Терять память. Страшнейшее бедствие, грозящее каждому — угасание воспоминаний. Смерть при жизни. Некроз частичек всего, что составляло твой мир, тебя самого. Как часто, блуждая по коридорам памяти, ты останавливаешься на пороге комнат, погруженных во мрак первозданной пустоты. Если в этот момент твое сердце пропустит удар, его можно понять. Утрата тяжела и невосполнима. Но бывают случаи, когда тьма — благо. Если ты собираешься зажечь свет, подумай дважды. Если ты намереваешься шагнуть во тьму, умоляй ее остаться.

Поверь, тебе не нужно видеть то, что в ней прячется.

Говорят, старость — не радость. Дону Мельнику перевалило за восемьдесят. Где тот спелеолог, без страха забиравшийся в разверстые пасти пещер? Куда подевался авантюрист, сплавлявшийся по Юкону в компании ящика виски? О, нет, нынешнему Дону по душе блага цивилизации, удобное кресло под седалищем и пара бокалов винишка с друзьями. И кто его упрекнет — по мерке большинства он прожил достойную жизнь. Неплохая репутация в научных кругах, двое успешных детей, супруга — очаровательная Мишель, звезда антропологии. После стольких лет их союз крепок на зависть.

Единственное, что омрачает благостный вечер жизни Дона, все чаще возникающие провалы памяти. Старческая деменция наконец-то взялась за свое и на пороге призрак Альцгеймера? Ночные кошмары, чья суть ускользает при пробуждении, оставляют его с колотящимся сердцем. Боязнь темноты побуждает пренебречь счетами за электричество. Отлучки по-прежнему деятельной Мишель в очередную экспедицию порождают паранойю и страх за нее.

Приложив усилие, я понимаю, почему «Инициация» может вызвать неприязнь: в ней как будто ничего не происходит, а так называемая «движуха» начинается где-то за пару-тройку шагов от финала. Слово «идеальный» очень громко вопит, но лично для себя не берусь определить как-то иначе стиль, в котором написана «Инициация»: минимум действия, плотная гипнотическая проза, по-лавкрафтовски насыщенная атмосфера. Всепроникающее предчувствие неумолимой близости края бездны. Обреченность.

Не нужно спешить, торопиться добраться до момента, «когда покажут монстра». Разве это главное в хорроре такого рода? Этой книге нужно отдаться целиком: вязкий плотный слог автора и умение работать с деталями создают угрюмое, тяжелое, натянутое до дрожи предгрозовое настроение. Возвышающиеся в чаще текста дольмены и жертвенники, шныряющий за буквами маленький народец и черви, прокладывающие слизистый путь между строк, пробуждают в памяти что-то из Говарда. Кажется, вот-вот заледеневшую в ожидании тишину разобьет бой барабанов, идущий словно из-под земли...

Тогда очевидно, что «Инициация» изобилует жуткими ситуациями, и, окажись вы на месте главного героя, то вмиг бы сбросили пару-тройку килограмм. Туманные намеки, отсутствие конкретики — вы не знаете, на что обратить пристальное внимание, откуда, образно говоря, ждать удара. Коллекция кукол на чердаке. Внушающие тревогу картины. Детали постепенно сплетаются, а некоторые тропки так и остаются ложными. История одного дурацкого спиритического сеанса. Взгляд в пустоту карстового разлома. Вывернутая лампочка. Воспоминания мелькают, накладываясь одно на другое. Агенты спецслужб. Культы. Исчезнувшее поселение. И... Господи, почему эта чертова дверь погреба опять приоткрыта?!

«Инициация» — это история человека, который всю жизнь прожил на краю бездны, не подозревая об этом. Но пелена спадает, и в этом случае поздно ничуть не лучше, чем никогда. Незнание — благо. У Баррона человек не имеет ни единого шанса противостоять вторжению сверхъестественного. Хуже — человек, низведенный до ничтожества, и есть цель, ресурс, пища, забава. И от откровенных признаний древних сущностей в любви к нам почему-то не становится легче. Читайте, кормитесь, насыщайтесь этой книгой. Страх придает мясу особый оттенок вкуса.

Зависший на грани банкротства режиссер Кайл Фриман, кажется, вытягивает счастливый билетик. Некий Максимиллиан Соломон, продюссер, предлагает шанс заняться любимым делом — снять фильм. Контракт обещает сказочные условия, гонорара хватит не только заполнить долговую яму, но и насыпать над ней приличный холм. Сюжет фильма сосредоточен на истории секты, так называемого Храма Судных дней. Его одиозная глава, сестра Катерина в конце концов привела своих адептов к кровавой резне, произошедшей в 1975 году посреди аризонской пустыни. В деле осталось много неясных деталей, что послужило благодатной почвой для измышлений самого разного толка. Наниматель Фримана просит взглянуть на историю с «паранормальной» точки зрения, принимая в расчет увлечения сестры Катерины оккультизмом. Кайлу предстоит за десять дней посетить три значимых для секты места: дом в Лондоне, где все началось; ферму под Парижем, где что-то изменилось; заброшенные шахты в пустыне Сонора, где все кончилось. Кроме того, он встретится для интервью с непосредственными участниками событий — выжившими членами секты.

Ну, и не только с ними. Хе-хе.

Понятно, что Фриман не останется бесстрастным наблюдателем и хроникером. Ему и оператору Дэну уготовано проваливаться в кошмары прошлого тем глубже, чем больше они узнают. История весьма захватывающая, особенно для Кайла, адепта «партизанского кино», одержимого своим любимым делом. Благодаря построению повествования, где сцены интервью чередуются с эпизодами исследования и съемки логовищ секты, параллельно разворачиваются две сюжетные линии. Читать признания выживших членов Храма интересно: что подвигает людей вступать в секты, почему так сложно разорвать эти мазохистские связи, как одна сильная личность выстраивает пирамиду культа с собой на вершине. Кроме того, эти взгляды в прошлое дают шанс разобраться, действительно ли в истории Храма крылось что-то сверхъестественное или же всему виной ЛСД.

Щекотание нервишек отдано на откуп второй сюжетной линии, где Кайл и Дэн приступают к съемкам в «нехороших местах». Нэвилл замечательно нагнетает давление ужаса и фиксирует состояние героев — от нервных смешков и шуточек до неумолимого скольжения к краю безумия. Книга вообще по-хорошему кинематографична, сцены легко встают перед глазами. Оторваться поначалу очень трудно, а потом уже поздно, вместе с героем обнаруживаешь, как глубоко ты увяз. Правда, по разным причинам: у Кайла — сгоревший предохранитель на инстинкте самосохранения, у тебя — в руках наконец-то хороший роман ужасов.

Это сильная книга. До поры. Единственный жирный минус в ней — финал. Сложилось впечатление, что автор просто не знал, как увенчать сюжет достойной концовкой, и пошел по пути наименьшего сопротивления, который, как известно, вымощен штампами. Вообще даже занятно наблюдать, как по мере обретения кошмаром вещественности падает градус «страшности» книги (точнее, взлетает; страх ведь холодный). (А когда речь заходит о борьбе со сверхъестественным при помощи огнестрела...это, простите, уже дурной тон). Отсюда — «голливудщина», эффектная в своем ключе, но испортившая созданную атмосферу книги, никак не связанная с ее общим настроением. Она даже вынуждает автора на излете повествования еще и ввести нового персонажа, который выглядит нелепее, чем Чебурашка среди Великих Древних.

Все-таки, чтобы напрочь смазать впечатление, этого недостаточно. Нэвилловский страх показал, каким он может быть, и это нам по душе. Затхлый, тесный, искореженный, иссушенный. Лишенный величественности, но обладающий историей. Страх летящих на дно.

Мириады звезд в небе. Птичий гомон над кратером спящего вулкана. Шелест волн, накатывающих на черный песок.

Красные паруса на горизонте.

Враг не всегда приходит с огнем и мечом. Так было даже проще, когда он шел убивать — ясны его намерения, известно, какой ответ дать на них. Враг приходит с дарами. Деньги и новые технологии. Он приоткрывает мешок, как сказочный волшебник, и оттуда ручейком, сулящим перерасти в полноводный поток, льется процветание, новые, лучшие условия жизни. А в обмен сущий пустяк: примите мои подарки. Примите меня. Я так счастлив, делясь с вами тем, чем обладаю. Я так рад, делая вас лучше, говорит враг. Какой же он враг после этого? Вы слышали о завоевании мылом? Или порабощении секстантами?

И все же убийство. Другой его вид. Менее эффектный, чем мясорубка на поле боя, но более эффективный и всеобъемлющий. Медленное экономическое и культурное переваривание. Добыча станет частью целого, улучшив его. Чем лучше целому, тем лучше и его частям. Верно. Маскарад приходит, чтобы все приняли участие в нем. Снимайте лица и присоединяйтесь к празднику.

Однажды маленькая Бару Корморан, любившая вести счет птицам и звездам, увидит корабли под красными парусами в бухте родного Таранока. Чуть позже в белокаменных школах Империи Масок ей и десяткам других детей откроется целый новый мир. Они узнают столько удивительного, в том числе и то, что привычный им образ жизни требует небольшой корректировки, а обычаи их родителей «негигиеничны». Понимание, оно всегда так непунктуально, а механизм ловушек, как правило, педантичен. И пусть планы возмездия кажутся неосуществимыми, в них нельзя не углядеть рациональное зерно. Как пошатнуть прекрасно отлаженную систему? Изнутри. Первобытная ярость с клинком наперевес — не помощник в борьбе такого уровня. Бару принимает решение влиться в безукоризненно функционирующую машину Империи Масок, стать ее неотъемлемой частью, взобраться по ступеням иерархии, как можно выше, и... там посмотрим. Все ради дома.

Это не история ура-патриотки и пламенной революционерки. Автор поместил главную героиню в условия борьбы против системы, но Бару не играет роль радикалки, «лишнего» элемента, внедрившегося в структуру и подтачивающего ее. Ее бунт — это бунт шестеренки в сложном механизме. А откуда взяться лишней детали в устройстве?

Образ Бару — пожалуй, главное достоинство романа. Только за него хочется поставить книгу на полку с темным фэнтези. Это конвульсивное и вместе с тем упорное до неумолимости сдирания с себя человечности, подобное в чем-то сбрасывающей кожу змее, в чем-то — клинку, рвущему брюшину и кишки. Именно за эту нацеленность, заряженность дойти до конца, душа по пути сомнения (а их так много!), героиней можно восхищаться или с равным успехом презирать ее. Добавляет напряжения и любовная линия. Она выстроена точно по рецепту успеха: нет ни единого повода упрекнуть книгу в навязчивом развешивании соплей по тексту; в то же время ясно, что, не будь романтической подоплеки, сюжет значительно бы потерял в саспенсе. Да, отношения Бару и герцогини Тайн Ху — саспенс изрядный, ведь Маскарад признает нетрадиционную сексуальную связь «негигиеничной», наказание за нее сурово и не исчерпывается позорным клеймом на репутации. Так что романтика в книге находится в своем идеальном состоянии — она как бы есть, но нужно тщательно делать вид, что ее нет — и, кроме этого, выполняет функцию еще одной взведенной ловушки.

«Бару Корморан, предательница» — то, что нужно, если тянет на мрачное, а магия и меченосцы надоели. В книге хватает сцен, у которых велики шансы пробить панцирь безразличия к происходящему. Да и часто ли попадается хорошее фэнтези, где главный герой — бухгалтер?

Почти. Слово, которым хочется охарактеризовать прочитанную трилогию. В ней было многое из того, что дарит неподдельное удовольствие от чтения и вызывает желание видеть книгу на своей полке: объемные персонажи, будто сходящие со страниц, многообещающий мир, динамичный сюжет, постоянно наращивающий обороты. И все же каждый компонент отметился каким-то недостатком. Характеры, в самом деле, запоминающиеся, неоднозначные — только у главных героев, прочие же — словно с приклеенным к каждому ярлыком с одной функцией, которую они отрабатывают все отпущенное им время. Обширный мир так и не был задействован, подразнив намеками. Зато история преподносила сюрпризы от книги к книге. Пожалуй, понадобятся пальцы на обеих руках, чтобы подсчитать, сколько раз автор переворачивал сюжет с ног на голову и обратно, не забыв положить его и на бок, и под разными углами. Не успеешь привыкнуть к новым условиям, как они меняются, и динамика идет только по нарастающей. Не менее любопытно наблюдать и за тем, как постепенно «темнеет» и взрослеет трилогия. Если «The Emperor's Blades» поначалу ведет себя как подростковое фэнтези, то «The Last Mortal Bond» готово обернуться полнейшим мраком и тленом.

Почти.

Переломный момент заключительной книги — это и переломный момент, когда становится ясно, что этот безусловно хороший цикл будет просто одним из других таких же хороших. Не более. Финал запорот, попросту говоря.

Часто ли встречаются герои, которых настигают сомнения в их благородной миссии? Задумываются ли легионы спасителей, стоит ли оно того? А сколько из них приходят к отрицательному ответу?.. Герои такие шаблонные, правда?

Ведь достаточно изменить всего лишь один плюс на минус, и тогда история приобретет невероятную свежесть. Брайан Стейвли подошел очень близко к такому развитию событий, но — увы — почему-то все же предпочел накатанную дорожку нехоженой. Словно какой-нибудь издатель посоветовал переписать последнюю треть книги, опасаясь, что читатели не примут финал как чересчур безысходный. Впрочем, судя по некоторым отзывам, и существующий мелодраматичный вариант людям кажется излишне мрачным... Разбить им цветные очки и послать в детский отдел библиотеки за хэппи-эндами?

Еще пара слов вместо заключения.

Первое. По крайней мере, в мире Стейвли не принято сюсюкаться с противниками и направо и налево раздавать великодушно глупые прощения и отпущения грехов. Уже немало.

Второе. Каждый, наконец, решит для себя, кто же лучший правитель — тот, кто готов умереть ради империи, или же тот, кто готов разрушить ее, чтобы спасти.

Третье. Очень доступный язык. Это одновременно и достоинство в плане понимания, и недостаток в отношении красоты.

Четвертое. Между тем, эта трилогия дебютная для автора, и посмотрите, что ему уже удалось: он почти открыл глаза обычному герою фэнтези на его шаблонное следование схеме. То ли еще будет, ведь оставлять свой мир автор, похоже, не собирается.

Вторая книга «Хроники» разрешает кое-какие вопросы и запутывает складывающуюся ситуацию еще больше. Уже стоит признать, что интерес и желание продолжать чтение после первой книги были вполне оправданы. История выходит на новый уровень.

«Огненный Промысел» начинается практически там же, где мы расстались с героями в финале «Клинков Императора». Узнав сокрушительную правду о личности убийцы отца, Адаре собирается бежать из дворца. Чтобы уравнять силы с противником, она вынуждена обратиться за помощью к Сынам Пламени, отправившись в Олон, оплот последователей культа Интарры. Предприятие, граничащее с безнадежностью. Вряд ли стоит надеяться, что Сыны примут с распростертыми всепрощающими объятиями ту, чьи эдикты ранее оборвали связи церкви и престола. Да и дорога до Олона — нелегкое испытание для принцессы, воспитывавшейся во дворце, а теперь еще и вынужденной скрывать свою личность.

В поиске союзников находится и Кэйден. Теперь, овладев секретом аннурских императоров, вместе со своим наставником он отправляется на поиски сокрытой секты Ишиен, от начала истории стоящей на фронте борьбы против кшестриим. Но, уже привычно для наследника, ожидания опять расходятся с реальностью.

Заклейменные дезертирами и предателями Вэлин и его Крыло с прибившейся к ним жрицей бога Смерти, тем временем, пытаются добраться до столицы, чтобы разведать обстановку. На хвосте у отряда висит одна из лучших кеттральских команд — Блоха и компания. смертельно опасная жрица бога Смерти. Прямо по курсу — степи, наводненные ургульскими племенами, внезапно позабывшими распри и объединенные новым вождем. Кровавые жертвоприношения и ритуальные пытки во славу Мешкента — готовься, империя.

Союзники оборачиваются врагами, враги же вдруг совсем не обнаруживают враждебных намерений. Все запутывается, не исключая отношение к главным героям, такое ясное и определенное после первой книги: Адаре — дуреха, Кэйден — лопух, Вэлин — бедняга. А что теперь? Адаре — дочь своего отца, Кэйден — красавчик, Вэлин — бедняга. Да, Вэлина автор не жалеет, сколько лишений выпадает на его долю, и большинство лишь только потому, что парню не хватает уравновешенности. Хотя с пережитыми испытаниями любой бы стал психом. Замкнутый круг.

Судя по сложившейся ситуации, мы вряд ли станем свидетелями милого семейного предприятия по осуществлению возмездия. Слишком сильно разбросало героев по разным сторонам, слишком тяжелы и важны принятые решения, кажется, что столкновение неизбежно. Кроме того, не оставляет ощущение, что они — лишь фигуры в руках более серьезных игроков. А могут ли фигуры противиться воле руки, их передвигающей? Вроде бы, ответ очевиден. И все же, все же...

Становятся яснее природа кшестриим и аннурианский пантеон. Вроде бы простоватая, но рабочая система, где каждый бог ответственен за то или иное чувство, эмоцию. Убери Мешкента — из мира уйдет боль. Убери Сиену — исчезнет удовольствие. Трудно пока сказать, здорово или нет, что на сцене появляются боги. Скорее нет, чем да, лично у меня закрадываются опасения, что трилогия может завершиться перумовщиной в худшем ее проявлении. Не хочется, чтобы история переродилась в битвы всемогущих сущностей, оставим это мастерам вроде Стивена Эриксона. Все-таки на данном этапе главным достоинством цикла выступают людишки, угодившие в дичайший переплет взаимоотношений. Очень увлекательно понаблюдать, удастся ли им выкарабкаться без помощи свыше.

Когда-то этим миром правили кшестриим. Древняя раса, не знавшая смерти. Холодный разум, свободный от гнета чувств. Сознание, чистое, лишенное взвеси эмоций.

Затем что-то (или кто-то) нарушило порядок.

Гниль проникла в исконную природу, извратив, испортив ее. Недостаток породил существ, неотличимых, на первый взгляд, от кшестриим, но совершенно иных по сути. Война была неизбежна. Для кшестриим она значила купирование распространяющейся эпидемии. Для других — выживание среди геноцида. Ущербные, они назывались людьми. В этом конфликте у них вряд ли были бы шансы, если бы не одно преимущество. Война не угасала тысячи лет, потому что люди, в отличии от кшестриим и сродни микробам, размножались слишком быстро.

Спустя десятки веков кшестриим превратились в персонажей сказок, которые родители рассказывают малышам от края до края огромной Аннурианской империи. Вскоре позабылись и сказки. В великой истории Аннура есть куда более важные страницы и море насущных проблем. Впрочем, ни одна из них не представляется неразрешимой. Вот уже незапамятное число лет незыблема императорская династия Малкинианов, по преданию ведущих род от самой Интарры, богини Света, и из самого сердца империи небеса пронзает Копье Интарры, исполинская башня, где в главном зале стоит легендарный трон. Лишь те, в чьих глазах плещется пламя богини, имеют право восседать на нем.

Теперь эти глаза закрылись и огонь погас. Император Санлитун убит. Плохо, когда от одного человека зависит слишком многое. Например, судьба самого обширного и могущественного государства в мире.

Эта трагедия становится завязкой для основного сюжета, который разветвится на три направления, повествующих о детях убитого императора.

Наследник престола — Кэйден — уже несколько лет воспитывается в уединенном горном монастыре, без преувеличения скажем, в самой заднице мира. Готовясь в свое время занять место правителя, он постигает такие немаловажные для любого императора тонкости, как уход за козами и гончарное ремесло. Главная цель монастырского культа Пустого Бога — достижение ваниаты, обретение внутренней пустоты, опустошение сознания от всего лишнего. И Кэйден не может похвастаться оглушительными успехами, разве что коллекцией синяков, заработанных у учителей.

Тем временем на другом конце карты второй сын императора, Вэлин проходит подготовку к службе в элитном спецподразделении аннурианской армии — кеттрал. В общих чертах, смесь ниндзя и десантных войск, в качестве транспортного средства использующие огромных птиц. Жизнь в учебном лагере на островах тоже не сахар: жесточайший режим, зубодробительные испытания, суровые неумолимые наставники, непростые отношения среди кадетов.

Ни Кэйден, ни Вэлин еще не знают об убийстве отца. Сеть заговора первой пытается распутать их старшая сестра, Адаре, занимающая пост министра финансов. Но, во-первых, она не столь искушена в политике, как думает, во-вторых, силы, стоящие за преступлением, весьма непросты, и, в-третьих, никто не воспринимает ее со всей серьезностью, просто потому что она — не мужчина. Хотя «столичной» линии уделено преступно мало внимания, зато самый неожиданный сюжетный поворот кроется именно здесь.

Роман-становление? Да. Ковка трех клинков для мести, мести за отца и государство. Героям предстоит набить шишки, но вот распустятся ли из них ростки мудрости — это еще вопрос. Один должен предпочесть мысль действию, другой — научиться принимать решения прежде, чем утонуть в сомнениях. Разгоняется сюжет весьма быстро, по мере развития «темнея» на глазах. Паре сомнительных с точки зрения логики сцен противостоит отличная, мощная концовка. Персонажи тоже удались, хотя нельзя сказать, что они как-то глубоко прописаны. Автор выделяет пару характерных черт для каждого, и этого достаточно, чтобы они врезались в память. Правда, женщины в Аннуре бывают, похоже, только двух типов: взрывоопасные и сосульки (в фазе падения с крыш).

Мир обширный, если взглянуть на карту. К сожалению, изобилие не задействовано, но ведь впереди еще две книги. Пока действие происходит лишь в трех точках, однако мы узнаем, что, например, с севера Аннур периодически терзают набегами кочевники-ургулы, где-то на юге не сидится спокойно племенам из джунглей, да еще манят своими названиями таинственные Кровавые Города и империя Манджари. В общем, есть где растечься фантазии, а пока книге удается увлечь и тем, что есть.

Если, однажды проникнувшись историей земноморского волшебника, вы захотели найти что-то похожее на прозрачную и медитативную атмосферу цикла Урсулы Ле Гуин, то самостоятельный роман «Забытые звери Эльда» Патриции Маккиллип заслуживает вашего внимания. Это фэнтези, которое я бы назвал рекреационным, отлично справляется с предоставлением отдыха в промежутках между более размашистыми и колюще-режущими собратьями по жанровой нише.

В центре сюжета молодая потомственная волшебница Сайбел, живущая в отшельничестве на горе Эльд. Помимо магического дара отец оставил ей в наследство прекрасный дом и сад, полный чудесных обитателей. Существа, населяющие полузабытые сказки и легенды, пребывают здесь во плоти, призванные чарами беззвучного зова и связанные с хозяйкой заклятием тайного имени. Изящный и могущественный Черный Лебедь из Тирлита, грезящий древностью зеленокрылый дракон Гильд, вепрь Сайрин, знающий ответы на все загадки, кроме одной, и другие звери — единственная компания девушки, которой ей хватает с лихвой, ведь с самого детства она не имеет никаких контактов с внешним миром. Привычный уклад резко меняется в один день, когда к порогу ее дома приносят младенца в надежде, что волшебница спасет и вырастит его, недосягаемо от нависшей над ребенком угрозы. Сайбел придется кардинально измениться: прежде всего, научиться любить. Однако, появление нового человеческого существа неминуемо рушит выстроенные границы, и мир уже тянет к волшебнице свои загребущие ручонки. Ребенок — узел политических паутин королевств, рассыпанных у подножия горы Эльд.

С циклом о Земноморье книгу роднит не только магическая система, которая, пусть и не раскрытая подробно, основана на знании имени существа с целью контроля над ним. Как и у Ле Гуин, больший акцент сделан на внутреннем конфликте главной героини, который проецируется на какие-то внешние события. То есть, протагонист и антагонист «Забытых зверей Эльда» — это одно и то же лицо, Сайбел. Персонаж удался, однозначное мнение быстро о ней не составить, есть что взвесить. Пожалуй, ее изначальная антисоциальная эгоистичная версия даже привлекательнее ассимилированной в людском обществе. Несмотря на то, что знаковые мужские персонажи поголовно хотят главную героиню с первого взгляда, черты романтического фэнтези не растекаются размазней розовых соплюшек. За что книжку хочется поругать, так это за зверей. Черт, если уж они вынесены в заглавие и так завлекательно махают хвостиками в начале, справедливо ожидать, что сюжет выстроен вокруг них, так ведь? И в общем-то удивительные создания присутствуют на всем протяжении текста и даже выполнят свои функции в развязке, но они все равно лишь на втором плане. То есть, для красивой картинки фоном. Жаль, ведь книга привлекла внимание именно за их счет. Заслуживающая прочтения книга, но немного не о том, что ожидалось.

Конечно, никакой не «Запретный район». Название, изобретенное российскими издателями, отражает замысел книги ровно на одну треть. Оригинальное «Only Forward» подходит гораздо лучше для истории, которую начнет рассказывать человек, известный под именем Старк, едва будет перевернута страница с заглавием.

Старк — специалист по решению проблем. У него нет офиса, где на двери с матовым стеклом висит табличка с его именем. Его зовут, когда необходимо отыскать кого-то или что-то. Иногда это обычное дело, иногда это связано с Нечто. Старк хорош в своем ремесле. Его план А заключается в плане Б, и эти слова звучали бы в его рекламе, если бы он ее давал. В связи с новым делом его вызывают в Центральный Район: исчез, возможно, похищен, Деятель, работавший в секретном отделе Реального Понимания Сути Вещей. Едва взяв след, Старк понимает, что уводит он не куда-нибудь, а в район Стабильный, давным-давно живущий в самоизоляции, отгородившись от любых связей с внешним миром.

Пожалуй, стоит прояснить кое-что, не так ли? Есть Город. Гигантский мегаполис, поделенный на Районы. Каждый Район — это в своем роде автономное государство, уникальное, с различной спецификой. Например, вышеупомянутый Центральный район — родина всех трудоголиков, типов «я-все-могу» и зануд, для которых работа превыше всего. Район Звук погружен в мертвую тишину, и за вырвавшийся кашель здесь бьют ногами и выкидывают вон. Красный — арена непрекращающихся бандитских разборок. В районе Кот живут только кошки. В таком окружении развивается сюжет. Пока что история напоминает детектив в круто сваренной стилистике и элементами дистопии (хотя кому «дис», а кому вполне даже «у»). А в сопровождении комментариев Старка главное помнить не только, что он не самый надежный источник правды, но и то, что врет он еще хуже. В общем, лучше просто подождать и посмотреть, во что все выльется, тем более Старк сам неоднократно дает этот совет.

А затем с книгой происходит ее первое перевоплощение. Реальность и воображаемый мир, сон и явь внезапно сливаются, и наступает понимание того, за что роман получил премию Филипа К. Дика. Старк срывается в чистейший диковский трип, а порученное ему дело вдруг все больше приобретает личный характер. Бытие вскрывается еще одним слоем. Джимленд. Страна снов наяву. Страна потерянного света. Место, где человек может воочию встретить монстров, выползших из логова подсознания. И кажется, вот история движется к кульминации...

...но это, на самом деле, еще одна трансформация. Ироничный тон Старка сходит на нет, и по героическому фасаду бегут трещины. Предчувствия наливаются плотью — история обретает глубину. Терпеливые становятся свидетелями драмы, в которой нет ничего фантастического, которая происходила и будет происходить еще со множеством питеров пэнов, живущих на свете. Когда человек теряет себя по пути, образовавшуюся пустоту заселяют демоны. Можно ненавидеть их-себя, можно страстно желать вернуться и собрать по кусочкам утраченное, но такой дороги не существует. Есть только один путь — вперед.

Когда время исчерпало себя, на самом его краю в изящном пируэте завис мир. Последние представители рода людского растеряли страх за промелькнувшие тысячелетия и разучились умирать. Предаваясь праздности век за веком, они мановением руки возводили и разрушали города, поворотом колец власти трансформировали собственные тела. Их стоило бы назвать богами, но у богов должны быть те, кто им поклоняется. Они позабыли болезни, невзгоды, сильные чувства и страсти. Их жизнь превратилась в бесконечный ленивый досуг, разбавляемый причудливыми играми, сексом, экспериментами с внешностью и ландшафтом. Свобода обернулась скукой.

Путешественники во времени иногда попадавшие на Край немного развеивали однообразие безграничных возможностей и в редких случаях даже приводили к чему-то большему. Например, к новому писку местной моды. Так произошло, когда Джерек Карнелиан встретил Амелию Ундервуд, даму из викторианской эпохи, и влюбился в нее. Джерека увлекали реликтовые понятия морали и добродетели, изучению которых он был готов предаться с любознательностью первоклашки, а внутренний мир Амелии был сплетен из прочно укоренившихся условностей. Они подходили друг другу.

Так на фоне грядущего финала Вселенной зазвучала увертюра любви. И Джерек рыбкой нырял в 1896-й год, чтобы отыскать даму сердца, а британские полисмены браво ныряли за казненным убийцей на Край Времени. Герои беседовали с Гербертом Уэллсом, а позже пили чай на бережку где-то в девонском периоде. Инопланетяне хотели всех спасти, а робот-нянька заботился о детях, несмотря ни на что. Повествование звучало с тонкой иронией, а приключения до наивности искреннего Джерека в XIX веке были подлинно забавны. И где-то в сахарно-героиновом хаосе книги упокоилась захлебнувшаяся пеной история последней любви на Земле.

Ах, Рождество. Светлый праздник. Все неурядицы отступают на задний план. И даже если что-то не так, то праздничная атмосфера позволяет не обращать на это внимание. Сегодня создано только для радости. Подобного рода мысли посещали Джона Мадбери, обыкновенного человека, когда он возвращался в свой обыкновенный дом к обыкновенной жене и обыкновенным детям, нагруженный рождественскими подарками. Его переполняло необыкновенное предвкушение. Вот он откроет дверь, и дети с ликующими криками выбегут навстречу. Жена, улыбаясь, будет наблюдать за разбором подарков, а потом вкусный рождественский ужин. Переходя дорогу, лишь в самый последний миг он заметил махину с рычанием разорвавшую пелену благостных образов, затмившую взор Джона Мадбери, и...

...опомнился уже на другой стороне улицы. Переведя дух, кое-как успокоившись и попеняв себе на невнимательность, Джон Мадбери двинулся дальше.

Не рассказ даже — маленькая зарисовка от классика литературы ужасов о том, что между жизнью и жизнью после расстояние неизмеримо мало. Его фактически нет. Переход из одной формы существования в другую незаметен, но интересно то, что и сами эти формы отличаются друг от друга так же, как отличаются две стороны улицы. Однако пролегающая между ними разделительная черта непреодолима так же, как запруженная мчащимся транспортом проезжая часть. И здесь нет места для страха. Это данность. Грусть? Ее оправдает лишь определенность: донес ли Джон Мадбери рождественские подарки до своего дома? И да, и нет — оба ответа на этот вопрос верны.

Миллиган снимает комнату, где планирует работать. Его внимание привлекает картина на стене, изображающая плывущего в лодке по озеру человека. Квартирная хозяйка рассказывает, что этот рисунок привез ее муж из Китая. Время идет, а мысли Миллигана продолжают возвращаться к изображению лодочника. Он все время ловит себя на том, что пристально вглядывается в картину...

Спустя солидный промежуток времени мы встречаем рассказчика, которому некий преуспевающий бизнесмен в Китае поручил отыскать вышеописанную картину.

Изящный рассказ, где элемент сверхъестественного искусно подделывается под череду разнесенных во времени совпадений. Заложенное в человеческую природу проклятие требует одного — знать. Для чего? Иногда от ответа на вопрос уже абсолютно ничего не зависит, однако человек не в силах жить спокойно, как бы хороша и привольна ни была эта жизнь. А знание — и главным образом, то, что стоит за ним — не склонны прощать не в меру любопытных.

...Среди отдыхающих в одном из отелей Каира особенно выделяется некий Бинович. Человек привлекает внимание окружающих своим довольно эксцентричным поведением, неистово утверждая, что он мог бы подняться в воздух вот в сей же момент без каких-либо приспособлений на одной лишь крепости веры. Распаленный подначками собеседников, он взбирается на стол и прыгает. Естественно, он с грохотом оказывается на полу, однако, удовлетворение его оппонентов несколько поколеблено: кажется, Бинович перед неминуемым пике завис в воздухе на долю секунды дольше, чем полагается... Но, конечно, это невозможно! Игры воображения, подкрепленные общей атмосферой и неистовостью самого Биновича, вот и все...

Как утверждает небезызвестное выражение, силы желания бывает достаточно для осуществления самых, казалось бы, невероятных вещей. Этот рассказ служит своеобразной иллюстрацией. Мысль, как известно, может быть материализована, а потому быть осмотрительным в своих желаниях всегда полезно. Особенно при заигрывании с сакральным.

Книжка начала убаюкивать с первых же строк, но не потому что она скучная. По-хорошему, бережно так она несла по сюжету, как каждый бы нес самые дорогие воспоминания в сложенных горстью ладонях. В центре повествования — Девочка. Просто Девочка, всем именам имя, наверняка ни у кого больше такого нет. Словно некий промежуточный итог истории нескольких поколений семьи воплощается в ней. Эпизоды из детства, наполненные светом, красками, запахами, чередуются с рассказами из прошлого ее близких людей. Это как сладкий сон, в который иногда прорываются кошмары. Как бы банально ни прозвучало, это добрая книга. Теплая и пахнущая солнечным светом.

Первый роман Терри Пратчетта, который, не являясь частью знаменитого цикла о Плоском мире, может считаться его предтечей. Хотя бы на том основании, что описанный здесь мир тоже плоский — это самый обыкновенный ковер. Может быть, кто-то задумывался о том, что ковер — это нечто большее, чем просто ковер. Так вот, этот кто-то был прав. Его ворсинки — деревья, а из пыли формируются холмы. Его населяет множество народов: дьюми, создавшие империю, промышляющие охотой и собирательством манранги, воинственные дефтмены и другие. Ковер живет своей жизнью, бывают локальные войны, но, в целом, это мирное существование. Было.

До тех пор, пока не вернулся Фрэй, спустив с цепи вторжение орд омерзительных моулов, всадников на отвратительных снаргах.

Фрэй был одной из старых страшных сказок Ковра, и даже мудрецы не знали, что он такое. Демон? Безликая стихийная Сила? Многое из коврового прошлого, увы, было утрачено и забыто. Теперь же всем предстояло узреть его мощь воочию. Ибо там, где проносилась тень Фрэя, страшно завывал воздух, ворсинки гнулись и спутывались, как при ураганных порывах, а пылевые холмы разрушались до основания. То же самое ждало города и поселения народов Ковра.

Это история горстки смельчаков, объединивших свои силы и непохожесть, чтобы остановить вторжение и вернуть мир на Ковер.

Оригинальное окружение безусловно добавляет очков сюжету, созданному по канонам классического фэнтези. В племенах, населяющих Ковер, нетрудно опознать людей, гномов, эльфов, орков. Книга рассчитана на детей и подростков, но, что касается юмора, некоторые шутки оценят, наверное, только люди с опытом. Поклонникам творчества сэра Терри познакомиться с его первой работой так точно стоит, хоть в 6 лет, хоть в 60. Этой займет буквально пару часов, зато после вы будете иначе смотреть на ковры и стараться предупреждать их население о том, что включаете пылесос.

Удивительно, как этой книге до сих пор удавалось обходиться без экранизации. Как говорится, все при ней. Камера бы ее полюбила. Эта история о том, как можно вытащить счастливый билетик, открывающий доступ в новую жизнь или на более высокий ее уровень. Главный герой вытаскивает даже не один, а несколько упитанных пачек зелененьких билетиков с портретом Франклина. Прозябавший на посту портье в захолустной гостинице бывший летчик Дуглас Граймс пользуется случаем, срывает куш и в мгновение ока перемещает себя в географическом и социальном направлениях. Дорогие рестораны и отели, фешенебельные европейские курорты, изысканные женщины. Сегодня ты встречаешься с учительницей обычной американской школы, завтра ты проводишь ночь во Флоренции с женщиной, для которой привычно обращение «леди». Деньги не могут купить вам качественную жизнь, но могут купить вам шанс на нее.

Однако Граймс в обращении с благосклонно взглянувшей на него Фортуной до странного пассивен. Фактически мы видим деятельного Граймса дважды за всю книгу: момент, когда он приобрел состояние, и момент, когда золотая рыбка уже была готова вильнуть хвостиком на прощание. Как мне кажется, так автор демонстрирует, что есть люди с линейным отношением к богатству, с абсолютной безыдейностью в финансовом плане. Такие люди могут приобрести состояние лишь благодаря удаче, как произошло с Граймсом, но со стремящейся к неизбежности вероятностью они спустят его и вернутся к тому, с чего начали. Деньги должны находиться в движении, деньги должны работать на их приумножение. Граймс не обладает нужным складом ума, поэтому требуется тот, кто сможет сохранить и увеличить количество нулей после единички.

Появление на страницах Майлза Фабиана знаменует тот факт, что в его лице Фортуна выдает Граймсу еще один аванс. Фабиан — игрок, он знает заповеди: «money over bitches» и «money makes the world go round». Он понимает, что деньги — средство, которое нужно использовать, а не держать в носке под матрасом на черный день. Поклоняясь содержимому кошелечка или банковским накоплениям, какими бы они ни были, ничего не выгадаешь. Деньги нужно иметь, во всех значениях этого слова, а Фортуна любит жестко, часто и долго. Фабиан умел, но стал хомячком в ловушке бесконечно крутящегося колеса, а Граймс ленился (или не мог), поэтому леди Удача заскучала. Такие вот дела, не сумел развлечь даму — пропал. Чтобы не зависеть от капризов, становитесь лучше аскетами.

Не думайте о цыплёнке.

Все началось с одного «шмяк!»

Сколько таких «шмяков» случается на старых добрых и вонючих (такой родной вонью) улицах Анк-Морпорка не счесть. Однако этот был особенным. Не только из-за того, что он имел место под Анк-Морпорком, но потому привел к новой вспышке многовекового конфликта. Надвигалась годовщина Кумской битвы. Что?.. Какая еще Кумская битва? Стыдитесь своего незнания истории! 200 лет назад в Кумской долине гномы/тролли устроили подлую предательскую засаду и напали на троллей/гномов. (Выберите нужный вариант в зависимости от вашей расовой принадлежности либо личных симпатий). И с тех пор нам всем прекрасно известно, что не следует, ой как не следует доверять этим низким гнусным/большущим неотесанным подонкам. (Ваш выбор по тем же критериям). Так вот, накануне годовщины Кумской битвы находят труп многоуважаемого/презренного глубинного гнома, а рядом дубину, которая, естественно/ничего подобного, может принадлежать только/вовсе не троллю. Еще чуть-чуть, и Кумская битва вот-вот разразится в Анк-Морпорке. И тогда...

Они будут гореть...

Правда, городская Стража в лице цыплёнка Сэма Ваймса другого мнения.

«Шмяк!» подобен другим «поздним» романам о Плоском мире. Юмор в них теряет озорную окраску и становится степенным. Вновь поднимается антивоенная тема, на этот раз на фоне межэтнических, межрасовых конфликтов, то есть, тех самых, где глупость проявляет себя наиболее ярко. Что вижу за окном, о том и пишу, очевидно, таким методом пользовался сэр Терри Пратчетт. Плоский мир с его проблемами далеко не идеален, но сделайте свои выводы, если нам снова и снова хочется сбежать туда. Может быть, однажды даже удастся, ведь удалось же Шнобби Шноббсу найти сногсшибательную подружку. Ох, да, не удивляйтесь, и такое бывает. Бывает, что все — тайна картины безумного художника, тролль-наркоман, клыкастое пополнение Стражи, загадочный мистер Блеск, очень полезный бесенок, гномьи пиктограммы, смерть, ставшая светом, долг отца ровно в шесть, коровка, бегемотик и цыплёнок — взаимосвязано. Итак, все началось в темноте с одного «шмяк!»...

Я предупреждал вас.

Теперь цыплёнок придет.

Магия текла в его крови. Магия стала его кровью, хотя этого он желал меньше всего. Но так был соткан причудливый узор его жизни, а он знал первую и последнюю истину. Все, что случается, — неизбежно. Он принял предназначенный путь, ступая по поверхности воды, босоногий мальчишка, так и не прошедший обряд инициации и не получивший положенную мужчине пару туфель. Может быть, их он и искал, попутно свергая и возводя на трон царей и сокрушая многотысячные армии, перемалывая мир и становясь богом? Маленький проводник мертвых, он говорил с потерянными душами на их языке, утешая их на пути в бездонную утробу Сюрат-Кемада, Всепожирающего Бога-Крокодила. Но, умри он, кто бы возложил погребальные диски на его глаза? Всемогущие одиноки. Он умел так много, знал так мало, этот бескрылый мальчик-Цапля, чье сознание уподобилось банке с ядовитыми пауками. Его «Я» обрело чудовищные отражения, и в зеркалах поднимались могучие чародеи. Ад — это другие, когда каждый из них — твоя маска.

Мрачная, мрачная сказка, которую мог бы рассказать осенний ветер шелестящим голосом тростника. Рельефный авторский мир, в котором звучат мотивы древнеегипетской мифологии. Вечная агония солнца, катящийся по небосводу череп луны. Титаны восстают из теней богов, в водах Великой Реки скользят людские фигуры с крокодильими мордами. Сквозь время ползет дом-паук, чьи внутренности лижут застывшие языки пламени, а где-то сокрыта чародейская Школа Теней, и в ее библиотеке хранятся книги, которые никогда не будут написаны. Повествование вдруг срывается с линейной структуры в сюрреалистические, фонтанирующие кровью поединки чародеев, почти утративших связь с человеческой природой. Победы, обернувшиеся в содранную кожу противника, и поражения, заключенные в бутылку. Отцеубийство и некрофилия наоборот, соседствующие с вечно юной невинностью. Магия в строках, именах и шрамах, от нее не укрыться, от нее не отказаться. Единственный выбор заключается в том, что возникнет в сложенных чашей ладонях — проволочная бабочка или холодный обжигающий огонь.

Может быть, это был кошмар, приснившийся мальчику на берегу, о который с шипением разбивались белопенные волны. Может быть, эта пена была звездами, волны — мгновениями настоящего, берег — вечностью, и все это — сном Спящего Бога. Жаль, что эта фантазия оказалась такой недолгой, хочется еще, большего погружения, новых деталей. Читать и перечитывать, вне всяких сомнений.

Какой может быть литературная реконструкция жизни знаменитого бандита? Заполненной головокружительными погонями, свистом пуль и неприличными словами и жестами в адрес органов правопорядка. В общем, некий боевик, в котором мы даже подпадем на некоторое время под чары этого негодяя, но в итоге справедливость восторжествует и шалун-рецидивист получит по заслугам. С удовлетворенным хмыканьем мы закроем книжку. Так вот, вышесказанное не относится к этому произведению.

Во-первых, потому, что историю, изложенную Питером Кэри, не получается отпустить и забыть сразу по прочтении. Она не оставит нас с чувством довольства, и это подводит нас к «во-вторых».

Во-вторых, справедливости нет. Такие книги подчеркивают этот факт нашего существования, если мы еще сами не дошли до этого, живя в пузыре и глядя на мир сквозь его розовые стенки.

В-третьих, за эффектным боевичком нам все-таки лучше отправиться в кино. В общем, остаются только ругательства и грязные жесты. Они прекрасно подойдут, чтобы выразить ощущение бессилия и невозможности что-то изменить, с которым нам придется прожить какое-то время после завершения «Истинной истории шайки Келли».

Эдвард «Нед» Келли — преступник и жестокий убийца полицейских для одних, бунтовщик и символ борьбы против режима для других. Хотя книга и представляет собой попытку воссоздать его биографию, но эта история — не о преступнике, но о человеке, вынужденном переступить границу закона и до последнего взывавшего о восстановлении справедливости по отношению к своей семье и множеству ей подобных. Австралия того времени — самый обыкновенный ад, любовно выстроенный колониальными властями, их шавками и стаями бывших каторжников, шатающихся из бара в бар.

Когда власть попадает не в те руки, закон начинает служить тем, кто его устанавливает. Учитывая, как сила и влияние вышибают разум даже из самых благоразумных голов, редкостью такие режимы не назовешь. Как сказал какой-то «грязный» коп: «Мы — самая большая банда в городе».

Пожалуй, это и есть второй мотив книги: произвол и двуличие власть имущих, беспомощность рядового человека перед ними. Сколько таких «разбойников» еще превратятся в очередные версии Робина Гуда? Кого считать настоящим преступником: человека, нарушившего закон, или человека, принудившего его к этому? Сто с лишком лет минуло, но эти вопросы не потеряли свежести. Меняются лишь декорации и имена.

Все бы хорошо с этой книжкой. Многообещающая завязка: в результате несчастного случая астронавт остается один на чужой планете, его жизнь — в его же мозгах и руках, и отсчет пошел. Орбита, по которой побежит сюжет: робинзонада на безжизненной Красной планете. Форма, в которой это все подано, в виде дневника.

Обе сюжетные линии «Марсианина» разочаровывают, но делают это каждая по-своему.

Во-первых, дневник Марка Уотни. Кто бы мог подумать, что под инструкцией по выживанию на Марсе подразумевалась инструкция буквально с присущим ей сухим и безжизненным стилем. Больше всего это напоминает задачник по физике, механике и прочему в том же роде. Попытки оживить текст сомнительного качества шуточками только усугубляют положение. Впрочем, они с грехом пополам дают нам понять, что Марк Уотни вроде бы живое существо, а не марсоход. Хочется увидеть его переживания, страдания, страх сойти с ума, тоску по близким, по дому, отчаяние, чувство безысходности и то, как это преодолевается. Эмоциональность не поднимается выше унылого нуля. Это банально скучно, если, конечно, вам не будет интересно высчитывать вместе с Уотни, сколько марсианской картошки ему удастся вырастить и сколько удобрений для этого потребуется. В таком случае, дерзайте.

Во-вторых, рассказ от лица сотрудников NASA и членов команды Уотни. На самом деле, читать о разработках спасательной операции, конфликтах интересов по-настоящему интересно после безвоздушной атмосферы глав, посвященных главному герою. Поначалу. Когда разыгрывается действо, по которому плачет любой голливудский патриотический штамп-муви, уже и не знаешь, что хуже: бездушный конспект Уотни или сценарий пафосного блокбастера.

И самое главное, ради чего все? Показать в тысячный раз, как знания становятся главным средством выживания? Куда убедительнее звучит посыл, что нам нечего делать за пределами нашей детской площадки, по крайней мере, не с нашим технологическим уровнем и способностью косячить всегда и везде.

Дедушка, будучи водолазом, приносил внуку сказки с морского дна. Одной из таких была история о волшебных морских коньках, чьими всадниками становятся погибшие дети... А однажды дед изловил такую лошадку в подарок мальчику.

Здесь нет явного фантастического элемента, но, читая, выискиваешь его в тщетной надежде вместе с героями. Иначе очень горько принимать жестокость реальности. Намек, всего один намек на то, что в сказке есть доля правды или в жизни есть место сказке, и станет легче смириться с вечностью утраты и разлуки. Это очень надрывная история, и после придется судорожно искать воздух. Ходжсон демонстрирует себя художником, умеющим запечатлеть тончайшие оттенки грусти: неумолимо уходящее волшебство и веру в чудо, окрепшую в черной пучине отчаяния.

Миниатюра от лица офицера, несущего ночную вахту на борту лайнера, вошедшего на территорию дрейфа айсбергов. Предпосланная в качестве эпиграфа дата гибели «Титаника» производит после прочтения сильное впечатление. Может быть, имеет смысл отнести микрорассказ к жанру альтернативной истории. Отлично показано осознание человеком ответственности за жизни тысяч людей.

Миниатюра от лица офицера, несущего ночную вахту на борту лайнера, вошедшего на территорию дрейфа айсбергов. Предпосланная в качестве эпиграфа дата гибели «Титаника» производит после прочтения сильное впечатление. Может быть, имеет смысл отнести микрорассказ к жанру альтернативной истории. Отлично показано осознание человеком ответственности за жизни тысяч людей.

Разбившие лагерь на острове путешественники ночью подвергаются атаке странных и жутких тварей, явившихся из моря...

Это фрагмент романа «Путешествие шлюпок с «Глен Карриг». Сам по себе он любопытен, но не более, лучше познакомиться в контексте полного произведения.

Долгое отсутствие без единой весточки заставляет девушку увериться в гибели возлюбленного и уйти в монастырь. Вернувшись, капитан обнаруживает стену, выросшую между ними. Оба глубоко религиозны и нарушить данный девушкой обет ни один не осмелится, несмотря на все желание быть вместе. С тех пор капитан раз за разом появляется под монастырскими окнами, чтобы просто увидеть ее.

Этот рассказ — опыт Ходжсона для дамского журнала. За явной романтической направленностью скрывается идея о недостижимости счастья, когда до него остался один шаг, и о том, что иногда третий — вовсе не лишний, а тот, кто даст волшебный пинок.

Седовласая команда ведет испытанный временем старый парусник домой. Последний курс, чтобы сойти на берег уже навсегда. Бывалые моряки, даже юнга — старик, готовы предстать перед Богом, не скрывая лица, честно прожив отпущенный срок. Угадываются ноты конца эпохи — но какой?.. Может быть, закат гордых парусных пегасов морей, на смену которым приходят паровые «утюги» и «консервные банки»?

Рассказ в форме писем от лица пассажира судна, нашедшего свой конец в цепкой хватке Саргассова моря. Прекрасное изображение осознания безвыходности положения и ужаса в ловушке мертвого и гниющего мира, который, как ни странно, кишит жуткой жизнью. Ходжсон сплетает страх преимущественно из звуков, окружающих героя: всплески, шорохи, постукивания о борт судна... Без четкого финала рассказ видится мрачнее — затерянные в океане, затерянные во времени, безысходность, движение без движения.

Причастность этой книги к детской литературе следует объяснять только тем, что она — о детстве, а главные герои — дети. Направлена она на аудиторию всех возрастов, а взрослым так просто необходимо читать ее.

Эта книга о дружбе. И память об этом понятии неплохо бы освежить на фоне некоторых современных отношений, называемых дружбой, но не имеющих с нею ничего общего. Ее краеугольным камнем является не корысть, а доверие. Уверенность в том, что друг подхватит, если ты будешь падать, уверенность в том, что ты сам придешь ему на помощь, если таковая потребуется. Вера в то, что страх не остановит.

Эта история о воображении. Ее главный герой — мальчик, чье тело волею несчастного случая превратилось в клетку и лишило его не только свободы передвижения, но и множества ярких впечатлений. Автор пишет об этом просто и открыто, не опускаясь до жалостливого тона, что, несомненно, верный подход. Тело — механизм для сообщения с материальной реальностью. Если какие-то его части перестали функционировать должным образом, это безусловно тяжело, но всегда нужно помнить: разум — вот что делает человека человеком. Можно отнять от тела один палец или всю ногу, но разум остается в любом случае. Значит, есть и человек. Значит, в порядке и воображение, врата и ключ к безграничности, которыми в детстве обладает каждый. Почему многие теряют их по мере взросления? Может быть, потому, что взгляд все больше склоняется к земле, и все теснее связи с телесным. Тогда время от времени необходимо напоминать себе, какие миры создавались воображением, хотя бы с помощью таких книг, как эта. Она о простых и понятных вещах и все в ней по-настоящему. Даже фантазии.

Феномен «корабля-призрака» — плодородная почва для фантазии и хороший тренажер для ума. Как известно, время от времени в Мировом океане находят свободно дрейфующие суда, чья команда погибла по неизвестным причинам, либо с исчезнувшим без следа экипажем. Пожалуй, самый известный реальный пример такой истории — это «Мария Селеста». Попытки прояснить подобные случаи порождают массу фантастических гипотез, среди которых безнадежно тонут правдоподобные объяснения. Туда им и дорога, потому что скучно такими быть.

«Полярис» — это космическая версия «корабля-призрака». Градус загадочности растет уже от одной аннотации. Пропадает корабль с группой знаменитостей на борту. Когда поисковая команда обнаруживает его, оказывается, на судне нет ни одной живой души. И мертвых тел нет. Куда же подевались люди? Вышли прогуляться в открытый космос и заплутали? Давайте, включайте фантазию или то, чем вы привыкли разгадывать такие загадки.

Разгадка, предложенная автором, не стоит обсуждения. Она может либо понравиться, либо нет, в зависимости от склада ума читателя. Лично для меня ответ оказался пресным: реалистичный, принимая систему координат sci-fi произведения, разумеется, но реалистичный. Впрочем, это дело вкуса, а книжку губит совсем другое.

Как ни забавно, дело в прологе и в том, что он очень хорош. Впечатляющее описание космического катаклизма, столкновения звезд настраивает на ожидание чего-то масштабного, глобально значимого, откровенного. Исчезновение наблюдавших это редкостное явление пассажиров «Поляриса» еще нагнетает давление.

Однако, на пути поисков ответа нас ждет, скажем прямо, вялое детективное расследование. Копание в бумагах и неспешные беседы со свидетелями, перемежаемые редкими покушениями на главных героев. Последние с удовольствием попадаются в ловушки убийц, страдающих отсутствием изобретательности.

Тюфякообразный протагонист выглядит бесполезным придатком его мужественной партнерши. Удивительно, как вокруг такого аморфного заглавного персонажа автору удалось выстроить серию книг.

Да, когда автор подводит нас к глобальным темам бессмертия, перенаселения, продления человеческой жизни, во флегматичном сюжете угадываются проблески жизни. Кажется, вот оно!.. Увы, это тоже фантом, бесплотный и тусклый, как и впечатления от прочитанной книги.

Забавная и курьезная история в стиле легкого и трогательного безумства.

Первую половину книги сопровождает недоумение и скрежет затачиваемого ножа специально для очередного обманщика, составлявшего аннотацию. Кажется, что в перспективе лишь распустившая нюни историйка о странненьком, затюканном преподавателе литературы, которого вдруг захватила идея написать биографию горячо любимого в детстве писателя. Занудное перемещение из угла в угол, наконец, завершится воплощением мечты главного героя или наоборот... Но тут — бац!

Герой не переступает грань, за которой начинается безумие, потому что этой грани у Кэрролла нет. Просто вот ты — нормальный, а вот в следующий момент разговариваешь с собакой, и она тебе отвечает.

Эффект сродни шуму от вылетевшей пробки. Дальше разливается литературное шампанское. Ну, или газировка. Главное — пузырики-пузырики. И на каждом — ухмыляющиеся отражения автора, читателя и бультерьера.

Представьте, что читаете книгу, и вдруг буквы на странице начинают выделывать коленца, а то и безобидные, обыденные слова вдруг перемешиваются и совокупляются во всяких фривольных выражениях... Тема всемогущества автора, божественного статуса писателя шикарна уже априори. Да, Кэрролл не добрался до глубинных слоев, не выстроил серьезного конфликта, но это лишь свидетельство того, что под рукой у него была только лишь легкая «травка». Тут, повторюсь, главное — пузырики-пузырики. Щекочут.

Уже в четвертой книге подряд Артуро Перес-Реверте в компании с русским переводчиком Александром Богдановским делают из текста подлинную усладу для чувств и разума. Каждый том серии о приключениях Капитана Алатристе — это повод неустанно петь осанну мастерам. Именно языковые «вкусности» и тонкости придают особый колорит этому произведению. Погружение в описываемую эпоху происходит благодаря щедрой россыпи изобразительных средств — самобытная пословица, меткая эпиграмма, остроумная шутка, нужное слово в нужном месте — и читатель незаметно для себя оказывается на севильских улочках XVII века. Что же ждет его? Новый виток похождений неразлучной пары — Диего Алатристе и Иньиго Бальбоа.

Только вернувшись с боевых полей Фландрии, маэстро немногословия Алатристе и возмужавший Иньиго оказываются втянуты в донельзя темное дело. Высокопоставленные испанские лица поручают Капитану совершить налет на испанский же галеон, груженный не декларированным золотом из заокеанских колоний...

По ощущениям «Золото короля» — самый короткий из романов серии, но впечатление это исходит от того, что все события следуют друг за другом очень скоро. Отдельно хочется отметить сцену разбойничьего «бдения» в тюрьме — сочный эпизод — и забавную выходку автора, запечатлевшего в одном из «флибустьеров с большой дороги» известного португальского писателя Жозе Сарамаго.

В остальном же — звон танцующих шпаг, встречи с заклятыми врагами, поцелуй роковой красавицы, горячая кровь, что в пылу своем порой выплескивается наружу, горло, поперхнувшееся сталью и живот, не переваривший свинцовую горошину. История продолжает развиваться в стиле воскрешения лучших традиций романтизма и авантюрных романов.

Третий роман историко-авантюрной серии о приключениях Капитана Алатристе.

Огонь «Испанской ярости» бушует во время испано-голландской войны. Этот затяжной конфликт известен как «Восьмидесятилетняя война» и носит революционный характер. Семнадцать Провинций — территория которых сейчас относится преимущественно к Нидерландам и Бельгии — вели долгую и упорную борьбу против Испанской Империи за независимость. Перемежаемая краткими отрезками перемирия в 1621 году война вступила в завершающую фазу после 12-летней передышки и завершилась в 1648 году подписанием Мюнстерского мирного договора, по которому Нидерландская Республика была признана независимым государством.

События романа происходят в 1624 году, то есть в самый накал страстей, когда чаша весов постоянно колеблется то в пользу одной стороны, то в пользу противной. В это время также происходит знаменитая осада испанцами голландской крепости Бреда, сдача которой впоследствии была запечатлена на известной картине Веласкеса, также играющей не последнюю и крайне любопытную роль в книге.

Оставив своих злейших врагов давиться мадридскими интригами, Алатристе и юный Иньиго Бальбоа отправляются на поля Фландрии, чтобы под тусклым солнцем Бреды биться за короля и Испанию. И за деньги. Еще за честь — тогда она действительно ценилась. На их долю снова выпадет множество испытаний: мятеж, дуэли, битвы, само собой, и то, что зовется «безумством храбрых». Иньиго получит боевое крещение, а Капитан Алатристе столкнется с чванливостью и опасным невежеством напыщенных дворянчиков, кои считаются главами войска. Описанию пропасти между теми, кто сражается, и теми, кто отдает приказы, уделена хорошая толика внимания. «Испанская ярость» — кладезь солдатского походного быта и ярких батальных сцен, описанных так ловко, что вовлекают самого читателя в гущу сражения: читай, успевай уклоняться от сыплющихся со всех сторон ударов да бей врага с воплем «Испания! Испания и Сантьяго! Испания и Артуро Перес-Реверте!».

«Испанская ярость» определенно занимает нишу самой мощной и яркой части среди первых трех книг цикла.

Продолжение многотомного историко-приключенческого романа о приключениях Капитана Алатристе и его юного воспитанника Иньиго Бальбоа. На этот раз в центре внимания Инквизиция — этот ошейник на шее Льва Испании, «испанский сапог» государства.

Подвязавшись оказать посильную помощь семейству де ла Круз, Алатристе ввязывается в авантюру по вызволению дочери дона де ла Круза, которая находится в женском монастыре, ставшем ни много ни мало — персональным борделем для капеллана. Дело осложнено тем, что предки де ла Крузов исповедовали иудейство и даже после перехода в христианскую веру для церковных фанатиков остались «дурной кровью», иметь дела с которой нужно с предельной осторожностью, а лучше и вовсе не иметь.

«не влипай – не придется выпутываться.» (с)

Естественно, Алатристе влипает. Иначе бы и книжки не было. Еще глубже влипает Иньиго — аж до инквизиторских застенков. Спасению парнишки от озабоченных чистотой веры и посвящено повествование.

Роман этот примечателен все тем же, чем хвасталась первая часть: чудеса стилизации, языковые вкусности и жемчужины испанского стихотворства. Интерес вызывает и описания инквизиторского допроса, и красочное изображение аутодафе. По части сюжета выделяются изящнейший щелчок по носу лютым врагам Капитана и неимоверное благородство самого Алатристе. От последнего хочется плакать и прибить Капитана на месте, но... уж больно хорош, чертяка.

Первая часть историко-приключенческого цикла, действие которого происходит в первой половине XVII века в Испании. Книги объединены заглавным героем и множеством ярко выписанных персонажей, как созданные фантазией автора, так и реальные исторические персоны, среди которых мелькает Лопе де Вега, герцог Бэкингем, Франсиско де Кеведо и многие другие.

Что такое Испания в начале XVII века? Грозный Лев, все еще огрызающийся, все еще сохраняющий остатки могущества, но неумолимо слабеющий. Колоссальные сбои в самом сердце государства, самоуправство чиновников, непомерные налоги, душащие народ, восстания и бунты, изможденная бесконечными войнами армия и открытая, незаживающая рана после поражения Непобедимой Армады — великого испанского флота — и утраты морского господства. Величие составляет лишь богатое прошлое державы да по-прежнему пышная грива. Смутные времена — таков фон.

Действующие лица, как отмечалось выше, очень запоминающиеся – таким можно сопереживать, с такими трудно расставаться. Само собой, фигура заглавного героя – Диего Алатристе – харизматичная, этакий благородный разбойник, бывший солдат, которого жизнь вынудила продавать свою шпагу, выполняя подчас поручения не самых совестливых людей с тугим кошельком. Однако, при всей неприглядности профессии наемника Алатристе – это честь, а честь – это Алатристе.

На этот раз некие люди в масках, за которыми угадываются высокопоставленные персоны нанимают Алатристе с целью устроить засаду в темном переулке двум англичанам-путешественникам. Не все так просто, понимает Алатристе в самый острый — во всех смыслах — момент... и наживает себе заклятых врагов.

Повествование ведется от лица Иньиго Бальбоа, воспитанника Капитана, для которого Алатристе — несомненный пример, а потому в определенном смысле эта книга — еще и роман-становление, роман-взросление.

Отдельного упоминания заслуживает язык и перевод романа — бальзам для души, амброзия для сердца. Достойная стилизация, красочная и при этом не громоздкая, сопровождается подлинным лиризмом автора в необходимых исторических отступлениях, перемежаемых поэтическими вставками. Возможно, это не всегда идет на пользу динамизму романа, но скучать все равно не придется — шпажные уколы и взгляд прозрачно-зеленоватых глаз пригвоздят к книге.

Итак, сеньоры и сеньориты.

XVII век, Испания, Мадрид.

Приключение только начинается...

Иногда книга очаровывает одним только названием. «Ветер в ивах» — и в воображении возникает что-то неуловимое и затаенное. Ветер, качнувший ветви ив, шепотом листвы оставивший мимолетное послание, ответ на невысказанный вопрос. Само названия этой сказки в оригинале — The Wind in the Willows — звучит как пойманное и отпущенное мгновение. Может быть, то самое, когда на исходе солнца догорают остатки дня, еще более теплые и сокровенные от скорой утраты их. Как часто бывает, ценность чего-либо познается в момент потери.

Home, sweet home...

Сквозь сказочный фасад приключений лейтмотивом тянется мелодия, словно наигрываемая на тростниковой свирели невидимым Паном, о любви к родному дому, о возвращении в родные места из подлинных ли, воображаемых ли путешествий, о том, что дом всегда распахнет свои уютные объятия и будет рад тебя видеть. После трудно решить, действительно ли стоит относить произведение к детской литературе. Его, скорее, мог бы создать человек, тоскующий по светлой поре своего детства, для таких же, как он сам. Лиричное и сентиментальное настроение, правда, обрывается в главах, посвященных одному из персонажей, эксцентричному, легкомысленному авантюристу (или вудхаусовскому Вустеру, каким бы он был без верного Дживса), поданными уже с подлинной комичностью. Впечатление выходит довольно странное, словно на одних и тех же страницах сошлись две абсолютно разные книги.

Вот так поддашься на выхваченные тут и там фразы — «блестящее подражание Лавкрафту», «Мьевиль разрушил традиции фэнтези, сплясал на их могиле и выстроил нечто новое» — и получаешь в результате странное нечто, плавающее в формальдегиде. Боже, можно подумать, что стоит в какой-либо книге появиться щупальцам, это автоматически отсылает к Лавкрафту. Где Мьевиль «разрушал и плясал» тоже непонятно: или отсутствие эльфов уже считается смелым выходом за каноны?

Буйство фантазии Мьевиля, кажется, не имеет пределов. Книга точно не в состоянии вместить порожденное воображением автора, отсюда — о многих любопытных находках и изысках упомянуто вскользь, парой фраз, а то и вовсе дано одно интригующее название, а кто, что и почему — мол, сам выдумывай. Нет уж, приглашая в полноценный мир, продемонстрируй его во всех красках, а не тыкай пальцем в диковинки из окна экскурсионного автобуса. Таким образом, буйство буйством, но рассмотреть удается не столь уж много, а в памяти остается и того меньше.

Развитие сюжета спряталось за парадом диковинок. Оно напоминает дорогу в рытвинах и ухабах, где мы то стремительно несемся, подпрыгивая на каждой кочке, то едва плетемся. Персонажи под стать этой неоднозначности: главные герои — ни рыба ни мясо, зато второстепенные — удались на славу. К примеру, история ушебти по имени Вати, поднявшего бунт в стране мертвых — один из самых ярких и запоминающихся эпизодов и может претендовать на звание перспективнейшего сюжета для отдельной книги.

Лондон тоже выступает в качестве персонажа, цельный портрет его, правда, не очень складывается в силу вышеозначенной причины гипертрофированной фантазии автора. Даже удивительно и невероятно апеллировать к излишней фантазии как к недостатку, честное слово.

Мьевиль — это тот мальчик, который приносит здоровенную коробку, набитую разными игрушками, хвастается ими, но никому не дает поиграть. Велика вероятность, что его за это побьют, но, скорее всего, попросту оставят и уйдут веселиться в другое место. «Кракен» — определенно не лучший вариант для знакомства с автором.

40 лет прошло с тех невероятных событий, произошедших с дружной компанией подростков в маленьком американском городке Элм-Хэйвене. В той истории переплелись древнее проклятие, подземные твари, зомби и египетские боги, была описана в «Лете ночи»...

«Зимние призраки» — сюжетное продолжение и в то же время композиционный приквел «Лета ночи».

Главный герой — Дейл Стюарт — разочаровавшийся в себе писатель, возвращается в городок, где прошло его детство, с безрадостным багажом прожитой жизни и с целью воскресить воспоминания о том лете, написав о нем книгу. Дейл — типичный образчик человека, перешагнувшего половинный рубеж жизни и внезапно осознавшего, что все эти годы были потрачены впустую. Еще бы — семья, стабильная преподавательская деятельность в университете вмиг поломаны и пущены псу под хвост из-за легкомысленного романа на стороне со студенткой. Неизбежный разрыв с последней Дейл пережил болезненно и добавил в пассив своей жизни неудачную попытку вышибить собственные мозги. Кроме того, на писательском поприще Дейл не хватает звезд с неба, его уделом остается определенная известность, доход и полное отсутствие удовлетворенности в себе. Все это вместе приводит к мысли, что прожитая жизнь — не его.

И он прав. Пообещав в детстве стать писателем ради трагически потерянного друга, Дейл фактически позаимствовал его судьбу, но благородного порыва и воли оказалось мало, не хватало таланта, которым сполна обладал погибший Дуэйн.

Ферма на отшибе, полностью отрезанная от связи с миром... Забитый проход на пустующий много лет второй этаж, в окнах которого вдруг зажигается свет... Запечатанный тоннель в подвале... Свора странных черных собак, словно преследующих героя... Зашифрованные послания от призрака... Атмосфера потустороннего умело нагнетается, всегда чуточку не доходя до пика. «Зимние призраки» захватывают именно недосказанностью, которая выступает в роли запертой комнаты, распахнуть дверь которой тянется рука, но в последний момент отдергивается. (Предварительное ознакомление с первой частью — «Лето ночи» — желательно, так как немало старых знакомцев из нее появляется и в данном произведении). Безмерно радует здравомыслие главного героя, который не лезет на рожон, не стремится забраться в темные места один и, заметив, что в его отсутствие в доме почему-то зажегся свет, разворачивается и спешит в город, дабы переночевать в мотеле. Браво!

Жуть «Зимних призраков» отдает морозцем и хрупка при ближайшем рассмотрении, как ледяная пленка на поверхности воды поутру. Под ней — история человека, пытающегося вновь обрести давно утраченное согласие с самим собой. Возможно ли вернуться в прошлое? Увы, нет.

Но мы же знаем, что «Лето ночи» было написано.

Дэн Симмонс осуществил в этой книге мечту большинства школьников — открытую, непримиримую и отчаянную борьбу против школы и ее персонала, выступающих как гнездовье Зла.

Дэн Симмонс сколотил качественный триллер, понабрав проверенные временем стройматериалы:

тут и дружная компания мальчишек (6 шт.; примечание: наибольший эффект достигается при использовании всех вместе),

и маленький городок (1 шт.),

и восставшие мертвецы в содружестве с прочими неприятными тварями (оптом),

и древнее проклятие (1 шт.),

и даже египетский бог (1 шт.)

«Лето ночи» не выглядит набором штампов, хотя не может и похвастаться откровенной оригинальностью. Да, в очередной раз дети спасают множество жизней и благополучие городка. Да, в очередной раз множество спасаемых жизней в неблагополучном городке даже и не подозревают о том, что им грозит Большая Беда. Да, в очередной раз взрослые персонажи либо слепы и глухи ко всему происходящему (ну, рациональная точка зрения, сами понимаете, обязывает), либо являются прислужниками Зла, либо мертвы (незадачливые они какие все-таки, эти взрослые...). Так вот, несмотря на вышеизложенное, «Лето ночи» читается легко и свежо, во многом благодаря живым и разнообразным характерам главных героев. Выбирайте себе по вкусу, что называется: «мальчик-вундеркинд», «ответственный и благочестивый католик», «классический старший брат», «классический младший брат», «примерный сынок» и «хулиганистый паренек».

При чтении неизбежны сравнения с другими авторами триллеров и ужасов. Субъективно, «Лето ночи» прямолинейнее кинговских соратников, снабженных самокопанием, и, опять же субъективно, та же «Жизнь мальчишки» Маккамона более глубже и душещипательнее.

Как вердикт: достойный образчик «страшилок», «ужастиков», «баек из склепа», «мурашек» и т. п.