Данный роман не смог оправдать моих ожиданий, кои заключались в поисках напряжённого сюжета и дивной любовной линии, хотя и то, и то другое было заявлено в аннотации. Будучи практически незнакомой с творчеством Дафны дю Морье, я, тем не менее, руководствовалась отзывами о её творчестве и ожидала конкретного напряжения.

Это очередная интерпретация истории Золушки, только на этот раз Золушка стремительно, почти бездумно выскакивает замуж за первого встречного богача, которому достаточно было покатать её месяц по Монте-Карло, чтобы она без памяти влюбилась в неё. Свадьба, медовый месяц, переезд в родовое поместье супруга – всё это описано лоскутно, без углубления в мелочи, как будто автор даёт читателю понять, что не с этих событий стартует трагедия. Данные события лишний раз показывают, что героиня почти по-собачьи предана своему супругу. Загоняет в тупик только отсутствие упоминаний о том, что данный субъект любит свою новоявленную жену, или причин, по которым он вообще женился на ней.

Она – девушка ни о чём, не привлекательная и не решительная.

Он – богач, красавец, смел, вдовец.

На последнем факте, кстати, и основана вся история. Погибшая первая супруга героя – Ребекка – призраком витает над его вторым браком. Она мертва уже год, но вокруг молодожён полно людей, которые её обожали и обожают до сих пор. Эта обстановка держит читателя в определённом напряжении, которое время от времени смягчается раздражением от непонятного поведения героя и глупой влюблённости героини. Понятно, что она вышла замуж не за его деньги, но вот с ним история совсем другая. Героиня думает, что он до сих пор любит свою прекрасную первую жену, и читатель не находит этому никаких опровержений. Так чего ж она с ним остаётся, а?

Потом бац – и всё встаёт на свои места. Поведение пары более-менее объясняется, но на этом всё напряжение заканчивается. Опасная ситуация, в которую они попадают, не исправляет положения, и концовка читается просто по инерции. Финал словно обрублен.

В общем, если вы любите слезливые истории, где сильные и красивые мужчины обожают своих жён-простушек, имея за плечами брак с роскошными женщинами, то этот роман для вас.

Интрига хорошая, напряжённые места имеются, но...

+7

Вторая повесть из романа «Страж» подкупает трагичностью и некоей возвышенностью мыслей и поступков, которыми веет от каждого нового абзаца. Алексей Пехов остаётся верен себе: главного героя, стража Людвига, он наделяет чувством справедливости, изображает его честным с самим собой человеком, который стремится поступать подобным же образом и с другими; душа при страже по-прежнему веселит читателя замечаниями и критикой в адрес Людвига; Пугалу отведена скромная роль без слов, которая, как ни странно, ничем не обоснована (оно появляется, ничего особо не делает, ни на какие решения или поступки не влияет). Основная тематика та же, что и в «Ведьмином яре» — найти и спасти. И вот тут и зарыта самая жирная, надо полагать, собака, ибо за красивостью слога прячется отсутствие смысла: зачем, спрашиваю я, нужно было описывать попытку спасти, если спасти всё равно не удалось, да при этом мир ни на йоту не изменился? Странно, не правда ли? То есть мы можем предположить, что это было что-то вроде «домашнего задания»: попробуй-ка, читатель, на вкус иное изложение жизни Христа. Если так смотреть, то изложение сказочное (разве что малость хромает русский язык; в повести я встретила замечательную фразу, которую не могу процитировать, потому что она коряво построена), и исход понятен более или менее. А вот если не о Христе речь?

Здесь вы встретите многочисленные имена собственные, названия различных соцячеек некоего мира, придуманного автором, и познакомитесь (если доселе не знали об этом ничего) с особенностями поведения почти всех основных врагов Стражей. Поучительно и любопытно. Философская составляющая как самостоятельная вещь – а именно мысль об очищении от грехов, о снятии пятен греха с души – очень даже хороша, но, встроенная в сюжет, несколько сыплется, если позволите.

+7

Сюжет этого третьего романа из цикла о Гаррете развивается по накатанной схеме: приходит клиент(ка) с делом, суть дела не оглашается, за дело не берутся. Приходит второй(ая) клиент(ка) с делом, суть дела в тумане, за дело толи берутся, толи нет, но какие-то телодвижения начинаются. В такой схеме обязателен хвост за Гарретом. Если за ним кто-нибудь не будет следить, это не роман Кука. Конечно, тут как тут куча дам, которые все как одна красавицы с аппетитными формами, половина из них с тёмным прошлым и незавидным настоящим. Также к сюжеты прилагаются: полуэльф Морли Дотс, его ребята, Большой Босс с ребятами и Покойник. Ну, и новости от Слави Дуралейника. Иными словами, чтобы понять, в чём дело в третьей книге, нужно читать все предыдущие, ибо в ней постоянно фигурируют персонажи из них. С накопительным эффектом, так сказать.

Книга отличается от предыдущих товарок наличием чётко прослеживаемой религиозной линии. Эти религии (в Танфере их уйма) не имеют отношения ни к одной нашей религии, хотя принципы исповедания их те же. Так, последователи одной из них являются, по сути, евнухами. Эта деликатная подробность преподнесена читателю в неприкрытом виде: несколько раз по тексту будут встречаться места, где с убитых снимают штаны, чтобы удостовериться в их сношении (в переносном смысле, ха-ха) с неким культом. На этом культе и будет завязана очередная головоломка, преподнесённая Гаррету сразу двумя клиентами. То, что второго замочат, а первая будет скрываться от детектива, сперва повергнет читателя, вероятно, в удивление: это произойдёт на этапе, когда ещё ничего не понятно, и не будет понятно почти до самого конца. Затем, конечно, более разборчивый читатель махнёт рукой на поиски смысла телодвижений героев и станет следить за механикой действий, надеясь, что где-нибудь блеснёт искра. Вообще-то очень хотелось, чтобы она блеснула у Гаррета, но, как и в предыдущих частях, этот герой держит свои мысли в тайне от остальных до самого финала. Автор хочет показать нам его этаким смышлёнышем, Юлием Цезарем, умеющем держать в уме несколько ходов вперёд, однако финал чётко даёт понять: если бы не поймали одного из приспешников культа и не существовало бы Покойника, Гаррет ещё долго возился бы с вверенным ему делом.

О скомканности развязки говорить нет нужды. Персонажа, игравшего одну из ключевых ролей сюжета, просто ткнули ножом в спину, а мифическое существо, которое всё затеяло, так и не вылезло наружу. О чём тут ещё говорить?

+7

Как это ни странно, но второй роман из цикла о частном сыщике Гаррете (уж не знаю, имя это или фамилия) оказался гораздо кровавее и жёстче, чем первый. Так что в классификаторе у меня стоит категория «для взрослых», имейте в виду.

В этом романе Гаррет не покинет родной город. Расследование будет вестись на улицах Танфера, а также на неком Холме, будут задействованы те же герои, что фигурировали в первом романе, а также прибавятся новые. Неугомонный автор прибавит Гаррету ещё поклонниц, за что и получит не слишком высокую оценку. Вокруг будут кружить лица благородной крови, всякие полукровки, гоблины и проч. Вот вампиров не будет, кстати, зато вовсю будет развлекаться Покойник – мёртвый логхир, с которым читатель успел познакомиться по первой книге цикла. Иногда, читая их диалоги с Гарретом, хочется шибануть книгу об стол: ну как можно быть таким терпеливым с этим тупицей?! Да, при всём уважении к некоторым героям цикла, как-то: к Плоскомордому Тарпу, у которого в данном произведении обнаруживается ещё и имя, к Морли Дотсу, бесстрашному и, не побоюсь этого слова, умному… — так вот, при всём уважении даже к некоторым дамам, которых автор рисует сплошь красавицами, я не испытываю особой симпатии к самому Гаррету. Уж простите, но вот его персонаж меня раздражает. Он постоянно пьёт пиво, постоянно высыпается, ест весь роман, не может отбиться от дам и при этом пытается разгадать головоломку задания! Это просто винегрет какой-то! Как он вообще может что-то отгадать?

Ладно, спокойно. «Золотые сердца…», как и им предшествующий «Сладкозвучный … блюз», основан на замысловатом поступке знати (отсюда и название). Идея неплохая, достаточно разветвлённая. Правда, мне не нравится, когда автор назло читателю приберегает некоторых действующих лиц на десерт, таким образом лишая его возможности отгадать убийцу уже к середине книги. Ход, может, и удачный, но выглядит надуманным. Семейные распри придают роману зловещий вид, тем более что цветочками здесь не отделаешься, здесь всё слошь в изменах. Также будет фигурировать довольно щекотливый момент — убийство беременной девушки, которое будет расследоваться вплоть до последних абзацев, а обернётся почти пшиком. Очень жаль, ибо эта линия была одной из самых напряжённых.

+7

Данный роман — произведение, насыщенное событиями и эмоциями. Читается достаточно легко, если, конечно, вы привыкли к стилю английских писателей 18-го века — многословию, которое дарит тексту эффект перегруженности всем, чем душа пожелает. Слишком много здесь в прямом смысле всего — фабулы (не менее двух штук), происшествий (не менее пяти), любовных линий (не менее трех, если брать все-все-все) и так далее. Понятно, что при таком цунами это не просто готика, это экшн, и довольно качественный. Единственное, что лично мне испортило впечатление — мудреность сюжета, где переплелись пророчества, наказание потомства за грехи отцов и любовные треугольники. На мой взгляд, достаточно было ограничиться хотя бы двумя линиями, чтобы не создавать нагромождений.

Герои поданы обычными для той эпохи эмоциональными и чувствительными людьми. Все, кроме главного героя, являются положительными в высшей степени — они добропорядочны, дети чтят родителей, супруга любит мужа, дамы прелестны, мужчины отважны. И только главный герой и главный злодей в одном лице являет нам исключение из правил и тем самым выделяется харизмой на фоне засилья прекрасности. Невероятно, но факт — именно он, князь замка Отранто, наводит на всех бедствия, но именно за его ошибками (и очень страшными ошибками) интереснее всего следить.

Основной вывод по прочитанному — если бы не появление в романе гигантских доспехов, его можно было принять за банальный любовный роман.

+7

Дневник – это всегда тайна. Чужая, как правило. И порой постыдная. Или страшная – в зависимости от того, что происходит с человеком, который дневнику эту самую тайну поверяет.

Но дневник – это ещё и зеркало. Когда человек раскрывает чужие грехи, тайны, дела в своём дневнике, он поневоле раскрывается сам, если, конечно, его целью не является конспирация. И узнавая кого-то по рассказам из дневника, мы узнаём и рассказчика, и оцениваем его по его суждениям о других. Это отличная психологическая игра, и произведения в форме дневника или писем – отличный повод поиграть.

Возьмём «Дневник горничной», роман французского писателя, критика и драматурга Октава Мирбо. Уже одно название говорит о том, что на страницах книги читателя ждут подробности жизни не только самой горничной, но и её хозяев. Роман датируется 1900-м годом, так что сделайте беспристрастное лицо и приготовьтесь услышать, как жила буржуазия Франции в то время. (Я предупреждаю о лице потому, что меня изрядно удивили и насмешили отзывы на роман от читателей, назвавших книгу «пошлой». Читатели 21 века, ага).

Это порой живой, а иногда немного печальный и оттого медленный роман. Роман в форме дневника, где события и вспоминаются, и происходят сию секунду. Горничная по имени Селестина рассказывает и вспоминает о местах, где ей приходилось служить, не упуская ярких моментов из каждого такого служения. Сама Селестина сперва кажется довольно заносчивой особой, но вскоре, в ходе многочисленных перемен в её жизни, о которых читатель узнаёт из дневника, раскрывается её характер. Право, если бы это была классическая героиня а-ля честная девушка из провинции, то роман был бы уныл. Но Селестина не только остра на язык и хороша собой, она ещё и лишена предрассудков. О таких героинях читать интересно – потому что никогда не знаешь, куда их заведут язык и бесстыдство. Впрочем, Селестина вовсе не падшая женщина, и этот роман – не роман об утехах простолюдинки. Точнее, не только о них.

Читателю, который не убоится заглянуть на изнанку скатерти, годами не снимаемой со стола, героиня раскроет не только особенности быта прислуги начала двадцатого века, но и (может быть, сама того не ведая) тонкости своего характера, и характеров хозяев, которые будут всякие: от откровенно дрянных до удивительно добрых, мужские и женские, нравственно испорченные, духовно пустые, серые, сквалыжные, вульгарные, переменчивые, завистливые, мелкие. Целый карнавал грехов и мелких шалостей встретит читатель на страницах этого романа, но пошлым – нет, пошлым этот роман не будет. Он будет обличающим, но без революционной ноты. Он будет жизненным, но для Франции того времени. Он будет сопереживательным, если только вы способны сопереживать любому существу, находящемуся не на своём месте.

И если я не смогу назвать его ключевым для французской литературы, то это не потому, что считаю роман слабым или незначительным, а потому только, что плохо знаю эту самую французскую литературу.

Тем не менее, рекомендовать не стану. Кто смел – вперёд. Ханжам и чистоплюям лучше проходить мимо.

+7

Когда фанаты и новички начинают спорить по поводу того, с какой лучше подсерии начать читать цикл «Плоский мир» за авторством Терри Пратчетта (а на выбор даются Стражи, Смерть, Ведьмы и Волшебники), речь, конечно, не заходит о романах, также входящих в цикл, но не имеющих продолжений. И если бы я была новичком в знакомстве с Пратчеттом, а кто-нибудь посоветовал бы мне сперва взять «Движущиеся картинки», боюсь, продолжать знакомство я бы не стала.

Этот самостоятельный роман хорош по-своему. Не надо сравнивать его с подсериями. Он сам по себе. Со своими тараканами и звёздами. Он так же ироничен и так же набит героями, как и его более известные коллеги, но в нём отсутствует то, что у этих коллег есть.

Что же это?

Роман выстроен как пародия на феномен Голливуда, который затмевает умы и заставляет людей быть как бы не самими собой. Поле боя – Плоский мир (вы ведь его знаете?), поэтому Голливуд превращён в Голывуд, а процесс съёмок – в бешеную зарисовку карманными бесенятами изображаемого актёрами действа. И не удивительно, что вызван Голывуд был к жизни алхимиками, поддержан уличными продавцами сосисок (вы точно должны его знать!), а вознесён на вершину славы – почти-волшебником из Анк-Морпорка (без комментариев). Каким-то невообразимым образом в Голывуде оказались собраны абсолютно разные лица и расы, каша заварилась густая и с частичками древних усыпальниц, неговорящие животные вдруг заговорили, неумеющие играть вдруг стали звёздами, а тысяча слонов для съёмок грандиозного клика (читай «фильма») выдвинулась с другой части Диска в сторону Голывуда.

Главным героем романа является некий Виктор, приспешник Незримого университета, так и не ставший – по собственному желанию – волшебником. Он отдалённо напоминает Ринсвинда, хотя вовсе не труслив; он попадает в Голывуд вовсе не потому, что хочет этого – его просто нанимают актёром. И он обычен. Да, совершенно обычен. Как и половина героев в «Картинках». И это – самый большой минус романа. Когда герои второго плана, приходящие в роман из других книг цикла, играют интереснее, чем герои главные, хочется спросить самого себя (или автора) – а в чём соль такой расстановки сил? И куда делась харизма, неизменно присваиваемая лучших героям цикла? Неужели какой-то там Виктор и его спутница её недостойны?

Зато славным вышел Голывуд, этакая адская машина по производству кликов (читай «фильмов»), наделяющая простых людей-актёров небывалыми способностями. В «Картинках» Голывуд одушевлён, он – это декорации, он – это актёры, он – это рукояторы, режиссёры, бесенята в ящиках, рисующие картинки, таблички с надписями (звук ещё не вживлён), городская столовая и крохотные комнатушки с проживающими в них «звёздами». Голывуд магичен. И немного опасен. Ровно настолько, чтобы населяющий его люд был съеден Тварями из Подземельных измерений.

Удивительно, но не лишён Голывуд и романтики. Романтики без пошлости (у Пратчетта её вообще никогда нигде нет). Романтики с ноткой печали, которая происходит из понимания того, что всё создаваемое Голывудом было бы прекрасно, если бы было правдой.

Итак, роман без харизматичных главных героев, но со старыми добрыми героями из других книг цикла. Безобидная пародия, проросшая на Диске и принявшая его правила (эпохальная битва с Тварями прилагается). Милая смешная книжка, не дотянувшая до своих собратьев по циклу, но оставляющая отпечаток чего-то безбашенного – как тысяча слонов у ворот Анк-Морпорка, за которых только предстоит заплатить уличному продавцу сосисок.

+7

Очень своеобразная книжка. Любовно-эротическая. Но при этом – и во-первых, кстати, – славяно-мифологическо-фэнтезийная. С научными изысканиями в области магии. И с магами, но тоже очень своеобразными.

Ранее роман назывался «Убьём в себе Додолу», что, надо сказать, вполне соответствовало замыслу, хотя и не в полной мере. Я имею в виду, что у романа имеется гораздо больше сюжетных линий, и убийство Додолы – лишь одна из них (та самая любовно-эротическая). А новое и современное название – «Узревший Слово» – также цепляется за одну из линий, но в этот раз – за сам лейтмотив.

Признаюсь, взяв читать этот роман (первый в цикле), я не представляла, с чем столкнусь. Вот даже жанрово. Но прелесть «Узревшего» состоит в том, что с самых первых строк определяется и жанр, и стиль, и идейная составляющая, и можно сразу определить, пойдёт у тебя эта вещь или нет. У меня пошла. Меня захватила загадка личности. И сразил живой, несмотря на обилие старославянских слов, язык.

Но если сперва мне показалось, что я столкнулась с ироничной фэнтези, где действие происходит на этакой альтернативной Руси и где магия правит наукой, то уже следующая глава принесла отнюдь не ироничных жестокостей и заставила усомниться в характеристиках текста. Нет, мне всё равно чудилась в некоторых фразах авторская насмешка (особенно это проявлялось, когда автор оперировал главным героем – чародеем Светом Смородой), но я вынуждена была отнестись к роману серьёзнее. Он предлагает не только настоящее героев (основных персонажей трое), но и их прошлое (отнюдь не лучезарное, но объясняющее текущее положение дел), а ещё он даёт загадку, преступление и расследование. И всё это щедро овеяно славянской мифологией. Можно даже сказать, что роман прежде всего – дань этой мифологии, а после уже – фэнтези и всё остальное. Мифология тщательно разжёвана, взаимосвязь богов и человека качественно обоснована, поведение героев логически подчинено этой взаимосвязи, то есть мир автором прописан тщательно, за что ему и поклон.

Но мир миром, а что герои? Тут у нас лекарь со сдвигом на сексуальной почве, тут служанка с влюблённостью в хозяина, а тут вот чародей Свет Сморода, главный герой, который потому идёт последним в моём списке, что, несмотря на заглавность, исполняет роль коренника, а пристяжные лекарь и служанка тянут его на своих плечах. И что странно: образы вроде все прорисованы, а цель видна только у двоих. И главные события-то кружат в основном вокруг Смороды, а ярче и оттого интереснее расписаны лекарь и служанка. Эти двое живее всех живых, оттого и сопереживаешь именно им, а не главному герою. Возможно, это вкусовщина, но для меня личность чародея пока ещё не раскрыта до конца. Может, в следующей книге?..

А ещё здесь есть таинственная дама, личность которой надо установить Смороде и которая оказывает влияние на лекаря со служанкой. А ещё есть изобретение, которое может перевернуть магическую науку вверх дном и заставить магию исчезнуть. И преступление есть, да не одно, и колдовство запрещённое и силы невыясненной, и догадки относительно таинственной дамы. И совершенно неожиданный финал, который не поддаётся никаким предсказаниям и превращает моё представление о нём как об эротичном в представление как о любовном. Метаморфоза, признаться, ошарашивает, но смягчает финал.

Несмотря на непривычное единение эротики (или любовной истории, что, наверное, правильнее), научных изысканий и магии, «Узревший Слово» не является строго развлекательным или только серьёзным произведением. При этом в нём совершенно нет поучительности, равно как нет и экшена. Это не боевая фэнтези, несмотря на обилие магов. И не конкретно любовная история, хотя здесь есть и влюблённые. Можно ли назвать роман научной фэнтези? Можно попытаться. А только я обязательно к циклу вернусь, потому что более, чем научные приветы от магии, мне в романе понравились душевные холивары героев.

Вот такое вот убийство Додолы.

+7

У цикла «Кодекс предсмертия», к которому относится рецензируемый роман, имеется одна особенность: каждый роман не есть продолжение предыдущего, а есть новая история, новые герои, иногда даже новый мир. Это, конечно, не значит, что у романов совсем нет связующего звена, и при этом полностью самостоятельными их назвать нельзя, но ни одна часть «Кодекса» не является продолжением как таковым. Из романа в роман кочуют герои, но никогда не знаешь, кого из них встретишь в следующем путешествии.

Итак, «Печать льда», третий роман цикла и третья же новая история. Для неё автор придумал новый мир и скрепил его новыми законами, так что читателю, прошедшему первый и второй квесты «Кодекса», придётся все прошлые знания отринуть. В новом романе живёт странной жизнью город, окружённый огнём, а люди в нём рассыпаются пеплом, когда умирают. В целом очень близко к тёмной фэнтези, но, забегая вперёд, скажу, что «Печати» до её предшественников далеко. Жанр данного романа следует определять как чистую фэнтези (но, конечно, следует помнить, что фэнтези Малицкого – это не гномы и эльфы, а магия и люди).

Расстановка сил даётся не сразу, но сразу определяется главный герой – юный Рин Олфейн, наследник магистерского кресла и герба семьи, у которой врагов обнаруживается едва ли не больше, чем было друзей. При этом проблема с наследованием не единственная, есть ещё некая тайна самого города, тайна, связанная с его, можно сказать, силой, и ещё – клеймение огнём, которое Рин не проходит. Иными словами, наш герой влип. И дар целительства, которым он обладает, не поможет ему выпутаться из сетей города, окружённого огнём.

Автор по одному вводит в сюжет героев, которые будут либо помогать Рину добиваться правды о смерти отца, либо мешать ему во многих других делах, как-то: обретение опекуна с целью сохранения за собой всех привилегий семьи; сохранение жизни в условиях преследования собственным дядей; осознание того, что он есть и какой реально силой обладает (и обладает ли вообще). И это всё происходит на фоне подкрадывающейся к городу войны и раздора между владеющими, по сути, городом магами. Хорошо, что у Рина появляется надёжный друг-телохранитель и – вопреки всему – мастерски владеющая холодным оружием опекунша.

Маги у автора тоже разные, как и главные герои. Разных мастей и с разными целями. Они словно бы делят город, невидимо вырывая его друг у друга, и тем запутаннее сюжет, чем коварнее их планы, случайно становящиеся известными героям. Ну то есть как случайно… смерть – постоянный зритель и главный актёр в романах цикла, так что удивляться выбору средств не приходится. И хотя автор сбавил обороты по отправлению второстепенных персонажей в ад, роман всё равно остаётся острым – отчасти благодаря большому запасу магов, отчасти – способности жителей самокремироваться.

Таинственности сюжету придаёт образ опекунши, которая пришла из огня и не помнит, кто она и откуда. Хотя у читателя, знакомого с «Муравьиным мёдом» и «Оправой для бездны», вскоре рождаются определённые подозрения, всё же до самых последних глав нельзя точно сказать, будет ли «Печать льда» связана с собратьями именно через эту героиню. Или каким-то образом развернётся судьба дочери звонаря, которая играет не последнюю, но и не главную роль в романе? И ещё прошлое самого города, устоявшего перед огнём и рождающего лёд в своих недрах – может, отсюда что-то придёт?

Если сравнивать роман с двумя предыдущими частями цикла, то он уступает им в накале страстей. Кратко о минусах: любования оружием есть, битвы нет. Но финал роман вытягивает, тут не отвертишься. Вскрывается наконец-то связь с «Мёдом» и «Оправой», и судьбы как-то более-менее определяются, враги и старые друзья меняются местами и тоже, можно сказать, занимают долженствующие им места, а город накрывает война. Много кто умирает.

Как итог: более легковесное продолжение в целом смертельного цикла.

+7

Очаровательно-лёгкий роман о Греции, богах, море, островах, пиратах, алхимиках, расследовании и прогрессе. Главный герой – пройдоха 80lvl Юлиус Корпс, сперва преследовавшие свои, не очень внятные цели (связанные, прежде всего, с повышение уровня мошенничества), а позже втянутый в некое таинственное мероприятие и обременённый нежелательным спутником. Место действия – Греция и острова, время действия – внебрачный сын древности и современности, столкнувший паровой мобиль и крылатые сандалии Гермеса.

Квест, в ходе которого мелкий мошенник Корпс побывает и в чужих домах, и в плену у пиратов, и даже в тайном алхимическом заведении, развлечёт читателя на раз-два. Добавит соли противник, каким-то хитрым образом опережающий Корпса на пару шагов. Капелька уксуса – от спутника с синдромом нытика и отвратительного поэта. Приправки на всём пути – от нанимателя с кротом (кротом, Карл!), противника, превращающегося в соратника, от жрицы Диониса с привычкой пробовать всё спиртное, подводного корабля и даже богов. Ах, нет, от богов – в первую очередь. Но тсс, об этом никому!

Герой собирает по пути все неприятности, но остаётся неизменно цел. Немножко говорит сам с собой. Далеко идущих планов у него нет, поэтому он представляется лёгким на подъём человеком, которого используют против его воли. Не злой, не коварный, не суперчеловек. Приятно за таким следить.

Книжка смешная. Автор юморит и подставляет героя, не жалея ни его, ни его спутников. Развлекаясь, он (автор) незаметно подводит читателя к мысли о том, что человек не всегда сам себе творец и его пути не всегда выбираемы им самим. Но так как роман лёгкий, как зефир, эта сакральная истина прячется за фигурами богов, погрязших в каких-то своих, божественных делах и подзабывших уже, что такое настоящее служение человечеству. Чтобы вернуть богам мозги на место, берём пройдоху 80-го уровня и…

Кто ищет развлечений – велкам!

+7

Пожалуй, если бы этот рассказ не входил в знаменитые «Книги крови» за авторством Клайва Баркера, я бы решила, что его написал, скажем, Роджер Желязны. И хотя я очень плохо знакома с творчеством основоположника сплаттер-панка, я не встречала у него более мягкой, даже игривой вещи, чем «Йеттеринг и Джек».

Йеттеринг – это, к слову, низший демон, цель жизни которого – изведение Джека Поло, импортёра корнишонов, добыча его души для своих хозяев. До определённого момента, пока не даётся объяснение поведению Джека, потуги демона воспринимаются как некая забава, далее же борьба этих двоих превращается в нечто разрушительное. В этом рассказе вы не найдёте жестоких убийств, расчленений или пыток (если только ожившая индейка не сойдёт за посланника из ада), да и вообще ничто, кроме дома, не пострадает. Нет, пострадает. Кот. Три кота. И ещё одна из дочерей Джека. И немножко сам он – самую малость, не настолько, чтобы умереть от потери крови. В общем, не настолько, чтобы борьбу за душу можно было назвать именно борьбой. Скорее уж каким-то развлечением.

Демон в рассказе глуп, а Джек, наоборот, упёрт, так что сами понимаете – сплаттеру здесь места нет. Изведение импортёра корнишонов можно смело называть приключением, а провал демона – традиционным финалом из разряда «добро побеждает зло».

Тем не менее, именно из-за некровожадности прочитала и перечитала рассказ.

Местами даже можно улыбнуться.

+7

Страшный роман? Да. Психологический роман? Да. Тяжёлый роман? Да. А ещё спорный (потому что непонятно, то ли религиозный он, то ли антирелигиозный: и то, и другое рассмотрено чуть ли не под лупой), муторный (из-за бесконечных описаний мятущейся души и рвущегося сердца самого монаха, его приспешницы, двух главных героев и нескольких главных героинь), приключенческий (одна из параллельных линий – увлекательнейший квест, на протяжении которого читателя ждут как взлёты, так и падения), устаревше-морализаторский (что грозит юным девам, раньше свадьбы подарившим самое бесценное не менее юным кавалерам), готический (и привидения, и подземелья, и сделки с демонами) и даже кровавый (разбойники, условные похороны живой беременной, изнасилование и финальное воздаяние по заслугам).

Две параллельные линии развития сюжета нагнетают обстановку не хуже хорошего триллера. Одна линия – монах, преданный вере и предавший веру, вторая – несколько влюблённых пар, которые никак не соединятся. Попеременно интересно наблюдать и за теми, и за другими, но только пока они (и те, и другие) не начинают впадать в отчаяние, потому что именно отчаяние в этом романе занимает большую часть диалогов. И какие это диалоги! На полстраницы, на страницу – увещевательные, молительные, обещающие: того и гляди поддашься уговорам одной из сторон, будь эта сторона хоть сам Люцифер. Кстати, этот персонаж в романе тоже появится, но не как соблазнитель – для этого найдётся другой герой, – а как воздаятель.

И знаете что? Хоть в этом романе чётко обозначено, что греховны абсолютно все, в том числе приверженцы строгих канонов Церкви, я долго не могла найти оправдание одной-единственной невинной жертве монаха. За что она-то погибла? И была ли отомщена она, именно она, а не все в куче?

Пока я не нашла этот ответ, я не успокоилась и не села писать этот отзыв. Теперь я спокойна.

Рекомендации: выборочные, почти точечные.

+7

Вот что любопытно: авторы, пишущие на заданную тему, порой сообщают своим произведениям дополнительный смысл, работают инструментом, которого как будто не планировалось, наносят этакий второй слой, обволакивающий основной на манер пузырьковой плёнки. И частенько именно благодаря такой двойственности малая проза воспринимается положительно, особенно если плёнка эта — психология с философией тончайшего плетения.

«Мы с тобой…» как раз из разряда двойственных вещей. С одной стороны, это рассказ об оборотнях – в классическом их понимании, без излишнего драматизма, но в толковой обёртке, с другой – это рассказ об одиночестве, о поиске если не второй половины, то себя, о возвращении, и в этом смысле «Мы с тобой…» играет печальными нотами обречённости. Да, оборотни здесь плотно увязаны с одиночеством, рассказ в антологии «Оборотни» занимает вполне законное место, но если абстрагироваться от лейтмотива, то останутся ещё и чувства. Как молодому преподавателю влиться в студенческую жизнь? Как ему найти с ними, своевольными, общий язык? Это слишком малая вещь, чтобы вместить полный анализ ситуации, да к тому же исход её изложен автором в угоду заданной темы, но посыл хороший. Можно думать.

+7

Рассказ вряд ли будет высоко оценён читателями, не создающими собственные опусы, но это и понятно, ведь эта вещица повествует о том, каково быть героиней сначала рассказа, потом романа, а потом уйти в жизни женских персонажей с головой (в прямом смысле слова). Если вы никогда не создавали героев, о которых думали днём и ночью, которым давали свои черты характера, жесты, привычки, не читайте этот рассказ: вы можете принять его за невнятное толкование того, о чём сама автор имеет слабое представление. Кто эти герои, кто сама героиня? Не сумасшедшая ли она? Или, может, это всё колдовство?

Рассказ, конечно, не слишком глубоко проработан, но достоверен. Достоверен до такой степени, что из простого психологизма уходит в сюрреализм.

+7

Как правило, микрорассказы более всеобъемлющи и глубоки, чем рассказы обычного формата. И тем мастеровитее писатель, чем больше мыслей умещает в пару строк. Брэдбери по части микрорассказов — Мастер из Мастеров. Очередное творение из «Марсианских хроник» позволяет заглянуть в будущее Земли, ставшее настоящим (грядёт война, которая, возможно, уничтожит планету), но даёт взглянуть на это грядущее глазами перебравшихся на Марс землян. Присутствуют: эффект отстранённости, связи с покинутой родиной, догадки относительно развития событий, сравнения с прошлым. И дорожные товары вот-вот могут понадобиться...

+7

У Рэя Брэдбери много коротких зарисовок, содержащих в себе неслабые такие мысли, которые порой не вмещаются и в полновесные романы. «Поселенцы» – одна из таких зарисовок. Читатель может найти здесь множество серьёзных размышлений, среди которых важное место занимают: покорение Марса как свершившийся факт, отдаление от родных пенатов, эмоции, испытываемые в результате двух этих действий, чувства первопроходцев и инстинкт толпы. При желании можно разглядеть и более мимолётные ощущения поселенцев, и менее важные факты. Здесь абсолютно нет экшена, это не рассказ как таковой, но концентрированный сок из размышлений и впечатлений.

+7

Включение данного рассказа в сборник «Дом с призраками» вызывает у меня недоумение, так как само название сборника обязывает иметь в арсенале составляющих его рассказов хотя бы одно, хотя бы самое захудалое приведение. «Гость мистера Тестатора», по сути, не что иное, как микро-притча о том, как нехорошо присваивать чужие вещи. Никаких указаний на то, что человек, посетивший главного героя, является привидением; намёки, догадки есть, а прямых указаний – нет. Так что в данном случае читателю остаётся только понаблюдать за нравственными мучениями главного героя, прихватизировавшего часть неизвестно кому принадлежащего имущества; к моменту, когда мучения эти окончательно утихнут, героя и посетит подозрительная личность, под которой следует, видимо, понимать привидение. Пьяное в хлам, но опознающее своё расхищенное имущество привидение.

Занятная вещица, не имеющая к привидениям отношения. Морализаторская, сдобренная знаменитой иронией Диккенса, она ничего бы не значила, не напиши её этот замечательный автор.

+7

«Неискушённому читателю — держаться подальше!» — такая вывеска неоновыми буквами должна украшать сборник знаменитого британского прозаика XX века Иэна Макьюэна. Это не показное предупреждение, ведь автор сборника знаменит своими шокирующими акцентами, элементами и вкраплениями. В некоторых рассказах, включённых в данный сборник, вы можете встретить нецензурные выражения, эротические подробности и нестандартные мировоззренческие высказывания. Однако несмотря на все эти неприглядности, в сборнике больше смысла, больше посыла читателю, чем иной раз в крупногабаритном романе. Семь разносторонних рассказов, объединённых темой постели, позволят читателю провести некоторое время либо с выпученными от шока глазами, либо с блаженным от смакования каждого абзаца лицом.

Все рассказы принадлежат к реалистичному жанру (а порой до отвращения реалистичному), и лишь в одном из них можно встретить эксперимент автора с будущим. Есть в рассказах и элементы психоделики, так что любителям этого жанра будет чем здесь поживиться. У всех героев сборника есть серьёзные проблемы, и хотя основа у всех одна — постель, — последствия у всех разные.

Любителям подглядывать и поклонникам автора рекомендую.

+7

Пожалуй, это один из самых мстительных рассказов, которые мне приходилось читать. Он фантастичен, но большую его часть занимают рассуждения героев о мести, об их планах, вынашиваемых в разгорячённых, обиженных умах…

Марс выступает главным обидчиком. Также есть религия Марса, к которой один из главных героев в своё время проявил интерес, и из-за которой подвергся гонению. Со вторым героем тоже всё ясно: нашёл путем упорного труда клад на Марсе, а его отобрали и тоже гнали в шею. В общем, причины для мести имеются весьма основательные. Также имеются некоторые боевые действия, акции спасения, страшные реалии с отделением мозга от тела человека и вечная жизнь. И месть. Месть в изобилии. Точнее – планы мести. Сама месть, как это ни странно, падает на последние строчки рассказа, и оказывается, что, хотя автор всю дорогу и настраивал читателя на эту страшную, финальную, так сказать, месть, он отнюдь не склонен считать, что месть – это хорошо в данном случае.

Рассказ не подпадает под категорию «для всех». По крайней мере, в классификаторе к рассказу я указала возрастные ограничения, которые, на мой взгляд, должны оградить подрастающее поколение, ещё не извратившее понятие о чести, от знакомства с этой вещью. Не скажу, что это сильная вещь, но при её изучении может показаться, что автор-таки исповедует месть как единственно правильный выход.

+7

Ирландия, 9 век н.э., магия, колдуны и друиды, противоборствующие кланы, стремящиеся своими силами сохранить знания мира — вот основа рассказа Пехова и Ко. Главным героем выбран одни из представителей некоего клана кадаверциан, при этом не говорится, что этот клан чем-то лучше других, или сильнее, допустим. Главный герой не воспринимается как строго положительный только по причине главенства его роли, более того, он некромант, и действия его отнюдь не смахивают на действия святого великомученика. В рассказе достаточно убийств и пользования чужой силой.

Знания мира выражены в друидах, и один такой попадается главному герою. Загвоздка в том, что, просто сохранив жизнь друиду, спасая его от других кланов, нельзя сохранить знания – необходимо обращение. По сути, рассказ построен именно на противоборстве кланов за первенство обращения. При этом мир прорисован довольно слабо – наверное, потому, что это не выдуманный мир, и авторы полагают, будто древняя Ирландия и её законы бытия должны быть известны любому мало-мальски образованному читателю.

+7

Предостережение: если вы думаете, что сборник «Кукла» Дафны Дю Морье погрузит вас в пучины триллера, каким был рассказ «Птицы», или рассказ «Прорыв», или роман «Ребекка», то вынуждена вас разочаровать. Этот сборник рассказов посвящён отношениям между мужчиной и женщиной, поискам взаимопонимания (а подчас и утрате оного), он также высмеивает удручающую наивность и показную скромность. Характеры-обманщики, совести-лицемерки, напускное равнодушие и чрезмерная добродетель становятся героям рассказов, и если вы любите находиться по обе стороны барьера одновременно, то этот сборник – для вас.

Жанр определяет первый же рассказ – реализм с психологическим уклоном в трагедию. Каждая история – это чьё-то разбитое сердце, покалеченная жизнь, обманутые надежды. Каким-то образом, несмотря на далеко не весёлую тематику, Дю Морье удаётся оставаться бодрой; во второй половине сборника она и вовсе начинает юморить. Правда, следует отметить, что это скорее смех сквозь слёзы, и воспринимать авторскую усмешку следует, предварительно сунув в рот ложку дёгтя. Человеческие трагедии всегда порождают осадок.

Что любопытно в сборнике: где бы не происходило дело и в чём бы оно не заключалось, виновных всегда больше, чем один/одна. Очень часто Дю Морье просто показывает обе стороны, предлагаю читателю самому делать правильные выводы и выбирать сторону, на которой он хочет находиться. Это право выбора как раз и катализирует осадок, так как выбирать всегда мучительней всего. Хотя есть в сборнике и рассказы, где всё ясно: обличающий служителей церкви «Хвала Господу, Отцу нашему», например, или тот же «Котяра» (который вовсе не про кота), или вот ещё «Любая боль проходит» (семейная драма). Психологическая «Кукла», давшая сборнику имя и наиболее известная из всего состава, приоткрывает полог, за которым кроются нелицеприятные пристрастия. А в простом, как три копейки, «Восточном ветре» больше первооткрывательского угара, чем трагедии мужа и жены. Ироничная «Пиявка» («Прилипала»), завершающая сборник, рисует один из самых ярких характеров среди рассказов в нём, но «ярких» в данном случае совсем не значит «положительных». Такие рассказы помогают смотреть на себя со стороны.

Оценивая этот сборник, я не ставила задачей пересмотреть заново все входящие в его состав рассказы. Я хотела лишь выделить яркие вещи и указать основное направление, чтобы потенциальный читатель знал, с чем он столкнётся. Поэтому я не могу умолчать о, на мой взгляд, странном и от этого сильном рассказе сборника – «Счастливой Лощине», – который единственный носит отпечаток настоящей мистики. Он выдержан в том же психологическом духе, что и остальные рассказы, но позволяет ломать голову не только над странностями характеров, но и над странностью и – да чего уж! – невероятностью самой ситуации.

Однако несмотря на то, что я выделаю «Лощину» как самый сильный рассказ сборника, я вынуждена признать, что острая «Кукла» больше отражает его дух, чем невесомая «СЛ». В «Кукле», как и во всём сборнике, очень хорошо видна способность Дю Морье приводить читателя в замешательство, давать ему сразу два хода мысли, бросать на развилке без указателей. Вместе с тем она не пишет о чём-то таком, что нельзя было бы разгадать («Лощина» является единственным исключением), и каждый, ровно каждый, кто любит кроссворды из психологических портретов, может найти себе здесь историю по душе. Это простые, но жизненные истории, которые могут случиться с каждым из нас.

+7

Любовно-приключенческий роман студенческого толка с намёком на фэнтезийную составляющую. С намёком – это потому что ни эльфов, ни гномов в романе нет, зато есть маги, магические школы и дворцовые интриги. Вот что у авторов-барышень за привычка сочетать дворцы и обучение в ВУЗах, а? Графиня-студентка. Принцесса-бакалавр. Королева-лучший-выпускник-курса.

«Естественный отбор» радует хотя бы тем, что речи о попаданстве не идёт, то есть героиня местная штучка. Кстати, «штучка» – уже привычный для любовной фэнтези штамп: героиня обязательно должна быть что-то с чем-то, чтобы привлечь внимание главного красавчика. Она не может быть просто страшненькой или просто красивой, обязательно надо сделать её особенной: тайно наделить её невероятными силами, запутать происхождение, позволить ей выражаться к месту и не к месту завуалированным матом (в данном случае с химическим уклоном), а также окружить её соперницами, которые уж точно не проявят такие чудеса смекалки, как она! В данном романе именно такая героиня и есть.

Приключения? Завались! У нас тут отбор невест проходит для принца, которого в глаза никто не видел, а если и видел, то забыл, как он выглядит. К отбору прилагаются: романтические обеды с кавалерами, романтические прогулки и катания на яхте, романтические балы и романтические сошествия в подвал (плюс обсуждения нарядов, внешнего вида, поведения соперниц и много-много химических чертыханий). Главная тайна перестаёт быть тайной на одной третьей романа, героиня вляпывается во всё, что только можно, влюбляется, страдает, потом опять страдает, потом её настигает счастье, а потом, когда отбор завершается, снова беда, и дальше уже её одну колбасит, потому что остальных распустили. Но, что радует, у неё есть верные подруги, которые время от времени, в зависимости от обстоятельств, уменьшаются в числе (а потом увеличиваются обратно). Героиня одновременно учится, одновременно участвует в отборе, но к самому отбору с самого начала не имеет никакого отношения, а учится через раз, так что можно с уверенностью сказать, что главное в романе – романтические чувства, фон – дворцовые интриги, а учёба… ну, так, приляпана зачем-то. Более-менее органично, конечно, но зачем?

По итогам прочтения могу сказать, что это ути-пути-розово-ванильный роман о Настоящей Любви студентки и преподавателя. Мужчинам держаться подальше!

Для своей ниши – читабельно. Взыскательным – проходить мимо. Из плюсов – быстро читается.

+7

Настоящие фокусники ещё не перевелись. Не перевелись на момент свершения событий в романе Агаты Кристи «Фокус с зеркалами», в завязке которого нет и намёка на какие-то там фокусы. Вместо этого есть люди, история которых, если воспринимать их как одно целое, лоскутна, издёргана, отдаёт двойным дном и напоминает басню Крылова «Лебедь, рак и щука». Однако у истории есть и центр – это одна из главных героинь романа, вокруг которой всё вертится (очень осторожно, надо сказать, вертится, ибо героиню оберегают все, кому не лень). Мисс Марпл на этот раз сыграет роль ревизора: ей предстоит выяснить, на самом ли деле её старую подругу пытаются отравить.

Если говорить о психологической составляющей романа, то она, как всегда у Кристи, на высоте. Ведь каждое преступление – прежде всего, чей-то характер, какая-то личность, определённая компонента, без которой любой плохой поступок – лишь сумасшествие. В «Фокусе с зеркалами» читатель столкнётся с обманами, правда, не с намеренными: он всего лишь обманется сам, – а история, как окажется, будет развиваться по совершенно иному пути.

В романе также будут принимать участие приёмные и родные дети, дети от прошлых браков, иностранные мужья, красавицы себе на уме и фанатичные мужчины.

Но всё-таки, при всём моём уважении к автору, при чём здесь зеркала? Почему не фокус с распиливанием, например?

+7

Раннее произведение, говорите вы? Да оно вообще первое, если что.

Старая фантастика – фантастика, на которой мы выросли – сплошь состоит из таких вот романов: приключенческих, дерзких, романов с нагромождением технических и технологических выдумок. Герои в такой фантастике соответствующие: они могут ничего не знать и не желать, но рано или поздно окажутся втянутыми в события галактического значения и узнают всё, что напридумывал автор.

Дин Кунц для меня всё-таки человек мистики, а не фантастики. Уже в его первом романе видно, чему отдаётся предпочтение – перелому в голове человека, а не перелому во внешнем мире, хотя последнее преподнесено с должным размахом. Вот вам человек, вынутый из своего мирка и втиснутый в боевую машину. Вот вам воинствующие расы, порождающие не только войну, но и мутантов. Вот вам мутанты, пытающиеся избавиться от преследований. Все три компонента перемешиваем, приправляем квестом главного героя за возлюбленной, встряхиваем – читаем.

Местами наивно, да (это мы так говорим, потому что читали фантастику 21 века). Местами отдаёт мистикой и психоделикой (проклёвывается авторский стиль, вероятно). Местами кажется, что фантастика превращается в ксенофантастику (но нет, всё земное, всё привычное – и страхи, и страсти).

Удивительно, но мне понравилось.

+7

«Хозяева драконов»…. А почему, собственно, «Хозяева драконов», а не, скажем, «Большая планета» или «Солдат», тоже включённые в антологию? Мне не понятен выбор составителя, ну да бог с ним…

В эту антологию включены рассказы и повести только двух авторов: Джека Вэнса и Харлана Эллисона. До сих пор Вэнс был мне знаком по более крупным вещам, а Эллисона я не знала вовсе. Перескакивая сразу к резюме, скажу, что обязательно вернусь к обоим авторам, но не сразу, не сразу. У каждого есть минусы, которые не позволяют поставить их на пьедестал с надписью «Любимчики». У Вэнса это непластичность, у Эллисона – некоторая чернушность.

Кому может понравиться антология? Поклонникам старой фантастики, в которой нет иронии и оптимизма. Поклонникам идей, завуалированных жёсткостью. Любителям экшена с толикой всеобщей погибели, в том числе апокалипсиса. Любителям инопланетной психологии (в меньшей степени).

Советовать не буду, антология своеобразная, но в целом знакомством с авторами довольна. Теперь я знаю, почему Эллисона долго не печатали.

+7

Предостережения, предвидение, хроновыверт – как ни назови, а это и есть механика рассказа «Корстофайн», мастерски выполненного Э. Ф. Бенсоном. Здесь читатель сталкивается с героем, который рассказывает другу о происшествии, случившемся с ним, и вся картина видится именно глазами героя. Финал в том числе (предположения о том, почему и как, будет делать именно герой, а не автор). Корстофайн – это место, где герой должен был погибнуть, и погиб бы, если бы не эта самая механика.

Хотя рассказ и входит в антологию «Дом с призраками», привидений в нём нет, если только за привидение не держать предвидение. Ситуация хорошо обыграна, но так как в ней нет далеко идущего смыслового наполнения, рассказ смотрится разовым. Почти лавкрафтовский стиль обозначения опасности играет рассказу в плюс, но не спасает положения.

Читайте, если читаете ради развлечения.

+7

Я уважаю Иэна Макьюэна за то, что он привносит в нашу размеренную жизнь электрические ноты правды, которую обычно не говорят. Делает он это всегда жёстко, но чётко, с таким эмоциональным накалом, что в конце некоторых его вещей вполне можно заработать сердечный приступ. Вот и «Порнография», открывающая сборник «Меж сбитых простыней», создана как будто только для того, чтобы повергнуть читателя в шок, заставить его ужаснуться, отпрянуть в приступе брезгливости — и не отрываться, не отрываться от сюжета. О, этот чудовищный и прекрасный Макьюэн, в отвратном прячущий крупицы истины!

Сюжет закручен вокруг мужчины, по описаниям не обладающего особыми жизненными принципами, переносящим свою беспринципность на двух своих подружек. К тому же он болен, заражён крайне неприятной болезнью, и это придаёт сюжету ещё большую остроту. За что поплатится он вперёд — за двойную игру или опасную для его дам заразу?

Вещь очень морализаторская, бьющая прямо под дых. Есть в ней неприятные моменты, есть страстные, напряжение с каждой страницей растёт, и какая участь постигнет героя, читатель узнает только в последних абзацах.

Достаточно сильно, достаточно резко. Наличествуют нецензурные выражения.

Рекомендую поклонникам автора. Незнакомым с его творчеством и манерой письма лучше не соваться — вероятен летальных исход.

+7

Великий Гусляр, знаменитый выдуманный город из одноимённого цикла Кира Булычёва, время от времени подвергается нашествию инопланетян. Приходят они разными способами и в разных обличиях. В «Космическом десанте» они «выпадают» на берег озера Копенгаген, куда отправлются отдохнуть Удалов, профессор Минц и Ложкин. Знакомому с циклом о Гусляре не по наслышке известно, что это за люди, и какой может быть их реакция на вторжение. Ну, а не знакомому поясню, что эта троица неоднократно вступала в контакт с разного рода расами инопланетян, и, видимо, малость к ним попривыкла, т.к. в рассказе реакция их на появление над озером космического корабля с последующим выделением из оного некой зелёной субстанции довольно прозаична. В рассказе контакт представлен не центральным эпизодом, пристуствует здесь и идея о происхождении жизни на Земле. Изложено всё споро, местами иронично, кое-где встречаются чаяния, кое-где — отчаяние, но в целом рассказ не дотягивает до уровня среднестатистических рассказов об инопланетянах.

+7

Я была наслышана об этом романе задолго до непосредственного прочтения, но почему-то тогда упустила главное – в чём всё дело. Может, это и к лучшему, но именно на примере «Степфордских жён» я окончательно убедилась в том, что нельзя интересующую тебя книгу консервировать до такой степени. Заинтересовался – прочти, иначе рискуешь потерять к ней интерес раньше, чем она попадёт к тебе в руки.

На основе всего этого я подошла к истории этой с завышенными ожиданиями, и, наверное, именно по этой причине заворожиться мне не удалось. Пусть даже один из моих любимых писателей (а именно Стивен Кинг) и упоминал роман этот в своём эссе, пусть даже его фраза присутствует на обложке издания, но Айре Левину далеко до мастерства Короля Ужасов. Это триллер – да, пожалуй, тем более что концовка романа способна бросить в дрожь. Но это триллер, в котором не даны пояснения, кто и в чём виноват, догадка есть, а разгадки нет. Хорошо это или плохо для данного произведения, пусть каждый судит сам.

Герои бесцветные. У них есть привязанности, есть обязательства перед третьими лицами, но нет глубины. Есть героиня и её семья, а также население Степфорда, маленького автономного городка с засильем домохозяек и Мужского клуба. Поначалу может показаться, что это роман о феминизме, но это не так. Его идея гораздо глубже и шире, жаль, что подобных характеристик лишены сами герои. Героиня не обладает никакими качествами, кроме любви к фотографии, которые отличали бы её от женщин Степфорда, к которым она относится с таким подозрением. Муж её и вовсе не прорисован. Отношения их неясны, но как будто тёплые. Дети – тут есть сам факт наличия детей, никаких подробностей. Я несколько раз отвлекалась от чтения, чтобы заняться своими делами, но возвращаясь не замечала особого интереса к истории. Серая подача, вот в чём дело, именно на неё я грешу. Только когда подозрения героини переходят в уверенность, и она обозначает для себя опасность мужчин, только тогда и обнаруживаешь у себя интерес к идее. А так как в итоге автор не даёт чётких сведений относительно правоты героини, но при этом открывает весь трагизм исхода, роман в целом кажется не таким уж скучным. Заканчивается он на угрожающе звенящей ноте.

Побочный эффект прочтения могут испытать на себе женщины, которые любят чистоту и постоянно её поддерживают. Синдром Золушки может резко пройти. Не скажу, что это панацея, но что-то такое в романе есть.

Возможно, это классика, но от настойчивых рекомендаций воздержусь.

+7

Проняло. Рассказ небольшой, действительно чем-то схож с рассказами Брэдбери. Однако стиль другой, схожесть проявляется больше в смысле. Пожилая пара проводит каждое лето на озере, в своем домике, где нет никаких признаков цивилизации (готовят на керосине, при керосиновой же лампе). Отдых строго ограничен рамками, которые определяются даже не столько самой парой, сколько обществом, также обитающим на озере. Едва парочка принимает решение остаться дольше, чем в прошлые годы, как обстановка начинает накаляться. Вплоть до развязки читатель находится в эмоциональном напряжении, так как не сразу понимает, что принесет старикам это их решение.

Эффект от прочтения рассказа — теперь ни за что не поеду в отпуск после закрытия сезона.

+7

Прочитав данный мини-роман, была ужасно разочарована. Во-первых, объемом это произведение далеко уступает своим собратьям из цикла, во-вторых, оно чем-то очень напоминает белянинский цикл о ведьме. И это мне очень не понравилось. Пратчетт как будто выбрал иное направление в развитии своего юмора. Мой любимчик Ринсвинд как будто стал умнее и — о боги! — храбрее. Это никак не вяжется с остальными книгами о трусливом волшебнике, и я удивлена, что такая книга втиснута в середину замечательного (без этой книги) цикла. Здесь есть немного из того любимого мною цикла, особенностями которого являются всевозможные неприятности и беды, валящиеся на голову самого трусливого волшебника Плоского мира, но так немного, что... в общем, недовольна я.

Демонолог в лица четырнадцатилетнего мальчишки — персонаж, конечно, любопытный, но харизмой от него (сравниваем с Двацветком или Коэном-Варваром) даже не пахнет. Итого в романе даже зацепиться-то не за что. Разве что за тот факт, что волшебнику удалось вернуться в мир живых.

+7.

Прочитала довольно быстро, так как Белянин славится легкостью подачи текста. Но на этом все плюcы кончились.

На мой взгляд, столь традиционный сюжет со столь же традиционным набором героев — уже надоел. И мне конкретно. Правда, порадовало, что герои довольно разнообразны и некоторые весьма харизматичны. Лично я прочла бы продолжение только из любопытства — что будет с отношениями Малыша и Сун и куда денется Эшли со своей аристократией.

Итак, перед нами герои из героев — неустрашимый неправильный ааргх (неправильность которого заключается в умении читать и выражать свои мысли литературным языком), молодой граф Эшли, чистокровный аристократ и благородный, хотя и не слишком умный человек, наемница Сун (аббревиатура «самая уродливая наемница»), далее пара гномов и традиционный эльф. Первая троица создает главный костяк, за перепитиями судеб которых следит читатель. Собственно, время от времени следить не особо хочется. Язык Белянина остался прежним, так что каждое слово кажется знакомым.

В общем, можно читать. А можно и не читать. Ничего не потеряете.

+7

Читала в осознанном возрасте, тяга к прочтению этого романа была навеяна недавним просмотром одного из эпизодов одноименного фильма. Однако, как это не было для меня странно, в книге я ничего общего с фильмом не нашла. Ах, нет, нашла — сам факт нашествия марсиан на Землю и внешний вид марсиан (благодаря фильму при прочтении книги марсиане представляются очень четко). На мой взгляд, книга достаточно тягостна в прочтении, довольно однообразна. Никаких потрясений я не испытала. Может, перевод плохой попался, но вещь эта не показалась мне таким уж шедевром, каким мне ее рисовали.

7. Перечитаю лет через 10. Авось что в восприятии и поменяется.

Рассказ довольно жестокий, если не брать главные мысли за основные. Мальчик нашел путь побега из «плена», но при этом покинул так называемого Песочного человека, обреченного на жизнь в теле человека. Сама идейка прекрасна, да, никто не спорит. И стиль хорош, и читается легко, и раздражение главного героя против мира, оркужающего его — тоже, но все-таки для меня главный герой слишком жесток. Ничего не могу с собой поделать.

+ 7

Барнса люблю за тонкую иронию, которую он нет-нет да и использует в конце абзаца. Люблю за то, что он не приукрашивает ни жизнь персонажей, ни их самих. Мне привычно, что в его романах нет супергероев, или дегенератов, или сложных натур, в чьём душевном нижнем бельё читателю приходится копаться. Всё это мне нравится у других писателей, да, но не у Барнса. Мне кажется, он не потянет всю глубину человеческой трагедии, как, например, Исигуро (сравним на примере «английского» романа японца – «Остаток дня» даст фору любому произведению коренного англичанина), да и не того склада, кажется, этот писатель. Барнсу бы поиронизировать, Барнсу бы кокетливо пообнажать, тут же изображая печаль. Вот он и. Поэтому если вы сюда за психологизмом высочайшего уровня, предупреждаю – он тут не глубже чем по колено.

«Предчувствие конца» – роман с вопрошающим героем. Он постоянно спрашивает у читателя: не правда ли, верно ведь, точно? Как будто то, что происходит в романе, таким образом может стать нам ближе, понятнее, как будто мы ему со своей стороны книги кивнём, услышав вопрос. Роман повествует об отношениях, что случились в жизни главного героя, причём как о дружеских, так и любовных, и тут, казалось бы, чему кивать? Чужая жизнь потёмки. Но Барнс – как будто он не Барнс вовсе, а Макьюэн какой-нибудь – тянет сюжет из прошлого в настоящее, из учебной максималистской юности героя в одинокую рефлексирующую старость, и вытягивает так, что рот разеваешь. Да, я разинула рот. Я не ожидала. От кого угодно, но не от Барнса. «Предчувствие конца» – это когда конец вообще не предчувствуешь.

Время, говорит Барнс – штука непростая: в одном возрасте оно прозрачно, а через десять лет уже кажется мутным. Оно играет с нами тогда, когда уже ни на что нельзя положиться, и крутит такие фортели, что при взгляде назад краснеешь от стыда. Странное свойство имеет время, не правда ли – делать человека стыдливым? (Вот и я вопрошаю, как герой романа). Точнее, оно напоминает нам о том, что мы сделали что-то, повлёкшее за собой этот стыд. И герой романа сделал, уж будьте уверены, но выясняется это не сразу, ведь Барнс скачет по разным эпизодам юности своего подопечного, так что иной раз и не поймёшь, уже надо чувствовать конец или ещё нет. На каждой странице автор иронизирует, но это совсем не смешной роман. Местами он даже трагичен. А кому-то он покажется скучным – потому что ни главный герой, ни второстепенные, ни сам сюжет романа не открывают чего-то нового для читателя, не ошарашивают (не все же такие наивные, как я), не читают нотаций. «Предчувствие» апеллирует к простым чувствам – доверию, совести, любви, а время подкладывает герою свинью в виде охлаждения, зависти, злости. Простые люди в простом от корки до корки романе.

И однако же – неожиданный, как порез о край бумаги, финал. И вспоминаешь, ворошишь весь роман – где же я пропустила это предчувствие, почему не услышала его мерный шаг?

Вот ещё заковыка: роман удостоен Букера/2011, а это, как ни крути, налагает на него отпечаток читательских ожиданий. То есть вот скажи кому, что есть такой роман, но без наград, и наверняка почитателей у него было бы больше. А так – обязан соответствовать. Признаться, даже с моей симпатией к простым вещам я не совсем понимаю, за что тут дана столь высокая награда. На одном финале роман не выезжает, уж простите, а психология в нём чуть ли не бытового уровня.

Рекомендую ли я роман? Нет. Но любителям Массаротто, Хоффман, ну и Барнса, конечно, можно заглянуть.

+7

Прочитавши энное количество рассказов Евгения Константинова, я наконец-то поняла, ЧТО собой представляет его творчество. Одной фразой его можно описать как «чёрт из табакерки». Почему? Да потому что о чём бы ни велась речь – о рыбалке ли, о путешествии ли куда-либо, о воспоминаниях ли героя, – непременно в тексте окажется этакое «вдруг», которого вроде и ждёшь (особенно если начитался уже творчества Константинова), но при этом не знаешь, чего конкретно ждёшь. Монстры, инопланетяне, паранормальные способности, мистические столкновения – всё, ровным счётом всё может случиться посреди текста, в том числе свалиться на голову или броситься под ноги.

Но с «Медовым ткачом» вышло не так. Соавторский рассказ то ли перенял часть творческих особенностей второго автора – Василия Логинова, то ли изначально был задуман иначе, чем остальные рассказы Константинова. Описание какого-то то ли чудовища, то ли реликта затягивают внимание читателя, не давая ему, однако, до конца понять, что же это за чудовище-реликт такое. Затем следует привычная уже для творчества обсуждаемого автора часть – реалистичная с элементами приключений, бытовухи и мелкого хулиганства. Время от времени две эти линии – линия чудовища и линия реальности – пересекаются, и на каждом перекрёстке устанавливается табличка с надписью: «Кушать подано». Особенно много их накапливается в концу: тогда уже и понятно становится, что за чудовище обосновалось над железнодорожной веткой, и что за люди едут в электричке навстречу э-э-э... на стол.

Пожалуй, в количестве персонажей я нашла единственный минус рассказа. Героев много, просто за глаза. Плюс ещё котёнок (а котёнка-то за что?!). И все понемножку рассмотрены, хотя их прошлое для чудовища-реликта не имеет никакого значения. Честно говоря, для читателя тоже. К сожалению.

Рассказ вытягивает диковинное существо. Не люди, не события, а именно существо. Плохое ли, хорошее ли, не столько важно, главное – диковинное. И вот за этот полёт фантазии я ставлю рассказу отметку «съедобно».

+7

Борис Харькин известен мне как автор крепких героических рассказов (а также как автор фэнтези-романа «В пасти Джарлака», но это отношения к делу не имеет), и я уже начинаю подмечать в его вещах любовь к красивым – этаким правильным – трагедиям. Так как я сама являюсь поклонницей такого рода ходов, рассказ с говорящим названием «Три шага к пропасти» я прочитала на одном дыхании.

Поразительно, как порой можно вникнуть в суть неизвестных тебе вещей по одному только упоминанию о них! Рассказ написан по миру Вадима Панова «Тайный город», о котором мне до сих пор не было известно ничего. Теперь мне как будто приоткрыли кулису, показав упорядоченно бегающую толпу актёров, снабдили биноклем и позволили наблюдать за двуединой Москвой безнаказанно. Так как мне неизвестно, насколько выдуманные реалии рассказа Харькина и Горбунова соответствуют исходным данным межавторского цикла, я в силах оценить лишь его иллюстрации. А они-то как раз и получились довольно чёткими.

Вот вам герой – спившийся бывший ФСБэшник, вот вам проблема – месть, вот вам способ решения проблемы – таинственный артефакт. По ходу дела появится также бывшая, а теперь ненавистная супруга героя, её нынешний бойфренд и дочь. Нет, подождите, или не дочь? Или это…

Сладкое слово «месть». Препарированное почти с сумасшествием, оно превращается для героя в самоцель, хотя он всё ещё видит целью иное: оправдание себя перед дочерью.

Но ведь никакой дочери нет? Или есть, даже если нет? И как же быть с совестью?

Пожалуй, крепкая психология рассказа спотыкается лишь в одном месте: соавторы нарисовали экс-супругу героя бессердечной женщиной, которой и дела нет до собственного ребёнка, но не пояснили, почему дело обстоит именно так. А ведь представить подобную личность (если бывают бессердечные личности) очень сложно.

Плавности в рассказе нет, однако отмечу, что её и раньше не было в совместных творениях Харькина и Горбунова.

+7

Рассказ, изложенный не столько словами, сколько действиями. Да, здесь много диалогов, но принадлежат они не главному герою. Он-то как раз действует, показывая тем самым, что есть ещё понимание в этом мире. Может, это не самый яркий рассказ Брэдбери, может, он не слишком выразителен. Но он как минимум правильный: а что бы сделали вы, если бы захотели помочь супругам, всю совместную жизнь провёдшим в пререканиях, из которых один внезапно умирает? Постойте, а какое вам может быть дело до посторонних людей, с которыми вы даже мельком не знакомы? И зачем им помогать – они же всё равно только и делали, что ссорились?..

Это Брэдбери. Поверьте, если его герой смог, то и вы сможете.

+7

Джек Вэнс отлично умеет изображать умирающие миры. Несмотря на название, данный рассказ стартует именно с картины разрушения: медленного со стороны планеты, быстрого – со стороны горстки уцелевших живых существ. Атмосфера рассказа великолепная: катастрофа Земли показана в ярких красках и необычных тонах, в каждом движении поверхности планеты таится смерть. Одновременное существование смертельной опасности и гибель законов физики придают рассказу сочность и непредсказуемость. Вырожденное человечество, стоящее на пороге гибели, очень органично вписано в умирающий мир, а неожиданный финал дарит надежду на скорые перемены.

+7

Чтобы читатель получил хоть какое-то представление о романе Ирины Бондарь «Кровь в огне», достаточно тезисами обозначить его рамки: вампиры, древние войны, магия, артефакты, красавцы мужчины, предательства, любовь, выдуманный мир. В целом вроде всё. Стандартный набор для того, чтобы героиня попала в переплёт. И вроде бы есть всё для того, чтобы обеспечить читателя интересом, если, конечно, читатель любит истории с подобными составляющими.

Однако завязка ничем не напоминает вампирский роман. Напротив, это один из стандартных ходов о всяких магических школах, одарённых учениках и проч., и читателя, уже приготовившегося к встрече с потомками Дракулы, такая обманка может отпугнуть. Однако обманка эта является прологом к более любопытной части произведения, в которой всё кардинально меняется (по крайне мере, для героини). Если читатель не бросит книгу до этого момента, то есть шанс встретиться и с вампирами. Особенно если при этом читатель не свернёт себе голову на виражах стилистической безграмотности автора. Господи, я впервые встречаю настолько безграмотно написанный роман. От этих «кивнул головой», «подошёл к пространству», «улыбнулась, взмахнув ресницами» и прочих нелепостей, замаскированных под красивости, начнётся нервный тик у любого мало-мальски ценящего русский язык читателя, а уж про настоящих ценителей Литературы и говорить не стоит. Я могла бы сказать, что ценители вовсе не возьмут этот роман, однако если сперва в нём действительно не обнаруживает себя никакая ценность, кроме развлекательной, то уже ближе ко второй половине романа смысл появляется в отнюдь не мелочной пропорции. Я уже говорила, что здесь будут не только вампиры, но и предательства, любовь и древние войны? Так вот, вся классика морали пусть в ужасающем, но более-менее действенном изложении открывается, когда уже устаёшь ждать чего-то благородно-возвышенного. Героиня, обращённая в вампира, оказывается не просто ходячей кусакой, её внутренний мир горит. Вокруг кружат враги и мнимые, на какой-то миг оказывающиеся настоящими, друзья, и хотя автор перебарщивает с пояснениями каждой мысли героини вслух (как будто читатель такой дурак и сам не сможет догадаться, в чём дело), в целом роман смотрится довольно связным (все ружья выстрелили, рояли из кустов вроде бы не выглядывали).

Да, кстати, о красивых мужчинах. Их в романе толпы! Всяких разных рас, абсолютно разных наклонностей, даже враги и те красивые. Такое ощущение, что в более-менее качественный вампирский роман вложили дешёвый и не имеющий к качеству никакого отношения любовный романчик. Героиню тянет то к одному, то к другому, но в итоге она всё же определяется с предпочтениями (и слава богу, потому что в обратном случае роман невозможно было бы читать). Мужчин в романе можно отличать по цвету кожи, цвету одежды и цвету волос. А, ещё по именам. Говорят все одинаково язвительно и типа остроумно, смеяться не умеют, а только всю дорогу хихикают (в любой ситуации). Героиня тоже язвит, хихикает, постоянно думает вслух, но хотя бы не является красавицей и умницей.

Что в итоге? Мир более-менее прописан, герои не то чтобы стандартные, но с клишированным поведением, рас много, но все они ведут себя одинаково, хотя и заявлены их отличия друг от друга (эта несостыковка просто бесит!); сюжет имеет несколько непредсказуемых поворотов, героиня развивается. Пиковые моменты прописаны эмоционально, как в лучших психологических романах. Финал удачный. Если бы не катастрофическое неумение автора строить предложения, произведение было бы захватывающе-вкусненьким.

Не стану советовать роман мужчинам, потому что он напичкан женскими мыслями, однако любой барышне, любящей «Сумерки», – добро пожаловать.

+7

Хроноопера встречается у Брэдбери нечасто. При встрече с ней, однако, сразу предполагаешь, что перемещение во времени послужит чему-то благородному или, по меньшей мере, положительному. В целом такие предположения оправдываются (вспомним «Ночную встречу» из «Марсианских хроник»), но! Сборник «Полуночный танец дракона», в который входит данный рассказ, реалистичен, а значит, безжалостен, а значит, в некоторой мере не обязан служить ничьим интересам, а также, если позволите, ожидать от него воздаяния по заслугам можно только в сторону отрицательную. Так вот, соорудивший машину времени герой здесь искренне считает, что если человека, погубившего свой блестящий талант, вернуть в его же молодость, дать ему старому взглянуть на себя молодого, то всё или большая часть всего изменится к лучшему. И читатель, конечно, тоже этого хочет, однако излишняя пылкость главного героя оборачивается тёмной стороной: а имеет ли он право так вмешиваться в чужую жизнь, пусть даже в жизнь действительно гения, действительно талантливого человека?

Неоднозначный рассказ, вызвавший скорее недоумение, чем согласие.

+7

Удивительно безинтонационный рассказ из «Марсианских хроник». Предшествующие ему вещи имели яркий окрас морализаторства, философский уклон или социальную значимость, а здесь, когда вслед за первопроходцами и обычными людьми Брэдбери посылает на Марс стариков, интонация словно стёрта. Я не знаю, что думал сам автор об этом закономерном шаге цивилизации на пути к практически переселению на другую планету, но вижу это вот в каком свете: мы сами можем определить, насколько этот шаг необходим. Кажется, что если на пионерами потянулись их семьи и старики, значит, переселение удалось.

Но хорошо ли это для Марса, вот вопрос. Весьма актуальный в пределах «Марсианских хроник».

+7

В сказках, особенно в классических, повсеместно известных и признанных мастерски исполненными, всегда есть мораль. И определённость. Причём второе даже скорее, чем первое, придаёт сказке рамки, за которыми начинаются ужастики, фэнтези и прочие жанры.

Что получилось у Шимуна Врочека в «Крике единорога»? Зачатая как сказка, эта вещица плавно перетекла в модерновую фэнтези, по стилю очень похожую на прозу Кира Булычёва. Да, мир сказочен, антураж – единорог, кащей, король с королевой и маленькая принцесса – более чем сказочны, но в какой-то момент сказка начинает становиться опасной игрой, в сказку проникает зло, более присущее мистике или ужасам. Некие штрихи в этой сказке (может, имена героев?) делают её реалистичной, кажется, что не сказку читаешь, а притчу, что в данном случае совсем не одно и то же. Атмосферная манера изложения создаёт нужный настрой, но… где финал, где определённость, почему злодеи не наказаны? Какая же это сказка?!

+7

Должно быть, для времени своего написания «Итальянка» Айрис Мёрдок была таким же шокирующим произведением, как «Цементный сад» Иэна Макьюэна или «Бархатные коготки» Сары Уотерс – для современного читателя. Здесь сильная психологическая линия опутана проводами тайных страстей и семейных ценностей, которые постепенно рушатся на глазах главного героя. Он – младший из двух братьев, и он приезжает в отчий дом после смерти матери, чтобы проводить её в последний путь и уехать обратно. Однако есть заковыка – семья его брата, которую он представляет довольно благополучной, втягивает его в свои проблемы, и втягивает так, что он уже и сам не хочет уезжать. Он сражён, ошарашен, он в ужасе – и читатель тоже сможет ощутить эти эмоции, если возьмётся читать роман и погрузится в них как следует. И, кажется, здесь имеются все основания для зачисления «Итальянки» в ряды замечательных психологических драм, но.

Во-первых, итальянка в романе хотя и есть, но она проходит серым и непонятным персонажем, который непонятным образом, словно в угоду автору, раскрывается на последних страницах. Во-вторых, главного герой – открытый лист; несмотря на пуританство, в котором он сам себя обвиняет, его шок, и страх, и отчаяние – будто искусственно усилены, ненатуральны, их так много, что кажется, будто он каждую минуту своего пребывания в отчем доме страдает. Нет какой-то тонкости, в результате которой читатель сам бы подошёл к мысли о том, насколько важна итальянка, и лично мне даже со второго прочтения роман показался не более чем интересным чтением.

Рекомендация выборочная.

+7

Путешествие во времени – вот основная канва рассказа, входящего в сборник «Ступай к муравью». В глубине его поблёскивает мыслишка о том, как было бы здорово в нужный момент получить правильную подсказку, или даже просто намёк, или вообще с лёгкой подачи неизвестного человека натолкнуться на отличную идею. Фантастика потому фантастика и есть, что нельзя проникнуть в будущее, взять там какую-нибудь технологически новую идею и, вернувшись, воплотить её в жизнь. Мы ограничены временем. И отчасти поэтому упускаем возможности (в том числе и по собственной вине). Но не таков герой Уиндэма: он пользуется тем, что преподнесла его судьба, хотя при этом его глаза лезут на лоб. Автор не поясняет читателю, каким образом он допустил перенос героя во времени, и в этом смысле рассказ производит впечатление вывернутой вещи. Словно финал был подогнан под отличную идею, а сама идея – под финал.

+7

Признаться, рассказ данный был прочитан мною не столько из любопытства, сколько из любви к разнообразию. Я не искала именно ужасы, равно как не искала и все другие жанры, мне всё равно было, в каком ключе окажется написан рассказ доселе неизвестного мне автора.

И вот что я получила: это хоррор. Сие понятно хотя бы потому, что рассказ дважды включался в антологии, в названиях которых всегда фигурировало слово «ужас». Опять же, улитки. Стал бы автор описывать какое-нибудь рядовое увлечение улитками, если бы у него не было тревожных последствий! Рассказ также, в принципе, можно отнести к психологическому триллеру, и большой беды не будет, если вы классифицируете рассказ сразу двумя направлениями.

Увлечение рядового брокера улитками сначала неприятно удивляет, потом поражает, а потом заставляет морщиться уже без особых эмоций. Улитки — это ведь такая гадость, думает читатель (а если читатель и в самом деле не любит улиток, то после этого рассказа он вполне сможет их возненавидеть). Всё равно что тараканы. Противно и мистически привлекательно — словно держишь в однокомнатной квартире шестьдесят кошек. Оставь их без присмотра — и они вырастят армию.

В целом рассказ не столько поучительный, сколько развлекательный: он призван увлечь читателя в тёмные лабиринты авторской фантазии без обязательств со стороны первого. Такие развлекательные вещи просто обязаны сопровождаться мрачным финалом.

+7

Неоднозначное произведение о жизни американского общества в Нью-Йорке начала 20 века. С одной стороны, это довольно браво начатый роман, написанный настолько гладким языком, что о нём не остаётся никакого впечатления: как говорится, все правила соблюдены, но правила эти скучные. С другой стороны, которая не есть противоположность первой, а лишь её продолжение, «браво» перевоплощается в постоянную рефлексию вплоть до аффекта, и этому посвящена вся сердцевина романа. С третьей стороны, под которой следует понимать окончание истории, тут имеется гигантский скачёк во времени, который ничто не предваряет – просто раз, и читатель перенёсся на 26 лет вперёд. Впору почувствовать лёгкое головокружение. Ну, подумайте сами: три четверти произведения автор рисует нам молодого человека, сначала влюблённого (ну, он так думает), а потом и женатого на девушке, в которую он был влюблён, ведёт нас через душевные терзания этого несчастного, позволившего себе любить другую, помимо супруги, женщину, а в 34 главе, когда до конца книги остаётся немногим больше 10 листов, герою бац – и 50 лет, в то время как до этого было 30 с хвостиком! Столь резкий скачок во времени ничем, кроме чересчур растянутой сердцевины, не объясним. Автор хотела показать, что её герой, благовоспитанный и чтящий традиции нью-йоркского общества человек, мучительно любит другую женщину, с которой не сможет соединиться (если только его жена не умрёт, о чём в романе тоже упоминается), и эти мучения тем хуже, так как он не привык отходить от рамок, в которых воспитывался, однако сильно уж их много, этих мучений. С одной стороны, понятно, что чтящий свои традиции человек может вдруг осознать, насколько они тесны для него, и как будто понятно и то, почему он всё же женился на девушке, с которой был помолвлен, хотя уже любил другую. Смущение вызывает именно параллельное существование двух противоположностей в одном человеке. Как такое возможно? Герой представляется мне обладателем твёрдой, закалённой устоями общества оболочки с жидким, хаотичным центром, в котором хоть и было изначально какое-то ядро, но он сам способствовал смешению его с общей жидкостью. Поведение героя выстроено местами в соответствии с традициями и этикетом нью-йоркского общества, а местами напоминает поведение сомнамбулы: он не видит, к чему приведут его действия, или не хочет видеть. Если в начале романа этот герой создавал благоприятное впечатление, то к концу превратился в нечто бесформенное и неинтересное. Человек, у которого есть всё, но которому это всё не нужно. Потрясающе странно.

Замечательно вырисовано общество, в котором вырос и вращается герой. За одно только это я повышаю роману оценку.

О рекомендациях умолчу. Разве что самым голодным посоветую, ибо мораль произведения несколько устарела.

+7

«Суббота» — роман с прямо противоположными по эмоциональному фону частями. Если начало представлено жизнью обычного нейрохирурга, материалиста с четким видением окружающего его мира, имеющего обычную семью и обычное дневное расписание, то финал в прямом смысле способен поднять артериальное давление. Причем в данном романе завязка (до того момента, когда все становится критически опасным) удлинена настолько, что несколько раз становится откровенно скучно. Да, жизнь главного героя Пероуна овеяна романтикой их знакомства с женой, любовью к двум замечательным детям, родством с эксцентричным отцом супруги, а также в равной мере политической ситуацией в мире, но рассуждения автора – словно старый несладкий сироп. Не цепляет и не вкусно. Роман наполнен медицинскими терминами, как водоем – личинками. На протяжении двухсот страниц я искала тот самый повод для взрыва, который феерически завершит день главного героя, но распылялась между несколькими альтернативами. Одна суббота Пероуна оказалась насыщена событиями и эмоциями, и каждое могло бы стать катализатором взрыва. Метание от основной стези к второстепенным рассеивает внимание: то упавший самолет, то игра в сквош, то демонстрация, то неприятное столкновение на улице, то отношения с родственниками, то визит к матери…. Слишком много всего накручено в одном дне, но даже в этом супе нет почти ничего вкусного.

Но вот наконец тот самый взрыв – и несколько страниц аж руки дрожат от напряжения, мысли мечутся, кажется, что вот сейчас автор сделает что-то мерзкое, к чему уже практически подвел героев, и это наложит отпечаток на всю жизнь Пероуна и его семьи. Страшно становится просто оттого, что автор может это сделать, а читатель не в силах на что-то повлиять. Вот где отточенность текста действительно становится видна, вот где размышление почти выливаются в действия.

Потом оп – и все. И встает проблема милосердия, ибо в данном контексте она действительно проблема. Но кто должен осмыслить эту проблему, кто должен решить ее: профессионал с грузом опыта за плечами или человек, семью которого унизили? Быть милосердным или воздавать по заслугам – вот вопрос.

+7.

Рекомендую только самым упертым поклонникам автора.

Доброе произведение. Нет, не так. Добродушное. С множеством мелких иголочек, затрагивающих разные аспекты человеческой души и жизни, но затрагивающих настолько аккуратно и ненадолго, что никакими нотациями здесь и не пахнет. Лёгкий иронический роман о жизни бессмертного деда-колдуна в сибирской глубинке – вот что это такое. Роман, кстати, в рассказах, которые хоть и нельзя читать в отрыве друг от друга, но которые дают возможность читателю сделать перерыв и оценить уже прочитанное.

Отнести роман можно условно и к фэнтези, и к мистике, и даже к попаданчеству, потому что и боги, и черти, и проникновения в другие миры здесь есть. Главный герой, «потомок шотландских кудесников» мистер Данбартоншир с завидной регулярностью (читай – в каждой главе) вляпывается в какую-нибудь историю и с в разной степени успехом выходит из неё. Это радует: автор не сделал героя этаким непобедимым, неустрашимым колдуном, которому любое задание по плечу, поэтому приключения героя выглядят именно приключениями, а не бесконечной чередой побед и низвержений врагов. А если где-то победа с низвержением и встречаются, так сразу после кто-нибудь героя на место да ставит: то бог какой-нибудь иномирянский, то внучка, то сама Смерть. Иногда, правда, автор от лица героя злоупотребляет порталами и развлечениями высоких господ, но, по крайней мере, не ставит это во главу угла, предлагая читателю приключения в ассортименте.

Мистер Данбартоншир – личность уже сформировавшаяся, так что понаблюдать в романе за его изменениями не удастся, разве что за изменениями его настроения, храбрости и активности. Вот последние три вещи как раз и отвлекают всё внимание на себя, так как показывают, каким может быть этот герой. То он командует своей армией скелетов-огородников, то строит демонов, то занимается кражей ценных вещей у богов, то пьёт брагу; а ещё он устраивает для высоких господ сафари, выращивает страусов и крокодилов, спасается бегством на летающем аппарате, а в свободное время играет в карты со Смертью и учит внучку магическому ремеслу. Внучка появляется во второй части романа, но остаётся до конца и привносит в роман ещё больше доброты.

Единственное, чего я так и не смогла понять – в каком же веке происходит дело? Вроде бы в 21-м (высокие господа с телохранителями и горами оружия выглядят очень современно), а вроде бы и в 20-м, годах этак в 80-х (селяне вышли дремучие, лапти, сарафаны и ухваты прилагаются). Так недолго и поверить, что в глубокой Сибири реально люди так живут.

+7

Не всегда герой тот, кто орденами увешан. Бывает, что героя уже давно нет, а спасённый им мир жив.

Такая вот нехитрая мысль попалась мне в рассказе Бориса Богданова «Орденоносец». Поначалу я подумала, что меня ждёт какое-то журналистское расследование, потом – что услышу исповедь ветерана, а следом – историю победы в войне с инопланетными захватчиками. И всё это было, да, только не в этом антураже дело-то оказалось, и мне было крайне приятно в фантастическом рассказе встретить ноты философии, причём философии не заумной какой-нибудь, а самой что ни на есть правильной, человеческой, родной. Она подана крохами, но крохи эти бесценны.

Рассказ местами ироничен, хотя в центре его – событие отнюдь не весёлое. Ирония искрит там, где рассказчик и слушатель поедают блины. Надо сказать, описание этого действа подано с таким смаком, что просто слюнки текут.

Но блины – вторичны.

Главное – кто настоящий герой.

Рассказ не заставляет ломать голову над этим вопросом, он, если честно, даже и вопроса-то не ставит, а просто показывает, что, мол, так и так, читатель, было, а ты уже ордена сам раздавай. И если ты с головой и сердцем дружишь, то раздашь правильно.

+7