Екатерина Насута «Эльфийский бык - 3»

Добро с кулаками

Начав роман, я недоумевала, почему, узнав с дюжину лет назад такую классную писательницу, совсем перестала ее читать? Третья, заключительная часть «Эльфийского быка» объяснила. Карина Демина наслаждается процессом письма настолько, что не чувствует момента, когда ее удовольствие перестает совпадать с читательским, и расширение пора сменить сжатием. Третий том по объему почти равен двум первым, где персонажи уже отрисованы, отношения между ними обозначены, интрига закручена, читатель ждет развития. А Карина все продолжает набрасывать народ в промышленных объемах, с профессионализмом свахи соединяя всех со всеми красными лентами,наподобие тех, что в китайском театре обозначают сердечную склонность между героями.

Даром ли она пригнала сюда 33 ныряльщика с дядькой Черномором? Срочно всех оженить. Все эти Анны-Юлианы-Василисы громоздятся штабелями, а ты, читатель, спрашиваешь, зачем они нужны в количествах и не находишь ответа. Искрометные гэги второй части превращаются в натужные репризы с душком, вроде обоссанного во время медитации эльфийского посла. На развитие основных персонажей нет времени и сил, отчего все они сливаются в неотличимых друг от друга героев-любовников: Иван с Марьей, Бер с Настей, Александр с Аленой на этом этапе абсолютные клоны оборотней с их зазнобами, имперских чиновников, также находящих здесь любовь, и помянутых глубоководных дояров. Все слипается приторным комом любовей-морковей.

Тормозится и интрига, заявленная так мощно. Структура повествования порушена в хлам, шутки юмора уже не забавляют и, помирая от тоски, ждешь армагеддеца. Который растягивается на добрых две сотни страниц. Третий том «Эльфийского клинка» идеальный пример убийства хорошей вещи отсутствием у автора чувства меры. В общем. спасибо, но сюда я больше не ездок.

Третий том — это масштаб. Оглядываясь назад, история ведь как начиналась? Как обыгрывание тропа «мажоры в деревне» в модном фентезийно-имперском антураже. Ромфант, штампы, местечковые проблемы вроде плохих дорог, холодного деревенского душа или злокозненного богатого соседа. К третьему же тому у нас здесь пробуждающееся древнее зло, заговор имперского масштаба (с сопутствующими жертвами на протяжении многих лет), герои легендарного прошлого и настоящий локальный зомби-апокалипсис (в прямом эфире и с сельским колоритом).

Впрочем, штампы, ромфант и порой довольно простой юмор никуда не делись. Добро ожидаемо победит зло (правда для начала придётся разобраться, а кто здесь собственно добро, а кто зло — и это не настолько однозначно, как казалось ранее). Абсурд и зрелищность победят логику. А количество обретенных пар превысит все разумные пределы. Но тут уж автор сама всё объяснила:

Хотя это даже спойлером назвать нельзя, ведь геометрическая прогрессия была видна ещё во втором томе. К тому же локальному феномену в итоге даже дали весьма красивое объяснение.

Что плавно подводит к достоинствам книги. Красивая сюжетообразующая легенда о любящей дочери, разбитом сердце, свете и тьме — действительно красивая, тёмная и поэтичная. Ещё больше вкраплений тёмной атмосферы и мрачных подробностей вроде человеческих жертв, загубленных судеб и изломанных семей (всему этому не дали развернуться по полной, но свою долю атмосферности история получила). Ещё более возросшие абсурд и креатив, помноженные на масштаб событий. Куда там пингвинам и сусликам — в третьем томе будет целая ярмарка, обернувшаяся Апокалипсисом. А ещё умертвия, расписанные под хохлому, последствия неудачной медитации, чёрные эльфы, просветленный барсук и воинство добра, верхом на коровах (не обычных коровах). В общем, креативить автор умеет, будет весело.

Тут, наверное, нужно ещё раз отметить, что в случае этого цикла очень важно «попасть в настроение». Потому что никто не будет отрицать жанровые штампы и чистейшую развлекательную суть истории. Но если уж пришлось ко времени, цикл читается влет и дарит много веселых эмоций. Порой это тоже нужно.

Что ж, завершу ещё одной внезапной цитатой. «А молоко закончилось. Горбушку же хлеба утащила конопля». На том и сказочке конец, а кто слушал — молодец.