Не слишком замысловатый приключенческий цикл. Прочёл я его в хронологическом порядке, а надо бы по дате написания. Главный герой тем взрослее, чем позже написано.

«Львы» — добротная коспоопера, со всеми атрибутами (могущественная корпорация-враг, добрые туземцы, бесстрашный герой), простая по языку и проблематике.

«Горы» — уже посложнее, на мой взгляд, но лучшая вещь, которую мало кто читал, судя по числу оценок, — это «Чистые руки», где нет правых и неправых, а есть сложный мир Эльдорадо, в который попадает землянин.

Симпатичный цикл.

Забавно, что в конце «Львов» появляется персонаж Доминик Фландри.

Ну раз Корсак сам напросился на сравнение, то цикл «Доминик Фландри» Пола Андерсона я ставлю выше «Тераи Лапрада».

Слишком простой рассказ. Фактически, кроме самой идеи симбиоза ничего нет. При этом потрачено море слов на создание искусственной интриги. Такой рассказ неплохо бы читался в 1940 году, но не в 1983 и тем более сейчас.

Интересно было не только прочитать сам рассказ, но и комментарий с обзором критики рассказа, точнее, восторженных откликов советских критиков. Этим незамысловатым критикам 20-х годов понравились выдающийся стиль и революционная направленность рассказа. На самом деле, ничего этого в рассказе нет.

Описания природы, предметов затянуты, изобилуют лишними прилагательными. Диалоги красноармейцев с Украины читать сложно. Винка, вонка, що, робив и т.д. — это хорошо в небольшом объёме, но не в диалоге на две страницы.

Обрамление в виде чайханщика вместо символа перемен означает наоборот, символ вечного круговорота. Безусловно, за зимой придёт весна. Но чайханщик там сидит не первый год. Какое тут революционное изменение?

«Звёздный цвет» (все предметы в глазах девчушки стали похожи на красноармейские звёзды) мне не показался удачной находкой, потому что впервые он входит в рассказ как помутнение от жары. Это какой-то контрреволюционный символ уже: жара, непосильная работа, чёрная глухая одежда = опа! так это СССР!

И всё же от рассказа веет чем-то лермонтовским, за что и поднял оценку.

Второй роман цикла мне понравился больше. Во-первых, нет революционной горячки. Во-вторых, автор наконец-то уделил переживаниям героев больше места.

Как обычно в советском производственном романе, отрицательных персонажей в книге нет. Ну разве что Бенедиктин, который подхалимничает, ворует часть диссертации, но его быстро выводят на чистую воду.

Интрига глубже, и оттого интереснее: как, в какую сторону развивать край? Практики хотят леса срубить и всё засеять коноплёй (или льном, не суть). Отдельные мечтатели не согласны — край богат ягодой, орехом, зверьём, птицей, рыбой, то есть тайгой как она есть, плюс руды, плюс целебные источники. Нельзя уничтожать тайгу! Но как это доказать? Как донести до всесильного обкома? А тут ещё косный институт, подтверждающий, что ничего ценного в крае нет, рубите на здоровье.

И вот трое отважных радетелей за тайгу вступают в борьбу с Системой:

- Выгнанный из партии, находящийся на грани голодной гибели, с угрозой уголовного дела, научный сотрудник того самого института Алексей Краюхин. В Краюхина стреляют, он тонет в болоте, чудом остаётся жив.

- Таёжная охотница Уля Синицына, только закончившая школу. За Улей охотится белоэмигрант, хочет силой увести в Париж.

- Врач Анастасия Фёдоровна, наперекор облздраву отправившаяся искать противоревматические горячие ключи.

Они побеждают благодаря помощи хороших людей, своих друзей и знакомых, но борьба изобилует опасностями, тайнами и неожиданными открытиями.

В романе также пять любовных линий, два любовных треугольника, один любовный угол, попытка изнасилования, отношения по договорённости и прочая романтика.

Как хорошо, когда на книгу уже есть отзыв. Можно сверить впечатления, можно найти точки для полемики.

Роман написан ёмко. Иногда это играет в плюс, иногда — нет. Описания природы прекрасны. Чеховская ёмкость, точный подбор слов, акцент на существенных отличиях — всё это даёт живую картинку. С описаниями одежды, домов чуть хуже, просто потому, что я, как читатель, некоторые слова не визуализирую сходу. Плохо всё остальное: сбивчивые, куцые мысли героев, газетный стиль действий, рваный ход повествования. Жизнь деревни не течёт перед глазами, а пробегает. Возможно, это неплохо для детской книги, но я предпочитаю иное.

Образы... да, яркие и неоднозначные. Захар — отец Матвея, недалёкий пчеловод; Анна — жена Матвея, мечтающая о крестьянском достатке; дед Фишка, влюблённый в тайгу охотник. За героев Маркову смело можно ставить 10.

Но то, как они ведут себя в революционной обстановке, меня удивило. Почти без раздумий принимают программу авантюриста Ленина, верят каким-то проходимцам, каторжным. Тут же влезают в какие-то советы, ревкомы. Явно не «Тихий Дон». Чем ближе к концу, тем детсадовее становится книга. Апофеоз — партизаны в Москве у Ленина (кстати, Сталина в романе нет вообще, в моём варианте текста).

В целом роман напоминает подборку очерков. Я развития, выкукливания не заметил.

Сразу скажу, что книга немного отличается от экранизации (два фильма: «Любовь земная» и «Судьба»). Отличия местами в лучшую сторону, как мне показалось, но сцена сжигания жителей деревни в фильме добавлена правильно.

Что это за роман? Некая область средней полосы России, рядом со Смоленской, вымышленная. Начинается с коллективизации, заканчивается освобождением от немецкой оккупации. Главные герои либо воевали в Гражданскую за красных, либо вредили красным, либо скрывались от красных. В первой части этот котелок закипает, во второй, с приходом фашистов, — взрывается. Чтобы в котелке всё перемешать, автор в первой части тянет линию неоднозначного председателя колхоза Захара Дерюгина. Он против кулаков, но парочку от выселения спасает. У него жена и четверо детей, но любит и ночует он у любовницы, она же дочка одного из кулаков. Братья любовницы избивают председателя до полусмерти, но тот заяву на них не пишет. И так далее. На Дерюгине и вокруг Дерюгина сходится клубок противоречий, интриг, разных интересов. Во второй части автор Дерюгина бросает. Такие дела, да.

Зато расцветают все остальные персонажи: партийный функционер Брюханов, воевавший вместе с Дерюгиным в Гражданскую; врач-психиатр, брат Брюханова; тайный монархист Анисимов, зам. пред. колхоза при Дерюгине; беглый кулак Фёдор Макашов, односельчанин Дерюгина, ставший полицаем; мать Дерюгина; жена Дерюгина; любовница Дерюгина; дочь Дерюгина; старший сын Дерюгиина; средний сын Дерюгина; сосед Дерюгина слева; сосед Дерюгина справа; дядя Дерюгина по матери; второй дядя Дерюгина по матери; и т.д.

В конце книги часть героев погибает, причём автор подробно описывает их ощущения в момент смерти — это отличительная особенность романа, часть же кое-как выползает из землянок и встречается в родной деревне Дерюгина.

Ещё одна отличительная черта романа — фиксация на возрасте. Герои постоянно смотрят в зеркало, оценивают, насколько они постарели, не поздно ли им заводить детей и жену, достаточно ли ещё у них сил на общественную деятельность, как долго они протянут и так далее. При немаленьком объёме романа в 1200 килознаков это слегка раздражало.

В фильме, естественно, этих особенностей нет.

В целом прочитать можно (лучше — прослушать), но вторую книгу трилогии мне как-то читать не хочется.

P.S. В фильме «Судьба» великолепная песня Анны Герман «Мы — долгое эхо друг друга» на стихи Роберта Рождественского «Эхо любви» https://fantlab.ru/work786323 . Песни многое меняют в восприятии истории.

Если оценивать текст с литературной точки зрения, то получилось у Золя не очень. Забавна была, пожалуй, только часть про безумного следователя, пытавшегося распознать вину на лице заключённого, когда того внезапно будили ночью. Остальные персонажи вышли плоскими. Мало пафоса, мало звенящего слога, мало сравнений с тягчайшими злодеяниями, известными человечеству, и так далее. И не памфлет, и не фельетон.

Бесспорно, большое надо было иметь мужество, чтобы так открыто выступить. Так что за сам факт письма уже можно ставить 10.

Соглашусь с отозвавшимися до меня, что мир получился необычный. Автор достаточно хорошо оперирует физическими терминами и описывает правдоподобные физические эффекты. Для классической НФ в принципе ничего другого и не надо. Всё остальное прилагается на типовом уровне: простенький сюжет без ветвлений, удачливый герой, великая цель.

В 90-е, когда читал в первый раз, мир меня заворожил, я проглотил книжку не отрываясь. Сейчас бы я скорее почитал про оставшихся, чем про полёт.

Скажу так: интерес к книге зависит от пресыщенности читателя. Не та книга, которая даёт пищу для размышлений. Просто красивая картинка.

Удивительно затягивающий текст. Не мог оторваться, пока не кончился бесплатный фрагмент. :)

Дина Рубина рассказывает о себе, о своём детстве и при этом анализирует, как это детство отразилось в её творчестве. Сказка с последующим разоблачением. Жутко увлекательно.

Неплохая книжка. Как бы душещипательная, вот только, как правильно заметил felixkriventzov, «рычажок вывернут на полную». Какое-то время было интересно наблюдать за миром аутиста, потом надоело. Автор пытался разбавить повествование смешными эпизодами, но из-за ПОВа это не удалось. Получилась такая бесконечно-жалостливая история.

Как верно заметила Матильда Матильд, начинаешь сочувствовать всем, кроме главного героя. Отцу, который его воспитывает, матери, которая не выдержала, учительнице, которая с ним возится, полицейским, случайным людям... у него ведь в кармане нож. Если кто-то прикоснётся, он человека не раздумывая пырнёт ножом. И каждый раз во время путешествия сердце замирает, не станет ли очередной добрый самаритянин жертвой лишённого эмоций мальчика-робота.

Насчёт точности мироощущения аутиста: я недопонял, почему герой привязывается к животным, не испытывая привязанности к людям. Может, я пропустил где-то объяснение. У стоянки перед магазином ЧУЖАЯ собака прикасается к герою, и это воспринимается нормально. А людям прикасаться к мальчику нельзя.

Ещё не понравилось, что математика и математические задачи выставляются как убежище для подобного разума. Числа, как мне кажется, для таких людей не должны быть связаны только с математикой. Например, в начале упоминалась игра с именами, сопоставить каждой букве число, сложить и погадать, что получилось в итоге. Но эта идея, примитивная и в то же время завораживающая, как мне кажется, для разума-счётчика, не получает в романе развития. А зря. Почему бы не загадать, что Бог существует, если число букв в Библии чётное? Или наоборот, может, это ПРОСТОЕ число? То есть заняться тем, чем примерно занимаются каббалисты 2000 лет. Или пересчитывать узор на обоях. Героя сбивает с толку большое количество людей. Почему? Почему считать проезжающие машины — это нормально, а считать проходящих мимо людей — нет?

Насчёт «он увидел то, что мы не замечаем». Я такого не нашёл в книге. Герой, конечно, видит мир иначе, чем обычные люди, но никакого проникновения в суть вещей от этого не случилось. Ну да, люди обычно живут по распорядку. И да, воспринимаем мы те образы, которые привычны, которые заложены в голове. Это всё не новости.

Что в итоге: эмоционально я был слабо вовлечён, сюжет простенький, написано гладко, просто, местами увлекательно; часть вики-вставок показались лишними.

Не думаю, что я бы что-то потерял, если бы книгу не прочёл.

UPD: в ответ на опасения ужика про аутиста с ножом советую посмотреть фильм «Человек дождя» с Дастином Хоффманом и Томом Крузом. Великолепная история и другой взгляд на аутизм. И, если тема интересна, есть ещё шикарный художественный фильм «Тэмпл Грандин» про девочку-аутистку, это биография реальной женщины, многого добившейся в жизни. И ни там, ни там аутисты не ходят с ножами. Закрываются, сворачиваются, если к ним прикоснуться, плачут-стонут, но не размахивают ножами.

Если «Лунный камень» — родоначальник детектива, то он сильно отличается от классической формы. Я бы назвал «Лунный камень» мастерским сплавом детектива, романтической истории, описания Англии своего времени, незлобного юмора (книга дворецкого + любовь сыщика к розам + брошюрки мисс Клак), восточной тайны, авантюрного романа... и да, где-то «экспериментов с сознанием». Автор даже нашёл сюжетно обоснованное место для трагедии неразделённой любви служанки к молодому дворянину с жутким финалом. Переходам отчасти помогает виртуозная форма изложения в виде серии последовательных рассказов от многих лиц. Я не только про формальное разбиение, но и про зачитанные вслух письма, и про пересказы чужих показаний. Многоголосица, благодаря умелой рука автора, ставшая не какофонией, а полифонией.

Так что книга жанрово и стилистически всеохватна и просто не может кому-то не понравиться. Тем более, что все истории так или иначе вращаются вокруг двух базовых тем, всегда привлекающих читателя: любовь и преступление.

И нет, я не считаю, что «Лунный камень» следует читать строго последовательно. Как мы поняли на примере «Робинзона Крузо», хорошую книгу можно читать с любого места и неоднократно. :) Поскольку «Лунный камень» больше чем детектив, то даже начав с самого конца, с таинственной церемонии в джунглях, читатель вернётся в начало, в старую добрую Англию... с таинственными фокусниками из джунглей.

Сразу хочу заметить по поводу фильма: смутно помню, что он был, но что там происходило, забыл начисто. Так что я читал книгу как в первый раз.

Книга по большей части скучна. Я, хоть и не поклонник именно этого жанра, жанра политического боевика, но остросюжетную литературу люблю. Так вот я говорю прямо: это ужасно растянутая, занудная книжка, где более-менее интересны страниц 30 и почти все они в самом конце.

Автор прост как валенок и прёт с грацией бульдозера. Каждый чих предварительно обсуждается, затем детально рассказывается и после внимательно анализируется. Если ПОВа самого героя не хватает для полноты схемы, подключаются эпизоды с участием всех возможных лиц, включая жутко таинственного злодея, но читателю обязательно втюхают все-все-все объяснения. Примерно так: «1. Перед уходом: — Я пойду туда-то, встречусь с таким-то и выясню, что он знает. 2. Идёт, встречается, выясняет то и сё. 3. После возвращения: — Я сходил туда-то, встретился с таким-то и выяснил то и сё, но пока не знаю, что они означают. 4. Внешний эпизод, секретная встреча: — Господа генералы, сейчас я расскажу вам, что такое то и что такое сё. 5. Главгер: — Я вспомнил, что означают то и сё. Они означают...»

Только в конце, когда автор раз по пять успел повторить всю историю Борна, наступает динамичная сцена противостояния прото- и анто- гониста. Отличная сцена, читал взахлёб, жаль, что быстро кончилась. Всё остальное — беспросветная муть, изложенная корявым языком.

К фантастическому в романе можно отнести любовь и верность женщины, взятой Борном в заложницы, терзаемой им, подставленной под изнасилование и убийство, прогоняемой и всё равно помогающей Борну. Это фантастика!

Ещё раз повторю, что не любитель и не знаток подобного рода литературы, так что не могу судить, насколько вписывается в рамки жанра существование тайной международной организации наёмных убийц. Истоки её финансирования мне показались сомнительными и недостаточными. Охват, широта подкупа — выше возможностей любой группы лиц. Но... возможно, в жанре так принято, не знаю.

Что касается самого сюжета, то он сводится к многократному повтору изложенной выше схемы. Плюс один раз злодей умудряется подставить героя. Вот и всё. Ничего интересного. Читатель по сюжету плывёт, никакой умственной работы не выполняет — это не детектив, скорее это антидетектив, но опять же, возможно, таковы каноны жанра.

Роман шикарный, но не буду об этом.

Да, согласен, некоторые части можно подсократить. И нет, сюжет в книге есть и очень даже понятный.

Начинается история как сатира на военный штаб. Какая-то непонятная Миссия, ускользающая инструкция, коридоры-кабинеты. Далее идут секретные документы, шпионы-разведчики и многократная перевербовка. Лем виртуозно расставляет переходные эпизоды. Они яркие, запоминаются как отдельные мини-истории и показывают Здание и блуждание в нём с новой стороны.

Постепенно, по мере врастания героя в обстановку, тема романа расширяется до блуждания в социуме, до поиска себя в обществе, каким бы странным оно ни было. Как бы продолжая шекспировское «вся жизнь — театр, и люди в нём актёры», Лем говорит: «но кто-то в том театре не находит роли», при этом тщательно, подробно все возможные роли показав. И финал, оглушающий, депрессивный, опустошающий — как итог всего, отдаёт мистикой, напоминанием о череде переходов из смерти в жизнь и из жизни в смерть.

Таково моё понимание романа.

Я читал и «Замок», и «Процесс» Кафки. Да, там тоже сконструированы социумы, непонятные главному герою. Но только этим художественным приёмом романы и похожи. И на этих романах этот приём не заканчивается. Можно вспомнить множество других произведений, где герой блуждал по зданию («Крысолов» Грина) или оказывался в непонятной бюрократической конторе («Дьяволиада» Булгакова). Но это просто приём, а не сходство целей. Так что я бы не стал сравнивать «Рукопись» с произведениями Кафки по смыслу.

Буквально за пару дней до «Рукописи» я прочитал лемовский «Высокий замок». Это где-то автобиографический роман о детстве писателя. И там была описана мания Лема-школьника создавать поддельные, вернее несуществующие в реальности, документы. Очень интересно рассказано. И я, читая «Рукопись», пару раз ловил себя на мысли, что первая часть романа с той детской историей перекликается. Так что рекомендую «Высокий замок». Ну и «Рукопись», конечно, если кто-то читает отзывы прежде, чем самому прочесть книгу.

Моя оценка расходится с оценками большинства прочитавших. Поясню, почему книга мне не понравилась.

Во-первых, тайна черепа не является основной, причём решение техническое и вся тайна держится до финала исключительно из-за небрежного осмотра черепа Юпитером. То есть попросту, никакой тайны нет. К тому же, в серии уже была похожая история с вещающей мумией.

Во-вторых, с середины возникает некая «страховка». В других книгах Сыщикам часто грозит настоящая опасность, они попадают в лапы бандитов, которые могут ребят убить, и, хотя я догадываюсь, что все выживут, но накал опасности есть. Тут же — практически Сыщиков ведут на поводке и подстраховывают.

Третье. Дело неинтересно. Оно неинтересно и само по себе, потому что не касается судеб людей. Не буду спойлерить, но разгадали бы Сыщики это дело или нет, ничего не изменилось бы. Сыщики никому не помогли. Разве что банку и полиции, те поставили в отчётах галочки.

Дело неинтересно и для самих Сыщиков. Они упорно от дела отказываются, постоянно. Либо просто пытаются отказаться, либо стараются спихнуть на кого-нибудь, на ту же полицию.

А раз дело неинтересно ни по сути, ни для героев, почему оно должно быть интересно для меня, читателя?

Один из лучших романов о Перри Мейсоне. К классическому детективному расследованию, где все ружья заботливо развешаны в самом начале, добавлены штрихи, за которые серия стала знаменитой: решительный до авантюрности адвокат, подстроивший ловушку прокурору; испытание честности верной секретарши; эффектное разоблачение преступников.

Смущает, что средняя оценка романа невысока. Видимо, множество персон на корабле и стремительность сюжета не позволили читателям вникнуть в совокупность улик внимательно, не дали время поразмышлять над предполагаемым убийством, расстановкой подозреваемых и их мотивами.

Я сначала удивился, что в АСТ-шном собрании Лема нет введения или предисловия, которое фигурирует в некоторых электронных копиях. Спасибо Фантлабу и авторам примечания, которые разъяснили данный казус.

Предисловие вроде бы и в духе Лема, но антикапиталистическая направленность отдаёт скорее «совком». Раз текст вынужденный, то и оценивать не буду.

Отличная книга до последних глав про военную подготовку. Действительно, интересно было читать и про самые ранние воспоминания, про дошкольное детство, и про гимназию. Замечательная перекличка вышла между обоссанной шарманкой и современным искусством. Очень по-лемовски. И, конечно, изготовление документов — это апофеоз. На этом надо было и кончать, правда. Скучные, как бы тревожные, но на самом деле ничуть, как бы предвосхищающие войну, но нет, ни разу, поздние сценки не только не дают ничего роману, но сбивают философскую глубину. Больше того, как мы видим из аннотации, эти выпускные воспоминания дают право отнести роман к романам о «межвоенном детстве», дезориентируют потенциального читателя. Поверьте, ничего «межвоенного» в романе нет до последней главы.

И что, по итогу, становится Высоким Замком? Память, которой посвящён прекраснейшая последняя страница? Но память выпускника гимназии, рассказы о военных сборах серы, скучны и диссонируют с фантастическим миром Лема-ребёнка.

Из песни слова не выкинешь, как хотел автора, так и написал. Жаль, но это право Лема.

Чудовищный перевод попался. Пришлось половину текста сверять по оригиналу, что существенно сказалось на восприятии.

О том, с чем придётся столкнуться Мейсону, можно было бы догадаться по первому абзацу, где говорится, что каждый изучающий человеческую натуру знает, что наиболее успешные представители какой-либо профессии не похожи сами на себя. Великие сыщики похожи на клерков, карточные шулеры на банкиров. По ходу дела выясняется, что многие действующие лица совсем не те, за кого себя выдают. Так что да, можно было бы что-то похожее на финал предположить.

Название меня мало смутило. У Гарднера романы называются вовсе не по основной отличительной черте расследования. Дело о заикающемся епископе, скажем. Мог бы и не заикаться, ничего бы не изменилось. Здесь же канарейка свою роль отыграла вполне достойно.

Круизно-романтическая линия мне не понравилась. Влюблённая в шефа секретарша — это нормально, а вот фривольный начальник — это пошло. Насколько я помню, дальше у Деллы и Мейсона отношения войдут в нормальное русло близких людей, но всё-таки не любовников.

Удивительный автор. За два года писательства создал три сборника сказок, широко известных до сих пор. В 25 лет умер. В тот же промежуток времени написал несколько романов. Один из них — «Лихтенштайн». Да, это «наш ответ» Вальтеру Скотту, что прямо указано в предисловии. Насколько удачный?

Раз произведение переводное, я не буду придираться к стилю повествования, хотя лично мне он показался более обыденным, чем у шотландского мастера. Проблема в самой истории.

Герои Вальтера Скотта всегда действуют со страстью. Их убеждения и поступки, даже ошибочные, вызывают сочувствие у читателей. При этом смешных персонажей не так много, они однозначно хорошие и они не застилают основное действие. Поэтому я люблю романы Вальтера Скотта. Да, наивно, да, где-то одномерно и прямолинейно, но такова схема романтической истории и она работает у великого шотландца великолепно.

У Гауфа всё не так. Его история провисает и по мотивации, и по набору действующих лиц, и по романтическому флёру.

Главный герой мечется между двумя враждебными сторонами. Ему всё равно, какие принципы отстаивают эти группы. Главное для Георга фон Штумфедера — добиться расположения отца любимой девушки, чтобы тот дал согласие на свадьбу. Плюс юноша, как это бывает, мечтает прославиться и чуток разжиться деньгами на войне. Он — наёмник по сути. У него нет страсти ни к битвам, ни к Вюртембергу (он сам не местный), ни к системе формирования государственного управления. Феодализм, союз вольных городов — Гоше всё равно. Как бычок при виде морковки, он меняет стороны в зависимости от указаний любимой. Союз, потом герцог, под конец (после свадьбы) Гоша начинает в сюзерене сомневаться. Уверен, после захвата герцогом власти, он бы с ним расстался. Ибо цель достигнута — женился. Метания Гоши и неописанные ратные подвиги (если они были) пресекает плен. То есть герой бы и дальше гонял по полям-лесам, если бы мудрый автор его не остановил. Не скажу, что главгер уж совсем пассивен, но сюжет выстроен так, что у меня как читателя сложилось вот такое мнение. Сочувствия не вызвал, только лёгкий интерес.

В романе много смешных персонажей. Они присутствуют практически в каждом эпизоде. Это плохо. Это превращает романтическую историю в комедию. И комедийный оттенок довлеет над действиями основных героев. Я не могу серьёзно относиться к любви Гоши и Маши, когда вокруг них вертятся франт-кузен, флиртующий герцог, распускающая сплетни служанка-старушка и многие другие. И да, все поют. Водевиль, одним словом.

Мало того, Гауф бьёт по основной любовной линии совершенно лишней привязанностью к Гоше простой крестьянки, она же дочка Харта-Волынщика, спутника Гоши. Девушка влюбляется в Гошу, когда тот лежит у них в избе без сознания. Она украдкой целует его в губы. Похоже было на какую-то пародию на истории Вальтера Скотта. При этом ничем данная привязанность не заканчивается, в финале девушка присутствует на свадьбе Гоши и Маши, дарит какое-то рукоделье и утирает непрошеную слезу. Лишнее и странное ответвление.

Гротескный карлик-советник, он же злодей; старый солдат, друг отца Георга, непрошибаемо благосклонный к парню; прекраснодушный отец невесты; подстрекатель доктор-мошенник — все они добавляют в роман солидную долю сказки. Неудивительно, ведь автор — сказочник. Простите, но у Вальтера Скотта этого нет. Стихи и песни, которые есть в романах Скотта, не только всегда к месту, но и хватают за душу. Здесь же куплеты и кривляние персонажей отдают балаганом. Ярким, цветастым ярморочным балаганом.

В итоге Гауф, на мой взгляд, в романе «Лиштенштайн» и близко не подошёл к той драматической высоте, к тому напряжению и сопереживанию, которые испытываешь при чтении книг Вальтера Скотта. Однако сам по себе роман неплох, если не втискивать его в жанровые оковы и не соотносить с романами Скотта. Этакая историческая сказка, вполне в духе других сказок Гауфа. Жаль, что автор так рано умер. Возможно, его талант как писателя-историка раскрылся бы полнее, отшлифовался бы и тогда, кто знает...

Особенность цикла — в больнично-медицинской тематике. Где-то врачебная проблема становится стержнем сюжета, где-то — толчком для дальнейших событий. В предыдущем романе «Звёздный хирург» вторая часть была посвящена настоящей войне, массированной атаке зловещей Империи, и медицина служила мостиком для взаимопонимания.

Здесь всё иначе и в то же время совершенно так же. Первая часть — неведомый пациент, вторая часть — битва.

Ядерное заражение, уничтожение флоры и фауны, мегатонны воды испаряются под лучами лазеров. В стычках с неуязвимыми дисками гибнут сотрудники Корпуса мониторов, армада боевых кораблей полосует планету сверхмощными гравивибраторами.

Но это не война, это... хирургическая операция! Осложнённая тем, что пациент согласия на вмешательство не давал!

Не скажу, что читалось взахлёб, но достаточно интересно. Согласен, перипетий не шибко много, зато необычные организмы привлекали внимание. Рыбы-фермеры, какие-то мешки с соком-секретом... туннели, растительные зубы, мышечные колонны — мне понравилось.

Ознакомился. Домучил. Как жалко, что на слова mastino «Категорически не советую тем, кто только хочет обратить внимание на творчество Сорокина, начинать с этого романа. Не надо, у вас может сложиться не вполне верное мнение о Сорокине.» я набрёл лишь ПОСЛЕ прочтения романа.

Что я могу сказать. Роман для меня — это какой-то бред с бредовыми героями. И их не четыре, это неправда. Только в первой половине Сорокин пофамильно называет 26 человек. Дальше героев становится больше. Штук 100, не меньше. Кто к кому пошёл... кто кому рассказал... кто такой Леонтьев и как он связан с Крышанскым? или не Крышанским, а Голотвиным... Я уже запутался напрочь в тысяче фамилий.

Два примера (и пусть восторгающиеся этим опусом вспомнят, о ком идёт речь):

1. «— С Герасимовым есть одна тонкость… Представьте себе такой вариант: вы давите через Большакова на Коваленко, он пробивает замену, Герасимов подписывает, мы получаем диски. Таня едет в Питер, я с Найманом наведываюсь к соплякам, которые честно соглашаются, честно проводят восстановительные работы, и так же честно… показывают ведомости Рыбниковой, которая сразу же докладывает Герасимову, замыкая, тем самым, порочный круг.»

Где, мля, в романе Рыбников, Найман и Таня??? В какой «пропавшей тетради»??? Кто такой Коваленко? Почему на него надо давить через Большакова?

Бесконечный пазл из фамилий.

2. «За столом, покрытым красным сукном, сидел начальник военкомата полковник Ткаченко, поодаль на стульях сидели: подполковник Лещинский, майор Зубарев, майор Духнин, капитан Королев, капитан Ломейко, капитан Беляков, капитан Терзибашьянц, старший лейтенант Волков.»

Кто все эти люди? Ну давайте, восторженные поклонники, номинировавшие эту фигню на Букера, вспомните, чем Терзибашьянц отличается от Лещинского! Что это вообще за мордохрен такой? Капитан Ломейко... о! отличная фамилия, автор не поленился найти такую. Ну и что это Ломейко в романе сделал? Чем вообще заслужил отдельного обозначения, персонификации? Не помните? Ответ — ничем.

Сорокин просто вываливает и вываливает списки фамилий, чтобы читатель, и так обалдевший от бессмысленности действия, окончательно окосел от вереницы ничего не делающих поименованных героев.

Чушь и фигня этот роман. Ребята, одумайтесь. Вводить в каждый новый эпизод 10-15 НОВЫХ героев — это не мастерство, это убожество.

Роман стоит особняком в цикле. Ребята-сыщики практически не занимаются расследованием, а только убегают. И несмотря на это, мне история понравилась. Простенькая, с чётко выраженными плохими и хорошими героями, но в антураже маленькой европейской страны, долгая история которой сохранила для места действия древний дворец, подземелья, секретные проходы, камеру пыток и, конечно же, величественный собор с колоколом принца Павла.

Немного смешно было наткнуться на «Чёрного принца Джона» (как? и здесь он набедокурил?), но в целом — забавно. Почти как в «Электронике».

О да, разнообразие характеров в романе громадное. Но разве это хорошо? Четыре женщины, пять любовных историй! Учёные, безусловно, вживую, но на мой взгляд — чересчур. Автор не захотел выстроить простую схему «герой — антигерой», он взял двух главных героев! Жизнеописание Крылова автор начинает чуть ли не с пелёнок. Накидывает несколько конфликтов: «систематические знания, получаемые в ВУЗе, против интуитивного озарения гения», «работа на производстве против академической науки» и подобные, но разрешения конфликтов нет — герой сбрасывает прошлую жизнь, как змея — старую кожу, и перебирается в другой мир, в другую среду. Зачем написана вторая часть? Чего ради я читал про Лену, Аду, завод и прибор Крылова?

Ладно, идём дальше. Новая история: лаборатория. Интриги, собственная тема, стареющее руководство. Герою предлагают лабораторию возглавить. Новый конфликт: «наука против административной работы». Что выберет Крылов? Не догадались? Правильно, он сливает очередную часть романа в бачок для мусора и переходит в новую ситуацию.

К чести автора скажу, что вторая половина книги (части три и четыре), где разворачиваются события вокруг грозовых полётов, удалась. Это почти хороший классический роман. Почти — потому что виновник гибели Ричарда не был уличён и наказан. Однако всё остальное на месте: удачливый Тулин, верящий в него Крылов, группа исследователей «с разными характерами и разными целями», карьерист Агатов, практикантки, любовный треугольник, авария, гибель сотрудника, борьба за продолжение работы, неудачи, сопротивление и триумф. Вновь собрана группа, вновь покорители молний идут на грозу. Ура! Но какие же усилия требует автор от читателя, чтобы добраться до этой сюжетной половины! Экспозиция на полромана — это перебор!

Сразу скажу, что фильм я не смотрел, так что сужу о книге свежим взглядом.

В отличие от первого романа Акунин, на мой взгляд, выбрал прекрасный фокал. Вся история описана с глаз Вари Суворовой, невесты одного армейского шифровальщика. Варя пробирается в действующую на Балканах русскую армию, знакомится со всеми подозреваемыми, тесно общается с главным детективом-контрразведчиком Фандориным. Частично фокал (point of view) похож на фокал простодушного помощника, но только частично, потому что автор не делает Варю тенью Фандорина. Это тоже мне понравилось. Слишком уж примитивным было бы сотворить из прогрессивной девушки очередного «доктора Ватсона» или «Гастинга». У Вари свой неповторимый характер, стремление к независимости, занятные мысли о мире, справедливом равноправном обществе, при этом она не чужда обычным женским порывам, воспринимает происходящее женским взглядом. Безусловно, и окружающие относятся к Варе как к молодой женщине, флиртуют и т.п. Отстранённость в виде верности жениху (которого в романе почти нет, он то работает, то арестован) смещает баланс от чувственного в сторону аналитики, но не настолько, чтобы автор не имел возможности (и Акунин этим широко пользуется) затуманить ключевые эпизоды женским восприятием. Дуэль в Бухаресте? Варя обижена, что мужчины её игнорируют. Болтовня ирландского журналиста? Варя уверена, что откровенность вызвана её чарами. Прекрасный выбор ПОВ-героя, рассказчика.

На фоне Вари Фандорин, введённый в самом начале, немного теряется. Он, конечно, загадочен и тем привлекателен для Вари, но к середине книги она, и читатели, к Фандорину охладевают. Тем ярче проявляется Фандорин в конце романа. Эдакий неприметный старичок, который вдруг оказывается могучим добрым волшебником. Это ещё один мастерский ход Акунина. Вспомним «Азазеля», где бестолковый Фандорин постоянно висел на волосок от смерти, бегал как любопытный щенок по всей Европе, терялся в догадках и допускал промахи. Всё, с этим неумехой покончено. Теперь Фандорин стал настоящим проницательным сыщиком, и это радует.

Что касается главной интриги, то я немного запутался в этих эфенди и анварах-али, сколько предполагалось шпионов: два или один. Как я понял из финала, шпион был один, но он перебегал туда-сюда, чтобы создать видимость двух. Может, я не совсем правильно понял. В любом случае, благодаря действиям этого лазутчика русская армия занялась многомесячной осадой крохотного болгарского городка вместо того, чтобы штурмовать Стамбул. Впрочем, из финала следует, что Стамбул штурмовать не стоило по дипломатическим соображениям. Вообще, все эти монархические войны для меня всегда были несколько туманны. Я никогда не мог понять, зачем Суворов перешёл Альпы и какие земли отошли к России в результате этого героического деяния. Вот и у Акунина: воевали у Константинополя, получили кусок Бессарабии. Где одно, а где другое?.. Как бы там ни было, турецкий шпион нам вредил, и его разоблачили, потому что Фандорин всё понял. Ну и ладненько.

Глобальный передел мира в романе поднят, но не так наивно, как с заговором детей-подкидышей в «Азазеле». Что-то мне подсказывает, что постепенно Акунин успокоится и строить теории заговора перестанет, сосредоточившись на кознях только против России. А может, и нет. Почитаю дальше, проверю. :)

«Дети Арбата» — это две параллельные истории. Первая — именно про детей Арбата, про ребят, учившихся в одной школе, и их судьбах с 1934 по 1943 годы. Вторая — про Сталина и его окружение. Эти истории почти не пересекаются. С сожалением должен отметить, что главной в трилогии оказалась именно политическая часть. С неё и начну.

У Рыбакова есть своё представление о Сталине. Автор глубоко и надолго поселился в голове Кобы, откуда достаёт не только мысли вождя о текущих событиях, но и воспоминания детства, макиавеллевские рассуждения о природе власти, о русском народе и бог знает о чём ещё. Много места уделено быту Сталина. Как и что он кушал, какие сапоги предпочитал, какие кепочки; любил ли снег, открытое окно, цветочки и т.д. Масса сведений, куча додумок, гора «как-бы мыслей». Сталин у Рыбакова не просто главный персонаж, а самый главный. Ни одного из героев автор не описывает так подробно, ни одному не уделяет столько места в трилогии. Почему? Ну, видимо, наболело. Видимо, было желание разобраться, что же это за человек, который утопил в крови Россию и выкосил русский народ. Хорошее желание, вполне понятное. Вот только к «детям Арбата» не имеющее никакого отношения.

Ещё в политической части реконструируются разные совещания, съезды, беседы с другими палачами, пытки в НКВД, секретные переговоры и тому подобное. Познавательно. Иногда душераздирающе. Но никак с историей арбатских ребят не связано.

Плюс документальные справки: кто когда расстрелян, сколько погибло в таком-то году, сколько на таком-то фронте. Преподносится как окончательная истина, но откуда цифры? Как я знаю, историки до сих пор спорят, каковы потери СССР от действий Сталина и при раскулачивании, и от репрессий, и от нелепого руководства в ВОВ. Опять же, будь это отдельная книга, художественно-документальная, там можно было бы подробнее осветить эти вопросы.

Почему Рыбаков не захотел написать отдельную книгу о Сталине? Я не знаю. Может быть, боялся не осилить или боялся, что не будут читать. Может, не был уверен, что пропустят в печать. Может, хотел зафиксировать своё видение, свою точку зрения на те события и, не вдаваясь в полемику о частностях, дать читателю портрет кровавого диктатора. Получилось не очень.

Теперь про художественную часть. (Много спойлеров. Кто мечтает прочитать трилогию «как в первый раз», пожалуйста, дальше не читайте отзыв.)

Перед нами семь судеб: Нина и Варя Ивановы, Саша Панкратов, Вадим и Вика Марасевичи, Юрий Шарок, Лена Будягина. Хотя автор пытается их связать, эти попытки выглядят искусственно. Скажем, Шарок связан с остальными через любовную связь с Леной в первой книге (этому веришь, это действительно выглядит как сюжетная коллизия), через Вику-осведомительницу (несколько проходных эпизодов в первой книге, пара эпизодов в других) и, что мне показалось совершенно нелепым: после длительного разрыва Лена вновь сходится с Шароком, почти сразу залетает от него (это повтор, уже было в первой книге), рожает и прячет ребёнка от Шарока у Макса Костина, самому Шароку на сына наплевать, никакого развития этой линии в романе нет. Наспех сшитая нитка, иначе не назовёшь. То же самое с Марасевичами. Свои, отдельные истории, мало связанные с другими. Понятно, что Рыбаков хотел охватить все типовые варианты, все слои: НКВДшник Юрий Шарок; дочь политического деятеля, а после дочь «врага народа» Лена Будягина; критик-публицист Вадим Марасевич, сын кремлёвского врача; любительница роскоши и прожигательница жизни Вика Марасевич; школьная учительница Нина Иванова. Но все они вышли разобщёнными, хотя я, как читатель, предвкушал переплетение их судеб.

Что автору удалось хорошо, это рассказ о Саше и Варе. Это центральная сюжетная линия художественной части. Это история невысказанной любви, история сложных трансформаций обоих, их терзаний, надежд, взаимных жертв, поиска и... смерти. Это действительно роман, действительно литература. Как я уже отмечал в отзыве на первую книгу, в эту линию мощным потоком вплетается образ матери Саши, Софьи Александровны. И нежность, которую оба главных героя испытывают к ней, только подчёркивает их разлуку. Прекрасная, трогательная история.

Увы, автор и в художественной части не удержался от публицистики. Некоторые эпизоды созданы только для того, чтобы герои прочитали газету и вслух произнесли имена всех, кто подписывал разные осуждения, требования смерти и тому подобное. Обильно цитируются высказывания знаменитых деятелей искусства, поддакивающих сталинскому террору. Зачем? Чтобы осталось в читательской памяти, другого ответа я не нахожу. Шолохов, Эйзенштейн, Пастернак — все замазаны, все подписывали, все причастны. Стоило ли ради этого коверкать художественную часть? Я считаю, что нет. Я смирился с полит. частью, так почему бы все обличения не перенести туда?

Что получилось в итоге: 50% — полит. публицистика + похождения Сталина. 30% — рассказы о героях, которые не пересекаются. 5% — обличения творческой прослойки. Остаётся 15% на Сашу, Варю и Сашину маму. Если взять объём трилогии (примерно 3 миллиона знаков), то на долю настоящего романа приходится 450 тыс. знаков, это 11 авт. листов, примерно книга из 300-400 страниц, то есть вполне себе нормальный роман. Увы, вычленить его из трилогии невозможно. Главы только пронумерованы и всё. Это досадно, но так и есть.

Трилогии я поставил довольно высокую оценку, но рекомендовать к прочтению не могу. Уверен, другие книги о той эпохе увлекут читателей больше.

Сначала немного о плохом.

Мне не понравились главы о Сталине. Они лишние в книге о детях Арбата. Уверен, что для автора было важно понять, что за фигура Сталин, что он думал, что планировал, как обращался с людьми, но! меня, сейчас, читая историю простых ребят с московской улицы, эти главы отвлекали. Если бы автор ограничился действиями Сталина, Кирова и других деятелей СССР, я бы принял это спокойно. Но автору захотелось влезть им в головы, рассказать, что они думали! То есть по факту сделать главными героями произведения. Автор не залезает в голову Косте-бильярдисту, в голову архитектору, в головы других эпизодических персонажей, и это правильно. Но с политиками — решил залезть-покопаться. Зачем рисовать читателю эти портреты? Не о них же должна быть книга.

Теперь о хорошем.

Всё остальное мне понравилось так, что читал не отрываясь. Переживал, естественно, больше всего за Сашу Панкратова и его маму, Софью Александровну. Образ матери получился неимоверно трогательным. Лена — тоже сильный образ, такая безоглядная любовь, что-то невероятное. Чуть менее переживал за Варю, относительно ровненько жизнь течёт. Странноватым показался Юрий Шарок. Неужели прям такой цинично-приспособленческий? Кажется, автор немного перегнул палку. Много ярких персонажей второго плана, автор не поскупился, спасибо.

Все эти люди вместе и делают эпоху. Вовсе не Сталин, в голове которого автор устроил себе ночлежку. Как точно переданы размышления Саши в тюрьме! От недоумения через поиск самокомпромата до терзаний из-за того, что не донёс в органы про фразу Криворучко! Подумать только: какой-то хрен в единственном разговоре с Сашей ляпнул какую-то фигню, а тот теперь мучается, чиста ли его совесть! Кончились у меня нематерные слова.

Отличная книга.

Я за смешение жанров. Тем более, что цикл изначально был ориентирован на проникновение в волшебную страну современных людей и современной техники. Вспомним, с чего цикл начинался — с воздушного шара, на котором улетели Элли и Гудвин. Вспомним корабль пустыни Чарли Блэка, вспомним механических мулов (чистая фантастика) и Тилли-Вилли — гигантского робота (да, слеплен он был как управляемая машина, но, внимание!, благодаря магии Волшебной страны, обрёл самосознание). Извините, если уж вам такая техномагия, или, вернее, роботомагия, пришлась по вкусу, то чем же не угодили пришельцы?

После эпохального сражения с древней колдуньей-гигантом, действительно, угроз Волшебной стране не осталось. Ну не возрождать же ещё одного злыдня-колдуна?! При этом сами жители заметно прогрессировали, научились давать отпор врагам, действовать сообща. Это закономерное окончание «Жёлтого тумана». Поэтому логично, что следующая угроза мирным обитателям должна прийти извне. Откуда же? Из прогнившей Америки? Какие-нибудь жадные империалисты ведут свои войска для захвата кусочка суши, где вечно царит лето? Это был бы сложный, неоднозначный ход, ведь американские фермеры поддерживают Волшебную страну. Люди из-за гор — друзья, спасители. Вводить в детскую серию конфликт между двумя группами американцев, да при этом следить, чтобы конфликт не перекинулся за пределы Кругосветных гор — неподходяще, это рушит структуру мира.

Волков придумал гениальное решение, отлично укладывающееся в продолжение серии. Да, империалисты. Но не американцы, а пришельцы. И они угнетают своих работяг, не американцев. Таким образом, Волков и создал угрозу извне, и ушёл от текущей политики с неоднозначным поведением родителей Энни и Тима, Альфреда Каннинга, Чарли Блека и других. Больше того, победа над пришельцами даёт завершение угроз. Если уж жители Волшебной страны справились с лучевыми пистолетами и вертолётами пришельцев, есть уверенность, что они справятся и с обычными танками и самолётами, вздумай правительство США распространить свою власть на заповедную территорию. Серия заканчивается идеально.

Исполнение — да, к исполнению есть претензии. Скажем, не сыграли ружья и пистолеты, привезённые Каннингом. Да они и не нужны были. Как и он сам. Как и бомба. Вся эта линия провалена, ибо она лишняя. В крайнем случае, Альфред должен был что-то дать подросткам, но не отправляться сам. Как это было с мулами в «Огненном боге марранов». Или слишком затянуто начало с обустройством пришельцев.

Зато прекрасно показали себя гномы. С их вовлечением в повествование, уже на стороне добра, Волшебная страна обретает дополнительные незаметные силы, а ведь именно незаметная сила, как разлитая повсюду магия, это и есть главная особенность цикла.

Зная историю создания, считаю, что огрехи исполнения можно простить, ведь главное, что повестью «Тайна заброшенного замка» автор закрывает громадную дыру в возможных угрозах. Не только техника сегодняшнего дня, а даже техника будущего, техника цивилизации, способной на космические перелёты, не устояла против объединённых усилий обитателей Волшебной страны и фермерских ребят из Канзаса. Ура-ура!

Мне книга не понравилась. Герой-недотёпа многократно оказывается на волосок от смерти, при этом спасение приходит из чужих рук: то какой-то отставной любовник убьёт из-за спины нападавшего, то старушка сжалится и выпустит наружу. С этим ещё можно было смириться, если бы не бредовость самой истории.

Да, меня тоже не отпускало ощущение скрытых цитат и аллюзий, вот только никакого «квеста» в этом я не ощутил и повар, на мой взгляд, просто перемешал в окрошку всё, что в голову взбрело (половину школьной программы по литературе, не иначе). Особенно отвратителен финал с «бедной Лизой». Чего ради? Чтобы ещё раз «пришить» к «Азазелю» Карамзина?

Роман скорее для скучающих интеллектуалов, которым охота ковыряться в мешанине-вареве и выискивать отсылки, чем для любителей детективной литературы. Увы и ах, детектива-то и не получилось.

Замечу, что Макиавелли писал свою книгу для вполне конкретного «государя», в котором видел возможность освобождения и объединения Италии. Под эту цель книга и собрана. Примеры благоденствующих монархов, не посвящавших себя завоеваниям, в книгу не вошли. Примеры государств, столетиями существовавших благодаря мирной политике, в книгу не вошли. Зато книга изобилует примерами жестоких завоевателей. Ровно это, как я понимаю, и ставил целью Макиавелли — побудить местного князька активно, планомерно и как можно успешнее собирать италийские земли. И всё это в условиях, когда итальянской нации как такой не существует. Нет общего самосознания единого народа, одна только феодальная раздробленность.

Как историческая, книга мне очень понравилась. Так и вижу все эти мелкие государства, грызущиеся друг с другом, переходящие из одних рук в другие, и государей, заключающих союзы с кем попало, лишь бы удержаться у власти. И три мощнейшие державы, рвущие Италию на части: Франция, Испания и Священная Римская Империя, она же Германия.

Макиавелли буквально кричит со страниц «Государя»: делай что хочешь, притесняй народ, убивай знатных вельмож, дави, круши, режь, жги, только избавь мою родину от иноземных захватчиков, сотри местные различия, заставь итальянцев чувствовать себя единым народом, влюби их в себя, а через себя — в Италию.

Увы, не получилось. Италия стала единым государством только в 1861 году, три с половиной столетия спустя.

Ещё одной чертой, которую я отметил, является крайне скоромное место, отведённое религии. Что неудивительно, учитывая, что и папа Римский, и император Священной Империи выступают сторонами конфликтов, такими же алчными завоевателями, как и другие. Правда к папам, как к местным правителям, Макиавелли относится лучше, чем к немцам.

Вполне себе интересная историческая книга.

Если же использовать «Государя» как руководство к действию, то начинающему игроку, случайно оказавшемуся на вершине власти в какой-нибудь стране, я бы посоветовал выполнить ряд предварительных условий:

1) уничтожить независимую журналистику;

2) низвести судебную систему до подобострастной прислуги;

3) превратить парламент в «не место для дискуссий»;

4) выхолостить профсоюзное движение;

5) посадить в конституционный суд марионеток, а затем переписать Конституцию как левая пятка пожелает (можно несколько раз);

6) разобщить народ, подавить любые проявления гражданского общества, а самых упорных объявить иностранными шпионами.

то есть загнать страну в Средневековье.

Тогда да, тогда можно начинать управлять по Макиавелли — по средневековой методичке для средневековых государей.

Не уверен, правда, что такая страна найдётся, что найдётся народ, который позволит отбросить себя на пять столетий назад, но мало ли, вдруг подвернётся... Каких только чудес на свете не бывает.

Первый и, надеюсь, единственный роман Сидни Шелдона на тему пришельцев, который я прочёл или прочту.

Бросается в глаза главное — это не его поле. В описании пришельцев, их мотивах Шелдон проигрывает любому фантасту средней руки. Постфинальная разъяснялка «от автора», которая должна придать роману правдоподобие, в части НЛО слаба.

Не знаю, почему так вышло, но и сюжет у автора не задался. Собственно, книга делится на две части: Охотник и Жертва. Первая — где спецагент разыскивает свидетелей крушения НЛО, и вторая — где он старается выжить. Шелдон не заморачивается интригой: после обнаружения очередного свидетеля прямым текстом идут обмен телеграммами и сцена уничтожения. Это раздражает. Единственный раз, когда автору удалось меня заинтересовать, это пожар в жилище фотографа и пропажа списка очевидцев. Вот тут у меня небольшой интерес возник, но... Дальше всё вернулось в скучнейшее описание одной и той же схемы: узнать имя свидетеля — приехать в нужный город — поговорить — узнать имя след. свидетеля — доложить — свидетеля уничтожают. И так семь раз. Семь!

Вторая часть, как я надеялся, будет интереснее. Но нет, опять то же самое: герой приходит к старому знакомому или заводит новое знакомство — тратит деньги, делает ложные ходы — знакомый звонит преследователям — герой бросает знакомого и ищет следующего. И так раз... десять.

Весь роман можно было ужать в пять-шесть раз совершенно безболезненно. Правда, это его не спасло бы. Потому что и остаток столь же скучен.

Любовная линия в романе донельзя жалкая. Герой у нас — бывший муж, ставший на почве бывшести импотентом. При этом поддерживает связь с экс-женой. Которая, вообще-то, его любит, но он так часто в разъездах... что ей пришлось развестись с героем, выйти замуж за богатого финансиста и отправиться в свадебное путешествие на яхте.

Я оцениваю роман как серый, прямолинейно-однообразный, с невнятной интригой и слабыми описаниями. Только из уважения в Шелдону не поставил оценку ниже.

Нет, мистер Шелдон, не лезьте вы в эти фант.-шпионские боевики, не ваше это, совсем не ваше.

Соглашусь с Dutugukqq. Это действительно сказка, а не фантастика. Советской действительности там нет и в помине. Это рассказ о «правильной» советской жизни, о которой мечтали, но которой, естественно, не было. Но кто сказал, что реалистичная литература более востребована, чем сказка? Вовсе нет.

Понравились пенсионер-латинист и тётка из Гурзуфа. Живые, яркие персонажи.

Главные герое очерчены слабее, в любовную проницательность двадцати с чем-то летнего парня я не поверил.

Неожиданно симпатичным показался Гао, пришелец, показанный только с чужих слов.

В целом это добрая, милая, безусловно детская сказка. Не соглашусь с возрастом читателей, всё-таки в 16 лет уже многое понимаешь, скорее лет в 12 такое стоит прочитать.

UPD. Чуть не забыл. Повеселил начальник милиции. Под предлогом выдачи паспорта он напросился на день рождения, поел-попил, потанцевал, потом решил, что ничего, годится деваха в гражданки СССР. :)

Как-то неожиданно захотелось прочесть.

Рассказ, надо заметить, микроскопический, и формально Ленину досталось места не больше трети. Вторая треть — про самого рассказчика и возницу Ваню, третья — про егеря и помещика Мерилиза. То есть рассказ можно было бы назвать и «Ваня на охоте», и «В гостях у егеря», но это только на первый взгляд.

Всё встаёт на свои места, если признать, что Ленин — явление столь сверхобъёмное, что его невозможно охватить взглядом. Такое божественное светило. И автор смотрит на него не впрямую, а через отблески на лицах простых людей. Ваня и егерь выступают в роли евангелистов Ленина.

Образ Ленина получается разным, в зависимости от того, в каком порядке собирать цитаты из рассказа.

Вождь может предстать упырём:

"— Ну, как же не шутит, смеется, а все-таки заметно, взгляд не такой.»

Или учителем самогоноварения:

"— Верно, Ваня, не впрок пошла тебе наука Ильича?

Простодушный Ваня согласился:

— Фа-акт!»

Или арестантом:

«Три дня егерь кормил Ленина своим хлебом.»

И даже членом расстрельной команды:

«Сам смеется, закатывается, как ребенок.

— Ну, ничего, — говорит, — ничего, становись рядом, давай вместе стрелять.

Стали рядом. Стреляли вместе. И за вечер семь штук убили без промаха.»

В очередной раз убедился, что сколько бы свидетельств о Ленине не прочитал, а так и остаётся он человеком-загадкой вселенского масштаба.

Жанрово это не продолжение. Как я понимаю, Жюля Верна заинтересовала географическая сторона путешествия Артура Пима. Всё остальное его, как автора приключенческой литературы, не интересовало, даже мешало. Надо сказать, Верн довольно ловко расправился с мистикой, сверхъестественным, метафоричным и образным, что было у По. Странная вода, непонятные туземцы, боящиеся белого цвета, исполинская фигура в саване — всё обрублено под корень. Лабиринты пещер стали естественными, пофиг что там за буквы из них складывались. И так далее.

Конечно, Жюль Верн — мастер, и добавленные им интриги скрашивают повествование, хотя собака введена небрежно, и болезнь её, вторичная, кажется чуть ли не иронией по отношению к произведению По. Отчасти иронией выглядит и судьба Пима, но, мне кажется, Верн просто старался подобрать все ниточки в рамках реалистичной литературы.

Бодрый приключенческий роман от мастера приключенческой литературы. Не более того.

Главный герой производит впечатление психопата, вот почему я не особо верил в описание происходивших событий, хотя то, что сами события имели место — это бесспорно и подтверждено другими людьми (см. предисловие).

Да, это роман взросления, согласен. Но роман взросления чудовища, массового маньяка и каннибала. С первых строк, описывая ночную вылазку в лодке, Пим признаёт, что был побуждён к авантюре внезапным порывом. Порыв этот исходит от некоего «друга», с которым Пим «делит одну постель». Конечно, не сразу, но читая ужасы, происходившие с окружавшими Пима людьми, я начал прозревать, что никакого «друга» не было в помине! Это так называемый «воображаемый друг», на которого легко списать и свои промахи, и подстрекательства к безумствам.

Никуда Пим не пробирается, ни секунды не спит в ящике в трюме, тем более несколько дней. Нет. Он вместе с собакой занимает отдельную каюту, где прекрасно живёт, будучи то ли обычным пассажиром, то ли гостем капитана. Поболтать к нему заходит Петерс, это пока ещё реальный человек. Как мне видится, Петерс увлечён морскими приключениями не меньше Пима и подпитывает сознание юноши рассказами о пиратах. Тёмная часть Пима, заточённая в ящике подсознания, впитывает эти байки с немалым интересом. Наконец происходит то, что должно было произойти. Страсть к разрушению, к человекоубийству берёт верх. Тогда Пим как бы «спускается в трюм» за своей второй половиной. В бредовом мозгу это посещение обставлено как встреча двух друзей. Но, извините, какое-то загромождённое «пустыми» бочками помещение, без туалета (впрочем, якобы сидельцу он и не понадобился за восемь дней, даже для малой нужды), без воды, без света — это больше похоже не на проветриваемый трюм корабля, а на тайный уголок подсознания.

Вдвоём с Петерсом Пим устраивает резню. «Альтер эго» Пима удачно «получает» травму руки. Затем шторм, после чего «друг» настолько слаб, что ему не поручают никакой работы. Очень удобно для мозговыверта.

Встреча с проходящим мимо судном. Спасение. Несчастные голландцы не подозревали, что подобрали убийц. Новая резня, прикованный к штурвалу труп. Часть продуктов Пим и Петерс переносят на своё судно и прячут в «трюме», то есть кладут рядом с собой. Безумные погружения за провизией в затонувшее чрево корабля — это бредовое видение Пима, на самом деле черепаха взята с корабля голландцев. Оттуда же взят и пленник, который ретроспективно введён в историю как один из бунтующих против кока. Естественно, пленника съедают. «Друга» съесть труднее, поэтому он гниёт и расползается в лужу слизи.

В какой момент Петерс переходит от реального существования в загробное? Я полагаю, что именно после смерти «друга». Натура Пима требует собеседника, желудок Пима требует пропитания. И вот уже Петерс замещает предыдущего «друга» в сознании Пима.

Очередное спасение. Корабль оказался слишком большим, чтобы Пим мог безнаказанно предаться своей страсти убивать людей. Тогда Пим, пользуясь россказнями, уговаривает капитана отправиться на поиск безлюдных островов. Дьявольская задумка! Стоит команде разделиться, и каждая часть окажется во власти свихнувшегося негодяя. Именно тогда, как я понимаю, был задуман взрыв корабля.

Вмешалось провидение. Никаких островов нет. Команда спаяна и неразделима. Тогда новая идея — идти во льды. Ну конечно, только там тюленебоев ждёт сказочная добыча. Доверчивый капитан поворачивает штурвал и подписывает себе смертный приговор.

Во льдах, в этом белом безмолвии нет камней, нет черноты, нет жизни. Чёрное — это кровь невинных жертв Пима. Погубив корабль взрывом запасов пороха, с дьявольской хитростью Пим расчленяет команду на мелкие партии и уничтожает одних за другими. Ему уже мало Петерса в качестве помощника злодеяний. Он выдумывает себе целый народ коварных туземцев, речь которых он то не понимает вообще, то прекрасно общается.

Наконец, внутренняя разрушительная сила гонит Пима прочь, в покаяние, в белый туман. Где он и находит свою кончину, возродившись в виде индейца Петерса, который возвращается в Соединённые Штаты и спокойно доживает свой век.

Такова истинная история Артура Гордона Пима.

Роман мог бы быть существенно лучше, если бы автор и герои не повторяли в разных главах уже известные читателю сведения. Но, как я понимаю, это было обусловлено форматом публикации: в журнале на протяжении года.

Что не понравилось:

1. Провисает гибель первого судна, «Вальдека». Этакое не выстрелившее ружьё.

2. Тайна смены курса открывается читателю сразу, что убивает интригу.

3. Движение сюжета с помощью кузена, пролезшего в кротовую нору и тем самым указавшего, где пленники, сильно отдаёт чудесной случайностью.

4. Шикарный эпизод со спасением Дика Сэнда со столба Геркулесом даётся в беглом пересказе.

Что понравилось:

1. Охота на кита.

2. Термитники и потоп.

3. Поход рабов.

4. Королевский пунш, описание царька.

5. Геркулес под видом колдуна и вызволение пленников.

6. Финальная схватка Негоро с собакой у хижины. Возмездие и гибель героя — это отлично.

Безусловно, как и во всех книгах автора, радуют описания местности, флоры и фауны; нравы и обычаи племён; исторические сведения — это сильнейшая сторона творчества Верна. Не будь самого сюжета, и то читать было бы интересно. Ну а с приключениями отважного и дерзкого парнишки — вдвойне интереснее.

Помнится, один польский писатель удачно подхватил эту идею и написал серию книг про географические путешествия подростка. Так-так, почему-то нет в списке похожих. Сейчас добавлю. Альфред Шклярский «Приключения Томека Вильмовского».

Стихотворение известнейшее и прекрасное.

Но интонационно оно местами несколько отстранённое.

Две строфы мне такими показались: «Ну ж был денёк!» и «Изведал враг в тот день». Причём между ними расположена прекрасная, боевая, можно сказать, визуальная строфа «Вам не видать таких сражений». Шикарнейшая. Почему же соседние не такие? От ярких, но простых образов автор отказался в пользу шаблонных фраз. И это грустно.

Возвращаясь к рассказчику. Он артиллерист. «Забил заряд я в пушку туго». Так к чему в нехорошей строфе «Изведал враг в тот день» рассказчик похваляется рукопашным боем?

Десятки расставлять легко, классику любить просто, но если до шедевра не дотягивает, я так и пишу.

Интересные отзывы. Что ж, вставлю свой.

Последнее время я читаю или перечитываю романы эпохи классового разделения, так я обозначил для себя период. Существенная разница с сегодняшним днём для меня в том, что в то время «социальные лифты» либо отсутствовали, либо были ограничены рамками своего класса. Плюс женское неравноправие, когда девушка благородного происхождения была ограничена в выборе занятий. В советское время, наоборот, была, по крайней мере декларировалась, полная свобода выбора профессии, области труда и, соответственно, материального достатка. «От каждого по способностям, каждому по труду». Сейчас, в эпоху интернета и сопутствующих технологий, мы где-то посередине в России. Ближе к западной модели, конечно.

Так вот, в эпоху классового разделения и герой, и читатель принадлежал к какому-то классу самим фактом рождения. Дворянин — обучен грамоте, как минимум, способен читать. Мужик — не умеет ни то, ни другое. Купец — да, скорее умеет, но пользуется нечасто. И романы, показывающие жизнь определённого класса, слоя, типа людей, они имели не только художественную, но и общественную (если под обществом подразумевать только образованных людей) ценность.

«Бедные люди» — это роман о бедных дворянах. Это надо понимать сразу и чётко. Не о простолюдинах, не о людях купеческого сословия, а о дворянах. Да, это самый низ дворянского класса, но далеко не самые нищие люди в России того времени.

Ещё одна особенность классового общества и романов того времени — это то, что герои мыслят категориями классов. Даже если мужик, лёжа на копне сена, и мечтает, то мечтает он либо войти в верхушку своего класса, либо занять место в другом классе, стать барином, например. Как мы видим в «Бедных людях», хотя Девушкин и принимает своё положение в иерархии дворян, он возмущён, когда слуга (мужик) обращается к нему непочтительно. То же и с Варварой — пойти в услужение, в люди, для неё непосильный выбор, хотя речь шла, как я понял, вовсе не о работе официанткой, а скорее компаньонкой.

Таковы были правила игры. Их необходимо учитывать, когда читаешь романы классового общества. Особенно когда речь идёт о богатстве-бедности, выборе профессии и т.п. Правда, для меня загадками остались некоторые моменты с одеждой. Скажем, почему нельзя было пуговицы пришить? Почему надо было их терять и покупать новые? То ли какая-то дворянская блажь, то ли мужчинам-дворянам запрещалось чинить одежду. С сапогами тоже как-то не очень ясно. Зато понятно требование пить дорогой напиток (чай) вместе с другими жильцами, даже если это не по карману.

Теперь о самом романе.

Форма — роман в письмах. Увы, для меня уже не ново, а для того времени, возможно, было в диковинку. Для построения психологического портрета не самая удачная форма, если автор писем лукавит, и, судя по отзывам, некоторые читатели Варвару подозревают в неискренности, но для меня «Бедные люди» — это в первую очередь роман о Макаре Девушкине, а он-то более чем искренен, так что формой я удовлетворён. В письмах Варвары меня заинтересовала история Покровских, недостудента и старика-отца, да пожалуй и всё. Кстати, Белинский тоже отмечал, что лицо Вареньки «как-то не совсем определенно и окончено».

Стиль. Сначала было тяжеловато с «маточками» и «ангельчиками», но потом привык. Такой уж он, Макар Алексеевич.

Содержание. Да, это талантливо раскрытый внутренний мир обедневшего чиновника (по-нашему, офисного планктона). Безумно одинокого, с низкой самооценкой, но тоже имеющего потребность в душевной близости. Есть ли такие люди в современности? Да сколько угодно. Закостеневшие в своей профессии, привыкшие к своему месту, не готовые изменить что-то в своей жизни. Вот только сейчас это выбор самого человека, а тогда это было закреплено рамками класса. И вырваться за них (например, открыть переписное бюро или прачечную) было невозможно.

Роман несомненно хорош, но общественную ценность потерял.

Странный рассказ. В больнице после операции умирает старик. Хирург находит в мусорке пакет от капельницы с назначенным больному лекарством. Казалось бы, должен быть детектив, необычный, поскольку за расследование берётся неспециалист, а подозреваемые — коллеги. Я настроился уже отгадывать, кто же убил старичка и за что, но...

Я понимаю, что детективный рассказ написать значительно сложнее, чем любовный, но если уж взялась писать, так пиши. Что там в финале произошло, я не понял, вроде как всё выяснилось, а виновник ушёл от расплаты. Или нет. Возможно, это был пёс. Уж очень он внезапно появляется и как раз там, где нужно.

Отдельно хочу отметить навязчивое «Ангел пролетел». Пять раз фраза встречается в рассказе на 40 тыс. знаков. Это на три раза больше, чем я способен выдержать. Похожие повторы с пакетом и другими вещами. Может, целевая аудитория Устиновой несколько забывчива в силу возраста или недосыпа при кормлении грудных детей, я не знаю, но у меня-то с памятью всё хорошо, и напоминания мне не нужны.

Слабый, скучный, невнятный рассказ. Не понимаю, зачем его тиражировать в разных сборниках. Выкинуть и забыть.

Аннотация не врёт. Действительно, все рассказы жанрово разные: и мистика (это, видимо, «Калерия»), и фэнтези, и утопия (почему анти? Разрешатель вовсе не анти, вполне себе хорошо люди живут). Есть депрессивный рассказ, смутный, странно-образный, лёгкий, уютный — все. Что-то написано коротко и ярко, что-то — длинно и атмосферно.

Любопытство удовлетворено. Теперь я спокоен, мой скромный рассказик оказался в прекрасной компании.

Шутливый рассказ о мальчиках, живущих в рыцарско-магическом мире. Мечтают они, прочитав книги, о братве, АК-47 и прочей милицейско-бандитской героике. Не «Мильтон Гормат», но вполне симпатично. Правда, многовато юмора на мой взгляд. Как-то от опытного писателя ожидал более выдержанного тона.

Рассказ о борьбе со злым колдуном, убивающим близких Милли. Недопонял я, чего колдун прицепился к этому семейству. То ли по природной злобе, то ли какую-то волшбу хотел совершить с украденными снами. Но злой — жуть как. А Милли добрая. Укрывает всех сонными крыльями, охраняет, как и подобает женщине-хранительнице очага.

Вроде и неплохой рассказ, и написано отлично, а кажется вымученным. Впрочем, это рассказ члена жюри, а не участника конкурса, так что некая заданность простительна.

Фэнтези в польском антураже. Деревенский пекарь встречает у озера молодую пани, которая ничего не помнит о себе. Селит у себя дома, учит печь хлеб. Тем временем местный князь чахнет, ожидая приезда невесты, а невесты всё нет и нет.

Выдержанный рассказ. Как вкуснейшие хлебцы пекаря. Автор и замесил как надо, и выдержал, и умял-раскатал, и подрумянил. Немного грустный финал, который для сказки нетипичен, но для фэнтези (почему-то польской, где-то рядом Сапковский, нет?) вроде как и норма.

Конечно, рассказ справедливо получил первое место. Отличная история, прекрасное исполнение.

P.S. На конкурсе рассказ играл под названием «Шипы и розы», название в сборнике в сто раз лучше. Уж не знаю, сам автор поменял или редактор подсказал, но лучше.

Бытовая проза. Тёплая, светлая, уютная. Неудивительно, что короткий рассказ занял место в финале, вот только фантастики, тем более новой в рассказе нет.

Есть бабушка Калерия, в одиночку воспитавшая внука. Есть внук Сергей, опустившийся алкаш, грубый, склочный. И есть Смерть, пришедшая по его душу.

Качественно, этого не отнять, написанный рассказ-обманка.

Обычное человечество проигрывает войну цифровому, загнано в резервации и постепенно вымирает. Ветеран-нормал принимает приглашение Сети остановить реликт войны — супермощный корабль проигравших.

Отличная завязка: внутренний конфликт между помощью бывшему врагу и бесполезной местью. И странный финал, разрешающий конфликт отказом от него. Наверное, так тоже можно, но хотелось бы что-то более оптимистическое. Или наоборот. Впрочем, авторам виднее.

Мир прописан условно, мотивы Центра-Сети выйти за пределы Солнечной системы непонятны. Судя по описанию, им вообще дальше орбиты от Земли удаляться нежелательно. Почему вымирает нормальное человечество — тоже загадка. Что не поделили? Особенность цифры — компактность. Одного острова хватит на квадриллион особей-ячеек. Здесь же война, оккупация планеты, бои по всей Системе.

Удивительно зряшный рассказ.

На дальней планете окопался гениальный биолог. Вроде бы он в штате корпорации, но занимается самоуправством. Ему многое прощается, потому что прибыль от его изобретений многократно превосходит штрафы. Но сколько верёвочке не виться, а конец близок.

Симпатичный биорассказ. Образ учёного кажется штампом, эдакий рассеянный чудак, поглощённый своими опытами, но в финале он меня приятно удивил, вывернулся чудак учёный прекрасно. Немного смазанным показался рассказчик, присланный корпорацией то ли сглаживать конфликт, то ли решать проблему, да так в общем-то ничего и не сделавший. Идея семян жизни немного сомнительна, к ней есть вопросы, но в целом рассказ скроен качественно: в нужных местах появляются ружья, в нужное время они стреляют.

P.S. Первоначально рассказ назывался «Огурцы». Возможно, название и форма были навеяны песней Цоя. Но я соглашусь с редактором, что «Семена жизни» звучат лучше.

Представьте, что «Город» Саймака не окончен, что есть ещё одна глава, и говорится в ней о том, как разумные звери вновь встретились с людьми.

Примерно так я воспринял рассказ. До исчезновения с лица Земли люди отправили ковчеги колонизировать другие планеты. Все колонии погибли, кроме одной — затерянной. Прошли века, и вот экипаж земного корабля натыкается на эту колонию.

Рассказ написан легко, с юмором, хотя затронутые проблемы вовсе не поверхностны. Разумные звери, оказавшись среди диких людей, стоят перед нелёгким выбором. Заканчивается всё хорошо, совсем как в произведениях Клиффорда Саймака. Мне вообще рассказ показался очень «саймаковским», пусть и с некоторыми нестыковками.

До последней страницы я ждал, что нового (ведь сборник называется «Новая фантастика») автор скажет в этом перепеве «Непобедимого» Лема. Ничего не сказал. Да, есть мелкие отличия от шедевра пана Станислава, но в худшую сторону, естественно. У меня даже сложилось впечатление, что автор «Пыли» прочёл «Непобедимого» не слишком внимательно. Ну, Бог ему судья. Слепил и слепил.

Мир пребывает в счастливом завтра. Компьютерная система Разрешатель следит за спокойствием и порядком, даёт рекомендации, находит подходящую работу. Однако, в мире есть недовольные. Есть люди, принципиально не желающие следовать правилам. Как с ними поступить? И тут появляется Игра.

Настоящая утопия. При этом рассказ трагический. Автору удалось совместить эти две, казалось бы, несовместимые парадигмы. Прекрасная задумка и отличное исполнение. Несколько открытый финал, оставляющий место для толкований, мне не пришёлся по душе, но я уважаю желание автора дать и здесь пространство для манёвра. Пусть так. Финал, точнее, постфинал рассказ ничуть не портит.

Глубокий и внятный рассказ. Один из лучших из прочитанных конкурсных за год.

Депрессивный рассказ о людях, поколениями сдавленных рамками города-автомата, который поит-кормит людей, но не выпускает. Собственно, в рассказе акцент сделан не на город, не на городскую жизнь, а на попытках молодых людей вырваться из него.

Я не совсем понял, кто такие клоуны на пороге морга, хотя эта фраза рефреном повторялась несколько раз.

Автору удались все персонажи, и главные, и второстепенные. Но это не плюс, это минус, потому что, сопереживая героям, я был жестоко наказан невнятным финалом. То ощущение безысходности, которое ровным слоем лилось через весь рассказ, в финале и не усилилось, и не было снято. А без этого и рассказ не рассказ, увы.

Трогательный рассказ о дружбе местного поселенца и закопанного в песок инопланетного корабля-разведчика.

Вся жизнь поселенца, от подросткового возраста до глубокой старости, передана через диалоги с мозгом корабля. При этом автору удалось выдержать характеры человека и робота (последнее особенно важно).

Местами грустный, иногда смешной, этот диалог длиной в жизнь нашёл отклик в моём сердце. Вот только финал мне показался слабым, не соответствующим интонации рассказа.