Пронзительный рассказ о первом опыте самостоятельной жизни одиннадцатилетнего мальчика в российской послевоенной глубинке. В деревне только начальная школа, и мать отправила его в райцентр учиться дальше. Одиноко, голодно, неуютно деревенскому пареньку в чужих людях. В деревне жизнь тяжела, а в городе люди совсем до края дошли.

Для героя рассказа кружка молока превращается в вопрос выживания, он совсем ослабел от недоедания, но при этом не озлобился, оберегает мать от лишних расстройств, с пониманием относится к своей квартирной хозяйке и старательно защищает свое достоинство. Когда учительница французского языка пытается покормить его или помочь продуктами, он отказывается от помощи, отказывается решительно и не рассуждая. Для него взять что-то у другого человека невозможно, ведь всем голодно, все перебиваются лишь самым необходимым.

Тем не менее, учительница находит способ вручить помощь строптивому и смышлёному мальчишке, которому действительно надо учиться, головка у него работает хорошо даже в таких условиях. Уроки французского языка становятся уроками человечности, которые мальчик осознает уже потом, по мере взросления. Учительница тоже получит от своего маленького ученика урок: урок жизни и твёрдости характера. Учительница и ученик встретились на два учебных года, потом расстались на всю остальную жизнь, но они запомнят друг друга и преподанные им уроки.

Удивительно, но одиннадцатилетний мальчик знал об этой жизни гораздо больше, чем взрослая женщина, его учительница. Но житейская неопытность не помешала ей преодолеть гордость ребенка и помочь ему выжить в самые трудные для него годы. Сопереживание горестям другого делает людей сильными и позволяет преодолеть трудности, кажущиеся непреодолимыми. Сопереживание и благодарность. Такова основная мысль этого замечательного рассказа.

Рассказ производит неоднозначное впечатление. С одной стороны, очень хороши описания подмосковной природы — яркие, фотографичные, наполненные красками и ароматами лета. С другой, не совсем понятно, что же происходит с Оксаной. Герой, посчитав себя преданным, выкрикнул «Я тебя ненавижу!» Тем самым был запущен механизм чего-то, похожего на проклятье — с девушкой стали происходить разные неприятные и даже страшные события, элементы которых так или иначе переживал герой. То есть своим «проклятьем» герой как бы материализовал собственные переживания, но уже с участием девушки — мне плохо, пусть и тебе будет так же. Получилось это нечаянно, ни к чему такому парень не стремился. Довольно любопытное фантастическое допущение, которое можно было развернуть как в хоррор, так и в юмор. Но развертывания не получилось. Узнав о сотворенном, герой просто сбежал. Что дальше? Проклятье осталось или исчезло? На этот вопрос в рассказе ответа нет. Негативным мысленным посылом можно причинить серьезный вред другому человеку — такова основная мысль рассказа. И мысли этой недостаточно для наполнения художественного произведения. Рассказ оставляет ощущение незаконченной вещи. В нем ощутимо не хватает описания эмоционального отношения героя к происходящему с Оксаной и влияния их встречи на состояние девушки. ИМХО, разумеется.

Этот небольшой по объему роман выдержан в лучших традициях советской приключенческой литературы. В нем есть все элементы увлекательного сюжета: древняя реликвия, с которой связана тайна, загадочный старик, жаждущий добраться до этой реликвии, компания молодежи, в которой страсти плещут через край, а также драки, убийства, спасения, первая любовь и первое разочарование. Книга навевает воспоминания о произведениях Анатолия Рыбакова — есть что-то неуловимо общее даже не по стилю, а по настроению.

Атмосфера тайны в произведении присутствует. И это при том, что тайны как таковой нет: что такое эта реликвия, откуда она взялась и как работает автор разъясняет читателю задолго до окончания романа, даже ближе к началу. И тем не менее, покров тайны не рассеивается. Это признак хорошего приключенческого романа, когда от читателя ничего не скрывают о вещах и явлениях, потому что главный акцент сделан на поведении героев — как они поступят, какой выбор сделают, испугаются или нет.

Герои получились очень разные, непохожие друг на друга, и, в то же время, принадлежащие конкретному времени. Автор не просто так ставит дату — 1977 год. Он и воссоздает атмосферу жизни провинциального городка второй половины восьмидесятых, с подробностями быта, нравов, настроением людей. Нравы хочется отметить особо. Если предположить, что автор воссоздавал их по личным впечатлениям, утверждения о большей моральности молодежи тех лет по сравнению с нынешней критики не выдерживает. Молодежь — она в любые времена молодежь)) И в те, далеко доперестроечные тоже.

Атмосфера провинции до перестройки составляет одну из самых привлекательных черт романа. Несмотря на волнующие, трагические события, провинциальный городок живет спокойно, слегка сонно, мысли о будущем связаны в основном с выбором подходящего парня в мужья. Особых потрясений в жизни никто не ожидает, за исключением попадания в милицию, причем возможны и серьезные попадания, ведь несколько людей погибли и виновные есть.

Отступления в век семнадцатый тоже очень к месту. Они позволяют избавиться от нудных объяснений по ходу развития сюжета. Ведь автор пишет не детектив, здесь нет цели до финальной сцены хранить тайну. Разъяснение ее читателю включением в действие параллельного потока событий в веке семнадцатом, наверное, наилучший вариант. Он позволяет выдержать баланс таинственности и экшена.

По этому роману могло бы получиться замечательное кино: полнометражный двух или трех серийный фильм. Он был бы ничем не хуже «Бронзовой птицы» или «Колье Шарлотты». Хорошая вещь, увлекательная, не глупая, живая.

Две тысячи лет люди ожидают пришествия Мессии — Искупителя. И вот он пришел. Не важно, что не к нам, а в некий придуманный автором альтернативный мир. Мир этот не так уж отличен от нашего. В нем те же люди, те же народы, те же проблемы. Правда, Сын Божий был убит вместе с детьми человеческими в страшную ночь избиения младенцев, а Пасынок Божий Мессией стать не захотел или не сумел, предпочтя путь земного Владетеля. Зато Чудо миру дал, осязаемое, доступное каждому, кому механизм свершения известен. Весьма функциональное чудо, позволяющее богатства сохранять и путешествовать налегке. У нас такого нет. Но есть та же потребность понять суть и смысл библейских истин — значение таинства искупления, соотношение добра и зла, смысл жизни и суть смерти. Мы тоже ищем Небо, каждый на свой лад.

Мессия пришел. И что же? Он добр, он жаждет справедливости, он знаком с идеями нойона Кропоткина о свободе, равенстве и братстве и владеет инструментом, позволяющим сделать материальные блага мира равно доступными для всех. Поможет ли это сделать мир лучше, а живущих в нем людей счастливее? Мальчик Маркус, который считает себя Мессией, полагает, что да. Но избирает тот же путь, что и предыдущий Искупитель — путь земного владыки. А осчастливить людей намеревается дарением им материальных благ, накопленных в мире. Следующие за юношей сподвижники числом двенадцать верят в его мессианство в разной степени. Кто-то слепо, не рассуждая, как Луиза, кто-то с надеждой от безысходности, как Иенс, кто-то просто по солдатски следуя за командиром, как Луи, а кто-то с сомнениями великими, как Жерар, Жан, Антуан, Ильмар.

Чем обширнее знания сподвижника, тем глубже сомнения его. В мальчике-мессии умудренные жизнью сподвижники не видят зла, но сомневаются в исполнимости его планов, в его способности улучшить мир и жизнь людей. Опять же религиозные тексты сомнения подпитывают. В мир может прийти не только Искупитель, но и Искуситель. Как различить их, как не ошибиться в выборе — кого поддержать, а кого остановить? Мудрость божественная — не математика. Нет формулы, позволяющей Искусителя от Искупителя отличить. Различие лишь со временем проявляется, когда все уже свершилось. А выбор делать надо сейчас. И только один сподвижник решается на этот выбор — тот, который отступился. В тексте настойчиво проводится параллель с двенадцатью апостолами и Иудой, но Ильмар с Иудой не ассоциируется. Он не выдает Маркуса врагам, он просто уходит из числа его сподвижников, намереваясь следовать своим путем.

Следуя за мальчиком-мессией, Ильмар постепенно понял нечто важное. Автор не выдает выводы Ильмара открытым текстом, оставляя читателю возможность самостоятельно поразмышлять. Книга усыпана философскими и этическими рассуждениями. Об этом говорят и размышляют почти все персонажи книги, каждый с учетом своих знаний и жизненного опыта. А незадолго до финала звучит потрясающий монолог поэта-летуна Антуана о радости и счастье, который объединяет вокруг себя все ранее прозвучавшие мысли и смысли.

Пока владыки земные гонялись за Словом, владеющим мертвым, мудрый Антуан произнес слово, что говорят живым. Он все понял про искушение и искупление, но убоялся взглянуть правде в глаза и не стал вторым отступником. Вопрос не в том, является ли Маркус Искупителем, Искусителем или обычным подростком, завладевшим древней тайной. Вопрос в том, возможно ли в принципе Искупление — можно ли дать людям радость без счастья и нужно ли лишать их счастья без радости...

Замечательный роман. Из тех, которые надолго запоминаются заключенным в нем смыслом, идеями, атмосферой.

В этом рассказе нет фантастики как таковой. Люди гибнут, сумасшедший фермер считает, что гибнут они под лезвием его косы. Он так считает, но это не значит, что так есть на самом деле. Однако, это не важно. Рассказ представляет собой притчу о жизни и смерти. Что созрело, должно погибнуть, чтобы зеленая поросль могла занять освободившееся пространство. Жизнь ведет к смерти, которая порождает новую жизнь.

Пусть на косе написано «Мой хозяин — хозяин мира», на самом деле хозяин не он, а тот, кто определяет момент зрелости колоса. Этот хозяин в притче безлик и бессловесен. Но фермер лишь исполнитель воли его. Созревшие колосья должны быть скошены, чтобы не пресекалась жизнь. В этом есть жестокая необходимость.

Однако, личная трагедия орудия смешивает карты истинного хозяина мира. Три родных колоска созрели слишком рано. И за личную трагедию сумасшедший фермер мстит миру, выкашивая молодую поросль. Сумасшедшему косарю все равно, что не мир виноват в гибели его семьи, а тот, кто определяет момент созревания колоса, если он существует. Но ему отомстить не в силах человеческих, поэтому месть обрушивается на головы тех, кто не причинял зла. Этим грешат почти все мстители, начиная с графа Монте-Кристо.

Иван Ефремов писал: «... как и все в жизни, страдание должно иметь меру, иначе оно обратится гибелью души и станет источником зла». У Рэя Брэдбери страдание одного человека становится источником гибели мира. Сумасшедший фермер нарушил цикл созревания живого и гибели мертвого, он уничтожает развивающееся и оставляет отжившее неубранным. Единственная надежда — на краткость жизни человеческой. Ведь колос косаря тоже должен созреть в свой час...

Рассказ глубокий по смыслу и очень депрессивный. От какой малости зависит подчас судьба мира. Забрел бы на ферму одинокий бродяга, не обремененный мирскими привязанностями, — глядишь и был бы у мира шанс в заданном цикле остаться. Любовь к малому в сердце человеческом перевешивает ответственность за большое. Не каждый косу в руках выдержит.

Завершающий роман цикла о Сереге Костикове оставил неоднозначное впечатление, сильно неоднозначное. С одной стороны, нельзя не отметить несколько ярких запоминающихся деталей: колоритный Гагик Георгиевич, его ресторанчик с экспозицией различных поделок и собраний, эффектный трюк с выбросом броневика из фуры, забавные подробности рыбалки. Интересных, почти фотографичных деталей множество и они оживляют повествование. Но чтобы вдохнуть в сюжет полноценную жизнь, их все-таки недостаточно.

В первой книге Костиков создал пластилиновый мир, во второй этот мир активно взаимодействовал с миром прототипом, а в третьей пришел к своему финалу — вернулся в пластилиновое состояние. Примерно то же произошло и с книгами цикла. Если первая и вторая читались влет, на третьей сюжет утратил динамику, практически застыл. Слепил скульптор еще каких-то персонажей (непонятно, зачем, если он не желал распространения информации о Застолье), случилось еще одно ограбление (довольно странное, учитывая, что у грабителя не было шансов остаться неизвестным, если он изначально двойное убийство не планировал). Повторы уже не только в тексте, но и в сюжете пошли. И даже одни и те же мысли в сопредельных абзацах довольно часто повторяются. И слишком много упоминаний про водку, пиво и прочие усугубляющие. При том, что действия как такового уже нет.

Третий роман должен был раскрыть противостояние Костикова и Гидаспова, в котором Гидаспов играет связями в прибандиченных кругах и безнаказанностью сотрудника государственной конторы, а Костиков оперирует возможностями пластилинового мира. Причем цель Костикова — убедить Гидаспова оставить его в покое. При этом все действия Сереги направлены на достижение обратного эффекта. Он создает новые фигурки, в том числе фигурку Гидаспова, помещает их в агрессивный, экстравагантный антураж и тем самым создает дополнительный фактор привлечения внимания Гидаспова и Новикова к себе и своим таинственным способностям. Раздвоение сознания прототипов, позволяющее напугать Гидаспова дыбой, неубедительно. Костиков в одном из эпизодов пояснял Акимову, что можно научиться видеть мир обычный и мир Застолья, нужно просто смещать фокус зрения. То есть двойное виденье требует сознательных усилий от наблюдателя. Если Гидаспов эти усилия не прилагает, никакого раздвоения сознания у него происходить не должно, а, значит, и пыточная оказывается неэффективной.

Идея расширения обратного воздействия пластилинового мира на мир реальный сама по себе интересна, и в первых двух книгах цикла она раскрыта оригинально и увлекательно, а в третьей развития не получилось. Оно намечено, новые направления воздействия названы, но убедительной реализации не вышло. Первые два романа задали достаточно высокую планку, на их фоне третья книга слабовата. ИМХО, разумеется.

Книга оставляет неоднозначное впечатление. Как детектив она хороша. Интрига увлекает, автор развивает сюжет концентрично вокруг убийства — один круг проблем, другой круг проблем, в каждом свои тайны и эти тайны детектив Элайдж Бейли успешно распутывает, перед читателем вырисовываются скрытые моменты жизни аврорианского общества, но к раскрытию убийства это не приближает ни на шаг. В результате интерес к событиям поддерживается на высоком уровне до самой последней страницы.

До конца сохраняемая тайна убийства вытягивает на себе весь роман. Будь детективная составляющая чуть слабее, дай автор читателю возможность заранее догадаться или хотя бы обоснованно предположить, кто и как совершил это преступление, роман утратил бы всю свою притягательность. Потому что кроме тайны вплоть до финального диалога с Жискаром в нем мало что есть.

Диалоги неровные, по большей части кошмарные, а они составляют основную часть текста. При этом в первом значительном диалоге между Бейли и роботами на космическом корабле сделана заявка на демонстрацию дедуктивного метода Бейли в ходе его общения с персонажами. Искусно формулируя вопросы, он выясняет возможности роботов, их место в социальной структуре аврорианского общества, свое место в этой структуре и другие важные для начала расследования сведения. Этот диалог очень хорош, но при этом именно он определяет невнятное впечатление от романа в целом. Задана высокая планка, от следующих диалога ожидаешь такого же уровня, а он не достигается. Последующие беседы детектива с участниками драмы выглядят странно, некоторые даже дико.

Эпизод с попыткой метнуть в детектива экзотическую солонку нелеп в своей нарочитой театральности, откровения Глэдии чрезмерно затянуты и детализированы, особенно ее пространные рассуждения после ночи с Бейли, как будто читатели настолько тупы, что не в состоянии сами интерпретировать ее психологическое состояние.

Однако, есть и весьма интересные моменты. Например, ответы роботов на вопросы Бейли после разговора с доктором Василией, или беседа с Гремионисом, после которой оценка Глэдией гендерных отношений на Авроре как «балета» кажется очень точной, или отдельные фрагменты разговора с доктором Амадиро, которые дают понять его желание завладеть Дэниелом, готовность к силовым действиям, если потребуется. В мутном потоке множества фраз эти фрагменты сверкают, как драгоценные жемчужины. Находишь их и начинаешь думать, что, наверное, так и надо — замаскировать главное в словесном мусоре, чтобы отвлечь противника, утомить, заставить расслабиться. Правда, в роли противника оказывается и читатель тоже.

Разбор полетов Председателем Законодательного собрания Авроры очень хорош. Возможно, доктор Амадиро показан чуть более эмоциональным, чем должен быть человек его профессии и квалификации. Слишком легко он попался в расставленные Бейли ловушки. Это кажется неестественным. Но финал все ставит на свои места. И заставляет нервно поежиться. Детективная история отступает на второй план — на первом оказывается противостояние живого и искусственного интеллекта.

Научно-технический прогресс остановить нельзя. Даже в полусонных мирах космонитов появляются сподвижники науки уровня доктора Фастольфа. Искусственный интеллект уже вошел в жизнь человеческих сообществ и расширяет сектор своего присутствия. На первый взгляд, он, вроде бы, не враждебен. Он логичен, мудр, подвластен Первому Закону, но при этом способен принимать самостоятельные решения и подчинять себе волю человека. К чему приведет появление в мирах такого игрока? Никто не скажет заранее. Детективная история завершена, убийца найден, но финал романа открытый, искин с принципиально новыми возможностями впервые заявил о себе человеку...

Финал, четко прорисованные картинки социально-политической структуры еще одного мира космонитов и места Земли в сообществе обитаемых планет примиряют с недостатками романа. Азимов силен в описании связок «человек — робот», отношения по типу «человек — человек» ему удаются не всегда.

Рассказ о том, как чувство вины мешает людям понять друг друга. При этом оба додумывают что-то за другого, приписывают ему собственные мысли и мучаются от осознания того, что разрушили жизнь любимого человека, хотя на самом деле принесли в его жизнь полноту и счастье.

Взаимоотношения героев очень реалистичны. Так часто бывает. Мы сами приписываем другому какие-то мысли, потом обижаемся, сердимся, ссоримся, а нужно всего лишь поговорить. Вот только язык наш богат смыслами и допускает разные расстановки слов, и смыслы эти мы тоже додумываем.

Героям этого рассказа повезло. Один из них на краткий миг сумел прикоснуться к мыслям другого, понял свою ошибку и успел остановиться на самом краю. И здесь возникает вторая тема рассказа: о влиянии жизни одного человека на жизнь других людей, о том, что остается в жизни после нас.

Фантастический элемент в рассказе носит сугубо прикладной характер. Его задача — дать возможность герою прикоснуться к мыслям своей жены, увидеть ее настоящую. В этой вещи главное — не научно-фантастические идеи, а отношения людей, их внутренний мир, переживания, чувства.

Сюжет рассказа прост и восхитительно искренен. Он оставляет светлое чувство прикосновения к чему-то очень хорошему, хрупкому, нежному. Он учит доверять тем, кого любишь.

В этот маленький рассказ автор сумел вместить множество важных для каждого человека мыслей: о неизбежности смерти, о соотношении мечты и возможности, о понимании и прощении, о смысле жизни и смерти, в которой тоже ведь хочется увидеть смысл... Однако, наиболее значимыми, можно сказать, кульминационными, мне кажутся две фразы. Слова Леспира:

И слова Эплгейта:

Леспиру достало душевной стойкости не обидеться на попытку причинить ему душевную боль в последние часы, а может быть, минуты жизни. Он проявил понимание. Это так подействовало на Эплгейта, что он раскаялся в попытке причинить напоследок боль Холлису и попытался ее загладить. Не факт, что он говорил правду. Но Холлис ему поверил и перешел границу небытия не с горечью и сожалениями в душе, а с желанием сделать хоть что-нибудь хорошее и знать, что он это сделал. Проявленное Леспиром понимание помогло двум его товарищам встретить последнее мгновение жизни с чистотой в помыслах и чувствах. Для меня «Калейдоскоп» навсегда останется рассказом о жизненно важном значении понимания одним человеком другого. В этом плане рассказ великолепен и даже велик.

Однако, поставить ему высокую оценку не могу. Мешает оторванная рука и ступня Холлиса. Уже после первой травмы Холлис должен был бы превратиться в труп, ведь руку ему оторвало вместе с частью скафандра. В таких случаях человек погибает мгновенно. Стягивание каких-то шнуров в месте разрыва и повторная герметизация выглядят настолько недостоверно и нелепо, что сбивают с настроя на главные мысли произведения. В контексте сюжета травмы Холлиса — малозначительная частность. Но эта частность разрушает эмоциональный эффект от целого. ИМХО, разумеется.

Начну с того, что понравилось. В первую очередь, как и в предыдущих работах, хочется отметить прекрасный слог. Это тот редкий случай, когда отдельные слова просто не замечаешь, сразу складывается образ, картинка, событие. Единственное исключение — «добре» капитана Клюева, которое иногда прилипает и к Костикову. Но это произведению в плюс. У каждого из нас есть либо собственное любимое словечко, либо знакомые с таковым. Подмеченная автором деталь вызывает улыбку и добавляет жизни в сюжет. Наверное, таких деталей в произведении немало, поскольку оно воспринимается не как фантастика, а как реализм — история, случившаяся с кем-то совсем недавно в соседнем дворе или городе. Создается ощущение причастности, к персонажам привыкаешь, и заглядываешь в книгу как в гости к родственникам.

По атмосфере роман отличается от предыдущей книги цикла. Обстановка ужесточилась. Костиков все-таки превратил свое Застолье в маленькую тюрьму, отнял у пластилиновых человечков право распоряжаться собственной жизнью — единственное право, которое у них было. При этом действия его были продиктованы заботой о безопасности человечков — слишком уж пластилиновые злодеи распоясались. Но... Серега в Застолье побывал, изнутри выглядит оно следующим образом:

Был и разговор с Дашей:

Тем не менее, при первой возможности Костиков сделал именно то, что больше всего пугало Дашу — превратил Застолье в полноценную тюрьму. Все-таки первое впечатление от героя, сложившееся после прочтения рассказа «Еще одно хобби Сереги Костикова», находит свое подтверждение. Для него живчики — не столько подопечные, за которых он несет ответственность, сколько игрушки для криминологических и психологических экспериментов. Причем сам он этого не осознает. Играет живыми в общем-то существами, не задумываясь серьезно об их судьбе. Способность творить живое не всегда сопровождается ответственным отношением к результату творения. Это и про библейский прототип сказать можно, да и про любого из нас, по образу и подобию созданных. Так что Серега живым человеком получился, не герой в белом плащике, не злодей в черной маске, а по ситуации, куда кривая выведет. Думаю, это книге тоже в плюс. Абсолютные герои и злодеи в нашем мире как-то не встречаются, а Костиковых предостаточно, поэтому наблюдать за таким героем интересно и полезно.

Теперь о том, почему этот роман показался мне чуть слабее предыдущего. Он начинается с пересказа событий предыдущей книги, и далее действие еще несколько раз прерывается пересказами того, что читателю уже известно. При этом, если из текста все пересказы вычеркнуть, на развитие сюжета это никак не повлияет. Даже не читавший первый роман человек прекрасно все поймет без них. Второй играющий в минус книге момент — это рассуждения о смертной казни и невостребованности современной фантастики. Темы эти не для историй о Застолье. Их нельзя просто упомянуть мимоходом. А развить в рамках такого сюжета не получится. Это же не рассуждения о рыбной ловле и охоте или о темах рыболовства-охоты в живописи, которые в сюжет включаются органично и придают произведениям элемент познавательности.

И один момент я не поняла. Вывод Костикова о слиянии пластилиновой и живой Юли базируется вот на этом:

Перечитав рассказ Кати о сне Юли дважды, я так и не поняла, почему сделан такой вывод. Юля увидела во сне момент гибели своей пластилиновой копии. Из этого вовсе не следует, что она воссоединилась с личностью своей копии. Просто последний сон из застольной реальности. Соответственно, непонятно, почему пластилиновый мусор из застолья появился в коробочках только в этом романе. Пустые бутылки и прочий мусор Зинаида и раньше за борт выбрасывала. Помнится, в первом романе даже какое-то животное за борт выпадало. Но это не принципиальные моменты. Просто не совсем понятные.

В целом же впечатление от второго романа очень хорошее. Сюжет увлекает, и чисто по-житейски история интересная, есть место и для улыбки, и для недовольного фырканья, и для грустных вздохов о несовершенстве природы человеческой, так сказать. Под внешней легковесностью не такая уж легкая история прячется. Счастливый и трагический финалы имеют равные шансы на воплощение.

Первое, что хочется отметить по прочтении этой вещи — масштабность. Автор показывает нам мир с историей от начала. Это молодой мир, в котором еще живы первые маги, заложившие основы существующего порядка вещей. История создания мира и связанные с этим противостояния наследников самого первого мага-учителя еще не перешла в категорию мифов. В мире этом с момента создания присутствовала магия, но количество ее неуклонно уменьшается. Действие трехтомного романа-эпопеи происходит во времена, когда магии в мире почти не осталось. Он приближается в некоей черте, за которой магию можно будет брать только с темной стороны — стороны демонов, или жить без нее. Грядет эпоха перемен, и, как всегда в переломные моменты истории, жизнь людей теряет какую бы то ни было стабильность. Герои мечутся, как щепки на ветру.

Герои — второй важный момент романа-эпопеи. Они по-настоящему хороши: маг — из тех, которые стояли у истоков мира; одержимый демоном смерти воин-наемник, его команда, состоящая из весьма колоритных бойцов удачи; молодой красавец-аристократ — капризный, одаренный, самоуверенный; профессиональный офицер, выбившийся из низов и сделавший карьеру в армии благодаря уму и трудолюбию; беспощадный инквизитор-калека, для которого каждый день состоит из борьбы с болью и личной физической слабостью... Так можно перечислить всех персонажей, хотя бы один раз выведенных на страницах романа. Каждый наделен яркой индивидуальностью, характером; каждый запоминается, каждый особенный. При этом почти все герои — обычные люди, без каких-либо магических способностей. Да и маги демонстрируют свое искусство нечасто. Мне кажется, именно благодаря прекрасно прописанным персонажам роман не воспринимается как фэнтезийный. Это просто история жизни людей, которым приходится выживать на пределе своих сил, возможностей, характера. Они не рассчитывают на магическую помощь, маги заняты своими делами.

Сюжет романа обычен для героического фэнтези: мир накануне большой войны, затем война начинается и противостояние двух основных воюющих групп занимает основную часть сюжета, в финале — победа одних и поражение других. При этом Аберкромби — мастер батальных сцен. Осады и штурмы городов-крепостей, разведывательные рейды, боевые столкновения конницы и пехоты, поединки — все это он описывает с вниманием к мельчайшим деталям и как то так, что даже далекий от военного дела читатель оказывается вовлеченным в действие. От книги невозможно оторваться.

Сюжет развивается последовательно, но без спешки. Автор подробно описывает не только события, но и размышления героев. А поскольку герои все очень разные, получается взгляд на мир и происходящие события с разных точек зрения, дающий достаточно полную и объективную картину. Ничто в романе не происходит неожиданно. К каждому повороту сюжета, даже самому крутому, дается пространная подводка. При этом заранее не ясно, как именно завершится то или иное приключение героев, но варианты просчитываются и ни один из них неожиданным не становится. В данном случае это следует отнести к достоинствам произведения, поскольку оно очень объемное, включает много героев, важных событий, решений, в основе которых лежат нравственные и философские коллизии. Неожиданные повороты сюжета могли бы разрушить целостность восприятия. Все-таки это не столько героическое, сколько философское фэнтези. Главное в нем — не подвиги героев и даже не победившая сторона, а разрешение важнейших этических вопросов, влияющих на основы мира, их отношение к Первому закону.

Первый закон сформулирован магом-основателем мира и номинально адресован магам-ученикам. Он заключается в запрете использовать силы темной стороны каким бы то ни было образом. Но, как говорит один из главных героев книги, маг Байяз, первый закон — это парадокс. Изменение мира магическими средствами всегда связано с привлечением сил темной стороны, которые служат источником любой магии. Магия, с помощью которой изначально был создан описанный в романе мир, в конце концов оказывается для него разрушительна. Маги рассуждают о допустимости отступления от первого закона. А перед людьми стоит свой выбор, по сути своей аналогичный выбору магов, но более детализированный, разбитый на множество, казалось бы, частных решений, которые в результате приводят к жизни или смерти, к зависимости или свободе.

Цели магов и людей мало чем отличаются. Власть любой ценой. Возможности магов несоизмеримо выше, соответственно и цена их успеха оказывается пугающей. Тем более, что платят ее не маги, а люди. Когда произведение прочитано, все оказывается очень простым: цель — власть, метод — война, способ — манипуляции заинтересованными. Но это видно только по прочтении книги с читательского места. Внутри для героев все очень непросто, зыбко, требует постоянной готовности к выбору, к действию. Ближе к финалу обозначается альтернативная трактовка Первого закона, отличная от того смысла, который вкладывал в него основатель мира. Вопрос, может ли человек стать лучше и сделать лучше жизнь тех, кто идет за ним, остается открытым. При этом расстановка героев в финальной части произведения такова, что чаша весов склоняется в сторону отрицательного ответа. Стать лучше на войне — значит, погибнуть. На войне выживают лишь лучшие воины.

Роман-эпопея мне очень понравился. Это глубокое и увлекательное произведение, заставляющее думать о жизни и смерти, доброте и жестокости, мире и войне. Все эти вопросы не новы, они не имеют однозначных ответов, но место их в жизни велико и книга, которая еще раз поднимает их в оригинальном контексте и взаимосвязях, безусловно, заслуживает внимательного прочтения и достойна признания.

Удручающе грустный рассказ о том, что люди разучились общаться. В рассказе представлена вечеринка, на которой присутствуют пятнадцать человек в возрасте, наверное, от 25 до 40, из образованных слоев общества. Собравшиеся играют в игры — не карточные, нет. Первая игра заключается в поиске злодеев и их исключении из общества. Вторая — в ответах на вопросы ведущего.

Первая игра, да и вечеринка в целом замечательны тем, что гости не представляются друг другу. Люди провели вместе вечер, но даже имен своих многие не назвали. Вторая игра заставляет брезгливо поморщиться из-за тематики вопросов. Из пяти вопросов три были о сексе (и это в компании далеко не подростков), один на тему убийства братьев наших меньших и один о перевоплощении в образ героя комикса. При этом оба «не сексуальных» вопроса были заданы с целью спровоцировать конкретного человека на раскрытие личных тайн. Читаешь о времяпрепровождении этой компании, и хочется спросить: люди, но неужели обязательно лезть собеседнику в душу? Неужели нельзя просто побеседовать на какие-то нейтральный интересные темы, раз уж собрались вместе скоротать вечерок?

Видимо, поддержание светской беседы — это тоже искусство. И навык таких бесед уходит из нашей жизни. Беседа гостей в рассказе (если это вообще можно назвать беседой) имеет явный налет садизма со стороны хозяев и мазохизма со стороны некоторых гостей. Нравится людям тыкать палкой в болезненные моменты биографии друг друга или непонятно зачем изливать душу в малознакомой компании. Странная компания, странный способ совместного отдыха.

Не знаю, насколько это реалистичная история. Перебрав всех своих знакомых близких и дальних, я никого в такой компании представить не могу. Видимо, здесь важен национальный менталитет. В американских фильмах, да и в литературных произведениях тема интеллектуально-психологического садизма присутствует довольно часто. Мы в России в этом плане живем попроще. У нас садизм пока еще на уровне физическом в основном представлен. Поэтому рассказ воспринимается отстраненно. Непонятно, зачем взрослые люди занимаются такой недостойной ерундой. Непонятно, действительно ли это факт американской действительности, или автор создал очередной не очень удачный мини-триллер.

В мире рассказа разобщенность, одиночество, бездумная жестокость друг к другу и вообще какая-то бездумность показаны как некое привычное явление жизни. Так автор мир видит. И читателю его таким показал. В результате осталось недоумение и неприятное послевкусие.

Если вас собирается съесть страшный монстр,

Произведение читается на одном дыхании и оставляет сложное впечатление. Сложное не в том смысле, что не понимаешь — нравится или нет. Нравится. И запомнится надолго. Сложно оценить созданный автором мир, в котором обитает Серега. Вроде бы это наша реальность, недавнее совсем прошлое, когда капитализм по-российски уже случился, а милиция полицией еще не стала. Но...

Серега раскрывает часть своей тайны капитану и полковнику милиции, и ни один из них не проявляет беспокойства по поводу того, что через создание их собственной пластилиновой копии можно многие их тайны выведать, в том числе неприглядные. На фоне засилья милицейских (полицейских) романов/сериалов в этом произведении автор показал милиционеров, не отягощенных проблемой коррупции. И капитан, и полковник ведут себя так, как будто в их жизни нет тайн, которые нужно скрывать любой ценой. В открытии Сереги Костикова и тот, и другой видят лишь способ расследования преступления и способ этот не вызывает у них отрицательных эмоций. Этот момент меня поразил едва ли не больше всего. И очень понравился. Не совсем наш мир изобразил автор. Костиков живет в несколько ином пространстве, чуть более уютном. И это оставляет очень хорошее впечатление.

Однако, теперь о возможностях Сереги известно милиции, и это заставляет тревожится за его судьбу. Капитан и полковник нормально отнеслись в пластилиновым малышам, а другие? Огласку ведь уже не остановишь. В своем желании раскрыть преступление Серега сам загнал себя и своих пластилиновых детишек на перекресток судьбы: куда она повернет дальше, неизвестно. Очень не хочется, чтобы пластилиновый детектив со своими поделками оказался в каком-нибудь закрытом НИИ, для опытов и работы на благо отечеству. А риск такой есть.

Ведь возможности пластилинового мира огромны. Серега может открыть детективное агентство, он может стать целителем. Возможно, он может даже общаться с давно умершими гениями, создавая их пластилиновые копии. От осознания этого захватывает дух, как будто все происходит на самом деле, а не просто в книжке описано. Роман написан так, что читатель вовлекается в происходящее сразу и надолго, даже не до финальной страницы, а дальше, потому что интересно, что будет дальше с героями и судьба их волнует. Герои очень живые получились, хоть человеческие, хоть пластилиновые.

Как мне кажется, секрет живости героев и увлекательности сюжета в данном случае заключается во множественности вариантов развития истории. Ничего нельзя предсказать заранее. Автор показал нам этап в жизни своих героев, небольшой по продолжительности, обозначил островками их прошлое, а дальше у каждого целая жизни и жизнь эта обещает быть захватывающе интересной, необычной, волнующей. Роман фантастический, но фантастичность эта такого рода, что о ней постоянно забываешь. Так не бывает, но понимание этого остается далеко за гранью восприятия. Кажется, что читаешь реальную историю о реальных людях.

Смертельно больная женщина совершает восхождение к горе Фудзияма, следуя указаниям гравюр художника Хокусая, подборку которых когда-то подарил ей муж, давно умерший. Она преодолевает множество препятствий, уклоняется от преследований, вспоминает прошлое — а вспомнить ей есть что, жизнь ее была полна опасностей и приключений — и не задумывается специально, что ждет ее в конце пути. В конце может быть смерть, или надежда, или возвращение, ведь к вершине священной горы Фудзияма по маршруту гравюр восемнадцатого столетия направляется тот, кто готов заглянуть вглубь своей души, ибо это путь из прошлого к вечности, путь к самому себе, скрытому под множеством масок и отражений, путь к познанию священной тайны в конце дороги.

Повесть полна культурологических аллюзий. Аллюзии лежат в основе сюжета, поскольку Кацусика Хокусай — реальное историческое лицо, художник-гравер, мастер пейзажа. Он действительно создал серию цветных гравюр по дереву «Тридцать шесть видов Фудзи». Гравюры эти сохранились до наших дней и любой из нас может попытаться пройти путем героини повести, по крайней мере в своем воображении.

Философская составляющая сюжета органично сплетается с научно-фантастической — о происках искусственного интеллекта, с которым неразрывно связана судьба героини. Финал прорисован четко, но при этом остается загадочным. Что это: слияние любящих душ, или убийство бога, или обретение божественного в себе? И надо ли героине идти дальше к двадцать четвертой гравюре или она уже достигла конца своего пути? Возможно, утвердительный ответ следует дать на все эти вопросы сразу. Это решать читателю, поскольку автор только создает сложное мозаичное полотно сюжета, не навязывая свои истины и выводы. Во всяком случае, по завершении чтения остается легкое светлое чувство: не вера, но надежда...

На мой взгляд, эта небольшая повесть является одной из лучших в творчестве Роджера Желязны. Она соединяет в себе множество идей и смыслов, которые изложены или только намечены в других его произведениях. Знаковая вещь и для автора, и для читателя.

В первую очередь хочется отметить стиль рассказа. Он очень легко читается, и эта легкость в первый момент заставляет воспринимать вещь как юмористическую. Хотя ничего смешного в истории нет. Человек нечаянно создал огрызок живого мира, огрызок не функциональный, но населенный разумными, мыслящими людьми. У них нет своего полноценного мира и в мире нашем они могут присутствовать только как экспонат. Если Серега по какой-либо причине перестанет снабжать их едой и питьем, они обречены на смерть от голода и жажды.

Представив себя на месте пластилиновых персов, нервно поеживаешься. А им нормально, да и Серега от своего огрызка кайф ловит. Причина тут простая: все четверо — неунывающие выпивохи. Регулярно пьющие и мало думающие люди стрессоустойчивы. Если всем нормально и пластилиновая троица чувствует себя в принципе комфортно, казалось бы, ничего страшного. Появился маленький новый мирок, обитатели в своих требованиях слегка перегибают палку, незадачливый создатель занят только их обеспечением. Все это легко нормализовать. Но кое-что мешает считать происходящее вполне уж безобидным.

Первый звоночек — сознательное оживление Тимофея. Федота, Никодима и Зинаиду Серега оживил случайно, он за это не ответственен. А вот Тимофея он к этому мирку присоединил вполне осознанно. По прихоти своей живого человека на существование в неполноценном мире обрек. При этом неполноценность мира Серега осознавал с самого начала, несмотря на постоянное присутствие в рационе спиртного. Ножи и вилки созданиям своим он не давал, то есть понимал, что не так уж сладка их беззаботная жизнь в мирке-огрызке. И на такую же жизнь обрек четвертого человека. А в шкафу еще поделки с человеческими фигурками стоят, и каждую создатель оживить может. Вывод отсюда очевидный следует: творение без ответственности способно создать лишь локальный ад.

Вывод этот не нов и даже банален. Но рассказ банальным не является, потому что на этом выводе автор не остановился. Он наделил создания способностью трансформировать обычных людей в себе подобных обитателей огрызочного мирка. Пластилиновая игрушка обрела силу оружия. И Серега не замедлил применить его. Влад получил по заслугам, разумеется. Но это несущественно. Важно то, что Серега воспользовался своим мирком против вымогателя с такой же легкостью, как оживил Тимофея. О последствиях он не задумался ни на минуту. Думать этот человек вообще не умеет. И в руках такого человека оказалось оружие, замаскированное под безобидную игрушку. Берегитесь, люди, Серега Костиков идет!

Рассказ представляет собой жанровую матрешку. В собранном виде он выглядит как ироническая фантастика. В ней можно выделить отсылки к библейским сюжетам сотворения мира и низвержения искусителя, или сатирическую зарисовку нравов внезапно разбогатевших деляг от общепита. Все это в рассказе есть. Но стоит раскрыть игрушку, и на свет проступает хоррор: обманчивое, улыбчивое полупьяненькое нечто. Во что оно разовьется в итоге, из рассказа неясно. Но вектор развития прослеживается.

Чан как всегда оригинален. На этот раз он предлагает сплав хронофантастики и сказки. По форме произведение аналогично сказкам «Тысячи и одной ночи»: обрамляющая новелла и несколько историй, которые рассказывает герой. Сходство со сказками «Тысячи и одной ночи» усиливает место действия — города Арабского Халифата Каир и Багдад, причем истории свои герой рассказывает халифу. Историй три и каждая из них содержит вывод-назидание, как это принято в арабских сказках. Но вместо сказочного антуража (джиннов, ковров-самолетов и прочего волшебства) в сюжете присутствует фантастический элемент: врата, через которые можно перемещаться во времени. Это не волшебный артефакт, а создание ученого-алхимика. В каждой истории и обрамляющей новелле герои перемещаются в свое будущее или прошлое.

При этом Чан не заморачивается на запрете встречаться с самим собой и прочих хроновывертах. У него все по-сказочному просто. Герои встречают сами себя, общаются, обмениваются информацией, помогают самим себе в прошлом или будущем. Перед нами постепенно прорисовывается мозаика человеческих судеб, где прошлое и будущее равноценны и неизменны, какие бы действия не предпринимали герои. А предпримут они только те действия, которые необходимы в предназначенной им судьбе.

Итоговая мораль сформулирована четко и афористично, как положено в сказке:

Христианская идея покаяния, искупления и прощения, выраженная в форме восточной сказки и соединенная с мусульманской идеей предопределенности всего показывает общую основу двух самых значительных культур-антагонистов современности. Как мне кажется, именно в этом главная ценность и значение данного произведения.

До сих пор я знала Теда Чана как мастера сложной философской притчи с фантастическим элементом. В этом рассказе открывается новая грань его таланта: оказывается, он может писать удивительно просто, не теряя при этом глубины и оригинальной образности.

История бунта маленького человека против искусственно навязанной серости мира. Мы принимаем мир и вещи такими, какими воспринимают их наши глаза. Точно ли они таковы, можно сказать только при ином способе визуального восприятия. Навести серость на глаза и сознание людей можно. Исказить фотографию (или гелиографию) несколько сложнее, если фотоаппарат (гелиограф) сможет взять в руки каждый человек.

Методы защиты искаженной реальности и в нашем мире, и в рассказе одинаковые: запрет, контроль, обман, и лагеря для несогласных. В обычной реальности такие методы неплохо работают какое-то время, иногда довольно длительное. Реальность фантастическая тем и хороша, что в ней против несправедливости могут восстать не только люди. В созданной автором фантастической реальности вещи протестуют против своей обесцвеченности, им хочется быть цветными и радовать глаз. Маленький человек с гелиофором не остается один против мира серых диктаторов. Вместе с ним бунтует мир и неодушевленные в нашей реальности предметы, которые устали от жизни в сумерках. Цвет становится воплощением свободы.

Чем закончится бунт героя-одиночки, неясно. Ведь уничтожены лишь двое серых и лагеря стоят на своих местах. Но начало положено. Первый пожар прорвал пелену серости. Рассказ представляет собой гимн многообразию мира и праву человека видеть этот мир таким, какой он есть, без специально созданных искажений. В сталинские времена за такой рассказ вполне можно было отправиться в лагеря по политической статье. Теперь за такие вещи не наказывают, хотя идеи бунта против искаженной картины мира актуальны и сегодня, как в любые другие времена. Мир полон красок, и люди имеют право видеть эти краски и запечатлевать их.

Грустная и забавная история о наивном фермере с планеты Казанга-4. Ему очень хотелось любви, а на Казанге-4 ее почему-то не было. Были люди, мужчины и женщины, они встречались, общались и т.д., но не любили. Непонятно почему. Может, просто потому, что были уверены в своей неспособности любить. И герой решился совершить паломничество на планету Земля, где любовь была. Более того, ее можно было купить, как любой товар. При такой постановке вопроса невольно приходит в голову банальная продажа сексуальных утех. Но оказалось, что на Земле разработана психотехника, позволяющая предоставлять клиенту любовь как чувство, со всем остальным в качестве приложения, разумеется. Герой получил то, что искал. Он был любим и любил. Но в строго отмеренных контрактом временных рамках. Созданная специально для него любовь была ликвидирована по истечении оплаченного срока. С расстройства герой нашел себе другое развлечение, гораздо менее романтическое.

Герой вызывает легкую жалость и насмешку. Бедные люди будущего. У них не осталось ничего своего, даже чувства вызываются искусственно согласно контракта. Сочувствия такой мир не вызывает. В конце концов, любовь, она как власть. Каждый народ заслуживает то, что имеет. Разучились любить, платите гипнотизерам. И нечего в бедные мишени стрелять. Стрелять нужно в зеркало.

Поначалу кажется, что это фантастика ближнего прицела. Действие происходит совсем рядом с нами, приблизительно в 2024 году. Однако по мере чтения понимаешь, что это скорее альтернативная реальность. В этой реальности состоялась третья мировая война (недолгая, называемая «Миротворческой акцией»), в ходе которой Народный Китай пытался прорваться к мировому господству, вышел к Волге, захватил Сибирь в 1983 году и пытался вторгнуться на Аляску, но был остановлен в 1987 году Новой Объединенной Германией — государством профашистским, реинкарнацией третьего рейха. После этого миру пришлось бороться уже против Германии вместо Китая. Противостоять ей политически и научно-технически, а не в военном плане. Главная проблема Земли — перенаселение. Решение проблемы видится в освоении других планет, поначалу космические программы проваливаются, но затем германские физики совершают научный прорыв, появляется возможность быстрой эмиграции на новую планету. Но только туда, перемещение оттуда на Землю невозможно ввиду неких закономерностей физики. Таков мир, в котором происходит действие романа. Указанные исторические события частью сюжета не являются, они приводятся автором для характеристики мира и места героев в нем.

Начало романа сильно затянуто. Первая четверть книги — размышления героев об одной и той же проблеме и связанные с ней подозрения и страхи. На этой стадии чтения кажется, что в созданном автором мире восторжествовали фашистские порядки в самом примитивном виде — «лишних» людей просто убивают под видом отправки на другую планету. В тексте присутствуют маркеры, поддерживающие такую мысль. Затем главный герой предпринимает некое решительное действие — причем совершенно неожиданное, так как всю первую четверть книги он планировал и подготавливал иное, и ракурс восприятия смещается. Действие начинает восприниматься как наркотический бред героя. Мысль эта снова поддерживается маркерами, напрямую не относящимися к сюжету, но характеризующими систему образования, включающую в том числе двухступенчатое тестирование психики людей в детские годы и в ранней молодости. Через некоторое время ракурс восприятия меняется еще раз: автор показывает нам происходящее глазами разных персонажей и становится понятно, что не все вокруг них есть бред и галлюцинации. С середины книги начинает отчетливо проявляться политическая подоплека событий, борьба корпораций за планетарное господство. Наркотики и прочие методы воздействия на психику активно используются в этой борьбе, но не являются единственным видом оружия. Применяется и настоящее оружие, причем достаточно необычное, связанное с факторами времени и переключения сознания индивида на восприятие различных сегментов реальности.

Несмотря на столь размытый, приближающийся к грани психоделики сюжет, читается роман очень легко. Смена фокуса восприятия происходит незаметно: ты смотришь на мир глазами одного героя, затем другого, третьего, видишь индивидуальное и общее для нескольких героев, реальность постепенно проступает из бреда и оказывается чудовищной. Не новой — по сути все это было во время Второй мировой войны, в Германии Гитлера и России Сталина, но в созданном автором мире повторяется на новом витке, с новыми возможностями техники и психотехники, то есть еще ужаснее, с еще большей степенью жестокости.

Несколько смазывает впечатление неясный момент с инопланетной формой жизни. Вопрос о том, бред это или реальность, для меня остался открытым. Но это некритичная неясность: любой вариант в рамки сюжета вписывается.

По настоящему сложно воспринимается только финальная часть романа. В ней главный герой снова совершает решительное действие, но действие это не совмещается с ранее совершенным. Это действие-дубль из другой точки сюжета, в которую герой не мог попасть при последовательном развитии событий. Этому приходится искать объяснение. Причем искать самой, так как маркеров в тексте нет. Сюжет позвлоляет непротиворечиво объяснить финал. Но таких объяснений получается несколько. Какое правильное, неясно. Автор молчит. В этом романе автор вообще все время молчит, предоставляя самим героям показывать читателю созданный им мир. А с позиции героев однозначного объяснения концовка романа не получает. При этом финал и сам по себе открытый и резко оборванный. Зло не побеждено, герой только начинает борьбу с ним, начинает с достаточно уверенной стартовой позиции, пользуясь поддержкой одного из ведущих административных ресурсов планеты. Финальные эпизоды кажутся написанными наспех. В этом плане начало и финал книги резко диссонируют друг с другом, что оставляет не очень хорошее впечатление.

Вещь, безусловно, любопытная. Но, думается, это не самая сильная работа автора.

«Когда оказываешься внутри, обнаруживаешь, что место это тихое, словно ошеломленное. Смотреть тут особенно не на что.»

Эта фраза одного из героев рассказа как нельзя лучше передает впечатление от него. Маленький городишко, где есть рынок, балет, цирк, несколько кафешек, в которые частенько захаживают персонажи, и Всеобщий Пустырь. На Пустыре водятся насекомые размером с лошадь. Их никто не видел, но все знают, что они там есть. Сын рыночной торговки отправляется на Пустырь. Его сопровождает влюбленная в него великая балерина и не менее великий цирковой карлик. Насекомых они не находят. В какой-то момент их поиски переходят в безумный танец на троих, в состоянии которого они и возвращаются в город, шокировав сторожа. При этом балерина танцует на Пустыре в пуантах. Деталь, вгоняющая в ступор. Собственно, это все.

Возможно, читатель, знакомый с вселенной Вирикониума, увидит в этой истории глубокий смысл. Я вижу потерянных персонажей, живущих в пыльном застывшем мирке. Они вроде бы и что-то делают. Вера добилась успеха в балете. Дай-Ротик тоже знаменитость. Но по прочтении окутывает ощущение бессмысленности. Персонажи бредут, не ведая куда в своем тоскливом мире, похожем на пыльную коробку.

Вещь скучная и вызывающая недоумение: зачем и о чем это написано, при чем здесь танцоры и танец. Неужели безграничный Пустырь существует для пробуждения в людях неутолимой потребности танцевать? Финал дает основание для такого предположения, поскольку три таинственные фигуры, увиденные сторожем, странно подергивались под своими плащами. Но даже если это так, рассказ более осмысленным не становится. Так, зарисовка из жизни странного полузастывшего мира.

Обнаженное солнце — второй роман цикла о детективе Илайдже Бейли и роботе Дэниеле Оливо. Читать его в отрыве от первого романа в принципе можно: он не является прямым продолжением «Стальных пещер», сюжеты и первого, и второго романов завершенные. Однако лучше все же придерживаться хронологии цикла, потому что в каждой книге показан отрезок жизни героев. И личности их Азимов показывает в развитии. Этот аспект столь же интересен, как детективная составляющая. А его в полной мере можно увидеть только при последовательном чтении книг цикла.

Вторая книга цикла показывает нам Внешние Миры — планету Солярию, образ жизни на которой диаметрально противоположен образу жизни землян, но при этом соляриане удивительно похожи на землян своими комплексами. Земля и Солярия — миры-перевертыши. Землянам нужно общество друг друга, они прячутся от природы в своих подземных городах и соблюдают вынужденную умеренность во всех сферах жизни ввиду нехватки ресурсов. Соляриане, напротив, живут широко, избегая личных контактов. Слова «нежность», «любовь», «дети» на Солярии считаются неприличными. Эмбрионы достигают состояния жизнеспособного младенца в инкубаторах, дети растут на фермах под присмотром роботов. Деятельность по воспитанию детей (если присмотр за такой детской фермой можно назвать воспитанием) считается грязной и унизительной. Связи между людьми разрушены, индивидуализм доведен до абсурда. Но уровень жизни в обществе соляриан очень высок, он обеспечивается миллионами роботов практически без участия людей. Людям ничего не нужно делать, в результате общество деградирует.

Когда на Солярии совершается убийство (событие совершенно чрезвычайное для этой суперобеспеченной просторной планеты), его некому расследовать и на планету вызывают детектива с Земли. Конечно, мотивация вызова землянина сложна и охватывает не одну планету, но, как бы то ни было, землянин, привыкший к стальным пещерам, оказывается во Внешних Мирах, а мы получаем возможность сравнения. Нехватка ресурсов и их избыток, чрезмерная скученность и полный отказ от личных контактов, относительно короткая жизнь при неидеальном здоровье и строгий генетический отбор при несоизмеримо больших сроках жизни, личный труд и полная роботизация, ненависть к роботам и абсолютное доверие к ним — Азимов ненавязчиво сравнивает эти казалось бы несоизмеримые принципы организации жизни, и получает удивительный, неожиданный результат.

Детективный сюжет является приемом, с помощью которого автор показывает нам некоторые аспекты общества будущего. Но при этом в «Обнаженном солнце» детектив реально хорош, необычен. Казалось бы, преступник налицо и дело лишь в доказательствах. Потом картина резко меняется. И еще раз меняется. Раскрытие преступления тоже представлено перевертышем. Финал не является неожиданным. Как любитель детективного жанра, я понимала, кто преступник. Тем большее моральное одобрение вызвала развязка. Она была несправедлива с точки зрения закона. Но разумна с точки зрения развития человечества. Казалось бы, детектив Бейли действовал под влиянием личной увлеченности, но при этом объективно правильно, насколько об этом можно судить по представленной в двух романах цикла информации о жизни и проблемах Земли и Внешних Миров.

Землянин Илайдж Бейли оказывается неравнодушным думающим человеком с широким взглядом на мир, ему не безразлична судьба людей, судьба землян. Он видит проблемы и ищет выход, точно так же, как спейсер доктор Фастольф. Эти два человека очень похожи по своей психологии и целям. Может, поэтому робот Дэниел Оливо всегда оказывается между ними, как звено-связка Земли и Авроры, одной из планет Внешних Миров. Развитие мира пошло таким образом, что земляне и спейсеры оказались неспособными продуктивно общаться друг с другом. Между тем, проблемы у людей общие и для их решения требуется общение и налаживание взаимодействия, то есть эффективный посредник. Таким посредником выступает человекоподобный робот. На момент окончания второго романа цикла посредничество его кажется в принципе удачным. Но не будем забывать, что история продолжается, а позитронный мозг робота логичен, но не разумен. Да и Первый закон не абсолютен, как выяснилось.

Книга замечательная. И как детектив, и как фантастика. Азимов создал гармоничный сплав двух жанров, в котором каждая составляющая равноценна. Такое преступление могло совершиться только в созданной им фантастической вселенной. Без преступления мы не смогли бы увидеть эту вселенную во всей полноте. Ничего лишнего, каждый элемент на своем месте.

Рассказ о том, как близко от каждого из нас находится чудо. Случайный телефонный звонок, загадочное переплетение электрических волн или какие там волны у телефонной связи, и герой из года 1972 слышит голос героини из года 1942. Эти люди никогда не знали друг друга, хотя поначалу кажется, что герой соединился со своей Ниной, только на тридцать лет моложе. Но нет, Нина другая, в жизни этих людей не будет пересечений и пылких чувств. Будут лишь хлебные карточки, потерянные в прошлом и подаренные из будущего. И благодарная память длиною в жизнь. Чудо случилось непонятно как, непонятно почему, непонятно зачем. Оно не имеет объяснения, не меняет кардинально жизнь героев, заставляя посвящать все свое время раскрытию тайны. Оно просто есть. И этого достаточно. Восхитительно трогательный рассказ, похожий на рождественскую сказку. Он оставляет ощущение тихой радости, как и должно быть при прикосновении к чуду.

Мир будущего удручает своей безрадостностью. Ведь не только люди, но и космониты зашли в тупик в своем развитии. Тупики эти разные, жизнь на просторных планетах Внешних Миров не в пример комфортнее, но и там потомки землян остановились в своем развитии. По крайней мере так считает доктор Фастольф. Причем тупик, в который зашли жители Внешних Миров, гораздо глубже земного. Доктор Фастольф и его сподвижники не видят возможности расшевелить своих сопланетников и как-то стимулировать развитие цивилизации. Именно поэтому в фокус их интересов попадает перенаселенная, истощенная, балансирующая на грани катастрофы Земля. Землян можно расшевелить и сподвигнуть на очередной рывок вперед, а вот привыкших к комфорту и долгой жизни космонитов уже нет.

Но в чем же смысл такого рывка? Ведь люди уже уходили в космос, они уже покоряли другие планеты. Итог (по крайней мере, промежуточный итог) мы видим: что на Земле, что на Внешних Мирах наступил период умственной лени и стагнации. Конечно, новые переселенцы, когда они появятся, на какое-то время вдохнут жизнь в закукливающееся человечество, но почему они должны развиваться отлично от космонитов? Ведь основатели колоний на освоенных пятидесяти планетах Внешних Миров тоже пришли с Земли, новые эмигранты в космос мало чем от них отличаются.

Как всегда, Азимов избегает прямых ответов. С одной стороны, он возлагает надежды на развитие сотрудничества человека и робота. С другой, ведь такое сотрудничество налажено во Внешних Мирах. И панацеей от стагнации оно не стало. Получается, что новым поколениям людей придется повторить путь своих предшественников на новом витке спирали, постараться учесть их видимые ошибки и не повторить пройденное, не забрести в очередной тупик. Думается, что тупик этот связан, прежде всего, с потребительским отношениям к ресурсам планет. На Земле достаточно места для восьми миллиардов. Не хватает им именно ресурсов, полностью растраченных человечеством. И в космос человечество нацеливается в первую очередь с намерением получить доступ к ресурсам других планет. То есть повторяет тот же самый земной подход. Учитывая, что в мирах космонитов существует жесткий контроль над рождаемостью, они тоже являются хищниками по отношению к своим планетам, только более аккуратными, чем земляне.

Чтобы не зайти в очередной тупик, людям нужно искать другой путь обустройства собственной жизни, другие принципы развития. Казалось бы, они на поверхности: наука, роботизация, оздоровление населения, бережное отношение к ресурсам планет и восполнение изымаемого. Но эти принципы настолько очевидны, что космониты должны были все это обдумать и проверить. Однако, не помогло.

В романе показано очередное распутье в истории человечества. Когда нужно сделать выбор и двинуться хоть куда-нибудь, потому что топтание на месте ведет к гибели всех. Сотрудничество человека и робота в ходе расследования преступления, постепенное преодоление героем-человеком ксенофобии и своих страхов и совершенно фантастическое взросление робота, который оказался способен понять суть нравственных принципов напарника-человека, оставляет надежду, что люди и роботы выход все-таки найдут. Главное, перестать быть врагами и переключиться с вопроса «Кто виноват?» на вопрос «Что будем делать?». Делать не когда-нибудь, а здесь, сейчас, вместе.

Финал романа очень хорош. Он рассеивает мрачное, гнетущее впечатление от мира стальных пещер с тотальным страхом открытых пространств, свежего воздуха и света. Если робот смог понять нелогичную мотивацию человека, а человек увидел в роботе товарища и друга, у цивилизации есть будущее. Люди сумеют выйти из стальных пещер. Не это поколение, так следующее. Ведь небольшой запас времени все-таки есть. Доктор Сартон вовремя создал своего Р.Дэниела, и погиб не напрасно. Равновесие нарушилось, причастные к событиям люди начали думать и, в принципе, осознали необходимость и возможность действия.

Хорошая, на удивление современная вещь. К тому же роман легко читается, увлекает, детективная составляющая неплоха и не оставляет места скуке. Всего в меру, и развлекательного и серьезного.

Автор относит эту свою повесть к жанру «финансовой научной фантастики». Но это он себе льстит. В товарных векселях, каковыми являются пресловутые спондуликсы, ничего фантастического нет. Когда именно их изобрели, не знаю. Но в семнадцатом-восемнадцатом веках они уже имели хождение среди коммерсантов, да и на постсоветском пространстве в печально известные лихие девяностые обращались весьма активно. Угрозы для валютно-денежного обращения товарные векселя не создают, что давно доказано на практике.

Привлечь к ответственности за выпуск товарных векселей, то бишь спондуликсов, действительно нельзя. Это операция вполне законная. Однако, при значительном вбросе такого платежного средства в экономическое пространство возникает возможность и соблазн съэкономить на налогах. А вот за это уже можно привлечь. Так что группа юристов федеральной спецслужбы в повести искала состав преступления не там, где надо. Если же налоги уплачены сполна, то и говорить не о чем. Пусть народ расплачивается хоть спондуликсами, хоть зачетными расписками, хоть прямым бартером, никакого урона экономике такая экзотика не причинит. Привлечение Эрлконига к ответственности только за нарушение общественного порядка не удивляет: нечего доводить людей до канатаходчества над Гудзоном.

Что интересно в повести, так это методология распространения спондуликсов. Хорошим финансовым менеджером оказался Пивовар, весьма. Интересна также тема условности любого универсального платежного средства, которое в любом случае давно уже не обеспечено никаким натуральным продуктом, будь-то золото или бутерброды. Момент это отнюдь не фантастический, к сожалению. Проиллюстрировал его автор наглядно и с хорошим юмором. В этом достоинство повести, ради этого ее стоит прочитать. Данный момент роднит повесть Ди Филиппо с «Железной пятой» Джека Лондона. Обе эти вещи полезны для популяризации экономических знаний.

Вещь улыбнула, главный герой очень понравился. Счастья ему с красавицей Эдди и успехов в делах.))

Замечательная статья. Мария Эджворт представлена в ней не только как выдающийся литератор своего времени, основоположник ирландского социального романа, но и как человек с необычной для своего времени судьбой.

У нее было восемнадцать братьев и сестер, среди которых она являлась второй по старшинству. Несмотря на то, что многие браться и сестры были сводными (отец Марии Ричард Ловелл Эджворт был женат четыре раза), в семье царили мир и взаимопонимание. С мачехой — четвертой женой отца, Марию связывали теплые дружественные чувства.

Мария была очень маленького роста. В пансионе для девочек, где она воспитывалась, девочку ежедневно подвешивали «за шею» в надежде, что это поможет ей подрасти. Не помогло. Мария осталась крошкой, хотя в остальном обладала вполне привлекательной внешностью. В этом же пансионе Мария развлекалась и развлекала подруг сочинением рассказов-ужастиков, в которых фигурировал герой в маске из высушенной кожи мертвеца. Так что Мария Эджворт внесла свой вклад в жанр хоррора, хотя в дальнейшем осуждала «романы ужасов».

Она прожила 82 года, никогда не была замужем. Единственное романтическое увлечение в ее жизни случилось в возрасте примерно 35 лет: ей сделал предложение шведский граф Эделькранц, человек во всех отношениях достойный и интересный. После некоторых колебаний Мария отказала ему, посчитал невозможным для себя жить вдали родной Ирландии. Она была настоящим патриотом своей страны. С юных лет помогала отцу вести дела по управлению фамильным поместьем, а когда его избрали мировым судьей, присутствовала на всех проводимых им судебных разбирательствах. Эта крошечная женщина чувствовала ответственность за крестьян и земельные угодья, вверенные попечению ее семьи, она была разумным и дальновидным управляющим.

Мария Эджворт была знакома со многими писателями и поэтами своего времени, встречалась с Байроном, состояла в длительной переписке и дружбе с Вальтером Скоттом и его семейством. Мария Эджворт получила литературное признание при жизни. Ее первый роман «Замок Рэкрент» принес ей успех и признание, его читали, обсуждали, покупали. На склоне лет она успешно жила на доходы от своих литературных публикаций и часть заработанных таким образом средств вкладывала в усовершенствование поместья.

Все эти детали, из которых складывается живой образ энергичной, талантливой, ответственной, любящей свою семью и друзей женщины, каким-то образом уложились в совсем небольшую статью. Причем не в ущерб исторической и литературной оценке произведений Марии Эджворт. Анализу творческого наследия Марии Эджворт уделено не меньшее внимание. Основные романы проанализированы подробно, творчество в целом показано в историческом аспекте, с учетом места, которое произведения Марии Эджворт занимают в мировой литературе.

Написана статья легким, увлекательным языком. Ее просто необходимо прочитать после прочтения основных романов Марии Эджворт для их лучшего понимания. Все-таки литература начала девятнадцатого века уже далека от нас, некоторые моменты без подсказки литературоведа-исследователя можно не заметить или оценить неверно, а это обидно, ведь романы Марии Эджворт хороши и заслуживают вдумчивого и серьезного отношения.

Роман повествует о жизни семейства ирландских аристократов-землевладельцев. Чтение интересное, слог хороший, сюжет неспешный, но не вызвавший скуку ни разу. Лондонский свет на рубеже восемнадцатого-девятнадцатого веков описан ярко, образно, с множеством характерных деталей и живыми, часто весьма острыми диалогами. Каждый герой индивидуален, у каждого свое лицо, манеры, стиль. Герои положительные положительны безупречно, отрицательные столь же безупречно отрицательны, но довольно много персонажей, которые не «плохие» и не «хорошие», а просто живые. В сюжет вплетено множество характерных маленьких историй, которые действительно имели место в Ирландии и Англии того времени. Можно сказать, что нравы высшего света изображены вполне реалистично, с минимальными отступлениями в угоду сюжету. Для романа тех лет, особенно написанного дамой, это было довольно смело.

Произведение интересно также описанием семейной экономики ирландской землевладельческой аристократии, да и английской тоже, немногим в этом отличающейся от провинциальных соседей. За блестящим фасадом и громким именем скрывалась жизнь взаймы, повсеместное разорение родовых поместий, варварское отношение к земле, лесам, к людям, которые на земле работают. Причем это не беда одного конкретного семейства, а общая практика жизни земельной аристократии. Полагаю, что и в этой части роман максимально приближен к реалиям того времени.

Реалистичность в изображении жизни высшего света и методов выжимания денег из крупных ирландских землевладений является несомненным достоинством данного романа. В этой части он интересен и сегодня.

А вот в части образов мелких арендаторов, непосредственно работающих на земле, книга несколько отдает пасторалью. Уж слишком большой акцент сделан на преданности этих несчастных людей владельцам поместий, которые воспринимаются мелкими арендаторами как благодетели и защитники. На финальной сцене возвращения семейства помещиков в свой замок и их встречи с крестьянами просто скулы сводит от избытка патоки. Всеобщие восторги и слезы умиления смотрятся фальшиво и несколько смазывают общее благоприятное впечатление, сложившееся в процессе чтения книги. Видимо, здесь нужно вспомнить о дате написания романа и принятой тогда литературной традиции, допускавшей, а в ряде случаев и требовавшей преувеличения плохого и хорошего для четкой расстановки нравственных акцентов.

Столь же странно из наших дней выглядит любовная линия романа, метания героя по поводу невозможности жениться на любимой и любящей девушке, поскольку есть подозрение, что она незаконнорожденная. Чистота родового древа оказывается превыше любви. Причем, когда выясняется ошибочность подозрений, законное происхождение героини подтверждается и герой с радостью объявляет, что препятствий к их браку больше нет, девушка лишь на одно мгновение чувствует себя обиженной. Потом же признает вескость причины и правильность поведения героя, поставившего происхождение выше любви. Для нас из века 21-го такое поведение молодого человека выглядит обидным и даже оскорбительным. Но здесь также надо вспомнить о времени написания книги. Для того времени мотивы колебаний героя выглядели весомо. А вот попытка показать обиду девушки, пусть и очень краткую, всего лишь тень проявления оскорбленного достоинства, наверное, была даже революционной. Особенно для автора-женщины.

В целом роман оставляет двойственное впечатление: в одной своей части он сохраняет интерес и достоверность исторического памятника, в другой — безнадежно устарел. Но при этом литературные достоинства произведения и качественный, сохраняющий старинную стилистику речи перевод делают чтение приятным и увлекательным, позволяют погрузится в атмосферу того времени, безвозвратно ушедшего в прошлое.

Рассказ поднимает в принципе важную, но со стороны очевидную тему псевдовыбора: что делать, если любимый человек перестает быть человеком, жить ему или умереть. Как мне кажется, выбор здесь надуманный, поскольку любимый человек уже исчез, вместо него есть нечто, им не являющееся. И речь идет не о его жизни, не существующей по факту, а о защите от того, во что он превратился. Самообман или самосохранение — что сильнее. Интересно в этом рассказе другое.

Основной выбор всем понятен. Инстинкт самосохранения исправно работает, несмотря на заходящиеся болью сердца. А вот исполнителя приговора все дружно ненавидят. У самих характера не хватает привести в исполнение приговор судьбы. А тот единственный, у кого характера хватает, становится парией. Точь-в-точь как палачи в Средневековье, которым даже жить предписывалось за пределами поселений. Когда нужно ликвидировать зло, его зовут. когда зло ликвидировано, от него отворачиваются. И время от времени испытывают желание его убить. Убить того, кто сумел переступить через страх и боль, потому что выбора нет.

Ненависть к палачу (или врачу, границу здесь провести невозможно) показывает скрытое в нас ханжество, нежелание пачкать руки, если грязную работу можно поручить кому-то другому. Ханжество это затмевает даже здравый смысл. И это так понятно. Ведь пока неизбежный приговор исполняет кто-то другой, его можно ненавидеть и забыть о потере любимых, о страхе потерять тех, кто еще рядом. Только ненависть и может преодолеть такого рода страх. Поэтому палач всегда изгой. Даже если его сами зовут, как врача.

Наверное, это сильная вещь. Но мне в ней чего-то не хватило. Не получилось сопереживания. Ключевую роль в отчуждении от героев сыграло описание детской комнаты.

На первый взгляд все в порядке. А когда выясняется, что малышке всего семь месяцев, возникает недоумение: зачем в этой комнате глобус и детские энциклопедии? Такому маленькому ребенку сначала понадобятся игрушки. Действие сразу превращается в дурной спектакль со случайным реквизитом. Центральная идея значимости не теряет, но воспринимается уже только умозрительно, как не связанная с судьбами конкретных людей абстракция.

Такое вот неровное впечатление оставил во мне этот рассказ. Но прочитать его было интересно.

Это очень небольшой по объему роман, написанный в виде мемуарных записей дворецкого разорившихся ирландских аристократов. На памяти старого слуги фамильный замок четыре раза переходил от одного наследника к другому, и каждый из них приумножал разорение поместья. Пьянство, бессмысленное сутяжничество, азартные игры и просто беспомощное безделье — таков спектр занятий представителей достойных землевладельцев. Закономерным итогом является переход замка и земель в собственность управляющего, к слову сказать, родного сына дворецкого, написавшего мемуары.

Дворецкий Тэди Квэрк — самый интересный персонаж романа. Это такой уникальный тип слуги, преданность которого хозяевам безгранична и безусловна. Для него каждый хозяин замка хорош и достоин уважения по умолчанию, просто потому что принадлежит к роду Рэкрент. Благополучие хозяев для Тэди дороже интересов собственного сына. Когда сын Тэди, долгое время прослуживший управляющим поместья Рэкрент, в конце концов принуждает сэра Конди Рэкрента передать ему замок и земли в счет погашения накопившихся за многие годы долгов, Тэди осуждает сына. В глазах старого слуги безвольный и никчемный бездельник сэр Конди — невинная жертва неблагодарных стяжателей.

Нам из дня сегодняшнего трудно понять психологию Тэди Квэрка. Она имеет своим истоком жизненный уклад, когда не только земли и замки передавались из поколения в поколение в рамках одной семьи, но и слуги в этих замках также выполняли свою работу из поколения в поколение. Тэди как потомственный дворецкий семейства Рэкрент фактически стал принадлежностью родового замка. переход замка в руки не принадлежащего к роду Рекрент человека, пусть и собственного сына, для Тэди является крушением всей жизни.

Тэди — удивительный персонаж. Его полное растворение в жизни замка, поместья, хозяев вызывает смешанное чувство удивления и легкой брезгливости. Человек прожил долгую жизнь, а как бы и не жил, своей жизни у него не было. Никем другим, кроме слуги, такой человек быть не может. Для этого рожден, для этого жил, и, скорее всего, уйдет из жизни тихо и незаметно, как только перестанет быть нужным своему последнему хозяину. Уйдет вместе с эпохой, породившей его. Ведь сын Тэди Джейсон Квэрк совершенно не похож на отца. Он — образованный, предприимчивый, хитрый делец, ориентированный на личное обогащение и выжимающий деньги везде, где это возможно.

Противопоставление отца и сына в данном случае символизирует смену господствующего класса: дворянская аристократия уходит с исторической сцены, уступая место буржуазии. Древность рода уже не в цене. Для преуспевания в жизни требуется личная предприимчивость, ум, деловая хватка. Вместе с дворянской аристократией из жизни исчезают и слуги, подобные Тэди, в мемуарах которых главное место отведено господам, — примета времени и характерный штрих эпохи.

Замечательная вещь. Написана более двухсот лет назад, а читается на одном дыхании, причем без обращения к примечаниям и глоссариям. В романе все понятно из него самого, потому что речь идет о людях, их чувствах, образе жизни, надеждах и устремлениях. И в каждой строчке видна личность рассказчика. Не автора, автор деликатно отступает в сторону, давая читателю возможность взглянуть на мир глазами старого Тэди.

«Легенда о Монтрозе» — весьма своеобразный роман. В нем приключенческая составляющая носит явно вспомогательный характер, а на первом месте — очерк нравов. Английские и шотландские аристократы, солдат-наемник, шотландские горцы и вожди кланов, деклассированный элемент — в романе представлена каждая из этих групп, причем без прикрас. Вальтер Скотт не щадит своих героев и не стремится приукрасить их, за исключением, может быть, Эннот Лайл.

Самым интересным, центральным персонажем романа выступает капитан Дальгетти — профессиональный военный, продающий свое умение тому, кто больше заплатит. Аристократ лорд Ментейт относится к Дальгетти с откровенным презрением. Но поступки этих персонажей показывают, что капитан Дальгетти гораздо более последователен в своих убеждениях, нежели английский лорд. Дальгетти все равно, за кого сражаться, это вызывает отвращение военных-аристократов, которые якобы сражаются за убеждения. Между тем, бравый капитан считает своим долгом в любой ситуации сохранять верность своему нанимателю в течение всего срока действия контракта. Он не изменяет этому правилу даже ради спасения собственной жизни из рук палача. К временным соратникам и противникам Дальгетти относится со спокойным дружелюбием. Он не чувствует трепета перед лордами, не испытывает пренебрежения к нищим Сынам Тумана. Ему, избравшему войну своим ремеслом, как никому другому понятна грабительская сущность любой войны и временность любых высоких лозунгов.

Война показана Вальтером Скоттом тоже без прикрас. Уговаривая Дальгетти поступить на службу в войска Монтроза, лорд Ментейт объясняет дотошному капитану, из каких источников роялисты намерены выплачивать ему жалованье. В этот момент с аристократа слетает весь его лоск, а дело защиты королевской власти теряет свой благородный ореол. Мародерство — главный источник финансирования военной компании как со стороны роялистов, так и со стороны ковенантеров. После этого рассуждения о родовой чести кланов и верности престолу воспринимаются уже с иронической улыбкой.

Гражданская война в Англии во второй половине семнадцатого века привлекала внимание многих романистов. Вальтер Скотт один из немногих показывает внутреннюю кухню этих компаний, которые довершали разорение горной Шотландии и подпитывались этим разорением. Тому, чей дом сожжен, а близкие убиты, одна дорога — в солдаты. Причем у диких, хотя и отважных горцев нет выбора, который есть у Дальгетти. Лишенные доступа к образованию и не владеющие в должной мере даже военным искусством, если не считать личной ловкости и храбрости, они могли становиться только под знамя вождя своего клана, за кров и еду. Таковы истоки клановой верности и практически неограниченной власти вождей кланов.

В этом романе нет благородного героя, нет рыцаря в том смысле, как это привычно для приключенческого романа. Граф Ментейт, предназначенный на эту роль местом в сюжете, несмотря на личную храбрость и определенную порядочность, на рыцаря не тянет. Он с легкостью отказывается от любимой девушки ввиду ее незнатного происхождения, затем с такой же легкостью вступает в брак с нею — дочерью родовитого врага, и прекращает военную карьеру, поселившись в замке тестя. Это еще один штрих, показывающий отсутствие у аристократии глубоких политических убеждений и случайность выбора ими того или иного военного лагеря. Благородные лорды этого не признают, но поступки говорят сами за себя. Так же, как поступки капитана Дальгетти, сохраняющего скрупулезную верность заключенному военному контракту без каких-либо оговорок и поблажек себе.

Стиль романа несколько тяжеловат. Связано это с большим объемом авторского текста. Вальтер Скотт пространно описывает происходящие в те времена политические и военные события. Эпизоды с участием героев носят частный характер, показывают детали приключенческой составляющей сюжета. После небольшой серии таких эпизодов автор снова берет слово и рисует перед читателем масштабное полотно исторических событий того времени. Динамику сюжету дает именно авторский текст, без него смысл происходящих с героями событий был бы неясен. Такая подача материала требует медленного, внимательного чтения. Мы сегодня несколько отвыкли от таких книг. И это грустно. Ведь общение с автором не менее значимо, нежели следование увлекательному сюжету.

«Человек больше, чем все наши знания о нем». (с)

Об этом рассказ. А еще о чуде, о цене, которую за него приходится платить, о недоверии и страхе знания. Когда человек чего-то очень хочет, например, пройтись по облакам, он может это сделать. Но человек не умеет летать, поэтому за хождение по облакам придется заплатить тем, что у него есть. Зато потом можно будет летать, или думать, что летаешь, или грезить наяву, или переставать быть... на время. Чудо потому и является чудом, что непонятно, что оно такое. Поэтому же очень страшно получить подтверждение того, что оно есть. К тому, что его нет, мы внутренне готовы. Но если оно есть и это будет доказано, границы мира изменятся настолько, что мы можем не суметь вместить его в свое сознание. А если подтвердится, что его нет, из жизни исчезнет надежда. Поэтому некоторые вещи лучше принимать как данность, делать вид, что веришь, или не веришь, или не видишь. Кому как хочется. Ведь человек намного больше всего, что мы можем о нем узнать или вообразить. Как мир, как космос, как вселенная...

Рассказ очень понравился. Единственный дисгармоничный элемент в нем — описание бреда Мальчика.

Причастные обороты — признак книжной речи. Тринадцатилетний мальчишка не стал бы говорить такими словами. Написать в дневнике — да, мог бы и так. Но говорить — нет. Это тем более обидно, что дальше автор очень хорошо передает речь подростка. Умного, образованного, самоуглубленного, но все-таки подростка. Только его речь в рассказе и индивидуализирована.

В остальном же прекрасная, пронзительная вещь о чем-то неуловимом и желанном, во что каждый из нас тайно верит всю жизнь.

Еще одна история о недолюбленных детях. Недолюбленный ребенок так и не обретает уверенность в себе, даже если всё в его взрослой жизни складывается успешно. Отсюда память о детских обидках с налетом мазохизма длиною в тридцать шесть лет. Дуг ехал убивать. Верил ли он сам в это? В то, что убьет? Не думаю. Ему просто надо было посмотреть, что сталось с его другом-мучителем и городком детства. Продемонстрировать свой жизненный успех самому себе, подтвердить, что он на самом деле существует, а детство ушло безвозвратно. И, может быть, понять, что если никто из мальчишек никогда не стучал в его окно, никто никогда не хотел дружить с ним честно и на равных, то причина не только в окружении, но и в нем самом тоже. А, значит, нет врага вовне. Враг в тебе самом. И этого врага ты победил, когда стал тем, кем стал.

Ральф в этой истории такая же жертва, как Дуг. Он тоже недолюбленный ребенок, который вымещал на более слабом приятеле тычки и обиды, полученные от более сильных. Но, в отличие от Дуга, у него не хватило мужества вовремя уйти из болота, в котором утонуло его детство. Он остался и проиграл. Для Ральфа убийцей стало время, для комплексов Дуга — прямой взгляд на события своего детского прошлого. Оба убийства можно считать идеальными.

Интересно, что за шесть имен заменили шесть пуль. В рассказе ничего об этом не говорится даже намеком. Этот фрагмент размышлений Дуга выглядит чужеродно, намекает на некую тайну, а никакой тайны вокруг не усматривается. Только испачканный костюмчик и неброшенные в окно камешки.

Мораль рассказа хороша: живи своей жизнью и пусть каждый живет своей. Время — идеальный убийца — всё расставит по местам и рано или поздно появится на каждом пороге. Некоторые воспоминания прошлого надо просто отпустить: всё это было, ничего переменить нельзя, но и это тоже сделало нас теми, кто мы есть. Без восьмилетнего Ральфа сорокавосьмилетний Дуглас был бы совсем другим, быть может, гораздо менее успешным и состоявшимся.

«Роб Рой» занимает особое место в ряду приключенческих романов, которыми так богата литература девятнадцатого века. В нем сделана попытка показать не только приключения героев, но также происходящие в обществе экономические процессы и их влияние на социальную и политическую жизнь Англии и Шотландии. С этой целью автор постарался максимально разделить реальную историческую основу произведения и художественный вымысел, для чего предварил роман введением, в котором изложил подлинную биографию Роб Роя, существенно отличающуюся от литературной. С этой же целью действие имеет четкую хронологическую привязку — 1714 год. Эти два исторических якоря заставляют воспринимать героев романа не только как вымышленных персонажей, но как архетипы своего времени. В этом плане каждый персонаж романа чрезвычайно интересен, каждый раскрывает перед читателем определенный срез социальной структуры шотландского и английского общества начала восемнадцатого века.

Так, Уильям Осбалдистон, отпрыск древнего аристократического рода, будучи в юности лишен наследства, не поступает на королевскую военную службу, как это делали младшие сыновья древних родов еще в конце семнадцатого века. Он избирает профессию торговца и становится основателем одного из крупнейших и уважаемых торговых домов Лондона «Осбалдистон и Трешем». Фамильная честь в его понимании уже не связана со звоном клинков и ратной славой. Честь своего имени он связывает с достоинством успешного торговца, всегда вовремя производящего расчеты и скрупулёзно исполняющего принятые на себя деловые обязательства.

Баланс, кредит, процент, вексель, прибыль, убыток — таково наполнение жизни этого человека, показанного в романе достойным и успешным в отличии от его родного брата, «классического» аристократа Гилдебрандта Осбалдистона. Аристократическая часть рода Осбалдистонов с первых страниц романа несет на себе следы вырождения, торговая же являет собой сильный и здоровый побег. В сложный политический момент мятежа шотландских кланов королевскую власть поддерживает не только мужество военного корпуса. Существенная роль отведена английскому купечеству, которое сумело грамотно поддержать кредит королевского дома, принять и рационально разместить выброшенные на рынок государственные ценные бумаги. Война ведется уже не только на полях сражений. На смену дворянской аристократии идут финансисты.

Вальтер Скотт показал нам зачатки экономической военной стратегии, необходимость союза капитала и власти для достижения политической стабильности. На раскрытие этой темы работают также мотивы поездки главного героя Фрэнсиса Осбалдистона в горную Шотландию и образ шотландского компаньона торгового дома «Осбалдистон и Трешем» Никола Джарви. Благородный рыцарь в данном случае сражается не за честь прекрасной дамы (которая в романе тоже есть, разумеется), а за сохранение кредита торговым домом своего отца. Сподвижник главного героя поддерживает его не во имя высокого чувства дружбы, а опять-таки из соображений сугубо практических — не дать рухнуть сильному торговому партнеру и вернуть зависшие у него собственные денежки. При этом сугубо денежные мотивы действий героев не отменяют личной храбрости, находчивости, преданности, верности и многих других прекрасных качеств, которыми мы привыкли восхищаться в героях приключенческих романов. Герой не стал хуже оттого, что поменял фамильный герб на эмблему коммерческого предприятия. Он по-прежнему рыцарь, человек слова и чести, достойный, отважный, любящий.

Вальтер Скотт сумел «приземлить» приключенческий роман, увязать его с реальными потребностями человеческой жизни и историческим прогрессом, придать элементы социального романа, но при этом сохранить и рыцарскую, и любовную линии сюжета. В этом главное достоинство и главная особенность данного произведения, которое можно рассматривать как одну из первых ласточек английского социального романа.

С позиций современного читателя слог повествования кажется несколько тяжеловесным, а длинные, изысканные, галантные диалоги во время скачки верхом на лошадях вызывают улыбку. Но таков был литературный стиль того времени. Роман очень хорош, и как образец литературы начала девятнадцатого века, и как увлекательное произведение с яркими, живыми героями, драматическими поворотами сюжета, страстями и безнадежностью перемолотых политической мельницей человеческих судеб.

Милые дамы, что сделаете вы, если живете в маленькой квартирке, где вынуждены делить комнату с детьми, ваш муж зарабатывает немного и в любой момент может быть уволен, сами вы избрали стезю домохозяйки, средств постоянно не хватает, а вокруг столько всего и всяких разных возмутительно обеспеченных тоже?

Уверена, мало кому из нас, российских очаровательных дам, придет в голову решение, найденное прелестными жительницами Страны Восходящего Солнца. А они решение нашли. Простое (хм...), легко исполнимое (видимо, самурайская кровь сказывается) и довольно эффективное в коротком пределе, а главное, укреплению семьи сильно способствующее, ибо воздействует на организм деятельниц как афродизиак.

В чем это решение заключается, я писать не буду. Отмечу лишь, что воплощают его дамы с истинно японским достоинством, строгим соблюдением вежливости и этикета. Ибо хорошее воспитание — превыше всего. В любой ситуации дама должна прежде всего оставаться очаровательной.

Рассказ рассмешил, несмотря на абсолютно не смешные события, в нем происходящие. Доведение до абсурда одного из излюбленных сюжетов обожаемых мною приключенческих романов 18-19 веков оказало сильное впечатление, можно сказать, отрезвляющее.

В этом рассказе мне очень понравилось содержание диалога пушистого и человека, точнее, монолога пушистого, поскольку реплики человека просто обозначали присутствие второго персонажа, без особой смысловой нагрузки. Попытка проанализировать эпос различных рас с позиций отраженной в нем агрессивности расы-создателя весьма занимательна и местами оригинальна. Некоторые фразы можно смело считать афоризмами, настолько емко и метко автор характеризует устоявшиеся общественно-одобряемые символы современной человеческой цивилизации. Герой, взаимопомощь, жертвенность в интерпретации пушистого предстают с неожиданной стороны, теряя ореол, созданный вокруг этих понятий нашей культурной традицией. Причем аргументы пушистого убедительны, с ним внутренне соглашаешься. Автору замечательно удалась попытка взглянуть на человечество со стороны нечеловеческими глазами. Это безусловное достоинство данной работы.

Три варианта финала соответствуют модели поведения нехищника, индивидуального хищника и стайного хищника, как их понимает автор. Именно автор, а не пушистый. Пушистый на самом деле совсем не прост. Он отрицает жертвенность, но несколько раз спрашивает человека: «Ты ведь не бросишь пушистого, правда?» Что это, как не просьба или хотя бы надежда на жертвенность? А жертвенность не предполагает ли героизм? Тот самый, из сказок, когда герой пытается кого-то спасти или кому-то помочь вопреки собственной выгоде. Часто это оказывается торговлей поступком, но не всегда герой знает об этом заранее. Я вижу только одно принципиальное отличие менталитета пушистых и людей: первые отрицают извинение и благодарность. Они научились безоговорочно признавать право каждого на любой выбор. В их культуре воплотилось наше библейское «Не суди» в полном объеме. Разумное существо само решает, как ему поступить в конкретной ситуации. Выбор его может быть ошибочным, но он не является поводом считать себя виноватым и не создает для другого обязанности быть благодарным. В этом что-то есть. Это более высокий уровень внутренней свободы личности, который для человека дня сегодняшнего еще непонятен. Мы только подступаемся к этой ступеньке саморазвития.

Первый и второй финалы выглядят вполне логично в контексте менталитета ютов и пауков. Люди находятся между ними. Это активно развивающаяся цивилизация, представитель которой способен на любой выбор: может погибнуть вместе с товарищем, может спастись в одиночку. В чрезвычайной ситуации смертельного риска внутренняя этика конкретного человека доминирует над общественной моралью и логикой. Именно этим человек отличается от ютов и пауков: каждый из нас в аналогичной ситуации поступит по-своему, хотя все мы читаем один и тот же эпос.

По сюжету автор ставит героев в ситуацию безнадежного выбора. Из тех, как при пожаре, когда можно или спастись самому, или сгореть вместе с прикованным к батарее товарищем по несчастью, то есть обостряет мотивацию личного выбора. А третий вариант сюжета перечеркивает весь рассказ. Рояль выкачен, рядом с прикованным к батарее товарищем отыскались ключи от наручников. Так тоже бывает. Жизнь непредсказуема. Но возводить это в принципиальную характеристику особенностей менталитета стайных хищников нечестно. Ключи от наручников находятся не всегда. Не каждую ситуацию «или-или» можно разрешить компромиссным вариантом, когда спасаются все. Автор обозначил внутренний конфликт героя, и сам же уничтожил его вводом схемы блокбастера, где все решает быстрота реакции отважного Рэмбо. Это серьезный минус рассказа, хотя и при таком минусе предфинальная часть не становится менее интересной.

Самый ценный жизненный ресурс — время. Ни один человек в здравом уме с этим спорить не будет. Не здравый же ум любую идею способен довести до абсурда. Маниакальное стремление экономить время при отсутствии каких бы то ни было целей в жизни поначалу выглядит забавной. Вспоминается общеизвестное изречение Николая Островского и хочется весело похихикать. Герою не будет стыдно за бесцельно прожитые годы, ибо экономил их как мог.

Но по мере развития сюжета на первый план выходит другая сторона медали. Каким бы безобидным и забавным не казался психически больной человек, он опасен. Преломленная болезнью логика в любой момент может принять криминальную направленность. Этические и правовые сдержки в отношении психически больного человека не работают.

Автор нарисовал нам серию картинок из жизни. Такое может случиться с любым из нас, с нашим соседом, другом, сослуживцем. Никаких выводов их этой истории сделать не получается. Смешно же в самом деле анализировать тезис о необходимости рационального использования личного времени. Перекос сознания психически больного человека, который идею экономии времени возвел в абсолют, тоже анализировать бессмысленно. Логика больного сознания не должна экстраполироваться на отношения обычных людей, она другая.

Остается только одна важная мысль. Предупреждение ко всем нам. Если рядом с вами находится психически больной человек, будьте бдительны. Безобидных сумасшедших не бывает.

[p]Роман этот написан в 1945 году и для своего времени, наверное, был революционным. Но сейчас читается с некоторым недоумением. Крайне интересная завязка: мир, управляемый Машиной; Игры, на которых отбираются кандидаты на ключевые административные посты; самоуправляющееся в масштабах планеты общество на Венере; принципиально новое учение о мире, способное раскрыть возможности человеческого разума в полной мере; герой, потерявший память, за которым охотятся спецслужбы. Все обещало добротный фантастический боевик с хорошей научно-фантастической идеей. А в итоге действие вырулило к банальной борьбе за власть и проблеме бессмертия. И даже боевика в полной мере не получилось: плохие и хорошие бегали за и от довольно бестолково, действия персонажей слабо мотивированы.

[p]Достигнутое якобы бессмертие не выдерживает критики. Во-первых, оно идет в разрез с представления нуль-А учения, поскольку предполагает использование чужих тел для дублирования предназначенного к бессмертию разума. В итоге это неизбежно приведет к деградации человечества, поскольку приток свежих разумных сил будет ограничиваться. Во-вторых, это по сути своей не бессмертие, что мы видим на примере сопоставления первооткрывателя метода и его создания, которые совершенно разные личности, хотя мозг создания изначально был заполнен фрагментами памяти создателя. В мире нуль-А разработана технология копирования памяти на мозг другого человека, которому искусственно не дают развиваться, и ничего больше. С внедрением такого открытия философию нуль-А можно выбросить на помойку, хотя именно она помогла это открытие сделать.

[p]Однако, роман этот читать стоит. В нем представлена очень интересная философия жизни, восходящая к древнекитайским учениям, но адаптированная к современному технологическому обществу. В нем дан набросок опять-таки очень интересного общества без властной структуры, основанного на массовом восприятии людьми нуль-А учения. И общество это показывает свою жизнеспособность даже в кризисной ситуации военного вторжения. В нем очень хорошо прописано внутреннее состояние героя, который не знает, кто он, чувствует себя марионеткой в руках неизвестного, но при этом сохраняет самообладание и пытается действовать осмысленно. Он видит мир несколько размыто, и мы его глазами тоже. Но при этом это его мир, что чувствуется даже в те моменты, когда сам он ощущает свою полную чужеродность обществу и событиям.

[p]Местами кажется, что роману не достает динамики, действие разворачивается слишком медленно для боевика. Но в этом есть своя изюминка. Это позволяет лучше уяснить особенности созданного автором мира, проникнуться основами его философии. Герой такого сложного и одновременно простого мира не может мельтешить, как агент 007, в его мире слишком высокие скорости.

[p]Оценивая впечатление от книги в целом, скажу, что роман разочаровал и понравился одновременно. Разочаровал, поскольку представленная в нем концепция бессмертия с позиций сегодняшнего читательского опыта выглядит наивной. Понравился, потому что действие происходит в оригинальном мире, мире логичном, сложном и развивающемся. При этом развитие касается не только технологий, но и идеологической составляющей общества. При этом оно опирается на реальный багаж философских знаний человечества, которые автором переосмыслены творчески и в весьма своеобразном ключе. Книга написана семьдесят лет назад, но читается по-прежнему с интересом. Проверку временем она прошла.

В сборник входят произведения двух авторов, хорошо знающих друг друга и много работавших в соавторстве. Открывают сборник произведения Пола Андерсона, затем следует один соавторский рассказ и далее произведения Гордона Диксона. Все произведения в этой книге посвящены проблеме столкновения различных культурных традиций. В каждом рассматривается один из вариантов такого столкновения: между людьми разных социальных групп на одной планете, между разумными обитателями разных планет, между людьми и машинным интеллектом.

К вопросу контакта носителей разных культур авторы подходят без ложного оптимизма. Почти в каждом произведении мы видим, что герои не могут преодолеть взаимное непонимание. Более того, они даже не осознают, что такое непонимание существует, не видят особенностей другой культурной традиции. Причем авторы показывают ситуации, когда герои внутри сюжета и не могут увидеть культурологических особенностей другого вида. Они находятся слишком близко, им не хватает обзора, навыков обобщения бытовой информации, специальных знаний. Понимание другого не достигается, контакт в большинстве случаев оборачивается трагедией. Чуждое мировоззрение понять сложно. Не все разумные существа разделяют логику, ценности и мораль человеческой цивилизации. Даже эстетика в разных мирах разная.

Финал большинства рассказов печальный. Но при этом сборник не оставляет тягостного впечатления. Ведь мы, читатели, увидели особенности мировоззрения героев из разных миров. Некоторые из них можно примирить, если обе стороны будут заинтересованы в контакте. Другие придется просто принять к сведению и учитывать в своих планах. Сближение миров требует осторожности. И авторы сборника показывают нам некоторые опасности и проблемы, с которыми при этом можно столкнуться. Они учат нас общению. Ведь, по большому счету, каждый человек не похож на другого, и если это учитывать и принимать, конфликтов между людьми будет значительно меньше.

По мере взросления мы усваиваем традиционные для нашей культуры знания и тем самым ограничиваем свои возможности непосредственного познания мира. Чем более образован человек, тем прочнее он привязан к своей системе пространственно-временных координат. Такова основная мысль этого рассказа.

Возможность непосредственного познания сохраняют маленькие дети и некоторые безумные, поскольку мозг их свободен от научных мемов конкретной цивилизации. Они видят вещи такими, как есть, могут воспринимать чуждую нам логику и совершать действия, которые мы считаем невозможными, потому что в рамки нашей логики они не укладываются.

В рассказе замечательно передана атмосфера чуждой логики в диалогах и поведении детей, которая для взрослых выглядит полной бессмыслицей, при том, что взрослый человек пытается увидеть эту чуждую логику, понимая, что она там есть. Но все равно не видит. Конфликт отцов и детей, доведенный до абсурда, до разных миров и времен.

Рассказ весьма любопытный, тревожащий. Автор приоткрыл перед нами дверь во что-то огромное, непонятное, пугающее и прекрасное. Оно, наверное, есть. И мы даже можем понять, что оно есть, и увидеть отдельные его проявления в нашей системе координат. Но выйти за пределы своей координатной сетки, увы, не можем. Нет для этого подходящих понятий и символов.

Если в романе присутствует одна тошнотворная сцена, пара десятков просто неприятных и сюжет плавно выруливает к тайным фрейдистским комплексам, книга имеет все шансы стать супербестселлером. Не знаю почему, но многим людям нравится любоваться мерзостью. И почти всем интересно наблюдать за героями с серьезными отклонениями психики. Есть в этом любопытстве что-то болезненное, и талантливые литераторы умело играют на данных наших пороках.

Роман читать противно. Эпизод с личинками мух в черепе живого ребенка ввергает в некоторую заторможенность, настолько это жутко. Причем сцена впечатывается в сознание и долго вспоминается совсем не к месту.

Но я не могу сказать, что роман плох. Пожалуй, статус супербестселлера он все-таки заслуживает.

Главный герой нарисован просто шикарно. Внутреннее состояние войны со всем миром, фиксированность на смерти, потребность наблюдать и причинять ее. И при этом острый почти математический ум, выверенная логика шахматиста, интуитивное понимание психологии людей, актерский талант, умение работать над собой в физическом и интеллектуальном плане, практическая сметка, самообладание. Незаурядная личность, мощный разносторонний ум. С позиции читателя очевидно, что герой психопат. Но те, кто внутри сюжета, этого видеть не могут. Слишком умен этот маленький изувеченный монстр, слишком вежлив, слишком проницателен. Его не поймаешь за руку так просто, как Эрика. Даже финальный фрейдистский выверт не выбивает его из колеи. Он потрясен, возведенные им защитные мотивации разрушены, но воля и разум не сломлены. Он по-прежнему в строю, по другую сторону баррикады от всего мира. Опасный хищник в образе совсем молодого человека.

Второе несомненное достоинство романа — это место действия. Остров. Только на острове мог жить и развиваться такой герой. Атмосфера уединенного, почти отшельнического жилища нарисована автором замечательно. Герой и этот остров составляют как будто одно целое. Защитные баррикады от мира герой возводит на подходах к своему острову. Остров — это его мир, отличный от мира всех остальных людей.

И третий удачный момент: атмосфера ожидания вторжения, в которой герой живет с первой страницы. Сначала кажется, что это лишенный общения со сверстниками подросток просто играет в войну, фантазирует. Потом появляется тень Эрика и становится понятным, что его то герой и ждет. Эрик и есть тот враг, против которого возводятся баррикады. Потому что вместе с ним на остров приходит образ неприкрытого явного безумия, того, которое порождает и притягивает за собой человеческий страх, ненависть, брезгливость. И заставляет осознать, что есть еще две линии обороны. Одна проходит внутри собственного сознания, вторая — по двери отцовского кабинета. Одна сдерживает вторжение собственного безумия, другая — убийственный натиск открывшейся тайны. Герой ведет войну на трех фронтах. И в описанный в романе промежуток времени он эту войну выигрывает. Мир видит Эрика и заберет его. Безумие почти пролезло наружу с помощью родительских тайн. Но и оно пока еще под контролем. Герой не сломлен, он еще заявит о себе миру.

Не могу сказать, что роман мне понравился. Но на протяжении всего чтения герой вызывал болезненное любопытство. Хотелось знать, чем он кончит при таком-то старте. Финальный финт особо не впечатлил. Такой развязки я не ожидала. В послесловии переводчика сказано, что в тексте разбросаны маркеры, указывающие именно на такой финал, но я их не заметила. Однако, по реакции героя можно сделать вывод, что он подозревал нечто подобное. Поэтому и не читал подаренные отцом книги. Поэтому не был раздавлен свалившейся вдруг еще одной правдой.

Финальные разоблачения не показались мне особо важными. Личность героя уже сложилась. Он любит смерть. Он любит воевать. Он умеет это делать. Предположим, он действительно уедет с острова и попытается восстановить свою природную изначальность. Это приведет лишь к трансформации мотивов, а скрытая агрессивность никуда не денется. Что в изначальном, что в измененном качестве мир не примет его равным образом. У него два пути: продолжать войну или убрать баррикаду на пути безумия, тем более, что к финалу она заметно пошатнулась. Есть и третий путь: попытаться стать собой и посмотреть, можно ли жить с собой настоящим. Если хватит смелости. Если успеет до формирования новой линии обороны. В любом случае этому герою не позавидуешь и наблюдая за ним, мы потакаем чему-то не очень хорошему в себе.

Вот такое впечатление оставила во мне эта книга, безусловно, не рядовая, яркая, созданная талантливой рукой. Прочитана она была с трудом, несмотря на любопытство, и вряд ли когда-нибудь будет открыта снова. Такие острова хочется поскорее предать забвению.

Стрельба из пушек по воробьям может иметь неожиданные и весьма трагические последствия. Милые дамы часто забывают об этом, желая достичь своей цели любой ценой. В результате последствия пустяковых разногласий становятся катастрофическими. Причем рикошетом бьют по людям, впрямую в конфликте не задействованным. Не стоит нарушать принцип соразмерности цели и метода ее достижения. Разрешенные пределы есть не только у самообороны. Такова первая, но не единственная мораль данной миниатюры.

Если ваш котенок появился неизвестно откуда и на котенка не похож, вполне вероятно, что это совсем другой зверь, просто он еще не вырос. С котенком вам справиться по силам, может быть. А вот с саблезубым тигром вряд ли. Отсюда вторая мораль: проблемы лучше решать на ранней стадии, политика страуса может сделать их неразрешимыми.

Несмотря на достаточно глубокое идейное наполнение, рассказ не особо интересный. Пушка для стрельбы по воробьям появляется неизвестно откуда. контроружие и вовсе похоже на рояль. Проблема-котенок не увязана с предыдущим действием, хотя при некоторой фантазии можно объяснить себе эту связь. Но это будет околотекстовая читательская фантазия.

Не самая сильная вещь Диксона. Такое впечатление, что она написана в спешке, на автомате.

Зачем Бог создал Землю и человека на ней? В рассказе дается весьма оригинальный ответ на этот вопрос, который вряд ли понравится истинно верующим людям. Оказывается, наш мир — буферная зона, баррикада, которой Господь пытается остановить падших ангелов, рвущихся в небо.

Остановит ли? Кто знает. Будь на Земле только люди, ангелы прорвались бы в свой мир. Ведь лестница в небо по телам мертвецов проходит. Чем дольше и активнее война, тем больше павших, тем выше лестница. Но люди на Земле не одни. Искин оказывается способен на то, что должен был бы сделать человек: разрушить основание лестницы, вернуть восставший из песков древний город в статус легенды.

Прекратит ли это войну на Земле? Вряд ли. Слишком далеко зашли обе стороны. Падшие ангелы стали подобны демонам. И люди тоже. Ведь только демоны могут бомбардировать врага живыми младенцами, кровь которых губительна для любого порождения зла. В войне с нечеловеческими созданиями кровь младенцев оказалась эффективнее даже святой воды.

Причем оружие это сработало против обеих воюющих сторон. Пожертвовав обычным малышом, можно было уничтожить несколько демонов-ангелов. Но оборонная промышленность не дремлет. Детей попытались сделать более эффективным оружием, и в результате создали оружие против самих себя.

Создатель знал, что свободу воли просто так давать нельзя. Опасно слишком. Вот и встроил в мир такой противовес: готовность фанатиков жертвовать детьми во имя Бога, готовность политиков жертвовать чем угодно во имя сохранения своей власти. Основательный поводок получился. Пожалуй, такая пятая колонна способна уничтожить и ангелов и демонов, поскольку разницы между ними не видит. Да в мире рассказа этой разницы на самом деле нет. Люди так отчаянно сопротивлялись вторжению падших, а падшие так решительно прорывали это сопротивление, что все сравнялись между собой. Война есть война.

По тексту невозможно понять, кому принадлежит вторая реплика: то ли это падший ангел продолжает свою мысль, то ли человек возражает ему. В результате фраза обретает двойной смысл, ведь и люди по Библии — дети божьи.

Не знаю, помирятся ли падшие ангелы со своим отцом небесным, но люди в том мире действительно проиграли. Дети человеческие вряд ли захотят и смогут примиряться с отцами, которые продали их для использования в качестве живых снарядов. Некоторые вещи простить просто не получается.

Довольно страшный рассказ о войне, предательстве и вере, которые всегда рядом.

Все мы смертны. Но психика наша устроена так, что мы не осознаем в полной мере неизбежность конца. И это само по себе является одним из сдерживающих факторов агрессивного поведения. Ведь завтра тоже надо будет жить, а, значит, держать ответ за содеянное сегодня перед Богом, людьми или самим собой. Автор убирает этот сдерживающий фактор. Герои оказались в ситуации, когда момент конца известен и для всех един. И обостряется вечный вопрос:

Ответ на эти вопросы известен. Но от этого не делается менее актуальным, поскольку мы склонны вытеснять из сознания вопросы такого рода или переводить их в плоскость безопасных абстракций. А в рассказе все предельно конкретно. Три часа на жизнь. Пистолет в руке. Целый город на разграблении. И три человека в фокусе. Они молоды, напуганы, отчаянно хотят жить и глушат свое отчаяние, чем и как могут.

Когда так мало осталось, кажется, что можно уже все. Внутренне с этим согласны все трое, несмотря на различия в уровне образования и интеллекта. В конце концов за пистолет берется даже девушка. Но происходит чудо — конец света отменили. И чудо это оказывается чудовищным, поскольку заставляет ответить на вопрос о границе дозволенного. И выясняется, что граница эта проходит не по дням и годам и даже не по принципу неотвратимости наказания. Граница там, где сам человек себе ее провел.

Для Олега граница дозволенного определилась тем, может ли он жить с памятью о совершенных деяниях. Из диалога героев видно, что такой принцип ограничения дозволенности никому из них в голову не приходил. Олег говорил о наказании. Колян и Оксана спрашивали с позиций моральных сдержек. А все оказалось намного проще: можно все, но затем придется жить и помнить. Жить и помнить Олег не смог. Его граница выступила из темноты непонимания внезапно, когда развеялся угар несостоявшихся последних дней.

У Коляна оказалась принципиально другая граница: если никто не узнает, жить можно. Его в границах дозволенности удерживал только страх внешнего воздействия — наказания, осуждения, остракизма. Памяти он не боялся. Колян по сюжету совершил меньше злодеяний, чем Олег. Но даже если бы было наоборот, этот парень своей границы не перешел. Его граница проходит не в плоскости самостоятельной внутренней оценки своих действий, а строго по внешнему периметру.

Финал рассказа подталкивает к тому, чтобы с осуждением оценить поведение Коляна и как-то нравственно оправдать Олега. Но это не так однозначно. Олег убил родителей, женщину с ребенком на вокзале, затащил в пустую квартиру случайно попавшуюся под руку девушку. Избавление — это он потом придумал. А убивал, потому что какие-то люди ему в данный момент мешали, как раскричавшийся на вокзале малыш. При ослаблении внешнего контроля в обычной жизни этот парень вряд ли стал бы лишать себя благ, которые можно взять силой. Он хищник, агрессор. Короткий период полной вседозволенности перед лицом неизбежной смерти привел к перенасыщению жестокостью, и, как следствие, неприятию самого себя.

Колян же в своей обычной жизни не был склонен к жестокости, агрессии, насилию. Не подвернись ему в последний день Олег, он бы так и остался напуганным, растерянным, но законопослушным человеком. Колян по собственной инициативе не способен на нарушение правил. За компанию — да, легко. Колян очень легко начинает подражать Олегу. С такой же легкостью он стал бы подражать любому лидеру. Причем никакого внутреннего дискомфорта он при этом не переживает. Колян одинаково готов и к дурному, и к хорошему. В нем нет собственного внутреннего цензора. Однако, вне чрезвычайной ситуации дурные качества этого парня могли бы и не проявиться.

Блуждающая звезда вывернула героев наизнанку. В отрицательном персонаже вытащила на свет нравственное начало, в положительном — трусость и подлость. Можно сказать, что в момент крайнего напряжения с людей упали маски, и стала видна их подлинная природа. Можно сказать, что оба героя просто сломались. Ни один не удержался в том образе, который считал своим настоящим лицом. А ведь лицо это не было маской. Каждый из героев считал, что он настоящий такой и есть.

На классику трудно писать отзывы, все уже проанализировано профессиональными критиками до нас со всех сторон, ракурсов и точек зрения. Однако, добавлю свои пять копеек.

С княгиней Верой Гавриловной все ясно: обычный образчик человеческого эгоизма, погрязшего в самолюбовании и считающего себя центром мира.

И это все о ней. Придуманные чувства, жизнь, как декорация к ним. Женщина живет в мыльной опере, которую сама создала в своем воображении задолго до появления синематографа. Грустный, удручающий, неприятный человеческий типаж, весьма проблемный для тех, кто вынужден с ним контактировать: достаточно вспомнить кошмарную идею с кормлением из соски чужих младенцев и деревенскую школу.

Но вот странноприимный дом для деревенских старушек так однозначно уже оценить нельзя. Княжеские визиты с глашатаями — дурь, конечно. Но сама по себе задумка совсем не плоха. Не одна Вера Гавриловна виновата в том, что старушки в приюте, как в тюрьме себя чувствовали, унижениям подвергались и милостыней промышляли, чтоб совсем не пропасть. Работу странноприимного дома обеспечивал целый штат людей. Именно эти люди отбирали у старушек чистое белье, запрещали им спать на кроватях, не давали еды, устраивали дурацкие парады с песнопениями. Судьба странноприимного дома показывает не столько дурной нрав княгини, сколько бесполезность благотворительности в обществе, в котором отсутствует привычка помогать слабым и обездоленным. Эту черточку Чехов подметил очень верно. К сожалению, и в наши дни в России в этой части никаких изменений не произошло: любые благотворительные социальные проекты на поверку оказываются всего лишь демонстрацией чьей-то «большой души».

И по другому не может быть, пока архимандрит монастыря — далеко не последний человек в социальной иерархии чеховских времен — безропотно сносит придурь богатой прихожанки, а доктор униженно извиняется перед ней за сказанную в горячах правду. Чтобы появилась такая княгиня, благоприятная среда требуется. И она есть на Руси.

Особо хочется отметить структуру произведения. Если бы этот рассказ был выставлен на современный сетевой конкурс, автора закидали бы тапками за пространные монологи доктора, через которые Чехов раскрывает суть княжеских благодеяний и собственно идею рассказа. Прямолинейная подача материала в специально для этого встроенном в текст диалоге (а диалог княгини и доктора именно такой) у современных литераторов вызывает резкое осуждение.

Но осуждать Чехова за искусственный элемент в сюжете бессмысленно. Во-первых, проверку временем прошел и тьфу ему на все наши осуждения. Во-вторых, языковой стиль этого автора настолько легок, жив и изыскан, что компенсирует структурную дисгармонию. Пространный монолог в рассказе — это нехорошо. Пространный монолог в рассказе Чехова читается как элемент обычной живой беседы. Искусственность и затянутость эпизода осознается только по завершении чтения и только тем читателем, который прошел суровую школу сетевой конкурсной критики.

Большой Брат следит за всеми нами. Наверное, уже сейчас, а не в недалеком будущем. И безумных программистов на Земле хватает. Повесть поднимает важнейший этический вопрос об ответственности человека за свои поступки. Казалось бы, тотальное наблюдение для законопослушных граждан скорее плюс, ведь на первом этапе повышает защиту от преступлений против личности, здоровья, имущества. На первом, наверное, да. На втором в процесс неизбежно вмешается политика. А на третьем безбашенные хакеры. И вот уже мир превратился в клетку. Легко так, несколькими нажатиями пальцев на клавиатуру. Вот что могут информационные технологии. И это даже не фантастика.

Читая эту вещь, задумываешься о ценности человеческой жизни. Неужели люди воздерживаются от убийств себе подобных только из страха наказания? А если дать легкий бескровный способ и анонимность, сразу начнут вершить суд линча над неугодными? Очень хочется воскликнуть: «Нет! Не настолько темна душа человеческая». Но созданный автором мир выглядит вполне достоверным. Во всяком случае, я не хотела бы проходит проверку на иммунитет к безнаказанному убийству.

Страх крови и возмездия — надежные сдерживающие факторы для большинства людей. До тех пор, пока «Не убий!» не стало всеобщим этическим императивом, освобождение от них человечества может оказаться фатальным. Причем и для мира тоже, поскольку высвобождает страх смерти и люди теряют интерес к изучению мира и обустройству собственной жизни. Остается только страх и недоверие, и образ врага, которого непременно надо убить...

В идейном плане повесть глубока и трагична. В стилистическом несколько затянута. Поскольку суть происходящих в мире процессов раскрывается только к финалу, предшествующий текст успевает изрядно утомить. Мрачно, однообразно, местами нелогично. Когда раскрывается суть магии и цель путешествия Погодника, об этом забываешь под влиянием страшной правды. Но до раскрытия сути надо еще дойти. Неоднозначное впечатление производит эта повесть. В остатке остается ощущение, что основная мысль лучше текста, которым ее выразили. ИМХО, разумеется.

[p]Повесть-парадокс. В основе ее лежит интереснейшая идея. Однако читать невыносимо скучно. Повторы, повторы, повторы. Я понимаю, что таким образом автор пытается раскрыть специфику работы Воссоздателя, которая требует скрупулезности и воспроизведения мельчайших деталей.

Но и здесь нужно выдержать меру, иначе можно порвать бумагу, нарушив тем самым целостность рисунка. Это и произошло с повестью, когда автор не уловил момент чрезмерности повторений рисунка мысли Воссоздателя. Читатель уже все понял, представил, а автор все говорит и говорит.

[p]Сама идея воссоздания предмета через вплетение новой структуры его души в узор событий прошлого безумно увлекательна. Конкретно Император меня не заинтересовал. Ну восстановили его, и восстановили, пусть живет дальше. Вдруг и правда справедливым правителем станет благодаря обновленной душе. Понравилось вот это:

Так на самом деле можно менять самого себя, усиливая нужные по ситуации качества. Весьма полезный и вполне доступный к постановке навык. Несколько подобных фрагментов примирили меня со скучным повествованием и побудили дочитать до конца внимательно, не сбиваясь на прогон по диагонали. Уверена, что чтение это было полезным. Что-то важное я из этой повести почерпнула: не связанное собственно с сюжетом, рассыпанное крупицами по бесконечным монологам Шай.

Рассказ представляет собой образчик пародийной фантастики на тему прогрессорства, когда случайно получилась коза вместо грозы. На первый взгляд коза кажется забавной, на второй становится жутковато. Ведь что ни говори, а бравый лейтенант Александр Джонс по пьянке поспособствовал истреблению целой разумной расы, причем более развитой, чем медвежата-хокасы. Правда, потом наступает третий взгляд: не вмешайся Джонс в процесс, истреблены были бы медвежата. Ведь разумные ящеры куда лучшие бойцы. Да и по численности их гораздо больше на незадачливых ковбоев неслось. Так что нормально все, вовремя землянин к медвежатам свалился.

Юмористическая составляющая показалась слабоватой. Особым остроумием и тонкостью юмора авторы не порадовали. Однако, выводы о принципах управления городками на Диком Западе и способ выбора шерифа у аборигенов не раз заставили улыбнуться. Очень восприимчивые медвежата на планете Тока живут. Суть вопроса углядели своими круглыми глазками.

Очень понравился момент с захватом заложника.

Этот эпизод сразу нейтрализовал гнетущее впечатление, возникшее после кровавого истребления войска слисси. Что ни говори, а двойное вмешательство землян в исторический процесс на Токе пошло на пользу местному населению. Глядишь, и договорятся как-нибудь медведи с ящерами, учитывая полное отсутствие властных амбиций у первых и наличие у них заложника, весьма ценного для вторых.

Мораль же сей вещицы такова: двигателем исторического прогресса могут стать даже киновестерны, когда учитель ученику под мохнатую лапку подвернулся.

Разумная жизнь — самое необъяснимое явление во Вселенной. Мы привыкли связывать разум с биологическим телом. А если тело из металла, стекла и пластика? Если вместо сердца двигатель, а кровь заменяют машинные масла? Но при этом мироощущение включает в себя осознание своей разумности, принадлежности к сообществу разумных существ, любовь к единственной подруге и желание продолжить свой род, интерес к искусству, поэзии, науке, потребность в общении, наконец? Они так похожи на нас — механические Люди пережившей апокалипсис планеты, но, встретившись с ними, люди не сумели увидеть в механизмах присутствие разума, а разумные механизмы точно так же не увидели разума в людях. Две мирные цивилизации соприкоснулись на короткое время, причинили друг другу вред и страдания и разошлись в бескрайних просторах космоса. Возможно, навсегда.

Первым условием контакта двух разумных существ является взаимное понимание разумности другого. Когда не получается понять, происходят страшные и необъяснимые до конца события, рождаются мифы, возникают Боги. Несостоявшийся контакт с людьми заставил цивилизацию разумных машин пережить пришествие Бога и задуматься о покаянии и прощении. Они так не похожи на нас, но повторяют наш путь. Быть может, это удел любого разума во Вселенной — на новом витке в новой внешней форме повторить путь того, кто ушел прежде. Мы придумываем Создателя как некую метафизическую сверхсущность, а он просто был до нас — самый обычный, один из многих подобных ему, любивший, ненавидевший, привносящий в мир нечто новое и ошибающийся, рожденный и погибший вместе со всеми подобными себе.

Многообразие форм разумной жизни, контакт с иной разумной цивилизацией и происхождение Богов — этим трем темам посвящена данная повесть, в которой рассказана грустная и обнадеживающая история четырех влюбленных. Они едва не уничтожили друг друга, но в последний момент смогли разойтись навсегда и сохранили главное — жизнь.

События рассказа переносят нас в далекое будущее, далекое даже от той отметки, когда сырьевые ресурсы планеты были исчерпаны. Люди как-то пережили этот момент, приспособились и сложился мир обособленных небольших государств, социальное устройство каждого из которых настолько индивидуально, что может быть названо цивилизацией. Мы застаем героев в момент пересечения интересов трех таких цивилизаций: материковой, где возродилась классическая гуманитарная культура Европы с элементами пуританской морали; островной, самой гармоничной на первый взгляд, где интерес к научным знаниям и личная свобода стали основой жизни человека; и пиратской, в которой результаты научных знаний стали предметом торговли и базой для грабительских набегов на соседей.

Столкновение столь несхожих культур весьма болезненно. А тут еще и личные симпатии в ситуацию вплелись. Причем между капитаном «островитян», который вырос в обществе свободных нравов и подлинного равноправия мужчин и женщин, основанного на взаимном уважении, и дочерью материкового правителя, мораль которой сродни испанской до Ренессанса. Симпатия между молодыми людьми была взаимной. Возможности понимания не было никакой. Эпизоды, когда бравый капитан объясняет подавленное состояние девушки потерей отца, и хлесткая пощечина в финале читаются с грустной улыбкой. Барьер культур оказывается не только непреодолимым, но даже невидимым.

Мудрые научно продвинутые островитяне определяют свою политику в военном конфликте соседей с позиций развития цивилизации, а пострадавшие от набега пиратов люди жаждут мести и видят в своих недавних союзниках жалких предателей. И это раскрывает парадокс созданного Андерсоном мира: цивилизация с развитой моралью и гуманитарной культурой тащит мир в прошлое, в регресс, а пираты являются ступенькой в будущее, вверх. Вывод из рассказа горек, но справедлив: развитие человечества не всегда совместимо с личным психологическим комфортом человека. Путь к достижению баланса идет по крови, смерти, унижениям и растоптанным жизням.

Капитан островитян выбрал правильную политическую линию. С этим не поспоришь. Девушка с материка считает, что он ее предал. С этим не поспоришь тоже. Вот только сам он вряд ли когда-нибудь поймет, за что пощечину получил. И это раскрывает второй парадокс созданного в рассказе мира: бандиты островитянам ближе, чем закуклившиеся сами в себе аристократы, но и аристократам бандиты ближе тоже, они понимают друг друга.

Так развиваются миры. Не в первый, и не в последний раз...

Из семи прочитанных романов цикла этот понравился больше всех. Васеньку и Назима долго не забуду. Эпизоды, где они дрались, волшебного мыша утопить пытались, волшебного ворона изжарить — это фрагменты шедевральные. Картинка! И в целом читать было интересно. Не без роялей сюжет. но кому какое-дело до роялей в сказочном мире. В сказке рояль предполагается, иначе она на жизнь похожа будет.

Интересно обыгран сюжет спящей красавицы. Традиционно красавица эта считается находящейся на светлой стороне метафизики, а Белянин рискнул сместить акценты, получилось необычно, и даже не сразу узнаваемо.

Новые герои приятно дополнили сказочный мир. Каждый удивительно к месту. Встреча со старыми персонажами порадовала. Каждый из них верен себе, по повторяемость выдержана в пределах нормы, неожиданные поступки тоже имеют место быть.

Этот роман заставил задуматься над местом «загробного» мира в нашей сказочной культуре. Кащей оттуда, Карга тоже. И персонажи это отрицательные, для живых враждебные. Здесь проявляется конфликт между народным и православным мировоззрением, остаточное явление противостояния язычества и христианства. Для Лукошкина оно не принципиально: великолепный отец Кондрат и не такие противоречия примирит. Но в принципе деталь интересная, позволяющая по-новому взглянуть на соотношение сказки и религиозного мифа.

Достоинство белянинской юмористической фантастики в том, что она действительно выдерживает высокую планку сказочной истории: в ней есть намеки на серьезное, что присутствует и в сказке, и в жизни. Поэтому и интересно читать эти непритязательные истории. Они дают возможность отдохнуть, но и для развития полезны: умных мыслей автор накидал по тексту предостаточно.