цитата fortunato

— Примерно на осень планируется издание первого русского перевода еще одного знаменитого и иконического романа ужасов — "Парижского оборотня" Гая Эндора.

цитата fortunato

Мы делаем и "известные", но недоступные редкости, а даже теоретически доступные

цитата

Привел его в редакцию неутомимый искатель новых авторов для своих любимых журналов «Мир приключений» и «Борьба миров» Владимир Веревкин, друг детства, товарищ странствий, правда не таких далеких. Володя увлекался нашим Дальним Востоком.
Искатели «женьшеня», контрабандисты, хищники-старатели, моющие золотишко в дебрях Уссурийского края и переехавшие с ним границу, беглецы из лепрозория. Тунгусский метеорит. Русская Америка, Аляска. Командоры, айны, алеуты.
Однажды он явился в редакцию с девицей, так закутанной в пушистые меха, что мы разглядели лишь ее крошечный носик, и уверял, что это знаменитая красавица эскимоска, из-за которой воюют два племени, живущих на разных берегах Берингова пролива.
И представил как жену...
А вскоре красавица-эскимоска исчезла, отбыв на остров Врангеля разводить завезенных туда легендарных овцебыков.
Через некоторое время исчез и Володя Веревкин, умыкнувший ее у двух враждующих родов.
Долго его не было. Это встревожило нас. И особенно Андрея Некрасова. Неугомонный Топс, грозный китобой Пляши-нога, хромой морской волк угомонился. И теперь в его друзьях были не топители кораблей, не бичкоммеры, а писатели — Пришвин, Паустовский, Арсеньев и друг-наставник Житков.
Ручищи, шуровавшие уголь в топках, направлявшие гарпунную пушку, потянуло к перу, перо — к бумаге. Времена «травли» с подоконника прошли, стал скуп на слова...
И скупо вымолвил, собираясь в дорогу:
— На остров Врангеля... Там эти, овцебыки... Удивительные, живут, размножаются среди снегов... Им ничего не страшно, лишь бы не было волков. Овцы, хоть и быки.
Так он уехал искать следы затерявшегося друга детства Володи Веревкина, приобщившего его к литературному братству.
Возможно, он уже знал нечто такое, чего лучше бы и не знать.
Не помню, весна это была или осень, но явился наш Топс по-осеннему хмурый. И не взобрался ни на подоконник, ни на край стола, а уселся в редакционное кресло секретаря «Смены».
Мы к нему по старой привычке, где да что, да как там быки на острове Врангеля. И все ждем про их хранительницу, красавицу эскимоску, и ее рыцаря Володю. А он: «К черту овцебыков и остров Врангеля, я только что от людоедов».
— Ой, опять треп, какие людоеды?
— Веселые, в ватниках и посмеиваются. «Вышка» им не грозит. Границу перейти не успели. В заспинных мешках, кроме вяленого мяса, трута и огнива, ничего — ни песку, ни самородков. А за то, что съели, оголодав в тайге, прихваченную из тюряги «корову», много не получат. Ведь это тоже был убежавший с ними уголовник.
Мы уже знали об этом страшном обычае уголовного мира и не удивились, что к своей коллекции удивительных приключений неугомонный Топс приобщил еще одно.
— Ну, а эта... красавица эскимоска и Володя?
— Они не знали, кого ели... Желая проникнуть в их подлый мир, Володя «заделался» в тюрьму под чужой фамилией. Меня вызвали для опознания. Из беседы с ними я убедился — округлое лицо, улыбчивый, полненький... знали, кого выбирали.
— И это им сойдет?
— Сойдет, нет доказательств убийства. Мог умереть просто как непривычный к лишениям... Ну, а воспользоваться трупом, чтобы не сдохнуть от голода самим,— закон тайги.— Топс замолчал, замолкли и мы...

цитата ameshavkin

ameshavkin