Сказать, что это бред, значит ничего не сказать...

Когда я задумывался над проблематикой этого романа — извечным вопросом конфликта личного и общественного блага — я подумал, что так лаконично и полно донести до читателя такую сложную дилемму могли только исключительно тонко мыслящие и образованные авторы-гуманитарии.

Когда я читал о действиях спецслужб будущего в романе, я подумал, что написать такую ахинею могли только исключительно тонко мыслящие и образованные авторы-гуманитарии.

А теперь подробнее. Главная тема романа подана действительно очень мощно. По сути авторы поставили героев, а вместе с ними и читателя, в положение «вилка Мортона» — когда любое решение проблемы является неправильным и неэтичным. В сложившейся ситуации Абалкина нельзя было пустить к «детонаторам», но и не пустить тоже нельзя. Оба варианта резко противоречили установкам общества «мира Полудня». Кстати, реакция Сикорски была абсолютно закономерной и предсказуемой — их двух нравственно неприемлемых вариантов он выбрал тот, который был приемлем в плане практичности (второй сценарий был и неэтичным, и непрактичным).

К тому же, Стругацкие подлили масла в огонь этой дилеммы, не сообщив читателю что бы случилось, доберись Абалкин до детонатора. АБС сами неоднократно подчеркивали, что отсутствие ответов на вопросы — их фирменный прием, и отступать от него они не собираются. Такой подход мы одобряем, тайны и загадки — лучшие друзья sci-fi. Кстати, этот жанр вообще основывается на описании процесса познания и раскрытии тайн Вселенной, и именно поэтому терпят крах новомодные романы типа «Слепого озера» или «Спина», в которых акцент смещен от ratio к описаниям тягот жизни угнетенных негров и семейным дрязгам. Но, как мне кажется, в данном случае авторы использовали недомолвки не столько для создания «завесы тайны», сколько чтобы избежать неудобных вопросов. Раскрытие секрета сделало бы возможной точную оценку адекватности действий Сикорски, что подорвало бы всю идею романа.

А теперь немного том, как АБС представляют себе деятельность спецслужб и как она отражена в «Жуке». И вот тут, товарищи, мы вступаем в царство такого дистиллированного бреда и такой лютой ахинеи, какие могут составить достойную конкуренцию какому-нибудь Резуну или Солженицыну. У нас есть потенциально опасные пары «человек+детонатор». Что мы будем с ними делать? Исследуем на удаленной базе? Поищем информацию по перекрестным источникам? Запустим совместную программу изучения этого феномена с другими разумными видами? На худой конец запрем в бункере на каком-нибудь астероиде у черта на рогах «до выяснения»? Нет, зачем все это? Мы интегрируем подозрительных людей в наше общество (предоставив им доступ к самой чувствительной информации, какая только существует) и воздержимся вообще ото всякого контроля над ними. А детонаторы будем хранить на Земле в центре самого густонаселенного района планеты. В музее. И даже доступ к ним не ограничим, потому что смотритель музея нам не разрешает (серьезно, именно так в романе объясняется возможность свободного доступа к ним). Более того, спецслужбы по прибытии Абалкина на Землю ограничиваются лишь вялым наружным наблюдением за ним, хотя в мире Полудня очевидно существуют значительно более эффективные средства отслеживания перемещений. И вообще, во всем деле Абалкина помимо самого Сикорски задействуется один (!) агент, разыскивающий «подопечного» методами XIX века и даже не имеющий полномочий задержать его в случае если. Вы наверное подумали, что это такая шутка или гротескный юмор от авторов. Но нет — АБС пишут эту феерию с совершенно серьезным лицом. Я готов согласиться, что технические подробности работы органов в романе не главное, они лишь — условное воплощение «государственной машины» и, шире того, одна из сторон конфликта «частное — общественное». Но читать бредятину про хранящиеся в общедоступном месте детонаторы и сохранять при этом серьезное отношение к роману в целом все же очень сложно.

По итогам получаем роман с чрезвычайно мощной главной темой, но увы, испорченный тотальной безграмотностью авторов в технических аспектах тех сторон жизни, которые они представляли себе лишь по страшилкам из «самиздата». Да и натянутыми отношениями со здравым смыслом, если уж на то пошло.

P.S. Не могу избавиться от мысли, что под образом Абалкина авторы «скромно» замаскировали самих себя. Эдакий тонко чувствующий интеллигент, гонимый обществом за то, что он слишком образован, слишком этичен и слишком глубоко понимает несправедливость и неправильность происходящего вокруг. Смотрите, говорят нам АБС, —

вот судьба интеллигента в тоталитарном совке — быть непонятым, гонимым и, в конце концов, убитым... Ах, несчастные мы! Такие излияния смешно слушать от людей, чьи книги «тоталитарный режим» издавал многотысячными тиражами, которым вручались премии (а заодно и дачи в Подмосковье) и кто был официальным законодателем мод в советской фантастике. Особенно забавны частые проколы АБС в попытках придать героям отрицательные или положительные черты. Тот же Абалкин очевидно задумывался как «честный человек, доведенный бездушным обществом до срыва», хотя на деле общество потакало всем его капризам (хочешь быть прогрессором — научим, больше не хочешь — ну не будь), а к трагедии его привела лишь собственная истеричность и несдержанность, от которых, кстати, помимо него пострадали как минимум его мать и девушка. А тот же Яшмаа, к примеру, — тоже один из «подкидышей» вполне себе успешен в «полуденном» обществе, причем в той же роли, которая так не устроила нервного Абалкина — прогрессора. Можно еще вспомнить Гага из «Парня из преисподней», который однозначно задумывлся авторами как варвар в цивилизованном мире, а на деле выглядит единственным вменяемым (хоть и вправду недалеким) человеком в творящемся вокруг балагане. Ну и конечно, нельзя не упомянуть, что глубины таланта АБС «раскрылись» во всей полноте после 1991 года — когда темницы рухнули и «творчество» полилось рекой.

P.P.S. Изложу еще свое личное мнение относительно главной темы романа и поступка Сикорски. Я уже писал, что он не мог поступить иначе, хотя авторы, как мне кажется, пошли не такой финал не потому, что понимали как он должен действовать, а чтобы «драматичнее вышло». На протяжении романа нам долго рассказывают историю Абалкина, знакомят нас с его внутренним миром и личной драмой. Поэтому нам легко ассоциировать себя с ним, примерить его ситуацию на себя и сопереживать ему. Соответственно, мы будем априори на его стороне, а поступок Сикорски кажется нам неэтичным и неоправданно жестоким. Но попробуем теперь представить себя, скажем, 17-летней девушкой, которая в момент драматической развязки находится в километре от места событий, совершенно ничего о них не знает и занята написанием своей первой картины. Или инженером, засидевшемся допоздна в бюро по соседству, потому что он близок к решению интересной и сложной задачи. Или молодой матерью, гуляющей в близлежащем парке со своим младенцем. Или самим этим младенцем, который только начал познавать мир. Все эти люди имеют ничуть не меньше прав на жизнь и свои личные интересы, чем Абалкин. А теперь представьте себе, что лично вам предстоит рассудить что важнее — все эти люди или потенциально опасный для них каприз одного неврастеника (который, кстати, в силу образования не может не понимать, что подвергает опасности не только себя, но и тысячи и тысячи людей вокруг). Подумайте какой выбор вы бы сделали на месте Сикорски. И, что, может быть еще важнее, какой выбор Сикорски вы бы одобрили, будь вы на месте одного из тех, кто не мог повлиять на происходящее, но кого могли бы затронуть возможные последствия воссоединения Абалкина с детонатором.

Стругацкие очень хорошо копают в характерах и чувствах людей, четкими и немногочисленными штрихами создавая образы своих героев. Все просто и выверено, как будто бы это непосредственное наблюдение происходящего. Поэтому с первых же строк возникает странное чувство, как будто бы ты где-то уже встречал этих людей, общался с ними. Талант Стругацких многогранен и каждая из граней есть свое собственное, интимное для каждого читателя восприятие творчества знаменитых братьев. Может быть поэтому в моих личных ощущениях произошел эффект быстрого погружения в жизнь населения Радуги, с их постоянным вектором стремления к поставленной цели. Здесь каждый проникнут ощущением важности именно своего дела, заставляющим идти на хитрости и даже легкое вранье, чтобы получить энергоресурсы для исследований. Но тем не менее в разнообразии характеров и стремлений авторами четко передается единый порыв познания, составляющий основу жизни грядущего поколения (насколько приоритетно это стремление мы собственно и узнаем по ходу действия). А пока знаменитые фантасты берут читателя за руку и отводят нас в это грядущее, почему-то оказывающееся близким и знакомым. Как объяснить эту близость? Если говорят о генетической памяти предков, то может быть имеется способность мечтательной причастности нас, читателей настоящего дня, к своим воображаемым потомкам. И если реальность таких надежд дать не может, то на помощь как раз и приходит литература мечты, ведь так иногда называют научную фантастику.

Спокойное начало сюжета повести оказывается обманчивым и Стругацкие талантливо предают все нарастающую напряженность момента. Поведение людей в минуту опасности осмысленно и достойно и атака на Волну на последних «харибдах» является актом отчаянной храбрости, одинаково заслуживающей уважения и в каменном веке и в ожидаемом грядущем. Это качество вневременно, так как исходит из преодоления самого себя, своего животного страха в пользу приоритетного чувства долга, сделать что-то ради других. И постепенно писатели переходят от описаний самоотверженных действий населения планеты по спасению драгоценного оборудования и плодов своих трудов, к одному из самых сложных вопросов человеческой этики-проблеме выбора и способности сделать решающий шаг.

Оценить выбор Склярова очень трудно, это как пытаться решить задачу не имеющую решения. Любой вариант неизбежно оставит на душе чувство постыдного, неверно принятого решения. Как выбрать из обреченных детей несколько счастливчиков, какими критериями тут руководствоваться и как смотреть в глаза остальным? Решение было принято из личных соображений, на нерве стрессовой ситуации, когда нет времени для анализа своих действий. Тут скорее вопрос не к Роберту, а к читателю-а как бы ты поступил сам в этом случае?

Мнение Ламондуа-это превосходство максимальной практической пользы для человечества над эмоциями. Безусловно здесь попахивает черствой схоластикой, но все же эти мысли имеют право на жизнь как одно из оснований для выбора. Спору нет, познание является глобальной задачей для человечества, но получение знания без морали есть путь в никуда, в нравственный тупик. Так можно дойти и до печально известной формулировки: «Цель оправдывает средства». Идея гуманизма всегда должна быть отправной точкой любых действий человека, тем более человека будущего. Пусть сказанное не покажется излишне пафосным, когда данная идея становится нормой, красивые слова превращаются в конкретные действия в самых сложных ситуациях. И собственно выбор Горбовского в полной мере отражает превалирование этой истины, к тому же закрепленной индивидуальным решением капитана остаться на Радуге.

Для советской фантастики всегда был однозначен ответ на вопрос о важности человеческой жизни перед какими-то ни было целями, а особенно, если это касается детей. И это не является банальностью, это принцип позитивного жизнеутверждения, спасение своего будущего. И в этом смысле все доводы и сомнения вторичны. Но при этом стоит заметить, что никакая приверженность моральным принципам не умаляет заслуг добровольно оставшихся на Радуге членов экипажа звездолета, перешагнувших через свой инстинкт самосохранения. Как ни крути, всегда очень хочется жить, в любом возрасте и при любых обстоятельствах.

Но настоящий Человек всегда остается Человеком и слава тем, кто в последние минуты жизни не корит себя за проявленную слабость или подлость. И хочется верить, что все окончится благополучно и обращение «Внимание, Радуга!», как ленинградский метроном, будет поддерживать пульс все-таки не испепеленной Волной жизни.

Так уж получилось, что в художественном произведении, не важно какой бы там ни был жанр, интересуют меня в первую очередь отношения между людьми. Опасная экспедиция, в которой группа людей вынуждена полагаться друг на друга и от сложившихся взаимоотношений внутри коллектива зависит не меньше, чем от общей подготовленности или опасностей, которые их могут подстерегать, в этом плане представляет огромный интерес: как поведут себя люди, как будут развиваться между ними отношения, к каким последствиям приведут конфликты и как их будут решать?

И эта повесть в этом плане меня совершенно не разочаровала. Авторы подробно знакомят читателя с персонажами, обрисовывают их характеры так, что ты более-менее понимаешь как они могут себя вести и чего от них можно ожидать, описывают отношения в группе, сложившиеся и только зарождающиеся связи. В этом плане, конечно, некое напряжение между Быковым и Юрковским кажется более чем предсказуемым – с того момента, как Алексея назначают на его новую должность кажется почти неизбежным, что его способности кем-нибудь будут подвергаться сомнению; соответственно и конфликт этих двоих иногда выглядит немного натянутым – для меня вроде как с самого начало было очевидно, что эти двое должны помириться и сдружиться к концу и истории, так что оба скорее всего выживут.

Очень интересно было читать о поведении людей в моменты опасности и в критических ситуациях, о том, как они принимают решения.

Для меня есть что-то очень мощное и трогательное в том, что персонажи в критических ситуациях руководствуются не только целю выжить лично, но какими-то более высокими, глобальными целями. Очень четко прослеживается, что польза для общества для персонажей в книге выше, чем личная ценность их собственной жизни – и описано это так, что в это в общем-то веришь… ну, почти всегда.

Вообще разнообразие событий и опасностей, с которыми сталкиваются персонажи само по себе захватывает и увлекает.

Если брать сюжет и задумку глобально, то книга захватывает, даже не смотря на то, что мне лично, наверное, не всегда хватает знаний, чтобы оценить все моменты. Очень нравится, что история начинает не с непосредственно полета или приземления, а прямо на Земле, позволяя оценить, сколько трудов и усилий было вложено в экспедицию еще до её начала и насколько важен успех этой операции. Кроме того подается всё во многом с точки зрения новичка, которого в последнюю минуту добавили в команду – читатель вроде как получает необходимые объяснения и впечатления вместе с ним.

p.s. Единственный вопрос, который у меня остался, ответ на который я могла банально проглядеть: что же там такого случилось с женой Ермакова, чтобы после этого женщинам вообще в принципе запретили отправляться на подобные экспедиции?

Почитав отзывы, в очередной раз поражаюсь насколько по разному все воспринимают творчество АБС. Каждый находит в их книгах что-то свое (кто-то, конечно, не находит ничего). Поделюсь и своим мнением, не с целью поспорить, но для того чтобы вы могли взглянуть на произведение с другой стороны. Спойлеры, дальше много спойлеров.

Книга эта, по моему мнению, является огромной человеческой трагедией Рэдрика Шухарта, описанием того как Зона (Зона здесь это, конечно, метафора) ломает человеческую личность и человеческую жизнь.

Главный герой этой книги, по первому взгляду, кажется обычным люмпеном, мелким преступником, таскающим из Зоны всякий хлам ради наживы. Но давайте взглянем на него внимательнее. ГГ вырос в семье рабочего, он, по сути, обычный дворовой парень, без образования, предоставленный самому себе, никем не обученный, не имеющий представления о добре и зле, в нашем понимании. Но тем не менее у него присутствует настоящий моральный стержень — вспомним, как он реагирует на то, что кто-то хочет вынести из Зоны ведьмин студень. Он говорит, что это последняя мерзость и даже Стервятник на это не пойдет, и что он даже сам бы на такого человека донес. Вспомним, что Рэд является другом Кирилла. Для любого человека из круга Рэдрика это покажется смешным — ученый, ботаник, рассуждающий о благе Человечества, просто дурак и предмет для насмешек. Но что-то в душе Рэда ищет это самое добро и не хочет мириться с подлостью вокруг.

И тут Зона наносит герою первый удар.

Рэд уходит из института, с теплого места не в силах принять утрату. Снова обращаем как он изменился — этот главный задира на районе, всегда готовый отвесить любому кто не так на него посмотрит, полностью меняет свое поведение и ради своей семьи подлизывается ко всем соседям — ради комфортной жизни для своей дочки. Ради дочки он готов на все.

Но походы в Зону продолжаются и Зона продолжает свое темное дело. Оказавшись под угрозой ареста, Рэдрик вынужден отказываться от своих принципов и отдать ведьмин студень Хрипатому. Ведь это именно студень был в фарфоровом контейнере, и только понимая что его семья остается без денег пока он сидит в тюрьме, Рэд, до последнего колеблясь, идет на жуткую подлость, как он сам это понимает. И только ужасные жизненные обстоятельства и забота о своей дочери толкают его на это. Преданный человеком, которого он считает своим другом (Ричард Г. Нуннан), Рэд отправляется в тюрьму.

Ну и финальный аккорд.

Выход есть, но выход этот претит натуре Рэда. Единственное что нужно, чтобы спасти дочь это отправить на смерть другого человека. Любого, незнакомого, но живого человека. Казалось бы, какой тут выбор, о чем можно вообще думать? Но Рэд колеблется до последнего, не желая играть по правилам Стервятника. Но выхода нет и так Зона окончательно ломает нашего героя. В качестве последней попытки уменьшить это страшное зло, которое он согласился совершить, Рэд выбирает в качестве жертвы сына Стервятника. В его помраченном сознании это кажется единственной возможностью «уменьшить ущерб» (А может и нет, может это просто месть человеку, который заставляет предать все во что он верит? Кто знает?)

И последняя сцена

Что такое Зона в этой книге? Что она символизирует? Каждый волен трактовать по своему, кажется этого и хотят авторы. Может это бесчеловечное государство, выжимающее из человека последнее? Советский Союз? Или сама Жизнь, жестокая и беспощадная?

Долго не мог начать генерировать какие-либо мысли, но все же я попробую начать. Хоть отзывов о данном произведении — куры не клюют, хочется оставить и свои впечатления о книге. Каждый человек видит в конкретном произведении что-то свое, поэтому все что я описываю – всего лишь мое субъективное мнение.

Заранее предупрежу, что ниже будут спойлеры, поэтому, если вы еще не прочитали книгу, для начала настоятельно рекомендую сделать это.

Стоит начать с того, что я решил ознакомиться с «Пикником», потому что именно он стал прототипом серии игр и книг S.T.A.L.K.E.R., не теряющей своей популярности и по сей день. Другими словами, у меня был лишь праздный интерес. Ознакомившись, я был приятно удивлен глубиной произведения, освещением в нем проблем, которые актуальны и в наше время: начиная с проблемы человеческого эгоизма, отсутствия каких-либо принципов в погоне за наживой и заканчивая местом человечества во вселенной.

Главным героем повести является Рэдрик Шухарт – опытный сталкер, который проникает в так называемую Зону, расположенную в окрестностях вымышленного города Хармонт, за артефактами, с целью их последующего сбыта. Данная Зона не единственная на планете, а одна из шести. Предположительно, зоны образовались в результате инопланетного воздействия (прибытия), а артефакты – следы жизнедеятельности пришельцев.

Повесть делится на четыре части, три из которых описывают похождения Шухарта, а одна (третья по счету) – его друга Ричарда Нунана. Именно в третье части поднимаются философские вопросы о месте человечества во вселенной.

Начнем с феномена Зоны. Зона представляет собой след от инопланетного вмешательства, наполненная различными аномалиями и артефактами, за которыми сталкеры и охотятся. Зона в мире Стругацких не совсем такая, как она представлена в мире S.T.A.L.K.E.R. – угроза исходит только от аномалий, монстры отсутствуют (максимум оживают покойники, но угрозы они не представляют), и само воздействие зоны на человека (не смотря на отсутствие радиации, Зона воздействует на геном человека, в результате чего дети сталкеров рождаются с отклонениями).

Исходя из смысла произведения можно сделать вывод: Зона – испытание для человечества на способность быть людьми. Возможно, это своеобразный тест от более развитой цивилизации: объединимся ли мы, чтобы изучить новый феномен на планете и использовать его в дальнейшем на благо всего человечества, либо мы будем идти по головам друг друга, лишь бы овладеть ценностями, скрытыми в Зоне. Как мы видим, преобладает конечно же второй вариант, хотя и в каком-то плане мы так же объединились, основав институт по исследованию Зоны и создали комиссию при ООН. Но и тут можно домыслить, что все эти институты – всего лишь обертка для прикарманивания даров Зоны высшими должностными лицами.

Несмотря на всю проявившуюся гниль человеческой сущности, в повести присутствуют и положительные персонажи, которые полностью отдают себя изучению Зоны и обращении полученных знаний в пользу человечества – профессор Пильман и Кирилл Панов – российский ученый, лучший друг Шухарта. Так что, господа, даже в таком мрачном мире присутствуют лучики света, однако, даже свет может неожиданно погаснуть…

И сейчас, и в год написания «Обитаемого острова» как главная тема романа воспринимается контроль над сознанием людей. На Саракше он осуществляется через излучатели, у нас через электронные СМИ, причём во всём мире. Эффективность почти такая же. Но поговорить здесь хочется о прогрессорстве.

Саракш – тот редкий случай, когда внешнее вмешательство выглядит необходимым и оправданным. Люди разрушили свой мир, и теперь их надо как-то спасать. Странник в данном случае – идеальный прогрессор. Он прекрасно изучил местные реалии и вжился в них. Разобрался, что нужно делать. Вмешательство, по его мнению, должно быть, в основном, техническим. Надо деактивировать почву и воздух, возродить работу предприятий, помочь земле снова родить и, конечно, пресечь попытки развязать новую большую войну. Так ведь это то самое, что пытается делать большинство Огненных Творцов, они же Неизвестные Отцы. Они ведь сумели как-то возродить жизнь в разрушенной империи, без всякой помощи извне. Недаром Странник так легко вписался в их компанию. Даже излучатели, по мнению Странника, есть необходимый элемент решения проблем. Несомненно, будь его воля, он бы их оставил. Но тут вмешался Мак Сим, принесла его нелёгкая. Теперь придётся наставлять людей традиционным способом, через СМИ. Если на кого не подействует, ну что же, на них найдётся что-нибудь другое.

Максим Каммерер – антипод Странника. Он тоже пытается спасти Саракш и, в отличие от Странника, конкретных симпатичных ему людей. Но он хочет сделать всё побыстрее. При этом совершенно не понимает, что происходит, ищет всё новые толкования происходящего, находит свои решения, и они каждый раз оказываются неудачными. Мало того, приводят к гибели людей, в том числе тех, кого он хотел спасти. Ему говорят прямо в глаза, что его путь ведёт в никуда, а он неспособен это услышать.

Максим не виноват. Он типичный человек Полудня. Цивилизация Полудня основана на разрыве культурной традиции. Она оберегает своих граждан от конкретных знаний о прошлом. Средний человек Полудня в принципе неспособен разобраться в проблемах собственных предков, не то что в обстановке на другой планете. Вот Максим и идёт от одной ошибки к другой, и каждая страшнее предыдущей. А с чисто человеческой точки зрения – конечно, он прав.

Такое ощущение, что идеальным вариантом (вернее, вариантом наименьшего зла) был бы тот, при котором Генеральный прокурор договорился бы с Максимом в самом начале истории. Прокурор ведь готов принять любую программу нового императора, хоть построение социализма, только бы самому остаться при должности. И стали бы Странник и Генеральный прокурор двумя советниками Бессмертного Императора Мак Сима, оберегая его от явных глупостей. Левый канцлер и правый канцлер. Остались бы в живых сотни и тысячи людей, включая Гая, удалось бы сорвать войну на Севере и вторжение Островной империи, покончить с террором, наладить нормальное течение жизни. Но Максим захотел решить проблемы радикально. И его тоже трудно осуждать.

Странно все-таки получается. Вот был такой писатель Дмитрий Биленкин – большой любитель давать своим рассказам новые названия, изменяя в них всего несколько предложений. Однако такие парные рассказы внесены в базу «ФантЛаба» каждый отдельной карточкой, порой даже без перекрестных ссылок. А вот рассказ братьев Стругацких, существующий в двух версиях под двумя названиями: «Испытание “СКР”» и «Испытание “СКИБР”», – числится здесь единым целым, без разделения на первую и вторую редакции. Поэтому совершенно непонятно, какую именно из них прочитал и оценил тот или иной лаборант; иногда это невозможно понять даже по тексту отзыва. А между тем разница между ними не просто велика, а принципиально важна – настолько, что полностью меняет все впечатление от чтения.

Первая редакция – «Испытание “СКР”» – была впервые опубликована в 1959 году в журнале «Изобретатель и рационализатор» и в следующем году включена в сборник «Альфа Эридана». В ней перед нами характерный, впоследствии отшлифованный до высокого мастерства прием братьев: ставить своих персонажей перед выбором, в котором ни один из вариантов в принципе не может быть наилучшим, так как в любом случае придется чем-нибудь пожертвовать. Обычно такая дилемма у Стругацких в конечном итоге сводится к выбору между собственными личными желаниями и долгом перед человечеством. В более поздних произведениях – например, в «Отеле “У погибшего альпиниста”» – она ставится в завуалированной форме: чтобы добраться до ее сути, надо сначала «снять» с событий один-два смысловых слоя. Здесь же, в раннем рассказе, она дана в привычной для фантастики пятидесятых ничем не прикрытой идейной прямоте: улететь в межзвездную экспедицию на двенадцать лет, оставив на Земле жену (или без пяти минут жену), или остаться, но тем самым лишить экспедицию незаменимого специалиста и сделать ее если не невозможной, то, во всяком случае, бессмысленной. И, как это часто бывает у Стругацких, окончательный выбор не сделан: Акимов, заглавный персонаж, еще не сказал командиру звездолета Быкову ни «да», ни «нет». Впрочем, мы уже понимаем, что именно он скажет – а может быть, и ничего не скажет, ведь Быкову и так уже все понятно. Если вы читали «Испытание “СКР”», то наверняка пробовали ставить себя на место Акимова и на место Быкова. У вас мурашки по коже не бежали при этом? Если бежали, то вы и без меня отлично понимаете, насколько сильная и мощная вещь – «Испытание “СКР”».

Интересно, кстати, что существующий перевод рассказа на эстонский язык называется «Решающее испытание» («Otsustav katse»). Такое название, по-моему, даже более удачно, чем оригинальное авторское: ведь не только комплекс роботов-разведчиков СКР подвергается решающей пробе, но и Акимов, его создатель, неожиданно вынужден держать самый тяжелый экзамен в своей жизни.

Ну, а вторая редакция – «Испытание “СКИБР”»… Она впервые появилась в сборнике «Шесть спичек», вышедшем почти одновременно с «Альфой Эридана». Кто и когда уговорил братьев-писателей заменить этот оглушающий финал, в котором Акимов должен вот-вот сам себе произнести приговор, слащавеньким хэппи-эндом? Был ли это редактор, составитель сборника или кто-нибудь другой, я не знаю, но уверен, что сами братья не могли вот так наступить на горло собственной песне. И, честное слово, когда я впервые прочитал рассказ в этой редакции, у меня стало просто муторно на душе. В чем, скажите мне, смысл «Испытания “СКИБР”», если финальная дилемма полностью устранена? Получилось просто, как в детской считалочке: сели-полетели. Все довольны, всё хорошо и благостно. Даже эпизод с минным полем на полосе испытаний в этой редакции вычеркнут. Розовая жвачка…

Так, может быть, все-таки разместить здесь «Испытание “СКР”» и «Испытание “СКИБР”» на разных страницах, как, например, две редакции «Сказки о тройке»? А потом, через полгода-год, посмотреть статистику: как станут оценивать коллеги-лаборанты каждую из редакций по отдельности…

Сильная вещь. Конечно эту книгу вполне можно воспринимать и как самый обыкновенный, правда хорошо написанный, фантастический детектив, но Стругацкие не были бы Стругацкими, если бы, даже используя в качестве основы такую затертую для фантастики тему, как «вертикальное развитие человека», не предложили бы читателю поразмыслить над своим текстом. Например, над тем, стоит ли вселенское могущество человека потери им, извините за тавтологию, подавляющей части человечности и полного выпадания из общества.

И ещё об одной мысли, воистину мистическим образом оказавшейся незамеченной большинством читателей — мысли о том, что в силу своей зашоренности мы часто не замечаем очевидного — над ней обязательно стоит задуматься. Хотя, что любопытно, подана она авторами в произведении чуть ли не открытым текстом.

Но главное достоинство повести — это, всё-таки, её текст. Поразительно умный, поразительно логичный и поразительно увлекательный. Как ловко построен сюжет и какие любопытные повороты событий. И ни грамма фальши. И всё это при том, что три четверти произведения занимают документы, а читать такую прозу, как известно, вообще-то и тяжело, и неинтересно. А вот у Стругацких в этой повести — интересно. Единственное, что вызывает грусть, так это то, что с возрастом в книгах братьев совсем пропал тот великолепный юмор, который то тут, то там встречался на страницах их ранних повестей. Понятно, что вещица-то и вообще получилась не очень весёлой, но в 60-х и в таких произведениях братьев были места, где просто нельзя было сдержать улыбку :).

Такие высокие рейтинги, но мне не понравилось. Сама идея принудительной смены профессии отличная. И начало книги бодрое, если не считать обезьян. Их как я понял чисто для юмора добавили, но мне такой юмор не нравится. Вообще у Стругацких специфичный юмор. Далее будет застолье в квартире — это вообще шикарная сцена, но потом, после первой смены профессии, весь интерес падает. Главный герой начинает вести себя неестественно. Слишком сильно вживается в роль, будто у него провалы в памяти. Ну так не бывает. Можно было бы переключиться на других персонажей, показать как они видели те же события. Вместо этого, придумывают экспедицию, скучную и совершенно ненужную. Из идеи книги можно было извлечь гораздо больше.

Это моя третья попытка примириться со Стругацкими и их творчеством, вторая относительно успешная, и, кажется, первая, когда я могу сформулировать, что именно мне не зашло. Первую книгу, про НИИ ЧАВО, я честно бросила на первых главах, вторую — «Трудно быть богом» — прочла, пересилив себя примерно на трети текста, эту же я слушала в аудио.

Очень интересный мир у Стругацких. Я поначалу хотела назвать его постапокалиптичным, но ведь никакой такой катастрофы по сюжету не произошло, а было лишь Посещение. Некие несколько точек на карте, складывающиеся в дугу, в начале книги которые сравнивают с очередью из оружия по крутящемуся глобусу, место действия книги — одна такая точка, город под названием Хармонт, судя по роману, находящийся на территории Британии или Канады. После Посещения попавшие в них локации стали аномальными — странные явления, самого разного характера, видоизменившиеся растения, смертельные аномалии, преобразившиеся вещи человеческого происхождения и совсем уж внеземные приблуды. Всё это активно изучается государствами днем и так же активно таскается вчерную сталкерами ночью. Шаг влево, шаг вправо — там уже не расстрел, а смерть, и молись, сталкер, чтобы она была быстрой и безболезненной.

Книга состоит из 4 глав, сильно разведенных между собой по времени, в общем счете около 8 лет. Почти всё происходящее мы наблюдаем с позиции главного героя по имени Рэдрик Шухарт, сталкер ночью, лаборант днем. Он знает, где находится артефакт, очень интересный его коллеге и другу, ученому по имени Кирилл Панов, и решает провести его туда в официальной экспедиции. Тут мы много узнаем о Зоне, о местных порядках, о самом Рэдрике, о криминальном прошлом и «синих касках» в том числе. Лишь третья глава ведется от имени Ричарда Нунанна, глазами которого мы видим дальнейшее развитие событий, спустя 7 лет от первой главы и 2 года от второй.

Здесь, пожалуй, есть всё, что я люблю в книгах — внезапные догадки, которые не озвучиваются прямо, но читателя к ним подводят, очень интересный сеттинг, довольно подробно описанный мир, живые персонажи, философская подоплека, даже открытая концовка, заставляющая задуматься. Но есть то, что меня коробило и отвращало — удивительно, но факт — это язык книги. Язык повествования тут максимально простой, с просторечными языковыми оборотами, с руганью (но не матом), эмоциональный и насыщенный. Но словечки типа «ихний», «папаня» и тому подобное меня изрядно передергивали. Слушать было сложно, хоть и интересно.

И они постоянно пьют, пьют, пьют...)

Стругацкие — не самые любимые мною из советских писателей-фантастов, но некоторые из романов Предполуденного и Полуденного цикла я перечитываю снова и снова... Вот эти произведения: Страна багровых туч, Путь на Амальтею, Стажёры, Полдень XXII век, Далёкая Радуга. Именно эти романы в моём детстве заставляли думать мальчишек и девчонок, мечтать о героическом покорении Космоса...

Это первая книга Стругацких, которую я прочитал. Большого впечатления на меня, как на многих комментаторов, она на меня не произвела, однако у нее есть один большой плюс — наличие простора для полета фантазий, гипотез и предположений о том, что же хотели сказать авторы. Я считаю, что город, описываемый в книге это такое видение СССР. В городе собраны люди из самых разных стран (как я понял добровольно) с самыми разными взглядами и убеждениями. Там есть сцена, где за столом собрались бывшие нацисткие военнослужащие, бывший солдат Красной армии, прошедшие войну, еврей, главный герой, в детстве переживший блокаду Ленинграда, шведская проститутка, бывший японский солдат императорской армии. В состав СССР входили с одной стороны прибалтийские республики, считающие себя частью Запада, и с другой стороны республики Средней Азии, считающие себя частью исламского мира; Армения и Азербайджан с разными взглядами на Карабах и т. п.

В книге много раз повторяется фраза:«эксперимент есть эксперимент», о цели эксперимента не говорится ничего. Многие в конце 80-х, 90-х называли построение коммунизма в отдельно взятой стране экспериментом над населением этой страны.

Смена работы раз в несколько месяцев каждым гражданином города это фантазия, выросшая из фразы, приписываемой Ленину: «Каждая кухарка способна управлять государством». Не случайно главный герой проходит профессиональный путь от мусорщика до советника президента (конечно это не так прямолинейно, как от кухарки до президента).

Город тысячи статуй — это прошлое, где имелись авторитеты, таланты и гении. В самом же Граде, как говорится в книге, нет выдающихся писателей, художников, композиторов, киношников. Красной нитью проходит мысль о том, что они не могут появится в такой системе, где людям не дают проявить свои таланты и закрепить за собой на длительное время профессию, какой-либо вид деятельности (хотя в СССР было много талантливых и писателей и киношников и художников).

Роман был написан в 1972 году, опубликован только в 1989 (в подходящий исторический момент, когда многим стало понятно, что СССР «обречен» и долго не протянет, и возможно, имел другое название до публикации. Такая претензия на роман-пророчество).

Центральная научно-фантастическая идея рассказа весьма оригинальна и интересна. Синтез двух систем: механической и биологической, дал очень любопытное устройство-Яйцо, являющееся вершиной будущих технологий человечества. Для меня явилось очень интересным моментом, упоминание в первых версиях рассказа наличия в конструкции Яйца позитронного мозга, как известно впервые введенным в фантастику Айзеком Азимовым. В этой связи очень интересно рассматривать механический зародыш как гипотетически существующее устройство фантастической кибернетики, а Стругацких и Азимова, как одних из разработчиков его элементов. И данная преемственность научно-фантастических идей ни в коем случае не является плагиатом (тем более позитронные связи здесь были упомянуты лишь вскользь). Это своеобразный научно-фантастический технический прогресс, подхватываемый очередной волной писателей-фантастов для взращивания уже новых оригинальных мыслей. В этом и заключается вся прелесть настоящей научной фантастики, выраженная в устойчивой иллюзии достоверности, к тому же способной найти свое воплощение в научных открытиях будущего. Лично для меня эта цепочка очень интересна и важна.

Ведь вся прелесть Стругацких заключается в том числе и в способности своей собственной писательской эволюции, как в плане художественном, так и в развитии вымышленных технических придумок. Описанный в рассказе процесс развития зародыша очень интересен, хотя возможность такого реального устройства видимо не очень высока. Но не стоит забывать, что когда-то ученые сомневались и в возможность полетов аппаратов тяжелее воздуха. Да и в рассказе наверное это не самое главное. Самое важное как всегда в концовке. Катастрофу конечно можно считать случайностью, но для меня произошедшее явилось тянущимся шлейфом последствий от преступлений прошлого, тяжелой кармой трагично завершившей свой причинно-следственный цикл. Все совершаемые поступки имеют свои последствия и поражение в эксперименте можно рассматривать как напоминание Истории о прошлых грехах человечества. Главное-извлекать полезные уроки из случившегося, зная при этом, что расплачиваться за содеянное здесь и сейчас, могут и твои потомки в будущем.

В отличие от «Улитки на склоне», грешащей излишней гротескностью в линии Переца, «Беспокойство» сохраняет баланс лиризма и философичности. Трудно понять, что не устроило авторов в этой версии повести, ведь это несомненный шедевр мировой фантастики своей эпохи. Я бы сказал, что «Беспокойство», «Хищные вещи века» и «За миллиард лет до конца света» это лучшие произведения АБС, а вовсе не ТББ, ПнО и ПНС.

Сколько в научно-фантастическом произведении может быть романтики и сентиментальности для того, чтобы избежать ухода в сторону от основ жанра? Прочитав этот рассказ я понял-да сколько угодно, если автор бесспорно талантлив. Стругацким удалось совместить в единое глубину человеческих переживаний с оригинальной научно-фантастической идеей релятивистского эффекта замедления времени наоборот. Насколько данная идея ненаучна, на сегодняшний день не может сказать никто. Нужен практический эксперимент. И если в действительности он невозможен, то в литературе таких преград нет и Валентин Петров доказал частное предположение на практике.

Я как-то сразу проникся симпатией к образу Валентина, к его нежной любви к Ружене. И вот, что в рассказе интересно. Если к примеру в «Испытании СКИБР» Стругацкие рассматривали вопрос противоборства любви и долга, то здесь эти чувства были заключены в единое целое. Слова: «Любовь творит чудеса» перестают быть красивым, но несколько банальным высказыванием, чудо действительно произошло. И это случилось не на мистической, а самой что ни на есть научно-фантастической основе. Вот в этом я вижу всю замечательную оригинальность рассказа.

Но звездолетчики испытывали не только моральное чувство увидеть свое поколение людей, здесь была и жажда научного эксперимента, своеобразная игра со временем. Противоборство было жестоким, но и ставки были высоки. В действительности организм человека наверняка бы не выдержал столь значительные длительные перегрузки, как в физическом, так и в психологическом плане. Но не надо быть слишком строгими к авторам. Это рассказ есть в том числе и гимн человеческой Воле, способной только лишь на основе расплывчатых частных предположений вынести длительные страдания. И как прекрасно по возвращении домой преподнести своей любимой целую планету, увековечив в названии частички чужого мира имя дорогого человека. Хочется закончить отзыв, перефразируя для такого случая знаменитые строки Константина Симонова: «Жди меня и я вернусь, времени назло. Кто не ждал меня, тот пусть, скажет повезло....»

В атмосфере романически теплого общения Нины и Акимова, Стругацкие в начале рассказа познакомили читателя с системой кибернетических разведчиков. Это было фантастично для времени написания рассказа, но реально для нынешнего уровня техники и мы можем говорить о очередном свершении прогноза научной фантастики. Но в общем ничего необычного здесь нет и не в этом суть, авторы по ходу действия подводят нас к к главному, выраженному в концовке рассказа. А пока на полигоне появляется Антон Быков, знаменитый межпланетник из известной династии. Образ Быкова эпичен и суров. Если раньше про «морских волков» говорили-«просоленный океаном», «продубленный ветрами», то здесь у меня непроизвольно возникли эпитеты «иссеченный излучениями», «пронизанный бесчисленными парсеками». Настоящий космический скиталец, показавшийся Акимову черствым сухарем.

И вот тут, в финале рассказа, проявляется главная мысль сюжета, то, что в ранних Стругацких только начинает проявляться, чтобы позже воплотиться в их знаменитых шедеврах. Образ человека будущего, тематика духовного прогресса-вот, что для меня самое важное в рассказе. Человек будущего-это тот, кто не даст повода сказать, с оттенком горького сожаления: «Вот раньше было не то, что сейчас». Людская цивилизация всегда должна рассчитывать на прогресс не только технический, но и моральный. И поэтому Стругацкие в рассказе надеются, что в ожидаемом будущем старшее поколение будет говорить младшему: «Вы молодцы! Вы лучше нас!»

На самом деле главное не в испытании машин, а в испытании человека. И самое примечательное, что такового испытания по сути и не было. В обоих вариантах рассказа принятие Акимовым решения о своем участии в звездном перелете было совершенно естественным для человека будущего Стругацких. Опасения Быкова были напрасными. Акимов видел в сложившейся ситуации не подвиг самопожертвования, а естественный человеческий долг, заложенный в морали грядущего общества. Как бы пафосно это не звучало, как бы ни была сильна червоточинка противоборства личного и общественного-это неотъемлимая часть мира мечты великих фантастов, нашедшего свое отражение в этом рассказе.

Чистейшая научная фантастика в ее классическом варианте — так я могу охарактеризовать этот замечательный рассказ. Образ ученого, проводящего на себе эксперимент, есть типичный пример образцов жанра, к тому же имеющий не один реальный прототип. Центральная идея сюжета — нейтринная акупунктура, метко названная «нейтринной иглой». Комлину, вопреки спетому Владимиром Высоцким в «Марше студентов-физиков», удалось поймать нейтрино за «бороду» и создать методику синтеза известного полезного воздействия точечного эффекта иглоукалывания с предлагаемым авторами вольным предположением полезного влияния нейтрино на работу мозга. И тут Стругацкие показывают читателю целый ворох оригинальных научно-фантастических идей и гипотез, основанных на уже открытых и предполагаемых свойствах неуловимой частички. Также интересен затронутый этический вопрос соотнесения недопустимой степени риска в научных исследованиях к ценности человеческой жизни.

А в концовке рассказа — авторами выстраивается целая теория механики воздействия нейтрино на мозг человека. Меня поразила связанность логических построений, оказывающая великолепный эффект достоверности на основе уже известных фактов. Действительно, целительный эффект иглоукалывания известен; как следствие естественен взгляд на реальность существования скрытых целебных сил в организме человека, возбуждаемых иглоукалыванием. И далее Стругацкими предлагается материальная основа психофизических свойств человека, необычные проявления которых называют паранормальными явлениями. Эта материальная основа, выраженная в рассказе в предполагаемой полевой структуре работы мозга, собственно и отличает научную фантастику от мистики. Ведь несмотря на явные послабления к вольности жанра, фантастика того времени все же должна была быть научной и читатели шестидесятых получили возможность насладиться этим рассказом, прочитанным также и мною в одноименном сборнике.

С наступлением шестидесятых в советской фантастике стало появляться все больше и больше произведений отличных от идеологически выверенных канонов, соответствующих основам материалистического взгляда на природу сущего. До этого обнародование подобных произведений было чревато последствиями, недаром к примеру Ефремов, держал с 1943 года нетипичный «Эллинский секрет» в ящике стола. Вот и в этом рассказе мы находим понятия явно не укладывающиеся в основы диалектического материализма-энергия времени и порождаемая ею протоматерия. Сразу пахнуло глубинной философией эзотерического буддизма и «Тайной доктриной» Блаватской. Впрочем в официальной советской науке уже был талантливый ученый Николай Козырев, своими вполне материалистическими исследованиями пришедшим к выводам, явно не вписывавшимися в существующие классические теории. Выводы Козырева, намеренно или случайно нашли свое выражение в этом увлекательном рассказе.

Стругацким удалось показать атмосферу последствий техногенной катастрофы, когда радиация вызвала отвратительные мутации. Возникло какое-то тревожащее чувство прикосновения к чему-то нехорошему, когда ты совершил ужасный поступок и понимаешь, что ничего обратно вернуть нельзя. Поэтому изуродованный лось всем своим страшным видом, выразил людям немой укор:«Посмотрите во что я превратился. А ведь я ни в чем ни виноват». И пусть во взрыве не было злого умысла, печальные последствия не становятся от этого меньше. Не случайно у Полесова возникла ассоциация руин мезонного генератора с белой плесенью на слепых глазах лося.

Рассказ заканчивается очень любопытными рассуждениями о преобразовании энергии времени, все это дает ощущение уже не утверждений метафизики, а вполне законной научной гипотезы. Интересно, что если все-таки вторгнуться в область паранормального, то по имеющимся свидетельствам очевидцев хроноэффектов, нередко имело место присутствие непонятного тумана. Чувствуется, что рассказ возник не на пустом месте и поэтому чтение становится еще интереснее.

Главный персонаж в изначальном варианте независимого рассказа, носил фамилию Званцев. Позже, при переиздании «Возвращения» в 1967 году, он был заменен на Кондратьева, которому предложил работу в Океанской охране как раз океанолог Званцев, а сам рассказ остался идентичным. Авторы показали небольшой эпизод деятельности Океанской охраны будущего, овеянный романтикой морских приключений. Быстротечность действия и легковесность описания не дают оснований для какого-то глубокого анализа происходящего. Здесь имеет место довольно интересный и увлекательный рассказ в стиле «action», представляющий собой срез жизни трех человек, испытавших всплеск адреналина в замкнутом пространстве субмарины.

Упоминание Океанской охраны, дает основание читателю выхватить частичку чарующего мира будущего, где люди будут заниматься решением подобных проблем, навсегда исключив обычное по сей день занятие истребления себе подобных. А вопрос гуманизма по отношению к кальмарам пусть каждый читатель ставит для себя сам, находя свои собственные ответы. В этом для меня и состоит вся прелесть таких небольших рассказов, где нет конкретной осязаемости грядущего общества во всей его полноте и читатель может лишь слегка прикоснуться к деталям предполагаемого мироустройства. И Стругацкие дают такую возможность, а нам остается только суметь из казалось бы незатейливого сюжета, выделить для себя самое нужное и ценное, построив свой личный мир 22 века, дополненный другими произведениями этого замечательного цикла.

Стругацкие рассмотрели в этой повести один из гипотетических вариантов контакта с инопланетными гостями. Правда контакта как такового не состоялось, произошло лишь соприкосновение с неведомым, заставившее главного героя пойти на отчаянный шаг. Самоотверженное решение Лозовского я воспринял двояко. С одной стороны желание Бориса Яновича воспользоваться этим единственным шансом из миллиона, было шагом настоящего ученого и человека, видящего в этом свой долг перед жителями Земли. Это безусловно заслуживает уважения. С другой стороны, если рассмотреть данную ситуацию применительно к реальной жизни, то немногие пошли бы на такой риск. И тут дело не в трусости, мизерность шансов на благополучный исход ставит такой поступок на грань безрассудства.

Однако, Стругацкие дали читателю героя, презревшего прагматизм и трезвый расчет и Лозовский совершил очевидный для себя поступок, преодолев соблазн отступления под действием затруднительных обстоятельств. Суметь не обмануть самого себя-это достойнейший поступок по настоящему сильной личности. Авторы очень хорошо описали все перипетии блужданий Бориса Яковлевича, мне как то удалось воочию почувствовать атмосферу странного космического корабля и гнетущее одиночество человека. Все увиденное и пережитое Лозовским поставило увлекательное приключение на грань кошмара, ну а читатель получил поистине голливудский сюжет с готовым сценарием для экранизации.

Конечно, в повести достаточно логических несостыковок, но не это главное. Важен тот посыл, что человек должен всегда оставаться человеком ищущим и стремящимся к поставленной цели не смотря ни на что. Повесть была прочитана мною с большим интересом, как говориться на одном дыхании.

«Обитаемый остров» я не брал в руки больше 20 лет. И вот по прошествии стольких лет, вчера решил освежить воспоминания.

Что сказать. Классика и есть классика. Это произведение в котором здорово всё. Не буду здесь останавливаться на всех бесчисленных неоспоримых плюсах

«Обитаемого острова» — персонажи, фабула повествования, сюжетная линии, детали и локации выдуманного мира... — обо всём этом и без меня давно и подробно

рассказали в миллионах отзывов всевозможных критиков и простых читателей.

Я это к чему. Этот отзыв я написал ради одной простой и плоской мысли меня посетившей, когда я принялся перечитывать этот литературный

шедевр. А мысль эта такая — насколько прекрасен русский литературный язык Стругацких — настолько глубоко убог и, видимо, увы, но уже навсегда деградировавший

язык современных литературных фантастических «поделок», обёрнутых в крикливые цветастые обложки. Се ля ви.

Впервые прочел ПНВС студентом на первом курсе. И влюбился в это произведение навсегда. Заучивали наизусть целые страницы, фразы героев и цитировали их везде. И были эти фразы как пароли «свой-чужой». А над кухонным столом в общаге из магнитной ленты наклеили «Живи жуя».

В солнечном детстве и мечтательной юности, лишь коснувшись глазами текста, я вся моментально проваливалась в мир истории, которую читала. Сейчас мне ,уже

подкорректированной жизнью человеку, всё трудней окунуться в историю полностью — всё равно, голова так и торчит на поверхности повествования со своим скепсисом,

рацио и прочими «наростами»))

Но Стругацким удалось меня мастерски перехитрить — они с головой надели на меня скафандр главного героя, инспектора Глебски. И я,как Петер вдыхала свежий горный

воздух, радовалась свободному полёту лыж по сверкающему на солнце снегу, удивлялась странной компании собравшейся за табльдотом, пьянела от горячего портвейна,

трепала по шее лохматого сенбернара Леля и противостояла нарастающему напряжению от водоворота необъяснимых событий...

А пока всё это переживала, вспомнился мне фильмец один, можно сказать, первый в жизни триллер — Турбаза «Волчья», 1986г. Ещё тогда чехословацкий, тоже научно-

фантастический)

Вновь обратиться к роману побудили несколько однообразных споров ВКонтакте. Оказывается, среди так называемых поклонников братьев Стругацких немало таких, для кого «Хромая судьба» это только лишь история про злоключения Феликса Сорокина. А так называемые вставные главы, про другого писателя, Виктора Банева, известные также как Синяя Папка, это якобы состоявшиеся вполне самостоятельно «Гадкие лебеди».

Сам я впервые прочитал «Хромую судьбу» летом этак года 1995-го, в томике белого собрания сочинений (издательство «Текст), и там роман был представлен как «диптих» или, если угодно, «катамаран». С текстом «Лебедей» я был уже знаком, причем история вышла сложная. Этот текст достался мне в два «подхода к снаряду». Первая попытка случилась у меня с фрагментом «Лебедей», напечатанном в журнале «Изобретатель-рационализатор», и поскольку дело было ещё до моей встречи с Булгаковым и до встреч ещё много с кем, то я оказался сильно впечатлен. А вот вторая проба произошла уже с текстом, опубликованным в номерном альманахе НФ, я к тому времени даже подустал от разной полочной литературы, и повесть Стругацких оставила у меня двойственные чувства. Она казалась мне скорее неудачей, чем наоборот.

И вот с таким опытом-знанием я читал «Хромую судьбу» летом 1995 года и тем не менее очень всей этой двойной историей проникся. В первую очередь исповедь Феликса Сорокина затронула разные чувствительные струнки, но и рукопись его, из Синей Папки, не показалась лишь неким к ней довеском. Нет, обе сюжетные линии гармонично одна с другой контрастировали, обогащали одна другую...

Ну а ныне, пытаясь убедить сторонников раздельного чтения этих двух историй (тщетно), я всё-таки слегка расширил собственные представления о творчестве Стругацких. Выяснил, например, что есть ещё и журнальный вариант «Хромой судьбы», сейчас уже малоизвестный и не очень доступный (но есть, есть у флибустьеров!). Там в качестве Синей Папки фигурируют фрагменты из «Града обреченного». А главы про Сорокина тоже подверглись цензуре — ведь «Нева» напечатала роман в 1986 году, в разгар антиалкогольной кампании!.. Но куда более важное открытие — это то, что в «каноническом» виде «Судьба» появилась в 1989 году и сразу получила несколько переизданий. Только за 89-й — 90-й годы общий тираж романа (именно в «спарке» с «Лебедями«!) достиг цифры близкой к 1000000 (миллиону) экземпляров. «Гадкие лебеди», под своим настоящим названием, на территории СССР были опубликованы чуть позднее — в 1990-м году, в том самом номерном альманахе НФ, в котором я это произведение и прочитал.

Но довольно литературоведческих изысков! (Какой из меня литературовед?) Нынешнее чтение «Хромой судьбы» прошло всё же в смешанных чувствах. В исповеди Сорокина я более всего отметил самые исповедальные моменты. Настроение. Сатира же показалась не очень острой. Фантастика — немного притянутой за уши.

В похождениях Банева хороши были детали. Опять-таки настроение. Умные диалоги. Сумбурные происшествия. Но — не магистральная идея. И не разные частные умные идеи. Хотя постановка вопросов очень злободневна. Мы вот сейчас вплотную подошли к проблемам, о которых нас пытались предупредить Стругацие.

Не будет вам никакого Полдня.после долгих и мучительных размышлений я окончательно утратил веру в Человечество.Не будет вам никакого 22-го века. Скорее всего человечество уничтожит себя уже в 21-ом веке.Человек- это полуангел — полузверь.И звериное начало в нем — увы!- преобладает.И как с этим бороться?Воспитывать, прививать всем высокую Культуру? Где вы возьмёте столько квалифицированных,талантливых педагогов?К тому же педагогика( и психология!) Отнюдь не всесильны- многие люди недостаточно социальны в силу биологических ( генетических) причин.Тут без психотроники и генной инженерии( как сказали бы учёные- «без технических средств индоктринации и модификации поведения»)не обойдешься. Дорастет ли человечество до технологий такого уровня? Неизвестно.

Братья Стругацкие — чрезвычайно интеллектуальный литературный дуэт. Дело тут не только в писательском мастерстве и умении вкладывать мощную философскую идею в свои произведения. Но это ещё и талант давать своим детищам названия, которые бы максимально давали представление о чëм предстоит прочесть в их романе.

По сюжету, в один из приморских городков приезжает агент под прикрытием Иван Жилин, заданием которого было раскрыть сеть производителей мощного наркотика — слега. После этого необходимо было полностью пресечь его распространение, не дав заразе распространиться по всему миру. В ходе расследования герой приходит к ужасающим открытиям, а город, на первый взгляд представляющимся раем для туристов, превращается в очень жёсткий образец антиутопического государства, в котором правит бал загадочный наркотик, о котором знают все, но никто не говорит о нём.

Завязка повести похожа на какой-нибудь шпионский боевик, в котором будут перестрелки, погони и благородный, сотканный из достоинств главный герой, который спасает мир от страшной опасности. Возможно, напиши это произведение другие авторы, так бы оно и было. Но Стругацкие создали мощное философское произведение, которое оказывает мощное воздействие ещё долго после прочтения. Причём, фантастичность повести довольно условна: несмотря на то, что человечество уже вовсю осваивает ближний космос, перед читателем предстаёт очень знакомая действительность. Парадоксально, но знакома она потому, что описанная в «Хищных вещах века» реальность — это современный мир.

Поначалу описываемая в городке жизнь кажется очень уютной и почти беззаботной. Большая часть населения города занята в сфере услуг, обслуживая туристов. Жизнь течёт размеренно и неторопливо. Но постепенно, сначала лёгкими мазками, перед читателем обнажается нелицеприятная антиутопия. Люди выхолощены, поделены на касты, враги общества показаны средствами массовой информации благодетелями, а те, кто пытаются растормошить остальную инертную часть общества, объявлены врагами. И, несмотря на то, что главной целью Жилина является обнаружение сети сбыта синтетического наркотика, зависимостей у общества обнаруживается ещё больше.

В финале авторы дают неутешительный прогноз: общество потребления обречено, ибо оно становится жертвой «хищных» вещей, отдаваясь им совершенно добровольно, жертвуя здравомыслием, свободой мысли и вообще будущим. А самое поразительное в том, что описанный им пессимистичный сценарий в отдельно взятом городке воплощается в сегодняшнем обществе в мировом масштабе.

Пророческая повесть, написанная более полувека назад воплотилась в реальность и на сегодняшний день уже не является фантастикой. Вопрос лишь в том, сможет ли какой-то гипотетический Иван Жилин нашего времени разгадать тайну упадка нынешней цивилизации или же истребление разумности хищными вещами продолжится? Ответ заключается в каждом из нас — таков ответ авторов.

Вообще-то писать о столь известном произведении, как «Понедельник начинается в субботу», не входило в мои намерения – и без того уже набралось две с лишним сотни отзывов. Но мне случайно попался на глаза один из них, в котором есть такая фраза: «Это тот самый труд, что сделал из обезьяны человека, тот совместный труд, что облагораживает», – с оговоркой в скобках: «без шуток». И тогда я поймал себя на мысли: могли ли представить братья-авторы, работая над своим шедевром, что когда-нибудь очередному поколению его читателей потребуется такая оговорка? Результаты дальнейших размышлений на эту тему и вылились в данный текст.

Причина, по которой такого рода оговорки стали необходимыми, проста и общеизвестна. Отношение к труду как к социальному явлению ныне принято настолько отличное от вложенного авторами в «Понедельник начинается в субботу», что фразы наподобие процитированной выше воспринимаются не иначе как с усмешкой. И это – не об отдельных читателях, а о читателях «ан масс», по выражению профессора А. А. Выбегалло. В других отзывах можно встретить соответствующие характеристики этой повести Стругацких: «наивный памятник ушедшей эпохи» или «пародия на науку и мир всяких НИИ, который лопнул, не оставив о себе никакой доброй памяти, никакого наследства». Конечно, НИИЧАВО кажется наивным – по меркам нашего-то циничного века! Мы довольны, когда удается сбежать с работы хотя бы на четверть часа раньше; радуемся, спихнув какое-нибудь дело на чужие плечи; облегченно вздыхаем, когда начальник проходит мимо, не останавливаясь для расспросов о ходе дел. Так и мерещится здесь фигура того же Выбегалло, ехидно подмигивающего и риторически вопрошающего на своем французско-нижегородском диалекте: «Нес па?»

Я не стремлюсь здесь стричь всех под одну гребенку: разумеется, есть среди нас, человеков обыкновенных, и маги – те, кто занимается любимым делом, кому работа доставляет прежде всего радость и кто способен творить в своем деле буквально чудеса. Но много ли их? Вряд ли. «От звонка до звонка с перерывом на обед» – вот привычный для большинства из нас modus vivendi… точнее, modus laborandi. Более десятка лет я проработал в одном НИИ, являвшем собой парадоксальнейшее сочетание двух абсолютно различных подходов к работе. С одной стороны – молодые ребята, с блеском решающие сложнейшие инженерно-технические задачи и засиживающиеся за своими компьютерами и стендами чуть ли не до полуночи. С другой – отчаянный формализм, бесконечная бумажная волокита, великое разнообразие отписок, приемов «спихотехники» и способов имитации бурной деятельности – та самая работа «от звонка до звонка», когда за несколько минут до пяти часов в проходной уже стояла очередь из тетушек, опаздывавших домой. Собственно, ушел я оттуда как раз тогда, когда второе стало решительно преобладать над первым и разнообразные никчемные бумажки, каждую из которых строжайше требовалось предоставить по требуемой форме и в требуемый срок, стали откровенно мешать заниматься прямыми обязанностями. Так или иначе, понятие о том, какой в принципе могла бы быть работа на предприятии, подобном НИИЧАВО, и во что она превращается в реальности, я получил за эти годы сполна.

Само собой, не только сейчас, но и тогда, шестьдесят лет назад, отношение к труду мало где было таким, какое царит в стенах НИИЧАВО. Институт чародейства и волшебства – это в данном случае идеал, образец (хотя даже там имеются бездельничающие сотрудники отдела Абсолютного Знания с исцарапанными от непрерывного бритья ушами). Однако раньше этот идеал воспринимался в целом намного более положительно, чем теперь.

И все-таки даже у тех, кто трудится на самом нелюбимом месте и самой ненавистной должности, уверен, хоть раз да был момент, когда все спорилось в руках, когда работа доставляла удовольствие, когда не хотелось останавливаться и когда хотелось выполнить ее как можно лучше. И, поймав себя на этом, смущенно усмехались, украдкой оглядывались по сторонам: не заметил ли кто столь постыдного энтузиазма? – и, «остывая», махали рукой: что это со мной такое, мне что, больше всех надо?.. Так что зачатки мага есть в каждом из нас, даже в самом заядлом скептике, цинике и пессимисте, просто мало у кого есть возможность их реализовать, раз обстановка чаще всего этому отнюдь не способствует. И это при том, что теперь работодатели еще больше мечтают заставить персонал трудиться изо всех сил и из кожи вон лезут, чтобы этого достигнуть: различные «тимбилдинги», «тренинги», «коучинги», «мастер-классы» и прочие дурацкие англицизмы прочно прописались в современном трудовом лексиконе. Вот только в процессе превращения человека в мага любое навязанное извне воздействие, как правило, бессильно.

Сейчас, правда, появился модный термин: «бирюзовые компании», которые хвалятся личной заинтересованностью каждого работника в результатах общей целенаправленной деятельности и считают себя провозвестниками новой эры в организации трудовых отношений. В очередной раз убеждаюсь, что все новое – это хорошо забытое старое: НИИЧАВО уже тогда, шестьдесят лет назад, задал планку, недосягаемую ни для каких подобных новомодных фирм. «Бирюзовые» упирают на лозунг: «Компания – живой организм со своей целью, каждый работник – важная клетка этого организма»; в НИИЧАВО же каждый работал безо всяких лозунгов на благо не своего предприятия, а людей вообще – работал просто потому, что ему это было интересно и иначе себя он представить не мог.

Если подытожить все вышесказанное, то мы приходим к несколько парадоксальному выводу. Все мы знаем, что «Понедельник начинается в субботу» – вещь прежде всего сатирическая и юмористическая. Стругацкие населили Институт чародейства и волшебства множеством карикатурно-утрированных персонажей, создали ряд отчасти гротескных ситуаций вроде единодушного выхода сотрудников на работу в новогоднюю ночь. Однако в целом нарисованная ими картина НИИЧАВО и работы в нем вышла самой что ни на есть разумной и толковой, и это как раз наша реальность оказывается не более чем жалкой карикатурой на нее вне зависимости от того, какой подход к делу практикуется: традиционный, административно-командный, или новомодный, «бирюзовый». И в этой грустно-карикатурной реальности большинству из нас и приходится жить. М-да, магами тут явно не стать – хорошо хоть, что уши брить не надо…

Под конец, чтобы мой отзыв не выглядел таким уж напыщенным панегириком труду, сделаю пару замечаний по существу фактов. Во-первых, амонтильядо производится не в кастильском Толедо, а в андалусском Хересе. И шампанское на Новый год им при всем желании не заменишь: амонтильядо – это сухой херес, крепленое десертное вино. Во-вторых, страшное слово «побрекито», которым себя ругает Кристобаль Хунта, значит всего-навсего «бедняжка» и на самом деле читается примерно как «повресито». Стругацкие явно вычитали его из «Королей и капусты» О. Генри, где есть выражение «pobrecito loco» – «бедный дурачок». Так что если уж Кристобалю Хозевичу вздумалось предаться самоуничижению, лучше бы он называл себя обоими словами, ну или уж просто «loco» на худой конец. А еще лучше вообще никак не называл бы – уж он-то подобных выражений явно не заслуживает: он один из тех, чьи понедельники всегда начинаются в субботу. Желаю этого и всем лаборантам, которым посчастливилось любить свою работу и считать, что так и должно быть.

Для меня «Пикник на обочине» — лучшее, что есть у Стругацких. Книга, которую перечитывал неоднократно. Зона она такая — раз вошёл, больше не отпускает. Каждый раз читая, открываешь что-то новое, заново оцениваешь героев, их слова и поступки. Целый мир, новый и неизведанный, умещённый в небольшую книгу. Целая философия. Погружение полное.

Прелюбопытнейший материал — интервью 1988 года, когда АБС находились уже на закате своего совместного творчества, подводя, можно сказать, некий итог тридцатилетней совместной и продуктивной карьере.

С подачи корреспондента знаменитые соавторы проводят этакую аналогию в ретроспективе — сравнивают свои ранние произведения с произведениями недавними, осмысливают мировоззренческую эволюцию героев из ранних книг в состояние, которое читатель видит в их последних произведениях.

АБС приходят к неоспоримому выводу о том, что раз персонажи списаны с самих авторов, а также с их знакомых, то и взрослеют эти персонажи вместе с их авторами. И даже не только взрослеют, но и стареют...

Рассказ — один из самых интересных для меня произведений АБС.

Короткая зарисовка на материале из опыта службы военным переводчиком Аркадия Натановича на Дальнем Востоке. Написано лаконично, с юмором, на уровне мастеров жанра О.Генри или Роберта Шекли.

Хотя в 1958 году, когда он впервые опубликован, авторы были только начинающими литераторами.

Когда я впервые прочитал эту книжку, меня поразило точность попадания в окружавшие меня культурные реалии -- с материальными как-то не срослось. На перекрестках действительно торчали подростки, танцевавшие от скуки модный танец -- только он назывался брейк, а не фляг. Но тоже красивый, если умеешь его танцевать. И перши были -- только назывались панками. И слег был -- ну, попроще, конечно, не чуйский даже, а кубанский, и не слег, конечно, а план. Но с тем же эффектом. И «за старую, добрую Родину, против вредных влияний» тоже звучало в каждом актовом зале.

ХВВ -- одно из самых законченных и аккуратно собранных произведений Стругацких. Фактически, грубый фол только один -- разговор Жилина с молодым человеком из джунглей выпадает из общей ткани произведения, он чужд, как недорогие вставные челюсти. Мне показалось, что авторы при написании этой повести уже испытывали мировоззренческий кризис: ранний, брызжущей энтузиазмом Мир Полдня уходит, приходит время проблемных сюжетов.

Хорошо продуманная книга.

Хорошая завязка – половина успеха книги. А завязка здесь интригующая… Представляю, какой экшн можно было вывести из такой завязки, нынешние писатели не преминули бы: герои вступают в схватку с судьбой и выходят победителями! Ведь они же Герои! Супер-пупер такие-растакие Герои с непробиваемыми лбами наперевес ринутся навстречу всем опасностям этого мира и спасут этот мир!!!

Да, можно было бы развить мысль и сочинить что-то зубодробительное… Только зачем? Если сама по себе даже просто такая постановка вопроса – уже сюжет. Авторы сделали это открытие и смогли мастерски его оформить: они заняли читателя не нескончаемой вереницей сюжетных поворотов, а размышлением над всем тем, чего так и не произошло…

Браво, мэтры!

«Управление» — это аллюзии к Францу Кафке («Замок», «Процесс»). Такое же вязкое повествование про бюрократическую дурь и как регламентация развращает человека, а выжить в такой системе могут только пломбированные подонки либо совсем безмозглые и бессовестные типа шофера Тузика. Кажется что «Управление» кажется осталась в прошлом, и понять ее могут только жившие при СССР. Сейчас тоже есть забюрократизированные структуры, никуда это не делось. Но тут счастье наше в том что сейчас можно жить и расти вне тотальной бюрократии, и сводить общение с маразмом до минимума, а при советах человек так не мог, бюрократия и абсурдность обволакивала всё и всех.

Я рад, что этот роман так и не написан. Идея «персонаж догадывается, что он персонаж» к концу 20 века была избитой-переизбитой. Мысль «мир Полудня невозможен, потому что воспитать всех в хороших людей не получится» — банальнее некуда.

А ещё, как уже писали, сильно коробит, что якобы хорошие и добрые люди центрального круга позволяют жителям внешнего круга не только жить «по законам силы и подлости», но и совершать жестокости вроде массового уничтожения мирных жителей в пограничных районах. У нас на Земле это называется преступлениями против человечества.

Впрочем, у Стругацких романы часто имели мало общего с первоначальным замыслом.

Некоторые отзывы действительно ужасают. Почему-то считается, что фантастика жанр лёгкий и развлекательный. В связи с этим люди не имеющие ни жизненного опыта, образования или даже упорства, достаточного для прочтения произведения до конца, имеют основание полагать, что могут его оценивать… демократия интернет, черт побери. Ну и я тогда туда же.

Для меня Стругацикие — великие гуманисты, философы и классики отечественной литературы не писавшие (в зрелом возрасте) слабых вещей вообще. А этот роман один из самых мощных. Оценивать его также нелепо, как рассуждать о достоинствах и недостатках «Идиота» или «Войны и Мира».

Спойлер тут, как в большинстве случаев у них, следующий (в моём понимании): в мудреную обертку из фантастического антуража и событий, часто маскируя под «чернуху», нудный полубред или экшн-боевик вложить сильную философскую идею, прятать этот замысел до конца, и на последних страницах (или даже словах) вывалить её на читателя, чтобы стул под ним качнулся от осознания им, ЧТО он только что прочитал. Что интересно, понимание у каждого своё в деталях, но есть оно всегда.

Конкретно «Град обреченный»: случайным образом ты сегодня мусорщик, завтра президент, послезавтра пропагандист. Но это Ад в любой ипостаси твоей. Вот они, твои круги, и нигде нет успокоения и прощения. Может быть это реверанс Данте, может быть попытка к бегству из Ада. А может быть история страны, которая ходит по этим граблям. Мы с вами. Прямо сейчас и вчера и завтра.

Прекрасная повесть про «космического Маугли», настоящее украшение Полуденного цикла.

Помимо центральной проблемы — каким вырастет человеческий младенец, с первых дней жизни воспитываемый негуманоидами, и смогут ли люди вообще понимать этого сына двух цивилизаций — на страницах щедро рассыпаны жемчужины маленьких идей. Вертикальная эволюция, рукотворная «вторая природа», намеренное включение шизоидов в состав звездных экспедиций (Ваттс, привет!) ...

Блистательно продемонстрировано, как в стрессовой, жуткой ситуации ведут себя матерый профессионал (Комов) и юная истеричка (Глумова).

Считаю, крайне недооцененная вещь у АБС.

Интересно, что сами авторы считали повесть очень слабой и даже стыдились того, что написали честную гуманистическую НФ без двойного дна и без фиги в кармане в адрес, как они любили выражаться, «поганого режима».

Очень увлекательный получился материал — нечто вроде сборника небольших по объёму, на два-три абзаца отрывков, почти не связанных между собой общей темой. Можно сказать — нарезка из мыслей и идей АБС по поводу читателей, издателей и много чего ещё.

Довольно образно описано место фантастики в современной литературе. О капризах этой самой Литературы с большой буквы и её взаимоотношениях с не особо любимыми падчерицами — с гадкими лебедёнками по имени Фантастика и Детектив. Впрочем, сами соавторы использовали не менее яркую и точную аналогию в виде призраков.

Очень мне понравился переход к познавательным инстинктам, заложенным в человека природой. Очевидной кажется мысль распространить действие этих инстинктов на область фантазии, а далее — на фантастическую литературу, получив на выходе естественную и полезную ориентировочную потребность человека.

Словом, очень любопытный материал — сознательно не называю «статьёй», поскольку больше напоминает выдержки из записной книжки АБС.

«Хищные вещи века» относятся к условному «Предполуденному циклу». После прочтения повесть оставила давящие ощущения. Нет, она отнюдь не плоха, просто то, что описали Стругацкие в середине прошлого века, мы можем наблюдать сейчас воочию.

Разведчик Иван Жилин прибывает в небольшой южный городок. У него есть миссия – узнать больше о новом загадочном наркотике, обнаружить его источник и поставщиков. Жители города ведут себя очень странно: они равнодушны ко всему кроме достижения удовольствия и веселья. Перед нами общество потребления в его самой ужасной ипостаси. Вся жизнь этих людей посвящена праздным гуляниям, танцам, алкоголю и наркотикам. Весь город с наступлением темноты превращается в гигантский карнавал, буйство жизни. Однако не все жители согласны с обозначенным выше порядком вещей. Есть также представители общественных движений (грустецы и перши), террористы-радикалы (интели), олигархи, уничтожающие произведения искусства (меценаты). Каждый из них борется за свои убеждения и идеалы, которые на деле далеко не так благовидны, как кажется сначала. А ещё есть загадочные рыбари, предоставляющие экстремальный, а порой и смертельно опасный, отдых уставшим от переизбытка удовольствия потребителям.

Большую часть повести главный герой совершенно не понимает, что вокруг творится. Мирный городок и счастливые жители запросто притупляют внимание. Однако при более внимательном рассмотрении обнаруживаются пугающие вещи. Даже информатор, отправленный в этот город ранее, ведёт себя очень странно, а бывший боевой товарищ не выходит на связь. Пытаясь докопаться до истины, Иван то чуть не погибает от рук взбесившегося робота на аттракционе рыбарей, то случайно попадает на закрытый аукцион меценатов, откуда вынужден спасаться бегством. Однажды решив вечером просто прогуляться с девушкой-соседкой, главный герой сначала попадает под действие устройства, влияющего на психику (так называемую дрожку), а затем оказывается в центре теракта, подготовленного интелями. Одним словом скучать Ивану некогда. Сама картина молодёжи, танцующей в пьяном угаре под дрожку, напоминает мне современные ночные клубы.

В этом перенасыщенном удовольствиями обществе потребления появляется некий новый наркотик – слег. О нём все знают, но упоминать считается неприлично. Слег способен даровать полное отстранение от реального мира и абсолютное удовольствие. В иллюзорном мире, который создает слег, все потаённые желания становятся реальностью. Для человека слабого духом такой мир гораздо привлекательнее настоящего. В итоге подобный наркоман перестает есть, пить и в скором времени умирает. Казалось бы гений, создавший слег, должен быть настоящим чудовищем. Однако выводы, к которым приходит Жилин в конце расследования, гораздо страшнее. Этими выводами авторы ещё раз подчеркивают склонность подобного общества к саморазрушению. Такой расклад не может не удручать, так как тенденции к созданию типичного общества потребления мы видим сейчас вокруг.

Итог: Угнетающая повесть, которая страшна своими пророчествами. Возможно, полвека назад всё описанное Стругацкими казалось лишь фантазией, но вот сейчас это общество потребления окружает нас. Многим не нужны книги и образование, гораздо важнее обвешаться дорогими вещами или позалипать в Tiktok. Научно-популярные фильмы показывают только по специализированным каналам, а федеральные каналы забиты отупляющими ток-шоу. Всегда ли достаток равняется счастью? Есть о чём задуматься.

«Стажёры». В предыдущих «предполуденных» повестях («Страна багровых туч» и «Путь на Амальтею») мы видели мир будущего по версии Стругацких с одной точки зрения — с точки зрения героев повести: покорителей, исследователей, созидателей. В «Стажёрах» же авторы сталкивают между собой уже две точки зрения — тех самых коммунистов с одной стороны и мещан-капиталистов с другой. Конечно, здесь совершенно ясно, что является правильным, а что ложным. Совсем не важно, является ли читатель коммунистом или же убеждённым либералом; все бы хотели жить среди таких людей, как Быков, Юрковский и Жилин. В мире «Стажёров» мещанство и капитализм показаны однозначно устаревшей и вредной, хоть всё ещё и жизнеспособной формацией. В более поздних произведениях Стругацкие уже не давали однозначных ответов. Там читателю предоставляется уже самому решить — какая точка зрения является правильной, есть ли вообще правильная точка зрения; а может быть читателю лучше придумать свою собственную точку зрения.

На момент написания повести многим казалось, что такое будущее возможно, однако сейчас мы имеем то, к чему мы пришли — мещанство победило по всем фронтам. Стругацкие всё это видели, поэтому их поздние произведения очень пессимистичны. («Всему на свете цена — ...» далее по тексту.) Но в «Стажёрах» вера в светлое будущее ещё сильна, а герои своим примером способны вдохновить нас на саморазвитие и добросовестность.

Итак, грузовой корабль «Тахмасиб» под управлением капитана Быкова отправляется в путь. На его борту знакомый нам по предыдущим повестям Юрковский, теперь уже в качестве генерального инспектора. «Тахмасиб» инспектирует базы и поселения в Солнечной системе — на Марсе, астероидах, спутниках Сатурна. Очень интересным моментом повести является то, как показаны сообщества каждой из этих баз. Ни один коллектив не похож на другой, в каждом поселении своя атмосфера и свой психологический климат.

Помимо социальных и психологических вопросов есть тут и облава на марсианских пиявок, и заброшенная база «чужих» на Марсе, и следы пришельцев в кольцах Сатурна. Вообще, наверное, трудно написать лучшую научную фантастику на тему освоения Солнечной системы, чем «предполуденный» цикл.

Есть книги, которые можно перечитывать всю жизнь. И это счастье. И «Отель...» для меня, во всяком случае, одна из таких книг. Я нежно ее люблю и смакую каждую страницу как гурман смакует любимое лакомство. Не буду анализировать и препарировать роман, писать рецензию, я не критик. И слава Богу! Я просто читатель. И я вполне могу позволить себе роскошь просто наслаждаться неподражаемым юмором авторов, великолепно прописанными персонажами, каждого из которого буквально видишь, и даже слышишь, как они общаются, в какой манере говорят...

Стремительное развитие сюжета, сплошные непонятки, загадочное и, вроде бы нелогичное поведение участников событий, крепкий детектив со многими неизвестными... И такая простая «человечная» развязка.

Жалость вызывает один персонаж — инспектор Глебски. Весь в своих догмах, правилах, не способный отступить «вправо-влево» ни на йоту, он являет собой почти убогое зрелище. Так и хочется сказать ему, — сбрось шоры, посмотри шире, включи мозги, воображение, ты же не запрограммированный автомат, ты — человек.

Но нет. Не может. Не способен. И не хочет.

Эти Мозесы и прочие Олафы как лакмусовая бумажка, выявили в Глебски абсолютное неумение понять и принять нечто необычное, непознанное, загадочное. Примитивный мозг оказался не в состоянии принять и понять происходящее. Что стоят поздние сожаления? Он лично расписался в собственной несостоятельности.

Да и ладно. Черт с ним.

Зато мы имеем возможность вновь и вновь получать удовольствие от чтения любимой книги. Это ли не радость)

ПНС, насколько я понимаю, писался АН и БН Стругацкими про одно из трех «счастий человеческих» (дружба, любовь и работа) и по-моему, одно из лучших утопических произведений про «работу мечты». Лично я хотел бы работать в НИИЧАВО. Оценка — наивысшая из возможных.

Если плохое настроение или совсем нечего читать, беру и перечитываю в миллионный раз «Стажеров». Ну просто чтобы поднять настроение... Через минут десять начинаю улыбаться, настроение поднимается. Проверено.

Самое смешное, что начинаю переживать, — а вдруг Иван не встретит Юру, который умеет«вакуумно варить»? и тот не познакомится с моим обожаемым Юрковским. (кстати, а куда подевалась Варечка?) и Быков не внесет его в список экипажа... Но все благополучно, и мы отправляемся на «фотонном корыте» «генерально инспектировать»...

Конечно, лучше читать эту книгу лет в 14-15 , это куда лучше любых лекций о необходимости честности, порядочности и проч.проч., но уверяю, что и в весьма взрослом возрасте, сбрасывая несколько десятков лет, со все возрастающим азартом можно уткнуться мозгом и настроением туда, на борт Тахмасиба и участвовать во всех перипетиях сюжета, быть участником всех событий и просто наслаждаться своим участием во всем этом.

Никаких взрослых мыслей, выводов нет. Просто наслаждаешься каждым словом, каждой строчкой, каждым диалогом, как наслаждаешься общением с очень добрым другом, которого всегда счастлив видеть.

Ну и опять же фразы типа, — «узнаю космогониста по изящным словесам» или «надо было...ээээ....задержать», — просто вошли в обиход нашей семьи как и многие другие

Хотя гениальные братья умеют простыми словами вкладывать в мозги истины, которые и непреложны. Порядок в душе и порядочность, бдагородство и умение относиться с юмором к себе самому, любовь к друзьям и к порядочным людям, презрение к трусам и подлецам, умение брать ответственность на себя и бесконечная молодость души... Типа, нам наплевать на звания, на возраст, на положение. Мы вечные стажеры в этом мире.

И грустный финал книги в общем-то, и естественен. Хотя и безумно жалко. Жалко Быкова... Вот почему-то именно его. Жилин еще молод, Юра вообще почти мальчик и у него вся жизнь впереди, а вот Быков... его жалко до слез. И эта потеря заставляет задуматься...о многом.

И опять берешь в руки книгу, и опять путешествуешь по планетам и астероидам, и опять все живы, и опять — радость.

«Путь на Амальтею» и «Стажеры» — пожалуй самые очаровательные повести братьев Стругацких. Это были мои первые Стругацкие.

Вот почему экранизации их произведений не удаются? Ну не удаются, и все... Да киношники и не пытаются особенно, ибо — не фиг. Не получится у них.

Наверное потому, что невозможно передать ту атмосферу, тот юмор, те взаимоотношения героев киношным языком. Очаровательные, очень разные члены экипажа...

И огромный, кажущийся флегматичным сдержанный Быков, и роскошный, вальяжный умница, знающий себе цену Юрковский , который вечно ищет по всему Тахмасибу свою любимую Варечку, и очаровательный трогательный и уютный Михаил Антонович, и скромный грустный Дауге..., и примкнувший к ним Моллар..., все они представляют собой идеальное сообщество талантливых умных людей, прочно связанных одним делом. И самое смешное, что это не скучно... Ты просто веришь, что так бывает. Непременно. Мощному простодушному, приколисту Ване Жилину ох, как повезло влиться в этот экипаж...

Подкупает та бесконечная нежность взаимоотношений, та бережность с которой герои относятся друг к другу.

Стругацким удалось, обратите внимание, создать экипаж из людей, личностей, которые все вызывают огромную симпатию. Среди них нет отрицательных персонажей, это большая редкость. А их диалоги — это что-то! Умираешь от смеха и запоминаешь просто на всю жизнь. О динамике повествования и о том, что от книг просто невозможно оторваться говорить и не буду. Нет смысла. А кто не читал — счастливчики. Ибо им только предстоит получить это удовольствие.)

Настоящие люди. Настоящая дружба. Настоящая бережность друг к другу в сложнейшем полете.

И это на фоне всех приключений и испытаний — наверное, самое главное. И, что греха таить, мечтаешь и в жизни встретить таких же настоящих людей. И беречь и ценить их дружбу.

«а когда она на Грегуар, она как Грегуар»... «Варечку дергали за хвост...» и проч. проч. Эти и прочие фразы навсегда вошли в память ..)))

шибко уж много вопросов вызывает книга. буквально с первых же абзацев: «Вы, вероятно, шутите, доктор» — я готов съесть шляпу, если это не привет коллеге фейнману от стругацких, но зачем? ну пусть ради шутки, ладно. тут же читателя сбивают с толку репликами пильмана «Радиант Пильмана — это не первое, не серьезное и, собственно, не открытие. И не совсем мое... Открыл радиант впервые школьник, опубликовал координаты впервые студент, а назвали радиант почему-то моим именем...» — сильно похоже на то, что пильман шутит, имея в виду, что своё первое открытие он совершил, когда был еще абитуриентом, и поэтому, будучи шибко умным, всего лишь за 13 лет прошел путь от абитуриента до доктора (а если понимать, что их phd это наш «кандидат наук», а не «доктор», то и вообще ничего странного). и такое в книге рассыпано буквально везде.

вызывает смущение и полная выключенность из международной обстановки: не может быть, чтобы люди, чуть ли не ежедневно рискующие жизнью ради заработка, полностью пренебрегали знаниями о предметах зоны, а таковые знания просто обязаны были содержаться в научных вестниках: ведь говорится, что кирилл панов приехал в сша (страна в книге, скорее всего, сша, например, парикмахер из рассказа пильмана нунану переезжает в детройт... хотя зачем «королевские войска» в сша? возможно, это намёк на альтернативность мира, в нём сша не объявили независимости) именно из россии и он русский учёный. но нет — ни капли сведений ниоткуда. более того, это намеренно подчеркивается: когда начальник нунана лемхен отчитывает его якобы за ротозейство, он перечисляет артефакты, нунану неизвестные. это может означать только то, что государственные институты намеренно либо не исследуют зону, либо тщательно скрывают сведения о найденных артефактах и явлениях, возможно, стимулируя некие якобы частные сталкерские группировки на исследования. но раз так, то по какой причине сами институты действуют через подставных лиц, скупая заведомо чрезвычайно опасные вещества и экспериментируя с ними без соблюдения правил безопасности? какой-то дурдом.

в произведении есть упоминания детства главного героя, но не очень понятно, к чему их привязать: шухарт вспоминает, как он сосал пуговицы на одежде матери, как отец возвращался с завода домой... произведение как-то очень легко обходится с этими воспоминаниями, либо же эти намёки (или отсылки) стругацких слишком тонки и понятны только очень ограниченному кругу читателей.

сама же зона, как ни странно, вопросов не вызывает, поскольку и по художественному выражению, и по смысловому наполнению она довольно бедна. если вдуматься, то любой человек бы себя чувствовал как сталкер в зоне, попади он в бразильскую сельву: ничего не понятно, буквально на каждом шагу смерть, выглядит недружелюбно. да и явления зоны зачастую не так страшны и непонятны, как их аналоги в реальной жизни: какой-нибудь ведьмин студень куда как безобиднее, чем диметилртуть. если бы те ребята в институте открыли фарфоровый горшок не с ведьминым студнем, а с диметилртутью, вряд ли бы вообще кто-то в живых остался :) кстати, и смерть кирилла панова тоже как-то уж очень двусмысленна (в таком лемовском стиле) — как будто человек не может в душе от инфаркта умереть и безо всякой зоны.

интересны зато другие моменты, например, подбор имён героев. вот, к примеру, жена шухарта — гута. это еврейское имя, и мне не очень нравится этот сумрачный намёк. возникает вопрос, что пилит пильман, не золотую ли гирю? :) очень интересен нескончаемый поток намёков на стариков, мёртвых и детей: то пильман говорит, что до него дошли слухи, что монстры избирательно убивают стариков и детей, то мёртвые встают, то дети становятся обезьянами, то дети нормальные, но явно не твои (хотя и явно твои) — прямо говорится, что дети барбриджа совершенно не похожи ни на мать, ни на отца.

но ведь это же всё прекрасно! стругацкие бьют точно в цель, вызывая жадное любопытство читателя, своеобычными скупыми штрихами рисуя таинственную картину, такой dark souls мира литературы. отличный роман, гигантское поле для обсуждений, догадок и домыслов, твёрдая десять из десяти.

В общем-то, тема принятия решения в той или иной форме присутствует практически в каждом из произведений, написанных братьями Стругацкими. Возьмите хоть «Второе нашествие марсиан», хоть «Малыш», хоть «За миллиард лет...» — везде можно найти её элементы. И вот, наконец, они решились поставить эту тему («проблема — поиск и принятие решения — последствия решения») во главу большого произведения. И сделали это, как всегда, мастерски: здесь и умный текст, и увлекательнейший, прямо-таки детективный сюжет, и полнейшая псевдоправдободобность, и умение рассматривать проблему с самых разных точек зрения, и ставшая уже традиционной для братьев мысль о том, что при принятии глобальных, общечеловеческих решений нельзя забывать о тех конкретных людях, которых это решение коснётся.

Но главное в этой книге всё-таки то, как же здорово она написана. И это касается даже не столько увлекательности повествования и высочайшего качества текста (хотя и этого тоже), а великолепнейшего конструирования той ситуации, в которой неожиданно оказалось человечество — со всеми её проблемами и подводными камнями, с человеческими судьбами, которые ради общечеловеческого пришлось покорёжить, и с тем страхами, которые могут сбыться, а могут и нет.

Смутить часть читателей в этой книге может, пожалуй только одно — поразительное изобилие в тексте героев из других произведений Стругацких. Рудольф Сикорски и Максим Каммерер в качестве главных героев — здесь всё логично. Леонид Горбовский, Геннадий Комов — ну, пусть, куда же уж без них. Но здесь же ещё собрались и Майя Глумова, и Август Бадер, И Корней Яшмаа, и, Яков Вандерхузе.... Кому-то это, конечно, даже интересно: «Гляди-ка, ещё один знакомый герой появился!», но неужели же мир Полудня так тесен, что его герои так и будут сталкиваться в нём на каждом шагу :).

Ну, не могу читать Стругацких...Осилила когда-то только Малыша, да и то помню плохо...

Для меня они пишут о будущем, которого уже не случилось.

Много непонятного из жизни до 90х, наверное, еще мой возраст не совпал и поэтому не заходит, оценку ставить не буду, потому что бросила очень быстро

Статья, в которой авторы раскрывают нюансы своего творческого метода, а также рассуждают о теории фантастической литературы, неизменно приходя к выводу о том, что фантастика — это прежде всего литература о будущем.

Меня же больше заинтересовало активное использование странного термина, который сегодня, вероятно, можно считать анахронизмом. АБС противопоставляют научную фантастику фантастике реалистической. Под реалистической фантастикой подразумевают направления, которые сегодня мы называем фэнтези и магический реализм. По крайней мере, я так понял. Сами авторы тоже признают, что термин этот парадоксальный.

По мне так это не только оксюморон, содержащий в словосочетании противоположные по значению слова, но и практически антоним современному термину фэнтези, под которым мы понимаем жанр, родственный сказке.

По широко известной легенде, Стругацкие написали своё первое произведение на спор, заключённый сразу после домашней дискуссии, в которой будущие соавторы высказывали своё недовольство по поводу плачевного состояния тогдашней фантастики.

Видимо, их занятие фантастикой кинематографической, а точнее — занятие киносценариями, проистекло примерно из такого же случая, из полемики, тезисы которой запечатлены в этой статье. Ведь один из трёх пунктов касается именно плохих сценариев, бороться с которыми и призывают авторы.

На самом деле, мне кажется, что отечественная кинофантастика к середине 60-х представляла собой не такое уж печальное зрелище — по крайней мере, Павел Владимирович Клушанцев свои основные картины к тому моменту уже создал.

Хотя наверняка в тогдашнем прокате было также много откровенно халтурных фильмов. Впрочем, сегодняшнее состояние дел в российской киноиндустрии ещё хуже.

Совсем небольшой по объёму отрывок, который, однако, содержит в себе весьма ценную идею.

В тексте приведены мысли авторов о судьбе человека будущего. Правильнее будет сказать, что авторы предостерегают от восторгов по поводу стремительных темпов научно-технического прогресса.

Прогресс-то имеет место. И не только имеет место, но сулит нешуточные и радужные перспективы — ведь в будущем человек избавится от подавляющего большинства забот о хлебе насущном. Многие утописты прошлого рисовали нам лазурное, прекрасное общество, в котором счастливые граждане, у которых теперь стало много свободного времени, все как один обратились к сфере духовного: общество состоит из поэтов, художников, композиторов. Ну, на худой конец — из конструкторов, изобретателей, инженеров.

Ага, конечно. Уже сегодня можно наблюдать, что человек свободный обращается почему-то не к духовному, а к самому обычному, сермяжному материальному. И кажется даже, что чем свободнее в плане повседневных забот человек, тем в более отвратительные клоаки плотских наслаждений он себя повергает.

А чё такого? Потому что могу. У нас общество свободное, денег у меня хватает, чего привязались?

Так ведь, да?

В статье авторы проводят аналогию с тёмным средневековым рыцарем, попавшем в наше сытое и высокотехнологичное время. Неграмотному рыцарю, воспитанному в братоубийственном и бесполезном мордобое возле смердящей помойки, возможно, простительны его заблуждения, когда он недоумевает, почему мы, вооружённые по последнему слову ракетной техники, не пускаемся в очередной крестовый поход за гробом господним.

А простительно ли нам быдловатое потребительство и Эллочкино мещанство, когда мы упиваемся алиэкспрессовскими айфонами?