Тяжелое, мрачное чтение. Ужас нарастает с каждой страницей. Порой испытываешь желание отложить книгу в сторону и никогда больше не раскрывать. Но явная притчеобразность (как и в романе А. Камю «Чума») заставляет читать дальше, потому что ты видишь: это как дантовы круги ада, по которым спускаешься вниз, чтобы потом попасть в чистилище, а дальше... А будет ли дальше? Этот вопрос постепенно невольно возникает при чтении. И, видя перед героями книги два конца: всеобщую смерть или внезапное излечение, — чувствуешь порой, что смерть будет лучшим исходом.

Вопрос, который остался открытым, или, точнее, который не прозвучал, но по логике повествования должен был прозвучать — как жить дальше? Выйдя из белого кошмара, люди не могли остаться прежними, такими, какими были до эпидемии. Естественный вопрос — как смотреть в глаза друг другу — не прозвучал, и поэтому мне повествование кажется оборванным, будто автор строил колодец, но не докопал до пластов земли, где струится вода. Но это мелочь.

Автор пишет «по-слепому»: без имен собственных, часто — потоком сознания. Реплики героев часто обезличены — нет привычных диалогов. Талантливо. Мир под его пером и впрямь перестает быть привычным нам миром красок и видимых предметов. Это, без сомнения, произведение мастера.

Но также это одна из редких книг, которая способна нарисовать передо мной (говорю только о себе) абсолютно безрадостную картину. Это книга, которую я не захочу перечитывать. Поэтому — автору спасибо за талантливую, глубокую работу, которая приносит много размышлений, но — книгу в сторону после прочтения. Возвращаться во мрак не хочется. Возвращаться можно к тому, что животворяще. Эта книга — увы — нет. Она не рождает. И не надеется на лучшее, несмотря на всеобщее неожиданное прозрение в конце повествования.

Излечение было, спасения — нет. А я предпочитаю спасение. Даже если бы все жители безымянной страны погибли. Честное слово, конец света, если рассудить, не худшее, что может произойти с человечеством. После прочтения «Слепоты» в этом убеждаешься с особенной силой.