Заключительная часть «Моря изобилия», отосланная автором в редакцию утром 25 ноября 1970 года, когда всё и кончилось.

Прошло ещё двадцать лет и Хонда снова встречает, как ему кажется, воплощение своего друга Киёаки.

Несмотря на кажущиеся пробелы в повествовании, очень полная и сильная книга. Последними страницами подводится итог всей жизни Хонды, устами настоятельницы Сатоко даётся намёк, как воспринимать произошедшее.

«Хонда подумал, что пришёл туда, где нет ничего, даже памяти».

С первой же страницы, с предисловия автора нас оповещают, что эта книга — безусловный шедевр и обязательна к изучению во всех школах. Нет, конечно, что вы, в современном мире нельзя говорить «безусловный шедевр», этим же можно оскорбить чьи-то чувства, поэтому везде щедро рассыпаны ремарочки — я так думаю, надеюсь что, конечно кому-нибудь может показаться... Но тем не менее.

Что ж, приступим. Год из жизни двенадцатилетнего Кори Маккенсона. На дворе 64-й год, маленький городок Зефир, школа, друзья-приятели, летние каникулы, велосипеды... То есть все составляющие «Вина из одуванчиков». Но нет — сразу же, в первой главе происходит загадочное жестокое убийство и его вялотекущее расследование продлится весь год, до конца книги. Стоп, и у Брэдбери ведь тоже было убийство, и даже не одно. Ладно. Пригоршня мистики. Но как-то всё невпопад. Тут мы полетаем над лужайкой, тут у нас «Кладбище домашних животных», а тут подсумок с патронами превратился в клубок змей. Либо развивай тему, либо зачем это здесь? Полетали и забыли. К чему? Чтобы сказкой казалось? Не получилось.

Роман мне одновременно и понравился и не понравился. Последнюю четверть книги я уже изнывал — когда же это всё кончится? — и удержался только, чтоб узнать, чем же это всё кончится. И автор не подвёл, вылив в эпилоге ведро патоки. Хорошая книга закончилась бы

Но нет, ведь читателю-покупателю будет нужно узнать, что со всеми стало, и вот вам ещё полсотни страниц, где расписано, кто куда уехал и чем занимается, вперемежку с нравоучениями, какой же у меня был хороший отец и какой же я хороший отец (я так думаю, надеюсь что, конечно кому-нибудь может показаться), чего и вам желаю.

Несомненно, роман неплох. Некоторые сцены даже очень хороши. Но общее впечатление — не дотягивает ни до «Оно» Кинга, ни, тем более, до Брэдбери, как бы настойчиво нам это не жужжали именитые рецензенты с обложки.

Очень спорный и неоднозначный роман. Сейчас, спустя почти сто лет от описываемых событий — тем более.

Я принадлежу к поколению, которое проходило «Поднятую целину» в школе, причём, если не путаю — в пятом классе. Что 11-12-летний может понять в этой книге? Правильно, ничего. Вот и запомнилось только — «дед Щукарь».

Сюжет, думаю, всем более-менее известен, но тем не менее. 1930 год, коллективизация. В кубанское село Гремячий Лог приезжает двадцатипятитысячник, путиловский рабочий Давыдов. «Поднимать колхоз». Одновременно с ним к своему сослуживцу тайком пробирается бывший белогвардейский офицер Половцев. «Плести заговор». К этим троим добавим Размётнова и Нагульнова — председателя Совета и секретаря партячейки — и со второй части стремительно набирающего значимость деда Щукаря, из второстепенного комического персонажа превратившегося в полноценного главного героя. Конечно, героев значительно больше, и многие довольно подробно рассказывают о своей жизни, но эти шестеро держат костяк сюжета.

Двоякое отношение к роману. С одной стороны — великолепные жизненные истории самых разных людей, переживших войну, революцию и гражданскую. И белых, и красных, и метавшихся, и непримкнувших. И почти все настолько хорошо прописаны, что прямо встают перед глазами. А с другой — жуткое проталкивание правильной идеологии. И вот одни казаки приходят к другим казакам и просто выгоняют всю семью на улицу, отбирая дом и всё имущество. Раскулачивание называется. Одевайтесь, садитесь на подводы и езжайте. Куда? А нас не волнует. Но расчеловечивания-то не было! И для меня эти Фрол и Тит такие же казаки. Вот Половцев — тот враг. Умный, матёрый, вполне человечный, со своими трогательными таракашками в голове, но чётко обозначенный враг. А эти — нет! Пусть Давыдов говорит на собрании, что кулак — классовый враг, но их всех уже успели показать людьми. Тот в войну спас жизнь будущему председателю, этот в голодные годы подкармливал соседей. А сейчас — вон из дому! Не работает так. Мне их жаль. А по идее, я должен радоваться, что раскулачивание в Гремячем Логу произведено полностью и в сжатые сроки. Это не по мне.

И вот эта двойственность — всю книгу. Тот человек, и этот человек. Но вот встала над ними Советская власть, и этот прав, а тот уже и не человек как бы. Того убили — туда ему и дорога, закопать у обочины и ладненько, а вот этого — траур на всё село. Но при этом и про того, и про этого много всякого, и хорошего, и плохого, рассказано, а вся-то разница меж ними — за или против.

С другой стороны — может, так и правильно. Все люди, а революция настолько расслоила общество, что иначе, наверное, и нельзя. Этот роман со стороны тех, кто «за».

До недавнего времени я почему-то толком не знал о Стейнбеке. Относился к нему как к выдуманному Скофилду из «Осеннего марафона» — ещё один американский классик, которого не читал. Сыграло и то, что в наследственной родительской библиотеке этот шеститомник стоял на полках рядом с типичным советским набором собраний сочинений – Гюго, Роллан, Толстой. Позже посмотрел экранизацию «О мышах и людях», а недавно прочёл и саму эту повесть. И хорошо, что знакомство началось не с «Зимы…», а то ей бы и закончилось.

Сразу не понравился главный герой. Шуточки из него горохом сыпятся, да всё непростые – то из греческой мифологии, то из Библии, то из речей Линкольна. Такие развесёлые типажи хороши для Саймака или Хайнлайна, где не люди главное, а ситуация. Здесь же предполагается, что будет психологический портрет и далее разбор, что с ним происходит, как он приходит к решению и что получает впоследствии. А ничего нет, одни бугагашечки. Нет, есть размышления в Убежище, воспоминания о старом друге и деде шкипере, рассуждения о талисмане. Но как они приводят к мысли о предательстве своего работодателя, стремительно становящегося другом, о подготовке ограбления, о сталкивании в пропасть того самого старого друга? Не увидел связи. И итоговая попытка уйти в Убежище, которую он вдобавок пытается показать логичным завершением и благородным поступком – смешно! Самурай нашёлся! Нет, ты живёшь в Америке шестидесятых, у тебя жена и двое детей, которых ты просто бросаешь без средств к существованию.

В общем, радует аннотация, что данный роман нехарактерен для автора. Значит, буду читать другие. Слова-то понравились, смысл, в них вложенный – нет.

Третья часть тетралогии охватывает большой промежуток времени — от сороковых, начала большой войны, до пятидесятых. Соответственно, Хонде уже под шестьдесят. В служебной командировке в Таиланд он посещает дворец сиамских принцев, тех самых, из первой части, и встречает там маленькую принцессу Йинг Тьян. Та в открытую заявляет, что в её теле заключена душа, прилетевшая из Японии. Через десять лет выросшая Йинг Тьян приезжает в Токио учиться.

Мне эта часть показалось самой слабой. Особенно непонятно поведение Хонды. Ведь он помнит о пророчестве Киёаки, верит в него и ждёт нового воплощения своего друга. А тут малышка, пусть и объявленная роднёй сумасшедшей, прямо говорит, что душа, рождённая в Японии, томится в этом чужом теле, сообщает факты из жизни Киёаки и Исао и... Что? Хонда просто уезжает и благополучно забывает обо всём на десять лет. А потом, в Японии? Превращение Хонды в похотливого вуайериста, пусть и не совсем откровенного — просто отвратительно.

Но, несмотря на странности главного героя, в романе много интересного. Возвращение персонажей из предыдущих частей, жизнь Японии в войну и оккупацию, Хинаяна и Махаяна, поэтический дар и его отсутствие, любовные отношения разновозрастных людей. Вновь разрушительная сила красоты, рефреном идущая через все произведения Мисимы.

Что же дальше? Остаётся последняя часть этой истории длиной в жизнь.

К счастью, я точно знаю того нехорошего человека, который порекомендовал мне прочесть этот роман. Это был я сам. Ну, как же! Суперклассика, на западе проходят в школах, как у нас «Евгения Онегина», одно из, бла-бла. И, после очередного упоминания, я наконец не выдержал и поставил книгу в раздел «прочитать».

Ох. Это классика?! Этот роман стоит в одном ряду с «Фаустом», «Моби Диком», тем же «Евгением Онегиным» и другими шедеврами XIX века?! Я в ужасе.

Начать с того, что я чуть ли не впервые запутался в героях. Несмотря на то, что их всего с десяток – они все под копирку. Мужским повезло больше, там целых два типа: романтический бледный красавец, страдальчески шатающийся от сквозняка, или дьявольское отродье, непрерывно изрыгающее ругательства и грозящее смертью всем окружающим. Женщины – сплошь кисейные барышни, иногда выходящие из обморока, чтоб решительно потребовать, чего вдруг возжелала их левая нога и поголовно умирающие после рождения следующего персонажа.

Никакой логики в действиях всех этих пациентов усмотреть невозможно. Они радостной толпой раз за разом бросаются наступать на одни и те же грабли. Тётя твердо заявляет дяде, что скорее умрёт в соседнем болоте, чем заговорит с ним ещё хоть раз и через две минуты бежит к нему советоваться, что же делать и как быть бедным детишкам. Детишки же выслушивают советы взрослых, в которых всё же имеется чуток здравого смысла и бесконечно, раз за разом, поступают ровно наоборот. Вообще всё логичное и рациональное, что иногда возникает в разговорах героев, моментально смывается в унитаз, как только начинаются события, которых ожидали и ради которых принимали те самые решения.

Любовные истории, которые в общем-то составляют основу сюжета. Не читал биографию Бронте, но почему-то абсолютно уверен, что ни замужем она не бывала и, соответственно, детей у неё тоже не было, то есть она понятия не имеет, о чём пишет. Совершенно нереальные, книжные, выдуманные страсти. Выкопать труп любимой, чтоб ещё раз поцеловать её в черепок – м-да, это, видимо, и есть запредельная высота чувств для синего чулка.

В общем, сей шедевр я не смог оценить. Это было ужасно.

Нет справедливости. Мир устроен так, что тем, кто отличается от всех, тяжело приходится.

Америка тридцатых. Джордж и Ленни бродяжничают, нанимаясь на фермы, чтоб скопить денег на свой домик. Джордж — простой малый, а Ленни... «Бог ума не дал, а силищи — хоть отбавляй».

Ленни — умственно отсталый с чудовищной депривацией, он не в состоянии жить самостоятельно. Недостаток внимания к себе он пытается компенсировать тем, что постоянно хочет гладить что-то мягкое — кролика, щенка, хоть мышку. И из-за неумения рассчитать свои силы постоянно душит их. Поэтому товарищи вечно попадают в неприятности и вынуждены идти дальше. Иногда не просто идти, а бежать.

Очень грустная книга. Как «Цветы для Элджернона». В принципе почти сразу становится понятно, что ничем хорошим всё это кончится не может. Когда Ленни снова и снова просит: «Расскажи, расскажи!», а Джордж начинает сказку про домик, и корову, и кур, и кроликов — просто слёзы наворачиваются. Фермерские наёмные рабочие — не та среда, где могут выжить люди, подобные Ленни.

Никаких вопросов. Никаких ответов. Просто история, великолепно написанная. «Так бывает иногда, просто некуда деваться».

Вторая часть тетралогии «Море изобилия».

После событий первой части прошло девятнадцать лет и Сигэкуни Хонде под сорок. Он по-прежнему часто вспоминает лучшего друга детства – Киёаки и его предсмертное пророчество, что они ещё обязательно встретятся «под водопадом».

Далее повествование идёт большей частью от имени Исао. Студент, мастер кэндо и глава тайного общества.

Параллели между реальным Обществом Щита, основанным автором и описанным им в книге просто потрясают. Мисима практически предугадал в своём романе то, что спустя два года произойдёт с ним самим.

Исао — такой же одержимый, как и Киёаки. Но не собой, а нравственной чистотой и преданностью императору. Лучше всего запредельность этой одержимости он показал в разговоре с наследным принцем (тем самым, из первой части): это как слепить из обжигающего риса колобок и предложить его императору. Если тот не голоден, или с презрением отвергнет эту пищу, то остаётся только сделать харакири. Если же император с удовольствием съест колобок, то следует немедленно удалиться и с благоговением покончить с собой. Вот так.

Хонда никому не говорит о том, что считает Исао воплощением Киёаки. Он лишь по мере сил пытается удержать его от неразумных поступков, а потом помочь выпутаться. Но всё напрасно, такую убеждённость в своём пути невозможно обуздать. Кони понесли.

Вторая часть, по мне, интересней первой, тут больше разноплановых героев — вроде благородный, а затем отступившийся лейтенант Хори, отец Исао, так же до сих пор вспоминающий Киёаки, безнадёжно влюблённная Макико и совершенно загадочный Сава. И мистическое свидетельствование на суде трактирщика Китадзаки.

В буддистской концепции круговорота жизни четыре стадии. Две пройдено.

Это первый роман тетралогии. И я бы даже назвал романом именно всю подборку из четырёх книг, потому что они изначально задумывались как единое целое, просто издавались последовательно. И прочитать только «Весенний снег» — это как прочитать только первую книгу «Войны и мира». Потому что только во всех четырёх будет понятен замысел автора показать суть буддийской теории перерождения.

А в первом романе даже главный герой — не тот, кто будет главным во всём цикле. Здесь у нас яркий представитель «золотой молодёжи», Мацугаэ Киёаки. Дед его поучаствовал в становлении императорского дома Мэйдзи, отец стал маркизом и их семья просто сказочно богата. Но деревенщина. И вот Киёаки — первый отпрыск, должный стать настоящим аристократом. С детства воспитывается в семье обнищавшего графа, получает лучшее в Японии образование и т.д.

Как водится у Мисимы — утончённый подросток, задумчивый мечтатель среди грубых непонимающих взрослых. И очень красивый. А красота у Мисимы — традиционно разрушительная сила, потому и Киёаки с гнильцой. Когда что-то само идёт в руки — оно не надо, а вот как только нельзя — подать сюда немедля! Это коснулось в том числе и чувств. Дочка того самого графа, Сатоко, с детства росла вместе с ним. И к восемнадцати годам стало окончательно понятно, что влюблена в него. Но Киёаки, естественно, под надуманным предлогом отвергает её, а когда спустя какое-то время та собирается выходить замуж, так же естественно хочет заполучить. С этого и начинается последовавшее затем безумие.

Если рассматривать роман как самостоятельное произведение, то показана несчастная (по вине самого Киёаки) история любви с несколькими философскими отступлениями в виде бесед с Хондой (школьным товарищем, который и станет дальше главным героем цикла), с сиамскими принцами и с настоятельницей буддийского монастыря. И только в этих беседах немного затрагивается тема круговорота перерождений, как раз в виде ознакомления — и для читателя, и для героев (поскольку они получают европейское образование, а семьи у них не религиозны — вообще мне показалось немного странной ситуация, где японские подростки не в курсе основ буддизма). И тогда это не самая лучшая книга Мисимы, потому что имеется дисбаланс между внешним и внутренним содержанием, с перекосом во внешнюю, описательную историю. А внутренний, буддийский, подтекст лишь слегка затронут, несмотря на то, что именно он является главным. В этом смысле эталоном для меня стал «Золотой храм», который можно читать и как простую историю поджога храма, и как достижение просветления героем через череду на первый взгляд незначительных событий.

Ну, а как первая глава «Моря изобилия» — главного труда всей жизни Юкио Мисимы — «Весенний снег» немного знакомит нас с Сигэкуни Хондой и, как я подозреваю, теми героями, которые будут встречаться ему впоследствии на жизненном пути в разных обличьях, на что в тексте даны недвусмысленные намёки. И тогда оценку ставить рановато — нужно прочесть всё.

Совсем не «Вино из одуванчиков», с которым эту книгу сравнивают (а ведь даже перевод Норы Галь). Мне не удалось с головой погрузиться в детство, как бывает каждый раз, когда я перечитываю роман Брэдбери. И вовсе не потому, что главный герой – девочка. Этого-то как раз можно и не заметить, несмотря на постоянные напоминания автора – на страницах просто ещё один Том Сойер, да и только.

Итак, два года из жизни Джин Луизы по прозвищу Глазастик в Америке тридцатых. Есть старший брат, есть приезжающий на лето товарищ по играм, есть полный набор разнообразных соседей, есть отец-адвокат. Матери нет. Есть кухарка Кэлпурния. Множество событий, но центральное – защита её отцом в суде негра, обвиняемого в изнасиловании белой женщины. Ну, и как водится, негр весь чёрный-пушистый, семья обвинителей – ух, и слов не подобрать, хуже индейца Джо. Конечно, разговоры о расизме, о том, что все равны (но, как оказалось, есть такие подонки, которых и прирезать не грех, все вокруг только спасибо скажут).

В общем, я разочарован. От романа со всеми мыслимыми наградами ожидал гораздо большего. Персонажи прописаны блёкло, яркая, пожалуй, лишь мисс Моди со своими азалиями. Сильно коробило, что дети зовут отца по имени, да ещё такому неблагозвучному – Аттикус. Ещё сильнее коробило столь идеальное благородство Аттикуса. Есть несомненно хорошие эпизоды, жизненные, трогательные, печальные, смешные… Нет общей картины, нет атмосферы Америки тридцатых. Словами она описана, но её нет.

Оценки что книгам, что фильмам я, по мнению многих, сильно завышаю. Но для меня десятибалльная система – пятибалльная, помноженная на два, соответственно, семь – это три с плюсом. И всегда удивляюсь, когда книгу нахваливают, расшаркиваются, чуть не шедевром объявляют, а потом ставят семь баллов. То есть трояк?? Так вот – Харпер Ли за её главную книгу я ставлю семь. Три с плюсом (или четыре с минусом).

Часто ли встречается, чтобы продолжение было лучше? Мне вот «Тёмный лес» показался гораздо качественнее «Задачи трёх тел».

При том, что первая часть кажется законченной и вполне может (и у многих читателей так и получилось, судя по количеству оценок и отзывов) остаться единственной прочитанной из трилогии. Тем не менее продолжение явно задумывалось изначально, а не возникло «на волне успеха». Плюс автор подтянул слабые стороны и более подробно остановился на персонажах, превратив их из картонных фигурок в уже подобие живых людей.

Несколько интересных теорий, очень правдоподобное объяснение парадокса Ферми (не сведущ в этом вопросе и не утверждаю, что Лю Цысинь первым додумался до этого — просто до него подобного я не встречал), любопытная попытка найти способ решения (я про затею с Отвернувшимися). Софоны, конечно — глядя на современную действительность, начинаешь подозревать, что они и в самом деле существуют и пакостят потихоньку, так извинительнее для человечества, стремительно мчащегося к могиле. Великолепное описание космического сражения — Гамильтон и Ко со своими феерическими лазерными картинами отдыхает — вот оно, превосходство технологии!

Минус балл лишь за невнятную последнюю главку —

Любили в Советском Союзе тему эгоизма. Книги писали, фильмы снимали... Сейчас нет. Вылечили, что ли? Как птичий грипп?

Жил-был трубач из ансамбля. Полетел он в Адлер отдыхать, а самолёт, на который он ненароком опоздал, разбился. А он-то и не знал. По-другому тогда новости были устроены, катастрофы, чем больше погибших, тем лучше, не освещались в первых строках. Вернулся он — а его уже нет нигде. Все решили, что он погиб. Подруга замуж вышла, в ансамбле другой трубач, в комнате соседи спят... Всем лучше. Только родные ничего не знали, мать да сестра. Вот так.

Потрясающе. Очень охолаживает. Полно таких, ходят и вопят: «Да мне никто не нужен!» Подростки так вообще каждый первый. Но и у многих вроде взрослых людей встречается, я, во всяком случае, лично знаю парочку. «Я не могу никому принадлежать дольше, чем полтора часа в сутки», видите ли. И вот когда таким, кому никто не нужен, каким-то образом удаётся показать, что и они никому не нужны... А что будет? Изменится что-то? Ну, погрустят, пожалеют себя, расстанутся с парой «друзей», новых заведут... Мама-то всё равно любит.

В школе я читал фантастику запоями. Потом лет десять не читал её вообще, перейдя на классику. Потом частично стал возвращаться, но чаще перечитывал и выборочно: Лем, Воннегут, Дик, Стругацкие. К новым именам, появившимся в XXI веке, даже не подступался, заполняя пробелы из «золотого века» менее раскрученными фамилиями. Считал, что ничего нового и уж тем более качественного в этой волне нет. Но, сколько я там лет на ФантЛабе? — восемь? Десять? Даром это не прошло. Постоянные упоминания тех или иных фамилий рано или поздно заставляют обратить на них внимание. Потихоньку сдвинулось с мёртвой точки — Робинсон, Чан, Уоттс. Теперь вот Лю Цысинь.

Каждый новый фантастический роман открываю с предубеждением, с какими-то преувеличенными ожиданиями — вот, его ж нахваливают, это ж новое имя, новое слово. Вообще удивительно, что в наше ужасающе невежественное время появляются книги не для минутного развлечения в транспорте. Но закрываю с обычным налётом разочарования. Да, новые термины, иногда новая смелая игра словами, широкое упоминание нынешних реалий быта тоже приятно радует. Но! Всё это уже было. Что там у Робинсона — «Мы наш, мы новый Марс построим!», лингвистические изыски Теда Чана? Все эти поля уже вспаханы чуть ли не сто лет назад. Современные авторы только берут лопатку, а то и совочек и меленько перекапывают уже готовый огород. А я-то каждый раз жду чего-то нового! Что ж, можно любоваться огромной перепаханной целиной, а можно и маленькой аккуратненькой грядочкой (это я так сам себя сейчас уговариваю примириться с фантастикой XXI века). Ну, если отбросить эти условности, то картина вполне себе хороша.

Начинается книга кровавой бойней «культурной революции» в Китае. Любопытно — не доводилось читать об этом в художественном произведении. И сразу эти главы пошли в минус всему роману. Сложилось впечатление, что все события утрированы, сфабрикованы на потребу публике. Будто нынешние графоманы пишут о 37-м году: «Ужас-ужас, из каждого дома каждую ночь по сто человек забирали!» Несмотря на то, что автор, пусть и в детстве, но сам пережил те годы. Наверняка я неправ, и в пекинских университетах так всё и происходило, но вот не зацепило, не легло.

Дальше идёт наше время, ситуация исправляется — правдоподобие испаряется вовсе! Шучу, конечно, но история с обратным отсчётом, тикающим прямо перед глазами главного героя — это из разряда всадников Апокалипсиса. Нужно добавить, что в конце она вполне разумно объясняется.

Чтобы не накидать спойлеров, не буду больше касаться непосредственно сюжета. Основная идея открывается уже через пару десятков страниц: «Они придут и будут нас завоёвывать!» Вагоны книг написаны на эту тему, в основном отвратного качества. К счастью, «Задача трёх тел» из маленькой тележки тех, что получше.

Интересно описан сам контакт, в котором немалую роль сыграл человеческий фактор, что именно этот персонаж принял сигнал. Забавно столь быстрое формирование «пятой колонны». Трогательна история Эванса, предателя рода человеческого. Любопытна компьютерная игра, выявляющая сторонников. Приятен довольно редкий китайский антураж всего происходящего (мне, как давнему поклоннику корейского кинематографа, легко далась масса обрывистых имён).

Не могу обойтись без упоминания довольно серьёзного ляпа (голлм-голлм!). Альфа Центавра тройная звезда лишь номинально. Светила А и В примерно равны по размерам (чуть больше и чуть меньше нашего Солнца) и являются двойной системой, а карлик Проксима вращается вокруг них на приличном удалении, не оказывая серьёзного гравитационного влияния. В романе же полноценная тройная система, с тремя солнцами, меж которых мечется планета трисоляриан.

В целом, всё-таки скорее понравилось. Вероятнее всего, куча премий у этого романа на фоне всего остального (я всё же не специалист по современной фантастике, несмотря на все семь прочитанных рассказов Теда Чана!), я бы его так прямо в шедевры не записал, но, видимо, в сравнении... Конечно, с главным специалистом по вторжениям из Чикаго не сравнить, но заслуженные 8 из 10.

Некий Цинциннат Ц. ожидает исполнения смертного приговора. Дни в камере проходят в каком-то фантасмагорическом бреду, первое время кажется, что всё это лишь в воображении подсудимого.

Конечно же, первая ассоциация — с «Процессом» Кафки. Не по смыслу, а по абсурдности происходящего.

Двоякое впечатление: вообще мне подобные произведения нравятся, но вот Набоков почему-то «не зашёл». Заковыристый язык, многочисленные аллюзии — всё это я тоже люблю, но в данном случае оказалось как-то не к месту.

Одно из любимых моих выражений у Стругацких: «Даже куча дерьма, если она до неба, вызывает невольное уважение». Ни в коем случае не отношу это к данному роману! Просто кирпич подобных размеров, к тому же добротно и интересно написанный, как говорится, застит глаза. Вызывает уважение и не даёт поставить низкую оценку. А придраться есть к чему.

Во-первых, главная героиня. Мы наблюдаем за её жизнью с перерывами на других героев (и некоторые из них прописаны на отлично!) целых шестьдесят лет. И много ли узнаём? Нет. Я предугадывал её поступки не потому, что понял, какой она человек, чем дышит, о чём думает, а потому, что они шаблонны. Так должен поступать такой вот герой.

Второе — сами истории, без мистической составляющей, а обычные жизненные ситуации — сбежавший из дома подросток, влюбившийся повеса из «золотой молодёжи», семейные передряги военного корреспондента, стареющий выпавший из обоймы писатель... Кое-что из этого уже было у самого же Митчелла, я так и не смог отделаться от мысли, что Криспин Херши — это никто иной, как бедолага Тимоти Кавендиш из «Облачного атласа». Начинающая же роман глава про пятнадцатилетнюю девицу, сбежавшую к своему бойфренду — вообще голливудская штамповка. Но, когда поверх набившей оскомину обыденности накладывается совершеннейшая дичь с Хорологами, Анахоретами и Часовней Мрака, становится по-настоящему интересно. Тем более что оно всё появляется сразу, без объяснений и проносится мимо, как поезд метро. Ошарашенный, продолжаешь читать — а там снова обычные дела. В вагон поезда для окончательного понимания, что к чему, мы попадём только в предпоследней главе.

Ну, и кое-как воткнутый хэппи-энд (относительный, конечно, но тем не менее). Вот уж не ожидал от автора такой уступки на угоду публике! Последняя глава вообще удалась, прямо мурашки побежали от достоверности того, к чему неуклонно катится наш мир. Но — умерла, так умерла! Нет, вот вам последний непобедимый бастион. В том же «Облачном атласе» при описании такого же заката цивилизации Митчелл поступил более... честно, что ли.

Но. Мне нравится, как пишет Митчелл, я прочёл все его романы (кроме пока «Голодного дома», но и он уже имеется, ждёт очереди), и пусть начались самоповторы, пусть где-то появилась слабина. Пусть этому роману я поставил самую низкую на данный момент оценку из всех. Но я проглотил эти семьсот страниц за несколько дней и с удовольствием.

Митчелл всего несколькими романами успел выстроить собственную довольно достоверную вселенную. Персонажи этой вселенной вновь и вновь появляются в следующих произведениях автора, то становясь главным героем очередной истории, то удостаиваясь лишь краткого упоминания, но никто не пропадает навсегда, и если кто-то попался вам на глаза лишь раз, то вполне возможно, в новом романе он ещё возникнет.

В «Литературном призраке» девять глав (десятая — эпилог и пересекается с первой) и каждая последовательно вырастает из предыдущей, иногда через окружение героев, иногда по месту действия. Некоторые персонажи проявляются в нескольких главах, некоторые — только в одной. Повествование течёт из страны в страну, то задерживаясь где-нибудь в Гонконге, то стремительно перелетая через полмира. Время тоже не стоит на месте — в основном действие происходит в конце девяностых, на пороге миллениума, но иногда делает скачки то в прошлое, то в недалёкое будущее.

А смысл? Как в жизни — каждый найдёт свой, или не найдёт вовсе. Я просто наслаждался хорошо написанной книгой, замысловатым пересечением совсем разных людей в разных частях света, историями любви и дружбы, благородства, предательства и целеустремлённости.

Сейчас этот роман уже неразрывно связан с довольно неплохим фильмом Тыквера и братьев-сестёр Вачовски. Что уж скрывать — я и фамилию-то Митчелла узнал только в кино. Ну а на днях, случайно наткнувшись на очередной показ по телевизору, решил перечитать.

Сразу скажу банальную вещь: книга лучше. И не только потому, что из фильма выпали несколько ключевых ходов и персонажей, всё серьёзней — фильм полностью игнорировал основную мысль романа, закончив историю Закри (а значит, и всего человечества) розовыми соплями.

Итак, шесть историй, последовательно связанных сначала вперёд, от девятнадцатого века до постапокалиптического будущего, а потом назад. Алгоритм показан в секстете «Облачный атлас» — музыкальном произведении композитора Фробишера, персонажа одного из рассказов — шесть инструментов ведут каждый свою партию один за другим, начиная с того места, где остановился в прошлый раз. Правда, я так и не смог угадать, какой истории какой инструмент соответствует, а наверняка это заложено.

Суть всех шести историй не нова: борьба одиночек с несправедливостью. Разной степени — от несправедливости в человеческих отношениях до несправедливости общего мироустройства. Но, побеждая в своих локальных битвах, войну они всё же проигрывают — и в повествовании Закри видно наступление Тёмных времён, гибель последних очажков цивилизованности и торжество Дикаря над Человеком.

Одна из лучших антиутопий последних лет.

Контакт. Не прилизанный отсутствием фантазии у автора контакт землян с такими же человеками, только зелёными и с бластерами, а такой, как кажется, и должно быть — непонятный и ненужный, по большому счёту, обеим сторонам.

Одно только описание действующих лиц может вызвать нервный тик. Итак, со стороны Земли на место встречи прибыли:

Наблюдатель. От его имени идёт повествование, он же рассказывает о своей прошлой жизни на Земле конца XXI века, так что это главный герой. У него вырезана часть мозга, а оставшееся преобразовано биомеханическим способом так, что он может воспринимать информацию как некий «черный ящик», выдавая на выходе выводы, непонятно даже ему самому каким образом полученные. Некий беспристрастный свидетель, задача которого — все заметить, запомнить, проанализировать. А потом рассказать.

Биолог. У этого бедолаги весь организм перестроен так, что он может «глазами слушать, пальцами нюхать». Чем это помогает врачевать и исследовать чужеродные организмы не совсем понятно, но так уж есть.

Лингвист. Про Билли Миллигана слышали? Тут поменьше — всего четыре личности в одной голове. Но все мыслят непрерывно, независимо от того, кто сейчас «у руля», и совершенно не враждуют друг с другом, наоборот, сотрудничают. Так что имеем четыре полноценных персонажа в одном теле.

Майор. Здесь всё ясно — пластиковый терминатор. Включена (это женщина) в экипаж на случай возможной агрессии со стороны чужаков.

И главное — капитан экспедиции. Вампир.

Думаю, достаточно.

Написано сочно, неожиданно, в некоторых местах обрывисто — приходится додумывать, что имелось в виду. Много рассуждений о лингвистике, способах расшифровки чужого языка. О разуме, о сознании, о способах восприятия. О человеческой природе, которую так легко изменить внешне (имею в виду всевозможные преобразования тела и мозга), но которая не особо изменилась с пещерных времён.

Не «Солярис», конечно. Скорее, «Фиаско», если уж сравнивать с главным (для меня) писателем о контакте.

Такое чтение я люблю. 9 из 10.

Профессор психологии, по совместительству практикующий врач, специализируется на пациентах, боящихся темноты. Профессор археологии на раскопках, благодаря природному катаклизму, делает удивительное открытие. Профессор астрономии, занимаясь вычислениями орбиты, подвергает сомнению теорию всемирного тяготения. Профессор... нет, теперь уже просто журналист, более-менее знаком со всеми этими профессорами и пишет о них в своих статьях. Но всё это происходит на некоей планете, у которой шесть солнц и на ней никогда не наступает ночь — всегда хоть одно маленькое солнышко да светит с неба. Ну, и не будет спойлером сказать, что произойдёт — это вынесено в название романа.

Роман предваряется совершенно непонятным обращением к читателю: мол, Калгаш — это чужая планета, населённая чуждыми существами, ничто там не похоже на Землю и людей. Мы, мол, могли бы наизобретать кучу непонятных слов для обозначения инопланетных событий и предметов, но не делаем этого для удобства читателей. А так, знайте, «руки» — это не руки, «мили» — это вовсе другое расстояние и т. д. Беда в том, что, за исключением одного-единственного различия от человека: панической боязни темноты, эти инопланетяне один в один обычные люди. Делать их по-настоящему непохожими на людей — это же сложно, это же заумно, это же как у Лема, это же непонятно и никто потом не купит. Зачем тогда было нужно это предисловие?

А ведь такая вещь, как вечный день, даже я понимаю, наложит очень существенный отпечаток на развитие цивилизации. И в культуре, и в технике. Человек (наш человек, землянин) «приручил» огонь не только, чтоб готовить пищу — в очень немалой степени это была защита от ночных хищников и освещение. Да и сами ночные хищники, значит, на Калгаше отсутствуют. А ведь огонь — один из краеугольных камней в прогрессе. И как всё пошло бы, если б огонь был нужен только, чтоб пожарить мясо?

Нет, в книге ничего подобного нет. Обычные жители Нью-Йорка в своих обычных пиджаках и свитерах сидят в обычных ресторанах, только на небе у них то два, то три, а то и все пять солнц. То есть от интереснейшей задумки (хоть это и невозможно в материальном мире — в шестикратной звездной системе просто не может быть планет, по крайней мере, с устойчивой орбитой) — как могла бы развиваться такая цивилизация, что бы из неё к описываемому времени получилось, авторы взяли только светобоязнь. И всё! И обошли сторонкой неудобные вопросы — почему при развитой авиации и даже лучевых пистолетах нет ракетостроения, почему до радиотелескопов не додумались при уже имеющемся телевидении и т. д.

Обычно в отзывах я от минусов перехожу к плюсам, побрюзжу на автора, что вот тут не то, а тут не так, да и похвалю за то вот и за другое. А здесь хвалить не за что. Можно от главного минуса перейти к второстепенным, но тоже минусам — и указывать на одну нелепость за другой, но зачем?

Крайне разочарован. Воплотить эту задумку можно было по-другому, заявленные темы раскрыть по-хорошему. А так... Цикличность развития еле-еле задели, астрономия в подобных условиях вообще непонятная, катастрофа, гибель цивилизации нестрашная какая-то, пост-апокалипсис невнушительный (а уж как я это дело люблю, как понял, к чему клонится, начал ручки потирать: ну, сейчас реабилитируются, но нет!). И вывод. Какой? Что из этой книги можно вынести? Какие были бы люди, если бы в их мире не было ночи? Нет, я этого не узнал. Что было бы, если бы каждые две тысячи лет большая часть населения погибала? Нет, это пропущено. Даже самая благодатная для фантазии тема — восстановление человечества малой выжившей частью — превращена в какое-то нелепое шатание по лесам и развалинам. Просто развлекательная литература без всякой смысловой нагрузки. При том, что все условия для этого были, нет, авторы решили не заморачиваться. А за развлекательный роман от авторов из «Золотого века» и оценка соответствующая.

Прямо некая традиция образовалась: авторы любят писать о том направлении, в котором сами работают. У Толкиена есть замечательные эссе о сказках, у Лема разбор фантастики вылился в многотомное исследование, и у Кинга есть «Пляска смерти». Вот и Лавкрафт отметился.

Не так много рассуждений о причинах появления «литературы ужасов» и её популярности — большей частью перечисление наиболее знаковых произведений этого жанра. Полезно для тех, кто хочет окунуться в истоки готического романа — выписать несколько названий.

Вот это был чистый восторг!

Совершенно нехарактерная для Лавкрафта вещь: сказка, фэнтези. Сюжет, обратный «Одиссее» — главный герой, увидев во сне прекрасный город, отправляется на его поиски. Пройдя через множество приключений он, конечно, находит этот город, и, конечно, не так, как хотел.

Распевный, поэтичный язык — возможно, заслуга переводчика (мне достался перевод Афиногенова) — просто не отпускает от книги и ты бежишь вслед за Картером по горам, пустыням, морям, подземельям, вперёд-вперёд, без остановки, периодически встречая героев из других рассказов «сновидческого» цикла — то кошек Ултара, то художника Пикмена, то короля Куранеса...

А в самом конце редко где встречаемая мысль (мне кажется, больше нигде и не попадалось) — что у человека может оказаться такое воображение, что даже боги поразятся и уйдут жить в его город, бросив свой собственный Олимп.

Эта повесть открывает совсем другого Лавкрафта. Да, встречаются и в этих мирах приметы кошмарных порождений мрачного гения — но что за сказка, в которой нет зла? Здесь вон даже упыри вполне себе приятные ребята и бьются с гораздо более отвратными существами, выручая нашего героя. А общий настрой всей книги светлый.

Вывод: уж если взялись читать «Эдгара По ХХ века», то сей труд пропускать ни в коем случае нельзя, иначе картина миров Лавкрафта будет неполной. А если вам не нравится «литература ужасов» — так тем более читайте, потому что это совсем другая литература!

Ну, вот мы наконец и попали на родину безумного араба Абдулы Альхазреда — в аравийские пустыни! А то всё Аркхем да изредка замки старой Англии. Не менее безумный искатель приключений натыкается на развалины в песках и находит под ними то, о чём писал автор «Некрономикона». «Чему не страшен тлен, то не мертво».

Первый рассказ Лавкрафта для меня, где он вышел «в космос» — на Венеру. И, по мере прочтения, убедился, что читал этот рассказ когда-то давно, в школе, когда фантастика шла запоем, книга за книгой, и в месиве фамилий затерялось имя мастера ужасов, да я тогда и не знал про него. А рассказ запомнился, и сейчас, страница за страницей я думал: «О, а про стеклянный лабиринт я ж читал у кого-то! Вот, значит, у Лавкрафта спёрли!» Оказывается, не спёрли — это тот самый рассказ и есть.

Идея больно хороша — главенствующая роль зрения в ориентировании. Жаль, что Лавкрафт эту идею лишь озвучил, создал для неё необходимые условия — но, отвлекаясь на не особо существенные детали, так и не раскрыл качественно, до конца.

Здесь автор свёл воедино несколько уже опробованных в других рассказах и хорошо зарекомендовавших себя в деле пугания читателя тем. Итак, снова на сцене: Великие Древние, Ктулху со своими подельниками Ми-Го, шогготами и прочими тварями, и, конечно, творение «безумного араба Абдулы Альхазреда» — только так именуется знаменитый «отвратительный и богомерзкий» «Некрономикон»! И вся эта прелесть в антураже антарктической исследовательской экспедиции, что моментально наводит любого уже пуганого читателя на завораживающие картинки из карпентеровского «Нечто» (у меня, например, периодически навязчиво вертелась сценка с полётом вертолёта и стрельбой по собачке-несобачке, что ну никаким боком не касается романа — хотя и полёты и собачки там присутствуют).

Сразу о минусах, без них не обошлось. Вот уже утомляет постоянно описываемое автором чувство страха у героев, приближающихся к чему-то, пока ещё по всем признакам нейтральному. Сели они на окраине города, выстроенного миллионы лет назад — чего они сразу же боятся? «Чудовищных, богохульных» башен? При всём своём больноватом воображении я не могу себе представить, что может быть страшного в архитектуре и как стены могут быть «богохульными». Вы же исследователи, чёрт возьми! Вы открыли целый древний город! Да, после неких неприятных событий, но, как мне кажется, значимость такого открытия с лихвой перекрывает любые переживания. Так ведь нет — идут и попугиваются! Вот это искусственное нагнетание Лавкрафтом ужаса там, где без этого вполне можно обойтись (и не впервые такое встречается в его произведениях) и начинает раздражать.

Второе — как наши доблестно испуганные ученые за несколько часов, разглядывая на ходу барельефы на стенах, изучили всю многомиллионолетнюю историю Старцев. Всю последовательность событий. Можно ли, придя даже в какой-нибудь прямо вот общемировой музей, совершенно не зная, про кого там, и не зная языка подписей, за пару часов, пробежавшись по залам, установить, что Колумб открыл Америку до наполеоновских войн? Сильно сомневаюсь. А тут просто случайные коридоры в лабиринте строений. Удивительно, что они вот так, сходу, ещё и надписи не расшифровали!

Но это на самом деле придирки. Роман отличный. Написано мастерски. И в сотый раз пугаешься, когда на полу, покрытом вековой пылью, вдруг замечаешь свежий след, и, конечно, не человеческий. А уж та самая история Старцев! Вот где фантазия автора разгулялась от души — сто миллионов лет туда, сто миллионов сюда. И «Некрономикон» снова оброс дополнительными подробностями. И древние боги, в очередной раз перемешавшись, заняли свои новые места. И опять нашёлся враг всему человечеству. Фантастика о пришельцах и роман ужасов в одной обложке. Что вас более привлечёт — то и читайте. Но и то, и другое — хороши.

Этот роман мне посоветовал прочитать сам Стивен Кинг. Ну, ладно, не мне, а всем читавшим его «Пляску смерти», и не совсем советовал, а просто очень высоко о нём отозвался. А мнение Кинга я уважаю.

И бОльшую часть книги испытывал недоумение. Герои довольно плоские, у самого Кинга люди гораздо лучше прописаны, сюжет — ну, я не большой специалист по литературе ужасов, но мне показался не таким уж и оригинальным, история Сирса, начинающая роман, очень сильно напомнила один из рассказов Лавкрафта... Но вот сами страсти-мордасти — это да. Очень атмосферно, прямо мурашки по коже. Особенно уход Льюиса с охоты. И, если читать хоррор только для того, чтобы пугаться, то «История с привидениями» вполне на высоте. Есть и выматывающие ожидания чего-то жуткого, что непременно придёт, есть и характерные метки, что вот сейчас не всё так чисто, как кажется (это как смотришь на толпу людей, вроде всё нормально, и вдруг где-то боковым зрением зацепил клоуна с красным шариком — ВСЁ, вот оно!), есть и блуждания в темноте с натыканием сами знаете на что, есть и кровавые, и, что гораздо страшнее, бескровные убийства, есть и... Всё это есть. НО! Всё тот же Кинг приучил меня, что главное — не сами по себе ужасы, а человек посреди этого. Каков он был, как воспринял происходящее, что с ним стало. По крайней мере, в ранних романах Кинга (до поздних я еще не добрался) так. А у Страуба этого нет. Какие-то шаблоны: «-Да ты совсем поседел! -Да уж. -Ну, пойдём выпьем». Вроде и есть какие-то мысли героев, даже дневник есть, но как-то оно всё поверхностно. Я так и не увидел воочию заседание Клуба Чепухи, не прочувствовал вместе с Доном, каково это — связать воедино десяток ниточек, некоторым из которых полвека, и увидеть всю картину целиком, не загоревал с Питером о потере лучшего друга. Ладно, у Лавкрафта о персонажах вообще узнаёшь только имя, размеры тела да выражение лица.

«Человеческое, слишком человеческое...»

Наверное, до тех пор, пока люди не отрастят себе новые органы, или привьют их, то бишь, пока не превратятся в нечто иное на лестнице эволюции — они останутся всё теми же обезьянами. Просто палка, а потом граната, превратились в средства, способные перевезти этих обезьян к другим звёздам и уничтожить целую планету. А желание ухватить побольше, заставить других делать «по-моему» и злоба, когда не получается — остались те же.

Ох, как прав был Воннегут, рассказывая про тральфамадорского посланника, летящего через всю Галактику с важнейшим сообщением другим цивилизациям — одной-единственной точки, означающей «привет»! Это всё, что мы можем, да и должны сказать встреченным инопланетянам. А что ещё? Их техника и наука будут либо похожи на наши, либо настолько кардинально отличатся, что будут принципиально непонятны и неиспользуемы. С культурой ещё хуже. Чем мы будем друг другу полезны? Ничем. Только тем самым фактом, что существуем. Сказать «привет» и разойтись. А то поубиваем друг друга.

Точное определение Лема — «пятно контакта». Сперва цивилизация не имеет технической возможности, да и умственных способностей, чтобы искать «братьев по разуму», затем сто, двести или тысячу лет более-менее активно этим занимается, а затем вдруг исчезает. Замыкается, утрачивает интерес. Да просто они понимают, что ничего, кроме неприятностей, не могут доставить «братьям». И выяснив, что мы не одиноки во Вселенной, лучше всего этим и ограничиться. Делить «сферы влияния» вряд ли понадобится — галактическая экспансия это детские сказки.

У Лема, к сожалению, человечество к звёздам уже полетело, а такой простой истины ещё не осознало. И, найдя бедолаг примерно того же уровня развития, помчалось доказывать, кто на свете всех сильнее... Конечно, говорилось много громких слов о морали, совести, долге и вере, но кончилось всё именно стрельбой из пушек. Фиаско.

Жутковатый рассказ. Несколько портит впечатление обычная вещица из «золотого века» — как я это называю: ржавый меч и бластер на одном поясе. Сильное несоответствие — старая, трещащая по швам посудина и обслуживающий её реактор такой же древний автомат, НО — с искусственным интеллектом, до которого ещё расти и расти нынешним суперкомпьютерам. Он понимает любые задаваемые ему вопросы и отвечает, используя лексикон, совершенно излишний для робота-ремонтника. Ну, иначе ничего не срослось бы...

Наверное, лучший рассказ о Пирксе. Потому что совсем не такой, как остальные. В коридорах легендарного корабля веет лавкрафтовской жутью, робот Терминус, ухаживающий за мышами и стучащий по трубам морзянку от давно умерших космонавтов — бр-рр... Очень впечатляет. И Пиркс, так жестко поступивший с ожившей памятью погибших, представляется уже совсем не таким, как раньше — не мечтательным юношей с монетками в карманах, а мрачным командором, легко жертвующим чем-то «эфемерным» (но таким человечным!) ради практической цели.

Первый рассказ цикла, знакомящий нас с пока ещё курсантом Пирксом. И сразу же — трогательные мечтания мальчишки на лекции о затерявшейся в кармане двухкроновой монетке и как славно можно на неё кутнуть!

Главная прелесть рассказа — в гигантском несоответствии возможности полной имитации тренировочного полёта, с перегрузками и невесомостью (что и теперь пока ещё недостижимо), с архаичным обрамлением — стрелочные индикаторы, рычаги управления, допотопные «вычислители». Я давно уже воспринимаю подобные вещи не как недальновидность автора, а как укор нам, будущим поколениям. Ведь если б люди не были такими идиотами (по словам того же Лема!) и вкладывали силы и энергию не в ультратонкие смартфоны, а в космонавтику, то мы давно бы уж высадились на Марсе, пусть и со стрелочным астрографом. Так что Лем с пилотом Пирксом живёт в альтернативном будущем (а для нас, позорников, в прошлом!), где в 60-е годы пошло всё так, а не иначе, и земляне по-настоящему вышли в космос, а не приоткрыли дверцу и больше полувека топчутся на пороге, пересчитывая свои несуществующие две кроны.

Роман об опасности практикования чёрной магии по самоучителям.

Вот он, апофеоз лавкрафтовского ужаса! В этом романе собрались почти все ходы и повороты из множества других произведений автора: задумчивый юноша, полезший куда не надо; загадочные истории многовековой давности; страшные книги древних мистиков во главе с «Некрономиконом»; призывание невероятных чудовищ из мрака небытия (Ктулху в этот раз не появился, но есть его менее знаменитый соратник Йог-Сотот) и, конечно, рассудительный доктор, поверивший в немыслимое и добровольно взваливший на себя ужасающие обязанности по усмирению вырвавшихся на волю тёмных созданий.

Пришельцы, приняв облик Эдгара Аллана По, пытаются завоевать Землю!

Здесь Лавкрафт, возможно, невольно или вовсе только в моём воображении — спародировал и посмеялся сам над собой. Вновь конусообразные инопланетяне из «За гранью времён» — только теперь они не посылают разум через миллионы лет, а присутствуют здесь во плоти. Вновь замкнутый, блуждающий в ночи и не понятый никем главный герой. И снова фирменная лавкрафтовская атмосфера леденящего ужаса от... чего? Семерых Эдгаров По, бродящих по ночным улицам и зазывающих прохожих на непонятные эксперименты! Прелесть какая!

Вот оно — самое знаковое изобретение Лавкрафта! Собственно, это и не рассказ вовсе, а эссе с набором технических подробностей: «написано около 700 года н.э., переведено на греческий в 950-м» и т. п. Можно не читать, как вовсе необязательно «любоваться» «Чёрным квадратом» Малевича — достаточно просто знать, что ЭТО появилось и отныне есть!

Загадочный труд безумного араба Абдула Альхазреда. Книга, сводящая с ума прочитавшего её, рассказывающая о древних богах и расах, живших задолго до человечества, повествующая о Ктулху и Йог-Сототе... Книга, многократно запрещённая и сожжённая, но до сих пор тайно хранящаяся в некоторых библиотеках и коллекциях, бережно охраняемая от чужих глаз служителями жутких культов. Книга, придуманная Лавкрафтом, но обретшая отдельную жизнь от его произведений и отныне множество недалёких людей уверены, что она действительно существует!

«Вам посчастливилось получить копии жуткого и отвратительного «Некрономикона». Это латинский текст, напечатанный в XV веке в Германии, греческая версия, изданная в Италии в 1567 году, или испанский перевод 1623 года?» Это из письма Лавкрафта друзьям. Великий мистификатор, восхитительная провокация!

И ничуть не страшно!

Автор привычно пытается нагнать своего фирменного ужаса, но здесь это выглядит излишним и даже иногда надуманным. Ну что может быть «дикого и богохульного» в изображении города с чуждой архитектурой и непривычного вида жителями? Что именно жуткого в обмене разумами? Да, трудно понять и принять, получив неопровержимые доказательства, что ты побывал в мезозое в другом теле, но пугающего в этом я не вижу.

А в остальном — замечательная фантастическая повесть. Не читал справочной литературы и не могу утверждать, что именно Лавкрафт первым придумал такую возможность, как перемещение сознания на миллионы лет, но, хотя бы по году издания можно судить, что был он одним из первых. В последующем народилось целое направление, в итоге выродившееся в нынешних «попаданцев», но в своё время немало книг на эту тему пополнило золотой фонд фантастики.

И, конечно, очередное обращение автора к любимой своей идее, многократно встречающейся в его творчестве — Великие Древние.

А сейчас нас вплотную подведут к маленькой дверце в дальнем тёмном углу заброшенного парка позади мрачного пустынного замка. Дверца криво висит на развалинах древнего склепа и покрыта непонятными пугающими знаками. А за ней непроглядный мрак, в котором завывает то ли ветер, то ли неведомое чудище и слышны далёкие вопли: «Пнглуи мглунафх Ктулху Р'лайх угахангл фтагн». И теперь уже неважно, рискнёте вы приоткрыть эту дверцу или нет — скоро она сама слетит со своих ржавых петель и то, что «не мертво и пребывало в вечности», как сказано в «Некрономиконе», яростно вырвется в наш мир. Ктулху фтагн!

Здесь «лавкрафтовский» хоррор разворачивается во всей своей красе. Древние подземные враждебные боги, Ктулху, «Некрономикон» (да за одно изобретение этой книги Лавкрафту нужно ставить памятник — как я обожаю издеваться над невеждами, описывая сей труд безумного араба — а они поддакивают: «да-да, слышали, читали!»).

Но, в очередной раз перечитывая приключения незадачливого эсквайра и бедолаги Экли, я вдруг поймал крамольную мысль — а почему эти розовые крабовидные пришельцы именно враждебны? Да, они омерзительны на вид, отвратно пахнут и жутко разговаривают — но что плохого они делают людям, которые их не беспокоят? Ничего. Они могут завоевать всю Землю, по их словам — но не хотят этого. А уж уровень их знаний и техники далеко за даже нынешними нашими пределами. Почему принудительная изоляция тех, кто вольно или невольно раскрыл факт их пребывания на нашей планете — это плохо? Они же не убивают этих надоедливых аборигенов — а возятся с ними, даруют чуть ли не бессмертие, берут с собой в многочисленные путешествия по Вселенной, раскрывают все известные им тайны мироздания. Не их вина, что эти тайны ужасны и «богохульны». Настоящий исследователь душу бы продал за такое. Хм-м...

Самый первый рассказ Лавкрафта, прочитанный мной давным-давно.

Если бы не раздражающее, шаблонное и навязчивое повторение о «высшем германском духе», «прусской стойкости» и описание неправдоподобных, даже театральных, действий капитана субмарины — несомненная десятка. А так, ради конъюнктурного высмеивания тогдашнего военного противника немного подпорчено общее впечатление от замечательной истории.

А история не только о том, как затонувшая с несколькими выжившими подлодка во время дрейфа натыкается на развалины Атлантиды. Весь рассказ щедро приправлен фирменным лавкрафтовским ужасом — вот загадочная статуэтка вызывает необъяснимый страх у команды, вот тонущую лодку пугающе сопровождает стая дельфинов, посторонние звуки, таинственный свет — м-мм... Всё, как надо!

Замечательная притча о страшных событиях на заре человечества. О загадочных существах, некогда строивших чудные города и давших толчок к развитию древних племён. О тысячелетнем проклятии, в одну ночь уничтожающем могущественные цивилизации.

Автор мастерски использовал ход, почти забытый нынешними киношниками ужастиков — не показывать то, что страшно. Нужно самому представить, что это было. Что делал Занн своей музыкой — отпугивал кого-то или привлекал невольно, как это срабатывало. Да что там было вообще, в этой темноте?! А страшно! Замечательный рассказик.

Программное произведение Веллера-философа. Описание сути энерговитализма и разбор множества жизненно важных понятий с этой точки зрения. Почему мы живём плохо, хотя давным-давно известно, как сделать, чтобы было хорошо? — всё объяснено.

Прочитав эту книгу лет десять назад, полностью согласился с автором и принял это мировоззрение. Ничего не изменилось. Да, я тоже считаю, что мир устроен именно так. Я не могу придумать внятных и адекватных возражений — и не встречал таких у других людей. Не можешь возразить — соглашайся! Добро пожаловать в мир энерговитализма — не жестокий и не добрый, не справедливый и не подлый, не хороший или плохой — а просто существующий. И мы в нём живём.

До нервного тика восхитила издёвка Веллера над своими читателями. В конце первой части идёт «Список использованной литературы». А там — только цитата: «- Зачем вам подорожная, хамьё, — стеклянным голосом сказал Румата. — Вы ведь неграмотны.»

Сказать такое может только дон Румата. Ну, и Веллер вот сказал.

Семья Тоддов каждое лето приезжает отдыхать на северный курорт. Офелии Тодд приходится часто ездить в соседний город за двести километров, и она постоянно ищет всё более короткую дорогу.

Великолепный рассказик! При небольшой доработке вполне мог бы занять место одной из глав бессмертного «Вина из одуванчиков»! Замечательно передана атмосфера маленького городка, людей, в нём живущих и приезжающих на отдых. А когда Офелия начала рассказывать, как ищет короткие пути и объяснять, зачем она это делает — сразу перенёс это на себя. Мне приходится раз в месяц объезжать двадцать-тридцать адресов в день, и постоянно придерживаешься уже сложившегося маршрута. А буквально на днях я его кардинально переменил в одной из частей и сэкономил на этом почти полчаса. Чувства испытал те же, что и герои рассказа. Оказывается, что не самый очевидный путь иногда бывает самым коротким. Но для миссис Тодд всё сложилось немного сложнее...

А неплохо! Набор штампов, набивших оскомину — заблудившаяся семейная пара, скрытый городок, в который непросто попасть, а потом невозможно уехать, конечно же, странности, происходящие в этом городке... Но написано хорошо. Кому доводилось попадать на такие дороги, где и в самом деле не развернуться и ты вынужден ехать и ехать всё прямо, потихоньку начиная про себя молиться, чтобы эта жуткая колея не оборвалась в болотину, потому что вернуться задним ходом вообще нереально... И лишь бы куда вывела. Первая половина рассказа доставила именно эти эмоции.

А потом... Не знаешь, чего ждать, но это же Кинг, поэтому ничего хорошего. И толпа умерших рок-звёзд в пряничном городке — не самое худшее. Любопытно, что среди десятков музыкантов не назван Моррисон, видимо, Кинг, как и я, принадлежит к тем безумцам, которые верят, что лидер Doors до сих пор жив, так что не место ему в тусовке зомби.

Каллиагнозия — новое изобретение в психиатрии. С тобой проводят некую процедуру и ты перестаешь воспринимать физическое уродство как ущербность. Относишься к некрасивым и очаровашкам одинаково ровно, как говорится, по заслугам, не списывая безграмотность красотки на «прелесть, какая дурочка».

Очень неплохо. Первую половину рассказа не мог отделаться от мысли, что просто необходимо ввести эту процедуру в наших госучреждениях. Вам никогда не приходилось получать отказ или некачественные услуги от врача, учителя, чиновника только потому, что вы персонально чем-то ему не приглянулись? Мне доводилось. Так же как и прямо обратное — незаслуженное внимание и чрезмерное старание в угоду вдруг почему-то понравившемуся «клиенту» (одной кадровичке я показался очень похожим на её уехавшего в другой город сына и она с радостью выполняла мои обычные рабочие просьбы о справках, выгоняя остальных в коридор). Это ненормально, так быть не должно.

Но автор погружается в проблему глубже, стараясь рассмотреть её с разных сторон. Несомненно, что «калли» существенно облегчит жизнь «замарашкам» в детских коллективах. Но не отнимет ли это у человека восприятие красоты? Противники калли говорят: «Зрелость означает видеть различия, но сознавать, что они не имеют значения». Ох, золотые слова, но только слова! Как редко это встречается в жизни. А дальше — больше. И пока кипели споры вокруг обязательного применения каллиагнозии в одном из университетов, противники, спонсируемые производителями косметики (вот кто потеряет всё при повсеместном распространении этой чудо-технологии!), разработали ещё один метод воздействия на публику. И грустно сознавать, оглядываясь вокруг, что исследования каллиагнозии и подобных ей способов «отключить» какие-либо внешние психические воздействия, если и появятся, то не получат должного освещения в угоду техник заставления купить или совершить нужное действие заказывающему. Всё подчинено деньгам, а человечность покупателю не нужна.

Удивительно, как блюстители «чувств верующих» ещё не добрались до этого рассказа — он ведь повреднее журналов Свидетелей Иеговы!

Описывая альтернативную историю человечества, где ангелы то и дело посещают мир, а регулярные адские манифестации знакомят обывателей и с другой стороной загробной жизни, Тэд Чан разбирает в первую очередь главный вопрос: как полюбить бога, ежедневно видя несправедливость бытия? Ангелы своими посещениями чудотворно излечивают несколько человек, но убивают и калечат десятки, разрушая всё вокруг. Ад же, являемый сквозь землю, показывает обычную жизнь, с одним недостатком — отсутствием там бога. Бог же выглядит (собственно, и в Библии он такой же) вечно обиженным, недовольным и мстительным субъектом и вообще занят лишь тремя вещами: испытанием верных, наказанием неверных и хаотично-случайным вознаграждением тех и других. Будь мироздание устроено так, у меня лично даже вопроса бы не возникло, стоит ли верить и любить такого бога. Но у героев рассказа возник. И вот, каждый со своим (но, по сути, одним) вопросом они вновь ищут божественного вмешательства, наконец находят и получают каждый свой ответ (также, по сути, один).

Прилетели инопланетяне. Военные, конечно, взяли Контакт под своё крыло. Луиза Бэнкс, специалист по лингвистике, привлечена к работе по переводу языка гептаподов.

Сейчас, пожалуй, эта повесть неразрывно связана с фильмом. Кино знаковое, качественное, но, как часто бывает, от книги в нём остались «рожки да ножки». Как в старом анекдоте про «Ночной дозор» — жуют две козы, одна книжку, другая видеокассету, и говорят: «А книга-то лучше!»

А в повести главное не собственно контакт с инопланетной расой, а развитие мысли, что человек, изучивший чужой язык до такой степени, что начинает на нём думать, сам перенимает мировоззрение носителя. Среди землян просто не нашлось народов с симультантным восприятием, пришлось автору привлекать гептаподов. И вот земные лингвисты, по крайней мере те, кто всей душой погрузился в изучение языка инопланетян, начинают воспринимать время и саму жизнь по другому, по сути, становятся не-людьми. В памяти всплыл маленький рассказик «Белая трость калибра 7,62» — но у Чана какой-то особой враждебности гептаподов не заметно. Они просто самим своим появлением и обучением землян универсальному графическому письму передают знание и возможность видеть мир не так, и у некоторых это получается. Пойдёт ли это дальше, станет ли всё человечество видеть своё будущее, или это будет уделом некоторых одиночек, а в целом останется прежнее, линейное восприятие — автор умалчивает.

В Вавилоне уже несколько веков строят башню. Четыре месяца занимает подъём на вершину, где трудятся каменщики, никогда не спускавшиеся вниз, на землю. И вот с Элама вызваны рудокопы, потому что башня наконец достигла небесного свода и нужно прокопать его, чтобы попасть в небесные чертоги, где живет сам Яхве...

Великолепно стилизованная под древний эпос вещица. Но за внешней красивостью я ничего не увидел: «Что было бы, если б Земля была плоской, а вавилонский столп не разрушен за дерзость и его достроили до неба?»

Приятно, любопытно, но мало. В большой роман типа «Гильгамеша» рассказик не вырос и кирпичиком в сборнике подобных легенд тоже не стал. А сам по себе он — симпатичная безделушка, вариант мироустройства «плоской Земли».

Ещё молодая и симпатичная вдова Фусако по просьбе тринадцатилетнего сына Нобору ведёт его в порт на экскурсию по сухогрузу. Корабль им показывает второй помощник Рюдзи. Между мужчиной и женщиной вдруг вспыхивают чувства...

Главный герой, конечно, подросток Нобору, хотя поначалу кажется, что основным будут именно зарождающиеся отношения его матери, владелицы процветающего магазина импортного ширпотреба с моряком Рюдзи. Мисима мастерски раскрывает известную «морскую болезнь»: второму помощнику осточертела жизнь на корабле, качка, запахи, люди — он разом, вдруг, решает остаться на суше, но уже через две недели понимает, что жить здесь и так он не сможет. И вдова, получившая в наследство от умершего мужа этот самый магазин и с головой ушедшая в него от всего происходящего вокруг, тоже вдруг, неожиданно для себя, встречает другого мужчину и разом обретает «простое женское счастье». А за всем этим подглядывает (во всех смыслах) мрачный, замкнутый Нобору. Вновь Мисима иносказательно описывает собственную жизнь — тотальное непонимание со стороны взрослых, тайное общество интеллектуалов, неприятие существующего порядка. Дома Нобору «на вражеской территории», мать, умерший отец, на глазах появляющийся отчим — самые ненавистные существа. Тем не менее, всё это происходит только в мыслях подростка, внешне почти не проявляясь. А снаружи счастливый школьник рад приходу в их дом мужчины, да ещё какого — офицера дальнего плавания!

Спустя три четверти книги поймал себя на мысли — что ж, эта идиллия так и будет продолжаться? Это же Мисима, не может быть! Да, не может, это Мисима. Но так ли ужасен всё-таки не описанный в подробностях (и спасибо за это!) конец? Ведь Рюдзи именно в момент разговора с друзьями Нобору понимает, что всё пошло не так, что «смерть и славу» он променял на женщину — и, конечно, он наверняка не пожелал бы такой развязки прямо здесь и сейчас, но внутренне уже готов. И будь он настоящим самураем, не потребовался бы и чай. Но всякий знает, что «слава горька на вкус».

Пожалуй, невозможно написать пятнадцатый (я не считал, но «Кристина» точно во втором десятке, и это не считая повестей и рассказов) по счёту роман ни разу не повторив самого себя. Вот и Королю не удалось.

Если отложить пока мистическую составляющую книги, то всё уже встречалось раньше — подросток-изгой, его друг-герой, до невозможности правильная подруга, в которую так и хочется самому влюбиться, сложные отношения с родителями. Но с другой стороны — что ж? — даже среди собственных друзей и знакомых мы, бывает, встречаем похожие типажи или жизненные повороты. От этого они не перестают быть уникальными. Так что история превращения Эрни Каннингейма в омерзительного старикашку Лебэя, хоть и напоминает и «Кэрри», и «Сияние», и «Дорожные работы» — всё же другая. А уж качественно прописать персонажа, так, что ты прямо видишь его перед собой — фирменный знак Кинга.

С мистикой же автор немного слажал. Нет, сама по себе идея одушевления автомобиля, хоть и не новая, но интересная. И написано пугающе. Но вовсе непонятен момент с приходом Кристины в негодность. Если уж Лебэй так был к ней привязан, так послушен, а сама Кристина многократно демонстрировала возможности регенерации, то как она «дошла до жизни такой», до того вида, в котором её впервые увидели Эрни с Деннисом? Чтобы испытать верность нового адепта? Ну, и последний дешёвый трюк «всё вернулось» подпортил впечатление.

Что ж, вот и дочитан весь официально изданный у нас в стране Эллисон. Конечно, судя по фантлабовской библиографии, переведено намного больше, но это всё, как я понимаю, полуподпольные издания, не получившие благословения автора, а подобные шутки с мистером Эллисоном ох как плохи. Судя по его же эссе и предисловиям к некоторым рассказам, входящих в эти сборники.

Жаль, но первоначальное впечатление оказалось несколько преувеличенным — он не стал для меня вторым Воннегутом. Как автор статей на злобу дня, ироничных историй о собственной жизни, философских эссе обо всём на свете — он, несомненно, великолепен и ничуть не уступает тому же Воннегуту. Но вот непосредственно художественные произведения... Чего-то в них мне не хватает. Нет, есть, конечно, рассказы «на десятку» («В землях опустелых» или «Птица смерти», например) — но на удивление мало. Чаще я ставил семёрки (кто-то считает это высокой оценкой, а для меня «три с плюсом»), а то и шестёрки. Язык, слог автора, конечно же, хорош, но иногда чрезмерно заумен, непонятен. Вот когда рассказ в гротескной сатире показывает нас самих, наши человеческие проблемы — тогда это супер, тогда это просто песня. А вот когда «сурьёзным» образом повествуется в общем-то о том же — появляется какое-то нагромождение, излишняя жёсткость, мешающая восприятию. Потому мне и «не зашёл» заглавный, самый известный рассказ Эллисона — «У меня нет рта, а я хочу кричать». А вот «Парень и его пёс» понравился — больше того, мне понравился даже охаянный автором фильм, я почему-то не увидел в нём никаких противоречий с первоисточником.

Итог: с замечательным американским писателем Харланом Эллисоном ознакомился, но первоначальные ожидания оказались чрезмерными, отчего общее впечатление несколько снизилось (очень не люблю обманываться в минус — в плюс другое дело, потому и предпочитаю заранее ждать плохого: случится — что ж, так и думал, а нет — ох, как здорово-то и приятно!). Признаю все его многочисленные заслуги, но в мой личный топ-десять американских авторов (и даже топ-десять американцев ХХ века) он, увы, не попал.

Невероятно смешной и на первый взгляд бессмысленный рассказ. Про инопланетян-евреев. Их планета то ли гибнет, то ли что — и всё население вывозят на другую. Ребе Иешая хочет устроить поминальную молитву, но для миньяна нужно десять евреев, а один из оставшихся неожиданно умирает. Нужен десятый.

Почему-то мне кажется, что это натуральная еврейская легенда или сказка, просто перенесённая в созвездие Гончих Псов и очень иронично пересказанная.

В конце автор разместил словарик, разъясняющий слова, использованные в рассказе, очень удачно, иначе пойди разбери едва ли не половину фраз.

Вроде бы заурядный рассказ о звёздных войнах, о нападении инопланетян на далёкую земную базу, о сражении, в которое невольно оказался втянут жалкий наркоман — превращается в довольно интересную психологическую, можно даже сказать, драму. Герой (а этот наркоман со временем действительно превращается в настоящего героя!) мечется из крайности в крайность и в итоге выбирает неожиданный путь. Удастся ли ему этот коварный план — автор оставляет нас в неведении.

В этом рассказе уже чувствуется рука будущего мастера. Хотя тема сейчас езжена-переезжена — противостояние человека со свихнувшимся роботом — но тогда наверняка всё это было ещё новым, захватывающим. Особенно зацепила построенная цепочка — сэкономили на производстве, схалтурили при проверке, произошло убийство. Актуально на все времена.

С учётом того, что это один из первых рассказов автора, накину один балл, а так на «три с плюсом».

После глобальной ядерной войны выжил всего один. И он уже не человек — светящийся неуязвимый мутант (вот откуда взялись гули из «Фаллаута»?). Он бродит по развалинам планеты и ищет своё предназначение. И находит ракету.

Герой какой-то пустоватый получился — злоба беззубая, могущество карманное. Но для пробы пера вполне неплохо.

Роман основан на реальном событии — действительно, в 1950-м буддийский послушник сжёг храм Кинкаку-дзи, самый знаменитый в Киото. Мисима лишь сместил дату на начало корейской войны, ну, и, конечно, создал заново некоего Мидзогути — этого самого поджигателя.

На мой взгляд, «Золотой храм» — не столько художественное произведение, сколько трактат о дзэн-буддизме и несколько своеобразном просветлении, достигнутом Мидзогути. Почти всё действие происходит в буддийском храме, почти все персонажи — послушники, монахи и наставники. Всё происходящее имеет двойное объяснение — и как обычные жизненные события, и как вехи на Пути к Сатори.

Как сказано в учебнике по дзэн-буддизму: «Если вы думаете, что понимаете Дзэн, то вы ничего не поняли, а если думаете, что ничего не понимаете — то вы постигли Дзэн». Я понимаю дзэн, и думайте, что хотите.

Собственно, вся книга — сборник переиначенных, замаскированных коанов и их толкование. Озвучивается только коан о Нансэне, убившем кошку, остальные просто разбросаны в тексте в виде историй (например, известный коан о собаке — в том псе, что водил Мидзогути по Киото и вывел к Учителю). И также Мисима добавляет свою многократно уже описанную в ранних книгах мысль, что красота — страшная сила, развращающая тех, кто её поклоняется.

Один старый мастер сказал: «Обычный человек смотрит на море, горы, небо и видит, что это просто море, горы и небо. Послушник, начавший изучать Дзэн, смотрит на море, горы, небо и видит, что это не просто море, не просто горы и небо, а нечто иное. А мастер, постигший Дзэн, смотрит на море, горы, небо и видит просто море, горы и небо.» «Золотой храм» можно читать, как просто книгу о Японии сороковых, как рассказ о пареньке, спалившем прекрасный храм, о мыслях, которые привели его к этой идее (Деянию, как он сам его называет). А можно читать, как многослойную притчу о том, что пробуждение может принять и такую форму, выразиться в таком вот поступке. А ещё можно читать, как страшное пророчество о пути Кимитакэ Хираока, завершившимся 25 ноября 1970 его собственным «поджогом храма».

Где-то читал, что сам Кинг называл этот роман самой страшной своей книгой. Не знаю, мне так почему-то не показалось.

Итак, молодой доктор с семьёй переезжает в Мэн, в глубинку. Вскоре под колёсами грузовика гибнет кот, любимец старшей дочки. И сосед, восьмидесятилетний Джад, ставший за это время почти как отец главному герою, ведёт его с трупиком кота на кладбище домашних любимцев, а затем дальше — на древнее индейское кладбище...

Главному герою — доктору Луису Криду — как-то не сочувствуешь. Его поступки вызывают искреннее недоумение: абсолютно ясно по тому, что стало с котом, да и по рассказу Джада, что получится из очередного посещения «хладбища». Тем не менее, Луис упорно следует своему идиотскому ужасному плану. При этом автор лишь немного намекнул на одержимость, но большую часть герой действует вполне самостоятельно. Если бы он подвергся влиянию некоего Зла, как Джек Торренс или Куджо, и поступал так под руководством этой силы — тогда да, всё ясно и понятно. Но ведь Луис объясняет сам себе свою задумку исходя из какой-то кривоватой логики, игнорируя очевидные вещи. Возможно, предполагается, что он одержим, но тогда эти объяснения совершенно излишни — а напрямую о том, что героем овладели злые силы, как в «Сиянии», автор нам не сообщает. Остаётся лишь одно толкование: у Луиса «поехала крыша» от горя, но при всех прочих это скучновато и не так страшно, как могло бы быть.

Ко всему, начались самоповторы (предполагаю, что дальше будет больше — я начал читать Кинга строго по хронологии, с «Кэрри», и вот, добрался до 1983 года, то есть ещё даже не закончил первое десятилетие его творческого пути). Самый яркий — дорога Рэчел из Чикаго, прямо один в один из всё того же «Сияния».

И в сопутствующем мистической составляющей материале автор тоже чуть ли не впервые дал слабину. Персонажи вышли не такие объёмные, как в ранних книгах. Даже Джад, при всей харизматичности и такой восхитительной особенности, как говор — не дотягивает до заданной Кингом планки. Где-то что-то растеряно по дороге, тут немного, там чуть-чуть — и в итоге нет цельного человека. Жаль. Может, перевод сплоховал?

Итог — за вычетом очаровательной страшилки про Зельду (вот это и правда на десяточку!) и пары хороших эпизодов, с малопонятным выговором Джада, например — вполне себе проходной роман, не прочитав, немного потеряешь.

Немного странно писать отзыв на эту книгу. Получается как бы отзыв на отзыв Стивена Кинга на теле- и радиопостановки, фильмы и литературу ужасов за тридцатилетний период с 1950-го по 1980-й. По большей части — американской.

Конечно, это не так. «Пляска смерти» — далеко не отзыв. Это достаточно серьёзное исследование с большой исходной базой всех проявлений этого «низкопробного» жанра. Разработка основных архетипов героев, действующих в этих произведениях, с множеством примеров. Описание воздействия на зрителя-читателя и объяснение причин, почему так тянет на «ужастики». Тщательный анализ десятков образцов жанра — многие стали уже частью американской, да и мировой культуры, а многие мне были совершенно незнакомы.

Интересное чтение. Помимо непосредственного разбора искусства пугать, узнаёшь некоторые факты из биографии самого Кинга, рассказанные, как всегда, с юмором, его личное отношение к некоторым событиям и людям (и собственным книгам). Ну, и приличное количество книг и фильмов, поставленных мной в очередь к прочтению-просмотру.

Прелестная сказочка, знакомая многим по замечательному старому советскому мультфильму.

Американский посол с семейством заселяется в старинный английский замок с привидением, и своим безудержным прагматизмом доводит бедного духа до отчаяния…

Для чтения детям, пожалуй, не подойдёт – довольно тяжеловесный язык и «взрослый» юмор, а вот подросткам и нам, старикам, вполне можно на полчасика отвлечься и с улыбкой понаблюдать за злоключениями сэра Симона Кентервиля, умершего триста лет назад, но всё ещё неупокоенного.

Наконец и я добрался до этой всем известной «сказки ужасов». Как оказалось – не очень сказки и совсем не ужасов.

Ярчайшие представители этого жанра XIX века – По и Гофман – писали по-другому. Американец по-настоящему пугал, нагоняя ужас действием, большинство персонажей у него – статисты, наблюдающие страшные картины и рассказывающие о них. Немец же подходил с другого, «сказочного» конца, а сказочные герои вовсе не нуждаются в описании, являясь типажами – те злодеи, а эти богатыри.

А вот ирландец явно замахнулся на большее – на психологическую драму и хотел показать падение юноши в «бездну греха». На мой взгляд – не вышло. Банальные рассуждения об искусстве, жизнь высшего общества, мельком упомянутые искомые грехи, убийство и два-три раза занавешенный портрет. Дориан совершенно пустой, неживой. Понятно, что автор и хотел изобразить его «пустышкой», но человек-пустышка и непрописанный, картонный персонаж – разные вещи. Его рефлексии перед портретом не вызывают никаких чувств. Второстепенные участники такие же. Как бы можно было раскрыть, например, Джеймса Вэйна, брата Сибилы! Нет, внезапно возникший через восемнадцать лет моряк просто слит со всей своей местью за честь сестры. Пустопорожние великосветские беседы, занимающие значительное место в книге, явно высмеивают этот самый высший свет Лондона, но как-то недостаточно, незло. Моменты с портретом, которые, по идее, должны пугать – потому что это действительно интересная мистическая задумка – выглядят как-то блёкло и нестрашно. Нет ни одного досконально разобранного героя, ни одного тщательно прописанного явления, ни одной доведённой до конца мысли. Всё оборвано, будто автор куда-то торопился или застеснялся получающегося объёма книги. Жаль. Авансом было впечатление, что данный роман – шедевр, но увы… Оценка не совсем удручающая – за несомненно имеющийся (но почти неиспользованный) талант, за несколько ярких запоминающихся фраз, ну, и за «золотой фонд мировой литературы». 7 из 10.

Кажется, я нашёл для себя японского Достоевского! Заявление достаточно спорное. Что ж – спорным является и роман «Запретные цвета» (даже название его: ни этот вариант, ни «Запретные удовольствия» не передают всей палитры смыслов, вложенных в иероглифы «Киндзики» и на объяснения уйдёт добрая страница), и личность самого автора. Мне же показалось, что, будь у Фёдора Михайловича возможность затронуть в своих книгах тему однополой любви, он непременно описал бы треугольник Юити-супруги Кабураги.

Сюжет романа не нов, и уже встречался в мировой литературе. Престарелый известный писатель Сюнсукэ, разочаровавшийся в собственном творчестве, случайно сталкивается со студентом Юити. Юити безумно красив, и Сюнсукэ влюбляется в него (пожалуй, единственный из всех персонажей – отцовской любовью). Им овладевает идея «написать» лучшее своё произведение – жизнь этого молодого человека. Сюнсукэ берёт Юити под своё крыло, обеспечивает его в материальном плане и старается сделать то же в духовном, то есть становится учителем во всех сферах. Особенность в том, что Юити совершенно не влечёт к женщинам, он – гомосексуалист, но Сюнсукэ это не останавливает.

Таков стержень, на который нанизаны остальные события: женитьба Юити против собственной воли, его многочисленные похождения по любовникам и любовницам, запутанные отношения с семьей Кабураги, взросление и внутреннее преобразование Ясуко, жены Юити. Сюнсукэ хочет постичь Красоту, возведя её в абсолют, пытаясь отделить от тела Юити, и соединить с внутренней. Но красота у Мисимы разрушительна, у неё демоническая природа, и по сути она пуста. И Сюнсукэ в этой своей работе терпит поражение.

Забудьте про мистику, ужасы, вампиров, сияние и прочую обычную окантовку кинговских книг. В этом сборнике четыре повести – и ни в одной нет ничего подобного (ну, в «Методе дыхания» чуть-чуть, намёки). Две повести про взрослых – всем известный по фильму «Побег из Шоушенка» и «Метод дыхания», и две про подростков 12-14 лет – «Способный ученик» и «Тело».

«Побег из Шоушенка» — тюремная история, современный Монте-Кристо. Даже не стоит на ней задерживаться, тем более, что, по мне, это и не жемчужина данного сборника.

«Способный ученик» — калифорнийский старшеклассник выслеживает престарелого нацистского преступника, скрывающегося от Моссада. Очень любопытно. Угрозой выдачи властям парнишка заставляет бывшего коменданта концлагеря рассказывать ему всё, что тогда творилось за колючей проволокой.

«Тело» — вот это на десятку! Самая большая и самая достойная повесть сборника. Четверо друзей отправляются в глухие леса вдоль железной дороги, чтобы найти труп сбитого поездом паренька.

«Метод дыхания» — в закрытом для посторонних нью-йоркском клубе, самом по себе загадочном, под Рождество рассказывают удивительные истории.

Отличный сборник. Я бы рекомендовал его не только любителям творчества Кинга, но и тем, кто считает его всего лишь очень плодовитым писакой в низкопробном жанре.

Четверо двенадцатилетних друзей отправляются на поиски мальчишки из соседнего городка, пропавшего несколько дней назад. Старший брат одного из них видел труп на железнодорожной насыпи в глухом месте, но побаивается заявить в полицию и ребята решают сами найти беднягу…

Великолепная вещь! Не побоюсь даже сравнения с «Вином из одуванчиков». Герои немного повзрослели, времена изменились, всё стало жестче и страшней, но дух детства и обыкновенного волшебства остались прежними. Да, взрослые теперь при виде компании подростков чаще ругаются, а то и спускают собак, да, старшие братья теперь вполне могут и руку сломать «сопляку», да, игрой теперь стали поиски погибшего под поездом сверстника. Но всё так же мир вокруг огромен и прекрасен, всё так же книжные герои оказываются обычными людьми, всё так же в самый жуткий момент рядом появляется плечо друга. И вдруг, как в сказке, на рельсы выходит олень и безбоязненно стоит и смотрит на тебя.

Совершенно реалистичная история. Никакой мистики, кроме той, что в воображении двенадцатилетних парней, никаких ужасов, кроме тех, что вокруг нас в обычной жизни. Четверо друзей прописаны так тщательно, что уже с середины книги, по ходу описания очередного приключения, я почти всегда угадывал, кто как себя поведет (можно, конечно, вывернуть и заявить, что они все шаблонные персонажи, но мне всё же кажется, что нет).

Добавляет достоверности псевдо-автобиографичность описанной истории: тридцатилетний писатель «романов ужасов» рассказывает о своём детстве. Волей-неволей думаешь, что Гордон Лашанс – это, конечно, сам Стивен Кинг и всё это в самом деле с ним происходило (почему бы и нет?).

Короче говоря, очень рекомендую прочесть эту повесть и любителям творчества Короля, и особенно тем, кто считает Кинга низкопробным писакой на потребу жаждущей крови публике – она не очень большая, вам понравится.

Маленький мальчик нашёл… нет, не пулемёт, хуже – нацистского преступника, мирно доживающего век в маленьком калифорнийском городке.

Крайне маловероятная история, вдобавок грубовато скроенная, но довольно таки интересная в плане описания воздействия на молодой неокрепший ум рассказов о внутренней «кухне» нацистских концлагерей. Плюс взаимный шантаж («Я про тебя всё расскажу! – Так я расскажу про тебя не меньше!»), приводящий в конце концов к необъяснимым тесным отношениям, возникшим между подростком, отличником с великолепно прорисовывающимся будущим из благополучной семьи и стариком, пенсионером с фальшивыми документами, в прошлом комендантом одного из концлагерей.

Концовка в традиционном кровавом стиле несколько обескуражила. В фильме (есть экранизация 1997 года, старого нациста играет Гэндальф-МакКеллен), как мне кажется, придумали лучше.

Конечно, почти все мы видели искомый фильм – всё-таки первое место на Кинопоиске. И в сотне предыдущих отзывов уже всё сказано о плюсах и минусах экранизации и литературной первоосновы.

Я же хочу сказать о другом. Пожалуй, для меня это первая книга Кинга, в написании которой он не использовал собственный жизненный опыт. Естественно, я не имею в виду, что Кинг лично поджигал при помощи телекинеза целые городки, но тяжёлые отношения в школе он знал не понаслышке. Вообще, сложные чувства в семье между родителями и детьми, а также между ровесниками жирной канвой проходят через многие книги автора, и почти всегда это очень яркие эпизоды. Так вот – «Побег из Шоушенка» базируется на чужих книгах и фильмах, и сам Кинг это где-то в интервью говорил. Но тем не менее ему мастерски удалось погрузить нас в тюремную атмосферу и столь убедительно излагать свою историю, что ей безоговорочно веришь. А это ли не признак таланта?

Главный герой по приглашению своего начальника попадает в загадочный закрытый нью-йоркский клуб. В его комнатах собираются самые разные люди – и богатые, и бедные. А на книжных полках стоят великолепные романы неизвестных писателей, изданные в несуществующих издательствах. И раз в неделю кто-нибудь рассказывает истории…

До самого конца не отпускало чувство, что эту повесть написал не Кинг. Часть – Диккенс, часть – Борхес, часть – Булгаков… Нехарактерная для Короля вещица.

Нет, конечно, я абсолютно уверен в авторстве Кинга, и ни в коем случае не обвиняю его в плагиате. Король мистификаций в очередной раз подшутил, создав яркую стилизацию. Лишь подпустил чуть больше страха, чем обычно бывает в таких книгах. Получилось изящно и красиво. Описание клуба – выше всяких похвал. Заглавная история, давшая название повести – замечательная докторская байка, по большому счёту, вполне реалистичная. Персонажи в этот раз прописаны довольно скудно – объём не позволил – но отлично передана атмосфера «вхожести» в некое закрытое сообщество. И страшненько, и бросить ну никак нельзя. Ну, и почти все нити оборваны на полуслове – решайте сами, что это было и что может быть дальше.

Эцуко, молодая вдова, переезжает в деревню в дом отца своего умершего мужа. И там влюбляется в молодого садовника Сабуро...

Очень медленная книга. Вялые, незначительные события проходят на фоне нескончаемых размышлений молодой влюблённой женщины. Размышлений о любви, о людях, о мире, о жизни. Очень впечатляющий момент — воспоминания о том, как умирал от тифа её муж, как она была счастлива, ухаживая за нелюбимым человеком эти последние для него дни.

Но на последних страницах повествование вдруг ускоряется: стремительная развязка и конец. Как поединок сумоистов — долгое топтание по кругу и внезапный бросок.

Несколько тяжёлое чтение, но интересное.

Подростковый онанизм, нарциссизм, гомосексуальные наклонности, стремление к суициду, боязнь контакта с противоположным полом… И всё это в довоенной и послевоенной Японии (впрочем, какая довоенная? – японцы начали воевать с Китаем в 1931 году).

Замечательный дебютный роман 24-летнего Мисимы, в большой степени автобиографичный – по крайней мере, во внешних проявлениях жизни главного героя, носящего настоящее имя автора: Кимитакэ. Маленьким мальчиком Кими (и настоящий, и книжный) долгое время воспитывается в доме бабушки, особы эксцентричной и не вполне здоровой, почти не видясь с родителями. Это, конечно, накладывает серьёзный отпечаток на последующую жизнь ребёнка и на его затруднённые отношения со сверстниками. И мы проходим весь этот путь почти с пелёнок до оборванного на полуслове, открытого финала вместе с взрослеющим юношей, который ищет, но так и не находит себя.

Не зря эпиграфом взят довольно большой кусок из Достоевского – Мисиме вполне удалось продолжить традиции великого классика.

Так получилось, как и у многих из моего поколения — сначала я посмотрел фильм «Бегущий человек» (ведь он вышел в 1987 и сразу попал в видеосалоны перестроечного Советского Союза, а книгу издали лишь в 1993). Фильм ужасен, один из худших в карьере Арнольда Шварценеггера. Потому и за роман брался с некоторым предубеждением, хотя и слышал, что у фильма мало общего с книгой. Но что это настолько правда, даже не предполагал! От первоисточника режиссёр оставил «рожки да ножки»: название и имя главного героя, да Игру, суть которой в том, что её участники должны погибнуть. Так что забудьте про кино, если смотрели — книга вообще о другом.

Довольно близкое будущее. Чудовищное социальное расслоение общества — разная еда для богатых и бедных, разная работа (в плане заработка: копейки за самоубийственный труд и миллионы за дуракаваляние), разное жильё, медицина, образование, развлечения, в-общем, всё то, к чему мы (и Россия, и всё человечество) стремимся семимильными шагами, и многое уже ввели в нашу жизнь. Впрочем, в развлечениях есть общее для всех — серия игр, ежевечерне показываемых по телевидению. Богатые смотрят эти передачи, а бедные не только смотрят, но и участвуют. В этих играх участники добровольно подвергают себя риску быть покалеченным или убитым за денежный приз. И есть супер-игра «Бегущий», в которой на игрока охотятся все — полиция, жители, специальный отряд Охотников, за информацию о нём полагается опять же приз, а за каждый час, что он выжил, начисляются деньги. И миллиард долларов, если он продержится тридцать дней! Далее все предсказуемо: у Бена Ричардса, безработного интеллектуала, тяжело болеет дочь. Денег на лечение достать негде и он идёт играть в надежде заработать. Конечно, попадает в это супер-шоу и начинается...

Всё в книге подчинено одной цели — держать в напряжении. Даже названия глав, ведущих обратный отсчёт: «Минус 51», «Минус 50»... Каждый час, что Бен проводит в отелях, в лачугах сочувствующих, в лесах, на дорогах, в канализации, на его счет, на лечение дочери капают денежки. Каждый час приближает время ежедневной отправки кассет с отчетом, без которых выплаты приостановят. Каждый час кольцо поисков сужается и каждый раз всё сложнее его прорвать (но за каждого убитого полицейского дополнительная премия!)

Но, помимо судорожного выживания героя, находится место и рассуждениям о мире, в котором он живет. И очень неприятно в антиутопии, написанной тридцать лет назад, видеть нашу действительность. Ведь у нас сейчас точно так же «власть предержащие» живут в других районах, куда простым людишкам нет хода, у них свои больницы, свои школы, свои продукты. Немного осталось и до таких вот игр, чтоб народ развлекался и не думал о чем предосудительном. Грустная книга. И очень хотелось бы, чтобы она осталась фантастической.

Вот этот роман на десятку!

Предупреждение — будет много спойлеров, пришлось бы прятать почти весь текст.

Достаточно реалистичная история, которая вполне могла произойти на самом деле. Но Кинг для большего впечатления добавляет чуток мистики — туманные намёки на какое-то древнее Зло, дремлющее в окрестностях Касл-Рока. И оно ещё проявится в полной мере в других, более поздних романах этого цикла. А пока под его власть попал лишь старый сенбернар Куджо. Кинг ещё и выбрал на эту ужасную роль одну из самых добродушных пород — сколько я ни встречал сенбернаров (не очень много, конечно), все были милейшими существами.

Но, помимо красочного описания нападений огромного всбесившегося пса на людей, есть в книге и несколько других, очень интересных линий. Два варианта отношений «отец-сын» и «мать-сын», небольшое исследование рекламного бизнеса и заглавная тема (ну, помимо окровавленных клыков) — супружеская измена. Подробно и всесторонне описан первый разговор Вика и изменившей ему Донны, дан неплохой и действенный рецепт решения, и, если б не вмешательство высших сил в лице (морде) Куджо, я думаю, семья смогла бы пережить эту неприятность и не развалиться. А ещё просто потрясающий телефонный разговор Вика с шерифом — у меня мурашки по коже бегали, когда читал. И, конечно, очередное замечательное изображение «одноэтажной Америки» — это удаётся Кингу не хуже Брэдбери.

Вновь длинная цепочка случайностей, приведшая к трагическому финалу. Тут на минутку отвлеклись, там отложили и забыли — и всё это сложилось в кошмарные двое суток в малолитражке под неотступной охраной бешеного монстра. И ведь если бы не смерть малыша Тэда — вполне мог бы быть относительный хэппи-энд. Семья Кэмберов от смерти диктаторского кормильца, пожалуй, только выиграла, старому алкашу-ветерану и так недолго оставалось. Правда, шериф... Но он такой второстепенный, жалко, конечно, но... А вот Король решил по-другому — и когда Вик достал тельце своего сына из «пинто» — буквально слёзы навернулись. Его-то за что?!

Через американский городок прокладывают новую автостраду. Для этого требуется снести несколько жилых кварталов. Под снос попадает прачечная, где всю жизнь проработал Барт Доус и его собственный дом. Он не хочет с этим мириться…

На этот раз никакой мистики. Всё вполне реально, можно даже сказать, буднично. Предпосылки к таким историям случаются повсеместно и часто – государство (а государство во всём мире обычно – это конкретный чиновник, «хозяин» этого города, области, штата, свои личные «хотелки» превращающий в государственные) всей своей махиной наезжает на обычного гражданина и тому, по большому счёту, остаётся лишь два пути: утереться и подчиниться, либо действовать примерно как мистер Доус, так как «по закону» решить ничего не выйдет, и примеров тому множество. Правда, поводы к возмущению героя вовсе не материальны, как чаще всего бывает – его не выбрасывают на улицу без жилья и работы: муниципалитет платит солидную компенсацию за дом и даёт более чем достаточное время для поиска нового пристанища и переезда, а прачечная вполне могла перебраться в новое помещение и продолжить работу там. Барт привязан именно к этому району, к этому дому, к этим стенам прачечной, куда он пришел ещё мальчишкой. И угроза потерять всё это сводит его с ума.

Главный герой Стивену нашему Бахману удался. Барту сочувствуешь, переживаешь, вслед за Фредом в его голове повторяешь: «Остановись, ещё не поздно!» Очень впечатляющий поворот, как, потеряв сына, жену, работу и вот-вот дом, он случайно встречает Оливию и буквально выливает на неё все остатки своей нерастраченной любви, большей частью отцовской, но и немножко супружеской.

Очень добротный психологический, ну, триллер, наверное.

Сказка – ложь…

Неким образом на необитаемом тропическом острове оказывается группа школьников. В попытках спастись происходит борьба за власть с жуткими последствиями…

Конечно, благодаря книгам и фильмам мы знаем, что даже взрослые с большим трудом смогут выжить в подобном месте, здесь же – дети от шести до двенадцати лет, причём младшие полностью предоставлены сами себе. Ну и что? Автору потребовалось изолировать некоторое количество развивающихся личностей от родительского и учительского влияния, и он выбрал такой вот «райский уголок». Причём особенно удалось обойти всё внешнее – как вообще дети оказались на острове? Разбился самолет? Тогда почему никто из детей не пострадал, и где в таком случае экипаж? Что происходит в мире? Что за полунамеки на войну, тем более ядерную? Что за воздушный бой происходит в одну из ночей над островом? Ни на один из этих вопросов мы так и не получим ответа. Потому что это сказка. Поучительная, но легко игнорирующая любые неудобные для себя вещи своим сказочным способом. Вот так, и всё!

Даже не знаю, что хотел сказать автор этой своей сказкой. Что в каждом человеке, даже ребёнке, спит зверь? И, несмотря на детскую рассеянность внимания (а она очень хорошо показана на примере Ральфа, когда он настолько устал сосредотачиваться на одном и том же в течении длительного времени, что элементарно начал забывать слова), зверь всё равно завладеет им? А при появлении взрослых мгновенно исчезнет, вернув ребёнку его личико? Другого смысла в рассказанной истории я пока не усмотрел (может, при повторном прочтении что-то ещё всплывёт) — но, в общем-то, и этого вполне достаточно для хорошей сказки. Интересна тема изгоя в детском обществе — Хрюша — но она подана как-то водянисто, на заднем плане. А вот конфликт «доброго» и «злого» — Ральф и Джек — наоборот, прописан тщательно и заслуживает отдельной похвалы.

Всё же не десять баллов — как-то чего-то мне не хватило.

Удивительно, как такой блёклый текст сумел привлечь режиссёров – ведь эта пьеса пережила множество постановок, в «Современнике» уже вторая версия спектакля идёт больше десяти лет, плюс потрясающий фильм Никиты Михалкова. Наверное, пьесы и должны быть такими – с «пустыми» героями, с примерным текстом, в котором только некоторые реплики являются остовом – а позже режиссёр и актёры, взявшись за дело, наполнят всё это в меру своей одарённости (правда, вот у Островского, например, это не так).

В общем, достаточно скучное чтение. Перед глазами упорно стоят персонажи михалковского фильма и, хоть и говорят почти те же самые слова, но как-то по-другому, живее, что ли, полнее. В результате при прочтении создаётся стойкое ощущение какой-то недосказанности, обрывочности. Ильин в книге и Ильин в исполнении Любшина – совершенно разные люди: книжный при всей противоречивости своих поступков всё же какой-то «правильный», а вот Любшин сумел воплотить великолепный образ мятущегося, отчаянно стесняющегося своих чувств, но не могущего им противостоять человека.

Тем не менее, ставлю высокую оценку, так как не было бы этой маленькой книжечки – не было бы большого среза театральной и кинематографической жизни.

Вариант «дивного нового мира» без мужчин, полностью вымерших от крысиного вируса.

Интересно, читается даже с удовольствием, но... Вторично. Построение общества калькировано с мира Хаксли, вся разница лишь в том, что воцарился стопроцентный матриархат.

Остаётся на усмотрение читателя — было ли посещение героиней тела Матери Орчис галлюцинацией или действительно произошло переселение душ, но набивший оскомину «неожиданный» «вот это поворот!» в последнем абзаце любой вариант сводит к одинаковому итогу.

Контакт с высшей цивилизацией, происходящий в голове 12-летнего мальчишки.

М-да, сразу видно, что своих детей у автора не было, и всю кухню семейных отношений он берет из других источников, не из собственного опыта. Получился лубок.

Сюжет интересный, расссказано интересно, но постоянно чего-то не хватает. Персонажи появляются, только когда нужны — описан конфликт Мэтью с младшей сестрой, и затем она исчезает за ненадобностью на добрых полгода. Они живут в одном доме, едят за одним столом! Где Полли?

Всё же вещь добротная, довольно ненавязчиво продвигающая вечные ценности.

И снова, как в «Дне триффидов» — замечательная идея и сюжет, но отвратительное воплощение. Персонажи совершенно ходульные, говорящие безжизненные куклы с неадекватными поступками. Не знаю, кто бы смог, став свидетелем и непосредственным участником подобного рода событий, вдруг в одночасье сорваться «в Канаду» и следующие шесть лет вообще не интересоваться, что там, в Мидвиче, происходит. А главный герой вот смог! Еще любопытней, что, приехав обратно, он мгновенно оказывается в центре внимания и все жители ведут себя, будто вернулся любимый барин. Про женскую половину лучше вообще промолчать.

Тем не менее, сама идея хороша. Инопланетная экспансия посредством рождения якобы человеческого потомства. Конечно, впоследствии эксперт по вторжениям, Филип Дик, многократно закрутит более изощренные сценарии, но и английский классик внёс свою лепту в эту тему.

Странно, почему этот роман менее популярен, чем «День триффидов» — ведь он гораздо интереснее, по крайней мере, для меня.

Земля спустя много веков после глобальной ядерной войны. Выжившие, скатившись в раннее средневековье, построили зачатки государства на основе религиозного фанатизма. Любые отклонения от Нормы, заданной Господом, жестоко караются. Урожай «неправильных» форм сжигается, животных убивают, людей ссылают в Окраины. Таким образом население борется с мутациями, пытаясь поддержать Чистоту. У главного героя никаких видимых отклонений нет, но он телепат. И есть еще несколько таких же.

В «Куколках» автору удалось достаточно полно описать персонажей. Они ожили, в отличии от «картонок» тех же «Триффидов». И Дэвид, и его отец, и дядя Аксель, и Софи, и Розалинда, и маленькая Петра прямо встают перед глазами в своей нелегкой жизни.

Что делать «не такому» в мире, люто ненавидящем отступления от раз навсегда заданного канона? Скрываться или погибнуть? Уиндем снова нарисовал модель общества, построенном на обломках старого мира. На мой взгляд, в этой книге получилось лучше.

Полный провал. Давненько не доводилось встречать такого количества штампов в одном произведении.

Особенно ужасна жена главного героя — абсолютно неправдоподобное существо. В нужные моменты «прелесть, какая дурочка», а когда надо — «ах, какая умница». Совершенно непредсказуемо то начинает плакать навзрыд, то цитировать поэтов и философов, то класть кирпичную кладку, то обольщать очередного «нужного человека». Это вообще самое отвратное — при англо-пуританском описании происходящего — не дай бог, обнажите руку выше запястья! — все обрабатываемые персонажи мгновенно истекают слюной, как похотливые кобели, выкладывают любые секреты при одном только намёке на какую-то мифическую благосклонность этой особы и бросают все дела ради приглашения в кафе.

Правительство — трусливые идиоты, армия — дуболомы и ястребы, «наши» журналисты — кристально благородные супергерои, «не наши» журналисты — лживые продажные твари, ученые — закоснелые старцы в тогах, обыватели — стадо баранов, тупо бегущее, куда скажут...

Сюжет многократно пересекается с «Войной миров». Лучше её и перечитать, как мне кажется.

В который раз убеждаюсь, что не стоит перечитывать книги, от которых был в восторге давным-давно, в школьные годы. Нагрузившись «серьёзной» литературой, уже невольно от любого произведения ждёшь каких-то откровений и расстраиваешься, не находя их.

«День триффидов» — замечательно продуманная идея и лихо закрученный сюжет. Но герои совсем плоские, шаблонные. Ни один не возник перед глазами живьём, не вызвал каких-то чувств. Они идут себе по страницам, выполняя одно очевидное действие за другим, пользуясь периодически выкатывающимися из кустов роялями и говоря стандартные речи.

А просто сюжета мне для удовольствия давно мало. Нет, роман, несомненно, выдающийся и заслуживает высокой оценки. Обязателен к прочтению для всех любителей фантастики. Но я разочарован — в памяти было «WAW!», а оказалось...

Вот вам классическая страшилка от Мастера.

Не очень полно прописанные герои, но от такого небольшого произведения и ждать не стоило. Так и оставшаяся неопределенность ― откуда все эти монстры понавылезали? — но это нисколько не мешает. Открытый финал ― что будет с героями, локальная это катастрофа или охвачен весь мир? — но так, пожалуй, даже лучше.

Зато отлично передана атмосфера ужаса, охватившая случайно собранных в одном месте людей, когда снаружи происходит нечто невообразимое. Одни совершенно теряются, другие пытаются найти выход.

Благодаря неплохой экранизации 2007 года повесть обрела второе дыхание.

В этот раз Король дал небольшую слабину. При прочтении складывается ощущение, что всё это уже где-то было. Чарли ― конечно же, «Кэрри», всемогущая Контора во главе с проницательным Кэпом ― спецслужбы из первых глав «Противостояния», эксперимент, вызвавший экстрасенсорные способности у не ожидавших и неготовых к этому людей ― кома из «Мёртвой зоны»... Перемешать, но не взбалтывать.

Пожалуй, из новенького ― только продолжительное скрывание семьи Макги от Конторы, да и оно тоже встречалось в той же «Мёртвой зоне», но здесь беготня поактивнее, со стрельбой и кучей неправдоподобных счастливых случайностей типа запрыгивания в последнюю уходящую машину под носом у настигающих агентов. Да демон-индеец Рэйнберд, сметающий всё на пути к своей малопонятной (и малоприятной) цели, очень хорош.

Довольно странно будет выглядеть в отзыве на книгу, но фильм 1984 года «Порождающая огонь» с малышкой Дрю Бэрримор, пожалуй, даже более достоин внимания. Отличный подбор актёров, хороший саундтрэк, неплохие для того времени спецэффекты. Из достаточно среднего романа вышел хороший фантастический триллер.

Конечно, я знаю сюжет. Конечно, в школе читал. Но, после столь разочаровавшей меня «Бегущей по волнам», решил восстановить в памяти, поставить галочку, так сказать.

И был просто очарован! Будто разные люди писали! Насколько тяжел язык в «Бегущей», настолько легок и напевен он в «Парусах». Насколько картонными мне показались герои там, настолько живые и объёмные они здесь. И насколько не было сказки там, где она вроде бы как заявлена, настолько незримо присутствует она здесь, где вроде бы описана обычная история.

Эту прелесть нужно перечитывать как можно чаще, как «Маленького принца» и множество других замечательных книг.

Посмотрел на днях фильм 2007 года, по мотивам произведений Грина. Фильм очень понравился, несмотря на множество отрицательных отзывов ― если вырезать последнюю «эротическую сцену» (портящей вообще всё!), было бы десять из десяти. Ну, и захотелось прочитать заглавный роман.

Честно сказать, ожидал большего. Больше сказки, больше моря, больше приключений, что ли. Тяжелый архаичный язык, немного похожий на язык Гофмана, если уж брать именно жанр сказки эпохи романтизма («и они обнялись, залившись слезами»). Но тогда совершенно неуместными кажутся современные технические штучки навроде телефона и электричества. Парусные суда курсируют наравне с дизельными теплоходами. Нет, я понимаю ― это современная сказка, но что бы она потеряла, погрузившись всего на 50-100 лет в прошлое? Без упоминания того же телефона? Мне кажется, только выиграла бы.

Из сказочного антуража присутствует лишь Фрэзи Грант, призрак женщины, идущей по морю. Причем она появляется всего раз, совершенно «во плоти», садится в шлюпку к Гарвею, только что не завтракает с ним. Делает необходимые предсказания и уходит. Всё остальное ― абсолютно прозаичная история, сдобренная огромным количеством «роялей в кустах», выскакивающих один за другим с завидной регулярностью. А в эпилоге всё залила липкая переслащённая патока ― получил наследство, построил домик мечты, устроил сюрприз для любимой жены, зажили долго и счастливо.

Возможно, нужно было читать это в детстве ― но ведь я сейчас перечитываю Гофмана и Олешу даже с бОльшим удовольствием, чем раньше. Видимо, время этой сказки для меня безвозвратно ушло. Мне было скучно.

Так получилось, что сначала я посмотрел одноименный фильм 1983 года. И, несмотря на замечательных Кристофера Уокена и Мартина Шина, он меня не впечатлил. А странно ― роман-то очень хорош. Но слишком многое переделали, многое упустили ― и фильм, хоть и примечательный в своём роде, но до уровня книги не дотянул, оставшись почти заурядным мистическим триллером.

В романе же, как частенько бывает у Кинга, экстрасенсорные способности главного героя лишь маячат на заднем плане, вмешиваясь в его жизнь только для того, чтоб подтолкнуть к какому-то действию. Главная же мысль, почти как у Достоевского, терзающая Джонни Смита на протяжении всей второй половины книги ― можно ли пойти на убийство, если ты уверен, что этот человек в будущем развяжет войну, последнюю войну человечества? «Если бы у тебя была машина времени и ты вернулся в 1932 год, смог бы ты убить Гитлера?». И Джон свой выбор делает.

Но, помимо этой заглавной темы, в романе поднято множество других проблем, можно сказать повседневных. Человек, пролежавший в коме четыре с половиной года, возвращается к жизни, и не узнаёт мир вокруг: его родители постарели и изменились, кончилась вьетнамская война, незыблемый президент ушел в отставку, а его невеста, с которой он виделся всего час назад, вышла замуж и у нее уже ребёнок... Четыре или пять распространённых типов отношений «родители-ребёнок» — два из которых породили чудовищ, а в одном отец и сын остались лучшими друзьями до самого конца, и каждое описано достаточно подробно и объёмно. Любопытный метод учительствования, больше похожий не на педагогику, а на психотерапию. А при прочтении страниц, посвященных политической карьере Грега Стилсона, я не мог отделаться от мысли, что читаю другого американского писателя, любителя сказать доброе слово в адрес «власть предержащих» ― Курта Воннегута. Кинг тоже прошелся по ним от души, в очередной раз попытавшись развеять миф о «старой доброй Америке».

Из прочитанного на данный момент (а я медленно, но верно двигаюсь по хронологии, и уже почти добрался до восьмидесятых) ― лучший роман Кинга. О людях, об отношениях, о нравственности. А экстрасенсорика, очередное «сияние», вдобавок возникшее в результате катастрофы — лишь фон, на котором проходит обычная человеческая жизнь.

«Абсолютным шоу будет такое, где награда проигравшему ― смерть.»

Сто подростков идут по дорогам Мэна. Выиграет один. Остальных пристрелят. Это шоу «Длинный путь».

Мир сходит с ума и я уже не очень-то удивлюсь, если когда-нибудь подобная игра со смертельным исходом появится на нашем дорогом телевидении. Жить в таком мире не хочется, но кого это волнует? Высокий рейтинг будет обеспечен, и не просто высокий, а абсолютный, смотреть эту программу будут все. И с такой точки зрения шоу «Длинный путь» совершенно нежизнеспособно: слишком длинно, неимоверно скучно. Они просто идут, а уставших или сошедших с ума убивают. Скучно и бессмысленно жестоко. Проигравших не должно быть жалко, а здесь за что желать им смерти? На первый раз, конечно, прокатит, может, и на второй тоже, а начиная с третьего смотреть это шоу будут только друзья и родственники участников.

Это главная претензия к роману Кинга ― в книге это мероприятие проводится много лет. Вторая чуть поменьше. Очень уж участники «Длинного пути» дружелюбны друг к другу. Не представляю, как можно повести себя в такой ситуации, но исходя из опыта спортивных или иных соревнований ― к соперникам испытываешь совсем другие чувства. До и после состязания ― сколько угодно, хоть целуйтесь, но во время... Это же твой противник, ты должен его победить! Простая медалька или денежный приз вон как мотивируют, а здесь за две минуты остановки мгновенно расстреливают! Будешь поднимать и подталкивать уставшего, а солдатик с секундомером просто отсчитает твоё время и выстрелит. Тот пойдёт дальше, а ты уже не подашь апелляцию на судей. Всё, выбыл. Мне кажется, это должно накладывать определённый отпечаток на взаимоотношения. Нет, в романе это, конечно, присутствует, но как-то на заднем плане, у второстепенных или «отрицательных» персонажей.

В остальном ― как обычно у Кинга. Отличное описание характеров людей в экстремальных обстоятельствах. Снова на первый взгляд сильные под конец оказываются слабаками или, наоборот, становятся ещё сильнее. Но всё портит именно сама идея и воплощение «Длинного пути» — слишком уж бессмысленно. Хотя в тексте есть намёки, что описанная Америка вовсе не та, что сейчас, что произошли какие-то ужасные события, был какой-то Переворот, появился какой-то Эскадрон, куда насильно забирают служить. Видимо, для той Америки шоу, где 99 человек убивают за то, что шёл-шёл и упал от усталости, а сотому дают фантастический приз ― нормально.

Думаю, не страшно в отзыве к киносценарию больше говорить о фильме, который был снят, чем о книге.

Это вариант сценария фильма «Письма мёртвого человека». Очень хорошо, что этот вариант практически не использовали ― фильм намного жестче и страшнее.

Сюжет фильма прост. Некий скорее всего американский город в первые дни после ядерной бомбардировки. В убежище под развалинами музея скрываются бывшие сотрудники. Туда же приходит из центрального бункера муж одной из работниц ― нобелевский лауреат Ларсен в великолепном исполнении Ролана Быкова. Ларсен сошел с ума, как, впрочем, и все остальные. Он уверен, что это не всеобщая война, а лишь локальный взрыв на военной базе под городом и неустанно ищет этому доказательства. С этой надеждой, что погиб не весь мир, а только их город, он и умирает, но передаёт её приютским детям, которых не взяли в бункер, а бросили умирать на поверхности.

«На исходе ночи» гораздо более позитивна. Там дело происходит на острове с военной базой. Ларсен ― всего лишь программист с базы. И там, действительно, взрыв происходит на самой базе, но некие «злые силы» хотят раздуть из этого случая уже всеобщую войну. Ларсен, объединившись с таинственными спецслужбами, добывает доказательства случайности уничтожения города на острове и отправляет их на «большую землю». Дети, в фильме уходящие во мглу, в книге выходят на берег, где их встречают кареты «скорой помощи» Красного креста, а Ларсена вывозят на вертолёте и он наконец видит голубое небо.

Нет, фильм по такому сценарию был бы пустышкой, хорошо, что его почти полностью отвергли. «Письма мёртвого человека» показывает весь ужас безнадёжности, когда видишь и знаешь, что это конец, что человечество погибло и сходишь с ума, пытаясь уверить себя и других, что нет, не всё потеряно, что есть ещё какая-то надежда, что пусть здесь всё погибло, но где-то там, за горизонтом, всё по-прежнему. Вот она ― настоящая постапокалиптика, а не причёсанные картинки множества «а-ля-фаллаут» фильмов. Именно такая она, ядерная зимушка-зима, а не героика «Терминатора», не гонки «Безумного Макса» — грязно-жёлтая картинка, измождённые грязные люди, давящий свист вечной метели, кошмарные изломанные пейзажи.

Перво-наперво хочется предупредить будущих читателей этого романа ― ищите полную версию. Существует два (даже два с половиной) варианта издания. Полная ― либо двухтомник, либо кирпич в полторы тысячи страниц, и урезанная ― вдвое меньше и в разных видах. Причем и происходило это тоже на двух уровнях: в 1978 году была издана сокращенная самим Кингом версия и большая часть переводов сделана именно с нее, вдобавок и этот томик был порезан нашими издателями из-за всё равно большого объёма. В середине девяностых Кинг перерабатывает и снова издаёт этот роман уже в полном виде. Вот перевод этого издания и нужно искать, либо Ф.Сарнова, либо В.Вебера.

В замечательном предисловии к роману Кинг обстоятельно рассказывает историю всех этих перипетий с сокращениями и повторными изданиями и, на примере пересказа сказки про Ганса и Гретель объясняет, почему, по его мнению, стоит читать именно полную версию. Что ж, я прислушался к его совету, и предлагаю сделать то же и вам.

Итак, июнь 1990-го года (для времени написания книги ― недалекое будущее). В сверхсекретной военной лаборатории создают вирус супергриппа с почти стопроцентной вероятностью заражения и последующего летального исхода в течении максимум недели. Из-за идиотской случайности вирус вырывается на свободу. И всё. За несколько недель весь мир умер. Почти весь ― у весьма незначительного процента населения имеется врождённый иммунитет. И выжившие начинают строить новый мир.

Вот наконец нормальный королевский размерчик! Кинг мастерски прописывает характеры персонажей, если ему хватает объёма произведения. И уж на полутора тысячах страниц он разгулялся от души! Десяток заглавных героев, пара десятков просто главных, и, пожалуй, сотня второстепенных. И о каждом мы успеваем узнать достаточно много, а с некоторыми и вообще близко познакомиться.

На тему вымирания человечества от эпидемии создано столько книг и фильмов, что это уже не воспринимается как фантастика ― чуть ли не реальная история, в которой разбираешься, как специалист. Вот и в «Противостоянии» сразу же бросается в глаза серьезное противоречие: как так ― всем заражённым удаётся прожить хотя бы несколько дней, кое-кому и неделю, а весь персонал лаборатории погиб мгновенно? Ладно, простим автору это упущение, оно явно понадобилось ему, чтобы ярче показать душевные терзания Старки, военного, пытающегося остановить зарождающуюся эпидемию и взявшего привычку медитировать перед мониторами, транслирующими трупы в той самой лаборатории. Но Кингу показалось недостаточно одной только «реальной» истории гибели человечества ― великолепно описанной, надо сказать! — он вплёл сюда и своё любимое «сияние», экстрасенсорные способности некоторых людей. И спустя всего несколько дней после того, как умер последний инфицированный начинается извечная борьба Тьмы со Светом, Добра и Зла.

Конечно, кому-то может показаться, что роман чересчур затянут, слишком велик. Возможно, особенно учитывая, что непосредственно противостояние, вынесенное в название заняло всего ничего, несколько коротеньких главок в конце. Наверное, автор, взявшись за последние главы, вдруг оглянулся на огромную кипу исписанных листов, испугался и торопливо оборвал повествование, чтоб не расписаться еще на тысячу страниц. Ну а я с огромным удовольствием следил за невзгодами, выпадающими на долю выживших в чудовищной катастрофе. Как некоторые ломаются, окончательно осознав, что не только все его родные умерли, но умер весь город, погибла вся страна, всё человечество стоит на самом краю и конкретно от него одного зависит очень многое, по той простой причине, что очень мало их, людей, осталось, и практически от каждого может зависеть дальнейшая судьба всего мира. А некоторые, вроде бы уже и сломавшись, всё же находят силы жить дальше и действительно принимают участие в решающей битве. А есть и такие, кто принял произошедшее как должное, даже ожидаемое, и с радостью кинулся в водоворот событий.

Так что, не без минусов, но роман отличный. На мой взгляд, один из лучших у Кинга.

Любопытный сборник. Уже тем, что авторов представлено всего два (ну, пусть два с четвертью ― один рассказ написан сразу втроём). Чаще бывают либо «сольные» сборники, либо «солянки» — от каждого автора по одному-несколько произведений. Здесь же половина рассказов от Майка Гелприна, половина от Ольги Рэйн. И один в соавторстве с Александром Габриэлем.

Интересна сама концепция сборника. Все рассказы поделены на двенадцать главок ― знаков зодиака. Плюс тринадцатый ― Змееносец, представленный одним рассказом, тем самым, «тройного авторства». И на каждый знак, после небольшого астрологического вступления, по два рассказа, по два взгляда ― мужской и женский. Занимательно: прочитав такую пару, невольно возвращаешься к началу, перечитываешь вступление, сравниваешь, ищешь соответствия и разницу. Также невольно особое внимание уделяешь своему знаку (и мне моё «скорпионье вожделение» одинаково понравилось, в отличие от большинства других пар, где чаще находился явный лидер). Правда, от чересполосицы иногда возникает путаница, кто именно написал тот или иной рассказ, но это сущие пустяки.

Но хватит о форме, перейдём к содержанию. Двадцать пять рассказов. На любой вкус ― ну, за исключением того, что глобальный жанр всё же фантастика. Есть и лёгкая мистика с духами и привидениями, есть и боевые роботы, палящие из лазеров, есть и загадочные инопланетяне, решающие свои малопонятные (но такие близкие нам) инопланетные проблемы, есть и переложение старой доброй мифологии на новый лад. Не буду разбирать все, отмечу лишь те, которым поставил 10 баллов: «Существо особенное» (прелестная сказка о садовом гномике, вполне можно читать детям) и «На посту» (почти реалистическая история о двух британских солдатах, выживших в чудовищной бомбардировке) Майка Гелприна и «Доска для игры в сенет» Ольги Рэйн о неких потомках потерпевшего крушение звездолёта.

Я не особый любитель рассказов. В малой форме всё же редко удаётся глубоко раскрыть персонаж или ситуацию. А я люблю «покопаться» (один из любимейших писателей ― Достоевский, всё понятно). Остаётся что? — сюжет, а им меня давно сложно удовлетворить. Все эти шаблонные герои (можно номера расставлять) без лица, точнее, с одним на всех лицом, все эти предсказуемо неожиданные концовки... Но! Ведь есть ещё язык. А он у авторов сборника весьма хорош. Почти в каждом рассказе найдётся абзац или даже одна всего фраза, но цепляющая по-настоящему. Удивило, что более жёсткие, кровавые рассказы чаще встречаются за авторством женской половины. Порадовала любовь мужской половины к Британской империи ― в те времена и в тех местах происходят события целого ряда рассказов, будто Киплинга читаешь! Также возникло ощущение, что часть рассказов принадлежат, как принято говорить, «к одной Вселенной» — пусть нет общих героев или событий, но какими-то полунамёками, какими-то обрывками авторы, может и не совсем осознанно, говорят: «А вот это и это происходило в одном мире, в разное время и в другом месте, но рядом, и эти люди вполне могут знать историю друг друга». А такая вещь для меня несомненный плюс!

В-общем, итоговая оценка ― 9 из 10. Несмотря на то, что жанр рассказов мне не близок. Несмотря на то, что есть и откровенно слабые работы (не буду называть, это моё субъективное мнение, которое, пожалуй, и обосновать-то тяжеловато будет). Несмотря на то, что впервые встретил этих авторов и вообще к современной российской фантастике отношусь с небольшой опаской. Так вот ― несмотря на всё это, или наоборот, именно благодаря всему этому ― 9 из 10. Потому что многое понравилось. Потому что непривычно. Интересно. Получил удовольствие и, несомненно, кое-что впоследствии перечитаю, а уж это вообще высшая похвала для писателя.

Очередной рассказ о том, что опосредованное, непрямое убийство может задеть совсем не того, кого хотели, что месть, особенно от духов, страшное дело, но если искренне попросить прощения, то они, духи, его вам даруют.

Вроде бы всё это уже много раз было, но главный герой каждой маленькой главки получился у автора очень живым и объемным. Я сочувствовал викарию, ухмылялся вместе с молодым повесой и, конечно, страдал и переживал за молодую вдову. В-общем, понравилось.

Рассказы Кингу, как мне кажется, удаются хуже, чем романы. Он мастерски вырисовывает характеры, описывает быт и окружение, а в малой форме ему не хватает места. Персонажи получаются плосковатыми, декорации блёклыми. Остаётся один сюжет, а мне этого давно мало.

Сборники рассказов, если они не объединены автором или издателем одной темой или героем («Марсианские хроники» или Ийон Тихий) ― почти всегда крайне разношерстное чтение. А уж если это сборник середины ХХ века — «золотого века» журналов, когда за публикацию рассказа писатель (по крайней мере, американский) получал вполне приличный гонорар и на несколько десятков рассказов в год достаточно безбедно жил-поживал ― тут может встретиться вообще что угодно. Курт Воннегут-младший в предисловиях к своим сборникам об этом прямо говорил и заранее извинялся ― мол, не судите строго, это всё писалось ради денег.

Вот и в «Ночной смене» явно прослеживаются рассказы для журналов ― строго по шаблону, с картонными героями, в типичной обстановке, с ожидаемым «неожиданным» концом. Тем не менее и среди них попадаются жемчужины. Лично для меня таким открытием стал рассказ «Женщина в палате». Вот это на десятку! На данный момент лучшее, что я прочитал у Кинга вообще. Вынужденное убийство матери из любви и сострадания ― самое страшное, что может случиться, куда там монстрам из чулана, глазам на пальцах, вампирам и ожившим грузовикам. Даже просто от представления возможности подобной ситуации в собственной жизни продирает мороз.

Также чуть ли не половина рассказов из сборника послужили основой для сценариев фильмов (и даже замечательного советского мультфильма «Сражение») — тут и «Дети кукурузы», и «Иногда они возвращаются», и «Ночная смена», и «Мясорубка»...

Для более детального ознакомления с творчеством Короля, конечно, прочесть этот сборник стоит, но в топ-10 его произведений он явно не входит. За исключением рассказа «Женщина в палате» — но он и пугает-то совсем по-настоящему, как-то не по-кинговски.

Сразу переоценил. Дело в том, что начал читать сборник «Зеркало для героя», начинающийся этим рассказом, спустя всего несколько часов после сборника рассказов Стивена Кинга. И как свежим воздухом повеяло — другое время, другие люди... Проглотил за один присест. Очень порадовала довольно удачная стилизация «под старину», будто По читаешь, или Конан Дойля. Но потом... Много раз описанная история, набившие оскомину герои с ножом за голенищем. И, конечно, хэппи-энд. Но всё же высокая оценка — за язык.

Буквально на первой же странице наткнулся на фразу про кубинские сигареты, крепкие, как сигары, и мгновенно вспомнил, как отец рассказывал историю из командировочных времён. Купили тогда они в Москве пачку этого самого «Портогаса». И девчонки в гостинице попросили закурить. Для смеха дали этих, кубинских. Девчонки, разок затянувшись, заплевались и завопили: «Да вы что, ногтей туда настригли?». Не знаю, к чему это ― но отношение к рассказу неуловимо изменилось, будто про отца речь будет. Такие вот вещи в голове иногда творятся.

Трудно, почти невозможно понять, что чувствовали люди в то время, в сорок втором, двенадцатилетние уж подавно. Благодаря хорошим книгам и фильмам можно только попытаться. И этот рассказ немножко добавляет красок в общую картину. Очень трогательный.

Жутковатый рассказик. Натурам впечатлительным я бы не рекомендовал.

Начинаясь как вполне правдоподобная история из жизни старшеклассников он вдруг трансформируется в кошмарную антиутопию.

А самое ужасное ― если в самом деле принять такое допущение

Оценка высокая, но лучше не читайте. Как правильно написано в одном из ранних отзывов ― шедевр эпатажа.

Все-таки не зря его называют Королём! Даже в небольшой разъяснительной автобиографической статье он умудрился подпустить немного ужаса, повторяя в конце каждой главки ― Хорошо же, что речь идет не об убийстве? Волей-неволей начинаешь думать, что вот не зря же, что-то тут не чисто. Как в том анекдоте — «Пока задержанный на автостраде Стивен Кинг объяснял полицейским, почему превысил скорость, те поседели».

Но, помимо этого, просто интересная история из жизни и размышления о неисповедимости путей издательских и природе писательской популярности.

Запрет на переиздания этой книги (нет, скажем попроще ― просьба Стивена Кинга к издательствам более не печатать её) неизбежно придаёт ей некий налёт таинственности и желание прочитать, вопреки желаниям автора, возрастает. Но зря ― далеко не лучший роман Кинга. Шумиха, если и была, давно утихла, бумажных книг издать успели предостаточно, а уж электронные можно получить и вовсе без проблем. Так что всё на своих местах. Вообще, я считаю несколько надуманным обвинять какую-либо книгу в том, что она натолкнула какого-то человека на какие-то действия. То есть, это конечно же так, но зависит вовсе не от книги, а от содержимого головы этого самого человека. И устроивший пальбу в школе, если б не прочёл «Ярость», всё равно начал бы стрелять, может, в другом месте, но людей бы пострадало ничуть не меньше.

Итак, старшеклассник Чарли Деккер приносит в школу пистолет, убивает двоих учителей, берёт в заложники свой класс и устраивает с ними задушевную беседу. Над трупом своей математички.

Довольно неправдоподобно. В смысле задушевной беседы. Давненько я был школьником, и пистолет на меня на наставляли, но очень сомневаюсь, что я стал бы откровенничать со своими одноклассниками даже в такой ситуации. Уж тем более радостно выкладывать то, что старательно скрывал от них все годы учёбы.

Далее. Главный герой вызывает только омерзение. Конечно, Кинг не старался целенаправленно вызвать к нему сочувствие и оправдать, но ненароком всё равно выходит именно так: тяжелые отношения с отцом, ля-ля, пиджачок высмеяли, одна подруга не дала, а с другой не получилось... Вы все виноваты в том, что я спёр у бати пистолет и просто так пристрелил свою учительницу, чтоб сесть тут перед вами и потрепаться. М-да. Периодически с тоской вспоминал другого трудного подростка, Холдена Колфилда.

И напоследок вопреки всему вышесказанному ― а вот экранизацию этого романа я бы посмотрел с удовольствием! Конечно, с условием, что этим занимались бы профессиональные режиссер и актёры, чтобы фильм вышел качественным. Но... Раньше не успели, а сейчас низ-зя ― опять по школам стрелять начнут.

..................................

По точке на каждый раз, когда мне при прочтении этой коротенькой повести перехватывало горло и наворачивались слезы.

Трудно поверить, что это тот же самый Виктор Драгунский, который «Денискины рассказы» — трах-тарарах, каша... ммм... манная, этого вы никогда не добьётесь, гражданин Гадюкин! Но это он, и тем же замечательным языком, запомнившимся с глубокого детства, он рассказывает совсем о другом.

Осень сорок первого, Москва. Митя Королёв, не попавший в армию из-за хромоты, записывается в ополчение и едет в Подмосковье рыть окопы.

Повествование захватывает сразу же. Театральный маляр Митя, в ночь перед отправкой на работы дежурит на крыше своего дома во время бомбёжки. Моментально нахлынули яркие образы откуда-то из детства ― сборники рассказов о войне, как пионеры тушат «зажигалки», затемненная Москва, вой сирен, прожекторы, гул фашистских самолетов... Очень меня, помнится, это цепляло, видел, как наяву. И сейчас снова. Очень правдиво и ёмко автор описывает то, что сам видел в молодости. И вот Митя утром после отбоя идёт к соседнему дому, в который попала бомба, а ему навстречу два человека несут носилки с девочкой Линой, с которой он только сейчас вечером познакомился, и грузят в черный фургон... Просто и буднично. Страшно.

Пожалуй, эту книжку детям читать рановато, хоть и издают её прямо в сборнике с «Денискиными рассказами», хоть и говорится в ней всё о том же ― о любви, о человеке и его взрослении, о мечтах, пусть уже и не совсем детских. Но ещё там говорится о ненависти к врагу, настолько сильной, что она сметает всё и об ужасных вещах, которые люди могут делать друг другу. А вот когда наберётся в ребенке намного побольше, чем «25 кило» — вот тогда прочесть её нужно обязательно.

...потому что человеку нужен друг, и на войну его должен провожать друг, а без друга человек не человек.

После потрясающей экранизации Кубрика, наверное, один из самых известных романов Короля. Правда, в фильме всё совсем не так (ну, у Кубрика все экранизации «не так», да и Кинга редко снимают дословно). Я вот так и не смог представить Джека Торранса с лицом обожаемого мной Джека Николсона, и, кстати, сам автор тоже был не в восторге от выбора режиссера на главную роль, мол, сразу видно, что псих)) Но хватит о кино.

К тёмным историям отелей у Кинга особое отношение, так же как и к сложным отношениям детей и подростков в школе ― и он несколько раз возвращается к ним в своих книгах. Хотя «Оверлук» из «Сияния», скорее, база отдыха, а не отель, сюда приезжают на несколько дней или недель (но это, наверное, наше российское понимание, что отель ― это гостиница, разик переночевать).

И вот в таком отеле, стоящем далеко в горах Колорадо в живописном месте, поселяется некое Зло. За полувековую нелёгкую историю в «Оверлуке» произошло множество странных и тёмных делишек, несколько убийств и самоубийств, но, благодаря высокопоставленным владельцам, весь сор остался в избе, и отель в глазах общественности продолжает быть престижным местом отдыха. Зло является не всем гостям и работникам, а лишь тем, кто, по выражению героев романа, «сияет» — имеет телепатические способности. Людей таких немного, и для них пребывание в отеле превращается в сущий ад. Таких сияющих Зло жаждет прибрать к рукам, чтобы обрести бОльшую силу. И вот в отель смотрителем на зиму заселяется Джек Торранс с женой и пятилетним сыном. Дэнни ― самый сильный телепат, который появлялся в «Оверлуке» за всё время...

И снова для меня мистическая составляющая книги была на втором плане (хотя, конечно, сцены с живой изгородью и в ванной «запустили» таки мурашек). Кинг ― талантливый писатель с достаточно богатым собственным опытом по теме отцов и детей, и тщательно прорисованные отношения пятилетнего мальчугана с отцом и матерью в совершенно разнообразных ситуациях доставили мне истинное наслаждение. Что чувствуют и думают все трое в идиллических обстоятельствах, когда все счастливы и «жизнь хороша», когда набегают обычные тучки в виде пьянства и угрозы развода, ну, и когда начинается чудовищный фантасмагорический шторм.

Давно, пожалуй, аж со школы, не читал классический «хоррор», тем более, про вампиров. Если и попадались какие-то ужасы, у того же Кортасара, например, то всегда это оказывалось чем-то другим, а не стокеровскими кровососами. Поэтому и сейчас, читая «Жребий» я подсознательно до последнего не верил, что вампиры будут действительно теми самыми существами. Но получившейся картиной не разочарован, у Кинга вышло очень правдоподобно и красочно.

Но для меня самым интересным оказалась вовсе не вампирская история ― она-то вполне стандартна. Кинг ― великолепный бытописатель. Маленький американский городок с его тысячью жителей прямо встал у меня перед глазами, как на экране. Пожалуй, можно сказать, что Америку двадцатых-тридцатых нам показал Бредбэри, а Америку пятидесятых-семидесятых ― Стивен Кинг. Короткими яркими мазками нарисован Салем, его природа, улочки, домики. Ёмкими фразами описаны многие его жители. Взять хотя бы крохотный эпизод с грузчиками, доставившими, как позже можно догадаться, гроб с вампиром в его обитель. Всего несколько абзацев, пара обрывистых разговоров между собой ― а уже видны и школьное прошлое этих парней, и Вьетнам, и ежевечернее пиво в баре, и нехитрые их мечты. Ты уже знаешь их! Вот это ― признак мастерства. А ужасы, хоть и качественно прописанные, для меня вторичны.

Можете мне не верить ― но вот дожил до сорока лет и до сего момента не читал Короля ВООБЩЕ! Нет, вполне допускаю, что где-нибудь в сборнике мог попасться рассказ и я его проглотил вперемежку со всеми остальными, плюс как-то в поезде прочёл примерно четверть «Стрелка», причём с середины, так как книга была разорвана пополам ― но это мелочи. Осознанно Кинга я не читал. Несмотря на то, что очень уважаю как автора, видел множество фильмов по его произведениям и уже давненько имею приличную подборку его книг. Как-то всё не срасталось. Такие дела.

Начать знакомство решил конечно же с начала. Ко всему видел аж три экранизации (а их больше ― почему-то «Кэрри» чаще других привлекает режиссеров).

История мести. Как бы вот так наподдать своим школьным обидчикам, чтоб запомнили на всю жизнь ― в данном случае очень короткую. Тема, знакомая и близкая, пожалуй, всем читателям ― хотя бы потому, что члены противоположного лагеря книг, как правило, не читают. Многим из нас тем или иным образом доставалось в школе от одноклассников, и многим ох как хотелось «показать им всем где раки зимуют», конечно, не до такой степени, как это сделала Кэрри Уайт. И вот Кинг пишет первый же свой крупный роман об изгое, о девушке, ставшей главным объектом насмешек и издевательств чуть ли не всей школы. А позже (сужу по экранизациям) еще не раз вернется к теме «неудачников», на которых ополчился весь класс или отдельные его неприятные представители. Вопрос, значит, для автора знакомый и волнующий.

Главной мыслью в книге, наверное, стоит считать предположение, что телекинез — некая особенность организма навроде заболевания и передается через рецессивные гены, как гемофилия. Но обрамление в виде описания жизни религиозной фанатички Маргарет Уайт и её дочери Кэрри, устроившей армагеддон в отдельно взятом городке получилось настолько ярким, что «главное» можно легко и не заметить. Помимо прочего, достаточно подробно и точно нарисованы несколько типичных образцов подростковой среды с их безотлагательным максимализмом.

В-общем, первый блин, хоть и не без мелких огрехов, но вышел вовсе не комом.

«Потрясающе!» — если верить обложке, так сказал Артур Кларк об этих романах. Присоединюсь. Потрясает всё: объём произведения, проработанность и обилие охваченных тем. Ну, и размах фантазии автора.

Колонизация Марса. Сколько книг написано на эту тему ― не счесть! Но Робинсону удалось создать величественное творение, подкупающее своей достоверностью.

Одна из основных особенностей Робинсона ― глубокое проникновение в описываемую проблему. Вот по ходу действия герои столкнулись с непонятным заражением сельхозкультур ― и за несколько абзацев нам описаны вироиды и методы борьбы с ними. Способы добычи полезных ископаемых ― пожалуйста! Системы экономических отношений ― множество! Психотипы людей ― несколько разных теорий. Микрокосмос и теория струн ― довольно доступным языком. Основы терраформирования ― теперь мы знаем, с чем действительно придётся столкнуться нашим далёким потомкам. И в любой мелочи так ― видно, что автор не просто так воткнул в повествование, например, плавание на яхте, а хорошенько разобрался в вопросе, может, почитал соответствующую литературу или проконсультировался у опытного яхтсмена, а может, и сам походил под парусом и теперь от имени персонажа со знанием дела рассказывает о типах корпусов яхт и об особенностях управления ими.

Всю трилогию идёт строительство. Сначала первого поселения, потом городов, а затем экономики, государства и культуры. И основная мысль автора ― что нужно через все препятствия строить сразу новое, лучшее общество. С трудом, пройдя войны и революции, марсианское человечество всё-таки становится таким, как мечталось многим древним утопистам. Всё делается с оглядкой на экологию. Главная властная структура на планете ― природоохранный комитет, дающий запрет на любые действия, если они нанесут вред Марсу. Пределы возможных изменений окружающей среды прописаны в Конституции Марса.

И заканчивается книга идиллической картинкой ―

Вторая часть грандиозной эпопеи чуть снизила общий градус. По всем параметрам — по новизне, по накалу событий, по скорости повествования.

В первую очередь пропала именно новизна: в «Красном Марсе» реалистичность происходящего потрясала, в «Зеленом» стала уже обыденной. Те же герои — появилось лишь двое новых, Ниргал, сын Койота, один из первых марсиан, да Арт, «шпион» с Земли (ах да, ещё Джеки, но на полноценную героиню её слишком мало) — оставшиеся в живых после революции 61-го года члены «первой сотни». Тот же Марс, всё более меняющийся под воздействием терраформирования и этим уже привычный. Те же земные корпорации, вкладывающиеся в освоение красной планеты и жёстко пресекающие новые попытки марсиан обрести независимость, только теперь не транснациональные, а наднациональные.

Снизился временной охват — всего несколько лет (да, первая глава описывает детство Ниргала, за 15-20 лет до второй революции, но все последующие уложились максимум в десятилетие, завершившись юбилейным годом столетия освоения Марса).

Зато заметно увеличились рассуждения на всевозможные темы — плюсы и минусы разных способов терраформирования, преимущества и недостатки эко-экономики, наилучшее для каждого человека политическое устройство государства. Показанная модель экономики очень интересна, но, к сожалению, невоплотима в наших условиях — нужно действительно улететь на другую планету и начинать там всё с нуля, тогда может что-то получиться.

Наконец-то вернулась совсем было пропавшая Земля — хоть немного, но описано происходящее и там.

Масштабное полотно освоения Марса заполнено на две трети, интерес и восхищение немного ослабли, но тем не менее — вперед, к «Голубому Марсу«!

Монументальное произведение.

Долго к нему подступался ― давненько не читал такой вот «чистой» фанатастики, да и объём несколько настораживал, но встреченные в разных источниках положительные отзывы всё-таки окончательно сподвигли.

Итак, колонизация Марса землянами. К сожалению, очень оптимистично указанные автором 20-е года XXI века уже почти на пороге, а сколь нибудь серьёзных шагов в эту сторону человечество не делает и не похоже, что на своём веку многим из нас удастся поглядеть на первого человека на красной планете. В романе же в 2026 году на Марс летят уже колонисты, а первая экспедиция «туда-обратно» была ещё раньше.

Ну, сперва немногочисленные минусы. Привела в недоумение первая глава. Вырванная далеко из середины книги она разом окунает в атмосферу уже обжитого Марса, проводит перед глазами десяток незнакомых (а впоследствии ― главных) героев и рассказывает о зарождающейся революции среди колонистов. В итоге, в свете описанных событий, начинаешь относиться к названным людям с определённой долей предвзятости, что некоторым образом мешает при дальнейшем чтении. Зачем автору понадобился этот переворот, если все последующие главы идут в чётком хронологическом порядке? Недопонял. Ещё недочёт ― русские персонажи. При явно выраженной страсти автора достаточно глубоко изучать любые упоминаемые вещи ― будь то тепличное выращивание растений, открытый метод проходки шахт, психологические обследования, типы экономики или революционные идеалы ― на русских он явно схалтурил. Серьёзный минус, учитывая количество русских в «первой сотне». Начиная с имен (руководителя российского контингента и одну из заглавных героинь романа зовут Майя Катарина Тойтовна ― господи, что это?! Неуклюжий реверанс в сторону братьев Стругацких? Лучше бы Толстого полистал) и заканчивая невнятными воспоминаниями и разговорами о заледенелой Сибири. Но, уняв своё великорусское возмущение, признаю, что на этом минусы, в общем-то, заканчиваются.

И начинается очарование. Детально проработанный мир ― сначала космического корабля, несущего колонистов, затем первого поселения в привезённых трейлерах, затем первого посёлка, построенного на скорую руку, и вот ― первые города. Города на Марсе! Не знаю, как у других, а у меня от одних этих слов мурашки бегут и волоски топорщатся ― с детства какие-то трепетные ожидания, боюсь, несбыточные. Автор умело добивается правдоподобия, тщательно описывая происходящее ― и у меня буквально с первых страниц (второй главы ― про первую-то указал) сложилось стойкое и не прошедшее ощущение — «вот примерно так всё и будет!». Очень всё логично ― именно таким образом и с такими целями и следует отправлять первую партию колонистов на Марс, наиболее вероятно, что именно так будут идти первоначальные разработки, и уж совершенно точно, что транснациональные компании, вложившиеся в освоение другой планеты, неминуемо потребуют свою прибыль ― и далее вполне возможен именно такой исход. Всё так и будет!

И напоследок ― особенное удовольствие получил, когда на уже прилично освоенном Марсе вполне прагматичные люди, учёные, вдруг рассказывают друг другу легенды о некоем Койоте, будто бы ходящем по поверхности без скафандра и появляющемся то здесь, то там ― прямо духом Брэдбери повеяло!

Оценка не 10 по единственной причине ― десятки ставлю только тем книгам, которые совершенно точно буду перечитывать. Насчёт этих книг не уверен. Но если когда-нибудь начну, исправлю на 10!

Именно эта рецензия в своё время окончательно сподвигла меня на просмотр этого замечательного сериала.

Написано хорошо, спойлеры умеренные, главная интрига не раскрыта. Минус балл за упущенную прямую аналогию с «Парком Юрского периода​».

Двоякое впечатление. С одной стороны ― премия Небьюла, по мне, менее именитая, чем Хьюго, но некоторым образом более справедливая, экспертная, что ли, а с другой ― как-то ничего особенного я не увидел.

Дело происходит в середине XXI века, но вся фантастика умещается в размытое упоминание о базе на Луне и каком-то загадочном случае, там произошедшем. Главный герой ― слепой от рождения, что сразу настраивает на особое чтение, тут же вспоминаешь Макса Фриша с его Гантенбайном, ну, и профильную великолепную «Белую трость калибра 7,62». К сожалению, нет. Автор периодически спохватывается и вымученно напоминает, что герой слеп, но напрямую в повествовании это теряется — нет полного погружения. Математические выкладки, занимающие чуть не четверть книги, вообще меня только раздражали. Я, извините, геометрию проходил в школе, практического применения неевклидовой геометрии в жизни не нахожу и помню только фамилию Лобачевского. Для меня все эти треугольники, прямые и точки в n-мерном пространстве ― филькина грамота, я не понял ценности этих рассуждений, но сильно сомневаюсь, что в фантастическом произведении будет изложена какая-то серьезная или передовая теория.

Итак, Карлос Олег Невский, слепорожденный, профессор математики в университете Джорджа Вашингтона. Коллега просит его помочь в неком расследовании ― на лунной базе произошла непонятная история, весь персонал исчез, а единственная выжившая теперь изъясняется словесным бредом и геометрическими чертежами. При расшифровке этих чертежей Карлос понимает, что всё совсем не так...

Не знаю ― не нашел я ничего особенного в показанной картине. Детектив ― никакой, фантастика, как уже говорил, содержится буквально в одном абзаце, «боевик про спецслужбы» — скучный, история про наркотическое воздействие ― я вас умоляю, после Филипа Дика?! А когда обнаружил, что искомая «Белая трость» вышла всего двумя годами ранее, впечатление окончательно испортилось ― конечно, речь не о плагиате, но тема перекликается.

Тем не менее, оценка не совсем уж провальная за некоторые удачные сцены и за воспоминания Карлоса о детстве.

Удивительно, как долго этот роман «бегал» от меня. На протяжении, наверное, лет пятнадцати то и дело получал откуда-нибудь периодические напоминания ― вот отличная книга, почитай! Да все как-то не срасталось ― есть же кинофильмы, которые просто хронически не удается посмотреть, хотя хочется. Наконец, свершилось.

Что сказать ― очень жаль, что пропустил столько времени. Если бы прочел еще тогда, при первой возможности, сейчас наверняка бы перечитывал в третий или четвертый раз.

Итак, перед нами история Чарли Гордона, больного фенилкетонурией (вот и разъяснилась эта загадочная болезнь с этикеток лимонада — «не рекомендуется больным фенилкетонурией»), изложенная в виде отчетов для очередного профессора Преображенского, замахнувшегося на матушку-природу. Профессор Немур понадеялся вылечить врожденное слабоумие хирургическим путем, но получил лишь тот же ответ «рано вам еще!» и вот эти, наполненные невыносимой грустью отчеты.

Читать сперва немного сложновато ― текст первых глав является сплошной грамматической ошибкой: довольно удачная стилизация под писанину малограмотного слабоумного человека (тем не менее, фразы построены верно ― но что ж поделать, тяжело притворяться идиотом), прямо жалко переводчика, вынужденного работать с таким материалом. Затем сделанная операция приносит свои плоды, Чарли начинает писать все правильней, а я ― все больше удивляться. Настолько история Чарли стала напоминать мою собственную. Конечно, все лишь в моей голове и на самом деле общего очень мало ― но все же. Много ли людей убивали ради денег, а потом читали Достоевского, чтобы по-настоящему сопереживать Раскольникову? Вот и мы лишь представляем, что чувствуем то же, что и он, и лишь благодаря таланту автора, достаточно близко представляем. В «Цветах...» же и талант налицо, и ситуация сродни.

Суть в чем ― в начальных классах школы я был отличником, одним из лучших в классе. В четвертом классе нас переформировали, больше половины учеников поменялось, и новые одноклассники стали меня элементарно гонять. За то, что «самый умный», что больше всех читаю, что получаю хорошие отметки. Представляете, каково это десятилетнему, когда то, чем он раньше гордился, теперь ставят ему в вину? И я на людях «стал тупеть». Намеренно упрощал речь, чтоб не ляпнуть что-то «умное», стал вести себя, как дурачок. Естественно, «в компанию» меня все равно не приняли. К последним классам ситуация немного исправилась, но то, что уже было, наложило неизгладимый отпечаток на мою психику (например, всегда делаю паузу, якобы вспоминая фамилию или определение, чтобы не показать, что знаю). До сих пор в большинстве случаев я предпочитаю помалкивать, очень тяжело схожусь с новыми людьми, «бука», что называется. А что делать, если на работе все коллеги поголовно читали последнюю книгу еще в школе (некоторые этим еще и гордятся!) и из развлечений у них только водка и зомбоящик? Конечно, я уже не подстраиваюсь под их уровень (да и никак: не пью и телевизор практически не смотрю) ― просто не вступаю в их «умные» разговоры, и, конечно, я не «в компании». С друзьями не удается часто видеться, к сожалению. Вот такая вот загогулина.

А тут Чарли сталкивается с тем же самым в пекарне! Как же мне были близки эти несколько страниц. Но Чарли-то просто ушел из пекарни, а куда уйдешь из школы?

Эдак можно подумать, что из всей книги я запомнил и заметил только этот очень яркий, но все же кусочек ― вовсе нет. Он лишь добавил достоверности, приблизил события. На самом деле роман не только о сложности отношений разных по уровню интеллекта людей. Он еще об угасании. Умственном. И страшно об этом читать, потому что многим из нас это предстоит. Без всяких операций ― просто от старости. Не всем же «повезет» уйти «в расцвете сил» или сохранить ясность ума ― к сожалению, чаще видны обратные примеры. Ужасно наблюдать, как Чарли теряет себя частица за частицей, как пытается бороться с неизбежным, то яростно набрасываясь на окружающих, то безвольно замыкаясь в себе

Спасибо этой книге, благодаря ей я снова взглянул на свою собственную проблему немножко под другим углом. Решать ее ― уже другое дело, можно лишь повторить вслед за Чарли Гордоном (странно, что это имя не стало нарицательным, как Обломов или Гулливер, например) ― Пожалуста если с можите положыте на могилку цветы для Элджернона. На заднем дворе.

Прочел одним наскоком, за несколько часов. Можно бы сказать — «запоем» — но это слово подразумевает, что произведение настолько заинтересовало, что невозможно было оторваться. У меня не тот случай ― просто несколько лет не читал подобной развлекательной литературы, а тут вдруг дорвался.

Одноименный фильм с Уиллом Смитом не смотрел и не собираюсь. Слышал, конечно, что в книге «все совсем не так», но по сути мне это ничего не дало, так как о фильме знаю только в самых общих чертах.

Ну что сказать? Достаточно бедный язык, скучные псевдонаучные рассуждения, предсказуемые неожиданности. Зато легко читается. Огромная скидка на год написания ― для того времени это был несомненный взлет.

Конечно, безусловно рекомендуется любителям «вампирской литературы» — данный роман на голову выше многих ныне издаваемых.

Как было бы приятно знать, что действительно существует эта таинственная ложа вольных камней (не каменщиков! — камней), последователей учения Патрокла Огранщика, состоящего в том, что, если ты достиг вершины в своем деле, то остановись и не пытайся покорить небеса, ― все равно разобьешься ― а спустись и поднимайся снова по другому склону, чтобы избежать однообразия жизни. И в этой ложе под другими именами состоят Цой, Свин, Сергей Бодров, принцесса Диана (от себя с радостью добавил бы Моррисона, Джоплин, Балабанова...) и занимаются совсем другими делами, нежели «до смерти», снова поднимаясь к вершине.

Герой романа Крусанова ― Евграф Мальчик ― встречает живого Сергея Курехина. Дело происходит в будущем, в 2011 году (это для нас ― уже прошлое, а для книги ― еще будущее). Значит, Курехин умер уже пятнадцать лет назад, но здесь он жив и под именем Абарбарчук владеет фирмой «Лемминкяйнен», которая придумывает и проводит для своих клиентов розыгрыши и мистификации (по большому счету, не сильно-то Курехин поменял род деятельности, просто перестал заниматься музыкой и ушел с публичной сцены). И вот фактически они вдвоем, ну, с помощью еще буквально десятка человек, «росчерком пера» (в самом прямом смысле ― несколькими сетевыми публикациями) всего за год меняют весь мир ― сбрасывают с пьедестала геополитики Америку и возводят туда Россию.

Как и все предыдущие произведения Крусанова ― затягивающе, интересно, красиво. Язык в сравнении с ранними работами чуть поблек, стал менее замысловатым, но все же остался фирменным, «крусановским».

Замечательно! Очередной прочитанный подряд роман Крусанова не разочаровал. На этот раз получился некий сплав из собственных ранних произведений: «Укус ангела» и «Дневник собаки Павлова» — главы, описывающие мистическую роль семьи Норушкиных в истории Руси, России и СССР ― это как бы отголосок «Укуса ангела», а нынешняя развеселая жизнь очередного потомка с множественными возлияниями и философствованиями ― соответственно, продолжение «Дневника собаки Павлова». Манера изложения Крусанова, язык, продолжает радовать. Замысловато и красиво. Вот только не нашел альтернативную концовку романа и в моем случае

Этот роман напомнил мне «Сто лет одиночества», перенесенный на российскую землю. Есть тут и полковник Аурелиано, и множество полубезумных родственников, и нереальность происходящего ― даже волшебный Мелькиадес кое-где выглядывает из-за страниц. А уж язык Крусанова ― о-о-о! Слова загадочным и замысловатым образом сплавляются в длинные фантасмагорические конструкции, которые иногда приходится перечитывать, чтоб распробовать. Конечно, не всем этот вкус понравится, но что ж... А мне очень!

Восторг! Замысловатым и сочным языком очень «вкусно» описаны несколько месяцев жизни молодых интеллектуалов-раздолбаев. Кое-где смеялся в голос, чего давненько не бывало.

Э-эх! Примерно в те же года и примерно так же (ничего общего!!!) проходила и моя молодость.

Сборник оставил двоякое впечатление. Рассказы ― за исключением первого, давшего и общее название ― неинтересный многословный поток сознания. Скучно. Некоторые вообще пролистывал, не дочитывая, что для меня очень нехарактерно. А вот повесть «Дневник собаки Павлова» — зажигательная вещица. Смешная и кое в чем серьезная. Ради нее и стоило читать сборник (а лучше только ее, чтоб не портить впечатление о хорошем русском писателе).

Замысловатым и красивым языком этот рассказ-притча повествует о некоем мальчике по имени Ворон, сначала бывшим потрясающим гончаром, а затем, проданный волшебнику-мошеннику ставшим чудо-лекарем. Да еще и бессмертным. Сюжет не сказать чтоб примечательный, но написано очень красиво, прямо завораживающе.

М-да, в который раз убеждаюсь, что в любой стране мира те же беды и радости, что и в России. Ведь только поменяй имена героев этого рассказа и название городка ― и все, история из российской глубинки. Такое же беспардонное беззаконие творится сплошь и рядом. Все отличие от наших реалий ―

У Курта Воннегута-младшего есть несколько рассказов и эпизодов в романах, описывающих День Победы и первые дни в еще не мирной, но уже послевоенной Европе. Все это он пережил сам: и немецкий плен, и бегство охранников в ночь на 8 мая, и вавилонское столпотворение в небольшой деревушке, куда стеклись и беженцы со всех концов Германии и остатки немецких войск, с оружием и без, и множество внезапно освободившихся военнопленных. И появление Советской армии, с гармошками, песнями, плясками и братанием.

Этот рассказ, пожалуй, самый душещипательный из всех, хотя, как и всегда у Воннегута ― ничего особенного, просто жизнь.

Удивительно яркий, атмосферный рассказ. В фантастике существует множество описаний ― пожалуй, целое направление ― бесконечной войны, охватившей всю планету. У кого-то это получается замечательно (у Стругацких, например), у кого-то отвратительно. У Воннегута получилось. Очень. Причем не говоря про войну напрямую, лишь небольшими намеками. И вот ― хоть война и кончилась шесть лет назад, она продолжается в сознании старика и мальчика. Мальчик вообще родился и вырос в войне, ничего другого не знает и не хочет знать.

Признак хорошей литературы ― запоминаемость. И желание снова перечитать полюбившееся произведение. С этим рассказом у меня вышла странная история. Прочел я его очень давно, видимо, вскоре после издания сборника. Запомнил. И почему-то все эти годы был уверен, что историю

Мистификация. Желание показаться своей бывшей невесте героем. Сразу на память пришел рассказ Веллера «А вот те шиш» ― но там все серьезно, прямо шпионские игры. И цель определенная и жестокая ― отомстить, да так, чтоб и жить больше не хотелось. А здесь ― на минутку повидаться, наплести сказок и расстаться добрыми друзьями. Может, таким замысловатым образом извиниться за то, что бросил тогда. И все бы ничего, но как же можно так вопиюще поскользнуться на элементарной географии? И пришел героем, а ушел шутом гороховым...

Курт Воннегут ― писатель-ветеран, как наши Быков, Бондарев и многие другие. Поэтому его рассказы о войне, а главное, о возвращении с войны такие пронимающие. Это общемировая проблема ― ненужность ветеранов в «мирном» обществе. «Лучше бы меня пристрелили, а потом поставили памятную доску. Живой я никому не нужен.» Герою рассказа повезло: после демобилизации по ранению он на некоторое время отвлекается на «чужую мечту» и покупает моторный катер. А когда тоска по нормальной жизни совсем накрывает его, детский парад в День памяти с возложением цветов к памятным доскам погибших горожан возвращает ему веру в себя. Пронзительный рассказ.

Когда полюбишь какого-нибудь писателя настолько, что начинаешь собирать по возможности все его произведения и читать-перечитывать по многу раз ― рано или поздно непременно захочется почитать и о нем самом как человеке. Это в школе на уроках литературы бесконечные штампованные биографии вгоняли меня в тоску, с возрастом стало ясно, что зачастую только узнав какие-то жизненные обстоятельства автора, можно разобраться в таких-то деталях его книг.

К счастью, один из любимейших моих писателей ― Курт Воннегут-младший, не оставил себя «за кадром» и во многих своих романах поведал не только о персонажах, но и о себе самом, так что просто читая его книги, уже знаешь и о его участии во второй мировой войне, и о плене, и, конечно, о бомбардировке Дрездена, и о том, что его брат Бернард ― довольно известный ученый (между прочим, изобрел средство для разгона туч, спасибо ему за безоблачные парады!), а сестра умерла от рака и Курт с женой усыновили троих ее детей...

И все же, когда мне наконец попала в руки эта книга ― к слову, совсем недавно переведенная и изданная ― я был очень рад. Автобиография, или, по старинке ― мемуары ― всегда нечто особенное, а уж от такого мастера иронии и самокритики и подавно. И Воннегут нас не обманывает с первых же слов: «Эта книга ― великое творение американского гения».

Но сначала минусы. Точнее, минус один, маленький и поправимый: «Вербное воскресенье» написана в 1981 году, соответственно, затрагивает творческий период Воннегута лишь до «Рецидивиста», а в политической картине мира присутствует еще СССР. Для устранения этого минуса достаточно прочесть более поздние публицистические вещи писателя.

А из плюсов ― множество историй из жизни писателя, его высказывания на самые разнообразные темы, раскрывающие натуру автора порой с неожиданной стороны. «Вербное воскресенье» — не только автобиография. Это, по определению самого Воннегута, «автобиографический коллаж» — «Читатель найдет в этой книге мои размышления о том и о сем, потом какую-нибудь мою речь, или письмо, или что-то еще, потом еще немного болтовни и так далее». В текст полноправно и органично входят речи Воннегута на выпускных балах в колледжах, на похоронах или собраниях; статьи для журналов и газет; письма (в том числе в Советский Союз); предисловия для некоторых книг; а также собственный рассказ и небольшая пьеса. Отдельно стоит отметить перевод А. В. Аракелова ― особенно заметна современность в главе «Непристойность», щедро усыпанной нецензурными словами.

Конечно, тем, кто из всего творчества Воннегута прочел лишь один или два романа, «Вербное воскресенье» будет не очень-то интересно, и уж точно не стоит начинать знакомство с этим замечательным автором (по моему личному мнению ― лучшим американским писателем ХХ века) с этой книги. Это уже для «углубленного изучения», для тех, кто хорошо знает и любит. И тогда будет не скучно читать длинную родословную предков Воннегута, сопереживать откровенному описанию развода с женой, с которой они прожили больше двадцати лет, гордиться достижениями шести(!) детей, смеяться над постоянным подтруниванием автора над собой и окружающими. А в главе «Сексуальная революция» помимо восхитительного представления сюжетов мировой литературы в виде графиков есть маленькая табличка с оценками, поставленными автором своим книгам. И знаете? — они почти все совпадают с моими собственными. Только «Вербному воскресенью» он поставил тройку (ну, 6 по десятибалльной) ― а я 10.

Этот роман у меня на «особой полке». Когда накатывает какая-то грусть, или скука, или еще что похожее, подходи к этой полке, бери любую книгу, открывай на любой странице — и все, ты пропал. И грусть пропала. Остается только наслаждение. Большая у меня «особая полка». Там и «Мастер и Маргарита» Булгакова, и «Выигрыши» Кортасара, и «Вино из одуванчиков» Брэдбери, и «Хромая судьба» Стругацких, и много еще чего. Не с первого раза, но и «Бойня номер пять» заняла свое место на этой полке. Почему не сразу? — ну, как-то вот так получилось. Такие дела.

Такие дела. Главные слова не только этого романа, но и всего творчества Курта Воннегута. Он никогда не дает оценку описываемому. Ни хорошо, ни плохо, что сто тридцать тысяч немцев сгорели в Дрездене — так должно было случиться. Война. Такие дела.

Меня всегда привлекает, когда автор в разных своих произведениях, вроде бы не относящихся к одному циклу, упоминает героев из ранних своих книг. Не могу заявлять с уверенностью, но хочется думать, что Воннегут стал одним из первых, кто начал щедро раскидывать по страницам такие, как их сейчас принято называть — «пасхалки». Очень жаль, что раньше такое не было принято — а как было бы восхитительно в «Идиоте», например, встретить рассказ князя Мышкина о Раскольникове, э? Вот и «Бойня номер пять» принадлежит к той же вселенной, что и «Сирены Титана», и «Дай вам Бог здоровья, мистер Розуотер» и даже «Мать Тьма». Мы снова встречаем представителей семейства Рэмфордов (и снова новых — очень уж многочисленны эти богачи!), в лагерь для военнопленных заявляется сам Говард У. Кэмпбэлл-младший, на соседней с Билли койкой лежит капитан Элиот Розуотер, и, конечно, снова с нами мой любимый писатель Килгор Траут!

Редкие по своей силе и проникновенности описания боевых действий и последующего плена. Очень мало ветеранов стали писателями и в тысячи раз меньше писателей-ветеранов. Воннегут как раз из первых. Пойдя на фронт добровольцем, он служил в разведке (!!!), хлебнул в Арденнах и сдался в плен с остатками всей своей дивизии. И вскоре с другими военнопленными попал в Дрезден — красивейший город Германии, до сих пор нетронутый войной, так как в нем нет ни одного стратегического объекта и войск. И через месяц переживает самую страшную бомбардировку всей второй мировой войны. По разным данным, тогда погибло от тридцати тысяч (слишком неправдоподобно для масштабов разрушения — почти миллионный город снесен до основания) до пятисот тысяч (пожалуй, чересчур много) мирных жителей. Сам Воннегут останавливается на числе сто тридцать пять тысяч. Но при любом количестве жертв это слишком чудовищно, чтобы даже просто представить, а уж пережить... Немудрено, что этот кошмар писатель перенес через всю свою жизнь и отразил почти во всех своих книгах. Скупо, всего в несколько предложений он рисует яркие картины, от которых мгновенно пробирает дрожь и на глаза невольно наворачиваются слезы. -- «Все это было задумано, чтобы скорее кончилась война». --

Сюжет? А сюжета нет. Есть несколько десятков историй, собранных под одной обложкой, и истории из выдуманных книг выдуманного писателя Килгора Траута ничуть не хуже и не лучше историй выдуманных и настоящих людей. И лучше всех скажет, конечно же, сам Курт Воннегут:

– Теперь я кончил свою военную книгу. Следующая книга будет очень смешная. А эта книга не удалась, потому что ее написал соляной столб. Начинается она так: «Послушайте: Билли Пилигрим отключился от времени». А кончается так: «Пьюти-фьют?» –

Казалось бы, конъюнктурный рассказ, подходящий только для того времени ― холодная война, гонка в космосе. Ан нет! И сейчас свежо. Но сейчас, мне кажется, такое письмо с нашей стороны уже вряд ли кто напишет ― спасибо отечественному телевизору! СМИ развили такую ненависть в обществе к Америке, что диву даешься. Доктор Геббельс с его жалким министерством пропаганды завистливо подрагивает в сторонке, глядя, насколько продвинулись его российские ученики в деле зомбирования населения. Причем в Советском Союзе неустанно повторяли, что американский народ такой же, как и наш, распри ведут только высшие круги руководства страны, а нынешнему российскому обывателю уже двадцать лет вдалбливают, что любой фермер из Оклахомы ― обязательно безграмотный гей, отдающий половину дохода в фонд НАТО, мечтающий только как бы усыновить и изнасиловать ребенка из России и по первому зову готовый вытащить автомат из-под койки и лететь куда угодно убивать направо и налево.

Справедливости ради надо отметить, что в пятидесятые, когда и написан этот рассказ, была обратная ситуация. И Воннегут, со своим нестандартным не только для тогдашней Америки, но и для современных стран, мировоззрением и миролюбием, пытался по мере сил разрядить обстановку. Заметьте, первым написал свое письмо именно советский отец космонавта, украинский каменщик. И Воннегут не преминул уколоть власти, и советские, и американские ― письмо до адресата, отца американского астронавта, не доходит, его зачитывает с трибуны советский посол. И ответ за американца тоже уже написали журналисты, и просят его за две тысячи долларов (большие деньги для пятидесятых!) лишь подписать его, но он отказывается. --- Если хотите знать мое мнение, эти эксперты и довели наших мальчиков до смерти. Сначала ваши эксперты что-то изобрели, потом наши придумали в ответ какую-то выходку на миллиард долларов, потом ваши что-то еще мудреней, а в итоге случилась беда. --- Отцы погибших космонавтов не хотят враждовать, и даже не хотят выяснять, что именно произошло там, на орбите ― их дети убили друг друга, но ни тот, ни другой не хотели этого, так уж сложилось. Такие дела... Отцы просто делятся своей болью по ушедшим сыновьям, а сколько нибудь разумный читатель должен понять, что ни Ивану, ни Джону не нужна эта бесконечная идиотская возня, выяснение отношений между великовозрастными забияками, когда вконец оторвавшиеся от реальности правители готовы ради личных амбиций и понятных только им выгод на все, даже на войну. Сейчас, после небольшой передышки, все это вернулось. Что ж, читайте рассказ 1958 года и надейтесь, что есть еще у нас и у них люди, подобные Михаилу Иванкову и Чарлзу Эшленду, отцам убивших друг друга космонавтов.

Очень трогательный и щемящий рассказ.

Ребенок в детдоме ― это всегда страшно, а дитя войны, да еще в чужой стране ― страшно вдвойне. Сиротский приют при монастыре в послевоенной Германии. Среди восьмидесяти воспитанников (сложно представить, в каких ужасающих условиях они живут, хоть и при монастыре) есть малыш-негритенок. Все зовут его Джо Луис ― единственное имя чернокожего, известного в глухой немецкой деревеньке, боксера-чемпиона. Малыш уже знает по рассказам старших детей в приюте, что он какой-то не такой и верит, что папа его обязательно найдет. И вот однажды рядом с деревней останавливается на учениях подразделение американской армии, где среди солдат, конечно, есть и негры. Джо ночью сбегает и пробирается к ним. Солдатам с огромным трудом удается отправить его обратно в приют, надарив множество подарков и обещав вернуться за ним. Утром Джо просыпается в окружении приютских и с гордостью рассказывает, что у него взаправду есть папа и он его заберет к себе.

Воннегут ― гениальный рассказчик. Совершенно не зная детскую психологию (не по невежеству, а потому, что всерьез эта наука развилась позже времени написания рассказа), он привел прямо случай из учебника. Самый тяжелый случай ― детдомовские детки и так чувствуют себя «гадкими утенками» среди «обычных» детей, а когда внутри их коллектива есть своя белая ворона, это просто ужасно. Пока Джо ― просто черненький, отличается от остальных только цветом кожи, и поэтому детишки не очень-то хотят с ним играть (потому он и молчаливый, и ходит вечно в сторонке один). Явно большинство приютских ― такие же «дети оккупации», пяти-шестилетние, описан только один «старик» — четырнадцатилетний Петер, хлебнувший горя и помнящий и родителей, и дом, и войну. Пока только он и задирает Джо, но пройдет немного времени, подрастут остальные, и малыш-негритенок превратится в сына врага, убившего родителей, разрушивший дом. Незавидная судьба. И мелькнувший лучик в виде солдат-американцев поможет прожить Джо какое-то время. Очень недолго. Потому что теперь для остальных он не только сын врага, но и тот, за кем скоро придет папа ― главная мечта всех детдомовских. И очень скоро зависть превратится в ненависть. Остается только надеяться, что кто-то из солдат действительно вернется за ним ― ведь все приняли участие в проводах Джо в приют, все что-то ему подарили, даже дорогие часы. Поторопитесь, парни!

Долго подбирал прилагательное, но получается либо провокационно, либо... некрасиво как-то, в итоге просто ― смесь рассказов. Сборник.

Это всего второй сборник (11 из 12 рассказов сборника «Канарейка в шахте» вошли и сюда, так что его можно не считать) замечательного писателя, и первый авторский ― то есть Воннегут сам подбирал и расставлял в определенном порядке свои произведения, и снабдил сборник сразу двумя замечательными предисловиями.

--- Недавно я осознал, что темы всех моих романов можно свести к этим вот самым словам: «Сижу и оттираю какашки» и «Уже не больно». А в этой книге собраны образцы моей писанины, которые я продавал, чтобы как-то прокормиться и писать романы. Вот они, плоды свободного предпринимательства. ---

Предполагается, что рассказы в авторском сборнике при прочтении должны складываться в какую-то мозаику, что выбранный автором порядок что-то означает ― не знаю, я как-то ничего не заметил. Рассказы очень разнородные, вперемежку совсем ранние с более зрелыми и новыми на момент издания (1968г). Есть и фантастика («Добро пожаловать в обезьянник», «Гаррисон Бержерон», «Эффект Барнхауза», «ЭПИКАК»); и лирика («Долгая прогулка ― навсегда» и «Искусительница»), конечно, антивоенные рассказы, даже парочка педагогических, в частности, один рассказ из серии о Гельмгольце. Радуют сквозные герои, например, установщик противоураганных окон, появляющийся в нескольких рассказах, или очередное упоминание о семействе Рэмфордов. Есть очень добротные, мощные вещи, а есть и проходные, развлекательные ― на любой вкус.

Общая моя оценка ― 8, то бишь четверка по старому, по школьному, несмотря на то, что большая часть ранних рассказов набрала лишь тройку с плюсом (7, значит). Но читать этот сборник обязательно всем, кто интересуется творчеством Курта Воннегута-младшего, лучшего писателя Америки ХХ века (по моему скромному мнению).

Довольно странное дополнение к названию книги: «Дай вам Бог здоровья, мистер Розуотер, или Не мечите бисера перед свиньями» — при том, что оригинал “God Bless You, Mr. Rosewater” — то бишь нет никакого бисера и свиней. Значит, изначально, уже с обложки дается определенная установка читателю о бесполезности описанных в книге событий? Что ж, кому-кому, а заслуженной и уважаемой переводчице, коей в данном случае выступает Раиса (почему-то предпочитаю настоящее имя, а не Рита) Райт-Ковалева можно простить и не такое, тем более, наверняка не без причины появилась эта вторая часть названия.

После философско-поэтической притчи «Колыбель для кошки» Воннегут чуть сбавил темп, спустился, так сказать, на одну ступеньку и выдал еще один роман историй. Очень злободневный, надо добавить, для нашей российской действительности. В центре событий — миллиардер, отпрыск богатейшего рода, который вдруг уехал из «света» в глушь, в родовое поместье, но не в сам особняк из 26 комнат, а в мансарду над пивной. И занялся там пьянством и «человеколюбием» — посильной помощью всем, кто обратится за таковой. Не только и не столько деньгами, сколько советами и добрым словом. Конечно, родня, в виде отца, который тоже занимается помощью бедным, но как положено — в конгрессе, а не лично — считает его сумасшедшим. Но, когда ушлый адвокат пытается объявить Элиота сумасшедшим официально, чтобы оторвать кусочек от наследства, Розуотер-старший прилагает все силы для возвращения блудного сына. Понятно, что мой пересказ страшно упрощен, в книге всему есть причина, и помимо этих событий, описано много других и снова множество жизненных историй, иногда в нескольких словах, но настолько ярких! Вновь упоминается семья Рэмфордов — героев «Сирен Титана» и наконец появляется воочию Килгор Траут — вымышленный писатель-фантаст, присутствующий во многих книгах Воннегута (мой любимый писатель! — никак не могу избавиться от мысли, что прообразом Траута послужил Филип Дик — конечно, это не так)

Суть же книги — богатые и бедные, и начинается она словами: «Хотя это — повесть о людях, главный герой в ней — накопленный ими капитал». Как богатые стали богатыми и почему бедные остались бедными. И все, как у нас, в России, с небольшой поправкой на американскую историю и ментальность. Чтобы стать богатым, не нужно быть умнее других, чем-то лучше или нравственнее — наоборот, эти качества будут главными препятствиями на пути к миллионам. Всего-то нужно — потерять мораль и совесть, а из принципов оставить один: «Всё для меня одного!» (ну, или как у Розуотеров — «Загребай сколько влезет, не то получишь шиш!»). А если будешь человеком, то хоть и останешься Человеком, но бедным. И вот один богач попытался стать Человеком. Удалось ли это ему? — читайте очень хороший роман замечательного писателя Курта Воннегута.

Так получилось, что это произведение одного из любимейших моих авторов я прочитал последним. Теперь, спустя несколько лет, взявшись наконец перечитать всего Воннегута (очень полезное занятие — читать одного автора помногу, и в хронологическом порядке — помогает понять ход его мысли, развитие, взросление, если хотите — конечно, это касается только настоящих писателей, а не коммерческих бумагомарателей), эта книга заняла должное по порядку место, вслед за «Утопией 14» и «Сиренами Титана». И, если первое было вполне себе удачной пробой пера будущего Мастера, а второе получило чуть больше популярности и известности, чем, возможно, заслуживало, из-за того, я думаю, что является единственной стопроцентной фантастикой в творчестве Воннегута, то вот «Мать Тьма» стала открытием «настоящего» Воннегута — автора предстоящих шедевров «Колыбель для кошки» и «Бойня номер пять».

Здесь впервые появляется основной мотив всего творческого наследия Курта Воннегута, который можно выразить его же гениальными словами: «Такие дела». Он не ищет и не предлагает никаких путей, он просто рассказывает истории. Причем рассказывает так, как только он один и умеет — с легкой грустью, но никого не обвиняя, «просто люди вот такие». Ярчайший пример такого монолога встречается сразу, в предисловии, в отрывке о бомбардировке Дрездена -- «Нас отправили в убежища откапывать тела сгоревших и выносить их наверх. И я увидел много разных типов германцев в том виде, в каком их застала смерть, обычно с пожитками на коленях. Родственники иногда наблюдали, как мы копаем. На них тоже было интересно смотреть. Вот и все о нацистах и обо мне» --

А сюжет? Сюжет не более и не менее интересен, чем любая другая история из этой книги (а их немало), взять биографии четырех охранников Говарда У. Кэмпбэлла-младшего — по любой из них можно написать отдельный роман, где главным героем станет, например, польский еврей Бернард Менгель, вешавший коменданта Освенцима, а затем охранявший и этого самого Говарда, главного пропагандиста рейха... Итак — некий американец, проживший большую часть жизни в Германии и женатый на немке, драматург и поэт, становится сверхсекретным агентом американской разведки и под видом пропагандистских антисемитских речей по радио передает сведения, неведомые ему самому. И настолько вживается в роль нациста, настолько преуспевает на поприще пропаганды, что становится важным военным преступником, и разыскивают его с неменьшим рвением, чем Эйхмана. От имени этого преступника и ведется неспешный и спокойный рассказ. Постепенно открывается, что Говарду не казалась очень уж серьезной эта его деятельность в качестве нацистской «радионяни», что главным в его жизни было «государство двоих» с женой, а все, что вне их отношений — чушь и блажь. И когда многочисленные обожатели либо ненавистники говорят ему о той роли, что сыграли в войне эти его радиопередачи, он даже не удивляется, он просто отмахивается от них. Ведь главная мысль Воннегута — такая сильная ненависть, как у О'Хара, сержанта американской армии, взявшего в плен Говарда, превратившаяся в паталогию, становится просто смешной. Потому и кончил он (О'Хара) свою мстительную миссию столь негероически, и этот ход наверняка вызвал у американских читателей волну протеста — как же, герой войны, освобождавший концлагерь, выставлен жалким посмешищем. Сам автор, переживший в войну и плен и жуткую бомбежку Дрездена, постоянно во многих книгах повторяет, что не чувствует ненависти ни к немцам, державшим его в плену, ни к американцам, сжегшим целый город мирных жителей. Он одинаково сочуствует и пилотам «Энолы Гей» и японцам там, внизу...

Кстати, «Мать Тьма» стала неким повторением «Сирен Титана». Так же, как Уинстон Найлс Рэмфорд из хроно-синкластической инфандибулумы является Малаки Константу — к Говарду У. Кэмпбэллу приходит майор Фрэнк Виртанен и круто меняет всю его жизнь. На другом уровне, но суть та же — за выполнение поставленной задачи герой не получит никакой награды, потому что все равно задачу эту он так или иначе выполнит, все предопределено. И, как Малаки, вернувшийся на Землю, одновременно является и объектом поклонения и главным жупелом для выражения всеобщей ненависти, так и Говард становится и национальным героем и врагом номер один. И оба с легкостью несут эту ношу. Такие дела...

Конечно, эссе и интервью по истечении какого-то времени становятся неактуальными, иногда неинтересными. Шесть лет — как раз такой срок. Пройдет, скажем, пятьдесят, вот тогда снова станет интересно. Но! В этой книге Захар Прилепин беседует с современными писателями, большей частью 60-70-х годов рождения, начавших публиковаться совсем недавно — в нулевых. А я, признаться, никак не следил за литературными новинками — стыд-позор!! — последний «новый» автор у меня оказался Пелевин (правда, тогда еще, в 95-м). И этот сборник оказался прямо таки откровением. Целых тридцать фамилий! (Конечно, исключая старших — Проханова, Юзефовича, их-то я знаю). И сразу по разговору видно, интересный человек или нет, стоит читать его книги, или ну его. Теперь вот списочек составлен, приступим!

Неожиданно — главное слово об этой книге.

Неожиданна сейчас, в наше время, тема второй мировой, да еще со стороны Рейха. Неожиданно, что автор совсем молодой, вдобавок еврей-француз-американец и взял вот этакую тему. И вдвойне неожиданно, что западный автор пишет не просто про вторую мировую, а именно про войну в СССР, про то, что творилось на оккупированных территориях.

Очень рекомендую к прочтению. Главное, продраться сквозь первые главы, сильно шокирующие, дальше будет еще хуже)

Я извиняюсь, но это ХАЛТУРА!

Так вышло, и наверняка это стало причиной такой моей оценки данного произведения одного из моих любимейших авторов — мне удалось заполучить всего переведенного на русский Брэдбери, и я начал читать и перечитывать все подряд, по хронологии издания. Не сказать, что ирландский цикл мне совсем уж не понравился, но какой-то он... не очень. И вот добрался до ключевого произведения цикла — романа. И что? Сборник почти всех рассказов цикла, причем все ранее изданы в различные годы, кое-как связанный маловнятными коротенькими главками. Причем дедушка Рэй даже не особо заморочился, что некоторые рассказы вовсе выбиваются из канвы романа — скажем «И новизной они гонимы» — замечательный рассказ, но там ясно говорится о возрасте героев, уже вполне солидном — в романе же герою-писателю столько же, сколько и самому Брэдбери во время написания сценария «Моби Дика», то есть 33-35. Пардон, это когда же они успели обзавестись почти тридцатилетней историей своих отношений? Ладно хоть еще один восхитительный рассказик — «Баньши» — вставлен именно как рассказ. И в итоге получилось нечто напоминающее «Серапионовых братьев» Гофмана — сборник рассказов с маленькими «вкладышами», увязывающими все это в единое целое.

Впечатление от Ирландии сложилось не совсем приятное, посещать не хочется(((

А не понравилось! Сам себя корю за это, но что ж поделать? Это первое крупное произведение одного из любимых писателей, ранее не читанное, аж со времен школы. Потирал руки, облизывался, предвкушал... и полное разочарование! Прямо Жюль Верн какой-то, честное слово! Прибежали, посмотрели, выслушали лекцию на тему «Зарождение религиозных традиций в древнем мире». Даже язык не совсем Брэдбери, какой-то смазанный, не появляется картинка, как в других его романах. Возможно, конечно, дело в переводе, их вроде как несколько, поищу другой, но... Очень жаль. Дело ведь не только в языке, сама задумка книги как научно-популярного трактата не привлекательна. Я ожидал нечто вроде «Надвигается беда» — нет, рядом, но совсем не то!

КНИГА О НАС, О ТОМ, ЧЕГО С НАМИ НИКОГДА НЕ БЫЛО, НО ТАК ХОТЕЛОСЬ БЫ!

Сразу скажу, что специально не читал предыдущие отзывы, и наверняка во многих из них написано то же самое и лучше — но тогда бы я передумал оставлять свой, а уж очень хочется!

«Вино из одуванчиков» — книга на все времена. Единственное, о чем жалею, что не прочел ее в детстве, хотя с Брэдбери познакомился довольно рано — как-то все время она мимо проходила. Но вот когда все же прочитал, лет в 25, это был как оглушительный удар. Всегда после таких книг думаешь — а почему весь мир не переменился, почему все люди остались такими же, ничуть не лучше, чем до этой книги? Ну, это другая тема, для другого разговора. С тех пор несколько раз перечитывал, и каждый раз находится что-то новое, заостряется внимание на чем-то другом, понимаешь лучше еще один эпизод. При первом прочтении знаешь — и Том и Дуглас — это же я в детстве! Ведь все это было со мной! Пусть конкретно ничего из описанного не происходило, но сама атмосфера жизни, лета, природы, каникул! Ведь это все я видел, чувствовал, говорил и в восемь, и в десять, и в четырнадцать лет! Я сидел с мамой на веранде и боялся за запаздывающего брата, я бегал в гости к старикам и слушал рассказы про былое, я смотрел 1 июня на календарь и взмывал под потолок от радости — все лето, вся жизнь впереди! При последующих перечитываниях понимаешь еще больше. Становишься старше и вот ты уже не только Том и Дуглас — но и Лео Ауфман, вдруг осознавший, что вот оно — Счастье! — и Билл Форестер, с Элен Лумис понявший, что любовь вечна — и даже миссис Бентли, никогда не бывшая девочкой, а когда-нибудь, совсем скоро, я, надеюсь, стану и полковником Фрилеем, путешественником.

Главный признак гениального произведения — моментальное погружение в действие. С первых страниц ты видишь этот город, этих людей, дышишь этим воздухом, стоишь рядом с ними. Таких книг достаточно много, и много среди них вещей Брэдбери, и «Вино из одуванчиков» — первая. В этой книге собрано все — и любовь, и смерть, и болезни, и радости, и волшебство. И мысль — главная и старая как сам мир, повторенная миллиарды раз и все равно не услышанная и не понятая всеми: Люди! Будьте добрее друг к другу! Жизнь чудесная штука! «В войне вообще не выигрывают, Чарли. Все только и делают, что проигрывают, и кто проиграет последним, просит мира»

Потрясающе смешная вещица! Прочитал ее буквально пять минут назад и не успел «погуглить» некоторые незнакомые фамилии и музыкальные коллективы, но на грани угадывания понял, кто из них «ширпотреб», а кто — «высокоинтеллектуальное искусство». И смысл рассказа не только в том, что серая масса в лице восхитительного Джорджа Гарви достаточно легко адаптируется под внешние признаки ВИИ (высоко-интеллектуального искусства) — сразу же добавлю, что лично я эти признаки считаю вторичными, никогда не пойму, как можно считать шедевром картину, по которой катался измазанный краской человек («Шедевр — то, что не может повторить каждый»), как можно часами любоваться «Черным квадратом» — ведь достаточно просто знать, что он есть и историю его появления — так вот, Джордж, перекроившись в Джулио, отнюдь не стал ценителем ни ВИИ, ни обычного, реального искусства, он лишь мимикрировал — и я уверен, множество и тогдашних и нынешних «деятелей» занимаются тем же самым, «чем ярче и экстравагантней, тем лучше», совершенно ничего не вкладывая в свои произведения, кроме желания привлечь внимание и, следовательно, продать подороже. Но Брэдбери, как мне показалось, имел в виду не только, и не столько это — он показал и обратный процесс: как легко перекинуться «с той стороны» на эту. \Уже на второй вечер все пришли к единодушному мнению: «Пиво — напиток интеллектуалов. Очень жаль, что идиоты тоже его употребляют»\ Члены «Странного септета» — действительно творческие люди, каждый в своей области, подобно героям Кортасара, возвращаются с Парижа на родину и находят «потрясающего зануду». И постепенно, общаясь с ним, похоже, превращаются в такую же серую массу, воспринимая попытки Гарви удержать их внимание на себе любимом за какие-то творческие проявления. (И замечателен эпизод с Матиссом — надо поискать, имело ли место нечто подобное в действительности, очень уж правдоподобно.)