Пошла макрель, начался лов, и вся Балаклава провоняла рыбой.

Воспоминания шестидесятилетнего эмигранта о тех временах, когда и солнце светило ярче, и снег был белее.

Воспоминание в эмигрантском Париже о московской метели конца минувшего века.

Церковный хор предлагает бытописателю целую плеяду типических образов, качества которых находятся в прямой зависимости от голоса певца. Дисканты, тенора, басы составляют как бы особые сословия внутри хора.

Трудно передать, какие чувства испытывает молодой автор, видя напечатанным свой первый рассказ.

Самая жизнь и работа пожарных выработали из них особый тип людей, готовых ежеминутно рисковать жизнью, но во всё остальное время предаваться самой ленивой неге. Но истинный типаж, выдающийся даже среди прочих пожарных, это, несомненно, трубник.

Продавцы порнографической продукции, как это ни удивительно, редко получают со своего промысла прибыль и работают в основном за идею. Своё растлевающее влияние они вносят в общество с наивной последовательностью и верней должны быть объектом изучения психиатрии, нежели полицейского преследования.

Дядя Аркадий и славная девочка Кира, глядя на собак, бегающих по улице, открыли тайну пуделиного языка и научились на этом языке отлично разговаривать.

Цикл зарисовок, каждая из которых, при всём их различии, подмечает какую-нибудь характеристическую черту в окружающей действительности.

История маленького человека Ивана Ивановича Семенюту, на которого, что на бедного Макара, все шишки валятся. Со службы выгнали по ложному обвинению, заработков никаких не осталось, ютится бывший писарь в случайном углу, но приходя в гости к матушке, коротающей век в доме призрения, Иван Семенюта важно рассказывает о своих успехах на службе и в жизни.

Говорят, что маэстро Паганини отдал душу дьяволу в обмен на скрипку, с помощью которой он мог выразить всю меру своего таланта. Договор был исполнен обеими сторонами, и обе стороны остались недовольны этим договором.

Стрелок -- тип нищего, ныне совершенно вымершего. Он не будет приставать к людям на улице, но пишет письма, в коих живописует своё бедственное положение и просит сумму отличную от той, что обычно подают на улице. Но как и у всякого нищего, любая сумма непременно спускается в тот же день, так что с утра вновь приходится выходить на промысел.

Он не студент вовсе, и лишь числится в университете. На деле же являет собой тип фланирующего молодого человека, вечно занятого самой пустой ерундой.

Представления писателя, находящегося в эмиграции, и питающегося слухами, о том, что происходит на брошенной родине.

С отъездом дачников на Балаклаву опускается тишина. Исчезают духовые оркестры, смолкает болтовня и суета. Город готовится к рыбной ловле, а это занятие не требующее ненужного шума.

Четверо случайных попутчиков, едущих в ночном поезде, рассказывают друг другу всевозможные страшные истории, весьма далёкие от правды жизни. Наконец, очередь рассказывать дошла до последнего из пассажиров, и он рассказал историю истинную, произошедшую с ним самим.

Дмитрий Казаков, ученик седьмого класса юнкерского училища накануне экзаменов сбежал в самоволку. Сбежал безо всякой цели, просто побродить по заброшенному парку. Там, в самой глухой чащобе растут фиалки.

Он высок, массивен, лохмат и весь как будто расстегнут, начиная от души и кончая штанами. Чужое мнение – один из тех пустяков, которых он не замечает. Он говорит о Добре и Зле.

Особый тип приживалок, кормящихся при святых местах, которых в Киеве более, чем достаточно. Ханжушки служат гидами приезжим богомольцам, распорядителями на свадьбах, крестинах и похоронах, исполняют мелкие поручения монашествующей братии, и при всех случаях непрерывно переносят сплетни.

Среди киевской богемы особое место занимают художники. Недоучившиеся, но зато преуспевшие в разговорах об искусстве, то есть, о том, что все кругом бездари, и лишь он олицетворяет надежду мировой живописи. Профессиональное злоязычие и услаждение своих самолюбий, вот что такое киевский художник.