|
Перевёл старенькое интервью с Бэккером. Планирую в ближайшее время перевести ещё одно интервью, поновее, а затем ответы на вопросы.
Распространению в сторонних местах (на вконтакте, на форумах, на заборах, на тротуаре) не препятствую.
Скотт, я хочу начать интервью с самого устрашающего из главных вопросов: как хотел бы ты охарактеризовать свои книги и что сказал бы о них новым читателям. Почему им следует прочесть циклы «Князь Пустоты» и «Аспект-император»?
- Я написал «Князя Пустоты» и «Аспект-императора» для двух разновидностей читателей-фантастов: тех, кому нравится верить во вторичность фэнтезийных миров и тех, кто считают себя «переросшими» жанр. Выше и ниже этого (видимо, этого мотива – Грешник) — тьма, насилие, рассудочность и настоящая парадоксальность. Я начал задумывать их как настоящий салют, каким и подобает почтить классику.
Что было исходным толчком, побудившим к написанию циклов? Ты упоминал о своей признательности Дж. Р.Р. Толкиену и Фрэнку Герберту, и разрабатывал Эарву как мир для ролевых игр, когда был совсем молод. Как эти влияния напитали созданные циклы?
-Они оказывали влияние на нейральную архитектуру на протяжении всего моего дикорастущего детства, и в юности мозг начал оформлять и заполнять эти структуры. Может быть, поэтому наше юношеское чтение оставляет такой глубокий и чувствительный отпечаток: я убеждён, что когда я умру и медицинский консилиум препарирует мой мозг к вящей славе комичного сциентизма, они найдут маленькую Гильдию Навигаторов играющих в «Драконы и Темницы» с шаловливыми старыми орками. Эти вещи никогда не затмит в моём сознании университетская выучка , мне необходимо было повернуть обратно к ним , всегда помнить о них – столь общедоступных и столь трогательно точных, в силу своей глубинности.
Фродо, прочитавший Ницше, знаешь ли.
Твоя работа известна как заманчиво-мрачная, даже склоняющаяся к философичности в жанре эпического фэнтези, когда многие другие авторы пока ещё верны базовым жанровым элементам, подобно впечатляющей магии, тщательному миростроительству, огромным битвам и ужасающим монстрам. Видимо, ты пытаешься выказать уважение жанру фэнтези в тоже время деконструируя и ниспровергая его. Это верный анализ? Если так, то как ты управляешься с этими элементами и балансируешь их?
- Ты говоришь, что типическая литература бульварных жанров — это «клетка», которая нуждается в демонтаже, «деконструкции», когда фактически эти жанры ближе к диалектам, различным путям общения с различными читателями. Усложнение их основы – вот всё, что я делаю. Я пытаюсь впрыснуть больше исторической, психологической, тематической и моральной сложности в шаблон эпической фантастики, я могу создать жанровую версию «с высоким разрешением» во всецело традиционной форме. Только очевидная простота отдельного повествовательного жанра «ниспровергается».
Кажется, что число авторов научной фантастики и фэнтези, заявивших о себе в Канаде за последнее десятилетие, или тех, кто написал успешную книгу в этом специфическом жанре, заставляет читателя задаться отдельным вопросом, почему они выбрали именно его? Само собой, Питер Уоттс и Стив Эриксон немедленно приходят на ум. Нечто в Канадском опыте влечёт писателей к этому?
- Всё дело в том, что Канада никогда не отказывалась от евгеники. Согласно недавно рассекреченным документам в 1951-году премьер-министр Джон Дифенбэйкер санкционировал сверхсекретную стратегическую инициативу, зашифрованную как «Сделай-себя-похожим-на-меня-да-побыстрее» . В это время на канадской земле было много скучных людей и росло число экспертов, предупреждавших о серьёзных последствиях этого для экономической позиции Канады в прошедшем десятилетии. Агенты были разосланы по всему миру с задачей собрать семя самых выдающихся умов. Результаты были перемешаны. Нечто вроде «Основания» Азимова, но куда успешнее. «Операция Джимми Дин» закончилась знаменитой автокатастрофой (и годами натянутых дипломатических отношений с Голливудом). Вероятно я продукт «операции Толкиен». Я не могу ответить точнее.
Благодаря дальновидности Дифенбэйкера Канада сейчас вторая из наименее скучных стран в мире – после Шотландии.
Одним из первопроходцев на полях жанра «мрачного, острого и достаточно успешного коммерчески» фэнтези был, разумеется, Джордж Р.Р Мартин с циклом «Песнь Льда и Пламени», насколько я знаю ты её поклонник. Ты ориентировался на успех этой серии, рассчитывая на продажи своей работы. Конечно, видятся множественные пересечения поклонников этого цикла и твоего (если обсуждать дискуссии на форумах)
- Со всего жанра фэнтези причитается огромный долг Джорджу с его коммерческим успехом – несомненно. Невозможно подсчитать количество бывших поклонников фэнтези, вернувшихся в его лоно. Лично я мог бы сказать, что никогда не искал публикации, но смелость и сложность «Игры престолов» убедили моих издателей, что «Тьма, что была прежде» может быть интересна. И, несомненно, я думал о том, что общность читателей этих циклов – одна из вещей, способствовавших моему успеху.
В сходном ключе ты отвечал раньше, что Голливуд заинтересован в адаптации твоих книг, возможно в виде телесериала, прежде чем эти планы заморозил финансовый кризис. Взять огромный успех телесериала по «Игре Престолов», пробудивший интерес к другим фэнтезийным проектам, будет ли ещё развитие на этом фронте? Сможем мы увидеть Священное Воинство на наших телевизионных экранах?
- Не могу ответить, увы. Как только они поймают попутный ветер, то шранки побегут с холмов, как и должны.
«Воин Доброй Удачи» — это промежуточная книга в трилогии «Аспект-Император» и ещё центральный пункт (более или менее) во всём цикле книг об Эарве. Где ты видишь его место среди всего?
- Конечно, он сильнейшим образом прояснил ещё несколько важных вопросов относительно мира и его обитателей. Это проблема, когда давать ответы и когда придерживать их. Одна из вещей, так будоражащих в эпическом фэнтези в особенности – это размытость пограничной тропы между сюжетом и миром, так что изучение мира становится своего рода сюжетным откровением. К финалу «Ока судии» читатель в основном ограничен одним миром – людей, выросших в Трёх Морях. Что простирается вовне можно видеть только мельком – в виде неясных отсылок. «Воин Доброй Удачи» последовал за эти границы, в пустоши Древнего Севера и к метафизическим загадкам Той Стороны. Потому что мир столь тесно связан с историей, что я действительно почти или вовсе не испытываю трудностей с тем, чтобы открыть ещё что-то: я чувствую почти покадрово, что персонажам нужно рассказать и когда.
Следующая книга в серии — «Нечестивый Консульт», о которой ты уже говорил и которая будет самой переломной во всём цикле. Как продвигается работа над этой книгой и когда ты думаешь завершить её.
- «Нечестивый Консульт» продвигается медленнее, чем мне хотелось бы. Я надеялся выпустить его осенью, но скорее всего, сделаю это в Новом Году. Каждая книга порождает отдельные трудности, но трудности с этой были наиболее глубокими. У нас есть маленький ребёнок, что заставило отказаться от всех моих старых привычек и рутины – двух вещей, бывших краеугольными камнями моей продуктивности с самого начала. Я так же занимаюсь преподаванием и другой работой: если публикации будут следовать тем путём, которым идёт музыкальная индустрия, то все перечни авторов готовятся заранее. Хорошая работа – это типичная маниакальная навязчивость, по моему опыту вещи такого рода, честно говоря, отцовство и приработки просто не позволяют (конечно, пока ребёнок ещё мал). Жизнь и книга – и мои попытки писать посреди всего этого иногда кажутся мне войной.
Но война может быть добродетелью, если она приводит к хорошей странице.
В своё время ты выпустил цикл коротких рассказов под названием «Ужасные Истории» на своём сайте, которые погружаются глубоко в прошлое и предысторию мира. Как ты решил написать эти истории? Есть ли шанс увидеть их вместе в сборнике рассказов впоследствии?
- К идее «Ужасных историй» я склонялся уже довольно давно. Две, которые уже закончены, придуманы мной совершенно независимо: первая, «Ложное Солнце», пришла ко мне в ходе работы над финалом второй главы «Нечестивого Консульта». Запутанность фабулы и мира такова, что один рассказ о прошлом мог иметь огромное значение, порождать всё новые разновидности смыслов и возможностей. Другой, «Четыре Откровения Синиал'джина» — это эксперимент с нарративом, который я задумал уже достаточно давно: как мог бы выглядеть поток сознания нелюдя? У меня нет уверенности в том, когда я закончу другие – уж точно не раньше, чем закончу «Консульт».
Большое спасибо Адаму и Скотту за интервью.
|
Р. Скотт Бэккер. Обсуждение творчества. Опрос по поводу переименования текстов для переизданий на русском
цитировать
