Джоанн Харрис «Пять четвертинок апельсина»

Я так долго хранила эту книгу, что уже даже сменила читалку (а то и две), а она всё не была прочитана.

И вот, пришло, наконец, и её время. Читала «Пять четвертинок...» по настойчивой рекомендации сотрудницы как «гениальную книгу с непростым сюжетом, вплетением глубокого смысла и послевкусием горечи и лёгкости».

В результате — я никак не могу понять — откуда столько положительных отзывов? (Подобное недоумение у меня раньше вызвала книга «Веди свой плуг по костям мертвецов» Ольги Токарчук, кстати, Нобелевского лауреата по литературе. Об этом писала отзыв здесь же)

Да, Дж. Харрис умеет писать особенные, очень «вкусные» книги. В них всегда невероятно роскошно описываются всевозможные лакомства и деликатесы. Она точно тот автор, который и сам знает толк в еде (это очевидно), но ещё и отлично умеет пробудить в читателе самые глубокие эмоции через её описание. Это притягивает. Про такое хочется читать (по крайней мере мне).

Но! Из раза в раз я обнаруживаю в её книгах под этой пушистой периной тонкой вкуснейшей и ароматной неги твердокаменное дно. Какую-то гадкость, какую-то несправедливость, какую-то темень и гнойный нарыв.

Очень часто в её историях главные герои, которых «тоже можно понять», творят такую дичь, что у меня волосы на голове шевелятся!

Данная конкретная книга не является исключением.

В ней сначала нас помещают в необыкновенный сад, где растёт невероятное количество прекрасных, плодоносящих фруктовых деревьев. Нас окружают выпечкой и рецептами фамильной кулинарной книги. Всё воображение приходит в этот момент в огромный восторг! Все рецепторы поют и танцуют от этого изысканного удовольствия, всё твоё существо радостно и безмятежно нежится в предложенной автором красоте. Но что происходит дальше? Самый настоящий ужас! Появляются взрослые люди и дети, которые с видом святой невинности вытворяют такой жестокий кошмар, что словами описать трудно. И всё это падает не на отстранённую невозмутимость, а на душу, распахнутую навстречу тому хорошему, что было перед ней всего лишь несколько минут назад.

Да, главные герои совсем не обязаны быть положительными, мы всё же читаем не детскую книгу. И всё-таки «не положительный» герой и порой откровенный садизм, которым здесь промышляют, всё-таки вещи разные. Мне кажется, даже брошенные дети не относятся так к своим почти неизвестным родителям, как персонажи этой книги к своей матери. Конечно, и она не образец родительской любви, но и ничего дурного им не делает. Если бы она их била, морила голодом, гнала из дома, сама пропадала на неделю, ещё можно было бы понять. Но ведь нет...

Я даже не знаю, во что я в очередной раз не верю больше — в успешную борьбу матери с морфинной зависимостью или в «хороших и добрых» фашистов. Мне кажется, это третья книга про оккупацию европейской страны в эпоху одной из двух Мировых войн. Но это первая на моей памяти книга зарубежного автора, которая Вторую Мировую описывает так «лайтово». Или у них табу на описание ужасов оккупации, или просто нравится пребывать в эйфории, что всё было не так страшно. Я ни одному абзацу не верю.

Да, идет война, но в книге нет острых конфликтов, открытого противостояния и боевых действий. Сопротивление? Ну, где-то оно, наверное, есть. Здесь же в маленькой французской деревушке, по сути, мирное сосуществование немцев и французов в тылу, где каждый выживает, как умеет, рука руку моет и т.п. Я почему-то уверена, что далеко не всем французам понравилась эта книга.

Описываемая деревушка попала на полу-оккупированную немцами территорию (то бишь фашисты там были, но правительство оставалось французским). И у местных жителей, как будто, и проблем особых не было, за исключением недостатка ткани и привычных удобств. Даже гибель на фронте отца, чудовищное само по себе событие, проходит мимо семейства Дартижан, не особо трогая их.

«Когда отец погиб, я, положа руку на сердце, не особенно горевала. Честно пыталась отыскать в своей душе хоть немного сожалений, но лишь постоянно натыкалась на какую-то твердую сердцевинку вроде вишневой или сливовой косточки. Я повторяла себе, что никогда больше не увижу его лица, но и это меня не пугало: к тому времени я уже и так почти забыла его лицо. Да и сам он превратился для меня в нечто вроде иконы, в неодушевленную пластмассовую фигурку святого с выпученными глазами и светящимися медными пуговицами на кителе. Я пыталась представить себе отца на поле боя – как он лежит, мертвый, весь израненный осколками мины, взорвавшейся у него под ногами. В общем, всякие ужасы, но даже эти ужасы казались мне какими-то ненастоящими, точно сны. Кассис переживал гибель отца куда сильнее. Когда мы получили похоронку, он сбежал из дома и не появлялся целых два дня; потом все-таки вернулся, совершенно измученный, страшно голодный и весь распухший от укусов комаров. Он ночевал под открытым небом на том берегу Луары, где леса сменяются болотами, и, как мне кажется, пытался воплотить в жизнь безумную идею пойти на фронт, как и отец. Но у него ничего не получилось: он попросту заблудился в лесу и не один час бродил по кругу, пока снова не вышел к Луаре. Он, конечно, делал вид, что ничего особенного не случилось, рассказывал о каких-то немыслимых приключениях в лесу, но я в кои-то веки ни одному его слову не поверила.

После этого Кассис стал постоянно драться с мальчишками и часто приходил домой в разорванной одежде и с кровью под ногтями. Или часами один гулял по лесу. Но никогда не плакал и очень этим гордился; а как-то раз, когда Филипп Уриа попытался его утешить, весьма грубо его отшил. А вот Ренетт, судя по всему, была даже довольна тем вниманием, которое ей стали уделять в деревне после гибели отца. Люди приносили ей подарочки или гладили по головке, случайно встретив на улице. В местном кафе наше будущее – и особенно будущее нашей матери – постоянно обсуждали тихими, проникновенными голосами. Моя сестра научилась по собственному желанию пускать слезу или, напротив, изображать «храбрую», сиротскую улыбку – и моментально обретала всеобщее сочувствие и разные сласти в подарок; кроме того, она заработала репутацию самой тонкой натуры в нашем семействе.

После смерти отца мать никогда больше о нем не упоминала. Порой возникало ощущение, будто он и не жил вместе с нами. Ферма прекрасно обходилась без него; пожалуй, дела на ней шли даже лучше, чем прежде.»

Вот так. Так семья Дартижан приняла смерть главы семейства на фронте.

(Уж нам ли не знать, как всё это было. У меня два родных деда воевали на разных фронтах (один — лётчиком, второй — сапёром) и три дядьки партизанили, будучи подростками. Погибли все! Деды хоть семьи имели, детей успели завести, а их малолетние братья оставили о себе только память. И несколько зернистых фоток плохого качества. Всё.)

Почти ни одного героя, к которому можно было бы привязаться, сопереживать, понять мотивы его поведения и поступков. Возможно из-за того, что на события и всех героев мы смотрим глазами ГГ. Лживая, жестокая, безразличная, даже подбираясь к главной загадке книги, повзрослевшая (да что уж там — постаревшая!) героиня не испытывает ни доли раскаяния в своих былых поступках, лишь острое сожаление и тоску о потерянной любви.

Лично у меня сопереживание вызвали только два персонажа — Мирабель Дартижан (та самая мать, нелюбимая и нелюбящая) и сосед Гюстав Бошан,

Да, мать, которую автор так старательно выписывала антагонистом (но не вышло). Над Мирабель изощрённо издевалась младшая дочь.

«Я осуществила последнюю часть плана. Перочинным ножом я разрезала обе половинки апельсиновой шкурки на множество мелких кусочков; ноздри тут же наполнил аромат эфирных масел, горький и возбуждающий. Те два листка, которые мы использовали как салфетки, я тоже порвала на кусочки; запах от них исходил куда более слабый, но они должны были поддержать во влажном состоянии главное оружие – апельсиновую кожуру. Все это я старательно увязала в муслиновый лоскуток, украденный из материной кладовки с вареньем, и сунула узелок вместе с его пахучим содержимым в жестянку из-под табака, а жестянку – в карман.

Теперь все было готово.

Ей-богу, из меня вышел бы отличный убийца – так тщательно я спланировала это преступление! В течение нескольких минут я ликвидировала все наиболее опасные улики: хорошенько выкупалась в Луаре, чтобы уничтожить следы апельсинового запаха на лице и на теле; потом долго терла жестким речным песком ладони, и они теперь прямо-таки сверкали чистотой, приобретя ярко-розовый, несколько воспаленный оттенок; в довершение всего я острой палочкой старательно вычистила грязь из-под ногтей и уже на пути домой сорвала несколько пучков дикой мяты и натерла ею подмышки, руки, колени и шею. Сильный аромат этой полевой травы, разогретой солнцем, способен перебить любой приставший запах. В общем, когда я явилась домой, мать ничего не заметила. Она готовила на кухне рагу из подаренных нам на рынке кусков рыбы, по всему дому уже разносился аппетитный аромат розмарина, чеснока и жарящихся в масле помидоров.

Вот и прекрасно. Я осторожно коснулась лежавшей в кармане жестянки из-под табака. Да, все просто прекрасно!»

Итак, от невыносимых болей Мирабель спасалась сильными лекарствами

Да, она осознает свои ошибки в воспитании детей, признает свою вину. Но исправить уже ничего нельзя. Дети потеряны, они ушли за любовью, пониманием, простым человеческим общением к врагу, немцу Томасу Лейбницу.

Ну и, пожалуй, немного жаль Рен-Клод, на насилие над которой ВСЕ закрыли глаза.

Буаз вообще пугающий персонаж.

Мне очень не хватило взрослых в этой истории. Если про Мирабель еще что-то из дневников можно понять, то Томас Лейбниц так и остался для меня загадкой.

Хэппи-энд притянут за уши, морали нет – аморальны в книге все, и дети, и взрослые. В целом, прочитала легко, но послевкусие максимально мерзкое.

Отзыв получился сумбурным и, возможно, чересчур эмоциональным. Ну уж, как есть...

Это третья часть «трилогии еды» от Харрис. Как и в предыдущих книгах действие происходит во французской глубинке, но в этот раз в прошлом – во время нацисткой оккупации страны. Основные события затрагивают несколько месяцев в прошлом, но их последствия для героев продолжают ощущаться и по сей день. История про «все тайное становится явным», и не только.

В предисловии к «Чаю с птицами» Харрис говорит, что роман, в отличие от рассказа, должен давать ответы на вопросы. Так вот здесь она нарушает свое правило. Вопросов по ходу повествования возникает множество и все они неудобные – очень тяжелые, как и то время, которое в романе описывается. Такие не принято обсуждать с другими людьми, и даже родственники, братья и сестры услышав их, лишь молчаливо отворачиваются – мол, все и так ясно. Без слов. Может поэтому и никаких ответов автор не предлагает – только общую рекомендацию не держать свои страхи внутри, не замыкаться, а рассказать все близким людям и они обязательно тебя поймут. Но на возникающие вопросы все равно каждому читателю придется отвечать самому.

Еще одна особенность – в книге нет ни одного положительного персонажа (ну из основных действующих лиц во всяком случае). Все они совершают неприятные и даже ужасные поступки, оправданием которым не должен служить даже возраст, но все равно у автора получается так, что некоторым ты начинаешь сочувствовать, а некоторым нет. Получается это без всяких нудных нравоучений и оправданий со стороны автора, а как бы само по себе.

Структурно это, кажется, первая книга Харрис рассказанная в едином темпе. Она, как и прежде, переплетает две истории (прошлое и настоящее), но без обязательного их чередования. К той или иной части обращение идет лишь когда это оправдано сюжетом и поэтому история читается на одном дыхании. Особенно удачно получается та часть, которая написана от лица девятилетней девочки. Мир взрослых показанный глазами ребенка выглядит совсем иначе, чем видится нам. Совсем другие проблемы, по другому расставленные акценты. Редко кому удается показать детей такими, какие они есть на самом деле. Харрис удалось.

«Пять четвертинок апельсина» если не лучшее, то уж точно одно из лучшего, что написано Харрис в жизни.

Здесь мне не понравилось все: стиль, сюжет, персонажи, способ повествования.

Стиль. Пищевые сравнения утомляют. Цвета какого именно сорта шоколада были чьи-то глаза, мне вообще без разницы, да и большинству читателей тоже. Соседство рецептов с описаниями гниющих фруктов и тухлой рыбы добавляет книге аппетитности, конечно, но с моей точки зрения это как-то нераскрыто. Если довести количество рецептов и тухлятины до абсурда, вышла бы неплохая стилизация под Паланика, а если убрать рецепты и добавить издевательство над рыбами -- стало бы похоже на Осиную фабрику. Но имеем то, что имеем.

Стилизация под рассказ старой женщины тоже не вышла (такие вещи вообще редко удаются). Манера речи рассказчицы потерялась через пару глав и осталась стандартное авторское повествование.

Сюжет. Без комментариев. Паразитирование на теме войны, тяжелого детства и т.д., с потугами сохранить подобие интриги, которая состоит в мотивах, заставивших мать семейства совершить некое ужасное преступление, из-за которого ей пришлось покинуть свою деревеньку навсегда. А еще интрига -- это вопрос, в чем, собственно интрига, так как о содержании этого преступления мы узнаем приблизительно в середине книги, когда лично мне было уже совсем неинтересно и читалось по инерции.

Персонажи просто все отвратительны. Героиня и все ее окружение невероятно тупы. Сочувствие вызывает только мать главной героини, потому я всегда сочувствую людям с мигренями.

Нелинейное повествование. Из-за того, что обе линии повествования начинаются от неких точек в прошлом, теряется динамика сюжета. Возможно, автору хотелось поэкспериментировать, отойдя от традиционной схемы «прошлое-настояшее», но не вышло -- результат оказался скучным и сухим. Если добавить сюда некоторые мелкие несогласованности, можно сделать вывод, что книга писалась кусками, а потом сшивалась в подобие целого произведения.

Отвратительная книга, которая могла бы вырулить только за счет треша и рецептов, но их оказалось слишком мало.

Неоднозначный автор, неоднозначная книга. Она более взрослая, более серьёзная, чем знаменитый «Шоколад», но эффект достигается исключительно за счёт сложных тем, затрагиваемых в произведении. Тем, к слову, так толком и не раскрытых.

Повествование в книге нелинейное, автор то рассказывает о текущих событиях, то переносится в детство героини, девочки в прошлом, пожилой женщины в настоящем. Через призму её восприятия автор пытается показать быт французской деревушки времён оккупации во время Второй Мировой войны. Ключевое слово — пытается. Может быть, моя проблема восприятия завязана на разнице менталитетов, сложно читать о детях, которые стучат на односельчан фашистам, и при этом героиня, вспоминая о тех событиях, старательно оправдывает саму себя — мы были всего лишь детьми. Это первое, что меня покоробило.

Второе — персонажи. Все, как один, либо картонки, составляющие исключительно массовку, либо просто неприятные личности. Главная героиня — злой и жестокий ребёнок, который целенаправленно доводил мать до жесточайших приступов мигрени, брат — равнодушный к родственникам трус, сестра — глупая пустышка. Это неплохо — то, что в книге нет положительных персонажей, плохо то, что непонятно, для чего нужны эти персонажи. Что хотел сказать автор. Что дети злы и жестоки? У Рэя Брэдбери наивная детская жестокость показана не в пример глубже и ярче. Что мать героини плоха и не дала детям любви и ласки? Сложно осуждать женщину, которая тянула на себе одна всё хозяйство, а собственная дочь делала всё, чтобы из простого эгоизма усложнить ей жизнь. Да, это не идеальная мать, не понимающая, как демонстрировать любовь, она отнюдь не положительный персонаж, но именно ей единственной хочется сопереживать. Её одиночество, тяжёлая болезнь, неуживчивый характер, не любящие её дети — всё это сложно.

Третье — суть самого произведения, и это, пожалуй, главный его недостаток. Сути нет. Автор накидала в книгу много крючков — загадочный альбом с рецептами, некая тайна прошлого, война, апельсины, и т.д. — и ни один из них не дожала. В итоге книга похожа на вино, разбавленное водой — какая-то невнятная кислятина. Невнятность — пожалуй, лучшее слово, которым можно эту книгу описать. Начинавшая так интересно и интригующе, она, в итоге, оказалась просто пшиком. Не в её пользу говорит и само повествование: книга скучная, часто провисающая. И не из-за долгих пространных описаний, они, как раз, лучшая часть романа, создающая определённую атмосферу. Например, линия взрослой героини пресная и непонятно для чего нужная, даже стилизация под говор постаревшей женщины, с которой автор начала, уже через пару десятков страниц куда-то исчезла.

В итоге, я просто не понимаю, зачем прочла эту книгу. Я ничего из неё не вынесла: ни интересных, пусть даже отрицательных и мерзких, персонажей, ни сюжета, от которого невозможно оторваться, ни ровного красивого повествования, ни идей, ни целей. Разве что язык, но и тот, мне кажется, был более сочным и образным в «Шоколаде», но я могу ошибаться — очень давно читала.

Книге — 6 из 10 кусочков апельсина. Не меньше просто потому, что написано добротно, и есть книги, которые просто глупые, бестолковые и бесталанные, эту нельзя назвать таковой, но и поставить ей больше рука не поднимается. Книга, написанная непонятно зачем, и непонятно, для чего.

«Очень яркое, эмоционально насыщенное повествование» — простите, но это не об этой книге. Книга скучна, язык скуден, интрига сомнительна.

Атмосферно? Пожалуй. В книге действительно можно заметить некий налет так называемого французского шарма, но лишь там, где дело касается кулинарии. На этом, собственно, достоинства романа заканчиваются.

Возможно, сказалось то, что знакомство с Харрис я начала сразу после прочтения «Щегла». Так вот, в сравнении с Тартт, Харрис не просто проигрывает, а проигрывает катастрофически много. Чем дальше, тем больше книга смахивает на стандартный «сопливый» женский роман, дешевое чтиво для домохозяек. Где изящество слога, где стройность сюжета, где любые другие доказательства таланта автора? Зачем эти бесконечные повторы в описаниях (рыболовные крючки в пасти Старой щуки, пальцы матери у виска и т.д.)?

Раздражает и неоправданно частая смена времени действия. Автор сама себе не дает развернуться: не успела описать хоть сколько-нибудь значимые события в настоящем и вдруг раз – прошлое!

Очевидно, концовка задумывалась Харрис, как довольно эффектная, но, на мой взгляд, не получилось…. И хотя сцена с пожаром действительно самая сильная в романе, ощущение все-равно какое-то смазанное, «не дожала» как-то…

Совет людям, ценящим свое время, — не стоит его растрачивать на подобную литературу. Джоан Харрис, однозначно, не будет в числе моих любимых писателей, более того, вряд ли прочту что-либо еще из ее творчества.

Оценка 6, да и то только за образ матери.

У Джоан Харрис я читала единственное произведение, “Пять четвертинок апельсина”, о непростом детстве Фрамбуаз Дартижан, о ее жестокой из-за изматывающих мигреней матери и о севере Франции в годы Второй Мировой войны. Когда ничего не было ясно и понятно, когда от немцев не ждали явных зверств и насилия, как оказалось — очень зря.

Детство Фрамбуазы (Буаз) Дартижан подтверждает старую истину: насилие порождает насилие, а ребенку неважно, почему мать недодала ему любви, тепла и понимания. И что мать по-своему любит, ребенок не считывает. Не считывает и все тут, радуясь с детской жестокостью, что маме плохо. А еще такие дети очень рано взрослеют, играют в недетские игры судьбами других людей, как старшие брат и сестра главной героини,

Несмотря на достаточное количество жестокости, роман не отпускал до последней страницы. Мне много чего понравилось. Например, хороший конец: я люблю, когда герои перерастают старые обиды, детские влюбленности и приходят к пониманию, что родители были всего лишь родителями, хотя некоторые травмы лучше всего прорабатывать со специалистом. Понравились рецепты Мирабель Дартижан: автор произведения — явный кинестетик, познающий мир через осязание и вкусовые ощущения, с какой любовью описывается процесс приготовления пирогов с фруктами, наливок, варений и джемов. Понравилось описание Праздника Урожая и европейских народов с выбором Королевы — самой красивой девочки. Что касается не менее подробного описания запахов гниющей рыбы, вони, исходящей от умершей без воды щуки, то это тоже часть жизни, обратная сторона медали.

Сколько бы главная героиня ни открещивалась от матери, она по традиции дала дочерям “вкусные имена” Фисташка и Лесной Орех. Ведь она сама Малина, ее брат — Крыжовник, а сестра названа в честь сорта сливы. Мне кажется, что именно ей мать оставила книгу со своими рецептами и … откровениями между строк потому что ощущала с дочерью особую духовную связь, видела в ней свое продолжение и понимала, что именно Фрамбуаза всего добьется сама, не даст ферме заглохнуть и повторит ее путь, но в хорошем смысле слова.

“Пять четвертинок апельсина” — это книга, к которой… я бы вернулась. Вернулась бы к языку, сдержанному как сама главная героиня, к описаниям готовки, к мыслям и чувствам одинокого, затравленного ребенка в непростой для страны момент.

Пикантная смесь из, казалось, бы, несовместимого: кулинарные рецепты, война, тайны, пронесенные через всю жизнь, зависть, жестокость, любовь, мечты, страхи... Здесь нет положительных и отрицательных героев в привычном значении этих понятий. Каждый человек показан с разных сторон, к каждому поступку прилагается объяснение, почему это так, а не иначе. Даже немцы не выглядят здесь жестокими чудовищами.

Потрясающая книга, полная самых разнообразных эмоций!

Если два слова, то вот они:Вкусно. Больно.

Вкусно, потому что постоянно рецепты и вкусности, книга с фирменными блюдами мамы. Потому что сама история хороша.

Больно, потому что эта боль жила в душе у Фрамбуаз. Думаешь, они же дети, и не понимали, что такое хорошо, а что такое... история с апельсинами и больной мамой, которая с детьми была излишне строга (как она сама поняла потом), доносительство. За все приходится платить. История раскручивается, как спираль, к концу набирая обороты. И великолепный Томас Лейбниц, который вел не то, что двойную, а многоуровневую игру, попался...как щука.

Последние сцены из жизни семьи — это на самом деле страшно.

Книга мне понравилась, хотя я ее себе совсем по-другому представляла, а она оказалась историей об искуплении вины, о большой любви матери к детям и детей к матери. О правде, о лжи, о совести, об обиде и прощении.

Немножко затянута середина и отличная концовка.

Больше всех жизнью наполнена фигура матери. Все остальные немного смазаны.

А еще если бы в книге было немножко больше рецептов — она была бы еще и полезна:)

Вы знаете прочитав эту книгу, сначала была потрясена ею, но в последующим, прочитав еще несколько произведений автора, поняла, что все сюжеты в ее книгах какие то ломанные. Нет ощущения, правильности или даже логичности сюжета, все так красиво началось и тут какие то бистро, братья, короче чушь началась, абсолютно не вяжущиеся со всей книгой. Автору потрясающе удается передавать: ароматы, окружающую обстановку, эмоции людей (возможно она психолог) в этом все очарование её книг, но Толи у нее плохой редактор, который прочитав рукопись, не может направить автора в нужную сторону, то ли она пишет свои произведения какими наскоками (с большим перерывом между главами), что объясняет присутствие, много ненужного в её книгах. Роман хорош.

Очень яркое, эмоционально насыщенное повествование. Рядом здесь — война и смерть, жестокость, несокрушимая жажда жизни и любви, детская страсть к познанию, отдаленность близких, тяга к чужаку — вечные контрасты, такие же как в жизни, лишь заостренные взглядом автора.

Фрамбуазе Симон уже за шестьдесят, у нее две взрослые дочери, у которых уже есть свои дети. Поэтому госпожа Симон овдовев, решает вернуться в деревню, в которой она родилась и выросла. Но в этой деревне никто не должен узнать, кто она на самом деле, ведь в прошлом произошло кое-что страшное. По приезду в небольшую французскую деревушку на Фрамбуазу наваливаются воспоминания, а тут еще и кулинарная тетрадка матери попадается ей на глаза, которую женщина получила в наследство после смерти мамы. И по мере изучения, женщина понимает, что она очень многое не понимала в своем детстве, в том числе и чувства своей матери.

Что ж, вот и прочитана трилогия еды. Эта часть мне понравилась больше, чем «Ежевичное вино», но меньше, чем «Шоколад». Все-таки язык у автора очень приятный, но тем не менее всегда в ее книгах мне чего-то не хватает, чтобы поставить максимальную оценку. В этот раз я просто не смогла поверить во все происходящее.

Начну с того, что одна из сюжетных линий происходила во времена оккупации Франции немецкими войсками во время Второй мировой войны, когда героине было девять лет. Их отец погиб на фронте и мать тащила на себе все их хозяйство и воспитывала троих детей: саму Фрамбуазу, среднюю сестру Рен-клод и старшего брата Кассиса. И мне не очень понятно почему все в деревне так спокойно реагировали на немецких солдат, и почему дети так хорошо относились к Томасу – немецкому солдату. И если отношение детей к Томасу я с натяжкой могу понять, то вот их матери – нет.

Так же мне совершенно не понравилась героиня. Особенно в девятилетнем возрасте. Не зря ее все называли маленькой сучкой – это ей как никому подходит. Мало того, что у нее тяжелый характер, так еще и намерено жизнь матери портила. Собственно, я не очень поняла, почему у матери были частые мигрени и почему ее преследовал при этом апельсиновый запах. Со слов Буаз мать любила только старших детей, а ее она недолюбливала. Поэтому маленькая девочка делала все назло матери, чтобы еще больше позлить. Фрамбуаза все это творила из-за своего характера, потому что вот она такая стервозина. А не потому что мать ее не любила или что-то делала плохое. Я не увидела в тексте, что мать ее не любила. Просто она выражала свою любовь действиями, а не словами. Некоторым людям вообще тяжело выражать словами то, что они чувствуют на самом деле. Когда сама героиня стала матерью и стала такой же, как ее мать, она многое переосмысливает, но прошлое уже не вернуть.

Ну и концовка мне тоже не понравилась. Автор так нагнетает на протяжении всей книги, а по факту… Последствия этого вышли и вправду страшные, но как-то ждешь большего, когда тебе женщина кричит в лицо, что там ТАКОЕ случилось, что может порушить всю ее жизнь и ее родных! Герои все раздражающие, но это лишь в плюс книге. Потому что они живые и автор их показывает со всеми их недостатками. Тем более время такое было, что хорошим быть,наверное, себе дороже.

С чем у вас ассоциируются апельсины? С чем-то вкусным, сладким, приятным? А если это яд, отрава? Способная свести с ума. Один лишь запах апельсина.

А щука? просто рыба? Или исполняющая желания как в сказке? Что если как в сказке вы пожалеете о своем желании?

А дети это милые создания? Или жестокие? потому что не понимают какие поступки к каким последствиям приведут...

«Я ошибалась, считая, что дети — как деревья: подрежешь немного, и им только на пользу. Не так все оказалось. Совсем не так.»

Чертовски хорошая книга, наверняка будет долго еще вспоминаться ( а для меня это показатель).

Если ожидаете легкую книгу про еду и французский флер — вам не сюда. Тут про войну, немцев, болезнь, страдания и любовь. Но зато написано красивым слогом, герои не картонные и нет приторного морализаторства. История как она могла бы быть, причем действительно хорошо написанная, с приятным послевкусием.

Можно после порефлексировать о том, кто виноват во всем. Дети ли, которые не понимали что творят. Или мать, не знавшая как правильно воспитывать детей, считавшая что им нельзя показывать что ты их любишь. Или сам немец который совсем не похож на злобного фрица. Самое печальное что все герои нашли любовь в одном и том же человеке,в то время как они были семьей. А он один им каждому заменял семью. Это очень печально. Как и то, что проделывала Дартижан с апельсинами, прекрасно понимая что вталкивает мать в наркоманию. Это дествительно жестко. Больше всех я сочуствовала матери. К сожалению в то время не учили правильно с детьми обращаться, а тут война, немцы, еды нет, денег нет, дети выростают и показывают характер, мужа в помощь нет, а болезнь подкашивает. Да, в этой книге нет просто положительных персонажей.

А еще знаю не всем понравились переплетения с названиями еды на французском и упоминания рецептов, но для меня они были приятной изюминкой книги.

В итоге 10 из 10-ти. Когда-то перечитаю.

Хорошая, в общем, книга. Харрис умудряется до самого конца не только не открыть личность таинственного убийцы, но даже не рассказать о самом убийстве, ничего не объяснить, раскидать по всей книге кусочки паззла, причём ни одного изначально совпадающего с соседним читателю не подкинув, она играет с читателем — и играет изящно, интересно, приятно. Атмосфера оккупированной немцами Франции, вписанная в кулинарную книгу — это очень хорошо удающийся Харрис приём, опробованный не впервые, и нельзя отнять у её произведений внутреннюю гармонию, красоту, изящество, замешанные на интриге. Но всё-таки «Шоколад», простите, был лучше. Значительно лучше.