Для посильной легитимации вопроса я привожу здесь ссылку на первоисточник статьи на сайте "Коммерсанта": вот она — 16.12.2022, 00:00. Юрий Сапрыкин. "Ревизия зла". Можете прочесть ее там, но поскольку СМИшные интернет-ресурсы в нашу эпоху непредсказуемых психозов цензуры и бессмысленных цепных блокировок Роскомпозора не отличаются повышенной живучестью, то я счёл возможным всё же полностью скопипастить этот небольшой текст в свой маленький Фантлабовский бложик, у которого сейчас всего-то 75 подписчиков, — дабы этот текст не потерялся вдруг. Ну а затем я скопировал еще и обсуждение сей статьи в моём более-менее активном блоге на Фейсбуке (всё-таки больше двух тыщ френдов и почти полтыщи подписчиков) — и это опять-таки для того, чтобы и оно не потерялось куда-то. Ну а если злые духи Сети забанят вдруг не только Коммерсантъ и Фейсбук, но еще и Фантлаб, то тут, уж извините, я и вовсе бессилен, так что просто положимся на волю добрых богов и виртуальных супергероев Интернета.

Русская литература последнего времени, при всем жанровом и стилистическом разнообразии, так или иначе возвращается к большим темам — добро и зло, человеческое предназначение, смысл и оправдание истории — и часто пересматривает традиционные представления. Причем в способах и целях пересмотра прослеживается несколько сквозных идей, повторяющихся ходов мысли. Эти совпадения заставляют предположить, что формулирующие их — во всем прочем отличающиеся друг от друга — авторы то ли слышат какие-то движения коллективного бессознательного, формирующие будущий общественный консенсус, то ли неявным образом на него влияют. Даже самая эскизная контурная карта этих совпадений могла бы помочь понять, где мы оказались сегодня.

Текст: Юрий Сапрыкин

Началось с Толкина. В самом начале 1990-х трилогия «Властелин колец» выходит полностью на русском (почти одновременно в трёх издательствах и в трёх разных переводах) — и производит сокрушительное воздействие на умы: кто в те годы не примерял на себя мысленно хоббитскую торбу и эльфийские доспехи, у того не было сердца. Воображаемые походы в Средиземье для всех заканчивались по-разному: одни ограничились многократным перечитыванием первоисточника, другие бегали с деревянными мечами по Нескучному саду, третьи начали дополнять и корректировать вселенную Толкина — как и положено, по Достоевскому, русским школьникам, в чьи руки попадает карта звездного неба.

Расширяя географию и мифологию толкиновского мира, русские сиквелы меняют и метафизическую сетку координат: там, где у Толкина разыгрывается противостояние Света и Тьмы (где поле битвы — сердце каждого хоббита), российские продолжатели сразу пытаются представить альтернативные точки зрения, услышать голос Мордора, прийти к выводу, что всё не так однозначно.

В трилогии Ника Перумова «Кольцо Тьмы» (1993–1995), помимо союзных сил хоббитов, сражающихся с армией Тьмы, появляется и нейтральное божество, золотой дракон Орлангур, третья сила, поддерживающая равновесие двух метафизических полюсов: черно-белый толкиновский мир становится многополярным.

Самый влиятельный из фанатских апокрифов по мотивам Толкина — «Черная книга Арды» Натальи «Ниенны» Васильевой и Наталии «Иллет» Некрасовой (первое издание — 1995 год, до этого текст частично был опубликован в сети) — уже не останавливается на нейтральной позиции, а проводит последовательную ревизию предыстории толкиновского мира с точки зрения «темных сил». Падший дух Мелькор, представленный в «Сильмариллионе» Толкина как воплощение Тьмы, схож здесь с эсхиловским Прометеем или байроновским Люцифером. Это «дух сомнения и дерзания», приносящий в мир свободу и жажду познания, единственный из высших существ, кто не подчиняется навязанному свыше порядку — и таким образом обеспечивает этому миру возможность развития и творческого созидания. «Книга Арды» сложнее и неоднозначнее, чем можно представить по краткому ее пересказу, но не будет преувеличением сказать, что два метафизических полюса — Свет и Тьма — здесь приобретают принципиально иной, чем у Толкина, смысл: Свет связан с подчинением, иерархией, единообразием, подчиняющим всё и вся «новому мировому порядку», Тьма обеспечивает возможность свободы — и следования «особому пути».

Еще один посттолкиновский текст, «Последний кольценосец» ученого-палеонтолога Кирилла Еськова (1999), исходит из того, что оригинальный текст трилогии Кольца — это версия, написанная победившей стороной; теперь нужно дать слово проигравшим. В этой альтернативной картине мира орки и тролли — не инфернальные хтонические существа, а просто другие народы со своей идентичностью, Мордор — многонациональная, технологически развитая цивилизация, успешно решающая проблемы глобального потепления, главная интрига войны — попытка эльфов подчинить Мордор с помощью примитивной валинорской магии; собственно, Гэндальф здесь буквально занят «окончательным решением мордорского вопроса». Эти три книги лишь самые заметные вершины уходящей за горизонт горной цепи: количество русскоязычных фанфиков, берущихся рассказать историю Средиземья с точки зрения орков, не подлежит никакому исчислению.

Мир Арды и Средиземье оказывается в 1990-е идеальным полигоном для испытания новых этико-политических конструкций. Победа сил Света над силами Тьмы с последующим наступлением «вечного мира» — все это легко проецируется на провозглашенный Фукуямой «конец истории», в котором при желании тоже легко обнаружить победившую и проигравшую сторону. Толкин и Фукуяма каждый по-своему пишут историю с точки зрения победителей, в которой установленный ими порядок представлен как «добрый» и «естественный». Орки и назгулы, с одной стороны, и советско-имперский проект — с другой, сознательно демонизированы, чтобы смести их с карты как историческую ошибку. Новое поколение толкинистов пытается вернуть им субъектность и право на собственную правду.

Теоретик русского национализма Константин Крылов подводит под эту ревизию геополитическую базу: необходимо «развернуть индустрию производства антизападного мифа, последовательно героизируя и прославляя тех мифологических персонажей, которые на Западе играют роль „плохих парней”. Грубо говоря, сознательно встать на сторону Тьмы, исходя из того, что „ихняя Тьма — наш Свет”». «Плохие парни» как ролевая модель выбираются по принципу «чем хуже, тем лучше», орки, представленные в трилогии Кольца как предельно злобные и агрессивные существа, подходят на эту роль идеально. У них самая боеспособная армия, у них простая и понятная картина мира — есть свои, а есть чужие, все представления об их врожденной жестокости — не более чем эльфийская пропаганда.

Так, писатель Михаил Елизаров пишет в 2010-е постироническую песню «Оркская»: «Помнишь, брат, как давили эльфийскую мразь, / Как бежали на запад их злобные орды. / Мы полками месили гондорскую грязь, / Чтобы ярче сиял белокаменный Мордор». А Ник Перумов (для которого героизация орков ранее не была первостепенной темой) рассуждает в недавнем интервью порталу «Горький»: «Если нас хотят видеть орками, то мы покажем, что орки — это такие славные ребята, которые верно служат своему командиру. Они преданы общему делу, они не сдаются в плен. Плохие ли они изначально? Кто знает. Историю пишут победители, может быть, на самом деле все не так… Орки — это контркультурный символ, а мы всегда умели в контркультуру».

В 2022 году выходит и новое переиздание «Черной книги Арды» с предисловием поэта и военкора Анны Долгаревой, объясняющим морально-политический месседж, который сейчас вычитывается из толкиновских апокрифов: «Я уехала на войну на Донбассе и там перечитала эту книгу. Она была про нас, вынесенных за скобки социальной приемлемости. Про нас, которых так и называли — орки… Книга эта совершенно христианская, и ключ ее — любовь. Любовь к сирым и убогим, любовь к грязным оркам, в которых авторы рассмотрели разумный и добрый народ, пусть и отличающийся от блистательных эльфов. Любовь к гонимым и презираемым. Любовь к малым сим».

Стремление переиграть уже не вымышленные войны Средиземья, а реальную российскую историю породило сотни книг, конструирующих несбывшиеся альтернативы — от популярных в 1990-е детективов Хольма ван Зайчика о стране Ордусь до бесчисленных романов о попаданцах. Повторяющаяся рамка самых заметных альтернативно-исторических романов — например, «Укус ангела» Павла Крусанова (1999) — Российская Империя, которая благополучно дожила до наших дней: революции 1917-го не было, столицей по-прежнему остается Санкт-Петербург, страна счастливо избежала войн XX века, ее границы, по версии Крусанова, простираются до черноморских проливов, Константинополь, разумеется, наш.

В альтернативно-исторической утопии предыдущего поколения — «Острове Крым» (1979) Василия Аксёнова — белым удавалось закрепиться на черноморском полуострове и построить там либерально-демократическую Россию; в новых версиях альтернативной истории, созданных в постсоветское время, в изгнание уходят уже красные. В романе «Гравилет „Цесаревич”» Вячеслава Рыбакова (1993) коммунисты становятся одной из конфессий империи (их шестого патриарха зовут Михаил Сергеевич).

А в романе филолога Александра Соболева «Грифоны охраняют лиру» (2020) большевикам удается построить собственное «государство рабочих и крестьян» на территории современной Латвии, от России как таковой, которой правит наследник-цесаревич, оно отгорожено железным занавесом — впрочем, коммунистические идеи популярны среди фрондирующей интеллигенции.

У Аксёнова разделение двух Россий воспринималось как трагедия, стремление его преодолеть — «идея общей судьбы» — приводило к тому, что сильная и жестокая советская часть пожирала бессильно-либеральную. В новых версиях ничего трагического нет: «империя, которая не должна умереть» — cтабильное, процветающее государство, чье благоденствие обеспечено целым арсеналом средств, от национально ориентированных спецслужб до своевременного вмешательства магических сил. Крупнейшая геополитическая катастрофа в этой оптике — даже не развал Союза, а распад еще прежней, досоветской империи: разворот истории в этой точке не только вернул бы к жизни «Россию, которую мы потеряли», но и перевел бы мировую историю на мирные, бесконфликтные рельсы. Новый идеал реставрации — даже не возвращение в ближайшее советское прошлое, а прыжок в утерянное имперское позавчера.

В бескрайнем архипелаге «попаданческой» литературы — поистине народного жанра, тысяч и тысяч книг о наших современниках, попадающих в прошлое, чтобы развернуть ход истории,— разброс возможных исторических развилок куда более широк; впрочем, их тоже можно свести к некоторым преобладающим сюжетам. Экономист Николай Кульбака исследовал, куда чаще всего отправляют своих героев авторы «попаданческих» книг: на первом месте с большим отрывом Великая Отечественная война, далее следуют Русско-японская и Первая мировая. «Мирные периоды жизни авторов почти не трогают,— говорит Кульбака.— Практически никто не хочет исправлять экономические реформы, создавать какой-то крупный бизнес. Такие работы есть, но они единичны. А вот победа в войне, по мнению авторов, сразу делает страну великой и процветающей». Все эти разнонаправленные фантазии (помимо нежелания жить в современности, которая представляется заведомо испорченной и требующей исправления) сходятся в одной общей точке: империя не должна (была) умереть, войн лучше (было бы) избежать, но, если они начинаются, Россия должна в них побеждать. Все исторические события, не подчиняющиеся этому правилу, можно и должно переиграть — хотя бы в воображении, которое при известном напряжении ума уже сложно отличить от реальности.

Разыграть альтернативную историю, сделать бывшее небывшим (и наоборот) — задача, требующая едва ли не божественного вмешательства. Человек чаще пытается объяснить уже случившееся, придать ему какой-то смысл, найти для него оправдание. Даже (и особенно) если это случившееся катастрофично. 1990-е — период, когда разоблачение исторических преступлений советского времени совпадает с нарастающей ностальгией по этому времени. Десятилетие заканчивается появлением концепции «Сталина как эффективного менеджера» (cаму фразу приписывают публицисту Александру Храмчихину) и все чаще встречающейся убежденностью, что репрессии были оправданы с точки зрения экономической целесообразности. Литература ищет для них оправдание более высокого порядка: этим поискам — и скрытой полемике с ними — посвящен первый роман Дмитрия Быкова (признан иностранным агентом) «Оправдание» (2001). Идея, которая развивается, а затем и опровергается в романе, проста, что-то такое в 2000-е начинает витать в воздухе и даже открыто проговариваться: аресты, пытки, расстрелы 1930-х были средством искусственного отбора самых стойких и жизнеспособных человеческих особей, именно эти страдания способны были закалить и создать касту избранных. Тех арестованных, кто выдержал пытки и ни в чем не сознался, приговаривали к расстрелу — но на самом деле отправляли в специальные военные поселения: из этих сверхлюдей был сформирован «золотой легион», который сыграл решающую роль в Великой Отечественной. Читатель «Оправдания» замечает, хотя не сразу, что эта концепция не совпадает с точкой зрения автора, гибель главного героя в финале окончательно разрушает стройную систему аргументов. Но идея репрессий как «очищения через страдание» оказывается сильнее.

В вышедшем спустя 10 лет романе Захара Прилепина «Обитель» (2014) Соловецкий лагерь особого назначения становится моделью России как таковой — не только как обители страдания, но как места, где страдание открывает путь к спасению. Более того — именно эта модель «жизни на краю» присуща России органически. Как пишет критик Лев Данилкин, описание лагеря в «Обители» — «доказательство того, что здесь, на этой территории, все время реализуется один и тот же — библейский — сценарий.... Плохо ли, хорошо — так уж есть; судьба такая». ГУЛАГ — не историческая травма, лежащая неподъемным грузом на историческом пути, но что-то вроде «культурного кода», вшитая в национальную судьбу программа, через жестокость и насилие ведущая ко благу. Не баг, а фича.

Особый случай в постсоветской литературной историографии — романы Владимира Шарова: все они так или иначе обращаются к революции 1917-го и в большей или меньшей степени следуют традиции, начатой еще Бердяевым и реанимированной в 1990-е книгой Александра Эткинда «Хлыст». Революция — это проявление русского эсхатологического сознания, стремление приблизить «новое небо и новую землю», в чем-то близкое озарениям символистов Серебряного века и верованиям русских сектантов. Более того — революция каким-то образом вписана в провиденциальный план, Божью мысль о России, принесенные ею лишения и страдания происходят «зачем-то»; герои Шарова на разные лады пытаются разгадать этот сверхзамысел.

В его же романе «До и во время» (1993) революция оказывается, с одной стороны, проектом глубоко законспирированных последователей Николая Федорова, работающих над всечеловеческим «общим делом», воскрешением мертвых. С другой — проекцией творческих устремлений композитора Александра Скрябина, пишущего грандиозную мистерию, которая должна вернуть погрязшее во грехе человечество к Богу. С третьей — планом секретной группы по выявлению и развитию человеческой гениальности: поскольку экстраординарный дар неразрывно связан с психической патологией, нужно свести целую страну с ума — и активировать скрытые в сознании ее жителей сверхспособности.

В 1990-е Шарова нередко записывали в постмодернисты (вообще, в 1990-е туда записывали кого угодно), но его тексты далеки от постмодернистских иронических игр. Его версия историософии скорее трагическая: Большую историю объясняют и направляют истории, которые рассказывают друг другу люди, они всегда вариативны и ничем не обеспечены, они могут оказаться обманом и подделкой или прозрением в самую суть вещей, и в том и в другом случае живым людям часто приходится платить за них собственной кровью. Шаровская серьезность пугает: если страдания целого народа могут быть объяснены и оправданы переходящим из века в век нарративом — представляющим их как единственно возможный путь к праведности,— значит, эта история в любой момент может повториться. Ирина Роднянская, один из важных критиков 1990-х, и вовсе увидела за текстами Шарова провал перестроечного исторического проекта; осмысление катастроф XX века и общенациональное покаяние по всей очевидности не состоялось: «Мне чудится небезосновательная уверенность автора, авторов, что живут они и пишут в стране, где уже ничего ни для кого не имеет значения. Отмерло культурное требование почтительности к имевшему место быть».

Сочувствие маленькому человеку — традиционная тема русской литературы, но в 2000-е все заметнее другой мотив: человек, который должен преодолеть себя, выйти за свои пределы, подняться над всем человеческим. Пока герои Захара Прилепина или Андрея Рубанова закаляют себя на войне, в тюрьме, в протестном движении — рядом возникают сюжеты, выводящие эту работу над собой на более высокий уровень. Героиня романа киевских писателей Марины и Сергея Дяченко «Vita Nostra» — едва ли не самого известного текста русскоязычной фантастики XXI века — обычная старшеклассница, которая попадает в таинственный Институт специальных технологий: учащимся здесь дают невероятно головоломные задания, не справляющимся грозят тяжелые болезни, потеря человеческого облика или полное исчезновение, преподаватели отличаются немотивированной жестокостью. Лишь в финале выясняется, что весь этот ад необходимо пройти, чтобы стать Частью небесной Речи, которая творит мироздание. Мир жесток, и человека в нем должно бить безжалостно — чтобы вывести его в сферу чистого бытия, где только и возможны свобода и творчество. Сделать его чем-то большим, чем просто человек.

Участие в жестоком и, по видимости, бессмысленном ритуале, который в итоге делает человека частью бесконечно могущественного Целого — все это похоже на рассказ Владимира Сорокина «Заплыв» (1979–1988), герой которого участвует в массовом водном марш-броске с факелами в руках: пловцы должны составить своими телами фразу из партийного катехизиса, герой рассказа исполняет в ней роль запятой. Сорокин отсылает здесь и к сталинским физкультурным парадам, и к массовым шествиям, растворявшим отдельного человека в геометрически организованных колоннах, и вообще к раннесоветской риторике перековки человеческого материала: испытания на пределе возможностей необходимы, чтобы избавиться от всего отжившего и ветхого и выковать новую, сильную и цельную человеческую сущность (этот тезис в 1930-е возникает повсеместно, от романа «Как закалялась сталь» до коллективной монографии о строительстве Беломорканала).

Эта тема — уже не в пародийном, а едва ли не в ностальгическом ключе — всплывает и в последнем по времени романе Дмитрия Быкова (признан иноагентом) «Истребитель». Его герои — сталинские летчики и полярники 1930-х — совершают рекордные беспосадочные перелеты и выживают в лютый холод на дрейфующей льдине, потому что ими движет Великая цель, стремление покорить все вершины и полюса (опять же, выходя за пределы человеческих возможностей), и делается это ради чистой жажды к преодолению: «Они выпрыгнули за грань, и их страна, никогда не умевшая просто жить, теперь нагоняла собственное предназначение».

Тоска по утраченному сверхсмыслу в 2000-е не только отсылает к недавнему прошлому, но накладывается на современность: радикальные политические движения, «оранжевая» серия издательства «Ультра. Культура», акции арт-группы «Война», критика «гламура» и «потре****ства» — все это на разные лады трактует едва установившуюся стабильность и едва сформировавшееся потребительское общество как нечто фальшивое, неполноценное. В эпицентре «новой буржуазности», при всем ее видимом комфорте, зияет дыра, которую нужно заполнить смыслом (Смыслом), к этому ведут аскетические практики, отказ от всего материального, вообще выход из зоны комфорта — или некое мистическое действо.

Так, герои романа Михаила Елизарова «Библиотекарь» воюют за обладание оригинальными изданиями романов писателя-соцреалиста Громова, тщательное и последовательное прочтение которых дарует читателю утерянные в новое время сверхспособности — Радость, Ярость, Силу и Смысл. Доведенная до предела критика буржуазности ведет к почти гностической картине мира, с одной стороны, и прикладному ницшеанству — с другой. Как в романе «Vita Nostra»: мир погряз во зле и грехе, чтобы вырваться из их пут, нужно преодолеть в себе человеческое и выйти в сферу чистого духа. Как в «Ледяной трилогии» Сорокина, где адепты загадочного Братства Света ищут людей, не погрязших в «мясной» материальности и способных к пробуждению — чтобы образовать с ними Большой Круг, произнести сердцем магические слова, расстаться со всем земным и снова стать лучами Изначального Света.

Литература XXI века снова и снова сталкивает нас с персонажами, поднимающимися над «обыденными» представлениями о добре и зле — в силу мистических прозрений, как в романах Пелевина, или повышенной витальности, как в рассказах Прилепина («Убил и убил — нравится человеку стрелять, что ж такого»), или из соображений общего блага. Так, в романе Олега Дивова «Выбраковка» (1999) читатель сталкивается с непростым этическим выбором: готов ли он жить в здоровом гармоничном обществе, если ради этого потребуется «отбраковать» миллионы его сограждан (включая больных детей)?

Мы снова и снова приходим к тому, что понятия о добре и зле конвенциональны, навязаны культурным гегемоном, так называемыми хозяевами дискурса. Вполне возможно, зло лишь альтернативная версия добра, в иной системе координат оно может быть оправдано — как порыв к творческой свободе, или попытка преодолеть «ветхого человека», или сила, позволяющая избегнуть еще большего зла. В конце концов, добро и зло неразрывно вплетены в ткань «падшего» мира, в каком-то высшем смысле они взаимодополняемы и взаимозаменимы, как инь и ян. Как рассуждает Скрябин в романе Шарова «До и во время»: «Мораль гораздо шире того, что мы под ней понимаем, верней, ее просто нет. Что в одном состоянии — грех, в другом — поступок высшей нравственности».

Пожалуй, самое успешное воплощение такой релятивистской системы в массовой литературе — цикл романов о Дозорах Сергея Лукьяненко. В их картине мира обыденная реальность пронизана параллельным пространством Иных — людей, обладающих магическими способностями. Они могут быть Тёмными или Светлыми, и это не результат сознательного выбора, а врожденное качество. Разница проходит не по линии добро/зло, а скорее по склонности к эгоизму или альтруизму: Светлые живут для других, Темные преследуют свои интересы. Свет и Тьма находятся в динамическом равновесии: за соблюдением этого баланса и следят специально уполномоченные Дозоры.

Можно предположить (как это делает в статье об экранизации «Дневного Дозора» Константин Крылов), что Светлые символизируют здесь идеализм, свойственный позднесоветской интеллигенции, а Темные — силы победившей рыночной экономики, но эта интерпретация слишком привязана к социально-политическим особенностям момента. В сухом остатке остается разделение, которое сформулировал в интервью журналу «Афиша» продюсер фильмов по «Ночному» и «Дневному Дозору» Константин Эрнст: «Темные — это гораздо более свободные люди, они позволяют себе быть такими, какими хочется. А Светлые более фрустрированные, у них слишком много обязательств, они чувствуют ответственность за огромное количество людей. Темные разрешили себе не иметь этих ограничений, они живут для себя, а Светлые выглядят задерганными невротиками, которые пытаются всем сделать хорошо». Темным быть легко и приятно (и даже как-то романтично); в мире, подчиняющемся навязанным сверху правилам, это дает драйв и свободу, и эта суверенность оказывается выше соображений обыденной морали. Понятно, что этот этический сдвиг — всего лишь один из возможных нарративов, которые можно наложить на постсоветскую историю; но, как и в романах Шарова, иногда за такие нарративы приходится расплачиваться кровью.

Max Nemtsov

младотурки такие младотурки

Ответить2 д.

Sergei Soloviev

Выдавать часть (причем незначительную, хотя и характерную) за целое — классический прием пропагандистов и манипуляторов

Ответить2 д.

Max Nemtsov

Sergei Soloviev -- искать не там, где потеряли, а там, где светлее, — излюбленный прием и таких "исследователей" тоже. т.е. подгонять картину мира под ограниченный набор известных им фактов

Ответить2 д.

Sergei Soloviev

Max Nemtsov -- Или где темнее. Нет чтобы упомянуть таких авторов (хотя бы) как Шаров — действительно хорошая литература на грани фантастики, фантастический реализм

Ответить2 д.

Max Nemtsov

Sergei Soloviev ну очевидно же, что условного Шарова он не знает, поэтому тот не может ему служить "свадьбой дочери товарища Полянского". Хотя гораздо хуже, если условного Шарова он знает, но держит за идиотов своих читателей, считая, что условный Толкин будет узнаваемее. "А давайте натянем эту сову на глобус", типа того

Ответить2 д.

Sergei Soloviev

Max Nemtsov -- Пожалуй...

Ответить2 д.

Мария Елифёрова

Max Nemtsov -- "ну очевидно же", что Сапрыкин пишет не энциклопедию всей фантастической литературы на русском языке за последние 30 лет, а историю ресентимента в фантастике. Которая лучше всего именно на фэнтези просматривается.

Ответить2 д.

Павел Тычина

Справедливости ради в той же самой статье он и произведения Шарова рассматривает

Ответить1 д.

Sergei Soloviev

Pavel Tychina -- Я внимательно прочитал статью — действительно Шарова (и даже Сорокина) он упоминает, но начисто перевирает, о чем и как они пишут. У Шарова ведущим является стремление разобраться (отсюда — многоголосье, выбирая один из голосов, как делает автор статьи, можно переврать и втиснуть в концепцию). Многое у Сорокина мне кажется неприемлемым — релятивизация зла у него явно присутствует — но то, что автор статьи выбрал для иллюстрации — как раз яростная сатира на страну типа Северной Кореи. (См.у него как пример жесточайшей сатиры "орден российских земле@бов" в "Голубом сале".)

Ответить1 д.

Vladimir Savushkin

Он не лит. критик, а "известен как музыкальный критик и радиоведущий" (вики) Широко известен в узких кругах танцплощадок кому за 70.

Ответить2 д.

Мария Елифёрова

Vladimir Savushkin -- это другой Сапрыкин! Молодой.

Ответить2 д.

Vlad Saribekov

Maria Eliferova -- этот?

(ФОТО карманника Кости Сапрыкина из сериала "Место встречи изменить нельзя")

Ответить1 д.

Белецкий Иван

Ну, тут полное непонимание контекста у Юрия.

Ответить2 д.

Sergey Sobolev

Он пляшет от фэнтези, и не упоминание фантастов — правильно.

Ответить2 д.

Vlad Saribekov

Sergey Sobolev -- я, конечно, очень мало читал российских книг за последние 20 лет, но, как мне кажется, именно тема — "Тьма это не Зло, это другое", ярко выражена именно в фэнтези.

Ответить2 д.

Sergey Sobolev

Vlad Saribekov -- В фантастике еще проще делают: Сталин не тиран, а менеджер.

Ответить2 д.

Мария Елифёрова

Я не поняла, за что так все набросились на Сапрыкина. Он не пишет полную историю российской и тем более советской фантастики от "Аэлиты" до наших дней, а исследует конкретную тему — ревизию ценностей и ресентимент. Толкиен упомянут потому, что странно было бы его не упоминать, начав сразу с фанфиков Перумова. Почему Толкиен, тоже понятно — сейчас актуализировались слова "орки" и "Мордор", а не, скажем, "Саракш", "Торманс" или "кжи". Почему цепляться к не-упоминанию Ефремова, вообще непонятно. Можете мне назвать хоть один известный фанфик по Ефремову, где хорошие тормансиане побеждают плохих землян? Что-то не помню.

Ответить2 д.

Павел Воронцов

Мария Елифёрова -- о, это было бы по-либертариански! Это бы я почитал 🙂

Ответить2 д.

Михаил Гитуляр

Увы, но в девяностые новых произведений Стругацких уже не было.

Автор ищет истоки морального релятивизма в текстах девяностых

Ответить2 д.

Павел Воронцов

Но ведь и правда -при чем здесь Стругацкие? У их учеников собственные головы на плечах, а на постсоветский мир АБС уже не оказали практически никакого воздействия. Как сказал мне один аспирант в 88 — когда формацияя меняется — она меняется целиком. К началу 90-х к нам сюда полился мощный поток ранее не читаных западных авторов и нашу советскую фантастику как отрезало. Постсоветская фантастика была уже другой. А из советских авторов пережить этот кризис и снова подняться до уровня значимого автора получилось, по-моему, только у Крапивина с его Великим кристаллом. Не человек — глыбище!

Ответить2 д.

Андрей Чертков

Павел Воронцов -- нет, и у Крапивина тоже не получилось, он так и остался в советском времени. Имхо, разумеется.

Ответить2 д.

Андрей Чертков

Павел Воронцов -- А насчет того, что АБС не оказали никакого влияния... То-то я всё время вижу в соцсетях упоминание "Обитаемого острова" и излучающих башен в применении к путинской телепропаганде. Ну и дона Румату с доном Рэбой тоже поминают частенько. А до времени, когда человечество неминуемо начнёт разделяться на людей и люденов, мы еще просто не дожили. Хотя, на мой взгляд, совсем не случайно такое колоссальное количество западных телесериалов и фильмов про всяческих супергероев. Да, выросли они в основном не из НФ, а из комиксов, но — тенденция!

Ответить2 д.

Павел Воронцов

Андрей Чертков -- Так. Для начала позвольте расставить точки над i по поводу супергероев — постольку поскольку в этот фэндом я тоже вхожу. Человек-паук появился в 68-м, Бэтмен — в 39-м, Супермен — в 38-м. Это не рассматривая предтечь жанра, типа Тени. Если кто к кому и стремится в дельта-окрестность — то это людены к супергероям а не наоборот. Конец отступления.

Теперь по поводу АБС. АБС, конечно, оказали влияние на формирование нашего поколения и теперь, когда мы неожидано начали падать назад во времени — вполне естественно у нас начинают пробужаться старые системы координат, родом из нашего детства. Но речь-то в статье, имхо, вообще не об этом. Речь о том феномене, что огромное число как фэнов, так и современых нам писателей внезапно начали приветствовать повсеместное строительство башен ПБЗ, визиты "Бойцовых котов" в школы на уроки героизма, идею отказа Арканара от республиканской формы правления в пользу реставрации монархии, и мысль, что герцогство Алайское надо уничтожить раз и навсегда, желательно вместе со всем населением. Кому как, а по мне так этот массовый феномен, получивший такое распространение в нашей среде, выглядит настолько дико, что я временами вообще не понимаю — как так получилось, что куча моих друзей, с которыми мы вместе в юности читали одни и те же книги, теперь озвучивают и поддерживают эти идеи. Я не верю, что что-то подобное было заложено в книгах Стругацких, и не думаю, что будь АБС живы, они поддержали бы эту движуху. Соответственно — проблема возникла, скорее всего, позднее, и проблему создали скорее Звягинцев (кстати, удивительно, что его в статье не помянули, он же чуть ли не отец-основатель "попаданчества"), Еськов и Лукьяненко, нежели АБС, которые в литературной форме пост-перестроечную реальность вообще не осмысливали. И слава богу — вот теперь АБС стоят чистые совершенно, отдельно, и во всём белом, а на одежде певцов ресентимента начинают проступать отчётливые пятна грязи, гноя и ещё не успевшей запечься крови...

Ответить1 д.

Николаи Воронов

Павел Воронцов -- не оказали, а, простите, один из ярчайших и замечательнейших авторов Глуховский. Который себя учеником считает, и это и так видно.

Ответить6 ч.

Павел Воронцов

Николаи Воронов -- У учеников своя голова на плечах.

Ответить6 ч.

Николай Романецкий

похоже, полголовы Ульдора видно 🙂

Ответить6 г.

Андрей Чертков

его, его... узник анизотропного шоссе... ты, кстати, тоже там был и из тех же стаканчиков пил...)))

Ответить6 г.

Николай Романецкий

Андрей Чертков -- да про себя из скромности промолчал 🙂 У меня тоже такие фотки есть

Ответить6 г.

Андрей Чертков

ну, ты-то, наверное, более аккуратный архивариус, нежели я... да и переездов особых у тебя не было...

Ответить6 г.

Людмила Казарян

Летом тоже там была...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Ну, это кладбище знаменитое... Многие известные люди там лежат... навскидку вспоминаю могилу Андрея Краско, — но она там позже появилась, году в 2008-м, наверное... меня туда еще раз возили, когда я побывал на "Интерпрессе" уже после инсульта, то ли в 2009-м, то ли в 2010-м году... а потом мои поездки закончились..

Ответить6 г.

Александр Хакимов

классно выглядите, Андрей!

Ответить6 г.

Семён Цевелев

Да... Иных уж нет, а те далече...

Ответить6 г.

Андрей Измайлов

...а тех долечат...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Андрей, жизнь всех долечит, на то она и... "И тебя вылечат, и тебя вылечат, и меня вылечат" (с) "Иван Васильевич меняет профессию".

Ответить6 г.

Вячеслав Настецький

Бережного бы ещё для комплекта...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Бережной в этой авантюре активно не участвовал... да почти совсем не...

Ответить6 г.

Александр Хакимов

Ясон запряг быков, вспахал поле и посеял там зубы дракона, из которых выросли вооруженные воины. По совету Медеи Ясон бросил в их толпу тяжелый камень, и они начали сражаться друг с другом, а уцелевших перебил Ясон (с).

Ответить6 г.

Павло Войналович

Штерна жалко, он очень мало написал.

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Время отнеслось к нему недружелюбно...

Ответить6 г.

Павло Войналович

Но у него есть великолепнейшие вещи, если всё в Тартар не загремит, то "Эфиопа" в университетах учить будут.

Ответить6 г.

Андрей Чертков

я тоже на это надеюсь...

Ответить6 г.

Vadim Div

Норихиро не читал. вообще впервые вижу фамилию.

Ответить6 г.

Андрей Чертков

А он просто хороший фэн и немножко переводчик с русского на японский... И с начала 90-х (после своего первого появления на "Волгаконе") — главный представитель японского фэндома на российских конвентах... Ну а затем вслед за Норихиро и другие японцы к нам потянулись...

Ответить6 г.

Norihiro Oono

In these years, I translated some Lem’s novels.

Ответить5 г. Показать перевод

Andrey Hann

Как молоды вы были, как искренне любили, как верили в себя!

Ответить6 г.

Андрей Чертков

время быстро бежит...

Ответить6 г.

Александр Бабакин

Да, молодость!!!!!! Но через фидо книги в электронке уже гуляли 🙂

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Не только через фидо, CD-диски "Библиотека в кармане" уже продавались на каждом углу... но погоды всё это еще не делало, еще был шанс...

Ответить6 г.

Александр Бабакин

Андрей Чертков -- Я в Мурманской обл. жил. Какая-такая "Библиотека в кармане"? 🙂 Не доходила она до нас. Только фидо и спасало. 🙂

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Ну да, для провинции это был реальный шанс не пропустить желаемое... и тем не менее, "Библиотека в кармане" издавалась гигантскими тиражами, продавалась везде и нанесла решающий удар по авторским правам в тот самый момент, когда бумажные книги уже начали трансформироваться в электронные...

Ответить6 г.

Семён Цевелев

Были такие диски. Потом появились файлообменники.

Ответить6 г.

Igor Savchenko

А Лукьяненко уже тогда на это злился?)

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Тогда нет, тогда он только раскручивался и даже сам свои тексты раздавал, так что ручку скоростей он повернул на задний ход уже только в нулевых, а точнее — после фильма (2004), когда дело было сделано, и раскрутка уже была не нужна...

Ответить6 г.

Igor Savchenko

Андрей Чертков -- какой коварный мужчина

Ответить6 г.

Семён Цевелев

Кстати, да. Он довольно спокойно и аргументированно писал о том, почему его это не беспокоит.

Ответить6 г.

Александр Бабакин

Igor Savchenko -- Ну, "Лабиринт отражений" и "Звезды — холодные игрушки", помню, у Мошкова свободно лежали.

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Кстати, именно эти 2 романа были изданы совместно ТФ и АСТ в 1997 году и положили начало популярнейшей серии отечественной фантастики "Звездный лабиринт"; редактором этих книг, насколько я помню, был Сергей Бережной, а я курировал подготовку оригинал-макетов как ответственный редактор... и претензий к Мошкову не было тогда ни со стороны автора, ни со стороны ТФ, ни со стороны АСТ. Тихие, спокойные, буколические ещё времена, а вовсе не "лихие 90-е"...)))

Ответить6 г.

Александр Бабакин

Андрей Чертков -- Да!!! А я тогда у Мошкова вычиткой занимался (на добровольных началах). Помню, даже Стругацких вычитывал, Крапивина.

Ответить6 г.

Александр Бабакин

Андрей Чертков -- А серия "Звездный лабиринт" ВЕЛИКОЛЕПНА.

Ответить6 г.

Отсканировал все остальные снимки из рекламного буклета премии "Странник" 1996 года. Вот самый центральный из них. В память о Мише...

Алекс Крылов

Сам был прекрасным писателем и, на мой взгляд, лучшей половиной писательского дуэта с другим бывшим красноярцем, а ныне питерцем.

Ответить6 г.

Михаил Успенский

Да, Алекс, вы правы. Неля. [Под аккаунтом Успенского некоторое время оставляла реплики в Фейсбуке его вдова Нелли Раткевич)

Ответить5 г.

Галина Якубовская

Успенский Миша — это удивительный писатель. Его можно читать и перечитывать. И смеяться, и наслаждаться каждой фразой. Ну, Гений.

Ответить3 г.

И вот еще один снимок из буклета "Странника". Андрей Столяров в пояснениях, я думаю, не нуждается. А вот Саша Каширин, известный фант-библиограф 80-х годов и владелец легендарного книжного магазина "Стожары" в Москве, ответсеком премии "Странник" пробыл совсем недолго — всего-то один год, и тот неполный. Перед ним и после него секретарем премии был я, потом Борис Завгородний, временно переселившийся из Волгограда в Питер, потом снова я, потом Светлана Абовская, переехавшая в Питер из Красноярска, а потом, уже в нулевые, с этой премией стало происходить совсем что-то невнятное: правила присуждения и описание номинаций существенно менялись каждый год, а что с премией происходит сейчас, я уже просто не понимаю... Короче, российской "Небьюлы" из "Странника" так и не получилось, хотя шанс, вообще-то, был...

Светлая память Саше Каширину — он был очень хороший и душевный человек.

Ираклий Вахтангишвили

Ты не помнишь, в каком году скончался Саша Каширин? Я с ним работал в ВТО с 1988-го по 1991-й год.

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Увы, точно не помню, я ведь тогда уже почти не был связан с фэндомом, только в ЖЖ еще слегка общался и на семинар похаживал... Помню, что это было где-то в середине нулевых, за 2-3 года до моего инсульта... Вот, погуглил сейчас, куча ссылок на него, но нигде не указана дата его смерти...

Ответить6 г.

Даниэль Клугер

Он в 2001-м приезжал в Израиль с женой, отдыхали в Эйлате, я к нему тоже ездил. Потом мы с ним виделись в 2006 в Москве, на книжной ярмарке. Стало быть, уже после этого.

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Ну, значит, это случилось уже после моего инсульта... У меня все эти события в памяти немножко перепутались...

Ответить6 г.

Ираклий Вахтангишвили

Спасибо друзья. Я последний раз встречался с ним, по-моему, на Росконе в 2006 году. Он пришел буквально на несколько часов. Выглядел очень плохо. Рассказывал, что в неделю два раза приходится делать диализ (очистка крови через аппарат). Почки совсем сдали. Такое долго люди не выдерживают. Или надо пересаживать почку (почки), или всё...🙁

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Да, мне рассказывали, что последний год он был совсем плох... но я и сам тогда был на грани...

Ответить6 г.

Ираклий Вахтангишвили

Жаль. Действительно был хорошим человеком. Мог бы еще жить...🙁

Ответить6 г.

Ираклий Вахтангишвили

А ты, Андрей, держись! У тебя ещё много интересных дел, которые можешь реализовывать через комп. Хотя, ты это и делаешь. 🙂

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Ираклий Вахтангишвили -- да я уж 9 лет как-то держусь... спасибо, Ираклий...

Ответить6 г.

Даниэль Клугер

Ираклий Вахтангишвили -- диализ он к тому времени уже 20 лет делал. Он и в Эйлате диализ делал.

Ответить6 г.

Ираклий Вахтангишвили

20 лет?! Не помню, чтобы он на семинарах ВТО отлучался для диализа (с 1988 по 1992 год). Значит, в этом стала необходимость чуть позже. Всё же думаю, что именно из-за почек он и умер...

Ответить6 г.

Даниэль Клугер

Ираклий Вахтангишвили -- диализ — не ежедневная процедура. Когда он приезжал, ему нужно было сделать один раз. Вряд ли семинары длились дольше полумесяца.

Ответить6 г.

Ираклий Вахтангишвили

Семинар длился 14-15 дней. Значит, тогда ему хватало на это время одного диализа. В 2006 году он мне говорил, что в неделю два раза ходит на диализ. Видимо, становилось хуже...

Ответить6 г.

Ded Rasta

А ведь, наверное, я видел его в магазине, но не запомнил. Ездил как на работу, каждые выходные. Вначале это был лоток под навесом станции метро — забыл уже, какой, — потом подвал в районе Тульской под зоомагазином, в который приходилось пробираться среди штабелей книг. И, наконец, любимые "Стожары", где можно было часами разглядывать книги (я особенно любил букинистический отдел), попить чаю/кофию, зацепиться языком с каким-нибудь любителем, поглазеть на знаменитую стену. Когда "Стожары" переехали на "Белорусскую", я там был только раз — как-то всё было не то.

Ответить6 г.

Андрей Чертков

В этом букотделе иногда продавались и мои книги, в основном американские пэйпербэки в жанре фэнтези — у меня в какой-то момент их стало так много, что излишки я сбрасывал через каширинский магазин и зарабатывал доп. копеечку (ибо с деньгами у меня в 90-е почти всегда было неважно вне зависимости от издательской конъюнктуры)... И ещё в "Стожарах" постоянно продавались наши фэнзины — мой "Интеркомъ" и бережновско-николаевские "Двести", которые, кстати, и издавались-то при существенной финансовой поддержке Каширина...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

А на Белорусской я тоже никогда не был, все мои воспоминания связаны исключительно с Варшавским шоссе...

Ответить6 г.

Ded Rasta

Андрей Чертков -- "Интеркомъ" и бережновско-николаевские "Двести" — Их есть у меня. Часть там и куплена, но в основном меня ими снабжал друг в Питере, которого Вы знали — по крайней мере, он мне о Вас рассказывал.

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Ded Rasta — теряюсь в догадках...

Ответить6 г.

Ded Rasta

Андрей Чертков -- А загляните в мои фото — альбом ST. То, что у меня осталось, я там выложил.

Ответить6 г.

Ded Rasta

Андрей Чертков -- американские пэйпербэки в жанре фэнтези — жалко, что фэнтези, я ее не очень жаловал, а вот "твёрдую НФ" прикупил бы с удовольствием — первые 10 лет в Москве у меня прошли у магазина на улице Качалова, где я их регулярно покупал. Там, кстати, познакомился с Корженевским, который оказался однокурсником и приятелем моего соседа по общаге.

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Заглянул, но никаких разгадок я там не нашел. С Сергеем Казменко я вообще знаком не был — с ним общались только Сидорович и Николаев, а потом он умер, и было это во второй половине 90-х, насколько я помню...

Ответить6 г.

Ded Rasta

Андрей Чертков -- Это он и есть, просто он упоминал вас, и я думал, что вы встречались.

Ответить6 г.

Ded Rasta

Но он к тому времени уже сильно болел и из дома почти не выходил.

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Общение (если можно назвать это так) было через Николаева, а лично мы никогда не встречались...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Я знал, что он больной, но я и сам тогда был почти бомж, скитался по друзьям и съёмным хатам, так что я не особо стремился расширять свой круг общения... Николаеву было проще, у него была семья и жильё, и это был его родной город...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

НФ у меня тоже была, но меньше фэнтези, и, в основном, не первого ряда... Это был период, когда мой адрес (как видного советского фэн-деятеля))) через "Локус" попал в список рекламной рассылки к издательствам "ДАУ Букс" и "Тор Букс", и они начали слать мне из Америки свои книги буквально коробками... Посылки эти приходили в Севастополь, я раз в полгода приезжал туда из Питера и увозил всё это обратно в Питер буквально на своем горбу в рюкзаке. Ну а потом сортировал эти книги: на лучшие из них заказывал рецензии своим англочитающим друзьям и публиковал эти рецензии в "Интеркоме" — кстати, именно из этих "интеркомовских" рецензий главред АСТ Коля Науменко и узнал о Симмонсе и Буджолд и сделал на них ставку при формировании плана издательства (он мне об этом сам рассказывал)... В общем, часть этих книг я оставлял у себя на полке, но бОльшую часть или раздавал (в ТФ, наверное, до сих пор стоит целый шкаф этих книжек), или продавал через Каширина...

Ответить6 г.

Ded Rasta

Эх! На славной памяти Демоне как-то скачал огромную подборку Dow в сканах — иногда, когда удается посидеть дома у десктопа, с удовольствием их просматриваю — вот кто умел обложки рисовать. Кайф, даже если от книжки потом плюешься:)

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Да, обложки у них были замечательные — сам Майкл Уэлан с ними часто сотрудничал... вот только издательство называлось DAW — по имени Дональда А. Уоллхейма...

Ответить6 г.

Ded Rasta

Точно, мне как-то попался выпуск их юбилейного сборника с предисловием, там о нём рассказывали.

Ответить6 г.

Лев Пилат

Я знал Каширина, но когда он умер, увы, тоже не знаю.

Ответить6 г.

Алексей Борисов

Я его как бы не знал (не общался), но много раз видел, когда приезжал в "Стожары".

Ответить6 г.

Андрей Криволапов

А кажется, он совсем недавно приезжал в Смоленск ко мне с Головачевым и Бакановым развеяться и в преферанс сыграть...

Ответить6 г.

Алексей Борисов

"Стожары" помню. Я туда периодически ездил на встречи с писателями.

Не знал, что Каширин умер.

Ответить6 г.

Марина Бернацкая

А Каширин умер!? Вот не знала... Царствие Небесное... Мы с ним когда-то обнаружили, что, похоже, родственники...

Ответить6 г.

Виталий Пищенко

По словам Баканова, 10 дней назад Каширин был абсолютно жив. С тех пор ничего не изменилось.

Ответить6 г.

Андрей Криволапов

А кто ж тогда пулю такую пустил? Я вот и удивился.

Ответить6 г.

Виталий Пищенко

??? Не ведаю.

Ответить6 г.

Марина Бернацкая

О! Долго жить будет!

Ответить6 г.

Андрей Чертков

А я вот смутно помню, что кто-то в ЖЖ мне об этом сказал лет 7 назад, и не один человек причем... Но если жив, то это здорово!

Ответить6 г.

Андрей Чертков

А вообще-то, странно это, люди в нашей тусовке из виду как-то не исчезают, пусть даже тусовка как-то и разбежалась по углам... по крайней мере, пусть и туманно, но всё-таки известно, кто где и чем занимается...

Ответить6 г.

Андрей Криволапов

Андрей Чертков -- То-то и оно. Я было подумал, что каким-то непонятным образом оказался в неведении. Спасибо Виталию, внёс ясность.

Ответить6 г.

Алексей Борисов

Так он всё-таки жив?

Ответить6 г.

Андрей Чертков

В какой-то момент жизнь закручивается винтом, связывает по рукам-ногам и очень сильно сужает горизонты зрения... И в этом случае тот, кто не светится сам — в тусовках, а особенно в соц-сетях, — тот перестаёт светить и отраженным светом — через других людей... Бывают, правда, и обратные случаи — Житинский и Ройфе уже довольно давно ушли от нас, — а движки ЖЖ и ФБ по-прежнему ежегодно предлагают поздравить их с днем рождения. Так что в этом виртуальном пространстве они по-прежнему живы и на виду... А вот про Каширина я не слышал ничего реального уже много-много лет, причем как до, так и после промелькнувшего в ЖЖ слуха о его тяжелой болезни и преждевременной кончине. Поэтому я и был уверен, что это так... Думаю, что если бы я сам не светился в сетях постоянно, в том числе и сразу и после своего инсульта прямо из больничной палаты, куда мне принесли ноутбук с интернет-приставкой уже через неделю после того, как я попал в больницу на той злополучной "скорой", — короче, если бы я не делал всего этого, то, боюсь, что и меня бы уже похоронили, — просто потому что из дома я почти не выхожу и на конвентах практически не бываю...

Ответить6 г.

Алексей Борисов

Андрей Чертков -- Житинский и Ройфе ушли от нас не так уж давно. Житинского я лично не знал, только немного по интернету общались. А Ройфе меня еще в 90-е звал сотрудничать с "Книжным обозрением".

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Я всегда говорю только о тех, кого знал лично и, как правило, много лет... А кого лично не знал, того стараюсь и не обсуждать...

Ответить6 г.

[А вот здесь, похоже, были реплики Евгения Филенко, но поскольку он позже из Фейсбука полностью выпилился, то и комменты его в прежних разговорах перестали отображаться.] -- Апдейт через пару дней: Оказывается, Евгений Филенко, самовыпиливаясь из Фейсбука, заархивировал свой аккаунт, а поэтому сумел восстановить те реплики, которые я потерял, и теперь прислал мне их в файле в личку, чтобы я смог добавить их в наш разговор. Что я и сделал. Правда, в этом файле я нашёл далеко не все пропавшие реплики.

Андрей Чертков

совершенно не понимаю...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Вот я и говорю — не понимаю как... нет контактов...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Вопрос лишь — кто? Да и зачем? Новому поколению наши позднесоветские и пост-советские страсти-мордасти уже совсем не интересны, насколько я могу судить...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Я тебя понимаю, Жень, но мой опыт общения с обломками фэндома в последние несколько лет не только не принес мне никаких хороших эмоций, а скорее только наоборот... Вот один лишь пример — один местный писатель в день моего рождения в августе, поздравив меня в Фейсбуке, изъявил вдруг желание нанести мне личный визит для, наконец-то, личного знакомства (а ведь я, между прочим, в Севастополе уже 4 года как постоянно осел) и попросил телефон, чтобы предварительно созвониться... телефон-то я дал, но ни звонка, ни визита так и не последовало, хотя 4 месяца уже прошло... Я, в общем-то, тоже ведь не подарок — должен признать, да и полит. убеждения у меня, наверное, слишком стрёмные для поклонников нынешнего бессменного вождя, но за свои слова я всегда старался отвечать и совесть не терять... И вот такие вот вещи теперь постоянно — так что лучше уж вообще дела никакого с ними не иметь...

Ответить6 г.

Евгений Филенко (добавленная реплика)

Я с обломками фэндома в прошлые выходные выпивал и закусывал, нормальные были эмоции. Нельзя прожить жизнь, никого не потеряв по пути. Важны те, кто останется.

Андрей Чертков

Я просто думаю, что и Саша тоже совсем не случайно пропал с горизонта...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Я слишком много ездил, вот в процессе переездов и растерял хороших людей... так, видимо...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

И еще — когда-то я считал, что если человек — фэн, то это уже автоматом означает, что он — умный, правильный и надежный товарищ... И даже то, что кто-то из моего клуба настучал на меня в гэбэ в 84-м, не отвратило меня от этой мысли... И вот только теперь я всё больше понимаю, насколько я был не прав в своем юношеском фэн-гуманизме...)))

Ответить6 г.

Евгений Филенко (добавленная реплика)

Андрюш, должно быть, в силу своей социопатии я думал о большинстве фэнов обратное, и потому немногие разочарования были приятны. )))

Евгений Филенко (добавленная реплика)

И тут, как по волшебству, возник Фейсбук, который некоторых вернул! Хотя бы виртуально...

Андрей Чертков

Евгений Филенко -- но лучше бы он некоторых не возвращал... впрочем, с кем общаться, а кого игнорировать, мы всегда выбираем сами...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Ты шел обратным путем... поэтому тебе легче оказалось, чем мне... мои разочарования как раз были обратными...

Ответить6 г.

Евгений Филенко (добавленная реплика)

Вот! В том и прелесть эпистолярного жанра — сам выбираешь себе собеседника.

Андрей Чертков

Хочешь, я подскажу тебе рецепт, как пробить нынешний полумертвый рынок и написать-таки настоящий бестселлер?

Ответить6 г.

Евгений Филенко (добавленная реплика)

А не опасаешься, что пока я разворачиваюсь, как годзилла на повороте, твой персональный рецепт украдут и десять раз используют? )))

Андрей Чертков

Евгений Филенко — не боюсь, пофиг. Во-первых, я протяну, наверное, еще не очень много, так что это уже не важно. Во-вторых, я не писатель и не собираюсь им становиться, так что в любом случае рецепт пропадёт. Ну а в-третьих, я могу просто написать в личку, насколько сил хватит (или рассказать по скайпу), а решать, воспользоваться этим рецептом или нет, это уже твоя проблема, Тем более, что это вообще не такой уж секрет, любой задумывавшийся на эту тему человек уже и сам должен был сообразить. Буквально на поверхности же лежит...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Евгений Филенко -- И вообще, я бы и десяти писателям этот рецепт предложил — для чистоты эксперимента... Вот только если бы эти 10 были у меня на примете... Так ведь нет таковых: либо автор — человек хороший, но как писатель еще не слишком стабильный и убедительный по части таланта и его реализации, либо, увы, отравленный пропагандой не-"выродок", а это, с моей колокольни, уже приговор для таланта...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

А главное, у меня теперь в руках нет более издательских рычагов, так что это по-любому будет авантюра на авось... типа открытия планеты Нептун (или Уран?) на кончике пера, по вычислениям, без телескопа...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Ну и наконец, — я в своей жизни не раз предлагал свою помощь по части идей и подсказок разным знакомым писателям, но они в большинстве своем отпихивались от меня — мол, мне бы со своими собственными идеями справиться... Ну а я человек застенчивый, настаивать не люблю, так что послужной список по части реализованных идей у меня совсем невелик — всего 2 книги: самый известный, пожалуй, роман Первушина, выросший из моего замысла нереализованного межавторского проекта. И повесть Житинского — может, и не самая лучшая у него, но, тем не менее, самая премированная из всех его повестей. Такие вот дела, Жень...

Ответить6 г.

Евгений Филенко (добавленная реплика)

Андрюша, здоров же ты интриговать! Ну, начни эксперимент с меня, что ли. ))) Мне не привыкать, Лукашин на мне опыты лет сорок уже ставит..

Андрей Чертков

Евгений Филенко -- ну, завтра, наверное... на сегодня сил у меня уже почти совсем не осталось, чтобы серьезное письмо писать...

Ответить6 г.

Нелли Раткевич

В "Стожарах" Успенский оставил своего тяжелого "Странника". Где-то он сейчас?

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Загулял, наверное... Странник ведь — поэтому странствует...

Ответить6 г.

Ded Rasta

Когда "Стожары" переезжали на Белорусскую, говорили, что на Варшавке знаменитую стену сняли и она лежит где-то на складе...

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Я на этой стене тоже, кажется, расписался... но точно не помню, потому что Каширин воспротивился этому моему желанию со словами "А ты не писатель", и я уже не помню — пробил ли я его оборону или нет...)))

Ответить6 г.

Ну вот, наконец, и последний, четвёртый снимок из "странниковского" буклета 1996 года. Последний — и самый печальный. И не только потому, что Бориса Натановича нет с нами вот уже 4 года, но и потому, что запечатлённый рядом с ним Сергей Рогов, директор компании "Росско", главный спонсор как премии и конгресса фантастов "Странник", так и фестиваля сатиры и юмора "Золотой Остап" (лауреатом которого, между прочим, был Михаил Успенский — и именно статуэтку "Остапа" он держит в руках на 2-м снимке буклета), ушёл из жизни в том же 1996 году, примерно через год после того, как был сделан данный снимок. А если точнее, то не сам он ушёл из жизни, а его из жизни убрали, — я положу сейчас в комменты хотя бы пару ссылок из того доброго десятка, которые сразу выскочили, едва я погуглил "убийство Сергея Рогова". Убийство это так и не было раскрыто, точно так же, как и произошедшее 2 года спустя убийство следующего директора "Росско" Дмитрия Филиппова, после чего компания довольно быстро прекратила своё существование, остался лишь памятник гоголевскому "Носу", пришпандоренный к углу здания на Вознесенском проспекте, где в 90-х годах располагалась штаб-квартира компании и где, кстати, в то же самое время находился и офис издательства "Терра Фантастика". Характерная история как для 90-х, так и для нулевых-десятых годов, особенно если учитывать, кто там смутно маячит за всеми этими "висяками".

Андрей Чертков

Смерть предпринимателя

Ответить6 г.

Андрей Чертков

Путинские заказные убийства. Часть 6. Хитросплетения.

Ответить6 г.

Нелли Раткевич

Помню Рогова — светлый был человек... Мы с Мишей очень переживали его подлое убийство, так жаль...

Ответить6 г.

Марина Бернацкая

Как-то неожиданно получилось... Будто денежные купюры увидела.

Ответить7 г.

Андрей Чертков

Да, есть такое... неожиданный эффект... ну так я потому и извинился за перебор...

Ответить7 г.

Людмила Казарян

Это деньги будущего!

Ответить7 г.

Андрей Чертков

мира Полдня...))))))

Ответить7 г.

Дмитрий Краюхин

Это — Киев-1988

Ответить7 г.

Андрей Чертков

Ага, понятно, благ-за-ин... я-то почему про Киев не подумал — потому что я туда не ездил (впрочем, как и на Соцкон), вместо меня и туда, и сюда ездил Бережной, как более свободный тогда человек...)))

Ответить7 г.

Николай Горнов

Эх, не надо было важные дела доверять Бережному:)

Ответить7 г.

Андрей Чертков

Увы, Коля, 1988 год был у меня весьма сложным — я как раз дорабатывал свой срок в школе и уходил на новую работу — копирайтером в рыбную промышленность... Тут уж было как-то не до фэндома, хотя в этом же году я параллельно еще и "Оверсан" умудрился сделать, аж 4 номера...)))

Ответить7 г.

Николай Горнов

Да, и 88-й, и 89-й я хорошо помню. Ты еще обещал мою статью в "Оверсане" напечатать. Кажется, так и не напечатал до сих пор 🙂

Ответить7 г.

Андрей Чертков

Ничего уже не помню... извини, брат...)))

Ответить7 г.

Дмитрий Краюхин

Не отмазывайся. Публикуй в ближайшем номере!

Ответить7 г.

Андрей Чертков

А вот фиг... от мертвого склисса уши...)))

Ответить7 г.

Николай Горнов

Да и хрен с ней, со статьей. Она была про "Уральский следопыт", кажется. Кому сейчас это интересно? :)))

Ответить7 г.

Андрей Чертков

Многие вещи за 25 лет поменяли свой градус и даже ориентацию в пространстве...

Ответить7 г.

Людмила Воронова

АХ!😊

Ответить7 г.

Александр Хакимов

Поразили, Эндрью, поразили...

Ответить7 г.

Ирина Перельман

Андрей, у Вас очень интересный архив, Вам есть что вспомнить ))

Ответить7 г.

Андрей Чертков

Угу, были мы когда-то рысаками...)))

Ответить7 г.

Ирина Перельман

Вам есть что вспомнить ... И нам интересно!

Ответить7 г.

Руслан Мингажев

А я Аркадия Стругацкого видел единственный раз на "Аэлите-88", и, если не ошибаюсь, был он там в этой же рубашке. Уже не уверен, впрочем, но помню, что рубашка была выдающейся. 🙂

Ответить7 г.

Андрей Чертков

Руслан Мингажев -- Я с АНом только у него дома встречался, в 87-м, когда брал у него интервью для газеты... уж и не помню теперь, в какой он тогда был рубашке...

Ответить7 г.

Руслан Мингажев

Мне проще, поскольку с подобными встречами было как-то не особо богато. Ну и да, я был прав в том, что смотрел во все глаза. Вряд ли это помогло лучше понять, но точно помогло лучше запомнить.

Ответить7 г.

Андрей Чертков

Ну, мне тоже для таких встреч нужно было куда-то далеко ехать... и хорошо, если на конвент, где все в одной куче...)))

Ответить7 г.

Андрей Коломиец

А что — вполне креативненько! Типа классик сам себя рекомендует...

Ответить5 г.

Александр Хакимов

О-о-о-о-о!!! Просто великолепно!!!

Ответить5 г.

Сергей Чебаненко

Отлично сделано! 🙂

Ответить5 г.

Алексей Зима

хорошо получилось!

Ответить5 г.

Юрий Газизов

Класс! Можно распечатать и сделать себе суперобложки.

Ответить4 г.

Андрей Чертков

Так эти монтажи когда-то были сделаны в полиграфическом качестве — я распечатал весь комплект на фотобумаге и подарил Борису Натановичу... Но ему это не очень понравилось — мягко так скажем... и поэтому я эту фото-серию больше никогда не распечатывал и никому не дарил... а затем и исходники потерялись, остались вот только эти маленькие копии...

Ответить4 г.

Андрей Козлов

Очень здорово получилось, выразительно и душевно как-то.

Ответить4 г.

Лев Пилат

Восхитительно! Только это не форзацы, а шмуцтитулы)

Ответить5 г.

Лев Пилат

А вообще, захотелось послать всё к чертовой бабушке, вытащить из шкафа книги АБС и перечитать их от первой до последней.

Ответить5 г.

Апдейт. Кстати, в прошлые разы никто так и не заметил, что я очень тщательно старался подбирать такие названия книг АБС, которые как будто бы соответствуют жестам и выражениям лица Аркадия Натановича на каждом конкретном фото. Интересно, заметит ли это кто-нибудь на этот раз?

Андрей Коломиец

Тебя же в Коблево не было, Бережной для "Оверсана" награду получал. Самое классное фото с Соцкона-89 то, на котором АНС ведра с водой несет. А на следующем их уже фэны несут, а он налегке идет...

Ответить4 г.

Андрей Чертков

Не было — я вообще в Николаеве после 1984 года не был ни разу...

Ответить4 г.

Анатолий Рощенков

Андрей Чертков -- Жаль. А ребята из "Арго" много хорошего о тебе тогда мне рассказывали. Тогда я был с ними и одновременно возглавлял КЛФ "Союз—1".

Ответить4 г.

Андрей Чертков

Анатолий Рощенков -- Увы, это было очень давно...

Ответить4 г.

Yuri Zubakin

Это Киев-1988, на Соцконе-89 Стругацкий ходил в белой соцконовской футболке. Кстати, рубаха красная, в белый горох. Он в ней ещё на "Аэлите-88" был.

Ответить4 г.

Евгений Стронгин

Очень неплохо.

Ответить3 г.

Командор Пиркс

Супер! Сразу захотелось все перечитать)

Ответить3 г.

Ugol Toopoy

Давно искал повода поблагодарить за серию время учеников) многие фыркают) мне понравилось

1 г.

Андрей Чертков

спасибо...

1 г.

Максим Андреев

Очень тепло, спасибо!

Ответить51 нед.

Андрей Чертков

Максим Андреев -- и вам пожалуйста...)))

Ответить51 нед.

Александр Митюшкин

Изрядно!

Ответить2 ч.

Vlad Saribekov

напоминает мне блок советских марок 😉

я присутствовал на официальном гашении в ЦДХ — брал из первых рук

Ответить2 ч.

Michael Boza

Vlad Saribekov -- А теперь это уже история

Ответить2 ч.

Vlad Saribekov

есть идея 😉

Ответить1 ч.

Андрей Чертков

Vlad Saribekov -- так ведь не выпустят всё равно... не при этом режиме...

Ответить5 мин.

Vlad Saribekov

Андрей Чертков -- держитесь — придет ваш час! 😉

Ответить4 мин.

Да-да, всё было именно так — Ютанов попросил меня написать подробный план под ежегодную антологию лучшей отечественной фантастики за год... Ну, вроде тех регулярных сборников, которые в США ежегодно выпускали тогда такие именитые редакторы-составители, как Гарднер Дозуа (НФ) и Эллен Дэтлоу (фэнтези). Ну окей, я такой план, естественно, сочинил, показал его Николаю (он одобрил) и поехал проталкивать наш проект в АСТ. И это был тот первый случай, когда Науменко наш проект не принял "с колёс" — сначала он отложил его под сукно, сказав "Мы подумаем", а потом и вовсе отклонил (с извинениями). Было это в середине 1997 года. А чуть позже мы и сами сильно отвлеклись на другие, уже не-издательские дела — вместе с программистской компанией "Рексофт" наша "Терра фантастика" (как информационная редакция, отвечающая за контент, а также за формирование и заполнение баз данных) начала готовить в запуску интернет-магазин "Озон" (выпущенный в Сеть, что характерно, в апреле 1998 года). Я в этом проекте должен был отвечать за раздел кинофантастики, ну а позднее — уже и за весь отдел "Видео" в целом (включая и работу с поставщиками лицензионных видеокассет и DVD, которые тогда только-только появились на рынке). И эта работа настолько увлекла и отвлекла меня, что я очень сильно снизил свою былую издательскую активность, а заодно и думать забыл про проект фантастического ежегодника. Но АСТ-шники, как выяснилось, не забыли: в 2000-м году на рынке появился первый выпуск АСТ-шной ежегодной антологии "Фантастика", составленный самим Науменко. Однако этот ежегодник принципиально отличался от того проекта, который предлагали мы с Ютановым, то есть — был их собственной разработкой. А точнее — полным повторением старых советских традиций.

И поэтому у меня еще два вопроса к читателям: Вы можете предположить, чем наш проект отличался от АСТ-шных ежегодников? И почему Науменко задробил наш проект, а спустя 2-3 года запустил свой? Может быть, у кого-то будут соображения на этот счет?

Владимир Грицюк

Шелленберг из «Семнадцати мгновений» вспомнился 🙂

Ответить5 г.

Антуан Калуаз

Чисто НФ?

Ответить5 г.

Антуан Калуаз

В смысле у АСТ.

Ответить5 г.

Андрей Чертков

да, чисто НФ. Ежегодники фэнтези, городской фэнтези, просто русской фантастики разных жанров пошли несколько лет спустя — и, кажется, в основном в ЭКСМО. Впрочем, все эти издания можно отследить по Фантлабу — кажется, они вынесли все эти антологии в отдельный раздел.

Ответить5 г.

Андрей Коломиец

Большинство АСТэшных антологий фантастики изобилуют откровенно слабыми, проходными вещами, которые непонятно для чего в них попали. Скорее всего, ты предлагал что-то типа "лучше меньше, да лучше"...

Ответить5 г.

Андрей Коломиец

Ежегодники "Фантастика" от АСТ включали в себя отнюдь не лучшее и преимущественно по содержанию были серыми и унылыми. А не запустили сразу, видимо, потому, что с "ТФ" хоть как-то делиться надо было...

Ответить4 г.

Ну, в общем, традиция коллективных сборников фантастики (как нерегулярных, так и ежегодных — или стремящихся к этому статусу) была в СССР достаточно хорошо укоренена. Помимо столичных ежегодников ("Фантастика" в "Молодой гвардии", "Мир приключений" в Детгизе, "НФ" в "Знании", "На суше и на море" в Географгиз/Мысль)...

...и ленинградских более-менее регулярных сборников — в Лениздате (серия "В мире фантастики и приключений" — 1959, 1963, 1964; "Эллинский секрет", 1966; "Вахта «Арамиса»", 1967; "Вторжение в Персей", 1968; "Тайна всех тайн", 1971; "Кольцо обратного времени", 1977; "Белый камень Эрдени", 1982; "Меньше — больше", 1988; "Мистификация" 1990) и в ленинградском отделении издательства "Детская литература" ("Янтарная комната", 1961;"Планета туманов", 1967; "Талисман", 1973; "Незримый мост", 1976; "Созвездие", 1978; "Синяя дорога", 1984; "Эстафета разума", 1988; "Дверь с той стороны", 1990; "Дом с привидениями", 1991), такие же сборники (региональные) время от времени появлялись в Азербайджане (Баку) ("Формула невозможного", 1964; "Полюс риска", 1970), в Латвии (Рига) ("Платиновый обруч", 1982; "Хрустальная медуза", 1985; "Пещера отражений", 1988), в Крыму (Симферополь) ("Приключения и фантастика", 1958; "Фантавры", 1983; "Феми-фан", 1990, "Нечеловек-невидимка", 1991), на Урале (Свердловск-Екатеринбург) ("Вас зовут «Четверть третьего»?", 1965; "Только один старт", 1971; ежегодные сборники фантастики и приключений "Поиск", выходившие попеременно в Свердловске, Челябинске и Перми с 1980 года по 1992-й), в Сибири (Новосибирск) ("Ошибка создателя", 1975; "Великий Краббен", 1983). К концу советского времени своей первой антологии в издательстве "Советский писатель" добился и Семинар Бориса Стругацкого ("День свершений", 1988), — но, в принципе, такие сборники весьма высокого уровня Семинар БНСа, если бы ему это разрешили, мог бы выпускать если не ежегодно, то уж раз в 2-3 года точно. Кстати, антологии "Фантастика: Четвертое поколение" (Северо-Запад, 1991), "Аманжол-90" (Terra Fantastica, 1992) и нулевой выпуск журнала "Мир и фантастика" (Terra Fantastica, 1990) были последними попытками удержать и закрепить эту традицию — но, к сожалению, не слишком удачными.

Тем не менее, все эти сборники и антологии, даже ежегодные, ни в коем случае нельзя было отнести к категории "The Best of..." (или "The Greatest Hits", если уж продолжать аналогии с музыкой):

Во-1-х, все они были чисто "составительские" (т.е. составитель в меру своих знаний и своего вкуса собирал книгу из произведений тех авторов, которые были у него под рукой — в "обойме" или в "портфеле" — и лишь изредка из редакционного "самотёка" или каких-либо других источников). То есть, возможности составителя уже изначально были весьма ограничены.

А во-2-х, все эти рассказы и повести не были и быть не могли "лучшими произведениями года", поскольку были написаны и опубликованы еще до подведения итогов года, а вовсе не после, — а такое подведение итогов могли осуществить либо читатели (фэны), либо критики, либо жюри литературных премий.

Следовательно, я думаю, что вы уже догадались, какой принцип я хотел положить в основу тех ежегодников, какие мы с Ютановым и предлагали издавать совместно с АСТ, — эти сборники лишь отчасти должны были быть "составительскими", но в гораздо бОльшей степени — "премиально-итоговыми". К тому времени — то есть, к 1997 году — уже вполне устоялись и выкристаллизовались три фантастические премии, которые с определёнными оговорками можно было бы назвать "общенациональными", — у которых уже довольно чётко работали механизмы отбора произведений, существовали номинационные комиссии и жюри. Это были возникшие в 1991 году и базирующиеся на общем номинационном списке персональная премия Бориса Стругацкого "Бронзовая улитка" и "фэнско-голосовательная" премия конвента "Интерпресскон". Третьей премией стала писательская премия "Странник", запущенная — пусть и не без небольшого скандальчика — в 1994 году; у неё был свой собственный механизм отбора и голосования и своё постоянное жюри. Что интересно — списки лауреатов и финалистов всех трёх премий постоянно пересекались и дублировались, что и в самом деле давало возможность в рамках одной антологии выделить по-настоящему лучшие вещи года — рассказы, повести и даже романы (в виде фрагментов), а также статьи и эссе — для этого составителю достаточно было взять в сборник все произведения-призёры прошедшего года, а также выбрать лучшие, на его вкус, произведения из списков финалистов, не добравшие до призов всего нескольких голосов.

В любом случае, при таком подходе "вкусовщина" составителя была бы очень сильно ослаблена, а сам сборник реально становился бы отражением года — его лучших вещей и тенденций. И если бы такая серия была действительно запущена, то сейчас, вынимая с полки сборник, скажем, за 1999 или за 2010 годы, вы бы чётко знали, что эти сборники реально отражают отечественную (и, возможно, переводную) фантастику 1999 и 2010 годов, что в них действительно включены все самые лучшие вещи тех годов, а обзорные статьи-предисловия к разделам дают характеристику и самим этим годам, и тогдашним тенденциям. Таким образом, историческая и коммерческая ценность таких антологий повысились бы многократно, а с другой стороны — все эти сборники очень сильно бы повлияли на повышение значимости и рекламного потенциала существующих фантастических премий.

Да, кстати, но ведь и на Западе, на пример которого мы всё время ориентируемся, помимо популярных "составительских" антологий постоянно выходят еще и "премиальные" сборники, которые включают в себя произведения, отмеченные главными наградами западной фантастики — фэновским призом "Хьюго" и писательской премией "Небьюла". И вот некоторые из этих "премиальных" сборников можно увидеть ниже — между прочим, все они постоянно переиздаются и по сей день, в том числе и на бумаге:

Однако АСТ в лице главного редактора Николая Науменко отверг этот наш "премиально-итоговый" проект и 3 года спустя запустил свой собственный — основанный на всё том же прежнем "составительском" принципе, который доминировал все годы существования советской фантастики.

Как вы думаете, какие факторы могли повлиять на такое решение АСТ? У меня-то есть свои соображения на сей счёт, но интересно было бы выслушать и вас — тех, кто рискнет пораскинуть мозгами и проанализировать обстоятельства 20-летней давности.

Семён Цевелев

Потому что премии, вручаемые на конвентах, подвержены влиянию ряда факторов, никак не связанных с литературой?

Ответить5 г.

Андрей Чертков

есть такое, но АСТ, я думаю, было на это наплевать...

Ответить5 г.

Андрей Чертков

к тому же эти "нелитературные" факторы начали достаточно сильно сказываться уже только в нулевых годах, когда конвентов стало много, а премии "Бронзовая улитка" и "Странник" были подвержены этим факторам в наименьшей степени...

Ответить5 г.

Семён Цевелев

Потому что АСТ побило горшки с кем-то из организаторов?

Ответить5 г.

Андрей Чертков

Семён Цевелев -- не понял смысла фразы...

Ответить5 г.

Семён Цевелев

То есть, издательство АСТ, в лице главного редактора Николая Науменко, разошлось во мнениях с представителями оргкомитетов конвентов "Странник" и "Интерпресскон", а возможно, что и лично с Б.Н.Стругацким, по поводу критериев оценки фантастических произведений?

Ответить5 г.

Андрей Чертков

нет... ничего такого не было... а насчет других подспудных влияний я могу только предполагать...

Ответить5 г.

Владимир Аренев

Насколько помню, Василий Владимирский, пытаясь сделать нечто подобное в "Азбуке", столкнулся с элементарной проблемой: некоторым авторам не разрешали публиковаться в другом, "не своём" издательстве.

Ответить5 г.

Андрей Чертков

тепло и даже горячо... но не только...

Ответить5 г.

[А вот здесь несколько реплик относительно Ника Перумова из дискуссии выпали — видать, кто-то позже забанил меня в Фейсбуке, — остались только мои ответные реплики.]

Андрей Чертков

Перумов в "Армаде" никогда не печатался... Сначала он издался в Ставрополе, потом, кинув их, перешел в "Северо-Запад", а затем, с середины 90-х, он стал любимым автором "Эксмо"...

Ответить5 г.

Андрей Чертков

А да, кажется, я что-то там забыл насчет "Черепа на рукаве"... уж очень плодовитый он был (и есть) автор...

Ответить5 г.

Андрей Чертков

Приношу свои извинения...

Ответить5 г.

Андрей Чертков

в любом случае, Ник никогда не входил в число авторов, за чьим творчеством я пристально следил...

Ответить5 г.

Василий Владимирский

Замысел был не совсем такой: на премии я ориентировался постольку-поскольку. По терминологии Андрея сборники были в значительной степени "составительские": ориентировались мы на Дозуа, Дятлову и т.д., а там премии — не главный критерий. 😉

Но да, некоторые авторы оказались намертво привязаны к своим издательствам. Но сборники, ИМХО, все равно получились недурные:

Андрей Чертков

Василий Владимирский -- да, состав весьма приличный... но традицию заложить, насколько я понимаю, вам так и не удалось?

Ответить5 г.

Василий Владимирский

Андрей Чертков -- Увы. Но там вмешались экономические причины: первый сборник я выпустил в 2006-м, второй — в 2007-м,

а потом наступил 2008-й. 🙁

Ответить5 г.

Андрей Чертков

Понятно... А потом, еще успев помочь мне в 2008-м реинкарнировать ВУ, ты просто ушел из "Азбуки"... в том-то и беда всей этой нашей системы — издательства, премии, серии — это ее нестабильность...

Ответить5 г.

Василий Владимирский

Андрей Чертков -- ВУ-то мы запустили, только продажами уже занимались сикось-накось. 🙁

Ответить5 г.

Андрей Чертков

Василий Владимирский -- да, там были упущенные моменты... Но я и сам допустил несколько грубых ошибок изначально, когда только формировал серию. Но меня, если честно, сильно подкузьмил "Сточкер" — это именно из-за него я не стал доделывать сборник "Зона", а взялся за сборник "Кино" — и это была роковая ошибка, как я это вижу 8 лет спустя...

Ответить5 г.

Юрий Агеев

Цель любого консерватизма одна и та же: синица в руках лучше, чем журавль в небе. Менять такую хлебную кормушку...

Ответить5 г.

Андрей Чертков

Никакой хлебной кормушки в виде фантастики в середине 90-х уже не существовало...

Ответить5 г.

Юрий Агеев

Отчего же? Ведь какие-то "крохи" перепадали и представителям жанра НФ (при всей беспросветности "ближнего прицела"), и издателям. Выжимать прибыль в смутной обстановке можно сколько угодно, греша качеством и утаивая количество). Да, расчёт был не в пользу читателя. Это точно.

Ответить5 г.

Андрей Чертков

Для этого нужно иметь своё собственное издательство с раскрученной системой сбыта, — а таких монстров у нас всего несколько... или же иметь "мохнатую лапу" в системе раздачи государственных грантов...

Ответить5 г.

Юрий Агеев

Утешает, что российская фантастика вообще уцелела в штормах социальных перемен. А могла исчезнуть, перейдя в полное фэнтези и переводной суррогат. Впрочем, её и сейчас туда же сносит, и нет пока никакой уверенности, что не снесёт окончательно(

Ответить5 г.

Андрей Чертков

люди, "желающие странного", появляются всегда, при всех режимах...

Ответить5 г.

Юрий Агеев

Не столько странного, сколько опережающего времена, особенно когда та или иная цивилизация упирается в предел своих возможностей.

Ответить5 г.

Андрей Чертков

советско-имперская тоталитарная цивилизация в этот предел своих возможностей упирается с завидной регулярностью...

Ответить5 г.

Юрий Агеев

Как вариант: ищет точку опоры.

Ответить5 г.

Андрей Чертков

вот только — в прошлом...

Ответить5 г.

Андрей Цеменко

Я думаю не в нужном направлении, но я бы забраковал такую идею потому, что премированных за год вещей тогда было относительно мало — составительских сборников за тот же период можно было выпустить в пять раз больше.

Ответить5 г.

Андрей Чертков

То есть, концепция простотак-селлера тебе милее, чем концепция лонгселлера?.. Иными словами — "лучше хуже, но больше", чем "лучше меньше, но лучше"?..

Ответить5 г.

Андрей Цеменко

Андрей Чертков -- Ну, поскольку я не издатель, то да.

Принцип "лучше меньше, но лучше" плох тем, что меньше-то получается, а вот лучше — без гарантии.

Ответить5 г.

Андрей Чертков

так для этого трудиться надо, вообще-то...

Ответить5 г.

Андрей Коломиец

Премиально-итоговые сборники делать гораздо хлопотнее: надо договариваться с организаторами премий, а не только с авторами. А составительские можно лепить из того, что есть под рукой, не особо заботясь о качестве.Но мне непонятно другое: почему ты вообще не упомянул сборники фантастики ВТО МПФ? Первый их сборник "Румбы фантастики" был совсем неплох, рассказ Игоря Пидоренко вошел в анкету "Великого кольца", да и из второго, "Санатория", в анкету, по мнению большинства экспертов, вошла повесть "Санаторий". А вот из последующих сборников, кроме рассказов Лукиных, больше ничего не попадало, однако в целом эти многочисленные сборники сыграли заметную роль в издании отечественной фантастики...

Ответить5 г.

Николай Романецкий

у Андрюхи довольно жесткий взгляд на само ВТО МПФ. Потому и не упомянул, КМК.

Ответить5 г.

Главную причину того, что АСТ не принял наш проект "премиально-итогового" ежегодника фантастики, мои френды (в лице Владимира Аренева) угадали быстро и точно:

"Насколько помню, Василий Владимирский, пытаясь сделать нечто подобное в "Азбуке", столкнулся с элементарной проблемой: некоторым авторам не разрешали публиковаться в другом, "не своём" издательстве".

Да-да, именно так всё и было: как раз в это самое время, в 1996-1997 годах, в период первого — "предкризисного" — бума отечественной фантастики, крупнейшие издательства, почти как помещики крепостных крестьян двумя столетиями ранее, расписывали перспективных авторов между собой, привязывая их к себе "выгодными" контрактами. В итоге Сергей Лукьяненко (продвигавшийся и агентируемый поначалу людьми из ТФ) стал постоянным автором АСТ, Ник Перумов (раскрученный "Северо-Западом") достался ЭКСМО, а Виктор Пелевин (открытый "Текстом") стал "визитной карточкой" "Вагриуса" (впрочем, ненадолго). Да я и сам вляпался по уши в эту дурацкую интригу, когда в 1998 году готовил для АСТ 2-й том проекта "Время учеников", — пока я собирал, редактировал и курировал вёрстку этой книги, писатель-детективщик Андрей Кивинов умудрился подписать "эксклюзивный" договор с "Олма-пресс", а в результате нам пришлось отзывать из АСТ (и чуть ли не из типографии) готовый оригинал-макет сборника и срочно его перевёрстывать, изъяв оттуда повесть "Мент обреченный". И поэтому никто не мог поручиться, что в этом литературно-издательском мире "новейшего крепостного права" каждый такой "премиальный" сборник не будет порождать такие же острые проблемы и конфликты, которые хрен его знает как разрешать.

Но это только одна причина. А вот вторую я могу только предполагать, исходя из последующей истории фэндома и моего личного опыта, связанного с историей проекта "Озон". Никто мне этого прямо не говорил, не рассказывал, поэтому будем считать, что всё это я просто придумал в силу присущей мне мнительности. Дело в том, что все три фантастические премии ("Бронзовая улитка", "Интерпресскон", "Странник"), на которые я предполагал сделать ставку при составлении сборников лучшего за год, были сугубо петербургскими по своему происхождению, ну а издательство-то было московское. Никакого "Роскона" тогда еще не существовало, но "столичная" ревность и амбиции уже начинали оказывать свое воздействие на взаимоотношения в фэндоме. Да и в "Озоне", кстати, 3 года спустя, в 2000 году, когда его купили московские инвесторы из фонда "Баринг-Восток", произошло нечто подобное, — они (то есть, новые начальники) вскоре после установления своей власти над компанией довольно быстро перевели основной офис "Озона" в столицу, а питерскую редакцию и питерский офис, чуть обождав, просто грубо выдавили на улицу — чуть ли не всех сотрудников поголовно, включая даже те кадры, кто поднимал этот стартап с нуля и до самых высот (и я до сих пор помню, как один из распальцованных московских менеджеров, только-только принятый на работу, сказал мне, вложившему в этот проект три года своей жизни, — вот так прямо и слегка глумливо сказал на одной из совместных пьянок, которыми новые хозяева магазина пытались подружить старый и новый экипажи: "Да мы этот ваш "Озон" на помойке подобрали, так что будьте нам за это благодарны!"). В общем, прав я или не прав, не знаю, но подозрение такое у меня возникло, — но не сразу, конечно, а только несколько лет спустя — после того, как наш проект ежегодника был отвергнут, зато появились антологии "Фантастика" (да и "Русская фантастика" тоже) в полностью московском "составительском" варианте, без малейшей опоры на премии.

Вот так и закончился этот проект 1997 года — собственно, так и не начавшись толком. Позднее, правда, я пытался запустить похожий по идее ежегодно-итоговый, но уже не литературный, а чисто критический альманах — причем только на базе "Озона", который тогда, в 1999 году, еще только поднимался к вершинам бизнеса (Николай Романецкий должен помнить эту идею, я ее обсуждал с ним как-то за рюмочкой), но и из этого замысла тоже ничего не вышло. Видимо, драйва и куража у меня уже просто не хватило. Или упрямства и трудолюбия. Такие дела.

Андрей Коломиец

Андрей, не вини себя, не сомневаюсь, что ты сделал всё, что мог. Как говаривал МакМерфи: "я хотя бы попробовал"...

Ответить4 г.

Николай Романецкий

Увы, подробностей разговора я уже совершенно не помню 🙁

Ответить4 г.

Андрей Чертков

Ну, может быть, вспомнишь — там была идея собирать сборник из рецензий разных авторов, как из кирпичиков?

Ответить4 г.

Николай Романецкий

Андрей Чертков -- что-то такое было... Проклятый склероз!

Ответить4 г.

Николай Романецкий

Да и рюмочка, скорее всего, была далеко не одна...

Ответить4 г.

Андрей Чертков

Ну, я и сам уже мало что помню из этого проекта... письменный-то план у меня, конечно, был, но не сохранился...

Ответить4 г.

Андрей Чертков

А рюмочек — да, обычно мы с тобой употребляли немало — крепкие были ребята... до поры до времени...

Ответить4 г.

Николай Романецкий

Андрей Чертков -- да уж... 🙁

Ответить4 г.

Николай Романецкий

Кстати, вот про кивиновского "Мента обреченного" помню хорошо. Ты рассказывал еще тогда.

Ответить4 г.

Андрей Чертков

Ну, это известная история — и очень обидная... и я сам, дурак, ушами прохлопал, но ведь и Андрей мог бы мне позвонить и предупредить... а в результате разошлись, как в море корабли, а ведь могла бы получиться вполне приятная и долгая дружба — как в фильме "Касабланка"...

Ответить4 г.

Валерий Лесов

Конкуренция ж. И не комильфо. За буграми -- аналогичные понятия.

Ответить4 г.

Алексей Зима

...а я всё недоумевал — вроде как питализЪм на улице, а обещанные сборники шедевров в продаже — как шаром покатили.

Боевым, двухтонновым, индиано-джонсовским...

Ответить4 г.