Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Осень 1918 года. Старший следователь ПетроЧК Александра Гинзбург назначена комиссаром в неблагонадёжный полк, который уже потерял двух чекистов. Сможет ли Саша завоевать авторитет у солдат и удержать его командира – легенду Восточного фронта Большой войны Фёдора Князева – под контролем? Особенно теперь, когда Белое движение объединено и может победить. И революционеры, и те, кто почему-то до сих пор считают себя приверженцами традиции, готовы убивать и идти на смерть ради счастливого будущего. Но, воплощаясь в реальность, мечты меняются, а мечтатели трезвеют. Почему в гражданской войне даже победа вызывает ощущение поражения?
***
«Комиссар» Яны Каляевой делает ставку на неослабевающий интерес к Белому движению времён Гражданской войны 1917-1922 годов в России. Что было бы, сорви белогвардейцы джекпот? Использован один из наиболее правдоподобных вариантов развития альтернативной истории: А. В. Колчак погиб в случайной (или кажущейся таковой) дуэли в 1918 году, и его место в оппозиции красным подхватил А. Н. Гришин-Алмазов.
Конечно, значимость отдельных личностей в историческом процессе не настолько велика, как представлялось некоторым фантастам. Но в случае сложнейшей внешней и внутренней политики в ежедневно меняющихся условиях военного времени требуются скорость реакции, непредсказуемость, реальная оценка собственных сил и однозначное «да» или «нет» на множество вопросов и ситуаций. В настоящем история показала, что адмирал Колчак чего-то не учёл.
В иной реальности генерал Алмазов предоставил независимость национальным окраинам, признал итоги Декрета о земле 1917 года, выбил долю военной контрибуции из стран Антанты, предпочёл французов англичанам и ассимилировал эсеров. Появились союзники и деньги. Новый земельный налог вернёт власть крупным собственникам, на которых можно будет опереться. Стабильность внутри страны обеспечит обновлённый до уровня католической святой инквизиции институт православной Церкви. О нюансах внешней политики автор пока молчит.
Художественная основа произведения – со слов самого автора – дискутирует с пьесой В. В. Вишневского «Из хаоса», больше известной как «Оптимистическая трагедия». Там женщина-комиссар среди матросов-анархистов, здесь женщина-комиссар в полку, способном перейти на сторону идеологического врага. Подобие сюжетных ходов и персонажей есть, но всё обыграно иначе. Прежде всего потому, что Вишневский знал материал лично и изнутри, а Каляева осмысливает извне и книжно.
К чести автора, «Комиссар» не превратился ни в любовный роман, ни в сказочную перепевку серьёзной литературы, как это, к примеру, произошло с «А зори здесь тихие…» Б. Л. Васильева в исполнении Д. Н. Зарубиной («Отцова забота»). Влюблённые красноармейские демонессы тут в небесах не летают и когтями никого не дерут. Есть увлечение месмеризмом некоторых ключевых персонажей и правдоподобные отношения занятых и до предела вымотанных людей.
Женский взгляд выражен в ракурсе повествования: всегда из-за плеча командира-мужчины. Урицкий, Бокий, Князев, Щербатов и снова Князев. Лишь в самом конце дописанной на сегодня первой части романа героине приходится действительно взять на себя мужской гендер. До того трагигероическая юность, личные разговоры, утешение раненых, почётная охрана обоза, чудеса самообладания в плену… А комиссару Вишневского в день знакомства с личным составом пришлось стрелять, чтобы не стать жертвой группового изнасилования.
Повествование предполагает хотя бы школьную образованность читателя в отечественной истории. Вставных энциклопедийных статей, персонажей-гидов и сносок, изображающих гружёные золотом железнодорожные составы, здесь нет. Альтернативное развитие подаётся мимоходом, как запоздавшая из-за общей неразберихи новость, и в диалогах: политобработка комиссара и долгосрочное планирование ответственных лиц.
Происходящее нарисовано крупными мазками, без мелких деталей и панорамных планов. Вот часы «Танк» от Картье без описания. Кем-то убит Моисей Урицкий. Белые как-то взяли Петроград, а после и Москву. Распутин канонизирован как Григорий Новый. Достаточно для мыслящего читателя и лаконично в соответствие описываемой эпохе. Удобно тем, что не надо зарываться в материал с головой. Но неглубоко, холодно и отстранённо, и это впечатление усилено далёкой от новояза России начала 20 века лексикой.
Более того, картина упрощает реальное положение вещей. Не прописано многообразие и взаимоотношения российских политических партий и религиозных сект. Почти нет классов и классовой вражды. Не показаны банды уголовников и так называемых «анархистов», а также их представители в коллективах. Будто бы Первая мировая война кончилась разом, как вода из крана, без последствий и угрозы вторжения извне, без возвращения отставших и пленных. Заявлен еврейский вопрос – но сугубо для красного словца, номинально.
Главный герой – человек без имени, рода, племени и пола. Александра Гинзбург, до крещения в православную веру Юдифь. Но так звали погибшую в Белостокском погроме 1906 года сестру, за которую её приняли. Чужое имя, чужие люди, чужая страна. Идеология, заменившая веру. Маузер и отчёты вместо мужа. Сын полка вместо своего ребёнка. Даже рябая разведчица может позволить себе свободные отношения в духе марксистского феминизма Коллонтай, но только не комиссар. Слишком велика ответственность – или тут что-то иное?
В Петрограде, вербуя военного специалиста царской России Андрея Щербатова, Гинзбург решила вылечить его от тифа с помощью месмерических техник объединения магнетических флюидов. Болезнь отступила, но спасённый перешёл к белым. А объединение осталось, и обоих стали посещать странные идеи и общие сны. Откроется ли им предвидение? Сможет ли взаимное чувство, необходимое для подобного слияния, найти хоть что-то общее в конкурирующих идеологиях?
Красные хотят, чтобы каждого человека ценили уже за то, что он человек – ведь это возвышает, позволяет работать для себя и над собой. Белые считают, что каждый должен делом и результатом доказать, что он человек, а не тупой, ленивый и агрессивный скот. И те, и другие дают возможность достижения счастливого будущего, – но красные отбирают нажитое, а белые эксплуатируют неимущих. Что лучше: аванс или получка, подарок или награда? Пока теоретики спорят, практики убивают. Массово и с обеих сторон.
Андрей и Александра – необычная пара. Убитая по документам еврейка и чудом выздоровевший русский дворянин разведены судьбой по разным лагерям. Она живёт чужую жизнь, он живёт взаймы. Ромео и Джульетта или Юдифь и Олоферн? Да, но нет, как любит повторять героиня. Обоих движет идея, оба одержимы служением. Рабочие големы революции. Бездушные исполнители, по выполнении задания обращающиеся в прах.
Александра получит кровавую жертву и чужую душу взамен своей, давно утраченной. Оживит это её или, как после крещения, лишь дело революции? Кого, чтобы выжить, принесёт в жертву Андрей? Бога и веру, с которыми заключил союз Новый порядок, или Веру, сестру свою? Война страшна, она делает из убийства рутину и забирает близких, но гражданская война требует убивать близких самостоятельно. Героям остаётся лишь полный невозможного счастья сон, почему-то до сих пор общий для них двоих. Что будет дальше, покажет второй том романа.
ХХV век. Мощь земной цивилизации безгранична. Её космический флот может уничтожить любую нечеловеческую расу в отдельности и все их вместе взятые. Однако в своём могуществе Земля не замечает нависшей над ней чудовищной угрозы Вторжения Извне, с которой человечеству ещё никогда не приходилось сталкиваться. Надвигающийся вселенский апокалипсис может предотвратить космодесантник-смертник Иван, младенцем найденный в анабиозной капсуле на краю вселенной...
***
«Звёздная месть» Юрия Петухова – это трэшевая смесь западного космохоррора, патриотической криптоисторической фантастики и еретического богословия, существующая вне рамок литературного процесса. Текст будто составлен компьютером, в память которого загрузили все сны и фантазии Клайва Баркера, Василия Головачёва и Сергея Алексеева. Квинтэссенция комиксов и языческого православия. Но почему-то с письмом в защиту Ю. Петухова после обвинения двух его книг в экстремизме выступило пятьдесят российских и советских писателей, в их числе метафизический реалист Юрий Мамлеев и «деревенщик» Валентин Распутин. Какую проблематику, идею, посыл смогли разглядеть все они в его творчестве?
В эпопее пять томов, но во всех единая структура и чётко прослеживающаяся тенденция: фантасмагорический «водевиль» перемежается авторскими рассуждениями о высоком, и от книги к книге объём и градус публицистики повышаются. В послесловии к последней части Ю. Петухов открыто обращается к читателю, объясняя предназначение композиции: он пишет иносказание, и два его пласта не только самостоятельны, но во взаимодействии друг с другом и читателем рождают некие скрытые смыслы. Вспомним уровни восприятия текстов «Прощания с Матёрой» В. Распутина и «Шатунов» Ю. Мамлеева.
Пласт первый, названный самим автором «глупым водевилем». Рептилоиды, протеические амфибии, скорпионоиды, рыбоиды, звероноиды, энергетические существа. Языческие божества, нелюди, нежити и вожди древности в дарковой обработке, заговорщики-сатанисты и демоны преисподней. Стреляющая и летающая футуристическая машинерия всех мастей, телепортаторы, безумные учёные, андроиды и киберы, биомеханические протезы, мутанты и клоны. Живущие голышом дамочки, эротические наваждения и четырёхгрудые (кто больше?) инопланетянки. Всё это взаимодействует с героем-десантником соответственно, но в основном бьёт по голове с присказками «дурак», «повиси» и «дозрей».
Пласт второй – «публицистика». Бог есть, и люди дети Его. Преисподняя реальна и тщится превзойти Его, но лишь извращает творение. «Россы» несут Святой Крест эволюции человечества и гуманистической цивилизации с каменного века и страдают за свой альтруизм. Человеку не место в космосе. Историю пишут выжившие. Выживают не сильные, храбрые и честь имеющие, а слабые, трусливые, лживые и способные убивать в спину. Правят выродки, сознательно и планомерно проводящие политику деградации культуры и вырождения генофонда человечества.
Оба пласта не новы и будто скомпилированы из множества зачастую кардинально разнящихся по всем возможным параметрам источников. Оригинальны возникающие при их взаимодействии смыслы, но кто поручится за то, что они от автора, а не от читателя? Сам Ю. Петухов утверждает, что всё от Бога. За одного пером водят, другой воспринимать душой должен – и от обоих вера нужна. Текст лишь инструмент, читайте-де и перечитывайте. Автор не называет своё пятикнижие, предположим, «Правой Библией» или «Славной Торой», но намёки более чем прозрачны. Пойдём потомно.
В «Системе» Иван познаёт иной мир, его законы и обитателей – Книга Бытия о сотворении мира и человека, о зарождении еврейского народа. «Бунт вурдалаков», где власти Земли не верят десантнику, но посылают на планету Навей – Книга Исхода о бегстве из Египта, синайском даре и устроении походного храма. В «Каторге» герой узнаёт истинных правителей Земли и находит друзей в тюрьме – Книга Левит, излагающая тонкости законодательства и храмовых служб. В «Скитальце» безумец мечется во времени, исправляя свою жизнь – в Книге Чисел евреи скитаются по пустыне. В «Смертельном бое» Иван становится карающим мечом Бога – во Второзаконии Моисей напутствует евреев перед завоеванием Земли обетованной.
Сам автор, судя по всему, считает такой подход не фантастикой, пародией или иным художественным использованием религиозных текстов, а возвращением божественного учения в лоно «росского» традиционализма. Выродки-де за тысячелетия извратили, а он выправляет. В последнем томе Иван объединил в себе максимум сакрально-мифологических значений: от дурака, солдата, каторжника, богатыря, царя, Христа первого и второго до Иоанна Богослова и Моисея. Финальный историко-инквизиторский поход бесподобен: от девяностых и Ленина до генетиков-праегиптян.
В чём смысл учения Ю. Петухова? Обратимся к тексту его пятикнижия. Есть векторно противоположные Бог (развитие) и преисподняя (вырождение), и разделение их – Совесть, она же Черта – проходит в душе каждого отдельно взятого человека. Хочешь остаться с Богом – не преступи. Преисподняя и преступившие выродки творят всё что хотят, ибо дана человеку свобода воли. Бог только верит в человечество, которому остаётся тянуть лямку до последнего праведника, который и станет мечом господним, объединившим всю силу рода. Погибшие с честью в Боге душу сохранят, и «мне отмщение и аз воздам».
Человеку надо бороться с искушениями, исходящими от Первозургов и других воплощений Ога. Автор любит палиндромы и анаграммы, широко применяет народную этимологию, а его интерес к уфологии кончился объявлением всех инопланетян бесами. Посему будет так: «зург» – «груз» наоборот, суть первогрех, гордыня сатанинская. Ог в Библии – царь страны первозданных дубрав Васан, завоёванной Моисеем до Земли обетованной, и последний из некогда живших там рефаимов. Рефаимы, в отличие от нефилимов – гиганты, порождённые от женщин уже падшими ангелами, и мертвецы, которые никогда не воскреснут.
Так о чём эпопея? О том, что бороться с преисподней надо беспощадно: в силе, без сил и сверх силы всякой, не поступаясь совестью, а мёртвые срама не имут. О том, что открытую Богом дверь не закроет никто, но каждый волен не войти в неё или не идти к ней вовсе. О том, что воспитание человека, возраст, пол, национальность и даже его раса в галактических масштабах для Бога значения не имеют. О том, что бес уныния, сомнения и греха червем вползает в каждого и может разрастись внутри в Змея – но каждый способен победить грозного Змея, выдрать когтистого беса из себя и раздавить червем. О том, что надо не пытаться в гордыне превзойти Бога, а гордиться, что создан по образу и подобию Его, и делами доказывать это, чтобы в конце Пути стать равным Богу. О том, что человек всё делает сам, а Бог в него просто верит.
Цикл «Смутное время» Василия Головачёва воистину смутен. Первый том – «Бич времён» – получен путём добавления ещё одной части к роману «Реквием машине времени». Который и без того составлен из четырёх самостоятельных произведений, причём три из них даже публиковались отдельно. Из всех его частей на общем фоне выделяется лишь повесть «Одни мы». Она на голову выше остальных уже иллюзией непричастности к «Расширенной вселенной УАСС». Простые парень и девушка конца двадцатого века, потерявшиеся в пространстве-времени невесть откуда взявшейся циклопической Башни. Неоконченное приключение, любовь и суровое выживание в жанре научной фантастики.
Далее идёт «Схрон» – фактически одно целое с первым, и без того сборным романом. Целиком и полностью стандартное головачёвское повествование, развивающееся по принципу снежного кома. Третий том – «Палач времён» – сиквел, эксплуатирующий детей основных персонажей первых двух книг и Аристарха Железовского из «Реликта». Финальные «Магацитлы» вообще стоят наособицу, поскольку являют собой вольное продолжение «Аэлиты» Алексея Толстого. С одной стороны, в них, как и в «Одни мы», есть привлекательная основа. С другой, привлечение внуков персонажей «Бича времён» и УАСС в который раз делает из необычной повести трудночитаемую конструкцию объёмом с роман.
«Смутное время» всё так же ведёт читателя из футуристического СССР через гипертрофированную перестройку в метафизику. Жизнь – борьба, настоящие люди лишь те, кто умеет и драться, и думать, и любить. Добро должно быть с кулаками, но занимать сугубо охранительную позицию. Стада туров вольготно пасутся на равнине, не боясь львов и волков, но быки мельчают до овец, кролей, мышей – чтобы взрастить героя, закогтиться у бездны на краю и вновь, согласно вселенскому маятнику, беспечно плодиться и расти над собой. Всё те же салочки и чехарда диверсантов и контрразведчиков. Всё то же количественное развитие сюжета, накидывающее новое и неожиданное вместо развития и завершения старого. Быстрее! Выше! Сильнее! Вместе! Соревнование с Marvel всё продолжается и продолжается.
То, что почему-то называют «неоязычеством», усиливается в сравнении с циклами «Реликт», «Регулюм» и даже «Евангелие от Зверя». Мотив посланника к Богу проявляется в полной мере, прямо до светлых Врат Ирия. На арену выходят Кощей Бессмертный, Змей Горыныч и Меч-кладенец в псевдонаучной обработке. Появляется отдельный и архиважный мир магического славянского постапокалипсиса – своего рода неприкосновенный генетический запас нации. Волхвы, вожди и воители, раса разумных медведей, ежеужи и прочие мутанты на заросших сказочными лесами руинах техногенной цивилизации. Неожиданно интересное местечко – но, как и многое у В. Головачёва, лишь намеченное, неразвитое и оборванное.
Цикл важен тем, что здесь автор прямо проговаривает свою философию Времени. Время первично и способно распадаться на пространство и энергию. Множественность миров обусловлена тем, что каждое событие, допускающее вариативное развитие, действительно развивается во всех возможных вариантах, образуя альтернативные реальности. Графически это представлено бесконечно ветвящимся Древом Миров со всеми его корнями, ветвями, листьями, почками, отводками и отростками. На бытовом уровне всё вроде понятно, на вселенском же и квантовом голова идёт кругом. А ещё В. Головачёв намекает на «физику невозможных состояний», делающую возможной абсолютно всё, включая сосуществование взаимоисключающих объектов и процессов.
Именно в этом цикле дана концепция и основные понятия Игры, в которую, к примеру, решил сыграть с кем-то подросший Звёздный Конструктор из «Реликта». Игра – естественное состояние и всеобщий процесс всего сущего во Древе Миров. На тварном уровне она выражается в росте, размножении, индивидуальном развитии, естественном отборе, эволюции. На более высоких – кто знает? В. Головачёв выстраивает ступенчатую иерархию Игры и персонифицирует её уровни в субъектах. Вот такая получается восходящая «лестница»: Оруженосцы, Игроки, Судебные Исполнители, Судьи, Организатор и Представители Заказчика. Это наиболее крупные фигуры, способные лично бороться за исход Игры. Заказчик – он же Творец – вне Игры. Не вполне ясно, разделился ли он на части ради Игры себя с собою вне себя, или только так кажется. Вводятся также понятия «кванк» и «спектр».
Так, Эмиссар ФАГ-а из «Реликта» занимает лишь должность Оруженосца Игрока. «Рыцарем» выступает Игрок уровня Конструктора. Далее следуют Исполнители воли Судей, способные карать зарвавшихся Игроков. Судьи, естественно, следят за соблюдением правил. Есть ещё Организатор Игры – тёмный баламут, названный человечеством Сатаной за дела свои. Представители Заказчика – они же ангелы или зрители – наблюдают за Игрой и наставляют избранных, как Стаса Панова из «Регулюма». Кванк – одиночная личность и двойник себя самого в каждом инварианте бесконечно ветвящегося времени. Спектр – совокупность множества кванков одной и той же личности, способная стать Оруженосцем, Игроком, Исполнителем и Судьёй. Есть ещё уникумы-одиночки наподобие Железовского, не имеющие двойников-кванков, но единолично обладающие всей силой и возможностями спектра.
Приняв во внимание авторские философию Времени и концепцию Игры, начинаешь понимать внутренние взаимосвязи его многочисленных произведений. Все несостыковки сюжетов, алогизмы законов художественного мира и кардинальные изменения персонажей списываются на кванковую природу миров и субъектов. Шаблонность фабул – отражение иерархии и жёстких правил Игры. Открытые финалы возникают из-за принципиальной невозможности понять замысел Творца. Мотив посланника к Богу, вероятно, появился из-за стремления особо просветлённых героев выйти из Игры, как из колеса перерождений сансары. Но понять авторскую концепцию – одно, принять – совершенно другое. Романов у Василия Головачёва много больше, чем в «Мирах Упорядоченного» Ника Перумова, а различаются они между собой подчас меньше, чем кванки Павла Жданова из цикла «Смутное время».
Исау Каирну не повезло родиться не в своё время. В эпоху политиков, бизнесменов и клерков нет места людям, способным одним неосторожным движением крушить мебель и ломать чужие кости. Куда податься герою, если даже американский футбол и профессиональный бокс отвергли его за чрезмерное применение силы? Когда вся Америка стала травить Исау, как зверя, за убийство высокопоставленного чиновника, судьба дала ему шанс. Билет в один конец: случайно встреченный учёный мгновенно перебросил отторгнутого современным обществом дикаря на Альмарик – далёкую планету, чьи условия походили на земные. Оказалось, что в новом мире беглецу уже не надо было сдерживаться и осторожничать. Условия его оказались столь суровы, что даже Исау Каирну пришлось напрячь все силы и волю, чтобы выжить. Наконец-то – впервые в жизни – он оказался в соответствующем ему месте. Он был счастлив.
***
Доподлинное «отцовство» романа «Альмарик» неизвестно и, более того, неопределимо. Точных данных нет. Считается, что его дописали по черновым наброскам Роберта Ирвина Говарда. Не то Отис Клайн, известный в России омнибусом «Опасная планета» от издательства «Армада» 1997-го года. Не то Отто Биндер – автор комиксов, специализировавшийся на Мэри и капитане Marvel, Супермене, Супербое и Супергёрл.
Моё мнение заключается в том, что «Альмарик» – компиляция условно говардовских сцен и образов, проделанная коллективно, как минимум двумя указанными авторами. Существование черновика представляется мне сомнительным. Почему? Weird Tales сенсация потребовалась не для того, чтобы заполнить колонку с мая по август 1939-го года, но чтобы реанимировать интерес постоянных читателей и привлечь внимание публики. Напоминаю, что журнал потерял сразу двух авторов подряд: Р. И. Говард застрелился в 1936-м году, а Г. Ф. Лавкрафт умер в 1937-м.
Почему именно компиляция? Потому, что фрагменты творчества Р. И. Говарда узнаются, но они будто взяты из разных его произведений (и даже циклов). Их слишком много, и они так криво сшиты, что произведение не дотягивает до стилизации. Скорее всего, соучастником (если не инициатором) мистификации был сам Фэрнсуорт Райт, редактор-составитель журнала с ноября 1924-го по март 1940-го. Для чего он пошёл на это? Для того же, для чего почти в каждом номере после самоубийства автора публиковались его стихотворения, а после и рассказы умершего Говарда Филлипса Лавкрафта. Надо было не только почтить память друзей, но и удержать покупателей.
Вероятнее всего, эксперимент не удался, именно потому в «кладовочке» больше ничего и не «нашлось». Спустя номер после финальной части «Альмарика», в октябрьском Weird Tales, словно на пробу повторно печатаются «Черви земли» Роберта Говарда, написанные и опубликованные ещё в 1932-м году – и на этом всё. Автор пропал (как и Г. Ф. Лавкрафт), редактор сменился, журнал и его наполнение стали другими.
***
Персонажи, мир и темы «Альмарика» в равной мере могут принадлежать как Р. И. Говарду, так и любому другому автору. Вот всего несколько примеров.
В повести 1911-го года «Лютый зверь» Джек Лондон уже изобразил молодца из Скалистых гор, способного нокаутировать медведя, но не прижившегося в современном боксе.
У О. Клайна в трилогии «Роберт Грэндон» 1929-1933-го годов есть учёный, открывший мгновенное перемещение на другую планету.
Э. Р. Берроуз в романе «Тарзан и сокровища Опара» 1916-го года описал половой диморфизм затерянного города-государства, женщины которого прекрасны, а мужчины мало чем отличаются от обезьян.
С летающими людьми воевали говардовские Соломон Кейн и Конан.
Подземные вырожденцы, додревние монстры почти божественной силы и последыши нечеловеческих рас, бывшие богами и демонами пращуров человечества, равно встречались у Р. И. Говарда и Г. Ф. Лавкрафта.
Сторонником теории внеземного и гибридного происхождения человечества был О. Биндер.
Откуда могла взяться Стена, разделяющая северное и южное полушария планеты Альмарик, мне не известно, но она более чем интересна.
Главное отличие Исау Каирна от всех подлинных героев Р. И. Говарда в том, что он занимается отстранёнными размышлениями и самолюбованием. Поразительно – но восхваление собственной мощи и неукротимости здесь вложены в уста героя. Вместо монолитного в единстве тела и духа, желания и поступка дикаря или фанатика, от которых даже магия отскакивает, в «Альмарике» изображён рефлексирующий в пределах своих скромных возможностей атлет, похожий на устроившегося работать журналистом выпускника спортфака.
Наконец, если говардовские персонажи живут в тексте, то Исау рассказывает о жизни. Да, есть у Р. И. Говарда и цикл о видениях Джеймса Эллисона, но в каждом из них рассказчик чётко отделён от деятеля, одновременно являясь им в другом воплощении. Здесь подобный персонаж тоже есть – учёный, спасший Исау от правосудия – но это другой человек, который лишь ретранслирует чужое послание. Убери его, и останется один хвастливый рассказчик.
Наконец, герои Р. И. Говарда всегда были самодостаточной неодолимой силой, даже если и водили ватагу. Уж на что-то – но на то, чтобы спасти любовницу, попутно разрушив какой-нибудь тысячелетний культ вместе с городом-крепостью и убив бессмертное чудовище, способностей им хватало. Здесь же Исау для осуществления задуманного потребовалось собрать целое войско.
***
Сюжет романа можно охарактеризовать тремя словами: реактивный, заимствованный и фрагментарный. События, условия и локации сменяются быстро, но связь между ними условна, и никакого плавного перехода даже предусмотрено не было. Будто к одному фрагменту спешно подставляют другой, надеясь, что за их частой сменой никто не заметит некоторых странностей. Например, поразительного сходства сюжетной схемы «Альмарика» с берроузовской «Дочерью тысячи джеддаков» 1912-го года. Или того, что внутренняя логика повествования регулярно подменяется желанием автора сделать что-нибудь неожиданное. Или упрощения условно говардовских сцен до описательных пиктограмм.
К примеру, перечитайте внимательно шестую и начало седьмой главы – ночные злоключения Исау и Альтхи в руинах мраморного города и странная буря, заставшая их утром на равнине. Выбраться из-под трупа гигантского «единорога», обнаружить остатки трапезы людоедов и останки самих каннибалов, бегать во тьме за манящим женским голосом бесформенного монстра, подраться в подземельях с собакоголовыми карликами, закидать камнями огромного паука, встретиться с ходящим в буре Великим Слепым… Не слишком ли много всего и сразу? Р. И. Говард писал проще, но зато полнокровно. А здесь просто свалили всё в кучу.
Что удивительно, «Альмарик» при всех своих недостатках и неустановленном авторстве отторжения не вызывает. Читается запоем, и даже хочется продолжения. Но при внимательном рассмотрении он оказывается не литературным романом, а графической новеллой без иллюстраций. Произведением, в котором рисунки имеют основное значение, а текст на подхвате. Учитывая брата-художника Отто Биндера – Эрла Эндрю Биндера – нельзя отрицать того, что Weird Tales и планировал графический роман, но коллективу не хватило времени, таланта или желания. Жаль. В исполнении Фрэнка Фразетты или отца и сына Ройо я бы ознакомился с комиксом даже сейчас.
Недавно в анонсе я увидела новую книгу Энди Вейера«Проект «Аве Мария», которая должна выйти в декабре этого года. Вспомнила, что читала и смотрела экранизацию его дебютного романа "Марсианин" и пропустила его вторую книгу "Артемида". И решила восполнить этот пробел.
В начале экскурс в историю о "Марсианине" и чуть ниже новые впечатления об "Артемиде".
В результате несчастного случая при эвакуации марсианской экспедиции астронавт Марк Уотни, которого другие члены экипажа сочли погибшим, чудом выжил и остался на Марсе. Следующий корабль прилетит через четыре года, и всё это время ему необходимо продержаться в суровых условиях красной планеты. Запасов продовольствия — всего на несколько недель. Марк включает смекалку и логику, использует свои научные познания в биологии, химии, физике с одной только целью — создать условия для жизни, не умереть и дождаться помощи...
Отзыв от 01.08.2015
В преддверии экранизации решила всё же прочесть книгу, так как шумиха вокруг нее не утихает… Последняя страничка перевернута, книга прочитана, но что-то не так. Какое-то двоякое впечатление у меня от этого сюжета и его реализации. С одной стороны сама концепция очень интересна, выживание человека не то, что на безлюдном острове, а на чужой безлюдной планете. А вот реализация меня опечалила. Я конечно понимала, что без множества технических терминов, процессов и остальных инженерных примочек не обойдется, да и мне как инженеру с одной стороны это даже познавательно, но… Хотелось капельку человечности. Как уже упоминалось во многих отзывах и я с этим полностью согласна, Марк Уотни космонавт, а значит он стойкий и уравновешенный, но он же не робот! Автору конечно виднее, каким должен быть его персонаж, но именно этим своим хладнокровием он подорвал мое доверие к нему. Хотя возможно именно через его саркастический юмор, автор пытался передать тревоги главного героя. Конечно можно долго придираться или восхищаться романом, тут у каждого свое мнение, но это дебют, а потому, не буду я судить очень строго. В общем и целом книга не плохая, при прочтении того как Уотни занимался земледелием, на ум пришла старая песня :
"Жить и верить — это замечательно.
Перед нами — небывалые пути:
Утверждают космонавты и мечтатели,
Что на Марсе будут яблони цвести.»
А в нашем случае, будет колоситься картошка
Еще немного меня задела позиция автора по отношению к другим странам в вопросах связанных с освоением космоса. Скажем так: не тактично как-то… Ну и приближаясь к заветному финалу, всё произошло так стремительно быстро, что я даже не поверила… Надеюсь экранизация выйдет более привлекательной, так как визуально воспринимать все технические моменты проще, хотя в последнее время Р. Скотт меня разочаровывает.
И еще хочу предупредить гуманитариев, собравшихся читать данный роман, освежите в голове курс физики и химии за 8-10 классы, для лучшего понимания происходящего.
Люди здесь занимаются теми же делами, к которым привыкли у себя на родине. Строители и ученые, владельцы небольших лавочек и представители крупного бизнеса — и самым доходным, конечно, является туризм. Десятки тысяч любопытных прибывают на Луну, чтобы пройти по поверхности чужой планеты, поиграть на корте или даже заняться любовью при силе тяжести в 1/6 от земной. В общем, город как город. И жители его подвержены обычным человеческим страстям.
Девушка-курьер по имени Джаз мечтает когда-нибудь заработать достаточно, чтобы приобрести скафандр и лицензию гида. Водить туристов по поверхности планеты, быть уважаемым членом общества. Но не так-то просто совершить скачок с одной социальной ступени на другую...
С присущим ему мастерством и...
Отзыв от 05.11.2021
Скажу сразу — я разочарована. Если в дебютном романе я упрекала автора за то, что он прописал героя без эмоций, то тут проблем стало в 2 раза больше.
Я даже не знаю, для какой аудитории эта книга. Главной героине примерно 26 лет, но ведет она себя словно подросток. При этом занимается доставкой контрабанды. Её главный наемщик, человек богатый, но для очень важной цели привлекает именно нашу барышню, которая в данном вопросе особо не смыслит и может сорвать всю операцию. Ну, т.е. первое, с чем тут проблемы это с логикой или с тем, что автор не смог по-другому завязать сюжет.
Поведение героев тоже оставляет желать лучшего, пафос, нарочитость, задиристость — все, что сейчас модно прописывать у персонажей в жанре Young Adult. "Все такие дерзкие, как пуля резкие.." (с).
А как доходит до простых логических решений — все тупят как первоклассники.
Причем на одной странице мы можем читать про нежные чувства главной героини, а на другой про многоразовый презерватив и количество её половых партнеров...
По стилистике романа, это явная авантюрно-приключенческая история. И если из нее убрать все научные вставки, которые в этот раз были нужны только для раздувания текста, то от фантастики там не останется и следа. Ну, разве что действие происходит на Луне.
И все это собрано в какое-то лоскутное одеяло. Не льется на нас общим потоком, а брызжет как из сломанного душа. Очень рвано.
В принципе, если закрыть глаза на все эти моменты и взять книгу для разгрузочного чтения без претензий, то можно скоротать пару вечеров, ожидание в очереди или длинный путь в транспорте. При серьезном же рассмотрении, это уже разочарование.
Теперь я уже задумалась, буду ли читать новую книгу.
После сильнейшей бури на Марсе коллеги астронавта Марка Уотни посчитали его погибшим и покинули красную планету. Но Уотни выжил и оказался совсем один. Марк не пал духом и проявляет всю свою изобретательность, чтобы выдумать способ сообщить на Землю о своем положении. Теперь за миллионы километров от...
облако тэгов
