Не довелось прочесть в детстве эту повесть, прочёл в зрелом возрасте, зная основные вехи сюжета.

Что же можно сказать, когда всё уже сказано-пересказано, написано-переписано. В Википедии, например, указывается, что гоголевская повесть критикуется некоторыми литераторами, что, дескать, повесть пропитана антисемитизмом, жестокостью ко всему живому, где всё нещадно истребляется из чувства жгучей мести. Но что же делать, как обо всём этом рассказывать, если в описываемых временах действительно в избытке всё это присутствовало? Искажать всё во благо сегодняшних дней? Согласимся, не лучший выход. При всём при том, сам автор не сказать чтобы одобрял действия своих героев, хотя, безусловно, питает симпатию к заглавному герою. Более того, Гоголь нам уже далеко не современник и отражает взгляды на события той эпохи с преломлением духа своего времени. Равно как и пишущий данный отзыв, для которого непонятен необъятный уровень антисемитизма в повести (а евреи в «Тарасе Бульбе» описаны гипертрофированно и чрезмерно стереотипно) и всеобщей, часто ничем не обоснованной жестокости с воспоминанием о былых обидах и распрях. Все мы в той или иной мере – дети своего времени.

Убеждён, виноват во всём случившемся сам Тарас Бульба: кипит его казацкая кровь, жажда новых сражений всё никак не умиряется в нём, лишь в битвах ощущает он своё предназначение, дикий норов его так и мечет, не дают покоя чувство неудовлетворённости умиротворённой жизнью, ну а раз так – добра ждать не приходится.

Но главная нить повествования всё же проходит через предательство и контраст между сыновьями, переходя затем к батьке Тарасу. Вместе с этим, из всего этого можно вычленить мысль о том, насколько короткий и тупиковый путь уготован для свирепого неистовства и безумного зверства.

Отдельного внимания достойны красочные описания природы, выходящие из-под пера Николая Васильевича! Как же просто и вместе с тем оригинально ему удаётся описывать, например, небо и делать это неоднократно! А описание чувств и внутреннего мира Андрия при виде паненки просто завораживает!

В целом же повесть эта сочетает в себе несколько жанров и литературных течений: в первом случае, это и повесть, и эпос, что же до литературных течений, то это немного и реализм (вышеупомянутая ярко описываемая кровожадность), и некоторые элементы предшествующего ему романтизма (сражения Тараса, Остапа, любовь Андрия). Но от романтизма здесь только крупицы, не решился бы начисто приписывать гоголевское творение чему-то одному.

Нам же остаётся только благодарить Николая Васильевича за предоставленную нам историю о тех лихолетьях.

Ох и долго же подступался к этой великой книге! Всё как-то не хватало времени, да и объём, признаюсь, отпугивал, но сейчас хочу поделиться мнением о прочитанном. Изначально была мысль написать более подробный анализ с описанием характеров героев, но кратко не получалось, поэтому упомянем только пару-тройку основных персонажей романа.

Во-первых, что касается самого автора, то он прекрасно осознавал, что из-под его пера готовится к выходу шедевр, о чём он и сам заявлял. Не согласиться с ним, конечно, было бы глупостью, так оно действительно и вышло. Что же, талант не спрячешь, его можно только скрыть, но зачем? Здесь же мы имеем дело не столько о таланте, сколько о гении писателя, потому что одного таланта для такого опуса было бы маловато. Тем интереснее разузнавать подробности о жизни Виктора Гюго. Он так ярко описывает нравственные преображения своих героев, что казалось бы и сам является чуть ли не сверхчеловеком. Однако на деле всё куда прозаичнее, оттого куда интереснее, потому советую ознакомиться с биографией этого титана литературной (и не только!) мысли.

Что же касается персонажей, то, безусловно, центральным героем является Жан Вальжан, судьба коего раскрывается перед читателем со всех ракурсов для максимально полной оценки этого человека. Вне всякого сомнения, существуют единичные примеры жизни великих людей, живших и, быть может, живущих так же смиренно после стольких жизненных тягот, обрушившихся на них. Однако образ Вальжана – это некий концентрат, с середины романа читатель видит его только с лучшей стороны. Единственным исключением является чисто отцовская ревность, какую он испытывает к Козетте по отношению к Мариусу, что очень роднит его с нами, простыми смертными, не лишёнными таких естественных слабостей, как привязанность к любимому существу. Но в целом его образ, вне всякого сомнения привлекательный и в чём-то даже мотивирующий на добрые дела (может, в этом главный смысл?), показался мне слегка гиперболизированным. Но плюсов в этой фигуре с литературной точки зрения вижу гораздо больше.

А вот ещё один персонаж, который вызвал у меня интерес (хотя по началу только негатив), – это инспектор Жавер. Он тоже довольно долго следует с читателем по ходу продвижения по сюжету, а к квинтэссенции он подходит в книге 4-й части V. Считаю, что он вплотную подошёл к собственной революции в сознании, но в отличие от Жана Вальжана, преступить чрез неё не осмелился, поэтому его итог закономерен. Хотя, осмелься Жавер, он прошёл бы не меньшую метаморфозу, чем Вальжан, ведь для него поступать по долгу и по совести всегда было одно и то же. Для него немыслимо было как-то разделять это. Но жизнь показала, что это совсем далеко не так, и всё в этом мире относительно. Он будто испугался внезапно заговорившего, сперва неуверенно, но постепенно всё с большей уверенностью и силой, голоса совести внутри него, той её части, которая доселе оставалась сокрыта от него.

Пример Жавера показывает нам и учит нас, что слепая вера во что-то одно в этой жизни губительна, нужно иметь простор в мироощущении и мировосприятии, если так можно выразиться. Это очень ценный совет.

На примере г-на Тенардье писатель показывает, что, если зло овладевает личностью, оно делает это без остатка. Сколько путей к свету открывалось ему по ходу повествования, но душа всё же тонула во мраке, где бы он ни находился.

Все эти герои (как и многие другие в этом повествовании) являются своего рода отверженными: кто-то своим социальным статусом (Ж.Вальжан, каторжник), кто-то своими идеями (Жавер, ревностный инспектор, абсолютно чуждый эмпатии), кто-то же своими недобрыми склонностями (Тенардье, вымогатель, шантажист).

Что касается самого стиля изложения, то В.Гюго мастерски вплетает личные рассуждения с сюжетной канвой. Знакомясь с мыслями автора, почему-то даже вспоминал «Опыты» М. де Монтеня, иногда стили перекликались. Кое-где с автором можно и поспорить, где-то же просто насладиться высоким слогом мастера слова. Кстати, отдельная благодарность переводчикам, это действительно грандиозная работа и с их точки зрения!

В общем, книга достойна всяческих похвал, и пускай сегодняшняя жизнь не такая размеренная, как раньше, всё же сто́ит выкроить время, чтобы приобщиться к «Отверженным». Это классика, проверенная не просто годами, но целыми столетиями.

Данный роман ярко описывает историю заката французской монархии.

В лучших традициях романтизма великого Александра Дюма история оживает на глазах читателя. При этом писатель показывает всю мерзость общества, находящегося в состоянии гражданской войны сразу на нескольких больших и малых исторических примерах, как-то: слепая жажда мести, безотчётное желание пустить кровь врагу (тому, кто не сделал в сущности ничего плохого, просто не разделяет те или иные взгляды), тысячи бессмысленно забранных жизней, суетность и тщеславие монархов и прочих властителей, а также невежество простолюдинов.

Очень красочно описана неразбериха, царившая в умах французов всех сословий того времени. Пожалуй, самая лаконичная фраза, выражающая тогдашний сумбур мыслей, чаяний и устремлений, сказана самим Дюма: Франция стремилась к неизвестному из ненависти к известному. Действительно, королевская власть устраивала всё меньшее количество людей, и все ринулись создавать неизвестную республику, строй которой сохранился вплоть до нашего времени.

Уделяет внимание писатель и угрозе иностранного вторжения, исходящего в основном от Пруссии, о сговоре монархов с властителями других государств, в т.ч. Австрией, родиной Марии-Антуанетты, которую совсем не жаловали в народе и придумавали оной различные прозвища, например, «австриячка».

Все эти факты обильно подкрепляются ссылками на различные исторические документы, зачастую приводится полный их текст.

Отдельного упоминания достоин один из главных персонажей данной тетралогии в целом и этого романа в частности – граф Калиостро, постоянно меняющий своё имя (он же Жозеф Бальзамо (разные переводы предлагают также имя Джузеппе и даже Иосиф), банкир Цанноне (Дзаноне) и прочие имена, разнящиеся в переводе). Окружённый ореолом таинственности, персонаж этот в «Графине де Шарни» появляется не очень часто, но каждое его появление на страницах романа эффектно и вряд ли оставит читателя равнодушным. Идеализированный романтиком Александром Дюма, персонаж отличается точностью предсказаний будущего для всех героев, оккультным мистицизмом, магическими способностями, а также искусством врачевания и приготовления неизвестных микстур, способных возвращать к жизни. Также Калиостро изрекает очень оригинальные философские рассуждения. Но всё это без перебора и очень легко сможет заинтриговать любого интересующегося читателя.

Пару нюансов, которые хотелось бы отметить: во-первых, чрезмерно слащавые любовные истории, уж слишком в них много откровенного пафоса и пустой возвышенности. Во-вторых, есть моменты, которые слишком затянуты и описаны чрезмерно подробно. Так, они не несут смыслообразующей составляющей в сюжет, лишь увеличивают объём книги. Но ни в коем случае не сужу гения Дюма-отца, ход истории уже рассудил и показал, что его книги вне зависимости от их объёма пользовались колоссальным спросом как у его современников, так и остаются популярными сегодня, среди наших современников.

Рекомендую всем, кто интересуется историей Франции, особенно процессом её перехода из монархии в республику. На самом деле, как явствует из книг Дюма, переход этот обагрен кровью, до наших же времён дошёл в основном лишь тот романтический запал, который хотя и имел место тогда тоже, но жестокости и зверства во всех сторонах конфликта значительно преобладали. А для того чтобы иметь более полное представление о том или ином историческом событии, нужно знать не только последствия, но и причины, его побудившие.

По прочтении тетралогии осталось приятное послевкусие, поэтому смело рекомендую!

Такие книги совсем не боятся спойлеров, поскольку сюжета как такового там нет. Это просто ход мыслей писателя на всё, что его окружает с большими экскурсами в древность, где Монтень черпает примеры, чтоб подкрепить свои слова событиями седой старины.

Но обо всё по порядку.

Ох и долго я подступался к чтению «Опытов». Смотрел видео академиков, учёных, где они размышляют и говорят об этом опусе (а книгу эту без должной подготовки читать не следует). Первые попытки были предприняты на первом курсе университета, но тогда банально не хватало времени, чтобы осилить труд Монтеня полностью. Потом тоже всеми возможными окольными путями стремился прочесть, но тоже безуспешно.

Выход нашёлся позже, когда купил бумажную книгу (в электронном варианте книга неудобна для чтения ввиду своего объёма) и решил читать понемногу каждый день в свободное время страниц по 10. И так у меня ушло на полное прочтение больше полугода. Но всякий раз открывать эту книгу было делом приятным, всегда приходило осознание, что сейчас ты прикоснёшься к поистине высоким мыслям и впитаешь что-нибудь из этого.

Понимаю, что книга на любителя: личные мысли автора теснейшим образом переплетаются с философскими соображениями и, как уже было отмечено, черпаются бесконечные примеры из жизни древних, как отдельных людей, так и целых народов. Тем не менее, считаю нужным выделить отдельные темы, которые у писателя явно преобладают над другими.

I. О суетности.

Таково название главы IX третьей книги (хотя названия далеко не всегда сути излагаемого в «Опытах»). Вообще, тема тщетности красной нитью проходит через все три книги «Опытов». Автор неоднократно возвращается к этой теме, чтобы показать, что этим пронизана вся наша жизнь («Кто начал иревожиться, тому себя не сдержать», Сенека). В этой связи он конечно же не мог не вспомнить о Соломоне с «Книгой Екклесиаста», что входит в Ветхий Завет. Не исключает Монтень и себя. Вообще он очень часто говорит про себя: начиная с того, какую одежду он предпочитает в тех или обстоятельствах, заканчивая своими болячками, особенно часто и продолжительно посещающими его на склоне лет. Отсылки к собственной персоне особенно часты в самом конце. И всё это украшается вставками из стихов на латинском (переводы даются).

II. О старости.

Немалое количество внимания Монтень уделяет этому вопросу и отношению к старости самих стариков. Старость, подчёркивает автор, всегда сопровождается невзгодами в виде болезней, физической немощи, а порой и банальной усталостью («Молодых лишает жизни насилие, стариков – преклонный возраст», Цицерон). Но всё не так плохо, если к этому поменять наше отношение, что в наших силах (тут Монтень особенно часто ссылается на Сенеку). Следует принять и понять, что жизнь на закате и, в конце концов, дать дорогу новому поколению, приходящему на смену. Следует осознать, что жизнь прошла, а всё, что можно было сделать, сделано (а если и нет, то чья в этом вина, если это ваша жизнь?).

III. О смерти

Неизбежно за старостью (если вы конечно до неё дожили), следует смерть. В наших культурах смерть облачена в мрачную скорбь: жизнь ушла, что дальше – неизвестно. Но тут Монтень ссылается на пример Сократа, на смертном одре коего стенали все, но не он сам. Фигура такого масштаба, как Сократ, бесспорно заслуживает быть упомянутой. Так вот философ твердил, что коль скоро неизвестно доподлинно, что такое смерть и что за ней воспоследует. И вот он утвержает, что какой смысл печалиться, если ничего, во-первых, неизвестно (тобишь, совсем не факт, что в ней кроется зло), а во-вторых, она естественна и неизбежна («Всё, что делается согласно природе, должно считаться хорошим», Цицерон; он же: «Всё, что согласно с природой, заслуживает уважения»). А если ничего неизвестно, то не несёт ли она с собой заветного освобождения от земных оков? Высказывая все эти доводы, Сократ на смертном одре был безмятежен, как младенец. Нам же остаётся преодолеть общепринятое восприятие горестной смерти и последовать примеру древнегреческого мужа.

IV. О философии.

В первой кгниге «Опытов» есть глава с красноречивым названием «О том, что философствовать – это значит учиться умирать». И правда, где бы мы ни были, в каком бы положении ни находились, у нас всегда есть «прибежище от жизненных бурь» философия. Не нужно вспоминать, какой учёный муж древности и что говорит по тому или иному поводу, стоит в себе самом выработать тот стержень, который будет помогать («Мудрый усердно ищет естественного богатства», Сенека). Ещё один важный урок, который несёт в себе философия – это чувство умеренности. Сам Монтень, неоднократно каясь во всяких мелких грешках, неоднократно заявляет о том, что вот как раз-таки это чувство ему знакомо. Умеренность везде и во всём: от еды до умственного труда («Как безмерная радость, так и безмерная скорбь в одинаковой мере заслуживают порицания», Цицерон).

Отсуетился, теперь можно и к выводу: книга достойна того, чтобы ознакоимться с ней, недаром её упоминал Стивенсон в небольшом эссе «Кинги, которые оказали на меня влияние». Её большой плюс в том, что она безвременна, всегда актуальна, хотя современный ускоренный ритм жизни не споспешествует её прочтению. Есть откровенно затянутые моменты, которые могут оттолкнуть потенциальных читателей, но те крупицы мудрости, которые рассыпаны в этой книге, стоят того, чтобы её прочесть.

По прочтении повести понял, что можно найти из интересного у А.И. Куприна: это писатель, принадлежавшей эпохе царской России и вместе с этим уловивший смутные веяния нового времени. И это произведение – тому яркое подтверждение.

Здесь читатель найдёт и яркое, подробное описание аристократии, и не менее выразительное описание рабочего класса, сравнительно нового на тот момент. При этом писателю удалось отразить жалкий быт последних и, можно даже сказать, абсолютно иррациональное их бытие, в котором они жертвуют настоящим во благо эфемерного будущего. То есть, сегодня они жертвуют собственным благосостоянием, благополучием своих семей, гробят здоровье на производстве, зато завтра – ох вот только настанет это самое завтра!.. Тогда-то они заживут и вздохнут полной грудью!..

Но в том-то и беда, что завтра не наступает никогда: проснулся – и опять сегодня. Но во благо светлого будущего им готовы сулить золотые горы, да и работающие винтики сами рады обманываться, надо же как-то объяснить себе сегодняшнее приниженное и откровенно угнетённое положение. Вот и чрезмерно тучный Квашнин, олицетворяющий в этой повести Молоха, обещает им, голодным и нищим оборванцам, собравшимся вместе и выражающим откровенное недовольство, что осталось только чуть-чуть потерпеть и всё изменится к лучшему. Так он и учит директора завода: «Нужно уметь с ними объясняться. Вы можете обещать им что угодно – алюминиевые жилища, восьмичасовой рабочий день и бифштексы на завтрак, – но делайте это очень уверенно. Клянусь вам: я в четверть часа потушу одними обещаниями самую бурную народную сцену...». Одна эта фраза настолько всеобъемлюща, что комментарии далее считаю излишними.

Помимо вышеописанной сюжетной канвы, есть и любовная история, которая как-то натянуто развивается между Бобровым и Ниной Зиненко. И вроде бы всё складывается неплохо, но какой-то червь сомнения гложет душу героя. И вроде бы Нина тоже его любит, но сомнения есть у обоих. Сцена с пикником вносит окончательную ясность в эти несформированные отношения. Причины все стары как мир, но актуальны до сих пор: неприязнь потенциальной свекрови, денежные вопросы, непостоянство отношений самих героев...

А концовка, как по мне, немного смазана, хотя финал, конечно, ясен: все герои как были, так и остаются жертвой желаемого прогресса, сметающего всё на своём пути, ибо так завещал Молох.

И как пели Ляписы: «Вкалывай, парень, как заводной/ Молох подарит мир и покой!».

Превосходная сатира!

Писатель упомянул всех, вообще всех представителей людского рода от лица Глупости (на латинский манер – Мории), от лица которой ведётся повествование. Примечательно то, что Глупость, составляя своеобразный панегирик самой себе, детально, доходчиво и убедительно показывает, что без неё-то мир был бы значительно грустнее и хуже, ведь именно её наличие у хомо сапиенсов делает так, чтобы в этой жизни они находили хоть какое-то удовольствие (в качестве примеров приводятся пустое тщеславие, желание всеми силами оставить след в истории, будучи олицетворением посредственности, желание бутафорской славы, азартные игры). Отдельным вниманием Эразм удостоил порядком истрепавшихся стариков, и старух желающих казаться молодыми и всё для этого предпринимающих, богословов, наизусть могущих пробормотать невнятным шёпотом сотни псалмов и молитв без особого понимания, на скорость, учёных и философов, бесконечно спорящих «ни о чём», ораторов с их постоянными демагогиями и пустопорожними рассуждениями, власть имущих и их приближённых и проч. Может звучать парадоксально, но познакомьтесь с книжкой, и она вас убедит в этом. При этом под панегириком весьма отчётливо проглядывает сатира на людей, не имеющая привязки ко времени (от Глупости ведь никто так и не избавился ни во время Эразма, ни сейчас, более тысячелетия спустя), поэтому актуальность сатиры не утеряна, да и едва ли когда-либо утратит монолог Мории хоть сколько-нибудь актуальности. Одним из тех немногих, для кого Мория делает исключение и заявляет, что они так и не познакомились, стал царь Соломон, произнёсший фразу, до сих пор произносимую в разных народах: суета сует, и всё – суета.

В то же время, многое в этом монологе заставляет задуматься даже тех, кто не лишён ума, даром что от лица Глупости идёт повествование. Кстати, сама она искренне недоумевает, почему ей не воздают никакого такого почёта, как условным богам древнего Олимпа: ведь она существовала тогда, существует и сейчас, когда обитатели Олимпа давно уже стали мифом, красивым, но всё-таки мифом. Так почему же, искренне недоумевает Мория, ей не только не поклоняются, но её чуждаются, никто не готов признаться, что он глупец, находящийся под её покровительством, будь это хоть трижды правда. Тем не менее, несмотря на людскую неблагодарность она всегда остаётся с нами, без неё людскому роду не жить в сладком дурмане заблуждения и невежества, который она наводит.

Метко в книге приведена цитата из Софокла: «Не размышлять ни о чем – вот рецепт счастливой жизни». Чему, как не этому, и помогает та, кому посвящена эта книга?

Повествование нетривиально рассказывает читателю, как нелегко порой приходится людям искусства взаимодействовать с посредственными обывателями, всегда составляющими большинство в любом обществе во все времена.

При этом это не история о «непризнанных гениях», ибо сам автор неоднократно подчёркивает относительную ограниченность таланта на примере одного из главных героев Леона Бертелини, певца и актёра, в чьём лице безграничная любовь к искусству доходит порою до позерства. Читателю самостоятельно предстоит решить, на чьей он стороне и каково его личное отношение к искусству.

Похожая история и с художником, чей дом ночью бродячая компания в лице четы Бертелини и студента Стаббса осветила своим присутствием. Интересно, что в обоих случаях творческую ограниченность мужчин раскрывается в репликах их жён.

Отдельную роль играет образ молодого студента, чьё имя читатель так и не узнает, потому как автор ограничивается его фамилией – Стаббс (видимо, не заслужил!). Несмотря на незначительную, на первый взгляд, роль, без этого персонажа история вообще рисковала бы не получиться. Именно его на первый взгляд неуместные реплики продвигают сюжет. Автор наделеят его глупой внешностью «с одутловатым лицом» и «пустым взглядом» (фрагменты описания взяты из подлинника), напрочь лишая его тяги к прекрасному. Он даже на словах не в состоянии проникнуться «заоблачными эфирами искусства», о которых ему вдохновенно повествует Леон, и слушает, абсолютно не понимая и не разделяя экзальтации собеседника.

Конечная мысль студента, с которой он покинул дом художника и которой и заканчивается рассказ, на мой скромный взгляд, получилась эпически меткой. Мораль проста: людям из разных вселенных едва ли суждено понять друг друга до конца. Кажется, рассказ не мог закончиться лучше и поучительнее. А поучительность эта кроется в том, что другим людям всегда нужно оставлять место для проявления своих профессиональных склонностей (естественно, это не относится к проявлениям девиантных наклонностей), будь то музыка, пение, рисование или работа в банке. Как говорится, все профессии нужны...

Но самое главное, по какой бы жизненной стезе ни повела судьба, – это взаимопонимание среди самых близких, как в примере с героями – взаимопонимание с их жёнами, которое у Бертелини имелось изначально, а у худодника появилось в конце рассказа не без помощи посредничества супругов Бертелини. А вот студент так и остался не понятым другими героями. В Экклезиасте сказано: «Горе одинокому».

Рассказ определённо достоин внимания со многих точек зрения. Рекомендую!

Перечитал уже дважды с разницей в несколько лет.

Впечатления и по повторном прочтении остались исключительно положительные. Концовка очень трогательная.

Сюжет рассказывает о богатом молодом китайце Цзинь Фо. У него прекрасные друзья, есть любовь, что самое важное – взаимная. Оттого он печалится и тоскует, что нет остринки в жизни, а отсюда, как ни парадоксально, теряется влечение к жизни и вообще появляется нежелание жить (как же неблагодарна человеческая натура!). И чем бы всё закончилось, не будь у богатея Цзинь Фо верных друзей, в особенности философа Вана, – неясно. Упомянутый философ, бывший тайпей (профессиональный убийца), решает устроить другу и ученику Фо грандиозный розыгрыш, о котором последний не догадывается, но во время которого на скучающего Фо как из рога изобилия сыплются злоключения и треволнения, ниспосланные Ваном по доброте душевной, которые и составляют основу сюжета. Всё ради того чтобы Цзинь Фо научился ценить жизнь. В романе фигурируют и философские изречения, и меркантильные американцы, над которыми Жюль Верн посмеивается незлобливо во многих своих романах, и тайпеи, китайские профессиональные убийцы, и конечно же научная и техническая информация от самого автора; но последней не так много, как в большинстве романов Верна, поэтому нельзя сказать, что текст перегружен ей.

Главный посыл истории – для того чтобы понять, что есть счастье, нужно пройти через всевозможные злоключения и несчастья. Невозможно было бы понять, что представляет собой счастье, не будь его антипода, и в этом, как и во многом другом, проявляется дуалистичность человека и его суждений.

Роман о столкновении возвышенных мечтаний о прекрасном мире, полном благородства, с суровостью жестокой реальности.

Хочется начать с мысли о том, что роман этот, если не смотреть на него поверхностно, – далеко не чтиво для детей, каким его часто представляют. Если бы книга повествовала лишь о похождениях сумасбродного рыцаря и о тех комичных, порою трагичных ситуациях, в которые он попадает, тогда можно было бы согласиться. Но ведь это далеко не так. Вышло по итогу то, что этот шедевр – далеко не только пародия на рыцарские романы. Разберёмся подробнее.

Многие найдут очень много схожего в мировоззрениях сеньора Кихота и его автора. Сам Сервантес также жил в строгом соответствии со своими идеалами и никогда не отступал от них. Так, во времена военных сражений и битв (вот хотя бы битва при Лепанто 1571-го года для примера) поведение величайшего писателя (на тот момент ещё будущего) являло собой образец высшей доблести и благороднейшего достоинства. То же касается и его пятилетнего плена в Алжире.

Но все его бесчисленные геройства (можно даже сказать, проявления донкихотства) и невообразимую доблесть вы с лёгкостью найдёте на просторах интернета. Скажу одно: лучшего прототипа для образа Кихота, чем сам Сервантес, на тот момент сыскать будет трудно. Этакий неискоренимый романтик с устаревшими для своего века жизненными принципами. Оба – безудержные мечтатели, оба преисполнены возвышенными чувствами о любви (не счастье ли, любя ничем не примечательную крестьянку-простушку, видеть в ней величайшую из смертных Дульсинею Тобосскую?!), оба всегда стремятся к добру в своём представлении, порой губительном для других, о чём с иронией (за которой, несомненно, скрывается и досада) рассказывается на страницах данной книги.

Сам дон Кихот – ироничное отображение не только самого себя для автора (кстати, во многих изданиях рыцаря Печального образа изображают уж очень схожим с портретами самого Сааведра), но и современной ему Испании, серьёзно отстававшей от европейских соседей в экономическом (профиты от открытия Нового Света к тому времени заканчивались) и социальном планах, а самое главное – только догонявшей в образе мысли (эпоха Возрождения дошла до Испании с опозданием).

Огромное достоинство романа составляют речи Кихота – либо в беседах с постоянным спутником Санчо, либо в беседах с другими героями книги: по сути, это и есть слова самого Сервантеса, вкладываемые им в уста любимого своего героя. В качестве примера вспомним наставления, которые Кихот даёт Санчо, когда последний собирается стать губернатором Баратарии: заботиться о нищих, ставить на место подсудимых себя и помнить, что все живущие под солнцем – братья. Вспомним полные благородства мысли о даме сердца для настоящего идальго. Так считает и сам автор, утверждая, что в своей жене нужно видеть ту единственную и неповторимую, лучшую на свете.

Какие же эмоции может вызвать чтение этого шедевра мировой литературы? В том-то и соль, что самые разные: от искреннего смеха до горького сожаления за все те невзгоды, которые главный герой вынужден претерпевать только потому, что он сумасшедший. Сервантесу поистине удалось создать произведение, к которому очень трудно отнестись однобоко: смех, хохот, горесть, печаль. Зачастую – смех сквозь слёзы. Читая последние страницы романа, я плакал, хотя был уже совсем не ребёнком.

Любимейшее произведение, к которому планирую обязательно вернуться. Есть в детище Сервантеса нечто такое, что трудно объяснить моему ограниченному уму. Но не поклониться за него Сервантесу просто невозможно. Недаром многие писатели со всех уголков планеты последующих веков так высоко ценили и ценят этот роман. В России, кстати, особенно отличился Фёдор Достоевский, отмечавший вечность поднимаемых в романе тем.

Пока лучший перевод прозаической части на русский принадлежит Николаю Михайловичу Любимову.

История о молодом провинциальном поэте Люсьене Шардоне, действительно талантливом и подающем большие надежды, которого по воле судьбы всеми правдами и неправдами занесло в Париж.

Роман о том, что не всегда мечты о светлом будущем, свойственные юности, могут сбыться, а точнее, практически никогда не сбываются. И чем ярче мечты и чаяния в отроческом возрасте, тем жёстче происходит «отрезвление» при вступлении во взрослую жизнь. Очень подробно описано суетное бытие парижского бомонда, их философия жизни. Остались забытыми и семья юного поэта, и верные друзья. Верх взяло тщеславие.

Подробнейшим образом повествуется о терниях вхождения в мир литературы и о том, сколько потенциальных талантов не раскрылось из-за того, что в безобидный мир книг прокралась коммерция. Попутно Бальзак упомянул о патентах на изобретение чего-то действительно неведомого доселе и том, как падки на эти патенты те, кто не отличается сообразительностью, но чей карман туго набит. Складывается даже впечатление, что нечто подобное когда-то произошло с самим Бальзаком и он этим романом «взял реванш», так сказать. Роман очень кстати к прочтению молодыми, стоящими на пороге взрослой жизни.

При чтении не покидало воспоминание о «Портрете Дориана Грея»: сюжеты разные, конечно, а вот мысли романов совпадают во многом. Не знаю отчего, но Уайльд впечатлил больше, возможно, как раз потому, что был прочитан в подходящем восемнадцатилетнем возрасте. При этом парадоксы Уайльда воспринимаются как-то более лаконично, нежели Бальзака, чьи изречения явно не без претензии на оригинальность.

Очень забавная история, преисполненная философии, что уже понятно по названию.

Извлечённая мною мораль такова: какие бы искушения вас ни встречали на пути и сколь бы много ни приходилось нести, главное помнить, что главное на этом пути – это добраться до цели (иначе зачем всё это вообще было нужно?!), и если представляется возможность облегчить ношу – нужно обязательно этим воспользоваться!

Не думаю, что Никола алчен, просто при возможности всегда рад обменять свою ношу на что-то полегче. Весёлая, но в то же время глубокая сказка, очень рекомендую!

Любовь, разнообразие её проявления, на мой взгляд, лежат в центре повествования книги.

На примере главных героев автор показывает читателю, насколько выражение этого чувства, воспеваемого поэтами, прославляемого художниками, различно в проявлении у разных людей. По сути, то же наблюдается и в реальной жизни, когда «любовью» может называться разнообразная гамма чувств: от юношеского запала, когда кажется, что горы готов свернуть для объекта любви, до «бьёт – значит любит».

И всё это разнообразие ярко отражено в этой книге: читатель становится свидетелем возвышенной любви Квазимодо, которой, кстати, даёт начало признательность, до чисто утилитарного отношения Феба де Шатопера. Где-то посередине в находится Клод Фролло, которого в отношении к Эсмеральде бросает из крайности в крайность; недаром говорят про «от любви до ненависти...». Но в случае с Фролло ещё имела место ревность, притом безграничная. Итог для всех один – все из них закончили трагически (про Феба прямо так прямым текстом и написано).

Отдельного внимания, считаю должным удостоить Пьера Гренгуара, влюблённого во всё, что его окружает, притом нигде не находящего разочарований (разве только с Эсмеральдой, женой своей, в первый день их совместного быта). А всё потому, что философ; потому, что отдал своё сердце искусству и посвятил себя зодчеству! На его примере явственно видно, что, когда человек не испытывает любви в общепринятом понимании, ему живётся уж точно проще (ведь искусство постоянно, о каких бы его сторонах ни шла речь). Какое Гренгуару дело до всей той суеты, в которую его постоянно замешивают другие герои романа? Да никакого! Поэтому он и не пытается «зрить в корень», пытаясь угадать хитросплетения интриг других, а просто живёт, творит (во всяком случае, пытается) и наслаждается собственными открытиями. Вместе с тем, финал его остаётся открытым, упомянутым как бы вскользь, т.е. ни хорошим и ни плохим. Возможно, этим Гюго хочет показать, что коль уж мы брошены в море бытия, то должны испробовать как его радости, так и его горести. Хотя тут, конечно, философы могут не согласиться!

В финале градус патетики зашкаливает. Но, видимо, конец у любовных историй чаще трагичен, чем счастлив. Се ля ви!

Очень познавательный книга, освещающая биографию великого А. Дюма-отца в разрезе бурливших в тогдашней Франции общественно-политических событий. Вместе с этим содержит немалое количество спойлеров ко многим романам, поэтому будьте осторожны!

Информация о писателе дана максимально подробно, со ссылками на все первоисточники. Но порой теряешься во множестве незначительных фактов, которые косвенны либо совершенно не относятся к жизни писателя (подробнейшие биографии случайных любовниц, политические интриги, никак с Дюма не связанные, и проч.). Понимаю, автор хотел предоставить читателю максимально живую панораму того, в каких условиях жил этот одиозный добряк, но в итоге некоторые ничего не значащие моменты слишком уж растянуты и не вяжутся с жизнью главного героя этой книги.

Подробнейшим образом рассмотрен вопрос об авторстве/соавторстве известнейших произведений. М.Ч. смотрит в корень – в итоге получается объективный и состоятельный анализ этой важной темы творчества Дюма, долго остававшейся в тени для обывателя.

Несмотря на затянутость многих второстепенных моментов, очень рекомендую любителям творчества французского романиста познакомиться с содержанием этого талантливейшего обзора, потому что в любом случае узнаете что-то новое. Кстати, недьзя не отметить эрудированность М.Ч. и непрестанное желание сохранять максимальную объективность во всех поднимаемых вопросах.

Невероятно интересный и необычный рассказ.

Лейтмотивом данной истории, как бы банально ни звучало, является идея о том, что деньги – далеко не главное, что нужно человеку. Ещё хуже, когда деньги становятся единственным желанным приобретением в жизни. Именно такой случай описан в этом маленьком рассказе, принадлежащим перу воистину талантливого человека.

Отлично, что Ж. Верн затрагивал не только вопросы науки, но и время от времени (а на закате творчества всё чаще) обращал внимание читателя на моральную сторону жизни. Рассказ написан в манере, не свойственной Ж. Верну, хотя в нём присутствуют немного чисто научных сведений. Кульминация рассказа не может не навести на размышления.

Огромная благодарность талантливешему (или гениальному?) французу Жюлю Верну за все его труды и за то, что в них можно многое открывать как с научной точки зрения (ведь пока не всё сбылось из его книг!), так и с нравственной (извечная тема)!

Вопреки предыдущим отзывам скажу, что меня книга очень впечатлила как раз-таки тем уровнем иронии – сам образ Сократа дошёл до нас как весьма ироничный, посмеивающийся над суетностью жизни, – который в ней заложен, но не напрямую, читатель должен его раскрыть.

Думаю, образ голландского художника Рембрандта был дан Хеллером как контраст Сократу. Когда один находился в постоянных судебных тяжбах, женился, разводился, оспаривал наследство, писал картину и т.д., другой степенно ходил по Афинам, границы которого покидал крайне редко, одаривая его жителей драгоценными жемчужинами своей философии. Ученик Сократа Платон уже не дотянул до уровня авторитета учителя, Аристотель, ученик Платона, превзошёл своего учителя в авторитете (особенно уважают Аристотеля арабы за большой вклад в математику).

Теперь задумываюсь о морали и понимаю, что в данном случае её не так-то просто сформулировать. Её в этом романе каждый должен извлечь для себя самостоятельно. Где-то она видна между строчек, напрямую не выражена. Ищущий да найдёт.

Одно скажу с уверенностью: мне он очень понравился, но признаю, что книга на любителя.

А уже читать или нет – это решать только вам.

Превосходный тонкий рассказ, на любителя, но мне повезло оказаться тем самым любителем!

Что вы готовы сделать для того, чтобы освободить свой народ? А уверены ли вы в том, что они хотят освобождения? Стивенсон (с Днём рождения его!), отвечая на эти вопросы, весьма пессимистичен, но близок к действительности.

Читал взахлёб со всевозрастающим интересом. Думаю, что и для самого автора этот рассказ значил очень много: бесконечные споры и разногласия с отцом-пуританином в молодости на религиозной почве нашли у молодого вольнодумца Роберта Луиса отражение в этой истории. Поэтому отчасти мы можем говорить о своеобразной автобиографичности Однако оковы религии – не единственные оковы, в которых живёт любое общество. Тут это также показано, хотя, конечно, акцент делается на религиозной составляющей.

Басня/притча заставляет задуматься. Рекомендую!

10/10.