С романом «Кроатоан» Хосе Карлоса Самосы у меня сложились неоднозначные отношения. Как начал читать, не думал, что меня хватит более чем на пару десятков страниц — просто на дух не переношу повествование с использованием настоящего времени («он смотрит на ...», «она думает, что...» и т.д). Но очень скоро, я вообще перестал обращать на это внимание — книга затянула. И ещё как! В какой-то момент я читал, пока поднимался по лестнице между этажами. И, самое странное, не могу даже внятно объяснить этот эффект: сюжет, глобально, вполне характерен, даже стандартен, для жанра катастроф; персонажи прописаны хорошо, но, постфактум, кажется, что есть перебор с «не такими как все» героями — есть талантливые учёные, спецагенты, художники, гении, психи, наркоманы — обывателей нет (за исключением Дино). Но роман цепляет, сильно цепляет.

В таком восторге я проглотил три четверти книги — до момента, когда, читателю разъясняются первопричины происходящих событий. Остановился. И прелестная картина рассыпалась. Возможно, дело в том, что я больше предпочитаю научную фантастику, чем триллеры, и в ней, особенно в последнее время, идёт серьёзный упор на научную базу, и чего-то подобного я ждал от этого романа, коль уж там ключевые персонажи — учёные. Но признаться, было бы лучше, чтобы всё обосновывалось совершенно не научно, вроде проклятия условных индейцев, или мести разъярённой Геи, за экологические преступления, чем тем несуразным объяснением, что есть в книге. Серьёзно, чем больше над этой идеей задумываешься, тем более глупой и невразумительной она кажется. И, автор, по моему, это прекрасно понимал, поэтому позволил форме, ради масштаба, полностью задавить содержание.

По итогу, роман Самосы, с учётом главной темы, показался мне «Ложной слепотой» Уотса наоборот — там отличные идеи соседствуют с посредственным художественным исполнением — в «Кроатоане» же, затягивающее повествование рушится под неудачно реализованной задумкой. За этой книгой я провёл несколько увлекательных часов, но послевкусие она оставила, увы, не очень приятное — будто хлебнул осадка на дне бокала отличного пива.

Дама номер 13, Хосе Карлос Сомоса, 2003 год.

«Поэзия по своей природе загадочна и не раскрывается первому встречному.»

Саломон Рульфо безработный преподаватель литературы с необычным именем. Он по уши погружен в депрессию после гибели любимой девушки, а тут еще и начинают преследовать кошмары, в которых он с особой беспощадностью убивает женщину в ее же роскошном доме. Ужасный сон повторяется раз за разом, уже не помогает ни алкоголь, ни медикаменты. И самое интересное то, что такие сны терзают не только Рульфо, но и венгерскую проститутку Ракель и психиатра Бальестороса. Тут и начинает виться ниточка, которая создаст из себя клубок тайн.

Что мы получаем, открыв данную книгу. Во-первых, полностью погружающую в себя атмосферу, во время чтения так и ощущается некая тягучесть, обреченность, загадочность. Мир романа насыщен и большую часть произведения ощущается как настоящий. Но есть капля дегтя в бочке меда, присутствие излишне натуралистичных и отличающихся жестокостью сцен. Они как-то выпадают из всей картины и создают впечатление некой искусственности. Во-вторых, захватывающий, необычно развивающийся и увлекательно заканчивающийся сюжет. Да, на определенном этапе начинаешь теряться от того, что происходит на страницах книги. Возможно, автор перегнул с количеством странности и сюрреализма, хотя многое из этого хорошо дополняет сюжет. Но все же порой возникают мысли, что смотришь какой-то фильм Линча. В-третьих, великолепные отсылки на великих поэтов, таких как, Шекспир, Алигьери, Мильтон, Петрарка, Вергилий и другие.

Подводя итоги, книга хороша, немного нестандартный триллер с любопытными персонажами и литературными отсылками, но может не всем понравится из-за обилия странных сцен. По этой причине 7 из 10.

Начали за здравие, а кончили за упокой.

Этот роман относится к тому роду произведений, когда не знаешь какую оценку ему поставить. Сама идея просто потрясающая, но реализация — это просто ужас и отвращение. Задумка катастрофы мирового масштаба, что природа или даже сама Земля, решила взбунтоваться и просто взять и обнулиться и уничтожить всё живое на себе любимой, просто интригующая. И как странно это происходит. Животные вместе с людьми и насекомыми просто кочуют в неизвестном направлении без какой либо цели и логики. Просто живая биомасса. И все они рано или поздно погибают. И,естественно, многие противные моменты автор смакует и описывает со всеми подробностями. Очень интересная идея, которую можно было крутить и так и эдак. Сделать что-то крышесносное и очень страшное. Не получилось.

Проблем романа в персонажах. Возьмём главного гения покойного гениального этолога Карлоса Манделя. Хоть и умнейший дед, НО к нему нет ни какого-то сочувствия, ни понимания, ни объяснения его поступков. Педофил,расист, какой-то сексуальный маньяк не гнушающийся ни юных студенток, ни студентов, наркоман с нестабильной психикой, состоящий в секте поклоняющейся природе. И вот это чудо в перьях в день Х (через 2 года после своего самоубийства) отправляет сообщения всем своим бывшим любовникам/любовницам. На этом и начинается развитие сюжета.

Все остальные герои тоже со своими тараканами в голове. Любимая ученица Манделя Кармела хоть и умненькая этолог, но оказалась обычной дурой в жизни. Вместо того что бы углублённо заняться проблемой и начать делать хоть что-то она страдает и вспоминает жёсткие соития со своим бывшем мужиком абьюзером от которого она никак не может, читайте — не хочет, отделаться. Ведь он такой аххх и оххх....

Поэтесса Фатима Кройер, та самая кого Мандель изнасиловал в 14 лет вечная истеричка с суицидальными наклонностями, которую хочется просто замочить лопатой.

И таких экспонатов много.

Единственный нормальный герой всего этого сборища фриков — бывший полицейский, а сейчас художник-гей, по совместительству бывший любовник гениального этолога-извращенца Николас Рейноса. Нормальный, адекватный и здравомыслящий человек. Он единственный кто реально задумывается о том КАК выжить во всём этом хаосе, НО у него нет необходимых познаний. А у Кармелы они есть, но она только и думает что о своём садисте.

Короче, весь сюжет роман крутиться вокруг того, что герои разъезжают на машине и подбирают ещё больше психов с вою недалёкую компанию. И все они истерят, ругаются между собой и ведут себя как сборище кретинов. А и жрут постоянно. То есть не решают проблему, не ищут выхода из ситуации.

Но интересней всего работают спецслужбы. Ладно, пусть информация засекречена, но об эпидемии было известно за 2 года! И что делает правительство и спецслужбы? Все эти 2 года просто ждут когда все случиться, а в день Х начинают бегать и хвататься за голову. просто гениально!!!!

Вот и весь сюжет. Автор, видимо, решил, что читателям будет интересна не тема сверхъестественной катастрофы и поиска лекарства, а вздохам героини по бывшему.

Но круче всего был финал.

Роман ни о чём, или я просто не поняла гениальности автора. Пропаганда наркотиков, педофилии, расовой ненависти со скопищём психически нестабильных героев. Для меня книга полнейший провал и худшее произведение за последние лет 10. Но это сугубо моё мнение. Быть может кто-нибудь сможет в последующих отзывах объяснить гениальность сея произведения.

Роман поначалу кажется из серии мистического хоррора, однако потом понимаешь, что речь о научной фантастике. Герои прописаны очень хорошо, и физики и спецслужбы. Главный злодей крайне неожиданный. Очень хороший язык повествования. Конец — неоднозначен и может служить закладкой для продолжения. Рекомендую!

...ибо я един со всем

»- Если я открою холодильник и возьму себе пива... так это из-за того, что какой-то колибри порхает в Бразилии, а какой-нибудь тюлень занимается акробатикой в Антарктиде?

— Нет: не «из-за», а «вместе с». Твое поведение переплетено с поведением других видов. Всякий раз, когда тюлень или колибри совершат подобное действие, ты сдвинешься с места и возьмешь что-нибудь в руку: банку пива, палку, авторучку... или просто сожмешь ладонь, если рядом с тобой нечего ухватить.»

Хосе Карлос Сомоса потому что один из ведущих современных испаноязычных авторов мейнстрима. Потому что его «Клара и тень» оказалась роскошной. Потому что нашла автора, с которым можно практиковать испанское чтение. Небольшое литрическое (опечатка, но удачная) отступление. Читать на испанском люблю, с ним, в отличие от английского, у нас интуитивное понимание, но английского на порядок больше и трудно найти интересную новинку, какая не была бы тотчас на него переведена.

А тут такой интересный автор с совсем скромным рейтингом на Goodreads. Стало быть, загребущая англосаксонская лапа не дотянулась пока, берем на заметку, для начала прочитав из его двенадцати романов те четыре. что есть на русском, спасибо Азбуке. Итак, «Кроатоан», апокалиптика от мастера социальной фантастики и детектива.

Несколько человек, включая любимую бывшую ученицу, бывшего любовника, бывшую любовницу и другого бывшего любовника, спустя два года после самоубийства на почве депрессии, получают от знаменитого ученого этолога послания, в которых одно слово. То самое, найденное вырезанным на дереве после исчезновения всех членов колонии Роанок. И кое-какие, не изобилующие подробностями, указания: найди того-то,поезжайте туда-то.

Стоп, непонятно. А я на что? Сейчас объясню. Мандель был этолог с мировым именем и одновременно человек довольно распущенный в личных отношениях. К тому же бисексуал, отсюда такое изобилие. Теперь кто такой этолог. Это ученый, который занимается изучением инстинктивного поведения животных. Люди, к слову, тоже животные. А также рыбы, птицы, рептилии, насекомые, членистоногие, кольчатые и чешуйчатокрылые.

И вот, красотка Кармела, этолог едет к художнику Нико, бывшему полицейскому и гомосексуалу. А потом они должны найти Фатиму, поэтессу и наркоманку, в данный момент содержащуюся в той же психиатрической клинике, где в свое время лечился Мандель. А после встретиться с Логаном, это такой экофашист (среди поклонников Природы тоже встречаются ударенные всей головой о секс-наркотики-насилие).

В мире, тем временем, начинают твориться странные и страшные события. Повинуясь некоему импульсу кончают самоубийством члены семьи, приехавшей на пикник. Стая голубей прицельно испражняется на окна многоэтажки. Люди массово выбрасываются из окон и толпами сигают в воду с набережных. И вообще все неясно, пугающе, а Мандель, к тому же, как выясняется, заранее знал о месте-времени событий.

Дальше — больше. Люди, слипшиеся в единую биомассу, этакий человейник, управляемый коллективным разумом (достаточно скверно и безжалостно). Такую апокалиптику я прежде уже читала у Лазарчука («Солдаты Вавилона» 1994) и Кинга («Мобильник» 2001). С той разницей, что у Сомосы вместе с людьми в этих вакханалиях хаоса принимают участие животные. Роман, на самом деле, неплох, а идея такого деструктивного союза биосферы с ноосферой и вовсе яркая, свежая, никем прежде не разработанная (тут могу ошибаться, всего знать нельзя, пусть с оговоркой «никем заметным»).

Но по моему читательскому ощущению Хосе Карлос Сомоса все-таки невероятно хорош с камерными произведениями в эстетствующем антураже. В масштабной апокалиптике с кровью, грязью, дерьмом его дар проигрывает. Управлять многофигурной композицией, удерживая читательское внимание, «Кроатоану» не удается. Потому линия спецназовцев всю дорогу воспринимается скорее досадной помехой, чем двигателем сюжета, и шестерка беглецов от сумасшествия не становится группой, за которой интересно следить.

Возьму на себя смелость посоветовать отличную книгу на эту тему. Российскую. не переводную. «Последние станут первыми» Елены Арифуллиной. А сама продолжу читать Сомосу.

Искусство бесчеловечно

«Самое худшее в аду — не знать, не находишься ли ты в нем уже сейчас.»

Помните, в начале ковидного 2020-го из небытия возникла группа Изоизоляция с бомбическими композициями, воссоздающими шедевры мировой живописи из пакетов гречки, рулонов туалетной бумаги и прочего подручного скарба. Все мы с удовольствием смотрели, лайкали, смеялись. Чтобы забыть о мимолетном развлечении, чуть только жизнь наладилась. Все это так и осталось доморощенным балаганом с переодеваниями в попытке совладать с экзистенциальным ужасом.

Мир «Клары и Тени» альтернативная реальность, близкая к нашей. С той разницей, что индустрия досуга двинулась в нем не по демократичному пути общения и развития коммуникаций: соцсети, мессенджеры, чаты, но по более изощренному и эстетскому — гипердраматического искусства. На поверхностный взгляд может показаться, что это что-то вроде бодиарта, доведенного до логического завершения, но на деле гипердрама имеет с ним общего лишь то, что художник работает с человеческим телом.

Что у нас было забавным и тоже скоро забытым курьезом современного искусства, в мире «Клары и тени» устоявшаяся прибыльная и престижная реальность, а известные художники и картины существуют там в атмосфере уважения, восхищения, преклонения, какой у нас окружены знаменитые актеры и модели. И картины? Да-да, я не оговорилась, живые люди, тела которых становятся артефактом, когда художник делает из них картины. Со всем комплексом сопутствующих процедур: предварительная подготовка холста, грунтовка, письмо.

Прежде долгое обучение специальным техникам, позволяющим часами оставаться в заданной позе, сохраняя неподвижность. Жесточайшая самодисциплина и суровые физические упражнения Эпиляция всего тела, кроме головы. Прием ингибиторов телесных выделений и чувствительности. Изменение цвета кожи, радужки глаз. Возможны даже манипуляции с телесными отверстиями и слизистыми оболочками. То есть, когда ты картина (объект), ты почти перестаешь существовать как индивид (субъект).

Стойте, но как такое возможно, ведь не может человеческое существо совсем отказаться от своей природы? А совсем и не нужно, картины экспонируются по шесть-восемь часов с перерывом, после возвращаются к себе и могут вести более-менее нормальную жизнь. Хотя, разумеется, если ты лимонно-желтого или пурпурного цвета, вряд ли сама захочешь тусить. Та же система действует при покупке. Полотно переезжает в дом коллекционера на оговоренный контрактом срок и служит украшением интерьера в определенные часы. Если картина особенно ценная, к ней приставляются охрана.

Бред какой-то. Ну, а им может показаться бредом наша зацикленность на маленьких прямоугольных коробочках. Просто сдвинутый, относительно привычного, вектор преференций, мы здесь любим общаться и обмениваться информацией (вербальной, текстовой, видео) они там более самоуглубленны и созерцательны. Если тебе повезет быть написанной знаменитым и модным художником, пара месяцев работы может обеспечить безбедное существование на дальнейшую жизнь, без необходимости ужиматься и отказывать себе в одежде от Дольче. Это не говоря о славе и почете, не забывайте, в мире книги гипердрама невероятно престижна.

И вот, накануне выставки величайшего художника Бруно ван Тисса, кто-то чудовищно жестокий начинает похищать и зверски убивать его картины. Ясно, что это серия, как ясно и то, что маньяк не собирается останавливаться. Кто следующий и удастся ли защитить-спасти живого человека, одновременно являющегося арт-объектом? Клара Рейос полотно и она больше всего на свете хотела бы стать шедевром, написанным гением. В жизни всегда есть место чуду, великий живописец замечает девушку и выбирает на роль Сусанны в деконструкции рембрандтовой «Сусанны и старцев»

Разумеется, она не знает о похищениях и убийствах, а и знала, это ее не остановило бы, Клара служит искусству. Хосе Карлос Сомоса создает поразительно точный, четкий и детально прописанный мир, прорастающий из сферы искусства в обыденность той реальности, о которой рассказывает. Это ярко, мощно, необыкновенно и, парадоксальным образом, узнаваемо. Мой книжный год начинался «Кларой и солнцем» Исигуро, где вещь оживала, заканчивается «Кларой и тенью», где живое становится вещью, и я бы не хотела искать какого-то символизма, скажу только, что обе прекрасны.

Удивительная захватывающая и страшная книга. Редчайший случай, когда соединение двух жанров, традиционно причисляемых к низким: фантастики и детектива — становится под рукой мастера большой литературой.

Представленная аннотация, как обычно, немного привирает и настраивает на нечто в стиле Джеймса Роулинса – типа псевдонаучного приключалова с каким то чудом-юдом и картонными голливудскими героями. Однако все гораздо сложнее и интереснее.

Да, в сюжете есть и ученые, и секретный эксперимент, и тропический остров, и убийства… но бешенного экшена и шаблонного драйва здесь нет. Есть отличный триллер с хоррор-элементами, с закрученным сюжетом, есть неплохо прописанные герои (физики-теоретики со своими тараканами в голове и парочка бывших спецслужбистов), есть твердая НФ-подоплека происходящего, основанная на теории струн, есть мрачная параноидальная атмосфера, есть кровавые подробности, саспенс…

Ну а теперь поподробнее:

В сюжете присутствует еще и детективная составляющая и потому виновника жести долго вычисляют, причем, если к середине книги появляются намеки на определенное персонаж/событие, то в конце читателя ждет некоторая перипетия. Концовка открыта и неоднозначна…

Из минусов (это чисто мои заморочки) хочется отметить некие несбывшиеся ожидания в развитии сюжета. Я, честно, надеялся на более углубленную проработку линии подглядывания за далеким прошлым т.е. предполагал, что вся эта кровавая карусель связана с этой линией, но автор пошел другим оригинальным путем. Не сказать, что плохим, но довольно оригинальным. Хотя, какого то лавкрафтианства хотелось бы…

Отличная книга. Рекомендую к прочтению. Моя оценка — «8»

Начну с места в карьер — аннотация к книжке привлекала ретро-сценой, оставался основной вопрос — сможет ли автор предложить что-либо самостоятельное, кроме очередной бесконечной вариации на тему эксплуатации образа Шерлока Холмса? В итоге получилось и да, и нет. В качестве свежего приёма можно выделить разве что сам подход использования легендарного имени не в прямом виде, а, скажем так, относительном. Но роман проигрывает, на мой взгляд, в главном — в отсутствии интересной, структурированной загадки по ходу произведения, которая должна непременно содержаться в книге со столь громким названием — неважно, настоящий ли там Холмс или поддельный. Формируется стойкое ощущение, что сообщения об убийствах бродяг, связь с театралами существуют сами по себе [«Эдит Кендалл (...)жаловалась, что Ноггс в одной из сцен по-настоящему лупцевал её ремнём...»], а таинственный мистер Х и его окружающие — как бы отдельно от них.

Театр для автора здесь нечто вроде отдушины, машины времени, с помощью которой он как бы показывает эпоху конца XIX века. Иные способы проделать это ему, увы, в заданных рамках недоступны. А театр получился специфический, с уклоном в щекотливые подпольные представления (ну надо же на чем то внимание заострить, обычные пьесы видимо не интересуют никого).

Задача, которой лениво занимается мистер X (да и как занимается — расследования то как такового по сути и нету, сплошь и рядом одни отстранённые беседы с некрасивой медсестрой Мак-Кари) никак не привлекает своей постановкой. Плюс ко всему прочему медсестра, ведущая рассказ, часто сбивается на подробное изложение своих отношений с придурковатым моряком-пьяницей Робертом. Показалось даже, что Сомоса несколько чересчур увлекся, транслируя внутренние личные переживания от лица женщины.

Преступления описываются уныло и скучно (а замечание про вывороченные кишки бродяги, по-моему, было откровенно не к месту).[«Фараон нашел, как раз когда мы подходили! Вот такенный нож!...Нет,такенный!»]. В итоге же акцент резко смещается не на саму загадку, а на персонажей, которых взялся использовать автор и, соответственно, на распределение ролей между ними...

Далее, что касается мистера Х -«низкорослого карлика с большой головой». Мне кажется, в русскоязычном переводе зря его транслировали как «мистер Икс». Лучше было оставить «мистер Х», учитывая подвернувшуюся схожесть буквы «Х» с нашим аналогом в кириллице (и с учётом происходящего в романе). Если ставилась маломальская задача продемонстрировать элементы дедукции, и если то не была ирония, то по-моему, все приведенные примеры слишком вычурны. Например, в самом начале мистер X глубокомысленно изрекает, что у медсестры была ссора с приятелем и её душили. Вывод сей следует из-за слегка хриплого голоса этой женщины. Гм...Я бы ещё понял, если бы мистер Х мог видеть у нее на шее темные полосы или следы побоев, а так то ведь можно было аналогично предположить, что она подрабатывает пением в хоре или просто простудилась. Далее следует ещё большая прозорливость даже и без пояснения ключей, приводящих к блистательным умозаключениям. Что касается появления доктора Дойла в городке Портсмут, где идёт действие, то фэны писателя, ожидающие, может быть, каких-то откровений или серьезной проработки этого персонажа будут глубоко разочарованы — редкие факты о сэре Конан Дойле, всплывающие в романе, по информационной наполненности не выходят далее начальных абзацев из Википедии. Вроде давнего баяна о Джозефе Белле как о литературном прародителе ШХ. Кстати, сам городок Портсмут, который Сомоса беспощадно склоняет в разные стороны, изрядно приедается к концу книги, так и хотелось, чтоб все персонажи уже свалили наконец оттуда...

Подводя итог — помимо двух или трёх обманных (но имеющих право на существование) приёмов, использованных Сомосой в романе, выделить что-то трудно. Поэтому, как говорил один киноперсонаж, будем радоваться, что он «хотя бы попытался».

Конфликт автора и персонажа

Лето, отпуск, полная возможность поддаться искушению Джона Боулнойза – почитать в охотку дурацкий детектив.

«Афинские убийства», или «Пещера идей» (исп. La caverna de las ideas) – детективный роман 2000 года испанского писателя Хосе Карлоса Сомоса. В 2002 году роман переведен и издан на английском языке, в 2005 – на русском. За «Афинские убийства» в 2002 году Хосе Карлос Сомоса получил Золотую Даггеровскую премию.

Совершенно случайно залетел он ко мне в ленту и столь же случайно попал в читалку, потеснив там Фреге, Набокова и Витгенштейна. Чистая инъекция хаоса в структуры порядка.

Действие детектива разворачивается в Афинах после Пелопонесской войны и даже в Академии Платона. Оригинальное название – «Пещера идей» отсылает к образу Платона, который считал, что наше человеческое познание подобно разглядыванию теней на стене пещеры. Чтобы увидеть вещи, а тем более солнце, нужно отвернуться от привычного, выйти из пещеры, а это, как правило, в одиночку не под силу простым смертным.

Уже эти отсылки задают такую образовательную планку, которую под силу взять разве что Роману Шмаракову, и я заранее знала, что здесь этого не будет, и в этом смысле не разочаровалась, детектив действительно дурацкий. Но кроме того, он с претензией. Он представляет собой такой постмодерн для широкой публики.

Мне уже приходилось писать в статье «Как Борхес убил автора», что проблема автора является центральной в литературе ХХ века. Не так уж важно, что происходит между персонажами, гораздо важней, какая интрига разворачивается между автором и читателем или между автором и персонажем.

Вспомните с этой точки зрения «Бесконечную историю» Михаэля Энде. Я принадлежу тому поколению, которое посмотрело в детстве этот фильм в жанре фэнтези и прониклось. Герои там претерпевают разные приключения и рискуют жизнью, чтобы читатель, Бастиан, включился в сюжет и назвал заветное имя, которое всех спасёт.

Проблема персонажа, который осознаёт, что он придуманный персонаж, раскрывается также в фильме «Идентификация». Попытка персонажа общаться с автором реализована в стихотворении Быкова «Баллада о кустах» – единственное у поэта, которое я воспринимаю. Персонаж встречается с автором у Курта Воннегута и Стивена Кинга, у того же Шмаракова и Умберто Эко, а встреча персонажа с читателем лучше всех получается у Павича – в его книге «Пейзаж, нарисованный чаем», убийцей оказывается читатель.

Одним словом, это сейчас в моде, как говорила Эсме Скволор, техникой автор владеет, действие разворачивается в примечаниях так же, как и в основном тексте, но попытки соединить этот сюжет с проблемой рациональности истины выглядят довольно искусственно. С другой стороны, все нити собраны, распутаны и показаны, а что не происходит катарсис, для этого у нас есть сам Платон.

Книгу Хосе Карлоса Сомосы «Афинские убийства» относят к «интеллектуальному детективу» – собственно, в этой серии издательства «АСТ» она и была издана. Однако роман этот – не только и не столько интеллектуальный детектив. Книга насквозь пронизана философией Платона и полемикой с ней. Вдобавок она чуть менее (или чуть более?) чем полностью литературоцентрична и завязана на древнегреческую философию, мифологию и хтонические культы. При этом детективная интрига присутствует в ней в полной мере. Вот только интрига эта оказывается многослойной – как и вся книга в целом. На первом слое разворачивается расследование кровавых убийств, что происходят в Афинах времен Платона. На втором – перевод, исследование и комментарии древней рукописи неизвестного автора, что повествует об этих событиях. На третьем – события и интрига, которые закручиваются вокруг этого перевода и самого Переводчика (да, именно так, с заглавной буквы). На четвертом...

Но нет, я не стану портить вам удовольствие от чтения и умолчу о том, что происходит на четвертом слое. А ведь в книге есть еще и пятый!

Итак, Эллада, Афины времен Платона и Пелопонесских войн. Для самих Афин – годы относительно мирного времени: очередная война некоторое время назад закончилась. Происходит кровавое убийство юноши-эфеба, и к расследованию подключается Гераклес Понтор, Разгадыватель загадок, на пару с его добровольным помощником и заказчиком этого расследования, философом и ментором из Академии Платона Диагором Медонтским. Да-да, Шерлок Холмс и доктор Ватсон, скажете вы, и будете правы – но лишь отчасти. Потому что не менее важной фигурой – не в расследовании, но в книге в целом – является уже упомянутый Переводчик. А за ним в тумане неведомого и хтонической тьме прячутся другие весьма важные, но скрытые до поры фигуры. О нет, речь идет не о главном злодее, местном аналоге профессора Мориарти – очень люблю книги Конан Дойла, но тут все куда сложнее, запутанней и интересней.

Поначалу с убийством, вроде бы, все ясно: парень ушел в лес на охоту, задержался дотемна, и его загрызла стая волков. Состояние тела говорит само за себя. Но по мере расследования всплывают все новые нюансы и обстоятельства, каждый найденный ответ порождает новые вопросы, и в итоге расследование заводит Гераклеса с Диагором в такие темные глубины, из которых им очень непросто будет выбраться.

Начав читать книгу, я с первых же строк с головой окунулся в восхитительно образный, метафорический и яркий литературный язык, которым она написана. Однако уже через несколько страниц обратил внимание, что некоторые слова и образы повторяются раз за разом, и уже хотел мысленно попенять автору за эту избыточную образность и повторы – когда первая же сноска «от Переводчика» сообщила мне: эти назойливо повторяющиеся образы – «не баг, а фича». Это особый литературный прием – «эйдезис» – когда автор зашифровывает в книге ряд повторяющихся образов, которые являются ключом к совершенно иному пониманию текста, напрямую не связанному с происходящими в нем событиями. На этом «эйдетическом» восприятии книги, на попытках Переводчика расшифровать и понять спрятанные (а зачастую не очень-то и спрятанные) на ее страницах образы, строится следующий уровень интриги.

Тут стоит отметить, что не существует такого (по крайней мере, сколько-нибудь известного и распространенного) литературного приема, как «эйдезис». Автор сам его придумал специально для этой книги и блестяще воплотил в тексте. Сомоса явно отталкивался от понятия «эйдетизм» («эйдетическая память») – особый вид «фотографической» памяти на образы, в первую очередь, зрительные. Автор несколько видоизменил трактовку этого понятия и создал из него особый литературный прием, который с успехом применил.

Но это всего лишь второй слой восприятия и понимания, который, слегка приоткрывая завесу тайны, одновременно уводит читателя в сторону, до поры до времени отвлекая его внимание от третьего, еще более важного и интересного слоя, за которым скрывается четвертый...

Следить за развитием авторской мысли и интриги, за постепенно приоткрывающимися один за другим слоями восприятия и понимания происходящего, за «приключениями идей» было не менее, а пожалуй и более интересно, чем следить за приключениями героев и их расследованием, за философскими диспутами Платона и его учеников с их оппонентами, за миром просвещенных Афин, платоновских Идей и темных древних культов.

Вообще, платоновская концепция Идеи и отсылки к ней присутствуют в романе на всех его слоях, пронизывая книгу насквозь.

Действие параллельно развивается по двум основным линиям: одна – в основном тексте, где герои ведут расследование загадочных убийств; вторую же составили сноски-комментарии Переводчика. Постепенно эти линии начинают понемногу пересекаться, а ближе к финалу почти сливаются воедино. Любопытно, что очень схожий прием использовал Лоуренс Норфолк в своем романе «В обличье вепря». Еще более любопытно то, что обе книги – «Афинские Убийства» Сомосы и «В обличье вепря» Норфолка – в значительной мере завязаны на древнегреческую мифологию, и обе в оригинале вышли в один и тот же год – 2000-й. Так что вряд ли авторы могли вдохновляться произведениями друг друга и перенимать приглянувшиеся литературные приемы. И тем не менее! Ноосфера, не иначе.

Постепенно в книге открывались все новые и новые слои, все уже прочитанное представало в новом свете, то, что казалось главным, оказывалось лишь небольшой частью или одним из аспектов целого, через какое-то время с этим «целым» происходило то же самое – пока в финале общая картина происходящего не предстала наконец перед глазами целиком, перевернув все с ног на голову, или, скорее, с головы на ноги.

И тогда паззл наконец полностью сложился. Все встало на свои места.

Давно не получал от книги такого интеллектуального и эстетического удовольствия!

Раньше я успел прочесть книгу Хосе Карлоса Сомосы «Афинские убийства, или Пещера идей» и весьма ею впечатлился. Так вот, «Зигзаг» совершенно на нее не похож. Словно другой человек писал. При этом «Зигзаг» впечатлил меня не меньше. Совершенно иная манера, стиль, литературные приемы, проблематика, идеи, герои... Неизменным осталось лишь одно – высочайший литературный уровень, на котором написана книга.

«Зигзаг» – это мрачный научно-фантастический триллер, или скорее даже хоррор. Книга очень глубокая, непростая, умная и эмоционально напряженная, а местами просто страшная. Квантовая физика и теория струн здесь тесно сплетаются с человеческой психологией, фрейдистскими комплексами, сознанием и подсознанием, темными и светлыми сторонами человеческой души и теологическими концепциями.

Наше время, 2015-й год, группа талантливых и увлеченных ученых-физиков (и не только), элегантная и смелая теория, уравнения, описывающие саму первооснову физического существования нашей Вселенной, попытка экспериментальной проверки некоторых их частных следствий...

И жуткий, убийственный кошмар, случайно вызванный учеными к жизни. Ситуация, когда от понимания происходящего, от решения сложных уравнений и точности расчетов напрямую зависит твоя жизнь и жизни твоих друзей и коллег – а возможно, и не только их. И постепенное обретение этого понимания, приближение к разгадке шаг за шагом на протяжении всей книги – наперегонки с дышащей в затылок Смертью.

Вскрываются все новые и новые обстоятельства, ряд которых таится не только в физических уравнениях и устройстве Мироздания, но и в прошлом самих героев.

Научный поиск, шпионские игры спецслужб и могущественных корпораций, непростые личные взаимоотношения героев, у каждого из которых имеются свои «скелеты в шкафах»; расследование жутких смертей, которое приходится вести ученым в отчаянной попытке спастись от вызванного к жизни кошмара, тайны пространства-времени – и человеческой души. По мере приближения к истине напряжение действия – поначалу внутреннее, а ближе к финалу и внешнее – все нарастает. Несмотря на то, что оторваться от книги было трудно, приходилось все же делать перерывы в чтении, чтобы немного унять и упорядочить бурю чувств и мыслей, вызванных этой книгой.

В финале же наконец приходит Понимание, все нити, все струны времени, судьбы, человеческих душ и Мироздания наконец сплетаются воедино – но разгадка оказывается совсем не такой, какой она могла представляться в середине книги или даже всего за пару глав до ее конца.

Но полностью завершившись на концептуальном уровне, на уровне судеб героев книга оставляет читателя наедине с открытым финалом. И, пожалуй, это было очень верное решение автора: любой однозначный финал сильно ослабил бы концовку книги. А так – остается неоднозначность, простор для воображения читателя – и надежда.

Сильная и глубокая книга; умная и страшная; увлекательная и многоплановая. Пожалуй, за «приключениями идей», раскрытием тайн Мироздания и человеческой души лично мне следить было не менее, а то и более интересно, чем за перипетиями сюжета и судьбами героев.

Рекомендую, но честно предупреждаю: это непростое чтение.

Есть книги, сюжет которых нельзя кратко пересказать, не обесценив содержания книги. Да, маньяк уничтожает шедевры. Да, его ищет полиция и спецотдел художественного фонда. Да, нас ожидает множество внезапных поворотов, пока мы не дойдем до сути происходящего. Сколько таких историй нам уже рассказали до того?

Так ее не рассказывал никто.

Это роман о современном искусстве, которое не нужно понимать, и в этом его темный смысл. Роман о человеке-творце и человеке-творении. Об их сложных, временами убийственных взаимоотношениях. Люди как предметы искусства, люди-полотна, люди-картины. Украшения, предметы мебели, посуда. Все это люди. Их обучают, пичкают таблетками, грунтуют; из них делают эскизы перед большой работой. А искусство неустанно требует жертв. Этот Молох ненасытен.

Фантастика ли это? Да, и предлагаемое допущение прекрасно в своей простоте. Реализм ли это? Конечно, и даже больше. Пользуясь термином автора, это гипер-драматизм.

Сомоса – мое открытие этого года. Книга написана так, что временами я испытывал жгучую белую зависть. Перевод О. Коробенко также очень хорош. Структура частей, эпизодов, глав; умение прервать действие, чтобы продолжить его не сразу, не здесь и не сейчас, ведя читателя за собой через лабиринт к Минотавру – тут видна рука мастера.

Уверен, что продолжу знакомство с этим превосходным писателем.

Рульфо, поэт и преподаватель, доктор-психиатр Балестерос и шлюха по вызову видят странные сны, которые приводят их в не менее странный дом. А где-то за поворотом реальности, куда опасно заглядывать, живут-поживают двенадцать дам (плюс скрытная № 13), которые веками вдохновляют поэтов на создание шедевров. В руках этих дам поэзия становится оружием страшной силы и источником невообразимого могущества.

Вы любопытны? Суете нос, куда не следует? Месть дам будет страшней всего, что вы можете себе вообразить.

Сомоса – мое недавнее открытие. Я уже писал о его романе «Клара и тень». И вот «Дама номер 13», несколько дней кайфа. В книге очень хорошо чувствуется, что автор -- психиатр. Возможно, это самая страшная книга о поэзии, какую я читал. Страшная, но не беспросветная. Так случилось, что сперва я посмотрел фильм «Муза» (он же «Муза смерти» или «Тайна седьмой музы»), снятый по роману, и остался под большим впечатлением. Роман я читал, уже зная сюжет от начала до конца, что не помешало мне во второй раз получить огромное удовольствие.

Важно не то, что написано. Важно, как написано.

P. S. Поэзия как магия? Мы написали «Витражи патриархов» за пятнадцать лет до «Дамы номер 13» Сомосы. Это ничего не значит, кроме того, что есть темы, которые одинаково мучат литераторов, властно требуя: «Работай!» Да, дамы всегда поступают именно так.

Читаю уже третью книгу Хосе Карлоса Сомосы – и автор не перестает меня радовать и удивлять. Как вам такое – психиатрическая научная фантастика? В то же время это напряженный психологический триллер с детективной интригой и заметным уклоном в хоррор. К тому же действие происходит в недалеком будущем, где квантовым компьютером уже никого не удивишь. Но при целом ряде безусловно фантастических элементов в происходящее веришь целиком и полностью – так, словно события происходят (или могли бы происходить) в реальности – настолько убедительно и достоверно эта книга написана.

И, конечно же, такую книгу мог написать только врач-психиатр – каковым Хосе Карлос Сомоса и является по своему основному образованию.

Автору даже пришлось отметить в послесловии, что так называемый «псином» – психический аналог генома – базовая матрица человеческой личности и ее подсознательных стремлений и вожделений – им придуман, а в реальной психологии и психиатрии такого понятия нет. Уж слишком убедительно и реалистично подана в романе концепция «псинома» – многие читатели, похоже, в нее поверили.

И я их прекрасно понимаю.

Что может быть общего между пьесами Шекспира и новейшим практическими разработками в криминальной психологии и психиатрии? И как эти разработки помогают ловить преступников – маньяков-убийц, террористов, торговцев людьми? Как можно заставить человека действовать вопреки собственной воле – не прибегая к физическому насилию, угрозам, шантажу или психотропным препаратам?

Театральные постановки и полицейские расследования; глубины человеческой психики и методики манипуляции ею; противостояние маньяка и его жертвы, которая на поверку оказывается охотником; маски, которые мы носим, и истинные чувства, что под ними скрываются; любовь и ненависть, самопожертвование и наслаждение.

И все это – СОБЛАЗН.

Головоломная многослойная интрига детективного расследования с истинными и ложными подсказками и неожиданными поворотами. Сложный, разветвленный и при этом прекрасно выстроенный сюжет. Глубочайшее проникновение в психологию героев, в их подсознательные желания и мотивации выбора, который они делают; раскрытие и развитие характеров. Оригинальная и отлично проработанная психологическая концепция и фантастическое допущение, которое совсем не кажется фантастикой. Крайне напряженное внутренне, а местами и внешнее действие. Временами саспенс и эмоциональное напряжение достигали такой силы, что приходилось ненадолго прерывать чтение, чтобы хоть немного остудить накал сопереживания главной героине – и не только ей.

Сильная книга. Умная и эмоциональная, увлекательная и страшная, местами даже жуткая – но отнюдь не «чернушная».

Творчество Хосе Карлоса Сомосы – это мое самое замечательное открытие в литературе за последние несколько лет. Хорошо, что из переведенного на русский остались еще две книги Сомосы, которые я пока не успел прочесть. И очень жаль, что их всего две. На родном испанском у Сомосы опубликовано 18 романов. Из них на русский (пока?) переведены только пять. Остается надеяться, что со временем будут переведены и изданы и другие книги этого неординарного писателя.

Согласно Платону мы имеем модель познания предмета, состоящую из нескольких ступеней. Более высокая ступень – более качественное понимание предмета. В эпиграфе определения ступеней даются очень поверхностно, поэтому лучше дочитать до главы с посещением Академии. Там будет более развернуто. Итак…

Первая ступень – это имя. Просто слово для обозначения. Пусть это будет «табуретка». Вторая – определение. Вполне может быть записано при помощи слов. «Мебельное изделие для сидения одного человека без спинки и подлокотников». Википедия вполне справляется с задачей. Третья – изображение. Уже сложнее. Слова вроде бы не очень удобный инструмент для построения зрительных образов. Сколько ножек у табуретки уже непонятно. Четвертая – логическая дискуссия. Или просто логика, в которой бы принимало участие анализируемое явление. Тут вроде бы уже однозначно нужен человек, т.к. только он у нас мера всех вещей, и только он сможет генерировать все высказывания, в которых принимает участие «табуретка». Пятая – идея табуретки. Или идеальная табуретка. Вроде бы что-то принципиально невозможное, т. к. идеальному не место в реальном мире.

Платон заявляет, что при помощи написанного человеком текста невозможно достичь полного познания сути, т.к. написанная человеком книга может обеспечить только первые два уровня познания. Один из героев книги решает опровергнуть Платона на практике. Почему бы и мне не попробовать?

С первой и второй ступенями вроде бы все понятно. Поэтому начну с третьей. Используя художественный стиль действительно тяжело добиться адекватного описания изображения предмета: у каждого читателя будут возникать индивидуальные образы при чтении. Значит нужно использовать не художественный стиль. Филотекст решил эту задачу при помощи такого художественного изобретения, как эйдезис. Именно поэтому штука получилась довольно туманной, и она не совсем годится для достоверной передачи изображения. А что будет адекватным? ИМХО сойдет самая обычная начертательная геометрия. Вертикальная, горизонтальная и профильная проекции + нужное количество сечений + дополнительные проекции, если они нужны. Вполне сгодится для любого материального предмета. Если иллюстрации в тексте принципиально недопустимы, то можно заменить из на словесные инструкции по построению чертежа. Получается PostScript или другой околомашинный язык описания изображений. Уже давно существует и широко применяется. Так что с подсчетом количества ножек у «табуретки» проблем нет.

Четвертая – логическая дискуссия. Логика – это просто набор формальных правил про оперирование понятиями. Понятия и правила могут быть произвольными. А логика тоже может быть формальной. А формальную логику вполне можно изложить на бумаге. Например. формальная BAN-логика для анализа криптопротоколов. Можно зайти и с другой стороны. Использовать не дедуктивный метод с конструированием формальной логики для поведения «табуретки», а индуктивно определить все высказывания, в которых может принимать участие «табуретка». За описание множества всех текстов, допустимых в языке, отвечает грамматика. Ergo, нужно описать формальную грамматику, которая пояснила бы, как в языке «табуретка» используется в сочетании со всеми остальными словами. Грамматики тоже могут быть формальными. Например, BNF.

Последняя пятая — то, что познается само по себе и есть подлинное бытие. Как ни странно, эта ступень будет самой легкой. Дело в том, что идея «табуретки» во всем ее многообразии в рамках конкретной задачи просто не нужна. Вместо этого нужно всего лишь иметь описание представляющих интерес признаков и представляющего интерес поведения. Формальный декларативный язык для описания сущностей можно придумать и самому. А можно и не придумывать. Современные языки программирования с поддержкой объектно ориентированного подхода в помощь. Если декларация для класса «табуретка» в рамках существующей задачи оказывается неполной, то расширяем декларацию, создаем новые сущности, которые будут наследовать «табуретку» и применяем прочие интересные вещи, которые уже давно изобрели, чтобы мыслить прикладную задачу в терминах объектно ориентированного программирования.

В итоге имеем, что нерешаемая для Платона задача оказывается не только решаемой, но и решаемой целой кучей способов.

Роман-шкатулка, вобравший в себя все жанры и отбросивший границы любого из них. Ближайшее будущее: наш мир, в котором открыт феномен псинома – аналог генома, только в области психики, некая комбинация личных пристрастий, мотивирующих любые действия в подсознательном стремлении к наслаждению. Новое открытие дает возможность понять, предсказать и отчасти направить действия любого человека, даже маньяка, что предопределяет его государственную секретность и использование в полицейской оперативной работе. Главная героиня Диана Бланко – тайный полицейский агент, «наживка», подготовленная для охоты на маньяков. Маньяков два – Наблюдатель и Отравитель. Идет охота.

Завязка сразу погружает в атмосферу нуара: ночные улицы, порочные красавицы, жаждущие развлечений завсегдатаи городской ночи, среди которых надо найти тех, чье развлечение – убийство. Атмосфера эта сначала отталкивает слишком реалистичной прорисовкой деталей, нуар не должен быть слишком четким, затем наступает момент разрушения ассоциации – поисковые мероприятия проводит тайное подразделение государственной службы, что с нуаром несовместимо. Сюжет уходит в крутой триллер, где много страха, крови, жестокости.

При этом постоянно происходит смена подозреваемых – вот, кажется, преступник установлен точно, но акцент переносится на некую деталь, и уже сложившая картина событий резко изменяется, не теряя при этом цельности. Ничто не появляется извне в дополнение, всё заранее было в мизансценах эпизодов, изменился только ракурс наблюдателя, участника, аналитика. Заявленный в начале эпиграф из Шекспира последовательно иллюстрируется на протяжении всей книги – театр, актеры, маски, декорации, при том, что в сюжете, театральные постановки присутствуют только в виде тренировок полицейских агентов. Сочетание изначальной заданности и постоянной смены ракурсов держит в напряжении до самого финала.

Финал оказывается неожиданным. Но не производит впечатление так называемой «Ударной» концовки. Предшествующее финальному повороту сюжета пространное отступление на литературно-психологические и даже философские темы мягко подводит к принятию выбора героини. Она изначально соответствовала своей роли и в завершающем эпизоде из нее не вышла. Другой финал разрушил бы цельность образа. Мир – театр довольно жестокий, но другой сцены просто нет.

Литературные отступления играют особенную роль в этом романе. Как детективное действие развивается вовлечением в круг подозреваемых всё новых и новых персонажей, и каждое новое подозрение изменяет оценку событий, так финальный литературный экскурс заставляет заново осмыслить значение теории псинома в контексте множества событий, мыслей, чувств, описанных в этом романе и не только в нем.

Шекспир как одно из оснований романа заявлен открыто и сразу: в его пьесах психолог Виктор Женс увидел ключи к проявлениям псинома, позволяющие управлять поведением человека, на этих пьесах обучаются полицейские «наживки», в маленьком послесловии автор говорит, что каждая глава книги посвящена одной из пьес Шекспира. Отслеживать неявные параллели сюжетных линий и образов, или масок на протяжении всего чтения очень интересно. Но это только отдельные пьесы, или даже фрагменты пьес. В финальном отступлении же появляется план общего: итоги всего творчества и жизни Шекспира, аллюзии в Филиппу Дику через «Крик» Эдварда Мунка, неявная аллюзия к «Пикнику на обочине» через афористичные суждения о наслаждении и счастье и к русскому Серебряному веку с его символизмом и «Обманите меня…» Максимилиана Волошина.

Не прибегая к категориям философии и религии, Автор показал суть псинома как квинтэссенции чистого наслаждения — буферной зоны между телом и душой. Человек изо всех сил стремится к нему сквозь мясорубку своей и чужой боли. А за буфером тоже что-то есть, как Золотой шар, охраняемый мясорубкой…

Начиная читать эту книгу, почти сразу обретаешь вполне конкретные ожидания, получаешь же нечно несоизмеримо большее — блуждания по чердакам подсознания в поисках души.

Много ли вам доводилось читать испанской мистики? Мне — нет, поэтому «Дама номер 13» Хосе Карлоса Сомозы вызвала у меня интерес еще на стадии анонсирования. Не стану утверждать, что получила от этой книги все, чего ожидала, но, надо отдать автору должное — в том, что касается мистики, он не только не подвел, он даже перевыполнил план.)),

Сюжет построен на вполне оригинальной идее: древнее тайное общество, состоящее из тринадцати Дам, испокон веков вдохновляет великих поэтов на создание бессмертных произведений. Среди множества стихотворных строк, созданных великими, особую ценность для Дам представляют так называемые «стихи власти», способные управлять людьми. Эти особые строки можно отыскать в сонетах Шекспира и Лорки, стихах Петрарки, Китса и Элиота... Но не все так красиво и академично, как может показаться на первый взгляд: под масками муз-вдохновительниц Дамы скрывают свою ведьминскую сущность, а водоворот событий, в который окажется вовлечен главный герой — учитель литературы — обернется для него настоящим кошмаром.

Невозможно обвинить автора ни в недостаточной литературности языка, ни в схематичности образов. Более того, чувствуется, что Сомоза владеет материалом и хорошо знаком с биографиями упоминаемых им известных личностей. Порой кажется, что в погоне за литературностью, он подражает своему знаменитому соотечественнику — Артуро-Перес Реверте. Тем страннее на этом фоне выглядят отдельные сцены, будто бы заимствованные из не очень качественных фильмов ужасов. Хоррор — это, конечно, замечательно, но в книгу Сомозы эти сцены, на мой взгляд, вносят диссонанс, удешевляют ее. И сразу понимаешь, что до Реверте тут ох, как далеко... Кого-то, безусловно, привлекут в этой книге именно ужасы. Меня же, наоборот, «Дама номер 13» убедила в том, что серьезная литература несовместима с хоррором в современной интерпретации.

Удивительный автор этот Хосе Карлос. Каждый его роман, что я читал, – совершенно уникальная головоломка, основанная на потрясающем сочетании задумки и текстового воплощения. В его произведениях довольно много обыденности какой-либо профессии, но каждый раз, вступая в сочетание с неким фантдопущением, вся рутина окрашивается невообразимой палитрой интереса. Дело обычно за малым: придумать эту самую детальку, стержень, на который будет наматываться все остальное.

В «Соблазне» роль детальки играет придуманная автором система Филий и Масок, теория псинома (психологический вариант генома). Если вкратце, то все люди делятся на полсотни групп, каждая из которых получает колоссальное удовольствие, в том числе сексуальное, от определенного сочетания каких-либо жестов, приемов, поз. Если знать и правильно интерпретировать чью-либо филию, а затем создать образ (Маску) и «зацепить» его или её, можно вертеть этим человеком как заблагорассудится, заставляя творить ужасающие мерзости (например, изнасиловать и убить свою любимую дочь, получив от этого небывалый кайф) или, наоборот, полностью лишить воли к их совершению. В Испании введена правительственная программа по созданию и обучению Наживок – людей, которых профессионально учат распознавать филии и влиять на них. Кстати, попадают в эту программу исключительно по научной вариации отбора – только те, у кого есть уникальная предрасположенность. После обучения Наживки поступают на службу в правоохранительные органы и, работая совместно с профайлерами, ловят всяких маньяков, реализующих желания своих филий. Вокруг одного такого дела и построен детективно-триллерный сюжет книги.

Вся эта техника самую малость смахивает на гипноз, но Сомоза не был бы Сомозой, если бы позволил так банально интерпретировать свою придумку. Как минимум, наслаждением в гипнозе и не пахнет, а в случае удовлетворения филий – оно льется через край, а при особенно сильном варианте зацепа – филик полностью опустошается как личность.

Ах, да, вишенкой на торте местного фантдопущения является то, что придумал эти филии ни кто иной как Шекспир. В романе целая уйма примеров из текстов его пьес, поведений персонажей трагедий и комедий, так или иначе объясняющих и наглядно демонстрирующих влияние и характерные черты практически каждой важной для сюжета филии, а это где-то половина из полусотни их общего числа.

Надо сказать, что помимо научной составляющей этой задумки у автора и триллер вышел отменный! К главному маньяку романа у героини – лучшей Наживки последних лет – имеются свои счеты, отчего она вынуждена искать его в поистине форс-мажорных обстоятельствах, прибегая к безумным в рамках романа способам, абсолютно не щадя себя. С интригами тоже все прекрасно. Поначалу крайне непонятная ситуация – как у человека, которого ищет весь Мадрид за череду жестоких убийств, может быть десяток разных филий, если максимум на одну персону полагается одна-единственная, а целая группа маньяков противоречит всем профилям – со временем проясняется, но в середине романа автор делает чудесный твист, и когда кажется, что все страдания позади, намечается нечто куда более интересное, чем охота за аналогом Джека Потрошителя.

И красной нитью через всю книгу проходит довольно любопытный вопрос-дилемма: является ли предоставление человеку того, что тот больше всего желает на подсознательном уровне, поводом его использовать? Где вообще грань между собственным выбором и теми действиями, на которые тебя прямо или случайно спровоцировали, за что нужно отвечать самому, а за что ответственность перекладывается на Наживку? И насколько наркотична такая власть над людьми, какой силой воли надо обладать, чтобы применять ее исключительно во благо? Впрочем, с последствиями негативных применений читатель тоже неоднократно столкнется, как и с чрезмерностью применений якобы во благо.

P.S. Главную героиню частенько называют «супервумен». На мой взгляд, куда правильнее было бы прозвище «Чудо-женщина». Хотя бы потому, что её также зовут Диана и она способна узнавать у людей всю подноготную.

Одна из самых странных и необычных книг, что я читал за последние годы. Даже спустя пару недель я так и не понял, как отношусь к ней: как к увлекательной истории, саспенсному триллеру про некое тайное общество, властительниц «снов и слов», или как к горячечному бреду или лютому сюру про некий культ, состоящий из муз величайших творцов-поэтов, от Данте и Шекспира до Петрарки и Гёльдерлина. Нежная воздушная лирика, постоянные упоминания различных поэтов и уйма стихотворных цитат здесь запросто соседствуют с жуткой грязью, издевательствами над девушками, глумлением над трупами, а кошмары наяву и психушки сменяются красотами испанских улиц и необычными сновидениями, переходящими в реальность по воле щелчка пальцев. Отличить одно от другого порой сложно, как и четко осознать свое отношение к творящемуся на страницах, поскольку сам текст завораживает, многочисленные лестничные конструкции слов, будто подгружаемые по мере чтения как стенка с кирпичиками, цепляют, сама подача этой истории, какой бы наркоманской она ни казалась, определенно шикарна. Но содержание не каждому зайдет.

После весьма неоднозначной, но мне идеально зашедшей «Дамы номер 13» решил взяться за этого испанского автора, благо что на русский язык некоторые его произведения переводились раньше, пусть их и мало от общего числа, всего 4. И «Афинские убийства» вновь подтвердили, что Сомоза – большущий мастак по части придумывания сюжетов и облачения их в определенный завораживающий формат. Собственно, в «Афинских убийствах» именно форматом можно и нужно громко восторгаться! Игра с форматом здесь дает не просто определенный процент удовольствия, она – неотъемлемая часть авторского замысла, в которую можно было положить какой угодно сюжет: хоть детективный, хоть сказочный, хоть несколько строчек диалогов из фильмов для взрослых. Формат истории – здесь часть непосредственно сюжета, они многократно переплетаются, и к определенному моменту я бросил попытки отделить одно от другого. Если попытаться без спойлеров пересказать содержание книги, получится нечто несусветное, ни разу не обозначающее то, от чего в итоге получаешь колоссальное удовольствие. В руки современного переводчика попадает книга, написанная в Древней Греции на старом истлевшем пергаменте. Эту книгу уже переводил раньше другой переводчик, но он исчез, оставив после себя лишь рукопись перевода с собственными многочисленными комментариями. Начав работу заново, наш герой тут же понимает, что перед ним – собрание неких эйдетических текстов, где каждая глава содержит тонну отсылок и аллюзий на подвиги Геракла, прямо их не называя, а расследование жестоких убийств мальчиков в Афинах времен Платона ведет знаменитый Гераклес. Например, миф о Немейском льве содержит неоднократные повторения слов «пасть», «грива», «рычать», в случае с критским быком – «ярость», «массивный», «буйный», «свирепый». Ради усиления определенного символизма в ход идут даже описания папируса, на котором был записан оригинальный текст. Так, в случае с Лернейской Гидрой, он был маслянистый, скользкий на ощупь, будто покрытый чешуйками, как змея, в главе с образами Авгиевых конюшен папирус был грязным и вымаранным, а в той, где «состоялась» поимка Цербера, – вонял псиной. И подобных увлекательнейших отсылок к мифам – масса. Но все это – лишь один из многих слоев уникальности этого произведения. Дугой слой – то, что это не просто «книга в книге», это даже уровнем выше! Все действия из настоящего и будущего предстают перед нами в сотне сносок, там идет вообще своя история, параллельно переводу текста, но переводчик так или иначе «общается» с Гераклесом и остальными, словно чувствуя себя божеством, вершителем их судеб, но в остальное время сам попадает в переплет. Иными словами, события в Древней Греции – основа повествования, а в сносках идет совсем другая история, уже из нашего времени, и она ничуть не менее увлекательная. А остальные слои этой истории – слишком спойлерные, чтобы их раскрывать даже намеками, но они идеально соотносятся с повествованием и дарят абсолютно неожиданную концовку, к которой, тем не менее, есть ряд виртуозных подводок и игр с читателем. В общем, данная «книга в книге в книге» – одно из самого необычного, увлекательного и креативного, что я читал. Только за задумку впору ставить высший балл.

Невероятно циничная книга, но в этом и заключается ее прелесть. Автор выдумал целую систему росписи человеческого тела, по сути заменив холсты телами добровольцев. Художники в романе создают целые шедевры, стоимостью в десятки миллионов долларов, используя людей, как правило, молодых. Об этом искусстве «людей-картин» пишутся книги, ему посвящаются выставки, оно обширно рекламируется. Стоимость аренды картины может быть крайне высокой. Покупатель платит за то, чтобы человек, расписанный определенным образом (и, как правило, полностью обнаженный), десяток часов в сутки неподвижно стоял там, где ему, покупателю, захочется. Множество грязных физиологических деталей процесса рисования, подготовки такой «картины», их выставления, осмотра потенциальными хозяевами и составляют большую часть цинизма, низводя человека до простейшего элемента декора. Для книги, написанной в 2001-м году, подобное смачнейшее боди-пиршество со сдиранием кожи, расписыванием гениталий под хохлому, использованием любого уродства внешности во благо художественного замысла выглядит настоящим вызовом обществу, хотя сейчас такое вряд ли шокирует обывателя. А детективный сюжет строится на том, что одна из таких «картин» внезапно пропадает, затем находится убитой, и это обставлено как еще одно произведение искусства, очередной вызов закостенелому обществу.

Научно-фантастический детективный хоррор, в котором зверские, невозможные с точки зрения разумной составляющей убийства предстают как результат случайного эксперимента со временем и с основной теорией физики. Что-то вроде жуткой и очень мрачной смеси «10 негритят» и «Нечто» с целиком научным обоснованием происходящего. Идеальный вариант для сценария к эпизоду «Грани», если бы она все еще выходила.

Твердая НФ, детектив, триллер, ужасы. Сборная солянка, но собрано так аккуратно, что читается на одном дыхании. Рекомендую всем любителям вышеперечисленных жанров (но, в первую очередь, конечно, НФ).

Превосходная вещь! Настоятельно рекомендую всем любителям триллеров и ужастиков

Да, сначала и имена, знакомые из мифов и истории, названия, имя города Афины, одежды, запахи, оливы и смоквы, подвиги Геракла и сноски-объяснения, в которых существует свой собственный сюжет и дальше разрушение четвёртой стены, кажутся интересными и необычными. Ощущаемый дух Греции, античного, философского мира Идей.

Потом увлёкшись и подчёркивая это своё увлечение, любуясь им и наслаждаясь, игрой в эйдезис, переметафоры, смысл во втором дне и тени имени на тени предмета, автор перегружает текст, становится неудобно по многу раз переключаться, переходить по следующей сноске, видеть два мира и времени.

В конце же детектив с загадкой, раскрыть которую уже не жаждется; использование инструментов повествования кровавых и манящих; переосмысление роли Переводчика; нахождение красоты в ужасном и вопросы с такими ответами, что могут понравиться читателям, в чьих руках судьба героев слишком мечтается быть решаемой.

Никак не могу отнести себя к восторженным поклонникам романа. Я уже начинала как-то его читать — меня привлекла аннотация, да и отзывы положительные и обнадёживающие. Но у меня не сложилось, после трети книги я её отложила, как-то тяжело она у меня шла. Может из-за настроения тогда не пошло, а может из-за большого количества сносок, которые приходилось читать в обязательном порядке. Без них никак не обойтись, ведь получается, что читаешь книгу в книге. Автор всё время показывает эту связь, заставляет в неё верить, связь, которая существует между основным рассказом, т.е переводом одной истории и событий, связанных с этим переводом. Это очень интересный приём и он всегда выглядит выигрышно, если подан с интригой, вкрадчиво, заставляя читателя всё время находиться в напряжении и в полном внимании.

Может именно это и не давало мне сосредоточиться просто на событиях, которые разгадывает Разгадыватель загадок Гераклес. Автор меня постоянно выдёргивает и возвращает к Переводчику и его комментариям. И где-то к концу первой трети книги слова «эйдезис» и «эйдетический» начали меня раздражать и постепенно я утвердилась, что Переводчик, постоянно выискивая в тексте эти эйдезисы, тронулся умом основательно и его корпение над пергаментом, неугомонный лепет меня очень раздражал. Хотя признаю, что и здесь есть интрига и она преподнесла сюрприз, хоть и не особо меня удививший.

Что же касается основного события, то здесь, как и ожидалось, присутствует искусство, Академия, философия, восхищение красотой молодых и полных сил мужчин — ведь это Греция, Афины. А Гераклес мне понравился — толстяк, никуда не торопится, но невероятно ловок и если что, то постоять за себя сможет, любит смокву, всё подмечает, но все выводы только у него в голове, Автор не особо утруждается в объяснениях, в основном только констатация фактов. А безумие, которое в итоге раскрыл Гераклес не укладывается в голове. Я конечно читаю и детективы, и триллеры, и хоррор бывает почитываю, но тут меня настигло полное отвращение и недоумение вместе взятые. Может именно этого и хотел Автор, тогда ему это удалось. Я чего то такого и ожидала — и друг, появившийся вдруг через столько лет, и чернота вокруг матери, которую активно рисовал Автор, и явные указки на виновность скульптора, и обгрызанные тела, и даже рабыня в маске... Они в итоге и сложились вместе. Ну а всё остальное безумие это от наркотика, внушения и управления.

А мне, в итоге, книга не понравилась. Ни то, чтобы я расстроена, что потратила на неё время. Вроде бы и интересно и в то же время многое было очевидно и особо не удивило, ну а про «эйдезисы» и сноски я уже говорила.

Фрактальный розыгрыш — вот как следует обозначить жанр этой книги, которая кажется одним из нагляднейших образцов постмодернизма.

Познание, говорит Платон, лестница из пяти ступеней. На первом этапе мы знаем имя. И вся литература полна именами. На второй ступени нами познается определение. Определите мне лишнего человека. На третьей — изображение. И как по-разному произведения изображают мир! На четвертой ступени — знание. И мы погружаемся в примечания и биографии. И наивысшая, пятая ступень — бытие как оно есть. И как нам искать его в литературе не знает никто.

Или вот религия. Кто назовет мне религию основанную на пытках и казнях? Наше просвещенное общество философов не знает такой дикости! У такой религии нет имени. Как определить такую религию? Ее догмы были бы полны противоречий. Изобразить ее культ можно только гротескно с ужасающими подробностями. Знание — противоположность этого культа. Самое бытие восстает против подобных извращенных культов неведомых богов.

Эту книгу можно смело помещать в коллекцию лучших триллеров-детективов современности, рядом с произведениями Жана-Кристофа Гранже («Багровые реки», «Империя волков») и Ю Несбё («Охотник за головами»). Сюжет держит в напряжении до последней буквы, заставляя читателя теряться в догадках. Причём в отличии от многих современных детективов, «Афинские убийства» показывают полную картину, благодаря чему читатель может разгадывать загадку самостоятельно, а автор лишь время ото времени даёт дополнительные факты. Плюс, Сомоса поставил в этой книге очень интересный эксперимент: написал книгу одновременно в прошлом, настоящем и будущем. Приятного чтения.

Классный роман, местами просто шокирует.

Студентам снимают кожу живьем и на открывшихся мускулах рисуют краской какие то картинки, причем студенты добровольцы — это один из примеров безумия в романе — просто ЧУМА!

Местами возбуждаешься, местами впадаешь в ступор от написанного.Дерзкий роман.

P.S.Присутствует ненормативная лексика