамского клуба, в том числе и миссис Гудуотер, что они были готовы на все, лишь бы несчастная героиня осталась в живых.

Из этой забавной истории следует несколько полусерьезных выводов:

Во-первых, люди колдуют. Есть ли практический смысл в этих манипуляциях или нет, но для достижения своих целей вполне себе добропорядочные граждане совсем не прочь прибегнуть к помощи запретных сил.

Во-вторых, человек нередко способен рискнуть своим здоровьем для достижения совершенно нелепой цели. Психологический комфорт личности складывается в том числе и из вещей ненужных с точки зрения здравого смысла, но придающих человеку некий статус в собственных глазах. Хочется быть значимой персоной, даже если значимость эта существует только в головах группы провинциальных кумушек.

И, в-третьих, демонстративно подвергая риску свое здоровье и даже жизнь, можно весьма эффективно манипулировать другими людьми. Из страха и жалости они в большинстве случаев действуют так, как хочет манипулятор. Просто ради собственного спокойствия. Такой шантаж действеннее любого колдовского обряда, вычитанного в библиотечной книжке. В рассказе шантаж получился нечаянным, но сработал. Причем мистически настроенные дамы могут предполагать, что сработало колдовство. Оно же было применено, и соперница уступила свои позиции.

Остается вопрос: а причем здесь экзорцизм? Видимо, при лестнице. Самый надежный способ изгнать дурь (то есть беса) из собственной головы, это как следует ушибить ее, свалившись с лестницы в процессе активного колдовства. Некоторым помогает: по возвращении в сознание наступает просветление. Но, как мне кажется, у героини этого рассказа не тот случай.

Рождение Сверхновой может уничтожить жизнь на целой планете, и Торговая гильдия Космической Лиги готова оказать помощь братьям по разуму. Однако, есть проблемы. Население планеты разобщено, общество находится в стадии феодальной раздробленности. Скоординировать действия вождей кланов крайне сложно, поскольку большая часть их пребывает в состоянии перманентной вражды и соперничества. Времени нет, приступать к возведению защитных экранов надо незамедлительно, и космические торговцы навязывают планете диктатуру местной криминальной организации — аналога земной мафии.

Признаюсь, такое решение проблемы меня поразило. Спасти, но ценой легализации преступных сообществ как властных структур, координирующих распределение общепланетарных ресурсов. Это похлеще приватизации по-российски. Воистину ради прибыли торговцы готовы на все.

Способ оперативного объединения мерсейян оказался настолько шокирующим, что даже любимые герои — пушистая склочница Чи Лан и добродушный Адсель — на этот раз не вызвали особого интереса. Хотелось узнать о судьбе Мерсейи после такой социальной прививки. Приключения отважной тройки космических торговцев как-то поблекли на фоне приключения, в которое они втравили целую планету.

Как всегда при применении радикальных мер в голове роятся вопросы: неужели нельзя было как-то по-другому решить проблему, без привлечения к власти преступного сообщества. Ведь ясно же, что перед лицом радиационной угрозы такая власть быстро перерастет в диктатуру. Ответа на этот вопрос в рассказе нет. Да и невозможно дать ответ в формате рассказа, мало текста, мало событий, нет полного представления о социальной-политической структуре Мерсейи, расстановке кланов и их взаимных отношениях. Все это понятно, но все равно ответы получить хочется.

В результате рассказ оставляет сильное чувство неудовлетворенности. Событие показано, а значение его осталось за кадром и мотивация к решению тоже по большей части за кадром. Наверное, эту вещь не стоит читать в отрыве от цикла «Звездные торговцы», частью которого она является. Этот рассказ показывает одно из событий, формирующих расстановку сил в космическом сообществе. Он интересен не сам по себе, а как связующее звено между произведениями до и после. Так мне кажется.

Очень неплохой приключенческий роман, по которому можно снять хороший приключенческий фильм. Сюжет просится на экран, он весь как бы склеен из перетекающих друг в друга картинок.

Книга для меня условно разделилась на три части.

Первая — до момента замены творцов — читалась влет. Увлекательный сюжет, живые герои (в отличие от большинства рецензентов мне они не показались одинаковыми, наоборот, у каждого свой характер, свои тараканы, своя история превращения или рождения), обещание «мушкетерской» тематики, которое неожиданно оборачивается жесткими реалиями мира феодального типа, попытки героя закрепиться в новом мире и планы подъема на стену, ожидание неизбежной перемены в связи с болезнью Творца, предательства, спасения, страсти — все это буквально захватывает с первой страницы.

Приключенческая часть весьма необычная, в ней нет разделения на положительных и отрицательных героев, точнее, положительных героев нет вообще. Выборочный преобразователь обнажает в людях все самое дурное. И это понятно: бесконтрольная власть развращает, те, кто ниже, начинают восприниматься как марионетки. У каждого персонажа свои игрушечки: у Творца — целый мир за стеной, у жителей застенья — все, кто слабее. С людей как будто счистили шелуху цивилизованности и обнажилась суть — жестокая, злобная, жаждущая власти и поклонения.

Главный герой Сергей Фролов задекларирован персонажем положительным, в нем мерзости и злобы почти что и нет. И это в какой-то момент начинает работать против героя. Вспоминается дурацкая присказка про единственного д`Артаньяна. До момента замены творцов это еще терпимо, а вот когда Фрол возвращется в мир за стеной после первого обратного преобразования, он становится просто невыносим, его высокомерная речь, заносчивость и сверхзначимость начинают сильно раздражать.

С момента перехода выборочного преобразователя к Василию первая, приключенческая часть заканчивается. Начинается вторая часть — триллер, причем не очень качественный. Связано, это, во-первых, с осознанием Фролом своей избранности, о чем я уже говорила, во-вторых, с частыми вкраплениями в текст ненужных объяснений, повторений, пересказов ранее случившегося, причем все это в стиле журнального репортажа и в ущерб динамике сюжета, так что в конце концов возникает подозрение, что автор просто не знает, куда дальше двигать действие и, в-третьих, с исчезновением логики из действий персонажей и, соответственно, из развития сюжета.

Самое слабое звено второй части — новый Творец Василий. Внезапно проснувшаяся в нем маниакальная жестокость переходит границы разумного. Временами он ведет себя просто как психопат. И никакой подводки к проявлению столь агрессивной жестокости в первой части романа нет. Объяснения Фрола, что брателло человек ненадежный, спиной к нему поворачиваться нельзя, а женщин он просто-таки коллекционирует для альбома звучат тоже странно. Если спиной поворачиваться нельзя, почему же адрес Акиньшина он оставил именно брателле, почему у него ключи от квартиры есть, почему вплоть до первого обратного превращения не предполагалась опасность с этой стороны? Учитывая, что Фрол показан, как человек со стратегическим мышлением, все это выглядит несколько неестественным. В результате эффект от триллера снижается, в него просто не веришь, да и новому Фролу сопереживать уже не получается.

Триллер длится до момента появления у сбежавшей от нового Творца Наташи подружки Танечки. С этого момента роман еще раз меняет жанровую окраску, превращаясь из триллера в дамский детектив по Дарье Донцовой. Дочка известного адвоката Танечка очень похожа на Евлампию Романову. Кроме Танечки, в третьей части присутствуют картинное преобразование в нормальный размер всех обитателей мира за стеной, в ходе которого Фрол подтверждает свою избранность и высокие моральные принципы, излишне длинная заключительная речь Фрола перед преобразованным народом, где он постоянно сбивается на пересказ того, что всем и так известно, и, наконец, финал. Все разъехались и какое-то местечко на первую ночь в реальном мире нашли. На этом можно было бы поставить точку. Но на последних страницах романа происходит еще один поворот сюжета, непонятно куда, как надпись: «продолжение следует...»

Финальный финт с голосом за спиной открывает безразмерный простор для фантазии. С одной стороны, это вроде бы неплохо, приключения могут продолжиться. С другой, возникает вопрос, а продолжиться куда? Приключенческая линия с выборочным преобразователем закончена. Дело даже не в том, что прибор как бы выведен из строя. Дело в том, что в мире за стеной случилось все, что могло случиться. Дальше ничего, кроме повторов, уже не будет. Даже в триллерной части мир за стеной себя уже исчерпал, сюжет требовалось выводить в реальный размер. А в реальном мире реальная жизнь, ее в приключенческий формат перевести гораздо сложнее, ведь фантастический элемент романа ограничен выборочным преобразователем. Если в начале второй книги вдруг всплывет еще какой-нибудь фантдоп — это будет уже такой же рояль, как объяснения Фрола по поводу ненадежности брателло.

Но при всех недостатках, роман читается с интересом. И темы поднимает важные: о влиянии бесконтрольной власти на человека, о темном начале, которое прячется в каждом из нас. Причем темы эти следуют из развития сюжета и поведения персонажей, никаких прямых пояснений по этим вопросам в тексте нет. Автор не навязывает читателю свое виденье событий, он только рассказывает историю, а уж выводы, обобщения и аналогии читателю предлагается делать самостоятельно. В этой части книга кажется мне весьма достойной. По прочтении есть о чем поразмышлять.

У этого рассказа говорящее название. Оно позволяет не заблудиться в сюжете. Великий композитор пишет новую оперу, полагая ее неким прорывом для музыкального искусства двадцать второго века, опустившегося ниже плинтуса. Казалось бы, вот оно — произведение искусства. И можно поговорить о том, действительно ли это прорыв, учитывая, что литературная составляющая оперы и музыкальная техника взяты из века двадцатого, то есть устарели на два столетия, даже если качественно лучше современных аналогов. Можно поговорить об оценке труда самим композитором, который не сомневался в его успехе, но сам считал его провалом, так как лишь повторил то, что много раз создавал в свое время.

Однако, говорить о музыкальном произведении бессмысленно, поскольку публика аплодировала не ему, а скромному психоскульптору, сумевшему в двадцать втором веке воссоздать личность великого композитора века двадцатого. Произведением искусства для зрителей явилась не опера, а психоскульптура ее создателя. С момента понимания данного факта говорить об искусстве уже не хочется, потому что становится страшно.

Вот так запросто вызвали из небытия человека, дали возможность осознать себя снова живым, а по истечении срока аренды донорского тела снова назад — в небытие. Для меня это явилось самым сильным моментом в рассказе, признаюсь, не ожидала, что великий композитор вызван из небытия лишь на время, для демонстрации и оценки результата работ реконструктора.

А результат работ средненький: личность великого композитора воссоздана точно, а вот искра гениальности в нем не проявилась. Реконструктор тоже сработал как очень опытный ремесленник. До шедевра не дотянул.

А можно ли дотянуть? Можно ли на основе исторического материла, то есть прошлого, создать нечто гениальное для будущего? Рассказ подводит к отрицательному ответу, ведь не получилось дважды.

Но это не окончательный ответ. Возможно, реконструированной личности просто не хватило времени для раскрытия своего творческого потенциала в новых условиях — шедевром должна была стать ненаписанная им песня. Возможно и обратное: раскрывшаяся гениальность привязана именно к своему времени, в другую эпоху этот же человек ничего великого создать не может. Возможно и то, что гениальность свойственна лишь оригиналу, а психоскульптура — всегда всего лишь копия. Природа гениальности — штука сложная, мы ничего про нее не знаем.

А вот неприкосновенность личности — это уже попроще. Донор тела предоставляет себя в распоряжение психоскульптора добровольно, а личность умершего гения берут без спроса. У мертвых нет прав среди живых. Возможно, именно поэтому живой творец не может воссоздать умершего гения. В этой связке один позволяет себе слишком много, а другой может защититься только своим совершенством.

Сказочные сюжеты предполагают некоторое этическое упрощение. Доброе и злое начало в них четко разделено. Нил Гейман взял знакомый всем с детства сюжет и поменял местами положительное и отрицательное в героях. Злобной оказалась падчерица, а мачеха — невинно страдающей жертвой. Причем сюжет исходной сказки сохранен и финал тоже. Мачеха гибнет в огне, падчерица торжествует и получает своего принца — зло побеждает добро.

Рассказ написан неплохо, жестко, эмоционально, местами шокирующе. У Геймана зло побеждает, а добро проигрывает необратимо, поскольку носители его уничтожаются. Место любви занимает похоть и извращения, место волшебства — ворожба, а для чуда места вообще не остается. Возможно, эта история предостерегает от поспешных оценок и крайних выводов. Возможно, она показывает обманчивость очевидного. Все возможно. Но главный ее результат в том, что она убивает сказку.

Если покопаться в литературных источниках, изначальная средневековая версия сказки о Белоснежке тоже довольно жестока. На протяжении долгого времени эта сказка развивала в себе доброе начало и таким образом участвовала в формировании нравственного начала в людях. Гейман своим перевертышем отбросил сказочный сюжет далеко за рамки средневековых исходников. И в мире стало чуть больше отравленных яблок и кровоточащих сердец, а принцев меньше, потому что автору больше по душе некрофилы.

Времена, когда писатели стремились к пробуждению добрых чувств в сердцах читателей, уходят в прошлое. Теперь многие литературные таланты предпочитают апеллировать к чувствам отвращения и страха. И добиваются своего. Омерзительное прочно вошло в моду и даже считается стильным.

В рассказе этом хочется отметить три момента.

Первый. Прежде, чем применять силу, подумай, нельзя ли получить желаемое мирным путем, сыграв на внутренних противоречиях законодательных уложений. Патрульные Пола Андерсона — не тупые рубаки. Они дипломаты, обладающие нестандартным мышлением. Именно таким и должен быть Галактический Патруль. Не сила, а ум и находчивость являются главным оружием патрульного в сложных ситуациях. Это приятная черточка созданного Андерсоном мира космического будущего.

Второй. В мире этом применяется карательная психиатрия, что настораживает. С одной стороны, вроде бы и не велика беда слегка подкорректировать психику военному преступнику, с другой — жутковато. Сегодня — ему, а завтра — просто несогласным с генеральной линией мозги медицинскими методами вправлять начнут. И ведь это можно сделать негласно. Например, кто поручится, что мозг Винг Алака не был таким образом откорректирован при закачке ему информации о Тунсбе? Никто. Вполне возможно такое, раз подходящая технология есть.

И третий. Заглавие не очень соотносится с идеей рассказа. Ни Винг Алак, ни Варрис трусости не проявляют. Они лишь избегают тупого геройства с летальным исходом, стараясь и цели своей достигнуть, и в живых остаться, и чести, как каждый из них ее понимает, не уронить. Рассказ этот не о трусости, а о пользе знания законов. Так мне думается.

В целом рассказ хорош. И читается легко, и пищу для ума дает, и юмор в ряде эпизодов очень неплох — умный такой юмор, не голливудский. Пол Андерсон в очередной раз показал, что ему доступны любые стили и жанры, его произведения не похожи одно на другое — в каждом своя изюминка. Здесь — формально-юридическая с уклоном в плутовство.

Остроумная и мудрая история о том, как космонавт-разведчик разработал для открытой им внеземной цивилизации тест на определение дружественности или враждебности будущих земных экспедиций. Тест чрезвычайно прост и обеспечивает едва ли не стопроцентное выявление такого качества, как ксенофобия. Это качество очень осложняет нашу земную жизнь, и наверняка будет одним из самых неприятных барьеров для установления добрососедских отношений с другими цивилизациями, если вдруг мы до них доберемся.

Земляне тест прошли, можно вздохнуть свободно. И улыбнуться грустно и с облегчением, поскольку ни одна из участвовавших в испытании сторон не поняла принцип испытания. Изжита на Земле будущего по Эрику Расселу расистская зараза. Рассел был оптимистом. В этом вопросе.

Рассказ вызвал улыбку, хотя он совсем не смешной. И оставил очень хорошее послевкусие, потому что показал лучшее в людях — то, к чему уже сегодня мы можем начинать стремиться.

Рассказ можно рассматривать как вариацию на тему бесплатного сыра в мышеловке. Причем парадокс ситуации в том, что ловить мышку вот так прямо никто и не собирался (вроде бы, хотя это не точно), но по другому просто не получается. Когда помощь сопредельному народу выражается не только в предоставлении средств и знаний, но предполагает интенсивное личное участие помощника во внедренческой части, интервенция чуждой культуры оказывается необратимой. Вытащить сыр из мышеловки без потерь важных для жизни элементов не получается. И возникают разные вопросы...

Нужна ли была кундалоанцам именно такая помощь? А если бы они самостоятельно осваивали сделанные солярианами вливания, ситуация могла завершиться иначе? Неизвестно. Уж очень специфическая культура на этой планете, по аналогии с нынешней Землей — этакая смесь Италии и Индии. В ее основе неспешность, созерцательность, метафорическое мышление. С техническим прогрессом по земному стереотипу это действительно плохо совмещается. Сконтариане поведенчески ближе к солярианам. Эти жители сурового мира привыкли к дисциплине и целеустремленной деятельности, иначе в суровом климате доставшейся им планеты просто не выжить. А у кундалоанцев более комфортабельная планета с удобным климатом, вот и не привыкли они напрягаться ради хозяйственной деятельности, необходимости не было в этом, выживанию вида и так ничего не угрожало.

Экономическая экспансия соляриан разрушила самобытную уникальную культуру. А без соляриан была ли у этой культуры перспектива к выживанию рядом с таким соседом, как Сконтар? Неизвестно, но сильные сомнения возникают, что без вмешательства соляриан кундалоанцы с их ориентированным на самоуглубленное созерцание менталитетом смогли бы быстро восстановиться после войны и не стать легкой добычей более энергичных соседей. Красивая у них культура, необычная, привлекательная, но она не кажется особо жизнеспособной в условиях недостижимости изоляции от космических соседей. Скорее всего, этот мир ожидало вырождение при любом раскладе, хоть с рукой помощи от соляриан, хоть без нее.

Но автору надо было противопоставить два мира: согласный на благотворительность более сильной державы и суверенно-самостоятельный. То, что его симпатии на стороне сконтарианского пути развития, понятно с первых страниц рассказа. Наверное, поэтому история получилась несколько упрощенной. Конфликт, развязка и мораль поданы слишком в лоб, рассказ получился несколько назидательным, что художественному произведению на пользу не идет. Тем более по столь сложному и неоднозначному вопросу, как взаимодействие сопредельных цивилизаций, находящихся на разных ступенях технологического развития. Космическая экспансия приводит к тому, что сопредельными оказываются практически все разумные миры. С учетом данного обстоятельства вывод о преимуществах изоляционистского пути развития кажется несколько поспешным.

Но следить за развитием сюжета было интересно, герои индивидуальны, особенности каждой из трех культур переданы доходчиво и с нужной мерой такта, чтобы элемент недосказанности оставался в отношении культуры иных миров. Рассказ в целом удачный и, в этом соглашусь с другими читателями, актуальный как на момент написания, так и в наши дни. Космос космосом, а сильно разные и неравноценные по уровню развития техники культуры и на Земле постоянно сталкиваются. Так что и практическую ценность данная работа имеет, указывая на существующие проблемы, с которыми надо что-то делать, чтобы всем вместе культурную самобытность не растерять.

Доступность дальнего космоса с его временными парадоксами создает предпосылку к специфической социальной стратификации на планетах, где базируются поселения космонавтов. Их отдаление от планетарного человеческого сообщества неизбежно, ведь они находятся на переднем крае планетарной экспансии, с одной стороны, и постепенно превращаются в осколки исчезающей цивилизации, с другой. Свободно обращаясь с новейшими достижениями технического прогресса, благодаря которым только и возможен выход в дальний космос, космонавты в то же время приходят к людям будущего посланцами прошлых поколений. Обособленная, непонятная, пугающая социальная группа, даже каста, поскольку обособление от остальных настолько глубоко, что полностью преодолеть или не замечать его практически невозможно.

По сути, специфика дальних космических полетов неизбежно порождает гетто, описанное Полом Андерсоном в данной повести. В этом произведении показано неокастовое общество, сложившееся на Земле далекого будущего. И, как мне думается, начало формирования новых каст было задано самим фактом существования космонавтов, которые невольно образовали первую из них. А дальше сработали механизмы социального вытеснения зависти, опасения, нежелания осознавать свою зависимость и прочее, в результате чего те, кто стоит на переднем крае развития цивилизации, оказались вне космоса на низшей ступеньке социальной иерархии. Они необходимы Земле, и все-таки объявлены едва ли не неприкасаемыми. Еще один вариант королей на заклание, когда самые сильные и отважные отделяются от человеческого сообщества в целях обеспечения стабильности социальной структуры. Еще одна сторона приобщения к космосу, еще одна цена за прорыв к дорогам вселенной...

Любовная линия повести чуть менее интересна, хотя и она несет неслабую смысловую нагрузку. В мире изменилось практически все, кроме личных взаимоотношений людей. В наши дни широко используется сюжет о продолжении курортного романа, когда герой разыскивает героиню уже после отпускных радостей и два человека видят друг друга в иной, не отпускной, обстановке. Романтический флер вокруг них сразу рассыпается, реальная жизнь сильно отличается от курорта и сами они зачастую оказываются совершенно чуждыми окружению и образу жизни партнера. Именно это произошло с героями повести. На космическом корабле они были почти равны, во всяком случае земные социальные предрассудки не мешали им любить друг друга. А вне космического корабля видно, что герои принадлежат к разным мирам и миры эти пересечься, увы, не могут. Уже не могут. Слишком далеко зашел процесс заклания королей.

Пол Андерсон верен себе. На малом объеме он сумел показать историю земного сообщества в развитии, хотя сюжет ограничен всего лишь коротким промежутком времени в жизни героев. Вокруг них мы видим целый мир, раздираемый противоречиями. За ними открываются столетия истории человечества, которое рвется в космос и, в то же время, пытается не оторваться от Земли. В результате единая ткань сообщества людей разрывается и две половинки полотна начинают самостоятельно движение по собственному историческому пути. Как Кенри Шаун не смог совместить принадлежность к двум социальным группам, так и у человечества в целом это не получается. Приобщение к космосу является этапом эволюции человека как вида, и начало этого процесса очень болезненно, ведь связи между людьми разрываются по живому.

Замечательно глубокая и при всей своей простоте трагическая вещь, одна из лучших в «космическом» пантеоне Пола Андерсона.

Люди вышли в дальний космос, колонизировали другие планеты и создали собственные планетарные цивилизации. Каждая такая цивилизация развивалась своим путем. На Вайнамо люди избрали путь разумного самоограничения и гармоничного сосуществования с природой. На Черткои повторили путь Земли с бесконтрольным расхищением природных ресурсов и стихийным ростом народонаселения. В итоге в первом случае мы видим процветающий замкнутый мир, где человечество является частью экологии планеты, где ограничена рождаемость, развивается фундаментальная наука, и очень осторожно внедряются новые технологии. Во втором же планета разграблена, людям не хватает жизненных пространств и ресурсов, что стимулирует развитие военных и космических технологий и появление космических армий-захватчиков.

Как бы ни было грустно это осознавать, за приобщение к космосу необходимо заплатить разрушением собственной планеты, иначе просто не будет мотива для решения такой сверхзадачи. Столь же грустно осознавать, что дальний космос — это дорога с односторонним движением. Оттуда нельзя вернуться, даже если космический корабль возвращается в порт приписки.

Закон относительности позаботился о том, чтобы к иным планетам устремлялись лишь те, кто готов обречь себя на личное одиночество. Ведь когда ты вернешься на Землю, или Черткои, или Вайнамо, те, кто тебя провожал, уже будут принадлежать к иному поколению. А новое поколение, к которому внезапно оказался принадлежащим ты, имеет с тобой мало общего, ведь это дети и внуки тех, кого ты привык считать сверстниками.

В такой хроноловушке оказалась Эльве с Вайнамо — главная героиня повести. Ей выпала судьба попасть в эпицентр первого столкновения двух враждебных цивилизаций. Она нашла способ выжить и даже помочь некоторым своим соплеменникам остаться живыми и вернуться на родину. Но вернулась к пожилому сыну, взрослому внуку и новорожденному правнуку, хотя по возрасту ей полагается быть мамой, а не бабушкой. Постепенное отчуждение от семьи в такой ситуации неизбежно. Такова цена прикосновения к дальнему космосу. В случае с Эльве — такова цена жизни.

Космонавтика пахнет не только тюрьмой, она обрекает причастных на судьбу Вечного жида. Им можно идти только вперед, поскольку за плечом всегда стоят лангольеры.

Хронологическая составляющая показалась мне самой интересной в этой повести. Судьба героини заинтересовала меньше. Она сделала свой выбор, сумела остаться в живых и помочь довольно большой группе соплеменников, увидела победу своего народа и лично отдала приказ расстрелять обидчика, сделавшего ее рабыней несколько лет назад. Ее выбор не хуже любого другого. Самое сложное ждет ее впереди, когда надо будет жить в семье, где ее ровесником является внук, а сын по возрасту относится к поколению отцов. Неплохо раскрыты проблемы современной земной цивилизации: варварское отношение к природе в угоду технологиям, многие из которых не столь уж и нужны людям, грядущее или только предполагаемое перенаселение и нехватка ресурсов. Все это не ново, но Пол Андерсон об известных вещах сумел сказать хорошо: на ярких образах и запоминающихся примерах.

Хорошая многоплановая повесть: умная и интересная.

Не ожидала, что современная зарубежная проза может быть такой теплой и человечной. Эрленд Лу рассказывает нам на первый взгляд простенькую историю взросления парня, слегка подзадержавшегося в детской беззаботности. Он вроде уже и студент и взрослый по годам, а в голове кишмя кишат вопросы, которые большинство людей разрешает для себя в подростковом возрасте, а чаще и вовсе не задается подобными темами: что есть в жизни, чего хотелось бы, что ценит, что, наоборот, отвергает и прочее подобное.

По каждому такому вопросу герой составляет список соответствующих предметов, событий, пожеланий. Это действительно выглядит наивным, да, наверное, и является таким. Но, ознакомившись с первыми списками героя, понимаешь, какой это славный, добрый, честный парень. Да, он несколько подзадержался в детстве, но вот достиг-таки порога взросления и имеет все шансы стать достойным, хорошим, глубоким человеком. Он не просто идет по жизни, он наблюдает, осмысливает, делает выводы и пытается привязать их к себе, или себя к ним.

Большая часть его пожеланий вызывает улыбку удивления. Например, он идет в магазин с намерением купить необходимый ему в данный момент предмет и покупает мячик или детский молоток с дощечкой для стучания. Он играет в мяч и стучит по доске, и это помогает ему упорядочить копошашиеся в голове мысли, успокоить взбудораженные внезапными открытиями нервы и найти себя, определить свои приоритеты в жизни.

Дружба героя с маленьким соседом — пятилетним малышом Бёрре трогательна и по-хорошему умилительна. Взрослый парень общается с малышом на равных, видно, что ему интересен маленький человечек, он рад общению с ним и вслушивается в то, что говорит ребенок. Беседы у них просто замечательные. Например, они обсуждают, кто каких зверей видел, и кто видел зверей больше. Поскольку взрослый герой начал видеть зверей задолго до рождения Бёрре, решено, что в счет Бёрре пойдут все звери, которых видел его папа. Читая эти страницы, я не переставая, улыбалась.

Роман не имеет четкого финала. Просто герой прошел некоторый путь размышления о жизни и своем месте в ней, успокоился, нашел любимую девушку и наладил отношения с братом, повидал другую страну, в его жизни появилась обещанная братом и девушкой Лизой перспектива, а дальше, как получится. Дальше продолжается жизнь.

Я давно не читала таких светлых, пронизанных чистотой книг. Мне очень понравилось.

Дафна Дю Морье — это в первую очередь прекрасный классический английский стиль. Чуть замедленный, весьма обстоятельный. Такие вещи нужно читать вечером у камина, накинув на ноги плед. Но и без камина читать ее тоже неплохо, мне понравилось.

Рассказ представляет собой историю одной революции в карликовом государстве. Оказывается, революцию можно устроить без всяких партий и политических программ, на одной лишь зависти, если есть доступ к средствам массовой информации и финансовые ресурсы. Люди в массе своей управляемы, и Дафна Дю Морье показала нам механику такого управления.

Описание крошечного эрцгерцогства Ронды зачаровывает. Сказочная страна, загадочные правители, владеющие секретом вечной молодости, всеобщий достаток и процветание, простая и здоровая жизнь в довольстве и согласии. Кажется, что так не бывает. По крайней мере, так не может быть долго, ведь волшебное благополучие Ронды по сути своей есть социальная стагнация, застой. С революцией или без такое государство обречено на гибель.

В рассказе волшебная Ронда гибнет в результате революции, превращаясь в одно из самых обычных демократических государств свободного рынка. Как бы кощунственно это ни звучало, но такой конец эрцгерцогства можно счесть наилучшим: таинственные правители ушли с исторической сцены с достоинством, они остались в памяти народа и со временем станут легендой. Медленное вырождение изживающей себя государственности могло бы быть гораздо более болезненным. Впрочем, история сослагательных наклонений не знает, случилось так, как случилось.

Несколько покоробила мысль о физическом увечье человека как источнике его революционности. Так тоже может быть, конечно. Жить хромым среди здоровых и красивых людей не очень приятно и характер человека способен испортиться. Но расширительная трактовка все-таки показалась мне не совсем уместной.

Заинтриговал образ эрцгерцогини Паулы. Почему она не ушла от превращенного в музей дворца? Некуда было идти, да и сил не было или все-таки старалась держаться поближе к источнику вечной молодости до последнего, несмотря ни на что? Кто его знает. Ответа на эти вопросы в тексте нет, да и не нужен ответ, как не нужно объяснение, действительно ли рецепт вечной юности у правящего дома был. Ронда времен последних эрцгерцогов и сами они окутаны тайной и в этом прелесть рассказа. Убрать тайну — останется банальная история социального переворота в банановой республике. А так получилась почти сказка.

Дафна Дю Морье тонко чувствует грань, которую приоткрывать не нужно. Прелесть некоторых историй в их легкой недосказанности, скрывающих нечто за призрачной дымкой. Не исключено, что за этой дымкой ничего таинственного нет, тем с большей осторожностью к ней нужно относится.

Людям в этой жизни нужны не только блага материальные и свободы гражданские, им нужно еще немножко сказки, и Ронда была такой сказкой в своем мире. И осталась ею, даже когда ушла в прошлое.

А эрцгерцогиня символ Ронды, последнее напоминание о существовавшей когда-то сказке.

Рассказ поднимает важную проблема о роли войн в обеспечении стабильности человеческой цивилизации. Главный герой рассказа Мартин Диас — профессиональный военный, капитан Военно-Космического Корпуса Соединенных Штатов. Он привык считать Космический Корпус инструментом защиты своих сограждан от космической и вообще любой военной угрозы. Так его учили. Таков общественный статус корпусменов, которым на Земле дозволено многое в обмен на постоянную готовность отдать свою жизнь в борьбе с противником.

Но однажды Диас попадает в плен, и его убеждения подвергаются серьезной проверке. Антагонист главного героя Росток — человек, превращенный в придаток главного управляющего компьютера военного флота противника — почти убеждает Диаса в том, что корпусмены и вообще профессиональные военные суть короли на заклание, которые своими смертями обеспечивают жизнь на Земле.

Объяснения Ростока звучат логично. Диас почти поверил ему. Но в нужный момент в его сознании сработала заложенная под гипнозом программа уничтожения противника с помощью внедренного в организм разрушающего устройства. Диас вырвался из-под влияния Ростока и выполнил свой долг корпусмена. Проснувшаяся в подсознании программа позволяет Диасу понять, что Росток пытался внушить ему свои взгляды, которые не столь уж логически безупречны. Диас выполнил свой долг, он готов вернуться к своим, в строй.

Но для читателя вопрос остается открытым. Кто они — профессиональные бойцы космофлота различных стран? Почему им запрещено иметь на Земле жену, детей? Что за программы внушаются этим парням под гипнозом? И неужели в суждениях Ростока о необходимости войны для нормального развития человеческого общества есть доля истины? Неужели людям действительно нужны короли на заклание?

Вопросов много, хоть все они сводятся к одному: возможна ли жизнь без войны. Определенного ответа автор не дает. Он лишь набрасывает аргументы «за» и «против», предоставляя читателю самостоятельно обдумать тему и сделать собственные выводы.

Герой этого романа проходит тернистый путь от сына полунищего стремянного, выставленного из дома в пятнадцатилетнем возрасте в самостоятельную жизнь, до нового дворянина — владельца собственного замка, счастливого обладателя небольшого состояния, молодой жены и двух детишек. Путь героя по жизни был весьма извилист: он побывал и в рабстве у разбойников, и в услужении у актеров, и в учениках лекаря и проповедника, и в тюрьме посидел, и при дворе послужил — в общем, везде успел.

При этом автор подробно описывает окружение героя на каждом этапе жизни, обычаи различных социальных групп испанского общества. Действие романа происходит в Испании, но считается, что Лесаж живописует в нем нравы французского общества конца семнадцатого — начала восемнадцатого века. Испания избрана из соображений маскировки от цензуры.

А маскировать есть что. В изображении Лесажа французское общество представляет собой сборище плутов и мошенников всех мастей. На любой ступеньке социальной пирамиды все обманывают всех, все продается и все покупается, кража чужой собственности считается явлением обыденным, должности выпрашиваются, продаются и замещаются бездельниками и плутами всех мастей. На этом фоне Жиль Блас выглядит даже человеком весьма порядочным. Он старается не забывать друзей и благодетелей, при возможности оказывает людям услуги не только за деньги, проявляет благодарность и относительную верность своим сюзеренам, обманывает и обкрадывает умеренно, опять-таки относительно. Но такова жизнь во Франции в изображении Лесажа. Никто ничего не делает, все интригуют, мошенничают и воруют. Причем делают это легко, непринужденно и даже с изяществом, всерьез не обижаясь друг на друга. На что же обижаться, если сегодня обманули и обокрали тебя, а завтра это сделаешь ты сам, вернув себе утраченное и даже приумножив.

Книга написана почти триста лет назад. Она интересна не только с точки зрения описания нравов современного автору общества, но и с позиций чисто литературных. Какие бы события ни описывал автор, он делает это подробно, размеренным ровным языком, от первого лица, каковым является главный герой романа. Повествование нигде не ускоряется, не замедляется, не делается более эмоциональным или волнующим. С первых страниц понятно, что это пересказ своей жизни главным героем и значит, с ним ничего непоправимого случиться не должно: он выберется из плена разбойников, выйдет из тюрьмы, выпутается из очередной аферы и оправится от болезни. Иначе кто же расскажет нам всю эту длинную и занимательную эпопею. В этом особенность данного романа: он плутовской, да, и приключенческий, но при этом и мемуарный тоже. Мне такой стиль повествования нравится, и чтение данной книги доставило много приятных минут. Но если читатель жаждет динамичного, острого, захватывающего действия, это не его книга.

Достоинство этого романа не в приключенческой составляющей сюжета, хотя история жизни главного персонажа вся — сплошное приключение, а в воссоздании подробной, точной, насыщенной деталями картины современного автору испанского и/или французского общества. По прочтении книги остается ощущение, что ты побывала там, настолько живо описаны обычаи и повадки представителей различных социальных групп.

Роман определенно хорош. Он выдержал проверку временем и сейчас читается не только как памятник литературы семнадцатого-восемнадцатого века, но и как увлекательная книга о жизни современников автора.

Роман представляет собой монолог российского бомжа в режиме он-лайн. Монолог довольно занимательный, поскольку сам бомж Пирамида человек необычной судьбы, да и окружают его весьма колоритные персоны. На дне жизни оказываются самые разные люди, и те, кто происходит из соответствующей среды, как помойщица Алена, и те, кто, казалось бы, никаким образом в бомжах оказаться не может, такие, как Кандида или Мент. Но пути судьбы неисповедимы, оказались вот. Как говорится, от сумы да от тюрьмы не зарекайся.

Михаил Веллер пытается показать нам некую философию свободы, которая якобы лежит в основе бомжеского бытия. Вполне возможно, что это так и есть. Существует же мнение, что бомжи будут при любом уровне социального обеспечения неимущих, поскольку для некоторых людей это что-то вроде сознательного выбора, некая форма протеста против обязательств, налагаемых обществом. Главный герой истории бомж Пирамида по этому поводу говорит следующее:

Конечно, все не так просто и не так радостно, даже за относительную свободу нужно платить, и бомжи платят за нее немалую цену, своим здоровьем платят, достоинством, в конечном итоге, жизнью. Но и на другой стороне социальной пирамиды примерно такая же цена человеко-места. По крайней мере, так считает Михаил Веллер и его герой. Может быть, они и правы.

Что хорошо в этом романе, так это персонажи. Один другого лучше! Яркие, колоритные, у каждого своя история, свой характер, привычки, тараканы в голове. Казалось бы, какая индивидуальность возможна на самом дне жизни, когда люди должны быть раздавлены нищетой и безнадегой. Но личностные особенности никуда не деваются, даже когда человек потерял все, и Веллер мастерски показывает нам персонажей своего романа разными и особенными, они запоминаются, потому что не безликих бомжей видим мы, а людей с такой вот страшной и обыденной судьбой.

А не понравилась мне житейская философия Веллера, которой буквально пронизана каждая страница романа. Нет, он во многом прав. Каждая отдельная мысль — готовый афоризм. И про бомжей без Родины, и про убеждения, которые принимает рассудок, но отвергает желудок, и про заботу власти о неимущих, от которой они вот-вот вымрут. Все правильно, не в бровь, а в глаз. Если бы автор ограничился этим, роман мог бы претендовать на энциклопедию жизни русского бомжа, в широком смысле слова. Но Веллер попытался протащить в роман прямую достоевщину — рассуждения о русской духовности, которая в его интерпретации предстает неким проявлением моральной ущербности.

Когда оценку духовности русских дает Михаил Иосифович Веллер, живущий то ли в Москве, то ли в Таллине, мне хочется брезгливо поморщиться. Особенно, если учесть, что, в романе присутствуют также пространные рассуждения о современной политической ситуации и проблеме власти в России, от лихих девяностых до Крыма и Новороссии. И все это прописано довольно злобно, с позиций спившегося философа-бомжа, старательно обходя фамилии большинства властных персоналий, которые к русской духовности никакого отношения иметь не могут по определению, зато к власти в России отношение имели и имеют самое прямое.

Книга как-то резко наводит на мысль о пресловутом еврейском вопросе, который впрямую в романе не упоминается, но лезет из веллеровской философии навязчиво и раздражающе. Причем в худшем варианте, бытовом. В моей читательской практике это первый случай, когда я обратила внимание на то, что автор еврей и это стало одной из причин негативного восприятия произведения. Отсюда следует, что роман своей цели достиг, он зацепил меня — русскую во всех известных мне поколениях прадедушек и прабабушек. Зацепил и царапнул довольно сильно. Хорошо это или плохо, не знаю. На мой взгляд, скорее плохо, поскольку негатив возник по отношению к произведению и его автору, а не по отношению к обозначенным в книге социальным проблемам. Что-то не так в этой вещи с подачей материала. По сути со многим можно согласиться, а по факту, как у Мента (бомж такой в романе есть), разумом, может и примешь, а с души воротит.

Наверное, напиши такой роман кто-то другой, он мог бы вызвать порыв быть добрее и бережнее к людям, ведь все так неустойчиво в этом мире, так хрупно, ненадежно. Но именно эта книга такого порыва не вызывает, ее хочется поскорее закрыть и отложить подальше, поскольку желудок не выдерживает. Очень это мерзкое ощущение, когда литературное произведение воспринимается через призму национальности автора, а по другому воспринять не получается. У меня не получилось, по крайней мере.

Уж если ты вскрываешь актуальные на сегодня социальные язвы и окунаешь в это читателя с головой, последуй до конца примеру Ф.М. — доведи до катарсиса хотя бы героя, если с читателем не получается. А если и с героем никак, наверное, не стоило замахиваться на такую глыбу. Без катарсиса эта история маленького человека всего лишь бытописует грязь и смрад современности. В этом есть что-то новое для нас? Нет. Все всем прекрасно известно. Тогда зачем? Лавры Достоевского покоя не дают? Так уровень не тот, психологически до произведений мастеров русской классики эта вещь не дотягивает.

В общем, роман мне категорически не понравился. Если книга пробуждает такие чувства, как эта, к ней нужно подходить с осторожностью.

Все написанное, сугубое ИМХО, разумеется.