«Донецкое море» очень хорошо читать в паре с «Ополченским романсом» Захара Прилепина. Обе книжки очень гармонично дополняют друг друга и предоставляют читателю возможность взглянуть на войну на Донбассе разными глазами: мужскими и женскими. Про «Ополченский романс» я уже писал, а «Донецкое море» — действительно, очень женская повесть. Для знающих меня как старого шовиниста и ведающих про моё скептическое отношение к женской прозе, поясню — в данном случае женская, исключительно в хорошем смысле. Мягкая, лиричная, местами красивая, как розы на зимнем подоконнике; а по большей части страшная и трагичная история. А ещё иногда светлая, как неожиданный лучик фонарика в беззвёздную ночь и очень эмоциональная. Эмоциональная, опять же, в положительном ключе. Без истерик, высокопарно-громогласных выкриков и театральных заламываний рук. Со спокойным и тихим, человеческим достоинством.

История донецкой девочки Кати Ковалёвой, чьё детство внезапно закончилось с первыми залпами 2014-го года.

История других детей, у которых детства не случилось вообще — война кровавым маркером зачеркнула их «золотые годы», грубо швырнув из младенчества, сразу в преждевременное взросление.

История о том, как казалось бы родные и близкие люди становятся чужими друг другу, а прежде незнакомые — роднее всех родных и ближе всех близких.

О войне, разделяющей на своих и врагов не только страны и народы, но и семьи.

О прекрасном, безжалостно убиваемом, но не сдающемся непокорном городе Донецке. И о людях ....... настоящих людях. В лучших традициях великой советской литературы, которую я очень люблю. Лично для меня, альтернативное название «Донецкого моря» — «Повесть о настоящих людях». Да простит мне автор эту вольность.

При всём моём неравнодушии к персонажам спорным и неоднозначным, сложным и мятущимся, как оказалось — я очень соскучился по людям простым и понятным. Простым — не значит примитивным и картонным, вовсе нет. В книге нет героических героев с червоточиной и злодейских злодеев, с искрой человечности в порочном сердце. Есть люди, хорошие и плохие. Есть добро и есть зло, без всяких промежуточных вариантов. И каждый из этих людей, находил свой отклик в моей душе. Даже мама Кати, чернобровая красавица-украинка из Полтавы, главный антагонист повести. Настоящие, до конца. Не только в доброте и человечности, но и в злобе и мракобесии.

Катя Ковалёва, главная героиня «Донецкого моря», пережила предательство родных, как казалось прежде, людей. Пережила крушение своего довоенного, наивного детского мира. Видела смерть, несколько раз с ней счастливо разминувшись. Заполняла внутреннюю, душевную пустоту, трудом в госпитале на износ. Теряла и хоронила друзей ....... но не потерялась сама. Не утонула в Донецком море. Во многом благодаря тому, что сделав единожды выбор — не предала, не отступила и не сломалась. И не изваляла его в злобе, сомнениях, трусости и зависти. Как и положено хорошему, настоящему человеку.

Классические герои советской литературы, тепло и по-дружески улыбаются Кате Ковалёвой, с пожелтевших от времени страниц.

«Я только сейчас поняла тебя до конца. Вчера я ходила по нашему дому, по нашей веранде, трогала эти стены, стояла босиком у окна и смотрела на сад. Мне хотелось врасти в этот пол, в эту землю — как яблони напротив. Ты прав, папа, это необъяснимое, огромное, заполняющее всю душу чувство Родины. Это невозможно предать. Кем нужно быть, чтобы это предать?»

Страдающий психическим расстройством паренёк по имени Бун, считающий себя маньяком-убийцей, решает свести счёты с жизнью. Сию мыслишку в пустую головёнку Буна, заронил его психотерапевт — Деккер. Который, как читатель сразу догадается — и есть на самом деле, тот самый кровавый маньячина. Наш Бун тот ещё рукожоп, поэтому не сумев найти смерть под колёсами фуры, находит мифический город Мидиан, населённый чудовищами. По следам бедолаги идут боящийся разоблачения маньяк Дэккер и девушка Буна — Лори, не желающая смириться с потерей дорогого человека.

Наверное, из всех прочитанных на данный момент романов Клайва Баркера, этот пока мой самый любимый. О том, чтоб не стыдиться самого себя, а принимать таким, какой ты есть. О том, чтоб любить близкого человека таким, каким его создала природа. О моральном уродстве, которое намного страшнее уродства физического. О бездумной жестокости; о стремлении разрушать, убивать и жечь то, что непохоже на тебя и недоступно пониманию. А ещё о доброте, сострадании и человечности. Всего в 200 с небольшим страниц захватывающей и атмосферной истории, Баркер сумел уместить столько всего разного и порой парадоксального, что диву даёшься. Если это не «отпечаток» гения, то что тогда?

Некий обаятельный мерзавец по имени Фрэнк, открывает шкатулку Лемаршана, в надежде вкусить неземных наслаждений. Шкатулка открывает дверь в иное измерение, из которого появляются некие сенобиты, на вид страшнее, чем фрэнкова жизнь ...... надо ли говорить, что представления о наслаждении у этих ребят и Фрэнка, мягко говоря, несколько различаются? Визжащего от ужаса, аки молодой поросёнок, Фрэнка, утащили за воротник в глубины ада. Казалось бы, навеки вечные ......

Но только казалось. Спустя некоторое время, в доме поселился серьёзный и не в меру порядочный братец Фрэнка — Рори, с молодой женой Джулией. Вместе с мебелью и прочим полезным (и не очень) хламом, супружеская пара прихватила с собой и скелета в шкафу — Джулия когда-то изменила муженьку с его непутёвым братишкой и жаждала повторения сего процесса. Рогатый недотёпа Рори, естественно, ни о чём не догадывается .....

Ну а дальше, всё по законам жанра — случайно пролитая кровь, помогла Фрэнку вернуться. Вернее даже не Фрэнку, а тем лохмотьям души и плоти, которые ещё остались после вкушения сенобитских неземных наслаждений. Для полного восстановления человеческого облика, нужно ещё кровушки. Много ...... И вот счастливая от обретения потерянного любовника Джулия, с невыносимым зудом в одном месте, открыла в себе незаурядные таланты серийного убийцы.

Прошу прощения за возможно неуместный шовинизм, но вспомнил поговорку: «Все беды в мире из-за баб. Даже беды баб, из-за баб». Вот так и здесь. Весь кровавый ужас начался из-за Джулькиного «межножного» зуда и закончился, когда нос не в своё дело сунула другая представительница прекрасного пола — Кирсти, тайно вздыхающая по Рори; испортила, так сказать, всю малину. Эх, товарищи женщины ......

Культовая, легендарная повесть, ставшая таковой во многом благодаря знаменитой экранизации. Смотрел очень давно, совершенно не помню, надо бы при случае освежить в памяти. Небольшая по объёму вещь; тот Клайв Баркер, который мне по душе.

Это, наверное, первый мой отзыв, который я начну с сожаления. И даже не с одного, а с парочки. Сожаление первое — стыдно признаться, но я так до сих пор и не собрался прочитать «Остров Сахалин» Чехова. Поэтому все возможные переклички с книгой Антона Павловича (если таковые есть, конечно), прошли мимо меня. И сожаление второе — я слишком долго и слишком вальяжно шёл по направлению к творчеству замечательного российского писателя Эдуарда Веркина. Шёл бы наверное до сих пор, если бы не лёгкий дружеский пинок от Марины Дубровской, придавший ускорение. Огромное спасибо, мой список любимых писателей, пополнился ещё одним именем.

Итак ......

«Я глядел на него и думал, кем бы стал дровяной вор, если бы не Война? Художником или музыкантом. Инженером биологических механизмов. Пилотом внесистемного рейдера, исследователем космической пустоты, ловцом корпускул творения. Великим педагогом, великим хирургом, великим... садовником или энергетиком. Кем бы мог стать я?»

Неизвестно, кем бы стала девушка с красивым и необычным именем Сирень, русская по матери и японка по отцу, если бы не война. Но в том мире, где в огне ядерного конфликта сгорели все государства и континенты, а относительно уцелела только Япония — Сирень стала футурологом. Для тех кто не в курсе и ленится гуглить — специалистом, который занимается прогнозированием будущего. И занесла же нелёгкая нашего футуролога на Сахалин, в рабочую командировку ......

Впрочем, сначала всё шло довольно неплохо. Сирень, в сопровождении телохранителя Артёма (одного из очень немногих выживших русских), путешествовала по острову, посещала города с сохранившимися русскими названиями, общалась с людьми, знакомилась с местными традициями (например такой примечательной, как «Мордование негра») и конечно же не могла не заглянуть в знаменитые каторжные тюрьмы.

Здесь стоит отметить, что в том будущем которое нарисовала фантазия Эдуарда Веркина, Сахалин — одна большая каторжная тюрьма. Место, где живут люди, которым заказана дорога в «нормальное» общество. Преступники, китайцы, корейцы, немногие уцелевшие американцы и русские ...... просто одни под замком и охраной, а другие ограничены островной территорией. Нация выжившая в ядерной катастрофе, провела чёткое разделение на людей и человеческий материал.

Я, кажется, отвлёкся ...... В общем, всё шло вполне по намеченному плану, пока не случилось мощнейшее землетрясение. И неспешно бредущие путевые заметки не в меру любознательного и въедливого футуролога, вдруг рванули с места в карьер; в бешеной гонке на выживание, наперегонки с буквально дышащей в затылок смертью. Глазами Сирени читатель воочию увидел впечатляющую и страшную картину гибели одного из последних осколков человеческой цивилизации. Увидел жертвенность ....... как в высоком смысле, «жизнь за други своя»; так и в другом — второсортным человеческим материалом вполне можно пожертвовать, ради выживания элиты. Много чего увидел ...... выгоревшие в финале глаза, прошу прощения за спойлер, ужасная и эмоционально нокаутирующая в своём символизме сцена.

«Остров Сахалин» по настоящему тяжёлая и страшная книга. Помните «Противостояние» Стивена Кинга, «Лебединую песнь» Роберта Маккаммона или на худой конец, «Метро 2033» Дмитрия Глуховского*? Забудьте. При всех своих достоинствах, те фолианты читались просто как страшные сказки. Или мрачная фантастика. Роман Эдуарда Веркина совершенно другой. Наверное, реалистичный не совсем верное слово ...... он живой. Великолепно и детально переданные природа, запахи, города, ощущения, люди ...... Всё живое и все живые, пока не случилось то, что случилось. И умирание ..... в перечисленных мною бестселлерах рушились великолепные и дорогущие декорации; в книге Веркина умирала жизнь.

А как же обстоят дела с надеждой, которая как известно, умирает последней? Примерно так:

«Это про одиночество. От которого не увернуться. Про то, что теперь каждый один на один, и не на кого опереться, путь будет долог, труден, и не все его одолеют, но все равно оглядываться не стоит.

А надежда, пожалуй, есть».

Надежда, пожалуй, есть. Но это не точно.

Потрясающая книга. О той любви, которая один раз и навсегда и настоящей дружбе. О сострадании и человечности. О самопожертвовании. О жизни. О смерти. О прошлом, настоящем и будущем. О вечном и сиюминутном. О том, что даже если тело человека стоит не дороже куска мыла и охапки дров, душа его бесценна и бессмертна. Обо всём.

Было актуально вчера. Актуально сейчас. И будет актуально всегда. Из тех книг, чтение которых — прикосновение к вечности.

*признан иноагентом

Знаете какая у меня была мечта в далёком, пионерском детстве, примерно во второй половине 80-х годов, прошлого века? Ну, помимо собственной, домашней библиотеки? Видеомагнитофон. Очень хотелось не переться к кому-нибудь в гости или куда-то на другой конец города, где по рублю за фильм, а прямо дома смотреть боевики со Шварценеггером или Чаком Норрисом; или ужастики, со всякими разными Фредди Крюгерами и ожившими мертвецами. Не очень возвышенные мечты для ребёнка из страны первых в космосе, обогатившей мировой лексикон словом «спутник», но что поделать. Мы с пацанами обменивались фотками с молодыми Арнольдом, Чаком или Брюсом Ли (Сталлоне почему-то не уважали), которые тоже покупали по цене 1 рубль за штуку (дорого, блин!) и завидовали лютейшей чёрной завистью немногочисленным счастливчикам, обладателям вожделенного «видака» и подборки видеокассет с импортным мочиловом.

Это я всё к чему, спросите вы? А к тому, что роман «Изгнание дьявола из моей лучшей подруги» Грейди Хендрикса, словно сошёл с потрёпанной временем видеокассеты и напомнил мне те самые незатейливые, но классные ужастики из моего детства. Из второй половины 80-х годов прошлого века (во я динозавр, оказывается!). Только на этот раз не потребовалось никуда переться. Да и реанимировать давно уже упокоенный «видак» тоже не пришлось. Взял книжку с полки, завалился на диван и алга.

Итак ...... 1988 год. В наличие у нас две закадычные подружайки — Эбби и Гретхен, с начальных классов «не разлей вода». И вот однажды, во время милых и невинных девичьих посиделок, под пивасик и ЛСД (пока предки не видят!), Гретхен внезапно пропала. Ночь поисков не дала результата, но под утро потеряшка сама нашлась — явилась вся помятая, чумазая и в состоянии шока. Вроде бы всё счастливо закончилось ..... но как оказалось, это было только начало цепочки загадочных и страшных событий. Гретхен после той ночи кардинально изменилась и что самое неприятное — начала отдаляться от Эбби ..... Но не на ту напала. Малышка Эбби была из тех самых девиц, которые везде суют свой любопытный нос и вообще, в каждой бочке затычка. Вот и сейчас, удостоверившись что в подружку вселилось нечто нехорошее, Эбби бросилась спасать бедняжку Гретхен, в компании «шварцеподобного» культуриста-экзорциста. Не обращая ни малейшего внимания на отчаянное сопротивление самой бедняжки Гретхен. Ну или той фигни, которая ей завладела.

Отличный, старомодный ужастик. Любителям юмора на уровне ширинки, нецензурной брани и разлёта кровищи и кишок во все стороны — совершенно точно не сюда. Здесь всё по старинке; условные мама и папа, пусть и скрипя сердце, но всё таки не возражали бы приобщению своего отпрыска к жанру хоррор, путём прочтения именно этой книжки. У Грейди Хендрикса «ужасные» эпизоды лишь время от времени тревожат трогательный роман о подростковой девчачьей дружбе, как брошенные камушки водную гладь. Но стоит отдать должное — хорошо так тревожат, качественно. И плюх громкий и круги большие. Возможно потому, что слишком уж резко разрезают такое привычное и устоявшееся течение жизни.

И ещё с чем в романе полный порядок, так это с атмосферой. Каждая глава носит название одной из песен, популярных в то время. Если в процессе чтения ещё и слушать, то эффект погружения можно умножать на два. Основной в этом саундтреке дружбы 80-х, лично для меня стала песня Принса «I Would Die 4 U» («Я бы умер за тебя»). Хотя, терпеть не могу Принса.

Эта история началась в вагоне-ресторане поезда Москва-Санкт-Петербург. Двое попутчиков, под графинчик водки и под плотную закуску, разговорились и один из них, поделился историей из своей молодости ......

Аномально жаркий август 1984 года, Ленинград. За городом горят торфяники и в самом городе Ленина, никуда не спрятаться от едкого смога. Капитан милиции Виктор Адамов, расследует загадочную смерть небезызвестного в криминальных кругах Бори Рубинчика ...... как оказалось, одна смерть из целой цепочки, не менее загадочных и необъяснимых. Расследование становится катализатором фантастических событий, где на кону стоит не только установление истины, но и судьба человечества.

Роман разбит на три части, достаточно разных по динамике событий. Часть первая — вполне типичный милицейский детектив. С убийствами, расследованием и погоней в кульминации. Вторая часть отматывает немного назад и знакомит читателя с историей жизни гениального учёного, совершившего настоящий прорыв в науке ...... прорыв, гарантированно приводящий к ядерному апокалипсису. И наконец в заключительной части, милицейский детектив и научная фантастика сливаются воедино, перемешиваются и взбалтываются; добавляется несколько пикантных элементов из шпионских романов и военных, афганских историй и получается нечто потрясающее и незабываемое ...... как легендарный ленинградский пломбир или газировка с сиропом, за 3 копейки из автомата.

«Единая теория всего» — я бы сказал, роман-луковица. Или роман-матрёшка. Когда за одним слоем, есть и второй. А за вторым — третий. А за третьим ...... ну вы поняли. В отличие от романа-окрошки «Красные цепи», в котором Константин Образцов просто смешал все ингридиенты в одном тазике, здесь каждый слой открывается постепенно, шаг за шагом. Детектив. Фантастика. Роман взросления. История преодоления и достижения. Светлые воспоминания об ушедшем и горечь о навсегда потерянном и никогда не достижимом.

Наконец, размышления автора о канувшей в Лету, Великой Советской Эпохе. Ну как размышления ...... автор просто посадил читателя в машину времени, собственного изобретения и всё показал, ненавязчиво рассказывая, словно экскурсовод-профессионал. Обошлось как без злорадства по «проклятому совку», так и без слезливой сентиментальности. Талантливо, достойно и я бы сказал, по-мужски. Кстати, авторская точка зрения в романе — органично вплетена в сюжет, весьма уместна и нисколько не тормозит развитие истории. В отличие, скажем, от некоторых произведений Алексея Иванова, где подобное присутствует как досадная рекламная пауза, во время просмотра интересного фильма.

«Единая теория всего» — с одной стороны как бы и примыкает к предыдущим трём романам и в то же время — совершенно другая. Не менее захватывающая и атмосферная, но более спокойная, мудрая и ..... взрослая. Может категорически не зайти людям, которые были в восторге от «Красных цепей», «Молота ведьм» и «Культа». С другой стороны, если «трилогия цепей» оставила равнодушным, то «Единая теория всего» как раз и может оказаться тем самым золотым ключиком, открывающим заветную дверь в творчество Константина Образцова.

Не знаю уж почему, но у нас принято считать «королём крутого детектива», Джеймса Хэдли Чейза. Старина Микки вряд ли бы с этим согласился. Ну посудите сами. Помимо суммарного тиража более 140 000 000 экземпляров и большого количества экранизаций, Спиллейн ещё может похвастаться наличием аж семи (!) своих романов, в десятке главных американских бестселлеров, опубликованных с 1895 по 1965 годы. Никакому Чейзу, подобный триумф и не снился. Не снился он и двум великим отцам-основателям жанра — Хэммету и Чандлеру.

- Это какой-то позор!!!

Сказали критики.

- Ваше счастье, что я не написал ещё три бестселлера!

Парировал Микки.

Микки Спиллейн никогда и не скрывал, что пишет исключительно ради денег. Возможно с этим связаны длительные перерывы в творчестве. Грубо говоря, садился за пишущую машинку только тогда, когда заканчивались «бабосы». Известен случай, когда у писателя угнали машину, в которой находился единственный экземпляр рукописи романа «Любители тел».

- Да хрен с этой рукописью, подумаешь, поработаю лишнюю недельку. А вот тачку жалко!

К 1996 году, спустя 26 лет после выхода романа «Шанс выжить-ноль» и 7 лет после романа «Человек убивающий», Спиллейн, видимо, слегка поиздержался. И в результате появилась «Чёрная аллея», финальный роман о Майке Хаммере. Лучше бы, наверное, не появлялась. Но обо всём по порядку.

Буквально на первых же страницах книги, «безумный Майк» получает несколько пуль в бок и в следствии сего безобразия, строго соблюдает постельный режим. Но как и следовало ожидать, спокойно долечиться Хаммеру не суждено. Кто-то убивает его старого армейского друга (очередного!) и старина Майк, неуверенной походкой умирающего лебедя, снова выходит на тропу войны. Вернее, выползает держась за бок и глотая пилюли. Хаммеровский друг успел шепнуть перед смертью, что как-то сумел ухитриться стырить у мафии 89 000 000 000 «бакинских рублей» и припрятать в надёжном месте. И вот Хаммер, лавируя между мафией и ФБР, жаждущих прибрать денежки к рукам, ищет убийцу. По ходу дела отбиваясь от настойчивых домогательств секретарши Вельды, возжелавшей изнасиловать и затащить в ЗАГС нашего израненного супермена. Или сначала затащить, а потом изнасиловать, не суть важно. Короче, как и всегда, Майк Хаммер взял путь по самому краешку пропасти. Кто же нанесёт больше вреда его здоровью — мафия, федералы или взбесившаяся секретарша.

Кстати, столь бешеный успех, о котором я написал выше, имели только те романы Спиллейна, где главное действующее лицо — Майк Хаммер. Остальные, на данный момент, уже основательно подзабыты. В литературном плане, рядом с Хэмметом, Чандлером и Россом Макдональдом, Микки Спиллейн фигура микроскопическая. Но ему удалось создать персонаж, который стал таким же популярным героем американской массовой культуры, как Бэтмен, Супермен или черепашки-ниндзя. Майк Хаммер вполне может как равный здороваться с Шерлоком Холмсом, фамильярно похлопывая его по плечу и высокомерно игнорировать всяких разных Эркюлей Пуаро с Арсенами Люпенами.

«Поганый, грязный мир был покрыт чистым, белым снежком....»

В этой фразе из романа «Месть-моё право», по сути весь Майк Хаммер. Читающей детективы публике, очень «зашёл» персонаж, делающий поганый и грязный мир чище, радикальными методами. Персонаж, который не столько за деньги, сколько за свои специфические представления о справедливости. Персонаж, который сам вершит суд, с единственно верным приговором — пуля. Преступник только выбирает куда, в морду или в пузо. Как в фильме «Последний боскаут». Персонаж, стреляющий, бьющий по морде, литрами хлебающий виски, не вынимающий сигареты изо рта, задающий вопросы — и всё это одновременно. Наконец, персонаж, штабелями укладывающий роковых красоток на свой видавший виды, задрипанный и скрипучий диван.

Наконец, персонаж не стареющий. Первый роман про Майка Хаммера «Суд-это я», увидел свет в 1947 году. Последний — «Чёрная аллея», в 1996. Как и в 1947, в 1996 Хаммеру по прежнему слегка за 40, а секретарша Вельда не перестала быть секс-бомбой, на которой хотят подорваться все, кроме капризного «насяльника». Горцы, блин.

В отличие от своих героев, автор вполне себе стареет. И на мой взгляд, в этом главная проблема «Чёрной аллеи». Старикан с годами расчувствовался и вместо привычного, ядрёного пойла с холестириновой закуской, выдал нечто безалкогольное и диетическое. Сейчас перечислю этот ужас, граничащий со святотатством:

Циничного Майка, сменил Майк ностальгирующий и сентиментальный.

Идейного Майка, сменил Майк меркантильный.

Ни одной бандитской морды не разбито, пистолет эффектно демонстрируется, но не применяется. Нахрена вообще носит?

Майк не курит, Майк не пьёт. И женщин больше не ....... Зожник хренов.

Майк больше не вершит суд сам, а чинно и культурно сдаёт гадов «в ментовку».

И наконец, самое страшное — Вельде удалось таки затащить упрямца в ЗАГС. Наверное думала ехидно, стерва: «И не таких ломали». Ну «спасибо» тебе, Микки Спиллейн. Такого парня в каблуки записал.

В общем, такой Хаммер нам не нужен. Будем считать, что в романе «Чёрная аллея» нам подсунули не оригинал, а кастрированную (не буквально!), пиратскую копию. Микки Спиллейн наверное единственный писатель, который самолично, в кино, успешно играл своего героя. В частности, в фильме «Охотники за девушкой». Но когда это было ...... В «Чёрных аллеях» дедушка Микки тряхнул стариной, другими местами и снова сыграл. Только на этот раз не на большом экране, а на страницах своего романа ...... но песок таки обильно просыпался и маразм весело сказал «Здрасьте!».

Столица Золотой Орды, Сарай. 1333 год. Ночная стража останавливает на улице телегу, в которой обнаружено тело задушенного чужеземца. Помощник сарайского эмира начинает расследование ..... И в процессе натыкается ещё на парочку трупов.

Мне нравятся детективы. И нравятся исторические романы. Но ..... как бы сказать ...... Я уважаю Майка Хаммера и терпеть не могу Эркюля Пуаро. Мне симпатичен Шерлок Холмс, но я органически не перевариваю Ниро Вулфа. Не потому, что Пуаро и Вулф это плохо. Вовсе нет, просто мне больше по душе другой детектив. Грубо говоря, тот, в котором главный герой работает руками и ногами не менее интенсивно, чем «серыми клеточками». И утихомиривает мерзавцев не только лишь острием своего интеллекта, но и более банальными способами — кулаком под дых или пулей в морду.

А вот в исторических романах, напротив — экшн составляющая для меня вторична. На первом месте достоверно воссозданные локации, убедительные действующие лица и визуально (если можно так выразиться) ярко освещённые исторические события. Собственно, исходя из своих личных предпочтений, «имею сказать» — роман «Пустая клетка» мне понравился, но не могу не побухтеть. Хотелось бы подчеркнуть — мой «бухтёжь» на все 100% субъективен и то что для меня минус, для другого, вполне возможно, окажется жирнейшим плюсищем.

Итак, сперва про понравилось. Как исторический роман — очень даже. Достаточно убедительные локации столицы Золотой Орды, любовно воссозданные городской быт и политические интриги того времени — интересно, атмосферно и впечатляюще. Главное действующее лицо — русский по национальности, Злат по имени. То что «большая ордынская шишка» из наших, из православных — мне согрело душу, что уж скрывать. А вот то, что Злат родился и вырос в Орде, ордынец до мозга костей и Русь для него что-то далёкое и лишь понаслышке знакомое — сразу же и остудило холодным душем. Но персонаж достаточно оригинальный и любопытный, с кистенём в рукаве. Эх, доставал бы ещё кистенёк почаще ......

А вот теперь можно и побухтеть. Всю книгу Злат и его юный помощник вальяжно двигаются со двора на двор, беседуют и кушают. Очень много кушают. Было небольшое опасение, что лопнут. Но слава Богу, во второй половине книге несколько поумерили аппетит. Или уровень гостеприимства у посещаемых ими лиц, существенно понизился. Или попросту, всё что можно было, схомячили. Не суть важно. В процессе бесед и употребления вкусной, но не всегда здоровой пищи, наш «ордынский опер» узнавал много разной информации. Как относящейся к делу, так и не совсем — просто для исторической справки. Для меня, как человека неравнодушного к истории, «справки» были интересны и познавательны. Те, кто следил исключительно за разматывающимся клубком детективной загадки — могли и заскучать.

Думаю, любители неторопливых, неспешных расследований, когда тайна открывается постепенно, шаг за шагом, будут вполне довольны. Мне же несколько не хватило действия, приключений, погонь, схваток, интриг и пакостей от «злодейских злодеев»; и роковых красоток, без зазрения совести соблазняющих главного героя. Ээхххх ..... Хотя, историческая составляющая эту нехватку, в некоторой степени, компенсировала. И вдохновила читать продолжения, коих на данный промежуток времени, три.

Ну наконец-то я прочитал «великий американский роман», который меня действительно впечатлил и с которым у меня сложились приятельские, почти родственные отношения.

Итак ..... рыжий ирландец, Рэндл Патрик Макмерфи. Уголовник, неоднократно судимый и успевший посидеть в разных исправительных учреждениях, однажды решил, что в психушке ему будет более комфортно «мотать срок», чем в колонии. Мужик сказал — мужик сделал. Закосил под психа и «здравствуй дурка, я пришёл». Вроде бы всё получилось, если бы не один маленький, неучтённый факт — в психиатрической больнице всем заправляет старшая медсестра Гнусен. По сути, весь сюжет романа — противостояние свободолюбивого, рыжего уголовничка и мерзкой, грудастой разведёнки (семейное положение и размер бюста старшей медсестры, автор неоднократно подчёркивает).

Старшая медсестра Гнусен — своего рода воплощение тоталитарной системы подавления личности, когда шаги влево и вправо, считаются за побег. А прыжок на месте — за попытку улететь. Только строем, только в ногу, только по команде. Иначе расстрел на месте (здесь — перевод в «буйное», электрошок и лоботомия) без предупреждения.

Макмерфи — та самая личность, которую нужно подавить. Человек, органически не умеющий жить по правилам. Разрушающий любой строй и вечно шагающий не в ногу. Но что опаснее всего — показывающий другим, что так можно. Демонстрирующий, что система (старшая медсестра Гнусен) не так уж и всесильна и безупречна.

С одной стороны — это оптимистичная книга. Внутренне свободный человек, вполне может бросить вызов любой системе. С другой — жестокая. После неудачных попыток умаслить, оклеветать, запугать и подавить, система безжалостно и незатейливо, просто ломает такого человека об колено и превращает в овощ. У системы можно выиграть пару-тройку сражений, но одержать победу в войне — невозможно. Остаётся только один вариант — бежать. Но далеко не всем это удаётся.

Прекрасная, сильная книга. Временами весёлая, а временами грустная. Одной рукой дающая надежду, а другой — эту надежду убивающая. Светлая и одновременно грязная. Добрая и жестокая. Человечная и безжалостная. Тот случай, когда противоположности и контрасты не разрывают ткань повествования в разные стороны, а напротив, сплетаются в единый клубок.

Стыдно признаться, но я так до сих пор и не посмотрел оскароносный фильм «Полёт над гнездом кукушки», с Джеком Николсоном и Луизой Флетчер в главных ролях. Много слышал, конечно, но так и не собрался. Теперь, видимо, пришло время.

Обычно, перед тем как принести домой новую книжку и выслушать от жены неизменное: «Тебя скоро придавит этими книгами и нас заодно», я как правило «навожу справки». То есть, сначала читаю информацию об авторе и отзывы других читателей, а потом решаю — интересно мне это или нет. Есть конечно ряд писателей, которым уютное местечко в моих книжных завалах гарантировано автоматически — Захар Прилепин, Алексей Иванов, Константин Образцов ...... но Дмитрия Филиппова в этом списке не было. Из информации об авторе — действующий участник СВО, автор неплохой книги в серии ЖЗЛ «Битва за Ленинград» и запомнившегося мне стихотворения про парней из рабочих окраин. Однозначно плюс. А вот с отзывами не так всё просто. Их сравнительно немного, а спокойных и взвешенных — ещё меньше. Или бурно восторженные, с неизменным включением «Собирателей тишины» в сакральный список русской классики ...... или брезгливо негативные, с хамской рекомендацией автору «выпить йаду» и обогатить тиражом пункты приёма макулатуры. Скорее всего, прочитав мою писанину, мне со смаком наплюют в белую панамку обе стороны. Потому что с бурными восторгами у меня, по прочтении романа, как-то не сложилось. Желания плеваться от возмущения, тоже не возникло. Плеваться вообще некультурно. В книге Дмитрия Филиппова, то что мне понравилось и то что мне не понравилось, сконцентрировано примерно в равных пропорциях.

Роман разделён на две части. В первой, чиновник Кирилл Родионов занимается поиском бойцов, без вести пропавших в Великую Отечественную Войну и взаимодействует с «копателями», как с легальными, так и с «чёрными». Эпизоды работы чиновника Родионова, достаточно органично переплетаются с историями людей, которых он разыскивает. Своего рода столкновение лбами циничного настоящего и героического прошлого. СПОЙЛЕР — прошлое победило. Причём победило дважды. Первый раз меня, как читателя: главы посвящённые трудам господина (товарища?) Родионова я читал со скрипом, преодолевая лютую скучищу, словно через трафарет из толстого картона; а вот военные флешбэки, напротив — с огоньком в бесстыжих очах, периодически тоже пропадая без вести ..... только, слава Богу, в книге. Насколько неживые, картонные «мирные» главы первой части «Собирателей .....», настолько же и хороши «военные».

В части второй, Кирилл Родионов по зову сердца ушёл добровольцем на СВО и получил позывной Вожак. В принципе, мне импонирует задумка автора перекинуть мостик из Великой Отечественной к современным событиям, но на мой субъективный взгляд — к сожалению, не получилось. Две части романа не срослись в одно целое, а скорее напоминают две отдельные, законченные повести. Пусть и с одним и тем же главным героем. Две повести, неравноценные по качеству.

Центральное событие второй части — штурм Авдеевки. Военная проза у Дмитрия Филиппова получается лучше мирной повседневки, поэтому и вторая половина книги более ровная, цельная и интересная. Те самые «боевые будни». То самое «такая наша работа». Каждая глава как небольшая, законченная история, но все вместе — как кусочки пазла, сложенные в одну цельную картинку. Пробирающий до мурашек взгляд человека, приехавшего в отпуск из «авдеевского ада», на такое привычное и такое мирное небо над нашими головами.

В аннотации, «Собирателей тишины» поставили в один ряд с «Конармией» Бабеля, «Немцами» Терехова и «Ополченским романсом» Прилепина. Скажу шёпотом, чтоб не услышали особенно горячие и непримиримые и не записали меня во враги народа — нет! Этот дом пониже и асфальт пожиже. Меня безусловно радует, что современная русская литература начала отзываться на трагизм актуальных событий, своевременно и без опозданий. Тема СВО ещё найдёт свои «Войну и мир», «Живых и мёртвых» и «Молодую гвардию». Но видимо позже, когда будет пережито и осмыслено. А на данный момент, в активном поиске. «Собиратели тишины» Дмитрия Филиппова — пружинистый, среднего размаха шаг, на пути к этому.

«Все началось с мертвого тела, найденного в окрестностях Барсолла — занесëнной снегом деревушки в горах Англии. Несчастный случай, один из тех, что каждую зиму происходят в здешних краях? Но тогда что за таинственный символ нарисован углëм рядом с телом жертвы? Вскоре несчастные жители Барсолла узнают ответ. Надвигается невиданной силы снежная буря и с ней приходят Живодëры, существа из страшных забытых легенд, за много веков до появления первых христиан проводившие кровавые ритуалы во славу своих чудовищных богов. Грядёт Пляска, и всему живому уготована мучительная смерть».

Один из тех случаев, когда официальная аннотация кратко и без спойлеров, даëт представление о содержании книги и экономит время, лентяям вроде меня. Подчёркиваю — не характеризует саму книгу, а даёт некоторое представление, о чём, собственно, пойдёт речь. Всё таки скопировал/вставил занимает аж на целых 58 секунд меньше времени, чем набор такого же фрагмента правым указательным пальцем. Хотя, каюсь, мог бы и немного напрячься — роман достоин таких усилий.

«Если есть тьма, должен быть свет»

(«Песня без слов» Виктор Цой).

Именно эти строки из песни русского корейца, нет-нет да и звучали у меня в голове во время чтения. Двухцветный роман, только чëрное и белое. Добро и зло. Тьма и свет. Никакого разноцветья, никакой неоднозначности. Грязь, кровь и зловещие чёрные знаки на белоснежном снегу. Или белые монстры, разрывающие ночную темень. В светлом углу ринга — полицвумен Элли с друзьями и жителями Барсолла. В тёмном углу — отмороженная семейка Харперов, во главе с жирной мамашей Лиз. Гонг, бокс. В качестве рефери в этой схватке выступят Живодëры из под холма ..... и дадут всем просраться (пардон за мой французский). Готов честно признаться — поначалу я болел за Харперов. Ибо свет был настолько светлым, а добро настолько добрым, что немного слепило глаза и вызывало подозрения. А с семейкой сразу понятно — безбашенные ублюдки и не скрывают этого. Но в конце концов, я как и бедняга Джесс, встал на сторону хороших ребят.

Превосходный хоррор. Вроде бы и не совсем то, что мне могло бы «зайти на ура» — всë таки я за все цвета радуги и неоднозначность; тем не менее — книга словно прилипла к рукам и глазам, падла и не отпускала, пока не дочитал. Атмосферно, «зрелищно», достаточно жестоко и кроваво. С отлично прописанными персонажами и парой-тройкой неожиданных сюжетных финтов. Незначительное поначалу ЧП, постепенно разрастающееся до масштабов глобальной катастрофы. Отдельная песня — перевод Анатолия Уманского. Тот случай, когда вполне можно (и нужно!) снять шляпу — читать живую, разговорную речь персонажей, было кристально чистым, незамутнëнным кайфом. Ненормативная лексика, щедро рассыпанная по страницам книги, не вызывает никаких вопросов. Эти люди действительно должны так разговаривать.

Если хорошенько подумать и «почесать репу» — можно много к чему придраться. Но лень. И не хочется. Тем более, моя «шкала внутреннего кайфа», в процессе чтения несколько раз пересекала красную линию. Оценка максимальная.

Пожалуй, если вкратце, буквально в несколько предложений рассказать о сюжете, то идеально подойдëт авторская аннотация:

«Брянщина, весна 1942го года, партизанский край на границе с Локотской республикой. Немецкие войска готовят карательную операцию с применением танков, артиллерии и авиации. В партизанском отряде «За Родину» происходит череда жестоких и кровавых убийств. Расследование ложится на плечи офицера НКВД, ждущего эвакуации на Большую землю. Банка с пауками закрывается, лес надежно скрывает мрачные тайны, и каждая ниточка ведет к новому витку обмана, крови и лжи ..... «

Одна из лучших книг о Великой Отечественной Войне, что я читал. И определённо одна из самых необычных и нестандартных. Партизанский приключенческий детектив, как Вам такое? Мне замечательно. Но это ещё цветочки, самые ягодки дальше. Прогуляемся в партизанский лес за ягодами? Тогда, погнали!

Ягодка номер раз — в романе о ВОВ, практически нет немцев. Ну то есть они есть, но где-то там, по большей части за пределами видимости. Как око Саурона во «Властелине Колец». Все основные «тёрки» происходят между партизанами и полицаями, «локотскими ублюдками» и прочими предателями. То есть между людьми, говорящими по русски. В некотором смысле, небольшой эпизод Гражданской войны, внутри войны Отечественной.

«Только дураки и пылкие юноши представляют войну красивым парадом под барабанный бой и цветастые всполохи взрывов. Ах да, ещё непременные подвиги, куда уж без них. На деле война выворачивает тебя наизнанку, макает рожей в кровь и дерьмо. Война — это кишки боевого товарища на руках, грязный окоп, где по пояс ледяная вода, война — это кишащие вши. Война — это смерть, прилетающая из ниоткуда. Война — это ад. Каждый день видя ужас, ты начинаешь творить его сам. И нет ничего страшнее гражданской войны».

Вообще, роман вполне можно (и нужно!) разбирать на цитаты — автор бьëт со ста шагов белке в глаз, как якутский снайпер. Красота, любо-дорого. Поэтому цитат будет ещё несколько.

Ягодка номер два — книга практически полностью лишена патриотического пафоса. Нет, с патриотизмом полный порядок — автор никого не пытается оправдать, не закидывает скользкую удочку от фирмы «У каждого своя правда». Напротив — правда одна, суд и расправа по законам военного времени. Но ..... нет красивых поз и эффектных монологов. Есть попытка понять, как предатель дошёл до жизни такой. Выслушать, вникнуть и ...... вынести приговор. Единственно возможный.

«Площадь перед сельсоветом утонула в грохоте и терпком аромате порохового дымка. С диким карканьем взметнулось чёрное вороньё. Шесть фигур сползли по стене. В горле запершило. Деревенские испуганно поутихли. Зотову внезапно стало дурно. Он знал ответы на вопросы. Позже, если мы победим, в умных патриотических книжках напишут о вкладе партизан в борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. О разгромленных гарнизонах, о пущеных под откос поездах, о перерезанных линиях связи, о засадах и тяжёлых боях. Писатели умолчат об одном и, наверное, главном. Партизаны напоминали жителям оккупированных территорий, что советская власть ушла ненадолго. Советская власть здесь, рядом, и видит каждый твой шаг. Родина не прощает предателей и сволочей. Дальше тебе решать».

Ну и ягодка за номером три — помимо патриотического, роман так же лишён и героического пафоса. Нет, героев и героики хоть в лукошко собирай. Количество подвигов на каждом квадратном метре лесного массива такое, что споткнуться можно. И практически каждому второму действующему лицу, можно (нужно!) золотую «медалю» на грудь прикалывать ....... Это нам с дивана так кажется, поправив подушечку. А для героев романа, подвиг в первую очередь работа. Кровавая, тяжёлая, изнуряющая морально и физически. И даже смерть не повод отлынивать.

«И они направились через поле к хмуро шумящему лесу: простые русские мужики, плоть от плоти своей многострадальной земли, шли делать то, что умели лучше всего, убивать и умирать во имя чего-то большого и важного, и никто не знал, что ждет их там, впереди. И была победа. Пускай маленькая, пускай совсем крохотная и ничего не значащая на фоне ударов танковых армад и кипящих фронтов, но они точно знали одно: из побед маленьких куется победа большая. И это была их победа, личная, добытая кровью и потом, рожденная в муках, вырванная зубами, одна из многих на этой страшной войне, победа, о которой не напишут книги и не снимут кино. Победа с привкусом пепла».

Превосходный роман. Атмосферный, захватывающий, с хорошим и уместным юмором; и выпадающий из привычного ряда военной, патриотической прозы. Выпадающий в том плане, что это не монумент высеченный в граните или отлитый в бронзе. Он пока ещё живой. Пока ещё не кончились патроны, пока ещё стреляет. Куëт свою победу, с привкусом пепла. Надеюсь, про эту победу когда нибудь снимут кино.

P. S. Закрыв последнюю страницу, ещё раз порадовался успеху «Заступы». Если бы лысый вурдалак не проложил дорожку, кто знает, когда бы «С привкусом пепла» добрался до читателя. И добрался ли бы вообще! Спасибо тебе, дружище Рух. Давай краба! Не обижайся, если на третьей книжечке про тебя, появится приписка — «От автора «С привкусом пепла«!»

«История — это гвоздь, на который я вешаю свою картину»

(Александр Дюма).

Именно это выражение Дюма-отца вспоминается мне всякий раз, когда я читаю очередной исторический роман от Алексея Иванова. Можно конечно по-разному относиться к творчеству Алексея Викторовича, но стоит признать — забить гвоздь в стенку могут «не только лишь все», если перефразировать известного киевского комика Кличко. Многие могут, на самом деле. А вот повесить на этот гвоздь такую картину, чтоб ей залюбоваться и от одного взгляда дух захватывало — «мало кто может это сделать». В современной российской литературе, Алексей Иванов один из тех немногих, кто может. На ивановском гвозде уже успели повисеть и московская экспансия в Пермь Великую и пост-пугачёвский Урал, со сплавами по реке Чусовой и даже Сибирь петровской эпохи, практически вся целиком. Теперь настала очередь Гражданской войны в России ......

Казалось бы, что ещё такого нового и интересного можно было написать на тему, уже изъеденную десятками (если не сотнями!) авторов, различного масштаба дарований, как швейцарский сыр? Пересказывать своими словами, уже многажды рассказанное? Повесить на гвоздик такую же точно картину, как и у других, только рамочку по своему покрасить? Иванов в очередной раз смог. Его «Бронепароходы» — та самая картина, от которой возможно будут злобно плеваться аки верблюды и «белые» и «красные»; но и те и другие несомненно остановятся и вперятся взглядом. Может быть взглядом восхищённым. Может быть это будет взгляд исполненный ненависти. А может быть — понимания.

В своём великом (на мой взгляд!) романе «Золото бунта», Алексей Викторович «наложил историю на территорию» — круто намешал пост-пугачёвский Урал, со сплавами по реке Чусовой. Соединил историю и географию, в единый и цельный монолит. В «Бронепароходах» не стал изобретать велосипед, а позволил себе (может!) поэксплуатировать уже не единожды блестяще удававшееся. Вместо Чусовой — Кама, вместо усмирённой пугачёвщины — горнило Гражданской войны, поглощающее в своём пламени страну, человеческие судьбы и всё, что прежде было дорого и свято. Вместо сплавщиков и барок — речники и речная флотилия. Каждый пароход выписан с таким интересом и любовью к предмету, что казалось бы к концу книги, я и сам научился различать их по гудкам и шуму гребных колёс, даже не видя воочию. Про блестяще зарисованные локации, динамичный сюжет и отменную кинематографичную атмосферность, можно и не говорить — для картин Иванова это само собой разумеющееся. Заканчивая сравнение с «Золотом бунта», можно добавить, что на этот раз обошлось без мистики и элементов фэнтези. Нууууу ....... почти.

И конечно же, люди. Географические ландшафты, реки, города, пароходы — ничто без людей. Не пароходы убивали и калечили друг друга, в блестяще описанных речных баталиях — люди. Не города разносили себя в хлам, скалясь осколками из разбитых окон и плача навзрыд трупами на улицах — это дело рук человеческих. Не речка Кама была готова повернуть вспять, чтоб защитить талантливого мальчика Алёшу — нет, свою единственную жизнь без колебаний, был готов отдать живой человек, Хамзат Мамедов. Всё зло в романе от людей. Но и добро — тоже.

Людей в «Бронепароходах» много. Как и событий. Самых разных, но в основном не избалованных вниманием других беллетристов. Тут и великий князь Михаил Александрович Романов и его убийцы — Николай Жужгов и Ганька Мясников. Фурия революции Лариса Рейснер и её супруг Фёдор Раскольников. Троцкий и Колчак. Адмирал Старк и многие, многие другие. Ижевско-воткинское восстание, междусобойчики нефтяных компаний, масштабная картина трагической гибели величественного прошлого, под ударами беспощадного будущего .......

Прошлое в «Бронепароходах», безусловно олицетворяют «белые». Вежливые, интеллигентные идеалисты, с иголочки одетые и пахнущие дорогим парфюмом. Алексей Иванов смотрит на них с симпатией, но одновременно и с грустной иронией. Эти люди были обречены своим непониманием изменившихся обстоятельств, неспособностью принять, что к прошлому нет возврата и упорным нежеланием хоть чем-то поступиться. Лёгкой джазовой походкой, сознательно шли на убой, принося себя в жертву великому прошлому, под звуки «Белой акации».

А вот «красные» по Иванову — это как раз про будущее. Вернее — про иллюзию будущего. Алексей Викторович, конечно, с брезгливым отвращением взирает на распоясавшихся «балтийцев» и на туповатых убийц вроде Жужгова и Мясникова, но в то же время в некотором роде очарован Ларисой Рейснер и вполне отдаёт должное способностям Троцкого и Раскольникова ...... Так почему же, про иллюзию? В отличие от «белых», погибавших во славу прошлого, «красные» сражались именно за будущее. За вполне чёткое, конкретно обозначенное будущее. За ясно представимое и пошагово запланированное. Но ...... человек предполагает, а Господь располагает.

Так же, как и у «красных», своё конкретное видение будущего было и у афериста Романа Горецкого — главного антагониста «Бронепароходов». Своего рода компиляция из двух основных враждующих сторон. С одной стороны безупречное воспитание и «хруст французской булки», с другой — готовность идти по трупам ради достижения результата и неразборчивость в средствах. Но в отличие от «белых» и «красных», движущая Горецким мотивация — не спасение страны и не светлое будущее; только своя шкура, только нажива. Предтеча хищника из 90-х.

Грядущее — всегда загадка. Когда оно известно, то человек якобы знает, что и кто ему там, в будущем, понадобится; а что и кто будут лишними. Вот перспективная девушка Катя Якутова — не помешает, а вон теми неудачниками, вполне можно и нужно пожертвовать. И Горецкий жертвует, постепенно превращаясь из честолюбивого афериста, в слетевшего с катушек маньяка.

Не случайно, в густонаселённом романе Иванова, ближе к финалу все куда-то пропадают и всё внимание сосредоточено на борьбе за выживание буксира «Лёвшино». Подобный Ноеву ковчегу, где «всякой твари по паре» — белые, красные, карточный шулер, бывшая проститутка и прочие разные, буксир стремится только к одному — просто вырваться из этого ада, просто выжить. Последние страницы книги — короткое замыкание, когда электричество прошлого замкнуло с проводами иллюзии будущего и пришлось вмешиваться Божьему промыслу.

Нельзя пытаться удержать то, что уже ушло. Нельзя расписывать грядущее по пунктикам, потому что в этом мире нет ничего лишнего и нет никого ненужного. Для Алексея Викторовича Иванова, обречены все — и «красные» и «белые» и «горецкие». Потому что располагает, только Бог .......

....... и буксир «Лёвшино» вырвется из огненного ада. И люди всё преодолеют. Россия всё преодолеет. И над спокойными, тихими водами Камы, в унисон крикам парящих чаек, раздастся требовательный крик зародившейся новой жизни.

Ну что ж, пришло время ознакомиться с одним из так называемых «великих американских романов», от «современного американского классика главного калибра»; лауреата всяких разных престижных литературных премий.

Итак ...... середина 19 века, техасско-мексиканское пограничье. Четырнадцатилетний паренёк из Теннесси, сбежавший из дома, присоединяется к банде охотников за индейскими скальпами и отправляется в путешествие по настоящим глубинам ада. Стоит подчеркнуть — рукотворного ада, потому что весь кошмар что творился далее, устроили «малец» (так автор называет паренька) и его спутники. Бессмысленные массовые убийства, грабежи, насилие, снятие скальпов ...... уровень жестокости в романе, пожалуй заставил бы скромно потупить глазки какого нибудь экстремального хоррорщика, вроде Джека Кетчама.

Что мне понравилось в романе Кормака Маккарти?

В первую очередь, наверное визуальная составляющая. Очень ярко, атмосферно и по хорошему кинематографично. И язык автора, органично перетекающий от сухого треска сломанной ветки, к великолепному поэтическому разноцветию радуги на фоне романтичного, полыхающего вдали заката. Причём эта самая условная радуга, могла появится в самое неожиданное время ...... например тогда, когда охотники зверски убивали племя мирных индейцев и сдирали скальпы, с ещё не успевших остыть тел. В эмоциональном плане — очень сильно. Нисколько не украшает и не романтизирует творимое зло, а лишь ещё сильнее подчёркивает весь ужас творимого белыми, цивилизованными людьми.

С этим эмоциональным разноцветием, прекрасно контрастирует сухое и монотонное движение отряда, описанное автором с мельчайшей детализацией. Во все эти разговоры, байки у костра, случайные встречи и спонтанные, казалось бы, поступки, Кормак Маккарти щедро напихал некие «старые смыслы о главном», которые каждый читатель поймёт или не поймёт, в силу своей образованности и начитанности. И из этого уже плавно вытекает то, что мне в «Кровавом меридиане» не понравилось.

Вот эта самая условная сухая ветка, порою трещит слишком громко, слишком нудно и слишком долго. «Старые смыслы о главном» перекрикивают и забивают напрочь саму историю, которую рассказывает автор. Порой хотелось заорать благим матом: «Ну мы же не кроссворд здесь решаем, ребята. Двигайте уже жопами». На мой субъективный вкус литературного дилетанта, «высокое, умное и глубокое» должно органично и плавно вытекать из истории, а не небрежно насаживаться на неё, как жирные куски мяса на шампур.

Не понравилось, практически полное отсутствие ярких, внятно прописанных персонажей. Как-то даже удивительно для великого классика (без сарказма). Выделяется разве что судья. Тем, что неприлично много разговаривает и тем, что автор практически в каждой главе сообщает, что он лысый как бильярдный шарик и здоровенный, как бизон. Все остальные, включая «мальца», шаблонная и однообразная массовка подонков и моральных уродов. Мне по душе неоднозначные герои, а тут, что называется, глазу не за кого зацепиться. Единственная эмоция, которая время от времени посещала в процессе чтения: «Сдохнуть-то эти сволочи никак не могут!».

Не понравились отсутствие выделения прямой речи и текст сплошной кашей, но тут будем считать, что я просто не догнал гениальный авторский замысел, убежавший далеко вперёд и помахавший ручкой из-за горизонта. Хотя бы разбито на абзацы и на том спасибо.

В общем и целом, резюмируя — «Кровавый меридиан» пополнил достаточно обширный список «великих американских романов», с которыми у меня не сложились отношения. Если я и впечатлялся, то очень и очень эпизодически. Большую часть времени, «мучил страницы и терзал корешок». Возможно, просто не моё. Тем не менее, со временем планирую прочитать у Кормака Маккарти ещё и «Старикам тут не место», «Дорогу» и «пограничную трилогию». Раз уж стоят на полке, раз уж уплочено. Но точно не скоро!

Легендарный донской бунтовщик, Степан Тимофеевич Разин — не только «единственное поэтическое лицо в русской истории», как говаривал не менее легендарный Александр Сергеевич Пушкин. Но и лично для меня — тот самый герой, который взорвал мой тогда ещё детский мозг, интересом к русской истории и пинком под зад отшвырнул в сторону, всех заморских пиратов с мушкетëрами. Двухтомник «Степан Разин» Степана Злобина — самая первая книга в моей жизни, которая потрясла настолько, что едва закрыв последнюю страницу, я тут же начал читать по новой. Первая и единственная. Было мне в ту пору лет 10 и я очень не хотел, чтоб история Разина заканчивалась вот так. Наверное, тогда я наивно думал, что Стенька жив, пока я про него читаю ...... Хотя, может быть не так уж и наивно. В конце концов, поёт же русский народ «Ой да не вечер», вот уже 350 лет без малого. Может подсознательно продлевает жизнь атаману, а может — это сам Степан и поёт нашими устами, пульсирует буйной кровью в русских венах.

Естественно (для меня), после романа Злобина, я прочитал и все другие книги о Степане Тимофеевиче. По моему скромному (иногда не очень) мнению, можно сказать, что у каждого автора — свой Разин. Вернее, не так ..... Разин конечно один, но каждый писатель видит его по своему. Алексей Чапыгин увидел чуть ли не былинного исполина из богатырского эпоса. Степан Злобин — идейно заряженного вождя стихийных народных масс, словно сошедшего из чëрно-белых советских фильмов о Гражданской войне. Василий Шукшин — как будто самолично (или «самодушно») вселился в своего мучительно живого героя, простого мужика Степана; стороннего взгляда Василий Макарович не выдержал, не усидел на месте. Иван Наживин и Вячеслав Усов не увидели ничего, хоть и пристально вглядывались. И вот, наконец, новый взгляд — взгляд Захара Прилепина.

«Как бы дико это ни звучало, но чтоб я написал «Туму», мне пришлось попасть в больницу с переломанным позвоночником, со сломанными в девяти местах ногами, с обширной черепно-мозговой травмой и так далее и тому подобное» (З. Прилепин)

Наверное не случайно, что первый взгляд переломанного Захара Прилепина — пришёлся на переломанного же, Степана Разина. В Азовской темнице, ломаный-переломаный-недоломаный-и не сломленный казак, с трудом открывает глаза, разрывая веками кровавую корку ..... Не былинный чапыгинский богатырь и не злобинский «Павка Корчагин». Может быть шукшинский, мятущийся простой мужик? Уже ближе, но мужик тот не так уж и прост, как увидим далее. Захар Прилепин, наверное первым из всех авторов, разглядел живого человека, своего (человека!) времени. Без былинного пафоса, идейно-стальной закалки и принудительного «опростомужичиванья». Без пусть и подсознательной, но подгонки под родные для писателя реалии. Просто человека 17 века, казака, хоть и неординарного. Ну наконец-то!

В «Туме» — две линии, как две дороги, движутся до поры не пересекаясь. Дорога первая — пленëнный, весь изломанный и израненный Разин, в тюрьме города Азова. Дорога вторая — жизнь Степана с юных лет, приблизительно с 1637 года. С того самого года, когда донские казаки в содружестве с запорожскими, взяли турецкую крепость Азов. Первая дорога — более философская, вторая — в основном биографическая и событийная. Вполне органично продвигаются параллельно друг с другом, чтоб в конце срастись в одно целое.

Следует учитывать, что перед нами — лишь первая книга из запланированной автором трилогии. Те, кто ждёт уже «здесь и сейчас» утопления княжны и другого, знаменитого и легендарного — возможно будут разочарованы. Пока что мы только следим за становлением героя и знакомимся со многими ключевыми участниками будущих событий. Узнаёте вон того степенного казака? Это разинский крëстный батька, Корнила Ходнев. Вон тот говорливый карапуз — Фролка Минаев. А вон тот одноглазый и безбашенный — Серёга Кривой. Кажется, Захар Прилепин никого не забыл. Даже Никифор Черток промелькнул в паре эпизодов, всеми другими писателями почему-то игнорируемый.

Набеги ногаев и крымцев и походы за зипунами; непростые отношения донцев с «братами хохлачами» и царскими воеводами; жизнь на казачьем Дону и увиденная степановыми глазами Москва; Соловецкий монастырь и патриарх Никон, с Фёдором Порошиным ..... это основные события первого тома. Заканчивается примерно 1665 годом, русско-польской войной. Братья Разины в Киеве. Старшему, Ивану, жить осталось всего ничего ......

Роман «Тума» ещё даже не вышел, а одна из претензий уже была озвучена — «Зачем? Тема давно закрыта романом Шукшина «Я пришёл дать вам волю» «. Роман Шукшина — велик и могуч, бесспорно. С одним «но» — Василий Макарович заворожен личностью Степана Разина и его мало интересует происходящее вокруг него. Захар Прилепин тоже заворожен личностью, но его — интересует. И поэтому, многое в книге Прилепина впервые.

Впервые — мать Разина, туркиня Михримах. Совсем немного страниц ей уделено, но как же монументально высечен её образ. Буквами в граните.

Впервые — полноценные и полнокровные, а не как довесок к легендарному родичу — отец и старший брат. Тимофей Разин и Иван Разин. Тоже — скульптура в прозе, если можно так выразиться.

Впервые — посольская деятельность Степана и ещё некоторые страницы из его «до бунташной» биографии, которые все другие авторы сочли не заслуживающими внимания. Захар Прилепин искренне и неизлечимо «болен» Разиным и «бунташным веком». Для него, не заслуживаюшего внимания попросту нет.

«Я мечтал о том, чтобы написать этот роман, с 14 лет. 35 лет!» (З. Прилепин).

Захар исполнил не только свою мечту, но и мою тоже. Я так-же мечтал о такой книге о Разине и примерно столько же лет. Только не написать, а прочитать. Наверное, даже немного дольше. Мечта сбылась на 1/3. Надеюсь, второго тома не придётся ждать 11 лет.

Тема Степана Разина и «бунташного века» не закроется никогда. Хотя Захар Прилепин из всех других авторов, на данный момент наиболее близок к её закрытию. Но один из вопросов, с грохотом захлопнулся прямо сейчас, прищемив нос захаровым недоброжелателям — Прилепин великий русский писатель, это уже несомненно! Пока не поставлена точка в завершающей книге трилогии, делать выводы несколько несвоевременно. Но меня не покидает ощущение, что в русской литературе грядёт нечто грандиозное. Грандиозное и навсегда. И я горд быть этому современником!

Когда-то, примерно тысячу лет назад, когда деревья ещё были маленькими, динозавры не вымершими, какашки мамонта не засохшими, а вокруг моей шеи был гордо повязан пионерский галстук ...... короче, в давнем-предавнем детстве, я просто неистово обожал истории про пиратов. Мушкетёров конечно тоже любил. И Чапаева. Но пиратов больше всех. «Остров сокровищ», «Одиссея капитана Блада», «Наследник из Калькутты», ещё что-то из Луи Буссенара и Фенимора Купера ...... вот это вот всё, царствовало в моей голове и служило дровами в костре воображения, пока в мои загребущие до книг руки, не попал «Степан Разин» С. Злобина (но это уже другая история). Можно сказать, что мятежный донской казак спустил «Весёлого Роджера» и перенаправил мой читательский фрегат совершенно по другому курсу. Но благодаря Майклу Крайтону, мне снова удалось на короткое время ощутить дуновение уже основательно подзабытого, но такого знакомого с детства бриза ...... Пиастры, пиастры!

Карибское море, 1665 год. Далëкая британская колония, Ямайка. Губернатор почуял возможность хорошо поживиться за счёт испанской короны и «дал наводку» известному каперу, капитану Чарльзу Хантеру. За определённый процент с добычи, разумеется. Далее всё как и положено, «по классике жанра» — капитан Хантер лично набирает команду отчаянных «джентльменов удачи» и отправляется потрошить карманы «благородных донов». Но практически с самого начала предприятия, что-то пошло не совсем так ......

Ну а следом, как на хорошем базаре добрая бабушка, автор с лихвой отвешивает читателю то, что и должно быть в каждом уважающем себя пиратском романе. Захватывающие дух морские погони и дым морских же сражений. Схватки как на твёрдой почве, так и на скользкой палубе. Завывающее в открытом море неистовство урагана, с непроглядной стеной дождя и поджаривающее обвисшие паруса, тропическое солнце. Роковые красотки, поруганные подлыми мерзавцами и алчущие справедливого возмездия. Дикари-людоеды и даже сам кракен, мифическое чудовище из глубин ....... Только Джека Воробья с Джоном Сильвером не хватает, для полного фарша.

Как и в любом другом пиратском романе от англоязычного автора, добро несут в основном англичане. Даже если это добро со специфическим запашком. Даже если Чарльзу Хантеру ничего не стоит перерезать кому нибудь глотку, но зато человек честный и женщины любят. Вот испанцы это да, однозначное зло. Тупые, злобные, нечистоплотные морально и физически, садюги. Французы ....... нуууу, есть среди них конечно и нормальные ребята, но в целом они скользкие и мутные какие-то. Ну а какие нибудь негры или индейцы- эти навроде милых и забавных домашних зверушек. Даже на людей смахивают.

При жизни автора, «Пиратские широты» не были опубликованы. Роман обнаружили в архиве писателя, уже после его смерти. И при чтении меня не покидало чувство незавершённости, словно читаю недоведëнный до ума черновик. Если можно так сказать, скелет без мяса. Книжка-раскраска, в своём изначальном состоянии. Всё сухо, лаконично, ничего лишнего. Ни одной буквы сверх минимально необходимого. Ни красочных колониальных локаций, ни ярких харизматичных характеров. Одна лишь голая история, быстро пробежавшая стометровку от старта к финишу. Впрочем, история получилась по настоящему захватывающей и то что лично мне не хватило красок — удовольствие от чтения не испортило. Ну, не сильно во всяком случае.

P. S. Экранизация могла бы получиться просто шикарной!

Чуть ли не каждый второй прочитанный мной отзыв на этот роман легендарного американского фантаста, начинается так: «Филип Дик не дожил буквально несколько месяцев, до премьеры фильма Ридли Скотта .......» Не буду оригинальничать и тоже начну аналогичным образом:

Филип Дик не дожил буквально несколько месяцев, до премьеры фильма Ридли Скотта «Бегущий по лезвию бритвы», с Харрисоном Фордом в главной роли. Фильма, навсегда изменившего в глазах читающей публики название романа «Снятся ли андройдам электроовцы?», на киношное и сделавшего возможно не лучшее творение Дика, однозначно самым популярным из его достаточно масштабного литературного наследия. По крайней мере я, человек достаточно далёкий от научной фантастики, про это произведение знал и без Википедии, вкупе с библиографией на сайте Лаборатория Фантастики. И когда встал вопрос, что бы такого прикупить из Дика для знакомства с творчеством, палец как бы сам собой, машинально, закинул «Бегущего по электроовцам» (пардон за каламбур), в корзину. Не без опаски, надо сказать.

Итак, мир после Финальной Всеобщей Войны. Большинство людей эмигрировали на Марс, а некоторые чудаки предпочли остаться деградировать на родном «голубом шарике» и дышать радиоактивной пылью. Один из этих немногих — Рик Декард, платный охотник на андройдов. Заветная мечта Рика — настоящее домашнее животное. И не какой нибудь ширпотреб, вроде кошки или хомячка, а что нибудь статусное. Страус там или какая нибудь породистая коза. Любое живое животное стоит в этом мире баснословных денег, зато искусственных «фальшаков» — пруд пруди. Причём качество отменное, могут даже жрать и гадить ....... Тем не менее, это всё не то, сами понимаете ....... И тут как раз в городе была выявлена группа сбежавших с Марса андройдов, в количестве восьми голов, которую как можно быстрее нужно было ликвидировать. Ну что ж, как раз вовремя. Мечты сбываются ....... наш охотник оказался совсем близко от заветной цели, убирать какахи за настоящей живностью, вместо поглаживания между ушей искусственного барана. Осталось совсем чуть-чуть ........

По тому, что я написал выше, может сложиться впечатление, что речь идёт о некоем ненапряжном фантастическом боевичке. Пиф-паф и погнали в магазин, оформлять страуса в кредит. Однако, нет. Достаточно тяжёлая, атмосферная и вихрящаяся в воображении радиоактивной пылью, книжка. Просто отдохнуть за чтением интересной истории не получится — Филип Дик, зажав вопросы, как гвозди, во рту, чтоб не мешали и деловито помахивая молотком, вколачивает их в голову читателя один за другим:

Где тут реальность, а где фальшивка?

Почему я убиваю андройдов, если они просто хотят жить свободно и «по человечески»?

Можно ли любить женщину-андройда?

Нужно ли защищать андройдов, если они единственные кто снизошёл до тебя, в твоей одинокой жизни?

Охотник ли я? Может просто убийца?

Не аморально ли забирать чужую жизнь, даже если она искусственная или совсем жалкая, как у паука?

Ну и так далее. Вопросов много, как пылинок в упомянутой выше радиоактивной пыли, а вместо ответов ....... пустота. Филип Дик прибил меня этой пустотой, как последним ударом символического молотка. Двумя гвоздями сразу — какой-то необъяснимой вселенской тоской и звенящим в могильной тишине одиночеством.

Неожиданно, но похоже творчество Филипа Дика, как говорится — «это моё!»

Знакомство будет продолжено.

Читая «Охота на удачу», почему-то вспоминал батю. Есть у него такая привычка — наблюдая как очередной киногерой с честью выходит из казалось бы безнадёжной ситуации или за шальной шайбой, залетевшей в ворота любимой команды, он неизменно цедит сквозь зубы:

- Везёт как ссаным котам!

Почему ссаным? Почему именно котам? История умалчивает. В романе Олега Кожина нет никаких ссаных котов, зато шального везения — хоть на развес продавай.

Одним аномально жарким летним днём, малолетний шкет Герка Воронцов, демонтируя на кухне старую мебель, выудил из какой-то щели пятирублёвую монетку ....... и сразу жутко захотел мороженого. И не просто мороженого, а того самого, до которого тащиться несколько кварталов по невыносимой духоте. Ну, пацан захотел — пацан пошёл ....... даже не подозревая, что в следующий раз попадёт домой примерно через месяц. Монетка оказалась не простым «пятачком», а мощным артефактом, приносящим удачу. Хотя казалось бы, какая уж тут удача — Герка только нос из подъезда высунул, а его уже пытаются ограбить, убить или ещё чего похуже ...... Беги, Герка Воронцов! Беги! И Герка побежал ....... припустил так, что и ему и читателю довелось нормально отдохнуть, только покачиваясь на волнах «Эпилога».

Книга — действие. Книга — бег. Книга — галоп. Как только Герка повстречал «пирсингованную» панкушку Лилю, в которой железа больше, чем мяса на костях и познакомился с бригадой «сборщиков», открывших сезон охоты на Геркину удачу, сюжет романа понёсся вперёд каким-то невообразимым галопом, даже не притормаживая на поворотах и не давая возможности восстановить дыхалку. Бешеный, ни на одной странице не провисающий драйв; нежно любимые и горячо ценимые кровь-кишки-распидорасило, сглаженные ненавязчивым юморком; разнообразный пантеон всяких мерзопакостных тварей, на контрасте с которыми особенно ценны редкие проявления человечности — такое мне по нраву, да.

Говорят, когда кажется, надо креститься. Перекрестился, всё равно кажется.

Первое: мне кажется, что автор человек чрезвычайно общительный. Если уж взялся рассказывать про Лиллькин пирсинг, то про каждую дырку и каждую железку. Если уж идёт Герка по тоннелю, то обязательно укажет на каждый камешек. Если уж мы с героями на свалке — то на каждую кучку заставит посмотреть и обо всех оттенках вони нас проинформирует. С одной стороны это конечно создаёт более чем отличную детализацию локаций, с другой — я тупо не успевал за Геркиной беготнёй и по ощущениям, к финалу выдохся сильнее главного героя.

Второе: мне кажется, что «Охота на удачу» просто идеальный материал для экранизации. Надеюсь киношники обратят внимание когда нибудь; например, когда надоест снимать всякую дрянь, вроде «Финист. Первый богатырь». Ну всё есть, прекрасная основа для зрелищного кино. И крутить-вертеть можно как угодно. Можно на первый план выдвинуть юмор и снять приключенческую комедию. Можно снять зубодробительный хоррор. Можно просто приключенческий экшн ...... Короче, много всяких можно, было бы желание.

Не идеально, есть до чего докопаться, помимо излишних порой подробностей ...... но не хочу. Прочитано увлечённо и с кайфом, а большего мне и не требуется. И снова отечественному хоррор-автору, я ставлю максимальную оценку. Скоро меня начнут подозревать в коррупции. Если не уже.

Всё таки, Эдуард Лимонов личность уникальная. На данный момент единственный современный российский автор, чья биография вышла на «загнивающем Западе». И не просто вышла, а даже побывала в списках бестселлеров. Действительно, для западного читателя — уникум. Ведь как начинал ....... уехал из «Империи Зла», побывал в самом низу «пищевой цепочки демократического организма»; но не сдался, не опустил руки, а написал гениальную книгу и стал знаменитым. Бурные аплодисменты, переходящие в овации. Занавес? Ага, размечтались.

Западный обыватель был шокирован, когда одним не особенно прекрасным днём, увидел по телевизору Лимонова, азартно пуляющего из сербского пулемëта, в сторону хорватов. Сила шока была примерно такая же, какая была бы у православного батюшки, если бы какой нибудь шутник зачитал ему вслух пресловутую сцену с негром, из «Эдички.....». Ну а затем у Лимонова вообще «кукуха улетела» — помимо Югославии, отметился также и в Приднестровье. Сошёлся в Москве с политическими маргиналами, основал фашистскую партию, а потом и вовсе сел в тюрьму, как террорист ....... Вот так подающая большие надежды знаменитость, в одночасье стала нерукопожатной. Человеком, о котором не принято упоминать в приличном обществе .......

Но Эммануэль Каррер всё таки рискнул и упомянул. Как показали списки бестселлеров и количество переводов на языки мира — вполне успешно. Масштаб личности Эдуарда Вениаминовича, оказался выше всех отмен и «нерукопожатий». Не зря же Захар Прилепин как-то сказал, примерно: «Мы живём в эпоху Лимонова». Если и преувеличение, то не сильное.

«Лимонов» — вторая из биографий, за авторством Эммануэля Каррера. Первая была посвящена знаменитому американскому фантасту, Филипу Дику. И разница в авторском подходе к двум великим, видна невооружённым взглядом. Каррер в первую очередь влюблён в творчество американца, а его персона кажется довольно скучной и малосимпатичной. В случае с Лимоновым, всё ровно наоборот — француз буквально заворожен силой личности русского писателя, а творчество идёт как бы в довесок. Эммануэль Каррер, наблюдая со своей французской колокольни, нихрена не разобрался ни в Лимонове, ни в России в целом, но попытка вполне искренняя и живая. Это заслуживает если и не уважения, то читательской симпатии.

Книга не случайно имеет подзаголовок — роман. Каррер неоднократно бывал в России, был лично знаком с «героем своего романа» и со многими людьми из его ближнего круга, но всё же основным источником информации биографу послужили ....... книги самого Эдуарда Лимонова. Некоторые эпизоды перекочевали в биографию, практически без изменений. Эдуард Вениаминович очень старательно, по кирпичику, выстраивал мифологию вокруг себя любимого. Автобиографичность в его прозе — лишь центральный стержень, ну или шест в стриптиз-клубе, на котором авторское альтер-эго Эдичка крутится так, как того возжелает Эдуард Вениаминович. Если хорошо — то и купюру в трусы. По сути, Эммануэль Каррер написал биографию не Эдуарда Лимонова, а Эдички. Авторского альтер-эго. Заложил свой кирпичик в здание лимоновской мифологии. Реальный Эдуард Вениаминович в книге конечно тоже есть, но лишь как шест посреди большой сцены.

Впрочем, это не претензия. Так и было задумано — в конце концов, Эдичка неотъемлемая часть личности Эдуарда Вениаминовича. Эммануэля Каррера заворожил этот танец на шесте — ну так он же не из воздуха возник, хореографом выступил реальный, великий русский писатель, Эдуард Лимонов. Посредственность свою мифологию не построит, сие и из великих не каждому дано.

»- А всё-таки странно. Почему вы решили написать обо мне книгу?

Он застал меня врасплох, но я стараюсь ответить как можно искреннее: потому что у него — или у него была, я уже не помню, как я выразился, — потрясающе интересная жизнь: романтичная, полная опасностей, тесно перемешанная с шумными историческими событиями.

И тут он произносит фразу, которая меня потрясает. С сухим смешком, глядя в сторону:

- Дерьмовая была жизнь, вот так».

Француз написал захватывающую книгу. Сумел создать потрясающий портрет на фоне эпохи, но не сумел разглядеть живого человека, стоящего в тени монументального здания. Или не захотел. Не факт, что и мы захотим — потому что потрясающе, интересно, шумно и романтично. Эдуард Вениаминович это понимал, сам же здание и возводил, но мимолëтную горечь удержать не смог.

Госпожа История дама непредсказуемая. Бывает, некоторых героических героев и лютых злодеев в упор не замечает. А случается, достанет из кармана потрëпанный блокнотик, поправит очки на носу, да и запишет в свои анналы какого нибудь проходимца. Такого, например, как купчишка из Ржева, Остафий Трифонович Долгополов. Ибо жулик сей ухитрился «кинуть на бабки» не кого нибудь, а саму государыню императрицу Екатерину Великую. Вон оно как!

Итак ...... в маленьком, но бойком городишке Ржеве, жил да поживал разорившийся купец, Остафий Долгополов. Ну как жил ....... более поганой, чем его финансовое положение, была только долгополовская репутация. Весь Ржев был в курсе — большего хлюста и выжигу, чем Остафий Трифонович, нужно ещё поискать. В следствии этого, никто не хотел иметь с Долгополовым никаких дел. Существовал, короче. Госпожа Фортуна обходила стороной, птица Удача неизменно пролетала мимо ....... пока Остафий не услышал, что под Оренбургом объявился чудом спасшийся государь Пётр Фёдорович. Ну или Емелька Пугачёв, по официальной версии. Тут-то у Долгополова заблестели масляные глазки. Вот она, возможность и госпожу Фортуну отвести на сеновал и у птицы Удачи перья повыдергать. Недолго думая, Остафий Трифонович отправился на встречу своей судьбе — рваным ноздрям, клейму, кнуту и пожизненной каторге, с содержанием в оковах .........

Не без приключений прибыв наконец в ставку самозванного Петра Фëдоровича, Долгополов «напомнил» о долге в 700 рублей и предъявил счëтец к оплате. Емельян Иванович Пугачёв от души над жуликом посмеялся и соизволил щедро наградить — не повесил на ближайшей сосне. На этом бы, конечно, Остафию Трифоновичу и остановиться ....... но он уже серьёзно настроился на сеновал с госпожой Фортуной и на жареные окорочка птицы Удачи. Сбежав от Пугачёва, наш проходимец взял курс на Санкт-Петербург ......

........ где без мыла ухитрился пролезть на аудиенцию к императрице, назваться яицким казаком, набрехать с три короба и пообещать преподнести на блюдечке с голубой каëмочкой, живого злодея Пугачёва, всего лишь за какие-то жалкие 20 тыщ рублей. В отличие от неграмотного казака Емельки, просвещëнная Екатерина Алексеевна, на развод повелась с энтузиазмом. Была создана специальная комиссия, выделена запрошенная сумма ....... с большей частью которой, Долгополов по дороге, от комиссии смылся. Погулять удалось правда недолго, но вполне достаточно для того, чтоб госпожа История записала ФИО ржевского мошенника, в свой блокнотик.

Повесть Вячеслава Шишкова «Прохиндей», в отличие от других его произведений, издавалась всего дважды и не входит ни в одно из собраний сочинений классика русской литературы. Причина проста — она в полном составе является частью третьего тома эпопеи «Емельян Пугачёв». Видимо похождения ржевского прощелыги настолько увлекли Вячеслава Яковлевича, что он решил скомпоновать эпизоды с его участием, в отдельную книжку. В этом и основной недостаток — повесть напоминает лоскутное одеяло, хоть и крепко сшитое, но из отдельных и порой плохо сочетающихся кусков материи.

Госпожа Фортуна больно врезала Долгополову по морде, птица Удача снова пролетела мимо, игриво помахав крылом ...... но зато госпожа История была щедра и в её блокнотике фамилия прожжëнного аферюги, на веки вечные записана рядом с Пугачёвым, Орловым, Суворовым, Паниным и Екатериной Великой. Интересно, думал ли об этом Остафий Трифонович на каторге, гремя цепями? Сожалел ли?

«А что это было, а?»

После прочтения первого рассказа, я действительно не понял, что, собственно это было. Что я только что прочитал? И главное, что делать дальше? Отложить в сторонку и хорошенько всё обдумать или нырнуть с головой в этот омут и будь что будет? Я выбрал второй вариант и тьма непроглядная сомкнулась надо мной, как воды какой нибудь реки, над утопленником. Это наверное первая книга в моей читательской биографии, о которой я не в состоянии рассуждать с точки зрения размышлений о прочитанном. Могу только сумбурно описать некие свои эмоциональные ощущения. Первая книга, которую я вроде как бы читал и в то же время не читал. Это она пожирала меня 500 с лишним страниц и выплюнула, одновременно с последним знаком в «Послесловии». Первая книга хоррора, которая меня не развлекла, не насмешила, не восхитила ....... а действительно напугала. Хоррор ведь и должен пугать, да? По штату положено. Но штука в том, что я сам так и не понял, чего именно я боюсь? Книга — страшный сон. Когда просыпаешься в холодном поту, дрожа от ужаса и не можешь ничего вспомнить. Только некие обрывки кошмаров, вроде вызванного с того света Фёдора Михайловича, заживо пожирающего девочку Дольку или мёртворожденного младенца, зашитого в морге, в утробу мёртвого бомжа. Книга ночь и книга смерть, когда тьма абсолютна и звёзды мертвы. И каждый как бы спящий, на самом деле мёртв. И надежда хотя бы на лучик света, умерла так давно, что её уже никто и не помнит.

И мёртвая, кладбищенская тишина, которую периодически разрывает на лоскуты издевательский, визгливый смех Гоголя, Андреева, Достоевского, Лескова, Чехова, Леонова, Лавкрафта, Кинга, Баркера, Платонова ........ постепенно переходящий в торжествующий вой оживших мертвецов. Я всегда считал себя человеком достаточно начитанным, но эта книга внушила мне ощущения одинокого пенька на поляне, над которым хохочет огромное, необъятное, полное уже мёртвых и пока ещё нет, звёзд, небо. Я узнавал некоторые голоса, а некоторые лишь чувствовал, словно касание холодного дуновения, разгорячённой кожей.

Не буду останавливаться на каждом рассказе отдельно, но назову свой Топ-6. Шесть обрывков ночного кошмара, которые пожрали мой мозг с особенно громким и аппетитным чавканьем:

«Тень моего брата».

«По течению Обратного года».

«Выя».

«На краю, лицом к закату».

«Девочка, которую любили».

«Имя».

И снова: «А что это было, а?». Я так и не смог найти ответ, на свой же, собственный вопрос. Может быть у кого нибудь ещё это получится?

Горячо рекомендую всем.

Категорически не рекомендую никому.

В первом случае тьма поглотит вас, пожрёт и выплюнет, с ответом или без оного.

Во втором — едва коснувшись кончиком пальца, бегите без оглядки. А лучше вообще не касайтесь, засосёт.

Ненужный вариант, зачеркните сами.

P.S. Огромное спасибо автору за возможность приобрести книгу с автографом. И за эти прожитые, кошмарые сновидения — интеллектуальные, эмоциональные и эстетические.

На одной из вечеринок, прикола ради, Том Уоллис позволил себя загипнотизировать. Ну, посмеялись и забыли. Только вот вскоре, бедняге Тому стало не до смеха .......

Гипнотическое вмешательство, что-то повредило в мозгу главного героя и он стал подобен чуткому локатору, улавливающему чужие мысли и настроения. И вот за милыми и добродушными лицами соседей, неожиданно начинают проявляться довольно гадостные рожи, с ещё более гадкими мыслишками. А по ночам, Уоллиса начинает преследовать призрак женщины в чёрном платье .......

Старенький роман, 1958 года выпуска; как старый раритетный автомобиль. Новым моделям не конкурент, но ему это и не требуется. Он прекрасен своей собственной, сейчас наверное уже не актуальной, прелестью. Никаких вам кровавых рек, с кишковыми берегами. Никакого весёлого мордобоя, с душевной расчленёнкой. Представьте себе, за весь роман не только никого не изнасиловали, но даже ни разу не пошутили ниже пояса. Всё чинно, скромно, благородно. И тем не менее, интересно.

Ричард Матесон всё таки мастер, не зря им восхищались мэтры от Стивена Кинга и Дина Кунца, до Рэя Брэдбери. Может взять читателя за глотку, одними лишь голыми атмосферой и грозовыми раскатами грядущих катаклизмов ....... и не отпускать до самой финальной точки. Виртуозно, когда надо придушивая, чтоб у читателя перехватило дыхание и когда потребуется ослабляя хватку, чтоб вдохнул, бедолага.

Добротная мистическая история с привидением, с небольшим детективным элементом. Крепкая старая школа. Бодрый, шустрый триллерок; «проскальзывает» влёт и с удовольствием, как холодное пиво после бани. Если нужна какая нибудь ненапряжная, атмосферная книжка вечерок скоротать, под завывание ветра и шелест листвы за окном — самое оно.

На мой взгляд, записки Вересаева до сих пор наиболее значительное произведение русской литературы о Русско-японской войне. Несмотря на то, что есть такие замечательные исторические полотна, как «Цусима» Новикова-Прибоя, «Порт-Артур» Степанова, несколько романов Валентина Пикуля и другие.

В июне 1904 года, как врач запаса, Викентий Вересаев был призван на военную службу. На фронт выехал в августе 1904 года и вернулся с войны в начале 1906 года. Участвовал в качестве врача полевого госпиталя в боях на реке Шахе, в Мукденском сражении.

Несмотря на документальное описание событий, читается практически как художественное произведение. Подробности армейской жизни, сопряжены с размышлениями автора об увиденном; превосходным, атмосферным описанием тех мест, где на данный момент находился полевой госпиталь Вересаева. «На японской войне» — своего рода дневник очевидца событий. Подробно рассказывается о мобилизации солдат, о дороге на фронт, о военных событиях, о бессовестном карьеризме и воровстве высших чинов и патриотизме чинов низших; передаются настроения русских офицеров и солдат во время военных действий и буквально витающий в воздухе дух неизбежной революции.

Многие критики впоследствии обвиняли Вересаева в излишней сатиричности и антипатриотизме ....... но честно говоря, читая про все те случаи бардака и бестолковщины, свидетелями которых довелось стать Викентию Викентьевичу, рука не поднимается бросить в него камень. Сильнейшие страницы книги — глава про «великое отступление», после Мукденского разгрома. Вернее, про тотальное и паническое бегство. Недоумение, шок, чистый и концентрированный ужас происходящего ........ видимо на этой дороге смерти, Вересаев и потерял те последние крохи «диванного» ура-патриотизма, в основном свойственного людям, никогда не видевшим войну.

Многие фрагменты вересаевских мемуаров и в нынешние непростые времена, просто пугающе актуальны. Правда ведь, словно сегодня написано:

«Но вблизи это выглядело иначе. Кругом, в интеллигенции, было враждебное раздражение отнюдь не против японцев. Вопрос об исходе войны не волновал, вражды к японцам не было и следа, наши неуспехи не угнетали; напротив, рядом с болью за безумно-ненужные жертвы было почти злорадство. Многие прямо заявляли, что для России полезнее всего было бы поражение. При взгляде со стороны, при взгляде непонимающими глазами, происходило что-то невероятное: страна борется, а внутри страны её умственный цвет следит за борьбой с враждебно-вызывающим вниманием. Иностранцев это поражало, «патриотов» возмущало до дна души ....... «

»...Ты ж меня знаешь Абдула. Я мзду не беру. Мне за державу обидно ...»

Вот это бессмертное, верещагинское «За державу обидно», кипятком обжигает на протяжении всей книги. «Излишняя сатиричность» и «антипатриотизм» Вересаева — на самом деле болючие, загнивающие ожоги, которые в конечном итоге привели к катастрофе всего организма.

Годы спустя. Знакомые места рядом с морским побережьем и парочка знакомых же морд — постепенно спивающийся шериф Питерс, который давно уже не у дел и никак не может позабыть пережитый кошмар и одна из выживших дикарок-людоедок, коей удалось «сколотить» новую стаю. Снова домик в глуши, на этот раз не с успешной редакторшой Карлой, а с молодой семьёй; снова приезжают гости и снова племя каннибалов решит поохотиться именно там и именно на них ........

Продолжение получилось с одной стороны более ровным и качественным, как никак написано годы спустя и уже зрелым мастером. Нет перепадов от сонной мухи, к бешеному драйву — всё постепенно, по нарастающей, со взрывом экшена в кульминации. К положительно-карамельным героям, добавился воняющий перегаром харизматичный говнюк, которого лично мне недоставало в первой книге. С другой стороны — конкретно здесь, зрелый мастер сыграл по общепринятым правилам; если можно так выразиться — в рамках закона и не дотянул до того беспредела, который творил по молодости. Жестокости и натуралистичных сцен тоже достаточно, но случилось более страшное — Джек Кетчам стал жалеть как своих героев, так и нервы читателей. Словно отмороженный хулиган в последний момент наносит удар не ножом в горло, а рукояткой по лбу. Тоже больно, даже обидно ...... но уже не смертельно. Ну и финал ....... в прошлый раз недовесил вам голливудского хэппи-энда? Извините, держите два! Эх, молодость. Никакой опыт и мастерство тебя не заменят.

Тот день, когда в голову Карлы пришла дурацкая идея снять домик в глуши, недалеко от моря и поработать над рукописью (она редактор), явно был не самым удачным. Но Карла этого ещё не знала и вовсю наслаждалась грядущими радужными перспективами хорошего отдыха, карьерного роста и ощутимого пополнения банковского счёта. Молода, красива, успешна ....... совсем недавно поменяла любовника, жизнь только начинается.

У друзей Карлы, приехавших к ней на выходные и у лениво попивающего пивко, в тихом сонном городишке, где нихрена не происходит, шерифа Питерса — тоже всё в порядке. Как в настоящем, так и с планами на будущее. У всех всё не то чтобы хорошо, а даже очень замечательно ........ пока не нарисовалось племя каннибалов и подручными средствами (ножи, топоры, зубы), не внесло свои корректировки в эту идиллию.

Лениво жужжащее, как полудохлая муха на солнцепёке, течение сюжета первой, без малого сотни страниц, сменил совершенно безумный кровавый ад, страниц оставшихся. У старины Джека Кетчама наглухо «снесло кукушку» и он устроил для своих героев такое, что мне трудно подобрать цензурные слова, чтоб описать все те бесчинства, которые вынуждена была стерпеть бедная бумага, нового издания. Пускай будет грёбаный песец.

Расчленёнка, изнасилование, барбекю из свежей человечинки, изощрённый садизм, разрывание зубами заживо и поедание гениталий ....... короче, тот самый парень, которого просто «чик ножичком по горлышку и он уже на небесах», оказывается был редким везунчиком. Ко всему прочему, если на протяжении чтения меня и посещала некая надежда хоть на какой-то лучик света, во всём этом беспредельном мраке ....... то в концовке Джек её безжалостно прихлопнул, как таракана тапкой. Безжалостный — пожалуй подходящее слово, характеризующее литературный дебют Кетчама. Безжалостный для злодеев, для героев и для читателей. Добро пожаловать в ад, мест хватит на всех!

«Рюрик» Анны Козловой, не исторический роман о легендарном варяге, основателе Русского государства, как мог бы подумать человек, с творчеством госпожи Козловой никогда ранее не сталкивавшийся. Рюрик — это кличка попугая, с довольно пакостным характером. В романе эта дрянная птичка выполняет функции скелета в шкафу ....... ну или чёртика из табакерки. Время от времени врывается в жизнь героев, держа тёмные тайны прошлого в клюве и шарахает ими прямо по башке.

Вообще «Рюрик» — этого своего рода предшественник «Леса» Светланы Тюльбашевой, только на более высоком уровне. Что объясняется лишь одним — как автор, Анна Козлова талантливее Тюльбашевой примерно на голову и ещё шляпку сверху. Поэтому и текст в литературном плане сильнее и изложенная история стройнее и крепче, да и персонажи похожи на живых людей, а не на тупое быдло с карикатур из дешёвого журнала. И смотрит Анна на своих героев не с иррациональным страхом и ненавистью, как Светлана, а скорее с ядовитым сарказмом барыни, которой посчастливилось побывать на экскурсии в колхозе «Красная заря».

Итак, из дорогущего частного интерната в Мытищах, сбежала семнадцатилетняя девушка Марта и направилась в сторону Архангельска. С целью познакомиться с мамой, которую никогда в жизни не видела. Как и героини тюльбашевского «Леса», Марта словно бы поставила перед собой цель — всенепременно доказать всем, что бабы не дуры, а ещё дурнее. Путешествие Марта начала с трассы, где познакомилась с начинающим байкером, вдвое старше её. Для оплаты проезда, наша умница приберегла самую твёрдую и всегда конвертируемую валюту — натуру. Байкера Михаила (так его звали) нисколько не смутили связь с несовершеннолетней и возможная уголовка по нехорошей статье, зато очень не понравились попытки этой заразы тянуть из него деньги и вмешиваться в его личные дела. Кончилась дорожная любовь рукоприкладством и посылом Марты по известному адресу. Наша героиня, которая не просто дура, а ещё дурнее, не придумала ничего лучше, кроме как угнать у недоделанного ловеласа «железного коня», купленного в кредит, заехать в лес, упасть в грязную колею и отправиться далее пешком. С такими умственными способностями, у Марты не было ни единого шанса не заблудиться .......

Пока наша «ещё дурнее» страдает и пытается выжить, её исчезновение наконец-то обнаружилось и к поискам, вот просто от нехрен делать, подключается журналистка Катя Беляева. Тоже из тех, кого Рюрик в башку клюнул. Женщина редкой щедрости — просто не может сказать «нет» ни одному встреченному на жизненном пути алкашу. Как в плане составить компанию по распитию горячительного, так и в плане «по быстрому». Если уж такая ищейка выходит на след, то волноваться нечего, всё будет в ажуре. Катя Беляева буквально понеслась к цели, между делом бухая и раздвигая ноги ....... ну, в конце концов у каждого свои методы взаимодействия с источниками информации.

СПОЙЛЕР — Едва живую Марту, ищейка Беляева таки нашла. Наша идиотина, сумела заблудиться не так чтобы очень далеко от грунтовой дороги. Подцепив попутно капитана полиции для дальнейшей совместной жизни и несколько раз утешив злополучного байкера Михаила, бойкая журналистка заслужила право повесить табличку HAPPY END.

В принципе, неплохая книга. По крайней мере, точно не скучная. О разном настоящем, в которое врывается прошлое в виде давно уже сдохшего попугая Рюрика и разрывает казалось бы уже затянувшиеся раны. Временами по настоящему смешно, а чаще — можно преисполнится шовинистической мужской гордостью, снисходительно наблюдая за тем, что творят наши несравненные дамы и читая попытки одарить человечество мудростью, в формате пространных рассуждений как авторки, так и её «героек».

Третий том «Малазанской книги павших», является продолжением первого — романа «Сады луны»; действие разворачивается параллельно с событиями тома второго — романа «Врата мёртвого дома». Мы на время оставляем Семиградье и возвращаемся в Генабакис; снова встречаем хорошо знакомых по первой книге героев. А заодно знакомимся с целой россыпью новых. К нашим «старым приятелям» — Скворцу, Ганосу Парану, Току-младшему, Дуджеку Однорукому, толстяку Круппу, Аномандеру Рейку, сжигателям мостов и прочим, добавятся такие колоритные личности как Ворчун, со своей несносной подружайкой Каменной, благородный до изжоги войн Итковиан, обворожительная колдунья Госпожа Зависть и великое множество других. Наверное, «Память льда» самый густонаселённый роман фэнтези, который я когда либо читал. Отдельно стоит упомянуть парочку некромантов, перекочевавших сюда из серии повестей, составивших сборник «След крови» — Бошелена и Корбала Броша, с их вечно всем недовольным слугой Эмансипором. Встреча с ними на страницах книги из основного малазанского цикла — вроде как и мелочь, а приятно. Рад вас видеть, засранцы! Судя по всему, этих ребят Стивен Эриксон назначил старшими по юмору и они справились с задачей на отлично.

Стержневая линия книги — ужасающее новое государство Паннионский Домин, с неким Провидцем во главе, состоящее из религиозных фанатиков-людоедов и расползающееся по континенту, как раковая опухоль. Ради его уничтожения, объединили силы вчерашние враги — армии Дуджека Однорукого и Каладана Бруда. От стержневой линии, как от федеральной трассы, расходятся в разные стороны многочисленные побочные, словно просёлочные дороги. Тут и любовная история смертного вояки Скворца с бессмертной тисте анди Корлат; противостояние колдуньи Серебряной Лисы, со своей матерью Мхиби; баргасты и их древние боги; гибель и возрождение отряда наёмников «Серые мечи» и так далее. Чтоб перечислить всех действующих лиц и все сюжетные перипетии этого тысячестраничного «кирпича», пришлось бы писать не короткий отзыв, а целый рассказ или даже небольшую повесть.

Первые два тома «Малазана», были своего рода гигантской прелюдией, когда хоть и очень интересно, но всё таки нихрена не понятно. «Память льда» — уже непосредственно само действо, когда к интересу добавились смысл и понимание происходящего. Если уважаемый читатель всё таки преодолел этот чрезвычайно высокий порог вхождения, выжил в эпической финальной битве за столицу Домина — Коралл и оплакал всех павших, значит может смело вставать в очередь за паспортом МНР (Малазанской Народной Республики). Малазан уже не отпустит.

В своё время, роман «Врата мёртвого дома» впечатлил меня до отпада челюсти. «Память льда» сплясала на моей бедной, упавшей челюсти кукарачу, в пыль растоптав её сапогами пьяного, малазанского морпеха. На данный момент — безоговорочно лучший роман фэнтези, который я читал. Даже не знаю, что можно поставить на одну ступень с этим грандиозным миром, созданным воображением Стивена Эриксона ........ Джо Аберкромби сразу иди покури, со своим Земным кругом. Средиземье и Семь королевств? Возможно. В «Памяти льда» есть всё — масштабные сражения и любовь; предательство и самопожертвование; неудержимое насилие с «кровь-кишки-распидорасило» и человечность; чёрный как душа некроманта юмор и почти детская непосредственность; ненависть и настоящая дружба. По моему, это та вершина, выше которой лишь небо. И сей факт не только восхищает, но и настораживает — впереди ещё семь книг; удастся ли устоять на пике и не съехать на жопе вниз.

Читал переиздание от «Азбуки», в переводе Игоря Иванова, который в сети не отругал только ленивый. Так вот, не обращайте внимание на ругань — читается великолепно, нисколько не хуже первых томов в переводе Е.Лихтенштейна. Если вместо литературного перевода, нужен достоверный, вплоть до каждой запятой, подстрочник — гугел в помощь.

«Чёрная обезьяна» не входит в список любимых народом произведений Захара Прилепина. Вот сколько не читал различные читательские отзывы, рецензии, рейтинги — нет её. Как будто и не было. Да и сам Захар, в различных интервью, если и вспоминает об этом своём романе, то очень редко и крайне немногословно. Интересно, почему? Неудача? Ну, кто же без греха? И на солнце бывают пятна, как говорится.

Молодой журналист получает доступ в некую сверхсекретную лабораторию, где содержатся всякого рода выродки рода человеческого — террористы, убийцы, насильники и ....... группа странных детей, которые якобы, самые опасные хищники в этом «зоопарке». И одновременно расследует массовое убийство жильцов целого подъезда, в одном из домов вымышленного маленького городка. По предварительным данным, бойню устроили дети ........ А на улице аномально жаркое лето. Жара туманит мозг, затрудняет дыхание и стекает по телу липким потом ........

....... и в этом туманном и потном мареве, журналист переживает катастрофу в семейной жизни, деградацию и распад собственной личности, всё сильнее запутываясь в липкой паутине безумия. Дети-убийцы, проститутки, менты, кавказцы-сутенеры, циничные политиканы, пациенты психушек, беспросветная российская провинциальная хтонь — всё это закружилось, завертелось в каком-то необъяснимом и сумасшедшем вихре и подхватив главного героя, понесло его прямиком в призывно распахнутые врата личного ада.

Солнечный удар, после тяжёлого похмелья ....... воспоминания из прошлого, среди которых ни одного светлого. Каждое — кровоточащий рубец на сердце. Два искусственных эпизода о берсерках-недоростках, как выпавшие изо рта вставные зубы, уснувшего в луже алкоголика ....... Прилепин мастер создавать единое и органичное полотно, из казалось бы разрозненных кусочков мозаики. «Грех» и «Ополченский романс» не дадут соврать. Но здесь — алкогольные галлюцинации, которые опять же не дают ничего, кроме липкого ощущения безумия и свиста ветра, в пустой башке.

И ещё, что редкость для творчества Прилепина — семья не как «мой дом — моя крепость», а как болото, в котором ненавидят и терпят. И дети, как густая и вязкая грязь, не позволяющая из этого болота выбраться. Засасывающая всё глубже и глубже. Как в том старом и глупом анекдоте:

- Дети же цветы жизни!

- Ага! Цветы на моей могиле!

Я бы не удивился, прочитав этот роман, скажем, за авторством Дмитрия Глуховского. Но Захар Прилепин ...... Интересно, «Чёрная обезьяна» это временное, краткосрочное помутнение или наоборот, вырвавшийся из липких подземелий сознания, настоящий голос Захара, а помутнением является всё остальное творчество?

Кстати, любопытно, что почти в одно время с романом Прилепина, своё «Комьюнити» издал и Алексей Иванов. Книга, похожая своим липким безумием на прилепинскую, если не как брат близнец, то как сводный. Даже кульминация с любовницей, почти идентичная. И оба романа — самые слабые в библиографии, что Иванова, что Прилепина. Неожиданно слабые. Видимо, пили вместе, жарким летом (Шутка!).

По моим ощущениям, Захар Прилепин решил сыграть на чужом, незнакомом поле. И не то что бы проиграл ....... Не то что бы засандалил мяч в свои ворота ....... А вообще забыл, зачем вышел на поле и как называется эта круглая, кожаная штука. Сыграть не получилось, но хоть пробежался пару кругов вокруг стадиона. При удушающей, аномальной жаре и заливающим глаза, липким потом ....... и наблюдающими за этой пробежкой с пустых трибун, парой-тройкой подозрительных ребятишек.

Слишком много липкого в отзыве. Я не специально. «Чёрная обезьяна» та самая книга, после которой не помешало бы принять душ.

Сразу скажу, я не большой любитель научной фантастики. Читал её очень мало и всегда предпочитал фэнтези и хоррор. Моё знакомство с творчеством Филипа Дика, до сей поры ограничивалось просмотром фильмов «Бегущий по лезвию бритвы» и «Вспомнить всё», снятых «по мотивам». Ну, здравствуй, Фил!

Открывать для себя культового американского фантаста, я решил не с его произведений, а с одного из двух, изданных на русском языке, жизнеописаний. Выбор пал на книгу Эммануэля Каррера.

Ну что ж ...... С ярким портретом своего героя, Каррер в принципе справился. С жизненной драмой незаурядной личности — тоже. Человек, жаждавший славы «серьёзного» писателя, отвергнутый в этом плане всеми издателями, нашёл свою нишу в малопрестижном жанре, хлеба насущного для. И в этой своей нише не ограничился статусом «первого парня на деревне», а провозгласил себя чуть ли не Пророком, первым после Бога ....... миллионы поклонников Дика по всему миру, с этим вполне согласны. Неудачник, большую часть жизни прозябавший в нищете, незадолго до смерти наконец-то обретший культовую славу и богатство. Любимец многих и многих, предпочитающих однако выражать свою любовь на расстоянии, ибо в пределах досягаемости, автор знаменитого «Убика» был довольно таки неприятным типом ......

....... типом писавшим доносы, параноиком, законченным наркоманом, неудавшимся суицидником и вообще, безумным как «мартовский заяц». Вполне классический портрет сумасшедшего гения, покорителя женских сердец. Личной жизни Фила Дика, биограф уделил пожалуй больше внимания, чем его творчеству. Если из творений писателя подверглись разбору лишь самые-самые, то каждая из дам была представлена поимённо и во всех подробностях. Первые две жены, от которых писатель просто ушёл. Третья, от которой сбежал в ужасе, сверкая пятками. Четвёртая и пятая законные и ещё несколько гражданских, которые уже сами не выдержав, сбегали от «живого классика».

В общем, портрет получился с запашком «жареного». При этом, Каррер активно взбивал в коктейль как собственно задокументированные факты из жизни Дика, так и фрагменты из его произведений, показавшиеся биографу автобиографичными. К тому же честно признался в послесловии, что заполнил некоторые пробелы, своими выдумками. С перелистом последней страницы, возникает вполне резонный вопрос — я всё таки прочитал биографию Филипа Дика или историю его альтер-эго? На данный момент, лично для меня, ответ не очевиден.

Одна из книг, входящая по многочисленным отзывам критиков и «коллег по цеху», в «золотой фонд» американской литературы. Время действия — вскоре, после окончания Гражданской войны.

Итак, у четырнадцатилетней Мэтти Росс убили и ограбили отца. Убийца скрылся на Индейской территории. Поскольку надежда на правосудие слабая, юная Мэтти решила взвалить груз справедливого возмездия, на свои хрупкие плечи.

Железная хватка — это видимо про нашу героиню. Несмотря на школьный возраст и уже упомянутую хрупкость, хватка у девушки что у питбуля. И характер ничуть не лучше. Порядком заколебав всех в маленьком городке Форт-Смите, штат Арканзас, Мэтти наконец-то отправилась в путь, в компании профессионального «охотника за головами» Кочета Когбёрна и техасского рейнджера, по фамилии Лабёф. Когда милая девочка наконец-то свалила из Форт-Смита, многие горожане наверняка перекрестились.

Говорят, женщина на корабле к несчастью. В опасном предприятии на Индейской территории, при преследовании банды грабителей, к которой примкнул убийца — тоже явно не к выигрышу в лотерейку. Тем более даже не женщина, а вреднющая, мелкая зараза. Не удивительно, что Когбёрн и Лабёф попытались было избавиться от этого балласта, но как говорится, не на ту напали. Питбуль в юбке, уцепился в них железной хваткой.

Вообще, компания подобралась вполне себе харизматичная, хоть и не оригинальная. Одноглазый, любящий прибухнуть, пожилой разгильдяй Когбёрн и смазливый техасский понторез Лабёф — тот дуэт, чьи подобия вот уже много лет победоносно шествуют через прорву американских боевиков, разной степени качества. Их взаимные подколки и подначки — гарантированные улыбки и «зрительские симпатии».

«Когбёрн на это говорит:

– Если я когда-нибудь увижу кого из вас, техасских сучков, и он мне скажет, что никогда не пил из конских следов, так я ему руку пожму и подарю сигару с Дэниэлом Уэбстером.

– Так ты не веришь мне? – Лабёф спрашивает.

– Верил первые двадцать пять раз, когда мне про это пели».

Сюжет простой, как бейсбольная бита. Но, пожалуй, сама история в романе не главное. Потрясающе переданная атмосфера места и времени, когда на страницах из мёртвой древесины, «живёт жизнь». Очень американский роман, который по настоящему поймут, оценят и полюбят только американцы. А я, без многочисленных сносок, чувствовал бы себя полным тормозом. Ну или медленным газом, если угодно. И конечно, живой голос маленькой зануды Мэтти Росс, от чьего лица ведётся повествование, сперва несколько раздражает своей бесцеремонностью, а потом без лишних церемоний, словно привязывает к хвосту мустанга и волокёт по следам шайки Счастливчика Неда Пеппера. Уж если у Когбёрна и Лабёфа не получилось избавиться от этой мелкой засранки, то читателю-то куда рыпаться!

Чарльз Портис — типичный пример автора одной книги. Ничего из написанного им, как до, так и после «Железной хватки», успеха не имело. Но тот единственный случай, когда автору улыбнулась удача — стал классикой. Думаю, при жизни сей факт его не очень сильно огорчал.

«Злой как сто собак, человечий враг,

Краснорылый лупоглазый, черный вурдалак.

Ночью не шатайтесь по погостам просто так —

Вас поймает, разорвет и съест ночной мудак —

Вурдалак! (Fuck!)»

Эта песенка про вурдалака от Юры Хоя, по неизвестной причине нарисовалась в памяти и на максимальной громкости орала саундтреком на всём протяжении чтения второго тома «Заступы». Нарисовалась так, что хрен сотрёшь. Уж не знаю почему — Рух Бучила, конечно, не сказать чтоб симпатяга «аленделоновского» типа, но точно не краснорылый и не лупоглазый. И не чёрный. И уж совершенно точно не мудак — нормальный мужик, хоть и нечисть. Вроде бы из племени кровососущих, но водку любит больше. И к бабам неравнодушен, в неприличном смысле. И чувство юмора всегда при нём, хоть и весьма специфическое. Словом, если заглянет такой товарищ в гости, то сперва как и положено при виде вурдалака, душа сиганёт в пятки; но несколько минут спустя вернётся обратно — Бучила достанет поллитру из кармана кожаного плаща.

Первый сборник был в большей степени жёстким тёмным фэнтези, чем хоррором. Второй, скорее наоборот — по жёсткости паритет, но менее сказочный и по моим ощущениям, более кровавый. И разудалый наш вурдалак, вроде как повзрослел, что-ли. Хотя начиналось всё, как говорится, в «старых-добрых традициях».

«Чуть светлей» — совершенно угарная, новогодняя вещь, как бенгальский огонёк искрящаяся юмором, ураганно-стремительным развитием событий и звёздным составом участников — читательский любимец, чёрт Василий и главная секс-бомба цикла, графиня Лаваль, дадут незабываемое представление. Это наверное единственный в сборнике рассказ в «старом» стиле, а далее ........

....... русский бунт, бессмысленный и беспощадный, в повести «Ничего человеческого». Отнюдь не случайно, сохранившим в душе хоть каплю человечности, в итоге оказался наш живой мертвец и нелюдь, проклятый Богом и людьми. Изъеденная как сыр уже не одним поколением писателей, но не теряющая своей актуальности идея о том, что самое страшное чудовище — это человек ........

....... особенно, страдающая без любви баба. Таковых в повести «Пламень ярый» набралось на маленькую, голожопую армию. Надуй медовых пустяков в уши, охмури и веди в бой. Что и сделала некая разбуженная идиотом, древняя рогатая нечисть. И пошли под нож особи мужского пола, не любившие и не ценившие. Слава Богу, дружище вурдалак всегда под рукой и не такое разруливал ........

........ а уж сопроводить обоз с подарками для мавок и между делом сразиться с чудью белоглазой, как в коротком рассказе «Уйти и вернуться», ему вообще как два пальца об асфальт. Да кто он вообще такой выискался, борзота .......

........ на этот вопрос, даст ответ заглавная повесть — «Чернее чёрного», завершающая сборник. Пожалуй, лучшая на данный момент вещь цикла. Своего рода приквел. Одновременно и предыстория всего и финишная черта, подводящая итог, перед шагом вперёд. О том, как привычная, счастливая жизнь, рушится в одно мгновение, словно по щелчку и накрывается тьмой, захлёбываясь в крови.

Истории второго тома несколько выросли в объёме, немного потеряли в сказочности и безбашенности (за исключением «Чуть светлей»), но значительно прибавили в убедительности созданного автором мира и в сопереживании к персонажам, включая второстепенных. Чувствуется, что Руху Бучиле уже становится тесновато как в окрестностях Нелюдово, так и в формате коротких рассказов/повестей. Думается не случайно, заступа-батюшка всю книгу шароёбился где угодно, только не по месту «постоянной работы», а Иван Белов анонсировал пять томов крупной формы и смену локаций.

Ждём-с нетерпением.

Дебютный роман Эдуарда Лимонова. Самое известное его произведение, ставшее почти культовым. По моим наблюдениям, количество людей прочитавших эту книгу, сильно уступает количеству тех, кто книгу не читал, но слышал про историю с негром и вследствии этого озаботился животрепещущим вопросом: «А на самом деле, сосал или не сосал?». Внимание, СПОЙЛЕР — на самом деле, негров в романе было двое. Большое спасибо Эдуарду Вениаминовичу, что не одновременно.

«Гениальная книга о человеческой свободе, любви, страсти… я был просто убит ею» (Захар Прилепин).

С оценкой Захара Прилепина в целом согласен, но с некоторыми оговорками. Книга, как и большинство других книг Лимонова — о Лимонове. О себе, тонком, красивом и трепетном. О свободе в понимании Лимонова, о любви и страсти Лимонова и к Лимонову. Видимо уже тогда, Эдуард Вениаминович твёрдо решил — зачем нужны какие-то вымышленные персонажи, когда есть такой великолепный и харизматичный я? Честно говоря, количество Лимонова в книгах Лимонова, иногда не то чтобы утомляет, а слегка придавливает бетонной плитой ......

Эта книга о свободе, да. Свободе в животном понимании. Свободе, если можно так выразиться, освобождённой от всех моральных и нравственных принципов. Как там в одной старой, забытой песенке: — «Свобода есть, свобода пить, свобода! Свобода спать с кем хочешь из народа!» Свобода по Эдичке — сношаться со всем что сношается, жрать всё что жрётся и пить всё что пьётся. Но даже такой уровень свободы недостижим в капиталистическом мире — на всё нужны деньги, а Эдичка живёт на пособие. Зато абсолютно свободен, наворачивая на балконе щи прямо из кастрюли, презирать всех вокруг. Уж в этом-то Эдичку никто и ничто не ограничит.

Эта книга о эмиграции. Вот здесь, презрительный Эдичкин взгляд я, пожалуй, полностью разделяю. Наверное, лучше и не скажешь:

«Восстановили нас против советского мира наши же заводилы, господа Сахаров, Солженицын и иже с ними, которые в глаза не видели Западный мир. Ими двигала наряду с конкретными причинами – интеллигенция требовала участия в управлении страной, своей доли требовала – руководила ими еще и гордыня, желание объявить себя. Как всегда в России, мера не соблюдалась. Возможно, они честно обманулись – Сахаровы и Солженицыны, но они обманули и нас. Как-никак «властителями дум» были. Столь мощным было движение интеллигенции против своей страны и ее порядков, порядков, что и сильные не смогли противиться, и их потащило. Ну мы и хуйнули все в Западный мир, как только представилась возможность. Хуйнули сюда, а увидев, что за жизнь тут, многие хуйнули бы обратно, если не все, да нельзя. Недобрые люди сидят в советском правительстве…...» (В книге много мата, о чём обложка честно предупреждает)

И отдельно о русских зарубежом:

«Феномен! Русские не могут быть полноценными вне родины. Другие нации могут, а эти нет. Может, и я нет… Какой я, впрочем, русский…..»

Эта книга и о любви тоже. Несмотря на парочку «рубиройдов» и одного вялого бледнолицего, прежде всего — о любви к женщине. О том, какое счастье она может дать, на какие вершины и жертвы сподвигнуть ....... и какие руины разрушенной личности после себя оставить. Елена, та самая роковая красотка бросившая Эдичку, присутствует красной нитью на всём протяжении книги. Даже не появляясь воочию. Даже в пресловутых сценах с неграми, словно подглядывает из-за угла. Эдичка был готов бескорыстно положить весь мир к её стройным ножкам, но Елена предпочла деньги. Всё таки лучшие друзья девушек, это бриллианты. Не нищий поэт и не кислые щи на балконе. Жизнь, хули. Ну раз бескорыстную Эдичкину любовь не оценила прекрасная Елена, то Эдичка готов одаривать ей всё человечество. Любого пола и цвета кожи. Вроде и мыслит Эдичка о высоком и вечном, но реализует свой идеализм исключительно ртом, языком, членом и жопой. Впрочем, насчёт полной бескорыстности герой немного лукавит — для получения порции беззаветной и чистой любви от Эдички, есть одно условие. Холить, лелеять и на руках носить самого Эдичку. Восхищаться Эдичкой. Боготворить Эдичку. Неважно при этом, кто ты — женщина, негр или собака Палыча.

И о страсти эта книга. Эдичка страстно мечтает о революции. О возможности умереть героем. Страстно тянется к новым знакомствам и к новым впечатлениям. Страстно жаждет упомянутых выше любви и свободы ...... и убивается о реальность, стоя в очереди за пособием, наворачивая пресловутые щи на обрыдшем балконе и презирая всё окружающее. Страсть через одно место. Как обычно и бывает у недотыкомки Эдички. Вместо любви — животное скотство. Вместо творческой реализации — обслуживание господ в ресторане. Вместо крепкой, человеческой дружбы — совместное пьянство. Вместо соучастия и понимания — презрение. Вместо любимой женщины — собственная, пробитая жопа. Свобода, на которую вечно не хватает денег. Еб@ный ангел (фраза Эдички) в западном раю.

И между тем, возвращаясь к оценке Прилепина — это гениальная книга. Она не убила меня, нет. Она заставила меня буквально ненавидеть каждую букву, на каждой странице. Я ненавидел её, пока читал. Я ненавидел Эдичку. Мне хотелось сжечь сей фолиант, вместе с городом Нью-Йорком и всем западным миром. Миром, превратившим нормального харьковского парня и подпольного поэта, хоть и в узких кругах, но востребованного — в вечно ноющего, никому не нужного, полупедераста. Меня жутко раздражал язык романа, как будто написанного человеком, основательно подзабывшим русский язык и раскидавшим по тексту эти сраные американизмы. Я ненавидел, плевался, презирал, шипел как удав до зубовного скрежета ....... но я не был равнодушен. Автор, прошу прощения, словно в собственную душу нассал и заставил меня смотреть на это. Даже не заставил — я сам, как завороженный, не мог взгляд оторвать, если быть до конца честным. Поэтому, оценка максимальная

Штат Коннектикут, 1666-й год. Одним не очень прекрасным вечером, рыжеволосая британка Абита, которую родной отец продал за недорого замуж за колониста в Новый Свет, упустила козла. Забыла закрыть калитку в загоне и козлина был таков. Не видать теперь в хозяйстве приплода, в виде маленьких козляток; пропали денежки ...... немалые, надо сказать. Обошёлся козёл едва ли не дороже, чем Эдварду, абитиному мужу, обошлась сама Абита. Эээххх, нет в жизни счастья. Мало того что забросила жизнь из Лондона в какие-то ебеня (пардон за мой французский!), так ещё и в общину пуритан. И козёл, скотина безмозглая, сбежал. Хорошо хоть Эдвард оказался человеком хорошим, добрым и понимающим. Хоть и горбатым. Чего нельзя сказать о его поганом братишке, говнюке Уоллесе, который характерную англичанку терпеть не может (как и она его) и спит и видит, как бы отжать у тихони братца ферму. И отжал бы, если бы жёнушка Эдварда была рохлей под стать муженьку. Но не сложилось ...... в своё, Абита была готова вцепиться зубами ....... а заодно и в глотку меркантильных планов ненавистного деверя.

Всё перечисленное выше, для «рыжей бестии» было только началом неприятностей. Козёл в лесу долго не набегал, а разбудил своей кровью и потрохами некоего спящего лесного бога. Тоже рогатого и с копытами. Тихоня Эдвард умудрился скоропостижно и насмерть навернуться в пропасть, оставив Абиту безутешной вдовой. Говнюк Уоллес, как будто только этого и ждал, удвоил, утроил и учетверил усилия по отжиманию фермы. А столкнувшись с яростным сопротивлением хрупкой, рыжей вдовушки, достал из рукава кроплёный козырь — объявил бедняжку ведьмой. Для тех времён, да ещё и в общине пуритан, это были практически гарантированные изощрённые пытки и смертный приговор ....... «Понаехавшую» с Туманного Альбиона и так, мягко говоря, недолюбливали. А после такого страшного обвинения, набожных и благочестивых прежде пуритан, словно прорвало в припадке исступленной борьбы с Нечистым. Настолько прорвало, что полностью затопило в них всё человеческое, разумное и милосердное. Вам нужна ведьма, говорите? У замученной, затравленной и обезумевшей от боли и несправедливости Абиты, оборвалась в душе тонкая ниточка, казалось бы прочно связывающая её с Богом. Всё что было светом в её душе, выгорело до состояния пепла и вместо полевых цветов и пения лесных птиц, сказочным папоротником заполыхала жажда мести, под акомпонемент безумного, звериного воя. Ведьма появилась на свет. И вместе с ней, в общину пуритан, пришла смерть ........

Великий режиссёр Владимир Меньшов, как-то назвал себя «редкородящим животным». В том смысле, что снимал новые фильмы крайне редко, но каждый — событие. Бром — из этой же породы. Новые романы, поклонникам автора приходится ждать годами, но каждый — неизменно превосходен. «Косиног» не стал, в этом плане, исключением. Первая половина книги читалась как пусть и мрачная, но достаточно мягкая, волшебная сказка для взрослых. Но по мере развития истории, мрачность постепенно сменилась тьмой непроглядной, мягкость — всё более натуралистичными сценами насилия, а сказка — жестоким хоррором по принципу «аз воздам».

Снова Бром во всём своём великолепии. Идеальная, на мой вкус, смесь из тёмного фэнтези и хоррора. Когда хотелось бы хоть до чего нибудь докопаться, но даже вооружившись микроскопом, не могу разглядеть ни малейшего повода. Действующие лица, буквально оживающие и умирающие в воображении. Атмосферность и кинематографичность, словно выпрыгивающие со страниц книги, как в суперсовременном кинотеатре, с 3D очками на носу. Некоторая вторичность книги, по отношению к роману «Крампус, Повелитель Йоля», могла бы стать той самой ложкой дёгтя в бочке мёда ...... но не стала. Мёд больно уж хорош.

Авторские иллюстрации, как обычно, тоже на высоте!

Продолжение исторических романов «Тишайший» и «Никон»; о царствовании государя Алексея Михайловича и церковных реформах. Победоносное шествие в войне с Речью Посполитой, сменилось катастрофами под Ригой и Конотопом. Отгремела эйфория Переяславской Рады и наступившая реальность охладила горячие головы предательством Юрко Хмельницкого и трагической гибелью войска боярина Шереметева. Патриарх Никон, совсем недавно находившийся на пике своего могущества и влияния, сверзился вниз и шаркающей походкой отправился в забвение. А неистовый протопоп Аввакум, исходивший на своих двоих тысячи ледяных километров по безлюдному сибирскому бездорожью и претерпевший неисчислимые мучения от произвола зверя-воеводы Афанасия Пашкова, напротив — из всех передряг вышел победителем и ещё на шаг стал ближе к своему костру, испепелящему его измученное тело, но даруюшему бессмертие беспокойной душе .......

Это только основные линии романы, а есть ещё множество побочных. Как с реальными историческими личностями, так и с вымышленными персонажами, знакомыми читателю по предыдущим книгам. Бояре, братья Борис и Глеб Морозовы. Гетманы Богдан Хмельницкий и Иван Выговский. Артамон Матвеев и Афанасий Ордин-Нащокин. Боярыня Феодосия Морозова, будущая героиня живописного шедевра Сурикова. Савва-колодезник и жена его, Енафа. Полковник Андрей Лазорев .......

Густонаселённый и насыщенный событиями роман; при этом спокойный, как водная гладь в безветренную погоду. Тревожное спокойствие ...... над страной уже витает дух Стеньки Разина, призывающий Русь к топору. А в качестве последнего предупреждения — Медный бунт и зверское его подавление.

«Нарубил Тишайший царь мяса русского, на славу угостились топоры».

Как показали дальнейшие события, предупреждению власть не вняла. Скоро не только топоры, все зальются кровью по самую макушку. А кто-то и утонет в ней.

Уже писал в отзывах на предыдущие книги цикла, повторю ещё раз — совершенно непонятно решение, издавать пятикнижие отдельными романами, без каких либо пояснений. Читатели, которые начнут читать «Аввакума» как биографическое произведение о легендарном протопопе, очень быстро осознают — книга начинается не с начала и заканчивается не финальным «Конец», а промежуточным «Продолжение следует». Вся серия из пяти романов — «Тишайший», «Никон», «Аввакум», «Страстотерпцы» и «Столп», по сути одна большая книга. Хотелось бы соответствующего переиздания, по образцу «Государей Московских» Дмитрия Балашова.

Вторая половина того, что должно было составлять единое целое. Первая — роман «Ведьмин час», закончилась на самом интересном месте — в преддверии грандиозной битвы за Чикаго. «Поле боя» — та самая битва. Одна ночь, растянувшаяся на более чем 500 страниц. Ночь, после которой в цикле «Архивы Дрездена» уже ничего не будет по прежнему. Ночь особенно тяжёлых для Гарри Дрездена потерь, которые не позволят однозначно ответить на вопрос — А была ли победа?

Эпичность событий, подняла планку на новую высоту. То, что казалось грандиозным и значимым в предыдущих романах — так, маленький междусобойчик по сравнению с тем, что вершилось на «Поле боя». Битва за будущее цивилизации, масштабное мочилово всех со всеми. Каждая сверхъестественная тварь, каждый чародей из Белого Совета, каждый человек, хотя бы эпизодически знакомый читателю — все прокрутились кровавым фаршем, в этой смертельной мясорубке. Уровень кинематографичности происходящего на страницах книги — взрыв всех возможных измерительных приборов и площадной разлёт осколков. Размер площади — Земля. Такое просто невозможно адекватно экранизировать, эту зрелищность современным технологиям ещё догонять и догонять, пару сотен лет как минимум.

Помнится, я писал про роман «Перемены», что он стал своего рода промежуточным итогом и разделил цикл на до и после. «Поле боя» — ещё один промежуточный итог. Одновременно и жирная красная линия, отсекающая прошлое и баскетбольный мяч, брошенный в кольцо будущего из трёхочковой зоны. Это будущее пока не разглядеть из-за густого тумана, но оно уже тревожно громыхает вдали и разрывает туманную дымку вспышками молний ........

Я читал цикл достаточно долго. По одной, по две, иногда по три книги в год. И как-то уже привык, каждый год на несколько дней перемещаться в Чикаго и наблюдать за новыми приключениями Гарри Дрездена и компании. И вот крайняя книга из казалось бы бесконечной серии, прочитана. Когда автор разродится продолжением, а наши издательства русскоязычным изданием — неизвестно. Хоть заново начинай. Тем более, что первые книги уже успел порядком подзабыть.

P.S. Не могу отдельно не написать про Рыцаря Креста, нашего русского парня по имени Саня. Добродушный здоровяк, без страха и упрёка. Смеющийся в лицо опасности. Не жалеющий себя и жертвующий собой «за други своя» без раздумий. Единственный нюанс — русский Саня почему-то чернокожий. Надеюсь, издержки перевода и Саня был просто загорелый. Если нет — большое спасибо, что не гей, Джим.

В маленьком сереньком городке, на 11 этаже обычной серенькой многоэтажки, серенькую и безрадостную жизнь проживала-отбывала девочка Катя. Папа считал Катю просто дурочкой, одноклассники считали Катю забавной дебилкой, мама Катю просто не понимала, а классная руководительница напротив, очень категорично понимала — в общеобразовательной школе, непонятная дурочка-дебилка Катя занимает не своё место. В школу для умственно отсталых её и точка. С глаз долой и из-за парты вон. Так и существовала Катя в своей безрадостной серости, среди издевательств и непонимания, с ужасом встречая каждый новый день и с облегчением провожая его с наступлением темноты и с появлением звёзд на небе ........ пока в её сереньком существовании, подменившем собою жизнь, не появилась Кикимора. Да да, самая настоящая. Появилась и раскрасила серенькое разноцветными красками, показала Кате что можно не только существовать, но и жить; зажгла лучик солнца в её вечно тусклых глазах. А заодно показала, что зло вполне наказуемо и что человеку очень важно вовремя останавливаться в своей жестокости ........ чтоб самому не стать кикиморой.

Тоскливая, серо-тягучая и депрессивная сказка для взрослых. Для тех взрослых, в ком ещё не окончательно умер ребёнок. С одним матерным словом и с единственным скользким эпизодом, туманно намекающим на педофилию. Одно плохое слово и единственный сомнительный эпизод, загнали книгу под рейтинг 18+. Хотя самым тяжёлым, буквально придавливающим к земле, в романе Евгении Некрасовой является ощущение полной, абсолютной, витающей в воздухе беспросветной безнадёги. Даже казалось бы счастливый финал, нисколько это марево не развеял. Серость ведь никуда не ушла. Вон она, за углом, посмотри и увидишь ........ а вдыхающая в серенькую жизнь яркие краски Кикимора, появляется в жизни, в виде свалившегося на голову чуда, только один раз. Больше не будет.

Третья книга из цикла «Дом зверя», по объёму получилась больше чем другие три вместе взятые и в то же время, хоррора и фирменного лаймоновского треугольника из «мочилова-секса-юморка» в ней примерно во столько же раз меньше. Ричард Лаймон здесь как Леонид Утёсов, с добродушной улыбочкой напевающий: «Удивительный вопрос, почему я водовоз». Воды в романе, как в море-океане. Подозреваю, что старине Дику платили за каждое слово и он гонял свою водовозку, пока не случилось как в анекдоте:

Штирлиц напоил кошку бензином. Та прошла несколько шагов и упала. «Наверное, бензин кончился», — подумал Штирлиц.

Как обычно у Лаймона, в книге несколько сюжетных линий:

1. Девушка Дэйна, приехавшая в Малькаса-Пойнт на летнюю подработку экскурсоводом в Доме Зверя. Как и положено, шикарная красотка с большим бюстом.

2. Турист Оуэн, прибывший в этот самый Дом Зверя на экскурсию, вместе со своей девушкой Моникой. Оуэн редкий подкаблучник и мямля, а Моника редкая стерва с языком ехидны.

3. Знакомая нам по первой части, повзрослевшая Сэнди. Её линия происходит не только «здесь и сейчас», но и ретроспективно сразу же после событий второй части.

Плюсом к основным героям, довольно много побочных персонажей, большая часть из которых никакой роли в сюжете не играет, а присутствует в основном «для мебели». Естественно, все сюжетные линии развиваются параллельно, почти не соприкасаясь и сходятся вместе в финале. Лаймон крайне редко оригинальничает и двигается в основном проверенным маршрутом, по накатанной дороге.

А вот до финала, бедному читателю ещё нужно дожить. Нет, зверь ни при чём. Главная опасность — не захлебнуться в этом море. Для начала, Лаймон заставил читателя снова, самым подробнейшим образом посетить экскурсию в Дом Зверя и в третий раз ознакомиться с тем, что он уже два раза читал в предыдущих книгах цикла. Этого автору показалось мало и он нашпиговал роман многостраничными пустыми диалогами ни о чём, когда просто хотелось в ярости вырывать эти страницы и рвать их на мелкие кусочки, выпуская драконово пламя из ноздрей и ушей одновременно. Но и на этом садюга не остановился и вместо того чтоб просто накормить народ, привычным своим ассорти из «кровь-кишки-распидорасило», он нагло и обильно высморкался в тарелку сопливой мелодрамой. Ну где Лаймон, а где мелодрама, а? В процессе чтения ни разу не пустил скупую мужскую слезу, но зато захотелось кого нибудь убить с особой жестокостью. Шутка.

Ко всему вышеперечисленному, в истории очень не хватало харизматичного засранца. В «Подвале» был безбашенный полудурок-извращенец Рой. В «Доме зверя» — сволочной подлюга писатель. В «Полуночной экскурсии» стервоза Моника и дурачок Клайд, даже дуэтом не дотянули до уровня тех плохишей. Даже не приблизились к уровню, на расстояние видимости в телескоп.

Всё так плохо, спросите вы? Нууууу ...... не совсем. Линия Сэнди бодрее остальных. Там есть и кровь, есть и кишки, есть и ...... короче есть всё, что и должно быть в романе Лаймона. Правда и без водички не обошлось, но всё таки полная ванна это не море. Ну и конечно же концовка. Вот за что люблю дружище Дика, так это за финишные спурты — весь роман издевался, падла, а концовку выдал как всегда ураганную. Кроваво, угарно, с выскакивающими чертями из табакерки. Я сразу же всё забыл и простил.

У меня к творчеству Владимира Сорокина отношение сложное. Если сравнивать с архитектурой — его таланту под силу возводить дворцы и «триумфальные арки», но автор предпочитает растрачивать себя на возведение деревянных нужников. Ну да, каждому своё. Тем не менее, потенциальный дворец всё таки заставляет время от времени возвращаться к книгам Сорокина — а вдруг, на этот раз .......

........ на этот раз, при некоторых оговорках, всё вроде бы срослось. Нет, «Метель» конечно же никакой не дворец — скорее красивый, припорошенный первым снежком, аккуратный домик рядом с федеральной трассой. Ничего монументального, но по крайней мере хочется притормозить и зайти погреться у камина.

В нешуточную метель, доктор Гарин всеми правдами и неправдами стремится добраться до населённого пункта Долгое, чтоб привести туда вакцину от загадочного Боливийского вируса и спасти ....... нет, не всё человечество. Только группу своих соотечественников, которые без его чудесной вакцинации превратятся в безмоглых и кровожадных зомби. Побуждения — самые распрекрасные. Да и сам доктор Гарин — буквальное, физическое воплощение «его благородия»; несущий свет и спасение, даже несмотря на некое снисходительное презрение к простому русскому мужику, которого здесь олицетворяет ямщик Перхуша.

Вполне естественно, миссия изначально была невыполнима. Страна не та, народ не тот, да и для доктора Гарина «не по Сеньке шапка». Метель. Вечная метель в России, через которую не дано пробиться ничему светлому, доброму, человеческому. Метель победила доктора Гарина, обморозила и лишила не только иллюзий, но и души. Превратив в кусок ледяного, посиневшено мяса и припорошив снежком ....... насадив на фаллос исполинского снеговика — последнее, что увидел бывший доктор, бывший Гарин, перед тем как сдаться и замереть до утра .......

Наверное, первый раз книга Владимира Сорокина не вызвала у меня чувства гадливости. Да, мировоззрение автора мне по прежнему максимально чуждо. Но ....... талантливо, чёрт возьми. Трагично, безжалостно бьюще по душе заледеневшим валенком и безнадёжно, до волчьего воя в пустынной степи.

Есть такое выражение — глубокая жопа, означающее что дела обстоят не то что бы плохо, а хуже некуда. Гарри Дрезден знает что это такое, не по наслышке ...... едва выбравшись из одной, тот час же угодил в другую. Бестолковый родственничек Томас вляпался в смертельную передрягу, Белый Совет хочет вышвырнуть Дрездена из своих рядов, зимняя королева Мэб в очередной раз сдала своего Зимнего Киллера (пардон, Рыцаря) Гарри в аренду, на этот раз вампирше из Белой Коллегии — Ларе. Ну и как кульминация неприятностей — объявилась некая здоровенная баба по имени Этне, последняя из титанов и пообещала устроить кровавую баню человечеству в целом и городу Чикаго в частности, если до ведьминого часа не примут её условия. В общем, покой Гарри Дрездену только снится.

В оригинале роман называется «Мирные переговоры» и это в большей степени отражает суть происходящего, чем адаптированное название для российского издания. Мирные переговоры сверхъестественных сил — центральное событие книги, вокруг которого движется сюжет: подготовка-кульминация-последствия. И все побочные события так или иначе «варятся» вокруг них. Зачем было менять оригинальное на более благозвучное, известно только издательству «Азбука». Возможно, просто слово «ведьмы» завлекательнее и романтичнее обычных «переговоров». Ну да ладно.

По задумке автора, «Ведьмин час» («Мирные переговоры») должен был составлять одно целое со следующим романом — «Поле боя». Но в итоге, был разделён на две части и это, на мой взгляд, не пошло на пользу. Первая книга в цикле, которая не самостоятельна и представляет собой несколько затянувшуюся завязку истории, резко оборвавшуюся в тот самый момент, когда всё только начинается. Ну примерно как в известной песенке «Сектора Газа» про свидание — купил букет с бутылочкой винца, надел свой лучший костюм, три часа прождал, а она кинула наивного чукотского юношу. Ещё и дождь пошёл и голубь на башку капнул. Сплошные огорчения.

Есть такое подозрение, что следующая книга — упомянутое выше «Поле боя», будет представлять собой сплошную кульминацию, без завязки сюжета и центральной части. Но это, как говорится, будем посмотреть. А пока оценка непривычно ниже обычной для Джима Батчера.

Знаете, с кем возникла самая первая ассоциация в процессе чтения «Заступы»? Просьба не ржать. С бойцом смешанного стиля Магомедом Исмаиловым, гордо именующим себя Лысый Хищник. Прям так и захотелось выступить с официальным заявлением: «Уважаемый Магомед Гасанович! Лысый Хищник это не вы. Лысого Хищника зовут Рух Бучила».

Итак ...... 17 век. Мир после некой глобальной катастрофы, именуемой Пагуба, в результате которой на нашем «грешном шарике» всякой нечисти расплодилось больше, чем людей. Прям спасу нет, житья не дают, суки. В Новгородской земле решили вышибать клин клином — мочить нечисть нечистью. В результате сей замечательной инновации, новгородские сёла охранять и людей новгородских беречь от всяких исчадий кровожадных, стали вурдалаки. В прямом смысле. И просьба не путать с упырями — те просто безмоглые и злобные кровососы, а вурдалаки — тоже злобные, но с мозгами и с чувством юмора. И назвали сию должность — заступа. Острякам просьба не рифмовать слово «заступа» с нехорошим созвучием на букву «зэ» — вурдалаки хоть и не сказать что существа с тонкой душевной организацией, но могут таки оскорбиться. Всё чин по чину — подписанный контракт ...... то бишь договор и новая девка каждую весну, в качестве весьма умеренной оплаты. Чуть было не написал «по-божески», но вовремя прервал словесный полёт.

Так вот, один их этих заступ — Рух Бучила из села Нелюдово. Лысый Хищник, гроза всей окрестной нечисти, симпатичных баб и халявной выпивки. К слову, для живого мертвеца, коим и является по сути вурдалак, нелюдовский заступа очень даже живенький — алкоголь употребляет чаще чем кровь, а женщинами интересуется не только в плане цапнуть за шею, аки комар, но и в плане ....... поп Иона сердито нахмурился и погрозил пальцем.

Характер у лысого препоганейший — отпустить шуточку похабную или пакость сделать, хлебом не корми. Отнюдь не супергерой — если разумнее сделать ноги, значит сделает ноги. «Облико морале» так-же не на высоте — может отпустить с миром и через 5 секунд садануть в спину. Дело своё знает отменно, но чтоб Бучила оторвал наконец свою ленивую жопу от лавки и начал работать, нелюдовским селянам приходится прилагать почти героические усилия. Ну а что они хотели, всего за одну девку то. Даже не в месяц, а в аж цельный год. И то кинуть норовят, засранцы — вместо кровь с молоком, титьки по пуду, как Лысый Хищник любит, приводят каких-то тощих замухрышек .......

Но договор есть договор. Подписал, девку оприходовал — извольте впахивать, заступа-батюшка. И заступа впахивает, мать их всех ети. С кем только не приходится иметь дело — лешаки, домовые, ожившие мертвяки, волколаки, демоны из преисподней ....... и даже со Снегурочкой, которая как-то совсем не похожа на ту добрую тётеньку, помогающую Деду Морозу раздавать подарки в счастливых, детских воспоминаниях. Свою девку в год Рух Бучила отрабатывает пОтом, кровью (своей и чужой) и сломанными костями (в основном чужими, но бывает что и лысому звездюль прилетает). Короче, дайте две ........

В общем не книга, а шик, блеск, восторг! Всё как положено и в меру, каждая шестерёнка на своём месте и крутится идеально — смехуечки и хаханьки умолкают, когда начинается достаточно жёсткий хоррор с кишками во все стороны. И стоят курят в сторонке, коль случается настоящая драма ...... не истеричные причитания, с пафосным разрывом тельняшки на груди, а именно драма — по мужски скупая, щемящая, тонкой иголкой пронзающая сердце ....... В такие моменты, даже неутомимый балабол Рух Бучила не может подобрать нужных слов, что уж говорить о читателе.

Заметил, что если в зарубежном хорроре для меня всё крутится вокруг группы постоянных, проверенных имён, то в хорроре отечественном новые и приятные открытия случаются достаточно регулярно. Дарья Бобылёва, Анатолий Уманский ....... теперь вот Иван Белов пополнил список автопокупаемых авторов. Если так дело пойдёт, разорюсь нахер.

Пришла такая мысль — походу, Иван Белов создал персонажа, который уже не даст ему покоя. Как Шерлок Холмс известному аглицкому сэру. Отныне, что бы Иван Белов не написал, всегда последует: «Да-да, замечательно, очень интересно ...... а когда новый Бучила?». Вурдалак теперича не отпустит.

И ещё мыслишка, клянусь последняя. Вот у Холмса был Ватсон. У Чебурашки был Гена. У Робинзона был Пятница. У Чапаева был Петька, а у Петьки была Анка. Напарники. К чему это я — чёрта Василия в постоянные напарники Лысому Хищнику, шибко уж понравился (Анку вычеркнуть, я не про то).

И ещё, самая-самая последняя. Афтор, не пей йаду. Хочу ишо.

Для начала признаюсь — при всём моём неравнодушии к жанру хоррор, в том числе и отечественному, я до этого момента не читал ни одной из ежегодных антологий «Самая страшная книга». Скажу больше — за всю свою жизнь я вообще не прочитал ни одной антологии. Не потому что не люблю рассказы — люблю, авторские сборники всегда читал с удовольствием. А вот насчёт «сборных солянок» имело место какое-то непонятное даже мне самому, предубеждение. Но теперь походу, этот лёд растоплен.

Честно говоря, лень подробно разбирать каждый рассказ, поэтому коротко об общих впечатлениях и о том, что понравилось и что не понравилось.

Собственно, однозначно не понравился мне только один рассказ, самый первый в сборнике — «Фрагменты» Алексея Искрова. Не то чтобы плохо, просто не моё. Другой аутсайдер — «Чёрная Мадонна» Ирины Хромовой. Вроде бы и неплохо — жутковато, атмосферно ...... но слишком уж по-женски. В плохом смысле — сумбурно, бестолково и слезоточиво.

Какое-то впечатление полного облома от «Ab ovo» Сергея Возного. Рассказ напомнил мне черновой набросок, который автор не сумел или не захотел развить в полноценную историю. Идея интересная, локации — впечатляют, но реализация как при сверхбыстром сексе — снял левый носок и уже всё.

А вот Яне Демидович в двух рассказах — «Сказки старой шишиги» и «Голодный хлеб», просто нехватило пространства. Замечательные идеи для полноценных повести или романа, в формат рассказа просто не поместились. Если продолжать сравнение с сексом — страстное пыхтение без кульминации, процесса ради. Но у авторки тем не менее просматривается (моим субъективным взором) неплохой потенциал — поставил галочку в блокноте, рядом с каракулями «взять на заметку». В этот же раздел Дмитрия Карманова и его «Зимний крест» — читая первую половину рассказа, едва не повизгивал от восторга; от хоррора смачно замешанного на русских народных сказках и славянском фольклоре .......чтоб потом громко ругаться нехорошими словами, когда всё это было безбожно слито во второй половине.

А вот у кого с потенциалом и его реализацией полный порядок, не вызвавший у меня никаких вопросов, так это у Дмитрия Тихонова, Елены Щетининой, Дмитрия Карманова («Луноход»), Александра Матюхина, Оксаны Заугольной, Владимира Сулимова, Германа Шендерова, Максима Кабира и Дмитрия Лопухова — их рассказы прочитал со 100процентным кайфом. Как говорится, от снятых носков до оргазма с последующим перекуром — без происшествий. Обязательно ознакомлюсь с творчеством этих авторов в более подробной обстановке.

Не упомянул ещё Всеволода Болдырева, Дмитрия Лазарева/Павла Давыденко и Станислава Миллера — здесь тот случай, когда сказать особо нечего. Ни пнуть, ни по головке погладить. Понравилось, ругать вроде не за что, но и от восторга тоже не всхрюкивалось.

В целом, общие впечатления — почти отлично. Наконец-то нарушил «анти-антологийную» диету и открыл для себя несколько авторов, которые определённо пополнят мой список покупаемых по умолчанию.

Я ненавижу Холли Гибни. Уж сам не знаю почему, но это так. Возможно, одна из подсознательных причин — именно с этим именем для меня связаны все неудачные произведения из более чем обширной библиографии «короля ужасов». Мне не нравятся романы «Кто нашёл, берёт себе» и «Пост сдал». Мне решительно не пришлась по душе повесть «Будет кровь». Ещё один роман — «Чужак», мне очень даже «заходил» ровно до того момента, пока в сюжетной линии не нарисовалась эта мадам и безжалостно не вырубила на корню всё хорошее. И вот, вместо того чтоб литературно похоронить её в безымянной братской могиле «ненужных и никчёмных» персонажей, дедушка Стив удостоил эту стерлядь собственного, именного романа ........ Поскольку кастрюля всё ещё гордо красуется на голове мистера Кинга, пришлось читать пиратский экземпляр от издательства «Большой Донбасс»; в чём ни капельки не раскаиваюсь и о потерянных автором долларах не скорблю.

Короче, приступая к чтению, я был преисполнен самых мрачных предчуствий. Предыдущий роман — «Сказка», внушал сдержанный оптимизм, но нависающая зловещая тень Холли Гибни, заранее нагоняла жути, истребляя всё живое на поляне чудесных предвкушений ...... но в принципе, оказалось не так уж и плохо. По крайней мере, не так плохо, как я ожидал. Дожили, да?

Холли расследует исчезновение девушки и в процессе выходит на семейную парочку престарелых каннибалов. Неподалёку от Холли, как обычно крутятся Джером, Барбара и Пит. Дело раскрыто, злодеи благополучно сдохли. Цивилизованная общественность, включая Холли и компанию, в шоковом шоке от содержания холодильника и открывшихся кулинарных пристрастий вышедших на пенсию, белых профессоров. Слово «белых» подчеркнуть дважды. Ну или один раз, но максимально жирно.

Почему? Да потому что кастрюля на голове дедушки Стива, походу начала выдавать некие побочные эффекты, выливающиеся в совершенно карикатурную повесточку. Всё хорошо в меру, а здесь читателю в пору бросать спасательный круг, чтоб бедолага ненароком не захлебнулся. Если чёрный — значит обязательно несчастный, познавший все ужасы расизма и невыносимо страдающий во враждебном, бледнолицем мире. Если в эпоху ковида не надеваешь маску, тянешь ручонку для рукопожатия и не привит — значит придурок. Коли угораздило проголосовать за Трампа — придурок в кубе и вообще редкая сволочь. Ну и так далее. Стоит ли говорить, что парочку седовласых людоедов, Кинг наполнил всей этой дрянью буквально «по уши» — белые расисты, гомофобы, принципиальные антипрививочники и естественно, трамписты. К слову, Холли Гибни буквально рыдала от счастья, когда на выборах победил Джо Байден. Сразу видно, хороший человек.

Существует мнение, что с годами Стивен Кинг стал писать хуже. На мой взгляд, это не совсем так. Чисто технически — нисколько. Возможно даже лучше, маститее что-ли. Проблема в другом — сильно упал уровень историй, которые он рассказывает. Грубо говоря, коробка по прежнему конфетная и подарочная, но в ней уже вместо «птичьего молока» — всякий хлам. Колодец исчерпан. Когда старина Стивен решает не оригинальничать, а просто смешать что нибудь из старых заготовок — получается «Сказка». Неплохой, довольно вкусный коктейль из «Талисмана» и «Сердец в Атлантиде». А вот когда деду приходит в голову тряхнуть стариной и черкнуть что нибудь этакое новенькое — мы имеем «Холли». Ну или «Холли» имеет нас, пардон за каламбур ниже ремня. Как говаривал Крокодил Данди в известном фильме: «Есть можно, но на вкус дерьмо».

Тем не менее, повторюсь — роман не так плох, как я ожидал. Я бы даже сказал, лучшее произведение с участием Холли Гибни. Если конечно из нескольких кучек, выбирать наименее пахучую. А в спортивном забеге черепах на длинную дистанцию, болеть за самую шуструю. Если бы ещё убрать ковид, гомофобов, белых расистов и рыжего Трампа, то книга бы только выиграла. Но видимо, Стивен Кинг всё ещё не оставил дурацкую идейку ворваться на белом коне в мир большой литературы и написать там мелом на стене, своё послание человечеству. Хотя зря — полностью заслуженный титул «короля ужасов» не так уж и мало. Я бы сказал, достаточно. Когда нибудь придётся угомониться и осознать реальность; о соотношении желаний и возможностей. Но не сейчас. Сейчас — поправил кастрюлю и вперёд!

Читал в переводе Ернара Шамбаева. На мой взгляд, не помешала бы редактура в плане русского литературного, но в целом — вполне читабельно. Большое спасибо за труд!

Последний раз я читал книгу о животных (если конечно не считать таковой кинговское «Куджо» о взбесившемся сенбернаре), ещё когда ходил в школу ..... по ощущениям лет так тысячу назад. Любил я истории о всякой живности, что уж говорить. Казалось бы новая книга Захара Прилепина окажется этаким ностальгическим мостиком в «детство золотое» ...... но не оказалась. Потому что книга абсолютно взрослая. От первой до последней буквы и включая великолепные иллюстрации акварелью. Взгляд взрослого человека на свой «домашний зоопарк». Взгляд такой теплоты и обожания, что возле него можно греться. Да, иронические, саркастические, грустные, весёлые и даже временами раздражённые помехи присутствуют, но общей теплоты взгляда они не снижают ни на градус. Захар Прилепин любит животных. Особенно собак ...... некоторые прилепинофобы наверняка сейчас съязвили бы про «любит животных больше чем людей», но нет. Даже не с теплом, а с жаром русской печки Захар пишет про донбасского ополченца Злого, про обитателей своей деревеньки ...... просто не люди главные в этой книге. Люди, так сказать, на подтанцовке. А главные звёзды на этой сцене — семь собак Захара Прилепина, в компании кота Мура и попугая Фьюи. И семья, конечно. Вернее, непередаваемо присутствующее в каждой новелле ощущение семьи. Потому что хоть и содержатся собаки в вольерах, а попугай в клетке — а к прилепинской семье они приросли как мясо к кости, не оторвать. Наверное, если меня спросят с какой книги лучше всего начать знакомство с творчеством Захара Прилепина, эта всплывёт в памяти в первую очередь. Добрая, светлая книжка. Иногда смешная, временами грустная; местами трагичная абсолютно житейской трагичностью, без ложного пафоса и совсем немного, по хорошему наивная. И очень тёплая, как русская печка.

«- Долго ли муки сея, протопоп, будет?

И я говорю:

- Марковна, до самыя смерти!

Она же, вздохня, отвещала:

- Добро, Петрович, ино ещё побредём».

Так-то планировал к прочтению что нибудь из зарубежной литературы, но после ядовитых миазмов исходящих от «Вегетации» Алексея Иванова, срочно потребовалось противоядие и «Ледяная тетрадь» Андрея Рубанова оказалась идеальным лекарством. Как говорится, то что доктор прописал.

Сразу скажу, эта книга — не биография. Монументальная фигура Аввакума Петрова — лишь центральный стержень, вокруг которого строится серьёзный разговор о нас прошлых, нас сегодняшних и совсем чуть-чуть о нас будущих. Как там в одном из романов Дмитрия Балашова? «Над Русью ветер». Судьба легендарного противника никановских реформ ветром подхватывает читателя и проносит сквозь древнюю Русь, царствование Тишайшего, петровские реформы, Октябрьскую революцию и сталинскую коллективизацию, к дням сегодняшним. В отличие от «хомячка» Алексея Иванова, с неприязнью и страхом наблюдающим из норки и выносящим приговор со старательно соблюденной дистанции, Андрей Рубанов в самом центре этого ветра. Он часть его, плоть от плоти. И каждое дуновение — его дыхание. И наше тоже.

В книге очень много холода. От зимних, русских морозов. От неизведанных ещё просторов Сибири, через которые брёл Аввакум, вместе со своей любимой Марковной и детьми. От монастырских тюрем. От русского Севера, последнего места ссылки. От земляной ямы, где «великий упрямец» должен был бы сгнить заживо и следов не оставить. От замерзающих пальцев, угольком выводивших буквы бессмертного «Жития ......». И вместе с тем, это очень тёплая книга. Огненное дыхание костра, которое должно было убить неистового протопопа, а даровало бессмертие и в каком-то смысле всё ещё согревает нас, сегодняшних.

Ино ещё побредём.

Для меня одна из самых ожидаемых книг года. Всё таки, как я уже неоднократно писал, считаю Алексея Иванова одним из главных современных российских писателей. Впечатления двоякие. Коротенько о сюжете. Россия после некой глобальной войны. Жизнь теплится только в больших городах и в промышленных зонах. В городах живут соответственно «городские», а в промзонах — «лесорубы» (или «дровосеки»). Если можно так выразиться, просвещённая столичная «интеллигенция» и лапотный «глубинный народ» ....... но об этом подробнее чуть ниже.

Короче, бригада лапотных «лесорубов» отправляется в опасное путешествие через лес, с целью «срубить бабла» и по пути отбивается от съехавших с катушек машин («чумоходов») и воюет с конкурирующей бригадой из «городских». Коктейль из роуд-муви, постапокалипсиса и дизельпанка в декорациях Российской глухомани, получился у Иванова на редкость вкусным и по хорошему забористым. Великолепно и со знанием дела переданная природа Урала, впечатляющая и масштабная картина погибающей страны, живые и выпуклые характеры, захватывающий сюжет и по голливудски зрелищные битвы взбесившейся техники, напомнившие блокбастеры про трансформеров. Вроде бы всё сильно, талантливо и впечатляюще ...... на этом месте я снова вынужден поставить многоточие и написать капсом НО ...... Есть у Алексея Иванова такая привычка, в каждой своей книге прятать некий скрытый посыл. Некую важную лично для него идейку. Закапывать как сундук с сокровищами, в чаще развития сюжета очередного романа. А найдёт или не найдёт читатель этот сундук, не суть важно — талант и чувство такта вполне позволяли не навязывать скрытое содержимое и не мешать наслаждаться книгой, не замечая этих сомнительных ивановских «сокровищ». Таков например «Пищеблок», где «закопанную» антисоветчину вполне можно игнорировать и просто читать роман как увлекательную вампирскую историю, a'la Стивен Кинг. С «Вегетацией» игнорировать не получится. Может в этот раз Алексей Викторович поленился закапывать, а может и намеренно не стал этого делать, но прежде скрытые «ивановские смыслы» теперь небрежно разбросаны по округе и о них буквально спотыкаешься. И всё бы ничего, но запашок от них уж больно неприятный ......

Вернёмся к нашим баранам, то есть к «городским» и «лесорубам». Интеллигенции и глубинному народу. Будет много цитат, так сказать, для полноты картинки. Городские — это те, кто прозападный. Все такие разумные, культурные, всё понимающие и в меру циничные. Да, порою безжалостные и беспринципные деляги, как конкурирующий бригадир Алабай, но ведомые в первую очередь логикой и здравым смыслом. Совсем другое дело лесорубы ......

"— Если на Западе всё так здорово, почему же Запад — враг? — спросил он.

Серёга возмущённо фыркнул:

— Потому что у них есть, а у нас нет!»

Лесорубы люто, иррационально ненавидят Запад и сами не знают точно, за что. Разговаривают исключительно матом, убивают, предают и вообще больше похожи на зверьë, чем на людей. Разве что только думают и разговаривают. В головах у каждого по две извилины — размножательная и жевательная. Желания и устремления — самые низменные:

«Пожрать хватает, шмотки имеются, есть кого ненавидеть — что ещё нужно для счастья?»

Естественно, никакой логики и здравого смысла. Только инстинкты, только своя шкура, только хардкор. Или вот ещё, прекрасное:

«Смерть человека — огромное по смыслу событие; оно должно вздыбить и вывернуть душу свидетелей, но просто просвистело мимо них и даже ветерком не обдуло. Нет, эти люди не были бесчувственны. С ними случилось что-то другое. Для них будто закрылся тот уровень, на котором находился ужас вечного небытия и страх бессмысленности жизни. И бесполезно было говорить им о добре и зле».

По версии Алексея Иванова у России только два пути — быть «городскими» с западными ценностями или утратив человеческий облик, оскотиниться и пахать на китайцев. Третьего варианта не предусмотрено.

Честно говоря, Алексей Викторович в крайнем своём романе напомнил мне этакого хомячка. Выглядывает он такой важный из своей норки, надувает пухлые щëчки; с неприязнью и страхом смотрит на происходящее вокруг.

«Митя смотрел на бригаду и впервые ощущал, что очень устал от этих людей. От их агрессии, мата, бытового паскудства и глупости… Ощущение усталости пришло к Мите потихоньку — после того, как он узнал, что нет и не было войны. Эти люди живут во лжи — потому и так плохо. Там, откуда он явился, должны жить по-другому, иначе он не чувствовал бы тяжести, как не чувствуют её Серёга и Маринка, Типалов и Холодовский, Костик и Алёна — все они, вся бригада».

И приходит наконец к пониманию:

«Митя пил чай из кружки и думал, что бригада, люди вокруг него — они как сорняки. Сравнение очень паскудное, подлое, но ведь точное… Сорняки не виноваты, что они сорняки. Они крепкие и живучие. Они бывают красивыми — ромашки, например, васильки, полевые фиалки… И сорняками они являются лишь тогда, когда существует земледелие».

Сорняки. Глубинный народ в России может быть прекрасным, как полевая фиалка, но без мудрого и демократичного земледельца — просто сорняк. Понятно. Между тем «сорняки» оказывается умеют читать, вполне неплохо раскупают «Вегетацию» и на данный момент обеспечивают роману место в Топе. Дай вам Бог здоровья, Алексей Викторович!

Иванов никуда не уехал, никаких резких заявлений в интервью не делал, но всё же не удержал своё в себе и выплеснул наружу. Может быть теперь полегчает.

А это наверное о «героях», не так давно штурмовавших Верхний Ларс:

«Там не те, кто убивает, ворует и рушит. Там за правду готовы под арест и в лагеря. Вы даже представить не можете, что такие люди существуют. А они строят будущее — из того, что вы тут наворотили со своими войнами».

Но всё таки, Алексей Викторович не там, а здесь. С нами, сорняками. Гордимся всей своей сорнячьей гордостью. По своему посылу «Вегетация» немного напомнила «Лес» Светланы Тюльбашевой. Только на несколько голов талантливее, масштабнее и соответственно, беспощаднее. Несмотря ни на что, сильный роман. Поставить низкую оценку не позволяет совесть, а максимальную — слезящая глаза вонь от того, что Иванов разбросал по своему лесу.

Испытывающий серьёзные финансовые затруднения Натаниэль Стромлер, откликается на объявление о найме — требуется хорошо воспитанный джентльмен, говорящий по испански и имеющий в наличии два-три приличных костюма. Оплата — 450 долларов за неделю, для господина Стромлера деньги весьма значительные. Познакомившись с нанимателями, остро нуждающийся джентльмен конечно же сразу ощутил то, что в известном советском фильме озвучил товарищ Бунша — «меня терзают смутные сомнения», но деньги были очень уж нужны. А нанимателями оказались здоровенный дед с обрезом, его компаньон Длинный Клей со взглядом опытного убийцы и такими же повадками, негр по прозвищу Штукарь, индеец по имени Глубокие Озёра и парочка братьев-ковбоев. Вся эта шайка-лейка собралась в Мексику, спасать двух похищенных в сексуальное рабство девушек, а господин Стромлер должен был выступить в качестве переводчика и добытчика информации ........ ибо физиономии остальных, по умолчанию не могли не вызывать подозрений.

Ну а дальше в Мексике начался кровавый ад, суть которого лучше всех сформулировал главный антагонист:

Господин С.Крэйг Залер не только писатель, но и режиссёр. В частности, культовый «Костяной томагавк» с Куртом Расселом — его детище. Возможно поэтому, главное достоинство романа — отменная кинематографичность. И локации где происходят основные события и действующие лица и натуралистичные сцены — потрясающе визуализируются в воображении читателя, в процессе погружения в книгу. Добавлю только, что по отношению к эстетическим чувствам людей с тонкой душевной организацией, роман максимально жестокий и бескомпромиссный. Если старое-доброе «кровь.кишки.распидорасило» вызывает у вас стойкое неприятие и отвращение, то в случае с «Духами рваной земли» умножайте на два и отложите книгу от греха подальше. Ну а я ставлю оценку чуть ниже максимальной.

Ричард Мэхью самый заурядный лондонский офисный планктон. Вечно опаздывающий, рассеянный недотёпа, умудряющийся накосячить даже там, где это практически невозможно. Законченный подкаблучник, из которого вьёт верёвки, а потом завязывает их в морские узлы, красивая и целеустремлённая невеста Джессика. Затюканный старина Ричард, с самооценкой на уровне щели между полом и плинтусом, недоумевает — как такая шикарная мадам в принципе могла обратить внимание на такого лошпета как он и не смеет не только перечить, но даже называть уменьшительно — Джесс. Только Джессика (как вас там по батюшке), торжественным шёпотом и с подобострастным блеском в очах. Обычная серая жизнь, невзрачного человечка ...... которая в один прекрасный (или не очень) вечер, сгорела синем пламенем. Ричард наткнулся на улице на окровавленную девушку, лежащую под дождём на асфальте, без сознания. Вместо того чтоб просто вызвать скорую, он тащит бедняжку к себе домой, оказывает ей первую помощь и даже не подозревает, что этим самым выбрасывает себя из обычной, размеренной жизни Лондона. Вернее, Верхнего Лондона. Потому что оказывается, есть ещё и Нижний. Нижний Лондон — подземный город выброшенных из жизни людей и не только, где возможны любые чудеса, где обитают самые необычные создания и где на каждом шагу подстерегает смертельная опасность. Вместе со спасённой им девушкой по имени Дверь (повзрослевшая кэрроловская Алиса), маркизом Карабасом (Джек Воробей с поправкой на Туманный Альбион) и Охотницей (почти как Рыжая Соня из одноимённого фильма со Шварценеггером и Бригитт Нильсен, только чернокожая), недотёпа Ричард отправляется добывать некий ключ для некоего ангела, чтоб отомстить тем, кто жестоко убил всю семью Двери и самому получить шанс вернуться к прежней жизни ....... А по пятам за этой странной компанией, идут как раз те самые «объекты мщения» — парочка харизматичных и довольно юморных головорезов.

Другой вариант перевода названия романа — «Задверье». Оно на мой взгляд более удачное — дверей в книге действительно много. Начиная с одного из главных персонажей — девушки по имени Дверь, продолжая внезапно закрывающимися дверями — как прошлой жизни, так и в казалось бы уже расписанное и запланированное будущее; и заканчивая теми, которые открываются перед каждым человеком «по делам его» — для одних дверь в счастье и чудо, а для других в некое пространство, напоминающее ад.

Отличная история. Атмосферная, захватывающая и очень английская. Дождливо-туманная. Недотёпа Ричард хоть и открыл в себе некие скрытые задатки зародыша Супермена, но так и остался недотёпой. Английский юмор не смешит от души, в силу своей специфики, но остро покалывает, как иголка. Хэппи-энд вроде бы и состоялся, но не совсем хэппи и не совсем энд. Один раз соприкоснувшийся с чудом офисный планктон, счастливо уцелевший в приключениях по Нижнему Лондону, уже не счастлив в своём привычном, сером и обыденном мире. А вроде бы окончательно и бесповоротно закрытая дверь в другую жизнь, никак не желает отпустить и закрыться окончательно. И снова зовёт в дорогу Джек Воробей ...... прошу прощения, маркиз Карабас.

Исторический и как видимо предполагалось, авантюрно-приключенческий роман в стиле «Сделано в 90-е», со всеми вытекающими. Сюжет, если вкратце:

Оружейник Никита Фрязин пользуется настолько большим авторитетом, доверием и уважением у государя Ивана Васильевича Грозного, что тот сам буквально напросился стать крёстным отцом его дочери, Анастасии. Прошли годы и красна девица, по законам жанра познакомилась с добрым молодцем — бравым стрелецким сотником Андреем Лобановым. Сотник настолько бравый, что несмотря на относительно молодой возраст, успел изрядно повоевать на всех фронтах того времени. Казань брал, Астрахань брал, Шпака ...... нет, Шпака не брал, зато Полоцк брал. И в Ливонии отличился, «грудь в орденах». Ну так вот. Пока у Насти и Андрюши дело идёт к большой и чистой любви до гроба, оружейник Никита умудрился поцапаться с пакостным немцем Бомелием, лекарем САМОГО (тут уже не шуточки) . Бомелий, как по упомянутым выше законам жанра и положено, оказался не только пакостным, но и злопамятным — всё принял близко к сердцу и решил страшно отомстить. В качестве «страшной мсти» Бомелий не придумал ничего более ужасного, кроме как подложить красавицу Анастасию под государя всея Руси. Буквально, раз и на матрас, извиняюсь за каламбур. Для этой цели мерзопакостная немчура на короткое время переквалифицировалась в астролога и наплела Ивану Васильевичу с три короба, что звёзды, мол, сему безобразию благоприятствуют. Царь Московский не то чтобы уши развесил, но тем не менее, поскольку являлся душевнобольным извращенцем, у которого «вставало» только на всякий смертый грех, типа содомии, весьма вдохновился перспективой «духовного инцеста» с крёстной дочерью. Спасли ситуацию жертвенность Никиты Фрязина, хитрость либерального по тем «тиранским» временам боярина Димитрия Годунова, доблесть нашего бравого жениха-сотника и ........ Госпожа Удача. Где бы была вся эта компания спасателей, если бы посол Ливонского Ордена, давно уже обитающий в Москве и тихо охреневающий от диких и подлых нравов «московитских варваров», не оказался родным дядькой Андрея Лобанова? Естественно хэппи-энд и счастливое бегство от гнусной тирании в сторону европейских светлых ценностей. И как резюме:

- Бог милостив, — убеждённо сказала Настя. — Нешто мы на Руси такие уж все непутёвые, что нам теперь за грехи наши что ни государь, то вурдалак? Авось, чего иного дождёмся .....

Слëзы умиления, занавес.

Как роман исторический, книга слабая. Какие либо важные события полностью отсутствуют, реальные исторические фигуры ходят тенями вокруг маньяка на троне и остальной сусально-добродетельной шоблы. Никаких представлений о жизни и нравах Московской Руси читатель тоже не получит — локации ограничиваются тем или иным ограниченным «участком сцены», с наспех разбросанными дешёвыми декорациями.

Как роман авантюрный — тоже слабо. Автор видимо задумывал этакую партию в шахматы, в которой гроссмейстер Демократия изящно поставит шах и мат гроссмейстеру Тирания. Но получилось в шашки. В «Чапаева».

И наконец, не понимаю где некоторые рецензенты, с отзывами которых я ознакомился, углядели тут приключенческую состовляюшую a'la Дюма? Ну правда, где? Те сюжетные перипетии, которые я перечислил, занимают примерно одну треть книги. Оставшиеся же две трети не происходит ровным счётом НИ-ЧЕ-ГО. Герои жрут, пьют, спят, переживают и рассуждают. Всё. Такие приключения, аж дух захватывает до изжоги.

Заслуженно подзабытое творение хорошего, в принципе, писателя, которое в наши смутные времена вполне могли бы вытащить из забвения, стряхнуть нафталин и вдохнуть новые (на самом деле до тошноты надоевшие) смыслы. Но не хотелось бы, конечно.

P. S. А про пакостного фрица Бомелия, автор видимо просто забыл. Был человек, пакостил себе, интриги плёл и ...... вышел из опочивальни пленëнной Анастасии и пропал. Ну да ладно, в розыск подавать не будем.

Американская глубинка, начало 20 века. У Джека Паркера и его сестры Лулы, от эпидемии оспы умерли родители. Их дедушка, который ещё бодрячком несмотря на годы, похоронив умерших, решил доставить сирот на попечение тётушке. Но вот беда — на переправе бойкого дедка угораздило повздорить с главарём банды грабителей банков Беспощадным Биллом, вследствие чего дедок отправился на корм сомам, Лула была похищена, а Джек лишь чудом унёс ноги. Добравшись до ближайшего городка, Джек собирает весьма колоритную команду спасателей и пускается в погоню, надеясь не только выручить сестрёнку, но и воздать негодяям за поруганную девичью честь (то что честь уже поругана, юный мститель не сомневается). Команда, надо сказать, получилась на загляденье:

Здоровенный, чернокожий могильщик Юстас. Который за умеренную плату закопает любого. А если своевременно не заплатят, то не поленится выкопать обратно.

Карлик по прозвищу Коротыш. Несносная маленькая хренотеть, которая любит чередовать филосовско-глубокомысленную болтовню с довольно злыми и язвительными шуточками. Затыкается он крайне редко, а когда это всё таки случается — можно начинать беспокоиться. Стреляет Коротыш как тот чукча из анекдота — за 100 шагов белке в глаз. Этакий Тирион Ланнистер, с прокачанным на максималках функционалом.

Ну и наконец питомец негра Юстаса — боров, по кличке Боров. Да-да, свинья, которая здесь следует за нашими «охотниками за головами», как пограничный пёс Алый.

Забыл добавить, мотивы у Юстаса и Коротыша сугубо коммерческие — помимо обещанных Джеком участков земли, есть вполне резонная перспектива получить награду за головы грабителей. Неважно, будут головы на плечах или придётся отделить. Мщение за поруганную девичью честь (Юстас с Коротышом тоже не сомневаются что она уже поругана, причём группой лиц и не однократно, с особым цинизмом) где-то на задворках мотивации.

И вот подросток, верзила негр, «Тирион на максималках» и боров по кличке Боров, устремляются в чащу .......

В этом романе, Джо Лансдейл в своей стихии. В атмосфере американской глубинки начала прошлого века, с бандитами, индейцами, судами Линча и лихими перестрелками — автор чувствует себя буквально как рыба в родном пруду. Заметно и без пенсне, что старина Джо совершенно раскован и получает максимальное удовольствие от своей безумной, кровавой, жестокой и одновременно, временами очень смешной истории. У читателя, в моём скромном лице, не было шансов спокойно усидеть на месте — я устремился в чащу вслед за этой странной компанией и ни на секунду не пожалел содеянном. Густая «хоть ножом режь» атмосфера; сюжет, развивающийся со скоростью несущегося за кормёжкой борова по кличке Боров, персонажи один другого краше (или омерзительнее, решать вам) и впечатляющее количество трупов на не слишком уж большой объём; не говоря уже про чернейший, как ночная чаща юмор, периодически заставляющий всхрюкивать — это Джо Лансдейл на пике своей формы. Напившийся до белой горячки Марк Твен, посмотревший на своих героев сквозь искажающее реальность стекло пустой бутылки из-под виски и стреляющий из штуцера Юстаса в потолок дешёвого салуна.

«Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный». 

(А.Пушкин «Капитанская дочка»).

На мой взгляд, лучший из романов Захара Прилепина. Мощная и болезненно пронзительная книга о молодёжи начала нулевых, похоронивших одну Родину и так и не обретших другую. Застрявших в тёмном и неуютном тамбуре между отмирающим прошлым и неизвестным, но заранее ненавидимым, грядущим «нечто»; тем новым, что должно зародиться на смену. Для победно наступающего нового ничего не значат ни семейные портреты, любовно повешенные на стене в постепенно приходящем в упадок доме, в медленно умирающей деревне; ни умирающий дед за стенкой; ни плачущая на кухне, после тяжёлой ночной смены мама. Наступающее новое триумфально идёт вперёд не оглядываясь, только слышен хруст под ногами, от раздавленных фотографий, наград, страны, судеб ....... и герои этой книги готовы его встречать ненавистью, беспорядками и коктейлями Молотова. Русским бунтом, бессмысленным и беспощадным. Бессмысленным — потому что наступающую смену эпох остановить невозможно. Беспощадным — в первую очередь к самим себе, окропившим собственными жизнями и кровью алтарь неумолимо умирающего Бога.

Тем скептикам, кто сомневается в авторском таланте Захара Прилепина, чтоб убедиться в своей неправоте можно даже не читать роман целиком. Достаточно одной главы. Той, где Санька Тишин хоронит отца. Той, где юный революционер и законченный либерал, вместе с семенящей за спинами и разливающей водку матерью, надрывно волокут гроб сквозь снежную пустошь, до ближайшей деревушки. Той самой, которая тоже умирает и в которой умирает Санькин дед, в приходящем в упадок доме. Вместе, словно братья, волокут умершее туда, где уже нет будущего. На похоронах у революционеров и либералов ещё нет разногласий ...... братство заканчивается с первым же шагом за пределы кладбища. В сторону жизни. Один готов приспособиться к совершенно любому настоящему и принять любое будущее, а второй взрывается разгромленным «Макдональдсом» и горючей смесью в окна администрации ........ Пробирающая до мурашек, программная фраза революционера Саньки, либералу Безлетову:

»- Такие, как ты, спасаются, поедая Россию, а такие, как я, — поедая собственную душу. Россию питают души её сыновей — ими она живёт. Не праведниками живёт, а проклятыми. Я её сын, пусть и проклятый. А ты — приблуда поганая»

Как же она перекликается с «нашим всем» Александром Сергеевичем. Байкой, которую вложил его гений в уста Емельяна Пугачева:

"– Слушай, – сказал Пугачев с каким-то диким вдохновением. – Расскажу тебе сказку, которую в ребячестве мне рассказывала старая калмычка. Однажды орел спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живешь ты на белом свете триста лет, а я всего-на-всего только тридцать три года? – Оттого, батюшка, отвечал ему ворон, что ты пьешь живую кровь, а я питаюсь мертвечиной. Орел подумал: давай попробуем и мы питаться тем же. Хорошо. Полетели орел да ворон. Вот завидели палую лошадь, спустились и сели. Ворон стал клевать да похваливать. Орел клюнул раз, клюнул другой, махнул крылом и сказал ворону: нет, брат ворон, чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст! – Какова калмыцкая сказка?»

Напился ли в итоге Санька Тишин один раз живой крови? Напитал ли Россию собственной душой? Автор не даёт однозначного ответа. В книге обречены оба — и революционер и либерал. Они оба проклятые и сцене, в которой один вышвыривает в открытое окно другого, суждено повторяться из века в век.

СанькЯ — так называли Саньку Тишина бабушка и дедушка. То дорогое и любимое, светлое прошлое, висящее «своей ношей» на плечах и как совесть, не дающее принять наступающее грязное и чужое настоящее. «Санькя» — так называется роман Захара Прилепина, тараном пробивший автору дорогу в ряды русских классиков. После такой книги уже можно и ничего не писать, почивать на лаврах — пропуск в историю отечественной литературы выписан, печать поставлена. Но Захар написал и безусловно напишет ещё. Дай Бог!