Когда голова не даёт покою рукам — пиши пропало.
Не пугайтесь, я просто решил разместить то, что некоторыми из вас уже давно прочтено либо в темах, либо на СИ, либо где-то ещё...
Зачем я это размещаю — не знаю. Порыв.
Микрорассказ
НАБЛЮДЕНИЕ
Виктор занервничал ещё неделю назад. Оба шимпанзе не показывали ожидаемых результатов. Статистика летела к чертям, но Виктор не понимал причин неуспеха – животные были здоровы и не выглядели подавленными.
Постановочное задание имело средний уровень сложности — и Джин, и Микки выполняли его прежде вполне успешно, за что были вознаграждаемы любимым лакомством – булкой с абрикосовым джемом.
Но теперь животные словно отупели — протягивая лапу с фигурной вставкой к доске с соответствующими гнездами, они в нерешительности застывали и устремляли растерянный, и даже жалобный взгляд на Виктора. Он не мог скрыть своего разочарования.
В другие же дни, словно подменённые, приматы выполняли задание успешно. В поведении обезьян не было видно системы, по набранной статистике повторений выходило, что их попадания в необходимое гнездо было почти делом случая, слепой удачи.
— Ничего не понимаю, — жаловался Виктор коллеге, Йозефу Штоллю, из отдела зоопсихологии морской фауны.
— Если тебя утешит, мой Парис тоже всё испортил на прошлой неделе, — сказал Йозеф, зло, вспоминая своего «ведущего» осьминога, интеллектом которого он хвастал ещё месяц назад.
– Ты вирусологию «делал»? Может какая-нибудь подострая или стёртая энцефалопатия?
— Да вдоль и поперёк! Томография, биоматериал на все виды «скопий» и «графий»! Иммунология идеальная! Здоровы черти, хоть об дорогу бей.
— Не переживай. Возможно рано ещё. Может быть, патологический агент ещё за пределами чувствительности тестов, дремлет, например.
— Но тогда он и неактивен. Какой с него вред?
— Ну, наверное... Пусть ветеринары скажут, что нам с тобой голову ломать?
— У меня сроки по проекту. Эх! Ладно, пока. Пойду домой, — Виктор шлепнул приятеля по подставленной ладони.
*****
Утром обезьянам удавалось выполнить почти все тесты, включая самые сложные. После двухчасового перерыва они выполняли лишь каждый четвертый тест, независимо от уровня сложности. Статистика вновь «летела» к чертям собачим. На следующий день всё повторялось снова.
День ото дня настроение Виктора портилось. Вопреки давнему обычаю немного выпивать с друзьями на уик-энд лишь дважды в месяц, он стал захаживать в «Империю Рока» почти каждый день после работы. Там он пропускал не менее четырёх стаканчиков бурбона и только затем просил вызвать ему такси.
Проклятые обезьяны! Коротышка-профессор Рейнхольд будет как всегда ухмыляться, и приговаривать — «А я ведь вам говорил, молодой человек! Я говорил. Может, попробуете себя на ниве коммерции, а?» Чертов заносчивый старикашка! Вообразил себя богом зоопсихологии! Да черта с два!
Пьяный мозг, слишком слабый, чтобы сопротивляться личным демонам гнева, рисовал яркие картины мести Рейнхольду. Немалое честолюбие Виктора, как ученого, было глубоко уязвлено уже самим фактом провала, ну а старый профессоришко уж не упустит случая щелкнуть по носу младое поколение.
Утро приносило страдания духа и плоти, как справедливую кару за демоническую вольницу накануне. Виктору становилось стыдно, он злился на себя и своих подопечных. Он кое-как приводил себя в порядок и ехал в лабораторию, навстречу надеждам и разочарованиям.
Впалые щеки, круги под глазами, небритость стали заметны коллегам. Йозеф Штолль всячески старался поддержать приятеля и предлагал посадить приматов на ещё более строгую диету, чтобы стимулировать поиск решения, но Виктор его не слушал — перед глазами у него стояла ухмыляющаяся физиономия Рейнхольда.
13 сентября Джин и Микки выполнили все задания без единой ошибки и на следующий день повторили его в самое подходящее время – когда в отдел приматов явился заместитель директора академической лаборатории и ненавистник Рейнхольд.
Никакой секс не мог сравниться с упоением от натянутой улыбки профессора-пигмея. Опущенные уголки рта, его гримаса лжеудовольствия кричали о том, что хозяин испытывает недюжинный укол ревности. В течение недели нервный Рейнхольд приходил почти каждый день, но обезьяны, раз за разом показывали превосходный результат.
Виктор торжествовал. Он даже вспомнил о своей подруге, Катрин, с которой повздорил на почве дурного настроения. Воодушевленный научными победами и торжеством честолюбия над Рейнхольдом, он позвонил ей и елейным голосом вымолил прощение. Для закрепления успеха Виктор заказал столик в ресторане.
*****
— Слушай, тебе не надоело? – спросила Джин. – Сегодня он опять сам не свой. Мне его уже жаль.
— Ты знаешь, — ухмыльнулся Микки, — я понимаю, что это полный идиотизм, но всякий раз, когда я вижу, как его лицо просветляется, как разглаживаются морщинки и складки на лбу, как он прыгает, воет по-собачьи и бьёт себя в грудь, когда его никто не видит, не могу удержаться от хохота. И всякий раз думаю – как долго это может продолжаться? Просто научный интерес.
— Как хочешь, а я пас, — хмыкнула Джин. – Мне надоела эта забава, да и если сбрендит…
— Да ладно, расслабься. Что он сделает? Перестанет кормить? Ха!
Старая уборщица Дорис ещё час назад закончила свои сюсюканья с ними и оставила ветку бананов милым обезьянкам. Позже она вернётся, чтобы уничтожить следы своего преступления против науки.
цитировать
свернуть ветку