Данная рубрика посвящена всем наиболее важным и интересным отечественным и зарубежным новостям, касающимся любых аспектов (в т.ч. в культуре, науке и социуме) фантастики и фантастической литературы, а также ее авторов и читателей.
Здесь ежедневно вы сможете находить свежую и актуальную информацию о встречах, конвентах, номинациях, премиях и наградах, фэндоме; о новых книгах и проектах; о каких-либо подробностях жизни и творчества писателей, издателей, художников, критиков, переводчиков — которые так или иначе связаны с научной фантастикой, фэнтези, хоррором и магическим реализмом; о юбилейных датах, радостных и печальных событиях.
Завершается месяц февраль. Месяц, для любителей фантастики, Жюля Верна. В этом году исполнится 110 лет как он уснул навсегда. Повод, как говорится, имеется. Тем более, таких подробностей майских дней 1884 года из жизни отца-основателя вы не найдёте в книгах супер-знатоков творчества Жюля Верна:
1884 год. Последняя большая поездка Жюля Верна на "Сен-Мишеле III". 13 мая – отъезд из Нанта, 18 мая – стоянка в Виго, 20 мая – торжественная встреча Жюля Верна в Лиссабоне...
Стоп! Сделаем и мы остановку.
2014 год. Август. Португалия. Город Порто. В букинистическом магазине «Livraria-Alfarrabista» мне чуть не стало плохо. На забитых старыми книгами полках, стопками в рост человека на полу, тысячи книг! Нахожу Верна: более трёх метров изданий! из них почти метр – прижизненные! Естественно, на португальском (и это меня немного успокаивает). Около часа перебирал всего Верна. Приценялся... Приобрести всё – моих еврушек не хватит...
Необходимо пояснить: для своей НФ-коллекции, из написанного Жюль Верном, предпочтение отдаю следующим книгам (именно в таком порядке): «Истории Жана-Мари Кабидулена», «Цезарь Каскабель», «Михаил Строгов». Если нет перечисленных, то на крайний случай сойдут: «Найденыш с погибшей "Цинтии"», «Робур-Завоеватель», «В стране мехов». Почему? Да потому, что этих книгах сюжет или герои географически привязаны к Дальнему Востоку. В трёх последних привязка слабенькая – тонкие сюжетные ниточки: с корабля Робура сквозь плотные облака герои романа видят Камчатку, Охотское море, часть Сахалина; в «Найденыше...»: авторство, скорее, Лори, чем Верна, но есть Чукотка; в «В стране мехов», растворяющийся в тёплых водах Берингова моря ледяной остров, «причаливает» к одному из Ближних островков в группе Алеутской гряды, тогда ещё Русской Америки: "...Через шесть дней после спасения зимовщики прибыли в Ново-Архангельск, главный город Русской Америки".
Это последняя строчка романа. Далее – FIN.
Вы, читатель, хорошо знаете закон, какому подчиняется Его Величество Случай. Правильно – «бутерброда!» Среди кучи раритетных книг, изданных при жизни Жюля Верна, только одна «моя»! Тут я делаю грустный вздох: «В страну мехов», первый из двух томов.
Эту запись я сделал ещё весной, когда я только начал оформлять визу для поездки за границу. Далее я перескажу то, что «нарыл» по теме «Верн и Португалия», и под кат положу основной источник в формате pdf. А то, как говорил вышеупомянутый мною Жан-Мари Кабидулен, "Иначе вы не будете знать, что я не ошибаюсь!"
На секунду вернёмся к хронике жизни Жюля Верна:
1884 год... – торжественная встреча Жюля Верна в Лиссабоне.
И так, сто тридцать лет назад в городе, в котором я сейчас нахожусь, торжественно встречали одного из моих любимых писателей!
22 мая 1884 года Жюль Верн прибыл в Португалию по дороге в Рим, где ему была назначена аудиенция с папой Львом XIII. На яхте были брат Жюля Верна – Поль, его издатель Жюль Этцель (младший), сын Мишель с другом и бывший конгрессмен Рауль Дюваль.
Из-за неисправности двигателя яхта "Сен-Мишель III" задержалась в Виго и прибыла в Лиссабон лишь к 15 часам дня. Сойдя на берег, и оплатив стоянку судна – 1000 царей [перевод Гугла], Жюль Верн направился в консульство, где рассказал о целях своей поездки консулу Сальве.
Утром следующего дня по широким улицам Лиссабона Жюль Верн направился к своему португальскому издателю Дэвиду Корацци (он же редактор его книг, изданных в Португалии в серии «Романтика времени») в его рабочий кабинет. Издательская компания Корацци специально закупила 4 тонны угля и 50 галлонов машинного масла для яхты «Сен-Мишель III».
Затем Жюль Верн, отправив с почты несколько строк жене, вернулся на борт яхты, чтобы перекусить. В 14 часов пошёл навестить своего друга банкира Джорджа О'Нила, в доме которого провёл за беседой несколько часов. Вечером, по приглашению Дэвида Корацци, Жюль Верн вновь встретился с Мануэлем Пинейро Шагаса (тогдашнего министра военно-морских сил) и писателями Соломоном Сарраго и Рамахо Ортиганом. Эта встреча состоялась в номере № 45 отеля Браганса. На встрече также присутствовал знаменитый художник и владелец газеты «Антонио Мария» Рафаэль Бордало Пинейро, который подарил французскому гостю великолепную тарелку с изображением ящерицы и других животных.
После ужина, по приглашению Корацци, Жюль Верн побывал на сарсуэле (испанский вид оперетты, где соединены разговорные сцены, пение и танцы) «La Gallina Ciega». Около полуночи, вернулись на яхту. Это была его вторая ночь в Лиссабоне.
Вдохновлённый встречей с французским романистом Рафаэль Бордало Пинейро, публикует в своей газете «Антонио Мария» 29 мая 1884 года шарж на Жюля Верна, снабдив его подписью:
На следующий день, спутники Верна поехали в Синтру (летняя резиденция португальских монархов, красотам местности отдали дань многие, в их числе и Байрон, назвавший Синтру «новым Эдемом»). Сам Верн оставался на яхте до времени, когда на борт поднялся капитан Джон Рибейро де Карвальо Виана. Позже, в своей книге «На земле и на море» (1883), он расскажет об этом визите на «Сен-Мишель III». С Жюль Верном они говорили о книгах и судах, в частности крейсере «Васко да Гама», который был недавно приобретён в Англии. Верну нужна была информацию об этом корабле, а Рибейро Виана был в курсе, потому как был директором военно-морской верфи. После обеда они поднялись на борт «Васко да Гама», воспользовавшись портовым судном «Африка». За проведённую экскурсию и подробный рассказ о крейсере Джон Рибейро спустя месяц получит от Жюля Верна письменную благодарность.
Вот ссылка на тот случай, если на фаянсовых ласточек Пинейро захочется взглянуть:
В субботу 24 мая в шесть часов утра по спокойной воде и под безоблачным небом яхта «Сен-Мишель III» ушла по направлению к Гибралтару.
Это было последнее посещение Португалии Верном.
Продолжение хроники...
25 мая. "Сен-Мишель III" проходит через Гибралтарский пролив. Географическое общество в Оране устраивает торжественное заседание по случаю прибытия Жюля Верна.
10 июня. Стоянка в Боне (Алжир).
18 июня. Прибытие на Мальту, в порт Ла-Валетта. Остановка в Катании (Сицилия). Экскурсия на кратер Этны, стоянка в Неаполе, затем в Чивита-Веккиа.
4 июля. Прибытие Жюля Верна в Рим. Пребывание во Флоренции, затем в Венеции. Факельное шествие перед зданием гостиницы, где остановился знаменитый писатель.
18 июля. Прибытие в Париж. Жюль Верн оставляет издателю первый том «Матиаса Шандора». Некоторые описания были внесены в роман под свежим впечатлением только что проделанного путешествия.
Из двух посещений Португалии (1878 и 1884), как утверждают португальские исследователи творчества Жюля Верна, в романы «перешли» всего лишь два литературных героя-португальца. Причём оба с характерами «несимпатичными».
Добавлю от себя: Негоро – очень нехороший человек, никто не сомневается, но по страницам романов Жюль Верна подобных ему типов разгуливают немало. Есть среди них и испанцы, и англичане и… русские. Огарёв в «Михаиле Строгове», например. Другое дело, что вы не встретите в романах Верна положительного образа португальца. Русскому читателю в этом плане явно повезло.
Основной источник: статья Frederico Jácome «Un francés de visita en Portugal» в журнале «Mundo Vern», Noviembre–Diciembre 2007 (с. 8–10) смотрите под катом:
Благодарю за помощь: перевод с испанского Елену Николас, Константина Гургеновича Асриянца за помощь при переводе с португальского наиболее сложных мест текста.
Пару дней назад в Американской ассоциации писателей-фантастов (Science Fiction and Fantasy Writers of America) наконец-то назвали произведения, которые поборются за Небьюлу, а также за сопутствующую ей премию Андре Нортон. Разумеется, не забудут и фантастические фильмы: один из них отметят премией Рэя Брэдбери. А вот услышим ли мы в этом году имя нового Грандмастера, до сих пор не знаю.
Итак, номинанты.
Роман / Best Novel
Сара Монетт (Кэтрин Эддисон) "The Goblin Emperor"
Чарльз Гэннон "Trial by Fire"
Энн Леки "Ancillary Sword"
Цысинь Лю "三体" ("The Three-Body Problem", перевод с китайского Кена Лю)
Джек Макдевит "Coming Home"
Джефф Вандермеер "Аннигиляция"
Повесть / Best Novella
Дэрил Грегори "We Are All Completely Fine"
Нэнси Кресс "Yesterday’s Kin"
Кен Лю "The Regular"
М. Рикерт "The Mothers of Voorhisville"
Лоуренс Шен "Calendrical Regression"
Рэйчел Свирски "Grand Jeté (The Great Leap)"
Короткая повесть / Best Novellette
Ричард Боус "Sleep Walking Now and Then"
Том Кроссхилл "The Magician and Laplace's Demon"
Алайя Дон Джонсон "A Guide to the Fruits of Hawai'i"
Кармен Мария Мачадо "The Husband Stitch"
Сэм Дж. Миллер "We Are the Cloud"
Кай Ашанте Уилсон "The Devil in America"
Рассказ / Best Short Story
Альетт де Бодар "The Breath of War"
Юджи Фостер "When it Ends, He Catches Her"
Мэтью Крессел "The Meeker and the All-Seeing Eye"
Усман Т. Малик "Resurrection Points"
Сара Пинскер "A Stretch of Highway Two Lanes Wide"
Урсула Вернон "Jackalope Wives"
Алисса Вонг "The Fisher Queen"
Премия Рэя Брэдбери / Ray Bradbury Award
"Бёрдмэн" (реж. Алехандро Гонсалес Иньярриту)
"Первый мститель: Другая война" (реж. Энтони Руссо, Джо Руссо)
"Грань будущего" (реж. Даг Лайман)
"Стражи Галактики" (реж. Джеймс Ганн)
"Интерстеллар" (реж. Кристофер Нолан)
"Лего. Фильм" (реж. Фил Лорд, Кристофер Миллер)
Премия Андре Нортон / Andre Norton Award
Сара Риз Бреннан "Unmade"
Александра Дункан "Salvage"
Алайя Дон Джонсон "Love Is the Drug"
А. С. Кинг "Glory O'Brien's History of the Future"
Сара Маккэрри "Dirty Wings"
Кейт Милфорд "Greenglass House"
Лесли Уолтон "The Strange and Beautiful Sorrows of Ava Lavender"
Премии будут вручать во время традиционного "Небьюловского уик-энда" (Nebula Awards Weekend), который на сей раз пройдёт в Чикаго, но недели на три позже обычного, с 4 по 7 июня.
[Интервью с автором биографий Лимонова и Филипа Дика, а также книги про альтернативную историю и романов с элементами фантастики. Чтоб привязка была. Но вообще он чуть ли не лучший писатель Франции.]
Известнейший французский писатель и режиссер, автор скандальной биографии Эдуарда Лимонова, стал в уходящем году одним из наиболее запоминающихся гостей Эстонии.
Кажется, в Эмманюэле Каррере нет ничего такого, что было бы непримечательно – будь то предки, среди которых участник заговора против Павла I, или писательская карьера, принесшая Карреру множество наград и звание одного из лучших французских сочинителей современности, или биографии Филипа Дика и Эдуарда Лимонова, или участие в жюри Каннского кинофестиваля, или снятые им фильмы, в том числе – о России... Обо всем этом мсье Каррер рассказал «ДД».
Запретный скелет в семейном шкафу
– Британская газета The Guardian назвала вас «самым важным французским писателем из тех, о которых читатель никогда не слышал». В англоговорящем мире вы сравнительно малоизвестны, но на родине вами гордятся. Как вы относитесь к славе?
– Я не столь знаменит, чтобы слава стала для меня проблемой. (Смеется.) Моя писательская репутация росла медленно и на протяжении многих лет. Я шел к успеху маленькими шагами. За последние 15 лет число людей, читающих мои книги, мало-помалу увеличивалось. Мне кажется, это просто замечательно, когда сообщество верных читателей становится все больше и больше. Меня это вдохновляет. С такой славой легче свыкнуться психологически – нет того шока, который сопровождает внезапный успех. С другой стороны, в меня как в писателя это вселяет уверенность. Я не могу сказать, что мой читатель – это мой поклонник. Нет, для меня он скорее партнер: время от времени мы с ним играем в шахматы...
– В вас течет русская кровь, вы неравнодушны к России, к ее истории, культуре, языку. Пишут, что среди ваших предков были как сановники, так и цареубийцы...
– Цареубийцы? Нет, не припомню. Мои предки были белыми, а не красными. Впрочем... Я думаю, речь идет о русском аристократе, который участвовал в заговоре против императора Павла, то есть, можно сказать, был цареубийцей. Но революционером он, само собой, не был. Мой дед со стороны матери был грузин, его супруга, моя бабушка, – русская, после революции они оба уехали из России и встретились в эмигрантских кругах в Париже. Моя мама, Элен Каррер д’Анкосс, урожденная Елена Зурабишвили, появилась на свет во Франции, но домашним языком в семье был русский.
– Насколько ваши корни влияют на вас как на писателя?
– В первую очередь мое происхождение повлияло на меня как на читателя: я полюбил русскую литературу. Однако ее любят и многие французы без русских корней. Русские классики, великие писатели XIX века, стали неотъемлемой частью французской культуры. Моя мама стала крупным специалистом по Советскому Союзу и России, в 1990 году ее избрали во Французскую академию, во Франции это самое высокое признание научных достижений. Из-за маминой профессии я долгое время считал, что для меня как для писателя безопаснее держаться от России подальше.
Мой первый большой контакт с Россией произошел в 2000 году, когда я поехал в Котельнич, город на русском Севере, чтобы снять документальный фильм о венгерском солдате, который содержался в тамошней психушке. После этого я стал ездить в Россию, принялся учить русский, на котором говорю неважно – вот почему мы беседуем на анг-лийском... (Переходит на русский.) У меня очень хорошее произношение, но... (Возвращается к английскому.) Но словарный запас небольшой, и с грамматикой беда. Русские думают, что я знаю русский, когда я говорю первое предложение, потом они разочаровываются... (Смеется.)
– В «Русском романе» вы пишете о вашем дедушке, белогвардейце, который во время нацистской оккупации Парижа был переводчиком у немцев, за что его потом казнили...
– Казнили – не совсем точное слово. Когда война закончилась, он просто исчез. Конечно же, его убили как коллаборациониста, но ни суда, ни приговора не было. К нему домой пришли люди, посадили его в машину – и больше никто ничего о моем дедушке не слышал.
– Как я понимаю, ваша мама была против того, чтобы вы писали об этом эпизоде.
– Когда человек исчезает, он превращается в призрак. В моей семье был призрак – скелет в шкафу, так сказать. Я понимаю, почему мама была против: когда дедушку увели, ей было всего 16 лет, для нее это был страшный удар, она боялась, ей было стыдно, потому что дедушка сотрудничал с немцами... Маме не нравилась сама идея рассказывать кому-либо об этом эпизоде. Но когда писателю говорят, что можно рассказать обо всем, кроме какой-то одной истории, именно о ней ты и хочешь написать. Когда книга вышла, мама на меня разозлилась, но потом мы помирились.
Эдуард Лимонов, парадоксов друг
– Герой вашей самой популярной в России и на Западе книги – русский писатель, скандальный радикал, инакомыслящий бунтарь, национал-большевик и так далее, и так далее. Я знаю, что вы отказываетесь называть книгу «Лимонов» биографией...
– Да, это была бы очень скверная биография: биограф обязан проверять факты, а я этого не делал.
– Почему именно Лимонов?
– Я хотел написать что-то о посткоммунистической России, о моральном климате, о хаотическом русском мире – и искал героя. Случилось так, что я вновь встретился с Лимоновым, которого знал еще в 1980-х в Париже. Я и представить не мог, что он станет однажды вождем русских скинхедов... Еще сильнее я удивился, когда вскоре после смерти Анны Политковской узнал, что в определенных демократических кругах в России к Лимонову относятся с большим уважением. Я захотел изучить это противоречие и отправился в Россию, чтобы написать о Лимонове статью для журнала. Мы не виделись 15 лет. Я попросил у него разрешения быть рядом с ним две недели, он согласился.
Шел 2008 год, впереди маячила президентская кампания, Лимонов хотел принять участие в выборах. Этого не случилось, но я был рядом с ним на пике его политической активности... После этих двух недель я в принципе перестал понимать, что ощущаю к Лимонову – то ли огромное уважение, то ли крайнее отвращение. Тут-то я и понял, что нашел что искал: возможность написать приключенческий роман – ведь жизнь Лимонова состоит сплошь из приключений, – который одновременно стал бы книгой об истории современной России. Лимонов парадоксален. Даже если вы не считаете его героем в реальной жизни, он вполне может стать героем романа.
– Как Эдуард Лимонов отреагировал на вашу книгу?
– Он решил ничего не говорить о ней публично, воздержаться от комментариев. Но я знаю, что он очень доволен моей книгой. Лимонов не согласен с моими оценками, но по большому счету ему все равно. Он достаточно умен, чтобы понимать: книга, которую написал тот, кто с тобой не согласен, лучше книги, написанной твоим обожателем. И еще: Лимонов, конечно, отличный писатель, но ему интересно не столько писать книги, сколько самому быть героем романа. Так что он мне благодарен. Он вычитывал перевод, публикует рецензии на книгу на своем сайте... Да, он сказал мне, что если бы он пришел к власти, такие, как я, были бы в ГУЛаге. Это была полушутка. Для него я – буржуазный интеллектуал, таких людей он презирает.
– Вы осуждали Лимонова, когда он воевал за сербов. Сейчас он поддерживает Путина в том, что касается Крыма и Донецка...
– Я думаю, Лимонов находится ныне в очень неудобном положении. Годами он был оппонентом Путина, и притом очень храбрым оппонентом, не боявшимся пойти в тюрьму за свои убеждения. Лимонов – вечный борец. Беда в том, что Путин тоскует по империи, по коммунизму, по сильной власти точно так же, как сам Лимонов. Путин воплощает в жизнь его мечты...
– Вы начинали как беллетрист и написали пять романов, после чего переключились на нон-фикшн – книги о своей жизни, или жизни других людей, или о том и о другом. Художественная литература вам наскучила?
– Это решение не было сознательным. В середине 1990-х я работал над книгой о кровавом преступлении, которое на самом деле произошло во Франции, в итоге получилась документальная книга «Изверг». Я писал ее целых семь лет. Потом попытался написать что-то придуманное, но не смог – и переключился на документальные книги. Забавно: в то же самое время я начал писать от первого лица. Для меня эти вещи связаны. Когда сочиняешь книгу о придуманном человеке, можно написать «он думает», «он чувствует», – герой ведь в твоей голове.
Сочиняя книгу о реальном человеке, «он думает» уже не напишешь. Только «я думаю». Как ни странно, мне комфортнее писать документальные, полуавтобиографические вещи. Это не рациональный выбор. Мне кажется, это то, что я должен делать. Если я что и умею, то писать нон-фикшн. Тут нет какого-то идеологического презрения к роману как к жанру, «роман мертв» и все такое. Я читаю фикшн, и если мне в голову придет идея художественного романа, я его, конечно, напишу.
– Вас считают чрезвычайно откровенным писателем: в своих книгах вы не щадите ни вашу семью, ни ваших друзей, ни самого себя. Ради чего вы так поступаете?
– (Долгая пауза.) Я стараюсь рассказать что-то о мире через призму собственного опыта. Это все, что у меня есть. Да, опыт – штука интимная. Хотя говорить о себе можно что угодно, это легко, тут нет особого риска. Вопрос в том, что ты говоришь и пишешь о других. Но у меня есть только одна книга, в которой я изложил интимные вещи, касающиеся других людей, – «Русский роман». Я это сделал, я не раскаиваюсь, но впредь делать этого не буду. С другими моими книгами все по-другому – кажется, я не написал ничего такого, что могло бы кому-нибудь повредить. Даже в «Лимонове». Эдуард Лимонов – публичная фигура, и мне все равно, что он думает о моей книге, но он ею, как я уже сказал, вполне доволен.
О странных состояниях сознания
– Одна из ваших первых книг называлась «Берингов пролив» и была посвящена такому жанру, как «альтернативная история», то есть фантастическим текстам о том, что было бы, если бы...
– Я тогда учился на историческом факультете, но об истории знал очень мало – и решил выбрать для диплома тему, которую знал лучше, чем мои преподаватели. В результате появилась на свет эта книга. (Смеется.) Если серьезно, это очень интересно – размышлять о том, каким был бы наш мир, если бы что-то пошло по-другому. Моя книга «Царствие», опубликованная во Франции только что, рассказывает о раннем христианстве, о первых пятидесяти годах после смерти Иисуса Христа. Как крошечная еврейская секта, у которой не было никаких шансов завоевать мир, превратилась в мощную христианскую религию? Для меня это великая загадка. Но именно так все и случилось, хотя история в любой момент могла пойти другим путем. Альтернативная история помогает избавиться от иллюзии исторической необходимости – мол, все могло быть только так и никак иначе. Конечно, если вы верующий, если для вас это воля Божья – тогда вопросов нет...
– Надо думать, увлеченность альтернативной историей привела вас к мысли написать биографию фантаста Филипа Дика, автора романа «Человек в Высоком замке» о мире, в котором Третий рейх победил во Второй мировой?
– Я заинтересовался Диком по двум причинам. Во-первых, это большой писатель, великий писатель, и не только в фантастике, но и в литературе вообще. Я убежден, что Дик столь же важен для нашего столетия, как Достоевский – для девятнадцатого. Мы не можем сказать, что Дик – прекрасный стилист, но то же самое нельзя сказать о Достоевском. Во-вторых, если сопоставить книги Дика и его жизнь, становится видно, что его романы, которые считаются абсолютно фантастическими, на деле тесно связаны с его жизнью. Я работал над книгой «Филип Дик: я жив, это вы умерли» с огромным удовольствием. Я был поклонником Дика, когда начинал работать над книгой, – и через два года, поставив точку, стал любить его романы еще больше. Такое редко бывает, когда пишешь биографию писателя.
– Персонажи Дика часто обнаруживают, что живут в фальшивой реальности. То же можно сказать о вашем романе «Усы», герой которого то ли носил усы, то ли не носил, – и эти усы словно отделяют ложную память от истинной...
– Совершенно верно, этот роман был написан под прямым влиянием Дика. Когда «Усы» вышли, многие критики сказали, что это кафкианская вещь. Критики – как собаки Павлова: читая странную книгу, они рефлекторно вспоминают о Кафке. Но «Усы» не имеют в Кафке никакого отношения, это история а-ля Филип Дик, а-ля «Сумеречная зона», фантастический сериал 1960-х годов... Меня интересуют странные состояния сознания. В моей жизни были периоды, когда я принимал наркотики, кроме того, искаженное восприятие мира – очень интересная штука.
– Вы сами сняли по «Усам» фильм. Насколько трудно снимать кино по своему роману?
– Я не переживаю, когда кто-то другой снимает фильм по моей книге и что-то меняет. Это кино, делайте что хотите, я не вмешиваюсь. «Усы» первоначально хотели снимать другие режиссеры, к ним подступался даже один американец, но – не сложилось. А у меня уже был кинематографический опыт, и я подумал: почему бы и нет? Боюсь, попытка мне не удалась. Книга все-таки лучше фильма, в тексте есть что-то такое, что не работает на экране. Фильм получился неплохим, но в книжной форме эта история – сильнее.
– В 2010 году вы были членом жюри Каннского кинофестиваля. Это весьма почетная обязанность...
– Да, и я получил массу удовольствия. На деле в разное время я видел Канны под самыми разными углами: как журналист, как автор книги, экранизацию которой показывали на фестивале, как сценарист, режиссер, наконец, я вошел в состав жюри. Потрясающий опыт: две недели смотришь хорошие фильмы, обсуждаешь их с интересными людьми... Я не хотел бы так жить все время – ей-богу, я бы с ума сошел, если бы не мог даже дверь открыть сам! – но провести так две недели было любопытно.
– Как вы уже сказали, ваша новая книга – о христианстве. Вы верующий?
– Нет. Я был очень религиозным человеком на протяжении нескольких лет, но это было давно. В книге я рассказываю и об этом тоже. Другое дело, что до сих пор, уже не будучи верующим, я неравнодушен к месседжу, который несет Евангелие. В церковные догмы я не верю, но Новый Завет для меня очень важен. Это для меня главный вопрос: даже если мы – я и мой читатель – не являемся верующими, что оставили нам в наследство два тысячелетия христианской веры? «Царствие» – частично автобиография, частично книга об истории христианства. И еще – размышления о том, что осталось от веры в нашем сознании.
Эмманюэль Каррер
• Родился 9 декабря 1957 года в Париже, окончил Институт политических исследований. Опубликовал первую книгу – биографию Вернера Херцога – в 1982 году.
• Автор пяти романов и нескольких документальных книг, в том числе «Изверг» (2000), «Русский роман» (2007), «Лимонов» (2011), «Царствие» (2014). Книги «Зимний лагерь», «Изверг» и «Усы» экранизированы, последнюю картину снял сам Каррер. Он является также режиссером и автором сценария ряда теле- и документальных фильмов.
• Лауреат множества литературных наград, в том числе – престижнейшей награды «Ренодо» за книгу «Лимонов».
Прошло чуть более недели с запуска краудфандинговой кампании для романа Далии Трускиновской "Единственные". Начало было обнадёживающим, а вот дальше стало невесело. Сейчас собрано 29 400 рублей из необходимого минимума 75 000 рублей. Очень хотелось бы, чтобы первый же опыт (мой) не оказался негативным. Если вам небезразличен этот проект, поделитесь информацией со знакомыми и друзьями. И кстати, каждый участник проекта получает в подарок электронную версию повести Далии Трускиновской "Семья". http://planeta.ru/campaigns/12170
Спасибо Garvi, подсказавшему мне координаты выложенных на ресурсе Хлынина страниц "Пионерской правды" 1959 года с "Гриадой" Александра Колпакова и иллюстрациями Льва Смехова. Все 24 номера с текстом, картинками и предуведомлением А.Колпакова.
облако тэгов
