«За миллиард лет до конца света» — книга, написанная Аркадием и Борисом Стругацкими, которая была издана в 1976 году. Первые черновики, по словам авторов, датируются июнем 1974 года. Семидесятые года – года разочарований: прогресс уже не казался таким растущим, полеты в космос ничего не дали, появился дефицит всех товаров на прилавке и многое-многое другое. В то время многие жители СССР с пессимизмом смотрели в будущее, в том числе и братья Стругацкие. Как ни странно, но все события, происходящие с главными героями повести «За миллиард лет до конца света» — это давление служб КГБ, как рассказывали авторы. Они хотели передать ту гнетущую атмосферу, что была в нашем государстве в те времена, но, то ли в процессе написания повести появилась мысль об изменении основной идеи, то ли это вышло непроизвольно, так или иначе в первую мы видим произведение не о политике, а о человеческом выборе.

Главный герой, Малянов, — ученый, стоящий на пороге важного открытия. Стругацкие очень точно передают нам его характер с помощью, казалось бы, незначительных деталей вроде немытой днями посуды и пустого холодильника, и постепенно нам становится понятно, каким его хотели показать авторы. Пожалуй, таким образом передан характер только двоих героев: самого Малянова и его друга Вечеровского. К сожалению, обо всех остальных людях, описанных в книге, дана только поверхностная информация, притом, что общее количество малоинтересных событий просто огромное. Безусловно, эти события оживляют мир, но читателю это может не понравиться.

Произведение сложно отнести к фантастике как к жанру: здесь нет ни каких-то внеземных цивилизаций, ни пафосных средневековых рыцарей на огромных конях, ни машин времени, ни обычного лазера, а сюжет разворачивается в обыкновенном Ленинграде. И люди, оказывающиеся в центре всего действия, тоже обычные. И Малянов, и Вайнгартен, и Снеговой, и Губарь. Среди них выделяется только Вечеровский своими мыслями и решениями.

Повесть действует угнетающе и чем дальше, тем сильнее. Если в самом начале чтения возникает просто дискомфорт от того, что происходит в городе и в квартире Малянова, то концу мысли читателя становятся небывало мрачными, и переживание за героев становится невыносимой тяжестью. Из-за этого небольшой объем текста читается долго и тяжело. Но есть и обратная сторона: это заставляет задуматься над тем, что хотели сказать авторы повести. Сразу после прочтения в голову приходит множество мыслей, за каждую из которых цепляешься, будто сам попал в ту жаркую квартиру в Ленинграде. Ненавистным становятся Малянов, Вайнгартен. Потом на ум приходит, что они обычные люди, и большинство именно так и выглядели бы под колоссальным давлением неизвестной силы. То оправдывается Вечеровский, то выглядит чужим человеку существом. Впечатление от прочтения книги нельзя описать как-то конкретно, потому что оно постоянно меняется. Правда, неизменно остается черный или серый оттенок, вперемешку с чем-то еще, возникающим только сегодня. Над повестью хочется думать и извлекать оттуда какие-то ценные мысли.

В заключении дадим оценку произведению «За миллиард лет до конца света». Тяжелую атмосферу нельзя рассматривать как плюс или минус, потому что это особенность текста. Речь и различные лексические обороты очень гармонично сочетаются друг с другом и некоторые достойны особого внимания. К примеру, эти главы, которые начинаются с полуслова, и особые мысли, записанные с помощью инверсии, хорошо запоминаются и не дают забыть текст и большинство выраженных в нем мыслей долгое время. Большое разнообразие также остаются приятным впечатлением в памяти, но некоторые мелочи просто раздражают. Нет, без них повесть не была бы идеальной, но и это на оценку не влияет. Оценка – 10 баллов из 10 возможных.

Это одна из самых сильных книг, что я читала. По окончании меня просто потрясывало, я засиделась на работе допозна, потому что не могла оторваться от экрана.

Жуткая вещь, необычайно красивая именно тем, что просто и по-человечески страшная. Пробирающая, без всяких возвышенных фантазий, картинных ужасов и морей кетчупа.

Льва Абалкина банально жалко — система сначала сломала человеку жизнь, а потом уничтожила его. Зачем — так и непонятно. Можно было бы еще как-то понять и оправдать это, если бы действительно была цель. Но в данном случае именно непонятность и смутность угрозы делает причиненный вред непомерно большим.

Кто-то на фанатском форуме написал, что вариант «Абалкин — диверсант странников» с точки зрения идеи и сюжета гораздо интереснее вариант «Экселенц — старый дурак». Не могу согласиться. Просто речь идет о слишком разных по уровню сюжетах.

Роман неровный, да. Мне даже кажется, что у авторов получилось немного не то, что они задумывали — ведь по тексту это очередные приключения, пусть и драматические. А по идее, которая открывается за всей этой шелухой — социальная драма.

Классическая трагедия Ивана Карамазова, ни больше ни меньше. Беда только, что бога в этом мире нет, и вина за причиненное зло ложится непосредственно на людей. Злые Стругацкие ставят проблемы, но никогда не дают ответов)) Грустно, на самом деле, потому что у меня их тоже нет.

Книга-шедевр, без преувеличений. Во всех отношениях. Язык, как всегда у Стругацких, на высоте — живо, легко, но в то же время не дёшево, а художественно и красиво. Стругацких вообще легко узнать по этому их фирменному слогу, читать который — сплошное удовольствие. С первых страниц хотелось взять тетрадь и выписывать интересные цитаты. Останавливало только то, что пришлось бы слишком много выписывать и слишком часто отвлекаться от чтения.

Мастерски прорисована сама атмосфера унылого серого города с его обшарпанными домами и улицами, деградирующими жителями и постоянным дождём. Смотреть фильм мне не приходилось, но я думаю, что передать эту атмосферу очень сложно, в книге всё слишком тонко, и стоит чуть-чуть отойти, допустить малейшую неточность — волшебство исчезнет, баланс нарушится, та самая картина, которую мы видим в книге, не получится.

Отлично созданы и проработаны персонажи — все: и главные, и второстепенные. Как ни банально это звучит, но они буквально оживают на страницах книги.

Сюжет захватывает сразу же и держит в напряжении до самого конца. Потому что есть интрига, вопрос, который, как ни странно, по мере прочтения книги, вместо того, чтобы постепенно по крупицам обретать ответ и отходить на задний план, как снежный ком, обрастает всё новыми вопросами, и остаётся в конце в виде некой недосказанности, загадки. Кто такие мокрецы? Что им нужно? Какой новый мир они строят, что ляжет в его основу и какое место в том мире будет отведено не в меру развитым детям? Будет ли он лучше старого? Не придёт ли он в итоге в тот же самый тупик, в котором оказался старый мир? Заслужили ли родители то, с чем в итоге остались? Должны ли они были что-то изменить в себе, в своём поведении и отношении к собственным детям и собственной жизни? Или дети должны любить уважать своих родителей только за то, что они у них есть? И т.д.

Помимо вопроса о старом и новом, о вечной проблеме отцов и детей, в романе поднимаются другие вопросы и темы: творчество — что оно такое, для кого и зачем оно, кто и что имеет право влиять на этот процесс, судьба художника в тоталитарном обществе, вопрос о морали и нравственности, об отношении человека к себе и окружающим — в том числе тем из них, которые другие, не такие, как все.

Хочется верить, что то, что вконце всё-таки закончился дождь и выглянуло солнце, символизирует рассвет нового мира, что всё старое, грязное, серое, пошлое ушло вместе со вчерашним дождём, что новый мир будет другим — добрым, солнечным, справедливым, что будущее, построенное загадочными мокрецами и детишками-интеллектуалами, будет светлым. Но осталось какое-то тревожное ощущение, как будто что-то не так должно было случиться, как будто что-то не правильно. Или это инстинктивный страх перед новым?

Оценивать подобные произведения крайне трудно: кажется, что надо оставить только пару десяток и понизить все остальные оценки на один балл. Почему? Да потому что это шедевр, коих осталось мало. Опять же, почему? Потому что... Я не знаю, просто остались такие ощущения, ощущение некой гениальности и непревзойденности. Почему? Надо читать, чтобы понять ЭТО.

Истории двух людей, главных героев, несмотря на первоначальное впечатление огромной разницы между ними, очень похожи. Хотя один хочет попасть в Лес, а другой выбраться из него, оба они не могут понять ничего, что происходит вокруг: Перец, непонятно как попавший в мир Управления и не нашедший своего места в нем; Кандид, непонятно как попавший в мир (а это действительно другой мир, другая реальность) и не нашедший своего места в нем.

Стругацкие великолепные психологи: каждое действующее лицо обладает своим индивидуальным характером, другого такого в этом произведении найти невозможно. Образ Навы просто бесподобен: возникает ощущение, что эта девушка, не перестающая болтать и раздражающая окружающих, действительно существует и она где-то рядом.

Читая, разбираясь в перипетиях сюжета, стараешься понять значимость того или иного события, раскрыть то, что тебе непонятно. Зачастую это происходит одновременно с поисками и главных героев, которые также пытаются отыскать ответы на вопросы, столь мучающие каждого из них.

Главный вопрос всего романа: роль человека в мире и восприятие этого мира. Если мы не можем понять, как в этом мире что устроено, как можно назвать самого человека? Улитка. Улитка, тяжело ползущая вверх по склону, пытающаяся познать, что там дальше и сознающая, что она по-прежнему почти на том же месте и сдвинулась лишь чуть-чуть, да и то непонятно куда…

«Эксперимент есть эксперимент» Для нас это не ново. Россия — вообще сплошной великий эксперимент.

У нас то Мамай, то Сталин, то Ельцин — и все по- живому.

Ленин обещал землю крестьянам и воду матросам, Хрущов обещал коммунизм, а Ельцин — великую демократию.

И где оно все? Эксперимент каждый раз с треском проваливается, растворяясь в миражах и мороках.

Изя Кацман — этот странный еврей — вот кто истинный герой этого романа, человек нашедший дорогу к храму

и несущий его в себе, а вовсе не Андрей Воронин — прошедший только первый круг ада.

Одно из первых произведений Стругацких, которые я читал. Совершенно не помню деталей, но осталось стойкое впечатление — он смог мыслью поднять 5 спичек, и на 6-й надорвался. Долго пробовал сделать это сам — не сумел поднять ни одной. Но уверенность, что просто я что-то делаю не так — осталась.

Вот за эту способность внушить веру в свои силы — а это мало кто может — я люблю и уважаю Стругацких.

Писать отзыв по Стругацким — это как описывать победу ЗЕнита в кубке Уефа. Сложно подобрать нужные слова, чтобы описать их произведения так, как они того заслуживают.

Эта история о человеке. О сильном человеке, я бы даже сказал о чистом человеке. Эта история о вечной борьбе между разумом и совестью. О стремлениях людей к идеалам. О том, что даже лучшим из нас приходится меняться под покровом обстоятельств. И все бы кажется правильно в этой истории, только вот возникает один вопрос. А стоило ему меняться? Стоит ли один человек одной планеты?

Максим посчитал, что стоит. Он абсолютно осозноно делает этот выбор. Да он изменился, да он теперь другой. Но у него появилось, на мой взгляд, главное — цель, что несомненно слишком много для одного человека.

ps прочитайте это произведение, если еще не читали. Это очень хорошее произведение, а главное — оно о нас с вами.

Это мой любимый рассказ из цикла «Полдень XXII век». попытаюсь объяснить почему.

Во-первых в нем нам показывают освоение «космоса» на Земле — подводного мира. Авторы не часто обращаются к этой теме, хотя там не меньше загадок и неосвоенного пространтства. Писатели живо и с любовью описывают этот мир, показывают как он будет освоен в будущем, что там также работают смелые, мужественные люди.

Во-вторых из рассказа видно, что Сергей Кондратьев, а он один из моих любимых героев, стал своим в мире будущего. Он нашел себе занятие по душе. Его психологическое испытание закончилось успешно.

Но он не только нашел себя, он также нашел свою вторую половину. И именно в этом рассказе видно зарождение отношений. Оно происходит скромно, нежно, по современным меркам можно сказать даже стыдливо. Но так романтично. Чувствуется, что им хочется смотреть друг на друга, вести разговор.

Он является отлично написанным произведением, которое не может не понравиться.

«Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные.»

Со школьных времен у меня выработалась привычка — задавать после прочтения книги простой вопрос: «О чем она?» Каждый раз, переворачивая финальную страницу того или иного произведения Стругацких, я с удивлением понимаю, что не могу с определенной уверенностью ответить на него. Любое творение братьев-фантастов вызывает во мне множественные мысли, с которыми я, не расставаясь, могу ходить долгое время... кажется, бесконечность. Не стала исключением и повесть «Трудно быть Богом». Так о чем же она?

Авторы переносят читателей на планету, как и Земля населенную гуманоидными существами — людьми. Основные события происходят в одном из государств этого мира — Арканар, общественный уровень развития которого не продвинулся дальше позднего Средневековья. Сюжет вращается вокруг главного героя — землянина Антона, который на чужеземной планете выдает себя за местного дворянина — Румату Эсторского. На момент начала книги Антон пребывает в Арканарском королевстве уже примерно пять лет и является здесь не единственным представителем планеты Земля. Их цель — наблюдение и запись происходящей на их глазах истории. Они — прогрессоры и знают, какие этапы должна пройти культура на своем пути к утопии. Наблюдатели, конечно, понимают, что любые попытки вмешательства могут оказаться бессмысленными, и все же стараются как можно мягче повернуть общество на верный путь. Однако земляне — жители мира, где словно царит вечный Полдень, сталкиваются лицом к лицу с неумолимо-бесповоротной Историей.

«Вот так думаешь, думаешь, думаешь — и в конце концов выдумываешь порох...»

На мой взгляд, «Трудно быть Богом» — одно из самых пессимистичных произведений авторов. Разумеется, среди прочитанных мной. Это очень мрачная книга, полная черно-серых сцен, будто сотканных из темных одежд тех людей, что окружают главного героя. Наблюдения, которые делает Румата, суровы и правдивы одновременно. Жизнерадостный представитель мира, победившего болезни, неравенство и милитаризм, оказывается в реальности, где ставки сделаны совсем на другое. Вместе с героем я не могла не испытывать разочарования и беспомощного гнева, видя людей в состоянии овечьей покорности, не только невежественных, но и беспрекословно принимающих это невежество. На фоне всего происходящего прозвучала жуткая фраза, до сих пор не дающая мне покоя, — «после серых всегда приходят черные». Общество, состоящее из блеклой посредственности, однажды превратится в фашизм — таков неизменный закон истории. И это было бы не так страшно, если не было бы так жизненно...

«Сущность человека — в удивительной способности привыкать ко всему. Нет в природе ничего такого, к чему бы человек не притерпелся. Ни лошадь, ни собака, ни мышь не обладают таким свойством. Вероятно, бог, создавая человека, догадывался, на какие муки его обрекает, и дал ему огромный запас сил и терпения. Затруднительно сказать, хорошо это или плохо. Не будь у человека такого терпения и выносливости, все добрые люди давно бы уже погибли, и на свете остались бы злые и бездушные. С другой стороны привычка терпеть и приспосабливаться превращает людей в бессловесных скотов, кои ничем, кроме анатомии, от животных не отличаются и даже превосходят их в беззащитности. И каждый новый день порождает новый ужас зла и насилия…»

К теме прогрессорства Стругацкие обращались часто. Не стала исключением и эта повесть. Я бы даже сказала, что эта идея является тут ключевой. Междустрочно звучат созвучные с ней вопросы. Можно ли изменить последовательность исторических процессов? Имеют ли посторонние моральные права изменять их? Является ли беспристрастность в данном случае ничем иным, как бессердечным безразличием, порожденным привилегиями? Другая планета, другая эпоха, другое сознание, другая психология и другая нация. Это не риторические вопросы, они актуальны в любые времена. В одном из телеинтервью Аркадий Стругацкий сказал: «Ситуация контакта землян с высокоразвитым инопланетным разумом привела бы не только к религиозному помешательству, но к взрыву колоссальной безответственности — детей перед родителями, старших перед младшими и так далее». Думаю, что отчасти эта мысль отражена и в произведении «Трудно быть Богом». Румата не только своими идеями, но и поступками доказывает ее правдивость.

«Все понимаю. Я же все это пережил. Было время — это чувство бессилия и собственной подлости казалось мне самым страшным. Некоторые, послабее, сходили от этого с ума, их отправляли на Землю и теперь лечат. Пятнадцать лет понадобилось мне, голубчик, чтобы понять, что же самое страшное. Человеческий облик потерять страшно, Антон. Запачкать душу, ожесточиться. Мы здесь боги, Антон, и должны быть умнее богов из легенд, которых здешний люд творит кое-как по своему образу и подобию. А ведь ходим по краешку трясины. Оступился и в грязь, всю жизнь не отмоешься. Горан Ируканский в «Истории Пришествия» писал: «Когда бог, спустившись с неба, вышел к народу из Питанских болот, ноги его были в грязи.»

Сам главный герой — историк и разведчик с Земли, где торжествует утопический Мир Полудня. Антон (он же Румата) интересен во всем — в своей открытости и искренности, в самопожертвовании и стремлении к свету. И это в нем, несомненно, подкупает. Повесть имеет небольшой объем, поэтому не так много времени я провела с Руматой. И несмотря на это, авторы сумели максимально раскрыть перед читателями его образ. Мастерство... не иначе! Мы видим мир его глазами, мы чувствует его эмоции и знаем его мысли. Динамичные события меняют не только сюжет, но и героя. За этим интересно и... грустно было наблюдать.

«Он слышал, как штурмовик нерешительно топчется сзади, и вдруг поймал себя на мысли о том, что оскорбительные словечки и небрежные жесты получаются у него рефлекторно, что он уже не играет высокородного хама, а в значительной степени стал им. Он представил себя таким на Земле, и ему стало мерзко и стыдно. Почему? Что со мной произошло? Куда исчезло воспитание и взлелеянное с детства уважение и доверие к себе подобным, к человеку, к замечательному существу, называемому «человек»?»

Аркадий и Борис Стругацкие — невероятно интересные писатели, творчеством которых я еще долгое время буду наслаждаться. Изобретательность, талант придумывать завораживающее и жуткое, динамичный стиль, обаятельные герои и исключительное чувство юмора — все это редкость не только в русской, но и в мировой литературе. Их произведения всегда оставляют после себя послевкусие — пряное, горькое, неповторимо-яркое. Одним словом — шедевры! Эта книга ознаменовала собой мой читательский 2023 год и снова оказалась на злобу дня пророческой.

Свой скромный отзыв на произведение «Трудно быть Богом» хочется закончить словами прекрасного писателя и по совместительству большого ценителя творчества авторов — Дмитрия Львовича Быкова:

«Превратиться из тех, кто смотрит телевизор, в тех, кому он не нужен, очень трудно, почти невозможно. Для этого превращения нужно читать Стругацких. Лично я другого пути не знаю.»

Всем Мира и Добра!

Почитав отзывы, в очередной раз поражаюсь насколько по разному все воспринимают творчество АБС. Каждый находит в их книгах что-то свое (кто-то, конечно, не находит ничего). Поделюсь и своим мнением, не с целью поспорить, но для того чтобы вы могли взглянуть на произведение с другой стороны. Спойлеры, дальше много спойлеров.

Книга эта, по моему мнению, является огромной человеческой трагедией Рэдрика Шухарта, описанием того как Зона (Зона здесь это, конечно, метафора) ломает человеческую личность и человеческую жизнь.

Главный герой этой книги, по первому взгляду, кажется обычным люмпеном, мелким преступником, таскающим из Зоны всякий хлам ради наживы. Но давайте взглянем на него внимательнее. ГГ вырос в семье рабочего, он, по сути, обычный дворовой парень, без образования, предоставленный самому себе, никем не обученный, не имеющий представления о добре и зле, в нашем понимании. Но тем не менее у него присутствует настоящий моральный стержень — вспомним, как он реагирует на то, что кто-то хочет вынести из Зоны ведьмин студень. Он говорит, что это последняя мерзость и даже Стервятник на это не пойдет, и что он даже сам бы на такого человека донес. Вспомним, что Рэд является другом Кирилла. Для любого человека из круга Рэдрика это покажется смешным — ученый, ботаник, рассуждающий о благе Человечества, просто дурак и предмет для насмешек. Но что-то в душе Рэда ищет это самое добро и не хочет мириться с подлостью вокруг.

И тут Зона наносит герою первый удар.

Рэд уходит из института, с теплого места не в силах принять утрату. Снова обращаем как он изменился — этот главный задира на районе, всегда готовый отвесить любому кто не так на него посмотрит, полностью меняет свое поведение и ради своей семьи подлизывается ко всем соседям — ради комфортной жизни для своей дочки. Ради дочки он готов на все.

Но походы в Зону продолжаются и Зона продолжает свое темное дело. Оказавшись под угрозой ареста, Рэдрик вынужден отказываться от своих принципов и отдать ведьмин студень Хрипатому. Ведь это именно студень был в фарфоровом контейнере, и только понимая что его семья остается без денег пока он сидит в тюрьме, Рэд, до последнего колеблясь, идет на жуткую подлость, как он сам это понимает. И только ужасные жизненные обстоятельства и забота о своей дочери толкают его на это. Преданный человеком, которого он считает своим другом (Ричард Г. Нуннан), Рэд отправляется в тюрьму.

Ну и финальный аккорд.

Выход есть, но выход этот претит натуре Рэда. Единственное что нужно, чтобы спасти дочь это отправить на смерть другого человека. Любого, незнакомого, но живого человека. Казалось бы, какой тут выбор, о чем можно вообще думать? Но Рэд колеблется до последнего, не желая играть по правилам Стервятника. Но выхода нет и так Зона окончательно ломает нашего героя. В качестве последней попытки уменьшить это страшное зло, которое он согласился совершить, Рэд выбирает в качестве жертвы сына Стервятника. В его помраченном сознании это кажется единственной возможностью «уменьшить ущерб» (А может и нет, может это просто месть человеку, который заставляет предать все во что он верит? Кто знает?)

И последняя сцена

Что такое Зона в этой книге? Что она символизирует? Каждый волен трактовать по своему, кажется этого и хотят авторы. Может это бесчеловечное государство, выжимающее из человека последнее? Советский Союз? Или сама Жизнь, жестокая и беспощадная?

Трудно быть богом — роман с переизбытком размышлений. Глубоких размышлений.

Стоит сказать, что прежде чем начать читать эту книгу я довольно хорошо ознакомился с творчеством братьев Стругацких. Для себя я выдел их довольно нетривиальный стиль, и знал что ожидать от них дальше. И почему же я тянул с прочтением их самого лучшего произведения?! Потому что самые ПОПУЛЯРНЫЕ романы писателей на поверку оказываются не такими уж и хорошими, как говорят нам рецензии и отзывы. На самом деле писатели угадывают популярную тему, а сами книги оказываются “простыми” , то есть более массовыми. Но в братьев Стругацких я хотел верить. И знаете…Не прогадал!

Пару слов про неоднозначность данных писателей, для полного понимания этого романа. Думаю, многие знают с чего они начинали. С простых фантастических историй, про бравых коммунаров, которые преодолевают испытании судьбы ради общего блага. Эти истории иногда напоминали советскую пропаганду, но стоит знать, что это не было таковым. Точнее это было не просто советская пропаганда.

Со временем писатели росли, экспериментировали, задавали вопросы на извечные темы. Иногда поворачивая на такие извилистые тропинки, что диву даешься.

Одна из этих тропинок — это «Трудно быть богом».

Я искренне не хочу писать тут спойлеры. В данном случае под словом спойлеры я подразумеваю что тут люди пишут замысел этого произведения. А в этой книге весь замысел и есть спойлер.

Что вам нужно знать перед прочтением этой книги:

1. Если вы человек склонный к размышлениям, то вам эта книга понравиться.

2. Событий не так уж и много.

3. Смысл доносится не самим сюжетом, а размышлениями главного героя. (Понимаю и прощаю т к размышления главного героя стоят вашего внимания)

4. Это не типичная книга Стругацких

5. Вопреки всему эта книга сплошной восторг. Атмосфера,глубокий смысл, персонажи. А какой тут главный герой?! Без дона Руматы эта книга была бы не та. Его харизма дала произведению жизни

Ну и конечно немного субьективщины.

Я поражаюсь и восхищаюсь братьями Стругацкими. Они заставляют меня размышлять над сложными вопросами. Они подарили мне вдохновение. Они поражают не закрученным сюжетом, а символизмом и глубиной. Они неоднозначны, но значимы в русской литературе. Я бы посчитал за честь сказать им спасибо за их книги.

После «Трудно быть богом» и «Обитаемого острова» повесть «Малыш» показалась такой уютной, тихой, тёплой. Хотя на планете царят холода, туманы и айсберги, внутри корабля комфортно и можно выпить стаканчик глинтвейна с мороза, после трудовой вахты. Нет тут никаких перестрелок, погонь и прочих остросюжетных моментов, есть только человек. Наедине с собой. На необитаемой планете. Перед лицом природы.

Нет, конечно, все знают, что планета оказалась обитаемой, что разум, с которым придётся столкнуться, загадочен и принципиально непонятен. Но атмосферы это не меняет. «Малыш» — всё равно тих, спокоен, уютен, комфортен и лампово-тёпел. Мастера пера и знатоки человеческих душ АБС знали и умели писать ярко, живо, вдумчиво, умно. Настолько правдоподобно, реалистично, заманчиво и увлекающе, что так и хочется сейчас всё бросить и улететь на далёкую планету, где есть только айсберги, туман, скальные расселины. Не спеша, последовательно и размеренно работать над своим важным делом. В коллективе умных, культурных, интеллигентных и тактичных людей. Днём открывать что-то новое в этом бескрайнем и прекрасном мире, по вечерам, сидя в каютах, обрабатывать материалы полевых изысканий и обсуждать глобальные философские вопросы. Это ли не счастье? Это ли не мечта?

Разумеется, всё не так уж и просто. И далеко не одинок человек в этой повести. И не совсем с силами самой природы имеет дело. И вопрос поставлен ребром и в совершенно неожиданном ракурсе — человек не только перед лицом другой цивилизации, странной и совершенно непонятной. Есть ещё и посредник, которого следует рассматривать в качестве третьей силы, в качестве представителя третьей, пограничной цивилизации. Всё сложно и не имеет однозначных решений. Однако же, не это ли предназначение человека, славное и трудное? Искать ответы на неординарные вопросы. Когда рядом с тобой верные товарищи, не просто коллеги, а соратники по важному и нужному делу. На далёкой и прекрасной планете.

Очаровательная книга. Однозначно — к неоднократному перечитыванию.

Вот все откладывал и откладывал. Все откладывал и откладывал... Вроде бы и должен отзыв написать — ну сам себе должен, а не кому-то еще. А как-то не решаюсь.

Почему? Почему боюсь взяться за отзыв? Самое читанное-перечитанное произведение. Ну если только «Понедельник начинается в субботу» может конкурировать.

Но «Понедельник» — все-таки слегка «игрушечно», а тут — все всерьез.

Наверное, для меня — это навсегда первая позиция в моем личном топе. Что — вот прямо так и самая шедевральная вещь? Ну тут опять же — вопрос о точке отсчета, о выборе системы координат. Сколько мне было лет, когда прочитал впервые — где-то 12-13 лет. И вот для тех времен — это было нечто просто непредставимое. Какое-то потрясение. Тут же не только само произведение важно, но и на каком фоне...

Впрочем, дело не в этом... С той поры утекла туева хуча времени. Многие из тех произведений, которыми зачитывался в молодости... ну и даже лет так в 25-35 — сейчас и по решению народного суда читать не стану. Тут пробовал как-то пару лет назад — ну ничего из фантастики вообще не идет.

Ну а «Трудно быть Богом» — вещь на все времена. По крайней мере, для меня. Ну так и личный отзыв пишу, не претендуя ни на что.

Разумеется, в 12 лет — больше на одно обращаешь внимание, а лет так через 50 — на другое.

Хотя и в 12 лет — тоже не совсем дитем неразумным был... скорее сейчас...

Вот, скажем, Антон — ну что это за главперс? Ну какой он, нафиг, строитель коммунизма? Глубоко рефлексирующая личность, сомневающийся, неуверенный... И тогда не понимал, и сейчас — как такое сомнительное с идеологической точки зрения произведение в свет выпустили? Как можно в чем-то сомневаться, когда старшие товарищи тебе все объяснили и такое важное задание доверили?

На самом деле, если присмотреться и копнуть — чистая антисоветщина. Начиная с самого названия. Слово «Бог» — уже наводит на подозрения. Покушение на основы! Это как сейчас Игил — обязательно нужно упомянуть, что организация, запрещенная в России...

Не слишком ли нетипичные мысли для подростка 12-13 лет? Ну, возможно, теперь я просто более четко формулирую те вещи, которые тогда скорее подсознательно ощущал.

Ну, едем дальше. Так вот, наверное, за 50 лет — это единственная книга, отношение к которой не поменялось от слова «совсем». Вот смотришь на бриллиант, он под разными углами разными гранями переливается. Именно потому — и бриллиант. Что так смотришь, что этак — видишь по-разному, а все равно — ослепительно гениально. Опять же — троекратное ИМХО. Ну вот я — так вижу.

В детстве — больше привлекал динамичный сюжет, и не побоюсь этого слова — любовная линия, что для Стругацких — крайне нетипично. Ни до того, ни после того. Так, в лучшем случае, штрих-пунктирчиком наметать. А тут — кульминация на этом построена. Вот все Антон терпел, чтобы свою работу худо-бедно выполнять. А тут — всего лишь девушку убили. По тем временам, вообще ничего не значащее событие. А он — на высокое партийное задание наплевал, на моральный Кодекс строителя коммунизама болт положил. И пошел полгорода в капусту рубить! А нам такой персонаж авторы тихой сапой пытаются пропихнуть как положительного героя!

Ну а каков, однако, орел наш дон Рэба! Как его авторы угадали! Вот прямо по телику каждый день его бы сейчас мог видеть... Ну если бы телик включал, ясен пень. А так — зачем его включать? Все это прочитал полвека назад в «Трудно быть Богом».

Но это я к чему? Вот такое произведение — сколько раз ни перечитывай, всегда найдешь что-то, что как-то раньше пропустил. Ну и напоследок, всего одна цитата:

«Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные» (с)

Вогнать тысячелетия, эпохи, империи — в одну короткую фразу. Стругацким это удалось.

Найти к чему придолбаться? Мог бы, наверное. Уж за полвека-то «поднабрался культурки как сучка блох», как любил говорить другой блистательный автор. Хотя... а вот и не уверен. К чему другому — без проблем. А вот к «Трудно быть Богом»... Пожалуй не возьмусь. И даже по решению народного суда...

«Капыталызьм», этой бессмертной фразой персонажа Арнольда Шварценеггера из кинофильма «Красная жара» можно охарактеризовать весь комплекс проблем и конфликтов, затронутых в этом остросюжетном романе из четырех новелл.

И посещение пришельцев-ушельцев, бросивших загаженную ими территорию без приборки (а никто не предъявит), и промысел сталкеров и тех, кто кормится на этих сталкерах, не говоря уже об акулах типа Хрипатого Хью — все зациклено на стремлении извлечь прибыль, положив на последствия (и Институт, кстати, в первую голову, та же история со «студнем»).

Конечно, есть главный герой, пацанчик с понятием Рэдрик Шухарт, сотворивший икону из безвременно почившего ученого Кирилла, есть порождения Зоны, которым как бы по форме параллельно на все, кроме заложенной пришельцами программы, но по сути все кружится вокруг корыстного интереса -получить поболе, отдать помене. В отличие от прекрасного коммунистического будущего других произведений братьев — авторов.

Последняя фраза книги — это насмешка над ее сутью, которая делает книгу запоминающейся именно своей абстракцией.

В общем, мне роман понравился как раз своей «жизненностью» человеческой и не только натуры, без идеологической накачки, хотя безусловно идея Зоны предъявлена вполне увлекательно.

Рекомендую. Не согласен, что произведение устаревшее или тяжеловесное, как раз актуальное, с иронией и плотным острым сюжетом.

Когда обсуждают великолепную советскую фантастику, нередко заходит разговор о невероятных прогностических талантах братьев Стругацких. Два этих интеллектуала разгоняли в литературном диалоге собственную мысль до запредельных скоростей, позволявших им выйти за плоскость реального времени и увидеть будущее. К подобным заявлениям я всегда относился скептически. Прежде всего потому, что главным авторитетом футурологической прозы считал (и, скорее всего, всегда буду считать) Станислава Лема — все-таки и собственное мышление он разгонял в одиночку. Кроме того, некоторые произведения братьев отпугивали меня избыточностью слога и несогласованностью идей.

Тем не менее за «Хищные вещи века» я взялся с твердой уверенностью в том, что произведение оправдает хвалебные отзывы, удивит меня и заставит мыслительные механизмы пыхтеть всеми клапанами. Еще как оправдало…

Не хочу перечислять все открытия, совершенные Стругацкими: в интернете и без того множество статей, в которых подробно разбирают, чем же таким в наши дни является ляпник, чем промышляют рыбари и почем продают слег. Остановлюсь на главном. Братья создали потрясающую вещь. Плавное развитие сюжета, отдаленно напоминающего футурологический детектив «Насморк», и главный герой, как две капли воды похожий на любимых лемовских персонажей (возвратившихся на Землю космонавтов), меня увлекли на читательском уровне. Но точность технического и социокультурного прогноза завладели вниманием с такой силой, что и после того как закончилась книга, я не мог перестать размышлять над ней, сколь бы то ни было болезненным.

Как и подобает выдающимся фантастам, братья отчетливо понимают, что наряду с глобальными техногенными катастрофами, природными катаклизмами и мировыми войнами будущее таит в себе и опасность иного рода. Опасность утраты человечеством импульса к дальнейшему развитию. Остановка. Тупик. Ошибочное понимание цели, когда творческое и духовное развитие замещается суррогатом бессмысленной деятельности, взращенной на изобилии удовлетворенных потребностей, праздности и бесконечной эйфории. Сытая дистопия, где ничто уже не может быть целью, ведь и сама цель трансформировалась и свелась к одному — хлеба досыта и зрелищ до отупения. Бесконечная припадочная дрожка под заливающим пространство разноцветным светом стробоскопов. Братья нарисовали жутковатую картину рукотворного «рая», населенного обществом самодовольных дураков-гедонистов, за скалящимися в иступленном веселье физиономиями которых уже проглядывают смерть духа и марширующие безликие фигуры в черных сапогах и землисто-серых шинелях.

Трудно игнорировать пугающую точность предсказаний написанного полвека назад романа, когда представители власти с телеэкранов увещевают воспитывать «квалифицированных потребителей», когда надписи на каждой третьей стене и заборе предлагают приобрести очередной «девон», «ароматические соли» и прочую отраву. Философы, историки, представители других гуманитарных наук и сами зачастую не верят в справедливость полученных в течение веков знаний и лишь оттачивают друг на друге полемические навыки. А технические гении с апломбом и небрежной снисходительностью обосновывают массам всемогущество точных наук, старательно не замечая очередного отдаления науки от морали. Все эти размышления казались занятными до тех пор, пока я не ощутил горькую авторскую иронию: вот круг интересов бесспорного профессионала своего дела сузился до мелодрам и редкого чтения романа о «неприятном человеке, резавшем лягушек»; вот сутками напролет спорят о вкусовых качествах запеченного фазана истекающие слюнями два лощеных старца; вот мчат по темнеющему небу супер-современные спутники, в то время как толпа яркой энергичной молодежи натужно блюет друг другу на ноги. Слыхали шутку? «Гагарин звонит в будущее: — Привет, потомки! Ну как вы там? В космос летаете… Кто плоская?». Извините, но мне жутковато становится от хирургической точности прогноза.

Слово авторам:

На днях я видел фотографии красивых молодых людей, в нелепых позах делающих снимки на фоне до сих пор «фонящих» ржавых автомобилей, что дремлют на улицах покинутой Припяти. Я читал о японском инженере, связавшим свою жизнь с полимерной куклой, которую он возит к родителям, кормит и одевает в дорогие наряды… Я познакомился с человеком, рисующим бесконечно прекрасные картины, общался с человеком, который бросил юридическую практику ради поварского ремесла и чертовски преуспел в этом. Вокруг обсуждают очередные сериалы, музыкальные альбомы, фильмы и спектакли. Вокруг существуют и открываются новые кружки, секции, клубы по интересам, где играют в настольные игры, обсуждают литературу, тренируют грамотную речь, учатся быть обаятельными и уверенными или предприимчивыми и деловыми, творят и создают… Все это многообразие, все эти возможности — сложные и бесхитростные, требующие колоссальных умственных и физических усилий и вовсе не претендующие на личное время и усердие. На нашем веку не мало прекрасного, и человеку открыты многие дороги — но «хищные вещи» всегда таятся где-то рядом. Их число растет, и это не только предметы, увлечения, образ мышления и действий. Кажущееся благополучие скрывает медленное расчеловечивание человека — в наших ли силах остановить его ход? Кто знает. Верю, что мы все-таки сильнее хищных вещей, но каким же пугающим выглядит их могущество.

Много лет назад я читал в «Литературной газете» интервью с братьями Стругацкими, которые с детской непосредственностью защищали дона Румату от преследования редких критиков, считавших главгера «Трудно быть богом» этаким надменным плейбоем, суперменом без страха и упрека, примитивным бретером, наслаждающимся своей исключительностью.

- Какой супермен? — недоумевали братья. — Это был по сути несчастный человек, который постоянно мучился своей ролью полу-ученого полу-разведчика.

Его беспокойство, искренность, неистовство и печаль — дона Руматы, все эти великие и обыденные страсти, уверен, внесли вклад в становление и воспитание целого поколения советской молодежи. Мои друзья (и я в с ними) зачитывались романом, трое стали фанатами «ТББ» — цитировали на память целые страницы. Почти все диалоги мы помнили наизусть.

Несколько раз собирались ставить спектакль, распределили роли. Но до профессиональной сценыне дотянули.

Зато в нашем кругу стали крылатыми фразы:

- студно туково и выстребаны обтряхнутся

- как вольготно дышится в Арканаре

- когда к власти приходят черные, торжествует серость

- пусть нам прислуживает не какая-нибудь смазливая вертихвостка, а почтенная пожилая женщина

- Грамотный? На кол тебя! Стишки пишешь? На кол

и тд.

Кстати, о стишках. «Как лист упавший...» вдохновил моего друга на маленькую поэму...

Многие хранят в себе очарование книгой.

Эта книга будет жить вечно.

Вместе с ней — миллионы наших воспоминаний об одном из самых удивительных и трогательных миров, которые когда-то существовали и впечатляли молодежь.

«Бойцовый кот нигде не пропадёт!» — этот великолепный лозунг блестяще доказал боец указанного спецподразделения Гаг. Ничто не сломило храброго воина — ни физическая смерть, ни попадание на другую планету, ни психологическая обработка со стороны представителей гораздо более развитой цивилизации. Книга очень легко воспринимается, поскольку условия, в которых юный боец жил, воевал и оставался стойким, как оловянный солдатик, весьма схожи с условиями, которые пережили (и переживали) граждане страны Советов. Наоборот, отождествлять себя с будущим миром пацифистов, «мира Полдня» и Корнея гораздо сложнее. Соответственно, несмотря на формально отрицательную характеристику со стороны «правильных» персонажей («Он и есть убийца. Профессиональный.»), все же сочувствие к Гагу не пропадает, несмотря на все его экстремистские методы действий.

Кроме того, роман гораздо глубже, чем просто отличный образец социальной фантастики с отличными же описаниями технических и экологических изменений будущей Земли. Вывод здесь, на мой взгляд, четкий — вмешательство в чужую жизнь даже с самыми добрыми побуждениями — это отнюдь не самый лучший вариант решения проблем, анархия даже без войны ничуть не лучше боевых действий, и свержение правительств для тех же болящих в санитарном грузовике — вовсе не панацея.

Относясь довольно скептически и с осторожностью к творчеству отечественных фантастов, как раз «Пикник на обочине» я готов поставить на полку избранных произведений. Именно тут проявляются все те качества, которые отличают великих писателей, мастеров с большой буквы от обыкновенных марателей бумаги. Всего несколько глав, пара десятков страниц, но сколько же тут смысла! Да, прежде всего фантастический сюжет, или скорее предыстория, и уже на этом фоне Стругацкие выдвигают ряд интересных идей и гипотез относительно пришельцев, человечества, цивилизации. Но это не главное. А главное — люди. Они живые, настоящие, не добрые и злые, хорошие и плохие, правильные и неправильные, а просто разные в разных ситуациях, такие как мы все. Способные на ошибки, не без грехов и скелетов в шкафу и в то же время любящие и любимые. Обманывающие власти и дающие взятки, но также имеющие понятия о чести, мужетве, достоинстве, пожертвовании. Люди здесь неоднозначные, противоречивые и поэтому естественные донельзя. Они в каждой ситуации должны делать выбор и он связан с внутренними переживаниями, жертвой, непредсказуемостью, посему нет роялей в кустах, нет супергероев, нет обмундирования, добавляющего 5 очков к удаче, а есть лишь суровая реальность, где люди калечатся, умирают, спиваются, попадают в тюрьму. Именно из-за этого они вызывают эмоции у читателя. Эмоции разные, но сильные. От того и переживаешь за них.

Меня просто поражает, как авторам удается двумя-тремя фразами, причем на самом простом, обыкновенном и понятном языке, раскрывать сложные характеры, особенности поведения персонажей, даже создавать внушительное пространство для чтения между строк, хотя при этом сам текст не назовешь бедным, лишенным красивых формулировок, описаний, сравнений и т.п.

Те, кто любит фантастику в стиле беготни, погони, срелялок из бластеров, перемещений в телепортационных капсулах, перегонах на гривицапах и прямых контаков с космитам, тут не найдут абсолютно ничего стоящего, но для кого литература — это источних новых идей и глубоких мыслей социального, морально-этического, психологического и философского характеров, — проходить мимо строго воспрещается.

Да, это – стёб. Увлекательный, занимательно-познавательный, талантливый, но – стёб. То бишь – согласно словарям великого и могучего языка русского — «ирония», «насмешка». Далее идет цитата, поэтому оформляю соответственно: «…Однако интересно, что Словарь русских синонимов приводит даже образованное от него прилагательное «стёбовый». Согласно словарю, «стёбовый» – это то же самое, что «остроумный», «языкастый» или «зубастый»…». Во – о – от, это уже ближе к теме, «зубастый», то бишь – сатирический. Сатира – бурлексная, острая, яркая – неповторимая и по форме, и по содержанию. Уже, правда, непонятно – в чей конкретно адрес, потому как столько воды утекло, так все кардинально поменялось, что…

Но вот чего в этой книжке точно нет, так это – утилитарного, архаического значения данного слова – «стёб», вернее – смысла, передаваемого глаголом, от слова образованным — «стебать». В Толковом словаре живого великорусского языка Даля отмечается, что (еще цитата): «… «стебать» (или «стебунять») – это значит «небрежно шить, небрежно стегать» шитьё при помощи иглы. При этом шитьё аналогичного, то есть плохого качества, называли «стебуниной»…». Вот это – никогда. И никоим образом. Ирония, насмешка – да, но — высочайшего качества. Стругацкие – они и в Африке Стругацкие.

То бишь мы имеем нечто УНИКАЛЬНОЕ. Высокохудожественный, классически литературный, глубокий по содержанию и оригинальный по форме (иными словами – просто гениальный) вариант хохмы в сочетании с тонкой — на грани фола — издёвки.

Ну, а тогда, как бы, можно ли сие именовать «фантастикой» — в полном смысле этого слова? Ну, вот, это вот – не надо. Как говорится – «руки прочь!». Потому как Антураж, неповторимый «стругацковский» антураж «хохмического магического реализма» — это не просто фантастика, это — фантастика самой высокой пробы. И – опять цитата, так проще, ибо – «печатное» слово (к нему доверия больше): «…оказала заметное влияние на мировоззрение нескольких поколений советских читателей, неоднократно вызывала острую полемику; фразы из неё разошлись на цитаты и доныне широко узнаваемы…».

А дальше – смотри сам, уважаемый потенциальный читатель

Самая любимая книга. Книга — идол. В бумаге перечитывал всего 2-3 раза, быстро переключился на аудиовариант. Сколько раз слушал — не скажу, наверное раз 20, может 30. Всегда при мне, постоянно загружена в приложении на сотовом. Герои — настолько «живые», что никакими словами этого не передать, даже и пытаться не буду. Цитаты — как откровения, поражающие своей стройностью, красотой слога и логики: «...Можно, конечно, объявить кампанию по предотвращению зимы, шаманить, обожравшись мухоморами, бить в бубны, выкрикивать заклинания, но лучше все-таки шить шубы и покупать валенки…». Книга — собеседник, друг, талисман. Вершина, пик, Эверест советской интеллектуальной фантастики.

Тема у книжки — конечно же — есть, однако сформулировать ее адекватно очень сложно. Но это вовсе не потому, что оная тема как-то нечетко обозначена или тематическая суть, что называется, “петляет». Отнюдь. Логика изложения — прямолинейна как рельсы на степном перегоне. Сложность — в ином. В авторской манере подачи материала.

А так-то, да боже ж мой, чего же проще-то: есть Лес — гигантская квазиразумная экосистема (а может и не «квази»). Лес производит огромные объемы пищевых ресурсов: грибы, ягоды, а в отдельных местах — даже съедобную почву, по вкусу и по фактуре напоминающую сыр. Лес оказывает тормозящее воздействие на психику, в его границах реализуются какие-то непонятные процессы упорядочивания биомассы, включая управление любыми элементами социума, локализованными на его территории. Для изучения Леса и (надо понимать) освоения его ресурсов создано Управление, сотрудники которого пытаются разобраться в его механизмах.

Вот и все, собственно. За исключением того, что все «действо» реализовано в виде некоей аналогии «Замка» Кафки — в форме упорядоченного абсурда, обладающего своей строгой внутренней логикой.

И тем не менее, все это — детали. Важные, но не настолько, чтобы придавать им первостепенное значение. Действительно важно то, что я до сих пор не могу сформулировать Идею произведения. И вовсе не потому, что ее нет — упаси, Господь, даже просто подумать ТАК о ТАКОЙ книге. И не потому, что книга многогранна или самодостаточна, нет. Такие самодостаточные, «самоценные» книги, которыми можно просто восторгаться как произведениями искусства — они, да, большая редкость. Но они — встречаются. Хотя бы тот же «Многорукий бог далайна».

Здесь — другое. Здесь — ГЛУБИНА (жаль, что нельзя сделать буквы крупнее). Смыслы внутри смыслов, противоречия внутри противоречий, абстракции, перетекающие в конкретности и наоборот. С книгой можно мысленно беседовать (нет, я не сошёл с ума, я в порядке). Но эта беседа, этот диалог — именно с книгой, отдельные герои просто периодически вставляют свои реплики, не более того.

Это «мастодонтальная» книга, охватить ее разумом, как-то «понять», «разложить по полочкам” — не получится. Да это и не нужно.

У тебя есть ШАНС, уважаемый потенциальный читатель.

Открыть для себя новый МИР — внутри твоего собственного внутреннего мира.

Это как принять Решение, как решиться на Поступок, как обрести Веру.

Это меняет все

Как по мне, философии во «Втором Нашествии» куда больше, чем сатиры. Хоть юмора здесь и в достатке — солёненького, но отменного.

Читал, хоть и не помню где, что «Второе Нашествие» стало своего рода ответом Стругацких на произведение Лазаря Лагина «Майор Вэлл Эндью.» Там автор ( тоже в форме дневника главного персонажа ) достаточно интересно развивает тему, о которой в оригинале Уэллса сказано лишь мельком ( и то, в порядке предположения человеком, склонным приписывать марсианам человеческую логику ) — тему людей-предателей на службе у марсиан. Что вроде бы натолкнуло Стругацких на мысль: «Ладно, предатели — предателями, но как быть с простыми обывателеми, составляющими основу человечества, если марсиане не будут их убивать, ни даже отнимать ничего необходимого для жизни и обывательского счастья?

Что ценно — они не сделали из Аполлона, воплощенного обывателя, чучело для колки штыками, или же хрестоматийного Мальчиша Плохиша. Своего персонажа авторы наделили всеми чертами нормального живого человека ( и даже некоторыми своими личными — как любовь к маркам ). Чем недвусмысленно указали на то, что черты Аполлона есть в каждом из нас — даже в тех из нас, кто тянет на Харона.

Рассказ — авантюра, который снова, как всегда любили это делать Стругацкие, высмеивает принципы капитализма. По сути в данном произведении нет ни плохих, ни хороших, тут все «хороши». Мы видим две стороны конфликта: японцев и американцев, которые постоянно находятся на гране конфликта, но официально называют себя союзниками. Но в конечном итоге одна сторона оказывается доверчивыми глупцами, а вторая корыстными хитрецами.

Преамбула очень проста: на берег моря вдруг всплывает непонятный пришелец (по кличке «железный человек»), который заявляет на совершенно непонятном языке, что он представитель подводного народа, а вот дальше начинается целая шпионская волокита, которая буквально, доходя до своего апогея, взрывается, как мыльный пузырь.

Причем, все происходящее действительно обернуто в фантастический нарратив, в который начинаешь верить, но вместе с тем начинаешь видеть, как ведет себя по отношению к данному, казалось бы, научному феномену общество капитализма. Все газеты начинают раздувать дезинформацию, людей начинает волновать те самые капиталы (алмазы) так называемых «нижних людей», которые покоятся на дне морском, а военных (в своем большинстве США) интересуют технологии войны (торпеды, подлодки), с помощью которых они смогут добиться мирового превосходства (а отдельные солдаты на базе США так вообще решаются на диверсию, чтобы открутить «железному человеку» алмазные глаза). И во всей этой вакханалии нет ни одной любопытствующей стороны, которая, наоборот, захотела бы делать что-то ради науки, знаний и ради прочих полезных благ современного общества, ведь перед ними, казалось бы, кладезь новой информации, которую можно направить во благо всем (в том числе и «подводному народу»), но даже новоявленный переводчик-аспирант с «подводного» языка и тот оказывается дутым аферистом.

Вот и получаем мы в итоге развращенное и разобщенное капиталистическое общество, которого не интересуют ни наука, ни знания, даже если кто-то (не буду показывать пальцем, нужно читать) всем этим попытается спекулировать, опять же, только исходя из собственных корыстных и меркантильных интересов.

Так сложилось, что я больше читаю зарубежную литературу, нежели отечественную. С творчеством Стругацких до настоящего времени был знаком лишь по паре-тройке рассказов, прочитанных в разных сборниках, они меня особо не впечатлили. Тем не менее, решил прочесть «Улитку на склоне» по рекомендации и не прогадал, произведение высочайшей пробы, ничем не хуже лучших образцов западной интеллектуальной фантастики. Поначалу возникает соблазн провести здесь параллель с лемовским «Солярисом», там Океан, здесь Лес, но по многогранности охваченных тем «Улитка» конечно же шире, масштабнее. Эти произведения нельзя сравнивать по принципу «лучше-хуже», они разные, и это замечательно. В «Улитке» мы находим и приключенческую экофантастику, и социальную сатиру, и антиутопию — все эти элементы соединяются в неразрывное целое.

Повесть состоит из двух параллельных сюжетных линий, которые не пересекаются между собой, но чередуются в тексте в шахматном порядке. Место действия определить сложно — в начале я думал, что перед нами другая планета, но с тем же успехом это может быть и Земля, только подвергшаяся необычной трансформации — хотя авторы об этом не говорят ровным счетом ничего. Определенно можно сказать только, что по времени события происходят во второй половине ХХ века, есть упоминание, что один из главных героев, Перец, 1930 года рождения, а он еще мужчина далеко не старый. Перец, филолог по образованию, прибыл в Управление с Материка, чтобы попасть в Лес, который видится ему отдушиной, точкой выхода из серой бюрократической рутины мерзости бытия, но пропуска в Лес получить не может, а вернуться обратно тоже не получается.

Кандид, научный работник управления, судя по всему микробиолог, несколько лет назад разбился в лесу на вертолете и с тех пор обитает в деревне среди местных жителей. Его главная цель — найти выход из Леса, попасть обратно на свою биостанцию. Для этого ему необходимо разыскать хозяев Леса, он готовится отправиться в путешествие в лесной Город, который вполне может оказаться мифом. Путешествие может оказаться опасным, в Лесу водятся мертвяки, в озерах скрываются «русалки», по дорогам бродят воры, забирающие себе всех встречных женщин, да к тому же повсюду раскинулись топкие болота. Кандид частично утратил память в результате амнезии, у него есть молодая жена из местных, но тяга к перемене мест в нём столь же сильна, как в Переце, только векторы стремлений у них прямо противоположные, хотя конечная цель одна — свобода.

Очень понравилось, что все персонажи, даже второстепенные, обладают каждый своей узнаваемой манерой речи, что позволяет лучше раскрыть их внутренний мир. Диалоги также достойны отдельной похвалы, довольно часто встречается качественный абсурдный юмор. Интересен дуализм Леса и Управления, вначале кажется, что здесь есть какие-то легуиновские отголоски, но на деле конфликта между Природой и Прогрессом нет никакого — они существуют одновременно и параллельно, и в неком симбиозе, являясь зеркальными отражениями единого целого. Лес и Управление можно рассматривать с абстрактно философской точки зрения, как аллегории жизни и посмертного существования, но лучше следовать авторскому замыслу, принимая всю концепцию мира, как аллюзию на советский строй, где половина сидит (Лес), а половина охраняет (Управление).

Неслучайно существуют подразделения по охране Леса (от кого?) и искоренению (чего или кого?). Читать повесть правильнее всего чередуя главы Переца и Кандида, тогда достигается задуманный эффект полной безнадёжности. У каждой из двух сюжетных веток открытый финал, и если читать их в отрыве друг от друга, то читатель вполне может додумать себе желаемый хэппи-энд, но авторы такого здесь не предусматривали. Обратите внимание, что в кабинете директора развешаны таблички, капсом вопиющие о том, что Выхода Нет! Вся обреченность положения Переца и Кандида становится понятна лишь во взаимосвязи, каждый считает, что хорошо там, где нас нет, но мы-то со своей дистанции видим, что и Лес, и Управление — части одной Системы, переплавляющей Личность в аккуратные бруски чугунных фабричных заготовок.

Отношение мыслящего человека к власти, к идиотским законам авторы показали великолепно. Повесть получилась такой яркой, образной и пронзительной по причине того, что Стругацкие здесь не щадят ни себя, ни окружающих, рисуя отвратительную картину в (сюр)реалистических красках. Высший долг каждого честного человека — стать маленьким камушком в беспощадных жерновах «прогресса» и административной системы, при этом любой успешный драконоборец с неизбежностью сам превращается в чудовище. Готовых ответов на вопрос «что делать?» авторы не дают, они не боги, каждый сам должен отыскать свой путь, только так можно найти выход из Управления, из Леса. По финальным ощущениям «Улитка» скорее созвучна «1984» Оруэлла, нежели «Солярису», здесь есть над чем задуматься, взглянуть на себя и окружающих со стороны.

Даже не знаю, с чего начать. Наверное с того, что это первая прочитанная повесть АБС. Почему руки потянулись к ней, уже и не вспомню. Кажется, меня жутко заинтриговала фабула о детях, мокрецах, вечно дождливом мрачном городе и конфликте поколений. Всё так. Всё чудесно, сильно, толково, быстро по сюжету и массивно по глубине. Хочется брать каждый отдельный момент и его разбирать. Я очень скоро понял, что выписывать цитаты из книги будет слишком долго, их очень много, и зачастую они уводили меня в загруз. Не знаю, как другие книги АБС, но в этой атмосфера повествования, назовем ее так, весьма определенная, что мне напомнило «Трех товарищей» Ремарка: там тоже герои пили, философствовали, довольно ловко играя словами, и иногда прерывались на быстродействие. Но дело, конечно же, не только в разговорах.

Дело в идее историзма. Аркадий и Борис Стругацкие максимально наглядно показали историческую смену. Перемен требуют наши сердца — пел Цой. Не дай вам бог жить в эпоху перемен — говорил Конфуций. Всё это прекрасно, но вот что, не забыть бы мне вернуться — думает Банев... И эта фраза, раз уж начинать разбор с конца книги, настолько выбивается из общего потока счастья и солнечного тепла финала последней главы, что читательский шок обеспечен. Сдается мне, часто так бывает в книгах Стругацких, что хочется строчить абстрактные восхваления в духе «как же это глубоко сказано» или «здесь заложено столько смысла». И впервые за годы мне не хочется далеко уходить от этих пустых восхвалений, ведь любой разбор будет смотреться мелко и ограниченно. Да, будущее прекрасно и беспощадно. Да, поколение двух мировых войн дискредитировало себя полностью. И да, черт побери, каждому свою среду, к которой он привык и иначе себя не мыслит. Я даже прослезился в конце. Вот самый-самый финал сделан сверхмастерски, задействовав инструментарий типа наконец-таки Дианы Счастливой, контраста вечного дождя с туманом и финального солнца с травой и деревьями, ии... вот такой вот последней оговорки. Блестяще, ничего не скажешь.

Дети интересны в крайней степени. Они холодны, молчаливы, умны, эффективны, лишены вредных привычек и предрассудков. Их глаза — это глаза холодного будущего. Они смотрят на мир взрослых — пропитый, сломленный, пустой, дикарский, бессмысленный — и они не хотят в нем оказаться. И правильно делают, что не хотят. Считается, что вставать на сторону детей в повести инфантильно, ведь есть нейтральный Банев, человек мудрый и срединный между такими разными мирами. Но дело-то всё в том, что нам привычней всего вставать на сторону Банева, потому что от его лица ведется повествование, а про детей довольно мало говорится напрямую. Но если отбросить личности и взглянуть со стороны, то в мире взрослых нет абсолютно ничего хорошего, только плохое. И дело уже совсем другое, объективное дело, что перемены ломают, что перемены болезненны. Я на стороне детей.

С позиции Банева наиболее удобно наблюдать за взглядами других жителей города, самых разных жителей. Банев действительно пограничен между двумя полярностями. Есть одна забавность... как-то давно мне друг дал прочесть несколько цитат из книг Стругацких, которые он выписывал, в числе них из «Гадких лебедей» была о том, что «для них вы и по Гегелю дерьмо, дерьмо по определению». Да, цитата кричащая. Да вот только не знал я тогда, что эту фразу в повести произносит контрразведчик Павор... А это уже совсем другой окрас. Еще один момент заключается в том, что наиболее симпатичные персонажи на стороне детей и мокрецов, а наименее симпатичные — на стороне взрослых и господина президента. И вопреки всему этому Виктор Банев думает «но не забыть бы мне вернуться». Следующая проблема в том, что претензии самого Банева к детям довольно сомнительны. Во-первых, Банев больше всего говорит гадостей про мокрецов и детей в тот момент, когда он вдрызг пьян, а это лично у меня доверия априори не вызывает. Во-вторых, он произносит топ-фразу книги №2 «Ирония и жалость», когда сам мнётся и не может ответить перед детьми на четко поставленные вопросы морального и философского характера. Хотя... я обязан оговориться вот о чем... Встречался я с очень молодой девушкой, было ей 18, и она любила задавать мне вопросы о том, что я думаю, почему я так считаю и всякие такие прочие. Я отлично помню, как миллион раз пытался достучаться и объяснить, что всё в мире гораздо сложнее, чем полярные категоричные позиции, что, мол, в принципе, как правило, да, но в данной ситуации нет. Это было чрезвычайно трудно объяснить. И зачастую я сталкивался с непониманием... И вот здесь я отлично понял ощущение Банева, когда его пригласили в лепрозорий. С одной стороны, детям нужны четкие ориентиры, строгие однозначные ответы, что невозможно при наличии хоть сколько-либо богатого жизненного опыта. А с другой стороны, я честно осознаю, что и я, и Банев, возможно, давали заднюю, вовсе не исключено. Слишком уж много оговорок присутствует в нашей жизни, и все они только усложняют и замыливают глаза.

Таковы мои обрывочные мысли по поводу этой прекрасной повести.

Когда перечитываю Хайнлайна — уверенно, говорю, что он — мой любимый автор-фантаст. Когда перечитываю Стругацких, кажется, что любимые — Стругацкие. И это справедливо, наверное. И там и там, в произведениях, есть и интеллект и увлекательность.

И в обоих случаях мне больше нравятся более поздние книги.

Вот и «Отягощённые злом». Уверен, что полностью этот роман я так до конца и не пойму, не разберу для себя, а нравится просто жутко. Даже поболее, чем всё предыдущее у авторов. Ибо произведение практически современное. Или вневременное, как «Мастер и Маргарита» или, скажем, «Альтист Данилов».

Стопроцентно «Стругацкая» главная сюжетная линия, про социум и его проблемы, перемежается просто потрясающим дневником, написанным на гранях магического реализма и философичного постмодерна (единственное произведение Стругацких, которое я не подсовываю читать верующей в Бога жене, ибо образ Иоанна Богослова тут просто зашкаливает, про Демиурга вообще молчу, ведь для верующего не имеет значения, что это лишь литературный приём, а не оскорбление.). Ну я-то поадекватнее буду, мне так кажется. И надеюсь, что правильно понимаю если и не полностью суть, то мотивы авторов. Я вообще не видел в текстах Стругацких желание кого-то оскорбить. Всё что есть — литературные ходы и приёмы, чтобы подчеркнуть какую-то мысль, натолкнуть на что-то читателя и так далее.

Так и в этом романе, Иоанн-Агасфер с Демиургом никак не насмешка (хотя читается презабавно, да), а подчёркивание основ происходящего в основной линии произведения.

О чём же этот роман? К каким выводам мы должны прийти?

Идея правильного воспитания проходит через многие произведения Стругацких. Правильные учителя, обучение в интернатах, думаю, все читатели помнят эти моменты. Но вот прошло много лет. И авторы показывают нам вроде как попытку становления такой системы. Воспитание будущих воспитателей. И что же? На фоне более яркой борьбы с Флорой как-то даже и не так заметно проходят слова о закрытии лицеев как чуждых идее социализма. То, что должно стать основой счастливого будущего, уже решено загубить. Походу, зло-таки изначально. Хаос и правда первичен. И любая система противится попыткам её изменения. Всё изначально отягощено злом. И путь становления добра ох как тернист. И всегда ли возможен? Не разочаровались ли авторы? Вполне возможно.

Конечно, все линии и составляющие романа очень интересны. Учитель-ученик, Флора, коллекционирование душ, встречи Демиурга с носителями бредовых идей, что там ещё... Разбор всего этого — для критиков, а не скромного читательского отзыва. Про Флору отдельная песня, по этой, основной конфликтной ситуации в романе, спорить можно долго и, скорее всего, безрезультатно.

Но надо не спорить. Надо уметь не только говорить, но и слушать, не только слушать, но и слышать. Надо уметь делать выводы. Становиться и лучше и умнее.

Если уж говорить о Гениальных Стругацких, то вот оно — Великое Произведение. Думаю, мало кто это возьмётся оспорить.

Масса отзывов и критики написана. Я так, чуток, поверхностные мысли при очередном перечитывании.

Первая часть — всевозрастная и вечная. Ибо сатира замешана на сказочном антураже и разбавлена простым юмором. Я впервые «понедельник...» прочитал в младшем школьном возрасте и уже тогда влюбился в книгу... но именно в первую часть, другие две просто прочитал с интересом, но напрочь не понимая бОльшей части текста, воспринимая только первый уровень — чисто происходящие события.

Вторая часть повести более специфична и рано или поздно придёт поколение весьма туманно понимающая, на что именно звучит сатира в тот или иной момент. Да что там, уже сейчас научные учреждение не совсем уже те НИИ, что во времена авторов.

Третья часть снова возвращает нас к более общим вопросам. Путешествие в будущее через тела литературных произведений — это будет знакомо и понятно тоже едва ли ни вечно. Тут, пожалуй, ключевой момент в с виду мельком прозвучавшей фразе про «путешествие в описываемое настоящее». Если хоть чуток вдуматься — при уровне цензуры в СССР это уже было за гранью добра и зла. Стругацкие, играя с цензурой, ходили ну натурально по краю. Спасала то ли отчаянность, то ли глупость отдельных редакторов.

Ну и финальный диалог с Янусом диво как хорош. Рано или поздно мы все всё поймём.

Трудно ли быть богом? Да нет, богом быть легко, особенно когда за твоей спиной стоит вся мощь развитой цивилизации. Трудно быть человеком. Вот можно сколько угодно оправдывать благородного дона Румату Эсторского. Но выдержал ли он экзамен на звание человека? По всему получается, что нет. А мог ли он поступить иначе? Все таки, наверно, не мог. Ведь есть какая то грань, когда надо выбирать, и выбор неимоверно труден. Почему то вспоминается В.Высоцкий: «...Но мы выбираем деревянные костюмы...» По моему, именно это хотели сказать авторы своим очень непростым произведением.

Неделю провёл на Венере! Это было потрясающее путешествие. Сразу, после работы, одеваю защитный костюм, шарообразный скафандр и ... оказываюсь едущим в «Мальчике». Рядом обычные геологи, радист, пустынник и командир экипажа. Наблюдаю за ними-споры, шутки, стихи, радость и печаль. Особенно сложными были последние 150тыс.

Итак, Венера покорена, её болота и пустыни, теперь очередь за Юпитером! Разыскиваю отважный экипаж)

Антиподами искусственности в написании книг для меня всегда были братья Стругацкие. Большинство их произведений органичны, естественны.

Недавно перечитал «Волны гасят ветер». Вообще-то я книги не люблю перечитывать. Но взгляд, бродивший по полкам, ни за что не зацепился и я решил почитать то, что надежно даст радость от прочтения.

В книге рассказывается о попытке раскрытия прогрессорской деятельности Странников (представителей внеземной сверхцивилизации). Однако оказывается, что цепочка таинственных событий является результатом деятельности новой расы землян — люденов. И тут начинается самое интересное – динамика сюжета заменяется на динамику смысла. Вертикальный прогресс. Расса, ушедшая в отрыв. Отношение к оставшимся как к надоедливым детям. Раскол человеческой цивилизации. Раскол по семьям и судьбам. Выбор героя в пользу вертикального прогресса. Герой забывает прийти на встречу с Учителем. Уход люденов с Земли. «Собственно говоря, они ушли. Совсем. Несчастные, и оставив за собой несчастных.»

Выбор между сверхзнанием и властью над Вселенной и между жизнью в старом, добром, кофортном, бесконечно любимом человечестве. Вот смыловой нерв книги. Авторы не дают однозначной оценки выбора героя.

И еще интересная мысль Стугацких. Раскол, осуществляемый по рубежу старого и нового (а значит и проблема выбора), является неизбежным фактором искусственной эволюции. Развитие людей и есть всегда преодоление кризиса проблемы выбора. Управление развитием людей это искусство формирования «расколотой» среды, в которой вынуждены двигаться люди. Наверное это и есть «ливневый процесс». J

Это лучшая книга в моей жизни. Именно она научила меня быть счастливой. Причем это счастье внутри меня и зависит только от меня. Честное, творческое выполнение своих обязанностей — это и есть счастье, которому меня научил «Понедельник...» Если кому-то это недоступно — соболезную.

Я не разобралась еще, как поставить оценку книге, но моя оценка «Понедельника...» 12 по десятибалльной шкале.

То, что может произойти через миллиард лет, даже конец света, представляется мало связанным с настоящим моментом. Может ли это влиять на наш каждодневный выбор? Сближаться с людьми или нет? Ведь их можно потерять и вне великих открытий. Иметь детей или нет? Ведь риск их потерять не отменяется отсутствием важных исследований. А Вселенная, если уж на то пошло, напрявляя свой удар, зацепит многих (заявляю, как жительница Челябинска, 15 февраля на себе испытавшая подение метеорита). Вот уж повесть «За миллиард лет до конца света» в действии. Это уже не дерево, выкорчеванное.

Итак, быть или не быть. Идти к своей цели или оберегать родных, друзей? Авторы не дают ответ. Они даже симпатий к конкретным героям не показывают. Они констатируют: на пути к мечте — обвалы, наводнения, взрывы... Окольные тропы проще, тише. Только мыслящему человеку, наполненному знаниями, умениями, нужна ли тишина? А необходимость выбора наступает внезапно, как гром среди ясного неба. Значит силу духа нужно воспитывать в себе каждодневно. Или быть тихим и незаметным.

Чудесная вещь, причём во всех смыслах. Попытаешься разложить на компоненты, и задумаешься: что я в ней такого нашла-то? Ну, иронично (а иногда откровенно сатирично) показанные типажи учёных. Ну, магия и мифические существа, которых изучают в институте. Ну, три истории, весьма отличающие друг от друга по специфике сюжета, и, казалось бы, не очень сильно связанные между собой. Между делом обстебали НФ, выдвинули несколько забавных научных гипотез и спели гимн науке. Ну и что в этом такого?

А то, что всё вместе это сливается в неизъяснимую магию. Это остроумная современная сказка с примесью НФ и социальной сатиры, лоскутное одеяло из размышлений, забавных сценок, диалогов и персонажей, эпизоды из жизни учёного, не объединённые общим сюжетом... Но если задумываться над идеей, то невольно становишься в тупик. А есть она, это идея? Или перед нами просто остроумная развлекалочка?

Есть. Эта идея о том, что в жизни всегда есть место чуду, а занятия наукой, познание окружающего мира-- настоящее волшебство. Поэтому когда мне хочется отправиться в прекрасный и вместе с тем реалистичный параллельный мир, я открываю «Понедельник» и на некоторое время переселяюсь в НИИЧАВО.

«Трудно быть богом» на МР-3 или что же нам начитал Л.Ярмольник (((((... (издание на Фантлабе — http://fantlab.ru/edition12835 ).

В книжной серии «Миры братьев Стругацких» — уже шесть полновесных томов (по 600-700 страниц каждый) озаглавлены как «Неизвестные Стругацкие». Фактически это «биография» каждой повести, а в советское время под «биографией» подразумевалась редакторская правка или точнее резка по живому авторскому тексту. ТББ как раз имеет минимальную историю вмешательства редакторов в авторский текст, — но Ярмольник это с лихвою восполнил!

Покупая МР3 диск «Трудно быть богом», я обратил внимание на аннотацию: «Л.Ярмольник представляет свою аудио-версию знаменитого романа», но никак не мог предположить, что определяющем словом в этой аннотации будет не «роман», а «свою». Сначала я подумал, что мне вообще достался бракованный диск. А что ещё можно подумать, если напрочь отсутствует пролог, где будущие прогрессоры играют в воображаемой сайве в Гексу Ируканского и жуют воображаемую кору белого дерева от раны, когда «благородный дон поражён в пятку» из не по детски сделанного тяжёлого арбалета.

Что это «не брак» — стало ясно уже в первой сцене аудио-версии (дорога к Икающему лесу): резануло отсутствие знакомых по книге рассуждений Руматы с Киуном о шпионах, почему-то на полу-фразе оказалось оборвано ставшее в народе крылатой фразой «бесшумных засад не бывает». Чем помешал филигранно отточенный авторами абзац: «…Разбойников выдаёт скрип тетивы, серые штурмовики неудержимо рыгают от скверно сваренного пива, баронские дружинники алчно сопят и гремят железом, а монахи – охотники за рабами – шумно чешутся»??? Нет и завершающего сцену эмоционального штриха: «Румата стянул перчатку и с размаха треснул жеребца между ушами – Но, мертвая!, — сказал он по-русски». Зачем убран этот «мостик понимания»: «Румата — он же сразу видно — наш!»

Известна авторская ремарка на черновом проекте ТББ: «Это можно написать весело и интересно, как «Три мушкетёра», только со средневековой мочой и грязью, как там пахли женщины и в вине была масса дохлых мух». Не берусь анализировать какой тематики больше выброшено: грязи, вина или женщин, — но нет вообще доны Оканы с попыткой Руматы ввести в обиход мужское нижнее бельё; нет заключи- тельной части монолога пьяного до синевы отца Кабани, что мол эту горючую воду к пиву подмешивать – цены тому пиву не будет т.д. и т.п.

Полное перечисление и анализ состава выброшенных фраз, абзацев, сюжетных линий и даже эпилога с венчающей повесть «… но это была не кровь – просто сок земляники», — это уже наверное даже не к группе «Людены», а прямиком к психиатору. Короче говоря, сложилось ощущение что Ярмольник читает роман не по книге Учителей, а по сценарной разработке своей роли в фильме «История арканарской резни» Алексея Германа. В принципе – право имеет, но предупреждать же надо!!! А то и к столь долго снимаемому (с 1999года !!!) фильму сразу появляется какое-то настороженное отношение…

Оценка 10 — исключительно любимой книге; Ермольнику — жирная фиолетовая единица с минусом !!!

Р.S. На упаковке диска нет ни одного копирайта, в т.ч. Стругацких или Ярмольника.

Об этой вещи сказано столько всего, что ничего даже отдалённо нового я сказать не возьмусь.

Но хочу обратить внимание на одну вещь, характерную для всего творчества Стругацких.

На подбор имён героев. Думаю, разве что Толкин может сравниться с АБС по этой части, однако в переводе имена героев Толкина уже теряют частицу вложенного смысла.

Имя — часть образа героя, это знает практически всякий, кто хоть раз взял в руки перо. Совокупность имён — часть мира, что тоже небольшая тайна.

Итак, имена героев у АБС, так называемые «говорящие» имена:

Рэдрик Шухарт. В самом имени уже заложено нечто острое, хищное, не говоря о том, что «Рэд» и переводится как «Рыжий».

Ричард Нуннан — а в этом имени что-то мягкое, вкрадчивое, ассоциицующееся с занудностью.

Стервятник Барбридж — без комментариев, герой наполовину нарисован кличкой. Дина и Артур, его дети, а в этих именах, в обоих, вложена аристократичность, в контраст прозвищу отца.

Мосол Катюша, Креон Мальтиец, Гуталин — эти герои описаны, и имя лишь дополняет образ.

А вот Норман Очкарик, Носатый Бен-Галлеви, Хлюст — они не описаны и как выгдялят неизвестно. Но я лично прекрасно представляю себе всех троих — каждый герой сделан одним именем.

И когда говорят «Очкарик лег справа, Пудель лег слева, и все для того, чтобы Стервятник прошел между ними и оставил за собой всю свою мерзость» (с) картинка сама рисуется

перед глазами, без всяких образов, и эмоция следует за ней.

Точно так же, скрупулёзно, отточенно подбирались имена и в других произведениях. Но, пожалуй, в «Пикнике» подборка самая яркая из всех.

Кажется, нужно добавить (в ЖЖ я это написал, но там то ли будут читать, то ли нет).

Часть имен в романах и впрямь взята из венгерского ареала, хотя албанцев больше: кто бы спорил.

Однако:

Тут припутан и третий народ: итальянские арбереши (албанские католики), по сей день живущие «против Албании» на итальянском берегу; когда я ими интересовался, было их тысяч 400 (это в начале 1970-х годов). Они — католики, язык у них близок к албанскому, но сейчас уже основательно с ним разошелся. В сети о них мало, хотя само существование и языка, и народа признается. Именно их классиков — а это Иероним де Рада, Зеф Серембе и т.д. — еще хоть как-то можно было пробить в печать в те годы (преимущественно в антологиях). Единственное толковое, что по ним можно найти если не в сети, то в НРБ — реферат диссертации Т. Ф. Серковой «Литература итальянских арберешей и проблема албанского романтизма», (1836-1900). М., 1971.

Диссертация, конечно, появилась позже (хотя носилась с ней Серкова по 3-му этажу «Художественной литературы» довольно долго, а на том же этаже располагалась Восточная редакция, где немало наработал АНС (и ваш покорный, хотя позже) — но всего на два года. Книги в «Соц. редакции» шли куда дольше, чем в Восточной (да еще книга неугодной Албании, — о книге отдельно, если интересно). В любом случае «имена носились в воздухе».

Кстати, легенда о моем разговоре со Стругацким верна только в первой версии (там, где про коньяк). Остальное — чьи-то пересказы.

Бывают книги, которые выбивают из привычной жизненной колеи и заставляют по-новому посмотреть на мир. Для меня такой книгой стал «Пикник на обочине».

Братья Стругацкие в своей книге не только и не столько фантасты, сколько философы и этики. Их футурологический роман начисто лишает налёта романтики встречу с иными мирами, ведь не обязательно пришельцы захотят общаться с землянами, может быть, они просто проведут на нашей зелёной планете пикник, побросав (как собственно и мы поступаем, когда вторгаемся в чужой мир леса) ненужный хлам, уничтожающий наш мир. Да, страшно, причём здесь мысль почти Лемовская: время жестоких чудес ещё только начинается, но если у Лема — это философское умозаключение, то здесь — метафора, понятная каждому и оттого ещё более жуткая.

Но не пришельцы и даже не зона являются главными в этом небольшом, но ёмком произведении. Зона — это испытание людей на способность быть ЧЕЛОВЕЧНЫМИ. Далеко не все проходят этот трудный экзамен с достоинством. Люди ради наживы или ради научного интереса отправляют других в зону, делая их сталкерами (stalker от англ. to stalk — «преследовать крадучись»), чтобы добыть и изучить внеземные предметы, или чтобы выгодно перепродать эти диковинки.

Что такое быть сталкером — это обречь себя на постоянную игру со смертью, преследование властей, раннюю гибель, и, что самое страшное, обречь на болезни и страдания детей и любящих тебя близких, практически стать животным:

«Я животное, ты же видишь, я животное. У меня нет слов, меня не научили словам, я не умею думать, эти гады не дали мне научиться думать».

Эти слова главного героя произведения сталкера Рэдрика Шухарта как нельзя лучше объясняют, почему сталкеры идут в зону. Но ведь Шухарт отличается от остальных тем, что его мучит совесть, он не умеет бросать партнёров даже в самых трудных ситуациях, он добр, он никому и никогда не продавал душу, но слишком долго не думал, а просто жил как получится, добывал деньги, чтобы не думать о них, и был за «бездумность» свою наказан болезнью самого дорогого существа, дочери. Та молитва, которую он произносит в финале произведения выстрадана и идёт из души:

«СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ!»

Но ведь счастье никому и никогда не даётся даром, за всё в этой жизни приходится платить. Вот в чём жестокость тех чудес, которые нам готовит жизнь. И никто не уходит безнаказанным.

Хочется поставить за эту книгу намного больше десятки. Во-первых, за удивительное сочетание мысли и действия, философских диалогов и атмосферы исторического боевика, за прекрасный язык, за чувство юмора, за нелинейное решение героев, за все, что составило основу стиля Стругацких. Во-вторых и в-главных, за прозвучавшие вопросы, на которые так и нашлось ответов. Но тогда, в 1963-1964, ответ на главный вопрос знали почти все, во всех столицах мира. Вмешаться! Осчастливить немедленно! Научить их, бездельников, жить и работать по-нашему!

Теперь мы сами оказались в положении подопытной цивилизации и смотрим на вещи немного под другим углом. Но проблема не исчезла. Как должны поступать представители мощной продвинутой цивилизации при контакте с более традиционным обществом, которое им решительно не нравится в плане способности к прогрессу, или справедливости, или гуманности, или демократии и т.д.? Многие считают, что следует установить у аборигенов правильный порядок. Самим потрудиться или руками местных товарищей. Да, можно дать пулеметы Арате, и он зальет королевство кровью, загубит миллионы жизней, погибнет сам, и в конечном итоге восторжествуют старые порядки, если не худшие. И мы уже не раз на этом обжигались, и наши вечные друзья. Те вообще без счета.

Второй вариант — метод дона Руматы. Помочь тем, кого считаешь надеждой Арканара — известному бунтарю, талантливому изобретателю, великому писателю, гениальному ученому. Спасти их жизни и помочь продолжить работу. Спасти людей удалось, просто людей, и это, в общем, самое главное. Но теперь это уже не те люди, которые способны изменить историю Арканара. Арату такая полупомощь только расслабляет, ему нужно все или ничего. Отец Кабани и Гур Сочинитель тихо спиваются от отчаяния. Что будет с Будахом, неизвестно, но вряд ли он сможет продолжать свои исследования в гостях у великолепного барона Пампы или в другом подобном убежище.

Третий вариант — вариант человека разумного. Дона Кондора. Не лезть ни во что, наблюдать. Но наблюдатели тоже люди. Они не могут спокойно смотреть на окружающее их насилие, несправедливость, нищету. Вот и дон Румата не выдержал после гибели Киры (а кто бы выдержал?), покрошил дона Рэбу и, безусловно, положил начало новой большой резне. Трон пустой, претендентов много. Может быть, лучше вообще без наблюдателей?

Теперь о том, что покоробило еще при первом прочтении, в семидесятых, хотя никак не уменьшило восторга от книги в целом. Дон Румата Эсторский относится к окружающим его людям как к существам низшего порядка. Да, безусловно, они грязные, безграмотные, некультурные, грубые. Многие жестоки, некоторые туповаты. Но ведь нас сюда никто не звал и не тащил силой. С их точки зрения, найдутся изъяны в цивилизации Полудня (и ведь они есть, изъяны).

Через 5 лет, в 1969, вышел «Обитаемый остров». Те же самые вопросы в несколько иных формулировках прозвучали еще громче. Это несмотря на то, что мир Саракша намного страшнее Арканара, и внешнее вмешательство было бы здесь более оправданным. А сомнения все-таки нарастали.

Повесть эта попалась мне на глаза по причине литературного голода (в доме не было ни одной нечитанной книги), и, как оказалось, угощение это стоило того, чтобы читать его и в сытые дни. Классики отечественной фантастики оправдывают себя до сих пор.

Тема – отказ от научных изысканий в связи с приближением конца света (через миллиард лет) и последствиями в случае бунта, падающими на головы близких людей. Тема освещена на все сто, применены всевозможные физико-математические термины, которые могут показаться тарабарщиной гуманитарию, приведены причины и следствия, по которым и которые приведут к концу света (опять таки, через миллиард лет).

Герои – характерные для России тех времен, чем-то похожие на героев булычевского Гусляра. Малянов, астрофизик, — типичный представитель интеллигенции, которая работает не покладая рук во имя прогресса человечества. Его друзья – тоже адепты прогресса, кто-то более типичен для российского человека, кто-то – больше смахивающий на занюханного пэра. Все они движутся навстречу открытиям, которые приблизят человечество к выходу в космос и к некоторым другим отличным вещам, в том числе, опять же, к концу света через миллиард лет.

Метод изложения – классный! Повесть построена в виде отрывков из жизни Малянова. События, случающиеся с ним, в итоге приведут к осознанию и отказу, но по ходу дела будут раскрыты его характер, характеры его друзей и семьи. Будут выведены рубежи, в пределах которых человек готов рисковать, а также найдены ключевые звенья человеческой жизни, слишком ценные, чтобы продолжать бороться.

Вопросы, поднятые в повести, слишком глобальны для одной семьи, но, в общем-то, достаточно важны для человечества в целом. Другое дело, что человечество даже не подозревает об опасности пережить конец света (пусть даже и через миллиард лет).

+10

Может и не лучшее произведение у Стругацких, но, несомненно, наилюбимейшее.Когда мне грустно — я читаю «Стажеров», когда мне весело — «Стажеры» тоже не подалеку. Коммунистичекая идеология, партзаказ, прочие упреки — нет, ребята, не так все было. Не в идеологии фишка. Стругацкие описывали мир, в котором хотели бы жить. Не сложилось, но они хотя бы его описали.

Потрясающая идея: пришельцы погостили, выбросили мусор и уехали. А по мусору ползают паразиты-людишки, спорят между собой из-за барахла. грызут друг другу глотки. Тянут разную дрянь в свой мир, убивая себе подобных, для того, чтоб выжить самим. А на других плевать. Здесь только падальщики. Хороших Зона не любит. Она их убивает. иногда — сама, но чаще — руками Шухарта, Бэрбриджа и им подобных. Хорош ГГ, готовый перегрызть глотку ближнему своему, чтобы выжить самому и прокормить семью — как по-человечески! Только в конце не остается ничего, кроме недоумения (что-то не так, но что?) и ощущения боли и пустоты в душе, съеденной совестью, проданной за кредитки, но все-таки живой... И, положив руки на теплый бок Золотого Шара, ты не можешь сказать ничего, кроме как: «счастье для всех и пусть никто не уйдёт обиженным». Но кто знает, будут ли эти слова правдой?

Несмотря на неспешное повествование и ограниченное пространство повесть буквально взрывается внутри и почти физически чувствуешь оставленный на сердце шрам. Ребенок, воспитанный свернутой цивилизацией, не осознающий трагедию своей семьи, но интуитивно тянущийся к родному. Исследователь, который жаждет войти в контакт с этой цивилизацией. Майка, которая имеет своеобразные, не сказать что не правильные, но нестандартные, понятия добра и зла. Эти трое стали жерновами для главного героя, который не являясь двигателем развития событий, все пропустил через себя. Пойдя за всеми сразу, он, как и я, еще долго будет разбираться в своих чувствах.

Книга была прочитана лет в четырнадцать, произвела впечатление и была любимой. Одной из у АБС… Очень нравился залитый дождем город, таинственные изменения биосферы, тень Очень Большой Загадки за всем за этим… Как музыка, читались апокалипсические слова Голема про дождь, что будет падать на пустой город, в котором не осталось людей, ибо люди не могут дышать водой…. А дождь будет падать на пустой город, размывая мостовые, сочиться сквозь гнилые крыши… Потом смоет все, растворит город в первобытной земле, но не остановится, а будет падать и падать…

Мне казался вполне справедливым исход повести. Я впервые прочла о малоприятном обществе взрослых (другие способы до меня плохо доходили; я росла идеалистичным книжным ребенком)). Не найдя в этом вертепе ни одной достойной рожи, была удовлетворена и даже обрадована тем, что взрослые остались с носом. И научились тому, что с детьми придется считаться! Тем более, что финал разрешал тем, кто перевоспитается, жить и работать вместе с этими хомо луденсами...

Ну так вот. И только сейчас я пришла к мысли, что книга-то эта, пожалуй, не о Прогрессе, а о Прогрессорстве. И стоять должна в ряду с «Парнем из преисподней», «Жуком в муравейнике» , «Волны гасят ветер». Книгах о Вмешательстве. О спрямлении наших кривых дорожек… Только в ГЛ работа эта не декларируется, а проводится очень тихо и деликатно, исподволь, на протяжении уж точно двух поколений. Пытаются донести они до нас новое что-то, вливают новые идеи в информационную затхлую сферу земли… (можно предположить, что если Зурзмансор известен как автор прогрессивных философских трудов, то и остальные не ваньку валяли. Просто не всем известно, что Зурзмансор – мокрец). Бесполезно… А может, напротив – готовили платформу для дальнейших действий, удобряли, выискивали носителей третьей импульсной системы и Т-зубца))))

Читатель успевает увидеть развязку этой прогрессорской операции. Почему-то организаторы ее не в состоянии больше ждать, действуя «мягкими» методами. И вершится Исход. Проблема развития решается без нашего участия, потому что мы не смогли и не захотели участвовать, не захотели изменить себя. «…хочется сделать что-то мужественное, например раправить плечи и втянуть брюхо. Но я лучше мужественно хлопну коньяку.» (И это Банев, один из лучших представителей взрослого мыслящего населения.)

Конечно, странно и страшно видеть, как рушится привычный мир. Так же страшно, наверное, было Бойцовому Коту Гагу, так же страшно было тем, кто на шкуре своей пережил операцию «Мертвый Мир», этот же страх извел Экселенца и заставил его совершить убийство… Страх перед вмешательством извне, которое может быть и добро, но слишком чуждо, и результат его потому может оказаться невместимым в рамки нашего сознания, наших представлений, морали итд.

(Кстати, мучает подозрение: не людены ли это были?? Мало ли, вдруг нашли способ вернуться в прошлое.)

«Не известно кто открыл воду , но наверняка это сделали не рыбы»...

ПО БИМ БОМ БРАМСЕЛЯМ !! как бы сказал сейчас «малыш». Некоторого рода сомнения закрадываются в вас с самого начало рассказа. Ну ведь не может же быть , что планета с своим атмосферой растительностью даже с мало активными вирусами была не заселена многоклеточными животными ...даже простейшими насекомыми!! Что-то наверно здесь произошло много много лет назад (думает читатель) из за чего высшие клеточные (а может и не клеточные и даже не белковые) организмы вымерли , оставив только пустоту и тишину. Пустота и тишина. Тишина которая давит , пустота которая сводит сума. и тут он малыш ,который почти довел до безумия борт инженера. Но невозмутимый Комов берет бразды правления....

Как всегда Стругацкие играют с читателями в захватывающую игру под названием « угадай что будит» и как всегда читатель проигрывает. Сюжет книги острый как лезвия и гибок как изящная российская балерина. Он режет стереотипы , он выгибается в причудливые , замысловатые формы уводя читателя далеко бороздить уголки собственного воображения.

Слог как всегда на высшем уровне ( у АБС с этим проблем не бывает) , и конечно же тонкая психология ( как и почему люди и почти люди поступают так а не иначе. Как бы я поступил на их месте. ) ..«Как вы полагаете»?

Отличная сатира! Также, как всякая настоящая большая литература, заставляет читателя думать и приводит иногда к парадоксальным выводам. В настоящем случае за сатирическим памфлетом проглядывает также и ода бюрократии. Не уверен, что авторы желали хоть как-то бюрократию оправдать, а только поставить ее на положенное место, но получается, что как сколько не отмывай черного кобеля, белого из него никак не выйдет — но и наоборот. Сколь не очерняй и не высмеивай бюрократические процедуры и структуры, а правда жизни неизбежно прорывается. На то и талант.

Возможно сделать вывод, что правильно организованная бюрократия — это основа любого дела. Без правильно организованной бюрократии всякое дело засохнет, заглохнет и рассыпется на несвязные части. Работа бюрократа, как и работа ученого — правильно классифицировать объект. Так ученый, выделив новый химический элемент, ставит его на нужное место в таблице Менделеева, из которого вытекают процедуры и правила работы с ним и его исследования. Бюрократ же работает с ситуациями, для каждой конкретной ситуации его работа состоит в классификации ситуации и выборе правильной процедуры, или реакции на ситуацию.

Так и Тройка, рассматривая необъяснимые явления, ищет соответствующие пункты в инструкциях, чтобы прореагировать правильно и дать делу нужный (соответствующий инструкции) ход. Другое дело, что инструкции могут быть неверны. Тогда бюрократ плохой ситуацию под инструкцию подгоняет, а бюрократ хороший пишет инструкцию новую — или привлекает научных/юридических консультантов.

Вся проблема Тройки — не в их глупости или косности. Опыты реморализации показали, что «мозги у них есть». Контроля не хватает, зажрались...

Также не могу не отметить (эка!) важную, даже важнейшую роль М.М.Камноедова в структуре НИИЧАВО. Ведь не зря же Киврин и Хунта лучше бы послали на 76 этаж именно его. А ведь тоже бюрократ редкостный, невежественный и так далее. Но выполняет жизненно необходимую функцию присмотра за учеными, во избежании возгораний и нарушений трудового распорядка.

Вот такие странные мысли.

Помнится, в юности по прочтению этой повести меня занимали вопросы типа:

- Как Саул Репнин совершал свои путешествия по времени.

- Какие же жестокие все эти носители мечей, стрел и другие чины лагерной администрации.

- Какие покорные заключенные, хоть они и желали сменить Утес или странного.

- Таинственная дорога машины Странников.

Ну и тому подобные восторги по поводу мира Полдня, смелых и умелых, а также молодых и обаятельных его жителей.

Потом мне стали более интересны поднимаемые в повести этические вопросы прогрессорства, вмешательства/невмешательства в исторический процесс.

Сейчас:wink: же меня более заинтересовала фигура Саула Репнина и причины его решения вернуться в свой концлагерь... Зачем он это сделал? Ведь кроме самого факта спасения из лагеря смерти, что уже немаловажно, перед ним простирались широкие перспективы. Это и работа по истории 20 века, возможность исследования планеты собственного имени и многое другое. Почему же он предпочел уйти на верную смерть? Бегство, Попытка к бегству — это только одна из версий. Бороться за человека и его счастье можно не только изнутри своего времени. Тем более если эта борьба уже завершилась полным и оглушительным успехом, ведь Полдень — наступил.

Думаю, Саул просто не смог совместить свой опыт жестокого, жесточайшего ХХ века, когда уничтожение людей стало индустрией, с добрым, ласковым, доверчивым миром Полдня. Точно так же, как не смог найти себя во вполне стандартно-жестоком средневековье. Средневековье, где любой заключенный концлагеря, не будучи по обычаю человеком, может в это состояние вернуться на вполне законных основаниях. В отличии от века двадцатого.

Нечего выходцу из 20-го века делать в веке 22-м, или в веке 17-м. Как и наоборот. Этические системы разные, не стыкуются...

пьеса на мой взгляд очень сильная...в ней дается описание общества которому дали глоток свежего воздуха и назвали — это гласностью... люди, которые жили при диктатуре, были вымуштрованы ею идеально... и не смотря на веяния и кажущуюся свободу... появляется черный человек, приносит повестку примерно такого содержания: всем Жидам — САМИМ явиться на свою казнь! и страшно не то, что такова бесчеловечная система, которая может так поступать со своими гражданами, страшно то, до какого состояния доведены люди, что они начинают собираться и укладывать вещи, описывать свое имущество... и от этой безысходности РЕАЛЬНО СТРАШНО! это люди старшего и среднего поколения, выросшие в эпоху строительства социализма... которые видели и репрессии, и КГБ и войну и т.д.

в качестве позитива Стругацкие в пьесу вводят новое поколение, которое больше не желает подчиняться!!! фоном во втором акте звучат песни БГ, Шевчука, Цоя...

ЗЫ и финал, когда вроде надо было бы вздохнуть спокойно, так как свет дали, повестки отменили (или путч подавлен, если современной терминологией выражаться) раздается телефонный звонок, который протяжно звенит в ночной квартире и все БОЯТСЯ подойти, потому что СТРАШНО узнать, что день грядущий нам готовит!

Если честно, я творчеством Стругацких никогда не увлекалась, и этот роман всего второй прочитанный из всего цикла, из всех их произведений:shuffle:. Так получилось, что первым был «Трудно быть богом». Здесь уже говорили об острой социальной проблематике, о захватывающем сюжете. Повторяться не хочется.

Конечно, я считаю, что творчество Стругацких к массовой фантастике отнести нельзя: слишком серьезные и глубокие проблемы ставят они в своих книгах, кстати говоря, актуальных не только для 60-х годов. Так вышло, что в нашей литературе, особенно советской, было очень много книг о том, что нужно и о том, как нужно улучшать нашу жизнь. Но ни одной про то, с какими проблемами сталкивается человек, нарушая естественный ход истории.

Конечно, книга очень современна и останется современной до наступления самого настоящего коммунизма. Так что еще ни одно поколение будет читать книги Стругацких. Конечно, не только эту.

Сразу бросается в глаза, что книга очень тяжелая, не для восприятия, не для мозгов.... Не эмоционально даже. Для мировоззрения, наверное. Просто, следя за приключениями Максима, чувствовала, что сама становлюсь чуточку взрослее...

Очень порадовал финал. На протяжении всей книги думала, что финал будет обязательно трагическим, что герой так и не получит возможности попасть домой. Обошлось:smile: Не бодро-счастливый конец, но все же.... оставляющий в душе ощущение, что все будет хорошо. ведь проблемой этой планеты уже занимаются, да не кто-нибудь, а умные земляне...

«Мы не Декарты не Ньютоны мы,

Для нас наука темный лес — чудес...» — услышал я по радио, разинул рот, скатился с дивана и помчался, как сумасшедший, в библиотеку. Нашел я эту книгу только в юношеском читальном зале Публичной библиотеки, взял, и проглотил, кажется, за час или около того. А песенку специально переписал на бумажку и унес с собой.

И с тех пор эта книга стала для меня куском моей жизни — да, вот то, что происходит здесь и сейчас, а вот где-то, но кажется недалеко — и НИИЧаВо, и ИзнаКурНож, и Кот («жил в славном городе Багдаде портной») и Щука, и множество сотрудников («Какие мы Вам простые люди!»)!!!

Сказать, что понравилось — значит ничего не сказать, эта книга заставила меня потерять дар речи (а это непросто), она изменила мое отношение к миру, я перечитывал ее множество раз, и, хотя с возрастом отношение к некоторым вещам, реалиям прошедших дней становилось другим, я без ненужного критиканства окунался в атмосферу того давнего вечера, когда я, уткнувшись носом в книжку, торчал в полупустом читальном зале Публички.

Спасибо авторам, воистину Творцам, множество на свете отличных книг, но кажется лучше этой — нету!

Одна из наиболее спорных книг Стругацких. Причем не о том спорят, хороша она или плоха — безусловно хороша! А о том, что за мир описали братья Стругацкие. В 60-е годы мир этот четко определялся, как капитализм, достигший определенного успеха в развитии науки и техники, но окончательно потерявший всякое духовное содержание. Люди, в общем, не голодные, но «с жиру бесящиеся», не знающие чем себя занять, не читающие (о ужас!) книг, уничтожающие картины, перебирающие изощренные наркотики. Это — ОНИ, МЫ — другие, мы шли к миру Полдня, строили другое, светлое, интересное будущее. Построили...Теперь мы уже почти живем в этом мире. Страна перестала быть самой читающей в мире, наркомания процветает, вот только изобилия что-то нет.

За страницами книги теперь видится общество, скорее, более близкое к тому реальному коммунизму, который назревал в СССР — к обществу изобильному, не требующему от членов своих длительного труда на общее благо (от каждого — по способностям), но не дающему никому никаких шансов на полноценную жизнь (все творческое требует согласования, путешествия по миру запрещены, инакомыслие наказуемо).

Но сам Борис Натанович в своем off-line интервью не раз говорил, что в обществе, описанном в «ХВВ», он не отказался бы жить — и вот почему: ЭТО ОБЩЕСТВО СВОБОДНОЕ! Человек в нем вправе сам выбирать, как ему жить, и это выгодно отличает это общество от того коммунизма, к которому шел СССР. Почему же люди не выбрали жизнь интересную, творческую, многогранную? Потому что к ним не была применена Высокая Теория Воспитания – основа всего Мира Полдня. Потому что Человек Воспитанный оказался не востребован реальностью – как фантастической, из мира ХВВ, так и реальной, из нашей с вами современности. Впрочем, эти аргументы из более поздних Стругацких, да из интервью Бориса Натановича. В книге же люди, из которых в последующем должен вырасти человек Мира Полдня, пытаются бороться с этим странным, сытым, но бессмысленным миром. Бороться разными способами, постепенно понимая: бесполезно! Бороться надо за детей! Только они смогут выйти из тупика, в который завели мир хищные вещи нашего века.

Это книга про которую можно говорить только в восторженных тонах. Ее читаешь и создается эффект присуствия. Когда я читал, то у меня складывалось ощущение, что постоянно моросит дождь, не ливень, а именно небольшой дождь. Небо затянуто тучами, под стать жизни главного героя, и лишь изредка выглядывает солнце, когда происходит , хоть что то хорошее. Читаешь и на собственных плечах ощущаешь моральную и психологическую усталость от работы сталкером, от общения с людьми, у которых на первом месте нажива, а ты тот, кто ее может обеспечить, а главное безвыходность своего положения — обреченность. И только в конце чувствуется, что жизнь может измениться к лучшему, и ты вэто веришь, к этому стремишься. И когда я прочитал эту книгу, то в моем представлении Сталкер сумел выбраться из этой черной, всепоглощающей ямы