Салман Рушди «Город победы»

Индийское Макондо, город невест

С Рушди у меня сложные отношения. В 2009-м меня навсегда очаровала его «Флорентийская чародейка». Ещё бы — тогда я читал только жанровую литературу, НФ и фэнтези. Сразу купил «Мавра» и «Земля под ее ногами». И вот они не пошли. Спустя лет десять, признавая масштаб фигуры писателя, решил пойти сначала, попробовал «Гримуса». Кроме недоумения и какой-то брезгливости ничего не испытал, забросил. Люблю Индию в литературе. Что может быть более индийское, чем «Дети полуночи»? Но нет, попробовал, сколько-то процентов прочёл, не захватило, запаузил. Вы видели толщину тома? Как и толщину его тех самых «Стихов»?

И тут выходит свежий «Город Победы». Умеренная толщина, Индия. Попробую-ка я ещё раз почитать Рушди!

Слово магреализм можно заменить на слово экзотичность. Латиноамериканский, балканский, индийский магреализм. Как будто сами эти экзотические места сродственны магии.

Рушди-рассказчик в романе активно презентует себя как феминиста и проповедника повестки: он «представляет свою версию лишь на потеху и ради возможного просвещения своих сегодняшних читателей, старых и молодых, образованных и не слишком образованных, ищущих истину и охваченных блажью, северян и южан, почитателей различных богов и чтящих отсутствие Бога, широко мыслящих и узко мыслящих, мужчин и женщин и тех, кто находится за пределами гендеров и между ними, дворянских отпрысков и простолюдинов, хороших людей и негодяев, шарлатанов и чужаков, смиренных мудрецов и самовлюбленных кретинов.»

Действие развивается на двух планах: событийном, где что-то происходит и кто-то с кем-то общается, и «философском», когда персонажи или рассказчик ставят действие на паузу и начинают глубокомысленно изрекать сентенции, которые, втайне рассчитывает автор, благодарные читатели и критики растащат на цитаты.

Чтобы получать удовольствие от текста, надо распознать систему подмигиваний автора. А подмигивает Рушди постоянно. Если не понять, где автор всерьёз, а где ухмыляется с серьёзной миной, получите не удовольствие, а раздражение.

«— Придет время, — озвучил Букка свою крамольную идею, — и мы больше не будем позволять иностранцам рассказывать нам, кто мы есть.»

«По всему городу женщины занимались тем, что во всей оставшейся стране считалось бы неподобающим для них делом. Вот юридическая контора, в ней полно женщин-адвокатов и женщин-клерков, а здесь можно увидеть, как сильные женщины-грузчики таскают с пришвартованных в речных доках барж грузы на берег. Женщины следили за порядком на улицах, переписывали тексты, вырывали зубы и отбивали на барабанчиках-мридангах ритм танцевавшим на площади мужчинам. И никому это не казалось диким.»

Очень тяжело идёт чтение. Прерывался по несколько раз на каждой главе. Не понимаю я.

Настолько кристальный феминизм, что плавно перетекает то ли в издёвку, то ли в пародию.

Рушди полными горстями черпает из всего: немного «Махабхараты» с местными вариантами Пандавов и Кауравов; немного у-ся с чудесными кунг-фу трюками; чутка мифов Древней Греции — рождение города это кроссбрид историй о зубах дракона и о муравьях-мирмидонах. И вроде действие не топчется на месте, но мне явно нужен ключ к коду романа. К сожалению, текст не настолько интересен, чтобы искать этот ключ.

Всё написанное относится к первой трети романа. Дальше читать не стал. Может, когда-нибудь. Да кого я обманываю! Возвращаться к скучной для меня вещи, когда столько классного нечитано!

Очередная попытка читать Рушди провалилась. Но «Чародейку» для перечитывания скачал.

3(ПЛОХО)

Самый феминистский роман Рушди

«Божественные чары иногда ненадолго даются людям, когда они первыми делают что-то в этом мире. Затем наступает время, когда люди должны научиться стоять на своих собственных ногах.»

Пятнадцатый роман Салмана Рушди и первый, опубликованный им после покушения. Книга написана до нападения, едва не стоившего писателю жизни, из-за которого Рушди отказался от продвижения «Города победы». Выходить на встречу с читателями и подписывать книги, поминутно ожидая выстрела или удара ножом — сомнительное удовольствие, потому роман сам себя продает и рекламирует. Книга в форме «найденной рукописи» — перевода древнего санскритского манускрипта, и без преувеличения, самое феминистское произведение писателя, известного последовательной борьбой за права женщин.

История девятилетней Пампы Кампаны начинается с гибели ее отца при осаде родного города. После чего женщины, потерявшие мужей, вышли на берег и устроили ритуальное самосожжение. Будущее осиротевших детей, очевидно казалось им менее важным, чем соблюдение религиозного обряда. Пампа Кампана, замолчала на следующие девять лет, а на всю долгую жизнь стала вегетарианкой, однако, выжила, найдя приют в пещере отшельника, которому днем стряпала и стирала его рубище, а по ночам... О том, что происходило по ночам, она предпочла забыть. Девочка, осененная духом богини Парвати, поражает красотой, а такжа мудростью и совершенством своих стихотворных записей, молва о ней идет по округе, и как-то два брата-пастуха приходят поклониться удивительной отшельнице, имея при себе мешок семян.

Впервые за девять лет заговорив, Пампа Кампана объясняет им, что в этом мешке семена нового мира, которому они должны дать начало. Удивленные, братья сеют свою редиску-петрушку. а из-под земли, как по волшебству, поднимается город с домами, мостами и всем, чему положено быть в городе. Люди тоже вырастают, как солдаты из драконьих зубов в истории Золотого руна, только здешние миролюбивы, наделены способностью к ремеслам и памятью о предыдущей жизни. Помните, в «Сказке о царе Салтане»:

«Он лежал пустой равниной,

Рос на нём дубок единый,

А теперь стоит на нём.

Новый город со дворцом,

С златоглавыми церквами,

С теремами и садами»

Так начинается история Биснаги, города, покровительницей которого на следующие две с половиной сотни лет станет прекрасная и вечно молодая Пампа Кампана. И нет, хорошее начало не означает безоблачного продолжения. История Биснаги узнает взлеты и падения, возвышение мерзавцев и изгнание благородных правителей, расцвет культуры и темные времена. Богиня не всегда сможет быть со своим народом, но заботиться о дочерях, внучках и правнучках, приносить собственное благополучие в жертву их интересов продолжит. Судьба и миссия героини словно бы в том, чтобы противопоставить эгоистичному самопожертвованию своей матери собственный альтруизм, отдать себя без остатка тем, кому было бы худо без ее заботы и попечения.

Множество чудес и приключений, цветистый слог с восточным колоритом, отчасти напоминающий «Сказки тысячи и одной ночи», частью сказания «Бхагавадгиты». Очаровательная, хотя и несколько печальная сказка на внешнем уровне, фем-утопия на срединном, философская притча о невозможности счастья для всех, даром, даже с самым мудрым и справедливым из правителей — на глубинном.