Не могу даже точно подсчитать, сколько мудрых идей затронул этот рассказ. После «Писем Ложкина» он смотрится мудреным и слишком жестким, однако читается легко, задевая самые потаенные струны человеческой души.

Это рассказ о том, что делают женщины «во имя любви» со своими мужьями (на примере семейства Удаловых). Никакой иносказательности, все главные мысли выложены на-люди, все открыто и прямо. Поступок Ксении Удаловой крайне возмутителен, при этом возникает острое сочувствие к ее мужу (а, соответственно, и ко всем мужьям, претерпевшим/претерпевающим подобные муки). При этом Ксению, даже когда тетка отругала ее за ужасное поведение в отношении мужа, не жаль — даже из чувства женской солидарности никакой жалости не появляется.

Это рассказ-наука, рассказ-урок на тему «Как нельзя вести себя со своей второй половиной». Прекрасно написан, интересно читается; будучи разделенным на небольшие части, он воспринимается как цельное произведение, а не часть какого-то цикла.

Весьма поучительно. Советую читать всем — даже если не развлечетесь с художественной точки зрения, то хоть поучитеcь жизни в семье:glasses:

+10

Одна из моих любимых книг этой серии. Гораздо любопытнее «Урфина...», но столь же сочна, как «Волшебник...» Я обожала эту книгу в детстве, и, думаю, если бы перечитала ее сейчас, она возымела бы на меня то же действие, что и в том возрасте. Есть книги, которые даже с нашим возрастом не меняются.

Меня всегда впечатляло это невероятное путешествие Элли и ее двоюродного брата, которое они проделали под землей, из некой пещеры, которое привело их в страну семи королей. Это мне всегда казалось какой-то невероятно красивой идеей (хотя в детстве я ни о каких идеях не думала, читала и восхищалась, не более того). Ведь вот вам пещера, обычная пещера из нашего мира, а стоит только проделать этот путь через-под землей, и ты уже в невероятной стране, где правят семь королей... Это что-то... проводим аналогию с «Хрониками Нарнии», где тоже описан один из путей попадания в другой мир.

+10

Милейшее произведение о вполне взрослом мужчине — Карлсоне, а также о мальчике, желающем иметь собаку — Малыше. И о его родственниках, как то: маме, папе, брате и сестре, а также дядюшке, появившемся позднее. Нарицательными стали многие имена и ситуации из этой книги, и вряд ли найдется ребенок, который не читал эти три книги. Я была в восторге от этой трилогии.

Конечно, это книга, которая не только развлекает, но и книга, которая учит (как и все книги Линдгрен). И за это мы ее любим.

+10

Книга из тех, что у Кинга не считаются страшными. Да, местами наступает чувство неприязни к действиям и некоторым героям, но в общем «Зеленая миля» — даже не мистика. Это книга о том, каково работать тюремщиком в секторе смертников.

С самого начала у меня возникли симпатии к главному герою. Потом симпатии к Коффи, а также к мыше.

В этой книге рассматривается мысль о том, что не всегда осужденный виновен. И этим книга примечательна. Да, осужденный не виновен, но он все равно умрет — и это делает «Зеленую милю» невероятной.

+10

Роман из цикла «Плоский мир», самостоятельное произведение, не относящееся ни к одному из ветвистых подциклов. Бери, мимо проходящий читатель, и читай без риска нарваться на упоминание странных мест, странных героев, странных событий. Вот только имей в виду, что книга написана Пратчеттом, а это тебе не Олеся Весёлая из современного юмористического фэнтези-направления. Пратчетт – это тонкая, местами едкая ирония, за поворотом переходящая в сарказм, это нечто над- и нечто под- нашими сознанием и миром, нашим пониманием того, как надо и что надо, для непосвящённого – череда последствий без видимых событий.

Так вот, «Удивительный Морис…» — это НЕ ТАКОЙ ПРАТЧЕТТ.

Это очень серьёзная книга с точки зрения общего вклада Пратчетта в литературу. Сколько здесь размышлений о том, кто есть я, почему есть я и проч.! Вложенные в головы обычных людей, эти размышления превратились бы в обычный роман психологического толка, но здесь у нас не тут, это же Плоский мир (даже поклонники углядят в «Морисе» лишь край его огорода), это Убервальд, это крысы, это кот, это безымянный до поры мальчишка-дудочник. И это не просто крысы, кот и мальчишка-дудочник, это крысы и кот, которые думают! говорят! сомневаются! (и мальчишка тоже), но если вы решите, что «Морис» — это типа такой «Ветер в ивах» или «Винни Пух» на пратчеттовский манер, то ошибётесь. Здесь доброты – всего на грамм. Если это и детская литература (а «Мориса» к ней и относят), то без шор и единорогов.

Почти в каждом своём романе Пратчетт высмеивает какой-либо явление и/или историю, в данном случае сапоги британца потоптались по Гамельнскому крысолову. Отсылки к грэмовскому Тёмному лесу есть в эпиграфах, и чем дальше, тем опаснее предостережения. Обрётшие сознание крысы и кот – против целого мира с его человеками и Немыслящими существами. Пратчетт детально прорабатывает каждого персонажа (особенно хороши крысы), кажется – он ими любуется, пусть даже они не без изъяна (кот-то, кот!), он берёт детей в почти-главные герои для того, чтобы показать – мир начинается с детей, добро начинается с детей, сознание тоже начинается с юного возраста. У внезапно осознавшего себя собой крыса-старика сознание совсем другое, негибкое. Есть в романе что-то библейское, а есть истинно пратчеттовское (Костяной Крыс и Смерть тут как тут). Что должно вести ставших разумными крыс вперёд – вожак или книжка с картинками? А может, говорящий кот?

Честно говоря, даже будучи кошатницей, я не совсем согласна с тем, что Морис (это как раз кот и есть) – центральный персонаж. То есть книга называется «Морис и те-то», но на самом деле это книга о тех-то и Морисе. И о том, куда они идут.

Ещё раз – это не очередной смешной роман Пратчетта, это последний серьёзный и очень тонкий роман Пратчетта.

+10

Ироничные ужасы – вот что это. То, что начинается иронично, а заканчивается ужасно. Ещё это, без сомнения, психология. И разжигатель аппетита до кучи. И – ответ на один из многих вопросов, если только вы задаёте себе этот вопрос.

В основе рассказа – борьба с лишним весом, и я предполагаю, что ничего смешного в нём не найдут те, у кого эта проблема имеется. Однако же Мартин ловко играет словами, иронизируя не над толстыми людьми, а над их пристрастиями. Как смачно подана завязка рассказа, мама дорогая: читаешь – и облизываешься, представляя все эти блюда, что поглощает главный герой! Да уж, кто поспорит с тем, что большая часть удовольствий в жизни человека приходится на процесс поглощения еды. Вот и героя не спорит. Он любит поесть. Он любит сам вкус еды, какой бы та ни была: острой, солёной, сладкой...

На основу наложено действие – спасение от лишнего веса. Метод автором выбран необычный, ни о чём на первый взгляд не говорящий, но всё равно выглядящий в глазах героя подозрительным. В целом, о методе можно догадаться по одному только названию, но если бы это было главное, о, если бы оно!

Я сказала, что это ужасы? Да, так оно и есть. Спасение от ожирения не проходит легко. Да и проходит ли оно вообще, если цифра на весах всё не меняется? Может, самое время посмотреть в зеркало?

Зеркала, пожалуй, находка для данного рассказа. Автор даже иронизирует на счёт вампиров, но, в конце концов, мы должны принимать всё в этом рассказе за попытку понять, как избавить от проблемы и в чём её корень. Зеркала лишь дополняют картинку. Более того, они её ухудшают.

К действию привязаны последствия. Зеркала, проблемы с общественным питанием, визиты к старым знакомцам. Везде, везде последствия становятся неприятными, а в последнем случае – даже ужасными. Превращение – не только как факт, но и как перспектива – открывается читателю в самом конце, заставляя его поверить, что герою уже не спастись. В этот момент вспоминается повесть Стивена Кинга «Худеющий»: та же интонация обречённости толкает героя на, кажется, необдуманный поступок.

Необдуманный ли?

Кому лечение мартышками? Налетай!

+10

Роман о театре. Да, именно о театре, а не о привидениях, не о поклонниках театра, не о режиссёрах, актрисах и пьесах, хотя и этого тоже в романе полно. Он о самой душе театра, негасимой, как вечный огонь. О театре, который преподнесён читателю в форме мистической истории, из которой театр этот ещё нужно достать. История эта начинается с привидений и ими же заканчивается, только если вначале им внемлет уставший от жизни и самого театра человек, то в финале этот человек — уже сам огонь, сам театр. Роман о метаморфозах, которые могут приключиться с человеком в любой стадии саморазрушения, роман-путешествие в прошлое актрисы Дженни Вильерс, жившей сто лет назад. Трагедия — и одновременно возрождение. В завязке — гибнущий сокол, в финале — расправивший крылья Феникс. Роман не только о любви и предательстве, но и о проекции этих чувств на совершенно посторонних людей.

Мистически хорошо. Рекомендую любителям загадочных историй с участием привидений и поклонникам «Портрета Дориана Грея» О.Уайльда.

+10

Данный роман является продолжением «Лайнера вампиров», не такого уж давнего опуса устоявшегося авторского дуэта Андрея Белянина и Галины Чёрной. Продолжение это, однако, в некоторой степени самостоятельное, т.к. если бы где-нибудь в предисловии этой книги было сказано, кто есть кто, то её можно было бы читать и без предварительного ознакомления с «Лайнером…». Материал, как и в прошлый раз, подан в виде коротких детективных историй, главными героями которых являются сержант Ирджи Брадзинский и его полицейская братия. Не обойдётся данный роман и без подружки нашего героя, рыжей журналистки Эльвиры Фурье.

Я не стану останавливаться на плюсах и минусах каждой истории из семи заявленных, отмечу лишь, что их уровень ничуть не упал по сравнению с первой книгой, а, на мой взгляд, даже возрос. И хотя в некоторых сержанту не удаётся самостоятельно решить загадку (в оном ему помогают его сослуживцы, а пару раз – даже его шеф), его профессиональное чутьё не ослабевает. Сержант не унывает, как это порой делают другие герои Андрея Белянина. Он представляется читателю этаким мужественным, приличных размеров чёртом (не знакомым с первой книгой кратко сообщаю, что все действующие лица цикла – нечистая сила в общепринятом смысле фразы), способным справиться и с заданием, и с собственной девушкой. Однако во втором случае не всё так просто, хотя и не понятно, откуда тут могут возникать какие-то заковырки: и сержант наш, и дама сердца его оба черти взрослые, самостоятельные, а до сих пор гуляют под ручку, раз в полкниги обмениваются поцелуями и берегут себя, видимо, к свадьбе. Как дети прямо! Нерешительность Ирджи в этом вопросе поначалу просто бесила, потом, когда в их отношениях наметился сдвиг, я поуспокоилась, рассчитывая уже на что-то более серьёзное. Конечно, не стоит забывать о целевой аудитории романа, но я просто уверена, что даже пятнадцатилетние подростки знают всё о том, чего так не хватает нашему герою.

Ладно, с этим разобрались. Есть ведь и другие герои. Капрал Фурфур Флевретти – просто душка, индеец Чунгачмунк – картинка, а шеф полиции Мокрых псов, прямой начальник Ирджи – идеал начальства вообще, ибо он и умён, и человечен (простите, не знаю, как данное слово перенести на чертей) одновременно. В целом складывается очень харизматичный, яркий коллектив, за делами которого следить одно удовольствие. Если вы любите детективные истории, в которых полиция всегда разоблачает преступника, кем бы он ни был, то этот цикл и данная книга именно для вас.

Кое-кто может тут же сказать, что, даже имея в виду детективную составляющую, роман проигрывает другим вещам Андрея Белянина по количеству и качеству юмора. Но стоп, скажу я, не забывайте, что такая сдержанность была свойственна циклу с самого начала, и этой чертой он отличается от прочих циклов автора в отдельности и соавторов вместе, но это отнюдь не значит, что роман от этого проиграл. Юмор здесь есть, но в очень умеренных дозах, и он не опускается до уровня пошлости или заюзоности. Это другое качество юмора, скорее даже ирония, чем юмор. Но даже если вы не будете смеяться над романом, то уж улыбаться вам обеспечено.

Очень рекомендую.

+10

В детстве иногда читаешь вещи, которые кажутся фантастически прекрасными. Они проходят вехами через твою жизнь и оставляют жгучие следы. «Девочка на шаре» оставила в моей памяти неизгладимый, но мягкий, почти невесомый след, обычно присущий вещам более зрелым. Этот рассказ хоть и предназначен детям, но изображает совсем не детские чувства и качества характера. Он наглядно показывает эмоции мальчика, однажды увидевшего в цирке девочку-эквилибристку, выступавшую на шаре, и стремившегося показать её родителям. И чудесность, некая неуловимая субстанция из детства, окутывает рассказ, когда герой видит, что девочка заметила его. В этом есть что-то и от первой любви, и от непосредственности. Финал пропитан горечью утраты и невысказанной обидой.

Невероятно трогательно.

Настоятельно рекомендую не только детям, но и взрослым.

+10

В попытках написать отзыв на это произведение я испробовала несколько разных подходов, никак не решаясь остановиться на чём-то одном, потому что всё это было не то. Что ещё я могла сказать, если в повести уже всё сказано? Легко было бы написать: «Хочешь узнать, о чём повесть, прочти её!», но это было бы несправедливо по отношению к читателям, понятия не имеющим, с чем им придётся столкнуться. И тогда я решила: пусть будут голые факты.

Повесть изложена от лица шестнадцатилетнего мальчика, живущего со старыми двоюродными тётками. Но хотя и автор, и его герой – представители сильной половины человечества, повесть наполнена эмоциями, мыслями вслух. Это не буйство страстей, нет. Совсем даже наоборот. Это, знаете, такое тихое счастье, тихая грусть, все неслышимые переживания и чувства, от которых хочется плакать. Несколько мест в повести откровенно вызывают слёзы. Эмоционального читателя я хочу предупредить о том, что он не найдёт здесь вдребезги разбитых сердец, обманутых жён или тайных любовников. Это не «Билли Батгейт» Э. Доктороу. Наиболее близкое по духу к повести произведение – «Крэнфорд» Э. Гаскелл. Обе вещи полны мелких, незначительных в масштабе планеты деталей и событий, которые, однако, являются важными составляющими жизни не только самих героев, но и окружающих их людей. И герои эти, равно как и некоторые из этого окружения, умеют слышать и чувствовать даже то, что нельзя увидеть или почувствовать – по крайней мере, невооружённым глазом. А герои наши вооружены любовью и уважением к друг другу, и их маленький кружок, образовывающийся в результате не слишком приятных событий, пропитан чувствами.

Здесь нет сложных взаимоотношений, нет рефлектирующих героев. Рассказчик следует за событиями их жизни, почти не оборачиваясь назад, не вспоминая, хотя сама повесть начинается с воспоминаний, и каждый шаг героев пронизан пониманием, к чему этот шаг приведёт. Связка сестра-сестра – вот на чём строится повесть, но все сопутствующие ей связочки наполняют её смыслом.

Здесь есть нереализовавшиеся мечты и желания. Есть сожаление. Есть люди, которые вершат правосудие, хотя не имеют на то никакого морального права. Есть люди, которые несут слово Божие, хотя ничуть не похожи на миссионеров. И есть любовь. И лёгкость, и прозрачность, и чистота.

Величественно. Прекрасно.

+10

Ещё одна история из цикла о страстном поклоннике женщин дядюшке Освальде Корнелиусе, которую я готова рекомендовать всем и вся, так как эта вещица хоть и довольно пикантная, но цепляет неугомонностью автора в попытках воздать своему герою по заслугам. Я хочу сказать, что Роальд Даль не рисует этакого благородного рыцаря, сражающего дам наповал одним взглядом, нет; его герой — богатый и разборчивый мужчина, не лишённый греха, и именно за это автор частенько макает Освальда в его же лужицу, не уставая подтрунивать над собственным героем. Ни автор, ни его герой не лишены самоиронии, что и подкупает читателя.

В данном рассказе присутствуют ещё и изобретения, что уже попахивает научной литературой. Однако Даль знает, как обойтись без острот науки — он щедро посыпает своё повествование юмором, а концовку снабжает таким блеском, что впору бы и расхохотаться — от восхищения и признания мастерства автора.

Очень рекомендую.

+10

Есть книги, которые оправдывают свои названия, говорят сами за себя. «Шоколад» Джоанн Харрис — ярчайший тому пример. Эта история, преподнесённая читателю устами героини-скиталицы, наконец-то осевшей в одном французском городке, и противостоящего ей кюре, видевшего в ней губительный для народа соблазн, — эта история писана шоколадными конфетами, кружками горячего шоколада, шоколадными курочками и кроликами. Произведение, от которого текут слюнки, которое хочется съесть.

Это эмоциональная вещь. Кто-то назовёт её женской историей, но так как изложена она параллельно двумя героями — мужчиной и женщиной, я настаиваю на том, чтобы называть этот роман бесполым. Магическим образом слова рисуют картины прошлого, настоящего и будущего героини, Вианн Роше, путешествующей по миру со своей дочерью. Это редкий и бесценный образчик единения времён в герое; порой встречаешь книги, в которым автор сонным голосом рассказывает, как его герой рос и что он делал в детстве — так вот, эта вещь не из того числа. В героине удивительным образом сочетаются годы, проведённые в скитаниях по миру с матерью, её настоящее, проводимое с дочерью в городке Ланскне-су-Танн, и грядущее, которое появляется в конце и сулит новые страны, города и людей.

Противостоящий героине кюре слаб. Он — человек не без греха, человек, который едва сдерживает неприязнь к героини. Это очень странный образ; в чём-то странный, а в чём-то понятный. Ему есть что скрывать и есть, с кого брать пример. Его почти открытая вражда с героиней удивляет, ведь сама она никаким образом не даёт ему понять, что настроена аналогично. Поведение этого героя мне кажется надуманным им самим. Понять мизерность его претензий к героини можно, только встав на его место. Однако он сам как будто не становится на своё место, он видит свою роль в обществе с позиции духовенства вообще, в том числе с позиции своего наставника, и таким образом не может понять и принять шоколадную жизнь Вианн. А между тем ему так хочется шоколада.

«Шоколад» — произведение доброе. Здесь люди, даже будучи злыми, меняются или сбегают, не в силах вынести доброту и благородство остальных. Очень много говорится о доброте в отношении чужаков и совсем чуть-чуть — о бесхарактерности. Религия здесь не так сильна, как смех ребёнка, дружеские взгляды и взаимовыручка.

Книга, пожалуй, даже слишком лиричная. В ней постоянно присутствуют по несколько техницизмов на абзац, и кажется, что она не столько о людях, сколько об атмосфере вокруг этих людей. Воздух пропитан запахом шоколада, и читатель, которому повезёт прочесть роман в кратчайшие сроки, вполне может умереть от диабета.

Несмотря на некоторое подвисшие линии, ставлю роману высший балл.

+10

Лёгкий-лёгкий намёк на существование Счастья и Чуда. Такой кристально-чистый рассказ, совсем как у Рэя Брэдбери. Как будто ненавязчивая магия, тихой поступью вошедшая в жизнь каждого, меняющая и саму жизнь, и самого человека. В лучшую сторону, конечно. Своеобразное признание превосходства тигров над человеком, произошедшим от обезьяны — аккуратно и с почти неощутимой горечью.

Философская вещь. Любителям развлечений не соваться. Читать в тишине и, желательно, затаив дыхание.

+10

Мистика творчества Роальда Даля заключена в простоте. Он не мудрствует, изображая жизнь или смерть, а лишь льёт на читателя свои истории, будто умеренно-горячий душ, и от чтения этих историй становится так легко-легко. «Смерть старого человека» — рассказ целостный, без разрывов, написанный как будто в мгновение ока, без передышки, один вздох — и последний полёт старого человека на военном самолёте начертан. В этом рассказе представлены страхи и мечты стареющих людей, их знание того, что будет дальше, если они уйдут. Предсмертный взгляд на жизнь. Предсмертный взгляд на смерть. Краткая борьба — и свобода.

Прекрасный рассказ, открывающий сборник «Перехожу на приём». Лёгкий, гладкий старт и неожиданный финал, впрочем, не лишённый удручающего, хотя и закономерного события — смерти.

+10

Неоконченные произведения хороши тем, что оставляют все нити оборванными, и нельзя сказать, довёл бы их автор до конца или бросил, получилось бы произведение законченным в смысле завершённости всех идей или нет, если бы он произведение таки дописал. Читателю остаётся только оценивать то, что было намечено автором, независимо от размеров написанного и количества недоведённых до конца идей.

«Уир Гермистон» Стивенсона после морских рассказов автора читается как ода человеческим чувствам, как песня страстям. Это всё равно, что после сурового Ходжсона перейти на Джейн Остен. Я была приятно удивлена, увидев, насколько мастерски умел автор описывать людей, их нравы и привычки, ведь, на самом деле, я этого не ждала. Проработка человеческих качеств здесь настолько хороша, что, будь произведение окончено, оно бы непременно встало на один уровень с великими классическими романами о любви.

Судьба главного героя, рассмотренная автором с самого рождения и даже глубже (от знакомства его родителей), овеяна драмой – как в детстве, когда ребёнок получил неправильное представление об идеалах и религии, так и в юности, когда это его представление сыграло с ним злую шутку, да и потом тоже, когда он впервые полюбил. Есть в романе ещё один немаловажный герой, который определил направление развития (или не определил должным образом) главного героя. Это его отец. Личность, вызывающая возмущение, отторжение – и восхищение. Я даже не знаю, положительным ли рисовал его автор или отрицательным, потому что он вызывает самые разные эмоции. Детство главного героя он проводит под эгидой невмешательства и как будто даже незаинтересованности его судьбой, а в юности преподаёт ему хороший урок, который открывает одну из неожиданных его сторон – справедливость. Слава этого героя настолько велика, что его сына даже будут называть его именем (обратите внимание на название романа и на тот факт, что героя зовут Арчи). На фоне своего отца главный герой кажется бледным и невыразительным, в то время как этот судья – словно гранитная плита, зстывший вулкан, и ещё неизвестно, бурлит ли в нём лава или нет.

Автор успевает показать нам главного героя запутавшимся, признающим вину перед отцом, сосланного в деревню, скрытого от тамошнего общества, обожаемого старой служанкой. Также герой будет разочарован в так называемом друге и влюблён в очаровательную девицу. Вообще мнимым друзьям здесь отведено довольно много внимания, и эти места я советую перечитывать с особенным рвением, ибо это не просто развлекательное чтение, а скрытая мораль. А этот вид морали, как мы знаем, никогда не устареет.

Есть также замечательный персонаж – служанка, которая была в услужении ещё у матери главного героя, и её устами изложена часть повествования, касающаяся возлюбленной героя и истории её семьи. Эта личность воплощает не только верность, самоотверженность, но и силу духа – она и в шестьдесят лет молода душою и полна сил, готовая любить и сострадать.

Девица, привлекшая внимание главного героя, подана не так тщательно, и я думаю, что автору просто не хватило времени раскрыть её, хотя часть эмоций, которые читателю успели подать, захватывают своей реалистичностью. Вот почему я сравниваю этот роман Стивенсона с произведениями романисток Остен и Бронте.

Очень и очень рекомендую.

+10

Этому роману воспеты такие дифирамбы авторами предыдущих отзывов, что я буду краткой.

Почему стОит читать эту книгу?

1. Это цикл, где главную роль (одну из них) исполняет Смерть, самый, пожалуй, харизматичный герой автора.

2. Это, как ни крути, юмористическая вещь, хотя и с явным философским уклоном, причем в меньшей степени смешная, чем циклы о волшебниках или о ведьмах (о стражах молчу – не читала).

3. Это роман, в котором читатель проникнет в святая святых Плоского мира – за грань смерти, в ту странную, зыбкую материю, которая считается обителью Смерти. Таких Смертей больше нигде нет.

4. Смерть и его ученик (в общем-то, сам сюжетный ход об ученике не нов, да и о смертельном учителе тоже, зато отношения их и далее превращение ученика в Смерть – это да!)

5. Это не ТОТ САМЫЙ Пратчетт, но он, не будучи ТЕМ САМЫМ, жутко хорош.

По всем пунктам – десять баллов. И прибавлю еще один пункт, из-за которого роман понравился мне даже больше, чем на 10 баллов:

6. Появление, пусть и кратковременное, моего любимчика Ринсвинда. Его врожденный страх перед неизвестным с последующим невольным спасением мира поражает, раздражает, но заставляет читать и читать.

+10

Прочитав «Колдуна на завтрак», я могу с уверенностью утверждать, что «Оборотный город» получил достойное продолжение. Тот же задор, тот же высококачественный юмор, причем как раз он-то и получил наибольшее развитие. Мы снова встречаем харизматичных героев, полюбившихся с первой книги цикла, и окунаемся в их новые приключения. Радует то, что каждый герой Белянина, уже получивший свою характерную особенность в первой книге, в этой только усиливает собственную харизму, становясь все более прямым. То есть если кто-то что-то говорит и при этом авторские слова отсутствуют, всегда можно понять, кто из героев это сказал. Приятно удивило то, что автор не опустил планку и в отношении нечисти: бравый казак Иловайский в любую минуту готов снести головы каждому из мнимых друзей. Это создает вечно накаленную атмосферу, благодаря которой книга и держится на уровне качественной фентези. Очень часто встречаются краткие рассуждения на тему казачества, исходя из которых мы можем сделать вывод, что герой наш – очень прямой, верный родине человек. Его есть за что любить. Как и Прохора, и самого генерала Иловайского.

По сюжету: извилист. Как и в первой книге, разделен на части. Иловайскому придется столкнуться и с колдунами, и с оборотнями, и с пропагандистами мира между людьми и нечистью, а нам остается только восхищаться его смелости и находчивости. Возможно, ярые сторонники натурализации и найдут здесь кое-какие несостыковки, но вот лично мне рыться не охота. Вещь на уровне, и этим все сказано. Читать всем.

+10

Крепкая середина цикла, очень крепкая. Ровная до монолитности, смешная до надорванных жвотиков, узнаваемая до дружеских похлопываний по спине. Все, что дорого читателю в цикле о ведьмах, здесь намешано в термоядерной консистенции и приправлено чесночной колбасой, умопомрачительными письмами домой, «дружескими» чувствами героинь друг к другу и различными сказками. Однозначно сильная книга, делающая цикл на уровень выше, чем он занял с первой книгой (даже вкупе со второй). Естественно, что после такой закладки пороха книга читается как бомба — мгновенно и насмерть. Хихикать начинаешь уже с первой страницы.

Героини — ведьмы нянюшка Ягг, матушка Ветровоск и Маграт Чесногк — в книге представлены такими харизматичными, что влюбляешься в их харизмы без оглядки на то, что они вообще-то не подают читателю ровно никакого хорошего примера. Поделом! Кот-то, кот один чего стоит! А способность нянюшки Ягг поглощать спиртное в неимоверных количествах?

Этой книгой Пратчетт дал мне понять, что цикл о ведьмах может потягаться по популярности с циклом о Ринсвинде. И в какой-то степени я начинаю верить ему.

+10

Из трех рассказов, включенных в томик с «Эриком», этот мне понравился больше всех. Именно его я ценю выше и делаю это вот по каким причинам. Конечно же, едва мы видим нянюшку Ягг и матушку Ветровоск, мы сразу понимаем — это Пратчетт, ура! Обе ведьмы предстают перед читателем в своем классическом образе, однако впоследствии матушка тешит наше любопытство перевоплощением в пай-девочку. Очень аккуратный ход, надо сказать. Пратчетт вроде как пробует, сможет ли его героиня, которую он изначально наделил сердитым нравом и чувством превосходства, побывать в шкуре послушной бабушки-одуванчика. И вместе с этой интригующей деталью рассказ можно считать состаящим из добротной магии, юмора самого лучшего качества и некоторой доли морали. Или просто ненавязчивого смысла. Коли уж уродилась матушка Ветровоск ведьмой, то Красной Шапочкой ей уже не бывать, так гутарит нам Пратчетт. И слава Богу, и не надо нам Красных Шапочек. Подавай нам матушек и нянюшек в любом количестве.

+10

Очень страшный в итоге своем рассказ. Мысль, в нем изложенная с очень пронзительной интонацией, лично мне никогда в голову не приходила. И, надеюсь, не придет, хотя после прочтения этого рассказа первые пять минут ощущала себя как-то странно. Но я, к счастью, избежала психологической зависимости от чужого слова (а в рассказе это слово касалось идеи, что скелет внутри нас – отдельное существо). Бедняга герой, который отправился в поисках исцеления по врачам, набрел на существо (в итоге все-таки «существо», а не «человек»), которое конкретно промыло ему мозги. А в самом начале наличествует прекрасная мысль, брошенная будто бы вскользь – все дело в наших нервах. Успокоиться бы, развеяться бы. Ан нет, герою нужно разобраться со своим скелетом, с которым он после посещения доктора-существа находится в разладе. Итог рассказа – это просто феерическое шоу, насмешка над страхами человека (и героя в частности), издевательская ухмылка психолога, узревшего распад души (и тела, ха-ха-ха).

+10.

О, после «Войны миров» этот роман — как глоток воды после путешествия по пустыне!:pray: Как мне понравилось, просто слов нет!

Серьезно теперь. Роман чисто фантастический, хотя с первых строк я не ожидала, что он будет именно ОБ ЭТОМ. Думала, что это что-нибудь о научных изысках полусумасшедшего ученого. Ан нет, все оказалось гораздо интереснее. А как написано! Язык превосходный, надо сказать. Благодаря живому изложению, роман читался мною с удовольствием, с нетерпением (желание узнать, что будет дальше, не покидало меня до самого конца). Совершенно странно мне чувство симпатии к мистеру Кейвору, который вроде бы ничего хорошего не сделал, я поражаюсь, отчего он может мне нравится. Мистер Брэдфорд, хоть и является главным героем книги, как герой меня не привлекает, хотя я с интересом следила за его приключениями. Сразу видно — это обычный человек, из миллиона таких же обычных людей, жизнь которых не может и не должна влиять на что-то в мире. Ученый же, застрявший на Луне, привлекает меня своей тягой к изучению дотоле неизвестных недр небесного тела, стремлением к уведомлению родной планеты о свойствах этих недр... В общем, любопытен он мне. Гораздо более мистера Брэдфора.

+10

Какое странное впечатление от этого романа... Вроде бы и кровавее, чем «Девочка, которая любила Тома Гордона» (ее я прочитала перед «Безнадегой»), вроде бы и глубиннее, затронуты очень многие аспекты жизни простых и не очень американцев, а эффект совсем иной. Я даже не помню, чтобы что-то дрогнуло во мне, когда перевернулась последняя страница. А ведь тут есть, над чем думать и чего бояться.

Книга полна героев. Их здесь много, сочувствовать и сопереживать можно любому, но я лично остановилась на писателе. Хоть мне и близка тема божественности и Бога в целом, но мальчик Дэвид, как это ни странно, этакий пророк, мне не импонировал. Мальчик как мальчик. А писатель, насквозь пропитанный грехами и атеизмом, почему-то, наоборот, привлекал. Стив и Синтия — прекрасная складывающаяся по ходу пьессы парочка, симпатичны, их действия понятны и логичны. Мэри и ее погибший в самом начале муж — какие-то серенькие. Не вызывающие эмоций, в общем. То же можно сказать про семью Дэвида — все они погибли, мальчик остался один, но симпатий все равно не вызвали. Отношение к ним примерно такое же, как и к Мэри.

События же, происходящие в Безнадеге, затерянном в пустыне городке, ужасают потоками крови и количеством смертей на квадратный метр. Вот тут, когда всю компанию действующих лиц собирал жуткий монстр-убийца, я и потеряла весь сон. Истинная правда — в темноте спать не могла! А вот когда выяснилось, откуда взялась эта сила, вселяющаяся в любей и разваливающая их на куски — тогда все нормализовалось. И «Безнадега» не оставила почти никаких «страшных» послевкусий. Плохо это или хорошо, не могу пока определить. Но оценку ставлю 10. Объяснить не могу.

Я не знаю, была ли эта история списана с какой-либо другой, мне это глубоко равнобедренно. Для меня важен результат, настигший меня в возрасте, который по праву называется «нежным». Любая подобная книга сразу же становилась любимой, волшебство для меня было, все равно что валериана для котов.

Почему-то не могу сказать об этой книге ничего плохого. Да и не хочу. Я читала ее очень давно, но воспоминания свежи, будто прочтение состоялось только вчера. С первых же строк я начала симпатизировать героине, маленькой, но храброй девочке Элли, а в ее пса Тотошку влюбилась. Дальнейшие перепития судьбы этих двух прекрасно всем известны, так что рассказывать не буду. Однако же замечу, что если не подобные сказки делают детство детством, то что?

+10

Читала и перечитывала эту книгу много раз, пока не уехала из того края, где эта книга была. Сейчас жутко жалею, что до сих пор её не купила.

Пеппи Длинныйчулок многогранна, как личность. Ведь она, во-первых, самостоятельна. Живет одна на вилле «Курица» и в ус не дует, что у неё нет ни мамы, ни папы. Во-вторых, она сильна, как спортсмен, и с легкостью поднимает свою лошадь на вытянутых руках. Остается только позавидовать этой девочке (Перенесёмся на мгновение в реальное время и посмотрим на себя в зеркало. Сколько кило вы в последний раз поднимали? Три? Пять?). В-третьих, и не в самых лучших, она не умеет себя вести, но прилагает усилия к тому, чтобы исправить ситуацию. Здесь Пеппи могла бы выступить учителем множества начинающих «взрослых» — детей (Опять посмотрим в настоящее время и ужаснемся — сегодняшние дети ничему не хотят учиться, а этикету и прилежанию тем более. Становится страшно.). Книга действительно призывает к добру, но мало кто именно это в ней видит. Всем интересна девочка, живущая одна и делающая всё, что душа пожелает. В-четвертых, Пеппи добра, и это проявляется в ее отношениях с ребятами Томми и Анникой, живущими по соседству. И здесь мы, читатели, можем извлечь для себя много полезного. Стоит только захотеть.

Можно продолжать до бесконечности. Можно читать с любой главы. В любом возрасте. Всем.

+10

«Индиговый ученик» — продолжение романа Веры Петрук «Слепой», но продолжение такого рода, что его, как ни странно, можно читать отдельно от первого произведения. То есть если взять «Ученика» отдельно, то ни за что не подумаешь, что это ретроспектива «Слепого», до того всё в нём самостоятельно. В то же время, тот, кто читал «Слепого» и взялся за «Ученика», узнает, наконец, секрет превращения Арлинга Регарди в мастера боя и причину взятия им на себя ноши халруджи. Особенно интересно это будет с той точки зрения, что Регарди слепой.

После прочтения первого романа я в отзыве восхваляла проработанность мира и персонажей нового для себя цикла (но не нового автора, так как рассказы Веры я до этого уже читала), и вот, когда пришло время писать отзыв на второй роман, я понимаю, что снова буду хвалить. Вера осталась верна манере проникать в самые мелкие детали созданного мира, объяснять и подкреплять поступки своих героев, строить сюжетную линию не из батальных событий, а почти осязаемых метаний души Арлинга Регарди. Крепость её работы заставляет снимать воображаемую шляпу, ей-богу. Эта книга придётся по нраву тем, кто ждал достоверных персонажей без незаслуженных прокачек и богатых миров с уникальной системой ценностей.

Как ни странно после таких фраз это говорить, но «Индиговый ученик» — просто фэнтези. Не боевая, не авантюрная, не дарк, а просто фэнтези. Эпопейного размера, правда. Размер оправдан целью, которую, кажется, поставила себе Вера – показать постепенность преображения, а не сам факт его, и тут она поработала на славу: Арлинг Регарди, в самом начале беспечный сынок власть предержащего, преодолевает не только внешние преграды слепоты, но больше внутренние, работа идёт на психологическом уровне, хотя уроков видения мира без глаз в романе предостаточно. Этот герой не тянет на героя без страха и упрёка в самом начале и почти до конца, и то, как он становится им, и есть этот роман.

Да, кстати об уроках! Работа со слепым, да и вообще физически увечным героем налагает на автора обязательство во всём следовать условию увечности, иначе читатель просто не поверит. Так вот Регарди Петрук – самый всамделишний слепой, о котором мне доводилось читать. И если в конце он «видит» цвет какого-либо предмета, то это не от забывчивости автора, а от хорошо выученного урока, который преподаётся ему не единожды, но всегда, в каждой главе.

Интригующие персонажи учителя Арлинга имана и его сестры добавляют красок и глубины в созданный мир, так как они неотъемлемы от его культуры и религии, и до них далеко друзьям Регарди, найденных в этой же стране. Большинству друзей, я хочу сказать, так как есть такие, которые становятся дороги и Арлингу, и читателю. Вторая половина романа погружена в печаль именно по причине ценности всех этих персонажей.

Подумать только: просто фэнтези, но до чего качественно выполненная! Рекомендую.

+10

Олди у меня всегда ассоциируются с философией. Выпуклой такой философией, у которой много граней, и в каждой новой книге я встречаю то одну, а то и сразу несколько тональностей. Будь то фантастика, фэнтези или магический реализм, кстати.

Удивительная повесть «Где отец твой, Адам?» удивительна не тем, что насыщена фантастическими элементами, а тем, как созвучны в ней с этими элементами вопросы внутреннего богатства, наследия и родственности душ. Фантастика здесь – технологический прорыв, призванный с помощью спец.приборов соединить умы. Немножко от телепатии, немножко от сети, немножко от желания человечества быть вместе (или просто быть). И вот в этом-то прорыве и существует некий Адам, сын, который находит дневники отца и знакомит с ними читателя.

Шесть тетрадей с поэтапной жизнью Кирилла Сыча, отца Адама, который был журналистом и «сейфом». «Сейф» – это о невосприимчивости. Как эволюционировали способности людей, а герой оставался за гранью этих изменений. Как он переживал, в том числе семейно, эту «сейфовость», пока не выяснил, что самое главное в жизни. Как получилось наконец-то продолжить род, хотя детей уже давно на Земле не было. Осознание самого себя в общей системе, которая не принимает тебя, но является частью твоего ребёнка, столкновение «да» и «нет» (чего ради, кого ради?), изменение вширь и вглубь, концентрат многих жизней и знаний в каждом, а позже – в одном, всё это – повесть «Где отец твой, Адам?». Она одновременно рассказывает об одном человеке, но также и о человеке в человечестве, и вычленяет то, что забывается, когда речь идёт о прогрессе, то, что является исконным признаком человечности, то, что не может породить никакая машина. И в то же время – остановить прогресс, перестать мечтать о вот хотя бы знаниях?..

Оценивать повесть приходится и с точки зрения выбора стороны, ведь Адам и его отец, по сути – два разных этапа, прошлое и настоящее. Сложность состоит в том, чтобы определить, за кем же всё-таки будущее. В самом конце повесть уже из фантастической превращается в просто личностную, в историю одной семьи, и тем глубже проникает заглавный вопрос в мысли, чем ближе читатель подходит к смерти. К смерти героя, я имею в виду.

Повесть, выдержавшая несколько переизданий, до сих пор остаётся актуальной. Она о нас и о наших детях. Постапокалиптика? Может, новый виток, новый шанс? Или всё-таки?..

+10

А вот кому посмеяться и в контакт с инопланетным разумом поиграть? Повесть увеселительная, характеру пародийного, весу космического и от самих от Олди – такое на дороге не валяется! Налетай-расхватывай!

Да-да, качественное изделие. Слова сами на языке во что-то фантастическое превращаются, только глянешь на строку, а в ней уже два десятка новых слов!

Про контакт, да. Про контакт наших и чужих, причём всё с ног на голову так перевёрнуто, что не сразу ясно становится, кто наш, а кто чужой, хотя сперва всё чин чином, всё как в классической космоопере (строго для взрослых).

Приключения? Приключений завались, хотя все действия совершаются в пределах двух космических кораблей. Много ли можно наприключать в таком пространстве? У-у-у, вы сильно недооцениваете размах фантазии Олди!

Ну, роботы, да, куда ж без роботов. Ну, всякие, естественно, в том числе нетрадиционных ориентаций. Зато юмор у них дай бог каждому – что ни речь, то стих завуалированно-матерный, что ни доклад, то язва поджелудочная. Как говорится, какая команда, такой и бортовой компьютер!

Команда, кстати. Разношерстная, разновозрастная, у каждого свои смешные тараканы и клопы. Есть двинутые на оружие, есть двинутые на сексе, есть поклонники спиртного, есть просто бунтари. Основных действующих лиц – четверо, массовка – ещё три-четыре лица. Плюс внеземная цивилизация, конечно. Красавчик рептилоид или как-его-там.

Что? Ксенофантастика? Ясный полдень, что ксенофантастика, раз уж авторы прописывают принципы жизни и мысли рептилоида!.. Сами вы «язык сломаешь»! Ширше надо на мир смотреть, ширше. Не могут у внеземной цивилизации быть такие же порядки, как у землян, вот они и не… Приобщимся, конечно, давайте приобщимся, благо есть кого послать на это благое дело – приобщение… Хотя эту и посылать не надо, она сама с радостью пойдёт. Контакт, блин, налаживать. Сексуального толка.

Что ещё есть? Шпионы есть. И драки тоже. И в хлам пьяные капитаны. И спасение яиц (не в том смысле!). И взрывы, конечно же. И хохмы под завязку. И переиначенные названия в каждом, каждом абзаце. Одна сплошная пародия.

Мораль? Откуда ей тут взяться? Ах, Олди! Ну и что? Авторы тоже люди, они, может, тоже хотят посмеяться ради смеха. Вот и вы посмейтесь.

+10

А горше всего – утрата живых, которые не умерли, но ушли. И тяжёлее всего – видеть их живыми, но ничего не помнящими, говорить с ними, но не мочь сказать: «Папа, это я, твой сын».

Этот маленький рассказ из сборника «Полуночный танец дракона» посвящён людям, страдающим болезнью Альцгеймера, а также семьям, в которых эта страшная болезнь поразила одного из членов. И хотя он горек, как пилюля, и вызывает слёзы, как любая трагедия, в нём крошечной искоркой сверкает надежда – надежда на то, что даже ничего не помнящий человек может вернуться, пусть даже новым знакомцем, но вернуться.

Слишком грустно, но необходимо для понимания тех, кто утратил.

+10

Я люблю короткую прозу Элизабет Хэнд и жалею, что не могу прочитать её романов. Её творчество напоминает мне работы Джеффри Форда. Впрочем, в данной повести от Форда нет почти ничего. В «Первом полёте…» мне привиделись Брэдбери (его венецианская трилогия в кинолентах и микрофильмах) и Кинг (его «Дьюма-Ки» как образ острова – особенного места для особенного дела), а в финале проскользнул Роальд Даль и кто-то из философской школы. Общая тональность текста такова, что понимаешь сразу: будет больно (не физически, нет), будут подниматься вопросы, касающиеся ценности семьи и отношений между овдовевшим мужчиной и его сыном, вопросы, связанные с прежними привязанностями, которым должна быть отдана последняя дань. Здесь вы не найдёте лихих приключений, хотя героями повести являются трое мужчин и двое подростков; здесь вы не найдёте прямого контакта с инопланетянами, хотя то и дело по тексту будут мелькать упоминания об НЛО. Нет здесь и морализаторства. Это удивительно летящий, но какой-то обречённый рассказ, не просто печальный, а… последняя дань, я сказала? Да. Первый полёт – и последняя дань.

+10

Если вас интересует планетарная фантастика, мини-роман «Большая планета» Джека Вэнса предоставит вам отличную возможность повидать чужой дикий мир, изведать человеческую жестокость, хитрость и изобретательность, познать размеры, каких на Земле просто нет, и поломать голову над задачей «как выжить». Это живая, полная опасности вещь, где герои, летящие на Большую планету, терпят катастрофу на враждебной стороне, и целью их становится выживание и путешествие длиной в 40 тысяч миль. В самом начале автор устами главного героя предупреждает других героев и читателя о том, что, возможно, не все доберутся до своей стороны, и это накаляет атмосферу. Главный герой смел, но при этом и разумен, и именно на его реакции на катастрофы по ходу сюжета держится весь роман. Поражает авторская фантазия: Вэнс не только создаёт новые, самобытные расы, населяющие Большую планету, но и постепенно убавляет компанию героев. При этом главный герой не испытывает каких-то особых эмоций, позволяющих говорить о его чувствительности, однако в данном случае это идёт на пользу роману. Когда вокруг вас умирают друзья, а вам предстоит пройти ещё 39 тысяч миль, вы просто не имеете права на эмоции.

Размеры Большой планеты практически ощущаются. Интрига — захватническая власть бывшего землянина — составляет не столько основу, сколько параллель квесту главного героя.

+10

Если я скажу вам: «Немедленно прочтите этот роман! Немедленно!», — вы вряд ли броситесь исполнять моё указание, даже если потом, в результате неведомого стечения обстоятельств, окажется, что оно того стоило. Почему я, собственно, призываю вас к прочтению? Наверное, этот роман содержит глубочайшие философские истины? Наверное, он так прекрасен, что его впору провозглашать классикой в своём жанре?

Нет же, нет! Философия, классика — ну да, конечно, это ведь Брэдбери, который и сам был создан из этих понятий, и героям своим дал соответствующие характеристики, однако ни один из его героев не идеален, не справедлив до конца, и, что уж скрывать, местами нелогичен.

Или, может, этот роман — наиблестящий образчик детективного жанра, где убийцу невозможно вычислить до самой последней страницы, где преступление так изощрённо запутано, что разобраться в нём не помогают даже намёки автора?

Нет! «Клабдище...», конечно, превзошло свою предшественницу «Смерть...» по прочности и объективности детективной линии, но не превратилось в сплошной детектив. Здесь виновника можно угадать за отвратительной маской уже на двух третьих романа. И намёков никаких не требуется для этого.

Так что же, чёрт побери, так привлекает меня в этом произведении? Почему я считаю его чуть ли не идеальным романом в жанре психологического детектива? Почему герои — молодой писатель, его друг детектив, его приятельница актриса — почему эти герои с их удивительными проблемами так понятны и близки мне? Почему я скорблю вместе с потерявшими всё и теми, кто знает, что умрёт? Почему ужас крадётся по нервам моим так же, как он овладевал героями? Почему в неведомом зле мне чудятся отголоски прошлого, мифического и — религиозного? Почему все второстепенные герои кажутся мне живыми, хотя половина из них умрёт?

Потому что это Венеция, двойной американский город, на одной половине которого живёт Кино, а на другой — Смерть. Дуэт их зовётся Безумием.

+10

Итак, третий роман из цикла об Илье Иловайском. Кто читал первые две книги, знает этого казака. Кто не читал, может составить о нём мнение, прочтя данный роман как самостоятельный, хотя некоторое время придётся разбираться, кто есть кто из второстепенных героев.

Схема романа та же самая, что и в предыдущих: несколько историй объединены одной сквозной линией и представляют собой ответвления от неё. Старые знакомые враги из прошлых романов появляются и пакостят налево и направо, превращая жизнь Ильи, его возлюбленной и частично его дяди в ад. Ряды нечисти из Оборотного города пополняют агенты из будущего, желающие поймать Иловайского «для опытов» и вербующие его противников. Из раза в раз Илья вынужден идти за помощью в Оборотный город, и если бы эти походы не были соответствующим образом обставлены, то они вполне могли бы смотреться… ну, странно: вполне здоровый мужик ходит к бабе за помощью, как бэ. Однако антураж романа всё ещё на высоте, и такие несуразности укрываются за разнообразием свершений. То город пьян в хлам, то вампиры похищают генеральскую зазнобу, то Илья наведывается на болото к ведьме Фифи…. В общем, автор без устали заваливает читателя интригами и экшеном.

Любой, кто возьмётся читать цикл об Оборотном городе, обратит внимание на сильный акцент, поставленный на патриотизме героя. Илья Иловайский – не просто любящий родину казак, он человек, который не уйдёт с родной земли, даже если его оттуда гнать будут. И он отстоит её – хоть в борьбе с нечистью, хоть в сражении с агентами из будущего.

Вообще герои этого цикла достаточно ярки, кого ни возьми. Немного раздражает, что возлюбленная нашего казака, Катенька, то шлёт его к чёртовой матери, то на грудь бросается, как не определившаяся, хотя и так уже понятно, что влюблена она ничуть не меньше, чем Илья. Тем не менее, при всей её положительности, стерва она ещё та.

Этот роман насыщен событиями даже по сравнению со своими старшими братьями. Возможно, здесь действительно выстрелили уже все ружья, заряженных в первом и втором романах, но очень уж не хочется верить, что «Хватай Иловайского!» – финал. Нет и нет.

+10

Все поклонники Брэдбери знают, что данный роман был написан на основе впечатлений автора от Ирландии. И что изначально были написаны рассказы, а потом из них собран роман. Но если бы даже о последнем факте читатель ничего не знал, он бы почувствовал это: по характеру глав, по разноплановости каждой части на фоне всего романа. Некоторые главы настолько малы, что сначала впадаешь в лёгкий ступор, немой вопрос «а что это было?» всплывает сам собой. Некоторые главы – как микроповести, невероятно хороши, и смешны, и легки. Если попытаться воспринять все главы в целом именно как роман, а не как сборник рассказов, то получается этакий осьминог: сердце у него ирландское, а щупальца чужеродные. При этом сердце непостижимо чарующее, а щупальца отталкивающие и манящие одновременно.

В основе романа лежат две идеи: поездка молодого писателя в Ирландию с целью раскрытия загадки этой страны и её жителей и работа этого писателя с известным эксцентричным режиссёром над сценарием «Моби Дика». Первая идея романтизирована, хотя, в целом, обошлось без женщин, вторая преподнесена без прикрас. Отсюда и двойственность романа, и некоторая разрозненность: словно герой хочет соединить себя и с первым, и со вторым, а получается, что не может познать ни то, ни другое. А попыток он предпринимает не одну и не две.

Ирландия как мир своеобразных людей зачаровывает. Видимая глазами величайшего писателя-фантаста двух столетий, она порой удивляет, порой вызывает смех, а то заставляет углубляться в себя в поисках ответов на вопросы, которые ранее не требовали ответа. Страна дождей и туманов, велосипедистов и пабов. Вместе с автором читатель пытается проникнуть в суть вещей, пытается изо всех сил, и кажется, что вот уже всё разъясняется, и обнажается её сокрытая душа, но…

Борьба героя с книжным персонажем, Белым Китом, завораживает. Она проходит лейтмотивом через весь роман и показывает, насколько хорош или плох герой.

Режиссёр, желающий снять фильм по «Моби Дику» и для этой цели нанимающий героя сценаристом, узнаваем. Человек, который финансово может всё, у которого всё есть. Такой человек должен быть в любом обществе, чтобы можно было себя с ним сравнивать. Естественно, в сравнении с ним герой просто овечка. Именно этот персонаж делает щупальца нашего осьминога инородными, потому что это совсем иная Ирландия.

Не сразу выясняется, что в режиссёре есть крупицы человечности. Он своеобразен, напорист, дерзок, даже агрессивен. И всё же герой его любит. И режиссёр любит героя. Потрясающий тандем, вызывающий бурю эмоций и мыслей.

Только-только вгрызаясь в роман, я полагала, что найду его ироничным, как большую часть составляющих его рассказов. Но он не только ироничен. Он умён. Добр. Грустен. Он насквозь ирландский. И он не только реалистичен, но ещё и фантастичен, мистичен и сказочен.

Рекомендую.

+10

Обычно женский роман подразумевает в основе своей запутанные или сложные отношения главных героев и изрядную долю любовных переживаний. Мэри Вестмакотт создавала не просто женские, а психологические романы, в которых хоть и присутствовали все составляющие простого женского романа, но была также та неуловимая компонента, от которой прочтение её романов становилось психологическим испытанием читателя. «Роза и тис» — наглядный пример такого романа, произведение, оставляющее послевкусие как у микстуры: сначала горько, но потом понимаешь, что и полезно. Изначально заявленная как трагедия, эта вещь писательницы занимает достойное место в одном ряду с её более известными романами, такими как «Хлеб великанов», «Неоконченный портрет» и «Дочь есть дочь». Как и все названные, «Роза и тис» не является исключительно женским романом, его может прочесть и мужчина, не боясь быть выставленным на посмешище. Заложенные в произведение идеи и подидеи прописаны столь тонко, что не возникает чувства навязывания, морализаторства, хотя при желании, без сомнений, из романа можно извлечь тонну морали.

Основная причина, по которой роман можно считать «бесполым», и поэтому интересным как для женщин, так и для мужчин – главным героем является мужчина. События, происходящие вокруг него, изложены довольно беспристрастным тоном, что позволяет заподозрить в авторе глубокую проработку мужского характера. Главному герою противопоставлен главный злодей, который также описан очень подробно, и эмоции которого очень естественны, гнев которого понятен, стремления — закономерны. В то время как главный герой обездвижен аварией, и, по сути, является просто сторонним наблюдателем жизни, которая лишь изредка задевает его достаточно глубоко, главный злодей является сам вместилищем всех возможных характеристик: он и жаден, и мерзок, и безобразен, и расчётлив. Тем не менее, его обожают женщины. Персонаж этот представляется окрашенным в чёрные тона.

Главная героиня – девушка, живущая в старом замке с тремя бабушками, и все они представляют собой век уходящий, традиции прошлого, замшелость и старину. Несмотря на внешнюю амёбность, героиня оказывается гораздо более цельным человеком, чем любой из героев романа. Всю жизнь прожив в сказке, она и дальше собирается в ней жить, ожидая своего принца, и принц приезжает, и большей радости не может, кажется, быть. Что может быть важнее исполняющихся заветных желаний, спрашивает нас автор?

Вероятно, только внезапная любовь к другому человеку – к главному злодею. Этот переворот происходит внезапно, в бегстве, и читатель пытается понять, почему героиня отказалась от сказки и принца, которого ждала целых восемь лет. Автор же пытается пояснить столь кардинальное изменение взглядов героини, однако гораздо понятнее становятся стремления главного злодея завладеть гордой и холодной женщиной, чем она сама. Кажется, что, даже уйдя из жизни, героиня не раскрыла своей тайны. Она была цельной натурой, да, но таинственной.

Острый психологический роман в канве из политических рассуждений.

Рекомендую.

+10

Безусловно, этот рассказ всецело заслуживает помещения его в сборник «Абсолютно неожиданные истории». Он читается на одном дыхании. Текст безупречно гладкий, но словно наэлектризованный. Речь идет о женщине, которая всюду боялась опоздать – чувство многим знакомое и, как мне кажется, имеющее нечто родственное со страхом перед смертью. Во втором абзаце появляется муж женщины, который действиями своими как будто пытается усилить страх супруги, как будто насмехается над этой ее боязнью. Эти два героя воспринимаются в виде образов – один маленький, серый, забитый и боящийся опоздать на самолет во Францию, другой черный, статный, мрачный и мстительный. Правда, не понятно, почему муж так старается досадить своей супруге, но отсутствие мотивов не делает текст хоть сколько-нибудь слабее. Это словно заключенная в слова молния – она вот-вот опоздает, вот-вот что-нибудь выкинет ее муж.

Финал крайне неожиданный. Этакая жирная точка в истории мучений, поставленная жестоко, но справедливо.

+10

Достаточно было увидеть имя автора на обложке, чтобы книга тут же была схвачена с полки магазина и унесена домой (пришлось заплатить, конечно, но сумма, запрошенная на кассе, была несравнима с ценностью приобретенного текста). Роман был лихорадочно прочитан, выводы сделаны. Вот в чем они заключаются.

Макьюэн шокировал меня всеми предыдущими произведениями, читанными у него, поэтому, заполучив «Невыносимую любовь», я приготовилась к мерзкой выходке, неожиданному финту сюжета. Финт был, это да. Чтобы не пересказать здесь суть романа, укажу лишь, что герои были представлены обычными людьми, живущими ничем не примечательной жизнью, в которую вдруг вторгается несчастный случай. И отсюда все финты, собственно. Они всегда будут связаны с главным героем, который постепенно превратится в параноика и стремительно начнет терять частички своего мира. Я получила роман, окутанный нитями рассуждений, пронизанный причинно-следственными связями, которые есть в судьбе каждого из нас, но которые так остро могут проявиться только в жизни того, кто что-то потерял или в чем-то виноват. На мой взгляд, конечно.

Безусловно прекрасная вещь, хотя некоторые моменты дались мне тяжело. И это не совсем тот шокирующий жанр, который я привыкла видеть у Макьюэна. Читатель вряд ли поймет, за что я люблю Макьюэна, если начнет знакомство с ним с этого произведения, но зато получит филигранный роман о чувствах и истоках чувств, о сознании ошибок и о корнях безумия.

+10

История повествует о жизни человека по имени Выдра (впоследствии он обретет еще некоторые имена), обладавшего даром искать и находить вещи. Скитания его описаны, правда, вязким язяком, каким описывается все, что касается Земноморья. Это повествование — словно патока. Оно одновременно и вкусное, и тягучее.

Вкусное это произведение благодаря нескольким ингридиентам: продуманность мира, в котором происходит действие, богатая мифология и история, красочность и масштабность отдельных моментов, четкая прорисовка героев.

Тягучее оно потому, что динамика здесь — слово несуществующее. Повествование льется медленно, словно заторможенное, размеренным шагом отмеряя жизнь главного героя. Повествование настолько спокойное, что с этой книгой можно ложиться спать, не страшась внезапных поворотов в судьбе Выдры.

Произведение затрагивает также остров Рок и школу волшебников, о которой много говорится в «Волшебнике Земноморья». Здесь, правда, школа только начинает строиться — с подачи Выдры, — и читателю предоставляется возможность понять, откуда оно все пошло.

В общем и целом, это достаточно самостоятельное произведение, его можно читать и без предварительно знакомства с «ВЗ».

+10

Только что прочла последние слова. И заплакала.

Начало влюбляет читателя в главного героя, очаровательного в своей юности и милого своей чистотой и искренностью. Резко возникает чувство антипатии к лорду Генри, но чувствуется (это уже в продолжении), что без этого персонажа книга не была бы таковой, какая есть сейчас. Симпатии и искреннее сочувствие рождаются к художнику, и становится жаль его потом, когда его муза покидает его, уходя «под ручку» с коварным лордом Генри. Да, так вот все и видится с самого начала: плохой герой (лорд), хороший герой (художник) и идеал всего сущего, воплощенная Красота — Дориан Грей. Но все, и мнение читателя тоже, меняется с течением страниц. Мы понимаем, что каждый принимает решение за себя, хотя кое-кто и предлагает «свои» идеи взамен «собственных». Абсолютно неожиданно становится понятно, что Красота более не Чистая Красота, а нечто пакостное, скрытное и мерзкое в своей скрытности...

В общем, буря чувств и эмоций, вызванные этой книгой, сделали меня поклонником как писателя, так и произведения. Мало того, что книгу можно поцитатно разбирать на афоризмы, она — словно учебник, и каждый, ровно каждый сможет найти здесь ответ. Это не Библия, конечно, но все, что касается Красоты, рассмотрено здесь, кажется, до мельчайших подробностей.

+ 10

Потрясающий рассказ, оконцовка которого никаким способом не предсказывается в начале.

Главный герой, такой далекий от ужасов и мерзости, посещает в своих скитаниях странный городишко Инсмут, о котором наслушан, и слухи о котором совсем не глаголят в его пользу. По прибытии в оный герой встречает странных до отвращения людишек, которые почитают его за чужака и провожают его косыми взглядами. Последующие события (рассказ бакалейщика о жителях Инсмута, ночевка в местной гостинице, побег из нее и страшные видения героя) нагнетают жути.

Но! Все-таки, все-таки я никак не ожидала, что главный герой вскоре обратится в ту же веру, которую исповедуют инсмутцы!

+10

Самая моя любимая история о Незнайке и его друзьях. Здесь некий квест превращается в обретение друзей, наступание на старые грабли и попытку понять, как лучше. Детская книжка в то же время весьма поучительна, настоятельно рекомендую читать ее любому ребенку.

Первое мое знакомство с этой книгой произошло в нежном возрасте, когда все чудеса воспринимались не как выдумка, а как реальность. Я отчего-то верила, что малышки-малышки действительно есть. Все эти описания их домиков, их огородиков, их мостика через речку, их единственной сломанной машины... все это так великолепно, так неповторимо, что хочется перечитывать раз за разом, и потом еще читать, и снова перечитывать...

Одна из лучших книг, которые я читала у Белянина.

Во-первых, сюжет. Закидывает нашего современника на Восток, да еще как закидывает. В общем, все смешно и интересно. Откуда-то является пьяный дедуля, который нарекает своего приемника Багдадским вором. Реплики самого вора здесь равняются моему состоянию «валяюсь под столом». Очень смешно. Я продлила себе жизнь лет на 5.

Затем следуют приключения на Востоке с поочередным появлением друзей. Ходжа — это вообще персонаж отпадный. Особенно когда он, коренной ... эээ, кто он там по происхождению?... скажем, багдадец, начинает приспосабливаться к речи нашего героя. Это не пересказать словами, читать надо.

В третьих, дамы. Ну, дамы они и в Африке дамы, и в этой книге герой опять же не устоял перед натиском дамских чар, явленных милейшей вдовой пустынного гуля. Что ж, было бы глупо, если бы автор не воспользовался этим инструментом расжигания симпатий к герою.

В четвертых, ослик. Это вообще кадр! А имя?!

Отличная книга, просто отличная. Эпиграфы к каждой главе валят с ног.

На мой предвзятый взгляд, эта книга в сериале равна по, извините, качеству предыдущей книге — «Отсрелу невест». Здесь вам и слог, и юмор (ИМХО ничего здесь еще не угасло, цикл, можно сказать, только набирает силу), и герои забавные. Идея почти великолепна — скоморохи, которые не пьют, но, тем не менее, замешаны в распрастранении наркоты. Особенно порадовало похищение шкафа, в котором исчезали люди, прямо из цирка в шапке-неведимке.

Вообще книга, на мой взгляд, достойная. Ее можно перечитывать, открывая в любом месте. Как и во всем цикле, здесь прописана канва сюжета — Баба Яга, ее терем, Митька, стрельцы... кот бабки. Эти персонажи дают циклу жизнь. Именно их беды и радости делают сериал «Тайный сыск царя Гороха» особенным.

Романы Элис Хоффман вообще трудно рекомендовать налево и направо, но даже если вы увидите, что я выставила её произведению высокий балл, это ещё не значит, что книга претендует на мировой шедевр. Скорее даже наоборот – второй раз уже я наблюдаю, что произведение какое-то местечковое, вещь в себе, из неё не выцепишь цитат или житейской мудрости (в классическом понимании). Хоффман пишет так, словно не готова делиться историей, она выцеживает её сквозь зубы, роняя короткие, отрывистые фразы, которые, однако, сплетаются в единое полотно без малейших трещин. Прежде (на примере «Речного короля») я считала такую манеру письма странной, для данного же романа – «Красный сад» – я не могу сейчас представить иного стиля, иной подачи, другой структуры текста.

Этот роман затрагивает и 19, и 20 века, показывая освоение кусочка земли около горы Хайтоп, штат Массачусетс, простыми американцами и американками, не дружащими с головой настолько, что рискнувшими начать всё с нуля в густых дебрях Америки. Освоение это даётся скачками, кадрами: вот самый первый кадр из жизни поселенцев, которые, мучимые голодом, пытаются построить хоть какое-то жильё на голой земле; вот кадр, который ярок благодаря первой женщине-охотнику-переселенцу, не побоявшейся зимнего леса и медвежьей берлоги; вот кадр о продолжателях рода того или иного семейства, из которого потом вырастет целое древо; вот первая утопленница; вот первый, кто посадил в этих краях яблоню; вот дети детей тех, кто пришёл сюда много лет назад. И таких кадров, с интервалами то в 10, то в 30 лет – целый роман. От семейства к семейству, от события к событию, от старых легенд к новым – «Красный сад» заслуживает звание семейно-бытового реалистичного романа десять раз подряд.

Но Хоффман была бы не Хоффман, если бы в эту скучную, казалось бы, кашу (кому интересны чужие проблемы?) не хлопнулся куб масла – настоящая мистика! Ладно, не мистика, магический реализм. Привидение? Вот оно. Женщина-рыба? Пожалуйста. Яблоня, которая цветёт в разгар зимы? Сколько угодно. «Красный сад» пронизан этими незримыми токами, он окутывает само поселение, названное его жителями Блэкуэллом, создавая эффект дымки: как будто это поселение, да и жители его тоже, особенное, как будто здесь так и должно быть, хотя нигде больше такого нет. Чем дальше от начала, тем современнее становятся проблемы людей, но Блэкуэлл не перестаёт быть самим собой: он так же родит немного сумасбродных людей, так же населяет леса вокруг теперь уже городка медведями, так же краснит землю под яблоневым садом, отросток для которого дал, говорят, сам Джонни Яблочное семя.

Кстати, в детстве эта легенда – про Джонни, который сажал по Америке яблони, мне казалась очень красивой и правильной – примерно как прочитанный намного позже рассказ «Зелёное утро» от Брэдбери. Сейчас, встретив основу этой легенды у Хоффман, я полезла в интернет и утвердилась в мнении, что она, в целом-то, и не легенда вовсе, а настоящее прошлое Америки. От этого «Красный сад» и сам приобрёл немного исторический налёт. Тем не менее, история с Джонни – лишь один из кадров в этой протяжённой во времени и людях истории поселения Блэкуэлл, штат Массачусетс.

Что мне особенно нравится в романе – многоэпизодичность. Не успеваешь привыкнуть к истории одного героя, бац – он уже стар или умер, а новая история ведётся от лица его сына, или дочери, или внука, или пятого колена, привитого от соседского семейства. Нет, это не создаёт сумбур, как можно было бы подумать, Хоффман словно бережёт эмоции читателя, каждого героя награждая этакой затенённой экспрессивностью (не забываем про дымку и фразы сквозь зубы). И в то же время – этот роман живёт, его герои живут, они страдают, радуются и умирают (в свободной последовательности), а вместе с ними живут легенды их города. И не сказать, что каждая история заканчивается идиллией, нет; я бы даже сказала, что, наоборот, каждая история – этакий образчик ошибки, которую либо совершил, либо чуть не совершил очередной герой. С этой точки зрения можно рассматривать и сами истоки городка – а не было ли ошибкой первых поселенцев поехать чёрт знает куда, чтобы продолжать ошибаться?

Роман издан в России с удручающей обложкой, и это тот случай, когда книгу следовало бы выбирать по аннотации, а не по оформлению. Мне же остаётся только сказать, что если вы любите маленькие городки с их странными жителями – добро пожаловать. Американская история людей, которые ошибались, но при этом любили, поведает вам о том, как выжить в глухом углу.

+10

Я не знаю, почему этот рассказ находится в антологии «Витпанк». Ведь «Витпанк» – это что (или кто)? Это сборище рассказов-оторв, которые зададут трёпку любому жанру, к которому их только посмеют отнести, термоядерная коллекция вещиц для удаления зубного камня и каких бы то ни было рамок в голове. «Витпанк» – это прекрасная жесть, смесь из всего, что только может относиться к литературе (качественной литературе, заметьте), гербарий, который так и не высох и остался свеж, хотя и вложен был в бумажные листы.

А «Дикарки» Пэт Мерфи, я настаиваю, должны стоять где-то между «Рони, дочь разбойника» Астрид Линдгрен и «Трупом» Стивена Кинга, и не просто стоять, а держаться с ними за руки, чтобы читатель понял, с чем ему предстоит столкнуться, и осознал заранее, что ни к какому «Витпанку», хоть ты тресни, произведение не имеет отношения, по крайней мере, не имеет в том смысле, в каком были включены в сборник все остальные рассказы.

Потому что этот рассказ не термоядерный. Он, как и «Рони» – об одиночестве, он, как и «Труп» – о неслышимости, он повествует о двух девочках, встретившихся и подружившихся в лесу, и хотя в нём нет чернухи, он местами выгорел, как бумага в костре. Это реализм чистой воды, с драгоценной, разбросанной по текст моралью, с едва слышимыми нотами посылами читателю (особенно читателю-родителю), с началом без надежды и финалом без проигрыша. Конечно, это не детская и даже не подростковая литература, но от большинства рассказов «Витпанка» «Дикарок» отделяет пропасть.

Великолепный рассказ о принятии себя, о ценности своего выбора, о движении по собственному в отличие от всех пути.

+10

Мария Фомальгаут пишет не просто рассказы и романы, а нечто. Любое её произведение – образчик изворотливости мысли и эталон полёта фантазии. Такие вещи раньше называли неформатом и не хотели печатать. А зря.

«Алло, скорая» – это социально-фантастический рассказ, выстроенный из нескольких абзацев прямой речи. Авторских слов здесь совершенно нет, но именно благодаря такому приёму ситуация воспринимается ближе и лучше – как если бы вам обо всём в доверительном тоне рассказал лучший друг. И есть о чём рассказывать, есть на что смотреть, проблема только в том, что никто не хочет слушать героя, никто не хочет приехать и взглянуть на то, о чём он говорит. В этих отказах раскрывается социальная значимость произведения, в них же кроется основная нота печали – почему, почему только ему не всё равно?

Кто герой? Никто. Не важно. Один из. И в то же время – особенный. Потому что видит и хочет помочь. Ну, по крайней мере, делает что-то для того, чтобы помогли. Его персона обезличена намеренно, чтобы читатель мог поставить себя на его место, спросить самого себя: а мне не всё равно? Я бы пришёл на помощь?

Что, собственно, происходит? Авария какая-то. Тарелочка разбилась, похоже. Однако никто не хочет приехать и посмотреть, так ли это и что за синяя гадость весь газон уляпала. Равнодушие как основная социальная нота текста отражено бесподобно. Да, диалогом, да, без объяснений, но тут и так всё ясно, правда, чего тут ещё выяснять? Надо ехать и помогать.

Потом происходит нечто: героя-таки услышали. Но кто? Те ли, кому он звонил? Те ли, кого он ждал? Фантастическая нотка перебивает социальную и даже позволяет улыбнуться, хотя, по идее, это совершенно не смешной рассказ. Монолог из уст героя ведёт читателя по новым местам, заставляет слышать других людей.

В последнем авторском абзаце меняется даже сам тон повествования. Из просительного и оправдывающегося он становится уверенным, успокаивающим, как бы даже хмыкающим, мол, не я один такой. Нота печали преобразуется в ноту надежды, и на этом монолог откланивается.

Превосходный образец того, как через прямую речь можно нестандартно рассказать о стандартном.

+10

Быть как все или не быть вовсе. Тогда в первой случае – жизнь в форме «всё включено», во втором – на верёвочке в небо.

Какой необычный рассказ о системе, о тонкости души, о существовании души вообще и о значимости её для системы!.. Он то стремительный, то плавный, то яркий, то серо-белый. Поначалу кажется, что он о психах, а потом – что о роботах. А оказывается, что и ни о тех, и ни о других.

Богатая фантазия и красочный язык автора покоряют. Судьба героя органично вплетена в некий город-мир-заведение, где все на одно лицо. Чудно то, что как раз главный герой отличается от остальных, и метание его показано настолько убедительно, что кажется, будто кто-то из двоих сейчас сойдёт с ума – либо герой, либо читатель. Выберется или нет герой? Останется как все или отправится в небо на верёвочке?

С одной стороны, это страшный рассказ. С другой – психология чистой воды. Ценители что первого, что второго останутся довольны.

+10

Мне нравятся рассказы с неожиданным концом. Рассказы, начало в которых не предвещает событий, которые произойдут в конце, середина в которых вроде бы и нагнетает атмосферу, и в то же время не даёт читателю никаких подсказок относительно финала. «На плато» Бориса Харькина – как раз такая вещь. Рассказ о любящих жизнь, о тех, кто выжил. Или не выжил? Стиль у автора ровный, с правильно расставленными акцентами, с нужными подробностями о героях. В какой-то мере этот рассказ военный, но он не о войне. Он, если позволите, о том, куда приводит война. Или о том, что остаётся после войны. Авторская вариация по теме «Загробная жизнь глазами усопшего» с элементами финта ушами. Если бы не удачная концовка, «На плато» был бы печальным рассказом.

Военная фантастика с элементами мистики.

+10

Иносказательность, иносказательность, тесное сплетение сказки и яви…

Вообще рассказы Джоанн Харрис из сборника «Чай с птицами» в большинстве своём источают горечь. Если воспринимать только их развлекательную сторону, то горечь почти не чувствуется, но тогда вопрос: что именно вы хотите получить от малой прозы Харрис? Я, как бы мне не хотелось развлечений, принимаю мораль как должно: если автор при богатом антураже говорит обиняками, значит, надо искать скрытый смысл, посыл читателю.

Перечитывая сборник, я на втором прочтении рассказа «Сестра» повысила ему оценку до максимальной. Это, знаете, такой рассказ, у которого вроде бы особо нет тайн, а только иносказательность, печальная сказочность, полная неисполнимых надежд. В первый раз я не захотела или не смогла поймать тот самый посыл. Сейчас я говорю: да, это нужный и верный рассказ. Все хотят быть Золушками, потому что Золушка получает принца и ставит на место злых сестёр. А что происходит с последними, знает кто-нибудь? И каково это – быть злыми сёстрами? То есть, перелагая сказочность на реалии, каково это – не иметь фигуры 90-60-90, не быть окружённой поклонниками, не слыть модной и продвинутой? Дело даже не в том, что кто-то чья-то сестра, а в том, что, однажды возложив на себя образ белой вороны, подчас несёшь его по жизни – до самого конца.

Пока не встретится тот, кто сбросит с тебя этот образ, и ты не обнаружишь, что никакая ты не злая сестра.

+10

Как я уже многократно говорила, в антологии «Дом с призраками» очень мало рассказов с ярко выраженной привиденческой линией. Есть встречи с необъяснимым, таинственным, странным, есть столкновения со злом, не поддающимся анализу с точки зрения физических законов. «Кукла» как раз из разряда последних, и я не могу сказать, что отсутствие в этом рассказе привидений ухудшило моё отношение к нему. К антологии в целом – да, а к рассказу – наоборот.

Это великолепно исполненный рассказ, в котором зло обозначается, а атмосфера начинает накаляться и темнеть с первых же строк. По сути, «Кукла» – это история своеобразной мести, но главное в ней не корни этой мести, а последствия её. То есть читатель так и не узнает, почему и кто мстил, зато сможет насладиться почти безвыходным положением главной героини, которая пытается не сойти с ума от страха и спасти воспитанницу и её отца. Мастерски натянутые нити недосказанности заставляют читателя строить предположения, которые, впрочем, всегда приводят к чему-то ужасному.

Отличный мистический рассказ с элементами хоррора.

+10

Путешествия во времени вообще отличают сборник «Ступай к муравью», так что не удивительно, что именно эта сюжетная составляющая была использована и в данном фантастическом рассказе. Я говорю «составляющая», потому что кроме хронооперы здесь есть психология, немножко философии и бесконечная доброта. Удивительно видеть рядом два таких непохожих сюжетных хода: научный эксперимент со временем и человеческие чувства. Удивительно — и радостно, ведь это едва ли не единственный рассказ сборника, который заканчивается хорошо. Потрясающе аккуратно прописаны чувства и воспоминания престарелой женщины, её взаимоотношения с сыном и реакция на человека, выдернутого из своего времени экспериментом сына.

Были бы наши дети такими же, если бы один из их родителей был другим человеком?

+10