Часть 9

Обычно считается, что компьютеризация производства ведет к росту числа высокооплачиваемых рабочих мест. Так вот: это не так.

Развитие программного обеспечения и облачных вычислений уже оказало значительное влияние на состояние рынка труда в сфере информационных технологий. В период технологического бума в 1990-е гг. у многих компаний и организаций, независимо от их размера, возникла потребность в IТ-специалистах, умеющих настраивать и обслуживать персональные компьютеры, вычислительные сети и ПО. В результате было создано огромное количество хорошо оплачиваемых рабочих мест. Однако к началу 21 века ситуация поменялась: все больше и больше компаний стали пользоваться услугами громадных централизованных вычислительных центров, делегируя им функции своих IТ-подразделений.

Использование больших площадок для размещения облачных сервисов обеспечивает колоссальную экономию ресурсов, а административные задачи, для выполнения которых когда-то приходилось нанимать целую армию IТ-специалистов, были в значительной степени автоматизированы.

Приведу пример. Компания Facebook внедрила приложение под названием «Киборг», относящееся к классу интеллектуального ПО, для постоянного мониторинга десятков тысяч серверов, выявления проблем и — во многих случаях — их устранения без посторонней помощи. В ноябре 2013 года один из ТОП-менеджеров рассказал, что система «Киборг» ежедневно решает тысячи проблем, с которыми иначе пришлось бы разбираться вручную. Также он отметил, что с помощью данной технологии один технический специалист может обслуживать до 20 000 компьютеров.

Центры обработки данных для облачных вычислений часто строятся в относительно удаленных от больших городов районах, где много дешевой земли и, что особенно важно, электроэнергии. Региональные и местные власти активно борются за право размещения вычислительных центров, привлекая компании вроде Google, Facebook и Apple щедрыми налоговыми льготами и другими привилегиями финансового характера. Разумеется, их первоочередная цель — создание рабочих мест для местных жителей; но эти надежды редко сбываются. В 2011 году корреспондент The Washington Post Майкл Розенвалд опубликовал материал, в котором рассказал, что после постройки компанией Apple Inc. гигантского центра обработки данных стоимостью $1 млрд. в городе Мейден в штате Северная Каролина было создано лишь 50 рабочих мест с полной занятостью. Разочарованные жители не могли понять, как столь дорогостоящий объект площадью несколько сотен акров может обслуживаться таким небольшим количеством сотрудников. Объясняется это, разумеется, тем, что вся рутинная работа выполняется алгоритмами вроде «Киборга».

Исчезновение тысяч рабочих мест для высококвалифицированных специалистов в области информационных технологий, скорее всего, — лишь первое звено в цепи глубинных сдвигов, которые будут иметь куда более серьезные последствия для работников умственного труда.

Учитывая, как быстро растут возможности ПО для автоматизации производственных процессов и алгоритмов прогнозирования, огромному количеству белых воротничков с высшим образованием предстоит столкнуться с той же проблемой. Если специалист выполняет достаточно рутинную работу, то почти наверняка однажды появится алгоритм, по которому компьютер сможет научиться делать всю работу — или значительную ее часть — за него.

От автоматизации не спасает ни получение дополнительного образования, ни освоение новых навыков. Взять, к примеру, рентгенологов — врачей, специализирующихся на интерпретации рентгеновских снимков. Чтобы стать специалистом в этой области, нужно очень долго учиться: обычно на освоение этой профессии уходит более 10 лет. Однако компьютеры стремительными темпами догоняют человека в способности анализировать снимки. Так что уже сейчас можно легко представить ближайшее будущее, в котором практически всю работу за рентгенологов делают машины.

Таким образом, уже совсем скоро компьютеры научатся легко и быстро осваивать новые навыки, особенно в тех случаях, когда у них будет доступ к большому объему данных для обучения. В первую очередь под ударом окажутся позиции, сейчас занимаемые "молодыми специалистами". О том, что это уже происходит, свидетельствует ряд данных. В частности, в последние десять лет наблюдается снижение реальных зарплат выпускников колледжей. При этом половина из выпускников вынуждены браться за работу, не требующую высшего образования. Более того, развитие информационных технологий уже привело к ощутимому сокращению возможностей для трудоустройства даже высококвалифицированных профессионалов во многих областях, включая юриспруденцию, журналистику, науку и фармацевтику. По-видимому, та же судьба ждет и большинство остальных видов профессиональной деятельности так или иначе связанных с рутинными процессами, тогда как людей, которым в первую очередь платят за по-настоящему творческую работу и инновационную деятельность, относительно совсем немного.

В прошлом технологии автоматизации, как правило, были достаточно узкоспециализированными, лишая будущего какой-то один сектор рынка труда за конкретный отрезок времени, благодаря чему у занятых в нем работников была возможность переквалифицироваться. Сейчас ситуация совсем иная. Информационные технологии становятся по-настоящему универсальными, и их влияние ощущается одинаково сильно во всех сферах. Велика вероятность того, что по мере внедрения новых технологий практически во всех существующих отраслях будет наблюдаться снижение потребности в труде человека — и снижаться она будет очень быстро.

В то же время можно не сомневаться, что в новых отраслях, которые появятся в будущем, с самого момента их рождения будут активно использоваться все последние достижения из мира технологий с целью экономии расходов на персонал. Например, такие компании, как Google и Facebook, добились космического роста капитализации, используя труд совсем небольшого — относительно их размера и влияния — числа людей. Есть все основания полагать, что подавляющее большинство новых отраслей в будущем будет создаваться и развиваться по аналогичному сценарию. Реальность такова, что даже если люди стремятся получить высшее образование и все время учиться новому, огромному их числу все равно не найдется места в новой экономике.

Часть 8

И, наконец, четвертое, самое действенное средство повышение прибыли – расширение рынка. Поскольку растущий рынок позволяет сбывать производимый товар во все увеличивающемся количестве, резко снижая тем самым удельные издержки на единицу продукции.

Собственно вся история капиталистической формации была наполнена этим – борьбой за расширение рынков. Вначале за создание общегосударственного рынка в эпоху перехода от феодализма к капитализму, затем — за покорение иных земель и создание национальных колоний.

В новейшее время борьба за рынки породили две мировые войны, противостояние двух сверхдержав и, в конечном счете, глобализацию. Надо отдать американцам должное: именно в основном их усилиями рынок приобрел истинно глобальное измерение. Именно их стремление к «свободной торговле» и открытым рынкам стало толчком к ликвидации национальных империй, внедрению доллара как всеобщего платежного средства, созданию вначале ГАТТ, а затем ВТО, МВФ и Всемирного банка, появлению всякого рода региональных общих рынков… Перечислять можно долго. Конечно, делали они это, в первую очередь, исходя из своих интересов. Но вся эта деятельность вызвала появление тех самых транснациональных корпораций, деятельность которых и привела, в конце концов, к сложившемуся сейчас в Штатах положению.

Думаю, именно этот процесс быстрого экстенсивного развития рыночных отношений стал причиной тому, что послевоенный период был самым длительным спокойным периодом в новейшей истории. Тем более что в это время шел и процесс интенсивного развития рынков, вызванный, прежде всего, внедрением компьютеров и новых средств связи, резко ускоривших оборачиваемость капитала.

Расширение мирового рынка к концу 70-х годов прошлого века привело к, так сказать, полному охвату им почти всего земного шара. Исключением стала мировая социалистическая система (была ли она действительно социалистической – отдельный вопрос, здесь я его рассматривать не буду). И у капсистемы начались серьезные проблемы. Но тут капитализм получил поистине царский подарок: вначале рыночные отношения начал внедрять у себя Китай, а затем на них перешли все страны, ранее объединенные в СЭВ. Больная капиталистическая система получила колоссальную «кислородную подушку», которой ей хватило еще на пару десятков лет.

Но к концу 90-х «кислород» кончился. Конечно, в мире еще остались отдаленные места, вроде джунглей Южной Америки или высокогорий Тибета, где рыночные отношения пока не приобрели всеобъемлющий характер. Но в общемировом раскладе они ничего не значат.

Таким образом, к концу 20-ого столетия капитализм в значительной степени исчерпал возможность противостоять упомянутой тенденции к снижению нормы прибыли.

Я вовсе не хочу сказать, что на этом капитализм, как общественная формация заканчивается. Нет, у него еще имеется возможность использовать все вышеперечисленные способы борьбы со столь неприятным для него явлением. Это и неэквивалентный обмен между наиболее развитыми государствами и периферией, что позволяет теперь уже транснациональным корпорациям извлекать огромные прибыли из неравенства как экономического, так и военного между развитыми и развивающимися странами. Это и постепенное, но неуклонное снижение уровня заработной платы наемных работников. Это и постоянное внедрение в общем-то незначительных технических новшеств в товары широкого потребления, что позволяет получать, пусть и на очень коротком временном отрезке сверхприбыли на стремлении потребителей обзавестись новой супермодной или статусной новинкой.

Но вот главного ресурса для своего развития – экстенсивного распространения на все новые страны и народы, у капитализма больше нет. Он мог бы еще расширяться в этом плане за счет снятия всех и всяческих барьеров на пути движения товаров и инвестиций, но действия национальных правительств во время и после Великой рецессии 2008-09 годов однозначно указывает на все увеличивающуюся автаркию. Программа действий администрации Трампа в Америке и выход Англии из ЕС – наиболее яркие примеры. Впрочем, действия правительств G20 в период Великой рецессии, когда все государства (кроме России) стали усиленно защищать свои рынки, свидетельствует о том, что это – не случайность, а всеобщая тенденция. (Ее причины я сейчас рассматривать не буду, дабы не сильно отклоняться от заявленной темы).

Главное здесь то, что меры намеченные Трампом объективно противоречат потребностям дальнейшего капиталистического развития и ведут к кластеризации мирового рынка. Они, может быть, и облегчат решение некоторых проблем США, но резко обострят проблемы мировой экономики. Тем более что, как я уже писал, возрождение промышленной мощи Америки будет происходить на основе массового внедрения промышленных роботов, на новой компьютеризованной основе и с использованием 3D печати. Но это подразумевает огромное увеличение производительности устанавливаемого оборудования и соответствующий рост объемов производства. Это повысит рентабельность работы таких роботизированных комплексов, но при одном условии: если для новой промышленности будет обеспечен необходимый объем сбыта. И очень сомнительно, что даже полное вытеснение аналогичных импортных товаров решит эту задачу.

Но что еще хуже для США – это совсем не поможет решить вопрос создания необходимого количества высокооплачиваемых рабочих мест. Но об этом – в следующей части.

Часть 7

Вынужден начать с теории: основной целью любой предпринимательской деятельности является получение прибыли. В различной популярной литературе и многими политиками и политологами часто приводиться цитата (которую обычно приписывают Марксу, хотя реально она принадлежит английскому публицисту XIX века Томасу Даннингу), что при 300% прибыли нет такого преступления, на которое предприниматель не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Но при этом обычно забывают привести начало: «Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты».

С этим вроде никто из экономистов не спорит. Но вот очень многие, в том числе называющие себя оными, забывают, что у этой важнейшей экономической категории есть одно пренеприятное свойство: существует тенденция к уменьшению нормы прибыли в общеэкономическом масштабе.

Это связано с тем, что (согласно политэкономии Маркса) среди факторов производственного процесса только рабочая сила наёмных работников (переменный капитал) способна создавать прибавочную стоимость, частью которой и является прибыль.

Но в связи с ростом капиталоёмкости производства (ростом постоянного капитала) в силу внедрения все более сложных машин, оборудования, технологических процессов, при одновременном сокращении числа занятых в пересчёте на выпуск единицы продукции, доля переменного капитала падает. Это и приводит к падению нормы прибыли.

Этот тезис Маркса за прошедшие почти два века его существования пытались неисчислимое количество раз опровергнуть, как и пошатнуть основной постулат марксисткой теории прибавочной стоимости. Спорить по этому поводу у автора настоящих заметок нет никакого желания, а те, кто хочет самостоятельно разобраться во всех перипетиях этого спора могут легко найти соответствующие работы. Бог им в помощь.

Отмечу только, что данный тезис Маркса не могли не попытаться опровергнуть апологеты различных буржуазных учений, так как из него в долгосрочной перспективе прямо вытекает вползание капитализма в экономический тупик. Поскольку предпринимательской деятельности имманентно присущ риск. Оправдание же ему в виде прибыли на вложенный капитал при норме, стремящейся к нулю, к нулю же и сводится.

Впрочем, капиталистам в те же упомянутые мною два века удавалось достаточно успешно, хотя и не полностью, противостоять этой тенденции используя различные экономические механизмы.

Исторически первым из них была ожесточенная борьба за большую долю прибавочной стоимости, превращающуюся в прибыль. В свое время эта борьба даже позволила Марксу и Энгельсу сделать вывод об абсолютном обнищании рабочего класса. Но, по прошествии десятилетий, опыт классовой борьбы (включая создание и укрепление профсоюзов, разного рода рабочих партий, наконец, победу Октябрьской революции) показал, что крайнее обострение социального противостояния не совпадает с интересами самих буржуа. Тем более, как я уже об этом писал, обнищание трудящихся совсем не устраивает капиталистов как класс, лишая производимый ими товар массового потребителя. И, тем самым, резко снижая рентабельность производства и, соответственно, прибыль. Конечно, это не исключает перманентной борьбы за больший кусок пирога между отдельными представителями капитала и их работниками, но в развитых капиталистических государствах эта борьба политически и экономически отошла на задний план. Поскольку и постольку появление и количественный рост т.н. среднего класса отодвинуло социальное противостояние на задворки политической и экономической борьбы, олицетворяемой сейчас только маргинальными политическими группами. Что, впрочем, отнюдь не исключает ее обострения в будущем, если достигнутый баланс интересов капиталистов и наемных работников будет нарушен.

Первым отчетливым признаком такого дисбаланса и стала победа Трампа, как политического выразителя интересов среднего класса.

Вторым направлением была борьба за снижение удельного веса постоянного капитала в процессе производства. И единственной возможностью решить этот вопрос была и остается стремление всемерно снизить стоимость сырья и исходных материалов в себестоимости продукции. Это породило внешнюю экспансию нарождающихся капиталистических государств и появление колоний как источников дешевого сырья (и, частично, дешевой рабочей силы). Неэквивалентный обмен немало способствовал как первоначальному накоплению капиталов, так и смягчению социальных противоречий внутри метрополий.

Впрочем, существование колониальных империй в историческом плане оказалась краткосрочным. Политическое господство отдельных государств над своими колониями оказалось, в общем-то, малоэффективным. Поскольку противоречило другой, стержневой тенденции – созданию и развитию всемирного рынка. Но об этом – чуть позже.

Третье направление борьбы за повышение прибыли – монополия. Как в сфере производства, так и в торговле.

Монопольное положение производителя и/или торговца позволяет в значительной мере преодолеть тенденцию к снижению нормы прибыли. Надо только помнить, что это не отменяет саму тенденцию, поскольку получение монопольной сверхприбыли происходит либо за счет ее падения у других производителей, либо за счет сверхэксплуатации широких масс потребителей монопольных товаров.

Тот, кто изучал экономическую историю, наверняка вспомнят трагедию индийских ткачей, тысячами умиравших от голода, когда англичане завалили Индию дешевой продукцией своих ткацких фабрик, разорив тем самым ремесленников, ранее веками снабжавших население этой страны своей продукцией.

Но это – в колониях. А вот в метрополиях очень скоро выяснилось, что монопольное положение отдельных производителей – зло. Монополии ведут к загниванию. Тормозят процесс нововведений, выдавливают конкурентов и, вообще, ведут себя не по джентельменски: сами едят, а другим не дают. И с монополиями стали бороться, использую, прежде всего, силу государственной машины. В настоящее время антимонопольное законодательство достаточно развито и используется в подавляющем большинстве стран.

Так что единственная область деятельности, в которой в настоящее время монополии процветают – это производство продуктов, основанных на новейших разработках. И Майкрософт, Эппл и прочие фавориты NASDAQ прекрасное тому подтверждение.

Часть 6

Вариант третий. Правительство Штатов может попытаться пойти по пути частичной автаркии (хотя бы временной): перекрыть границы не только металлическими заборами, но и очень высокими таможенными пошлинами.

Президентство Трампа с самого начала обещало быть непростым, особенно для транснациональных корпораций, чьи интересы полярно расходятся с намерениями нового президента. Поскольку Трамп делает ставку на возрождение национального производства, защиту внутреннего рынка и возвращение американских (и не только) компаний с их капиталом — домой. В этом плане 45-й президент, поднявший тему протекционизма, вопреки давно утвердившемуся культу свободного рынка, больше похож на Рузвельта, чем на своих предшественников последних 30−40 лет.

Логика нового президента проста: увеличив пошлины на ввоз импорта вынудить американские ТНК развернуть производственные площадки в пределах США. При этом Трамп обещает радикально снизить налог на прибыль компаний — с 35% до 15% и обеспечить льготное налогообложение по ставке 10% на репатриированный из других стран и оффшоров капитал. Еще в ходе предвыборной гонки Трамп сумел убедить фирму Carrier не переносить свое производство кондиционеров в Мексику, предложив руководству компании солидные налоговые льготы. Он также говорил о назревшей необходимости вернуть производство Apple из Китая в США и не строить в Мексике автомобильный завод Ford.

Некоторые объявленные в ходе выборов намерения уже переходят в практическую плоскость. Через три дня после инаугурации Трамп подписал указ о выходе США из Транстихоокеанского экономического партнерства (ТТП), которое должно было стать новой опорой для транснационального бизнеса в тихоокеанском регионе. На очереди отказ от соглашения о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП) и пересмотр Североамериканского соглашения освободной торговле (НАФТА).

Однако меры по стимулированию «импортозамещения» не могут дать немедленного эффекта. Даже при очень благоприятных обстоятельствах, Америка сможет значительно сократить импорт потребительских товаров из Китая и других азиатских стран только спустя несколько лет. А выпадение бюджетных доходов произойдет немедленно.

Смогут ли увеличившиеся таможенные платежи компенсировать выпадающие при введении льгот доходы? Трудно сказать, но, скорее всего – нет. Кроме того таможенные платежи это то, что, в конечном итоге платит потребитель. В данном случае – американский. И, прежде всего, принадлежащий к среднему классу, поскольку именно в структуре потребления среднего класса произведенные в Азии товары занимают наиболее заметное место.

При этом необходимо учитывать следующее. Введение таможенных сборов на импорт в США по многим тарифным позициям, что сейчас не облагаются пошлинами, или увеличение уже действующих, неизбежно вызовет противодействие всех торговых партнеров США. Министр иностранных дел Канады Христя Фриланд уже заявила, что: «Канада будет вынуждена принять встречные меры, если администрация США введет новые таможенные пошлины на канадские товары». И так будет повсеместно. Пойдя по этому пути, администрация Трампа спустит лавину, которая погребет под собой идею свободного рынка, которую американские президенты отстаивали последние почти сто лет.

Казалось бы: ну и что? Изменились условия ведения бизнеса – пусть будут рынки разобщенные. В конце концов, Америка все еще остается самым большим рынком в мире. Будут «потреблять американское», как к этому призывал Трамп в своей инаугурационной речи. Вот только это могло быть приемлемым при технологическом уровне производства, которое откочевало в Китай 20 лет назад. Роботизированное производство требует таких обширных рынков сбыта, которые не помещаются даже в американскую «шляпу». Кластеризация нынешнего глобального рынка резко ударит именно по задаче возрождения в США производства.

Вариант четвертый. Повышение налогов на физических лиц. Разумеется, на те 5%, которые можно отнести к высшему классу. С политической точки зрения – наиболее беспроигрышный ход.

Доля 1% самых богатых семейств США в доходе всех домохозяйств страны выросла за 35 лет в два раза — с 9 до 20%.

Причина – резкое снижение налогообложения этой категории плательщиков. В США, где в период с 1932 по 1981 годы максимальная налоговая ставка на доходы была выше 60%. С тех пор предельные налоги на доходы в этой стране сократились на 47 процентных пункта, а доля доходов 1% в общих доходах выросла на 10 п.п. При этом снижение налоговых ставок не привело к значительному ускорению роста экономики США, что дает основание практически всему обществу добиваться перераспределения сверхвысоких доходов в свою пользу. Так что в данном случае Трамп имеет все шансы получить одобрение основной массы избирателей.

Ну а какую долю своих доходов сверхбогачи сумеют утаить от налоговой службы… После снижения налогов многие состояния вышли из тени и их владельцы решили сообщить о своих реальных прибылях, а не уклоняться от уплаты налогов. Тем не менее, как показал «панамский скандал» сделали это далеко не все. И не надо быть великим прозорливцем, чтобы утверждать, что с введением высоких ставок подобные факты значительно умножатся.

Подведем итоги нашим изысканиям. Так что можно прогнозировать по доходам и расходам федерального бюджета США на ближайшие годы?

Доходы можно значительно нарастить за счет роста налогов на сверхдоходы богачей, повышения таможенных пошлин и экономии от снижения затрат, прежде всего за счет резкого урезания социальных программ, а также расходов, производимых за рубежом

Но расходы могут вырасти еще больше в случае введения дополнительных льгот компаниям-инвесторам (в Штатах льготы по налогам рассматриваются как выплаты из бюджета). В предвыборных обещаниях Трампа звучали цифры сокращения налога на прибыль корпораций с 35% до 15%, и даже до 10%.

Резко увеличатся затраты на оборону. Агентство Reuters, со ссылкой на источник в административно-бюджетном управлении администрации главы американского государства, сообщает, что Tрамп будет добиваться увеличения финансирования Минобороны США в будущем году на $54 млрд. Как я уже писал, только на модернизацию ядерной триады в ближайшие годы планируется истратить $1 трлн.

Произойдет и некоторый рост процентных ставок по государственным долговым бумагам. Причем этот рост может быть как относительно небольшим (в том случае, если Федрезерв сохранит свою ключевую ставку на уровне, не превышающем 1% годовых), так и очень значительным, если ставка ФРС поднимется хотя бы до 3-4%.

Численно определить новый баланс федерального бюджета сейчас не представляется возможным, поскольку как введение льгот, так и увеличение налогообложения приведет к битве сначала соответствующих лоббистов, а затем к шквалу противоречащих друг другу устремлений членов Конгресса. Учитывая вторую Гражданскую войну, хоть и холодную, предсказать результат сегодня, наверное, не возьмется никто.

Но можно с высокой долей вероятности высказать предположение, что рост расходов будет значительно превышать рост доходов. А значит, для администрации Трампа возможны только две финансовые стратегии: во-первых, очень сильно сжать социальные выплаты. В целом это направление находится в русле традиционных республиканских устремлений. «Хватит кормить бездельников!» — этот клич родился отнюдь не во время выборной компании Трампа. Но этот путь чреват массовыми протестами самого разного толка, вплоть до бунтов в районах проживания меньшинств. Так что без вмешательства Национальной гвардии явно не обойдется. А уж количество политических помоев, которое выльет на Трампа либеральная общественность и СМИ…

Во-вторых, продолжить практику роста госзадолженности. Так что сильного роста ключевой ставки ФРС, видимо ждать не стоит. Тем более что ее повышение скажется не только на возможности Казначейства обслуживать все возрастающий госдолг, но и создаст препоны для финансирования модернизации промышленности и инфраструктуры Штатов. А еще это грозит банкротством значительной части семейных хозяйств, что, в свою очередь, может обернуться рецессией всей экономики и вспышками насилия уже со стороны нищающего среднего класса.

Чем обернутся инициативы Трампа и позволят ли ему транснациональные корпорации довести их до конца, значительно ускорив закат «золотого века», остается только гадать. Примеров разрушения одним человеком транснационального содружества корпораций история еще не знает, а вот пример Джона Кеннеди, пытавшегося чрезмерно сильно их регулировать — история прекрасно помнит.

Та программа, которую хочет реализовать Трамп, действительно носит почти революционный (для Соединенных Штатов) характер. Но готовы ли они (Штаты) к этим изменениям. Действительно ли «низы не хотят, а верхи не могут»? Напомню, что аналогичные (с учетом исторических реалий) изменения в общественном устройстве, произведенные Новым курсом Рузвельта, были приняты элитой США (да и то не без упорной борьбы администрации президента с отдельными ее группами) после более чем трехлетней Великой депрессии, до предела накалившую социальную обстановку в стране. Сейчас такого, относительно полного согласия по поводу предлагаемых администрацией Трампа мер нет. Это значит, что обычными, принятыми в Штатах процедурами, осуществить их вряд ли будет возможно. Следовательно, Трампу, если он хочет реализовать свою программу необходимо изменить обычный порядок на более жесткий. Короче говоря, ему необходима диктатура. «Железная пята», которая раздавит как либеральных противников, так и протестные выступления низов. Хватит ли у Трампа решимости, а главное политико-силового ресурса для смены господствующего последние десятилетия курса американской экономики?

Замечу, что Трамп не просто благоволит, но и не скрывает того, что намерен привлечь на свою сторону военных, силовиков и сотрудников спецслужб. Подчеркиваю: не руководство этих структур, а их среднее и низшее звено. Трамп позиционирует себя как человека, чьи ценности близки к тем, которые исповедуют силовики. Симптоматично, что первое его публичное выступление после инаугурации прошло не где-нибудь, а в штаб-квартире ЦРУ и там он пытался выглядеть как истинный "брат по духу". Да и в свою администрацию он позвал прежде всего силовиков... Некоторые американцы именуют администрацию Трампа не иначе, как "хунтой". В его ближайшем окружении уже с полдюжины генералов. И это только начало, один из способов сблизиться с силовиками — завербовать их в свои ряды. Второй — наладить прямой контакт с "рабочими лошадками" из спецслужб. Трамп уже высказался на тему полезности сведений, которые можно получить при помощи пыток, если это окажется необходимым для борьбы с терроризмом. Эти мысли и высказывания, близкие и родные любому "среднестатистическому" силовику. Не политизированной генеральской верхушке этих ведомств, а именно среднестатистическому полицейскому, фэбээровцу и цээрушнику, который традиционно голосует за республиканцев на выборах и весьма консервативен во взглядах. В глазах таких людей Трамп не является нарушителем кодекса чести и долга, каким предстала еще недавно Хиллари Клинтон, использовавшая посторонний сервер для переписки, будучи главой Госдепа,— это должностное преступление. Силовиков за такие "проделки" увольняют со службы, а могут и вовсе лишить свободы. Она же вышла сухой из воды. Реакцию большинства силовиков предсказать несложно: Трамп в их глазах придерживается своеобразного кодекса чести, который в чем-то близок их собственному. К тому же он всячески позиционирует себя если не представителем касты силовиков (он нигде и никогда не служил), то хотя бы разделяющим их взгляды. А ведь помимо силовых ведомств и спецслужб есть еще военно-промышленный комплекс (ВПК), которому Трамп тоже благоволит. Все вместе они представляют собой довольно внушительную, а главное – силовую, часть американского общества.

Впрочем, давайте оставим перипетии политической борьбы политикам и политологам. Гораздо интереснее задаться вопросом: а является ли то экономическое болото, в которое угодила экономика США результатом случайно сложившихся обстоятельств. Плохого управления, политического давления на принимавших экономические решения лиц, ошибок и прямого жульничества различных экономических гуру, etc. Или текущее состояние экономики Соединенных Штатов есть результат объективных экономических процессов?

Часть 5

Вариант второй: сокращение бюджетных расходов.

Для начала посмотрим, по каким статьям бюджета какие расходы можно сократить. Для примера посмотрим, куда уходили деньги налогоплательщиков в 2016 году.

Самой значительной графой расходов была система социального страхования (SocialSecurity) – $933 млрд. В прошлом году она отметила 75-летний юбилей, но вряд ли еще долго просуществует в нынешнем виде. Согласно прогнозам Департамента труда (DOL) и статистики Бюро переписи населения (CensusBureau), бюджет SocialSecurity полностью исчерпает себя уже к 2030 году. Поэтому в скором будущем Конгрессу придётся либо увеличивать расходы на социальное страхование до почти $2 триллионов (50% нынешнего бюджета), либо вносить существенные поправки в подписанный еще президентом Франклином Рузвельтом билль (SocialSecurityAct).

Расходы на медицинские страховки Медикейд и Медикер составят $365 и $589 млрд. соответственно. Суммы гигантские и несопоставимые с бюджетами здравоохранения других развитых стран мира. Правда, каждый четвёртый доллар, выделенный Конгрессом на лечение американцев, тратится на ненужные (бесполезные) процедуры/лекарства/операции или попросту разворовывается.

Расходы на оборону (NationalDefense) по-прежнему уступают расходам на здравоохранение и соцстраховку. Непосредственно на военные нужды (техника, экипировка, военные операции и т. п.) расходуются $250 млрд., а на зарплаты военнослужащим – $148 млрд. Здесь стоит отметить, что в течение 2015 года спецслужбы обнаружили несколько коррупционных схем, посредством которых выделенные на оборону деньги тратились на покупку элитной недвижимости и выводились в оффшоры. В связи с этим республиканцы в Конгрессе пообещали пресекать на корню любое проявление бесхозяйственности и «распила» денег под видом борьбы с терроризмом.

Расходы на транспортную инфраструктуру просто мизерны — $66 млрд. Между тем, от 70% до 90% мостов, туннелей и дорог устарели. Весомая часть из них нуждается даже не в капитальном ремонте, а в полной реконструкции. Правительство практически не финансируют индустрию железнодорожных перевозок. Это привело к тому, что в техническом плане Соединённые Штаты отстают от Японии лет этак на 50.

Огромны расходы на трудоспособных, но неработающих людей. Так, на программу продовольственных талонов (FoodandNutritionAssistance) бюджет выделил $108 млрд. Примерно 10% этих денег уходит некоммерческим организациям, которые создают миф о «голодающих и недоедающих американцах». Данные о том, какие продукты в реальности покупаются на фудстемпы, держатся в строжайшей тайне.

На льготное жильё (HousingAssistance) в бюджете предусмотрено $51 млрд. В этой сфере в последние годы наблюдается следующая тенденция – в глубинке Америки остаётся большое количество не использованных ваучеров на жильё, поскольку все малоимущие стремятся переехать в большие города. Как следствие, на одного жильца-льготника в Нью-Йорке тратится в 18 – 20 раз больше, чем, например, в Миссури или Канзасе.

Расходы на пособия по безработице (UnemploymentCompensation) – $43 млрд. Сумма весьма приличная, учитывая весьма высокий уровень занятости в США в прошлом году и значительное сокращение сроков получения бенефитов практически во всех штатах страны. Мягкие законы в отношении уволенных или уволившихся работников привели к появлению целого социального слоя лиц, которые специально трудоустраиваются на срок 6 – 7 месяцев, чтобы потом полгода жить за счёт пособия.

По-прежнему существует большое количество социальных программ, запущенных правительством через всякого рода провайдеров (как правило, некоммерческих организаций). На них в федеральном бюджете предусмотрено аж $260 млрд. – практически столько же, сколько и на военные нужды. По мнению сторонников Трампа, эту графу расходов вообще нужно вычеркнуть при формировании бюджета. Государство и без того предоставляет достаточное количество основных социальных льгот (продовольственные карточки, льготное жильё, медицинская страховка и т. п.), поэтому тратить деньги ещё на что-то дополнительное, да ещё и через некоммерческие организации (в Нью-Йорке, например, их насчитывается 500 тысяч (!) – по одной на каждых 16 жителей города) – непозволительная роскошь.

В целом, бюджет на 2016 год является логическим итогом 8-летнего правления президента Барака Обамы и демократической партии. Соединённые Штаты по-прежнему тратят гораздо больше, чем зарабатывают, и запредельные социальные расходы оказываются возможными исключительно благодаря росту государственной задолженности.

Подводя итог сказанному, можно сделать вывод, что у новой администрации есть не только техническая возможность значительно сократить расходы федерального бюджета. Однако основные резервы сокращения лежат отнюдь не в сфере заграничных расходов. Расходы федерального правительства за пределами страны – это, в основном, военные расходы. На НАТО, на содержание баз в различных регионах, на демонстрацию флага на всех морях, примыкающих к Евразии, etc. Но даже полное исключение этих расходов из бюджета (во что с большим трудом верится) не даст экономии, достаточной для модернизации вооруженных сил, которую хочет провести Трамп.

Следовательно, если новая администрация хочет изыскать в бюджете значительные суммы на цели указанные выше, придется резать социальные программы. Собственно, начало этому уже положено: Обамакер отменен. И хотя расходы федерального бюджета по этой системе возросли бы не так уж сильно: $940 млрд. на 10 лет (если американец не мог позволить себе купить медицинскую страховку — к примеру, если у него большая семья и он должен всех обеспечивать, но его доход после распределения на всех членов семьи совсем маленький -он попадал под программу государственного субсидирования Медикейд), но лиха беда – начало. Я уже упоминал выше ряд позиций бюджетной росписи, которые почти наверняка подвергнуться урезанию. Вот только, произойдет это только в бюджете 2018 года, да еще придется за эти сокращения побороться. Поскольку за статьями стоят соответствующие интересы.

А главное, это неизбежно вызовет значительный рост социальной напряженности в стране. Люди, привыкшие уже чуть ли не в третьем поколении жить на социальные пособия (в том или ином виде) очень быстро пополнят когорты протестующих против новой политики правительства. Чем, как понимаете, в условиях холодной гражданской войны неизбежно воспользуются противостоящие Трампу силы.