Баррингтон Бэйли, Столпы вечности (The Pillars of Eternity, 1982)
Недавно уже пришлось по случаю вспомнить про Баррингтона Бэйли, одного из создателей Новой Волны, несправедливо обойденного наградами в своей родной англосфере, а в Рунете так и вовсе оставшегося практически незамеченным (думается, не в последнюю очередь стараниями агрегатора переводов О. Колесникова, под редакцией которого выполнена большая часть русских версий Бэйли в серии “Координаты чудес”).
Продолжая разговор о романах позднего периода его творчества, которые на русский уже не переводились ввиду вторжения электронных библиотек и СИ в рунетовскую книгоиздевательскую практику, стоит отметить, что у Бэйли (это роднит его с Симмонсом) довольно четко выделяются два почти независимых потока писательской ипостаси: в отличие от Симмонса и Майкла Дж. Харрисона, движутся они не курсом на столкновение, но переплетаются, так что в различные периоды карьеры доминирует то психоделически-маньеристичный, дарующий миру такие шедевры, как «Падение Хронополиса» и «Дзен-пушка», то утилитарно-пальповый, карикатурность которого лучше всего проявляется в «Звездном вирусе» и «Оке ужаса»; поистине печально, что мастеру дзен от НФ на рубеже веков пришлось перебиваться заказами для Вахи (ККФ, не примите за шпильку в свой адрес, вас уже давно исчислили, взвесили, нашли очень легкими, поняли и простили).
Обсуждаемые сегодня «Столпы вечности» — один из последних в карьере Бэйли романов, которые можно с полным правом причислить к первому помянутому мной потоку писательской продукции. Хотя с написанной и изданной практически одновременно Дзен-пушкой эту книгу сравнивать все же тяжело — уж слишком удачный баланс компонентов новой космооперы найден Бэйли в рецепте тамошнего безумного блюда, — я однозначно рекомендую «Столпы» к прочтению тем, кто, подобно мне, остался в смешанных чувствах после «Света» Харрисона. Дело в том, что «Столпы вечности» — это именно то, чем достойна была стать работа Харрисона, если бы автору не взбрело в голову на косую нитку приверстать к «Свету», а затем и всей трилогии о Тракте Кефаучи… мейнстримную линию маньяка Майкла Кэрни и его незадачливой супруги-анорексички Анны, берущую начало в более ранних рассказах. Давайте-ка посмотрим, что это у нас тут?
Искалеченное получеловеческое существо, киборгизированный командир и единственный обитатель собственного корабля, неспособное к существованию без постоянной сенсорной связи с субстратами искусственного интеллекта… Известный на всю Галактику эксцентрик и коллекционер, заказавший этому капитану доставить с планеты-беглянки уникальный чужацкий артефакт… Рыхлая, согнутая под тяжестью собственной культурной и экономической немощи галактическая империя человечества во власти декаданса, странных сексуальных мод и еще более загадочных оккультных поветрий… Гибрид спецслужбы, корпорации и религиозного ордена, прорастающий в правительственные структуры и взыскующий доступа к инопланетным технологиям… Карты Таро, алхимические эксперименты, собрания приверженцев Телемы и Тайной Доктрины, звероголовые нелюди, близняшки-гангстеры и метания взад-вперед по нескольким временным координатам… Бесперечь снующие среди истинных людей киборги, клоны и химеры, чье присутствие уже настолько обычно, что законом теперь позволяется убивать тружениц сексуальной отрасли ради вящего экстаза, если сознание шлюхи подключено к свободному телу-эрзацу и переносится в него после гибели основного… Смешать, взболтать, украсить сверху мятным листиком учения о невыносимой легкости бытия, вечном возвращении и неустанном циклическом повторении Вселенной, которому придан статус государственной квазинаучной религии. Ницше, Пенроуз и Кундера одобрительно кивают, продолжая пилить свои сучья мирового древа вероятностей.
Нет, это не «Свет» Харрисона, это всё «Столпы вечности» Бэйли, выпущенные двумя десятками лет раньше. И «Свет»-то невелик по объему, а Бэйли ухитрился небрежным жестом фокусника, посылающего кролика в корсарский рейд по глубинам шляпы, уместить вышеочерченные идеи на полутора сотнях страниц. Как обычно для этого автора, внецикловых.
«Столпы вечности» никаких жанровых наград не получили, а вот «Свет», пересечения волновых фронтов которого с романом Бэйли почти навязчивы, принес Харрисону две довольно престижных премии; к счастью, «Нова Свинг» и «Пустота» вытягивают общий уровень цикла на высокую оценку.
«Столпы вечности», даже при их богатом и несколько старомодном языке, слишком стремительны и оттого несколько уступают работе Харрисона стилистически, но подробная спецификация персонажей никогда не представляла для Бэйли, склонного небрежно разбрасываться идеями, особого интереса, и все необходимые детали их психологии сверх намеченного широкими мазками фона он предоставляет домысливать читателям; на пространстве средней его книги условные Питер Гамильтон или Конни Уиллис едва успели бы расписать ручку, а что уж говорить про переход к основному действию.
Удостоился бы «Свет» аналогичного признания у критиков без мейнстримной линии, или же его бы не слишком вежливо оттерли в сторонку, как происходило с большинством других книг Харрисона до его возврата в фантастику, вопрос скорее риторический. Как в Голливуде не любят вручать «Оскары» чисто фантастическим лентам, предпочитая им что угодно, от байопиков до семейных драм, так и беженцы из «фантастического гетто» с трогательным тщанием пытаются отстирать родимые пятна своей жанровой принадлежности на белоснежном парусе, поднятом для перехода через тихий океан «настоящей литературы». Беда в том, что из глубин этого водоема слишком часто всплывают диваны. Доказано Харрисоном и Симмонсом, да и Бэнксом.
Оригинал статьи тут.