Маленький этюд о безнадёжности. Под видом авантюрной истории о легкомысленном человеке, пытающемся кардинально изменить собственную жизнь посредством путешествий во времени, нам предлагается, по сути, рассказ о том, что не только все в этом мире предопределено, но и люди – лишь немногим больше, чем заводные игрушки. А, может, и действительно не больше. Кстати, этой последней мысли несколько раньше Лейбер посвятил даже целый роман – датированных 1950 г. «Грешников». Так что немного неясно, к чему было повторять то же самое в меньшем объеме восемь лет спустя. И причём здесь, в сущности, Война Перемен.

Идейно «Попробуй изменить прошлое» представляет собой полную антитезу знаменитому брэдбериевскому «И грянул гром…» Но, на мой вкус, Брэдбери в этом необъявленном состязании победил. «И грянул гром…» — вполне полноценное художественное произведение. А вот «Попробуй изменить прошлое» больше напоминает заметку, лишь слегка обработанную, чтобы сойти за рассказ. Здесь нет полноценных персонажей, полноценной завязки, полноценной развязки, и даже полноценного сюжета. Изобразительные средства, мягко говоря, скупы. Герои появляются на сцене лишь чтобы прямым текстом высказать авторскую мысль и снова отправиться за кулисы.

Всё это может быть интересно, как предмет для спекуляций, но как литературное произведение впечатляет не слишком. Что немного странно для Лейбера, который как раз отличается способностью сделать безумную историю даже из самых суконных обстоятельств («Побросаю-ка я кости» хороший тому пример). Но здесь суконной выглядит именно сама история, тогда как описываемые обстоятельства достаточно безумны. Ну, что ж, будем расценивать это как один из экспериментов умелого стилиста…

Мне трудно представить, за что этот водянистый и вялый текст получил свою премию и целую кучу положительных отзывов. Меня он не впечатлил совершенно, да и читать по большей части было скучно. Всю дорогу не покидало ощущение, что автор вымучивает необходимый ему объем. Если отечественные гении в таких случаях начинают подробно рассказывать что герои едят, как они спят и где отправляют естественные надобности, то Тидхар старательно впихивает типа признаки «боллитры» — зарисовки о мертвом котенке и о плавающем окурке, целую главу из обрывков разговоров в баре и целую главу из ощущений умирающих жертв терактов и т.д., и т.п. Результат же прискорбен, что в том, что в другом случае. Как говорится, краткость — сестра таланта, но враг гонорара. В случае с «Усамой» гонорар явно победил.

Польстившись на название и аннотацию, я ожидал найти под обложкой романа в лучшем случае сатиру или памфлет, в худшем — спекуляцию. Но меня ждало ничего — в буквальном смысле. Здесь нет политики — если бы жертв терроризма в сюжете заменили погибшие от передоза наркоманы, или жертвы техногенных катастроф или ДТП, то в содержании и сюжетной линии не поменялось бы, по существу, ничего. Но исчезло бы броское (на момент написания и для места написания) имя в качестве заглавия, и продажи, вероятно, были бы похуже. Скупые рассуждения о терроре, которые преподносятся автором от лица некоторых персонажей, по объему и уровню анализа не тянут даже на качественную газетную статью. При этом автору не хватило смелости ни выразить какого-либо своего отношения к явлению, ни показать реального столкновения мировоззрений. Здесь нет альтернативной истории. Представленный читателю мир прописан не то, чтобы невнятно — не прописан никак. Развилка обозначена мутными полунамеками. На отличия описываемой истории от истории реальной — самый цимес любой альтернативы — просто положен мозолистый и пролетарский. Кроме краткого упоминания о смерти де Голля в 1944 г. (где и при каких обстоятельствах, почему — автору плевать) и о президенте Сент-Экзюпери, в тексте нет больше ничего. Здесь нет психоделики — реальность выглядит серой и пыльной, а не безумствующей и содрогающейся в конвульсиях. «Газетные» описания терактов, которые почему-то так высоко оценил переводчик, уместны, как соринка в глазу. В таком количестве они тексту попросту не нужны. Даже тексту, действительно посвященному терроризму, а «Усаме» тем более. Но повторюсь — видимо, нужны были гонорару.

Интрига — тоже никакая не интрига. Что с героем что-то не так, дается понять практически в первых же главах (а главы в «Усаме» очень короткие, кстати), а что именно не так, читатель начинает с ленцой подозревать очень быстро — а иное было бы и странно через полвека после написания «Убика».

Есть ли что-то положительное? Да, заключительные страницы получились лиричными и в них есть некая эстетика. Беда, в том, что этому финалу предшествующий роман совсем даже и не нужен, он бы прекрасно обошелся без него. Мне представляется, что из этого материала мог получиться неплохой рассказ — трогательный и печальный. Но его раздули до романа, раздули натужно и бессмысленно, потому что на роман у Тидхара не было ни сюжета, ни мыслей, ни даже эмоций. И вместо печального получилось скучное, а вместо трогательного — унылое.

Весьма неплохой образчик юмористической фантастики. Юмор здесь в чистом виде, без псевдофилософских отступлений, без политического (или иного) подтекста, без вкраплений лирики, мелодрамы или трагикомедии. Причем, юмор достаточно изящный и неглупый. Если не Марк Твен, то вполне себе О.Генри. «Деньги — вот язык, на котором говорит весь мир», весьма недурно сказано, например. Помимо прочего, Поллотте и Фоглио замечательно удалось спародировать классические остросюжетные романы второй половины позапрошлого века — не какие-то отдельные образцы, а целый кластер литературы в целом. Персонажи, сюжетные ходы, манера изложения — всё, несмотря на карикатурность, выглядит почти аутентично и навевает ностальгические воспоминания о читанных в начальных классах «Этюде в багровых тонах» и «Двадцати тысячах лье под водой». В романе присутствует любовная линия, но ей отведен третий план и выдержана она в оптимистически-ироническом ключе. И это замечательно, черт побери. Потому что после некоторых сопливо-женских романов, почему-то поименованных юмористическим фэнтези я нескоро еще смогу переносить любовные истории. Повествование очень яркое, пёстрое и динамичное. Удельная плотность событий на единицу печатного текста тут одна из самых высоких среди прочитанных мной за последнее время более-менее современных образцов крупной формы. И события эти более чем разнообразны. Персонально я не очень люблю то, что пишется по принципу сборной солянки, когда авторы кидают в котел всё, подвернувшееся под руку: альтернативную историю и фэнтези, пришельцев и древние предания, демонов и оружие будущего, тайные общества и знаменитых литературных персонажей. Но в данном случае такая смесь смотрится достаточно органично. И вроде бы ничего особенного или особо нового авторы не придумали — но банальным не выглядит. В общем, цель авторов — развлечь и развеселить читателя была успешно достигнута. Вряд ли «Бог-кальмар» заставит вас смеяться в голос, но позабавит несомненно. И хотя эта история, скорее, на одно прочтение, но впечатление оставила тёплое.

По-моему, рассказ вовсе не плох. Он, безусловно, безыскусен в литературном плане, но это никак не «уровень третьеклассника». Особенно, если третьеклассник современный, хех. Просто перед нами классический фантастический рассказ, каким он был в пору своего расцвета — литературная форма, предназначенная прежде всего для выражения конкретной и яркой идеи. Вот если бы в него добавить словесных кружев или типа психологизма, или якобы философских наблюдений, то он бы расплылся как желе на батарее центрального отопления. Вместо лаконичного и четкого высказывания мы имели бы нечто аморфное и, по существу, несъедобное. А подобные рассказы и много позже писались в такой же стилистике и сейчас так же пишутся. По крайней мере, удачные. Для примера можно привести «В восемь часов утра» Нельсона (1963) и «Витя Солнышкин и Иосиф Сталин» Лукьяненко (2016). Другой вопрос — был ли Гамильтон вообще способен на что-то более сложное литературно. Но это тема отдельная.

Главный недостаток этой истории — ее исключительная прямолинейность. И проблема открыто оглашается на первой же странице, и основной вывод прямо сообщается читателю в последних абзацах, и посещенные героем миры последовательно становятся всё менее и менее комфортными. Совсем небольшие изменения, и басня с той же моралью могла бы быть рассказана куда изящнее. Тогда, возможно, у нас был бы не просто неплохой фантастический рассказ, а маленький шедевр. Но это уже область «Might-Have-Been», так что вспомним предостережение автора, и не будем увлекаться бессмысленными мечтаниями.

Рассказ прост, не содержит никакой воды, придуманные автором миры обрисованы скупо, но достаточно интересны даже сегодня. Каждый из них легко мог бы стать основой для целого романа или даже эпопеи. Одна из глав «Несбывшегося», между прочим, предвосхищает в основных моментах знаменитую «Эдемскую» трилогию Гаррисона, написанную почти на сорок лет позже.

Любопытно, что Нью-Йорк образца 1948 года предстает на страницах рассказа неуютным городом несчастливых преимущественно людей. Кстати, схожее мироощущение присутствует у Гамильтона и на первых страницах «Звездных королей», написанных примерно тогда же (1947). Что же до основной мысли автора «Несбывшегося», то она столь же проста и столь же неопровержима, сколь и до сих пор недоступна пониманию большинства представителей рода человеческого. Я бы даже предложил заставлять школьников в обязательном порядке читать эту вещь, но ведь не поможет же. Совсем.

Что сразу бросается в глаза, автор чересчур зациклен на своем герое. Еще в первой главе, читая, как он восторгается самим собой — и мордашка-то у него симпатичная, и тельце вполне годное, и «процессор» (ну, это типа мозг, посоны) ему достался совсем неплохой, начинаешь подозревать, что здесь мы имеем очень печальный случай самоотождествления автора и персонажа. Дальше — больше. И семиклассница-то в него влюбляется, и посторонняя тётенька-врач с удовольствием разглядывает его замечательную эрекцию, и директор школы, случайно встретив в столовой, тут же принимается обсуждать с ним (с восьмиклассником-то) свои трения с райкомом, и отец-биолог восхищается походя сформулированной им гипотезе... И, конечно, перед случайным знакомцем с черного рынка нужно обязательно выступить со спичем «да я в любой вуз поступлю без блата». Когда-то я искренне полагал, что подобное литературное самоудовлетворение — удел прыщавых школьников, в крайнем случае, скудоумных студентов. Но нет, дядечки, уже покрывающиеся сединой, со всей страстью предаются этому детскому греху. Королюк, в принципе, тут еще из умеренных. Бяда.

В романе слишком много откровенного мусора, который, увы, занимает большую часть его объема. Я совершенно не понимаю, в чем смысл бесконечных описаний того, как герой жрет, рассматривает себя в зеркало, снова жрет, мается от буйствующих гормонов, жрет, смотрит футбол, разговаривает о футболе, жрет, едва не попадает под автомобиль по дороге в школу, разглядывает одноклассниц в спортзале, жрет, совершает пробежки и отжимания и опять-таки жрет... В первых четырех главах кроме вот этого вот всего попросту больше ничего нет. В последующем вся эта шелуха, не имеющая никакой ни смысловой, ни сюжетной нагрузки, занимает чуть ли не две трети текста. К тому же, возникают целые эпизоды и сюжетные линии ни о чем. Герой красуется перед мелкой фарцой, изображая «гадкого сноба». Зачем? Я могу допустить, что в позднесоветском социуме так или иначе герою пришлось бы соприкоснуться с черным рынком, но зачем уделять этому столько внимания и почему эти контакты не могут быть выстроены в исключительно деловом стиле? Кроме желания автора потрафить каким-то своим застарелым комплексам, ощутить себя «барином» хотя бы в фантазийном мире — других причин не видно.

В корзину следовало бы отправить всю тупиковую линию с подготовкой побега на запад и «гениальной» игрой героя с ЦРУ. Если автор желал подобным образом изобразить метания и сложный моральный выбор, то получилось плохо. Потому что изначально понятно, что всё это бред — ну, нельзя спасать СССР, сбежав из СССР, и потому что мотивировка для «метаний» выглядит клееной слюной. Ах, видите ли, он понял (кстати, каким образом понял, описание процесса этого понимания читателю не предложено), что в верхушке СССР никто не годится для его грандиозной задачи. Да тьфу на вас еще раз, как говаривал Жорж Милославский. Нет в верхушке — ищи во втором, третьем ряду. В четвертом и пятом. Сам лезь наверх, работай локтями. Соответственно и концовка первого тома, которую сам автор явно считал ударной, не стреляет. Даже вызывает легкое раздражение — подумаешь, остается он. Тоже мне, событие мирового значения.

Здесь есть еще несколько проблем. Прежде всего, герой смотрится мелковато и в моральном, и в интеллектуальном плане. Продекларировано, что он отправился в прошлое, желая спасти свою страну, а в перспективе и все человечество. Но чем забита голова нашего четырнадцатилетнего старца? Бабы, жрачка, пиво, футбол, снова бабы — просветов в этой последовательности почти нет. Нет, я отнюдь не требую, чтобы он был аскетом или фанатиком, человеком, пригодным для изготовления из него гвоздей. Но согласитесь, в том, кто берется за столь масштабную задачу, должна быть некая незаурядность. Мало быть просто неплохим парнем, знающим вкус в девках и в пиве. Это вообще бич современной российской попаданческой литературы — искренняя убежденность всякого обывателя в том, что он прямо готовый потрясатель миров. Ему бы только меч-кладенец да галоши-скороходы. И всё, можно вершить судьбы — даже с дивана не вставать.

Также автор явно ошибся с суперспособностью для своего делателя истории. Заявленный им «брейнсёрфинг» — это, по сути, доступ ко всем наличным знаниям человечества. К любым знаниям о чем угодно. Понятно, что использование подобного грандиозного дара предполагает и не менее грандиозные результаты. Как читатель я вправе ожидать, что такой инструмент будет использован, чтобы придать повествованию дополнительное измерение. Что мне сообщат что-нибудь пусть спорное, но масштабное и интересное о происходящих в стране и в мире процессах, изнанке всем известных исторических событий, может быть, даже о человеческом обществе в целом. Не-а. Свой дар герой использует чисто утилитарно и, в целом, по мелочи. Вскрывает с его помощью нычки с золотом, планирует побег из Союза. Сдает органам всяческих нехороших людей — и то хлеб. Мысль о том, что «брейнсёрфинг» можно использовать для выявления, анализа существующих в стране проблем и поиска возможных решений даже проездом не посещает его голову.

Печально идейное наполнение романа. Его нет, а быть оно в данном случае должно. Здесь отчасти против автора снова играет сложность выбранной им задачи. Понятно, что делать героям, засланным в 30-40-е годы. Потери — материальные и человеческие, понесенные нашей страной в войне с объединенной Европой, настолько чудовищны, что любое существенное их сокращение автоматически меняет ход истории в более благоприятную для нас сторону. Соответственно и авторам слишком напрягаться не приходится, выдумывая рецепты спасения. Но вот что нужно было сделать в конце 1970-х, чтобы советская система избежала катастрофы — уже вовсе не так очевидно. Соответственно, автору следовало бы иметь хоть какую-то концепцию о том, что именно пошло не так, и как это исправить. Но ничего подобного на протяжении почти четырехсот страниц «Инфильтрации» мы не видим. Единственную попытку героя потеоретизировать, объемом примерно в четыре листа, мы встречаем в третьей главе. Между прослушиванием «Пионерской зорьки» и походом в школу — двумя эпохальными событиями, о которых читатель не должен был остаться в неведении, нам сообщают, что общество делится на достойнейшую элиту и не-элиту, которая, натурально, ни черта не соображает. Равенство невозможно и ненужно, так как стремление к доминированию — «один из базовых инстинктов» у мужчин. Поэтому от равенства надо отказаться в пользу «справедливого неравенства». Также мы узнаем, что с братством в СССР был полный порядок, а вот свободы не хватало и надо бы это как-то исправить. Правда, остается загадкой как. Все это автор называет левым конфуцианством, и я нутром чую, что оно действительно довольно-таки левое. Записав все эти гениальные мысли одним абзацем на листочке, герой прячет результаты своего мыслительного процесса в «Детскую энциклопедию» и благополучно забывает о них, если не навсегда, то точно до конца первого тома.

В общем, теоретический фундамент мощнейший. Забавно, что когда ближе к концу романа описывается дискуссия о новой конституции, герой выступает с уже до некоторой степени противоположных позиций. Он не только не призывает к большей свободе в СССР, но и довольно резко возражает против даже формального разрешения многопартийности. Можно было бы предположить, что герой подстраивается под мнение участвующего в споре партаппаратчика районного звена, но из текста это никак не следует. Таким образом, здесь мы имеем не только очевидную скудость и примитивность политической концепции автора, но ее внутреннюю противоречивость.

Язык романа довольно неплох. Описания вполне выразительны, диалоги не смотрятся искусственно. Ряд второстепенных персонажей получились достаточно яркими и убедительными, чтобы их запомнить. Вообще, персонажи «школьной» сюжетной линии — ученики и учителя, исключая отдельные мелочи, выглядят почти пришельцами из советской детско-юношеской литературы. Их можно без особого напряжения представить героями какого-нибудь «Мальчика из чемодана» или «Ста лет тому вперед». И это, на мой вкус, плюс. В «шпионско-политической линии» автор тоже удержался от пошлого и давно набившего оскомину обличительного пафоса. Также чувствуется определенное знакомство автора с материалом (хотя некоторые моменты — описание конспиративных приемов, используемых, не больше, не меньше, как в аппарате ЦК — производят впечатление чего-то слегка сюрреалистического). Примерно во второй половине романа появляются удачные эпизоды и любопытные персонажи. Сама по себе история с анонимками и их последствиями вполне тянет на крепкий политический детективчик категории «Б». Во вкусе Юлиана Семёнова.

Самая большая удача автора — эпизод с уроком мужества. Несмотря на некоторые шероховатости, он действительно получился пронзительным и наполненным смыслом. Не побоюсь сказать, что это по-настоящему сильная сцена, единственная во всем романе, стопроцентно заслуживающая прочтения. В другом произведении она вполне могла бы стать контрапунктом, задающим смысл и направленность всего текста. Жаль, что не срослось — в порожденной автором каше этот эпизод просто тонет, как жемчужина в иле. Но даже изолированно он способен произвести впечатление.

В целом, роман имеет право на существование только как проба пера начинающего литератора, т.е. 90% этого текста должно было просто пойти под нож и в корзину. При этом автор не лишен задатков, но подозреваю, что ему (как и многим) оказали плохую услугу «Самиздат» и неразборчивость современных российских издателей. Сначала автор, у которого достаточно ловко получается складывать слова в предложения, набрав энное количество положительных откликов, начинает вместо работы над текстом гнать метраж, а затем появляется издатель, которому тоже в лом делать маломальскую работу, и он просто берет «выстрелившую» вещь как есть и пускает в печать.

Ух ты, вот все и кончилось. Не успел я подумать, что «эта музыка будет вечной», как все подошло к концу. Нет, цикл-то продолжается, но вот первая «сюжетная арка» во втором романе завершилась, и далее должно начаться что-то более-менее новое. А я искренне полагал, что она растянется на все шесть начальных романов — но нет. И это, пожалуй, единственная неожиданность во всем втором томе саги. В остальном ничего нового. Те же герои, тот же выстроенный по принципу «бродилки» сюжет. Немного меняется стиль к финалу, но не слишком. Кстати, о финале — очевидно, что батальные сцены — это не фостеровское. И да, попытка автора внести в повествование (мело)драматическую ноту прозвучала в этой простенькой мелодии диссонансом. Мне сдается, что без банальной, блеклой и, в сущности, не оправданной предыдущим повествованием романтической линии, эта история смотрелась бы живее, оригинальнее и самую малость убедительнее. Тем не менее, несмотря на всё сказанное, и всё, что, наверное, еще можно было бы сказать, я обнаружил, что это непритязательное и временами нудноватое повествование всё-таки затягивает. Не знаю, насколько бы меня хватило, но если бы прямо сейчас у меня имелся под рукой третий том, то я бы его точно освоил. Почему так, сходу сформулировать сложно. Наверное, потому что Фостер всё-таки достаточно неплохой рассказчик. Текст, даже когда он не особенно увлекателен, не вызывает большого сопротивления. Кроме того, «Чародей» ненапряжен, причем, во всех смыслах. Он не грузит не только мозг, но и эмоциональную сферу. Читая, ты будешь точно уверен, что здесь тебе не встретится ни чернуха (за исключением кровищи, больше напоминающей клюквенный сок), ни порнуха (разве что сексуально окрашенные шуточки), ни политота (хотя немножечко политоты всё-таки будет, как может правильный американский книгонаписатель не любить демократию?), ни совсем уж убийственный драматизм, ничего, что может вызывать у потенциального читателя дискомфорт, раздражение или просто печаль. Взрослым тоже нужны сказки, на самом деле, даже больше, чем детям. И если бы Фостер в свое творение смог добавить настоящего веселья и настоящей увлекательности, то получилась бы книга, если и не на все времена, то весьма надолго. А так — ностальгический образчик фантастики 1980-х. Но если у вас по-прежнему есть свободное время и нет желания напрягаться — можете продолжить чтение.

П.С. А еще я понял, что Фостеру реально нравятся членистоногие.

Старая добрая фантастика, какой она была в 1980-е, со всеми ее недостатками и... хм... недостатками. Автор особо не заморачивался: завязка, основной конфликт и сюжетная линия не то, чтобы банальны, а заезжены до полной полинялости. Да-да, даже для 1983 года. Герои странствуют из пункта А в пункт Б, потом с краткой задержкой в пункте В возвращаются в пункт А, чтоб оттуда отправиться в пункт Г и так ad infinitum. Ну почти.

Самое оригинальное в этой истории — мир, в котором происходит действие. Эдакая морально разложившаяся Нарния, в которой разумные зверушки ведут себя совсем как люди не самых строгих правил да еще и пахнут при этом, как зверушкам и положено. Честно говоря, я не слишком люблю повествования про антропоморфное зверье, но в качестве фантастического допущения или хохмы готов принять и такое. Тем более, история мировой литературы демонстрирует, что на подобном материале комедию нравов можно писать будь здоров. Однако автор, начавший было подробное и несколько занудное описание своего мира, вдруг передумал и окончательно ушел в незамысловатую бродилку.

Также некоторое если не разочарование, то точно недоумение вызвал тот факт, что заявленные прямо в заглавии романа способности главного героя играют в сюжете роль, близкую к никакой. Казалось бы, отличная идея — подарить магию музыки персонажу, который не вполне умеет ее контролировать. Тут можно было бы придумать массу забавных и не очень происшествий, а заодно всласть поприкалываться над текстами всем известных хитов. Но Фостер то ли поскромничал, то ли ему не хватило фантазии и (или) чувства юмора, то ли священные авторские права напугали, но ничего этого в книге нет. За весь роман певучий маг колданул буквально пару раз с результатами во всех смыслах не слишком впечатляющими. Если бы у него совсем не было магических способностей, на сюжет это бы повлияло минимально, а нестреляющие ружья — это нехорошо, как мы все помним.

Можно констатировать, что неплохой потенциал своего собственного замысла использовать автор не смог или не захотел. Получилось не слишком увлекательное несерьезное фэнтези с не бог весть какими приключениями и тускловатыми персонажами. Из героев, кстати, самыми харизматичными выглядят (в порядке убывания) Мадж, Пог, Клотагорб и немного Каз. Причем, у первых двух характерность на 90% обеспечена манерой речи (хоть что-то). Запоминается еще дракон. Он ни о чем, конечно, но был забавен, особенно в сцене первого знакомства. При этом потенциал идеологических разногласий между различными участниками разношерстной команды тоже задействован не был. Всё же «Чародей» в целом получился не хуже типичного для тех времен среднего уровня. Проблема, на мой вкус, в том, что он очень уж, безнадежно средний.

Так что, если у вас достаточно свободного времени (например, вы в отпуске или в самоизоляции) и нет желания напрягаться — то можете прочесть. Ничего не потеряете, хотя и не приобретете тоже.

Неплохой сюжет для истории ужасов в классическом стиле. Но автор слишком торопится и торопит героев, рассказ ведется скороговоркой, перепрыгивая с пятого на десятое. От этого повествование полностью лишено атмосферы — а она должна бы быть, и при этом должна быть важнейшим компонентом. Финал мне не понравился. Опять же, он неплох в замысле, но изложен так, что кажется притянутым за уши. Кроме того, как есть он слишком уж «фельетонный», привязан к совершенно конкретным событиям. Читатель, который их не помнит или ничего о них и не знал (а учитывая достаточно давнее время написания, таких должно быть немало), просто не поймет без дополнительного пояснения. Наверное, «утром в газете — вечером в куплете» не лучшая метода для хоррора.

Забавная история. Но и провокационная немного, да. Не то, чтобы запредельно, но достаточно, чтобы я задумался, как к этой провокации отнестись. То ли счесть просто остренькой приправой, то ли начинать корить автора за мыслепреступление. Я не люблю ни толерантности, ни политкорректности, но вот обычную человеческую вежливость ценю очень высоко. И, наверное, объективность требует признать, что с вежливостью здесь некоторые проблемы. Примерно в той же степени, в какой они присутствуют в анекдотах о представителях тех или иных этносов. Но не американцы же мы, чтобы с анекдотами воевать. Хотя у некоторых, наверное, и от анекдотов пар из ушей идёт. Такие времена.

Возвращаясь к самому рассказу, можно отметить, что именно развернутым анекдотом эта история и является. Наличествует неплохой юмор — у Дивова этого не отнимешь, читается легко и весело. При желании вещичку можно счесть даже патриотической или националистической — как кому больше нравится (не нравится, нужное подчеркнуть). Хотя, если подумать, то этот рассказ не является особо лестным ни для кого. Кроме, как ни странно, тех самых пиндосов, за которых некоторые уж и обиделись. Ведь если включить воображение и достроить показанную нам картинку до масштабов мира, ну или хотя бы Евразии, то довольно нехорошо получается. С другой стороны, анекдот — он и в Африке анекдот, глупо воспринимать его всерьез.

Сразу можно сказать, что сюжет не имеет нормальной развязки, да и завязки, в общем-то, нет. Пришли, побузили, ушли. Зачем это, для чего? А ни для чего. Просто, чтобы автор мог еще раз продемонстрировать придуманный им мир и отдельные его компоненты. Но зато демонстрация удалась. Читается легко, с интересом. То есть, это такая вещь, в которой антураж важнее сюжета. Возможно, важнее даже смыслового наполнения. А если точнее, то антураж и есть смысловое наполнение. То есть, все эти големы, высшие инсектоиды с ласковыми именами и бегающие по стенам джедаи — это и есть смысл. Наверное, правильнее всего считать это сатирой. Причем не на что-то конкретное, а на современное общество в целом. Или на наше восприятие этого общества, если хотите. Ведь такого рода произведения, в сущности, не столько отражают в кривом зеркале повседневность, сколько дают картину массового бессознательного. Среднестатистическим индивидам действительно проще поверить в разборки ситхов и джедаев, чем напрягаться, пытаясь понять пути социального движения материи. И ведь верят, что характерно.

Узнаваемые персоны и события в повести присутствуют, но не имеют такого уж большого значения. Да, они включены в текст. Да, тот, кто их опознает, вполне может получить дополнительные «очки удовольствия». Но тот, кто не опознает, потеряет в восприятии не так уж много. Основное — старое как мир противопоставление реальности профанной и реальности истинной, доступной только посвященным, все равно сохранится. Ровно как и яркие, живо и с неплохим юмором выписанные декорации авторской версии истинной реальности. Она, конечно, в первую очередь привлекает своим безумством и эклектизмом — фантазия автора замечательно свободна, он не стесняется брать всё, что плохо лежит, и все, что лежит хорошо, в качестве ингредиентов. В результате получается ироничная конспирологическая фантасмагория с уклоном в трэш. Похоже ли на Пелевина? Определенное сходство найти можно. Но Пелевин, на мой вкус, слишком серьезно относится к себе и к тому, что он делает. Его право, но Мидянин мне понравился больше.

Как-то очень проходно. На мой вкус, основная проблема в том, что мотив поступка главного героя, мягко говоря, непонятен. Из того, что он, скажем так, двойной агент, никак не следует необходимость действовать именно так, а не иначе. Других оснований тоже незаметно. Отсюда возникающая дилемма смотрится искусственно и напряжения не создает, и эмоциональной вовлеченности не возникает. А, значит, в финале ты наблюдаешь за персонажами со снисходительностью и ленцой. Ну, и всю историю в целом воспринимаешь соответственно. Да и изложено все очень уж схематично, почти синопсис. Хотя тема «спецслужбы против волшебников», в принципе, не лишена потенциала, здесь не получилось.

Это было шикарное и раздражающее чтение. Шикарное, потому что нечасто попадаются настолько масштабные и в тоже время изящные по замыслу произведения. Вымышленный автором, так сказать, «исторический полигон» великолепен и дает прекрасные возможности для спекуляций на самые различные темы — от судьбы человеческой до особенностей социального развития и пресловутой теории заговора. Кроме того, роман достаточно неплохо написан. Легкий язык, динамичное действие. Отчасти текст напоминает сборную солянку, видно, что писался по принципу «чего душа желает». Тут есть и небывалые доисторические твари, и какие-то сверхъестественные сущности, и пришельцы, и многое другое. Кому-то, возможно, все это показалось бы излишним, не имеющим отношения к собственно сюжетной линии и даже мешающим восприятию, но на мой вкус тут случай скорее обратный. Все это придает тексту дополнительный объем. А некоторые детали так просто дивно хороши сами по себе — мучающий героев романа «синдром воспоминаний о других вариантах», например. Понравились и псевдофольклорные вставки. Своеобразно написаны и с большой фантазией. И даже языколомные имена и названия не раздражали, есть в них какой-то своеобразный колорит.

В общем, многое в романе — хорошо, уместно и увлекательно. Но громадный, не побоюсь этого слова, потенциал собственных находок автор использовать не сумел. Они грудой валяются перед читателем как самоцветы неограненные. В сеттинге, словно созданном для рассуждений на социальные темы, ничего социального, по сути, и нет. Целостная картина общества ни «будетлян», ни «имперцев», в общем-то, не получилась, она просто отсутствует. Рассуждения главного героя на околополитические и околосоциальные темы не поднимаются выше кухонного интеллигентского брюзжания, над которым сам же автор местами и издевается. Удивительны в этом плане авторские комментарии, которыми снабжен текст. Стоило ли местами чуть ли не «хлестать по щекам» своего персонажа, чтобы потом самому кое-где повторять все те же низкопробные диссидентские агитки? Но это, видимо, к вопросу о переменчивости и противоречивости человеческой природы, по поводу которых сам автор цитировал Монтеня.

Вообще главный герой вызывал глухое, но отчетливое подспудное раздражение. Никак он не соответствует той роли, на которую его назначил автор. И дело даже не в типичном для представителей позднесоветской интеллигенции инфантилизме и слабохарактерности. Просто, уж извините, он не выглядит в достаточной степени интеллектуально состоятельным, притом, что автором декларируется, что искали-то именно интеллектуала. А интеллект это вовсе не способность к месту и не к месту обильно цитировать ранее прочитанное. Хотя не скрою, такие «интеллигентские понты» в этой книге таки доставили мне приятных минут. Интеллект — прежде всего способность понимать и делать выводы. А вот ее как-то Сорохтин продемонстрировал не сильно. И вообще, слишком он типичен, банален. И во мнениях, и даже в интересах. Культы личности он, видите ли, исследует. Конечно, кто же в конце восьмидесятых не интересовался культом личности, тоталитаризмом, репрессиями, прочей подобной лабудой. От исследователей деваться некуда было.

Некоторые сцены в романе слишком уж слюняво-мелодраматичны. К счастью, их немного. Кроме того, я с некоторым удивлением понял, что мне не нравится наличие в «Шествии динозавров» эротики. Хотя никакой неприязни к подобному компоненту я обычно не имею, и по нынешним временам соответствующие сцены в романе выглядят прямо-таки целомудренными, но слишком уж от них разит неудовлетворенными подростковыми фантазиями. Средненький по всем параметрам индивид не только превращается в боевую машину, но попадает то в общество, где 90% женщин — нимфоманки, то в общество, где все женщины, по его же словам, низведены до уровня животных. И хотя, ни тем, ни другим он толком не воспользуется мне как-то не очень зашло. Ну, и подспудный антисоветизм и героя, и автора, и органически связанный с ним общий унылый, пропитанный историческим пессимизмом настрой тоже не радовали. Впрочем, на этом фоне в определенном смысле сыграл в плюс финал романа: наверное, он выглядит немного натянутым, но зато в нем показан человек, который решил не сдаваться обстоятельствам. Это ценно.

И повторю мысль, которую уже высказывал в другом отзыве: хорошую книгу следует оценивать по тому, что автору удалось, а не по тому, что у него не получилось. «Шествие динозавров» — хорошая книга.

Тоскливая история. Никакой жути в ней нет, саспенса тоже — все заранее понятно, не в подробностях, конечно, но по существу. Единственная ценная мысль, которую лично я вынес из прочитанного — о том, что возникни подобная ситуация в реальности, находящийся внутри нее человек имел действительно хороший шанс так до конца и не осознать происходящее. Инерция мышления — великая вещь. Очень легко принять нарушение привычного с детства порядка вещей, когда ты читаешь фантастический рассказ, и очень сложно — если вдруг оно реально возникнет прямо перед твоим носом. Героине практически открытым текстом рассказали, что с ней произойдет, но она никак не соотнесла «страшилку» с собой. И внутренняя правда в этом есть. Но вовсе не потому, что Жанна какая-то не такая или чего-то там подобного заслуживала. Высказывания в таком ключе мне представляются симптомом проникновения в наше общество классового подхода, согласно которому те, кто оказался на нижних уровнях пищевой пирамиды, не только априори «сами виноваты», но и заведомо предполагаются носителями разнообразных если не пороков, то, как минимум, порицаемых черт характера. На самом деле, Жанна ведет себя вполне прилично, от самого начала до самого конца. Есть у нее, вероятно, некоторое желание устроить получше свою жизнь — так у кого его нет, тем более, в современном мире. Ни через какие этические нормы девушка при этом не переступает. И да, она, безусловно, простушка, а кем она еще могла быть в той социальной среде, которая, очевидно, ее сформировала, и в тех обстоятельствах, в которых она жила?

Вообще основная удача рассказа — как раз образ героини. Он очень тщательно и достоверно прописан, в него веришь, и в финале испытываешь достаточно сильный эффект присутствия. Так что в этой части всё исполнено качественно, но вот действительно ли нужно подобное писать и читать — для меня вопрос дискуссионный.

Кстати, сам я этого не заметил (тут спасибо коллеге Нилу Аду), но то, что в финале исключительный гипнотизер вступает в пререкания с матерью и подружкой своей жертвы, вместо того, чтобы просто использовать свои способности — это действительно довольно грубая ошибка автора. Понятно, для чего этот визит и разговор были нужны в композиции рассказа, но тогда следовало либо объяснить, почему гипноз не используется, либо вообще не упоминать о гипнозе в этой истории. Либо менять композицию. Увы.

В целом написано все неплохо, но мне не понравилось. Может, не под настроение пришлось. Но, скорее, подобные истории — вообще не мое.

Первое, что бросается в глаза — сюжет выстроен на совершенно очевидных отсылках к Булгакову. Из демонической четверки трое без особого труда возводятся к Воланду, Коровьеву и Бегемоту — вплоть до деталей внешности и поведения, а последняя, очевидно, есть некая реинкарнация Геллы. К Булгакову восходит и основной конфликт романа — и там, и здесь в центре судьба некоторого художественного произведения, и композиция, построенная на чередовании «современной» и «исторической» части. Однако всему этому Алешкевич придает неповторимый колорит.

В романе чрезвычайно много «политоты», причем дурного свойства. Воспевание величия и благородства Радзивиллов, описание русских варваров, планомерно мародерствующих в захваченном замке, а также энкаведешников на глазах малолетнего избивающих его отца и насилующих мать — последнее является очевидной авторской лептой в летопись «чекисткой мерзости», ранее ничего подобного мне не встречалось. Видимо, совсем скоро со страниц писаний национально сознательных представителей бывших братских народов на нас хлынут сотрудники советской госбезопасности, извращенными способами ругающиеся над школьницами и школьниками купно, и потехи ради убивающие младенцев, причем и то, и другое творящие на площадях при большом скоплении народа. Кроме того, в романе наличествует гениальный художник, преследуемый за национально ориентированное художество, строящая ему козни нечистая сила, благородный вор в законе и целая галерея отвратительных типов, утративших национальное самосознание и забывших родную мову (одного такого типа так прямо и пригвождают: «даже с женой разговаривает на иностранном языке», и я думаю, что знаю, что это за язык).

Все герои с самого начала и однозначно поделены автором на ангелоподобных и отвратительных. Отвратительные изображены сплошной черной краской, ангелоподобные — сплошной белой. Отвратительные карикатурны, но не забавны, просто плоски и унылы. Несколько расцвечивают эту печальную галерею только начальник милиции и начальник райотдела культуры — по крайней мере, у них есть какая-то собственная физиономия. Полутона, неоднозначность, эволюция героев, психологизм, проработка внутреннего мира и жизненных обстоятельств, которые делают человека тем, кто он есть, разные точки зрения — нет, не слышали. Кроме того, всю дорогу меня немного беспокоило сходство имени автора с именем главного героя. Тот Александр Алешкевич, этот Алесь Зубревич, дурновкусие же, нет? Впрочем, может, это мне показалось.

Сюжет повествования сводится к тому, что сначала нечисть героев всячески мучает, но потом вмешиваются силы благие и героев спасают. Обвинять автора в наличии в его книге роялей в кустах сложно, потому что кроме роялей в ней нет, в принципе, больше ничего. При этом даже благим силам спасти удается не всех. Национальное самосознание требует, понятное дело, и в финале главный герой жертвует близким человеком, дабы спасти собственноручно написанный шедевр. Причем принимает это решение замечательно просто: уже было и собрался погубить картину, да сердце вдруг защемило, и он передумал. Понятно же, что душа человеческая никак не может стоить дороже, чем произведение национально сознательного искусства. Во всемирном конкурсе нелепого и беспощадного пафоса конкретно этот эпизод легко мог бы претендовать на призовое место.

Когда автору не хочется утруждаться (а утруждаться ему не хочется никогда) нужные ему события происходят сами собой. И даже не всегда речь идет о вмешательстве потусторонних сил. Нет, бывает и «само собой» в чистом виде, вообще без обоснования. Так главный антагонист, вчерашний студент училища становится городским чиновником. Сам собой — просто потенциальный начальник влет разгадал в нем автора недавней анонимки, и сразу же понял, что без таких людей ему никак не обойтись. Ну, естественно же — пусть и на самого начальника в случае чего анонимки пишет, чего там. Точно также происходит и разоблачение негодяя. Просто главный герой и его девушка вдруг осознали его злокозненность и всё. Не осознавали, не осознавали, а потом раз — и поняли. И если у девицы этому предшествовала всё же некоторая эмоциональная встряска, то герой, похоже, обрел свое знание путем выхода в астрал. Других способов не было.

По указанной причине сюжетные линии романа по большей части напоминают какие-то обрывки — герои совершают невнятные действия, которые ни к чему не ведут, а все происходит помимо них. Очень наглядно это видно на примере истории с поиском клада Радзивиллов. Вроде как с самого начала этот клад заявлен, как одна из основ сюжета. Но вот начинаются поиски. Сразу же, сама собой появляется информация о месте хранения клада (почему тогда столько лет никто не пытался ей воспользоваться, раз все так очевидно?), но клада там, на самом деле, уже нет. Это воспринимается заинтересованными лицами со стоическим спокойствием и далее о кладе все благополучно просто забывают до самого-самого финала, в котором он всплывет опять же в качестве чудесного дара горних сил.

Кульминацией романа, вероятно, должна считаться сцена «страшного суда», который творят над «отцами города» распоясавшиеся нечистые. Но она выглядит скучной и в достаточной степени предсказуемой. Не совершают в ней ничего интересного ни «подсудимые», ни демоны, все банально, и даже тут персонажи не раскроются с неожиданной стороны, а ведь какой шок они переживают, если вдуматься. Но все впустую.

Как ни странно, несколько лучше на общем фоне смотрятся библейские эпизоды. Они тоже лубочны, но написаны довольно живо, выдержаны в авантюрно-любовном ключе и практически лишены политического наполнения. Не знаю, насколько бы они понравились верующим, но мне скорее понравились. В качестве легкого чтения вполне пошли бы, если бы автор уделил им больше внимания и объема.

Язык романа, в целом, достаточно прост и гладок, читается текст легко, но речевые обороты автора местами вызывают недоумение: «обведя презренным взглядом», например. Или «крепкое дерево поехало на приблизившихся к ней». Не слишком часто, но бывает. Любопытно выглядит на страницах романа и уголовный процесс. Я не знаком с современным белорусским правом и правоприменительной практикой, но неужели в Белоруссии художественная бездарность является уголовным преступлением? Если нет, то к чему следствию понадобилось протокольно удостоверять отсутствие художественных достоинств в «примитивной мазне» обвиняемого?

Я бы мог сказать, что автор взялся за задачу, явно не соответствующую масштабам его дарования, но, боюсь, что в данном случае проблема была и в самой изначально поставленной задаче.

Очередная попытка прочесть что-нибудь вкусное и смешное увенчалась полнейшим провалом. А ведь начиналось все, в принципе, совсем не плохо. Мир СИВР, конечно, совершенно фрагментарный и не прописанный, но зато наполнен массой иронических (а, скорее, просто ехидных) отсылок к географии, политике, литературе и поп-культуре мира реального — а лично мне всегда нравились подобные вещи. Хотя с убойной дозой пасхалок конкретно для толкиенутых, авторы, наверное, слегка переборщили. Юмор... ну, какой-то юмор в тексте есть. Почти не попахивающий, и за то спасибо. Раза два или три меня даже улыбнуло. На дикое веселье это, конечно, не тянет, но сойдёт. Главное же, что мне понравилось — это концепция волшебного мира, осаждаемого толпами попаданцев, словно благополучные страны — мигрантами. Это действительно было забавно, неожиданно и оригинально — даже не спорьте. И, тем не менее, уже к середине не такой уж объемной книги мой интерес испарился практически полностью, а до финала пришлось буквально вымучивать — спас только уже упомянутый малый объем. Почему так? Тому нашлось три причины. Прежде всего, манера изложения. Постоянные переключения меж рассказчиками ломают ритм повествования, да еще и создают ощущение, что тебе повествуют одно да потому. Только что поведали о думах и чувствах одного героя, щёлк — и вот уже рассказывают о думах и чувствах, вызванных тем же самым, но у другого. Потом еще была любовь. Довольно быстро она полностью вытесняет из романа всё остальное. Основные персонажи ни о чем больше так не беспокоятся, как о своих чувствах друг к другу. Детективная линия, с которой вроде бы все начиналось, благополучно нас покидает, не дойдя даже до середины. Нет, за детектив я на авторов обиделся всерьез. На кой черт, в самом деле, было придумывать все эти заговоры, убитых банкиров и зомби-свидетелей? Они настраивали на пусть совершенно несерьезную, пусть с роялями из кустов, но бойкую криминальную историю. На которую потом попросту плюют слюной. Финал с тающими от нежности друг к другу персонажами и карающим грифоном возмездия где-то на заднем плане — наверное, худшее, что мне попадалось за очень долгое время. Ну, и последнее — это персонажи. Все, кроме влюбленной парочки, даже их назойливый начальник, по понятным причинам остались на обочине повествования, так и не развившись в сколько-нибудь полноценные характеры. Что же касается протагонистов, то они настолько глубоко окунулись в собственные чувства, что, по ходу, и не вынырнули. Кроме того, что Нол любит Эрина, а Эрин любит Нол я сказать о них не смогу ничего и никакой эмпатии у меня они не вызвали. То есть, на персонажах книга тоже не выехала. А, ну и третья с половиной причина, это возникший где-то в середине и затем навязчиво возвращающийся на страницы образ некой пивнушки с некой надписью. Я не понял, что и зачем это было. Если это юмор, то мне не понятен такой юмор. Если лирика, то мне не понятна такая лирика. А если это вдруг была проза жизни, то... в общем, вы поняли. В итоге получилось несъедобное лично для меня блюдо — дохлый детектив под декалитром розового сиропа со следовыми количествами веселости. Но кому-то, наверное, будет в самый раз.

История на одно прочтение. Помнится, когда я читал ее впервые, лет в одиннадцать, максимум, двенадцать, «Чья планета?» показалась мне смешной невероятно — почти до слёз и до колик в животе. Но вот когда лет эдак пятнадцать спустя мне представился счастливый случай перечитать первый эпизод саги о Бел Аморе, я хоть убей не мог вспомнить, над чем же я так хохотал. Даже легкой улыбки рассказ не вызвал. Впрочем, главное достоинство хорошего анекдота — забойный финал, у рассказа не отнимешь. Собственно, благодаря ему и «Чья планета?» и весь цикл в целом удержались у меня в памяти аж на 15 лет, да и до сих пор держатся. В общем, мой совет, если еще не читали — обязательно прочтите, а если уже читали, неважно, как давно, и насколько вам тогда это понравилось — лучше не перечитывайте.

В сущности, рассказ написан примитивно — никакой рефлексии, минимум описаний (даже точный облик Восхитителей мы так и не узнаем), у героя все получается будто само собой. Наверное, эта примитивность нарочитая. Этакий рассказ-дротик, простой, короткий, целиком сконцентрированный в наконечнике — последнем абзаце, без которого он теряет смысл, или, по крайней мере, перестает существовать как художественное произведение. Но в этой простоте есть и своя изюминка. «В восемь часов утра» — голый концепт, которые каждый волен интерпретировать, как он того пожелает. Мне, например, угодно было увидеть в нем слегка пионерскую историю о том, что даже заурядный человек может оказаться героем, и о том, что даже герой остается заурядным человеком. Но это же как калейдоскоп — повернул так, и крупинки сложились определенным образом, эдак — совершенно другим. Можно прочесть и как историю опасного безумца, живущего и погибающего в разрушительной иллюзии. А можно так и вовсе как ксенофобский манифест. Или сатиру на ксенофобию (например, способ, которым герой пробуждает город, явно абсурден, и это может быть как демонстрацией принципа «просто как все гениальное», так и явной издевкой). В обшем, как вам будет угодно.

Меня порадовал бодрый телеграфный стиль «Несгибаемого коммодора». После водянистых творений некоторых современных авторов встретив в первой трети романа пассаж «Прошло полгода. Никаких происшествий в этот период не было», я не то, чтобы испытал культурный шок, но понял, что, пожалуй, от подобного уже и отвык. На осознание героями грозящей катастрофы, бегство с гибнущей планеты и ее гибель отведено не более двух десятков страниц, мятеж заключенных охватывает не более трех-четырех, когда роман достигает кульминации и автор начинает отправлять героев одного за другим в топку, это делается все также стремительно — не более десяти-двенадцати страниц в общей сложности. При этом у читателя не возникает ощущения, что он что-то пропустил, или ему забыли сообщить нечто важное. А ведь страшно представить, что сделал бы из этой сюжетной линии иной современный автор.

Конечно, ради простоты и увлекательности Тирион многим и пожертвовал. Герои обрисованы схематично (хотя некоторые из них достаточно интересны и при определенной проработке могли стать образцами любопытных характеров — прежде всего Ноосика и Роллинг). Мотивировки сомнительны. Главный герой временами выглядит скорее твердолобым, чем несгибаемым. Ну, а уж роялей столько, что иногда из-за них и кустов не видно. Особо доставляет ясновидение героев — при каждом повороте сюжета они чуть ли не с лёту понимают, что происходит, практически не тратя времени на то, чтобы хоть немного побыть в растерянности или хотя бы неведении. Ну и хэппи-энд — неожиданный и беспощадный, но зато с налётом легкой грусти и иронической ноткой в самом финале.

Книга написана с неплохой фантазией. С размахом подана картина крушения мира в самом начале — она впечатляет, даже несмотря на скупость изобразительных средств. Интересно придуман социум империи Антефаес, регулируемой астрономических масштабов суперкомпьютером и держащей большую часть своих подданных в гипнотических грёзах большую часть их жизни (забавно, что в том же 1969 году вышел и отечественный «Обитаемый остров», витало тогда что-то такое в воздухе, что ли?). Конечно, Тирион не удосужился хоть сколько-нибудь подробно проработать вымышленный им мир, но от космической оперы это никогда и не требовалось. Достижение уже то, что в завершающей части книги читатель волей-неволей осознает, что для Антефаеса любое изменение может быть только к худшему. Хотя автор делает вид, что выход найден, но мы-то понимаем, что лишенные гипно особи вряд ли будут оживленными и радостными. Ломка у них будет, точно. Если не физиологически, то психологически.

В целом не назову «Коммодора» обязательным к прочтению, но я о затраченном на него времени не пожалел.

Роман, я бы так это назвал, уютный. Самое то для неспешного расслабленного чтения одинокими зимними вечерами. Написан неплохо, читается легко, с умеренным интересом. Очень удался антураж — обстановка и жизнь российской глубинки времен развитого социализма прописана убедительно и со старанием, хотя речь персонажей временами смотрится нарочито — это ведь семидесятые годы всё-таки, не двадцатые-тридцатые. Да ещё немного резануло глаз диковатое словосочетание «участковый оперуполномоченный», но это мелочи. Приятно, что в «Участковом» нет антисоветчины и чернухи. Ну, почти нет, за исключением одного эпизода в третьей части. Конечно, по нынешним временам эпизод этот почти невинный, и авторы попытались его сюжетно обосновать, но смотрится он всё равно неуместно, как пятно неэстетичного происхождения на аккуратном интеллигентском костюмчике. Серьезно, без него было бы лучше.

Главный герой немного с перебором монументален, но, пожалуй, всё равно удался. Своей показушной простоватостью, непробиваемым самообладанием и умением просчитывать людей он действительно напоминает знаменитого Анискина и, возможно, к этому образу и восходит. Трибьют, так сказать. Вообще, в романе достаточное количество удачных образов. Хороша Паша Курсукова. Характерны, архетипичны Дягиль и Лёнька. Руководители региональных дозоров выглядят, пожалуй, плоскими, но зато яркими фигурами. По крайней мере, их точно не забудешь после прочтения. На мой вкус, совсем не получился младший товарищ Денисова. Он выглядит неубедительным и каким-то аморфным . Его поступки слабо мотивированы, а постоянные неудачи и тенденция смотреть на рядового светлого, даже не включенного в структуру дозора, снизу вверх вызывают недоумение. Да, авторы дали этому объяснение в заключительной части «Участкового», но даже с его учетом, поведение начальника районного Ночного Дозора не выглядит достоверным. Можно ли представить, чтобы, например, начальник райотдела КГБ по любому поводу бегал к участковому милиционеру и с ним советовался? А в рамках сеттинга «Дозоров» это примерно то же самое.

Структура романа традиционна для первоначальных «Дозоров» — три повести под одной обложкой. В романе большое количество интриг, сюжетных линий и персонажей, что, в общем-то, хорошо. Но некоторые интриги выглядят излишними, а иные — слишком завязанными на случайные факторы. Например, история с сейфом. И слишком уж зависит от труднопрогнозируемых реакций сотрудников обоих дозоров, и, по сути, подвешена в воздухе. Кому и зачем могло прийти в голову так интриговать — сказать трудно. Без «роялей» тоже местами не обошлось, но в целом, они не слишком испортили впечатление. Самая большая проблема «Участкового» — отсутствие внятных финалов, как промежуточно, так и у всей книги. У первой и второй части концовок попросту нет, они завершаются буквально ничем, что еще не беда. С третьей так не получилось, потому что она — закрывающая книгу, и хоть какую-то развязку читателю надо было дать. Но финал удовлетворительным не выглядит. Во-первых, он скомкан, словно за авторами гнались с лопатой, требуя скорее дописать книгу. Почти пятисотстраничный неспешный опус завершается буквально на трех листах. Во-вторых, ни одна из сюжетных линий романа по существу не получила в нем удовлетворительного и полного разрешения. Так совсем нельзя, как пели в годы моей молодости. Могу предположить, что финал заранее был рассчитан на последовавшее продолжение, но, всё равно, как есть он смотрится довольно беспомощно.

В целом, «Участкового» я склонен отнести к разряду качественной развлекательной литературы и даже готов прочитать второй роман этого подцикла, хотя и не прямо сейчас. Несколько позже.

Как по мне, несколько нудноватая книжка. Вроде бы и приключений есть у автора. То нападение на поезд, то битва с мотоциклистами, то полноценный морской бой, но как-то они не зажигают. И мелковаты — уровня бандитских разборок, и описаны зачастую маловыразительно. То «раз — и покрошили всех в капусту», то «раз — и половину наших убили». Ну, в общем, проникнуться не удается. Действие развивается вяло. Первые глав пять — хоть они и невелики по объему, можно вообще безболезненно выбросить. Я совершенно не вижу, к чему было с таким смаком описывать, в какой постоялый двор герой заселился, что он ел, как он спал и где прогуливался. В дальнейшем в тексте периодически встречаются не несущие никакой нагрузки сцены едопоглощения и пивораспития, также имеется несколько музыкальных пауз — в каждой на паре-тройке страниц герои слушают очередную душещипательную песню группы «Берег» (интересно, она реально существует?). Всё это драйва не добавляет, а драйв бы «Диким грузовикам» не помешал. Кстати, пиво герои пьют постоянно, все без исключения и во внушительных количествах, иногда, впрочем, изменяя ему с напитками покрепче. Это, пожалуй, самая запоминающаяся черта в характерах персонажей, с другими туговато.

Даже основные действующие лица, которых чуть больше полудесятка, запоминаются и различаются друг от друга с некоторым трудом. Так, например, два приятеля-гнома настолько схожи и действуют настолько синхронно, что тот из них, который упоминается несколько реже, выглядит просто тенью того, который упоминается несколько чаще. То же самое касается пары эльфов. Несколько более запоминающимися выглядят Гонза — благодаря кепочке и ушам, Инси — благодаря, хм, глазам, да Вася Секс — благодаря оптимизму. Когда просматриваешь приведенный в качестве приложения перечень участников «команды Вольво», понимаешь, что по большей части они для тебя просто имена, за которыми ничего или почти ничего. Что это были за люди, извиняюсь, что за живые? Что они делали на страницах романа? Автор не наделил их не только достоверными характерами, но и хотя бы какими-то запоминающимися чертами. У них нет даже никакой собственной роли в событиях. Массовка. Не картон — просто пустота. Самым ярким в этой книге оказался совершенно эпизодический Дюша, и я сильно подозреваю, что автор списал его с какого-то реального прототипа как есть. Остальных, вероятно, тоже, но более ярких личностей, чем Дюша, в авторском окружении, видимо, не нашлось. Что вовсе не странно, неумеренное потребление пива и слушание «Берега» вряд ли развивает харизму. Впрочем, всё это уже в чистом виде мои домыслы.

Логика поступков хромает даже не на две ноги. Ног у нее, по ходу, нет вовсе. Герои из кожи вон лезут, сражаясь с Системой, но с чего их головами овладела такая сомнительная идея — понять сложно. Чем плоха Система-то? Дома растут, машины шуршат, живые не бедствуют. Автор, намекните хоть полсловом, что не так? Не дает ответа. Из всех обоснований — «четырнадцать тысяч лет ничего не менялось, ужас, ужас, если так будет продолжаться, мы все умрём!» Почему вдруг? И почему вдруг именно сейчас? Четырнадцать тысяч лет не умирали, а тут вдруг возьмём и умрем? Да будьте вы здоровы с такой аргументацией. При этом герои с юношеским задором предвкушают, что разрушение Системы неизбежно повлечет за собой коллапс, катастрофу и массовые жертвы. Единственный вопрос, который тут же возникает у здравого читателя — они поголовно идиоты? Особенно, если учесть, что в иерархии этого мира персонажи занимают совсем неплохое место. Ладно, были бы они алчными подонками, которые ценой всеобщей беды намереваются обрести еще больше власти и благ, чем у них и без того было — знает новейшая история такие примеры. Но нет. Ничего подобного нам тоже не показывают. Один из них без колебаний отказывается от высокой должности (кажется, должности), другие не жалея сил приближают эпоху, в которой представители их народов в целом явно окажутся на вторых ролях, а то и вовсе исчезнут. Опять же бывают случаи массового клинического идиотизма (мне с ходу вспоминаются русские, радостно голосовавшие за независимость республик, в которых потом сами же стали людьми второго сорта), но такое обычно удел рядовых граждан. Элитарии же и их обслуга всегда преследуют свою выгоду, хотя могут и просчитаться. В общем, мотивы остаются загадкою. Дерусь, потому что дерусь, хочу перемен, потому что хочу перемен, и неважно, сколько народишку при этом перемрет.

Я бы мог предположить, что оппозиция Крым — Киев (хотя тут всё-таки больше Крым — весь остальной мир) и революция, приходящая из Крыма в Киев, являются аллюзиями на внутриукраинскую политическую ситуацию, но верится в это с трудом. Во-первых, слишком уж Васильев аполитичен во всех известных мне его произведениях. Во-вторых, даже если это вдруг так, то приходится признать, что изложено это неубедительно. Даже для меня, вполне готового симпатизировать такой трактовке, что уж говорить об остальных. Поэтому я всё же склонен считать, что это случайные аберрации восприятия, не обусловленные авторским замыслом, и не учитываю их при анализе романа.

В стремлении к своей, мягко говоря, странноватой цели герои встречаются с противодействием. Система борется с ними, но выглядит это также странно. Я так и не понял, зачем организовывать нападение на поезд, если можно организовать его крушение? Зачем таранить джипы героев грузовиком-камикадзе, если сами джипы могут взбеситься и погубить пассажиров? Зачем устраивать морской бой, если броненосец незадачливых революционеров мог бы сам утонуть, взорваться или на нем мог бы начаться пожар? В конце концов, в ходе повествования герои не раз пользовались лифтами. Почему ни один лифт не оборвался? И всё бы закончилось, не начавшись.

Хитрые планы крымчан — тоже песня. К чему было тащить своих контрагентов к себе на остров, тратя время и рискуя их жизнями, если на этом самом острове они по итогу проведут не более суток? Если на самом-то деле задача состоит в том, чтобы доставить крымскую технику в большой мир и средства доставки уже и без того имеются? Если у крымчан есть неубиваемое оружие против всего, что этот самый большой мир мог бы им потенциально противопоставить? Зачем им вообще нужна команда Техника Большого Киева, если они просто могли бы проводить экспансию, откусывая от мира, как учила Алису гусеница — по кусочку? А там и коллаборационисты бы подтянулись. Путешествие, составляющее основу сюжетной линии романа, оказывается еще одной вопиющей бессмыслицей. Еду в Крым, потому что еду в Крым. Маттаку.

Ах да, нам же вроде как намекнули, что путешествие было чем-то вроде испытания для нового техника. Но здесь все тоже не очень хорошо. Прежде всего, никак внятно не объясняется, чем вообще был плох техник уже имеющийся. Здесь в миниатюре повторяется то же, что с вышеупомянутой борьбой с Системой — надо поменять, потому что надо поменять, ни у кого это не вызывает ни сомнений, ни вопросов, в том числе у самого сменяемого. Реалистичность этой ситуации, конечно, не то чтобы под вопросом, а просто равна нулю. Непонятно, почему проверять кандидата нужно именно таким способом, словно играя в «Зарницу» с реальными трупами. Но еще непонятнее, какие именно результаты дала эта самая проверка. Выбранный в итоге кандидат впечатления не производит.

Всю дорогу Васильев усердно, хотя и не блестяще, описывает провинциального паренька, не хватающего звезд с небес. Да, вероятно, бойкого, да, возможно, неглупого, да, может быть, обученного паре или больше фокусов. Но серого, как доска в заборе. Невыразительного. Таких за пятачок пучок. На протяжении всего романа он не принимал судьбоносных решений, не проявлял чрезмерного героизма, не демонстрировал особых способностей, никого и ничего не спас. В нём нет и намёка на лидерские качества. Он даже не был особо и в центре событий. Просто тащился вместе со всеми, тянул свою лямку, всё. И вдруг автор кладет ему руку на плечо, выталкивает вперед и говорит: «вот это именно он необходим всем просто до зарезу». Зачем? Почему? В упор не видно. Зато с этого момента начинается лавинообразно стремительное превращение героя в Марти Сью, что тоже не добавляет плюсов произведению. Более того, слегка раздражает.

Введение в сюжет лонгеров напрочь убивает авторскую концепцию различия между краткоживущими, но быстро соображающими, и медлительными туповатыми долгожителями. Более того, под занавес нам сообщают, что лонгеры даже не способны с людьми скрещиваться. То есть, они даже не один биологический вид. Выходит, они стоят от людей даже дальше, чем эльфы, с которыми, как нам популярно объясняли немногим ранее, скрещивание возможно без проблем. Внутренняя логика (та, что вообще была) похоронена одним махом и навсегда — просто потому, что автору захотелось одарить героя на прощание еще одним ништяком. Напоминает все это воплотившиеся мечты пэтэушника. Чтоб у меня всё было в шоколаде — клёвая тёлка, надёжные кореша, много денег и машин, всеобщий почёт и уважуха, а на сладкое ещё и долгая-предолгая жизнь. Но нужно же меру знать. Нужно же иметь — я не побоюсь этого слова — уважение к созданному тобой самим миру, и не насиловать его так жестко в угоду нереализовавшимся пубертатным фантазиям.

Описанный в романе мир мне, как и многим, понравился. Да, необычно, интересно и будоражит воображение. Сочетание почти сказочного антуража со знакомой географией, мега-города, дикая, но симпатичная техника — это действительно очень удачно. Достойные декорации для легкой, яркой, ненапряжной авантюры. Но вот сама авантюра как-то не задалась. Что еще в позитиве? Какие-то мелочи, достаточно удачные, не в таком большом количестве, но они были. Термин «живые», упомянутая уже кепочка Гонзы — неплохая находка, особенно когда герой-человек размышляет, что этот головной убор старше него самого.

Забавным показался большекиевский социум, как он описан автором. Собственно, о жизни Большого Киева мы узнаем не так уж много. С тем, как все организованно и крутится, автор не заморачивается даже по минимуму. Понятно, что есть вроде бы какая-то власть, пару или тройку раз на страницы просачивается прилагательное «президентский», из чего можно сделать вывод, что где-то есть какой-то президент (Большого Киева?), упоминаются полиция и военные. Но персонажи ведут себя буквально как на Диком Западе. На первых же страницах герой походя прямо на улице и при свидетелях убивает из огнестрельного оружия оскорбившего его орка и вовсе не страшится неприятностей с законом. Даже не думает о них. Все таскаются с оружием (с очень серьезным оружием, не с короткостволом каким-то) совершенно не скрываясь. Пассажирский поезд взрывают и обстреливают, гости из Турции совершают вооруженный налет на местный порт — им никто не противостоит, кроме самих жителей. Лишь однажды герои натыкаются на полицейский кордон, который ничего вообще не делает. Это, конечно, следствие собственных пристрастий Васильева. Отмечается у него какая-то нездоровая тяга к блатной и приблатненной романтике — благородные пираты, крутые парни, подписывающиеся на сомнительные делишки, и т.п. Но вот никак не могу отделаться от мысли, что этот конкретно роман в этой конкретно части оказался вполне пророческим.

Первоначально я выставил «Охоте» более высокую оценку. Выставил, ориентируясь на единственное, что запомнилось после прочтения, имевшего место около двадцати лет назад — необычный и привлекательный авторский мир. Перечитав, немного скорректировал в сторону понижения. Всё-таки роман очень слаб, увы.

Рассказ настолько бредовый, что даже становится интересным. Помнится, в наших сказках бытовал сюжет, в котором герои состязались в сочинении небылиц, и рассказавшему самую нелепую из них причитался некий приз. Дэвид Келлер мог бы участвовать в подобных конкурсах без опаски и определенно имел бы успех. «Последняя война» посвящена, как ни странно, действительно войне, хотя трудно сказать, насколько такая война могла бы стать последней. Сюжетные повороты при попытке их осмысления вызывают желание отбросить книгу и кричать «Ааа!» долго и протяжно. Поэтому даже и не пытайтесь. Помимо прочего, автору нельзя отказать и в определенной смелости, ведь ultima ratio в измышленном им титаническом противостоянии стал секс. Но не волнуйтесь, описано все очень пристойно, никакой клубнички. Стиль повествования — возвышенный и мрачный, как и приличествует уважающему себя хоррору. Оценка сего эпического полотна вызвала у меня определенные затруднения. Как литературное произведение это безусловная двойка, но как бредятина поистине фантастическая это образец, тянущий на полновесную девятку. Усреднение этих крайностей дало банальную скучную шестерку.

П.С. А, может, это всё-таки была пародия, а?..

Неплохо придуманная и даже неплохо написанная история. Главный герой вызывает искреннее омерзение, рассказчик — искреннее сочувствие. Но читается скучновато. И дело даже не в том, что сама история медленная и тягучая, лишенная ярких красок, словно бы погруженная в вечерний сумрак. Это всё имеет место быть, но, на мой взгляд, главный недостаток рассказа — композиционная ошибка, допущенная автором. На самых первых страницах он полностью раскрывает читателю финал истории и это убивает интригу, а вместе с ней и напряжение, и интерес. Остается только вяло перелистывать страницы, прикидывая ну когда, ну скоро, ну сколько еще? Даже последние абзацы, в которых автор достаточно удачно добавляет огонька, не спасают. Кроме того, персонально меня немного раздражала туповатая пассивность рассказчика. Всю свою жизнь он просто ожидает, что же еще выкинет его злокозненный брат, не пытаясь совсем ничего предпринять. Даже когда один-единственный раз ему везет он вовсе и не пытается довести дело до конца, даже мысли такой не проникает в его голову. А ведь вроде бы должен был быть воспитан на Библии с ее «ворожеи не оставляй в живых». При такой жизненной позиции разве не поделом ему? Да и логика поступков противной стороны, если задуматься, вызывает недоумение. На кой черт на самом деле была нужна невеста, если для ритуала, как выяснилось в финале, не требовалось ни непосредственного контакта, ни каких-либо приспособлений (амулетов, зелий и т.п.)? Что мешало выбрать вообще любого подходящего человека? Зачем было терять драгоценное время, притаскивая девицу в родовое гнездо, и устраивать многодневную томительную клоунаду? Эх, блеск и нищета хоррора...

Вот и я, начав читать, полагал, что это будет примерно то, что изложено в аннотации — феминистически окрашенная история непримиримой борьбы за право девочек быть мальчиками. Ну, то есть, волшебниками, конечно. Но, как оказалось, Терри Пратчетт способен предложить нечто лучшее. При этом, собственно, первые примерно четыре пятых романа рассказывают именно о том, чего проницательный читатель ожидает чуть ли не с первых страниц. Это действительно история о многотрудной (но не так чтобы слишком) и полной невзгод и опасностей (но вовсе не чрезмерно полной) жизни девочки, которой по наследству от умирающего волшебника досталась та разновидность магии, что в Плоском мире считается изначально мужской. Изложено это все довольно мило, местами забавно и в меру (очень-очень в меру) увлекательно. Читаешь и понимаешь, что что-то подобное ты читал уже если не сотни, то десятки раз. О глупых предрассудках, и том, как печально, когда общество отторгает тебя и не хочет ни в грош ставить твои цели, желания и мечты просто потому что ты женщина (чернокожий, гомосексуалист, слишком любишь сладкое — нужное подчеркнуть). И несмотря на писательское мастерство Пратчетта всё это смотрится суконно, потому что таково оно и есть. А потом случается финал истории и ты с удивлением замечаешь, как акценты смещаются и все эти «равные права» вдруг оказываются не очень-то и важными, борьба за них не такой уж и нужной, и книга оказывается вроде как бы и не об этом. А о чем же? Ну, наверное, о жизни. О том, что любые перемены происходят тогда, когда общество уже готово их принять, и если уж какой-то девчонке достался посох волшебника, значит, для этого созрели объективные условия. Как сказал один из персонажей романа в самом его начале: «...магия знает, что делает». Если вдуматься, то заключительная часть «Творцов заклинаний» представляет собой довольно лютое торжество традиционных ценностей, и я склонен видеть в этой книге иронию над жупелами феминизма и политкорректности — да, очень сдержанную и мягкую, но всё-таки явную.

Ах да, и муравьи — никогда не забывайте о муравьях.

Занятная история. Действительно, больше фантасмагория, чем ужаc, и действительно напоминает Пелевина. Скорее позднего. Примочек и самолюбования у Тихонова поменьше, но и содержания поменьше тоже. Вместе с тем, мне понравилось, как легко и изящно это рассказано. Хороши образы Введенского и Хармса, да и в целом, стилизация под двадцатые автору удалась. Несмотря на мрачноватые события, рассказ не оставляет тягостного впечатления, а напоминает скорее нечто вроде бурлеска. Финал сначала кажется несколько бессмысленным, сделанным, чтобы как-то закончить, но потом понимаешь, что он как раз вполне вытекает из предыдущего текста. В общем, у «Убийц и дураков» есть некоторое обаяние.

Меня не оособо зацепил колорит — в этом плане ничего специфического, на самом деле, рассказ не содержит. Описания скуповаты и как-то скомканы, даны скороговоркой. Да и поместить эту историю можно было, в сущности в любые декорации, никакой реальной связи с русским фольклором в ней нет. Но сам сюжет хорош, финальный поворот, что называется, доставляет, и открытая развязка более чем уместна.

Пожалуй, я сочту этот текст заслуживающим положительной оценки. Динамичное действие нигде не тормозит и не провисает, отсутствуют выглядящие ненужными сцены. Сюжет достаточно сложно и красиво закручен. Обрушивающиеся на героев кошмары обрисованы ярко и со своеобразной мрачной эстетикой. Многие эпизоды я прочел с большим удовольствием — придорожное пророчество, разговор с покойником, мороки в школе. Некоторые вопросы, правда, вызвал способ, которым главная героиня противостоит наведенным на нее чарам. Нет, мы все, конечно, помним, что нецензурная брань отпугивает мелкую нежить, но когда поединок со злом выглядит как разборка на коммунальной кухне, это выглядит странно. Автор не лишен дара меткого слова. «Чтобы поверили придется врать» — это недурно, как минимум. Любопытной и имеющей значительный потенциал показалась и угадывающаяся за декорациями повести картина мира. Вроде бы ничего особо оригинального или шокирующего, но опять же — интересно и дает простор фантазии. В итоге повесть оставляет отчетливое ощущение, что ее легко можно развернуть в произведение значительно большего объема. Это не значит, что подобное непременно нужно делать (я даже думаю, что не стоит), но это гораздо лучше, чем когда после прочтения возникает мысль, что две трети текста — просто вода, которую можно легко отжать не потеряв ни в сюжете, ни в содержании, ни увлекательности. Несколько снижает впечатление от прочитанного скверная прорисовка характеров действующих лиц — ну, не выглядят они живыми и полноценными, хоть убей, а также типично интельская тяга автора к нагнетанию чернухи. Я не о той, которая — кровь, кишки, ошметки трупов, и является требованием жанра. Я об описании нашей родной посконной действительности. Почти все персонажи ведут себя и, в особенности, разговаривают словно гопота из подворотни, от их жизни веет ощутимым социальным неблагополучием. Школьник — обязательно малолетнее быдло, родитель школьника — обязательно алкаш, учитель — обязательно ненавидит детей. Сочувствовать никому из героев совершенно не хочется. Проскальзывающая где-то в самом начале сентенция: «Осенью все русские города полны тоски и безнадежности. Серые облака, серые окна, серые лица», вызывает искреннее недоумение. Так и хочется спросить: почему именно все и именно русские города? На чем основаны такие широкие обобщения-то? На впечатлениях от трех поездок в Анталию и одной на Пхукет или еще чего-то в этом роде? Я лично это полагаю нелепым и неуместным. Остаются вопросы и к смысловому наполнению. Нет ничего плохого, если повесть написана только для того, чтобы развлечь и немного пощекотать нервы читателю. Однако, при чтении «Чертовых пальцев», возникает ощущение, что автор пытался сказать и нечто большее, вот только так и не смог определиться, что именно. И еще, что мне показалось занятным. Возможно, это только потому, что Тихонова я прочел сразу после Кинга, но в некоторых сценах я увидел явные параллели с «Оно». Например, убийство в парке, телефонный звонок, все тот же способ, которым героиня избавляется от морока, финальная беседа с колдуном. Впрочем, если это влияние opus magnum Кинга действительно имело место быть, я не вижу в этом большого греха. Сходство прослеживается лишь в отдельных эпизодах, сюжетно «Чертовы пальцы» совершенно самостоятельны и, более того, довольно интересны.

Довольно милая вещичка. Я бы не назвал ее особо выдающейся, но читать мне было интересно, и было интересно, чем же все закончится. А для меня это всегда очень важный критерий. Правда, финал выглядит слегка разочаровывающим. Он просто никакой, можно даже сказать, его и вовсе нет. В процессе чтения кажется, что развязка должна быть если не шокирующей, то, как минимум, неожиданной. Но этим надеждам не суждено сбыться. Впрочем, один сюрприз для читателя автор всё же подготовил, дав ему понять под конец истории, что с самого начала ему морочили голову и герои — вовсе не те, за кого себя выдают. Впрочем, как и антигерои. Это, конечно, красивый ход. Мир, на мой вкус, обрисован скорее скупо, не совсем понятно, чем же всё-таки общество под управлением Великих Древних так уж сильно отличается от знакомого нам. Хотя, вроде бы отличия должны быть разительные. И когда начинаешь задумываться, как же всё-таки выглядит система управления в этом мире, то получается какая-то, в сущности, чепуха. Тем не менее, некоторые яркие детали автору удались. Например, та же «привычная» кроваво-красная луна или предваряющие каждую главу рекламные объявления. Они придуманы с большой фантазией и, безусловно, доставляю удовольствие.

Это один из немногих случаев, когда мне было сложно выставить оценку. Честно сказать, эта история не пришлась мне по душе. Но не то, чтобы не понравилась — написан роман весьма неплохо. Слог изящен и хотя временами и чрезмерно, на вкус современного читателя, пышен, но всё же приятен. Автор достаточно остроумен и временами — не так часто, увы, — его рассуждения не лишены интереса. Некоторые страницы романа доставили мне неподдельное удовольствие, но — немногие. Вообще, в этом тексте слишком мало того, что могло бы оправдать затраченное на его прочтение время. Разве что считать таким оправданием сам факт знакомства с творчеством небесталанного и широко разрекламированного в узких кругах автора. Действие «Дона Родригеса» вяловато, герои схематичны (подавляющее их большинство при этом даже не наделено собственными именами), а юмора не столь и много. Удачного, по крайней мере. Уже упомянутые авторские рассуждения о том и о сём, не являются примером глубокой философии и не имеют какого-либо серьезного значения в структуре романа — они не суть, ради которой «Дон Родригес» писался, а просто необязательное дополнение. Необязательное во всех смыслах. Вообще, книга немного напоминает плутовскую прозу (благодаря фигуре слуги), немного мушкетерские романы Дюма (благодаря фигуре главного героя), но больше всего она показалась мне похожей на «Троих в лодке, не считая собаки» Джерома. В самом деле, небольшая (в данном случае ну очень небольшая) группа совершает путешествие из пункта А в пункт Б, сопровождаемое то забавными, то не очень происшествиями и пространными авторскими комментариями. Так что почитателям «Троих» должен прийтись по вкусу и «Дон Родригес», я почти уверен. Могу отметить и еще одну любопытную вещь. Хотя сюжетно роман вроде бы представляет собой историю о молодости и ее свершениях, тем не менее, содержательно он, скорее, о тщете человеческих усилий и о безжалостности времени. Кстати, эти мотивы вообще очень весомы в творчестве Дансейни, они присутствуют не только в «Родригесе», но и в Пеганском цикле, и в «Рассказах сновидца» и в «Книге чудес». Выглядит несколько монотонно и это ощущение тоже для меня является сигналом, что творчество лорда в чем-то «не дотягивает». Может быть, это книга для другого возраста или для другого настроения, или просто для другого читателя.

Удивительно, но лучшим из прочитанного за последние два-три месяца стал этот изрядно древний уже роман. «Марсиане, убирайтесь домой» показались мне ярче, оригинальнее и насыщеннее очень многих современных произведений. При этом роман еще и замечательно прост и по форме своей, и по стилю. В нем нет никаких вывертов и литературных извращений, призванных дать понять читателю, что в руки ему попала книга из разряда Большой Литературы и, честное слово, от этого творение Брауна только выигрывает. Начинается история о, кажется, самом необычном инопланетном нашествии на моей памяти как фарс, хотя и несколько чернушного толка, но, тем не менее, наглядно демонстрирующий, каким хрупким является привычный уклад человеческой жизни — и общественной, и личной. Оказывается, нужны совсем и небольшие изменения, чтобы целый мир превратился в дурдом. Конечно, эти изменения выглядят абсолютно фантастичными по своему характеру, но история уже преподносила человечеству много неожиданностей. Так что мысленные упражнения подобные брауновскому, безусловно, полезны. И вот забавная вещь — я думаю, любой прочитавший этот роман, вполне согласится с тем, что «марсианская» манера общения в нашем обществе уже вполне утвердилась на просторах всемирной паутины — и по причинам, в чем-то весьма схожими с теми, о которых писал фантаст (и я не инопланетян имею в виду, а ту форму, в которой они были явлены). Так что кое-что Браун всё-таки угадал. Кто поручится, что не сбудется и большее?

Примерно к середине повествования фарс себя исчерпал и автор несколько неожиданно (но это была приятная неожиданность) переключился на игры с реальностью совершенно в духе Филипа Дика (заметим, что сам Дик в это время был еще старте своей карьеры). Правда, в интерпретации Брауна волновавшие его более молодого коллегу проблемы имеют скорее ироническую, нежели драматическую окраску.

«Марсиане, убирайтесь домой!» не назовешь остросюжетным произведением, тем не менее, сюжетная линия этого очень небольшого по объему романа несколько раз петляет, обманывая ожидания читателя уже, вроде бы, понявшего, к чему идет дело. И долгое время действительно сложно угадать, чем же все завершится. В последней — третьей — части этой истории финал уже вполне очевиден, но автор сумел подать его так изящно, предложив такое множество толкований произошедшего (практически, на любой вкус) что это вовсе не кажется скучным. В общем, это, несомненно, достойное произведение, вполне сравнимое с лучшими и наиболее известными вещами и самого Брауна, и его коллег по цеху.

К некоторому сожалению, роман носит явственный и довольно неприятный отпечаток Холодной войны. К счастью, эти вкрапления не столь уж объемны, их легко можно игнорировать и, в целом, на качестве текста они не слишком сказались. Тем не менее, я задумался, отчего, отпуская ядовитые (и большей частью довольно нелепые) комментарии относительно советской политической системы, Браун одновременно воздержался от моделирования воздействия описываемых им событий на политику в странах Запада. А ведь, казалось бы, было где разгуляться — взять хоть коррупцию, взять хоть предвыборные шоу, взять хоть антикоммунистическую и антисоветскую пропаганду... Но всё эти вещи автор деликатно обошел. Ведь это же не может быть примером самоцензуры? Или может? Ну, ладно...

Голову автора также не посетила и мысль о том, что плановая экономика реагировала бы на вымышленную им ситуацию совсем иначе, нежели капиталистическая. Впрочем, и о капиталистической экономике в книге совсем немного. Хотя автор и утверждает, что «это была Депрессия, в сравнении с которой Великая Депрессия тридцатых была периодом сытости и процветания» (цитата не точна, но близка по смыслу), но каким-то живым и ярким подтверждением эти слова не подкреплены. Картин экономического спада и разорения в книге исчезающе мало, а ведь, пожалуй, они бы не были лишними. Но, все же, не стоит судить хорошую историю за то, чего в ней нет.

Повторюсь — роман оригинален, увлекателен, изящен, несколько легковесен и вполне заслуживает прочтения.

Повесть оставила у меня несколько двойственное впечатление. С одной стороны, мне не хватило в «Морской пене» чего-то неуловимого. Не то цельности повествования — хотя картина в целом получается ясная, никак не удается избавиться от впечатления, что каждый элемент в этой мозаике сам по себе. Не то мотивации персонажей. Слишком уж она какая-то «потому что». Я вижу образы, но не чувствую за ними личностей, хотя некоторые образы, надо признать, запоминаются. Прежде всего, убившая поэта рабыня и так и оставшийся безымянным пилот, погибший от лучевой болезни. Тем не менее, в целом, это весьма достойное произведение. Обрисованный Дмитруком социум экзотичен и в то же время насквозь понятен. Вообще, автору удалось дать на редкость емкое и точное изображение квинтэссенции социального зла. Вымышленная им працивилизация выглядит действительно словно бы архетипом, отдельные людоедские черты которого проступают то в колониализме, то в Третьем Рейхе, то в тоталитарных сектах, то в неолиберализме. Это очень яркий и интересный конструкт. И возникающая в конце повести горькая уверенность, что не смотря ни на какие катаклизмы, человеческое сообщество упрямо продолжает вновь и вновь воссоздавать все те же образцы подавления личности и личного достоинства — это тоже ценно. По крайней мере, это диагноз, с которым можно работать. Отдельные герои повести как раз пытаются это делать, хотя мне их попытки не показались очень уж убедительными. Во всяком случае, заключительные пассажи о сыновьях солнца выглядят в больше степени утопией, чем чем-либо другим. Но, повторюсь, в целом «Морская пена» замечательный и очень любопытный образец социально-политической фантастики, дающий довольно богатую пищу для размышлений. И действительно ценно, что весь это материал автор воплотил в довольно компактной форме. Джорджу Мартину подобной истории хватило бы томов на двадцать пять.

Я действительно не знаю, как бы я оценил «Звездных королей», если бы впервые прочитал их не в 11-12 лет, а будучи хотя бы лет на пять постарше. Во всяком случае, прочитанное всего два-три года спустя «Возвращение на звёзды» меня уже совершенно не впечатлило, а иные произведения Гамильтона и вовсе зачастую казались скучными, простоватыми, а иногда и нелепыми. Рискну, однако, утверждать, что именно «Звездные короли» — весьма достойная вещь, даже если не делать скидок на время написания и возраст читателя. В ней есть конфликт и есть напряжение. И это не обычный для космической оперы конфликт между черным-причерным злом и кулакастым, но белым и пушистым внутри добром. Это внутренний конфликт героя, который сражаясь, понимает при этом, что в случае победы не только не получит ничего, но даже и вынужден будет расстаться с чем-то очень дорогим для себя. И может быть, чтобы подчеркнуть этот внутренний разлад, внешнее противостояние несколько смягчено. Зло в романе не такое уж черное-причерное. Да, Шорр Кан беспринципный и жестокий политикан, но не маньяк, не садист. Даже гуманен, когда ситуация это позволяет. Вероятно, в описании Чехова или Достоевского — да что там, даже у многих представителей цеха фантастов, душевные метания выглядели бы естественнее, а принятое решение не казалось бы столь простым, но и текст Гамильтона вполне заставляет задуматься о том, какая же это трудная и, в то же время, величественная вещь — простая человеческая порядочность. И как много подчас от нее зависит.

А кроме того, у меня есть ощущение, что автор вообще был в ударе, работая над этой книгой. И помимо уже сказанного в активе мы имеем стремительнейший, наверное, почти не имеющий себе в этом равных сюжет, не дающий читателю отвлечься ни на минуту. Почти каждая глава — радикальное изменение ситуации. Сколько удовольствия было следить за этими виражами при первом прочтении.А образы героев? Шорр Кан обаятелен, Лианна поэтична, Мерн по-домашнему уютна, Арн Аббас — неистов и ярок. Им недостает глубины, оттенков и полутонов, но они запоминаются. И, конечно, финал. Тот, первоначальный, написанный, когда Гамильтон еще и не помышлял ни о каком продолжении. Он словно хрустальные башмачки из совсем другой истории — невероятный, непрактичный и сказочно красивый.

Я не стану перечитывать «Звёздных королей». Но любить это книгу буду всегда.

Переосмысление одной из самых знаменитых сказок братьев Гримм в духе крутого детектива в стиле Хэммета или Чандлера. Сюжет изложен несколько пунктирно, но восприятию это не мешает. Пожалуй, то, что некоторые вещи автор предоставил додумывать читателю самому, даже добавляет своего рода прелести этой истории. К тому же закручено всё довольно лихо, в совсем небольшой по объему текст автор заложил несколько сюжетных поворотов, от которых читающий, несомненно, получит удовольствие. Качественно сделанное развлекательное чтение.

Мне показались интересными две вещи. Во-первых, несмотря на название антологии, ничего «беспредельного» вы в ней не найдёте. Какого-то особого вызова общественной морали или нарушения табу тут нет. Немножко гомосексуализма, чуть больше трансгендеров, проституция, ксенофилия, фетишизм и виртуальный секс — лет сорок назад, наверное, всё выглядело бы по-другому, но сейчас всё это вполне укладывается в мейнстрим. Выделиться удалось только Гейману со своими каннибализмом, но, увы, как раз его текст показался мне совершенно бессмысленным, написанным «чтобы было». Во-вторых, общая эмоциональная атмосфера вошедших в антологию произведений. На их страницах не нашлось места ни грубой чувственности, ни веселой фривольности, ни утонченному эротизму. Только уныние и мрак, а зачастую даже стресс и откровенная депрессия. Я не против мрачной литературы, но не двадцать с лишним историй подряд. Право же, почитаешь вот эдакое и складывается впечатление, что секс — дело мрачное, абсолютно безрадостное и тягостное. Объяснить это обстоятельство я, пожалуй, никак не решусь. Возможно, авторы хотели избежать обвинений в «сексплуатации» или просто не рискнули состязаться с профессиональными порнографами на их поле. Какую-то действительно эротическую составляющую можно обнаружить только в «Татуировщице» Сьюзан Вейд и «Рыжей Соне и Лессингеме в Стране Снов» Гвинет Джонс, но и их тексты, скорее, мрачноваты. Да еще у Силверберга и дуэта Холдеман — Йолен заметны попытки юмора, не то, чтобы слишком удачные. Если говорить о литературной стороне, то антология выглядит ровно, большая часть текстов, в принципе, неплоха, но до высшей планки не дотягивает. В ряде произведений можно отметить неплохую фантастическую идею (сообразную тематике сборника, конечно). К таковым можно отнести «Путеводную звезду» Силверберга, «Гран-при» Ингса, «Фетиш» Сукап, «Дом скорби» Стэблфорда, «Рыжую Соню» Джонс, «Будущее пташек» О'Дрисколла, «Да, и Гоморра...» Дилэни и «В месяце Атире» Хэнд. В общем итоге, хотя читалось довольно вяло, около половины из включенных в антологию произведений я счел так или иначе заслуживающими прочтения.

Довольно незатейливая инверсия сказочного сюжета. Финал неожиданный, и поначалу кажется искусственным, не соответствующим предшествущему повествованию. Но по некоторому размышлению понимаешь, что он обусловлен всё той же инверсионной логикой, в которой персонажи и события меняют свой знак. Вот и здесь ожидаемая трагедия оборачивается благословением. А заодно и читатель получает возможность убедиться, что автор оказался хитрее него. Образы христианской мифологии (именно мифологии) включены в текст достаточно искусно и добавляют ему стиля. В целом, это не то, чтобы глубокая или потрясающая воображение вещь, но написано красиво и читалось с интересом.

Неплохо задуманная, но скучновато рассказанная история. Без юмора, я бы сказал. И это несмотря на явно иронический авторский посыл. Томящаяся героиня и томящийся герой вызывают смутное уныние. Читаешь и думаешь: ну, зачем всё это? Включение в сюжет второго инопланетного агента кажется поначалу полнейшей нелепицей, правда, потом это ружьё стреляет и даже вполне попадает в цель, так что пусть его. Вообще, финал всё немного оживляет, но не спасает рассказ в целом. Уж слишком «Путеводная звезда», несмотря на тему с перчинкой, получилась пресной, местами даже немного нудной.

Думаю, сегодня эта повесть смотрится лучше, чем в год своей первой публикации. Конечно, кое-что несколько устарело. Например, тема разгула уличной преступности, актуальная для США в 1970-80-е годы, сейчас значительно поблекла. Но во многих отношениях как будто сегодня написано, а не — на минуточку — сорок один год назад. Вот рассуждения о прогрессивности замены обычного автотранспорта бронетехникой, потому что самый дешевый броневик стоит дороже самого шикарного автомобиля — замечательно же, ей-богу, и отлично смотрится в современном контексте. Да и виртуальная реальность, создаваемая телевидением, в этой повести описана на двадцать лет раньше, чем у Пелевина. Хотя, конечно, у Лукьянова это не получивший никакого развития эпизод, а Пелевин выстроил на этом целый роман. К некоторому сожалению, в повести многие перспективные сюжетные линии не доведены до конца, да и в целом финал смотрится несколько бледно, ударной концовки автор создать не сподобился. В результате получился достаточно достойно сделанный памфлет, но не более чем памфлет всё-таки.

Мне показалось, что роману не помешала бы более тщательная проработка сюжетной линии. Как есть в последнем творении Хьюарта наблюдается печальный дисбаланс: читатель слишком рано догадывается о том, о чем ему следовало не подозревать до самого финала, но зато не понимает отдельных вещей, которые настоятельно нуждаются в пояснении для адекватного восприятия описываемых событий. Как пример второго — вся линия с трактирщиком Ту. Из-за этого несколько блекло смотрится многое, что действительно придумано автором неплохо и оригинально. Впрочем, лично для меня этот недостаток компенсируется достоинствами — ярким и оригинальным миром «небывалого Китая» с множеством подробностей, которые вовсе не мешают — наоборот, автор подает их достаточно легко. Что еще хорошо у Хьюарта, так это его умение создавать ориентированные на читателя тексты. И даже когда всё несколько сумбурно, как в «Восьми мужчинах», всё равно, при чтении понимаешь, что все необходимые атрибуты увлекательного романа наличествуют. Их бы еще только привести в порядок...

Пожалуй, это самое удачное из произведений «эмигрантской» фантастики, среди тех, с которыми мне до сих пор довелось познакомиться. Хотя ни название, ни сюжет этого не предвещали. Роман невелик по объему и быстро читается. Авторская манера изложения, несмотря на прорывающуюся временами любовь к цветастым фразам и описаниям, отдает некоторой репортерской небрежностью — словно рассказ ведется скороговорочкой. Впрочем, это не мешает восприятию. Другие недостатки, которые можно обнаружить в тексте, довольно типичны для фантастики той поры — чрезмерный схематизм в описании межличностных и общественных отношений, безликие персонажи и местами чрезмерная экзальтация. В порыве страсти разные герои изъясняются в одной и той же путано-бессвязной манере (причем, как устно, так и письменно) и даже одними и теми же словами.

Страстей, кстати, в книги через край, и этим она удивительно напоминает красновский «За чертополохом». Можно найти и другие параллели. У обоих авторов в России происходит реставрация, в то время как Германия и Европа в целом находятся под властью или определяющим влиянием социалистов. У обоих в сюжете существенную (хотя и существенно различную роль) играют мистические и могущественные обитатели Гималаев. Учитывая, что роман Краснова увидел свет, кажется, года на четыре раньше, можно, наверное, говорить о каком-то влиянии, но никакой вторичности в «Диктаторе мира» не ощущается. Более того, мир, изображенный Ренниковым выглядит гораздо ярче, реальнее и логичнее, нежели у предшественника. Нарисованный буквально несколькими штрихами, он, тем не менее, кажется замечательно живым и реальным.

Вообще стоит отметить, что Ренниковым проявлена редкостная фантазия. Световая реклама в небесах, стеклянные книги (почти что электронный планшет), микрорадиотелефон (практически сотовый), атомная энергия едва ли не в каждом камине, аэробусы, высаживающие и принимающие пассажиров без посадки, записывающие устройства, сохраняющие и воспроизводящие не только изображение и звук, но и иные характеристики объектов — объем, упругость, температуру, рассуждения о «техномагии»... И всё это в 1925 году. Пожалуй, хотя бы для того, чтобы удивиться такому буйному воображению стоило прочитать «Диктатора мира».

Забавно, но отчасти можно счесть сбывшимся и социальный прогноз автора. В его «социалистической» Германии на каждом шагу реклама и, очевидно, вполне себе существует частный бизнес. Видимо, это от того, что социализм Ренников представлял а-ля российский НЭП, тем не менее, у него получилась картина в чём-то действительно напоминающая «государство всеобщего благоденствия», существовавшее в европейских странах в послевоенный период.

Также большой плюс — тонкая авторская ирония, ощутимая во многих эпизодах. Одна только сцена с репортёром в пережившем катастрофу Берлине чего стоит. В целом, для архаичной во многих отношениях вещи, книга воспринимается весьма приятно.

Любопытна и политическая составляющая романа. Он, конечно, про реванш — вожделенный белый реванш над ненавистной красной идеей. Однако, начав вполне в русле этого «белого реваншизма» автор, и именно в тот момент, когда читатель уже начинает испытывать скуку и едва уловимое раздражение от превращающего на его глазах в очередную реакционную утопию романа, вдруг разворачивает сюжет в иную сторону. Причём, поначалу этот сюжетный финт с его коварством, любовью, драматическим бегством и явлением под занавес бога из машины даже отчасти отдает дурным вкусом — ни дать, ни взять любовный роман не самого высокого пошиба. Тем не менее, финал, к которому с помощью такого приема автор вырулил, оказывается вовсе неплох. У меня под занавес даже появились сомнения, а уж не иронизировал ли Ренников над несбыточными мечтаниями своих собратьев по изгнанию?

Думаю, ответ тут будет отрицательным. Но всё же художественная интуиция Ренникова подсказала ему, что однозначный и лучезарный финал будет плосок, неуместен и попросту плох. Вернув всё на круги своя (впрямую, впрочем, это не сказано, но ряд деталей приводит именно к такому выводу) он сделал книгу неожиданно интереснее и глубже. Не знаю, насколько это охватывалось авторским замыслом, но на некоторые вопросы о роли насилия в обществе, пределах того, что можно насилием достигнуть, и о том, что же, в сущности, такое общественный прогресс, книга наводит. Герои, как они сами говорят, пытаются поворотить вспять тенденцию, главенствующую на протяжении двух веков, но возможно ли это в реальности и могут ли двести лет истории быть результатом недоразумения?

Конечно, перехваливать «Диктатора» тоже не стоит — он во многом поверхностен и всё происходящее выглядит сначала результатом нелепого аффекта, потом вмешательства мистических сил. Всё же, способность вызвать читателя на размышление — это ценно.

Рекомендовать широкому читателю, впрочем, не решусь — слишком многое в книге принадлежит позавчерашнему дню развлекательной литературы, но на фоне многих и многих своих современников «Диктатор мира» — очень неплохая вещь и, безусловно, представляет интерес для любителей ретрофантастики.

Достаточно типичный для своего времени образец. Написано легко, отчасти даже познавательно, вроде как с юмором. Но литературными достоинствами текст не блещет, развязка, если вдуматься, выглядит нелепо (это сколько же времени герой должен был сидеть под партой и как вышло, что никто его не заметил), а собственно фантастический элемент исчезающе мал — хотя «реализмом» я бы это произведение всё же не числил. Если считать основным адресатом фантастики средний и старший школьный возраст, а целью — популяризацию науки, то «Пятое измерение» выглядит в достаточной степени неплохо. Но вот не цепляет совершенно ничем.

Сказка о глупой и жадной женщине, через эти свои качества и пострадавшей. Начало и первая половина рассказа довольно увлекательны, дальше всё, в принципе, становится уж совсем очевидно, но — рассказано довольно живо. Кроме того, басни с моралью — достаточно большая редкость в лавкрафтианском хорроре, что уже само по себе делает произведение необычным.

Здесь всё очень лаконично, и перевернув последнюю страницу остаешься с ощущением, что прочел не более чем синопсис полноценного произведения. Тем не менее, впечателение от текста остается приятное, несмотря на наличие всех родовых недостатков, свойственных подобной литературе: сухой текст, чуть ли не концелярским языком повествующий о том, что должно было бы быть ужасным и удивительным, невнятность мотивировок героев, которые делают, потому что делают, и попытки автора заставить читателя поверить в ужас, не демонстрируя его. Но, может быть, всё это скрадывается краткостью и простотой текста, а, может, тем, что основная идея всё же любопытна и при желении ее легко можно было бы развернуть в нечто, не лишенное динамики и занимательности.

Честно сказать, в целом, меня не слишком впечатлило, слишком уж архаично смотрится всё это: самоуверенные первооткрыватели, эскимосы, световые овоиды со щупальцами и стрельба. Да и удивительная удачливость главного героя столь дительное время избегавшего смерти в столь экстремальной ситуации вызывает большие вопросы. Понятно, что без нее истории не было бы, но возможно ее стоило бы просто по-другому расказать ради для пущего правдоподобия? Тем менее, Гамильтон был вовсе неплохим писателем — в своем классе и для своего времени, конечно. Мимоходом нарисованная картина бытия планетарных разумов все же чем-то будоражит воображение и открытый финал смотрится куда как уместно. В итоге, лучше многих аналогичных текстов. Кстати, прочитан «Разум Земли» мной в антологии «Культ Ктулху», но, на мой взгляд, к Лавкрафту не имеет ни малейшего, даже отдаленного отношения.

Добротная сказка на ночь, почти абсолютно предсказуемая, но крепко сделанная. Все необходимые элементы в тексте присутствуют, сюжет внятен и доведен до финала — придираться особо не к чему. Единственно, конечно, меня всегда удивляло в подобных произведениях, как это напуганный, ну, или, как минимум, чувствующий недоброе герой тащится ночью на кладбище, да еще в склеп, да еще в подземелье под этим склепом. И все это даже не пытаясь раздобыть какую-то мало-мальскую помощь? Но то такое...

Рассказ по своей идее чем-то удивительно напоминает «Седьмое заклинание» Бреннана, опубликованное в той же антологии «Культ Ктулху». Только у Таннера все намного изящее обыграно и воплощено. Но опять же — самого интересного автор так и не смог придумать, предоставив читателю догадываться самому, что же произвело такое исключительное воздействие на героя. Вот это вот «я не скажу вам, но, поверьте, это ужасно!», конечно, здорово ослабляет производимое текстом впечатление.

Я думаю, каждый читающий сталкивался с незавершенными историями. А эта история неначатая. Рассказ стартует как будто с середины и продолжается до самого благополучного финала. Впрочем, возможно, подобное впечателение возникает из-за того, что рассказ включен в цикл и тесно связан с остальными его частями. В остальном это довольно бодрый палп со стандартным набором персонажей и ситуаций, бравым и, кажется, даже положительным главным героем. Впрочем, если и не положительным — все равно.

История, в которой ничего нет. Ни завязки, ни развязки, ни атмосферы, ни психологизма, ни, в сущности, героев, как таковых. Есть только звон. По-своему, это, конечно, неожиданно.

История интересна, прежде всего, тем, что, с одной стороны, она действительно включена в «мифологию Ктулху», а с другой, она нарушает канон, причем, нарушает, я бы сказал, концептуально. В результате авторских экзерсисов мы имеем пример, так сказать, оптимистичной лавкрафтианы. Ну и почему бы и нет, в сущности? Рассказ неплохо выдержан стилистически и действительно похож на тексты Лавкрафта и его современников. Читается все это довольно бойко, но вот мотивация персонажей — особенно того, который не кажется главным героем, а действительно является им, выглядит не то, чтобы сомнительной, но просто отсутствующей. Это обедняет текст, который, если бы авторы озаботились созданием хоть какого-то бэкграунда, был бы, безусловно, глубже. Финал — типичный пример «бога из машины», но соль здесь не в банальном приеме, а в том, что он приводит историю к несколько нетипичной для такого рода литературы развязке. Смотрится свежо.

Никчемная вещь из разряда «демоны детям не игрушка» и «не пытайтесь повторить это дома». Ни ума, ни фантазии автор в свое творение не вложил, и явно оно писалось только для того, чтобы заполнить несколько журнальных страниц. Плоско, скучно, невыразительно. Но очень кратко, и мучиться читателю предстоит недолго.

Плохонько рассказанная история, интересная исключительно своей концовкой. Правда, в авторском замысле есть своего рода мрачная ирония, и это довольно хорошо, но вот реализовать ее во всей красе автор, по-моему, не сумел. Мне решительно не хватает в этом написанном в стилистике школьного сочинения тексте красок, эмоций, леденящих душу подробностей и живых героев. Кроме того, как минимум, однократно автор нарушил принцип честной игры — описывая воспоминания героев о событиях двадцатилетней давности он подсовывает читателю недостоверную информацию, призванную удержать его от верной догадки. Это, конечно, довольно мелкий огрех, но дополнительно подчеркивающий слабость рассказчика, вынужденного прибегать к подобным трюкам. Тем не менее, как образчик подобной литературы «Рок дома Дарейя» заслуживает внимания.

Очень и очень хорошо. Пожалуй, лучшее из того, что я пока читал у Атеева, если не считать самой что ни на есть первой «Загадки старого кладбища». Роман состоит из четырех новелл, связанных между собой классической для таких случаев канвой — собралась, дескать, компания и травит байки о всяком загадочном и страшном. В непосредственно истории-обрамлении (которая присутствует чисто инструментально и, в сущности, может быть без потерь выброшена) и первой из новелл заметно чувствуется основной недостаток автора — усредненный «газетный» стиль, пригодный для передовицы или фельетона, но никак не для художественной прозы. Однако, в оставшихся трех новеллах эта беда исчезает если не полностью, то почти. Конечно, какие-то шероховатости остаются. Некоторые реплики, детали и эпизоды заставляют досадливо поморщиться: «зачем это было, только портит впечатление». Тем не менее, «Плевок на могилу», «Чума» и «Зримая тьма» написаны красочно, вкусно, очень увлекательно и в нужных местах при чтении по хребту бежит-таки легкий холодок. Да и «Проделки ведьм» сюжетно вовсе не плоха и, во всяком случае, достаточно оригинальна. Пусть это и не Гоголь, конечно, но самые удачные моменты текста действительно чем-то напоминают «Вечера на хуторе близ Диканьки». Вообще, Атеев, на мой взгляд пользовался куда меньшей известностью, чем по праву мог рассчитывать. Лично мне самой удачной в романе показалась история про «большую еврейскую свадьбу». Замечательные «этнографические» подробности, яркие персонажи. Может быть, лишь немного этой истории не хватает эффектности, но она ни в коем случае не затянута и не скучна. А вот в «Зримой тьме» вступительная часть, кажется, немного с перебором. Хотя, если вдуматься, как еще было погрузить читателя в атмосферу того времени и тех мест, о которых пойдет рассказ. Как итог, плюсов гораздо больше, чем минусов, и в своем классе «Девятая жизнь нечисти», безусловно, заметное явление.