Средневековый воин живёт отшельником в мрачном лесу и жаждет отомстить смертельно опасному существу за смерть единственной дочери. Получая от короля сведения о появляющихся в округе монстрах, он отправляется за их головами, каждый раз надеясь встретить своего заклятого врага.
***
«Время монстров» Джордана Дауни (2018 г.) при желании можно поставить в ряд с «Завоеванием» Лучио Фульчи (1983 г.) и «Вальгаллой: Сагой о викинге» Николаса Виндинга Рефна (2009 г.). Общими для трёх фильмов будут многоплановость смыслов и материализованный, облечённый плотью психологизм. Ещё фильм Дауни легко причислить к артхаусу – но обольщаться не стоит. До жанрового прорыва и культурного события, каким стала «Ведьма: Сказка Новой Англии» Роберта Эггерса (2015 г.), он не дорос. Фестивальный продукт и эксперимент – да, но в целом не вышедший за границы ни мейнстрима, ни традиции.
Особенность подачи «Времени монстров» в том, что наиболее выгодные с точки зрения зрелищности сцены остаются за кадром. Главный герой – профессиональный охотник на чудовищ, но режиссёр сознательно отказался от всех связанных с этим возможностей. Нет ни внешности монстров, ни их нападений на людей, ни охоты, ни даже поединков. Фульчи и Рефн были куда как кровавы! Неожиданный ход, но он обманывает ожидания зрителей и ничего не даёт взамен. «Хотели очередной развлекухи? Выкуси!» – будто смеётся режиссёр. Он действительно выделился – но чего хотел добиться помимо этого?
Подлинная «вещность» декораций порадовала: жилище охотника, замок, пейзажи, инвентарь. Приятное разнообразие после компьютерных фантомов! Но есть нарекания: там, где «природа» не смогла дать требуемое, декоратор прокололся. Доспех в рюшечках экзотичен, но неправдоподобен и нефункционален. Отрубленные головы насаживаются на колья трофейной стены сквозь лобную кость, как пластилиновые. Кровля – просто накиданная куча мусора. На контрасте с действительно реальными объектами муляжи выделяются поделками детсадовцев в музее культуры и искусств.
Во «Времени монстров» используется медитативный визуальный ряд, как у Рефна. Те же пустоши, безлюдье, вода, леса, скалы и туман. Но у Дауни нет персонажей, уравновешивающих всю эту статику действием или разговорами. Кристофер Рай брутален, однако тремя репликами и мимикой данный сюжет не смог бы раскрыть и сам Чарли Чаплин. Нет здесь ни выраженной рефновской коллизии язычества и христианства, ни даже его деления фильма на главы с говорящими до вульгарности названиями. Если «Вальгаллу…» можно назвать чистилищем при переходе человечества из Старого в Новый Свет и следующее тысячелетие, то «Время…» будет личным (пусть и универсальным) адом.
Фульчи в своём столь же экспериментальном «Завоевании» визуализирует образы, символы и мотивы коллективного бессознательного. Получилось этакое фрейдистское фэнтези каменного века с лёгким налётом эллинизма, взаимоотношения женщины с мужем и сыном в эпоху «свержения» матриархата. Тёмное фэнтези Дауни при той же психологической наполненности гораздо уже по охвату аудитории. Это сугубо мужской внутренний мир, во многом сложный для женского восприятия: агрессия, иерархия, отношение к женщине, старости и смерти. И это требует особого освещения и отдельных пояснений: «Одну простую сказку, а может, и не сказку, А может, не простую, хотим вам рассказать».
«Нам помнится, вороне…»
Смысл жизни протагониста в непрекращающейся борьбе. Никаких компромиссов! Только хардкор! Сильный мужчина сам выбрал так, выйдя за стены замка и решив жить в лесу. Пусть тяжело, зато вдали от коронованного альфа-самца. Хижина мала и неустроенна, но своя. И никому кланяться не надо. Жена и дочь оказались слабыми для вольной жизни. Женщины! Красивые, но хрупкие создания. Виноват в их гибели не он, а монстры. «М-ме-е-есть!» – и взор страдающего запором барана. Но постепенно, исподволь, со временем и опытом приходит и (половое) бессилие. И понимание того, что сам дурак. Песец подкрался, поглумился и загрыз.
«А может быть, собаке…»
Маленькая девочка больна. Она угасает, и медицина бессильна. Отец рассказывает дочери сказку. Страшную историю, в которой они вдвоём в зимнем лесу. Болезнь подступает к ней в облике чудовищ, а он стоит с мечом на страже. Ребёнок умер, и взрослый мужчина никак не может принять эту не зависящую от него данность. Закольцованный персональный ад. Отец – сильный мужчина и человек действия, которому обычно всё удавалось. Сейчас он заживо варится в котле собственного неожиданного бессилия и вины: не смог, не спас, не защитил. Лишь отпустив мёртвую дочь, приняв её смерть и простив себя, отец смог выйти из депрессии. Не во всех битвах можно и нужно побеждать. Пусть монстры в аду грызутся меж собой сами. Без него.
«А может быть, корове…»
Напали враги, и воин с дочерью на руках едва вырвался из гибнущей деревушки. Они бегут в замок, чтобы укрыться за его крепкими стенами. Но от стрелы не убежишь. Погибли оба. Душа девочки уходит сразу, а её отец всё никак не может обрести покой. Он не верит в то, что уже случилось, и не желает расстаться с ребёнком. Снова и снова трубит рог, и открываются врата преисподней. Раз за разом призрак воина побеждает демонов, посланных по его душу. Он сражается и получает смертельные раны, которые тут же заживают. Он застрял у развалин Вальгаллы, объявленной победившими старых богов христианами одним из чертогов ада. Но однажды бездомный эйнхерий понимает, что воссоединиться с дочерью можно лишь в новой вере, и уходит в христианский рай по цветущему лугу.
«А может, это дворник был…»
Возможно и сатирическое толкование фильма: Дауни со товарищи обрыдла геймерская рутина. Крафтинг, зельеваренье, обустройство жилища, зачистка местности и улучшение отношений с местным лордом-неписем. Возня на экране выглядит так, будто Довакин из Скайрима залип на побочных квестах: экспа не растёт, лут не выпадает, основной сюжет стоит на месте. Таймкиллинг и трофеи на стеночку. Монстр-паразит и буквально переведённое название («Охотник за головами») при такой интерпретации обретают ещё и остросоциальное значение.
«Время монстров» я бы назвал фестивальным кино в истинном значении этого явления. Игровой фильм, призванный не рассказать историю, не привлечь внимание зрителей, не найти что-то новое – а разово удивить узкий круг лиц уставшей фестивальной компании. Нарочито дефектный кубик Рубика. Неожиданная смесь приёмов и едва намеченный сюжет в жанре тёмного фэнтези. Специально созданная возможность вариативного толкования – без существования одного единственно верного. Если отказаться от зауми и сотворчества – просто фанфик любой из популярных RPG по типу Dark Souls.
Рождение экзекутора (Империя Джи, том 1), Марика Становой, 2017
В базе Лаборатории Фантастики отсутствует
Издательство Автограф, июль 2019
Осторожно! В рецензии, как и в самом произведении, присутствуют моменты 18+
Аннотация
Это взрыв мозга, моральных устоев, привычного. Это рассказ о будущем, где нет места личности. Тут рай сошел на землю, став адом, но живущие в нём еще не знают об этом.
Дистопия продолжает и развивает традиции Дж.Оруэлла и Ф.Герберта, взрезает и препарирует болезненные проблемы развития личности, а также отношений мужчин и женщин в семье и государстве.
Идеальный и безопасный мир, где материя подчиняются разуму, где лучшие люди получают бессмертие и заботятся о благополучии всего человечества, где нет ни голода, ни войн, ни болезней. Бог-император воспитывает из девочки безгласное и бесправное орудие — экзекутора. Эмоции, передаваемые и усиливаемые экзекутором, возносят на вершину блаженства или убивают. Она не знает, что нужна для выполнения только одной-единственной цели в будущем, а её жизнь — ложь.
Жёсткая книга на стыке жанров био- и киберпанка, социально-психологическая фантастика с элементами эротики и ужаса.
1. Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик!
«Жгучий глагол: Словарь народной фразеологии» В. К. Белко определяет смысл этого крылатого выражения как «грустно-ироничную самооценку универсальности качеств современной женщины». Самое оно для краткой характеристики Крошки и её приключений из «Рождения экзекутора» Марики Становой! Изменяя по воле Императора Джи или (по большим праздникам) в соответствии с личными предпочтениями собственное тело, героиня перебрала телоформ больше, чем иные бизнесвумен нарядов. А если учесть, что каждая форма предполагает ещё и строго определённую роль, часто диаметрально противоположную предыдущей… Ой-ёй-ёй получается. Сегодня она Карающая Длань Императора и публично вершит кровавое правосудие, а завтра – подарочная секс-игрушка на двоих, которую можно использовать и сломать. Контрастный душ социальных статусов, прав, обязанностей и эмоций. Длиннейший шлейф чувств и рефлексий.
Девочка, девушка, женщина. Мальчик, подросток, мужчина. Никаких «встретятся» или «не встретятся» – все они телоформы одной и той же Крошки. А ещё животные и «мутанты». Кваржа и кварг – парнокопытные самка и самец помеси вымершего фороракоса и лошади, или бескрылой разновидности мифического гиппогрифа. Львица для «побегать-полаять» и «фас-куси». Боевая демоническая особь с когтистыми лапами из «компьютерных» гладиаторских боёв в Лабиринте. Звероженщина-арнека, призванная стать Кормящей Матерью в стае ради закрепления политического договора с генномодифицированными потомками потерянных и найденных беглецов-колонистов. Столько заданий и масок, что лицо теряется (во всех смыслах), а личность не получает собственного развития и постепенно исчезает. Нельзя сказать, что автор давит на жалость, но временами её девочку хочется пожалеть. Чисто по-человечески. Не так, как делается в этой книге.
2. Садомазо безобразо без начала и конца
Ну какая женщина втайне не любит «быстрой езды»! Хотя бы почитать одним глазком. Видимо, этим объясняется близкородственное сходство первого из трёх запланированных томов «Империи Джи» с первой книгой трилогии «Игры с богами» Елены Малиновской. Интересно будет проверить параллелизм второй и третьей частей соответственно. М. Становой сумела выплеснуться через край женского романа и расширить читательскую аудиторию до категории унисекс. Возможно потому, что закончила писать на десять лет позже. Даже если «переопыления» и сознательного переосмысления «Игр с богами» не было, то идеи вполне могли разлететься в воздухе в пятидесяти оттенках серого цвета. К слову сказать, первый роман Э. Л. Джеймс появился через два года после завершения всего цикла Е. Малиновской и за шесть лет до «Рождения экзекутора».
Что имеем общего? Сурового, но нежного и атлетически сложённого без лишней брутальности вечного Императора. В его обтянутых шёлковыми перчатками стальных клешнях-манипуляторах бьётся раненой птичкой невинная, наивная, вечно маленькая, но незаменимая девочка. Она его «лю», а он её – всяко-разно. Учит, мучит, дрючит. Воспитывает-дрессирует. Девочке то ли нравится, то ли привыкла, поскольку другие «подходы» к межличностному общению в быту и на работе она всё-таки видела в связи со своей профессиональной деятельностью. Просто какая-то потомственная жертва, как из мультсериала «Дракулито-вампирёныш».
В чём разница? У Е. Малиновской Эвелине прямо сказали, что от неё конкретно надо, и уведомили, что хотят получить это только с её добровольного согласия. Пусть били пряником и ласкали плетью, но оставили личность и свободу воли. Крошке М. Становой правды не говорят и стараются вытравить волю и личность. Эвелине достаточно включить «собаку-недаваку» и подождать, пока всё как-нибудь само рассосётся (пока кто-нибудь из мужчин всё за неё не сделает). Крошка уже висит на Императоре рыбой-прилипалой и буквально выпрыгивает из собственной шкуры, торопясь бежать за каждой брошенной им палкой и умильно повизгивая от счастья, но этого недостаточно. Снова и снова её награждают жестоким наказанием и лаской, которая порой ещё хуже.
3. Мальчик, девочка – какая в жопу разница?
Цитируя Крошку в обличье Стива, это звучит иначе, но суть одна: «Да какая разница? Рот и задница у всех одинаковые». Та-та-та-та-ам-м-м! Минута молчания. Лишь мерные, чёткие удары метронома (или чьей-то головы о стену). Я надеюсь, что наиболее впечатлительные читатели за это время встанут и выйдут, вынеся на руках потерявших сознание. Продолжаем разговор. Я в танке.
Нуль-форма Крошки женского пола, поэтому в любой телоформе её можно опознать соответственно. Что и получается сделать не только имеющим доступ ко всей информации читателям, но и обладающим «спинномозговой чуйкой» персонажам, являющимся радикальными представителями обоих полов: военным, гаремным гуриям, зверолюдам. К примеру, гвардейцы Империи считают экзекутора банальной проституткой. Я уточню их определение: влюблённая, как течная кошка, гейша.
Примерно половину человеческого времени в романе героиня проводит «юношкой» Стивом. Хотя автор проговаривает открытым текстом, что в этом обличье нет ничего женоподобного, заявление не соответствует действительным описаниям внешности, чувств и поведения персонажа. Демонстрируется узнаваемый типаж стройного, мягонького и гладенького подростка, любимца здоровенных древнегреческих бородатых мужиков, предприимчиво нашедших аналог презервативам. Постоянное стремление прижаться-отдаться, растечься в сильных руках всхлипывающей сладострастной протоплазмой выдаёт его с головой.
Ничего не напоминает? «Вампирские хроники» Энн Райс в лёгкой форме. Кстати говоря, тут точно так же стыдливо приспускается занавес, закрывая от читателей наиболее откровенные сцены. Ведётся такая же пустопорожняя болтовня о свободной от всех предубеждений любви в чувственных многословных иносказаниях. В общем, пассивная бисексуальность и психо-телесный БДСМ органично совмещаются с синдромами жертвы и отложенной жизни. Вопрос в том, не заигралась ли автор, хитро сплетая узор из взаимных мужских и женских манипуляций. Разрубить данный узел будет проще, чем развязать.
В отличие от Э. Райс, у М. Становой всё это безобразие оттеняет такой замечательный и весёлый персонаж, как Император Джи. Он настолько крут, что ему буквально всё равно, в какой телоформе отлюбить Крошку: «Зайка моя-а-а!» Мужественней его только Филипп Киркоров, мифический Зевс и гайверообразные оборотни-веристы из цикла Дэйва Дункана «Додек». Это если не считать Тарзана и Дока Сэвиджа в исполнении Филипа Фармера. Я таки удивляюсь, что в столь на словах эпатирующей книге нет интимных сцен Джи с кваргами, львицей, гвардейцем Марком, мутантом Кайлой и арнекой Арриш (другими теломорфами Крошки). Видимо, на самом деле автор куда более традиционна и консервативна, нежели желает казаться, да и цели у неё иные. Помнится, даже «циник» Стив искренне недоумевал во время «декретного отпуска» в городе из-за странной зацикленности «просто человеков» любого возраста на сексе.
4. Зубастая евгеника
Ажлисс-сноваживущие, в касту которых входят Крошка с Императором, вампиры не только по сексуальным предпочтениям и телепатическим способностям. Под языком у них прячется трубчатое выдвижное «жало» с острым концом. Конечно же, сей факт не имеет ничего общего с клыкастой братией из мистики, ужасов и фэнтези. Ни-ни-ни! Всё сугубо научно: «кровь сама по себе не нужна, но через неё можно подсоединиться к биополю живого и взять немного энергии». Гвардейцы, правда, и на это действо смотрят искоса, но на то они и мужланы-гомофобы. Зато дамы в восторге! Так, некая Яника умоляла Стива испить у неё крови, чтобы она смогла испытать «блаженство». Авторский стёб? Я всерьёз надеюсь на это.
Совершенно случайно после живописания аристократических вампирских будней в книге появляются грубейшие дикари-оборотни. В отношении них также используется научный подход и авторский юмор. Речь идёт о расе арнов, искусственно выведенных безумным генетиком в попытке улучшить всю человеческую расу разом – в пику элите столь же искусственно полученных ажлисс. Ускоренный метаболизм, усиленная регенерация, двойные раздвижные кости, «лишние» суставы, гибкие мышцы и сухожилия, психогормональные всплески – и человек становится зверем без всякой магии.
Странно ли то, что две ветви евгеники человечества будут враждовать? Нисколько. Почему-то вспомнилась «Сумеречная сага» Стефани Майер. Наверное, наговариваю. Крошка ведь политик, а не бывшая человек, ныне вампир, призванная помирить два лагеря монстров на основе их общего глубинного свойства. Правда, задолго до «Сумерек» был цикл «Экзорцизм» Филипа Фармера, в котором сексуальные маньяки-инопланетяне маскировались под вампиров и оборотней, но кто сейчас о нём помнит?
5. Просто бизнес
Николай Брайдер и Юрий Чадович в цикле «Тропа» вывернули на всеобщее обозрение чувства мужчины, вынужденного согласиться с неприятным, но жизненно важным для него договором. Его женщина должна была родить ребёнка от другого. Ничего личного, просто возлюбленная оказалась из расы сверхлюдей-максаров, а местный Повелитель всея Болота возжелал генетически продвинутого наследника. Возлюбленная не против и даже удивляется страданиям своего избранника: тебя люблю, ему рожу, ничего страшного. Ломка традиционного патриархального сознания была ужасна.
М. Становой повернула ситуацию женской стороной, подав бездушным сверхчеловеком Джи, но оставив Крошке в телоформе арнеки роль породистой сучки для вязки. Здесь любовь изначально описывается как односторонняя и безответная, а Император воспринимает экзекутора в качестве инструмента. Предательством или нарушением «прав собственника» это никак не выглядит. Логически эффект воздействует слабее – либо я эмоционально пролетаю мимо целевой аудитории. Возможно, смысл тут следует искать в контрасте двух культур.
Лишь выполняя задание у оборотней, Крошка познала счастье быть любимой, единственной и незаменимой женщиной в мужском обществе. Узнала о дружбе, ответственности и взаимопомощи. Увидела прощение. Легко ли ей было отказаться от этих традиционных и «замшелых» норм человеческих взаимоотношений, вернуться в продвинутый мир будущего? Нет. Смогла ли она хоть что-то изменить в своей жизни? Тоже нет. Согласилась с этим? Опять же нет. А почему? Ждём ответы в следующих томах, держим пальцы за Крошку.
6. Торча на игле любви
Император привил Крошке маниакальное обожание собственной персоны. Целенаправленно, цинично и насильственно, с самого что ни на есть нежного возраста. Что мог противопоставить восьмилетний ребёнок сильнейшему в космической Империи телепату, инженеру душ человеческих? Ничего. «Эмбрион» изъят, модифицирован и помещён в нужную среду, где развивается под неусыпным внешним контролем сообразно вложенной программе. Насколько он сможет развиться, воплотить программу и будет ли достаточно стабилен, управляем и жизнеспособен, покажут только опыты, полевые испытания и время.
Героиня не знает точно, что с ней сотворили, что именно с ней не так. Она даже не задумывается о своём соответствии «норме», поскольку ничего о ней не знает. Крошка прошла второе рождение в раннем детстве, и даже такая невеликая её память была скорректирована. Получилась урождённая «наркоманка», без дозы любви, ласки и просто от длительного отсутствия Императора лезущая на стену в ломке. Могла ли она влюбиться в невероятного Джи сама, первой и острой девичьей любовью? Легко, и «симптомы» были бы почти те же. Но автор уведомила читателя, что это не так. Придётся поверить ей на слово.
У супругов Дяченко есть рассказ «Оскол» и развивший его идеи роман «Долина Совести», описывающие подобную, но мистическую зависимость, требующую постоянный контакт с объектом любви-ненависти. Как и в случае с Е. Малиновской, М. Становой пошла дальше. В её мире у Крошки нет ни осознания своей ущербности, ни возможности выбирать, как жить с этой ущербностью дальше. Лишь рефлекторные и остаточные реакции фрагментарной и недоразвитой личности, не способной ни оценить ситуацию, ни найти из неё выход. Даже умереть или покончить жизнь самоубийством ей не дадут.
7. Бог-император, логист путей сообщения
Мир высокотехнологичного будущего в исполнении писателя с развитой логикой и фантазией часто кажется современникам жестоким, непонятным и страшным. Так и здесь. Физическая и «тупая» работа никуда не делись из-за необходимости хоть чем-то занять население. Чудеса медицины всё так же недоступны всем в полном объёме и бесплатно. Лишь гендер, институт брака, законы, этика и все прочие обусловленные биологией и необходимостью выживания «нормы» не остались прежними. Человечеству пришлось подстроиться под расширенные наукой естественные условия существования, в очередной раз расслоившись на «римлян» в центре и «варваров» на периферии.
Неудивительно, что действие помещено в космическую Империю, насчитывающую с полсотни только уже присоединённых планет. В мечтах читателя тут же возникает грандиозное полотно, на первый взгляд близкое «Хроникам Дюны» Фрэнка Герберта. Действительно, некоторые параллели есть: правящая элита телепатов и система телепортации, обеспечивающие Империи цельность и само существование, а также Император, завязавший функционирование порталов на себя. Однако «спайс» и черви здесь уже не используются для построения сюжета. Они безнадёжно устарели, как и анобтаниум Пандоры в «Аватаре» Джеймса Кэмерона.
В мире М. Становой эпоха зависимости от редких полезных ископаемых давно прошла. В её времени ценятся люди с нужными талантами и определёнными характеристиками биополя (тоже естественный ресурс, но не буду придираться). Даже быт и мифология диких кочевников и отказавшихся от благ цивилизации еретиков технически развиты до недостижимого в настоящей реальности уровня. Империи жизненно необходимы лишь новые территории, исправные дороги и царь-батюшка, в идеале бессмертный. Всё остальное приложится. Автор снова обскакала в диком галопе возможных предшественников, насмешливо щёлкая клювом. Всех известных мне, за исключением Дэна Симмонса. Он всё-таки круче.
Много написано о «кардинальной разнице» и «разной векторной ориентации» фантастики и фэнтези. Одно, дескать, направлено в будущее, сугубо материалистично и основано на достижениях научно-технического прогресса. Другое оглядывается на прошлое, идеалистично и основывается на мифологии и архетипах. Шарик, поздравляю: всё это фантастика, а писуны не различают даже жанр и метод. Вот и «Рождение экзекутора» сведёт с ума всех классификаторов, кроме Прокруста.
Сай-фай? Ага, там же будущее и технологии. Странная какая-то фантастика, назовём её социальной или философской. Нет, кибер- и биопанком. Звучит заумно и свежо, а главное молодёжно. Ярлык налепили, выделились? Уже хорошо. Что будем делать, предположим, со странным сходством системы Император-ажлисс с Искатель-исповедницы Терри Гудкайнда? С явлением императора-бога? С душой, которую никак не получается дать андроидам? С единственно подходящей по «матрице биополя» «половинкой», которую можно вычислить и найти согласно известным характеристикам, но нельзя создать по заданным параметрам искусственно? С сюжетообразующими аллюзиями на индуизм?
Сходство Империи Джи с Ведийской цивилизацией Индии поразительно. Относительно формальной структуры общества это всё те же четыре сословия и просто «нечистые». Правящая верхушка сноваживущих делится на брахманов – дознавателей и заслуженных гениев науки, гвардейцев-кшатриев и регентов-раджанья из их числа. Смертным специалистам отводится место вайшья, остальной рабочей силе – шудра. Еретики и население «донорских» планет, пока не доросших до присоединения, рассматриваются не принадлежащими в полной мере Империи «нечистыми» шудра.
Отработанный механизм становления и существования всех ажлисс идеально ложится на основные понятия индуизма. В Империи реальны перерождения сансары, а карма пишется в «дневниках» и постоянно подключена к сети. Есть совокупность духовных, физических и психических практик, которую можно назвать йогой. Больше того, «воспитание» крошек Императором в позднем индуизме имеет аналог – «бхакти-йога». Конечная цель бхакти состоит в полном устранении собственного «я» для наиболее полного слияния со своим богом, которому действительно отдаётся абсолютно всё ради любви и бескорыстного служения ему. Император поставлен на место бога, крошки – его служители и герои. Интересно, что общее имя Императоров М. Становой – Джи – в Индии означает всего лишь постфикс по типу «уважаемый». Случайное совпадение?
9. «А вот она, и вот она, залатана заштопана, резиновая женщина опять восходит, как луна…» /В. Асмолов
Книга кончилась. Выводы делать рано, поскольку впереди ещё две, одна из которых даже не дописана. Остались вопросы и предположения, некоторыми из которых я хочу поделиться.
Сможет ли во втором томе Крошка изменить своё положение или хотя бы сменить позицию на лицом к лицу, как в гоне с Вроарристом? Сильно сомневаюсь. Судя по всему, станет только пошлее и жёстче. Просто потому, что автор сама себя загнала в угол выбором настолько специфического шок-контента. Джи без лоботомии не переделать, а его устранение означает конец всего. Слушать же вопли кошки-Крошки, терзаемой за хвост, многим читателям надоело. Думаю, что потому дальше будут дёргать котов, но уже за яйца. Мужчин в аудитории всё равно не так много осталось, их интересами вполне можно пожертвовать.
Все ли воспоминания героини действительно принадлежат ей? Не окажутся ли картинки из её детства обманом, служащим плану Императора? Не могут ли быть подделкой показанные ей воспоминания Джи о своём становлении? Вот это очень может быть. Как-никак, уже шестая его попытка.
Что даст Крошке обнаружение кристаллов с личностями предыдущих экзекуторов? Сможет ли она объединиться с ними? Ой вряд ли. Скорее, их достанет из коробки сам Джи, ведь на подходе война с армией арнов во главе со сбежавшим Императором Тадеем. Экзекутора Марка он уже активировал и использовал, пока Крошка в обличьях кваржи и кварга пугала кочевников предзнаменованиями о конце света.
Наводит на размышления сюжетное колечко «лёгкой придурковатости» никак не желающей обучаться Крошки. Предположим, в гареме она действительно была молода и наивна и потому творила там, что вздумается. Выключение Тигры, Единорожки и Дракончика ведь так давно было! Некоторые кошки тоже регулярно на стол лазят. Ну, расплатилась и за это. Дальше свежевание одного товарища. А следом – показное бегство и вулкан. Угу, ведь наличие крилода у Ри специально обученный экзекутор предположить никак не могла. Как-то это подозрительно: «Что делает марионетка, когда её вешают на крючок за ненадобностью?» Чем аукнется?
Наконец, индуизм. На его использование возлагаю большие надежды. Дуализм богов Индии, их ролевые игрища с участием собственных шакти (женских половин), аватар, персонифицированных аспектов силы, учеников, последователей и потомков открывают огромные просторы возможностей для дальнейшего развития событий. Если так, то маятник качнётся в другую сторону, и Джи не поздоровится. Батальные, дето- и братоубийственные, религиозно-философские сцены «Махабхараты» также весьма привлекательны. Вопрос в том, пойдёт ли М. Становой по пути, предположим, Роджера Желязны и его романа «Князь Света», или снова залезет на дикого кварга.
Случай свёл вместе двух очень разных семиклассников: инертного гиганта второгодника и неизлечимо больного языкастого отличника. Они оба были изгоями и объектами травли школьных хулиганов, но неожиданно нашли друг в друге то, чего каждому из них недоставало. Вскоре эту пару стали называть Великаном…
***
Можно сказать, что «Великан» рассказывает об «урождённых фриках», которые мечтают стать такими как все. На виду здесь, конечно же, Кевин – медленно умирающий мальчик с ограниченными физическими возможностями. Безусловно, его жаль: умный, творческий, талантливый, нетерпимый к несправедливости неунывающий мечтатель, не способный даже есть толком. К сожалению, он обречён, и его не спасти. А как насчёт Макса? Того, кто смог увидеть за искалеченным телом человека, подарить ему дружбу и общение? Предложить помощь так, что это было воспринято восстановлением целостности?
Когда вдруг «выстрелишь» вверх и к четырнадцати годам выберешь свой будущий рост почти полностью, а через год станешь весить больше иного взрослого мужчины, то поневоле станешь изгоем. Ты будешь заложником собственного тела уже из-за в разы увеличившейся потребности во сне и пище. Появятся боли из-за того, что мышцы и связки не успевают за ростом костей. Пропадут былые координация, гибкость и лёгкость движений. Твои сердце и лёгкие тоже сразу не справятся, возникнут неприятные ощущения в голове и глазах, одышка и быстрая утомляемость. Пока ты будешь разбираться с новым собой, сверстники уже назовут тебя тупым чудовищем и примутся за групповые издевательства.
Что делать, если твой отец, пройдя в детстве через то же, что и ты, озлобился? Если он привык бить морду за косой взгляд на него? Если он действительно крупный мужик, способный искалечить или убить одним ударом? Если он уже кого-то убил и сел за это в тюрьму? Как быть, если ты похож на отца внешне, но не желаешь становиться агрессивной обезьяной? Рост, масса, сила и гормоны у тебя те же, что и у него. Когда ты смотришь в зеркало, видишь его лицо. Рожу, о которую поросят с размаху расшибать можно. Ты всё время сдерживаешь себя, чтобы не сорваться, и рядом с ярлыком «тупой» появляется «трус».
Даже в добром детском фильме интеграции «урождённых фриков» в общество не случилось. Благодаря изменившемуся поведению Макса что-то смогли понять лишь некоторые из взрослых, а сверстники, те просто раскрыли рты: «Оно ещё и разговаривает!» Макс осознал, что всегда будет выделяться из толпы, и принял это, как Кевин свою судьбу. Он по-прежнему остался изгоем, но соглашаться с навешенными на него ярлыками больше не будет никогда. Этот большой чудак не превратится в чудовище потому, что встретил оставшегося человеком мальчишку, которому от жизни досталось куда хуже, чем ему самому, и подружился с ним.
Сюрреалисты всегда останутся модернистами и будут приписывать себе даже изобретение колеса, как случилось у Гийома Аполлинера. Сальвадор Дали в рамках сюрреализма создал собственный образ и логотип «Чупа-чупса», а после ушёл от «модернистской деградации» к академизму. Чайна Мьевилль называл себя использующим эстетику фантастики «продуктом развлекательного крыла сюрреалистов», нимало не заботясь о том, как это логически сочетается с манифестом и утверждениями о клише и коммерции. Поэтому, сколько бы ни говорилось о новейшем жанре «weird fiction», «спасающем» фэнтези и фантастику в целом «из тисков коммерции» и утешительных «жанровых клише эпигонов Толкина», выглядит это очередной эпатажной и странной выдумкой.
Джефф Вандермеер в трилогии «Зона Икс» не идёт своим путём и не ищет новое, как, предположим, Льюис Кэрролл. Он берёт готовые фантастические клише инопланетной инвазии и репликации, но воплощает их при использовании приёмов сюрреализма таким образом, что чтение воспринимается неоплачиваемой работой в законный выходной. Невозможность не то что взаимопонимания – распознавания и общения с иной формой жизни стара, как сама фантастика. Помнится, одного такого пришельца почти современные земляне забили и сожрали, особенно им понравился его мозг. Что делает Вандермеер нового и нетривиального в рамках фантастического штампа? Играет с композицией. Режет сюжет на части, перемешивает их и выдаёт блоками. Всё самое интересное, предсказуемое и, увы, не своё оставляет на конец третьей книги.
«Аннигиляция» представляет собой поток «потрясённого сознания» в исполнении женщины, «Консолидация» – его мужской вариант. «Ассимиляция» выходит на новый, современный уровень и даёт мысли, чувства и видения скоро пятидесятилетнего гомосексуалиста, а также сводит всё, включая побочные сюжетные ответвления, воедино. Не надо умствовать, искать логику и хватать ртом каждую блесну, которой дразнит автор. Читатель, расслабься и терпи, ты же мужчина или женщина! Отдайся потоку сознания женщины, мужчины и представителя «третьего пола». Поднимись на Башню, чтобы взглянуть в глаза Левиафану, спустись в Нору и попробуй пройти сквозь Слизня. Иди во Тьму, и Свет примет тебя в свои объятия. Может быть. Скорее нет, чем да. Никто не знает.
Как и у всех сюрреалистов, выставляется на обозрение великое множество символов, образов и смыслов, тянущих за собой ещё большее количество ассоциаций. Загвоздка в том, что сюр – не символизм, и потому все нагромождения бесполезны. Это как груда отчётов и дневников членов экспедиций, написанных неизвестно кем, для кого и с какой целью. Это как трёхкомнатная квартира умершей от рака безумной старухи с тридцатью тремя с половиной кошками, заваленная мусором, отходами жизнедеятельности и барахлом под самый потолок. Её мужа-священника лишили сана за гомосексуализм и он ушёл в неизвестном направлении. Её сын служил в ФСБ и пропал без вести, а невестку, преподавателя-естественника, уволили за фото в купальнике, размещённое в соцсетях, и она утопилась.
Контроль, не надо контролировать Кукушку – она сама не знает, чего хочет! Пусть подсознательное и бессознательное вольно летают под черепом, как пищащие летучими мышами белые кролики по ночному небу. Это кажется неправильным, но пусть будет так: вне разума, эстетики и нравственности. Чудеса случаются с каждым и постоянно, они в природе вещей. Иерархии и границ между жизнью, чудом и грёзой не существует. Усилия одного человека или организации не влияют на происходящее, которое складывается из поступков всех и каждого на планете Земля. Субъект растворяется в объекте, он одновременно целен и рассеян, един и множественен, активен и пассивен. Каждый персонаж – спаситель и палач, жертва и судия по отношению к себе самому и ко всему миру.
Формально, если не обращать внимания на воплощаемую как по учебнику «философию» сюрреализма, «Зону Икс» можно назвать остросюжетным детективом, движущимся от научной фантастики к мистике. Описываются экспедиции, попытки анализа добытой информации и выход ситуации из-под контроля. По стилю исполнения трилогия приближается к произведениям «ЛСД-культуры» и прочих практик «расширения сознания». Подобное уже было в литературе и кинематографе, к примеру, фильм «Другие ипостаси» от режиссёра Кена Расселла 1980 года. Тем не менее, есть и существенные отличия. У Вандермеера нет «утешительного» хеппи-энда, нет достижения результата, нет понимания смыслов и приобщения к истине. Понимания нет, приходится снова возвращаться к сюрреализму и отключать сознание.
Снятые в СССР 1986-го года «Письма мёртвого человека» завораживают. Начать с монохромного нечёткого изображения – это и эмоциональное воздействие на зрителя, и моделирование реального освещения сцен в подвалах, бункерах и на поверхности после ядерного удара и пожаров. Постоянные фоновые шумы, сопутствующие запустению: ветер в развалинах, шорохи пепелища и треск проседающих завалов, подвальные капель и эхо. Масштабные сюрреалистические декорации – к примеру, руины библиотеки. Подача сюжетной информации посредством внутренних монологов интеллигентного, гениального, но слегка тронувшегося человека. Очень низкий темп повествования, лишь чуть ускоряющийся к концу. Поначалу даже не понимаешь, что именно тебе показывают. До определённого (и чрезвычайно жёсткого) момента приходится собирать информацию о мире произведения из фрагментов, каждый из которых – лишь искажённое отражение реальности, поток сознания очередного психически травмированного персонажа.
Ясно одно: нам демонстрируют крупный город, разрушенный ядерным оружием и радиоактивно заражённый. Разрозненные группы людей, скрывающиеся в подвалах, информированы о существовании некоего центрального убежища, в которое берут лишь здоровых и социально полезных граждан. Молодые женщины нужны, больные дети нет. Неизвестно, кто инициатор – правительство или новоявленные активисты, но исполнители отбора производят впечатление части действительно существующей и упорядоченной организации. В сравнении с современными произведениями постапокалипсиса всё происходящее кажется чересчур мягким и человечным. Нет ни голода, ни зверств, ни дележа оставшихся ценностей. Всё чинно, смирно, благородно и организованно. Анархия, но железно регулируемая моральными принципами каждого индивидуума. Люди идеализированно-советские, несмотря на иностранные имена и общую неопределённость места действия.
Над сценарием поработал квартет знаковых авторов: Алексей Герман, Константин Лопушанский, Борис Стругацкий и Вячеслав Рыбаков. Предположу, что первый дал ощущение документального кино, второй (и это факт) был учеником Андрея Тарковского, третий связал всё воедино, а текст четвёртого стал душой сюжета. Как мне кажется, именно рассказ «Зима» Вячеслава Рыбакова, написанный в 1984-м году, послужил основой для этого фильма. В нём человек, переживший такую же техногенную катастрофу, до последнего поддерживает жизнь ребёнка, всё ещё любит жену, страдает от потери достижений культуры и, предположительно сойдя с ума, ведёт личный разговор с Богом. В фильме акценты расставлены иначе, и вместо безнадёги тотального уничтожения дана религиозная, действительно новозаветная притча, своего рода «привет из будущего». Тем не менее, хеппи-эндом это не выглядит даже без аварии на Чернобыльской АЭС того же 1986-го года.
Лично для меня непонятыми остались два момента. Во-первых, обнажённая женская натура во времена, когда потягушки у окна из «Зимней вишни» были эротической сценой. Могу предположить здесь стёб над некими модными тогда веяниями общественной жизни. Остаётся лишь выразить уважение решившейся на это в достаточно зрелом возрасте актрисе. Во-вторых, абсолютная пассивность молодого и сильного мужчины, сподобившегося только на монолог об "антизаповедях" гипотетической подземной цивилизации. Что у Рыбакова, что у Стругацких мужики тащат на себе всё и вся, как паровозы, пока не сдохнут. Здесь я до последнего ждал хотя бы агрессивную и разрушительную для окружающих «мужскую истерику» от затаившегося персонажа, а увидел «пшик» и жалко перекошенную физиономию. Отказ от действия дееспособных граждан? В этом следует понимать предназначение персонажа и ужас ситуации?
Картина поднимает множество тем и задаёт вопросы, отвечать на которые зрителю придётся самостоятельно. Это истинно артхаусное произведение, плод совместного труда двух фантастов и двух фестивальных режиссёров. Его кажущаяся неестественной в изображённой ситуации гуманистичность лишь позволяет ударить больнее, чтобы попытаться разбудить успокоенное сознание и очерствевшее сердце. Отдохнуть во время просмотра не получится ни у кого.
облако тэгов
