Фантастические мотивы появились также в классическом фильме режиссера Джона Франкенхаймера «Вторые» (“Seconds”, John Frankenheimer, 1966).
Некая “Second Company” предлагает усталым богачам новую жизнь. Если они согласятся на то, что их объявят умершими, их лица подвергнут необходимым пластическим операциям.
В фильме Франкенхаймера нет ни частного детектива, ни полиции, потому что и законов, регулирующих уголовное преследование, в нем тоже нет. В этом фильме детективный сюжет сходит на второй план, главное в нем – настроение утраты, обособленности. Герой не может рассчитывать на помощь тех людей, которых он знал в прошлом, потому что для них он уже не существует, а мир, созданный “Second Company”, клонится к упадку.
О лучшей жизни после пластической операции мечтал также титульный герой фильма «Красавчик Джонни» режиссера Уолтера Хилла (“Johnny Handsome”, Walter Hill, 1989).
Это преступник-рецидивист, обреченный на неудачу. И если даже в сюжетном отношении фильм Хилла может показаться вторичным (лицо пересаживали уже Хэмпфри Богарту в фильме «Черная полоса» — “Dark Passage”, 1947),
то ему никак нельзя отказать в создании парализующей, душно фаталистической атмосферы. Что ни делает герой, все оказывается к худшему. Мы, зрители, об этом знаем, а он надеется на то, что уцелеет.
Хилл, показывая в «Красавчике» проведение пластической операции, создал одни из наиболее впечатляющих фантастических кадров кино 80-х годов. Правда, киносъемочная техника с того момента шагнула далеко вперед, но снимки операции на лице Красавчика по-прежнему потрясают.
К теме медицинских экспериментов обратился также режиссер Джон Даль в фильме «Незабываемое» (“Unforgettable”, John Dahl, 1989).
Жену полицейского врача жестоко убили. Он видел, как ее убивали, но был настолько пьян, что ничего не запомнил. Узнав, что его коллега, доктор Бриггс, разрабатывает сыворотку, возвращающую воспоминания, он выкрадывает женщину и, используя самого себя в качестве подопытного кролика, ищет убийцу в лабиринтах собственной памяти.
Даль – не выдающийся режиссер, но, несомненно, хороший ремесленник, влюбленный к тому же в классическое «черное» кино. Фильм «Незабываемое» был его данью упоминавшемуся выше фильму «Целуй меня насмерть».
10. В рубрике «Кино и фантастика» на стр. 37-39 размещена статья Роберта Зембиньского/Robert Zięmbiński, которая называется:
ФАНТАСТИЧЕСКИ ЧЕРНОЕ КИНО
Fantastycznie czarne kino
Бессовестные политики, коррупция в высших эшелонах власти. Полицейские, занимающиеся подпольным бизнесом вместе с мафией. Случайные люди, убиваемые только потому, что оказались не в том месте и не в то время. Наконец последний судия, измученный жизнью и проблемами мужчина, каких много. Это не вырезки из ежедневных газет, а видение того мира, который сотворили Дэшил Хэммет (Dashill Hammett), Джеймс Кейн (James M. Cain) и Реймонд Чандлер (Raymond Chandler) – отцы «черного детектива».
Хотя слово «сотворили» здесь, возможно, не подходит, потому что в действительности такое творится уже не один век. Они, однако, первыми лишили детектив лакировки и недомолвок, выводя его на широкую сцену. В 1941 году благодаря «Мальтийскому соколу»Дэшила Хэммета (Dashill Hammett “The Maltese Falcon”, 1930)
«черный детектив» родился в виде киножанра. Того киножанра, который навсегда изменил сам облик кино.
Хотя в 30-х годах детектив верховодил в продукции голливудской фабрики снов, в этих фильмах по цензурным и морально-нравственным причинам зло всегда проигрывало, а гангстер погибал от руки неподкупного стража закона. Это черно-белое видение мира брало начало из вестерна, где злодей всегда выступал в черном одеянии, а положительный герой красовался в белом. Вот его-то, такое видение, и разрушил «Мальтийский сокол» — фильм никому не известного режиссера-дебютанта Джона Хьюстона (“The Maltese Falcon”, John Huston, 1941).
Поначалу ничего не предвещало успеха этому предприятию. Тогдашняя кинозвезда Джордж Рафф (George Raff) отказался от сьемки в фильме, заявив, что не видит в нем ничего оригинального. Роль частного детектива Сэма Спейда досталась Хэмпфри Богарту (Humphrey Bogart), игравшему до тех пор исключительно героев второго плана. Окончание этой истории знают, пожалуй, все: Богарт стал легендой, Хьюстон революционизировал кино, а о Рафте сегодня никто уже ничего не помнит.
Сюжет «Мальтийского сокола» очень прост. Несколько преступников истребляют друг друга, разыскивая статуэтку, которой на самом деле не существует. Но дело тут не в сюжете, а в том, как представлены герои фильма и мир, в котором они действуют. Зло повсеместно, а персонажи, которых мы считаем положительными героями, оказываются негодяями. Ничего подобного до тех пор не было. Не было в кино и такого героя, как Сэм Спейд. Потрепанный жизнью, циничный смельчак, которому плевать на все, лишь бы решить детективную загадку. С той поры лицо Богарта стало чем-то вроде синонима упорного циника, не слишком озабоченного самосохранением.
Все это просто замечательно выглядит, но что общего у него с фантастикой?
Оказывается – очень многое. Никакой другой жанр не оказывал столь огромного влияния на фантастическое кино, как noir. Большинство мрачных видений будущего – это «технизированные» вариации тех тем, которые были подняты Хэмметом и Чандлером. Изменяются реалии, человека заменяет машина, но преступление происходит и расследование производится в соответствии с «черными» правилами.
Однако если влиянию детектива на фантастику посвящены целые тонны более или менее научных исследований, о фантастических элементах в детективах критики пишут довольно-таки редко.
Атомные поцелуи
Первым «черным» детективом, в котором появился НФ-мотив, считается фильм «Целуй меня насмерть» режиссера Роберта Олдрича (“Kiss Me Deadly”, Robert Aldrich, 1955). В этой экранизации романа Микки Спиллейна (Micke Spillane “Kiss Me, Deadly”, 1952)
частный детектив Майк Хаммер разыскивает таинственную посылку. Гибнут люди, женщины проявляют свою предательскую и злобную сущность, а эта посылка оказывается ничем иным, как водородной бомбой, выкраденной из воинской лаборатории некоей тайной организацией. Уран и нептуний были реквизитами НФ-романов, которыми, как первый «чернодетективный» автор, отважился использовать Спиллейн, а Олдрич умело вмонтировал их в фильм, ставший классикой жанра.
Спустя 41 год этой же темы коснулся режиссер Ли Тамагори в фильме «Скала Малхолланд» (“Mulholland Falls”, Lee Tamahori, 1996). События разворачиваются в 50-х годах, когда среди правящих кругов ширится коррупция. Группа полицейских, действующая на свой страх и риск, выходит на след тайной лаборатории, в которой проводятся нелегальные ядерные испытания. Тамагори опять же очень умело вмонтировал элементы НФ – эксперименты на людях, тайное оружие – в структуры «черного» кино.
К сожалению, фильм был холодно принят критиками. Быть может потому, что он последовательно придерживался эстетики ретро в том году, когда на экранах совершали триумфальное шествие: «День независимости» и «Миссия невыполнима».
В 1999 году Роман Полански решил поставить свой второй дьявольский horror. По мотивам очень хорошего и любимого читателями романа испанского писателя Артуро Перес-Реверте«Клуб Дюма» был создан фильм «Девятые врата» (“The Ninth Gate”, 1999).
Когда режиссер такого класса, как Полански, берется за экранизацию прекрасной книги, от него ждут шедевра. Тем временем назвать шедевром фильм «Девятый врата» ни у кого язык не повернется. В фильме не осталось и следа от магической атмосферы книги, зато сатана обрел облик способной левитировать и копировать облик противников девушки (в ее роли выступила жена режиссера Эммануэль Сенье). Если бы «Девятые врата» поставил другой режиссер, можно было бы усмотреть в ленте забавную приключенческую историю с элементами дьяволиады. Однако фильм снял автор одного из лучших сатанистических horror-ов, поэтому нет ничего удивительного в том, что критика разве что только с землей его не смешала. Пользуясь неудачей мастера, дебютировал сатанистическим триллером Януш Каминьский, известный до тех пор своими операторскими работами. Его «Заблудшие души» (“Lost Souls”, 2000) появились на экранах кинотеатров после того, как «Девятые врата» потерпели фиаско.
Дьявол Каминьского, как и тот, что выступает в «Ребенке Розмари», не персонифицирован. Он существует лишь в голове героини фильма Мэй Ларкин (актр. Вайнона Райдер). Сюжетная интрига «Заблудших душ» проста: дьявол, подобно Богу, объявившемуся две тысячи лет назад во Христе, должен явиться в человеческом облике и овладеть всей Землей. Группа католиков узнает, что дьявол завладеет телом известного писателя Питера Келсона. Мэй Ларкин должна предотвратить это деяние, убив писателя. Каминьски весьма последовательно строит свой фильм на неясностях – зритель до самого конца фильма не знает, не совершает ли героиня банального преступления, хладнокровно убивая Келсона. Если это так, то не предает ли она себя в руки сатаны, убив человека? У «Заблудших душ» много как противников, так и сторонников (этих последних упрекают в том, что они концентрируются на визуальной стороне произведения, не видя промахов автора в показе психики героини). Тем не менее, этот фильм остается одним из самых толковых horror-ов эпохи перелома столетий.
В космосе, в воде и на земле
В поисках дьявола кинематографисты не боятся пересекать границы. Поэтому никого не удивляет фильм «Сквозь горизонт» (“Event Horizon”, 1997) Пола Андерсона, в котором космический корабль попадает в самый центр ада. А там черти устраивают команде корабля кровавую оргию. Несмотря на очевидные отсылки в «Чужому» и «Омену», фильм смотрится на удивление хорошо. Ну, такой вот очередной поточный horror с дьяволом в сюжете, визуальный облик которого режиссер, к счастью, оставил в области домыслов.
Похожая мысль пришла в голову Стивену Беку, режиссеру фильма «Корабль-призрак» (“Ghost Ship”, 2002).
Опираясь на легенды о Летучем Голландце и Бермудском треугольнике, он поведал нам историю корабля, возвращающегося из преисподней. Если для фильма Андерсона характерны вполне приличная игра актеров и созданная яркой музыкой атмосфера, то фильм Бека с этой точки зрения не стоит даже рассматривать. Зато весьма убедительное видение преисподней на Земле представил Скотт Дерриксон в своей вариации на тему “Восставшего из ада” Клайва Баркера. «Преисподняя» (“Hellraiser: Infernо”, 2000) ибо это о нем речь, хоть и повторяет извечные истины (не сотвори с другим то, что тебе самому не понравится), поражает адом, в котором мы будем целую вечность повторять одни и те же ошибки.
«А где во всем этом настоящий дьявол?» — спросите вы. Резонный вопрос, ведь трудно испугаться, увидев сатану, напоминающего крылатого козла из латекса. Не будем забывать, однако, что сатана – мастер лжи и мистификации. Как знать, может быть под покровом этих дешевых уловок и легко прогнозируемых поворотов сюжета он постепенно просачивается в наши невинные души. С ним ведь никогда и ни в чем невозможно быть уверенным.
Грань веков – это эпоха необычно возросшего интереса к религии. Поиска цели жизни и веры. Голливудская фабрика снов в полной мере воспользовалась этим, выбросив на киноэкраны целую серию сатанистических horror-ов, повествующих о приближающемся торжестве Зла. В борьбу с Властителем Тьмы вступил штатный «крутой парень» Арнольд Шварценеггер в фильме «Конец света» (“End of Days”, 1999) режиссера Питера Хаймса. Этот нелепый якобы-horror был очередной мутацией шварценеггерского «Коммандо». С той лишь разницей, что в нем австриец сражался не с ордой наемников, а с самим Сатаной в облике человека.
Хаймс — квалифицированный, как-никак, режиссер — поставил единственный, пожалуй, в карьере Шварценеггера фильм, в котором тот, будучи положительным героем, отдал жизнь за человечество, перед этим нашпиговав дьявола пулями в таком количестве, в котором они не были выпущены из стрелкового оружия даже в ходе высадки десанта союзников в Нормандии. Пулями сражен был также посланник дьявола в фильме «Благослови дитя» (“Bless the Child”, 2000) режиссера Чака Рассела.
С той лишь разницей, что на спусковой крючок нажимал Джимми Смитс – известный по сериалу «Коп из Нью-Йорка». Фильмы Хаймса и Рассела с трудом укладываются в рамки понятия «сатанистический фильм». Дьявол в них – лишь красочный элемент, применение которого имело целью привлечение в кинотеатры не только кинолюбителей, но и любителей «ужасов».
Намного более интересным оказался образ инфернального существа в фильме «Падший» (“Fallen”, 1998) режиссера Грегори Хоблита с Дензелом Вашингтоном в роли несгибаемого стража порядка, преследующего демона Азазеля.
Хоблит не принимал своего демона всерьез, и демон, обожающий “The Rolling Stones”, вызывает улыбку. Ведь в конце сами «роллинги» напели “On Their Satanic Majesties Request”…
6. Статья Роберта Зембиньского/Robert Ziębiński, напечатанная на стр. 10—11, называется:
…И НЕ ВВЕДИ НАС ВО ИСКУШЕНИЕ
…I nie wódź nas na pokuszenie
Дьяволу не везет в кино. Хоть он и Властелин Тьмы, режиссеры упорно показывают его чудищем родом из какого-то детского мультика. И все же давайте приглядимся пристальнее к тому, как представляли себе Зло люди искусства в минувшем веке.
Впервые дьявол появился в кино в 1922 году, когда датский режиссер Бенджамин Кристенсен снял нашумевший фильм «Ведьмы» (“Häxan”). В ленте содержались шокировавшие по тем временам сцены ведьмовских шабашей и колдовских ритуалов, а Князь Тьмы вселялся в самого режиссера.
Но только Роман Полански спустя 46 лет ввел дьявола в среду салонной публики. Фильм «Ребенок Розмари» (“Rosemary’s Baby”, 1968) избегал эпатажа дешевыми спецэффектами и, что еще важнее, не показывал зрителям зла в видимом облике. Полански доверился в этом последнем воображению зрителей.
Впрочем, зачем представлять себе сатану в виде крылатого демона или рогатого козла, если он может явиться нам в гораздо более привычном виде – человека. С мыслью об этом родились следующие два сатанистических фильма: «Экзорцист» (“The Exorcist”, 1973) Фридкина и «Омен» (“Omen”, 1976) Доннера. «Экзорцист», основанный на истории действительной одержимости, шокировал общество, на киносеансах множились случаи падения в обморок и сердечных припадков.
В сравнении с ним «Омен» был лишь невинной голливудской побасенкой о дьяволе, вселившемся в мальчика.
Тем не менее, именно эти три фильма считаются краеугольными камнями в фундаменте здания современного сатанистического horror-а. Все они дождались продолжений и бесчисленных подражаний, но режиссерам и тех и других так и не удалось уже поставить столь же ярких и убедительных фильмов на религиозную тематику. То, что выглядело на первый взгляд банальной поделкой, оказалось выдающимся произведением киноискусства, поднявшим планку настолько, что достичь ее сумели лишь немногие. К этим последним принадлежит, несомненно, Алан Паркер с его фильмом «Сердце Ангела» (“Angel Heart”, 1987), где, хоть и не обошлось без желтых дьявольских очей, воссоздана необычайно убедительная атмосфера окружения и насыщения злом, которое гнездится в сердце джазового музыканта и толкает его на совершение самых ужасных злодеяний.
облако тэгов
