Виктор Миронович Кропанин — российский инженер, фэн, автор сетевых статей о советской научной фантастике.
Родился 23 января 1951 года в Челябинске. Научной фантастикой начал увлекаться примерно с 1959 года. Школу окончил в 1968 году и сразу поступил в Челябинский политехнический институт. Закончил его в 1974 году, получив профессию инженер-механик, и уехал по направлению в Нижний Тагил на Уралвагонзавод.
В 1977 году вернулся в Челябинск и поступил на ЧТЗ инженером-конструктором. Там занимался НИР-овскими темами: получил четыре авторских свидетельства на изобретения и написал одну статью в отраслевой журнал «Вестник бронетанковой техники». В 1981 записался в заводское общество книголюбов и начал бывать на Челябинском книжном рынке.
В 1987 году в Челябинске был образован КЛФ «Пятое измерение», где Кропанин участвовал с самого первого заседания. Тогда же опубликовал первую статью о фантастике в областной газете «Комсомолец». Работа клуба закончилась в 1993 году. Потом занимался торговлей книгами на книжном рынке.
В 2001 году открылся интернет-ресурс Фэндом (fandom.ru), который вёл товарищ Кропанина по КЛФ Юрий Зубакин. Он предложил Виктору написать несколько фантастиковедческих статей для ресурса. С 2002 и по 2016 годы было написано 16 статей. Кроме этого, Кропанин помогал сайту Фэндом с библиографической информацией.
Затем перешёл на работу в Южно-Уральский университет и почти одновременно зарегистрировался на сайте ФантЛаб.
С марта 2018 года — председатель Челябинского КЛФ, который возродили в 2013 году.
Живее всего мне запомнилась встреча с Артуром Ч. Кларком двадцать пять лет назад, когда я шел по Беверли-Хиллз и кто-то громко окликнул меня через улицу.
Подняв глаза, я увидел Артура перед компьютерным магазином — он размахивал обеими руками.
― Рэй, — орал он, — давай сюда! Ты должен это видеть!
Едва я перешел улицу, этот лучший в мире продавец игрушек всех форм и размеров чуть не выдернул мне руку, затаскивая в магазин.
— Смотри, — восклицал этот зазывала из «Тома Свифта». — И вот, и вот! — добавлял он.
Первым делом он, конечно, указал на новехонький лэптоп. Я таких еще не видел. Услышав об этом, Артур устроил мне представление, каким мог бы гордиться президент «Эппл».
— Подумай, — втолковывал он, — лететь через всю планету на реактивном самолете с этой невероятной машинкой на коленях, искать в ней нужные сведения и вводить в нее статьи, рассказы, отрывки романов. Подумать только!
— Подумаю, — отозвался я.
В те времена я не был любителем воздушных путешествий. По прошествии лет, убедившись, что боялся не полетов, а самого себя, я, бывало, шесть раз за лето летал «Конкордом» в Париж и обратно.
Только на склоне лет я сумел представить у себя на коленях артурову комнатную собачку, вытявкивающую метафоры от легчайшего касания.
А пока Артур завладел магазином, таскал меня за локоть от стойки к стойке, приговаривая: «А если это, по-твоему, чудо, так вот тебе еще, и еще, и еще…».
— Артур, — заговорил я наконец, — Рождество у тебя дома…
— Да?
— Как ты его представляешь?
— Вот так! — ответил он. — Только здесь лучше. Во всяком случае, сегодня я мог бы скупить чуть ли не все эти игрушки и утащить их домой по два подмышками и один зажав между коленями, если иначе не выйдет.
На следующий день Артур пригласил меня в свой гостиничный номер, где его сиамский близнец — новый лэптоп, моментально прирос к его пальцам, так что без ножа хирурга не разделить. Едва ли была в моей жизни встреча, которая бы доставила мне большее удовольствие. От него исходила такая беззастенчивая любовь к изменяющим мир игрушкам, что я почувствовал себя как на празднике.
Конечно, так оно и было. Задолго до тех ярких часов моей встречи с Артуром он самым лучшим образом влиял на мир. Разве не учил нас Швейцер подавать добрый пример, которому мог бы последовать другой? Идеи Артура посылали в космос немые машины, вещающие на всех языках. Его сказочный спутник связи скакал у него в голове задолго до того, как взмыл над горами и равнинами Земли. С тех пор он на множестве языков учил мир ― в основном, простой радости игр с тем, что скорее шло во благо, нежели вредило народам, оказавшимся в его тени и лучах.
Позвольте мне возвратить вас в 1931 год. В тот год «Регина-театр» в Уилтшире и «Ла Синега» подкашивали вкус, финансы и ноги киноманов, сутками отстаивавших в очередях на «Дракулу» и «Франкенштейна». Театр работал круглосуточно больше года подряд. Фанатики фантазии прибывали к трем ночи и вываливались из него с рассветом.
Почему? Больше некуда было пойти. Голливуд в своем высокомерном невежестве отказывался прочесть кровавые письмена на стенах кинотеатра. Они не желали видеть пугающих фантазий и просвещающей фантастики, игнорировали потребности молодых людей, выросших на Райдере Хаггарде, Эдгаре Берроузе, Герберте Уэллсе, Жюле Верне и прочих. Те дети, как и их изголодавшиеся родители, обнаруживали, что, не считая редких исключений («Облик грядущего» в 1936-ом, «Таинственный остров» в далеком 1929-ом), их научно-фантастические герои со своими идеями ютились на галерке, где всегда прозябает меньшинство.
В начале пятидесятых случались прорывы — «День, когда Земля остановилась», «Нечто», «Это прибыло из космоса». Но широкого выпуска фильмов, широкого вида будущего на экране не существовало, пока Кубрик с Кларком не бросили нам кость, превратившуюся в космический корабль, который пересек вселенную и навсегда впустил в нашу жизнь свежее дыхание. Я был с Артуром на голливудской премьере «2001». Фильм тогда был чуточку длиннее (к следующей неделе его обрезали), но никто из нас не осознал, какой перед нами феномен. Он не только изменил историю, но и принес тонны денег пивным всего света — в них до глубокой ночи толпилась молодежь, обсуждавшая, что бы это значило.
Еще одно воспоминание.
В начале семидесятых, когда «Викинг» готовился к прыжку на Марс,
Калифорнийский Технологический пригласил Артура, Уолтера Салливана из «Нью-Йорк Таймс», Карла Сагана и Брюса Мюррея — тогдашнего главу ЛРД (Лаборатория Ракетного Движения) — на семинар по Марсу. Означенный семинар оказался еще безумнее, чем мы ожидали. Эти «механик-бойз» так искрили, что перепалка превращалась в книгу, едва слова срывались у нас с языка. Первым делом мы выяснили, что всех нас вывел в космос и отправил к Марсу один автор — Эдгар Райс Берроуз. Мы даже не пытались скрыть вкусы своей юности. Факт тот, что поначалу мы семенили, глядя под ноги, а Берроуз подтолкнул нас к лихорадочному поиску фотографий обсерватории Лоуэлла и зарисовок Скиапарелли.
Мы классно проводили время, причем Артур то играл первую скрипку, то подбивал нас на совместное творчество. Увидев распечатку его выступления, мы поняли, что он прямо в зале написал книгу. Оставалось отправить ее в печать. Я, пока меня не остановили, успел написать к ней предисловие, послесловие и добавить несколько стихов. Память о том дне с Артуром и остальными останется со мной до конца моих лет.
Несколько недель назад ко мне заходил Брюс Мюррей — наш соавтор по «Марсу в сознании человечества» («Mars and the Mind of Man»). Он объявил, что задумано нечто вроде марсианской библиотеки и просил разрешения послать в нее мои «Марсианские хроники» вместе с экземпляром «Джона Картера — марсианина» Эдгара Берроуза и избранных сочинений Артура Кларка.
Мог ли я возражать против такого путешествия, даже если студенты и сотрудники Калифорнийского Технологического часто поминают меня как человека, который снабдил Марс атмосферой?
Не возражаю ли я? Господи, с Берроузом по правую руку и с Кларком по левую! Какой полет! Какое путешествие в вечность!
И, наконец, мне вспоминается египетский миф, что в час смерти, когда покойный молит пропустить его на ту сторону, привратник спрашивает: «Знавал ли ты в жизни энтузиазм?» Надо ли говорить, что выкрикнет в ответ Артур? Его трубный глас сорвет ворота и разнесет небеса.
Хотел бы я быть там, чтобы это слышать.
Рэй Брэдбери
Париж, июль 1992
Лос-Анджелес, 2010
Перевод Галины Соловьевой, из книги: Нил Макалир "Одиссея пророчеств сэра Артура Ч. Кларка"
На фотографии Нил Макалир и Артур Кларк, Шри-Ланка, 2004.
Нил Макалир – американский писатель и публицист, родился 9 мая 1942 года, автор нескольких научно-популярных и документальных книг. Одна из них, «The Omni Space Almanac», отмечена в 1988 премией Роберта Болла от ассоциации пишущих об авиации и космосе.
Нил Макалир познакомился с Артуром Кларком в 1988 году, встречался с ним в США и на Цейлоне. По итогам бесед и изучения жизни Кларка, в 1992 написал о нём книгу, которая выдержала пять переизданий с дополнениями и уточнениями.
Кроме того, у него выходили художественные сочинения и биографии, статьи публиковались более чем в двадцати газетах и журналах («Air and Space», «OMNI Magazine», «Popular Science», «Discover», «The Baltimore Sun», «The Denver Post», «The L.A. Times»). Живет в Балтиморе, штат Мэриленд.
первое издание биографии Кларка, 1992 год, и она же без суперобложки:
автограф Кларка на своей собственной биографии.
Дальнейшие переиздания биографии:
(добавлено предисловие Брэдбери)
Издание на вечной спец.бумаге со сроком хранения 500 лет.
И просто покетбук 2017 года.
Экслибрис из библиотеки Кларка, с подписями Кларка и Макалира.
В книге есть любопытные фотографии, например:
Первый полет Артура Кларка в 1926 году, в возрасте восьми лет. Кларк и его мама Нора — на заднем сиденье.
В Ленинграде, с Юрием Арцутановым, первым изобретателем «космического лифта»
(он же «звездный якорь»), описанного Кларком в «Фонтанах рая».
Кларк с Кубриком проводят мозговой штурм в квартире Стэнли Кубрика на Сентрал-парк-Вест. Манхэттен, 1964.
Кларк с космонавтом Алексеем Леоновым, рассматривают книгу о космосе на конференции. Вена, 1968.
Роберт Хайнлайн и его жена Вирджиния в гостях у Кларка на Шри-Ланке, 1980.
Алексей Леонов принимает Кларка в Звездном городке. СССР, июнь 1982.
Научная фантастика странным образом захватывает своих читателей. Она превращает людей в поклонников, а поклонников — в будущих писателей. Она меняет жизни людей. Так случилось со мной.
Впервые я встретился с научной фантастикой в бабушкином чулане. Это были романы Эдгара Райса Берроуза о Тарзане, которые какой-то мой дядя прочитал и убрал. Они были не совсем научной фантастикой, но с них начался мой поиск подобных произведений. Я обнаружил романы Берроуза о Марсе и Пеллюсидаре только позднее, потому что они были недостаточно респектабельными для городской библиотеки в Канзасе. Вместо них я взялся за героические палп-журналы, которые считались более пристойными, и вместе с десятками библиотечных книг они стали основным развлечением для нашей семьи в период Депрессии в начале 1930-ых годов. Некоторые книги были похожи на научную фантастику, но не были вполне ею, и я это понял, когда нашел букинистический магазин, где мог обменять два своих палповых журнала на один из лежавших в пыльных грудах у дальней стенки журналов в ярких обложках — Amazing Stories, Wonder Stories, Astounding Stories of Super Science. Позднее, в конце 1930-ых, я снова погрузился в приключенческие рассказы благодаря перепечаткам из старых журналов Фэнка Манси, которые стали появляться в журнале Famous Fantastic Mysteries.
Отец моего отца был печатником и местным редактором, а также учителем в начальной школе, законником и поэтом. Мой отец и несколько дядей были так или иначе связаны с печатным делом. Так что я естественным, пусть и кружным путем пришел к писательству, и как только у меня появилась такая возможность, я, разумеется, начал писать научную фантастику. Я написал много всего другого прежде, чем сесть и написать научно-фантастический рассказ. Журнал Thrilling Wonder Stories купил его — и я стал писателем. С того самого момента я как будто изменился. С тех пор я продал еще восемьдесят рассказов и двадцать пять книг. Я занимался и много чем другим: редактировал антологии и журналы, писал речи, управлял отделом по связи с общественностью в большом университете, преподавал (и до сих пор преподаю) писательское мастерство и научную фантастику в Университете Канзаса. Я продолжаю писать, потому что когда я пишу, я чувствую себя на месте, а мир как будто становится лучше.
Я не знаю чей перевод романа "Бессмертные" выбрали для публикации в свежей книге, но когда я читал эту повесть в литературном журнале "Север" в 1990 году, в переводе Льва Дымова, она произвела на меня очень сильное впечатление. Эдакий неоцененный шедевр, концептуально схожий с "Занзибаром" Браннера и "Левой рукой тьмы" Ле Гуин.
облако тэгов
