В этой рубрике мы станем публиковать статьи только о редких и коллекционных изданиях. Разумеется, для таких статей особое значение имеет визуальный ряд, поэтому просим авторов не забывать снабжать свои тексты иллюстрациями.
Конечно никакая это не тайная история, тайная история — это например трёхтомник переписки Кэмпбелла и Хайнлайна, а тут никакие не тайны, тут забытые и неисполненные проекты, утерянные рукописи и непрофинансированные кинопостановки. Существование которых никто не скрывал. В сборнике десятки коротких эссе о разных редких книгах, рукописях, сценариях, о полузабытых художниках, писателях, режиссёрах. Это справочник в вольном формате ностальгирующих читателей и зрителей о ярких культурных событиях своей молодости, которым не нашлось места в современной классике и их не переиздают, не перепечатывают, и не раскручивают для изданий и переизданий. Это гербарий для рассматривания, набор листочков от ушедшей натуры великого золотого века фантастики.
Альбом напечатан на глянцевой бумаге, печать сочная, картинками обильно усыпано.
(Страницы с содержанием сфотографирован покрупнее, можно составить представление о темах статей)
Приятно натыкаться в альбоме на восторженные описание классных фантастических книг, и осознавать что кое-что из этих забытых бриллиантов уже имеется в коллекции. Например сборник рассказов Дэвида Банча (которого мне посоветовал сибирский киберпанк Алексей Шведов):
Или антологии экспериментальной фантастики, составленные Харланом Эллисоном (которые вышли в свет стараниями доктора филологических наук Александра Сорочана из Твери):
И неожиданно узнал что я обладаю какой-то редкостью. В статье про художника Вирджила Финлея, на странице 167, написано:
Можно полюбоваться на эти иллюстрации, они напечатаны в 1975 году другом Финлея, в виде папки с отдельными листами, тиражом всего 1000 экз.
Грант Гейссман (родился 13 апреля 1953 г.) — американский джазовый гитарист и композитор, номинировался на премию «Эмми». С 1976 года он много записывался для нескольких лейблов и играл на гитаре для телесериала Monk, написал музыку к популярным телесериалам «Два с половиной человека» и «Майк и Молли». У него есть четырнадцать альбомов, выпущенных под его собственным именем, в том числе джазовая трилогия Say That!, Cool Man Cool, и BOP! BANG! BOOM!
Грант Гейссман — один из ведущих мировых экспертов по журналам EC Comics и Mad, а также автор и дизайнер нескольких книг по этой теме, три из которых номинированы на премию Эйснера. Например он участвовал в создании двухтомника работ Валли Вуда, том 1, том 2
Перед нами одна из его свежих работ: "История комиксов фирмы ЕС", выпущенная издательством Ташен в сентябре 2020 года. 592 страницы, размеры книги впечатляют: 30 на 40 см, вес 6 килограмм без нескольких граммов. Более тысячи иллюстраций, около ста редких изображений выуженных автором из архива семьи издателей фирмы "Образовательные комиксы" (ЕС — это Educational Comics). Книга охватывает период с 1933 по 1956 год, описывает оба периода в жизни фирмы — 1933-1947, когда М.С.Гейнс печатал обучающие истории и адаптации классики, и период 1947-56, когда руководить издательством стал сын, Уильям Гейнс. Вот тут-то и понеслось: Гейнс-младший разрешил художникам подписывать свои работы чтобы читатели различали авторов и голосовали за лучших иллюстраторов, Гейнс-младший открыл двери для лютых форматов — для ужастиков, мистики, научной фантастики. Вопросов гонораров я не изучил, но в ЕС пришли молодые таланты: Франк Фразетта, Валли Вуд, Эл Фельдштейн, Харви Курцман, Рид Крэндалл. Каждый из этих художников породил целые полчища поклонников, эпигонов, продолжателей и внёс своё вклад в визуализацию фантастики как жанра. Поразительно, все они небольшое время, буквально несколько лет, работали в одном издательстве. Закат фирмы связывают с оголтелостью Маккартизма-антикоммунизма и воцарившейся после этого пуританской моралью. "Пуритане это люди, которым плохо, когда другим хорошо".
Почтовая коробка в которой альбом добрался из Германии за 9,9 евро. Вес брутто 6,5 кг, цена пересылки 820 рублей. (Можно только порадоваться такой дешевизне доставки).
Книга Майкла Ши сама по себе выше среднего стандарта, на фоне альбома становится просто малюткой:
Футляр для альбома из гофрокартона, со всех сторон украшен рисунками в один цвет
Наконец-то добираемся до книги
Форзацы, усиленные коленкором:
Титул
Содержание
Вводная статья про историю фирмы
Образцы карандашных рисунков обложек
И много цветных фотографий:
Валли Вуд:
И многое другое
Рисунок Фельдстейна:
И другие илюстраторы:
В 1980-2000-е некоторые комиксы ЕС были переизданы в твердых обложках и в коробочном варианте.
Наверное к этому надо стремиться. Но нет, не фанат я комиксов, увольте. Этот-то альбом приобрел только ради редких иллюстраций Фельдстейна.
Ляссе шириной сантиметра в полтора:
Книга под суперобложкой: красный коленкор с глубоким тиснением логотипа ЕС
На корешке тоже изящное скромное тиснение, без краски
О выходе этой книги я узнал из крохотного рафинированного сообщества "Про комиксы" https://vk.com/procomixs
которое ведет К.Харитошкин, ориентированный, как я понимаю, на винтажный период в жизни иллюстрации.
В 1978 году Одесское издательство "Маяк" выпустило в серии "Морская библиотека" книгу "Остров дельфинов". Предисловие к произведениям Кларка написал "коллективный" критик Вл. Гаков, впоследствии прославившийся, но в ту пору бывший новичком в литературном цехе.
Мне показался интересным фрагмент, где Вл. Гаков пересказал сюжет романа "Конец детства", опубликованный на языке оригинала 25 годами ранее, но не знакомый советскому читателю.
По личному опыту могу сказать, что в советские времена такие пересказы были едва ли не единственной возможностью хоть что-то узнать о тех произведениях НФ, которые издавались "у них", и никак не появлялись "у нас". Самиздат не в счет, так как среднестатистический и добропорядочный гражданин СССР читал только то, что печаталось многотысячными тиражами.
Сегодня, когда фабулу того или иного произведения — многажды прочитанного — знаешь назубок, довольно любопытно сравнивать вот такие пересказы из прошлого, с устоявшимся своими взглядами.
Ниже привожу этот фрагмент:
Но есть и «другой» Кларк — оригинальный философ и романтик космоса, однажды очарованный звездами да так и сохранивший к ним любовь на всю жизнь. Советский читатель знаком с этой стороной творчества Кларка по отдельным рассказам, разбросанным в периодике и антологиях. Далеким звездам посвящены и главные романы Кларка.
В одном из первых и, пожалуй, лучшем из них — «Конец детства» (1953) — писатель рассказывает о том, как из неведомых космических просторов явились на Землю загадочные инопланетяне, спасающие нашу цивилизацию от опасности самоуничтожения. Выполнив свою миссию, таинственные «стражи» исчезают, а само человечество, забывшее о войне, голоде, национальных распрях, устремляется к звездам, навсегда покидая свою космическую колыбель — Землю. И это уже не человечество в сегодняшнем понимании, а какой-то новый эволюционный вид, новая, высшая форма Разума, перехватившая «эстафетную палочку» прогресса из рук наших далеких потомков…
В таком описании "Конец детства" представляется едва ли не как утопия, этакий пост-Полдень. В моих же впечатлениях "Конец детства", это скорее Реквием по Человечеству, звучащий, если воспользоваться музыкальной параллелью, в стиле "Stabat Mater" Перголези, а весь оптимизм первой части романа, не более чем наркоз перед эвтаназией.
Впрочем, в 1990-х Вл. Гаков написал еще одну статью "Одиссея человечества", где проанализировал "Конец детства" более достоверно и реалистично.
Кстати, в издании от "Маяка" замечательные иллюстрации Е.В. Попова к роману "Остров дельфинов".
Свежая книга, издана сразу через год после появления во Франции.
Что можно сказать — рисунок примитивный, это и не американский реализм в динамике, и совсем не европейская вычурная дотошность чтоб разглядывать как панно. Порой по несколько полос подряд идут угрюмые плоские неразличимые меж собой лица, которые должны были бы выражать разных персонажей — редакторов, писателей, читателей, да еще и разного пола. У Мориссетт-Фана все они на одно лицо.
Понятно что историю жанра уместить в двести страниц сложно, и поэтому некоторые моменты вызывают удивление:
"1883 год. "ХХ век" Альбера Робида, первый роман его футуристической трилогии, которую можно назвать предтечей стимпанка. Предвосхитил "Время, назад!" Филипа К.Дика" (стр. 67)
С какой стати книгу, написанную во времена угля и пара, можно считать предтечей окружающей действительности, и каким боком к строгим инженерным фантазиям Робиды относится роман Ф.К.Дика про оживающие трупы?
Роман 1916 года "Mr Britling Sees It Through", в тот же год был переведен театралом и символистом Михаилом Ликиардопуло (1883-1925) на русский язык, и печатался из номера в номер в течении полугода в петроградском журнале "Летопись", под названием "Мистер Бритлинг пьёт чашу до дна". Книжным изданием перевод вышел в 1918 и больше никогда не переиздавался на русском языке. https://fantlab.ru/work9477
Личные контакты с английскими издателями и писателями способствовали тому, что некоторые переводы были выполнены М.Ф. Ликиардопуло непосредственно с рукописей. Переводы М.Ф.Ликиардопуло отличались верностью оригиналу, глубоким проникновением в суть авторского замысла.
Журнал "Летопись":
Книжное издание 1918 года
Для нового издания Дмитрий Никулушкин исполнил ряд иллюстраций.
"Уэллс еще долго оставался белой вороной в среде левой английской интеллигенции. Сколько бы оговорок он ни сделал, он поддержал войну. Именно этот вопрос был важнейшим. Как было вести себя в создавшихся обстоятельствах? Он и сам не знал. В 1915 году, когда ему предложили поездку на фронт, он отказался, заявив, что он пацифист и ненавидит военщину. Но в 1916 году на фронт все-таки поехал. И в тот же год появился антивоенный роман Уэллса «Мистер Бритлинг пьет чашу до дна».
Война вернула миру Уэллса — большого писателя. «Мистер Бритлинг» был полной неожиданностью для тех, кто готов был поставить крест на этом романисте. А для Европы, уже достаточно истерзанной войной , — настоящим духовным открытием. Уже в «Войне против войны» были абзацы, в отношении которых трудно поверить, что они — из книжки, написанной в поддержку войны. Вот что заявил, например, Уэллс в споре с одним из противников войны, сказавшим, что война «невыгодна». «Доходна война или нет, она отвратительна, безобразна, жестока, она разрушает все лучшие человеческие ценности...
Даже если война будет давать двадцать один шиллинг на фунт... уменьшит ли это отвращение, которое испытывает к ней всякий порядочный человек?» Все, что мог сказать против войны порядочный человек, и было заключено в новом романе Уэллса. В конце «Войны против войны» все чаще повторяется мысль о том, что надо «присвоить» войне освободительную и антивоенную идею.
Действительные цели войны были далеки от тех, которые он ей приписывал. Об этом и написан роман. Роман о детях, которые гибнут на «чужой войне». После появления «Мистера Бритлинга» Истон-Глиб на какое-то время сделался местом паломничества читателей Уэллса. Именно здесь развернулись события, изображенные в романе.
Персонажи романа по большей части принадлежали к ближайшему окружению Уэллса. Леди Уорвик изображена под фамилией леди Хомартайн. Прототипами персонажей романа послужили также местный пастор, преподобный Симонс, генерал Бинг, часто посещавший Уэллсов, молодой немец-гувернер Бютов, сменивший к тому времени фрейлейн Мейер. В романе подробно и достоверно описано множество мелких событий, действительно случившихся в доме Уэллса, — вплоть до истории о том, как герр Генрих (Бютов) потерял любимую белочку, а мистер Бритлинг (Уэллс) обнаружил ее у себя в постели.
С важными событиями, изображенными в романе, дело обстояло иначе. Они были плодом авторской фантазии. Однако почитатели Уэллса восприняли их как нечто совершенно документальное. Еще долго случайные посетители Истон-Глиба деликатно и сочувственно просили Уэллса или кого-нибудь из семьи показать место, где писатель плакал, потеряв на войне сына... Сейчас большая часть романа не производит прежнего впечатления.
Но для тех дней он был событием выдающимся. Уэллс вновь заговорил о том, что занимало умы миллионов его читателей: об отношении к войне, о горечи человеческих утрат, о том, каким будет мир после войны. «Несомненно, это лучшая, наиболее смелая, правдивая и гуманная книга, написанная в Европе во время этой проклятой войны! — писал М. Горький Уэллсу в конце 1916 года . — Я уверен, что впоследствии, когда мы станем снова более человечными, Англия будет гордиться тем, что первый голос протеста, да еще такого энергичного протеста против жестокостей войны, раздался в Англии, и все честные и интеллигентные люди будут с благодарностью произносить Ваше имя».
В романе «Мистер Бритлинг пьет чашу до дна» возмущение Уэллса войной пересилило все те «далеко идущие планы», которыми он руководствовался в своей поддержке войны. В эти годы против войны открыто выступили А. Барбюс, Г. Манн, Б. Шоу, Л. Франк, и Уэллс оказался в этом замечательном ряду. «Мистер Бритлинг — это я сам , — говорил Уэллс . — Это история моего сознания во время войны». Сказано это не очень точно. Сознание Уэллса, достаточно сложно развивавшееся до «Мистера Бритлинга» и в момент его написания, и дальше заставляло его совершать неблагородные поступки.
Так, в появившемся год спустя трактате «Война и будущее» он обливал грязью пацифистов, сохранивших верность своим убеждениям, и выглядело это некрасиво: все эти люди, включая его бывшего друга Бертрана Рассела, сидели в эти дни в тюрьме. Нет, мистер Бритлинг — это не воплощение «сознания» Уэллса, а история его совести, восставшей против его «сознания». Мистер Бритлинг ведет патриотические разговоры. Он пишет статьи и брошюры в защиту войны.
А на фронте идет война. Не война идей. Не война против войны. Идет мировая война. По городам и селам идет война. Тяжелой поступью кирзовых немецких сапог и свиной кожи солдатских ботинок идет война. В мышиного цвета немецких мундирах и цвета хаки английских мундирах, одинаково заляпанных грязью окопов и забрызганных свежей кровью, идет война. Четверть миллиона английских семей оделись в траур.
Один за другим уходят на фронт люди, которым Бритлинг в порыве риторики твердил: «Никто не имеет права оставаться безучастным». Уходит на фронт его сын...
Совсем недавно слова теоретиков и писателей были просто слова. Теперь это людские жизни. Ради чего ведется война? Ради гуманизма? Но такими ли гуманистами показали себя англичане в колониях? И разве не приходится мистеру Бритлингу, возмущенному зверствами немцев в Бельгии, слышать от английских солдат, как «повеселятся» они, когда попадут в Германию? Ради свободы? Но в стране, где спекулянт, землевладелец и ростовщик имеют столь явное преимущество перед производителем, вряд ли стоит слишком распространяться о свободе... От Хью с фронта приходят письма о боях, о товарищах, об окопной жизни — и о том, как все меньше и меньше он понимает, зачем пошел на войну. В ней нет ничего, кроме безумия! Это не их война — не мистера Бритлинга и не Хью... А потом приходит еще одно письмо. Не от Хью. Из военного министерства. Мистер Бритлинг знает, что в нем написано. Не ранен. Не «пропал без вести». Не «взят в плен». Убит.
Эта война затем, чтобы сыновья умирали от пули, выпущенной таким же мальчишкой, сидящим в противоположном окоп е , — так погиб Хью; чтобы сгнивали от ран в плену — так погиб на другой стороне гувернер Генрих; чтобы тонули в Мазурских болотах, чтобы их разрывало в куски под Верденом, чтобы они бежали и падали в корчах, захлестнутые волнами газа под Ипром , — так погиб не один и не два — так погибло одиннадцать миллионов... Эти сцены прозрения и горя мистера Бритлинга, история секретарши Бритлинга Летти, к которой возвращается пропавший без вести муж, письма Хью с фронта были художественной сердцевиной романа. Они не могли не вызвать отклика в душе любого человека, когда-либо пережившего войну. Именно благодаря им книга Уэллса составила этап в духовной жизни английского общества. Она надолго осталась выдающимся образцом антивоенной литературы. Можно сказать, что эта книга явилась предшественницей антивоенных романов представителей «потерянного поколения».
Правда, один из них — Эрнест Хемингуэй — очень ее не любил, о чем и заявил в романе «Прощай, оружие». И думается, у него были для этого основания. Он был уверен, что Уэллс мало что понял в причинах войны и сделал из нее неверные выводы. А выводы Уэллса и в самом деле вызвали протест, причем не десять лет спустя («Прощай, оружие» появилось в 1928 году), а сразу же. С ними не согласился Горький. С ними спорил ведущий английский критик тех лет Уильям Арчер. И многие другие. С «Мистера Бритлинга» начинается богостроительский период в творчестве Уэллса. Для людей, внимательно следивших за развитием его взглядов, в этом не было особой неожиданности. С самого начала нового века Уэллс заявляет себя сторонником некоей новой веры, напоминающей «философскую религию» просветителей. Но конец «Мистера Бритлинга» и несколько богословских произведений, появившихся в последующие годы, непосредственно посвящены разработке этой религиозной системы".
Конец обширной цитаты из уэллсоведа Кагарлицкого.
Хорхе Луис Борхес, обсуждая публицистику Герберта Уэллса, замечал что писатель должен говорить своими книгами, потому что художественное слово общепонятно и гуманистично, а публицистика моментально убивает писателя, сразу обнажает его узкие стороны в рассуждениях.
цитата
Пока автор ограничивается рассказом о событиях или передачей тонких нюансов человеческого сознания, мы можем считать его всезнающим, можем сравнивать его со Вселенной или с Богом; но как только он унизит себя до рассуждений, мы понимаем, что он способен ошибаться.
В данном романе Уэллс остается романистом и писателем, еще не переходит к нон-фикшену, как в 1920-30-е годы. Книга "Мистер Бритлинг и война" не научно-фантастическая, но всё равно интересная. Ведь Уэллса читать — всё равно что с умным человеком разговаривать.
P.S. Как Уэллс пошёл кучно выходить! В Саранске, у профессора А.Б. Танасейчука вышла книжка «Война в воздухе» с иллюстрациями Артура Кадугана Майкла (1881-1965), из издания 1908 года. В оригинале картинки на мелованной бумаге, хотя и небольшие, 14 х 9 см.:
облако тэгов
