| автор |
сообщение |
Garvi 
активист
 
|
|
formally
активист
|
|
formally
активист
|
 30 июля 2021 г. 12:43 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата Garvi Если сегодня перешлют, то, возможно, завтра подготовлю pgf.
Вид не важен, все равно, на столбики резать, для быстрого сравнения текстов... |
–––
Хочу на Луну... |
|
|
slovar06
магистр
|
|
30 июля 2021 г. 12:52 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата Garvi
mikaei Оплата уже прошла. Если сегодня перешлют, то, возможно, завтра подготовлю pgf.
цитата formally
Искорку", по ссылке Михаила, забрал, как газета придет, сравню, приглажу, и нуждающимся отдам!
Друзья, благодарю за оперативность! |
–––
ищу фантасгармонию :) |
|
|
formally
активист
|
|
formally
активист
|
|
30 июля 2021 г. 13:20 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Сборник про"летунов в космос", и их приключения в разных мирах, из ИСКОРКИ, ПИОНЕРА, ПИОНЕРСКОЙ ПРАВДЫ тех лет, наверное плотный наберется.
|
–––
Хочу на Луну... |
|
|
slovar06
магистр
|
|
formally
активист
|
|
slovar06
магистр
|
|
slovar06
магистр
|
|
30 июля 2021 г. 15:02 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Версия, откуда возникла дата 1954:
"Со 2 марта, когда появились первые сообщения о болезни Сталина, до 5-го, когда нас известили о его смерти, я прожил в каком-то безумном напряжении: заболей моя мать или единственный брат, никогда бы так не переживал. Казалось, что наступает конец света.
У нас в педучилище, в вестибюле, стоял огромный портрет Сталина в форме генералиссимуса. 5 марта его обвили черными траурными лентами, у подножья поставили горшки с цветами. Мы нацепили на рукава траурные повязки и, сменяя друг друга, стояли в почетном карауле. Девчонки рыдали, парни шмыгали покрасневшими носами. Когда пришла моя очередь, я замер у портрета, простоял минут пять и рухнул на пол — потерял сознание. Это была настоящая истерия, массовый психоз, в который впала вся страна.
В те дни я проходил преддипломную практику в 17-й минской школе, в районе Юбилейного рынка. Преподавал в четвертом классе. Класс был буйный, неуправляемый, около половины — переростки, шпана: сказывалась близость рынка, где мои ученики проводили целые дни, побираясь, дерясь и приворовывая. Однако я, сам такой же шпаненок в недавнем прошлом, как-то легко нашел с ними общий язык. На моих уроках они сидели тихо; ни черта, как обычно, не делали, но и не бузили, не играли в карты и не запускали бумажные самолетики; их постоянная учительница, завуч школы и наш методист Елена Семеновна, опекавшие практикантов, не могли на меня нарадоваться: прирожденный педагог.
Шестого марта я пошел на занятия. Шел пешком: по улице Захарова через парк Горького, по проспекту Сталина на площадь Сталина, где на высоченном постаменте стоял бронзовый вождь. Под ногами хлюпал раскисший снег, было сыро и холодно. Деревья вдоль тротуаров стояли черные, траурные, над парком, как хлопья сажи, кружили черные вороны. Так же черно и беспросветно было у меня на душе.
У площади я увидел огромную очередь. Она тянулась с двух сторон — от ГУМа и от улицы Янки Купалы к памятнику — теперь это уже был не монумент, а памятник Сталину. Несколько милиционеров зорко следили за порядком. Люди подходили и подходили, казалось, к площади устремился весь город. Женщины держали в руках цветы, у многих глаза опухли от слез. Особенно мне запомнилась перекособоченная, словно сломленная пополам старуха с клюкой. Она несла горшочек с нежными цветущими фиалками.
— Вот себе растила, — сказала старуха, тяжело шаркая бурками с галошами по снежной каше. — Думала, к моему гробу поставят. А теперь ему несу.
Я обошел толпу и пришел в школу. Не помню, какой урок у меня был по плану, но я отложил конспект и стал рассказывать детям о страшной потере, постигшей не только советский народ, но и все прогрессивное человечество. Я читал стихи о Сталине, свои и чужие, и класс слушал меня, что называется, затаив дыхание. Потом вдруг на «камчатке» послышалась какая-то возня и громкий смех. На мгновение я остолбенел от ярости, затем бросился туда, вытащил за шиворот из-за парты двух перепуганных моим видом пацанов и поволок их к двери. Я вышвырнул обоих из класса пинками — мне и теперь мучительно стыдно об этом вспоминать, но что было, то было! — и захлопнул за ними дверь с таким треском, что зазвенели стекла. В коридоре послышался скулеж и плач, но в классе было тихо, как на кладбище. Дети сидели, втянув головы в плечи, и со страхом поглядывали на меня.
В гробовой тишине я закончил урок, посвященный памяти вождя и учителя. Когда прозвенел звонок и дети без обычного шума и гама вышли в коридор, Елена Семеновна, сидевшая за задней партой, подошла ко мне и грустно сказала:
— Я понимаю ваши чувства, Миша. Но из вас никогда не получится учителя. Будет очень хорошо и для вас, и для детей, если вы выберете другую профессию.
Год или два спустя мы с женой и маленьким сыном летом поехали на озеро Нарочь. Сняли в деревне Купа у старика Яцыны комнатку, купались, загорали, ловили рыбу. Там я начал писать свою первую повесть «Лети, Икар!», там мы подружились с замечательным белорусским поэтом Сергеем Ивановичем Граховским и его семьей — женой Валентиной Михайловной и детьми Танечкой и Шуриком."
Герчик Михаил Наумович > Невыдуманные истории
https://www.litmir.me/br/?b=266819&p=25
|
–––
ищу фантасгармонию :) |
|
|
Garvi
активист
|
|
slovar06
магистр
|
|
Garvi
активист
|
|
formally
активист
|
|
mikaei
магистр
|
|
Sergey1917
авторитет
|
|
Garvi
активист
|
|
goldfinger
философ
|
|
С.Соболев
гранд-мастер
|
|
Garvi
активист
|
|
цитировать
