Без вступления и прочих реверансов, ладно? И без всякой последовательности.

Что я думала, пока читала Хобо:

А. Помните машину времени из Понедельника, на которой можно было попасть в описываемое будущее? Привалов ехал по «советской» стороне, и там, в общем, все было классно, прилетали звездолеты и девушки, выскочив из морозильных камер, бежали их встречать с огромными синими цветами в руках. Зато на стороне западного описанного будущего все время что-то рвалось, человек в шрамах бежал по выжженной земле, отстреливаясь и, кажется, еще какие-то внеземные монстры, не помню уже в деталях.

В комментарии на Бэнкса я написала, что самым сильным впечатлением этой зимы для меня стал Бэнкс; в ретроспективе уже могу сказать, что не только этой зимы но и вообще последних лет, следуя прямо за Домом Петросян. Хобо в моей личной топографии оказался еще (и гораздо ещее!) более значимым, чем Бэнкс, поэтому так или сяк, я о них думала вместе, пока читала первую четверть Хобо.

Обратите внимание, какая насмешка — Бэнкс создал и развил мир Полудня, Жарковский – людей со шрамами на выжженной земле, пардон, людей, живущих в условиях затруднительных. Какая удивительная инверсия от того, каким нам представлялся мир в счастливом детстве. Оставлю это без комментариев, но будем держать в уме.

Бэ. Кроме того, с первой страницы до последней, клянусь моим е-ридером, я думала: мать-перемать! Это непереводимо лингвистически и нетранскрибируемо смыслово. Я даже не знаю, сможет ли понять Хобо русскоязычный, но никогда не живший в России человек – а если поймет, то поймет про нас ВСЕ. Однако бог с ним, с этим условным русским, но не советским, и даже не пост-советским. Непереводимо, как есть, непереводимо.

И вот читаю я Хобо, читаю, ощущаю всякие чувства и думаю разные мысли, а параллельно тук-тук, тревожное такое, дискомфортное — а что бы произошло, если бы автор был англоязычным? Взорвал бы он мировую литературу или только слегка расшатал бы, а потом удовлетворился яхтой и виллой и пошел писать хобо-сериал, что тоже, согласитесь, было бы совсем неплохо? И знаете что, дурацкий это вопрос – не для нас эти сады наслаждений, какая-то у нас неправильная карма.

В Хобо есть отдельный такой небольшой сюжет, прямо-таки проходной сюжетик о том, как мэр Города отправляется с визитом на инспекторский «Наум Черняков» и видит там небывалую, невиданную роскошь, целые деревья, небо и даже море (вспоминаем звездолеты Бэнкса, да?). Свой бумажный вариант книги я сейчас отдала дочери, а в электронном подробности не найду, но будьте уверены, что перепад давления у человека извлеченного из глубокой неосознаваемой бедности и доставленного в абсолютное изобилие описаны лучше, чем у множества классиков (а это вообще частая тема в боллитре). И вот что интересно, сталкиваясь с этим изобилием, он изумляется, но не вожделеет его, не желает растовориться в нем, а желает вернуться к своей работе и своим людям. Представления не имею, что вкладывал в этот сюжет автор, но для меня именно этот момент стал точкой полного смещения сознания и, в своем роде, откровением. А я-то думала что все про себя уже знаю и что все мотивы собственных поступков более-менее мне уже понятны.

Цэ. Ergo, думала я, пока читала, «а сколько их упало в бездну?», не англо-пишущих и не попавших в брэнд одновременно? Тут происходит вторая переоценка, активированная книгой, теперь по отношению ко всему культурному полю, пардон за выражение.

Дэ. Item, пришла я к выводу, все наши представления о нашей собственной литературе и нынешней культуре не то чтобы нечеткие, а вообще крайне условны, отраженные в зеркале мирового (не)одобрения и собственной истерии потребления (развлечений, гламура и духоподъемной философии) этаким размытым конденсатом. Третьим результатом хирургического вмешательства романа в мою приятную досель читательскую ипостась стало то, что я вдруг оказалась разадаптированной к литературе развлекательной и пустопорожней. Что, вообще говоря, безусловное благо, — я давно и безуспешно пыталась избавиться от идиотской привычки читать все подряд после какого-то уровня годности (возможно, само понимание годности и уровня резко изменились).

Все вместе означает, что автор выходит далеко за рамки обычного писательского воздействия. Ну то есть в моей системе координат, поскольку Хобо перетряхнул мою картину мира, а это эффект нечастый.

Что я могу сказать на уровне эмоций:

«Война и мир» отечественной фантастики. Весь аромат шестидесятых, выплеснувшийся в семидесятые и дотянувший до восьмидесятых – мы так жили, да. В студенческих общежитиях; на кспшных сборах; работая за энтузиазм и только потому, что так правильно; в поисках запрещенной и дефицитной музыки и книг. Когда друзья значили больше или как минимум столько же, что и семья; когда пили жуткую дрянь и ели весьма однообразно, но не придавали этому никакого значения.

Совершенно неважно, что финал открыт – это история о жизни целого социума, она и не обязана быть завершена. Недописанность каких-то сюжетных линий не мешает совершенно, в принципе, и так все понятно, ну а что нет торжества американской, пардон, советской мечты, так ее и в жизни нет. Какой ХЭ и какая завершенность в «Войне и мире»? Нельзя и даже не нужно ждать от Хобо классической структуры романа.

Наконец, я совершенно убеждена что Хобо – это только первая ласточка какого-то нового литературного поколения. Он слишком другой, чтобы не принадлежать будущему и слишком сильно сцеплен корнями с нашей классикой, чтобы укатиться за горизонт. Он слишком легко читается и слишком силен, чтобы не проникнуть внутрь всей русской литературы, выходя за пределы фантастики, и не посеять там свои семена.

Последний абзац требует пояснить его и раскрыть подробней, но как-нибудь в другой раз. Пока что предлагаю квест, который растянется лет на двадцать – следить, как в русской литературе начнут прорастать эти семена и формироваться новый жанр, некий фантастический гиперреализм . И Сергей Жарковский пророк его)).

И, кстати, будет ужасно жаль, если этот жанр станет кристаллизоваться медленно.

PS. И уже совершенно распоясавшись, добавлю — по масштабу сопоставим с «Войной и миром», по эмоциональному фону и выписанности деталей – с «Андреем Рублевым» Тарковского, по работе с языком – с «Палисандрией» Саши Соколова.

Читается же...ну, наверное, как «Звездные дневники Йона Тихого», до неприличия вкусно, просто обожраться и умереть молодым.

(Хотелось бы начать отзыв с красивого слова «Братия», как и ненаписанные отзывы на лучшие романы по вахе; или даже «Братья по оружию», sapenti sat. Но это же надо объяснять, почему только братья и где сестры, и что такая концентрация мужского – в лучшем смысле слова – воспринимается преимущественно мужской частью сознания, …ну его, обойдемся без обращения).

Жарковский удивил, и удивил приятно. Если кто-то думает, что он прошел по лезвию ножа, балансируя между сточкером и римейком по «Пикнику на обочине», то нет, никакого лезвия, никакого сточкера и вот этого всего. Решение оригинальное и простое, даже лежит на поверхности, но тут сработало особое чутье наступающего будущего, так отличающее СЖ и сделавшее Хобо столь сильным и неповторимым.

Это надо объяснить.

Фантастика является таким специфическим жанром, в котором авторы регулярно опережают время – жители нашего гетто чувствуют это опережение спинным мозгом. Вектор всегда направлен в будущее, даже если речь идет о прошлом, такой закон жанра. Даже коммерческий фуфель, замешанный на вампирах и обыденности тайного мира, отвечает формирующимся настроениям публики, а если нет, если настроения установились как привычные и острота впечатлений стерлась, если автор не вышел сам из поля отмирающей повседневности и тормозит в ней читателя, вместо фантастики получается другой жанр, от мистической прозы до развлекательной литературы.

В лучшей мировой фантастике (англоязычной, как водится), последние пятнадцать-двадцать-кто больше–лет заметна тенденция просветительства, перевешивающая иногда фантдопущение. Апогей просветительства, возможно, мы находим у Стивенсона в его «Барочном цикле», но само движение началось минимум с восьмидесятых. Впрочем, Жюль Верн и Обручев тоже увеличивали сумму знаний читателя, так что вектор просвещения в жанре всегда присутствовал, так что давайте уточним – сейчас приоритет сместился с технологий и социальных изменений на оммаж к истории культуры. Это важно. Это отличает хорошую фантастику от анахроничной. Это связано с приходом в жанр высокообразованных авторов, читающих много и хорошо.

СЖ отрабатывает задачу в совершенстве; сама постановка вопроса – роман о Зоне, в котором непрерывно упоминаются Стругацкие со своим Пикником – это, друзья и соратники, заставляет мое сердце петь. АБС, обсуждающие проблему Зоны в парламенте! АС, которому волей автора подарены дополнительные годы жизни! Ходоки, которые читают «Пикник» и не хотят называться сталкерами!

Не говоря об упоминании Лема и вообще книг, как значимого пространства настоящих пацанов, — все это так естественно и на своем месте, что говоришь: мама дорогая, а что раньше-то другие святоотечественные фантасты не начали? (помню одну неудачную попытку, две чрезмерно усложненные и много ораментального использования историй, такскаать, фольклорных и удаленных, — но не той материи культуры, из которой сделано наше сегодня). И ведь не то чтобы прецендентов совсем не было, у англосаксов, на их англосакский манер, давно уже и полным ходом в массовой культуре идет культпросвет.

Есть, конечно, нюанс. Делать такой ход специально не получится, С.Ж. не планировал его, а позволил себе выразить себя – также, как в двух связках с Хобо и следующими книгами цикла, одна в начале Твари, другая в самом конце. Разведка донесла, что вписывал эти связки не специально и не планируя заранее, а, напротив, на чистом инстинкте человека, живущего в целостном мире, где только знай этот мир записывать, вместе с непрерывной работой памяти о любимых авторах и о своей авторской вселенной. Внятность авторского сознания всегда отражается в масштабе и выразительности произведения, в этом смысле СЖ недосягаем. Если выйдет киносериал, как задумано (роман, насколько известно, был заказан директором фильма и написан из того, что не уместилось в сценарий) и аудитория станет более массовой, чем у сложного для восприятия Хобо, все это сыграет на память о Стругацких в нескольких поколениях, дай-то нам всем, кто заинтересован в историчности общественного сознания.

Это, однако же, только одна сторона дела. Еще больше Жарковский удивил тем, насколько он повзрослел, как человек и как писатель. Сравнивая его ЖЖ (а я его прочла в свое время насквозь) и ФБ, это тоже можно заметить, но нам-то важен результат, выраженный в тексте. С результатом у нас все очень славно. Офигительно у нас с результатом. С.Ж., параллельно с историей Зоны – ожившие мертвецы в хозяевах бара, взрывы в порталах в момент перехода, внезапное благоволение Зоны по черт-знает-какому принципу, короче, все, что доктор прописал, — параллельно, говорю, с сюжетом, С.Ж. пишет литературу в большом её значении, выходит из гетто и идет куда зовут лучшие. Вот, скажем, Фолкнер. Кто Фолкнера знает и любит, вспомнит «Шум и ярость» в том отрывке, где рядовой идет пред автобусом сквозь невидимый туман. Кто не знает и не любит, ладно, пусть будет просто традиция серьезной литературы двадцатого века. Несколько кусков, не все, но там, где прочтете о смерти котенка и реверсом соедините историю в голове, удивитесь. Ну и в других местах, где больше, где меньше…я лично совсем не заинтересована в том, чтобы С.Ж. уходил из фантастики в боллитру, да и куда он из коллеи денется, но само событие нетривиально. Не то чтобы совсем никогда-никогда, но вот прямо чтобы сразу никто на ум не приходит, если искать сплетение классической фантастики и классической же литературы…Вместе с общей этической линией вплетения психологически сильных литературных частей несут, как писали с школьных сочинениях, особую смысловую нагрузку. Одно дело – социальная фантастика, которая вся об этике, другое – социальная фантастика одновременно с достоверно прописанными людьми и ситуациями, взыскующими этой этики. Ой, там очень достоверно, там прямо-таки христианское всепрощение и путевка в санаторий всем, кому не повезло родиться не в лучшем месте и не в лучшей обстановке, кроме совсем уж отморозков. Что-то я засомневалась, кажется, просто всем, без исключения.

Впрочем, это сложная большая тема, так что отмечу её пока что кратко, но держите в голове, ладно? Очень необычно для реальности нашей фантастики и очень серьезно.

Третье, что надо бы отметить, это само фантдопущения – кроме Зоны, разумеется, — на котором построен роман. Собственно, идея такова: «что будет, если отгородить от мира людей (так себе людей, не самый лучший материал), но создать им все условия для полноценной жизни». Подтекст, вроде бы, в том, что человеческая природа во много раз лучше текущего социального мира и до бесконечности лучше системы, — по крайней мере, автор в это верит так, что аж приятно за свою принадлежность к виду. И хотя это, возможно, основное в романе, но во-первых, оно и так на виду и его сложно будет пропустить, а, во-вторых, пусть уже пишут другие рецензенты, а я не смею более злоупотреблять вашим вниманием.

(оценки нет, пока не работает счетчик, или как он там называется. Разумеется, десять из десяти).

«Я, Хобо» роман производственный, об этом говорили не раз, и в одном из слоёв книга действительно о производстве эдакого космического БАМа — тянут люди трассу, тянут телепортационную трассу из пересадочных станций как я понял. Описан самый опасный эпизод — и плечо уже несчастливое, тринадцатое, и расстояние пройдено уважительное, с метрополии не достать практически. Строят — _провешивают_ — трассу давным давно стартовав с огромным, но — конечным запасом сырья и материлов. Экономика! так мало учитывают фантасты экономику будущего, тут вот учтено, да так учтено что главн.герой именно из-неё и делает то что делает: космач-строитель вырывается назад в метрополию посмотреть кто же это такой добрый/злой отправил на смерть недрожащей рукой. Материалы-то кончаются, не все можно заново сделать, а каждая колония еще и стремится оставить себе, себе ресурсов побольше, отправив дальше по этапу людей поменьше и кораблей пожиже. В резульатет все описано с такоq дотошностью, таким сленгом, который мог быть у людей реально не видящих горизонта планетного, не вдыхавших сена свежего и кормящихся концентратами. Но у них своя богатеqшая и насыщенная жизнь людей, дело делающих и в процессе производства (строительства) кайф получающих. Космос, романтика непустого места, романтика простора. Ясно и то, что автор описывпает будни космачей без прикрас — стычки, споры, прочие подлянки. Больше опасностей, чем любования звездами, приключениями и не пахнет а пахнет смертью. Рассказы Ст.Лема о Пирксе — предтеча такого описания будней покорителей пространства в жестяных коробках.

Второй слой — это личная трагедия, оно же и приобретение нового качества персонажем. Очень неодиданно, но в рамках как раз предложенной профессиональной деятельности. Совсем третий пласт — это выход в обитаемые миры и встреча с запредельным — всё оказывается еще сложнее, чем представляется в традиции космической НФ. На этом месте прочитавшие шпыняют автору за переход от крепкой НФ — к мягкой фэнтези, но я вижу лишь каскадное усложнение смыслов новых действующих лиц романа, непередаваемых традиционными образами. Самое простейшее что видится в этом отрезке — джедаи «Звездных войн», но это только поверхностное, первое может быть впечатление....

Заранее надо сказать про экспериментальный язык — я например страниц пятьдесят просто въезжал, думал синтаксис и орфография нарочито сбиты от привычного стандарта. Но когда вживаешься в мир — язык получается органичным. Редкость у сочинителей. Как пример могу москвича Владимира Покровского и француза Бориса Виана вспомнить, они с письменным языком тоже смело обходились.

Задворки Вселенной, железные кишки кораблей и станций, обрат вместо воздуха и пять литров воды на питье с подмывом: веселые, злые и деловитые космачи тянут межзвездную трассу во имя Земли и императора. Зачем эта трасса нужна, никто не знает: космос и чужие планеты для человека смертельны, высадка на чужой грунт не просто убивает, а превращает в зомбаков. Впрочем, ни космачей, ни колонистов, которых генетически затачивают под новую планету, такие вопросы не парят. Они, в общем-то дети, вдвойне, их такими вылупили. Все отважные пилоты, бройлеры и прочие храбрые покорители пространств — клоны, которые появляются на свет 15-летними, а к 18 годам считаются ветеранами, дослужившимися до отправки на далекую прекрасную Землю, давно ставшую таким же фигурантом инвективных конструкций, как мать-колба.

Главный герой книги тоже, конечно, клон, а вся книга — многоуровневое изощренное объяснение того, как он из спокойного трудяги-пилота стал убийцей, пиратом и личным врагом императора и всей далекой прекрасной Земли.

Теперь, значит, штука такая. «Я, Хобо» по идее, по ее реализации, по уровню и вообще по большинству известных мне признаков — одна из лучших фантастических книг как минимум последнего десятилетия. И я сильно подозреваю, что это явление не только отечественной литературы.

Мне неохота аргументировать — боюсь впечатление и послевкусие разбазарить. Отмечу только, что язык и психологический рисунок великолепны, обвинения в переусложненности текста, чрезмерности повествовательных линий и невнятности жаргона обоснованы, но несправедливы, и что впервые за долгое время я совершенно не устал от огромного (под 30 авторских листов) текста. И совершенно не боюсь такого же продолжения, которое давно закончено, рихтуется по седьмому разу и — есть такая маза, — вместе с первой частью может появиться в магазинах уже весной.

Держу кулаки, чтобы появилось.

Этот роман — явление в русской литературе! Да, явление, ни много ни мало! Я раньше такого не читал никогда. В фантастике, во всяком случае, на подобные эксперименты никто вроде бы до Жарковского не решался. Это ж насколько надо быть самоуверенным в плане стилистики, чтобы эдакое задумать и создать?!

А суть эксперимента проста. Вместо того чтобы описывать мир далекого будущего: мир космачей, детей колбы, мир далекой, полумифической поначалу Земли, тот мир, в котором автор разворачивает действие своего романа, — он, автор, просто взял да и написал весь роман на языке этого самого мира. Да, конечно, в любом сколь-нибудь профессиональном литературном произведении, тем более написанном как бы от первого лица, присутствует стилизация речи. Но, как правило, цель ее — показать принадлежность героя к какой-то социально-культурной группе, придать его характеру шарм. Чистая техника. А у Жарковского стилистика имеет фундаментальное значение! Его герой и талантами-то не обладает (якобы) литературными, но он пишет как дышит, как чувствует и как думает, он рассказывает о событиях со своей точки зрения, в собственных терминах и понятиях.

И вот этим наглым приемом автор насильно и грубо просто-таки заталкивает читателя в мир своего романа, резко и неумолимо делая сей мир контрастным, реальным, как бы не давая и повода усомниться, что всё так и было (будет?), не оставляя несчастному читателю места для мысли, что это всего лишь фантазия. Герой-рассказчик живет всем этим, и либо ты живешь вместе с ним, либо закрываешь книгу и продолжаешь проживать в своем, понятном и близком тебе, мире.

Читать «Времена смерти» можно ТОЛЬКО полностью «нырнув» в текст. А в электричке, поминутно отвлекаясь на разговор с соседом — не выйдет.

Роман сделан как набор файлов-записей, адресованных главным героем самому себе. Себе — другому, забывшему себя, но не потомкам и тем более не предкам. И поначалу читатель, живущий (якобы) в 21 веке, чувствует себя в тексте романа как чужак в чужой стране. Все вокруг дико и непривычно. Продираешься сквозь незнакомые смыслы, как сквозь джунгли. Даже некоторая нарочитость, мне кажется, имеется в первых главах, чтобы уж совсем как обухом по голове, чтобы все те, кто морально не готовы к такому варианту подачи материала, закрыли книгу и... естественным образом отсеялись из числа ее читателей. Эдакое презреньице демонстрирует Сергей Жарковский к недостаточно подготовленной аудитории: «Эксперимент это, знаете ли! Так что фиг вам! Не понимаете, не хотите — и не надо!» Заслуживающий внимания критики, роман «Времена смерти» точно так же обречен на невнимание и непонимание широкого читателя. И критика ведь может тоже не принять, отражая настрой масс.

Вот я и говорю — самоуверенность-то какая!

Однако, к середине романа и читатель пообвыкается, и сюжет раскручивается, простой, незамысловатый, производственный такой, но плотный, интригующий, с яркими характерами, куваевский — необычная стилистика глаз режет все меньше.

Кое-что из стилистических приемчиков начинаешь улавливать явно. К примеру, пропущенные местоимения, приводящие к обрезу предложений на предлоге. Еще кое-что. Но и сама конструкция фраз, видимо, чуть иная. Длина, фонетика. Кажется, берется «нормальный» текст, и в нем режется все лишнее, лишь бы смысл сохранить. Ну, или не так, не знаю. Факт: какие-то иные, незаметные без отстраненного анализа, аспектики стиля оставляют меня, читателя, в мире романа, не дают вынырнуть. А ряд «стебных» словечек-заморочек, как мне показалось, указывает на скрытую самоиронию автора по поводу своего стилистического эксперимента. Попервоначалу «реябт» я воспринял так: «А-а-а, волгоградское издательство не смогло привлечь хорошего корректора...»

И кабы роман весь был таким, какова его первая половина, меня бы, пожалуй, подобная игра... ну, то есть, игра — она ведь игра и есть. Мило, любопытно. Да.

Но со второй половины роман начинает просто-таки на глазах меняться. Будто камера, сфокусированная поначалу на ближний план, вдруг быстро отъезжает, и пространство романа растет как на дрожжах — ты вдруг охватываешь взглядом уже всё мироздание целиком, современное главному герою, но охватываешь-то, черт возьми, подготовленным уже взглядом, со сложившейся «локальной» этикой, даже со стереотипами некоторыми в этом самом взгляде, которые, только-только сформированные, теперь приходится ломать об колено и заново перестраивать систему оценок происходящего действа...

И вот тут-то... — о-о-о!

Ну, во-первых, во всей красе раскрывается «обычно-литературный» талант автора. Блистательно-лаконичные жизнеописания членов ханы (это типа такая банда хобо, а хобо — это которые к SOC-переменным... э-э-э... в общем, читайте лучше сами), совершенно роскошное поведение «бога» Яниса Порохова, сумасшедше достоверное психологически; да просто откуда не возьмись дикий, завораживающий темп развертки сюжета, точные, жесткие и плотные образы героев — всё, всё, что нужно для классной, на самом деле классной книги. Мрачноватое литературное изящество высшего сорта пронизывает вторую половину романа. Да нет, весь роман. Просто понятно это становится только в конце.

А во-вторых, оказывается, «Времена смерти» — это всего лишь завязка истории, всего лишь завязка, — во блин! — но еще не сама история...

И вот что, реябта, я хотел бы спросить в финале: «Автор! Где вторая часть?!»

(с) 2007 г.

UPD Прошло 8 лет. И хочется, но как-то уже тише и с сомнением, повторить вопрос: «Ну автор, ну ёмаё... где же вторая часть-то?»

О такой простой и эссенциальной вещи писать, друзья мои, сложно. Ну вот табуретка – что можно сказать о табуретке, что она выражает идею табуреточности? Ерунда какая-то. А сказать, сами понимаете, хочется, то ли по-дамски, с ахами и охами, то ли прямо наоборот, со скупым «ну дык...хорошая вещь, нашенская...».

И вот пока я пребывала в раздумьях, чем же меня так зацепило – ну хорошо написано, даже безупречно, но ничего вроде нового — Андрей Чертков, человек и пароход, в свою очередь, имеющий прямое отношение к фэнской среде и наследству АБС, выложил в своем ЖЖ такую вот ссылку http://www.youtube.com/watch?v=Thwwd3S9rmA&feature=player_embedded .

А что делает нормальный среднестатистический человек, когда заканчивает смотреть запись Флойдов две тысячи одиннадцатого года? Он тут же открывает помпейский вариант того же концерта 1972 года. Все же видят, да, какое совпадение по датам? Все, наверное, но мне просто в удовольствие повторить – Пикник на обочине издан в том же семьдесят втором. Было у меня какой-то плаксивый период, когда смотреть записи того времени казалось невозможным, сердце просто разрывалось от того, какими сияющими и прекрасными были Моррисон, тогда еще король ящериц, Плант весь в золотых кудрях и Блэкмор весь в кудрях черных (Одетта и Одиллия), живой еше Болан, тонкий и звонкий Федоров из Аукциона, БГ, прекрасный, как рождественский пирог, Дженис Джоплин, королева Вудстока, Траволта как оживший эйдос американской мечты и вообще все-все-все.

Это же не для одной меня больная тема, да? И бог бы с ним, что был лесной эльф – стал городской тролль, сияния жалко. Хочешь-не хочешь, а держишь это в уме; правду сказать, я и отечественную фантастику не читаю, потому что был этот фаворский свет – и кончился.

Ну вот смотрю я, значит, концерт Флойдов одиннадцатого года, на который у меня раньше смелости не хватало, а там на первой же минуте записи в клубах света стоит черным силуэтом этакая горгулья, лысый такой гриф с вытянутой шеей, сгорбившись над гитарой, покачивается и играет, мать моя женщина, как бог в первый день творения. И оказывается, что эта горгулья и есть Гилмор, который в том же помпейском концерте, молодой, красивый и наглый, играл по сравнению с собой нынешним как подпасок бога, потому что часть его гения еще распылялась на гордость и удивление самому себе.

Если кто не понял, это не о Жарковском с Зоричем и не о сравнении их с АБС, свят-свят-свят, а о том, что средь шумного бала случайно, среди бесконечных повторов, коммерческого и инфантильного УГ и редких-редких новых явлений вдруг так вот раз! и продолжается та же музыка, без былой витальности и упоения, зато с полной сосредоточенностью на самой музыке. Потому что когда надежды на новый чудный мир развоплотились в сломе времен, музыка, слово, рассказанная история остались, а значит, останутся и дальше.

Я, конечно, готова поверить, что ОМР задумывалась как пародия на сточкер (хотя почему, мне не понятно) или что это реквием по всем нашим надеждам, вывалянным в политике и рекламе, но вот честно говоря – мне совершенно параллельны все эти соображения. Мне, вообще говоря, достаточно свидетельства того, что у нашего поколения, наблюдавшего закат одной эпохи, есть возможность вонзиться в рассвет новой; да еще и с такими запасами памяти, что ого-го.

Это, конечно, вообще никакая не рецензия, а сплошные эмоции; чтобы сказать хоть что-то умное, добавлю вот что: мне кажется не совсем справедливым приписывать всю книгу одному Жарковскому. Он, конечно, гений, спору нет, зато Зоричи люди организованные и цивилизованные, так что очень удачное получилось сотрудничество, — и первоматерия гениального, но хаотического сознания структирировалась и цивилизованные люди оторвались в свое удовольствие и нашли применение своему недюжинному интеллекту.

Сначала цитата: «Из одиннадцати капсул в обойме САП два-то уж наверняка сработают. Не надо вступать в контакт с грунтом напрямую, когда время жизни для нас пойдёт три минуты за шестьдесят секунд. Три этих-то минуты — и можно осмотреть САП, определиться с надёжными, засесть в капсулы, инициировать автоматику и приготовиться к смерти. САП работает наподобие кислородной пушки, что на Башне, только наоборот. В головке капсулы НР-процессор. Раз. Спасаемого убивает электрический разряд в сердце. Два. Пороховой заряд подбрасывает капсулу над корпусом. Три. Одноразовый процессор, настроенный на конкретную обстановку (это автоматически), взлопывает себя. Четыре. Какое-то время (отрицательное) капсула существенна парой, оригинал висит над корпусом, отображение — в паре сотен, к примеру, километров в зените. Пять. Смена сущностей. Отображение — над корпусом, оригинал — в зените. Шесть. Процессор выгорает. Отображение довлеет к оригиналу и совмещается с ним. Семь. Реанимация спасаемого. Шансы оторваться от грунта — огромные, спасательная модификация НРП слишком проста, чтобы сбоить. Шансы на реанимацию — вполне пополам».

Если вы думаете, будто мне, читавшему эту книгу, что-то здесь более понятно, чем вам, не читавшим, то вы ошибаетесь. Ни черта мне здесь не понятно, кроме интуитивно постигаемого (и следующего из контекста) описания некоего механизма спасения космонавтов. При этом, замечу, данный отрывок находится ближе к финалу. И всё равно. Не надейтесь, что автор где-то расшифрует вам все эти НР, САП и НРП. И да, так написана вся книга. От начала до конца.

Напряглись? Вот такая она, интеллектуальная российская фантастика. Говорят, Шампольон, ломая голову над египетскими иероглифами, изучал в минуты отдыха китайский язык. Ну а вы, чтобы отвлечься от «Хобо», можете полистать, допустим, «Ложную слепоту» Уоттса. :) Масштабы сопоставимы.

«Хобо» — это по сути, ворох электронной документации: отчёты космических рабочих, записи переговоров пилотов, протоколы заседаний дирекции. Автор просто оставляет вас наедине с этим нагромождением файлов, точно следователя, перед которым стоит простая задача: на основе сохранившихся данных разобраться в произошедшем. Не ждите объяснений, их не будет. Автор немилосерден и свою линию гнёт до конца. Но зато и ощущение достоверности происходящего — абсолютное. Вы не наблюдаете за этим миром — вы живёте в нём. И когда вам кажется, будто вы начали что-то понимать — хлоп, и рассказ вдруг перескакивает на какие-то совершенно иные сущности, причём, ведётся он от лица этих сущностей: не то людей, не то зомби, живущих неведомо как и неведомо где. И там тоже не ждите пояснений, воспринимайте как есть.

Начав с аллюзий на воскресение распятого бога, изнасиловав мозг и память мельтешением заковыристых имён и жаргонных словечек, в конце автор награждает нас ещё и невообразимой смесью фентези и квантовой физики. Но главный сюрприз подстерегает на последней странице, когда вы вдруг осознаёте, что всё это было лишь завязкой, а главные события — впереди. В общем, ждём, когда Солнечная империя нанесёт ответный удар. Одиннадцатый год ждём :)

Краткий отзыв. Тут место только эпитетам:

Поразительно. Великолепно. Гениально.

Отзыв.

Я в шоке. Это одно из лучшего из фантастики из прочитанного мною за поледние годы. А из русскоязычной фантастики — просто лучшее. без всяких «из». Настоящая Современная Фантастика. Без всяких скидок. Если попытаться с чем-то сравнить, то самое близкое что приходит в голову — это Дэн Симмонс с его «Гиперионом» или Питер Уотс с его «Ложной слепотой».

Перед нами кусок мира будущего, (кусок — потому что Земли в книге вообще нет. речь идёт именно о космачах) продуманный до последней мелочи. Профессии будущего, технологии будущего, сленг будущего, формы общения будущего... Продумано всё. до последней мелочи. Погружение в этот мир будущего происходит уже на 5-6 десятке страниц и ты начинаешь жить в этом мире вместе с героями книги.

Огромное количество принципиально новых технологий, которых не было ещё ни у одного писателя-фантаста. Жарковский не терпит штампов. Тут нет приевшегося анабиоза или прыжков через гипер-космос. Тут всё новое. Новое и продуманное до мелочей — от описания применения технологий поминутно до... психологических вариативных последствий оных! И всё это так написано, что совершенно не скучно, ничуть не нудно, а наоборот — читается запоем, на одном дыхании.

Рекомендую всем, кто любит реальную научную фантастику. Мощную. Настоящую Фантастику, а не тупые боевики. Тем, кто обожает Альфреда Бестера, Айзека Азимова, Джеймса Херберта и Артура Кларка. Тем, кто смог понять и оценить Гениальное Великолепие авторов новой волны — Дэна Симмонса, Питера Уотса, Колина Уилсона, Иэна Бэнкса, Грега Бира. Список авторов столь различен, потому что я говорю не о тематике, а о качестве произведения. о степени его новизны и силы.

P.P.S. Хьюго автору! Да и Небьюла тоже.

Давно читал, поздновато писать отзыв — подзабылось, поостыло. Разве что вспомнить своё радостное изумление: какой-то неизвестный Жарковский, а выдаёт такой высококлассный текст! Жива русская фантастика, жива! Ничто в этом романе не напрягло и не затруднило — ни «высокий порог вхождения», ни лингвистические эксперименты автора (над читателем, да), ни «внезапно попёршая фэнтезятина». Ни объём. Объёма мне как раз и не хватило (это я о втором томе, да). Я плавал в тексте, как рыба в воде, и было мне хорошо.

Пусть вместо отзыва будет стих:

Ожидать, дожидаться -что по лбу, что в лоб.

Но порой ожиданье становится хобби:

Ждут два года тринадцатый том Робин Хобб,

Я тринадцатый год жду второго Я, Хобо.

В 2022 году исправлю «тринадцатый» на «ШЫШнадцатый. Если доживу.

Научной фантастики и фэнтази я перечитал МНОГО, но:

Таких убойно смешных книг как «Врата испуганного бога» и «2-Герой-2» не встречал, не помню, не дышу.

Ну а тут, с «Хобо», вместо привычного для фантастики созерцания сюжета через окно или окошечко, или даже выглядывание в приоткрытую форточку — влетел с разбегу головой в это самое окно, и вместе с осколками стекла упал в.

В тернии.

Тернии, ведущие к звёздам. Живым, родным, бесконечным и беспощадным.

Роман (а пока лишь его треть) — трансцендентен, от слова совсем. Жестокая непролазность написания -есть любовь к истинному Читателю, любовь не к внешнему описанию далёкого мира -а к зашвыриванию читателя-салаги, мордой в шлюз, к суровым серьёзам на грани (ну вот и всё...) смерти.

Вся «магия» в книге — всего лишь пока не познанная технология, как фильм «Звёздные войны» на ноутбуке перед средневековым крестьянином.

Лично мне, напротив, переход из великолепной «железки» в мистику- понравился и дал истинный масштаб первоначального повествования.

Не дописано- да. Многое так и не понятно- да.

Это мешает? Нет, это помогает.

Сергей, ты и я — одной книги. Спа!

Оценка 10 (десятка)!

Стесняюсь громких слов, но сказать их придётся. Несмотря на всяческих обслей, это совершенно научная фантастика. Подобное кажущееся несоответствие встречалось последний раз у Павлова в «Волшебном локоне Ампары». Вообще фантастика Жарковского по степени проникновения в мелочи похожа на павловскую. За это и нравится. Потому и жду продолжения. Хочется, знаете ли, пожить в будущем, пусть даже и в таком. Именно пожить.

Когда технология непостижима умом и неописуема словами, она воспринимается как магия.

Сильно далёкое будущее. Люди научились закупоривать свои планеты от внешних угроз и проблем, чтобы спокойно заниматься спокойными делами. Продвинутые ученые дошли-таки до реализации идей Николая Фёдорова об оживлении всех ранее умерших.

Очень понравилось. Много откровенного дурачества, но юмор и характеры персонажей на высоте. Очень рельефно, живо, увлекательно. Одна из немногих книг, которая меня действительно увлекла и заинтриговала.

В свое время как то эту книгу пропустил, и сейчас взялся из-за рекомендации сайта. И нисколько об этом не жалею — таких неординарных и интересных книг сейчас единицы. Поначалу язык повествования несколько напрягал, однако он же и придавал достоверности излагаемым событиям, делая их какими-то «рельефными». Отсуствие «героических» и «романтических» линий придает повествованию некоторую будничность, дополнительно усиливая это впечатление. Однако события во многом кидают читателя с самую гущу событий, без всяких пояснений, и многое так и осталось непонятным. Особенно в ближе к концу, где нарастает «мистическая» составляющая, которая так рассердила многих читателей. Тем не менее, надеюсь, что автору удасться свести с концы с концами, и впечатление от продолжения будет не достойно первой книги.

PS Не рекомендуется к прочтению любителям стандартных сюжетов да.

Перечитывал раз 5, не меньше. Бодрая, смешная, загадочная, трагическая и оригинальная история. Очень понравился подход автора (авторов?) к юмору. Именно такие ненавязчивые, иронические шутки, каких присутствует достаточное количество, мне больше всего нравятся. Тем не менее, вещь совсем не юмористическая, а очень многослойная, пусть бегло, но достаточно точно, затрагивающая множество современных проблем. Особенность повествования — возможность быстро, парой слов буквально, ввести читателя в ситуацию — позволяет легко «втянуться» в романы, почувствовать события и атмосферу. Осмелюсь рекомендовать любителям приключенческой фантастики.

Мощный роман, оставляющий сильное послевкусие. Автор великолепно передал микромир строителей трассы — от жаргона, до обычаев.

Под конец книги я мог свободно говорить на языке космачей.

Нуивот.

Серьезнейшая вещь.

Флаг.

Мне понравилось, в начале чтения было не очень понятно когда обрывается одно повествование и начинается рассказ от другого лица, но в целом свежо и интересно. Язык своеобразный, вещь которая выделяется. Рекомендую.

Жарковский возводит песочные замки в барабане бетономешалки. Зачем он это делает? Мы едим чтиво большой алюминиевой ложкой, не разбирая (а то и не имея) вкуса — бесхитросные пожиратели сюжетов — к чему нам эти изыски? Он выверяет слова, конструирует сленг, выставляет передний план, декорирует задний (это я, пожалуй, загнул: у него штук шесть плоскостей на монтажном столике), подгоняет экономику, технологию, биологию и политику — и все для того, чтобы опредметить совершенно проходную сцену. Чорт! Я люблю Айвазовского и готов часами рассматривать каждый квадратный сантиметр моря на его «Девятом вале». Одного я не могу взять в толк: нужно ли было покрывать многослойными лессировками несколько квадратных метров холста, чтобы показать... воду? Это очень затратный способ производства впечатлений. У него высокая себестоимость и только один плюс: Все части творения содержат его — целое. Его можно разбить как пластинку с голограммой — в каждом кусочке будет все та же картина. Впрочем, плюс не один. Есть еще такая вещь, как достоверность. Ткните пальцем в детали у какого-нибудь МТА. Вы очень быстро окажетесь в положении деревянного мальчика, который искал пищу, а нашел только пыль и паутину. Повторите этот фокус с «Я, хобо». Огонь обожжет вас, а железо сделает «буммм». Что касается похлебки, то там есть три отчетливых ингридиента, озвученных автором: Хайнлайн, Лем, Бестер. Впрочем, они барахтаются на самой поверхности и уловимы невооруженным глазом. Но что-то есть еще в глубине. Какая-то хищная тень, медленно наматывающая круги в ожидании любителей серфинга. Возможно, это сам Жарковский. Опасайтесь его. Он может увлечь, и тогда — беда. Ведь роман не дописан.

«Времена смерти» за плечами, и страшно хочется поделиться впечатлениями об. «Можно обманывать часть народа все время, и весь народ некоторое время, но нельзя обманывать весь народ все время.» (с) А. Линкольн. Так что, скажу я вам, реябта, что для меня этот роман — производственная фантастика с мистическим уклоном и прочими загогулинами захватывающего сюжета только во-вторую очередь, а в первую, и главную, история обмана. Масштаб катастрофы для пресловутых щепок, разлетевшихся в пустоте... А леса в первом томе не видно, разве что самую опушечку зацепило.

Жду продолжения, благодарю автора за.

В особый военный округ под патронажем ООН «Чернобыль» прибывает жесткий инспектор с особыми полномочиями. Он должен построить служивых, опросить выживших, свести к минимуму число трупов, в том числе живых, и выяснить, почему страшные, но привычные чудеса перескочили вдруг в другой, совсем пугающий регистр. А заодно понять, случайно ли Зона поломалась ровно в тот момент, когда именно он, инспектор, прибыл сюда для ежегодного сафари – но на сей раз в компании упырька-зятя, почти открыто мусолящего булыжник за пазухой.

Небольшая оговорка. Книга подписана двумя авторами. Про Александра Зорича я слышал много и только хорошее, с одним из носителей псевдонима счастливо зафренжен, но с творчеством почти не знаком – хватило двух рассказов из антологии про Чужого. Я не знаю обстоятельств и деталей удивительного соавторства, но «Очень мужскую работу» воспринял как повесть одного автора – Сергея Жарковского. Зорич, судя по библиографии, приведенной на его сайте, с такой оценкой согласен. Нуивот (с). Отсюда и пляшем.

Общественности о Сергее Жарковском доподлинно известно немного. Он окончил Литинститут, живет в небольшом волжском городе Волжском (чем не мантра?), временами пронзает ядовитым верлибром внезапные околофантастические дискуссии и является автором лучшего романа десятилетия «Я, Хобо» (так написано на обложке переиздания, автора высказывания я знаю, он врать не будет).

Теперь, значит, про смешное. «Очень мужская работа» (в девичестве «Сталкиллер IV» или «Сталкеров в ад не берут») относится к так называемой проектной прозе, которую я всю дорогу недолюбливал, а сейчас так просто презираю и считаю одним из (хоть не единственным и не главным) могильщиком отечественной фантастики. Насколько я понимаю, повесть писалась под серию с точками, но была добита, когда точки оказались финальными. И эта повесть, перенасыщенная формальными признаками «сточкера» (Зона-брутал-зомби-юмор-мутанты-патрон-в-патронник), является лучшей фанткнигой не десятилетия, конечно, но прошлого года. Что больше свидетельствует о годе, понятно, но и о книге тоже – вполне.

Я, конечно, не слишком объективен. Я слишком люблю прозу Жарковского. С другой стороны, к чтению я приступал со сдержанным раздражением: я тут, как все мои товарищи, который год продолжения «Хобо» жду, а мне сталкиллеров подбрасывают.

В любом случае, мне очень понравилось. Очень. Понравились щедрость автора, насовавшего в не слишком толстый томик годную для эпопеи пачку подсюжетов. Понравилось обилие поворотов, нелинейность и многослойность событий с постепенным раскрыванием левых стенок, наглая полифония героев. Понравилась глумливая интонация с постоянными высверками подлинности. Забавно, что в серию с точками «Сталкиллер» вписался бы как влитой, и даже продался бы минимально достаточным тиражом – правда, под вопли оскорбленной в лучших чувствах форумной школоты. Вопли, в принципе, и без того в наличии. Хороший маркер, между прочим.

Ну и хорошая помощь в ожидании Хобо. Нового, лучшего и только для нас.

Спасение утопающих — дело рук самих утопающих

Эпиграф, взятый мною, ни в коей мере не относится к сюжету романа. Это предостережение вам, читатели. Автор не будет с вами нянчиться, кормя вас с ложечки разжеванной и удобоваримой информацией, успокаивая красочными картинками из своей книги, нет. Он просто выльет на вас информацию, и вы попросту можете утонуть в образовавшемся море. Ну я, конечно же, шучу. Но уверен, что далеко не многие осилят это произведение. Что же это? Пренебрежение мнением читателей? Скорее позиция автора, которому не все равно, кто является его читателем, послание в надежде, что понимающие услышат.

Действия разворачиваются в отдаленном будущем. Землей управляет император из династии Романовых, и по его повелению космачи строят Трассу от последней освоенной планеты к новой, которую еще только предстоит найти и дальше, и дальше... Разворачивается действие плавно, без особой спешки, я бы даже сказал “идет” легкой вальяжной походкой уверенного в себе профессионала.

Нас ждут скрупулезные описания производственных операций, причем языком, полным жаргонизмов, технических терминов, а также новых слов на все случаи жизни и новых значений старых — чего только не намешали в своем жаргоне космачи, начитавшиеся Лема, Хайнлайна, Бестера, Грина и многих других. Поначалу читать будет непривычно, но позже все прояснится. Хотя не все, например, значения некоторых аббревиатур так и останутся в ранге домыслов.

Долгие описания технологических операций, жизни космических тружеников. Ясное дело, для главного героя, видавшего виды космача Байно — это обыденность, каждодневный труд, каждодневные мысли, общение. А вот для читателя это оборачивается потоком информации без каких либо событий. Но не думайте, что обилие информации ускорит ваше понимание мира, — нисколько. Скорее наоборот, автор завуалировал таким образом интриги своего произведения, которых более чем достаточно. На некоторые вопросы автор даст ответ мимоходом, но многие так и повиснут в воздухе — видимо до выхода следующей книги.

Мир романа построен практически идеально. Со своей экономикой, без которой производство никуда, политикой. Он тщательно детализирован и выписан вплоть до мельчайшей детали. Не поверите — он фактически осязаем, кажется, что стоит протянуть руку в окно восприятия и дотронешься до него. К нему нельзя приспособиться, трудно понять, но ясно одно: это не тот мир, о котором мы грезили, но и не тот, что преследовал нас в кошмарных снах — он просто другой, выходящий за рамки всего вымышленного нами.

Отдельно стоит сказать о жанре произведения. Это точно научная фантастика. Что же до остального... роман не просто выходит за рамки мыслимых форматов, он с треском разрывает их. Видимо, автор решил не пользоваться проторенной дорогой, а построить свою трассу. Пока это ему удается.

Даже не знаю, с чем сравнить чтение этого романа. Это длительный труд, несколько монотонный, но притягательный. Читатель трудится, подобно героям романа, от страницы к странице, от главы к главе. Будет ли вознаграждение за труды? Сложно ответить однозначно за всех читателей. За себя скажу так: этот труд и был вознаграждением.

Ужасная, ужасная книга! В самом хорошем, если можно так сказать, смысле. Мир без надежды, без будущего, населенный несчастными бедованами, теряющими, постепенно, человеческие качества.

При прочтении возникают самые прямые ассоциации с «Очень мужская работа». Вплоть до прямых цитат и заимствований. По сути, автор переработал (и доработал) «Работу», перенес события в другое время, географический регион, сместил акценты и изменил тон повествования. Если «Работа» была насыщена юмором различного качества и оттенков, то в «Твари» все серьезно. Ну, может автор за кадром посмеивается, но как-то невесело. Текст нашпигован пасхалками различного сорта, по моему, даже, отсылки к «Хобо» присутствуют.

Очень мощная вещь, Жарковский, как он есть, автор «Хобо», только старше, мудрее и мрачнее. Всем любителям автора настоятельно рекомендуется. Любителям Стругацких – по желанию. Может зайти, а может и вызвать отторжение. Читающим желательно иметь жизненный опыт советского существования. Глубже проберет.

В любом случае читать этот многослойный пирог мне еще не один раз. Претензия только одна – мало, уважаемый автор, давай еще!

Роман Жарковского — действительно новаторское произведение: и сюжетно, и стилистически. Не могу сказать, что мне подобные вещи близки — просто в силу личных читательских пристрастий. «Я, Хобо» был прочитан мною до конца, хотя прилагал для этого массу усилий: читать неимоверно тяжело. Но нужно. Жарковский — это писатель всерьез.

Действительно новое, свежее явление в современной фантастике. Чертовски интересный эксперимент с трансформацией языка и психологии человеческих существ. Отвратительные стилистические и наиподробнейшие технологические дебри, из которых ты-прежний уже никогда не выберешься. Понравилось? Скорее нет, чем да. Но моя антипатия его величие отменить никак не может.

Не знаю по какой причине эта книга не вышла в основной серии «Сталкер», но на мой взгляд пропускать это произведение нельзя ни одному любителю вселенной, да и людям не знакомым с миром после Чернобыля, будет очень интересно узнать мнение неожиданного творческого тандема — Жарковский — Зоричи.

В этой книге предостаточно всего, что необходимо для полноценного боевика, но кроме этого авторы сделали настоящий подарок любителям загадок и тайн. Построенный в виде расследования одного очень необычного происшествия, этот роман постепенно вводит читателя в курс происшедшего и шаг за шагом показывает происходившие события с разных сторон.

Как это ни странно, но придраться совсем не к чему. Все участники событий описаны четко и подробно, каждому придумано несколько «скелетов в шкафу», разные характеры и линия поведения. Сюжет развивается стремительно, постоянная смена декораций не дает заскучать читателю, неожиданные повороты и запутанные интриги, все это в комплексе позволяет авторам развивать свое произведение в любом направлении.

Очень приятно, когда не ждешь от книги ничего необычного, а потом неожиданно получаешь настоящий подарок, именно таким сюрпризом и стал для меня роман «Очень мужская работа». Надеюсь авторы продолжат свой творческий тандем и мы увидим продолжение этой истории, потому что всех разгадок мы в конце книги не найдем, а узнать поподробней о происшедшем очень хочется.

Потрясающая книга.

Вливаюсь в хор восторженных голосов и твержу им вслед:

язык формирует сознание! реальность кроется в деталях!

Живой фактурный взрослый правдоподобный космос.

Произведение отчетливо теряет в тонусе примерно в середине романа, переходя из великолепной производственной драмы в сюжетную.

И всему виной до сих пор недописанные вторая и третья часть.

Желание прочесть продолжение едва ли не физиологически непреодолимое.

За создание правдоподобного сленга уже 9. Ведь создать заново, чтобы не выглядело нарочитым, думаю очень сложно. А здесь еще и живые персонажи, точно такие вокруг нас живут; умение лишь намекнуть на массу технических деталей, не увязая в их трясине; сложная мозаика из понятного и загадок, которую я, читатель, складывала до конца книги.

Я в этот мир поверила. В то, что так оно и могло бы быть на самом деле. Так могли выглядеть космачи, так могли общаться и действовать. Даже мистический сюжет не помешал. Читала не запоем, тяжеловато, зато с огромным удовольствием.

Я поставил бы оценку и выше чем 9, потому что роман с моей точки зрения феноменальный. Просто сложность языка и многослойного сюжета не позволяла расслабляться в процессе чтения и наслаждаться процессом. Это конечно не «Улисс». Может быть. Но вещь для современной фантастики весьма неординарная и выдающаяся.

Основанный на смелом применении авторского «новояза» и рискованной стилистической игре, но при этом сугубо научно-фантастический роман. Отмечен несколькими жанровыми премиями, в том числе премией «Бронзовый Икар» «За настоящую НФ». Расшифровывая свой призыв к чтению этой книги, размещённый на первой странице обложки «Я, Хобо»: «Да ведь это — «Золото бунта» от НФ! Всем, у кого мозги не окончательно разжижились — одолевать непременно», добавлю, что Алексей Иванов в своём романе «Золото Бунта» создал особую языковую реальность, и этот же фокус замечательно проделал Сергей Жарковский. Использовать язык не только как инструмент, но и как материал высказывания не каждому под силу, далеко не каждому...

Немного тяжеловеснее первой книги по слогу и читабельности. Занятная развязка интриги и неожиданный конец. Смеху поубавилось, появились серьёзные и даже трогательные моменты. Замечательная приключенческая фантастика, помноженная на незаметное погружение в путаницу этических и философских проблем — юмор здесь не более чем приправа.

По чистой случайности или же как-то иначе, но уже вторая прочитанная книга подряд из легиона новой российской фантастики. И опять же, совпадение или нет, но что первая, «Чапаев и Пустота» Пелевина, что данная, «Я, Хобо: Времена смерти» — обе мне понравились, приглянулись, и оценил я их почти что по максимально возможному высокому баллу. Но в отличие от книги Виктора Пелевина, на которую у меня ну ни коим образом не удается написать добротную рецензию или хотя бы отзыв, о романе Сергея Жарковского мне написать и хочется, и реальнее это сделать.

Для начала хочется сказать, что после грандиозного романа-эпопеи Сергея Снегова (так сказать, и тезки, и коллеге по писательскому цеху на территории «фантастического гетто» Жарковского), данная работа уже постсоветского периода являет собой вторую по значимости, масштабу и великолепию космооперу в советско-российской фантастике в общем, и в сегодняшней современной (также российской) в частности. Особенно становится данная истина понятнее при воспоминаниях о недавней громкой космооперы нашего производства — «Роза и червь» авторства Ибатуллина, которая и так по сути о-очень средняя, а при сопоставлении с полузабытыми «Временами смерти» и вовсе гаснет в ее тени. При том же данная книга, несмотря на заметное влияние англоязычной фантастики (что ни в коем случае не является чем-то негативным), выглядит, да и есть вполне российская. Русская (и опять же не в отрицательном смысле этого слова). При том же первая часть отечественной фантастической трилогии «Я, Хобо» (которую я долго считал дилогией) кроме того, что является довольно неплохой и качественной космооперой сама по себе, так еще и представляет оригинальную и грандиозную литературную работу. Попытка показать эволюцию языка настоящего, его будущую форму, тогдашне-завтрашний профессиональный сленг космонавтов-космачей, иной синтаксис пусть и кажется поначалу лишь запутывающим повествование выкаблучиванием автора, на деле удалась во славу. А когда представляешь Жарковского, который сидел и писал свое творение на практически выдуманном языке, становится как не по себе от всевозможных трудностей и масштабов проделанной работы...

...работы, которая еще не закончена. И, надеюсь, продолжение оной под заглавием «Солнечный удар», мы, читатели, скоро увидим и узнаем, наконец, раскрытие всех тайн и интриг, которые переполняют (постепенно заполняя весь текст «Времен смерти») роман. Надеюсь, что скоро я вновь погружусь в дневники капитана-Судьи Хобо Аба, который когда-то был обычным космачем (который космач как космач) на Тринадцатой Дистанции Трассы (будущий привет прокладчикам похожей Трассы из рассказа «Остров» Питера Уоттса, который тоже являет собой часть еще недописанного масштабного произведения — «Подсолнухи»), которая отстоит от Земли и Солнца на уже двести парсеков. Вновь погрузимся в будни космачей далекого и странного будущего (на самом деле не такого уж далекого и, видимо, не очень-то и странного), где правит Император Галактики Александр (возможно, Романов — что бы это означало...), в честь которого и прокладывают космические люди (искусственно выращенные клоны из генетического материала землян), отрабатывающие и проживающие свой срок за право получения Солнечной Визы. Или же право быть отданными Проматери посмертно... Надеюсь, что скоро мы снова погрузимся в мемуары о мемуарах Аба, его приключения, его странную жизнь после смерти, да и после жизни и вместе с ним осознаем до конца все множественные значения странных событий, описанных в этой книге. Этом первом томе трилогии о Марке Байно, который давно уже стал Хобо Абом.

Своеобразная книга. Мне никогда ранее не попадался фантастический роман, являющийся при этом настолько чистым «производственным романом». Очень достоверная, живая книга. Однако стилистические эксперименты показались скорее интересными, чем удачными.

Знакомство с одним хобо из реальной жизни сильно облегчило мне знакомство с книгой.

Ожидания были не самые оптимистичные, настрой – скептический. Но я включилась в эту систему, и даже не заметила, как преодолела рубеж в 100+ страниц. Кажется, мы стали забывать, как выглядит и как читается хороший роман. А Жарковский взял и напомнил. Теперь и я – хобо.

Роман для неторопливого читателя. Читать его быстро и между строк не получится. По одному кругу читать недостаточно, т.к. в тексте очень много всего спрятано.

По словам старшего коллеги по цеху, Жарковский ни разу не подстраивается под читателя и пишет так, как ему нравится. Вынуждена не согласиться. Текст выстроен по классическим канонам: трёхактная структура повествования – есть; необычный, с «изюминкой» главный герой, который, тем временем, понятен обычному читателю – есть; тема выживания маленького человека, так же близкая и понятная каждому — есть. Да, чтение усложняется обилием технических подробностей и детальным изображением работы космических аппаратов. Эти описания – на любителя. Но история без этих описаний не состоялась бы.

Ждём продолжения. Хоть сто, хоть двести лет будем ждать, потому что стоит того.

Похоже на «Очень мужская работа», в чуть ином месте и чуть ином времени. Такой спинофф мира Зоны мне очень нравится — он более мрачный и более серьёзный. В этом воплощении Зоны нет монстров, но при этом она гораздо опаснее. Присутствует немало интересных особенностей и деталей.

Книга состоит из коротких новелл и зарисовок из жизни разных персонажей, местами переплетающихся. Чем-то вспомнилась «Аренда» А. Кубатиева.

Да, как и в «Хобо» автор не утруждается объяснениями, но на мой взгляд это плюс а не минус.

Не совсем понятно зачем все и каждый ходят по Зоне обязательно с автоматами — ведь за всю книгу никто почти и не стреляет.

Стругацкие упоминаются к месту и не к месту.

Неоднозначная вещица. Претензий множество, но о них не хочется. А в общем довольно захватывающе, атмосферно и необычно. Не отпускает до конца. Концовка немного ... не вписывается в общую атмосферу. Как-то так.

Чудесная вещь. С космаческим жаргоном автор, конечно, переборщил, но именно благодаря ему описываемый мир выглядит живым. Чужим, но понятным.

Вторая книга менее стёбная — более крепкая как НФ, да и драмы прибавилось. Лучше всё стало. Много лучше. Пройдя короткую вводную часть с отсылками к первому роману, намертво втягиваешься в сюжет и отложить, пока не дочитаешь, сложно.

Бонусом — двойное раскрытие тайны текущей войны и всего происходящего в целом.

Это не фантастика, это футурология. Окончание... да забудьте про него, кто же будет издавать футурологию без фантастики?

Я из тех, кто любит и ценит хорошие новости, потому, если выбирать, что сообщать первым — хорошую новость или плохую — предпочитаю сначала первую. Тогда, если повезет, маленькая ложка дегтя в финале воспринимается не фатально, а как нечто остренькое и необычное. Так и поступим.

Хорошая новость в том, что это действительно интересная и действительно фантастическая книга. Во-первых, Космос, причем, Космос дальний — неизвестные звезды, загадочные планеты и Великая Пустота. Во-вторых, этот Космос не киношный, когда ради яркой и красочной картинки нарушаются все известные физические законы, а научно-обоснованный, реальный, как картины Хаббла, холодный и подчиненный строгим правилам, пренебрежение которыми карается быстро и беспощадно.

Представьте себе, несмотря на многие и многие просмотренные шикарные фильмы о Космосе и прочитанные на эту тему фантастические книги, захватывающие и любимые, я верю, что будет все совсем не так, как нам пишут и показывают. И если вообще будет, то отнюдь не победно, показательно, с фанфарами, флагами, пафосными речами о первопроходцах и подвигах. А будет как в этом романе: будничная и тяжелая работа, опасная и изнурительная, где каждый шаг, вздох, слово описаны скупыми строчками инструкций(тех самых, написанных кровью). А еще будет много непонятного: событий, фактов, происшествий, которые будут более мистическими, чем научными, легенд и мифов, возникших из этого непонятного, когда немногие очевидцы даже не находят слов, чтобы описать увиденное.

И еще я верю, что столь глубокое проникновение в неизведанное навсегда разделит человечество на тех, кто ушел, предпочтя, волей или неволей, неизвестность и опасность, и тех, кто остался в уюте, тепле и знакомой опасности родного мира. Мы ведь очень гибкие и умеем приспосабливаться к самым разным условиям, таким, что и представить сейчас невозможно. Мы отправимся изменять Космос, но, скорее всего, Космос изменит нас. И этот последний факт потребует неимоверных усилий от разделенного человечества, чтобы через образовавшуюся пропасть прокинуть мосты понимания. И вся наша история говорит, что на этом пути будет много тяжелого, кровавого и несправедливого, пока не будет найдено приемлемое решение.

Все это стало для меня, читателя, хорошей новостью. Космос — опасный и непредсказуемый, холодный и полный недоступных пониманию тайн, с событиями и местами, для которых еще не придумали слов, где все не такое, как виделось в телескопы и предсказывалось уравнениями. Реалистичный мир первопроходцев, создавших идеальную социальную структуру для выживания в самых невероятных условиях. Добавим сюда недосказанность и таинственность, открывающие для читателя огромные возможности для работы ума и сердца. Даже мистический момент с мечами, печатями, божественными беглецами и силами творения на фоне чистого НФ вполне вписался в сюжет, не вызывая бури протеста в моей взращенной на Леме и Стругацких читательской душе.

Моя ложка дегтя совсем иная. Она, к сожалению, родилась из той массы слов, за которую роман чаще всего хвалят. Будучи фактически профессиональным переводчиком с русского разговорного на русский письменный, я на своем опыте знаю, как сильно отличаются два этих языка. Поверьте, речь 90% людей не имеет ничего общего с письменным изложением: она полна несогласованных слов, слов-паразитов, профессионального сленга, специфических терминов, и лишенных смысла (или имеющих таковой) эмоциональных вставок. Изложенная дословно на бумаге, она представляет обычно бессмысленный и не несущий информации набор слов. Как понимаем друг друга? Да благодаря дополнительной информации: мимике, жестам и чтению эмоций.

А теперь объясните, зачем весьма специфическую разговорную речь воспроизводить дословно, множественно и постоянно в романе? Многие скажут: но ведь создан целый словарь из новых и весьма старых русских слов и устойчивых выражений, добавляющий атмосферы, эмоциональной насыщенности и реалистичности. Замечательно! Но... Зачем так много? Помниться, было такое слово «Массаракш». Одно единственное яркое слово-эндемик для целой планеты Саракш, обозначающее практически все эмоциональные состояния героев. Но... все знали, какие за ним прятались общеизвестные слова и выражения. И что они значили. Вот это она и есть — вершина мастерства в переводе с разговорного на письменный: написать так, чтобы не было ни одного бранного слова, но все услышали через обычные слова, без многоточий и одиноких букв, самые яркие русские выражения и накал страстей.

Или другой момент. Множество деталей и подробностей, которые к сюжету не имеют отношения. Считается, что такая детализация «оживляет» мир. А по мне, так один эпизод, когда новоиспеченный губернатор колонии падает в обморок от красоты и богатства земного корабля, внес в «оживление» больше, чем все описания механизмов, их названий, назначений и способов применения вместе взятые.

Как всегда, сказанное — всего лишь мое частное мнение читателя. Моя личная ложка дегтя, сделавшая целую бочку несколько горьковатой,

как всякая плохая новость, и неожиданно скучноватой, из-за явной избыточной концентрации. Но, все же.. .Я благодарна автору и роману, которые помогли преодолеть мою вечную подозрительность к отечественному НФ. Прочту ка я еще что-нибудь из нашего.

Автор с названием, конечно, дал маху: ужасный симбиоз Азимова и популярных «чёрнорубашечных» постапокалиптических серий, даже если таковым и не является, всё равно производит отталкивающее впечатление.

Но будет: проверенный человек посоветовал прочесть. Такими советами не разбрасываются.

Открыл.

Закрыл.

«Ч... что? О чём это вообще? Что происходит? Какой четырёхпалубный шипоносец? Не, так дело не пойдёт!»

Снова открыл.

Вчитался, переходя с привычного слайдерского полёта над страницами в глубинное перепахивание литературной целины. Пришёл к выводу, что да — в кои то не лжёт аннотация на переплёте: Иванов от фантастики. ↵

Первые тридцать, наверное, страниц — краш-тест: те, чьи мозги не выдержат, отвалятся. Так Ж. застраховал свою книгу от случайного — буде такой случится — потребителя и приберёг для Читателя. Дальше мягче, хотя разогнаться автор вам не позволит нигде. Огромное количество русско- и англоязычных аббревиатур, обильная терминология, также выдуманная, изящные я своей изломанности обороты. Нет, автор ничего не сделал просто так, вплоть до 12+1. ↵

Персонажи — тут хуже. Сколь удачно вышло обращаться с железом — тема, видно, родная,- столь неуверенно автор выводит портреты. И всё поначалу бы ничего — живы-живёхоньки, НО! Чем дальше, тем больше зловесёлых, ироничных, находчивых, таких обаятельно-залихватских в своём профессионализме однотипных космачей. То ли Симонов с его один-другого-суровее коммунистами, то ли Перумов с великомогучими сверхгероями. Один чёрт — похожи. Тут, продолжая сравнение с Ивановым — историк выигрывает, не напрягаясь. ↵

Сюжет... ооо, можно долго; буду краток. Первая половина — ок, с большой буквы Ок! производственный научно-фантастический роман в эпоху победившего постапокалипсиса — круто! Это, чёрт побери, Ве-ли-ко-леп-но! Пусть Ж. иногда придаёт чрезмерное значение подъёму финтифлюшки А из пункта Б. в точку Х. — простим. Но, стоит завертеться интриге с двойной Новой Зелёной — и ах, очарование испаряется. Сюжет — как шестерня с тряпкой — жуёт, жуёт, жуёт... Непонятные персонажи, относительная мотивация их — не лучший фон для космической драмы космического же масштаба. идея — супер, реализация пока не выдающаяся, но всё равно хорошо. ↵

Итог: крепкий самобытный фантастический роман, настоящая заявка на фантастику, какой она должна стать в ближайшие лет двадцать. Не идеально, но очень качественно. Желаете поразмыслить — «Хобо» к вашим услугам, любите Панова — мимо денег.

↵

Давно и изощренно колонизованная Галактика живет мирной жизнью: крейсера бороздят просторы, планеты лелеют национально-культурную идентичность, бандюки льют лавэ, закулиса точит планы, казаки наглаживают нагайку, а цыгане почесывают хитиновую головогрудь. Все нормально, в общем, вот только то там, то тут вспухают пузыри, из которых валят некоммуникабельные истребители загадочного происхождения. Так получилось, что уконтрапупить их может только перевоспитанная мегерой-генеральшей странная парочка, которую с недоумением составили туповатый лабух-ирландец и шустрый хакер-болгарополяк.

Сергей Жарковский не очень любит свой дебют, написанный в соавторстве с Андреем Ширяевым. В принципе, поначалу его можно понять: первая четверть первой книги дилогии «Двойной герой» полностью оправдывает рамки издания (серия «Фантастический боевик» издательства «Армада», 1998 год). Это такой безнадежно юмористический текст с экспрессивными шутками, искрометными диалогами и прочей стыдобенью типа «случалось сие нарушение редко, но уж ежели когда случалось», которая тогда служила признаком хорошего тона и тонкого вкуса, да и сейчас, говорят, чему-то служит.

Тем удивительнее, что во второй четверти повествование выпрыгивает на два корпуса и дает нормального такого Жарковского, классную, хорошо придуманную и очень живую космооперу, тут и там уставленную тепличками, из которых чуть позднее и вымахнул колосс «Хобо». Но интересна дилогия, понятно, не как теплица и не как образец работы с упрямым соавтором. Она сама по себе очень интересна, стабильно, с сотой где-нибудь страницы первого тома и до последней, срывающей читателю башню — и энергия взрыва несет-несет эту башню весь второй том, не позволяя моргнуть или зажмуриться.

«Теперь — о деньгах. Деньги были большие. И достаточно о деньгах. К делу.»

Жарковский, давай следующего «Хобо» уже.

«Каждый пишет как он слышит... не пытаясь угодить», — это по нынешним временам роскошь почти непозволительная. Рынок, однако! Надо угождать, ничего не поделаешь, приходится, особенно если речь о модной сталкерской теме. И угождают каждый во что горазд, более или менее успешно. Набивают свои авторские листы, получают свои гонорары — и все довольны, и пишущие, и слышащие/читающие.

Беда Жарковского в том, что он угождать, видимо, не умеет. Он пишет вот именно как слышит. А слышит он, скажем так, весьма необычно. Слух у него не то чтобы совсем неизвестной природы, но сильно не той, что у читателей, привыкших, чтобы им угождали. «Потребитель всегда прав», однако. А тут такое...

У меня, увы, слух тоже не тот. Я бездарно здоров психически и морально. Нет, я слышу этот странный, выверенно корявый язык, он засасывает, погружает в себя и не отпускает, внося слабоумные искажения в восприятие бытия. Но полностью ухватить тот месседж, который автор старается донести до меня, не могу. То есть, умом понимаю, что оный месседж высказан самим названием, ибо что есть человек как не «тварь неизвестной природы»? И в отдельных зарисовках, из которых, по сути, и состоит роман, эта природа как бы выпирает и типа высвечивается, и читаются они взахлеб, на одном дыхании, и вроде как я ощущаю этот «сокуровский» закадровый звук («Дни затмения» четко вспоминаются, и вовсе не из-за фамилии «Стругацкие», а из-за схожего привкуса шизы), но цельного восприятия как-то почему-то не получается, хотя особой потребности в сюжете за собой давно не замечал. И вроде как я чую, что в этом лоскутном полотне скрыта некая своя странная и даже, может быть, больная логика, и легкий привкус арканарской резни в германовских ощущениях, и тот факт, что это вроде как не окончательное произведение, а то ли обрывки чего-то более объемного, то ли начало чего-то более крупного, — но все-таки что-то не то.

Может быть, виной тому моя неспособность полноценно временно свихнуться в нужную сторону? Но «Хобо» же снес мозг к чертям собачьим — и это было круто! А тут как-то даже и мысли не было десятку поставить. Не было чуда, не было «Ах!» А было вполне ровное чувство удовольствия, примерно как от раннего Дивова, но и всё. И знаете, мне показалось, что это потому, что автор все же попытался угодить. Где-то, в каких-то неуловимых для меня моментах схалтурил по отношению к своему слуху. Я не способен это обосновать, но вот такая мысль у меня возникла и нагло влезла в этот отзыв, что тут сделать. Какие-то приемы, методы, мотивы, конструкции из «Мужской работы», или, может, из Ляха (шикарно покрошившего не менее «Пикника» популярную «Дюну») — вроде бы правильные, логичные, разумные, продажные, но, увы, режущие авторский слух... Мне кажется, для Жарковского рынок — как пресловутый ощип для кура. А без перьев, сколько крыльями не маши, не взлетишь даже на забор. Жалко, конечно. Или никому не понятный шедевр, или добротное, интересное, внятное, всасывающее... непонятно что.

«Лишний раз над башней ближней помахав руками лишний час и лишний раз дотошно убедившись только в том, что твердь воистину тверда, ты опустишь руки, словно раб цепной, который бревна ворошит и камни движет — и отчаянье пронижет плоть и кровь твою тогда. И совсем уже бесстрастно, ни контраста, ни пространства не боясь, уже у края, прямо в публику ныряя, прямо в черные ряды...» — это МЩ (у которого, имхо, те же проблемы).

Но последние слова этой сильнейшей песни: «...помаши еще руками: может, всё-таки взлетишь?»

Интересная книга. Но сложная. Первое: автор бросает читателя в свой мир без объяснений вообще. Они будут, но сильно потом. Второе: придуманный автором жаргон, на котором говорят герои. Он от стандартного русского языка сильно отличается. Третье: как только в книге более-менее разбираешься, происходит резкая смена декораций, и производственный космический роман начинает превращаться в мистический боевик. И обрывается все на половине. Продолжения нет. Куча нитей висит в пустоте.

Сильный, атмосферный роман — бессюжетник. Не из простых в прочтении и восприятии.

Очевидно, что Жарковский ставит литературный эксперимент, пытаясь «адаптировать» «Пикник» к военно-уголовному колориту времён застоя. Вероятно, если бы в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС водились бы какие-то «ништяки и гитики», примерно так бы всё это и выглядело.

Вероятно, уважаемые коллеги, принявшие роман за рядовое произведение в межавторском цикле «Сталкера», могут быть разочарованы. Здесь нет особого сюжета, читателю предоставляется самому восстановить последовательность событий, по ряду эпизодов. Автору это не важно. Считанные боевые сцены являются лишь необходимым антуражем для отражения человеческих отношений.

Сама “Зона”, собственно, куда более “очеловеченная”, чем в оригинале. Жарковский демонстрирует гибкость морали и образа жизни соотечественников, делающей из непознаваемого повседневное. Вероятно, автору было важно показать, что на его взгляд, любой стихийный социум в России обретает уголовные черты. Причём власти, вольно или не вольно, содействуют процессу, увы. Явно заметна дискуссия с гуманизмом Стругацких.

Произведение читается не слишком просто, как в моральном, так и в литературном смысле, однако увлекает.

Совершенно неожиданно для меня мне эта книга понравилась. Хотя, казалось бы, это «жесткая» фантастика, и , значит, не мое.

Первое, что скажу: через эту книгу надо продираться с усилием. Космический суржик сначала очень мешает восприятию, а потом — предупреждаю — въедается в сознание и лезет на язык как навязчивая мелодия (кстати о мелодиях — думаю, людей, более музыкальных чем я, заинтиригуют музыкальные темы, сопровождающие каждую главу-эпизод). Перенасыщенность техническими подробностями вогнала меня в сомнение: не будучи технарем, я все же сомневаюсь, что, скажем, пилот проговаривает на сознательном ровне нажатие каждой кнопки и работу каждого девайса. Думается, в сознание выходит только результат процесса: норма, поехали и т. п. Другое дело — под запись, для протокола. Поэтому все подробности для меня звучали как ответ на экзамене по матчасти.

Надо сказать, больше всего мне понравилась первая часть, с описанием «рабочих будней» — таки захватывает и убеждает. Как только появляется политическая интрига

Один из важнейших романов последних лет.

Есть признанные прорывы:

- в языке. Действительно уникальный конструкт. Если подумать, то 30 лет назад фраза «скинуть на флешку» была настолько чистым бредом, что разъяснять его пришлось бы часами :) А тут перед нами даже понятный текст, который, однако, четко привязан к ДРУГОМУ миру;

- образ периферии, где по максимуму и при этом высокотехнологично, эксплуатируются человеческие ресурсы.

За это и 10 можно было бы поставить.

Но! Автор не пойми зачем устроил такую концовку, что понять её мне крайне затруднительно. я в высшей степени сомневаюсь, что автор не смог бы придумать достойное заверешние технологического романа без мистики. Но вот пришла мистика (или что-то настолько похожее на мистику, что я уже не понимаю). Продолжение, которое бы решало загадки (или хотя бы часть из них) автор пока не издал.

Потому 8.

Читать надо, но с подготовкой. Если привыкли только к сериалам — может с непривычки и в глазах помутиться :insane:

Доброе Утро/Добрая Ночь.

Каждый раз, начиная писать отзыв к только прочитаной книге, задаюсь вопросом, с чего бы начать?

В голове роються всевозможные восхощения, типа: Ух, ты! Класс, блин! Зашибись! И пр. Глубинные, но не информативные.

Поэтому, попорядку: взялась читать, пойдя на поводу любопытной аннотации и восхищенных отзывов.

Скажу сразу, аннотация не совсем верно отображает сюжет книги, а в середине повествования мне казалось, что она вообще не про то.

Никогда не ведитесь на заманчивое описание, всегда лучше прочитать первые несколько страниц.

Во-вторых, язык. Он просто невозможен. Совершенно не удобоваримый. До 100стр. примерно. Потом вникаешь. Цепляет.

Когда начинаешь читать, думаешь: что за ерунда? Что за бред? Потом думаешь, зачем??? Потом- как?! А затем: что за ерунда, что за бред?!

Жаль, что второй части нет, не издана. (

Книга хорошая, интересная. Очень любопытный мир. Герои... любопытны не менее. Но именно мир, задумка автора, сам сюжет так затягивает.

Иногда не возможно спать, не дочитав.

Отмечу, что, что бы такое вудумать, надо не хило мозг вывернуть на изнанку. Сначало себе, потом читателям.

Скажу честно, некоторые описания и сокращения мнебыли совершенно не понятны. С датой и временем только под конец разобралась. Вот как-то так. :-)

И кстати, конец не показался мне ужасным. Вполне себе конец. Как и вся по сути книга: смешать, но не взбалтывать.

Нуивот.

Флаг.

Не согласен с тем, что это чисто сталкерская книга. И абсолютно не согласен, что только для фанатов С.Т.А.Л.К.Е.Р. В любом случае тут больше Пикника на обочине (вместе с Жуком в муравейнике и Волны гасят ветер), чем С.Т.А.Л.К.Е.Р. И достаточно много тут Я-хобо. Короче, неожиданно хорошая вещь.

Понравилось, читал с удовольствием. Ближе к середине стал подозревать подвох. Ближе к концу окончательно убедился, что меня обманули.

Нет, я не о мистике в «производственном» романе, это меня совершенно не напрягает. Я об отсутствии окончания и развязки.

Это, собственно, не претензия автору — это претензия сайту, который рекомендует читать недописанные книги. Ладно, больше не попадусь.

Как я понимаю, если за пять лет продолжение не вышло, значит, его и не будет?