| автор |
сообщение |
Тимон 
гранд-мастер
 
|
 5 мая 2007 г. 22:10 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Продолжаем одну из самых популярных тем здесь (старая тема).
сообщение модератора Внимание! Все стихотворения на политическую тематику (независимо от направленности) будут удаляться. За политикой — в ОИ
|
–––
И когда Александр увидел обширность своих владений, он заплакал, ибо не осталось земель, которые можно покорять.. |
|
|
|
ФАНТОМ
миротворец
|
|
9 июня 2011 г. 13:49 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
А. Яшин
Эко дело!
Дерево пожелтело.
С этого всё началось:
Что-то в нём задубело,
Сдвинулось, надорвалось.
Может — слоёв смещенье,
Скрытое до поры,
Как при землетрясенье -
Складок земной коры?
И потекла живица
Лавой к ногам ствола,
Чтоб янтарём сгуститься;
Может, начало зла
Было в безмерном росте:
К небу вознесено,
Стронцием-90
Дерево облучено?
Или жучки-короеды
Взяли его в полон?..
Сверху валились беды,
Снизу, со всех сторон.
Кто-то инициалы
Вырезал на стволе,
Сук в снегопад сломало...
Мало ль какие шквалы
Гнули его к земле!
Жёлтые в хвое пятна -
Жёлтая сыпь в бору.
Поналетели дятлы,
Выстукали кору.
Выдюжит ствол могучий, -
Жалко его рубить!
Может, на первый случай
Следует полечить?
Может, лишь отдыхает,
Не умирает оно,
Просто наряд меняет,
Стужей обожжено?
Просто чуть приболело.
Справится — не бревно!
Но уже всё решено:
- Дерево? Эко дело!
Лесу вокруг полно.
|
–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"
|
|
|
mymla 
миротворец
|
|
9 июня 2011 г. 20:50 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Николай Рубцов
ЭЛЕГИЯ
Отложу свою скудную пищу.
И отправлюсь на вечный покой.
Пусть меня еще любят и ищут
Над моей одинокой рекой.
Пусть еще всевозможное благо
Обещают на той стороне.
Не купить мне избу над оврагом
И цветы не выращивать мне...
1964
|
–––
Проснулась, умылась, нарядилась, улыбнулась и пошла украшать мир! |
|
|
Ayzi
авторитет
|
|
10 июня 2011 г. 12:57 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
«Из чего твой панцирь, черепаха?» –
я спросил и получил ответ:
«Он из мной испытанного страха,
ничего прочней на свете нет».
из чего же смелость у волчицы,
я спросил и получил ответ,
в стаи собираемся как птицы,
нам не страшен даже человек.
из чего же верность у собаки,
я спросил и получил ответ,
с кровью нам она дана богами,
ничего надежней в мире нет.
из чего твоя любовь у мамы,
я спросил и получил ответ,
я в себе ее сплела мечтами,
ничего нежнее в мире нет.
из чего же совесть человека,
я спросил и получил ответ,
даже не хватило бы и века,
изучить того, что в мире нет.
(Лев Халиф)
|
|
|
Полковник
философ
|
|
10 июня 2011 г. 21:13 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Булат Окуджава
Давайте восклицать (Ю.Трифонову)
Давайте восклицать, друг другом восхищаться.
Высокопарных слов не стоит опасаться.
Давайте говорить друг другу комплименты
Ведь это все любви счастливые моменты.
Давайте горевать и плакать откровенно
То вместе, то поврозь, а то попеременно.
Не надо придавать значения злословью,
Поскольку грусть всегда соседствует с любовью.
Давайте понимать друг друга с полуслова,
Чтоб, ошибившись раз, не ошибиться снова.
Давайте жить во всем друг другу потакая,
Тем более что жизнь короткая такая.
|
–––
Чудеса не противоречат законам Природы, они противоречат нашим представлениям о законах Природы. (с) Блаженный Августин |
|
|
Lihin
авторитет
|
|
11 июня 2011 г. 13:51 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Марина Бородицкая.
* * *
Собака лежит как сфинкс,
наполовину в гостиной,
наполовину в прихожей.
Собака лежит как метафора -
наполовину в Европе,
наполовину в Азии.
Служба ее не трудна,
загадка ее не сложна:
она затрудняет проход,
но будит фантазию.
Собака лежит в дверях,
протянувши лапы вперед,
она улыбается Балтике,
хвостом виляет Китаю,
в ней черт-те сколько намешано
характеров и пород, -
вот вскочит! вот огрызнется,
собьется в стаю!
Но столько щенячьей дури
играет в ее крови,
что она себя полагает
лучшей собакой на свете
и думает, что достойна
большой и чистой любви,
а за свои метафоры
только мы сами в ответе.
Песенка
Если крюк торчит в потолке,
что должно висеть на крюке?
Колыбель, мой свет, колыбель,
не тебе ли знать, не тебе ль?
Если встал сундук в уголке,
что должно лежать в сундуке?
Башмачки, мон шер, башмачки
и серебряные коньки.
Если гость плывет по реке,
в челноке плывет, в туеске,
ты пошарь в прибрежных кустах, -
только так, май френд, только так!
* * *
Сограждане!
Затверживайте стихи наизусть,
загружайте головы Диккенсом
и Вальтер Скоттом!
Три аккорда и песенка
про испанскую грусть
обернутся спасительным хлебом,
а то и компотом.
Истинно говорю вам,
ибо хочу помочь:
перечитывайте Майн Рида,
чтоб избежать расправы.
Сколько бы ни тянулась
тысяча первая ночь,
не обезглавят знающего
последние главы.
Пересказывайте прочитанное,
упражняйте память и речь,
подзубрите Овидия -
он так уместен на зоне!
И соседи по камере
будут вас любить и беречь
и возьмут под свое покровительство
воры в законе.
Зимний рэп с Марь-Фёдоровной
Марь-Фёдоровна в кухне
гладит рубашки
моего сына,
рассказывает про
своего сына.
Я сижу напротив,
листаю словарь,
перебираю рифмы
на слово "январь".
- Подобрал котенка,
выбросить жалко
и нельзя оставить:
съемная коммуналка.
Сказала мол устрою
к сестре на работу,
завезла подальше -
эх, да что там...
Я сижу киваю,
гляжу заторможенно,
в уме себя рифмую
с кем не положено.
Солнце показалось и
спать залегло.
- Такой был мальчик жалостливый!
Ничего, прошло.
* * *
Второстепенные английские поэты,
вы руки тянете ко мне из темной Леты
и, как детдомовская ребятня:
- Меня, — кричите вы, — меня, меня!
Да я сама тут запасным стою хористом,
да я случайно забрела на эту пристань,
мне снилась воля, мне мерещился покой...
Но шелестят уже страницы под рукой.
Первостепенные английские поэты
давно пристроены и кушают котлеты,
забвенья молчаливая вода
над ними не сомкнется никогда.
А я переднего уже тяну, как репку,
и кто-то сильный встал за мной и держит крепко,
и вся компания — а стало быть, и я -
за шкирку выхвачена из небытия.
* * *
Жалко Малеевки! Больше такого ковчега
Нам не обресть: всякой твари там было по паре.
Почвенник, западник там от жасмина до снега
Мирно в аллеях бродили и вирши кропали.
Желтого с белым, советского жалко ампира:
Главного корпуса, тертой морковки с капустой,
Серафимовича многострадального бюста
В чьем-то картузе, под лестницей, возле сортира.
Вольницы детской, компании той воробьиной -
Вот чего жаль! Малышей от себя не гоняли,
Ставили Толкина, в съезд горбачевский играли,
Тайно вращали бутылочку в дебрях жасмина...
Жалко голодной зимы девяностого года,
Плова "бухарского" с горькой компотною гущей,
Пряников, кем-то добытых и розданных с ходу,
Страха, веселья, надежды, отчаянно лгущей.
Жалко Малеевки, этой тропы к водопою,
Где замиряются в засуху дикие звери,
Строф о любви с королевскою рифмой тройною,
В ночь голубиную — стулом задвинутой двери.
* * *
Святой Антоний из Падуи,
разыскиватель пропаж,
тут снегу столько нападало,
что след потерялся наш.
Развешены в небе простыни,
раздвинешь — там новый ряд,
лишь пудры алмазной россыпи
под фонарями горят.
Святой Антоний из Падуи,
вершитель малых чудес,
найди мне обруч и палочку
и сад, заросший как лес.
Губную гармошку папину
с коричневым ободком,
насквозь и навек пропахшую
мужским душистым платком.
Верни мне девчачьи россказни,
скамейку, где я ждала
подругу почти что взрослую,
что так волшебно врала,
и ветер воздушно-капельный,
и ливня краткий галоп,
и радость мою, что канула
в седой московский сугроб.
Святой Антоний из Падуи,
запечатленный в веках
простой раскрашенной статуей -
мужик с дитём на руках,
найди меня в этом городе,
зареванную умой,
дай молча хлебнуть из горлышка,
домой вороти, домой.
* * *
Хорошо придворным быть поэтом
В герцогстве иль графстве небольшом,
Сидя у курфюрста за обедом,
Сыто замирать над гуляшом.
Недостатка не иметь в девчонках,
Кругленьких, как барская печать,
Штуками сукна, вином в бочонках
Да окороками получать.
Сдал раз в месяц оду для отмазки -
И пиши что хочешь, и вещай
Про свободу там, про щечки-глазки,
Только графским дочкам посвящай.
Смирную кобылку на конюшне
Грум смазливый кинется седлать,
Пес легавый, не сыскать послушней,
Свистнешь — и примчится... Благодать!
Хорошо придворным быть поэтом -
При любом дворе. Но не при этом.
* * *
Мимо Николаевых,
Князевых и Сориных,
Звягиных, Наумиков
и Кольцовых-Цзен, -
в гости к папе я иду
тропкою проторенной:
тесно на Ваганькове,
я иду бочком.
На Донском просторнее,
вот пойду я к бабушке -
Майя Кристалинская
улыбнется мне,
стюардессы, летчики,
где-то тут и бабушка:
вон она, за Фрумою
Лазаревной Щорс.
И скажу я бабушке:
- Я была у дедушки,
все там аккуратненько,
только нет цветов.
На плиту гранитную
положила камушек:
так у них положено,
камни да трава.
Бабушка и дедушка,
век вы спали рядышком.
В разных полушариях
как вам спится врозь?
С неба скажет бабушка:
- Ты уроки сделала?
Не теряй-ка времени,
музыкой займись.
К другу стихотворцу
Мы вместе пили, мы вместе ели,
Но согласись, мон амур,
Что два поэта в одной постели -
Все-таки чересчур.
Ну да, случаются исключенья,
Вот хоть Верлен и Рембо,
Но их любовные приключенья
Нам повторить слабо.
А вдруг к священной жертве некстати
Потребует Аполлон -
Как мы поймем в тесноте объятий,
Кого к ней требует он?
Не лучше ль двум разойтись поэтам
По койкам — да на покой
И по стишку сочинить об этом?
Прочти, как закончишь свой!
* * *
Пятирублёвик луны
величиной с юбилейный рубль
(были такие когда-то,
мы их называли "пиастры"), -
впрочем, начнем с начала,
сделаем новый дубль:
пятирублёвик луны
затмил небесные астры.
В этом театре теней
он играет главную роль,
женские и морские
организует приливы,
тянет к себе магнитом
земную влагу и соль
и серебрит в кувшине
ветки цветущей сливы.
Если его приложить ко лбу,
головная боль
вдруг утянется вдаль,
отхлынет в ночные архивы.
* * *
Бродишь второй час,
шепчешь галиматью.
Господи, дай пас!
Вот чес-слово, забью!
Молнией — по двору,
мимо всей толкотни:
Ясное дело, вру,
ну хоть разок пасни!
Ты ли не знаешь, как
важно услышать вдруг,
чуть скосолапив башмак,
яблочный этот стук?
Рыжему — по ногам,
тощего обведу, -
жирно им, соплякам,
я уже вечность жду!
Мне бы забить хоть раз,
мне бы игру спасти,
Господи, дай пас!
А промахнусь — прости.
|
|
|
mymla
миротворец
|
|
13 июня 2011 г. 01:34 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Анна Ахматова
x x x
Небо мелкий дождик сеет
На зацветшую сирень.
За окном крылами веет
Белый, белый Духов день.
Нынче другу возвратиться
Из-за моря — крайний срок.
Всё мне дальний берег снится,
Камни, башни и песок.
На одну из этих башен
Я взойду, встречая свет...
Да в стране болот и пашен
И в помине башен нет.
Только сяду на пороге,
Там еще густая тень.
Помоги моей тревоге,
Белый, белый Духов день!
Май 1916
|
–––
Проснулась, умылась, нарядилась, улыбнулась и пошла украшать мир! |
|
|
Наталья В. В.
авторитет
|
|
15 июня 2011 г. 18:22 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Владимир Набоков
Мы с тобою так верили в связь бытия,
но теперь оглянулся я, и удивительно,
до чего ты мне кажешься, юность моя,
по цветам не моей, по чертам недействительной.
Если вдуматься, это как дымка волны
между мной и тобой, между мелью и тонущим;
или вижу столбы и тебя со спины,
как ты прямо в закат на своем полугоночном.
Ты давно уж не я, ты набросок, герой
всякой первой главы, а как долго нам верилось
в непрерывность пути от ложбины сырой
до нагорного вереска.
|
|
|
Aryan
миродержец
|
|
16 июня 2011 г. 02:18 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Экклесиаст
Глава 1
Слова Проповедующего в собрании, сына Давидова, царя в Иерусалиме:
2 Суета сует,- сказал Проповедующий,- суета сует: всё суета.
3 Что пользы человеку от всех его трудов, над чем он трудится под солнцем?
4 Род уходит, и род приходит, а Земля остается навек.
5 Восходит солнце, и заходит солнце, и на место свое поспешает,
Чтобы там опять взойти;
6 Бежит на юг и кружит на север, кружит, кружит на бегу своем ветер,
И на круги свои возвращается ветер;
7 Бегут все реки в море,- а море не переполнится,
К месту, куда реки бегут,-
Туда они продолжают бежать;
8 Всё — одна маята, и никто рассказать не умеет,-
Глядят, не пресытятся очи, слушают, не переполнятся уши.
9 Что было, то и будет, и что творилось, то творится,
И нет ничего нового под солнцем.
10 Бывает, скажут о чем-то: смотри, это новость!
А уже было оно в веках, что прошли до нас.
11 Не помнят о прежнем — так и о том, что будет,-
О нем не вспомнят те, кто будут позднее.
12 Я, Проповедующий, царил над Израилем в Иерусалиме,
13 И предал я сердце тому, чтобы мудростью изучить и изведать
Все, что делается под небесами:
Тяжкую задачу дал бог решать сынам человека!
14 Видел я все дела, что делаются под солнцем,
И вот — всё это тщета и ловля ветра:
15 Кривое нельзя расправить, и чего нет, нельзя исчислить!
16 Сам себе промолвил я так:
Вот я мудрость свою умножил более всех,
Кто был до меня над Иерусалимом,
И много видело сердце мое и мудрости и знанья.
17 Так предам же я сердце тому, чтобы мудрость познать,
Но познать и безумье и глупость,-
Я узнал, что и это — пустое томленье,
18 Ибо от многой мудрости много скорби,
И умножающий знанье умножает печаль.
|
–––
Eramos pocos y parió la abuela |
|
|
Domini
магистр
|
|
19 июня 2011 г. 23:09 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Хосе Горостиза «Смерть без конца».
О, какая слепая радость!
Какое огромное желание!
Пользоваться воздухом, которым мы дышим
Ртом, глазами, рукой.
Какое горячее нетерпение
Потратить всего себя без остатка
В одном-единственном взрыве смеха.
О, эта наглая выскочка смерть,
Добивающая нас издалека,
Дотянувшись до нас через удовольствия,
Которые мы находим
В ничтожной ласке,
В чашке чая.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
19 июня 2011 г. 23:15 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Марина Бородицкая.
* * *
И новенький снежок из тучи
Затопчут в слякоть у метро,
И снова девочке наскучит
Ручной доверчивый Пьеро.
Ей нужен дикий Буратино:
Упрямый рот, нахальный взгляд,
Пусть отдает болотной тиной
Его изодранный наряд!
Унылых крыс привычной скуки
Он разгоняет хохоча:
В чернилах нос, в карманах руки,
А в мыслях — дверка для ключа.
...Пьеро, стремительно мужая,
Издаст поэму той весной,
И век спустя жена чужая
Откроет книжку в час ночной,
Под деревянный храп супруга
Уйдет на кухню до утра,
И неприкаянная вьюга
В окно кивнет ей, как сестра.
* * *
Застужена, еле слышна,
Душа сиротеть не хотела,
Но то, в чем держалась она,
Подпрыгнуло — и улетело.
Теперь ему только и дел,
Что лопать небесные груши
На шабаше ветреных тел,
Покинувших верные души.
И смотрит в пустое стекло,
И воет душа, как волчица:
"Куда ее, с кем понесло?
А если беда приключится?
Опасны мосты над рекой,
Мужчины, машины, овраги...
Неужто ч у ж о ю р у к о й
Придется водить по бумаге?"
Маленькая ночная серенада
Тихо светит месяц ясный
С желтым хохолком.
Трудоголик мой прекрасный,
Выйди на балкон!
Свежевымытая челка,
Галстук — чистый шелк...
Я торчу внизу, как елка
Или серый волк.
Стану сказывать я сказки,
Песенку спою,
Не спрошу любви и ласки -
Просто постою.
Отключи ты, мой желанный,
Весь свой интерком,
Белокурою Роксаной
Выйди на балкон!
Длинноногая отрава,
Что дрожишь, мой свет?
Лондон слева, Мюнхен справа,
А меня и нет!
Взгляд прохладен, труд бесплоден,
На дворе темно...
Что мы только в них находим,
Брат мой Сирано?!
* * *
Под фонарем на сахарном снегу,
У вечности глазастой под вопросом,
Я вензель свой рисую как могу
Мальчишеским ботинком тупоносым.
И связанные крепко за шнурки,
Подрагивая в отгремевших маршах,
Звенят в руке забытые коньки
О леденцовой глади Патриарших.
Там сок томатный, гривенник стакан,
От крупной соли он еще багровей,
Там детство терпеливо к синякам,
А юность исцелована до крови, -
И всё развеется, как снежный прах,
Всё в Лету утечет с весной слезливой!
И лишь уменье бегать на коньках,
Дурацкая привычка быть счастливой,
И светлый лед, и медная труба -
Слышна, хоть с головой в сугроб заройся! -
И обнимая, шепчет мне Судьба:
"Закрой глаза и ничего не бойся".
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
19 июня 2011 г. 23:16 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Марина Бородицкая.
* * *
Простите меня!
Я такая сорока-ворона,
Я кашу варила
В какой-то посуде бездонной,
На блёстки глазела -
Горшок своротила с ухвата,
И пальцев не хватит
На всех, перед кем виновата.
Простите меня:
Я сварила и плохо, и мало,
Я всех вас любила -
И всем-то я недодавала!
Простите, что я
За собой не помыла посуду.
Простите меня,
Потому что я больше не буду.
* * *
Косынка, пижамка, пелёнка,
Прохлада, как в летнем лесу...
Я выкупанного ребёнка
В постель на закорках несу.
Сердитого, теплого зайку
Из ванной везу на спине -
Коленки сквозь нежную байку
Под рёбра втыкаются мне.
Пусть лошадь и кормлена худо,
И масти довольно простой,
А всадник не тянет и пуда -
Зато он сидит как влитой!
И будет наездник он добрый:
Недаром же дал мне Господь
Отличные, прочные рёбра,
Практичную, лёгкую плоть.
Ни роста, ни стати, ни пыла,
Ни прочих изящных затей -
Одна лошадиная сила
Досталась породе моей.
На нас сэкономлены средства,
Зато нам легко на земле:
Ведь мы — переносчики детства,
Мы учим держаться в седле.
Кормящая
Мой возлюбленный, проснулся ты в ночи,
Ищешь грудь мою, спешишь приникнуть к ней,
Что подобна двойням серны. О, молчи!
Сколь прекрасен ты собою, царь царей!
Твой живот смуглее чаши золотой,
Естество нежнее лилий на ветру.
Освежите меня яблок кожурой,
А уж мякоть я на тёрочке натру.
Мёд и млеко у тебя под языком,
Я не чую, что сосцы мои в крови.
Подкрепите меня чаем с молоком,
Ибо я изнемогаю от любви.
* * *
В зимний вечер, в снег и слякоть
Страж мой верный, ангел мой,
Посылает мне троллейбус,
Самый тёплый и сухой.
Ночью тёмной и огромной
С полки сбрасывает мне
Книжку давнюю, родную,
О неведомой стране.
В липкий, душный полдень летний
Он, погоду не кляня,
На скамейке у фонтана
Держит место для меня.
И в толпе, хоть раз в декаду,
Страж мой милый, ангел мой,
Для меня организует
Восхищённый взгляд мужской.
Так чего же мне бояться?
И на что же мне роптать -
Что не можно с ним обняться?
Шкурку сжечь? Врасплох застать?
* * *
Ты маму перерос, мой маленький Меркурий,
И сделались тесны сандалии твои.
Дай мне их доносить! По млечной той лазури
Дай малость полетать на крылышках любви.
На крылышках тугих — не тех, что у Амура, -
На приводе ножном, на крепких ремешках:
У нас, гонцов любви, обветренная шкура,
Кошёлки впереброс, авоськи в двух руках.
В авоськах тех сквозных, в кошёлках необъятных
Сокровищ целый воз, и даже целый бриг:
Игрушек заводных и пряников печатных,
Солёных огурцов и интересных книг.
Я только покружу с заката до рассвета,
А после все дары, весь ворох рассыпной
Сложу к твоим ногам, что выросли за лето:
Постой, не убегай, побудь ещё со мной!
* * *
Чего бы проще: с этакой страной
Расстаться? Да она и слёз не стоит!
Пусть в метриках ей пишут: "Отказной
Ребёнок-даун, внешне монголоид,
Характер тихий, но порой вязать
Приходится. Лакает водку с чаем.
Протянешь руку — может облизать,
А может откусить. Необучаем".
Всего-то шаг до вольного житья:
Бумажку подписал — и прочь сомненья.
Глядишь, американская семья
Ещё заплатит за усыновленье!
Но всё нас тянет в эту маету,
Всё верится: в диагнозе ошибка,
И нам сияет в аэропорту
Кириллицы щербатая улыбка.
* * *
Вот и брошены через плечо
Гребешок и нашейный платочек:
Гребешок, приземлясь на бочок,
Чащей встал, где и зверь не проскочит.
А платок расстелился и лёг
Снежным полем, сплошной целиною,
Чтобы даже Конёк-Горбунок
Не сумел бы угнаться за мною.
Вот и зеркальце брошено вслед -
И раскинулось море широко:
Ни скалы в нём, ни острова нет,
Даже птица устанет до срока.
...Надо опытным стать беглецом,
Чтоб, ещё не достигнув предела,
Обернуться к погоне лицом
И спросить — в чём же, собственно, дело.
* * *
В раннем детстве слова
отбили меня у нот:
взяли численным превосходством,
обошлись простым мордобоем.
В средней школе они
отбили меня у чисел.
В ход пошла стратегия,
отвлекающие манёвры:
на районной олимпиаде,
за шаг до решенья задачи,
мне шептали в ухо,
что икс — это вечно искомое,
а с игреком не дай мне бог заиграться.
Потом слова
отбивали меня у мужей:
одного взяли штурмом, другого измором.
И только дети
поступили тактически верно:
опустили мосты,
впустили противника в крепость
и встали с мисками в очередь
перед походной кухней.
|
|
|
Lion0608
авторитет
|
|
19 июня 2011 г. 23:36 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
ОН! ВВМ
Я вот тоже ору, а доказать ничего не умею................
СКРИПКА И НЕМНОЖКО НЕРВНО
Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
"Хорошо, хорошо, хорошо!"
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
"Что это?"
"Как это?"
А когда геликон -
меднорожий,
потный,
крикнул:
"Дура,
плакса,
вытри!" -
я встал,
шатаясь, полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
"Боже!",
бросился на деревянную шею:
"Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору -
а доказать ничего не умею!"
Музыканты смеются:
"Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!"
А мне — наплевать!
Я — хороший.
"Знаете что, скрипка?
Давайте -
будем жить вместе!
А?"
1914
|
–––
"Some things are NOT FOREVER!"-
Похоронная контора братьев ДеБирсян |
|
|
Lihin
авторитет
|
|
19 июня 2011 г. 23:49 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Эмили Дикинсон. Перевод с английского Григория Кружкова
Heart! We will forget him
(47)
Сердце, забудем его совсем -
Вытравим даже след -
Ты позабудешь его тепло,
Я позабуду свет.
Так начинай — я за тобой
Смело пойду вперед -
Поторопись! Промедлишь -
Память его вернет.
I never lost as much but twice
(49)
Два раза я теряла все -
Вот так же, как теперь,
Два раза — нищей и босой -
Стучалась в Божью дверь.
И дважды — с Неба — мой урон
Был возмещен сполна.
Грабитель мой — Банкир — Отец -
Я вновь разорена.
Exultation is the going
(76)
Вдохновенье — это выход
В море — сухопутной крысы -
Так скользит по волнам шхуна -
Мимо мола — мимо мыса -
Так моряк, в горах рожденный,
С брызгами соленой пыли
Хмель божественный вдыхает
Первой океанской мили -
I never hear the word "Escape"
(77)
Услышу невзначай: "Побег" -
И сердце так забьется,
Как будто хочет улететь
И на свободу рвется!
Услышу невзначай: "Мятеж" -
И не могу заснуть я -
И снова, как дитя, трясу
Своей решетки прутья!
These are the days when Birds come back
(130)
В такую пору — невзначай -
Одна из улетевших стай
Вдруг прилетит назад.
И солнце — нам внушая дурь -
Льет золотистую лазурь
В открытые глаза.
Тепло — но краткому теплу,
Увы, не обмануть пчелу -
Прозрачный воздух чист,
Но луга поредел букет -
И медленно сквозь зябкий свет
Слетает зыбкий лист.
О таинство закатных дней,
Причастие родных теней -
Ужель разрешено
Мне твой священный хлеб вкусить -
Принять твои дары — испить
Бессмертное вино!
If I shouldn't be alive
(182)
Если я не доживу
До январских дней,
Покормите за меня
Красных снегирей.
Если поминальных крох
Вы им припасли,
Знайте — я благодарю
Вас из-под земли.
I held a jewel in my fingers
(245)
Я сжала аметист в руке -
И спать легла -
"Он мой, — шептала я сквозь сон -
В нем нету зла".
Проснулась — где мой талисман?
Исчез — во сне -
Лишь аметистовая грусть -
Осталась мне -
I'm Nobody! Who are you?
(288)
Я — Никто! И ты — Никто?
Значит — двое нас.
Тише — чтобы не нашли -
Спрячемся от глаз!
Что за скука — кем-то быть!
Что за пошлый труд -
Громким кваканьем смешить
Лягушачий пруд!
The Soul selects its own Society
(303)
Свое божественное общество
Душа найдет -
Все ее избранные — собраны -
И заперт вход -
Пусть колесницы — перед окнами -
Томят коней -
Пусть на колени императоры
Встают пред ней -
Лишь одного — на нем же сходится -
Как клином — свет -
Найдет — и дверь замкнет, как устрица,
И щели нет -
The sweetest Heresy received
(387)
Одна — отраднейшая — есть
Из ересей земных -
Друг друга в веру обратить -
В Религию Двоих -
Так много на земле церквей -
Так мелок — ритуал -
Что неизбежна благодать -
Ты — Скептик — проиграл -
Through the Dark Sod — as Education
(392)
Сквозь Школу Мрака — Школу Праха -
Сперва пройти -
Чтоб облачиться в блеск атласный -
И расцвести -
Чтоб Лилией среди долины -
Царить — звеня -
Забыв тяжелый запах глины
В сиянье дня -
If you were coming in the Fall
(511)
Шепни, что осенью придешь -
И лето я смахну,
Как надоевшего шмеля,
Прилипшего к окну.
А если год придется ждать -
Чтобы ускорить счет -
Смотаю месяцы в клубки
И суну их в комод.
И если впереди — века,
Я буду ждать — пускай
Плывут века, как облака
В заокеанский рай -
И если встреча суждена
Не здесь — в ином миру,
Я жизнь сдеру — как шелуху -
И вечность изберу -
Но мне — увы — неведом срок -
И день в тумане скрыт -
И ожиданье — как оса
Голодная — язвит.
I took my power in my hand
(540)
Я с Миром вышла воевать -
В гордыне, как в броне -
Давид был малость посильней -
Но я — смелей вдвойне -
Успела камешек метнуть -
И мощь меня смела -
Был Голиаф — великоват -
Иль слишком я — мала?
The Spider holds a Silver Ball
(605)
Паук — сам из себя — прядет
Серебряный уток -
Разматывая, как танцор,
Мерцающий моток -
Его призванье — украшать
Убогость наших стен -
Как бы из пустоты — творя
Свой дивный гобелен -
Из мысли — целый мир соткать -
И радугу — из мглы -
Чтоб через час — комком свисать
С хозяйкиной метлы -
Our journey had advanced
(615)
Мы вновь пошли вперед -
И вывел нас маршрут
К тому скрещенью всех дорог,
Что вечностью зовут -
Дрожа — споткнулся шаг -
В ногах — свинцовый вес -
Град впереди — но перед ним -
Загробья мертвый лес -
Но отступленья нет -
И нет пути назад -
А там — Бессмертья белый флаг -
И Бог — у каждых врат -
It makes no difference abroad
(620)
Все будет — так же, как всегда -
День сгонит тьму со щек -
И с треском распахнет Рассвет
Свой огненный стручок -
И будут лепетать ручьи -
И клен шуршать листвой -
И не собьется с такта дрозд -
Когда пройдет конвой -
Голгофа — или Страшный суд -
Шмелю и горя нет -
Разлука с Розой — для него -
Громадней всяких бед.
A long, long Sleep, a famous Sleep
(654)
О долгий — долгий — скучный Сон -
Без проблеска зари -
Где пальцем не пошевели,
Ресницей не сморгни -
Что с этой праздностью сравнить?
Ужели так — все дни -
Томиться в каменном плену,
А погулять — ни-ни?
Alter! When the Hills do
(729)
Измениться? Если
Горы лягут в падь -
Усомниться? Прежде -
Солнце двинет вспять!
От Тебя — отречься?
Мураве полей -
От росы небесной?
От себя — скорей -
Drama's Vitallest Expression
(741)
Драмы высшее мерило -
Ежедневный быт -
Средь обыденных трагедий -
Тех, что день сулит -
Сгинуть — как актер на сцене -
Доблестней всего -
Если пустота — в партере -
В ложах — никого -
Гамлет бы и без Шекспира
Доиграл сюжет -
О Ромео и Джульетте -
Мемуаров нет -
Человеческое сердце -
И его стезя -
Вот единственный Театр -
Что закрыть нельзя -
It dropped so low
(747)
Столь низко пал — в моих глазах -
Я видела — как он -
Вдруг раскололся на куски -
Издав печальный звон -
Но не судьбу бранила я -
А лишь себя одну -
Что вознесла — такой предмет -
В такую вышину -
This Consciousness that is aware
(822)
Душа, что с миром говорит
И щурится на свет,
Узнает, что такое тьма
И что такое смерть -
И одинокая тропа
Меж опытом земным
И главным испытаньем — тем,
Что следует за ним -
Тогда она навек поймет,
Узнав себя саму,
Что знания не передать
Никак и никому.
Бродить навек сама с собой
Душа осуждена,
Как будто с неразлучным псом,
И все-таки — одна.
They ask but our Delight
(868)
У этих Неженок Земли
В их жизни быстротечной
Одна мечта — отдать себя
За тень улыбки встречной -
We outgrow love like other things
(887)
Мы вырастаем из любви -
И прячем вещь в комод -
Пока на бабушкин фасон
Вновь мода не придет.
Death is a Dialog between
(976)
Смерть — это разговор двоих -
В ней спорят Дух и Прах.
Смерть говорит — "Все в мире тлен" -
А Дух — "Как бы не так" -
Смерть спорит — бьется об заклад -
Но Дух стремится прочь,
Свой бренный прах — как ветхий плащ -
Отбрасывая в ночь -
Not all die early dying young
(990)
Не всяк умерший молодым
Безвременно поник -
Бывает юноша — седым,
Ребячливым — старик.
Судьба свершается над тем,
Кто стать собой успел -
Деяний счет, а не годов
Решает — кто созрел.
The dying need but little, dear
(1026)
Что нам потребно в смертный час?
Для губ — воды глоток,
Для жалости и красоты -
На тумбочке цветок,
Прощальный взгляд — негромкий вздох -
И — чтоб для чьих-то глаз -
Отныне цвет небес поблек
И свет зари погас.
Experiment to me
(1073)
Все люди — тайна для меня -
Содержится во всех
Один незаданный вопрос -
Не пуст ли сей орех?
Попробуй сразу угадай -
На вид — совсем неплох -
Для белочки и для меня -
Подарок ли? Подвох?
There are the Signs to Nature's Inn
(1077)
Природы постоялый двор
Распахнут круглый год -
Для жаждущих и зябнущих
Сюда — свободный вход.
Гостеприимство — вот ее
Единственный закон -
Для нищеброда и пчелы
Равно годится он.
Усталым, алчущим — свой хлеб
Она подаст всегда -
Две вывески над ней — Рассвет
И первая Звезда.
To pile like Thunder to it's close
(1247)
Нагромоздить миры — как гром -
И разнести их в прах -
Чтоб содрогнулись все и вся -
Вот это — о стихах -
И о любви — они равны -
То и другое — Вспых -
И — Тьма — кто Бога увидал -
Тому не быть в живых -
A Word dropped careless on a Page
(1261)
Одна случайная строка
Порой зацепит глаз -
Когда творца простыл и след -
Сильна зараза фраз -
И через целые века,
Быть может, ты вдохнешь -
Того отчаянья туман -
Той малярии дрожь.
September's Baccalaureate
(1271)
Сентябрьский бакалавриат
Включает крик ворон -
Сверчков за стенкой — ветра шум -
И ветхой рощи стон -
Он учит исподволь, без слов
Глупца и мудреца -
И с философией роднит
Усталые сердца.
The Spider as an Artist
(1275)
Паук — художник красоты -
Не очень знаменит -
Хотя его таланты
Всегда вам подтвердит
Любая честная метла
В любом земном краю.
О мой непризнанный собрат -
Дай лапу мне свою!
That short — potential stir
(1307)
Это последний шаг,
Неизбежный для всех -
Шум и переполох -
Этот почти успех -
Этот почти скандал -
Смерти наглядный шок -
Бросил бы все, сбежал -
Если бы бегать мог -
Floss wont save you from an Abyss
(1322)
От бездны нитка не спасет,
Надежнее — канат -
Хотя канат — как сувенир -
Немножко грубоват -
Но что ни тропка — то провал -
И что ни шаг — пролом -
Так что вам, Сэр, канат иль нить?
Недорого берем -
How much the present moment means
(1380)
Как много значит миг для тех,
Кто только им богат!
Повеса — Щеголь — Атеист -
Лелеют — будто клад -
Один быстротекущий миг -
Пока у самых ног
Вскипает — затопляя их -
Бессмертия поток -
How brittle are the Piers
(1433)
Какой неверный, шаткий Мост
Пред нашей Верой лег -
Как бесконечен — по нему
Шагающий поток -
Господь нам постелил доску
На вечны времена -
Проверить — Сына посылал -
И тот сказал — прочна.
To mend each tattered Faith
(1442)
Чтоб аккуратно зачинить
Изодранную Веру -
Нужна невидимая нить -
Из воздуха — к примеру -
Стежок невидимой иглы -
Взгляните — вот как ловко -
И вновь она — целехонька -
Сияет, как обновка!
The Road was lit with Moon and star
(1450)
Звезда над полем — и луна
Осеребрила склон -
Далекий путник на холме
Сияньем окружен -
Какую он штурмует высь -
Печальный сын равнин?
Но эту даль и млечный свет -
Он оправдал — один -
The fascinating chill that Music leaves
(1480)
Хмель музыки — земной залог
Неведомых отрад -
Взлелеянный в людской душе
Благоуханный сад
Нездешних, гибельных блаженств -
Бродячий дух иль бес,
Влекущий нас куда-то ввысь -
Но не к Творцу Небес.
Pass to thy Rendezvous of Light
(1564)
Туманна переправа
Туда, где Свет нас ждет -
Ты перепрыгнул эту тьму -
А мы плетемся вброд!
Cosmopolites without a plea
(1589)
Космополиты туч и рощ
Там — в небе — надо мной -
Они летят — куда хотят -
Им каждый край родной.
Я слышу их издалека -
И вижу райский свет -
Стучите и откроют вам -
Вот их простой Завет.
The going from a world we know
(1603)
Из мира в вечность переход
Схож с детскою игрой -
Когда не терпится узнать -
Что там — за той горой?
А за горою — новый мир
И всяких див не счесть -
Но стоило ль оно труда -
Так долго в гору лезть?
Within that little Hive
(1607)
В этом маленьком улье,
Где выбран до капли весь мед,
Только воспоминанье -
Пчела золотая — живет.
The grave my little cottage is
(1743)
Могила — маленький мой дом,
Где я храню уют -
И терпеливо жду тебя,
Как только жены ждут.
Ведь разлученье не навек,
Пройдет какой-то круг,
И вечность нас соединит
С тобою, милый друг.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
20 июня 2011 г. 23:49 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Леонид Губанов.
Стихотворение
о брошенной поэме
Посвящается А.Галичу
Эта женщина недописана,
Эта женщина недолатана.
Этой женщине не до бисера,
А до губ моих — Ада адова...
Этой женщине только месяцы,
Да и то совсем непорочные.
Пусть слова ее не ременятся,
Не скрипят зубами молочными.
Вот сидит она, непричастная,
Непричесанная, ей без надобности.
И рука ее не при часиках,
И лицо ее не при радости.
Как ей хмурится, как ей горбится,
Непрочитанной, обездоленной.
Вся душа ее в белой горнице,
Ну, а горница недостроена.
Вот и все дела, мама-вишенка!
Вот такие вот, непригожие.
Почему она — просто лишенка,
Ни гостиная, ни прихожая?
Что мне делать с ней, отлюбившему,
Отходившему к бабам лёгкого?..
Подарить на грудь бусы лишние,
Навести румян неба лётного?!
Ничего-то в ней не раскается,
Ничего-то в ней не разбудится,
Отвернет лицо, сгонит пальцы,
Незнакомо-страшно напудрится.
Я приеду к ней как-то пьяненьким,
Завалюсь во двор, стану окна бить,
А в моем пальто кулек пряников,
А потом еще что жевать и пить.
Выходи, скажу, девка подлая,
Говорить хочу всё, что на сердце...
А она в ответ: "Ты не подлинный,
А ты вали к другой, а то хватится!"
И опять закат свитра черного,
И опять рассвет мира нового,
Синий снег да снег, только в чем-то мы
Виноваты все невиновные.
Я иду домой, словно в озере
Карасем иду из мошны.
Сколько женщин мы к черту бросили -
Скольким сами мы не нужны!
Эта женщина с кожей тоненькой.
Этой женщине из изгнания
Будет гроб стоять в пятом томике
Неизвестного мне издания.
Я иду домой, не юлю,
Пять легавых я наколол.
Мир обидели — как юлу -
Завели... забыв на кого?
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
20 июня 2011 г. 23:53 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Юрий Борисов.
Баллада о короле
Жил-был король. Им были все довольны -
От знати и до самой нищеты.
Все короли любили жен да войны,
А этот, как назло, любил цветы.
А у него мечта такая с детства,
Он занялся цветочками всерьез.
Он сад себе разбил в пол-королевства,
И даже вывел новый сорт мимоз.
Всё хорошо. Но вот беда, и грубый
Сосед с войной, копье наперевес.
Его Величество копали клумбы,
А у министров в это время съезд.
И тут министры подняли горячку,
На короля упреков целый воз, -
Что из казны последнюю троячку
Отдал за семена китайских роз..
Нет короля, прошла его эпоха!
А воевода глядь из-под руки:
- Нет, братцы, — говорит он, — дело плохо:
Куда ни кину взор — везде полки.
А конница, закованная в латы,
Неслась в победном зареве,
Как вдруг...
Опешили и кони и солдаты,
Увидевши прекрасное вокруг.
- Забрала — прочь, — вздохнув и вскинув брови,
Сказал сосед, сознав свою вину, -
Не к чести мне цветы забрызгать кровью.
Вертать коней, я проиграл войну.
Враги ушли, тут все заголосили -
Да здравствует король! Но где же он?
Цветов ему в тюрьму не приносили,
И от тоски король впал в вечный сон...
|
|
|
Domini
магистр
|
|
21 июня 2011 г. 20:45 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Анна Ахматова "Уединение".
Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен,
И стройной башней стала западня,
Высокою среди высоких башен.
Строителей ее благодарю,
Пусть их забота и печаль минует.
Отсюда раньше вижу я зарю,
Здесь солнца луч последний торжествует.
И часто в окна комнаты моей
Влетают ветры северных морей,
И голубь ест из рук моих пшеницу...
А не дописанную мной страницу,
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука.
|
|
|
Domini
магистр
|
|
21 июня 2011 г. 20:49 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Анна Ахматова "Побег".
"Нам бы только до взморья добраться,
Дорогая моя!" — "Молчи ..."
И по лестнице стали спускаться,
Задыхаясь, искали ключи.
Мимо зданий, где мы когда-то
Танцевали, пили вино,
Мимо белых колонн Сената,
Туда, где темно, темно.
"Что ты делаешь, ты, безумный!" -
"Нет, я только тебя люблю!
Этот вечер — широкий и шумный,
Будет весело кораблю!"
Горло тесно ужасом сжато,
Нас в потемках принял челнок...
Крепкий запах морского каната
Задрожавшие ноздри обжег.
"Скажи, ты знаешь наверно:
Я не сплю? Так бывает во сне..."
Только весла плескались мерно
По тяжелой невской волне.
А черное небо светало,
Нас окликнул кто-то с моста,
Я руками обеими сжала
На груди цепочку креста.
Обессиленную, на руках ты,
Словно девочку, внес меня,
Чтоб на палубе белой яхты
Встретить свет нетленного дня.
|
|
|
Domini
магистр
|
|
21 июня 2011 г. 20:51 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Анна Ахматова "Белый дом".
Морозное солнце. С парада
Идут и идут войска.
Я полдню январскому рада,
И тревога моя легка.
Здесь помню каждую ветку
И каждый силуэт.
Сквозь инея белую сетку
Малиновый каплет свет.
Здесь дом был почти что белый,
Стеклянное крыльцо.
Столько раз рукой помертвелой
Я держала звонок-кольцо.
Столько раз... Играйте, солдаты,
А я мой дом отыщу,
Узнаю по крыше покатой,
По вечному плющу.
Но кто его отодвинул,
В чуткие унес города
Или из памяти вынул
Навсегда дорогу туда...
Волынки вдали замирают,
Снег летит, как вишневый цвет...
И, видно, никто не знает,
Что белого дома нет.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
21 июня 2011 г. 21:26 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Марина Бородицкая. (из журнала: "Новый Мир" 2010, N 3)
* * *
Не утешает пряник, не действует кнут,
не веселят мужчины, горчит вино.
Едешь в метро какие-то двадцать минут,
входишь — светло, выходишь — уже темно.
Это отхлынула жизнь, обнажая дно,
скоро созреет в тучах медлительный снег.
Время закутаться в плед и смотреть кино:
веку назло — с изнанки собственных век.
* * *
Мне Пушкин обещал, что день веселья
Настанет. Он сказал: "Товарищ, верь!"
И верили ему в лесах тамбовских
Все волки, на скрипучей Колыме -
Невольники, толпой во тьму влекомы...
Мне тоже Пушкин никогда не врал.
Вот только нужно запастись терпеньем,
И грифельными досками, и мелом,
И книжками, в которых есть картинки,
И книжками, в которых нет картинок, -
Чтоб дети на обломках самовластья
Хоть что-нибудь сумели написать.
31 декабря
Спит животное собака...
Н. З.
Ночь дрожит от канонады,
в небо порскают огни.
— Хватит, милые, не надо!
— Нынче праздник, извини.
Ах, и правда, ведь сегодня
отмечает весь народ
Обрезание Господне,
в просторечье — Новый год.
Спит дитя, слегка поплакав,
чуть колышется Земля,
а животное собака
в ванной прячется, скуля.
...Но уже стихает грохот,
спит раввин, исполнив долг,
консервированный хохот
в телевизоре умолк.
На балконе мерзнет скутер,
шарит месяц по стене,
спит животное компьютер -
обновляется во сне.
* * *
Мужики — чалдоны, сибиряки -
вырезают из берега узкий клин,
как кусок земляного торта,
в острый угол крошат приманку
и ждут в кустах,
чтобы дикий гусь, позабывши страх,
вдруг заплыл из озера в это подобье фиорда.
Глупый гусь не умеет сдавать назад,
и хотя, конечно же, он крылат,
только крыльев уже не расправит:
с двух сторон слоеная держит земля.
Хоть бы пулю! — нет, экономии для
подойдут и руками удавят.
Двенадцать с довеском
Пенелопины женихи,
островные царьки-пастухи,
разорались, как петухи.
— Выбирай, — кричат, — выбирай!
Не Ормений, так Агелай!
А не то разорим весь край!
Целый день женихи пируют,
соревнуются, маршируют,
по ночам рабынь дрессируют.
У рабынь интересная жизнь:
то мети, то пляши-кружись,
то скомандуют вдруг: "Ложись!"...
А не ляжешь — побьют отчаянно:
обнаглевший гость — хуже Каина.
Двадцать лет, как дом без хозяина.
Но хозяин — уже вот-вот:
у Калипсо лет семь, у Цирцеи год
погостил — и домой плывет.
Входит — бомж бомжом. Присел у стола.
Тут Меланфо на страннике зло сорвала:
у нее, как на грех, задержка была.
Дальше ясно: резня. Женихам — аминь:
только головы лопались, вроде дынь.
Подметать позвали рабынь.
Заодно допросили: ты, тварь! с врагами валялась?
Не реветь! не давить на жалость!
Значит, плохо сопротивлялась!..
Нянька старая, Эвриклея,
указала, от радости млея,
на двенадцать развратниц — почище да покруглее.
А потом Телемах под присмотром бати
их повесил — всех — на одном корабельном канате
(любопытная вышла конструкция, кстати).
Как флажки, трепыхались они у крыльца.
Это ж первое дело для молодца -
заслужить одобренье отца.
Слава Марсу! Смерть голоногим девкам
и Меланфо, гордячке дерзкой
с ее двухнедельной задержкой,
о которой никто
никогда
не узнал
* * *
Интернет -
это просто большой интернат:
в нем живут одинокие дети,
в нем живут одаренные дети
и совсем несмышленые дети.
А еще в нем живут
кровожадные,
беспощадные,
злые, опасные дети,
которым лучше бы жить
на другой планете.
Но они живут
вместе с нами
в большом интернате,
и от них, словно эхо, разносится:
— Нате! Нате!
Подавитесь! Взорвитесь!
Убейтесь!
Умрите, суки! -
и другие подобные звуки.
Мы бы вырубили им свет,
но боимся тьмы.
Мы позвали бы взрослых,
но взрослые — это мы.
* * *
Медный кран, серебряная струя,
раковина звенит.
Двое в кухне: бабушка Вера и я,
солнце ползет в зенит.
Ковшик ладоней к струе подношу,
воду держу в горсти -
и честно размазываю по лицу,
что удалось донести.
— Раз, — объявляет бабушка, — два, -
но не считает до трех,
а произносит смешные слова:
Троицу — любит — Бог...
Бабушка Вера не верит в Бога,
но слов удивительных знает много.
И я послушно в лицо плещу
и переспрашивать не хочу.
Вот эта свежесть и будет — Троица,
она уже никуда не скроется,
с лица не смоется, в кран не втянется,
в небесной кухне навек останется:
в просторной кухне с живой водой,
с окном, где солнечный глаз,
и с бабушкой Верой, еще молодой,
такой же, как я — сейчас.
К мотоциклистке
Благодарствуй, отважнейшая из дев,
Что сверкнула так близко, едва не задев,
И вернула меня к берегам Итаки:
На платформу Сорок второй километр,
Где летела, лицом осязая ветр,
Я у дяди Бени на бензобаке.
Дядя Беня, троюродный, был сероглаз,
От семейных торжеств отрываясь, не раз
Он катал детишек вокруг поселка.
Сына Борьку, что был покрупней меня,
Он сажал за собою, на круп коня,
Бензобак был спереди — там, где холка.
Я была счастливее всех кузин,
Подо мной плескался душистый бензин,
Оживал под пальцами руль горячий,
По бокам — две прочных мужских руки,
А навстречу плыли, словно буйки,
В море медных сосен — утлые дачи.
Этот гул морской, этот хвойный звон,
Этот лучший в мире аттракцион,
Дядю в кожаной кепке и запах рая
Ты у вечности выхватила, быстра,
О моя шлемоблещущая сестра,
Что промчалась мимо, жизнь презирая.
Песенка детективная
О, как нам нужен еще один
неожиданный поворот -
такой, что даже мисс Марпл
с ходу не разберет.
когда уже дело ясно,
как цейсовское стекло,
и в кресле подпрыгнул Ватсон
и пбо лбу себя: дошло! -
когда приосанился Шерлок,
откашлялся Пуаро
и над последней главою
автор занес перо,
когда до конца осталось
страниц, ну, может, пяток, -
пусть будет та самая малость:
еще один завиток.
Присвистнет ажан суровый
и все, кто свистеть горазд:
и честный сыщик Эраст.
И гордый любитель Пруста,
за чтивом забыв весь свет,
прошепчет: "Мыслей не густо,
но как закручен сюжет!"
Один, последний, нежданный,
негаданный ход конем -
и мы поменяем планы,
не ляжем и не уснем,
и восхищены заране,
рассказчику глядя в рот,
не вздрогнем, когда за нами
захлопнется переплет.
|
|
|
Domini
магистр
|
|
23 июня 2011 г. 18:38 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Хулио Кортасар "Город".
Лагуны раковина свято
минувшее в себе хранит.
Вот — лев, страж города. Гранит
Сан-Марко. Рядом — мрамор статуй.
Как пепел — стайки голубей,
гондолы след на глади водной -
воочию глядишь сегодня
на то, что знал с младых ногтей.
Мелькают наших дней мгновенья -
с их постоянной суетой -
над изумрудною водой,
над камнем розовых ступеней.
Но и мгновению дано
постичь: есть вечное на свете.
Дворцы встают из тьмы столетий,
хоть их творцы мертвы давно.
(С каким неистовством, с какою
любовью должен был творить
художник, чтобы победить:
окаменеть, став красотою!)
Фонарь гондолы над лагуной,
искрясь, во тьме ночной скользит;
и кажется: собор звучит,
дрожат колонн тугие струны;
Венеция, ты — розой юной,
растешь среди могильных плит.
|
|
|
цитировать