12. В рубрике «Кино и фантастика» на стр. 37—38 размещена статья Анджея Питруса/Andrzej Pitrus, которая называется:
ЧУЖИЕ, КОТОРЫХ МЫ ХОРОШО ЗНАЕМ
(Obcy, których dobrze znamy)
Роман Герберта Уэллса«Война миров» (“The War of the Worlds”, 1897) целое столетие служил сюжетным образцом контакта с внеземными формами жизни, где более высокоразвитые от нас существа прилетают на Землю с целью ее захвата.
Пришельцы из космоса стали великолепным кинематографическим развлечением. Специальные эффекты позволили представить обитателей отдаленных планет, предлагая зрителям образы, ограниченные лишь технологиями и бюджетом. Мотив контакта с другой цивилизацией стал также метафорой, позволяющей облачить в одежды фантастики сути, имеющие мало чего общего с научными предположениями о сложных формах жизни в отдаленных участках космоса.
Зло, надвигающееся из СССР
Воистину взрывной интерес к теме принесли 50-е годы, когда НФ-кино стало одним из важнейших и популярнейших жанров. К этому времени «киноужасы» (в варианте, известном по продукции студии “Universal” 30-х годов или студии “RKO” 40-х годов) в результате естественной эволюции утратили коммерческий потенциал и их производители искали новые решения. Скрещивание horror-а и НФ оказалось именно тем направлением, которое им требовалось. Фильмы вроде «Мухи» (“The Fly”, 1958) Курта Ньюмана отвечали запросам потребителей, ищущим как эмоциональное напряжение, так и научное объяснение.
НФ-кино 50-х годов отвечало также вызовам действительности – популярное кино впервые оказалось идеальным отражением напряжений в политической и социальной сферах. Гангстерские драмы 30-х годов «осваивали» времена хозяйственного кризиса, а фильмы о захватчиках с Марса стали ответом на фобии, связанные с угрозами со стороны СССР и коммунистической идеологии. Что интересно, в этих фильмах показывалась прежде всего идеологическая война, и в гораздо меньшем объеме – вооруженная конфронтация. Зачастую пришельцы с враждебного Марса – не случайно красной планеты – были лишены зрелищного телесного воплощения: классическим примером может служить фильм «Вторжение похитителей тел» (“Invasion of the Body Snatchers”, 1956) режиссера Дона Сигела, в котором захватчики овладевают сознанием землян.
Кино времен холодной войны ныне зачастую смотрится лишь с усмешкой. Большинство кинопродукции тех времен – сущее барахло с любой точки зрения: примитивным спецэффектам сопутствуют тривиальные послания, близкие к лозунгам с пропагандистских плакатов. В то же время это кино особым образом существенное – именно благодаря фильмам типа «Захватчиков с Марса» (“Invaders from Mars”, 1953) режиссера Уильяма Камерона Мензеса установился канон представления Чужих, которому соответствуют также фильмы, поставленные спустя много лет после окончания холодной волны.
Представители внеземных цивилизаций являли собой отражение определенного видения мира, отношения к тому, что не известно и непонятно. Случалось также, что НФ-стратегии 50-х годов возвращались почти неизменными, хотя зачастую в измененном контексте. Достаточно вспомнить фильм «Война миров – следующее столетие» (“Wojna światów — następne stulecie”, 1981) режиссера Петра Шулькина, события которого весьма неоднозначным образом увязывались с польской действительностью 80-х годов.
10. На стр. 37–-39 напечатана рецензия на фильм “Sin City” («Город греха» -- «Город грехов» в российском прокате) Роберта Земиньского/Robert Ziębiński, которая носит название:
Грехи в Городе Греха
Grzechy w Mieście Grzechu
“Sin City” – это не только превосходная адаптация комикса. Это также «черный детектив», о котором мечтали создатели этого жанра – мрачный, угрюмый и угнетающий. Вдобавок это великолепное кино, в котором найдут для себя что-то любители комиксов, фильмов детективного жанра и артхаус-кино.
Когда в 1994 году Квентин Тарантино на фестивале в Каннах получил “Золотую пальму” за “Pulp Fiction”, влиятельные режиссеры и кинокритики не скрывали возмущения. Покойный уже ныне Кшиштоф Кесьлëвский публично заявил, что не поставит ни одного фильма больше, потому что всемирная кинематография катится под гору, премируя такие жалкие поделки, как фильм Тарантино. Десятью годами позже за “Золотую пальму” на очередном Каннском фестивале будет сражаться “Sin City” – экранизация известного комикса, созданная Фрэнком Миллером, Робертом Родригесом и тем самым Квентином Тарантино. Воспоминание о “Pulp Fiction” не случайное. Как и тот вызвавший споры фильм, “Sin City” – дань уважения тем самым «черным детективам».
Любовь к преступлению
Все создатели киноверсии “Sin City” любят детективы. Черно-белый мир придуманного Фрэнком Миллером Города Греха населяют коррумпированные политики, продажные полицейские, бандиты самых разных мастей, завсегдатаи баров, проститутки и жизненные банкроты. Художник, рисовавший “Sin City”, вдохновлялся брутальными «черными романами», но если кто-то станет искать в его визуальных образах следы творчества Реймонда Чандлера, его постигнет неудача. Фрэнк Миллер обожает грязь, насилие и жестокость подобно героям печатавшихся на грани 50-60-х годов «пальп-криминалов» Джима Томпсона, Ричарда Старка и Чарльза Уильямса. Это оттуда почерпнул Миллер образы своих героев и мрачного города. В этих «грошовых» романах их герои не задумывались над тем злом, которое творили, а если задумывались, то быстро погибали. Там не было кары, потому что не было установленных людьми законов. Всем руководили слепая судьба, жесткая конкуренция и город.
Роберт Родригес ранее сотрудничал с Квентином Тарантино при постановке фильма «От заката до рассвета». Этот холодно принятый критикой фильм повсеместно считался horror-ом, но также был поклоном в сторону «черного романа», а сюжетная линия побега бандитов была заимствована из известного романа Джима Томпсона «Побег гангстера». О любви Тарантино к дешевому «криминальному чтиву» и вспоминать не стоит, ведь весь фильм “Pulp Fiction” был посвящен этому самому чтиву.
Рисование на экране
Родригес мечтал не столько об экранизации комикса, сколько о точном перенесении его кадров на экран. “Sin City” должно было с самого начала быть нарисованным на экране. Благодаря современной цифровой технологии Родригес и Миллер буквально перерисовали «картинки» из комикса. Актеры играли на зеленом фоне, который превращался с помощью компьютера в Город Греха.
Из семи историй, чье действие развивается в комиксе Миллера, Родригес выбрал три. О Марве (Мики Рурк) – уличном громиле, мстящем убийцам девушки, с которой он провел ночь; о полицейском Хартигане (Брюс Уиллис), пытающемся спасти юную Нэнси от педофила-маньяка, и о бывшем частном детективе, а ныне боевике-охраннике Дуайте (Клайв Оуэн), специальностью которого является улаживание разного рода неурядиц.
Он объединил их, подобно Тарантино в “Pulp Fiction”, сюжетной рамкой, героем которой выступает загадочный наемный убийца. Оживленные в фильме панели комикса парадоксальным образом показывают, как должна выглядеть идеальная экранизация детективного романа.
О чем-то таком мечтал, вероятно, Джон Хьюстон, когда ставил фильм «Мальтийский сокол» по роману Дэшила Хэммета. Это чернота, набирающая адского блеска. Лучше всего это видно в сцене схватки Марва с Кардиналом, которого играет незаслуженно забытый Рутгер Хауэр. Качели эмоций, нестерпимая ярость и нависающая над всем этим неминуемая судьба.
Канны и будущее кино
После премирования в Каннах и всемирного прокатного успеха “Pulp Fiction” кино переполнилось подражателями Тарантино. В большинстве снятых в те годы фильмов было, мягко говоря, нечего смотреть. Однако лавина уже сорвалась со склона, и на экраны вернулись мелкие гангстеры, хитроумные мошенники и тщательно планируемые, но неудачные ограбления. Получит ли “Sin City” премию на Каннском фестивале, мы узнаем 22 мая ( Да, получил – Гран-при в номинации «За визуальную заостренность». W.). Но уже сейчас можно смело утверждать, что Миллер вместе с Родригесом и Тарантино доказали своим фильмом, что в кино можно сохранить дух комикса. И это удалось им потому, что сам комикс “Sin City” вырастает из романа, является его рисуночной адаптацией. Миллер, Родригес и Тарантино показали миру, как должен выглядеть современный «черный детектив», который своими нарисованными образами и брутальностью идеально воспроизводит безумие нынешних времен.
“Sin City”. Режиссура: Франк Миллер, Роберт Родригес, Квентин Тарантино. Сценарий: Франк Миллер. Съемки: Роберт Родригес. В ролях выступают: Мики Рурк, Брюс Уиллис, Клайв Оуэн, Джессика Альба, Розарио Даусон. США, 2005.
Истории о Годзилле положили начало киножанру kaiju («кайдзю») – катастрофическим фильмам с огромными чудовищами в главных ролях. Однако большинство из них (а почти все они были сняты на студии “Toho”) не выходят за границы Японии. Неповторимый стиль продукции этой студии является плодом консерватизма в области специальных эффектов и типично японского отношения к традиционным техникам.
Знаменитое рычание, которым Годзилла вот уже полвека возвещает свой приход, создается потиранием пропитанной смолой рукавицей по струнам контрабаса. Начиная с самого первого фильма о Годзилле 1954 года роль ящера играет каскадер, облаченный в резиновый костюм.
Хотя в 1999 году студия “Toho” впервые ввела в свой фильм персонажи, созданные с помощью компьютерной графики, в большинстве сцен героя все еще играет живой актер. Японцы также до сих пор строят миниатюрные города, по улицам которых передвигаются «зашитые» в костюмы чудовищ актеры.
Специфического обаяния фильмов студии “Toho” не уловили создатели американского ремейка «Годзиллы» (1998), когда они, пользуясь средствами компьютерной графики, лишили героя характера и личности. Режиссер новейшей части саги, Рюхей Китамура (Ryuhei Kitamura), утверждает, что американцы лишили монстра божественного элемента – души. Поэтому каждый японец срезает с американского имени Годзилла первые буквы, образующие слово God, и называют ящера Зиллой. Впрочем, чудовище Zilla появляется и в “Final Wars” – и, разумеется, получает от японского Gojira изрядную трепку. Другой американский монстр, Кинг Конг, в 1963 году также вступил в единоборство с Великим Ящером в фильме “Godzilla vs. King Kong” и вынужден был спасаться бегством, пустившись вплавь через Тихий океан – в сторону Голливуда, разумеется.
Конец резинового ящера?
В Японии зрители прекрасно знают тех, кто скрывается под маской Годзиллы. Харуо Накадзима (Haruo Nakajima), игравший ящера в первых фильмах, тешится огромной популярностью.
Подобной славой пользуется Цутому Китагава (Tsutomu Kitagawa) – каскадер, который с 1999 года вот уже пять раз облачался в резиновый костюм.
«Годзилла – это величайший вклад, который Япония внесла в мир кинофантастики» — заявил Шиничи Вакаса (Shinichi Wakasa), тот человек, который вот уже два десятка лет готовит к сьемкам костюмы Короля Чудовищ.
Роль Годзиллы почетная, но весьма нелегкая. Костюмы весят от тридцати до ста килограммов. Облаченный в костюм ящера дышит с трудом и к тому же вынужден обслуживать устройства, приводящие в движение хвост и челюсти пасти. При съемках «Возвращения Годзиллы» в 1999 году Китагава чуть было не погиб, когда отказала система подачи воздух в тот момент, когда Годзилла двигался под водой. Наряду с каскадерами в латексных костюмах в фильмах студии “Toho” действуют огромные механические, дистанционно управляемые модели Годзиллы, используемые для крушения декораций, построенных в шкале 1:1. Для увеличения реализма следы лап ящера изготовляют с помощью экскаваторов и бульдозеров.
Несмотря на то, что студия “Toho” по случаю пятидесятилетнего юбилея ящера выпустила на экраны японских кинотеатров упоминавшийся выше фильм “Godzilla: Final Wars”, а в знаменитой голливудской «Аллее славы» появилась плита со звездой Годзиллы, дальнейшая судьба серии далека от ясности. Архаичные спецэффекты дороже цифровых, а последние три фильма о гигантском ящере принесли очень мало прибыли. Поэтому руководитель студии “Toho”, Сего Томияма (Shogo Tomiyama), заявил, что следующий фильм будет снят с помощью исключительно компьютерной техники. Для поклонников монстра конец эпохи латекса означает конец Годзиллы, упорно преследующего человечество на протяжении вот уже полувека.
бесформенный мутант, чье тело слеплено из реактивных отходов – Хедора (Hedorah)
и, самый грозный из них – Мехагодзилла, кибернетический клон Короля Чудовищ с металлическим телом, выстреливающий из пальцев самонаводящиеся ракеты.
В новейшем, юбилейном фильме “Godzilla: Final Wars”, венчающем пятидесятилетний цикл, чудовище сражается с десятком самых известных по предыдущим фильмам противников.
Годзилла никогда не уклонялся от схватки. Проблема в том, что в качестве поля битвы всегда выбирались японские метрополии: Токио, Осака и Йокогама, где монстр шел буквально напролом. Преследуя других чудовищ, он разрушал целые кварталы.
Извергая в противников атомное дыхание, он зачастую промахивался, снося целые здания. Любит швырять в них небоскребы и поезда. Поэтому независимо от того, нападает он на Японию или ее обороняет, ей приходится весьма несладко.
В течение пятидесяти лет Годзилла стал культовой иконой и одной из наиболее продвинутых японских экспортных марок. Он появлялся в 28 художественных кинофильмах, считая только те фильмы, которые снимались на студии “Toho”, был героем множества мультфильмов, комиксов и компьютерных игр. К этому следует добавить также игрушки и всевозможные гаджеты.
Однако независимо от того, играл Годзилла позитивную или негативную роль, зрители его любили. Он превратился в народный талисман японцев, сражающийся с другими чудовищами студии “Toho”. К самым известным противникам Годзиллы относятся: мутировавший птеранодон Родан (Rodan),
трехголовый крылатый змей Гидора (Ghidorah),
богиня лилипутов с островов Тихого океана чудовищная бабочка Мотра (Mothra),
облако тэгов
