Выбрал это издание первым к показу, потому что надо вспомнить сюжет повести. Иллюстрации Бакулевского для этого подходят: они достаточно подробные и строго повествовательные.
Библиографическое описание из каталога-справочника "А.С.Пушкин в русской и советской иллюстрации" (М.: Книга, 1987), где акцент сделан на описании иллюстраций:
Дополнение к библиографии: тираж 5.000 экз., цена 1 руб. 30 коп. Как это было свойственно советским миниатюрным изданиям, тираж очень небольшой, а цена высокая (по общим тогдашним меркам, конечно).
Эта книжка входит в серию иллюстрированных Бакулевским миниатюр для издательства "Советская Россия". Пять повестей в трёх книжках. Со всеми предыдущими циклами гравюр к "Повестям Белкина" мы уже знакомились. Сравнительные размеры: все три книжки с иллюстрациями Бакулевского на одной книге энциклопедического формата с иллюстрациями Ванециана.
Книжки изданы в разное время. Последняя в пушкинском цикле повесть "Барышня-крестьянка" была оформлена Бакулевским первой и издана в 1979 году, а ранние повести были сгруппированы в двух книжках и изданы через десять лет — в 1989 году (в печать подписаны в июне 1988 года с разницей в несколько дней). Качество воспроизведения гравюр примерно одинаковое (не очень высокое). Отличие поздних книжек периода Перестройки — наличие суперобложек. В раннем издании 1979 года — глянцевый прессованный переплёт. Сканер, пытаясь распознать бликующий текст, заснял книжки слегка кособоко.
Я всё никак не мог понять, для чего современной книге суперобложка: для защиты переплёта или для идентичного воспроизведения на бумаге иллюстрации. В этих книжках видно, что суперобложки нужны были, в первую очередь, чтобы спрятать безобразный переплёт, и только во вторую — чтобы напечатать картинку.
Где-то встретил, что по жанровой классификации "Барышня-крестьянка" относится к водевилю. Очень точно. Но незамутнённой жанровой классификации у Пушкина не бывает. Это интеллектуальный водевиль. Если же без жанровых привязок, то Н.Эйдельман заметил: "человек, сочинивший за несколько дней такую повесть, находился в спокойном, радостном состоянии духа".
В наше время сюжет особой роли уже не играет, повесть ценна своей формой (идеальным языком). Задача художников-иллюстраторов сложная: им-то надо идти по сюжету. Повесть — предшественница рассказов о дворянских гнёздах в деревне. Художники будут много рисовать русскую природу и сельскую жизнь.
Введение
Два помещика-соседа не ладят друг с другом (идейные расхождения либерала и консерватора, неумехи и крепкого хозяина). Дети помещиков: Алексей Берестов (только приехал к отцу-консерватору) и Лиза Муромская (давно живёт в деревне с отцом-либералом).
Я сделал хороший скан. Изображения даже контрастнее, чем в книге. Качество иллюстрации в книге очень посредственное: светлые элементы гравюры почти неразличимы. Из фигуры Лизы немного видно её одежду. Рук и лица вообще нет. Непростое это было дело — в советских Семидесятых ксилографии предлагать к изданию.
Завязка
Алексей, неприступный для барышень-дворянок, оказывается, не прочь пофлиртовать с крепостными девками из дворни. Лиза, сгорая от любопытства, решает предстать перед Алексеем в образе крестьянки. Служанка Настя ей помогает.
Почему-то всем читателям запомнилось, как Трофим-пастух сплёл для Лизы лапоточки. Вон их Настя доставляет барышне (Трофим тоже нарисован).
Встречи Алексея с крестьянкой Акулиной
Лиза коварно подстерегает Алексея и под именем Акулины начинает встречаться с ним.
Непременный атрибут: ружьё и собака. Алексей бродит по лесам в качестве охотника, потому его и можно подстеречь наедине. Все художники будут тщательно вырисовывать эти атрибуты свободной дворянской жизни.
Любовь
Любовь с первого взгляда. Пушкин пишет:
цитата
...Алексей был в восхищении, целый день думал он о новой своей знакомке; ночью образ смуглой красавицы и во сне преследовал его воображение. Заря едва занималась, как он уже был одет.
Бакулевский решился изобразить беспокойный сон Алексея. Столь же кратко, но многозначительно — также как словами у Пушкина. Получилось!
Примирение соседей
Случайная встреча в полях двух враждующих соседей-помещиков.
Муромский (отец Лизы, либерал) упал с коня и расшибся на глазах Берестова (отца Алексея, консерватора). Берестов пригласил ушибленного Муромского к себе.
цитата
Муромский не мог отказаться, ибо чувствовал себя обязанным, и таким образом Берестов возвратился домой со славою, затравив зайца и ведя своего противника раненым и почти военнопленным.
Соседи за завтраком подружились, Муромский пригласил к себе Берестова вместе с сыном с ответным визитом, тот согласился
Первая встреча Алексея с барышней Лизой
Берестов с сыном приехали к Муромскому. Алексей скучает в компании стариков, но с нетерпением ждёт появления хозяйской дочери Лизы, о которой наслышан. Вот ведь обормот! Он же крестьянку Акулину любит!
Лиза, понимая, что Алексей её узнает, и обман раскроется, всеми силами старается продлить игру с переодеванием. На сцену выходит гувернантка мисс Жаксон. Лиза похитила у неё сурьму и белилы. Алексей не узнал в раскрашенной Лизе своей милой Акулины.
Вот здесь-то и был настоящий водевильный приём: главный герой никак не может признать свою возлюбленную. Бакулевский этой внешне выгодной сценой не прельстился.
Уроки грамоты
Невинные встречи барина и крепостной крестьянки в лесу продолжаются. Алексей учит тёмную подругу грамоте (чтобы переписываться).
Алексей решил жениться
Отцы-помещики решили породниться. Берестов объявляет сыну о намерении его поженить. Тот отказывается (он же Акулину любит). Берестов обещает проклясть неразумное дитя и даёт три дня сроку на обдумывание.
Алексей думал-думал, да и решил жениться, но не на той.
цитата
В первый раз видел он ясно, что он в нее страстно влюблен; романическая мысль жениться на крестьянке и жить своими трудами пришла ему в голову, и чем более думал он о сем решительном поступке, тем более находил в нем благоразумия... Он написал Акулине письмо самым четким почерком и самым бешеным слогом, объявлял ей о грозящей им погибели, и тут же предлагал ей свою руку.
Вторая встреча Алексея с барышней Лизой
Алексей поехал к Муромским, чтобы лично объясниться насчёт отказа в женитьбе. Ну а дальше всем известное:
цитата
Он вошел... и остолбенел! Лиза... нет Акулина, милая смуглая Акулина, не в сарафане, а в белом утреннем платице, сидела перед окном и читала его письмо... „Акулина, Акулина!..“ Лиза старалась от него освободиться... „Акулина! друг мой, Акулина!“ повторял он, цалуя ее руки. Мисс Жаксон, свидетельница этой сцены, не знала, что подумать. В эту минуту дверь отворилась, и Григорий Иванович вошел. „Ага!“ сказал Муромский, „да у вас, кажется, дело совсем уже слажено...“
Вот иллюстрация этого эпизода в книге.
В Сети ходит фото с нормального оттиска гравюры этой сцены, с подписью художника. Мисс Жаксон получше видна на этом оттиске.
Видимо, не все ксилографии вошли в книгу. Книга открывается портретом Пушкина.
А вот такой диптих встретился в Интернете. Пушкин отвлёкся от писанины: кто-то стучит в дверь — а мы-то видим, кто это. Это Лиза в дворянском платьишке, но с лапоточками в руках спешит в автору. Очаровательно.
Такая Лиза в книгу не попала. Может быть, редактор поморщился от такого панибратства: мол, автор с героями — это для детских радиопередач. Идея могло бы быть использована и по-другому: Пушкин на фронтисписе, а Лиза — в концовке книги. Внимательный читатель всё равно сопоставил бы начало и конец. Но не сложилось...
Кстати, диптих снова воспроизведён с нормального оттиска и видно по портрету Пушкина, что в книге исчезли все детали рисунка: высветлены и тем самым уничтожены, например, картины на стене за спиной Пушкина.
И, как выясняется, опять же из Интернета, у Бакулевского был ранний вариант иллюстраций к "Барышне-крестьянке" в той же технике. Ранние ксилографии датированы 1967 годом.
Ранние гравюры сделаны строго по заветам мэтра — В.Фаворского. Выглядят более академично, и поэтому очень несовременно.
Продолжаю обзор иллюстраций к "Станционному смотрителю" Пушкина. Сегодня — иллюстрации в советских изданиях 1980-х гг. Перестройка вплоть до крушения СССР не успела оказать заметного влияния на издание иллюстрированной литературы (в отличие от издания текстов).
В Восьмидесятые советское общество продолжало усложняться. Это сказывалось и на художественной жизни: дискуссии о роли иллюстрации, поиски новых форм. Постоянные выставки, обсуждения. Нельзя было выставить описательные иллюстрации к какому-либо произведению и надеяться на успех в профессиональной среде. Нужны были концепции. Не всё, конечно, издавалось (пример с иллюстрациями Н.Попова к "Двенадцати" Блока, о которых с одобрением писали все критики, а издали только в наши дни, спустя 40 лет — см.).
Новые иллюстрации к "Станционному смотрителю" в 1980-е гг. выходили. Они были как традиционными (уже традиционными для Восьмидесятых), так и передовыми.
Сборники этой поры, в которых имеется "Станционный смотритель" такие (все уже знакомые):
Слева направо: "Повести Белкина. Дубровский", худ. Б.Косульников (М.: Современник, 1991) — да, это уже Девяностые, но всё-таки ещё советский период; "Болдинская осень", худ. В.Носков (М.: Молодая гвардия, 1982); "Полночных стран краса и диво...", худ. Д.Плаксин (Л.: Лениздат, 1987).
Г.Берштейн (1981)
Библиофильское миниатюрное издание — малотиражное и дорогое — предъявляло требования к "умной" иллюстрации (для избранных эстетов). Но, при всей искусственности, картинки Берштейна, действительно, хороши. Больше такого успеха художнику повторить не удалось, насколько я могу судить. Шаблон для всех повестей одинаков: иллюстрация на разворот и панорама на нескольких разворотах.
Сначала идёт иллюстрация на разворот. Для "Станционного смотрителя" это гравюра на стене почтовой станции — завершающая из серии про возвращение блудного сына. Берштейн стилизует гравюру и рисует на ней двух натуралистических мух (для атмосферы).
Содержание гравюры у Берштейна — точно по Пушкину:
цитата
Наконец, представлено возвращение его к отцу; добрый старик в том же колпаке и шлафорке выбегает к нему навстречу: блудный сын стоит на коленах; в перспективе повар убивает упитанного тельца, и старший брат вопрошает слуг о причине таковой радости.
Наверное, это важная деталь для композиции повести, хотя и лежащая на поверхности: Дуня-то не прибежала как блудный сын обратно к отцу, ей в столице-то лучше было.
Теперь панорама. Тут у меня привычные жалобы: панораму, которую художник делал для каждой повести разрезали и поместили подряд на разворотах.
Примитивная склейка фотографий в доступном редакторе даёт такой результат. Это Дуня уезжает с гусаром, а отец сам её отпускает.
Хотя бы можно общий замысел художника понять. Общая концепция иллюстраций к этому изданию: длинные кинематографические планы, пустота, запустение, смерть...
О.Якутович (1988)
У художницы продуманный макет, и все повести в книге иллюстрируются по одному плану (шаблону).
Ольга Якутович прочла "Станционного смотрителя" по-новому — как женщина, с ходу разобравшаяся в мотивах Дуни. Дуня вызывает у художницы неприязнь. Но именно Дуня и стала центром этой сюиты.
Дочь станционного смотрителя
Дуня скорбит, глядя в окно. Это не печаль, а прелюдия к злобной истерике, которая вот-вот случится. С каким омерзением она озирает своё жильё и платье, которое сама для себя шьёт (как раз перед приездом Минского). А на людях-то Дуня всегда ласковая, приветливая. Вот змея! Дуня совсем не красавица в этой сюите.
Станционный быт
По месторасположению иллюстрации ожидаешь увидеть здесь чаепитие рассказчика, смотрителя и Дуни.
цитата
Я предложил отцу ее стакан пуншу; Дуне подал я чашку чаю, и мы втроем начали беседовать, как будто век были знакомы.
Так я и решил. Только Дуня за столом уж совсем страшная. Потом вгляделся — понял, что это, конечно, абстрактная сцена чаепития проезжающих через станцию. Решил держаться настороже: от художницы с её неприязнью к Дуне можно всего ожидать.
Дуня-обольстительница
Дуня кривляется: закатывает глазки, закидывает головушку. Показывает себя, предлагает. Ослеплённый любовью Минский не видит этих жалких уловок.
Невский проспект
Почему-то "Станционный смотритель" считается "петербургской повестью". Художники иллюстрируют посещение Выриным столицы картинками к "Невскому проспекту" Гоголя. У Якутович одна из иллюстраций к каждой повести — как будто лист набросков разных сцен. В "Станционном смотрителе" такой шаблон используется для петербургского фрагмента: "всё побывало перед нами..."
Концовка
Сцена приезда благополучной Дуни на могилку отца. Вот тут только художница пожалела и простила Дуню.
А.Бакулевский (1989)
Как мы уже поняли, Бакулевский в своём цикле миниатюрных изданий иллюстрирует повести Белкина очень подробно. Это может поставить в тупик, когда Пушкин использует приём "рассказ в рассказе". Всё-таки свойственно читателю вычленять один только сюжет, забывая про обрамление. А Бакулевский не даёт забыть про формальную структуру "Станционного смотрителя".
Экспозиция
Я вычленил иллюстрации, относящиеся к рассказчику: как он три раза ездил к смотрителю и что видел собственными глазами. Шесть картинок. Получилась история падения Самсона Вырина.
а) Первый приезд.
Первый раз рассказчик едет в мае (правда, на картинке уже хлеба колосятся, но всё равно чувствуется благолепие).
В первый приезд рассказчик лично встречает Дуню и любуется ею.
б) Второй приезд.
Во второй приезд рассказчик застаёт Самсона Вырина опустившимся и опустошённым.
цитата
...стол и кровать стояли на прежних местах; но на окнах уже не было цветов, и всё кругом показывало ветхость и небрежение. Смотритель спал под тулупом...
в) Третий приезд.
Третий приезд — поздняя осень на картинке. Природа умирает.
Умер и станционный смотритель. Бакулевский единственный из художников в финальной сцене на кладбище рисует не Дуню, и даже не деревенского мальчика, а рассказчика.
Такая вот концепция.
Сюжет
Теперь иллюстрации, относящиеся собственно к сюжету. Это история Дуни. Получилось меньше, чем про рассказчика: пять картинок (правда, одна из них на разворот).
а) Мнимый больной.
б) Побег Дуни.
в) Дуня в Петербурге.
Художник обошёлся без видов Петербурга, но вернулся к традиционныи сценам: первая и вторая встреча станционного смотрителя с гусаром. На первой ксилографии Вырин — как будто тень перед Минским. То ли замысел художника, то ли плохое качество воспроизведения...
В иллюстрации вернулась Дуня, сидящая вблизи Минского в соблазнительной позе английской наездницы.
В.Носков (1982) и Б.Косульников (1991)
Разная техника и композиция, но один эпизод (который художники определили как центральный в повести): Дуня, сидящая на ручке кресел.
Нет, не может художник отказаться от этой сцены: притягивает она его. Да и зрителю приятно посмотреть на чувственную картинку. А художники-то Семидесятых важно так заявляли: Дуня, сидящая на ручке кресел как в английском седле — это для плебса, в иллюстрациях для эстетов такого нет. Ну-ну...
Д.Плаксин (1987)
С концепцией Плаксина мы уже знакомы: произведения Пушкина, которые имеют отношение к теме Петербурга, собраны в сборник, а художник нарисовал пейзажи, на которых нет ни одного персонажа, и которые напрямую с текстом не связаны. Вот и к этой повести — безошибочно идентифицируемый петербургский вид.
Не берусь судить, есть ли здесь привязка к локациям, упоминаемым Пушкиным (казармы Измайловского полка, Демутов трактир, Литейная улица/проспект, церковь Всех Скорбящих).
Мы возвращаемся к Пушкину. Продолжим прерванный обзор "Повестей Белкина". На очереди — "Станционный смотритель", а начнём с изданий 1930-х гг.
"Станционный смотритель" — яркий пример пушкинской гармонии. Вроде и тема остро-социальная — о "маленьком человеке", об "униженных и оскорблённых" — а не скучно, не слезливо и на борьбу с режимом не зовёт. Но, может быть, Пушкин своим заглавием заманил социологическую школу критиков в ловушку. Может, эта вовсе и не трагедия про неудачника Самсона Вырина, а история успеха второго поколения станционных смотрителей (конкретно — как дочери станционных смотрителей попадают в столицу и меняют свой статус). Очень актуально и в духе европейских трендов. Бальзак-то чуть попозже написал романы про то, как беспринципные провинциалы штурмуют Париж.
М.Добужинский (1905, 1934, 2009)
Самый знаменитый цикл иллюстраций к "Станционному смотрителю" принадлежит М.Добужинскому . Как и с иллюстрациями Бенуа к "Пиковой даме", успех был обеспечен талантом и творческой одержимостью графиков, входящих в начале XX века в круг журнала "Мир искусства" (русский модерн). Все встречали хотя бы одну из иллюстраций Добужинского к "Станционному смотрителю", но мало кто видел весь цикл этих иллюстраций, изданный в книге.
Считается, что иллюстрации были созданы в 1905 году, но напечатаны впервые — только в 1934 году в виде миниатюрного библиофильского издания в количестве восьмисот нумерованных от руки экземпляров.
Издание представлено на Фантлабе: https://fantlab.ru/edition111289. Эта книжечка встречается на аукционах, тут, например: https://www.litfund.ru/auction/59s2/253/ (содержатся важные сведения, что книжка выпущена была в суперобложке, в картонажном переплете с золотым тиснением по передней переплетной крышке и корешку).
Видно, что качество печати очень хорошее. Но картинки совсем маленькие: искажения, видимо, неизбежны.
Далее в советское время отдельные иллюстрации Добужинского постоянно включали в альбомы, в собрания сочинений Пушкина, в хрестоматии, издавали на открытках. Иллюстраций всего шесть, но сегодня даже в Интернете все их в одном месте не встретишь (следствие того, что они полностью в одной книге долго не воспроизводились).
Из современных изданий, где имеется весь цикл Добужинского в приличной компьютерной обработке, мне известен вот этот однотомник (М.: Эксмо, 2009).
Непонятно, каково эталонное качество иллюстраций Добужинского. Подлинники в московском музее хранятся. Возможно, с подлинников были сделаны репродукции в альбоме иллюстрированной пушкининаны (1987). Сравним современное воспроизведение (эталон из альбома — слева, из современного сборника — справа).
Современное воспроизведение высушено и утратило оттенки (слева они есть, как ни странно). В наше время появились и современные "раскраски" иллюстраций Добужинского.
В общем, иллюстрации я взял из Интернета — они покачественнее моих фоток, а хороших картинок с оригиналов нигде нет.
Ну, посмотрим, наконец, все иллюстрации Добужинского и освежим в памяти сюжет "Станционного смотрителя".
Экспозиция
Композиция повести сложная: 1) рассказчик (не Белкин даже, и тем более не Пушкин) случайно посещает почтовую станцию, где служит Самсон Вырин и рассказывает нам свои впечатления, в том числе об очаровательной Дуне; 2) рассказчик через несколько лет вновь оказывается на станции и пересказывает рассказ Вырина о том, как его лишили дочери; 3) рассказчик ещё через несколько лет вновь посещает место действия и пересказывает рассказ местных жителей о смерти Вырина и о визите Дуни на его могилу.
А сюжет-то повести прост: молодой аристократ увозит (но не похищает) в столицу дочь бедного и забитого чиновника; дочь счастлива с похитителем; брошенный отец умирает; дочь рыдает на его могиле.
Пушкину не свойственны долгие вступления — а в этой повести экспозиция почти на половину текста, и начинается экспозиция и повесть с описания бесправности низших чиновников. Вот так Пушкин внимание в сторону отводил. Бесправные смотрители; грубые официальные лица, передвигающиеся по казённой надобности (делам государственного значения). И молоденькая Дуня.
цитата
...вышла из-за перегородки девочка лет четырнадцати и побежала в сени. Красота ее меня поразила.
В первой части (где повествование ведётся от имени рассказчика) как раз и вырисовывается образ Дуни — а образ этот двойственный и очень современный (или вневременной, как история про Золушку). Главное — от Дуни не хочется уезжать.Свою власть над мужчинами Дуня осознавала.
цитата
Маленькая кокетка со второго взгляда заметила впечатление, произведенное ею на меня; она потупила большие голубые глаза; я стал с нею разговаривать, она отвечала мне безо всякой робости, как девушка, видевшая свет.
Дуня пользовалась своей властью над мужчинами вроде бы для улаживания конфликтов по месту службы отца. Об этом сам Вырин будет рассказывать во второй приезд рассказчика к нему.
цитата
Господа проезжие нарочно останавливались, будто бы пообедать, аль отужинать, а в самом деле только чтоб на нее подолее поглядеть. Бывало барин, какой бы сердитый ни был, при ней утихает и милостиво со мною разговаривает. Поверите ль, сударь: курьеры, фельдъегеря с нею по получасу заговаривались.
И последний штрих в дунином портрете. На прощанье рассказчик попросил у Дуни разрешения поцеловать её. Дуня согласилась, поцелуй был профессиональным, рассказчик навсегда его запомнил (а девочке-то всего 14 лет). Так Дуня продемонстрировала гибкость своих моральных устоев и готовность перейти пределы. Опасная личность перед нами. Но Пушкин избрал для неё безобидную судьбу матери и любимой женщины.
Появление Минского
Добужинский начинает чуть ли не с середины повести. Вся долгая экспозиция Пушкина им отброшена — только основной сюжет рассказа. Гусарский ротмистр Минский зимой году где-то в 1817-м одет не по форме: папаха ("черкесская шапка") и шаль поверх шинели. Да, долго ещё наша военная форма будет к климатическим условиям России приспосабливаться (и не только к холоду). Минский выглядит свирепым, у Самсона Вырина подкашиваются ноги, вбегает Дуня... В принципе, Добужинский большую часть пушкинского введения отразил.
цитата
...путешественник возвысил было голос и нагайку; но Дуня, привыкшая к таковым сценам, выбежала из-за перегородки и ласково обратилась к проезжему с вопросом: не угодно ли будет ему чего-нибудь покушать? Появление Дуни произвело обыкновенное свое действие. Гнев проезжего прошел...
Мнимый больной
Чтобы побыть с Дуней несколько дней, Минский прикидывается больным. Продажный доктор подтверждает его болезнь, Дуня ухаживает за больным.
Дело происходит на проезжем тракте. Наверное, никто из ухажёров так долго (три дня) с Дуней не оставался. Если уж она через час знакомства готова была целовать первого встречного, то ради Минского... Видимо, спонтанно возникла идея бегства. И Дуня не отказалась от предложения уехать с Минским насовсем (хоть и поплакала).
Самсон Вырин в Петербурге
Вырин поехал за дочерью в Петербург. Добужинский не отказывает себе в удовольствии рисовать город и маленького человека на его фоне.
Дуня на ручке кресел
Вырину удаётся подкараулить Минского и свою Дуню.
цитата
В комнате, прекрасно убранной, Минский сидел в задумчивости. Дуня, одетая со всею роскошью моды, сидела на ручке его кресел, как наездница на своем английском седле. Она с нежностию смотрела на Минского, наматывая черные его кудри на свои сверкающие пальцы.
Для целомудренной русской литературы это сцена была почти эротической. Художники не упускали возможности проиллюстрировать такие интимные и доверительные отношения.
Теперь некоторые самодеятельные художники в Интернете стали рисовать Дуню не на "ручке кресел", а на коленях у Минского. До такой распущенности Пушкин в своей повести не дошёл (это вам не "Гавриилиада"). Более того, рисовать Дуню на коленях у Минского — идеологически не верно. Где-то в чьих-то воспоминаниях встречается, будто в жизни Пушкин свою Наталью Николаевну себе на колени усаживал тогда, когда он чуть ли не с ножом у горла выспрашивал её про Дантеса. Так что возлюбленная на коленях у героя — это когда в воздухе запах крови чувствуется.
Ну а по сюжету — возвращаться в прежнее состояние Дуня не собиралась; увидев отца, упала в обморок. Вырин уехал ни с чем.
Дуня приехала
Навестить отца Дуня приехала через несколько лет, уже окончательно утвердившись в новом статусе (с тремя детьми). Приехала она "в карете в шесть лошадей".
Эту картинку не жалуют при помещении в иллюстративный ряд. Внешне она ничего не говорит о сюжете: просто любовно выписанная карета. Но для Добужинского эта была важная декларация его принадлежности к новой графике модерна. Где-то мельком видел аннотацию научной статьи в Интернете (сейчас уже не найду), в которой исследовались прообразы академической живописи именно этой иллюстрации Добужинского.
Дуня на могилке
Узнав о смерти отца, Дуня заплакала, пошла на кладбище и, со слов деревенского мальчика-рассказчика, "легла здесь и лежала долго".
Иллюстрации Добужинского стали эталонными. Многие картинки других художников будут нам напоминать о Добужинском.
Л.Хижинский (1936)
Уже знакомое нам издание "Повестей Белкина" в ленинградской пушкинской юбилейной серии (1936). Иллюстратор Л.Хижинский
К каждой повести по одной гравюре на дереве. Хижинский рисует Вырина в Петербурге. Самсон смотрит на деньги. Редкий случай, когда художник решил уйти от ожидаемых сцен.
По приезду в столицу, Вырин без труда нашёл адрес Минского и явился к нему с просьбой вернуть ему обесчещенную дочку. Минский конфузится, уверяет, что любит Дуню и вежливо выставляет смотрителя за дверь. За обшлагом рукава у Вырина обнаруживаются деньги "несколько пяти и десятирублевых смятых ассигнаций".
цитата
Слезы опять навернулись на глазах его, слезы негодования! Он сжал бумажки в комок, бросил их наземь, притоптал каблуком, и пошел... Отошед несколько шагов, он остановился, подумал... и воротился... но ассигнаций уже не было. Хорошо одетый молодой человек, увидя его, подбежал к извозчику, сел поспешно и закричал: «Пошел!..»
Очень острый психологический момент. Уже после этого Вырин выследил Минского, когда тот приехал к Дуне в отдельную квартиру, и застал их вдвоём. Во вторую встречу Минский уже очень грубо выставил смотрителя за дверь.
Здесь к каждой повести по заставке и концовке. Сцены как раз ожидаемые: Дуня сидит "на ручке его кресел, как наездница на своем английском седле" и Дуня "легла здесь и лежала долго".
Технически ксилографии выполнены прекрасно.
А.Алексеев (1930)
Редкое и дорогое брюссельское издание "Повестей Белкина" (1930). Иллюстратор — русский эмирант А.Алексеев
Отрывочные картинки с сайтов аукционов. Вот к "Станционному смотрителю" обнаружилась иллюстрация. Дуня и Минский. Здесь внимание художника сосредоточено не на том, насколько вульгарно Дуня села как наездница (нашли, чем Европу удивить), а на том, как "она с нежностию смотрела на Минского, наматывая черные его кудри на свои сверкающие пальцы".
Алексеев верен своей манере: зыбкие тени, лунный свет...
Вырин должен был в Петербурге убедиться в том, что Дуня счастлива, должен был догадаться, что возвращаться Дуня не собирается. Наверное, это его и подкосило по возвращении: апатия, пьянство и смерть.
Кстати, в пушкинские времена дамы в специальном дамском седле "сидели как наездницы" не как сейчас сидят, раздвинув ноги, а боком — сомкнутые ноги на одну сторону.
Иллюстрации к "Гробовщику" 1980-х гг. — это последние советские иллюстрации (поэтому одну книжку 1991 присовокупил). Сложный для советских художников вопрос — надо ли в "Гробовщике" рисовать скелеты — разрешён однозначно. Ожившие мертвецы присутствуют у всех иллюстраторов без исключения. Вот так и подготавливалась эпоха гласности: сначала нарисовали всю правду из "Гробовщика".
Г.Берштейн (1981)
Книжная графика находится в постоянном развитии. Обладая "послезнанием" истории, вглядываешься в артефакты Восьмидесятых особенно пристально: что вы, ребята, видели в ближайшем будущем, и где вас остановили. В пушкинских "Повестях Белкина" новые перспективы показал Г.Берштейн. Для меня именно он (не слишком издаваемый художник) является символом книжной иллюстрации последних до-перестроечных лет. Сонные туманные панорамы — полная медитация, и никакой трескучий официоз не доходит до творческой интеллегенции...
Уже известнная нам миниатюрная книжка. По одной абстрактной страничной иллюстрации и панораме к каждой повести. Но панорама в книжке разрезана — замысел Берштейна был беспощадно изувечен. Цельные панорамы представляли большую художественную ценность, поэтому парочка из них попала в альбом "Пушкин в русской и советской иллюстрации" (1987). В том числе и "Гробовщик" у нас есть по первоначальному замыслу художника.
Клиенты сходились в гости к Адрияну
Вся панорама — из альбома иллюстрированной пушкинианы (1987). Лунная ночь. Кладбище за забором. Ожившие мертвецы стягиваются к дому Адрияна, который зазвал их как своих клиентов на новоселье.
Поскольку у Пушкина в "Гробовщике" много смешных моментов, художник тоже решил пошутить. Среди ходячих скелетов затесался и скелет курицы — ну а куда без куриц на патриархальных московских улочках.
А.Бакулевский (1989)
Три миниатюрных книжки, куда вошли все повести белкинского цикла с гравюрами по дереву Бакулевского — улеглись на сборнике 1950 года. Сам по себе символ изменений в искусстве книги: огромные подарочные сталинские тома для рассматривания всем семейством на диване — и миниатюры для персонального пользования. Причем, чем ближе к Восьмидесятым, тем всё больше миниатюр.
Первые две повести из одной книжки мы уже посмотрели. Сегодня — новая книжка, где напечатаны следующие две повести.
Даю описание по образцу каталога-справочника иллюстрированной пушкинианы (1987).
Гробовщик. Станционный смотритель. — М.: Советская Россия, 1989. — 96 с.; 10,5 см.
Цена для советских времён высоковата, но для библиофильской книжки терпимая. Небольшой для советских времён тираж был общим правилом для миниатюрных книг — это предполагало и повышенное качество. Правда, эту книжку выпустило издательство "Советская Россия", а на библиофильских миниатюрах всё-таки специализировалось издатеоьство "Книга". Поэтому качество полиграфии не эталонное. А переплёт под суперобложкой так и вовсе убогий.
На Фантлабе книга отсутствует (подал заявку).
У Бакулевского — сюита консервативная, новые веяния отсутствуют. Библиофильский характер издания обусловлен использованием художником трудоёмкой по технике ксилографии.
Адриян в новом жилище
цитата
Вскоре порядок установился... в кухне и гостиной поместились изделия хозяина: гробы всех цветов и всякого размера
Чаепитие Адрияна с соседом Шульцем
Адриян с дочерьми отправляется в гости к Шульцу
Серебряная свадьба Шульца
Адриян при исполнении
Смерть купчихи Трюхиной. Привиделась Адрияну в пьяном бреду.
Ожившие мертвецы на новоселье у Адрияна
О.Якутович (1988)
Книга, вышедшая в Киеве в 1988 году.
У художницы Якутович — свежее прочтение, стиль современный для Восьмидесятых. Но иллюстрации — сюжетные, чем-то поразить читателя (как это удалось Г.Берштейну) уже не получится.
Провинциальная Москва
Уже не надо рисовать юмористический переезд на похоронных дрогах. Можно просто нарисовать захолустную улочку: Пушкин читан и перечитан, главное — создать настрой. Вот такая картина мирной жизни вставала перед Пушкиным, когда он писал "Гробовщика" в болдинском карантине, окружённый со всех сторон эпидемией холеры (Пушкин знал, что и в Москве холера).
Адриян на вечеринке
Приём коллажа.
Ожившие мертвецы на новоселье у Адрияна
В.Носков (1982)
Книга с болдинскими произведениями Пушкина, расположенными в порядке их написания ("Гробовщик" был написан первым) с сопроводительным комментарием историко-биографического плана. Книга в таком составе издавалась с рисунками П.Бунина (1974) и Г.Носкова (1982). Эта книга — с носковскими иллюстрациями.
По одной иллюстрации к каждой повести. Снова виртуозная техника ксилографии.
Ожившие мертвецы на новоселье у Адрияна
Б.Косульников (1991)
Книга в мягкой обложке, вышедшая в последний год советского строя.
В картинках Косульникова чувствуется ветер перемен в книжной графике. Сейчас подобного рода иллюстрации, особенно многоцветные, всё ещё смотрятся очень современно (пример: художница О.Граблевская). Хотя, кажется мне, что подообная манера находится в русле направления, заданного Трауготами.
Ожившие мертвецы на новоселье у Адрияна
P.S. Ну вот ещё художник Д.Арсенин уверяет, что его иллюстрация к "Гробовщику" была сделана в 1986 году. Поверим (опубликована в 1994 г. в авторском альбомчике художника "Александру Пушкину...").
Продолжим после перерыва обзор пушкинских "Повестей Белкина". На очереди — "Гробовщик". Готическая проза с ожившими мертвецами, вполне типичная для русской литературы той поры. Но у Пушкина — юмористическая готическая проза (да ещё и пародия на "Дон Жуана"). Тогдашние критики посчитали "Гробовщика" затянутым анекдотом. А через 200 лет мы видим, что повесть сохранила свою свежесть, в отличие от многих "серьёзных" ужастиков XIX века.
В иллюстрировании "Гробовщика" есть особенность. Имеются несколько широко известных дилетантских рисунков Пушкина к этой повести — почти сюита. У профессиональных художников можно увидеть переклички с этими рисунками.
Иллюстраций 1920-х — 1930-х к "Гробовщику" оказалось много. Пришлось их разбить на иллюстрации, опубликованные в эти годы в СССР и иллюстрации русских эмигрантов, опубликованные за границей. Сегодня — советские иллюстрации.
Н.Зарецкий (1920, 1923, 1936)
Для довоенного времени полные сюиты иллюстраций к отдельным повестям Белкина — редкость. Одна такая полная сюита к "Гробовщику" принадлежала русскому эмигранту Н.Зарецкому. Сюита полная, но я с ней смог ознакомиться менее, чем на половину. В моей коллекции есть такая массовая советская книжка 1936 года, в которой помещены 4 чёрно-белые картинки. С художником Н.Зарецким мы встречаемся впервые, на Фантлабе его персональную страничку я не нашёл. Книжка на Фантлабе есть: https://fantlab.ru/edition111298.
Библиографическое описание из каталога-справочника 1987 года:
Дополнение к библиографии: Тираж 300 тыс. экз. Цена 40 коп.
В альбоме "Пушкин в русской и советской иллюстрации" (1987) имеются 3 цветные картинки Зарецкого к "Гробовщику", датированные 1920 годом. И сведения о первом зарубежном издании: 1923 год, Берлин (на русском языке), 13 двухцветных иллюстраций высокого качества. На сайте одного аукциона мелко-мелко даны фотографии разворотов со всеми иллюстрациями из берлинского издания. Ничего не разобрать, а при увеличении картинки утрачивают резкость. Так что придётся довольствоваться тем, что есть.
Посмотрим имеющиеся иллюстрации Зарецкого и вспомним сюжет "Гробовщика".
Переезд
Повесть начинается без предисловий с того, что гробовщик Адриян Прохоров переезжает на новое место, используя для этого рабочий транспорт: похоронные дроги. Зарецкий (вслед за Пушкиным) просто нарисовал этот экипаж двойного назначения:
Дальше в имеющемся иллюстративном ряде — провал.
Ну а в повести новый сосед — русский немец-ремесленник (сапожник) Шульц — пригласил Адрияна к себе на серебряную свадьбу.
Гробовщик с семейством
Гробовщик с дочерями собрался в гости к соседу-немцу на серебряную свадьбу. Зарецкий даёт парадный семейный портрет.
цитата
Не стану описывать ни русского кафтана Адрияна Прохорова, ни европейского наряда Акулины и Дарьи... Полагаю, однако ж, не излишним заметить, что обе девицы надели желтые шляпки и красные башмаки, что бывало у них только в торжественные случаи
Немецкая серебряная свадьба
Собственно на свадьбе гости много пьют. У нас есть возможноость сравнить цветной первоначальный вариант этой сцены с оттиском из издания 1936 года.
Кульминацией пирушки был тост «За здоровье тех, на которых мы работаем!". Для гробовщика тост двусмысленный. Гости стали над Адрияном потешаться, он разобиделся и ушёл.
Гробовщик при исполнении
Рано утром после попойки за Адрияном прислали с радостной вестью: "Купчиха Трюхина скончалась в эту самую ночь".
Гробовщик и клиенты
Адриян, всё ещё тая обиду на соседей, принимает решение отпраздновать новоселие без них: "Хотелось было мне позвать их на новоселье, задать им пир горой: ин не бывать же тому! А созову я тех, на которых работаю: мертвецов православных». Пожелание сбылось, Адриян возвращается домой, а там...
цитата
Комната полна была мертвецами. Луна сквозь окна освещала их желтые и синие лица, ввалившиеся рты, мутные, полузакрытые глаза и высунувшиеся носы...
Пушкин рисует скелет.
Это первый клиент Адрияна, который лезет к нему обниматься.
цитата
«Ты не узнал меня, Прохоров, — сказал скелет. — Помнишь ли отставного сержанта гвардии Петра Петровича Курилкина, того самого, которому, в 1799 году, ты продал первый свой гроб — и еще сосновый за дубовый?» С сим словом мертвец простер ему костяные объятия...
Сложно иллюстратору обойтись без этой сцены... Зарецкий её, конечно, рисует.
Кончилось всё хорошо. Это оказался сон — тяжелый кошмар после пирушки у немцев. Правда, долгожданная смерть купчихи Трюхиной тоже приснилась. Но это Адриян с лёгкостью перенёс.
Провинциальный московский быт
Почему-то располагает "Гробовщик" иллюстраторов к тому, чтобы они давали бытовые зарисовки разночинной Москвы, где у Пушкина происходит действие повести. Причём, это зарисовки провинциального города, каким Москва была тогда по сравнению с Петербургом. У Зарецкого в доступных мне иллюстрациях есть концовка: будочник (с алебардой!), фигура архаичная уже для 1830 года. Причём будочник этот — сквозной персонаж повести, Пушкин описывает его с удовольствием. Это "чухонец Юрко" — единственный "из русских чиновников", бывший на пирушке у немцев.
Вот такая фрагментарная сюита эмигранта Зарецкого. Цветные иллюстрации — прелестны. Они без ярких признаков модерна, но вполне укладываются в дореволюционное направление круга "Мира искусств". Для 1920 года эти картинки были уже, конечно, несовременны — только напоминание о безвозвратно ушедшей эпохе. В чёрно-белом воспроизведении в советской книжке эти иллюстрации утратили грациозность (да ещё и качество воспроизведения низкое). С художественных позиций советские критики Зарецкого невысоко ценили. П.Эттингер в обзоре "Иллюстрированные издания Пушкина за годы революции" ("Литературное наследство", т.16-18, 1934) две картинки из немецкого издания поместил (очень плохо воспроизведённых). Но творчество Зарецкого не рассматривалось — в заграничной пушкиниане за лидерство борются между собой художники А.Алексеев и В.Масютин.
Отношение к политически-нейтральным эмигрантам было ещё спокойным (ещё надеялись некоторых вернуть), хотели к 1937 году А.Алексеева издать — не получилось. А вот сюиту эмигранта Зарецкого издали в СССР в предюбилейный пушкинский год. И, видимо, это был единственный довоенный советский "Гробовщик", где были нарисованы мертвецы и скелеты. А вышел-то этот "Гробовщик" в "Детгизе" (в 1936 году — "Детиздат").
Л.Хижинский (1936)
Уже знакомый нам художник Л.Хижинский и его ксилографии из знакомой серийной ленинградской книжки 1936 года навстречу пушкинскому юбилею. По одной гравюре к каждой повести.
Провинциальный московский быт
К "Выстрелу" у Хижинского была кульминационная сцена со второй дуэлью, к "Метели" — метель. Для "Гробовщика" художник сделал городской пейзаж. Остановился на первых тактах вступления: снимают вывеску со старого дома Адрияна, переехала лавка гробовщика.
Н.Пискарев (1937)
Ещё одно знакомое нам юбилейное издание белкинского цикла для "взрослых" — издательство "Academia", 1937 год. По две ксилографии (заставка и концовка) к каждой повести художника Н.Пискарева.
Тоже решил иллюстратор обойтись без мистики. Просто дал эпизоды реальной (без пьяного дурмана) жизни гробовщика Адрияна. В начале повести Адриян переезжает, в конце — пьёт чай (как и собирался).
Переезд
Чаепитие
Наверное, серьёзные художники посчитали, что рисовать оживших мертвецов — потакание неразвитым вкусам читателей (для "Детгиза" пришлось мертвецов заимствовать из немецкого издания). У Пушкина должна быть какая-то сверхидея. Но сами художники этой идеи не нашли. Получилась история про размеренную жизнь на московских улочках. Судя по мелькающим датам — первый клиент в 1799 году, проживание на старом месте 18 лет — перед нами должна быть Москва 1817 года, которая возрождается после самосожжения во время наполеоновского нашествия. Но об этом намёков нет ни у Пушкина, ни у художников...
М.Котляревская (1937)
Были, впрочем ещё скелеты в советской довоенной книге. Книга, изданная в 1937 году на украинском языке (тем самым ограниченная в распространении). Художница М.Котляревская (на Фантлабе представлена: https://fantlab.ru/art9992).
Библиографическое описание книги в каталоге-справочнике:
Книги этой у меня нет, на Фантлабе она тоже не представлена. Иллюстрация к "Гробовщику" воспроизведена в альбоме "Пушкин в русской и советской иллюстрации" (1987 г.).
Это линогравюра. Хорошая техника. И композиция пока ещё свежая. Позже, когда скелеты массово проникнут в советские издания "Гробовщика" такая композиция станет общим местом.
В.Свитальский (1935)
Нарисовал мертвецов в "Гробовщике" и выдающийся художник В.Свитальский. Но до войны иллюстрации не были опубликованы. Первая публикация — в 1961 году в этом альбоме.
Картинку повторили в современном неплохом иллюстрированном однотомнике от "Эксмо", но заставку к "Гробовщику" в этом издании сделали постороннюю.
С силуэтами Свитальского мы встречались в связи с иллюстрациями к "Евгению Онегину" — в этой колонке это статья № 1.
Гробовщик и клиенты
Впечатляющий рисунок. Но не пустили его в печать в 1935 году. Так что ожившие мертвецы в довоенном СССР были адресованы только детской аудитории. Взрослые читатели в других центральных советских изданиях увидели скучноватые картинки без мистики. Это в заграничных "Гробовщиках" вовсю плясали скелеты.