Мацей Сломчиньский/Maciej Słomczyński (10 апреля 1922 – 20 марта 1998) – польский писатель, поэт, переводчик, драматург, кино- и телесценарист.
Родился в Варшаве. Мать – Марджори Кросби/Marjorie Crosby (1884 – 1954), англичанка (шотландка), жившая в Польше и работавшая переводчицей в английском посольстве. Отец – Мериан Купер/Merian Cooper (1893 – 1973), в ту пору американский летчик-доброволец, сражавшийся в составе 7-й эскадрильи имени Костюшко в советско-польской войне. Фамилию Мацей взял у отчима, Александра Сломчиньского, женившегося на его матери после того, как она отказалась ехать с Купером в США.
Рос и взрослел Мацей в Милянувке/Milanówek – небольшом городке центральной Польши. Дома говорили по-английски, поэтому он с детства хорошо освоил язык. В школе конфликтовал с учителями, поэтому его перевели поначалу в гимназию монашеского ордена пиаров (пиаристов) возле Кракова (откуда он был исключен «за порчу школьного имущества и дурное религиозное и моральное влияние на соучеников»), а затем в ту гимназию в Гдыне, в которой учился его старший брат Войцех. Сдав экзамены экстерном, Мацей 1 июля 1939 года получил в г. Вейхерове/Wejherowo аттестат о среднем образовании и вернулся в Милянувек.
В 1941 году Мацей вступил в польскую подпольную военно-политическую организацию «Конфедерация народа» (“Konfederacja Narodu”), а в 1943 году стал членом Армии Крайовой. В этом же году женился на уроженке Милянувка 16-летней Барбаре Таргоньской/Barbara Targońska (в 1944 году у них родился сын Мацей Марьян, ныне известный журналист). В 1944 году был арестован немецкими оккупантами за помощь в укрывании евреев (за пособничество в убийстве немецкого служащего – по другой версии) и брошен в варшавскую тюрьму Павяк, откуда бежал спустя две недели. Позже не любил вспоминать пережитое в этом жутком месте, центральном узилище Генерал-губернаторства, хотя, по утверждению дочери, «собирал литературу, касавшуюся варшавской тюрьмы гестапо». В письме к отцу, Мериану Куперу, писал: «Даже если видел страшные вещи <…>то и так это меня научило больше о любви и человечности, и я научился ненавидеть все проявления жестокости».
Перебравшись в Австрию, попал в трудовой лагерь, откуда также сбежал. Оказавшись в американской зоне оккупации, в первой половине 1945 года вступил добровольцем в американскую армию, получив назначение переводчиком в Четвертую танковую дивизию, дислоцировавшуюся во Франции, а с 10 июня 1945 года поступил на службу в полевую жандармерию 398 батальона Войска Польского, занимавшуюся наряду с прочим преследованием военных преступников.
Будучи в Париже, навязал связь с Купером. Пытался получить американское гражданство, но в июле 1946 года вернулся в Польшу и поселился в Лодзи, попав под надзор службы безопасности, как вероятный английский шпион.
Имея к 1949 году уже несколько изданных книг, вступил в Союз польских писателей и переселился в Краков, где получил квартиру в Доме писателей на ул. Крупничей, 22 (с Барбарой Таргоньской он к этому времени уже развелся и был женат на Лидии Замков (Lidia Zamkow, 1918 – 1982) – актрисе, более известной позже как театральный режиссер). Разумеется, работники СБ не спускали с него глаз. А в январе 1953 года прочитали донос, который написал на него краковский поэт Адам Влодек (Adam Włodek, 1922 – 1986), муж Виславы Шимборской (Wisława Szymborska, 1923 – 2012; лауреат Нобелевской премии 1996 года), сосед по квартире.
Пан Адам сочинил сие послание по собственному почину и, направив его в Воеводский отдел общественной безопасности (Wojewodzki Urzęd Bezpieczeństwa Publicznego), подписал своим настоящим именем и фамилией. Вот его начало: «Посылаю нижеследующее заявление, руководствуясь чувством партийной и гражданской бдительности. Приведенные факты являются допущениями, а не утверждениями. Эта информация касается особы Мацея Сломчиньского. Она происходит из наблюдений и разговоров, которые велись с ним мной, моей супругой, Виславой Шимборской-Влодек, литератором, и Славомиром Мрожеком, кандидатом в члены партии и литератором. Тов. Славомир Мрожек не знает о том, что я пишу это письмо».
И дальше на восьми страницах тов. литератор подробно описывает свои наблюдения, касающиеся М. Сломчиньского, излагает факты из его жизни, выхваченные из дружеских с ним бесед.
«Я читал два из указанных романов. Они имеют низкий художественный уровень, написаны в военно-шпионской тематике и явно проанглосакской тенденции. Сам Мацей отзывается о них скорее негативно.
С Мацеем Сломчиньским я знаком с ранней весны 1950 года, когда он вместе с супругой Лидией Замков-Сломчиньской вселился в соседнюю с моей квартиру. Поначалу моя жена и я были им объективно довольны, затем поддерживали – и поддерживаем далее – эти контакты, будучи заинтересованными оригинальностью и своеобразной загадочностью его личности.
Характеристика: высокая сообразительность, буйное воображение, быстрая ориентация, блестящее остроумие. Удивительная память, особенно на цифры – может за несколько секунд суммировать в уме несколько многозначных чисел; легкость и жажда завязывания новых знакомств».
Сломчиньскому всемогущие «органы» сделали предложение, от которого он не мог отказаться, и 29 января 1953 года он подписал обязательство сотрудничества с СБ в качестве тайного информатора. Ему ставили в задачу сбор информации о настроениях знакомых литераторов и их контактах с иностранцами. Какое-то время он действительно выполнял то, что от него требовали (возможно под влиянием жены – члена партии, убежденной сторонницы нового режима), а в феврале 1953 года подписал (кстати, вместе с Шимборской и Мрожеком и еще пятьюдесятью литераторами) Резолюцию краковского отделения Союза польских писателей, где высказывалась поддержка приговору (троих – к смертной казни) суда над четырьмя священниками краковской курии и несколькими светскими лицами, обвиненными в шпионской деятельности.
В конце концов Сломчиньский предпочел все же уйти от греха подальше и осенью 1953 года переехал вместе с супругой в Гданьск (а в 1954 году вернулся и окончательно осел в Кракове). Его пытались вынудить продолжить сотрудничество с СБ, но дело не заладилось (куратор жаловался, что Сломчиньский проявляет излишнюю самостоятельность и отказывается выполнять фрагментарные поручения, если ему не раскрывают целей и задач всей операции). Тут надо заметить, что в это время Сломчиньский писал шпионские повести (романы) и, похоже, надеялся использовать узнанное о методах работы СБ в своем творчестве. В результате 25 июля 1955 года папка с делом Сломчиньского была сдана в архив. В резюме сообщалось, что «в результате ресоциализации» мировоззрение «Влодека» (оперативная кличка Сломчиньского) «подверглось преобразованиям и его работа приобрела оттенок социалистического реализма». Поэтому «целесообразно изъять его из агентурной сети, ибо он представляет собой позитивного индивидуума, все более глубоко и явно включающегося в общественную и публичную жизнь, что препятствует его внедрению во вражескую среду».
Служба безопасности, однако, не упускала добычу из виду. 18 мая 1972 года работники краковского отделения СБ попытались вынудить Сломчиньского (уже известного в Польше и мире писателя и еще более известного переводчика) возобновить с нею контакт. Однако Сломчиньский, согласно рапорту, «отказался назвать имена, заявив, что сотрудничать с нами не будет». И добавил, что «он человек независимый и, хотя является лояльным поляком, помогать нам <…>не станет».
Служба безопасности присвоила Сломчиньскому кличку «Кент» и заново открыла на него дело. В этом деле (том III, 304 страницы) содержатся фотокопии обширной корреспонденции Сломчиньского. Копировались как его, так и присылавшиеся ему письма. Против некоторых упоминавшихся в письмах имен (в основном иностранцев) стоят пометки, сделанные от руки: «выяснить», «проверить», «проконтролировать».
И это еще не все: Сломчиньскому устроили перехват телефонных разговоров (точнее перехваты – подслушивание велось в разных местах, в том числе за границей). Данные перехватов собраны в томе IV – в нем 166 страниц.
К нему пытались также пристроить постоянного информатора, но успеха не добились. Разработку «Кента» вели вплоть до начала 80-х годов (последний документ в папке датирован 14.05.1981), однако так и не получили ничего существенного, что позволило бы организовать шантаж Сломчиньского или устроить судебный процесс над ним.
А тем временем Сломчиньский писал стихи, рассказы и повести для детей и взрослых, шпионские романы, близкую к автобиографической прозу, занялся переводами с английского, неожиданно для себя втянулся и перевел роман “Улисс” Джеймса Джойса, все (!) произведения Уильяма Шекспира, “Алису” Льюиса Кэрролла и много чего еще, вселился в облик частного детектива Джо Алекса и от его имени написал ряд произведений, стилизованных под классический английский детектив, более десятка исторических детских повестей, соосновал телевизионный театр остросюжетных детективных пьес «Кобра» и написал для него более полутора десятков сценариев под множеством псевдонимов, освоил еще одну ипостась – писателя Казимежа Квасьневского, и от его имени написал шесть милицейских детективов, три из них переработав в сценарии, по которым были поставлены три художественных фильма. Был мастером лимериков – написал их более 3000, хотя опубликовал при жизни только 9. Обо всем этом мы поговорим чуточку позже.
Всего им создано 45 прозаических произведений, 28 пьес и киносценариев, сделан 81 перевод с английского на польский язык; на начало 2013 года 52 его произведения переведены на иностранные языки. Издано почти 10 миллионов экземпляров его книг.
Сломчиньский был членом Союза польских писателей и Союза театральных драматургов и композиторов (с 1972), международной неправительственной ассоциации "Ротари Интернешнл", вице-президентом Международной ассоциации фонда Джеймса Джойса, а с 1973 – членом Ирландского института по изучению творчества Д. Джойса. В 1975 году, единственный из литераторов, проживавших в странах социалистического лагеря, вошел в состав основателей Международной ассоциации писателей детективного жанра.
Помимо занятия литературной, переводческой и сценарной деятельностью Мацей Сломчиньский преподавал в Школе последипломной литературной подготовки молодых литераторов (“Школе писателей”) при Ягеллонском университете (г. Краков), был членом жюри литературного конкурса имени Георга Тракля.
Был многократно премирован: Литературной премией Союза драматургов и театральных композиторов (за переводы, 1972); премией ПЕН-клуба (за перевод «Потерянного рая» Мильтона, 1975); премией Фонда А. Южиковского (Нью-Йорк, 1977); премией краковского воеводы (1996).
В соответствии с указом президента Польши Александера Квасьневского от 11 ноября 1997 года в знак признания его выдающегося вклада в национальную культуру был награжден Командорским крестом со Звездой Ордена Возрождения Польши.
Был трижды женат: на Барбаре Таргоньской, на Лидии Замков
и на Терезе Гжибовской.
С Барбарой Tаргоньской имел сына Мацея Марьяна (род. 1944, ныне журналист), с Лидией Замков – сына Петра, с Терезой Гжибовской – сына Войцеха (род. 1962, ныне известный математик) и дочь Малгожату (род. 1966, ныне биохимик).
Умер 20 марта 1998 года. Похоронен на Аллее Почета Раковицкого кладбища в Кракове.
Именем Сломчиньского названо улицу в Кракове.
В 1995 году был снят документальный фильм про Сломчиньского – “Drugi po Boy’u/Второй после Боя” (то есть второй после Тадеуша Бой-Желеньского, которого считают величайшим польским переводчиком).
Второй документальный фильм – “Errata do biografii/Опечатка в биографии”, был снят уже после смерти писателя, в 2007 году.
• В 2003 году в Кракове вышла из печати книга, написанная дочерью писателя Малгожатой Сломчиньской-Пешхальской/Małgorzata Słomczyńska-Рierzchalska «Я не мог быть другим. Загадка Мацея Сломчиньского/Nie moglę być inny. Zagadka Macieja Słomczyńskiego».
-- Ладно, не буду. Стало быть, на чем мы остановились?
-- Разбираясь с Кристиной Гжибовской…
-- Хорошая женщина. И писательница хорошая.
-- Да, хорошая -- ветвь древа Эстрейхеровского по определению не может быть кривой, но не об этом ведь речь!
-- Про ветвь это ты сам придумал?
-- Да какая разница!
-- Ладно, продолжай.
-- … мы обнаружили, что ее дочь была женой Мацея Сломчиньского.
-- Третьей…
-- Да хоть пятой – не важно!
-- Нет, важно! Потому что…
-- Да знаю я, знаю. Косвенное указание на тип характера. Но, может быть, ты помолчишь хоть малость?! Все ведь гораздо глубже!
-- Молчу, молчу! Продолжай.
-- Стало быть – женой Сломчиньского. Это показалось достаточно прозрачным намеком судьбы на то, что пора бы нам уже упорядочить свои знания об этом человеке – знаменитом польском переводчике (“Второй после Боя”!) и литературном отце Джо Алекса.
-- И Казимежа Квасьневского.
-- Да, и Квасьневского. Но мы споткнулись уже на первом абзаце биографического описания. Пришлось разбираться с нестыковками насчет даты рождения и родителей.
-- (Мечтательно) И тут мы набрели на Мериана Купера.
-- Да, и здорово увлеклись. Вот начало и вот конец Девять полноценных постов…
-- Но оно того стоило – не станешь ведь отрицать?
-- Да, стоило. Точку размышлениям мы поставили здесь В сухом остатке оказалось: 1) в жилах лучшего, считай, переводчика с английского на польский язык не текло ни капли польской крови и 2) родился наш герой двумя годами позже, чем показывают все русскоязычные источники и изрядная часть польских.
-- Неплохо… Ну так что, зеленый свет?
-- Да, начнем завтра.
-- Ребят! А вы чë тут делаете? Можно мне к вам третьим?
5. В рубрике «Кино и фантастика» Мацей Паровский/Maciej Parowski в статье “Skośnooki wiedźmin, chińska Ciri – Yen?/Ведьмак с раскосыми глазами, китайская Цири – Йен? ” рассказывает о фильме режиссера Анг Ли “Crouching tiger, hidden dragon” (Китай, Тайвань, США, 2000) (стр. 57-59); Аркадиуш Гжегожак/Arkadiusz Grzegorzak рецензирует в статье “Tylko dla wtajemniczjnych/Только для посвященных в тайну” фильм “Highlender: Еnd Game” режиссера Дуга Арниокоски (США, 2000) (стр. 60-61); а Бартек Свидерский/Bartek Świderski в статье «Vangelis – “Blade Runner”» в новой рубрике «Фантастические саундтреки» знакомит читателей журнала с саундтреком знаменитого фильма “Blade Runner” режиссера Ридли Скотта (США, 1994) (стр. 59).
6. В рубрике «Критики о фантастике» Михал и Мария Гончарские/Michał I Maria Gonczarski в статье “Człowiekiem jestem/Я человек” анализируют типичный образ героя прозы американского писателя Филипа Дика (стр. 66-67).
6. В этой же рубрике «Критики о фантастике» Доминика Матерская /Dominika Materska разбирается в статье “Strachu, krocz za mną/Страх, ступай за мной” c историей и проблематикой литературного жанра “HORROR” (стр. 72-73). Брэм Стокер, Говард Филипс Лавкрафт, история кино ужасов, Анджела Картер, Томас Харрис, Стивен Кинг… В номере опубликовано окончание статьи, начатой в предыдущем номере.
7. В подрубрике «Рецензии» Павел Островский/Paweł Ostrowski находит неплохим достижением очередной том антологии «Альтернативные видения» (“Wizje alternatywne 3”. Antołogia pod red. Wojtka Sedeńki. “Solaris”, 2001), в состав которого вошли рассказы Эугенюша Дембского, Яцека Инглëта, Ежи Грундковского, Мирослава Яблоньского, Войцеха Шиды, Кшиштофа Коханьского, Марека Орамуса, Яцека Дукая;
Малгожата Вечорек/Małgorzata Wieczorek представляет читателям журнала первые два тома трилогии «Кармазиновая тень» американского писателя Роберта Энтони Сальваторе -- “Меч рода Бедвиров” и “Игра Лютьена” (R.A. Salvatore “Miecz rodu Bedwyrów” — это “The Sword of Bedwyr”, 1995; и “Gra Luthiena” – это “Luthiens Gamble”, 1996. Tłum. Anna Krawczyk-Łaskarzewska. “Zysk i S-ka”, 2000);
Доминика Матерская/Dominika Materska пристально разглядывает еще одну антологию – «Далекие горизонты» под ред. Роберта Сильверберга (“Daleki horyzonty”. Red. Robert Silverberg. “Prószyński i S-ka”, 2000);
а Яцек Дукай/Jacek Dukaj неплохо отзывается о двух весьма своеобразных романах американского писателя Тима Пауэрса “Последнее объявление игры” (Tim Powers “Ostatnia odzywka” – это “Last Call”, 1992. Tłum. Mirosław P. Jabłoński. “Zysk I S-ka”, 2000. Серия “Kameleon”) и «Срок годности» (Tim Powers “Data ważności” – это “Expiration Date”, 1995. Tłum. Marcin Wawrzyńczak. “Prószyński i S-ka”, 2000) (стр. 68-69).
Далее некто Anihilator сообщает о появлении на книжном рынке очередной книги американского писателя Роберта Хайнлайна (Robert A. Heinlein “Dubler” – это “Double Star”, 1956. Tłum. Aleksandra Jagiełowicz. “Amber”, 2000. Серия “Mistrzowie SF I Fantasy”);
некто Predator находит относительно слабым второй том саги об Основании американского писателя Айзека Азимова «Рождение Фонда» (Isaac Asimov “Narodziny Fundacji”. Tłum. Maryla Kowalska. “Rebis”, 2000);
некто Kunktator разглядывая старенький роман американских писателей Фредерика Пола и Сирила Корнблата «Торговцы космосом» (Frederik Pohl, Cyril M. Kornbluth “Handlarze kosmosem” – это “The Space Merchants”, 1953. Tłum. Małgorzata Łukomska. “Solaris”, 2000. Серия “Kanon Science Fiction”), солидаризуется с мнением, высказанным о нем Станиславом Лемом – сюжет никакой, но замечательная футурологическая канва;
опять же некто Anihilator хвалит роман английского писателя Бернарда Корнуэлла «Экскалибур» (Bernard Cornwell “Excalibur” – это “Excalibur”, 1997. Tłum. Paweł Korombel. “Da Capo”, 2000); пусть этот «артуровский» роман вторичен, но написан он хорошо и с прекрасным знанием реалий кельтского мира – в отличие от большинства нынешних вариаций знаменитого мифа;
а некто Agregator находит, что дебютный роман канадского писателя Стивена Эриксона «Сады Луны» (Steven Erikson “Ogrody Księżyca. Opowieść z Malazańskiej Księgi Poleglych” – это “Gardens of the Moon”, 1999. Tłum. Michał Jakuszewski. “Mag”, 2000) хоть и неплох (особенно темпом развития сюжета), но на «лучший роман фэнтези 1999 года» явно не тянет (стр. 70).
8. В рубрике «Писатели о фантастике» Анджей Сапковский продолжает публиковать свой новый «бестиарий» “Stwory światła, mroku, półmroku i ciemności/Создания света, мрака, полумрака и тьмы”. В этом, десятом, отрывке напечатаны статьи “Ork”, “Pixie”, “Poltergeist”, “Puk”, “Questing Beast”, “Redcap”, “Rewenant” (стр. 71). В биобиблиографии Сапковского на сайте ФАНТЛАБ эта его публикация не отражена, а датировка произведения произведена неверно (см. Stwory).
9. В рубрике «Наука и НФ» печатается статья Джорджа Зебровски/George Zebrowski “Kapsuły czasu/Капсулы времени” (стр. 74-75), в которой этот замечательный американский писатель-фантаст размышляет о возможностях сохранения цивилизационных наработок и достижений. Несколько фактов оттуда. Погибло 90% немых фильмов, около 50% фильмов, снятых до 1959 года. Все, что досталось нам из наследия прежних культур, существовавших между 5000 годом до н. э. и 1900 годом н.э. – исчезающе малая доля того, что было: диалоги Платона сохранились до настоящего времени лишь потому, что манускриптами застилали полки в относительно сухих кельях монастыря… Перевод старинных книг на новые носители зачастую чреват гибелью этих самых книг, а где гарантия, что новые носители будут долговечнее старых… Интересная статья, хотя сейчас то-другое в ней можно оспорить.
12. В рубрике «Felietony»:
Лех Енчмык/Lech Jęczmyk в статье “Czasu patrzaj w każdej rzeczy/В каждой вещи замечай время” из цикла «Новое средневековье» (стр. 76) размышляет над понятиями времени, развиваемыми как учеными, так и поэтами. Ясное и простое определение понятия «времени» имеют, по его мнению, только те, кто поклоняется золотому тельцу: «Время это деньги». Типа анекдота, кстати -- некий американский специалист так описывал избирательную компанию: надо иметь кандидата, время на развитие компании, людей, которые будут ее вести, и деньги. Когда у него кто-то из польских слушателей спросил: «А как быть, если денег нет?», он подумал и ответил: «Такого варианта никто в Америке еще не пробовал»;
Марек Холыньский/Marek Hołyński продолжает новую серию статей “E-mailem z Nowego Światu/Е-мейлом из Нового Света” (Nowy Świat здесь – улица Варшавы, в одном из домов которой поселился автор после возвращения на родину) текстом “Żona czatuje w Internecie/Жена чатует в Интернете”. Он довольно красочно описывает один из теледиспутов, участником которого ему довелось быть. Тема диспута была такой: «Можно ли изменить жене в Интернете»… (стр. 77);
а Марек Орамус/Marek Oramus в статье “Sceny łagrowe z maszyną czasu w tle/Лагерные сцены на фоне машины времени” из цикла “Piąte piwo” размышляет над страницами романа Януша Зайделя «Цилиндр ван Троффа» (Janusz A. Zajdel “Cylinder van Troffa”. “Prószyński I S-ka”, 2000. Серия “Dzieła zebrane”, t.1), переизданного спустя 10 лет после второго издания (и 20 лет спустя после первого) (стр. 78).
13. А вот и новая ласточка. В рубрике «КиберКультура» Малгожата Вечорек/Małgorzata Wieczorek рассказывает в статье «Literatura w sieci/Литература в сети» о таком замечательном источнике, как «Проект Гутенберг», и указывает его сетевой адрес. Здесь же размещена сетевая ссылка на один из первых польских электронных журналов «The Valetz Magazine». Ссылка, понятное дело, сейчас не работает, но ведь была такая… И журнал был (стр. 79).
14. В списках бестселлеров фигурируют две книги польских авторов: “Coś się kończy, coś się zaczyna” Анджея Сапковского и “Przechowalnia” Стефана Отцетена (стр. 80).
Божена Борек/Bożena Borek (род. 1957) – польская актриса драматического и кукольного театров, автор нескольких фантастических произведений.
Живет в г. Слупске. Изучала педагогику, но оказалась в конце концов в театре, где и получила в 1986 году диплом актрисы. В 1994 году рассталась с драматическим театром в г. Слупске (где играла роли Анели, Эльвиры, Уршули в комедиях Фредро), перейдя в кукольный театр на амплуа колдуньи (поскольку обладает характерным низким голосом). Была троекратным победителем Общепольского конкурса на лучшую пьесу для детей и юношества. С 2004 года состоит в труппе Нового театра имени Виткация в г. Слупске.
Писала стихи, публикуя их в местной прессе. Дебютировала в прозе рассказом “Engagement/Ангажемент”, напечатанным в мартовском 2001 года номере журнала “Nowa Fantastyka”. В этом рассказе, несомненно, отразилось кое-что из ее описанного выше жизненного опыта. Следующий ее рассказ (“Rysunki na pamiątkę/Рисунки на память”) увидел свет в одном из номеров журнала “Nowe Sztuki dla dzieci i młodzieży” в этом же 2001 году.
Годом позже вышел из печати ее роман в жанре фэнтези “Ignis/Игнис” (2002), и в самом конце следующего года был напечатан еще один ее «театральный» рассказ (“Emploi/Амплуа”) — вновь в журнале “Nowa Fantastyka” (№ 12/2003).
5. В рубрике «Из польской фантастики» размещены два рассказа.
Рассказ «Engagement/Ангажемент» написала Божена Борек/Bożena Borek (стр. 30-40). Иллюстрации ЭЛИ ВАГИ/Ela Waga.
Начинающей актрисе предлагают войти в состав труппы знаменитого театра. Она безмерно рада, но постепенно кое-что в поведении коллег начинает ее настораживать...
И это первое появление писательницы в нашем журнале. Карточки рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет, и об авторе сайт тоже ничего не знает.
Второй рассказ – “86 centów/86 центов” – «очередную удачную манифестацию польского киберпанка» (Мацей Паровский) написал Бартек Свидерский/Bartek Świderski (стр. 45-56). Иллюстрации ПЕТРА КОВАЛЬСКОГО/Piotr Kowalski.
И это пятое появление писателя в нашем журнале. Предыдущие см. “NF” №№ 4/1995, 8/1995, 1/1997, 11/1999). Карточки рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет, биобиблиографии его автора – нет тоже, но кое-что о нем можно узнать, пройдя в этом блоге по тэгу «Свидерский Б.».
облако тэгов
