Рассказ получился... необычным. Это вряд ли шедевр или что-то в таком духе. Это как будто старый добрый мой жанр, который я попытался сыграть по-другому. Судите сами, в общем, кому интересно.
Олег Бондарев
Слепой (рассказ)
Он был Роб, но все звали его Слепой, потому что его одного не брала магия василисков. Пока другие ловчие потели в тяжеленной экипировке, Роб голыми руками сворачивал монстрам шеи. И получал за это неплохие деньги.
— Будь здоров, Слепой, — приветствовал его бармен, когда Роб усаживался за стойку. – На два пальца, как всегда?
— Да, — обыкновенно говорил ловчий.
Но иногда, в тяжелые дни, он просил:
— Сегодня двойную порцию, Мик.
— Тяжелый день, Слепой?
— Так точно, Мик.
Иммунентов, подобных Робу, в Скэри-тауне практически не водилось. По василискам и вовсе он был один, а потому очереди к нему выстраивались порядочные. И Роб с охоткой душил мелкую пакость, ведь однажды петушиноголовые отняли у него родителей.
Слепой не любил вспоминать тот злосчастный день. Точней, первая его половина была отменной: утро началось с мороженого, ближе к обеду они выехали в парк на пикник… и вот тут-то им и встретился тот злосчастный василиск. Судя по всему, петушиноголовый был сбрендивший: он носился по скверу, громко кудахча, и обращал в камень одного горожанина за другим…
…пока его не придушил десятилетний мальчик.
Ловчие, когда приехали, стали свидетелями весьма странной картины: стоя у статуй, которыми стали его родители, малютка Роб сжимал горло выпучившего глаза василиска.
— Ты ведь понимаешь, что случилось, Робби? – осторожно спросила Камила, штатный психолог полицейского управления, куда сироту доставили прямо из парка.
— Мои родители… они умерли? – робко спросил мальчишка.
— Да, Робби. Им каюк. Крышка. Накрылись медным тазом оба, и мать, и отец…
Камила была ужасным психологом, и ее выгнали из управления через пару месяцев, но тогда она, увы, еще работала там.
— Но хуже всего, что на этом твои беды, увы, не заканчиваются… — продолжала так называемый доктор.
— А что… что же еще меня ждет? – с глазами, полными слез, спросил мальчик.
— Ну, ты же заметил, надо думать, что твои родители стали статуями, а ты – нет?
— Я… я даже не думал о том, почему так получилось! – всхлипывая, произнес сиротка.
— Ну вот. А я тебе объясню: это случилось потому, что ты, Робби, невосприимчив к магии василисков.
— И что это значит?
— Ты не знаешь? Ах, ну да, тебе же всего лишь десять… Это значит, что ты иммунент. А иммуненты, когда вырастают, становятся геями. И вот это, на мой женский взгляд, ужасно, потому что иммуненты обычно очень славные ребята…
— Геем? – недоуменно пробормотал мальчик.
Когда Камила – о, да, худшего психолога и вообразить себе трудно!.. – в деталях объяснила парню, что его ждет, он повторил «Геем?» уже с отвращением.
Весь его мир перевернулся. Встреча с Милой – Господи, да кто вообще продал этой кретинке диплом психолога?!. – повлияла на его жизнь едва ли не больше, чем смерть родителей. Заботиться о Робе стала бабушка, которой мальчик с порога заявил:
— Я никогда не буду геем.
— Тем лучше для меня, — ухмыльнулась старушка. – Я, знаешь ли, очень хочу дожить до правнуков.
Потешная и заботливая старушка, свою мечту она, увы, так и не исполнила: когда Робу стукнуло двадцать, ее переехал похищенный гремлином «форд». Похоронив бабушку, Слепой бросил колледж и пустился во все тяжкие: он пил, курил сигареты и не только и в один прекрасный день уехал с какой-то сомнительной мужской компашкой на бирюзовом фургоне.
— Они такие же, как я! – кричал пьяный Роб, по пояс высунувшись в открытое окно. – Мы все невосприимчивы к магии! Мы – иммуненты!
Когда полгода спустя он вернулся из своего турне, от былой веселости не осталось и следа. Роб стал мрачен и немногословен. Люд зашептался, что предсказанье Милы – будь проклят тот день, когда она решила заниматься психологией! – сбылось, и путешествие в бирюзовом фургоне с оравой мужиков как бы намекало…
Однако первому же смельчаку, который в лицо назвал Роба геем, Слепой сломал челюсть в трех местах. Такая реакция вызвала в народе смешанные чувства. Кто-то считал, что геи так не бьют, а кто-то – что Роб просто шифруется, пряча за агрессией тонкую ранимую душу. Впрочем, желающих выпытать правду любой ценой больше не сыскалось.
И пока горожане шептались за спиной, Слепой чах в тоске. Скэри-таун сводил его с ума; здесь было скучней, чем внутри пустой картонной коробки. Ему быстро опостылели все имеющиеся здесь развлечения – выпивка, бильярд и шлюхи, к которым, кстати, Роб как будто не ходил… Хотя те, кому дорога была челюсть, предпочитали не особо рассуждать на этот счет.
В общем, не зная, чем еще заняться, Слепой стал ловить василисков. Естественно, за деньги. В считанные дни он из странноватого парня с замашками гея превратился в местную грозу петушиноголовых с замашками гея.
И в тот день, когда началась наша история, Роб успел прихлопнуть уже пяток безумных тварей и жутко устать. Потому-то он и пришел в бар – чтобы немного расслабиться в компании стакана с виски.
Но работа, увы, нашла его и здесь.
— Слепой, я полагаю? – спросила смазливая брюнетка ярко-красными губами.
Роб покосился в ее сторону и отметил про себя, что незнакомка весьма хороша на вид: пухлые щечки, большие зеленые глаза и точеная фигурка привлекали мужской взгляд хлеще последней модели «ламборгини». Сердце Слепого застучало быстрей: вот он, вот его шанс доказать всем, что он – истинный натурал!
— Вы не ошиблись, дорогуша, — сказал Роб со всей мужественностью, на которой был способен. – Это я.
— «Дорогуша»? – недоуменно переспросила девица.
— Ну, в смысле, мэм, — разом стушевавшись, забормотал Слепой. – Так чем я могу вам помочь?
— Мне… мне нужна помощь в одном деликатном деле.
— Насколько деликатном? – усмехнулся Роб.
— Вы пьяны, мистер Слепой? – на всякий случай уточнила девица. – Что-то вас тянет на скабрезные шуточки…
— Нет, нет, мне еще даже не принесли мой виски! – поспешно заверил бугай.
Он оглянулся на зал: мужчины, облизываясь, глядели на красотку.
«Наверное, это хороший знак!» — решил Слепой.
— Мне кажется, под моим домом живет василиск, — сказала тем временем девушка.
Брови ловчего взлетели на лоб.
— Позвольте спросить, с чего вы так решили, мэм?
— Был у меня песик Мортимер, — сказала девушка. – И вот гулял он во дворе раз – и пропал. Я вышла – нет песика. Искала, искала – так и не нашла, даже по объявлению. Тогда купила я песика Тобиаса, и вот этот пожил подольше, но потом тоже пропал во время прогулки… Тогда решила я купить песика Никки…
— Я понял, что вы хотите сказать, — перебил ее Слепой. – Но почему вы грешите именно на василиска? Это могли быть и лесные гоблины, и тролли… да те же корейцы! Мало их, что ли, в Скэри-тауне?
— Может быть, вы все же дадите мне договорить? – раздраженно спросила девица.
— Да, да, конечно. Простите.
— Так вот, — недовольно причмокнув, продолжила незнакомка. – Однажды, проходя мимо дверей в подвал, я услышала, что оттуда доносятся какие-то странные звуки. Мужчины у меня нет…
«Это шанс, шанс, шанс…»
— …и я сама не лезу, а сразу вызываю мастера. Ну, знаете, эти умельцы, которые могут и трубы чинить, и проводку…
— Да, я понял, мэм.
— И вот один такой умелец приехал ко мне буквально вчера, — сказала девица. – Спустился в подвал… и пропал. Он говорил, там котел, но я думаю, там василиск, потому что от котлов люди не пропадают.
— Очень верно подмечено, мэм.
— Я не поняла, это сейчас что, был сарказм? – нахмурилась незнакомка.
— Вовсе нет! – заверил Слепой.
Он уже потихоньку начал понимать, отчего у такой красавицы нет мужчины: если б не пропавший мастер, Роб решил бы, что питомцы от девицы просто сбежали – до того скверный у нее, судя по всему, был характер.
— Так что вы скажете, мистер Слепой? – спросила незнакомка. – Возьметесь за мое дело?
— Можно попробовать, — подумав, сказал Роб. – Но вы должны понимать: даже если никакого василиска в вашем подвале я не найду, вы обязаны будете оплатить мне потраченное время.
— То есть существует вероятность, что вы не решите мою проблему? – надув губы, раздраженно спросила девица.
— Мэм, скажите, как вы меня нашли?
— По объявлению в интернете.
— И что было сказано в том объявлении?
— Что вы охотитесь на василисков…
— Бинго, мэм! – улыбнулся Роб. – Я охотник на василисков – не больше, не меньше. И если там у вас василиск, то я, разумеется, помогу. Но только в том случае, если там василиск!
— Твой виски, Слепой, — сказал бармен, пододвигая к мозолистой руке ловчего стакан с пойлом.
— Спасибо, Мик. – Роб поднял стакан и приветливо подмигнул парню, но тот отчего-то засмущался и спешно отвернулся.
«Что это с ним?» — удивился ловчий, но спрашивать постеснялся и снова обратился к собеседнице:
— Так что скажете, мэм? Хотите, чтобы я вами занялся?
— Я вас не понимаю, — нахмурившись, сказала девица. – Вы о доме или обо мне? Кто вас научил так изъясняться-то вообще?
— Сам научился, мэм, — мрачно сказал Роб.
Залпом опрокинув в себя виски, он добавил:
— Я рос без отца и матери. Это наложило свой отпечаток.
— Если вы ищите сочувствия, то напрасно, — покачала головой девица. – Я своих родителей, например, вообще не видела. И не жалуюсь.
— Что ж, может, вам в чем-то и проще… — тихо, надеясь, что она не услышит, пробормотал Роб.
Она не услышала. К счастью.
— Что до ваших условий, я согласна, — продолжила незнакомка. – Когда вы сможете приступить?
— Да хоть сейчас, — пожал плечами Слепой. – Со старыми заказами я уже разобрался, а новых, кроме вашего, и нет.
— Отлично, — кивнула девушка. – Тогда пойдемте на улицу, я оставила машину прямо у входа.
— Пойдемте, — легко согласился Роб.
Они пошли к выходу, провожаемые десятками завистливых взглядов.
«Надеюсь, теперь они перестанут болтать меж собой, что я гей?» — с трудом сдерживая победную улыбку, подумал Слепой.
Когда они вышли за дверь, один из мужчин громко воскликнул:
— Десять баксов на то, что это была его сестра!
Зал тут же наполнил привычный гомон – на то, что Роб отправился трахать красотку, не ставил никто.
* * *
Ехать в алом «ламборгини» девицы было одно удовольствие.
— Вы так и не представились, — напомнил Роб, едва они покинули обочину у входа в бар.
— Можете звать меня Анжелика, — отозвалась девица.
— Миленькое имя, — заметил Слепой.
Взгляд, которым его одарила клиентка, заставил Роба стыдливо уткнуться в пол.
— Избавьте меня, пожалуйста, от общения с вами, — попросила девица. – Насколько это возможно.
— Заметано, — пробормотал Слепой.
Теперь, когда они были уже не в баре, необходимость флирта отпала сама собой. Впрочем, дурной характер девицы и без того мог отвадить даже самого упертого кавалера.
«Сейчас спущусь в подвал, там, конечно же, никого, положу в карман денежку и поеду обратно в бар, пить…» — подумал Роб, глядя в окно на мрачный пейзаж Скэри-тауна.
Пожалуй, в этом городе следовало родиться слепым, чтобы не видеть убогих покосившихся домов, которые ежедневно спорили за звание самого уродливого. У некоторых начинала течь крыша, у других обваливались лестницы, у третьих – стены. Люди, увы, были под стать домам – алкаши, наркоманы и маги, в общем, контингент не из приятных. К примеру, сосед Роба так часто пытался вызвать Сатану, что Слепой уже знал наизусть все его заклятья. Оставалось взглянуть на пентаграмму и попробовать достучаться до Темнейшего дуэтом.
Дом Анжелики, однако, находился не в бедняцких кварталах, а в самом Даунтауне – районе успешных людей, где жили только те, кто имел постоянный заработок. Фрилансерам, вроде Слепого, к примеру, нечего было и думать сюда перебраться. Уж точно не в ближайшие пятнадцать-двадцать лет.
«Ну да, а где еще может жить обладательница красного «ламборгини»?..» — подумал Роб, глядя на двухэтажный коттедж с широким, явно не на одну машину, гаражом.
Она не стала загонять авто внутрь – остановилась в трех метрах от складной двери цвета ранней весенней листвы. Слепой, не дожидаясь приглашения, выбрался из машины и огляделся. Дверцы подвала он увидел практически сразу.
— И как, по-вашему, собаки и кошки могли попасть внутрь? – спросил Роб. – Там же никаких отверстий, герметичность полная, мышь не проскочит!
— Да я откуда знаю? – раздраженно дернула плечом Анжелика. – Мы договорились, что вы проверите подвал, ну так вперед, проверяйте.
— Тогда, может, впустите меня для начала? – проворчал Слепой, шагая к дверям.
— А вам что, никакой подготовки не требуется? – искренне удивилась девушка.
— Послушайте, милочка, — разозлившись, сказал Роб. – Давайте вы не будете учить меня работать и просто откроете эти противные двери!
Девушка смерила его долгим тяжелым взглядом, бросила: «За мной» и прямо через лужайку устремилась к подвалу.
Первое, что отметил Роб, когда она открывала дверь – это бесшумные петли. Такое ощущение, что открывался подвал довольно часто.
— А вы туда вообще наведывались? – спросил он, мотнув головой в сторону темного зева.
— Я? Туда? – презрительно фыркнула Анжелика. – Да за последние два года раз заходила, наверное, не больше. Там, кроме котла, хлам всякий свален, чего мне там делать?
«Ложь. Но зачем?» – удивился Слепой.
Что-то здесь было нечисто, вот только Роб пока не очень понимал, что именно.
«Нельзя спускаться, пока я не пойму, в чем тут подвох!» — решил ловчий, покосившись на Анжелику, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
— Ну что же, идете? – фальшиво улыбнувшись, спросила девица и махнула рукой в сторону проема.
— Да все уже, — пожав плечами, невозмутимо ответил Роб.
— То есть как – «все»? – выгнула бровь Анжелика.
— Ну, если бы там действительно был василиск, я бы, поверьте, его услышал. Да что там – он бы уже сам выскочил наружу, они ж на свет бегут.
— И что, вы даже не спуститесь? Но я оплачу, я же сказала!
— Да не хочу я там в потемках бродить, — поморщился ловчий. – Все у вас там нормально… А денег не надо, просто верните меня обратно в бар, и дело с концом.
— Ну а мастер-то, мастер куда тогда делся? – раздраженно вопросила девушка.
— Да я откуда знаю, милочка? Вам не меня тащить сюда надо было, а полицию вызывать сразу же. У них там свои, штатные ловчие, справились бы не хуже и забесплатно…
— Ну хотя бы одним глазком взгляните! – взмолилась Анжелика, хватая его за руку. – Помогите одинокой женщине, если в вас есть хоть капля сострадания!
Ее чары свели бы с ума любого… но только не Слепого. Он видел не отчаяние загнанной девушки, а резкие перемены в ее настроении, как будто Анжелика хотела любой ценой заманить его в подвал и потому притворялась то требовательной, то жалкой.
«И чего она ко мне так привязалась? – думал Слепой, не трогаясь с места. – Почему хочет, чтобы я спустился?»
— Ну что же вы, не поможете? – уже откровенно скулила девушка.
— Нет, простите, но это вне моей компетенции…
Роб попытался вырваться из ее захвата, но Анжелика вцепилась в него неожиданно крепко, будто коршун. Он даже вскрикнул, когда ногти девицы впились ему в кожу.
Их взгляды встретились.
— Властью, данной мне Люцифером, спускайся вниз, — прошипела девушка, жутко вращая глазами.
— Да отцепись ты, больная! – Слепой с утроенной энергией принялся разжимать ее пальцы, высвобождая запястье.
Анжелика бросила взгляд ему за плечо, а потом возопила:
— Будь ты проклят, Кирд!
В следующий миг чудесное личико брюнетки стало стремительно превращается в звериную морду, отдаленно напоминающую рожицу летучей мыши.
«Это что же, нетопырь?!» — мелькнуло у ловчего в голове.
Преобразившись, монстра распахнул пасть… и Слепой, не долго думая, засунул в нее руку по локоть.
Они застыли, слегка растерявшись. Нетопырь удивленно хлопал черными, лишенными зрачков глазами, а Роб, обтекая потом, рассматривал чудовище, в которое превратилась аппетитная девица.
— До чего ж ты стала… противная! – наконец процедил ловчий с отвращением.
Эта фраза послужила сигналом к новому старту. Нетопырь затрясся от напряжения, пытаясь сомкнуть челюсти, а Слепой засовывал руку все глубже и глубже… пока его пальцы не сомкнулись на пульсирующем сердце монстра.
— Вали-ка к своим Люциферам и Кирдам, милочка, — хрипло прошипел ловчий и резко рванул руку вверх.
Нетопырь содрогнулся, забился в конвульсиях. Кровь хлынула изо рта и мохнатых ушей, а Слепой, упершись ногой в пузо монстра, оттолкнулся и плюхнулся на пятую точку. Челюсти твари клацнули, но поздно: оступившись, она покатилась вниз по лестнице и вскоре канула во тьме подвала, а Роб лежал на зеленой лужайке и смотрел на сердце в окровавленной ладони. Брезгливо поморщившись, он швырнул его в открытый зев подвала к покойному хозяину и вытер руку о траву.
Оставаться здесь было опасно. Кто-то из соседей мог видеть, как он убил…
Кого? Девушку? Или нетопыря?
Но зачем ей (ему) понадобилось убивать ловчего на василисков? Чем Роб нетопырям-то насолил?
С трудом поднявшись, ловчий шагнул было к подвалу, чтобы закрыть его двери, когда затылок его вспыхнул болью. Затем подкосились ноги, и он стал падать обратно в траву.
Последнее, что услышал Слепой, это чье-то ворчливое кудахтанье:
— Кирд плохой, Кирд всегда опаздывать…
* * *
— Эй, Робби! – позвал его кто-то.
Слепой открыл глаза и увидел василиска в очках с затемненными стеклами. Прежде ловчему не доводилось видеть столь крупных петушиноголовых: обычные немногим больше курицы, но этот был ростом с человека. Роб попытался пошевелить рукой или ногой, однако не смог. Судя по всему, его привязали к стулу.
— Очнулся? – участливо спросил василиск.
То, что он умеет говорить, окончательно повергло Роба в шок. Неужто василиски настолько разумны? Или разумен только этот, конкретный василиск?
Петушиноголовый будто прочел его мысли.
— Удивлен, что я говорю по-английски?
— Удивлен, что ты вообще говоришь, а не кудахчешь.
— А я вот совсем не удивлен, что ты удивлен, — фыркнул петушиноголовый.
Он с горделивым видом провел хвостом по алому гребешку и, вскинув клюв, спросил:
— Ведь ты никогда прежде не видел взрослого василиска, так ведь, Робби?
— Взрослого василиска? – не понял Слепой. – О чем ты вообще толкуешь? Это ты меня по башке отоварил?
— Не я, но один из нас. Очень жаль, что Кирд маленько припоздал, и ты уже успел расправиться с Анжеликой, когда он приехал… Впрочем, главное, что ты здесь, и можешь сполна ответить за свои грехи, детоубийца!
— Я все еще не пойму, о чем ты, петушиноголовый. Будь добр, объяснись!
— Да о том, Робби, что все убитые тобой василиски были лишь несмышлеными детьми! – зло воскликнул монстр. – Они просто играли, не понимая даже, насколько губительны их взгляды для вас, людей! Мы уже отчаялись наладить с вами диалог, как вдруг появился ты, ты, человек, которого высшие силы наградили невосприимчивостью к взглядам наших детишек! Но ты не стал даже пытаться привести наши народа к миру и согласию. Напротив, ты начал безжалостно душить наш молодняк, пользуясь своим уменьем… Ты мог, на худой конец, просто ловить и сажать их в клетку, но ты предпочел убивать, сокращая нашу популяцию…
Происходящее напоминало странный сон. Петушиноголовый в очках был каким-то извращенным аватаром совести, точней, не всей совести даже, а той ее части, которая претило любое насилие.
— А ведь если бы ты хотел, ты бы легко докопался до истины, — продолжал василиск. – Но тебе не хотелось лезть в эти дебри. А и вправду – зачем? Тебе платили деньги за то, что ты решаешь проблему с василисками, и ты не видел смысла что-то менять – душил или просто сворачивал шею нашей ребятне, а потом клал в карман денежку и топал в любимый бар…
— Проще всего теперь обвинить во всем меня! – разозлился Слепой. – Если ты все это знал, почему не нашел меня раньше? Почему не рассказал? Черт возьми, да вы сами должны были лучше следить за своими детишками, чтобы они не выбегали в открытый мир, пока не наберутся уму-разуму!
— Да? А вы, люди, за своими детишками хорошо следите? – презрительно фыркнул петушиноголовый. – Ваши все сплошь культурные и правильные? Или в некоторых семьях все же вырастают бандиты, убийцы и насильники?
— Убийц и насильников казнят…
— Убийц и насильников – да, но не детей, которые могут ими стать в будущем! Ты не давал нашим отпрыскам даже вырасти, не оставлял им никакого шанса, можно сказать, душил в зародыше…
— Ваш детеныш убили моих родителей.
— И ты казнил его за это. Справедливость восторжествовала. Почему же ты не ограничился убийством одного василиска?
— Потому что не хотел, чтобы другие дети из-за ваших… птенчиков остались сиротами!
— И вот мы подошли вплотную к главной нашей проблеме, — растягивая слова, будто перед ним сидел полный кретин, прокудахтал петушиноголовый. – Ты взялся убивать всех василисков без разбору. По твоей логике мы теперь должны убить не тебя одного, а всех людей на планете, чтобы нашим детишкам уж точно никто не навредил. Логично ведь, а?
— Но… — начал было Слепой, однако, так и не придумав, что сказать, просто закрыл рот.
А ведь и впрямь – что он мог сказать? Прежде Роб никогда не пытался поставить себя на место василисков, считая их тупоумными тварями, вообще не способными мыслить. Людям сложно поверить, что рядом с ними обитают существа, не сильно уступающие им в развитии. Куда приятней считать себя венцом природы и преспокойно сжирать всех, кто не может привести аргументов против.
— Таким способом этот вопрос не решить, — хрипло сказал Слепой после недолгих раздумий. – Вы будете убивать людей, люди – вас… Это ни к чему не приведет, кроме сотен тысяч смертей!
— Ха! Ты думаешь, ты мне сейчас Россию открыл? – фыркнул петушиноголовый. – На самом деле воевать с вами, конечно же, никто не собирается. Но, посовещавшись, мы решили целенаправленно отлавливать ловчих, чтобы люд боялся идти в эту профессию. И начнем мы с самого опасного – с тебя. Чтобы другие видели, на что мы способны, и десять раз подумали, прежде чем надеть на себя жилет с надписью «Ловчий».
Василиск вытянул шею и крикнул, глядя Робу за спину:
— Кирд, Бельби, идите-ка сюда!
Слепой вывернул шею и увидел еще двух петушиноголовых. Ростом вновь прибывшие не уступали его собеседнику, но в развитии ему явно уступали: один подволакивал левую ногу, а в второго из клюва капала слюна, как у бешеной собаки. Они подступили к Робу вплотную и хмуро уставились на него через темные очки.
— Сдирайте с него одежду, а потом развяжите и поднимите на ноги, — велел главный.
Заслышав, что с ним хотят сделать, Роб затрепыхался, однако василиски уже взялись за дело. За минуту они изорвали его наряд в клочья. Теперь на нем были только веревки.
— Ну же! – поторопил главный. – Не тяните!
Пара мгновений, и путы упали на пол. В отчаянии Слепой рванул было к руководящему всем василиску, но тот одним неуловимым движением хвоста сорвал с себя очки и уставился на ловчего магическим взглядом.
Роб замахнулся кулаком… и превратился в статую. Против взгляда взрослого василиска весь его магический иммунитет оказался бессилен.
Вновь напялив очки, главный окинул получившуюся скульптуру придирчивым взглядом и сказал, обращаясь к Бельби и Кирду:
— Зовите камнетесов, братья! Мы отберем у него не только жизнь, но и наследие.
Те кивнули и вышли прочь, оставив василиска наедине с покойным.
— За моего погибшего сына, Робби, — тихо сказал петушиноголовый, глядя в каменные глаза.
И добавил, уже громко:
— За всех погибших детей!
* * *
— Гляди-ка, да это ж Слепой! – воскликнул кто-то, тыча пальцем в экран.
Мик поднял голову и уставился в телек. Шли вечерние новости, и на экране действительно была физиономия Роба.
Вот только была она каменная, эта физиономия, причем в прямом смысле слова.
Как у любого, до кого добрался василиск.
Не веря своим глазам, бармен облизал пересохшие губы и подался вперед.
«…на правой ягодице покойного была обнаружена наколка: «Спасибо за чудесную ночь, Джонни! Заходи еще!» и стрелка, указывающая на…»
— А я сразу вам говорил, что он гей! – проорали из глубины зала.
— А мне казалось, что Слепой все-таки не из них…
— Да там сразу все было понятно, по его общению…
— Он-то все мазался, что, де, нарочно с геями толкует, чтобы знать, какие они, и самому таким не стать! А на деле иммунент и есть гомогей, не зря та психичка, Камила, в своей передаче рассказывала…
— Тихо, вы, все! – рявкнул Мик.
Посетители умолкли и разом повернулись к бармену.
— Вы вообще себя слышите? – спросил он. – Этот парень на экране, Слепой, не жалея себя, спасал наш долбанный город от василисков и в итоге из-за них же и погиб. Но все, что вас интересует после его смерти, это был ли он геем или нет! Черт, да слышал бы он вас, разве рисковал бы своей жизнью? А я – я просто очень горд тем, что лично знал его! Горжусь, что подавал ему виски после тяжелого дня! А вы все… вы… противно слушать, ей-богу…
С этими словами Мик в сердцах швырнул фартук на стойку и скрылся в кухне.
Некоторое время в зале царила тишина. По всей видимости, речь бармена глубоко тронула каждого из собравшихся в зале выпивох.
А потом один из мужчин громко воскликнул:
— Десять баксов на то, что Мик тоже гей!
И в тот же миг зал наполнил привычный гомон.
облако тэгов
