Оценка стоит справа внизу и посему можно с большой вероятностью попадания догадаться, в каком ключе будет отзыв-рецензия.

Забавное положение вещей. Задумав, выстрадав и воплотив столь «редкие» в своем великолепии произведения, Лем низвел все будущие рефлексии, отзывы, рецензии на его буквенные творения до блеклого копошения. Чем, собственно, я сейчас и занимаюсь. Например, роман «Возвращение со звезд» не нуждается в структурном препарировании, кое условно может также выражаться в словосочетаниях — «вот тут бла-бла тонкий смысл с наглядными аллегориями на нас с вами, а главный герой это ж ода духу человека». Патетично? Да. Но ведь правда, поскольку в данном случае насыщенная, куда уж более в рамках больше чем века, история Брега отвечает сама за себя. Как заставляющий задержать дыхание от восторга багрянец заката над обветриваемыми ветром колосьями поля. И небо, пронизанное чудным цветом. Картина, не нуждающаяся в вербальной аннотации, потому люди и молчат порой, встретив подобное. Но вот я не молчу.

Скажете, функция рецензии, интроспекции или отзыва в представлении, подталкивании и ознакомлении все ж сохраняется? Печатая эти строки, я соглашаюсь с этим, так как желаю, чтобы читатель узнал это произведение. Вместо страстного поглощения сонма «приключений тела» со стотысячными тиражами или снобистских очерков хороших стилистов о бла-бла-теории. Но вот функция эта похожа на фотографию-20х15 гор, как убогого посредника со звенящим, монументальной красоты вертикальным миром.

Литературный Грааль большинства произведений Лема предстал своим наличием в моей памяти только после прочтения, метафорично же — проживания, значительной части романов и рассказов автора. Нет, это не элемент научных, философских изысканий-размышлений, проходящих магистральной линией через работы Лема, которые у него есть, нету спора. Не аутентичность персонажей, где образы современной глобализационно -выстраданной масс-медия становятся в сравнении похожими на спичечных человечков. Далеко не один Лем развивает и выражает литературой исключительные идеи. Почему то не сомневаюсь, что для современников Кьеркегора, Шопенгауэра, Гегеля и других философов и «мыслителей» часть их архаичных в чем-то идей воспринимались абсолютной и всецело истинной.

Я же имею в виду, печатая слово Грааль, лемовскую, относительную все же в сравнении с вакуумом космоса, способность быть нейтральным, абстрагированным, беспристрастным «нулевым» в своих суждениях, выводах. Телевизионные обыватели назвали бы это жестокостью, с проницательным видом именуя автора термином — циничный мизантроп. Лем пишет об одиночестве человека, метаниях людей, невозможности познания иного и трудности самопознания, всепоглощающей, вневременной любви между мужчиной и женщиной, социальных и эволюционных теориях развития, о самопожертвовании и фатальном невежестве, перспективах науки и разума. Но всегда, когда читаешь его произведения кроме сатирических, в перманентном порядке чувствуешь исподволь, как автор, писав эти слова, холодно, размышляюще смотрел на строчки, поглощенный образами, «нащупывал» что-то, что остальные, условно, 98% писателей ни когда не «нащупают». Эмоции, сентиментальность и прочие чувства совершенно естественные составляющие человека. Не вредные или полезные, а естественные. Но в области, где творил Лем, это препятствия самообмана и сладко-томных заблуждений.

В рамках рациональности Лем использовал довольно хитрое допущение, как вскрыть естественный процесс социальной эволюции, как столкнуть разум, «выращенный» в предрассудках и традициях одного человеческого общества, с разумами из другого, как обнажить глубинные признаки человека — условно вневременные, внеэволюционные, буквально выдержавшие «остроту хирургического ножа». Тут-то и подходим к тому факту, что Лем для катализации вводит ещё одно, фантастическое ли, допущение — пастеризацию социума, «кастрацию питекантропа» или, извольте, бетризацию. Плюс соответствующие научно-технические проявления извечного прогресса в предметах — глидер, ульдер, самодостаточное производство роботов и другой техники, антигравитационный кубик и прочие новинки с заковыристо-новыми названиями.

Во всех отношениях, описанный автором, безопасный кисель мерного существования социума, не утопия, а скорее конечный тупик развития социально-политических систем, взимает скромненькую цену с рода людского. Отсутствие стремлений к достижениям, динамичности противостояния и прихотей вероятностных случайностей, проблеска любви, отчаяния потери, радости искупления и возможного осознания к концу пути, что это было всего лишь пустое бултыхание. Вот же для лика эволюции эти страсти всего лишь инструментарий, кой мы не замечаем, как котята, увлекшиеся игрой. Справедливый обмен. Метроном человеческий эмоций шатается из крайности в крайность. Как та проблема с крысами, которым взломали центр удовольствий, позволив грызунам через педальку наслаждать сами себя. Крысы дохли, в глубоком наслаждении, но дохли, замыкая основное назначение. И пастеризация социума решила эту проблему, позволив человеческому виду купаться в кайфе и не подвергаться постоянной угрозой существованию вида. И уже не нужна забота о безрезультатном в принципе поиске внеземного разума, чью подоплеку автор мастерски раскрыл путем ссылок в повествовании на несуществующих ученных.

Концовка бьет в яблочко читательского напряжения. Герой осознает свою потерянность в пространстве целой вселенной, во времени. Без оплота, выброшенный в пустоту. Среди чужих двуногих созданий и «бетонных» коробок. Посуетившись и просочившись сквозь все метания и терния повествования, в не признаваемом себе отчаянии поиска своего дома, места пристанища, Брег импульсивно рвется ввысь. И там, в царстве мрамора, скал и снега, остужаемый прохладными порывами ветра, с горящим огнями городом где-то в дали, в атмосфере занимающейся зари, когда солнце полоснет по его, сочащим слезами, глазам, задыхающийся от отчаяния, он поймет в теплых прикосновениях солнечных лучей, что вернулся Домой.

Итог:

Приближаясь к концу романа сквозь ярчайшие образы, сюжетные пощечины и Живых персонажей, молнией пронизывает категоричное понимание, ба, да это же квинтэссенция давней темы классиков о проблеме отцов и детей. Предмет отсутствия взаимопонимания поколений, возведенный в абсолют. Где же присобачен конкретный вывод, ну же, автор, прими чью-то сторону — бормочешь про себя, скользя через абзацы. Нет смысла в полярном выводе, как нет смысла в согласии с правом чьей-то стороны. Так как эволюция не имеет морали, сочувствия, воли и намерения. И если адреналин охоты, жар состязания, вкус победы, бытность естественного отбора, игра доминантов, мотивация болью, импульсивность самопожертвования и страсть соития двух тел уже не отвечают правилам и основной цели эволюции — дергаем тумблер, и для нас больше не существует актуальность этих понятий, как будто их и не существовало вовсе. И если Вам надоело читать патоку пустых словообразований и картонных чувств, пора, если не прыгнуть в свободном падении с парашютом, то прочитать и прожить творение Лема — «Возвращение со звезд».

Ричард Пайн — основной персонаж рассказа, циничная и решительная персона, которая не гложет себя прошлыми наставлениями «родителей» или взрослых о сухой, человеческой этике. Среда, в которой он взрослел, вообще не подразумевает присутствие сантиментальных стереотипов. Автор буквально в нескольких штрихах, через флэшбеки, передает характер Ричарда. Одушевление персонажа происходит моментально за период повествования, а потом автор отправляет Пайна в ад. Христианин, мусульманин, буддист, или быть может атеист, а кушать хочется всем без исключения. Со времен каменного века и по наши дни абсолютно каждый человек употребляет пищу, чтобы телесно существовать. Но на сколько нужно заржаветь, казалось бы обыденным вещам, чтобы перестать предавать им большое значение?

Построение в рассказе и его повествование идёт не просто от первого лица, а представляет собой личный дневник. Передача переживаемых эмоций становится острой, как бритва. Добавьте к этому арсеналу, еще и талант Стивена Кинга, как ни кто передавать через художественные произведения психологический аспект человеческих чувств и переживаний. А после заставить главного героя страдать, бороться, плакать, кричать, молить... Мы не можем судит поступок Ричарда, потому как это та граница, где демагогию разводить бесполезно. «Холодное жаренное мясо, холодное жаренное мясо, холодное жаренное мясо...»

Здесь писатель не ставит перед собой цель озвучить читателю голую мораль, на пример о том, что большинство людей в повседневной жизни перестали ценить процесс приёма пищи, вообще какая разница с какими мыслями ты вложишь в рот кусок колбасы. Нет, писатель лишь описывает эмоции людей и ситуации, в которых, верующий человек или не верующий, ни кто бы не пожелал оказаться. Как человек начинает вдруг верить в Бога в моменты, когда после нескончаемых мучений на него снисходит желанная благодать. Как из-за немыслимого и животного желания выжить, он перестает обращать внимание на общечеловеческие предрассудки и жидкие принципы.

Итог:

Уж поверти, сколько бы я ни писал, как много и старательно не излагал, это не передаст и сотой доли того, что собой представляет этот высокоэмоциональный рассказ. Можете читать, можете не читать, но отнестись к произведению скептически или равнодушно не получится, этим то он и пугает... всё «это» могло и может произойти на самом деле.

10/10

Имеется несдерживаемое желание искренне поклонится мэтру за эту повесть. Одна из его лучших работ, что не выходят за рамки его фирменного, аутентичного жанра психологической прозы. Всё, что будет излагаться ниже, являет собой сплошные неотформатированные эмоции, а ни как не расширенный отзыв.

До такой степени правдоподобное, реалистичное и дотошное произведение про 4 «мальчишек», их эмоции, поступки и конечную, бьющую по нервам, драму, что если б Станиславский сказал «не верю», его бы явно черти забрали в Ад. И главное в этом контексте то, что для меня этот художественный изыск стал очень личным, и сейчас таки попробую объяснить.

Довольно много прочитал образцов стоящей художественной литературы, в большинстве своем фантастических, исторических, в основном с неизменными элементами трагедии и саспенса. И последние 3 года очень не понимал свой эмоциональный тон и невербально ругал за то, что ни какое произведение, фильм, книга не могли вызвать у меня насущную слезу. Ни как, чтоб ее. Другие сильные рефлексии были в избытке. Я слегка завидовал, когда слышал от других — друзей/врагов, «сомучеников», в сети от заблудших флудеров — что они испытали сию мокрую, но волшебную эмоцию. «Ждало» что-то внутри меня достойного мотива к этому — пинка по пятой точки, походу.

Бывали редкие моменты того давнего нежного возраста, когда очи таки пускали слезинку из-за какой-то книги или фильма. Со временем пускать одинокую мокруху вызванное соц-клише мужское самодостоинство не позволяло, да и глобальной причины не было в помине. И, видимо, со временем одервенел как коматозник.

«Тело» я проглотил за раз, не отрываясь ни на секунду. И вдруг, совершенно неожиданно для себя, ощутил свои глаза влажными, я понял, что не только от чудо-повести, но и от сознания того, что мозг не деревянный, живой зараза, задело...ЗАДЕЛО всё-таки!

Тонкий в своей правдивости шедевр, сыгранный венценосными пальцами гения, не меньше.

10/10.

Миг и вечность. В условиях, которыми ограничивается возможность человеческого мозга представить или проанализировать особую, иррациональную информацию, разум запирает её в комнату с такими же, необъяснимыми логикой, ситуациями. Если не поняли вышеизложенное предложение, читай подтвердили его смысл, что, конечно же, врят ли, всё здесь элементарно. Самое малое художественное произведение подарившее мне инсайд. Такой редкий, непредсказуемый инсайд — мощное эмоциональное очищение, в этом случае вызванное скорее страхом. Страхом, который в свою очередь был порожден силой собственного воображения. А уж автор то сыграл на нотах читательского воображения, сродни глухому и гениальному Бетховену. Кинг ведёт по дорожке повествования слепого же читателя, который не подозревает себя незрячим, невнимательным, чтобы ослепить его в конце. Хотя всепроникающие лучи предстоящей вспышки намечались уже в середине рассказа. Метафоры закончились, перехожу к сути.

Взяв за стержень рассказа научно-фантастическую базу, в виде изъезженной темы квантового перехода, то есть телепортации, именуемое здесь джонт-переходом, добавив элементов хоррора и драмы, автор апеллирует, не много — ни мало, вопросом наличия души у рода людского. Чего-то, что может быть есть у человека, кроме его тела, что не делиться на абсолютные, элементарные частицы. Ждёте полярный ответ — да есть или нет, нету? Не дождётесь. Стивен лишь пытается это сделать, ответить. Две линии повествования переходят , поочередно сменяя, друг в друга. В одной, будущее, когда телепортация изменила человеческую цивилизацию и уничтожила транспортную индустрию, и вот очередная семья готовиться к процесcу джонтирования, а папочка рассказывает историю открытия джонт-перехода. Вторая линия и состоит из этой истории открытия... В конце будет «вспышка». Всё вышеописанное — только завязка рассказа. Кинг, со свойственной ему способностью, великолепно опишет персонажей в нескольких точных штрихах, создав иллюзию того, что рассказ отца семейства слушают не только его жена и дети, но и читатель. Произведение достойно той оценки, которая мною выставлена, но стоит добавить к ней ещё один бал, если знакомиться с «Джонтом» через аудио-рассказ, что я и сделал после, собственно, прочтения. Благодарю МДС вместе с её неизменным голосом Влада Коппа.

Итог:

Просто прочтите или прослушайте «Долгий Джонт». Автор не ответит на вопрос Не-Бога — «Кто я есть?». Он лишь подтолкнет на путь поиска, возможно, этого неуловимого ответа.

Почему то настрочить отзыв захотелось пока только к этому роману, хоть и прочёл почти всё у беллетриста Акунина. Книга не хуже Коронации, Алм. Колесници, Советника. Но для меня есть два превосходящих все банальости плюса, которые особо выделяют этот роман из цикла.

Были книги в которых антигерои были харизматичными, умными, дерзкими в своей фанатичности и крайне бессердечны. Но я впервые имел привилегию увидеть настолько Настоящего и Реалистичного противника главного героя. Ведь легко придумать личность сильного телом и духом, умного, доброго и т.д. и т.п. Исключительно больше сопереживал я Ахимасу, чем Эрасту в этом произведении детективного жанра. Ахимас не сломался под грузом острой от тонкой восприимчивости ребенка жестокостью своего трагичного бытья в детстве, когда психика подобно молодому ростку фикуса. Страданья он пережил, хотя и стал совсем другим. Пережив их, переборов себя, он словно возвысился и приобрёл второй импульс в полной зигзагов жизни. В итоге стал таким, каким мы его читали, видели, ищущим своё место и смысл жизни. Как и все дети, Ахимас был чист с рождения, и жизнь испортила или вознаградила его, превратив в искусного убийцу. Однако всё-таки у него не было той «жажды» убийства всего живого, как у среднестатистического больного маньяка типичных триллеров.

И второй нюанс, параллели двух линий на столько сходились, что невольно начинаешь бесовски верить в происходящее.

Финал..., финал очень хорош, автор специально вызвал у нас большое желание, что бы эти два самобытных героя не столкнулись в смертельной схватке за билет в вечность, пусть будет мир, рукопожатие и пьянка в пабе. Автор «огорчает» нас. Но разве, жизненно и душевно было бы, если б они подружились, пошли на мировую — не был бы финал таким хорошим.

Так же идёт интересная отсылка к «Азазелю», для тех кто в курсе.

Итог:

Обязательно читать, «тёплый» конец даёт нам надежду, а трагический заставляет задуматься.

10/10.

Всякая история, написанная, и с чувством горечи, и одновременно приправленная изрядным количеством иронии – сродни работе эквилибриста. Поэкспериментируйте, разговаривая с собеседником на «серьезную тему», получиться ли вызвать у него искренний смех или даже улыбку. Нет, дело не в том, что повесть Евгения Лукина родит у читателя пресловутый смех сквозь слёзы. Стезя автора в том, что он умеет писать, совмещая эти диаметрально противоположный стороны, и всё благодаря своему отличному стилю, который давно уже известен читателям, ознакомившимся в свое время с более ранними лукин-рассказами. Яркие перлы и афоризмы обильно рассыпаны по тексту, будто звезды в ночном небе, точнее метафоры и не придумаешь, один отменный абзац сменяется другим.

Главное лицо повести, под именем Леонид предстает перед нами нигилистом-интеллектуалом, основной профессиональной характеристикой которого является леньтяйство. Имея у себя под шеей женушку типажа бизнес-вумен среднего возраста, а также тещу (е-е, обалденно карикатурная личность) с типичными чертами, и уже явным пришествием маразматизма. Только ни с ними, ни с обществом у Лёни не получается по-человечески общаться, что приводит к проблемам и конфликтам.

Волей случая он становится обладателем передового и накрученного дивайса, который, во-первых, позволяет обособиться от окружающего мира путём отключения слухового и зрительного каналов, а также по желанию заменой их музыкой, фильмами, короче, чем душа ляжет, во-вторых, бот в это же время берет на себя функцию собеседника, раздвигая губы в улыбке и произнося осмысленные, в меру искусственного интеллекта, фразы. И главное, все эти микро-причиндалы абсолютно не заметны для окружающих. Перед сном снял, утром одел, а управление производиться с помощью обычного вида чёток, что сказать, верующим сейчас быть модно и этот аксессуар себя не выдает. Правда вот казус, обособиться от настоящей пули в лоб бес…, простите, бот не поможет, к сожаленью нет еще такой функции. Что он имеет в сумме?- возможность вести двойную жизнь и не мучиться оттого, что его высокоинтеллектуалный мозг конфликтует с белибердой из уст окружающих. Но это лишь вершина сценарного айсберга. Суть в том, что по ходу сюжета Лёня отмечает особенность того, как другие хомосапиенс проникаются уважением и симпатией к нему, хотя точнее к боту. Берёт Леонид и на себя периодически контроль над ситуацией и всё снова становится проблемным, тут посорился, тут банкротство маячит, тут отругали. Послал он всё к чертям под экстравагантным лозунгом «а мне фиолетово» и вернувшись, уже после, в реальный мир, взяв снова управление, свидетельствует факт того, что все дела и не дела пошли по восходящей. Что за чертовщина?

Не буду раскрывать всех джокеров.

Один из выводов, который напрашивается сразу, социум по сути своей бот. Становясь зеркалом при общении, где один видит в другом себя, окружающие и видят в Лёне-боте себя, и что ж, отсюда он и приходит к такому выводу. Да и известно уже, что человек, общаясь с собеседником, не его слушает, он делает это чтобы услышать себя. Но главного героя это и не заботит, он удручён тем, как этому миру не нужен эрудированный интеллектуал, а нужна вот эта железка с готовой программой. Что люди совершенно не задумываются над смыслом сказанных слов, занимаясь безконечным словоблудием. К концу можно бы придти к выводу, что главный герой и сам наиболее неживой, утрачиват вроде бы те самые черты благородного человека по Толстому, но не стоит забывать, что дав такую же возможность поголовно каждому человеку и объяснив все перспективы бота, дабы неразумный осознал заманчивые плюсы, разве он не будет делать то же, что и Лёня. Тут хоть не придти к противоречию. Не будучи лингвистом-историком можно подчерпнуть множество слов, ставших уже типичными архаизмами. Геликософия ведущая в конце концов к переделу собственнсти — это довольно остроумно. Авторский стиль и актуальная идейная составляющая, связующая отсылка к классике русской литературы, причем отсылка абсолютно по делу – вот то, что трансформирует повесть «С нами бот» в отшлифованный бриллиант. Но право, разговор идёт не о литературе вообще и не о всемирно известных произведениях русской классики, речь идёт о повести, которой вполне возможно стать той самой классикой, стоит проверить её только временем.

Итог:

Литературное событие 2009-го года, предназначенное для читателя, возраста от мало до велика. Евгений Юрьевич покажет желающим, каким ироничным взглядом следует смотреть на мир, который так и просит от человека скрестить брови над переносицей.

10/10

Как сказать... Первые пять книг имели чётко выстроенную линию, да и Корвин стал очень родным персонажем, однозначно он автору удался. Повествование идёт от первого лица, что вольно или не вольно заставляет проецировать себя на место главного героя. Желание вспомнить свою прошлую жизнь, шедевральная игра с родными на вытягивание желанной информации, при этом не давая повода усомниться в собственном безпамятьстве. Резкие повороты событий в клубке змеинных, семейных отношений; и Корвин, конечно же Корвин в серебрянно-чёрном одеянии. Это, так сказать, краткое осмысление первого пятикнижия.

Стоит сказать спасибо автору за хронику, которая являет собой ещё и обзорник философии дзэн. Хроники, как психоделическое зеркало, в которые можно окунуться снова и снова, взять для себя что-то, что не заметишь с первого или второго прочтения. История Хрустального Королевства благодаря таланту Желязны стала очень родным и личным мотивом, считаю, что именно это является одной и составляющих грандиозных произведений. Автор сыграл на нотах реалистичности и не прогадал, события из жизни Мерлина соприкасаются с настоящим существованием Земли.

Начало «Мерлинской половины» выглядело многообещающе... далее, наш великий Желязны скатился, сорвался или просто спустился на небольшое самоповторение. Обширно раскрытый отзыв-рецензию по второму пятикнижию я не буду излагать. Хроники великолепны по своей задумке, исполнению, и в мелочах. Моё главное «недовольство» в самом окончании. Роджер явно рассчитывал потом ещё продолжение написать, это видно в открытой концовке, с которой я не согласен. Необходимо было закончить такуй маститую эпопею с грохотом, как неожиданно начавшийся звон колоколов, высокопарным и могучем крещендо, как в симфонии; и в тоже время, не противоречущим логике прошедших событий. «Война и Мир» например не стала бразильщиной Толстого. Не совсем разумное сравнение, но явно показывающее, как необходимо заканчивать произведения подобного рода (объёмные и большие эпопеи). Война, противостояние или даже распад атома не может происходить без конца. Это одна из частей фундамента реалистичности. Дай баже...нашей душе...жить вечно, но осознанный процесс сериаломании — это удел сентиментальной истории лобызания между Педро и Хуанитой. Сказать коротко, финал определённо окрытый, я же видел и воспринимал историю этого мира как последовательность, цепь событий, приводящих к определённому итогу.

Итог:

Определённо читать всем, кто ознакомился с первыми 5-ю книгами, даже несмотря на снизившуюся планку повествования и полёта фантазии автора. Это шедевральное полотно нужно воспринимать цельным произведением.

9/10.

Уже как 2 года прошло после моего прочтения, тогда книга только поступила в продажу, и вот попытаюсь востановить воспоминания о романе Сюзанны Кларк. Тогда в «Мир Фантастике» книге дали 10 баллов, что очень редко, и прорецензировали все плюсы произведения. Ух, как же такое не прочесть.

«Осилил» 900-страничный текст за 6 суток. Нет, не сказать что я очень мучился, читаю книгу, и что это плохое произведение, вы вряд ли пожалеете потраченных денег и времени на книгу, но не то я ожидал от «Лучшего в Англии фантастического романа за последние 70 лет». И дело тут даже не во вкусах. Так что сделать на это скидку при выставлении оценки ни как не могу. Что интересно, то что написали в «Мир Фантастике», а их рецензентов я очень уважаю, оказалось правдою, всё. Но что-то не так в романе, а вернее, чего-то не хватает.

Нет ну ни капли динамического развития сюжета, чувствуется, что автор не очень умеет, и не очень то хочет описывать действия..., немного пыталась описать столкновение войск, под конец небольшой момент; нету напряжения противоборства, и тут не поможет ни какой «Джентльмен с волосами, словно пух от чертополоха...». И схватку, я подразумеваю не только как схватку личностей, но и как схватку народов, борьбу внутри себя, противостоянием целей, с обязательными мрачными и грязными последствиями. Вспомним все мировые, и признанные произведения: «Мастер и Маргарита», «Гарии Поттер», «Война и Мир», «Властелин колец», «Хроники Амбера», во всех присутствовали резкие, динамичные события. Уберём их от туда мысленно, и что мы получим в итоге... Не может происходить жизнь только посиделками высокопоставленных мужей и дам, вежливо-томительными диалогами, локальными действиями героев, и небольшими тайнами с «великим злом». Такие события как появление в реальности 19-го века магии, военных кампаний, и разносторонних героев не может не способствовать ярким и опасным действиям. На приход Короля-Ворона, который идёт через весь роман, уже ни как не обращаешь внимания. Историческое место действия подобрано не только для основной идеи романа, но и должно было использоваться в военных событиях того времени. Разве не замечательно было бы, если вдруг таланливейшим слогом фэнтезийный реализм, перешёл бы в эпический реализм баталий и вековых событий начала 19 века.

Что касается героев, их характеры прописаны великолепно. Все они действуют, говорят согласно происходящим вокруг событиям и своими личностями. Но и тут своя «мина». Я вообще не сопереживал никому. Замкнутый и подозрительный Норрел, простой и обыденный Джонатан Стрендж, статный и скучный лорд Веллингтон. Есть такие реальные люди, но они не волнуют ни чуточку. Ни кого не гложут воспоминания, проблемы, так немного поворчать на кого нибуть, эт да, эт мы любим. И не в стиле того времени дело, разве не следил с большим вниманием читатель за Шерлоком Хомсом и доктором Ватсоном, акунинским Эрастом Фандорином.

Реализм, стилизация, повествовательный слог. От этого Сюззаной можно только восхититься. И написать за 10 лет 900 страниц для взрослого и умного читателя, это многого стоит, а она ведь хотела сотворить столь длинный текст. На моей памяти «ту» Англию ещё ни кто так не описывал. Только «слепой» не увидел бы картину той интелегентной, светской эпохи. Этот мягкий, превосходный слог даже переводом не испортить, так я могу сказать о нём. Кому то произведение вообще не понравится, кто то скажет, что оно великолепное, а кто то будет со слегка смешанными чувствами, как я. Книга многогранна, даже заядлый литературоман, в лице белобородового старика, ни как не сможет понять всю глубину и многосказанность текста со вставками с первого прочтения. И это мой, скорее не отзыв-рецензия с подчёркиванием плюсов, а отзыв-критика с разложением по косточкам того, чего так не достаёт роману, для... для высоких эмоций.

Итог:

Настоящий, реальный, дождливый мир Старой Доброй Англии. Но этот мир не восхитит меня эпохальной личностью, не оставит мне пищу для размышления о Жизни и Смерти, не заставит меня ходить с одеревенением день-два после прочтения, а то и неделю, как будто я был там, и на конец..., не заставит меня с завистью смотреть на тех, кому ещё только предстоит прочесть Великое произведение состоящие из наиобычных букв...

8/10. Так лучше думаю.

Категорически не рекомендую начинать знакомиться с творчеством автора посредством этого романа. Я не много читал Кинга, и поэтому после итогового прочтения осознал, что История Лиззи могла бы произвести на меня куда большие впечатления, если б я «проштудировал» её от корки до корки при других обстоятельствах.

Более того, эта книга не для всех, не многие почувствуют весь законсервированный потенциал романа. Хоть я её и хвалю, для меня она была скучновата и крайне нудна, не сравнить с другими произведениями мэтра. А любители горемычного *приключения тела* будут чертовски разочарованы. У книги есть для многих ценителей (и для меня слегка) трудноуловимые плюсы.

Первые 200 страниц вообще препятствие для терпеливого, читателя, обремененного мазохизмом. Для меня же основным, огромным плюсом, из-за которого наверное и было желание читать, это чувственно, достоверно и жизненно описанная любовь между мужчиной и женщиной. Убрать это, и получится проходной, скучный роман.

Коим этот не является.

Обретёте ли вы что-нибудь для себя после прочтения этого рассказа? С уверенностью утверждаю, что нет. «Ночной прибой» — это небольшая зарисовка, однотонная картина, где группа молодых людей гуляют по пляжу, в то время как старо-знакомая по истории, но уже, наверное, порядком приспособившаяся к фармацевтическим изысканиям, болезнь умертвила человеческую цивилизацию. Будь вместо гриппа тиф, краснуха, или другое вирусное заболевание, персонажи рассказа не стали бы писать петицию Кингу о недостоверности, так что это не играет ни какой роли. Грохот величественных океанских волн, которые сталкиваются с твердью, ярчайший свет луны из космоса, и люди, осознавшие свою обречённость, не суетящиеся, не метающиеся по этому поводу — вот те мазки, которые образуют полотно. О чём это маленькое произведение? Да ни о чём, строго говоря, разве только о ночном прибое, поэтому в названии у него и стоит это словосочетание, а не на пример слово «грипп».

Итог:

Сюжета нет, смысла нет, есть только строка: «Всю эту хреновню смыл океан, и люди уже больше не придут сюда и не нагадят снова...»

7/10

Я в состоянии высказать с помощью клавиатуры причину, по которой приобрёл, открыл эту книгу и начал водить своим взглядом по строчкам. Посредством чтения, желал я испытать то, что отдалённо напоминает эмпирический опыт человеческого существа в такой аутентичной вот, описываемой ситуации. Тут нет необходимости далеко копать, дабы осознать, что абсолютно все до единого, кто прочёл эту книгу, понравилась она им, или два с половиной раза понравилась, читали её для эмоциональной встряски. Садануть пощечиной по заиндевевшему, полусознательному прожиганию одинаковых суток своей жизни, но при этом...! При этом ни как не испытать на деле, описываемых в произведении, чувств персонажей, а даже если мастерство писака будет превосходным и удастся безысходно проникнуться историей, не ощущать в низу подлинный ноющий голод, и не плакать от, ощущаемого кожей, но проникающего до костей, дубака. Всё это подчинено одной прозаичной, но такой потребной, цели — заиметь очередной импульс, вкус к жизни. Когда не самовнушением, а всеми нейроклетками становиться действительно плевать, что будет через минуту, потому, как её может и не быть. Существовать здесь и сейчас...

Маккарти не ошибся с аудиторией, к которой была обращена его, почти что, повесть. В лице рядового, убаюканного соц-программами, человека с западным образом мышления, автор нашёл эмоциональный отклик. Этот человек ответил ему благодарностью. Вручил «Пулитцеровскую премию» за энное количество достижений, видимо всё-таки в области литературы, параллельно начал искать в тексте зашифрованные ответы о смысле бытья, отсутствии или присутствии бога во вселенной, и ещё, если позволит кредит восхищения, чего-нибудь про истину. Я вот тоже искренне бы влился в ряды почитателей этого художественного произведения, если б сослагательное наклонение не смеялось так злорадно надо мной. Другого «если» — нет, потому как, субъективно, автор не умеет творить на высоком уровне художку.

Кормак, архипростотой и лаконичностью своего стиля, добился малого — то есть, для определённого менталитета читателя, это стало катализатором веры в описываемое. Ведь зачем заниматься словоблудием в гениальных и «истинных» вещах. Но автор лишился большинства. Художественное произведение это не «м-ц-квадрат», и чередование трудно-связанных предложений, наличие очень грубо-рванного ритма сюжета не располагает в нужной мере к вживанию в манеру письма. Это, в свою очередь, рикошетит по героям произведения, не добавляя им ни какой глубины. Серые тени отца и его отпрыска – дескать, позволят легче спроецировать себя на их воображаемое место. Тени, и ставшие ими двое людей не подвергаются впрыску адреналина. Неужели механизм адаптации сапиенсов отключен в мире этого романа. Верите, что женщина желает слиться со смертью…?- она как никогда будет бороться за возможность ещё подышать. Мальчик желает умереть, но через мгновение вдруг испытывает ужас, вступает в состоянии каталепсии, цепенеет... Сплошная рефлексия. Тени, спрятанные за оболочной человека. Правда, это могут быть всего лишь мои догадки — я не был в той ситуации, в прочем как и автор. Сравнение с «Оставшийся в живых» Кинга, «Террор»-ом Симмонса, романом «Слепота» покойного уже Сарамаго, проходит не в пользу обсуждаемого и осуждаемого здесь.

Дега свято верил в особую детальность фона, а в картинах Ренуара задний план занимал важное место. Оба художника мертвы давно, но принципы эти важны до сих пор. В романе же напрочь отсутствует описание источника того апокалиптичесого допущения, благодаря которому вообще стал возможен этот путь, дорога сквозь тлен, пепел и иссохшие яблоки. Видимо это не важно для автора, который собственноручно кастрировал смысловую конструкцию. Поджанр постапокалипсиса в книжном рынке не изобилует, увы, большим выбором, и «Дорога», как его представитель, всё же выглядит достойно.

Итог:

Мозг не желает погружаться в выдуманную фантазию, потому как она представляет собой не результат творца, способного понимать будущую оценку потенциального читателя, а очерк писательского мира для себя любимого.

Признаться честно, писать отзыв-рецензию на произведение, которое не вызвало крепких эмоций, не говоря уже об особо сильных чувствах, это занятие не из тех, которые очень хочется сделать. Конечно же, совсем другое дело, когда роман, повесть или рассказ произвёл сильное впечатление. Собственно на основе закипевших чувствах и хочется поделиться отзывом, многосторонне рассматривающем произведение. И в этом желании не суть важно техническое определение минусов и плюсов. Они уже будут всплывать по мере того, как пытаешься дать объективную оценку тому, что прочитал. С этим романом всё по-другому.

Книга начинается с недовольства главного героя систематически происходящим с ним неприятностям в виде взрывающегося кинескопа, лопающихся труб, сгоревшего телефона и злосчастной пробки, которая всё время необъяснимо выкручивается. Всё это приводит по причино-следственной связи к концу, где Виктор, он же главный герой, представляет из себя абсолютного повелителя 4-ёх стихий в виде разрушительных заклинаний, способных до основания сотрясать Землю, и вытворять с Воздухом, Водой и Огнём вещи, которые относятся к оружию массового поражения. Объясняются все начальные «неудачи» с Виктором в виде того, что Изнанка(наш мир) его не признаёт и хочет вытолкнуть в Срединный мир, а персонаж уже имеет на себе печать Убийцы Дракона со всеми вытикающимися последствиями. Мотив фэнтезийного пророчества со становлением «мессии» и спасением мира можно отыграть очень сильно, создав мощный роман или цикл. И начало «Не время для драконов» имело такие задатки. Далее прослеживается бред в логики поступков героев романа и их диалогов...

Наиглавнейший минус романа — это сам Виктор, и его раскрытие, а вернее полное отсутствие этого раскрытия, как личности. Попасть в другую реальность!!! — это ж если и не шок, то явно должно вызывать кардинальное перестроение мировоззрения человека, даже если он очумелый ролевик под именем «Гондониэльдэль» и его не держит в прошлом мире привязанность и любовь к близким. И ведь не требуется психологические терзания в стиле Кинга, хоть бы не много раскрыть тему, здесь она дана лишь вялыми мазками, которым совершенно не веришь. Также, часто встречаются моменты, в которых авторы не утруждают себя объяснением появления спонтанной мысли у гл. героя или неожиданного поступка, а сводятся к вставке таких вот раздражительных слов:«вдруг», «он сам не понял из-за чего, но», «неожиданно», «не осознавая как, он»...Всё сводится к простой формулировке: Виктор — это ещё не проснувшийся Убийца Драконов. Не особо вглядываешься в адекватность происходящего и в красоту персонажей, когда есть удивительный и непредсказуемый сюжет или может проходящая через всё произведение мощная и душещипательная идея, мысль. Ни того, ни другого. Хоть бы детективчик заварили.

Строг ли я к роману, который выполняет скорее развлекательную роль? Я всегда делаю скидку произведениям, представляющих из себя приключенческий жанр. Тем более что сам его люблю, и довелось читать действительно великолепные вещи. Но «Not time for dragon» — это чтиво. 450-страничная книга, которую прочёл и потом как-то не вспоминаешь... Такие мысли меня одолевали после прочтения первой половины, потом я осознал, что всё-таки нельзя так... «остыл, погулял, съёл мороженое» и продолжил читать, отключив взрослый скепсис(который здесь можно было и укротить немного), и получал свою порцию «удовольствия», сидя в кресле, когда там на страницах такое...!

Немного о плюсах. Литературный слог Лукьяненко радует своим «живым дыханием». Способность Перумова красочно, эффектно описывать глобальную волшбу и магические поединки известна всем, кто читал другие, на много лучшие произведения писателя. Правда, думается после такой страшной феерии не должно остаться ни чего. Ритор, Тэль, Торн — довольно интересные персонажи. И конечно же обворожительная Лой Ивер, которую нельзя назвать нимфоманкой. Секс, флирт и любовные интрижки — это её суть, суть блудной кошки. За её игрой любопытно наблюдать, видно, авторы её любят, и читателю она тоже становиться небезразлична. Есть некоторые моменты, в которых неплохо подаётся юмор, правда часто сводящийся к описанию толпы озабоченных юнцов, которые, цитирую,«кончают в штаны».

Итог:

Ни в коем случае не читать роман интеллектуальным снобам, всем остальным можно ознакомиться. И есть у меня ощущение, что прочти я эту книгу года 3-4 назад, были бы другие мысли и повыше оценка.

6/10.