"Удачная торговля" (№7): еврей у Петникова заменен на "менялу", хотя на иллюстрации Х. Вогеля в советском издании изображен как типичный еврей – в кипе и с длинной бородой.
"Смерть кума" ("Смерть в кумовьях") (№44): у Петникова вырезана фраза "Это он говорил потому, что не знал, как премудро распределяет Бог богатство и бедность между людьми", идущая сразу после того, как бедняк отказался брать Господа Бога в кумовья, потому что "ты только к богатым щедр, а бедного голодать заставляешь". Впрочем, отказал он и дьяволу, предпочтя взять крестным отцом для своего ребенка Смерть, так как она "безразлично уносит и бедного, и богатого".
"Два брата" (№60): у Полевого вырезано упоминание о постели, послужившее причиной ревности и убийства брата, а также в самом конце сказки (чтобы не прикоснуться к жене брата, герой кладет в постели острый меч между собой и королевой). Такая пуританская цензура искажает смысл текста, читатель недоумевает, почему после таких невинных слов, как "молодая королева приняла меня за своего супруга и заставила сидеть с собою рядом за столом", королевич вдруг "вскипел ревностью" и отрубил родному брату голову? В переводе Петникова причина ревности понятна: "молодая королева приняла меня за своего мужа, и пришлось мне сидеть за столом с ней рядом и спать с ней вместе в твоей постели".
"Мужичонка" (№61): у Полевого поп (Pfaff), спрятавшийся в шкафу у мельничихи, заменен на полицейского пристава – видно, церковная цензура в то время была построже полицейской! Такая грубая подмена опять же приводит к нестыковке в тексте, становится совершенно непонятно, зачем мужичка перед казнью на какое-то время отдают приставу. В оригинале-то его сдают попу, чтобы прочитал о нем заупокойную службу.
"Брат Весельчак" (№81): у Полевого вырезана концовка, когда солдата не пускают ни в ад (поколоченный им чёрт боится его), ни в чистилище, ни в рай, но он обманом все же проникает в рай (отдает св. Петру волшебный ранец, а потом желает в ранце очутиться).
"Сладкая каша" (№103): У Полевого: "Жила-была бедная богобоязненная девочка; жила она со своею матерью одна, и есть у них стало нечего". У Петникова: "Жила-была бедная, скромная девочка одна со своей матерью, и есть им было нечего". В оригинале – frommes Madchen (набожная, благочестивая девочка).
"Еврей в терновнике" (№110): откровенно антисемитская и садистская сказочка, у Петникова еврей заменен на монаха со ссылкой на один из первоисточников (комедию XVI века), но поскольку во всех изданиях бр. Гримм фигурирует именно еврей (Der Jude), а значит ростовщик, то такая произвольная замена звучит очень неубедительно. Непонятно, как мог беглый монах "с людей шкуру драть".
"Заново выкованный человечек" (№147): у Полевого вырезаны святой Петр и Господь Бог, вместо них просто "двое странников", а вместо концовки, где жена и невестка кузнеца с перепугу рожают обезьян, вставлено нравоучение: "Дожила до старости – не гонись за младостью!"
"Звезды-талеры" (№153): у Полевого: "Жила на свете молоденькая девочка..." Гм, это уже не масло масленное, а просто пропаганда педофилии! У Петникова написано нормальным русским языком: "Жила-была маленькая девочка". У Полевого сохранен благочестивый тон оригинала: "А девочка была добрая и богобоязненная." (Es war aber gut und fromm.) Петников, как всегда, борется с религиозным мракобесием: "Но была она добрая и скромная".
"Сказка о небывалой стране" (№158): у Полевого: "Видел я там, как две мышки на колокольне звонили..." У Петникова как в оригинале: "А потом я видел, как две мыши епископа в сан посвящали..." (Da sah ich zwei Mäuse einen Bischof weihen).
Сказки в переводе Полевого, не включенные в советское издание в переводе Петникова
"Дитя Марии" (№3): ну, тут все понятно, такому разнузданному религиозному мистицизму не место в советском издании!
"Маленький саван" (№109): сравнительно безобидная благочестивая сказка, умерший мальчик является безутешной матери и просит ее не плакать, так как его саван весь промок от слез; мать доверяется Богу, перестает плакать и мальчик спокойно спит в своей могилке.
"Утаенный геллер" (№154): дух умершего ребенка является в родной дом и ищет под половицей две спрятанные монетки (геллеры), которые мать дала ему, чтобы подал нищему, а он спрятал "себе на сухарик". Когда найденные монетки отдают нищему, дух ребенка успокаивается в могиле и больше не приходит. Ну что за крохоборы эти немцы-перцы, из-за двух грошей готовы из гроба подняться!
"Воробей и его четверо деток" (№157): старый папаша-воробей учит деток уму-разуму и предостерегает от опасностей этого злого мира. Один из деток уже успел пожить в садах, другой – при дворе, третий – на проселочных дорогах, но самым мудрым оказывается четвертый воробей, который прижился в церкви, питался там мухами и пауками, наслушался проповедей и проникся духом христианского смирения. Заканчивается сказка такой сентенцией:

Кто в Бога верует всегда,
Того не сокрушит беда.
Умей терпеть, умей страдать –
Заслужишь Божью благодать!

"Неравные дети Евы" (№180): после изгнания из рая Ева нарожала от Адама множество красивых и некрасивых детей, Господь пришел их благословить и каждому определил его судьбу: красивых сделал аристократами, купцами, учеными, а некрасивых – крестьянами, ремесленниками и слугами. Когда Ева пыталась возражать, Господь осадил ее: "Ева, ты этого не понимаешь. Мне угодно и нужно весь свет заселить твоими детьми; ну, если бы они все были бы князьями и господами, то кто же стал бы поля возделывать, молотить, молоть и печь?" Ева извинилась и смиренно приняла господню волю. Пожалуй, с точки зрения советской цензуры, эта сказка наиболее вредная, т. к. оправдывает сословное разделение и отрицает классовую борьбу.
"Хлебный колос" (№194) (эта сказка отсутствует в двухтомнике изд. Престиж Бук, мне удалось найти ее в только в формате fb2): когда Господь Бог сам жил на земле и земля была гораздо плодороднее, в колосе было гораздо больше зерен, и весь стебель составлял один сплошной колос. Но когда Бог увидел, как мать очищает грязь с платья ребенка пучком чудных колосьев, он разгревался и сначала хотел вообще сделать колосья бесплодными, но люди взмолились, чтобы хоть что-нибудь осталось "ради неповинных кур". "Господь, который уже вперед знал, что куры будут в зерне нуждаться, снизошел до этой просьбы. Вот на верху-то стебля и до сих пор еще остался колос в таком виде, как он тогда был". Из песни слова не выкинешь, но на мой вкус эта самая отвратительная сказочка, здесь Бог изображен каким-то мелочным скрягой – такой образ как нельзя лучше соответствует узколобому мировоззрению немецкого бюргера.
Сказки в переводе Петникова, не включенные в издание Полевого
"Старый Гильдебранд" (№95): сельский поп соблазняет жену крестьянина, в конце крестьянин его поколачивает.
"Кнойст и трое его сыновей" (№138): коротенькая сказочка в жанре небывальщины, похожая на "Сказку о небывалой стране" (№158), заканчивается утверждением "Блажен человек, / Иже избежал купели навек", что можно считать богохульной пародией на библейский стих, например из Послания к Римлянам 4:8 ("Блажен человек, которому Господь не вменит греха") или из Послания апостола Иакова 1:12 ("Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его"). Кстати, Петников почему-то не перевел такую яркую антицерковную деталь: пастор и причетчик "раздают святую воду дубинками" (die teilten das Weihwasser mit Knuppeln aus).
"Девушка из Бракеля" (№139): грубое оскорбление чувств верующих! Девушка молится пресвятой Анне об удачном замужестве, слышит из-за алтаря голос причетчика "Ты за него не выйдешь!", и, приняв его за голос божьего младенца, раздраженно говорит: "Что ты там лопочешь, глупый малыш, держи язык за зубами, пусть мамка сама скажет". В оригинале имелся в виду вовсе не младенец Иисус, а малышка Мария (Marienkindchen), будущая Богоматерь, чье изображение стояло на алтаре рядом со статуей ее матери, св. Анны.
"Домашная челядь" (№140): ума не приложу, почему эта короткая бытовая сценка не вошла в издание Полевого, к чему там цензура могла придраться?
"Звери господни и чертовы звери" (№148): в извечной борьбе с Господом Богом черт сотворил козлов, которые стали глодать "виноградные лозы и другие нежные растения", а когда сторожевые божьи волки разорвали их, черт имел наглость потребовать от Бога денежной компенсации, и что самое поразительное, Бог даже готов был выплатить ее, но только "когда с дубов листья облетят". А поскольку где-нибудь на земле всегда остается дуб с неопавшими листьями, не получил черт компенсации и выместил злобу на козлах и козах – выколол им глаза и вставил свои. Дореволюционная церковная цензура могла найти здесь как минимум две злостных ереси: черт не мог сотворить животных и уж тем более не мог шантажировать Бога.
"Мужичок на небе" (№167): мужичок попадает в рай вместе с богатым вельможей; вельможу встречают с музыкой и песнями, а мужичка просто приветливо, потому что бедные попадают на небо каждый день, а богатый – лишь раз в столетие.
"Луна" (№175): довольно причудливая сказка, уж не она ли навеяла Гоголю историю с кражей месяца и фантазии Поприщина из "Записок сумасшедшего" ("Луна ведь обыкновенно делается в Гамбурге; и прескверно делается")? Сюжет вкратце таков: в начале сотворения мира ночью на небе не светила Луна и царила кромешная тьма. Четверо странников встретили в чужой стране эффективный источник ночного освещения – так называему луну, подвешенную к дубу, которую надо было регулярно заправлять маслом. Они ее украли, привезли домой, повесили на дуб, и она стала освещать окрестности. Но когда они стали один за другим умирать, то четвертинки луны клали с ними в гроб, вся преисподняя наполнилась мягким светом, мертвые проснулись, повеселели и зажили активной жизнью, даже напились и передрались между собой, так что апостол Петр был вынужден их усмирить и повесил Луну в небе.
"Мастер Пфрим" (№178): желчному и раздражительному сапожнику (Pfriem по-немецки значит "шило"), привыкшему всех критиковать и поучать, приснилось, что он умер и попал в рай. Апостол Петр предупредил его, чтобы он оставил свою земную язвительность и не придирался к небожителям. Сначала сапожник крепился, но в конце концов не выдержал, стал ругать и поучать ангелов, за что был сброшен с неба, но в тот же миг благополучно проснулся. Такой сон ничуть не изменил его характер, после пробуждения он снова принялся ворчать и браниться.
"Хлебные крошки на столе" (№190): по-моему, из всех 200+ сказок эта – самая дурацкая. Правильно говорил один герой Ремарка в романе "Тени в раю": злорадство заменяет немцам чувство юмора.
"Верные звери" (№104а): обычный сюжет о животных, в благодарность за спасение помогающих человеку преодолеть все трудности.
"Разбойник и его сыновья" (№191а): здесь разбойник проявляет себя с неожиданной стороны, он способен не только на отчаянную смелость, но и на самопожертвование ради спасения других.