Жутковатый рассказ, как-то не особо вписывающийся в привычные представления о творчестве классика. Больше уместен в рамках полудетективного готического жанра, вполне себе представляю, что нечто подобное могло выйти из-под пера Эдгара Аллана По, например.

Кровавое преступление и безумная страсть маньяка вернуться на место преступления, рассказать кому-нибудь о деталях убийства, о подробностях, которые произвели на него самое сильное впечатление — таков предмет этого рассказа. Хотя я ожидал чего-то более мистического, ведь изначально была анонсирована тема приведений и лунной ночи.

Б-р-р... Жутковато, да.

На самом деле тут не всё так однозначно, и автор оставляет бремя выбора за читателем: любовь романтическая, идеальная, чистая, предполагающая самопожертвование и любовь обыденная, приближенная к жизни, приземлённая, на уровне супружеских обязанностей и обязательств, отношения более даже дружеские и товарищеские, нежели то подростковое чувство, которое возникает в пылу влюблённости, страсти.

Возможно, я не читал ещё произведения, в котором суть этого противоречия была бы раскрыта более ярко, более категорично, когда выбор становится делом жизни и смерти. Больше всех, на мой взгляд, эту суть уловил и погрузился в неё муж княгини. Именно по этой причине, поняв всю глубину чувства молодого влюблённого, не отмахнувшись, а погрузившись в проблему с головой, князь выслушивает историю Желткова и даже позволяет ему написать прощальное письмо.

На страницах книги князь предстаёт перед читателем человеком мудрым, понимающим жизнь. Он отдаёт себе отчёт в том, что силою птичку в клетке не удержишь: стоит ему надавить на Желткова или выставить ультиматум жене — и уже никогда он не сможет быть в ней уверен, оборвётся та ниточка, которая их связывает в браке. Дружба? Доверие? Чувство локтя? Или же всё-таки это и называется любовью? Выдержанной годами, выдержавшей невзгоды, житейскую стынь.

И стоит ли Вере так убиваться по невозвратимой утрате того чувства, которое она, вероятно, никогда и не встречала, не испытывала и которое сейчас прошло мимо? Ведь это чувство — оно сегодня, оно — вспышка, озарившая своим пламенем обыденную серость, но будет ли оно завтра? Есть ли гарантия, что это чувство не угаснет, не исчезнет, а будет с тобой всегда?

Вечный вопрос, не имеющий ответа.

Роман, безусловно, более совершенный, чем первая часть приключений О. Бендера: здесь и больше психологии, лирики, герои намного живее, местами книга оборачивается драмой.

Остап уже не кажется пустым пройдохой, а, несмотря на явную иронию авторов, предстаёт перед читателем истинным идейным борцом за денежные знаки. Ближе к концу книги читатель перестаёт сомневаться в том, что вожделенный миллион для великого комбинатора — это всё же не самоцель, а идеал, по достижении которого Остап теряет смысл жизни. Как мне кажется, стычка на румынском берегу, в ходе которой он потерял все свои приобретения, стала для Остапа избавлением, он спихнул на пограничников тягостную ношу, стал снова нищим и таким образом вновь обрёл цель.

Жизнь — борьба. Но в этом и состоит её главная прелесть и ценность.

Кстати, поймал себя на том, что эту книгу полностью, от корки до корки, я, пожалуй, никогда и не читал. Избранные отрывки зачитаны до дыр, но это ведь другое. Поэтому-то и решил покрыть этот долг перед классикой, но теперь испытываю какое-то странное чувство — не находится в голове ничего такого, что мог бы написать в отзыве.

Обычно после перечитывания давно известного произведения всё равно есть что сказать в конце, но здесь вот какой-то другой случай — добавить практически нечего, кроме восторгов. Тот самый случай, когда можешь сказать так много, что сказать что-то конкретное и не получается.

Великолепный роман, о котором написано так много, что остаётся лишь констатировать какую-то банальщину вроде «нечего тут говорить, нужно просто прочитать эту книгу».

В голову упорно лезет:

- А когда же будем бить морду?

- Во второй серии.

Что плавно переводит читателя к необходимости тут же браться за «Золотого телёнка».

Невероятно крутая книга — стопроцентно производственный роман, стальной соцреализм о жизни и творчестве учёных. Причём, наука, научная этика здесь — не то что сюжетообразующая составляющая, это и есть ткань этой книги. Без науки и учёных роман бы просто развалился, даже романтические, любовные линии нанизаны здесь на спицу научных судеб героев.

Граниным я заинтересовался во время чтения публицистики Стругацких. Прочитав роман «Иду на грозу», я понял, у кого черпали вдохновение АБС при написании своего знаменитого «Понедельника». Да, эти две книги выполнены, безусловно, в едином ключе — они о молодых талантливых учёных с горящими глазами. Об их судьбах, об исканиях, об этике и — да! — об эстетике научного поиска. Окунулся в творческий, продуктивный и светлый период конца 50-х — начала 60-х. Да, было же время...

Более чем уверен, что герои романа списаны с реальных прототипов, оттого и получились живыми, сложными, мятущимися, настоящими. Как мне кажется, профессор Данкевич, которого за глаза называют просто Дан, списан с легендарного Дау — академика Ландау. А профессор Денисов и его авантюрные работы напоминают о карьере не менее знаменитого академика Лысенко, к тому же, отчество у последнего было Денисович.

Очень неожиданной мне показалась идеологическая нейтральность книги. Никаких лозунгов и даже банального патриотизма в тексте я не увидел. Если не ошибаюсь, слова «партия» и аббревиатура «КПСС» не встречаются вообще. Ленин и Сталин упоминаются пару раз в контексте, есть небольшая, на пару абзацев история с Берией, но и та довольно умеренна, без ожидаемых разоблачений и ярого негатива. Посылы XX съезда имеют место, однако они не приторны и не навязчивы, а вполне вписываются в реалистичные диалоги интеллигенции означенного периода.

В общем, очень добротная книга, затрагивающая широчайший спектр проблем из научной этики, научной романтики и, если хотите, научной лирики. Вполне уместным мне показался подход автора — он задаёт уйму хитроумных вопросов, не выдавая собственных ответов, оставляя право выбора за читателем. Ну да, а как же иначе? Ведь книга-то о научном поиске. А так как произведение всё же художественное, то поиск плавно перетекает из сферы научной в сферу этическую.

И ещё одна небольшая пьеса-шутка, которую можно считать парной к предыдущему «Медведю».

Сюжет как бы обратный. Если в «Медведе» сюжет завязан на попытке разрешить бытовое противоречие, в результате чего между героями возникает романтическое чувство. То в «Предложении» — наоборот: романтическое чувство молодых людей является главным элементом завязки, а бытовые противоречия возникают позже, в результате чего эти самые романтические чувства могут и вовсе рассыпаться.

Финал же у обоих произведений одинаков и счастлив: на радость читателя, обе пары имеют все шансы на счастливые брак. И это замечательно.

Очень понравилась реплика замученного отца невесты: женитесь уже давайте и ну вас всех к чёрту! Шампанского!

Отличная пьеска небольшого объёма с простеньким сюжетом, очень забавная и лёгкая. О том, что любви все возрасты покорны, ну и, дополняя известную истину, покорны также и все ситуации. Как говорится, вы привлекательны, я — чертовски привлекателен, чего ж зря время терять? Лишь бы был человек хороший.

Когда переполняет вспыхнувшее вдруг чувство, то готов и долг простить, готов и на руках носить...

Как ладно получилось в этом рассказе — пригласил сваху по деловому вопросу, в итоге — тут же нашёл себе жену. Оно и правильно — человек в годах, куда ещё скакать, уже не до исканий и не до идеалов. Самое главное — чтобы хозяйственная была, не ветреная, а образование да красота — это так, опционально, можно и без этого.

Чехов в этом рассказе, как впрочем и всегда, проявляет себя знатоком душ человеческих и мудрости жизненной. Отличный рассказ, с простым понятным юмором и счастливой концовкой.

Болезнь, описанная в рассказе, называется «страдание фигнёй». В данном случае ещё и усугублена синдромом «жизни напоказ». Пациентке, обладающей некими, по её мнению, талантами, необходимо страдать от этой болезни непременно в присутствии своих поклонников. Знакомая картина?

Ну, разумеется, стоит заглянуть в современные интернеты — подобных «новостей» наберётся целая пригоршня. У Чехова же такие «звёздные новости» описаны аж 130 лет назад.

Таланты главной героини в рассказе подробно не рассмотрены, из чего можно делать смелый вывод о том, что никаких талантов у неё и нет. Есть лишь умение томно закатывать глазки и говорить с придыханием. Ах, да, ещё — модно одеваться и быть, что называется, в тренде. А чего ж тогда вокруг её постели собираются стаи почитателей? Если талантов нет, то чему ж они поклоняются? Казалось бы... Но мы-то знаем, чего им от неё надо, и остаётся лишь сочувствовать её мужу, не замечающему роговой растительности на голове. Или — не желающему замечать?

А впрочем, чего уж там? Сам же и виноват, раз выбрал такую и готов смиренно всё это нести. Ни капли не жаль.

Философский такой рассказ, в котором автор в последних строках свергает читателя с высот элегических переживаний в бездну трагической реальности. Что ваши страдания по поводу юношеской любви в сравнении с безысходностью человека, которому завтра вынесут приговор за тяжкое преступление? Очень жизненно и актуально на все времена. Заставляет задуматься.

Чёрт возьми — какая затягивающая штука! Сел вечерком почитать, думал — ну, там страниц 30-50, на сон грядущий... Очнулся в 4 утра. Как оказалось, не смог оторваться, пока не узнал, кто ж там убийца.

И не важно, в общем-то, что в реальности ничего подобного произойти не может. Тысяча стечений обстоятельств, которые должны были сложиться именно так, а не иначе. Одно слабое звено расстроило бы весь замысел и потянуло бы всех на дно. Единственная заноза тут — блистательный Эркюль Пуаро, как всегда оказавшийся в нужное время в нужном месте.

Все эти натяжки теряют своё значение, когда сталкиваешься с грандиозностью и изяществом преступного замысла, который, к тому же, как выяснилось, не такой уж и преступный.

Ну, и разумеется, впечатляет аналитическая работа, проделанная мсье Пуаро. Гениальный сыщик ничего не говорит и не делает просто так. Его действия и слова обусловлены его богатейшим и ценнейшим опытом, гибкой интуицией и логическим здравым смыслом. Полученные данные обрабатываются могучим аппаратом его серых клеточек. И на выходе — вот вам результат!

Третий момент — это тёплая уютная атмосфера роскошного континентального экспресса. За окном — сугробы и завалы, но внутри вагона-ресторана тепло, светло и вполне удобно для того, чтобы погрузиться в дебри этого донельзя запутанного дела. Роман камерален, драматичен и очень кинематографичен. Классическое убийство в закрытой комнате со множеством диалогов, опросов-допросов, гипотез и предположений, обсуждаемых участниками импровизированного расследования.

Отличная книга. И, как мне кажется, вовсе не на один раз.

Говорят, что женщины делятся на две группы: ужас какие дуры и прелесть какие дурочки. Собственно, в этом вот — всё. Разделение по признаку «дура-дурочка» производит сам мужчина. И если мужчина — не животное, то чувство, которое он испытывает к самой, по его мнению, прелестной дурочке, — это и есть любовь. И он готов простить этой дамочке всё: и глупость, и громкое жевание, и суету из ничего, и бестолковость. И Чехов в рассказе очень понятно объясняет, что те минусы, которые он ни за что не простит никому на свете, своей возлюбленной он с лёгкостью позволит. И даже более того — будучи воплощённые в облике, поведении, характере этой прелестной дурочки, минусы эти каким-то волшебным образом превращаются в забавные и умилительные плюсики.

Антон Палыч не знает, почему так происходит — лишь разводит руками. Видимо, действительно «тайна сия велика есть»...

Хотя и явно иронично, но всё же заставляет задуматься: как же раньше всё было непросто и прилично. По идее, в статье в юмористическом ключе приведены методики увода чужих жён, однако как! Результата нужно было добиваться месяцами, а может, и годами. За женщиной нужно было ухаживать, отдавать этому немало сил, продумывать возможности подойти к объекту желаний. Джентльменство, комплименты, подарки, внимание...

Сейчас жизнь существенно упростилась, стала легче, однако стала ли она от этого красивее?

Великолепный классический детектив, писать о котором как-то даже и не с руки — настолько известен всем, что с удивлением читаешь отзывы, что кто-то догадался или не догадался по ходу чтения о том, кто этот загадочный убийца.

В то же время, даже зная, что «убийца — дворецкий», с удовольствием в очередной раз перечитал эту книгу. Не только детектив, но жесточайший триллер — благодаря искусно нагнетённой атмосфере и мастерски прописанным диалогам, в которых герои излагают свои соображение по поводу происходящего и выдвигают свои гипотезы.

Ну, и фильм, разумеется. Экранизация Станислава Говорухина, в коей советские актёры играют англичан в тысячу раз лучше, убедительнее, чем это смогли бы сделать сами англичане. Благодаря режиссёрскому мастерству, благодаря безупречному подбору актёров, благодаря системе Станиславского старой школы советского кино.

Старый, въедливый, нудный, но безупречно логичный и наблюдательный судья Уоргрейв-Зельдин, положивший жизнь на алтарь закона.

Прекрасная, романтичная и очень женственная Вера-Друбич, скрывающая за нежным и чувственным лицом жестокость хладнокровного и расчётливого убийцы.

Харизматичный и отчаянный Ломбард-Кайдановский, как и подобает настоящему джентльмену удачи из середины ХХ века, изрядно циничный, но так и напрашивается на оценку «красавчик».

Блестящий дуэт ему составляет не менее отчаянный Блор-Жарков — прожжённый полицейский следователь, испорченный правоохранительной системой Британии.

Доктор Армстронг-Ромашин — уравновешенный и здравомыслящий профессионал, готовый всегда прийти на помощь, но, как оказалось, тоже не без греха.

Чемпион по антипатиям в этой компании, безусловно, мисс Брент-Максакова — вот уж поистине дьявол во плоти, воинствующая добродетель, скрывающая за обложкой Библии свою ненависть ко всему, что выходит за догматы, вбитые ей в голову в самом раннем детстве.

Классический дворецкий в вакууме Роджерс-Золотницкий, невозмутимо и по всем правилам готовящий завтрак гостям спустя полчаса после безвременной кончины собственной жены — а как же иначе? Ведь это — моя работа, господа ведь не смогут позавтракать самостоятельно.

Генерал Макартур-Глузский — бывший бравый офицер, а ныне — просто пожилой человек с расшатанными нервами, тихо-мирно в очередной раз пережёвывающий свою вину из давнего прошлого.

Запуганная собственной тенью служанка миссис Роджерс-Терещенко, вероятно, всю жизнь прожившая под влиянием своего супруга.

И наконец, гламурный подонок Марстон-Абдулов, даже не сразу вспомнивший имена ребятишек, которых в прошлом году насмерть сбил на своём шикарном автомобиле.

Великолепная десятка героев детектива в закрытой комнате. Каждый виновен, но каждый хочет выжить. Тёплая ламповая атмосфера старой чопорной Англии. Скелеты поначалу смотрят из шкафов украдкой, укоряюще, к концу же книги устраивают на трупах неистовую дьявольскую джигу. Идеалистический роман о том, что тайное так или иначе всё равно станет явным, а за каждое преступление рано или поздно придётся ответить.

Очень мрачный рассказ, в котором можно найти даже что-то мистическое. Молодая девушка пытается мечтать о женихе, о своём будущем, о замужестве и семейной жизни, однако перед внутренним взором предстают картины отнюдь не идиллические. Видятся ей события драматические, жизненные неудачи и в конечном итоге смерть. Такая вот нехитрая философия.

Однако, чем бы всё там ни закончилось, жить нужно продолжать. Несмотря ни на что.

Видимо, правду говорят, что хорошее дело браком не назовут. Вот и в этом рассказе главный герой всеми силами пытается выкрутиться из ситуации, когда его стремительным домкратом настигает перспектива женитьбы. Но отец невесты готов всё понять и простить, лишь бы сплавить дочку, ведь их у него целых семь единиц.

Показательна и реакция врача, друга главного героя — критерий нормальности здесь подобен аналогичному критерию в «Уловке 22»: если человеку нужна справка о том, что он сумасшедший, чтобы избежать брака, то справка такая ему не положена, ибо желание избежать брака — есть показатель нормальности человека.

Так что, ничего, похоже, тут уже не поделаешь: придётся жениться.

При всех недостатках, которые обнаружились при нынешнем прочтении, роман вновь, как и прежде, произвёл очень приятное впечатление. Как мне показалось, во многом потому, что впервые прочитал эту книгу году эдак в 92-м, будучи совсем юным, неискушённым подростком.

Тогда моё воображение было нокаутировано не только широтой мысли автора, но и — да, да! — царящей на страницах романа творческой атмосферой страстных научных изысканий, а также духом английского захолустья, в котором и находятся описанные исследовательские центры. Такая Северная Англия, уже почти Шотландия, пропитанная дождём, иногда даже снегом, морем, смогом и вот это вот всё. Того и гляди — из ночи выскочит собака Баскервилей, натурально. И эти самые одержимые учёные в этом самом промозглом захолустье производят свои астрономические открытия, а потом творят высокотехнологичный прогресс. Конструируют и строят пусть и громоздкие, но по тем временам самые крутые в мире ЭВМ. А тут ещё и загадка сигнала из космоса, братья по разуму, которые, как оказалось, не такие уж и братья. Ну, чего ещё желать-то?

А если по существу, то идея, между прочим, и сегодня смотрится очень даже. Перекликается с высказанной чуть ранее в повести «Извне» мыслью Стругацких о том, что для контакта продвинутый иной разум скорее всего не будет предпринимать попыток прибыть на планету физически. Если АБС для этой цели снаряжают зонд с автоматами на борту, то их английские коллеги идут дальше, отказываясь от визита вообще в пользу чисто информационного послания с весьма долгоиграющими последствиями и очень даже неожиданными результатами.

А ведь в земной биологии существует аналог описанной в романе механики: вирус, главное и единственное орудие и оружие которого — генетический информационный код. Код пластичный, гибко адаптирующийся и независимый. Совсем как код послания из созвездия Андромеды — полученная землянами информация представляет собой тоже всего лишь программу, но настолько продуманную и адаптивную, что позволяет создать на основе своей матрицы совершенный искусственный интеллект, неукоснительно выполняющий план своего автора. Программа конструирует под себя физическую оболочку-машину и даже генерирует адаптированные под среду обитания организмы. Блестящий вирус, щедро распространяемый по Вселенной посредством, если так можно выразиться, панспермии. Подобно миллиардам спор или мириадам семян деревьев, предоставленных на волю ветру, — ведь программисты кода Андромеды тоже могут лишь догадываться о результатах своей хакерской атаки.

Знакомое всем ощущение — обиделся, закатил ссору, считаешь себя правым, а эффекта — ноль. Вроде должны перед тобой плясать и извиняться, но этого почему-то не происходит. Почему, интересно?

Есть подозрение, что не так уж ты и прав. Однако более пугает перспектива того, что на самом деле на тебя всем попросту наплевать. В этом и есть соль данного рассказа.

Более глубокий анализ ситуации — в предыдущем отзыве. Настоятельно рекомендую ознакомиться с этим расширенным докладом Добермана всем, кто только что прочитал сам рассказ.

И ещё один здоровский заряд троллинга от классика. Очень напоминает мораль анекдота о том, как два мужика овса наелись. Ну, не овса, может быть, а кой-чего другого. Если угодно, игра не то что с нулевой суммой, а с отрицательным результатом для обеих сторон. Сноб в обществе среднего пошиба граждан — это всегда больно. Кто здесь прав, а кто нет — вопрос, пожалуй, неразрешимый, очень сильно зависит от точки зрения. Наверное, обе стороны, в любом случае не стоит соваться друг к другу со своим уставом, но и задираться от навязчивых попыток установить контакт тоже не следует.

Вот это называется — высший пилотаж! Можно сколь угодно рассуждать о временах и нравах, о модерне и всё такое, но нельзя отрицать, что Чехов актуален и по сей день! Если уж Антон Палыч захочет рассмешить читателя, то читатель будет за живот держаться. Как я держался за живот, читая концовку этого небольшого рассказа.

Если говорят, что иная простота хуже воровства, то верно и обратное: иная сложность тебя же и приведёт к плачевному результату. Как поставила в ужасно неловкое, а может быть — даже позорное положение вычурность молодого современного человека, написавшего письмо своему простачку-дяде.

Остаётся лишь посочувствовать главному герою этого рассказа. А впрочем — чего уж там! Сам виноват, знал же, кому пишет своё послание. При этом образ дядюшки вырисовывается очень даже симпатичный. Ей-богу, молодец он!

Монументальная книга. Холодный философский взгляд на неизбежность происходящего, который читатель не раз ещё встретит в произведениях сэра Артура Кларка. Грандиознейшие декорации, которые впоследствии многократно будут использованы в голливудских блокбастерах. Отличное от общепринятого и привычного восприятие времени как прямолинейного потока, которое позже будет переосмыслено и блестяще развито в повести Теда Чана «История твоей жизни». И так далее, и прочее...

Интересное наблюдение: обычно, когда начинаешь отзыв подобными оценками, в конце невольно приходишь к выводу о том, что обсуждаемое произведение явилось предтечей множества мотивов, которые были развиты в более поздних книгах. Соответственно, само обсуждаемое произведение как бы не до конца тему раскрывает, признаёшь, что оно лишь дало направление, наметило ход течения мысли, но всё же не стало полноценным само по себе. С романом «Конец детства» подобное не случилось: сама по себе книга вполне законченна и совершенна, мысль понятна и не нуждается в дополнениях. Созданные впоследствии произведения — это уже другие произведения, их авторы, должно быть, лишь черпали вдохновение у классика, перерабатывали идеи, воплощая их во что-то другое, новое. Поэтому можно сказать, что Кларк в этом произведении тему открыл и сам же её закрыл: точка, конец, занавес. Честь и хвала тому, кто смог после высказать особое мнение.

Книга мрачна. Начало, обещающее манну небесную от всемогущих и гуманистически настроенных Сверхправителей. Середина, в которой становится понятно, что не всё так просто, не такие уж они и волшебники в голубом вертолёте, а есть у них какие-то свои планы на нашу планету и её обитателей. И совсем уж вызывающая мурашки по коже концовка, где истина предстаёт перед читателем во всей своей, я бы даже сказал, жестокости, заставляющей трепетать перед лицом Вечности, Времени, Сверхразума. Ощущаешь себя тварью дрожащей, никакого права не имеющей на просторах Мироздания, на службе которому даже Сверхправители — всего лишь администраторы, всемогущие, магически-технологичные, но только лишь исполнители, не имеющие представления о всей грандиозности плана. Это вот сильно, это впечатляет. Это ужасает.

Нет, здесь нет кровожадного замысла, здесь нет намеренной бесчеловечности, здесь нет космической несправедливости. Здесь ты один на один с некой силой, которая по всем признакам претендует на звание фундаментальной силы Природы. У неё свои цели, а человечество и всяким там посредники — это средства, это материал. И это парализует, это вводит в оцепенение — кто мы перед ними? Где мы и что они?

Ну, не знаю даже.

С одной стороны — считается классикой, с фантазией у Булгакова проблем не было, это известно. Сюда же можно прибавить сатирическую значимость — ужасы бюрократического соцреализма и т. д.

С другой же стороны — читать сей бред довольно утомительно. Просто бред ради бреда, после десятой страницы становится понятно, что это такое читаешь, примерно понимаешь, что тебя ждёт за очередным поворотом сюжета и продвигаешься дальше только ради гипотетически эффектной концовки. К слову сказать, к концу я совсем запутался, не отличал одного героя от другого, финала не понял и, если честно, не особо пытался понять, а посему не расстроился.

Нет, не скажу, что повесть плохая. Может, она и неплохая, однако мне совсем не понравилась. Произведение очень на любителя.

Забавный рассказ, так сказать — квинтэссенция двоемыслия. Нельзя говорить с этим человеком на сомнительные темы, может предать. Поэтому не остаётся ничего другого, как говорить с ним о... любви. Ну да, время такое — неспокойное. Лучше уж амурные дела крутить, а вот на социальные темы — ни-ни!

Рассказ, в общем-то, на все времена, наверное. Можно подпустить к себе человека совсем близко, впустить его в личное пространство, доверить сердечные тайны. Но ни в коем случае нельзя распространяться на всякие там другие темы.

Любопытный рассказ на житейскую тему: для того чтобы быть счастливым в браке, вовсе необязательно любить друг друга. Вообще, бытует мнение, что со временем романтические отношения и высокие чувства проходят и их место занимает привычка и самая обычная поддержка, вроде дружбы. Вдвоём не так одиноко, а просто лучше, надёжнее, уютнее.

В рассказе же мы видим ситуацию, когда новая ячейка общества изначально построена по такой схеме — брак по расчёту постепенно превращается в дружбу, что, вообще-то, не так уж и плохо, а?

А вот этот рассказ, напротив, так и светится жизнеутверждающим оптимизмом. Всё в нём прекрасно: и высокое чувство, и благородство главного героя, и по-детски наивная порядочность его избранницы. В реальности, к сожалению, далеко не всегда бывает так, как в этом рассказе. Скорее наоборот — люди слишком часто слушают не голос сердца и разума, а сплетни предрассудков, не щадя от паршивенького тщеславия даже самых близких.

Поэтому и хочется, чтобы в реальности было всё же так, как в этом рассказе. Здоровский и добрый рассказ.

И вот тоже отличный рассказ на тему так любимой всеми халявы. Здесь, конечно, есть элемент гротеска, однако, как и подобает в хорошем, добротном произведении, гротеск этот призван усилить авторский замысел.

А вообще, очень жаль становится главного героя-цирюльника, который всё готов сделать ради благосклонности любимой девушки. Старания его, как оказалось, всем побоку. Когда вместо него подворачивается более подходящий жених, героя попросту пускают за борт, но по привычке ожидают от него неких одолжений. Печально, как и вся наша печальная жизнь. Печальная история, как жизнь всякого порядочного человека.

Очень даже поучительный рассказ, прекрасная иллюстрация всем известной истины: в чужом глазу соринку видим, а в своём — бревно не замечаем.

Легко упрекать других, судить о них на чём свет стоит. Что же касается своих грехов, то тут так: нет, не слышал. Когда дело доходит до самокопаний и до самокритики, то мы всегда находим оправдания неблаговидности собственных поступков: мол, так уж получилось, что ж теперь — умирать что ли?

Вот и в этом рассказе, узнав о нелицеприятных делах у себя под боком, героиня уходит... но не из дома, а всего лишь в соседнюю комнату.

И ещё один отличный рассказ об этих самых художниках — людях утончённых и лиричных. Настолько утончённых, что в рассказе один из них обретает толстокожую эгоцентричность. Ему б за девушкой ухаживать, а он всё про свои картины, баран этакий!

Радует одно — всему на свете есть предел, и предел терпения бедной, обделённой вниманием девушки тоже имеется. Так что, нужно полагать, после финальной сцены с объяснениями художник вместе со своими дружками был выпнут под зад с насиженного места. И это радует, да.

Брачное объявление некоего субъекта, исполненное искромётной иронии. Надо полагать, что сам этот субъект относится к себе с большим и здоровым чувством юмора, которое даже не скрывает. Великолепный слог, тончайшая ирония — вот бы где поучиться нашим стендаперам.

Три странички читаются за пять минут, однако ещё долго вспоминаешь хороший добрый юмор классика-тролля.

Блестящая зарисовка от классика: дело идёт к свадьбе, молодые и их родители радоваться бы должны, но — нет, это было бы не по-нашему. А как же расстановка ролей в будущей семье, а как же дутые амбиции новых родственничков? Правильно: тёща считает, что жених — тряпка и пройдоха, тесть видит в нём неплохого парня, с которым, однако, всё же следует быть осторожным, жених же уже имеет планы приструнить надоедливых стариков.

Возникает вопрос: а кому-то вообще мнение невесты интересно? Подобно мебели, она за весь рассказ не произнесла ни одного слова...

Поэтому финальные слова Антон Палыча «а что же будет после свадьбы?» как нельзя кстати.

Классическое произведение, растасканное на цитаты, осмысленное и переосмысленное во многих вариантах трактовок в такой степени, что прибавить что-либо не представляется возможным. Пожалуй, не ошибусь, если скажу, что каждый в этой повести найдёт что-то своё: кто-то — политико-историческую сатиру, кого-то более привлечёт твёрдая научно-фантастическая составляющая или социально-психологические эволюции героев, а может быть, философские смыслы, бытовые подробности...

Перечитывая книгу сегодня, я поймал себя на том, что пытаюсь идти не спеша, крайне медленно, дабы найти и просмаковать какие-то моменты, на которые ранее не обращал внимания. А учитывая, что фильм Бортко уже давно выучен наизусть, при чтении перед внутренним взором представали, разумеется, именно киношные герои. К некоторому моему сожалению, какие-либо новые детали и нюансы обнаружить не удалось, чего, впрочем, и следовало ожидать. Но вообще говоря, не такое это уж и большое разочарование, ибо само перечитывание принесло удовольствие.

Можно было бы добавить что-то о личных трактовках, о глубинном понимании замысла автора. Но — к чему? Эту книгу лучше просто читать, оставляя выводы и суждения при себе.

Леденящая душу концовка, но насколько понимаю, здесь мы имеем дело с ещё одним изобретением Эдгара Аллана По — с разоблачающим преступника финалом. Кроме того, по замыслу автора, настоящий преступник всю дорогу не вызывает подозрений, что по тем временам было явным новшеством. И не важно, что современный читатель, отягощённый опытом, сразу поймёт, что убийца — дворецкий. Следует делать скидку на новаторство автора — между прочим то самое новаторство, которое впоследствии другие авторы успешно переосмыслят и сделают правилом хорошего, добротного детектива, изучив который этот наш читатель и наберётся опыта. Так-то вот!

Также не следует упускать из виду изрядную долю чёрного юмора, коим Эдгар Аллан По приправил этот рассказ, что тоже, надо полагать, по тем временам смотрелось довольно странно — макабрическая ирония как-то не очень вписывалась в эстетику романтизма. А наш классик таким образом заложил основы юмора в детективе — в жанре, предмет которого как будто не подразумевает фривольности.

В общем и целом, во всех отношениях произведение прогрессивное. Да и читается рассказ даже по сегодняшним меркам вполне с удовольствием — одним словом, отличная история.

Жуткая, готическая вещь, читал после жизнерадостного и позитивного «Золотого жука» — контраст неимоверный, почувствуйте разницу.

Кроме мистической составляющей следует отдельно отметить, так сказать, медико-психиатрическую часть. Как известно, Эдгар Аллан По, к сожалению, тоже был подвержен алкоголическим психозам, поэтому, надо полагать, душевные переживания главного героя знакомы ему не понаслышке. Сам писатель не был человеком агрессивным и не впадал в беспричинную ярость и звериную жестокость, но вполне мог наблюдать подобные явления в среде собутыльников. Это очень печально, но это факт.

В свете вышеизложенного данный рассказ можно рассматривать и в качестве предостережения для людей, которым кажется, что всё под контролем и «это» им не грозит. Типичное заблуждение — сам знаю много людей, которые употребляют «всего лишь» по пятницам, однако со стороны отчётливо видно, что процесс разрушения личности уже вовсю запущен и вполне может быть, что процесс этот уже необратим.

Великолепный рассказ, о котором я много раз слышал, но прочитать который удосужился лишь сейчас. Классика, в которой угадываются мотивы «Пляшущих человечков» Конан Дойля и, прости господи, «Острова сокровищ» Стивенсона. В общем, наше всё!

Рассказ написан в более живом стиле, нежели прочитанные мною до этого творения Эдгара Аллана По, что, впрочем, не умоляет прелести последних.

Понятно, что автор в этом рассказе всё ещё не избавился от идеалистических канонов преследующего его романтизма. В частности, можно указать на такие нереалистичные вещи, как неизменность положения приколоченного к дереву черепа, несмотря на очевидный рост дерева. Капитан Кидд, как утверждает Википедия, умер почти за полтора столетия до времени действия, однако череп за это время не только не изветшал, но и не изменил своё положение в пространстве, хотя ветви дерева должны были расти. То же можно сказать и относительно обозреваемости этого черепа с утёса на берегу моря — листья дерева опять же не мешают. Точность, с которой получилось найти направление от центра дерева, удивляет. В то же время смещение на два дюйма уводит кладоискателей далеко в сторону. Ну, и так далее.

Однако не будем так уж требовательны к деталям! Давайте не надо! Эдгару По, на мой взгляд, это позволительно. Он классик, а чего добился ты? Это шутка, конечно, но всё же — давайте не будем прикапываться к нестыковкам и натяжкам — автор двигался в новом для тогдашней литературы направлении и заложил этим рассказом и другими своими произведениями целые жанры, без которых современное искусство было бы намного беднее.

Примем же все эти условности и просто будем наслаждаться блестящими творениями гениального писателя!

Ну, не знаю даже. С одной стороны — смешно, местами — очень смешно. С другой стороны, ловишь себя на ощущении абсолютной нереальности происходящего.

Дело тут в том, что нельзя относиться к этой книге всерьёз, нельзя принимать характеры героев, логику их поступков за чистую монету. Довлатов наводит излишний гротеск, доводит ситуацию до абсурда настолько, что верить этому просто невозможно, хотя отдельные ситуации, конечно же, имеют под собой более или менее реальную основу.

Когда я вижу, как Аркадий Райкин рассказывает о том, что открывал банку кильки в греческом зале, я верю, потому что при всей нереальности ситуации сатирик обличает правду характера рядового мещанина-алкоголика, в этом и заключается ценность произведения. Когда Михаил Жванецкий говорит о том, что сели в Куйбышеве, потому что Казань не принимала, хотя нам надо в Харьков, я тоже верю, потому что автор бичует реальные пороки тогдашнего общества и изъяны существующей системы, и это было проблемой насущной. Когда Ильф и Петров изображают бухгалтера-прохвоста, скрывающегося в психбольнице от правосудия, я тоже верю, ибо такие прохвосты были, где они там скрывались — не суть важно, важно же то, что писатели таким образом выводят на страницы литературного произведения недостатки, преступления и сквозь смех заставляют задуматься.

И это вот и есть сатира, главной задачей которой является едко высмеять с тем, чтобы общество и государство, гражданин и чиновник обратили внимание на то, что не всё у нас так хорошо и есть над чем работать.

У Довлатова же в этой книге сатира как бы совсем отсутствует. Ибо герои его, характеры, ситуации, логика здесь принесены в жертву гротеску. Автор в угоду улыбке перегибает палку настолько, что в происходящее совсем не верится. Герои плоские, нежизнеспособные, все журналисты — двуличные подонки, начальство и КГБ — отъявленные мерзавцы, а все девушки — сплошь дамы очень лёгкого поведения. Особо гротескной до нереальности мне показалась история с командировкой, в которой местные сотрудницы, связанные, надо полагать, партийным долгом, затащили в постель героев из столицы. Не, я допускаю, что в реальности такой случай действительно вполне мог произойти, однако подавать данную историю в качестве обыденной ситуации, которая в порядке вещей, я бы не стал.

Западный читатель, для которого и была написана данная книга, разумеется, с интересом читал всю эту развесистую клюкву — конечно же, ведь это история из первых рук, история человека, сбежавшего из-за железного занавеса. Вот только, нельзя здесь не учитывать конъюнктуру рынка — Довлатов писал именно то, что напечатали бы, писал то, что мог бы продать. Стал бы кто-нибудь в США в конце 70-х или начале 80-х читать книги, в которых автор реалистично изображал бы жизнь в СССР, говорил бы, что — да, есть у нас там такие вот пороки, имеют место перегибы, но в целом всё не так уж и плохо. Никто такое читать бы не стал, потому такое к публикации никто бы не принял, потому и Довлатову не было смысла нечто подобное писать. Пропаганда успешно и эффективно работала и по ту сторону океана, поэтому нужно было приспосабливаться к реалиям рынка новой родины. А спросом пользовалась именно такая вот клюква — чем развесистее, тем лучше.

Поэтому считать эту книгу стопроцентной сатирой нельзя, это юмор ради юмора, усмешка ради усмешки. В фильмах Чарли Чаплина сатиры больше, чем здесь, ибо в них социальный подтекст соответствовал действительности. А эту книгу понимать следует так: действие происходит в некой абстрактной стране, в которой живут некие абстрактные герои, руководствующиеся некой абстрактной логикой.

PS. «Компромисс» — это моя первая книга, прочитанная у Довлатова. Очень надеюсь, что просто неудачно выбрал произведение для знакомства с автором. Пока ещё не пожалел, что приобрёл аж десять книжек на фоне оживления, связанного с 80-й годовщиной рождения Сергея Донатовича на его родине: живу в Уфе, полтора месяца назад тут переименовали небольшую улицу в центре города и разукрасили дворик дома, в котором будущий писатель провёл первые месяцы своей жизни. Попробую прочитать что-нибудь ещё, о впечатлениях напишу.

Итак, перед читателем три рассказа об Огюсте Дюпене — три истории, заложившие основу детективного жанра.

Главный герой, самый первый в истории сыщик-любитель Огюст Дюпен. В своей деятельности, которая для него является чем-то вроде хобби, чем-то, что позволяет занять высокопроизводительную машину его разума, Огюст Дюпен опирается исключительно на сухость фактов, строгую логику и тонкое понимание человеческой психологии. Благодаря следованию этим правилам и вычислительным возможностям его разума, Огюст Дюпен запросто может раскрыть преступление, бегло осмотрев место происшествия, разъяснить полицейским их ошибки, ознакомившись с материалами дела по газетным публикациям, разгадать хитроумную головоломку по общему описанию, предоставленному не особо остроумным полицейским чиновником.

Герой рассказов Эдгара Аллана По уже давно признан литературным архетипом — в качестве «прадедушки» всех вымышленных сыщиков. Это классика.

Добираются вот так наконец руки до старых произведений, которые в своё время прошли как-то мимо и которые уже давно хотел прочитать, и совершенно внезапно открываешь для себя первоисточник привычных литературных и житейских архетипов, мотивов, ставших классическими, мотивов, о происхождении которых как-то даже и не задумывался.

В данном случае речь идёт не только о знакомой с детства троицей «гениальный сыщик, его верный товарищ и летописец, глуповатый полицейский инспектор». Но и о простой житейской истине «если хочешь что-то надёжно спрятать, положи это на самое видное место». Как оказалось, изобретение это принадлежит тонкому знатоку человеческой психики Эдгару Аллану По.

Великолепный рассказ, пожалуй, самый совершенный и гладкий из трилогии о приключениях Огюста Дюпена.

Отличнейший рассказ, который по сегодняшним меркам и рассказом-то назвать трудно — скорее аналитический отчёт о криминалистическом исследовании улик преступления, в который (в отчёт) автор решил прибавить чуть-чуть художественной оживлённости, поэтому построил этот отчёт в виде монолога блестящего сыщика, обличающего дилетантский подход обывателей (в т. ч. падких на сенсации журналистов).

Всё бы ничего, однако здесь ещё просто необходимо учитывать, что данный рассказ — это авторская, альтернативная версия объяснения обстоятельств реально произошедшего преступления. Преступления, разгадать которое тогдашним полицейским оказалось не под силу. И великолепный аналитик душ человеческих Эдгар Аллан По написал своё исследование, основываясь лишь на материалы, доступные ему из газетных публикаций (!!!) Но самое поразительное заключается в том, что уже после выхода рассказа из печати выяснилось, что авторская версия блестяще подтвердилась. Как тебе такое, Илон Маск?

Вообще, что-то подсказывает мне, что рассказ был откровением не только для тогдашних читателей, но и для тогдашних полицейских следователей. И не только рассказ, но и сама методика, описанная в тексте. Это сейчас каждый опер может похвастаться десятком раскрытых хитроумных дел. А вот что было 200 лет назад? Учили ли тогда полицейских криминалистике? И — самое главное — было ли у тогдашних следователей желание разобраться во всех фактах, уликах, обстоятельствах, мотивах?

Поэтому, если «Убийство на улице Морг» можно назвать первым детективом, а также образцом «убийства в закрытой комнате», то «Тайну Мари Роже» следует признать первым аналитическим детективом, первым классическим детективом, первым детективом, в котором преступление раскрывается не выходя из комнаты.

Добротный детективный рассказ с затягивающей интригой, с напряжением, которое не даёт читателю отложить книгу и пойти перекусить. История герметичная — убийство в закрытой комнате, однако с весьма оригинально реализованным ходом: до последней страницы автор вместе с главным героем водит читателя и полицейских за нос, заставляя сомневаться: а было ли оно вообще — это убийство? Или же речь идёт всего лишь о разыгравшемся воображении пожилого человека, страдающего ерундой в вынужденном безделье по причине загипсованной ноги? Этакий «мистер Марпл» местного розлива. Так и подозреваешь, что автор где-то в самом конце переведёт всё в шутку и окажется, что сосед в окне напротив — вполне себе законопослушный гражданин.

И — да, автор и в самом деле...

А вот, что там «автор в самом деле», узнает лишь тот, кто прочитает данный рассказ.

Отличнейшая история, которая и сегодня читается на ура. Не всё в ней гладко и соответствует современным представлениям о детективе, но нужно понимать, что рассказу скоро стукнет 200 лет, а Эдгар Аллан По шёл неизвестной дорогой, можно сказать, продвигался в неизвестном направлении. Собственно, и считается, что этим рассказом он проложил путь, которым впоследствии пойдут такие мастера жанра, как Конан Дойль и Агата Кристи.

Не в упрёк сэру Артуру Конану Дойлю следует заметить, что некоторые сюжетные ходы этого рассказа явно перекликаются с ходами из книг о великом Шерлоке Холмсе. Например, в «Этюде в багровых тонах» он ловит преступника на приманку в виде газетного объявления о находке обручального кольца, а в «Знаке четырёх» убийство несчастного Бартоломью Шолто обстоятельствами схоже с предложенной По и ставшей классической схемой преступления в закрытой комнате. Да и сам главный герой рассказа, мосье Дюпен, надо полагать, двоюродный дядя братьев Холмс.

Повторюсь, что упомянул всё это вовсе не в упрёк Конан Дойлю, а скорее в качестве иллюстрации преемственности поколений, ведь и сам английский мастер называл своего заокеанского предшественника не иначе как учитель, идеи которого оттачивает, развивает, доводит до совершенства.

Итак, что же мы имеем в сухом остатке?

Классический детектив, один из первых блинов, который получился вовсе не комом.

Второй роман из цикла о знаменитом Путеводителе для автостопщиков. Приключения полюбившихся героев продолжаются, сюрреализм со слегка поехавшей крышей не иссякает, диалоги полны английского юмора с претензией на научно-фантастичность.

В комментарии к первому роману я писал, что юмористическая фантастика — это одно из самых сложных для автора направлений в фантастической литературе. Сейчас же хочу дополнить эту мысль тем положением, что, с другой стороны, ни один из жанров литературы не предоставляет автору столько возможностей для остроумия. Ведь одним из излюбленных инструментов писателя-юмориста или писателя-сатирика является так называемая условность эксцентрики, когда автор в угоду комичности момента жертвует общепринятой логикой или, например, законами физики. Как известно, нельзя поплевать на руки сквозь марлевую повязку на лице, однако герои «Кавказской пленницы» запросто проделывают этот трюк. Как же смеяться над концом света, если потом попросту некому будет смеяться? Однако с лёгкой руки писателя-фантаста и это очень даже возможно. Фантастика легко оперирует такими допущениями, на то она и фантастика.

Как и в предыдущей книге, в этом романе Дуглас Адамс умело пользуется взятыми на вооружение чудесными инструментами — юмором в одной руке и фантастикой в другой — выдавая на выходе блестящие сюжетные ходы и зубодробительные ситуации.

PS. Это 42-я по счёту книга, которую я прочитал в этом году.

Из всех жанров фантастики наиболее сложным технически, вероятно, следует признать юмористическую фантастику. Написать действительно смешную фантастическую книгу — это сложно, очень сложно. Внести мотив сюрреалистической буффонады, но не переборщить с этим. И в этой книге Дуглас Адамс с задачей справился на все сто.

Началось всё, конечно же, с фильма. С фильма, который оставил немало приятных воспоминаний и до сих пор доставляет немало удовольствия от просмотра, как целиком, так и отдельных эпизодов. Фильм, как говорится, затёрт до дыр и пополнил мою личную коллекцию крылатых выражений.

И вот, очередь наконец дошла до литературного первоисточника. Прочитал взахлёб, оторваться было невозможно, события развиваются стремительно, живо, улыбка не покидает читателя всю дорогу.

Следует заметить, кстати, что фильм довольно близок к книге, а недостающие сюжетные линии, надо полагать, встретятся читателю в следующих произведениях цикла.

Я бы не сказал, что это сатира. Ведь сатира подразумевает высмеивание какого-то явления или характеристики. Здесь же ничего подобного я не встретил. Насмешка, может быть, и есть, но она скорее добрая, дружеский шарж автора на коллег по цеху. Добрый стёб над стереотипами смыслов и сюжетных ходов типичного фантастического произведения второй половины ХХ века. С изрядной долей философской иронии, которую можно обобщить словами Слартибартфаста о том, что шансов разобраться в происходящем практически нет никаких, поэтому не стоит ломать голову, а лучше заняться своим делом.

Нельзя не отметить также и сюжетную завершённость, логичность повествования. Гармоничность, непротиворечивость и оригинальность центральной темы произведения. Автор умело, мастерски рассыпает по тексту намёки и непонятности, которые в финале складываются в цельный и блестящий пазл смысла.

Очень классная и лёгкая книга. Надеюсь, что и остальные книги цикла не подкачают.

Почему-то с хорошей, захватывающей воображение и пробуждающей чувства книгой всегда так: когда читаешь, хочется сказать о книге очень многое, например, что автор очень точно подметил, или выразить своё мнение по затронутому вопросу, однако как только дочитаешь и перелистнёшь последнюю страницу, говорить уже ничего не хочется, остаётся лишь грусть от того, что книга уже закончилась, тем более — закончилась так по-ремарковски сухой биографической справкой о дальнейшей безрадостной судьбе героев.

Безусловно, одно из самых сильных и гармоничных произведений, которые доводилось мне читать. Ироническая философия о жизни и смерти. Едкие и остроумные диалоги героев вызывают улыбку, как и вся наша жизнь, и печаль, как осознание тщетности всего сущего. Тема смерти и тленности всего, что нас окружает, — пожалуй, центральная тема в творчестве Ремарка, но, вероятно, она ещё не была раскрыта настолько глубоко, как в «Чёрном обелиске», который, на мой взгляд, стал magnum opus писателя.

Национал-социалисты в проигравшей Первую мировую и стремительно падающей в финансовую пропасть Германии на страницах книги ещё только разминаются, однако для человека, прошедшего грязь, окопы, кровь и смерть отгромыхавших сражений, должно быть предельно ясно, куда это всё может привести. Осознание необратимости порочного пути буквально сводит с ума героев романа — из тех их числа, кто ещё сохранил остатки здравого смысла. И в таком ракурсе Изабеллу, безумную возлюбленную Людвига, следует воспринимать как аллегорию Германии — отчаянной валькирии с померкшим рассудком.

Вопрос, которым терзается Людвиг, вопрос о том, что лучше — благостное безумие не отдающего себе отчёта человека или его выздоровление, в проекции на свихнувшуюся Германию также остаётся без ответа. В реальности же в дилемме «гибель нации или её возрождение за чужой счёт» немцы Интербеллума, как известно, свой выбор сделали.

Весьма любопытный материал — послесловие к обнаруженному недавно в черновиках Лема рассказу «Охота».

Виктор Язневич, переводчик и исследователь творчества великого польского писателя, опираясь на достоверные факты, рассказывает, почему же пан Станислав не допустил произведение к публикации.

Кроме того, всем известно, что Лем был очень требователен и критичен не только к творчеству других писателей, но и к своим творениям тоже. Многое из того, что считал недостойным, Лем собственноручно сжёг на лужайке перед домом. А этот рассказ почему-то сохранился. К счастью.

Дальше спойлерить не буду — обо всём этом читатель узнает из данного послесловия. Я же рекомендую эту небольшую статью в качестве обязательного материала для тех, кто уже познакомился с самим рассказом.

Однако...

Перед читателем — найденный в 2018 году в архивах автора рассказ, датированный концом 50-х. Рассказ закончен с точки зрения логики и сюжета, однако нуждался в некоторых чистовых правках, который внёс Виктор Язневич — переводчик и исследователь творчества великого польского фантаста. Кроме того, Виктор Язневич сохранил фрагменты, которые в своё время вычеркнул из рукописи сам автор. Должен заметить, что правки, сделанные Лемом, лишают рассказ многих интересных и немаловажных деталей. Возможно, пан Станислав пошёл на правки по желанию издательства, в котором готовили рассказ к выходу.

Рассказ, безусловно, очень сильный. Прежде всего — в психологической части. Фантастическое допущение, хотя и проходит красной нитью, не является, на мой взгляд, доминирующей темой. Главное в рассказе — это образ загнанной жертвы, сам смысл существования которой — в том, чтобы быть объектом охоты. Ну, и разумеется, душераздирающий финал, да...

Детская психология. Дети настолько чисты и не испорчены мерзостью жизни, что довольно часто и сами не понимают, что же это такое — мерзость и жестокость.

Интереснейший рассказ, хотя ему, безусловно, не хватает действия, диалогов и всего прочего, что читатель привык видеть в художественном произведении.

Описанные Лемом сетевые технологии вполне актуально отражают сегодняшние принципы работы оборудования и протоколов связи. Технологии, которые, как мне кажется, в 1972 году ещё и не существовали — в частности, удивляет подробное и внятное разъяснение принципов динамической маршрутизации, перестройки маршрутов при пропадании одного из каналов связи. Лем даже называет время сходимости — 2-3 секунды, что близко с современным показателям. Смена переставшего быть доступным источника на принципиально другой источник трафика сегодня — ещё не до конца отшлифованная технология, довольно часто можно увидеть, что современные сетевые устройства не могут оперативно согласовать друг с другом порядок действий в подобной ситуации, а у Лема всё это работает идеально — и это 50 лет назад.

Ну, что же, как и всегда, пан Станислав поражает читателя глубиной своего прогнозирования, талантом футуролога, а идея насчёт продолжительности нашего «сейчас» потрясает — спустя четверть века Тед Чан блестяще разовьёт эту идею в великолепной «Истории твоей жизни».

Очень возвышенный рассказ, в котором переплетаются поэтика дальних космических путешествий и привычность родного земного края. Сюжет, можно сказать, отсутствует вообще, метафоры переполняют текст.

Рассказ, безусловно, на любителя. Понравится не каждому. Решившему прочитать следует запастись некоторым терпением, но в целом настроение у рассказа приятное, исполненное ожиданий, прочитать, конечно же, стоит.

До художественного произведения рассказ как будто не особо дотягивает — скорее научно-философские размышления на тему многообразия всего сущего во Вселенной, в разрезе сопоставления человека и его представлений об окружающем мире.

При прочтении в голову постоянно приходила мысль, что рассказ запросто мог бы быть надиктован третьим, гипотетически существующим, выжившим участником загадочного инцидента под названием «Дело о свинцовых масках» (https://ru.wikipedia.org/wiki/Дело_о_свинцовых_масках). Поначалу я даже подумал, что Лем мог читать в периодике об этом событии и оно навеяло главную тему рассказа. Однако сверка с Википедией показала, что два бразильца предприняли свой таинственный и трагический эксперимент спустя два года после написания рассказа. И данное обстоятельство придаёт дополнительного тонуса мурашкам, что бегают по моей коже: настолько схожи оба инцидента.

Может быть, неспроста всё это?

Кто ж его знает...

Поразительно, что можно сделать, имея при себе простой железный молот. Своенравный и, может быть, взбунтовавшийся суперкомпьютер месяцами исхитрялся гнуть свою линию, отклонял путь космического корабля на многие миллионы километров, но вот ведь незадача — он всего лишь компьютер, у него нет рук-ног. А у его, можно сказать, жертвы всё это есть. Да ещё и молоток в придачу.

Тема, поднятая в рассказе, в будущем ещё неоднократно пунктиром пройдёт через многие произведения. Рискну предположить, что, возможно, именно этот рассказ задал мотив противостояния мыслительной мощи вычислительных машин и примата физического превосходства существа человеческого. Но даже если это не так, в произведении польского классика тема раскрыта великолепно.

Сейчас идея рассказа уже не кажется такой уж блестящей, однако для конца 50-х, надо полагать, это было очень оригинально, ново, революционно. Нанотехнологии на вооружении у военных, серая слизь, просочившаяся с полигона в дом одинокого и одержимого научным подходом человека. К каким печальным последствиям всё это может привести, читаем в рассказе.

Наверное, не особо ошибусь, если скажу, что Лем таким образом переписывает традиционную для тех неспокойных лет тему глобального конца, перекрашивая её из ядерного тона в тон нанотехнологий, по тем временам читай — биологическая опасность.

Очень порадовала общелитературная составляющая. Привыкли, что пан Станислав скуп на эмоции и лирику, здесь же психологизма, переданного через дотошные описания действий и образа жизни полубезумного старика, очень даже много — читатель плотно вникает во внутренний мир главного героя, буквально — завязает в нём, как сам герой — в массе загадочных комочков.