Вернер фон Браун, человек-авиаконструктор, человек-штурмбанфюрер и человек-ракета, где-то когда-то на перегоне от ракетостроительного завода в Пенемюнде до центра управления космических полётов НАСА сказал – а Томас Пинчон вынес в эпиграф знаменитейшего своего произведения – что природа не знает угасания, а знает только преобразование. Вот этой фразой бы и начать разговор о последнем романе Андрея Ляха, а так же о трёх его романах предыдущих, поскольку, во-первых, и ракетостроение, и авиаконструирование, и немецкий милитаризм (скорее в стиле Второго рейха, нежели недоброй памяти Третьего) играют в разговоре роль огромную, а во-вторых – число три тут некоторая условность, как и любое другое число, любое другое членение. Начав с «Реквиема по пилоту» (2000), продолжив крупноразмерной повестью «В направлении Окна» (2006) и теперь издав Челтенхэм (2019, а написан роман был сильно раньше) Лях пишет одно и тоже сложноорганизованное, самоусложняющееся произведение, то, что иногда называют словом «метароман». Как Набоков, разместивший протагониста «Пнина» среди задников «Бледного Огня», а персонажей «Короля, дамы, валета» проводивший, мельком, перед глазами читателя «Защиты Лужина». Как Фолкнер, чья Йокнопатофа состоит из сквозных отсылок, лейтмотивов и перекличек. Как – читателю русской фантастики это придёт в голову в первую очередь – Стругацкие с их густо и привычно (ко второй-третьей книге) населённым миром Полдня.
И на этом, наверное, следует закончить разговор о сходствах в виду исчерпания самих сходств. Лях выстраивает самобытную – как по отношению к отечественным, так и по отношениям к зарубежным жанровым коллегам — вселенную и его многочисленные терминологические реверансы скорее увеличивают, чем сокращают дистанцию. Он развивает, варьирует, аранжирует в собственных декорациях собственные темы, среди которых главная – скорость. Его герои либо бегут, пока живы, либо на бегу умирают. Живые фон брауновские ракеты. Все три романа Ляха – это не просто динамичные (экшн, действие, боевик) книги, это книги о динамике.
С самого первого романа мы видим мир (как потом поймём – даже два мира, а в перспективе и гораздо больше) некоего неопределённого будущего, широкой, но ограниченной космической экспансии человечества, внутри себя разделённого на две крупных сферы влияния – более-менее эклектичный, скорее англо-саксонский планетарный конгломерат, управляемый землёй, и отчётливо-монолитный, выраженно-германский Стимфал, чью военную (но не политическую) иерархию возглавляет человек по званию маршал, а по имени Джон Джеймс Кромвель – и то, как эти сферы влияния преображаются в театры военных действий, собственно, и составляет весь антураж повествования. В каком-то смысле перед нами не далёкое будущее, а «Европа цезарей! С тех пор как в Бонапарта гусиное перо направил Меттерних» — старая недобрая европейская политика, её моральный закон, спроецированный в звёздное небо с «поправкой на ветер». В такой проекции нет ничего необычного по сути, здесь куда интересней форма. Глобальная, масштабная история панорамируется через очень локальные окна: и персонажи «Реквиема» с «Окном» и персонажи «Челтенхэма» — люди, играющие в происходящем роли далеко не главные. Лях очень интересно работает с оптикой: мы знаем топографию повествования, но не знаем его географию – судьбы Хедли Холла, Терла-Эттина-старшего и младшего соприкасаются с судьбами мира как бы по касательной, все, что мы видим, мы видим наскоро, в промельке, размыто: и это тоже создаёт ощущение огромных скоростей, свист в ушах. Перейдём к роману, пока не оглохли.
Сам «Челтенхэм» представляет собой результат очень интересного эксперимента по жанровому смешению: это, по сути, боевик (со всеми характерными для жанра тропами и механикой), но написанный в совершенно нехарактерной барочной эстетике. Сам зачин романа, флангированный предисловиями, являет нам главного героя, в отношении которого слово герой не столько сюжетная характеристика, сколько профессиональная. Диноэл Тэрла-Эттин – спецназовец, разведчик, контактер – героем всю жизнь работал, это было его водой и хлебом, его повседневностью, бытом, и если раньше протагониста побуждало к действию любимое ремесло, то теперь — потеря любимого ремесла в результате вынужденной демобилизации. Отставник, оказавшийся за бортом после расформирования любимой конторы, отправляется расследовать многоуровневый хитроумный заговор двух разведок не из патриотизма или своекорыстия, а потому что больше ничего не желает, не умеет желать. И далее перед читателем разворачивается серия авантюр, начавшихся не вчера, подсвеченных в предыдущих романах Ляха, уходящих в прошлое и в будущее. Сюжетная линия не то, чтобы разветвляется, скорее прирастает: к истории Терла-Эттина — история Контакта и войны землян со стимфальскими птицами маршала Кромвеля, затем она смыкается с вполне фэнтезийной историей планеты Тратэра, острова Челтенхэм, Англии VIII и её жестокосердного короля нешекспировского Ричарда III Глостера, совершающего вполне шекспировское восхождение на трон. Оттуда тянутся другие веточки – история семьи Ричарда, его детей, и любопытно смотреть с какой виртуозностью Лях замыкает это сложную композиционную архитектуру, сводя всё вновь к истории героя, с которого он начал рассказ. С инженерной точки зрения роман построен идеально, как и с точки зрения стилистической. Бессмысленно хвалить Ляха за стиль, за письмо – отменной чеканки предложения, его работа с деталями, словарный запас, изощрённая описательность, технические отступления – всё это вышито гладью. При этом "шекспировский", феодальный, фэнтезийный пласт романа интегрирован в фантастический, техногенный текст великолепно.
Хочется и далее длить похвалы, но вот здесь у меня возникло ощущение определённого неприятного диссонанса. Для такого языка и такой формально-изощрённой работы содержание кажется каким-то слишком простоватым: оно слишком развлекательное, слишком боевичковое, хотелось бы чего-то поглубже, а поглубже нет. Некие намёки встречаются в историософских вкраплениях, в опасениях иных персонажей (в первую очередь Скифа) грядущей и малоотвратимой гибели человечества после достижения им технологической не по сеньке шапки, но эти намёки так и остаются намёками, они никуда не ведут сюжетно.
Начинает несколько приедаться и этот свойственный боевикам нарочитый титанизм. Абсолютно все главные персонажи — это сверхлюди, уберменьши, стреляющие с двух рук, непобиваемые в рукопашной ни одним супостатом и переживающие какие-либо травмы и кризисы только как паузу для релаксации перед очередным превозмоганием. Повествовательная техника, при всей композиционной виртуозности, тоже несколько однообразна, с таким сильным креном в сторону развлекательной литературы роману не помешала бы детективность, но никакой детективности, никакой загадки нет: мы почти не извлекаем сведения о мире и фабуле постепенно, из каких-то деталей и ситуаций, нет, всё это проговаривается самим автором, выписывающим огромные блоки повествовательной информации. Пусть эти блоки составляют очень мощную кладку, но хотелось бы какого-то разнообразия приёмов, увидеть работу не только зубилом и мастерком, но и что-то более пуантилистичное. Ведь барокко – это комбинация разных форм, а не бесконечное преумножение одной, пусть и весьма удачной. Другим, куда более серьёзным упрёком (особенно к последней трети романа) будут второстепенные женские персонажи – упрёк, увы, типичный для боевиков. Они просто отвратительны. Эти диалоги, эти отношения –штамповка и картонаж. Особенно чудовищны сцены с киборгизированной любовницей Кромвеля и, слава Богу, что они в тексте единичны. Это вдвойне обидно, поскольку Лях умеет работать с разнополыми характерами, сюжетная линия Мериет удалась ему в полной мере, но в упомянутом случае... Это уровень той самой "боевой фантастики", где сисястые порнокрасавицы падают в объятия для поятий к богатырю в промежутках между истериками. Эпизод с Синельниковым – другим сквозным персонажем Ляха — тоже показался мне хоть и не провальным, но весьма спорным и довольно-таки чужеродным. Если средневековые реалии оказались вполне гармоничны выписанному миру, то реалии современные – уже нет.
Однако при всех этих претензиях, иногда достаточно весомых, работа демонстрирует такое мастерство, такую вескость умения, что игнорировать её не следует никак. Следующий роман Ляха ожидаем с огромным интересом, и, думаю, не только мною.
P.S. Поскольку в связи именно с этим романом возникают странные упрёки в малодоступности, то скажу, что я заказал его вот у этого человека. Чего и вам желаю.
цитировать
свернуть ветку
