При наличии у Дяченок немалого количества циклов, рекомендации «ФантЛаба», в основном, предлагали мне читать только их отдельные произведения. За этим одним-единственным исключением.
Абзац о «тщательно и скрупулёзно прописанном авторами оригинальном мире, населяющих его многочисленных рельефных, живых персонажах, непростых взаимоотношениях между ними и т.п.» можно повторять в каждом отзыве на романы М. и С. Дяченко, используя всего лишь функцию Ctrl+C и Ctrl+V. Но в выбранном мной формате подобное будет слишком явно бросаться в глаза, повторяясь с удручающей периодичностью, поэтому предлагаю указанный пассаж априори считать присущим всему нижесказанному.
Не смотря на такое предложение, я просто вынужден заниматься самоцитированием, потому что тогда в отзыве вообще не будет ничего, что можно поставить «в плюс» этой книге. Ибо мир «Варана» – первая и едва ли не единственная удача романа.
То, что придумали авторы, вызывает восторг, захватывает и увлекает с самых первых страниц. В завязке: гигантские сезонные приливно-отливные явления, нравы и быт островных аборигенов, приспособившихся к таким условиям существования – несколько месяцев на одном из самых фешенебельных курортов великой Империи, весь остальной год – в жуткой провинции с ужасным климатом, что у подножия острова, что на его вершине. Мы знакомимся с главным героем, с его окружением и с нетерпением ждём продолжения столь многообещающего начала, но…
Лишённый поддержки сначала родственников, а затем, и высокопоставленного покровителя, главный герой отправляется в долгое, длиною в жизнь, путешествие в поисках полулегендарного Бродячей искры. Всё остальное, что ждёт читателя, это разных размеров путевые заметки – рассказы о реалиях жизни в том мире – в соответствии с маршрутом движения Варана. Погоня длится без конца и завершается ничем. Такой вот символ вечного поиска. Конечно, можно сказать, что перед нами знаменитый «открытый финал», но у читателя не возникает никаких других вопросов, кроме: «Что могло бы произойти, догони Варан Бродячую искру?» Не самый философский вопрос, искать ответ на который, мучаясь от бессонницы по ночам, особого желания у меня не появилось.
Но, тем не менее, ставлю достаточно высокую оценку роману – вот такая она, загадочная душа читателя. Но исключительно лишь за литературный мир. Жаль, что в таких роскошных декорациях режиссерам не удалось поставить незаурядный спектакль.
Нечасто следующие книги цикла оказываются сильнее предыдущих, но здесь мы имеем дело именно с таким случаем.
Казалось бы, мир «Медного короля» уже должен быть хорошо знаком нам по роману «Варан», но, на поверку, это предположение оказывается совершенно безосновательным. Богатое воображение авторов не особо нуждается в таком костыле, а книга раскрывает перед нами совсем незнакомые реалии – время иное, места действия практически не пересекаются. Романы связаны лишь событийно, да и то, весьма условно. В основном, всего лишь упоминанием факта существования Варана, задолго до описываемых событий потратившего жизнь на поиски полулегендарного Бродячей искры. Без особых проблем литературный мир «Медного короля» мог бы быть и абсолютно самостоятельным, но это никак не недостаток романа, а всего лишь иллюстрация огромного потенциала авторов – здесь всё ничуть не менее достоверно, ярко и захватывающе.
А вот построение сюжета, фабула романа, в данном случае выглядят гораздо более интересными. Широко известен термин «роман взросления», и им одним вполне можно было бы охарактеризовать роман. Но появление фактора Медного короля и раскрытие его сущности – необходимость принесения в жертву самого ценного, из того что имеешь – заставляет дополнить это понятие словами «…и морального/нравственного падения главного героя». Развияр проходит долгий, трудный и славный путь, и по мере роста могущества вплотную подходит к той границе, за которой, в зависимости от сделанного им выбора, употребление в отношении него понятия «герой», в современном понимании этого слова, может стать неприемлемым.
В финале романа авторы оставили своему персонажу такое право. В жизни чаще бывает наоборот.
Обзор этот валяется в папке уже пару месяцев, но всё никак не могу окончательно сформулировать мысли, чтобы закончить. Хотелось «покрасившее», но не сподобился, а из-за этого застопорилась вся остальная работа.
Так что, выкладываю то, что есть, и не судите строго.
Когда мне собственные почти судорожные метания среди многочисленных книг Дяченко перестали нравиться окончательно, по зрелому размышлению решил проверить на практике фантлабовскую функцию «Рекомендации», где в топе романов у меня оказалась «Vita nostra».
В отзывах на этот роман не один и не два раза прозвучало: «Наш ответ «Гарри Поттеру» – то с ироничной и даже издевательской интонацией, то с восхищённой. Ну, что же, ничего нового придумать нельзя – всё уже придумано до нас и достаточно давно. Поэтому ничего страшного в этом я не вижу, а особо рьяным коллегам напомню, что самоё творение Роулинг – всего лишь реинкарнация в необычном жанре, эдакий виток диалектического развития, некогда довольно многочисленных и популярных романов взросления, повествующих об учениках закрытых школ английского типа.
Но лично я вижу причину выбора авторами подобного типа учебного заведения не в желании поэксплуатировать любовь аудитории к испытанному бренду. Лежит она несколько в иной плоскости. Соображения об этом появились после «Ведьмина век», а укрепились по прочтению некоторых других их работ.
Как правило, Дяченки стараются по возможности дистанцироваться от глубокой разработки вопросов социально-политического устройства описываемого мира, «герметизируя» сюжетное пространство – с тем или иным успехом. Не всегда, но нередко. Очевидно, описание хитросплетений межличностных отношений и внутренней нравственной борьбы персонажей им интереснее политических интриг, либо они не всегда чувствуют себя уверенными среди тайн разного рода мадридских дворов. Так что, хоть стреляйте меня, но совершенно неслучайно интститут «Специальных технологий» помещён в некий город Торпа – неопределённо-славянской национальности аналог Тмутаракани – где и разворачиваются основные события романа. Очень удобно – описывая крупный город, слишком сложно обойти взаимодействие такой мощной структуры с органами официальной власти и всеми их спецслужбами. Хотя напрямую не утверждается, что такой связи вообще нет, всё это остаётся за бортом повествования.
Всё для того, чтобы сосредоточиться на перепетиях обещанных метаморфоз главной героини, под воздействием жуткого эмоционального коктейля из любви и страха, к которому по капле добавляют безудержную жажду знаний.
При чтении о происходящем с Александрой Самохиной, из трёх составляющих хорошей фантастики: «Чудо, тайна, достоверность» — я не испытал дефицита ни в чём. Проще всего с чудесами – с чем, с чем, а с этим у профессиональных жанровых писателей редко возникают проблемы. С остальным бывает по-разному, но в данном случае – стопроцентное попадание.
Достоверность – чистой воды вкусовщина. Основываясь исключительно на собственном опыте получения знаний, я вполне ясно представлял происходящее, ощущая полную уверенность, что именно так оно и может быть на самом деле. Я даже знаю учебное заведение, где к обучению слушателей до сих пор относятся со сходной серьёзностью, и всё нацелено единственно на результат. Почти любой ценой. По принципу – потом ещё спасибо скажете, если живы-здоровы будете. Так что, у других может быть иное мнение, но у меня претензий нет.
А вот о тайне – разговор особый. Именно её присутствие придаёт необыкновенный шарм роману. Кто-то говорит, что им всё было ясно едва ли не с первых строк – преклоняюсь перед проницательностью таких читателей. Со мной – не так. На мой вкус, авторы очень умело поддерживали интригу в книге. Особенно в первой её половине, когда теряешься в догадках, кому и зачем всё это нужно? Да ещё такими экстраординарными методами. И это самая сильная часть романа. Когда объяснение наконец-то появляется, вторая половина читается уже с меньшим интересом – градус интриги несколько падает. Но, пусть и в меньшей степени, она всё ещё сохраняется – непредсказуемостью в выборе возможных вариантов концовки.
Тайна же всё и губит. Чем сильнее читатель был увлечён повествованием, тем сильнее будет его разочарование быстрым и несколько тусклым финалом.
При всём этом достоинства романа значительно превосходят его недостатки, и высокая оценка абсолютно заслужена и закономерна.
После восторгов от «Vita nostra» выбора, что читать дальше не стояло – конечно же продолжение цикла!
Однако коренные отличия от первого романа и полное отсутствие формальной связи с ним «Цифрового…» стали очевидны с первых страниц и всё больше увеличивались по мере чтения: большой город, главный герой – Арсен Снегов, самостоятельный и самоуверенный подросток, «живущий в сети», совершенно не интересующийся вопросами собственного образования… Впрочем, всё это легко находило объяснение в рамках того предположения, что в основе авторской концепции лежит замысел: «Vita nostra» — тезис, «Цифровой…» — антитезис…
И поначалу было интересно, хотя сразу возникли явные ассоциации с Диптауном Лукьяненко. Но здесь всё закручивалось гораздо жёстче, озвучивая предположения, что он-лайн игры и зависимость от них некоторой части человеческого сообщества, сравнимая с алкогольной и наркотической, вполне способны превратиться в нечто гораздо большее, чем простое развлечение, вовлекая в сферы влияния серьёзные криминально-финансовые структуры [1].
«…Уже сейчас полно людей готовых тратить свое время и усилия, получая оплату в Симс поинт, или в виде новых доспехов к WOW — персонажу. Ценности такого рода исчислить в валюте затруднительно, но более качественный, полный и свободный доступ к подобным ресурсам будет значимым для комфортного самоощущения, особенно в молодежной среде. За них люди будут готовы устраивать революции и "голодные" бунты».
А вот, когда главный герой вышел из игры и пошёл по предложенному ему пути метаморфоз, манипулируя людьми, но при этом и всё больше теряя собственную свободу, интерес к прочитанному стал быстро гаснуть. Не то, что неубедительно – с этим всё нормально. Но неинтересно. Как-то не увлекли дальнейшие похождения Арсена с последующим объяснением всего происходящего на нашей планете единственно происками обитающего в недрах сети одинокого инопланетного разума заблудившегося на просторах Вселенной. И никакие философские концепции в связи с первым романом не спасли ситуацию.
Ну, и финал… Даже не традиционный для Дяченко «открытый», а совершенно однозначный: «В общем, все умерли» (с).
Если «Цифровой» задумывался, как полная противоположность первому роману цикла, то замысел удался во всём, включая мою оценку.
Здесь я вынужден нарушить принятую мной ранее систему написания отзывов – в хронологическом порядке, соответствующем порядку прочтения – дабы продемонстрировать эволюцию моих взглядов на творчество Марины и Сергея. Третья книга цикла «Метаморфозы» вышла относительно недавно и фактически была прочитана мной гораздо позже всего остального. Однако дабы придать циклу обзоров целостность, я включил отзыв сюда.
Как и первые две книги цикла, «Мигрант…» очевидно делится на две части, которые оставляют очень похожие впечатления. Появление эмигранта Андрея Строганова на планете Раа, принятие им решения о прохождении Пробы на право называться свободным гражданином, и само её прохождение на порядок интереснее последовавших за этим поисков точки приложения сил с выходом на, ни много, ни мало, спасение всей приютившей его цивилизации и изменение текущей реальности.
Собственно, что касается самой Пробы, то ничего особо нового тут авторы не придумали – сколько уже писали про то, что земляне не лыком шиты и могут самым крутым аборигенам фору дать в подобной ситуации? И не сосчитаешь. Но очень уж «вкусно» прописывают Дяченки все нюансы и подробности процесса, обустраивают мир, обставляют его мелкими, запоминающимися деталями. Затягивает. Оставался только один вопрос: завалит ли Андрей Пробу, что было бы вполне закономерно, или пройдёт, вопреки здравому смыслу. Вариант, выбранный соавторами оказался очень хорош – испытание он прошёл, но не благодаря собственной исключительной «суперменистости» – немалым, но явно неразвитым способностям – а в связи определёнными соображениями, возникшими относительно него у местного инструктора.
Всё последовавшее за этим также укладывается в стандартную, много раз прописанную схему, но чтение уже не доставляет того удовольствия. При этом читателя всё настойчивее начинает мучать вопрос: а какая здесь связь с предыдущими романами цикла?
Оценка: 7
Если не помру от своей латыни
При написании рецензии на литературное произведение рекомендуется уделить внимание его названию: смысл, содержание и т.п. Конечно, это не полновесная рецензия, а всего лишь отзыв, но названия книг цикла настолько оригинальны, что пройти мимо них я никак не мог.
Дадим слово авторам:
— Несколько слов о вашем новом романе. «Vita nostra» — «наша жизнь». …почему он назван цитатой из «Гаудеамуса»?
— Vita nostra brevis est, Brevi finietur;
«Жизнь мы краткую живем, призрачны границы…»
А что, не так ли на самом деле? Эта цитата из «Гаудеамуса» отражает суть вещей. Только не под знаком пессимизма, а в стремлении преодолеть эти самые границы.
Это интервью появилось перед выходом первого романа трилогии «Метаморфозы».
В дальнейшем остальные слова строки студенческого гимна, распеванию которого уделено несколько страниц в первом романе, соавторы разбили ещё на две части и использовали полученные словосочетания в названиях остальных книг цикла.
Попытка дать русское название каждой из трёх частей, по отдельности, представляет определённую в проблему. Для начала, широко известное: «Жизнь мы краткую живём,/ призрачны границы…» – не дословный перевод с латыни, и на самом деле звучит несколько по-иному.
В самом простом случае – для первой книги – это «Наша жизнь». А вот brevis est самостоятельного значения не имеет, но в приложении к Vita nostra переводится как «коротка». Поэтому, по аналогии, название второго романа может звучать как «Цифровой, или Недолговечный (кратковременный, короткоживущий)». С третьей книгой всё не столь сложно, но выглядит это крайне тяжеловесно: «Мигрант, или Конец уже определён, и он наступит скоро», а самое главное – диаметрально противоположно по смыслу распространённому варианту русского перевода [2].
Пытаясь понять, какой же смысл вкладывали авторы в эту игру словами, следует признать, что только во втором случае название можно напрямую связать с содержанием романа. Поле же для толкований Vita nostra настолько широко, что с учётом остальных слов строки «Гаудеамуса», но без подсказки авторов предполагаемый оптимистический настрой уловить сложно. Ну, а название третьей книги, доставшееся ей по остаточному принципу, не говорит вообще ни о чем, кроме очевидной решимости авторов завершить цикл любой ценой. А может Марина и Сергей не знали точного перевода и имели в виду как раз вариант русской версии студенческого гимна – как в интервью: «Призрачны границы»? В этом случае в названии появляется некая многозначная философичность, долженствующая обозначать предполагаемый синтез концепций, о чём ниже.
В целом, поправьте меня, если я ошибаюсь, но всё это выглядит всего лишь как дань оригинальности, красивой форме, и мало связано с содержанием.
В этой связи, возвращаясь к названию всего цикла, замечу, что вызывает вопросы само объединение книг в единый цикл под общим названием «Метаморфозы». Если к первым двум романам смысл этого слова относится в полной мере, то к третьему – уже не столь очевидно. «Мигрант» совершено выбивается из общего контекста, так как главный герой не претерпевает никаких особых изменений, сравнимых с описанными в первых книгах. Скорее, под влиянием неизменного персонажа метаморфозы происходят с описываемым инопланетным обществом. То есть, формально приличия соблюдены, но уж слишком резко меняется точка приложения усилий.
Именно в связи с появлением, в целом, неплохого «Мигранта» я, тем не менее, полностью утратил ощущение единства замысла и внутренней целостности цикла. Нет, я всё понимаю: сначала тезис, потом антитезис… Вот, только, на мой взгляд, с синтезом что-то не заладилось.
А поскольку впечатления от книг слишком разнятся, поэтому – при всех восторгах от первого романа – высокой оценки поставить не могу.
Кстати, ни на «Цифровой…», ни на «Мигрант…» мне рекомендаций «ФантЛаб» не выдавал – вот ещё один плюс в пользу системного подхода к чтению!
[1] Тому, кто интересуется более глубоким развитием темы, походя задетой в первой части романа, отправляю к рассказу Людмилы Макаровой «Рубикон». Коротко, ёмко, ярко и жёстко.
[2] Выражаю огромную благодарность коллеге drogozin за помощь с разбором всех этих хитросплетений в переводах с латыни – тут потенциал моего инженерного образования не идёт ни в какое сравнение с его медицинским.
Создаётся впечатление, что после выхода фильма «Обитаемый остров» Бондарчука-младшего, пробудил к себе интерес не только литературный первоисточник Стругацких, но и формальное продолжение последнего – так никогда и не написанный самими братьями полулегендарный «Белый ферзь», который идейно и сюжетно должен был завершать весь Полуденный цикл.
Для меня всё началась с издания повести Верова и Минакова «Операция «Вирус». Презентовалось это с приличествующей такому делу помпой, в стиле: «Наконец-то!.. Долгожданный!.. Написанный с личного «добра» мэтра!..»
– но вызвало неоднозначные оценки читателей.
Лазарчук в авторском отступлении одного из своих сборников как-то признался, что во время оно горел желанием написать эту книгу, просил благословения у Бориса Натановича, но тот с прискорбием сообщил, что право на «дописать» уже давно получил некто другой. Имя не разглашалось, а я тогда искренне огорчился, ибо после «Опоздавших к лету» считал, что Андрей Геннадьевич – именно тот, кто реально «могёт». Здесь же, следуя нехитрой логике, я понял так, что один из соавторов «Вируса» – Веров или Минаков – и есть тот самый «некто». Однако знающие люди поделились информацией, что ни тот, ни другой таковыми не являются. Это уже «другие», или «следующие». А тогда обещано было Николаю Ютанову, чьи «Белые субмарины» давно и многократно перекрыли отметку в три года, в соответствии с народной мудростью, отмеренную обещанному. Тем самым, учитывая ещё и историю предтечи, книга стала во всех смыслах фантастическим долгостроем – одним из наиболее широко известных в узких кругах фэнов.
С учётом всех коллизий, захотелось в первом приближении разобраться с вопросом. Пока не знаю, как там с взаимными разрешениями и прочими вопросами преемственности и правообладания,
но оказалось, что без особого шума ранее уже появились, как минимум, три других варианта «Белого ферзя»: ещё в начале 90-х Алекс Мустейкис написал роман «Белая пешка», затем был длительный перерыв, а потом пошли друг за другом – «Чёрная пешка» Александра Лукьянова в 2008-м, «Черный ферзь» Михаила Савеличева — 2009, "Операция "Вирус" — 2010
[1].
Тенденция в выборе названий такова, что другим последователям, буде они появятся, больше не остаётся приличных вариантов – остальные фигуры не ассоциируются исключительно с шахматами. Чёрный конь? Белый слон? Ладья или король? Только сам «Белый ферзь» и остался. Но Веров и Минаков отчего-то на него не позарились, а использовали рабочее название АБС. Так что: «Господа ученики, продолжатели, подражатели и эпигоны! Торопитесь!!! Осталось только одно предложение! Только одно…»
Здесь нет места для попыток подробного разбора и осмысления явления в целом, иначе всё в очередной раз рискует разрастись до немыслимых размеров – и так, то, что планировалось всего лишь как небольшое вступление, давно уже превратилось в отдельный отзыв на проект «Время учеников». А все эти фанфики, трибьюты, пастиши, подражания, переосмысления, вольные фантазии на тему – замучаешься разбираться в нюансах и тонкостях. Достаточно того, что варианты «Белого ферзя» можно условно классифицировать как римейки с элементами новых прочтений в стиле «Нэ так всё было, савсэм нэ так». Кстати, последнее, как правило, почитателей оригинальных произведений раздражает неимоверно.
Собственно, по своему психо-эмоциональному воздействию на читателя большая часть пространства Fun Fiction Terra Strugatskia делится всего на две примерно равные зоны: в первой всё раздражает и даже бесит, во второй – скучно и нудно, а в районе пограничья эти ощущения чудесным образом объединяются. Удивительный факт, но между основными зонами находится крохотный островок, где у читателя может возникнуть чувство удовлетворения, даже удовольствия, смешанного с искренним удивлением. По размерам своим остров этот соотносится с остальным пространством в соответствии с правилом Старджона. Впрочем, ничего идеального нет, и на границах острова, смежных с основными зонами, ощущения смешиваются в изрядный винегрет.
Указанную схему предлагаю держать в памяти, читая разбор.
Для начала слово автору: «Белая пешка» была написана где-то в начале 90-х по мотивам слухов о таинственном «Белом Ферзе», циркулирующих среди фэнов АБС тех лет. На самом деле БП не вписывается в хронологию Полдня — по замыслу АБС, акция Камерера в Островной Империи должна следовать за событиями «Жука в муравейнике», Максим должен был выяснять обстоятельства смерти Тристана. Здесь же эта акция — продолжение работы Максима на Саракше, немного спустя после событий «Обитаемого острова».
Текст БП впоследствии был утрачен, но я позволил себе написать этот конспект, который не имеет особой литературной ценности, но обозначает те идеи, которые присутствовали в БП…»
Вот так номер! В этом месте критически настроенный читатель должен испытать глубокий когнитивный диссонанс – несуществующий римейк несуществующего романа – это нечто запредельное. Но истинные члены тоталитарной секты стругацкофилов на подобные угрозы с презрением плюют с Останкинской телебашни.
Вернемся к разбору. «Слов «По-видимому, ваш мир Полдня кто-то придумал» здесь нет, как не было их и в оригинале БП. По моему мнению, именно эта красивая фраза и не позволила АБС написать «Белого Ферзя», уж очень она была со многим в противоречии».
То, что сам Алекс называет «конспектом», оформлено в виде последней главы романа и представляет собой небольшой рассказ объёмом всего в 20 тысяч знаков. Говорят, археологи могут судить о внешнем виде динозавра по одной единственной кости его скелета. И если попытаться применить подобный метод и здесь, то для человека, знакомого с историей вопроса, этого более чем достаточно, чтобы получить довольно полное представление обо всей книге.
По косвенным признакам можно судить, что впечатления от чтения «Белой пешки» могут варьироваться в широком спектре от «скучно» до «раздражает». Ныне уже скучно читать о долгом походе Максима, прорывающегося к Внутреннему кругу через многочисленные препятствия, представление о которых дают две небольшие сцены, приведённые в «конспекте». Впрочем, скорее всего я здесь излишне пристрастен – для начала 90-х это могло быть свежо и оригинально. Ведь фантастических боевиков у нас тогда практически не было, и меня самого в «Обитаемом острове» поначалу привлекала именно приключенческая составляющая.
Но результаты операции «Вирус», описанные в «конспекте» Алекса, если и не раздражают, то… напрягают. Да, задуманный АБС финал сложно стыковался с тем, что мы знаем о Мире Полдня. Но и предложенный Мустейкисом с этой точки зрения не сильно отличается. Почему о таких экстраординарных результатах никогда и нигде больше не упоминается в книгах Полуденного цикла? Не верю.
Понятно, что в отсутствие текста, сколько-нибудь значимого объёма, данный разбор носит умозрительный характер и представляет исключительно академический интерес.
После положительного, в целом, впечатления от «Возлюби дальнего» – в первую очередь, из-за удачной стилизации – я чего-то подобного ожидал и от этой работы автора.
Но с первых же страниц стало ясно, что здесь перед нами отнюдь не классическое литературное произведение, а в большей степени – изощрённая постмодернисткая игра. Роман представляет собой концентрированный коктейль из ассоциаций, аллюзий, явных и завуалированных отсылок к другим мирам АБС. Он перенасыщен разноразмерными прямыми и незакавыченными цитатами – от знаменитой «Счастья! Всем! Даром! И пусть никто не уйдет обиженным!» до менее известной, но запоминающейся «Какая могучая струя!» Кроме Стругацких при чтении то и дело возникают ассоциативные связи и с многочисленными произведениям других авторов – от Шекспира, Канта, Баума и «Голема», до Уэллса, Беляева, Кларка и «Чужого».
Чрезвычайно вольная фантазия автора «по мотивам» – так точнее всего можно определить суть «Черного ферзя». Представлена своего рода, параллельная литературная вселенная, что явно и недвусмысленно подчёркивается заменой всех широкоизвестных понятий, имён и названий. Впрочем, большинство аналогий очевидны и прообразы определяются легко и сразу, хотя некоторые удаётся расшифровать только по мере чтения – даёт себя знать странная любовь автора к ныне малоизвестному немецкому и нелюбовь к переводам иноязычных вставок – якобы они нужны лишь для создания определённой атмосферы.
Как бы то ни было, маркерами, привязывающими роман к первоисточникам, пронизан весь текст: дасбут – субмарина, копхунд – голован, мозгогляд – ментоскоп, Кудесник – Колдун, Навах – Гурон, Парсифаль – Тристан, Вандерер – Странник, Корнеол Сердолик – Корней Яшмаа, КомКон – КомКонтр, Высокая Теория Прививания – теория Воспитания, флаг с болтом – хоругвь с гайкой и т.п.
Но если «Черный ферзь» – фантазия Савеличева, то следует признать, что крайне странные фантазии навевает на автора чтение АБС. И, мягко говоря, очень своеобразные ощущения остаются от чтения его работы. Сон разума рождает чудовищ.
Коллега Drovosek в своём отзыве отметил некие параллели романа с «Солдатами Вавилона» Лазарчука. Пожалуй, соглашусь. Что-то такое есть. Только здесь термин «поймать кодон» относится не к отдельным персонажам, а к целой реальности. Участь эта постигла если и не весь Мир Полдня, то уж Саракш, и всех, кто с ним в связаны – это точно. Закономерен вопрос о соразмерности масштабов использования такого приёма. По ходу чтения начинает казаться, что сюрреалистические описания, данные у Лазарчука дозировано и иллюстративно, у Савеличева – основная и единственная цель. И будет это длиться вечно и бесконечно – целых 30 авторских листов текста!!! Прорваться через такое сможет только истинный ценитель. Такие специфические слова, как «труп», «жижа», «кровь», «слизь», «гной», «гниль», «экскременты», «испражнения», "струпья", сцены совокуплений, жестоких убийств, пыток и «просто» физического насилия повторяются с пугающей регулярностью. Физиологический натурализм рулит, быстро превращаясь в изощренный сюрреализм. Если попытаться визуализировать впечатления, то в первую очередь вспоминаются картины Иеронима Босха, и начинает казаться, что цвет шахматной фигуры в названии романа выбран совсем не случайно.
Связь с первоисточником, с основной идеей «Белого ферзя», весьма условна. Мысли и смыслы спрятаны в таком нагромождении словесных кружев и фантасмагорических декораций, что, пытаясь разобраться, приходится многократно возвращаться к только что прочитанному, но и при этом становится ненамного понятней. Не так уж и много действия, но немало описаний полубредовых кошмарных видений и многословных высказываний такого типа:
Анацефалы, полурыбы, мохнатые, хвостатые, слепые и многоглазые, безрукие и безногие, бесформенные куски мяса с отверстиями для пищи и испражнений, покрытые чешуей и присосками, лишайниками врастающие в малейшие трещины, извергая тучи спор, заживо пожирающих других уродов по несчастью.
Сдаётся мне, совсем не «Марш Дансельреха» они там курят, не «Марш…»
Странный текст. Не скажу, что слабый, нет! Но на любителя со своеобразным и изощрённым вкусом. Авторский замысел не проясняется до самых последних строк романа, но сразу после этого возникает вопрос: «Зачем всё это написано?» А одной из главных характеристик романа следует назвать избыточность. Избыточность во всём.
Может кто-то и загорится идеей расшифровки многочисленных скрытых смыслов и подтекстов, но я – пас, ибо к любителям подобных мазохистских развлечений себя не отношу. Столь изощрённая манера подачи материала вкупе с общей давящей атмосферой повествования привели к тому, что примерно после половины романа я сделал изрядный перерыв, а затем использовал приём «чтение по диагонали» – только чтобы в общих чертах составить представление и закончить обзор.
Кроме публикации в сети, автор также самоиздаёт роман в интернет-издательстве Lulu, поэтому следует отметить, что тексту не помешает вычитка и правка – в нём немало ошибок (подвАлок, дЭйдвудный, намелИт кофе, профпрЕгодности и т.п.). Есть и ляпы. Например, персонажи много и охотно режут друг друга кортиками. Но кортик – оружие колющее и резать им что-либо крайне проблематично…
Фабула этой повести ближе всех к той, что мы знаем о первоначальном замысле Стругацких. [2] Очевидно, для усиления такого эффекта авторы использовали тексты черновиков отдельных эпизодов романа. И они единственные, кто не использовал принцип "Нэ так всё было".
События романа разворачиваются с момента стрельбы Сикорски в хранилище Института Внеземных Культур, быстро переносятся на Саракш и столь же быстро развиваются дальше, вплоть до прибытия Камеррера на центральный остров Внутреннего круга Островной империи, где он обнаруживает островок Мира Полдня (с флайерами и кабинками нуль-Т).
В повести всё быстро. И от этого при чтении постепенно возникает ощущение, что перед нами не полноценное произведение, а, скорее, конспективный набросок чего-то значительно большего по объёму. Особенно очевидно это становится, когда понимаешь всю грандиозность замысла соавторов, попытавшихся в одной книге замкнуть как можно больше сюжетных линий Полуденного цикла и объяснить все странности и недомолвки остальных книг, для чего используется средство, давно ставшее универсальным – пресловутые Странники.
Несмотря на таких серьёзных помощников, сразу вспоминается поговорка о потенциальной возможности объять необъятное. Раздражает.
Описание государственного и политического устройства Островной империи дано настолько широкими мазками, что его просто нет. Нет абсолютно никаких объяснений, что и как обеспечивает существование столь сложной и оригинальной государственной структуры. Какой социальный механизм не позволяет весёлым ребяткам из Внешнего круга перебить на фиг хотя бы и жителей соседнего Среднего круга и, устроившись с комфортом в их уютных домишках, поразвлечься с местными бабами? Что им мешает, если они ни бога, ни чёрта не боятся? Непонятно. Не верю.
При более чем скромном объёме книги, когда повествование несётся «галопом по европам», с минимальным количеством деталей, оживляющих повествование и персонажи – диалогов, описаний и т.п. – при этом то и дело возникают якобы значимые сцены на развитие основного сюжета никак не влияющие. Зачем, например, сцена со встречей голованов на дороге? За что был убит командир Белой субмарины и зачем нам знать об этом? Абсолютной и полной загадкой для меня осталась причина, по которой в повествование была введена линия Саула Репнина.
Большинство персонажей Мира Полдня не вызывают никаких положительных эмоций. Они откровенно непрофессиональны, у них отталкивающая внешность, истеричное поведение. Максим в ходе расследования выглядит совсем не таким, каким мы привыкли видеть его в ЖВМ. Он брутален и напоминает, даже не хитрого и ловкого следователя а-ля Папаша Мюллер, а, скорее, героя второразрядного российского боевика, задёшево разводящего лохов. На себя самого остался похож только Айзек Бромберг – маска если не безумного, то странного учёного.
В общем, не просто «скучно», но «СКУЧНО!!!»
Утверждения о том, что авторы бережно и тщательно пытались копировать стиль АБС кажутся сильно преувеличенными. Более того, использованные отрывки самих Стругацких (о чём в одном из случаев авторы честно предупредили читателей) по моим субъективным ощущениям просто выпирают из всего написанного, критически отличаясь от остального текста. Нигде нет узнавания. Собственный стиль авторского дуэта сух и неярок.
Не обошлось и без ляпов, вроде: «Благо дорога все больше прямая, почти без виражей». Что за гоночные треки там в долине Голубой Змеи? Ну, а «эпик фейл» – чудесное спасение Максима при попытке переправится через пролив из Внешнего круга, достоин более подробного разбора.
«…слева, под водой, стремительно приближалось к катеру вытянутое фосфоресцирующее пятно, и Максим внезапно понял, что это такое, и рявкнул: «В воду!» – и сам оказался за бортом, и мощными гребками уходил все глубже, глубже, чтобы не достало осколками и взрывной волной <…> Мощная попалась торпеда. Такой и Белую субмарину подорвать, как два пальца обос...». [3]
ИМХО, чем нырять, лучше оставаться в лодке – тогда сохраняется хоть какая-то вероятность выжить.
Ха! Осколков Максим испугался. Конечно, соавторы могут и не знать, что осколки теряют убойную силу, буквально, через несколько сантиметров после падения в воду, а одним из самых эффективных методов борьбы с подводными диверсантами является гранатометание с подрывом на глубине. Но про то, как браконьеры глушат рыбу, они должны помнить. Хотя бы по фильму «Пёс Барбос и необычный кросс» Гайдая. Неужели не видели?
Нет, конечно, я всё помню: семь пуль в грудь, из них одна — в сердце, и всё такое. Но там упоминалось ещё, что если стрелять в голову… Так вот, в боевой части торпед десятки килограмм взрывчатки (мощная попалась торпеда), и чем глубже погрузишься, тем сильнее будет гидродинамический удар. В голову, говорите? А вы видели, как разбивается яйцо?
Настоятельно рекомендую в следующем издании «глубже, глубже» заменить на «дальше, дальше» – это резко повысит шансы Максима выжить.
Всё это в пассиве. В активе «Операции…» только одно, но важное достоинство – по сравнению с иными, эта повесть очень короткая.
А в завершение, хочу поделиться наблюдением, вызвавшим моё немалое удивление.
Среди прочего в повести Верова-Минакова неожиданно проскакивает фраза, что «…базовые элементы конструкции излучателей не только самовосстанавливаются, но и самовоспроизводятся». На сюжет это практически никак не влияет, а физические принципы и причины этого явления совершенно непонятны, но авторами нигде не объясняются. Насколько я знаю, и у самих Стругацких тоже ничего подобного никогда не говорилось.
А вот в «Чёрной пешке» у Дмитрия Лукьянова значительная часть сюжета основана именно на этом явлении, а роман его выложен в сеть на год раньше. Странная такая коллизия. Но никаких выводов от меня не ждите, простая констатация факта.
UPD1:Обижается народ, мол, в своём отзыве в плагиате обвиняю. Меж тем, следует обратить внимание на финальную фразу:
цитата
Но никаких выводов от меня не ждите, простая констатация факта.
В данном случае, вместо упражнений в сомнительном остроумии с использованием обсценной лексики, наилучшим вариантом был бы публичный тычок моим носом в простое и однозначное объяснение обнаруженного странного факта. И у меня не оставалось бы иного выхода, кроме как публично же принести извинения авторам за то, что моя невнимательность, или недостаточная информированность привели к появлению малообоснованных и в корне ошибочных подозрений.
Но, хозяин — барин. На предложение ответом было молчание. А то, что и Лукьянов и Веров-Минаков использовали гипотезу Казакова, озвученную ещё в 1994 году в эссе «Полёт над гнездом лягушки» мне подсказал сам Лукьянов — у него в тексте романа есть ссылка.
Поэтому никаких извинений. В отзыв добавил пояснение.
Хорошо, что возникновение этой линии как-то обосновано и вроде бы лихо закручено. Но, поскольку повесть меня совершенно не заинтересовала, не возникло и желания распутывать все хитросплетения сюжета. Остальные могут воспользоваться.
То, что получилось у Лукьянова – это просто тихий ужас. Первое, что обращает на себя внимание, это грандиозный объём текста – 1 900 000 знаков!!!
А вам слабо?
Автор приложил титанические усилия, стараясь впихнуть в текст буквально все свои соображения относительно как самого Саракша, так и абсолютно всех связанных с ним событий в Мире Полдня. В этом ему помогали многочисленные единомышленники и добровольные помощики – только перечисление благодарностей им занимает пару страниц в предисловии. Это уже просто какой-то межавторский проект.
Интересно, что кроме публикации романа в сети, разработан ещё и его мультимедийный вариант – с многочисленными иллюстрациями и звуковым сопровождением. Снабдив всё это объёмной энциклопедией Саракша и его ближайших космических окрестностей – с картами, схемами и т.п. – автор бесплатно пересылает по почте диски всем желающим.
Титанический труд! Но какова его эффективность?
"Горный орёл" — глубокий "апгрейд" Ту-95
Прежде всего, об антураже. То, что удалось увидеть на университетской странице автора (часто она недоступна по техническим причинам), заставляет шевелиться остатки волос на моей голове. Основную массу иллюстраций составляют скриншоты пейзажей из компьютерных стрелялок и бродилок, а также рисунки всевозможных образцов наземной и морской военной техники различных стран Земли – от первых подводных лодок и танков времён Второй Мировой до современных стратегических подводных ракетоносцев – с единственным отличием: в фотошопе им пририсованы саракшианские опознавательные знаки. А, вот, советско-российскому Ту-95 досталось от души – добавив ему ещё два двигателя и пару рулей высоты на стабилизаторе (этажерчатый хвост), его превратили в знаменитый Личный Его Императорского Высочества принца Кирну четырех золотых знамен именной бомбовоз "Горный Орел". Вторичность изобразительного ряда даже на иллюстрации с виртуальной обложки. Зачем изобретать алфавит инопланетного языка, если на вывеске чётко видна надпись VULCANO?
С моей точки зрения КПД всей этой работы не выше, чем у паровой машины и читать роман рекомендую исключительно в текстовом варианте.
Теперь, что касается текста. В работе такого объёма просто по закону больших чисел будут ляпы и баги. Так оно и есть. В силу профессиональных наклонностей мне в первую очередь бросалось в глаза всё военное и морское, а перечисление ошибок и замечаний займёт не одну страницу. Здесь упомяну лишь парочку. Например, у Лукьянова на подводных лодках водонепроницаемые переборки идут через каждые два-три метра — и как в такой отсек впихнуть двигатель? Трудно представить, каким образом весь экипаж субмарины напряжённо следит за битвой морских чудовищ – очевидно, через гигантские иллюминаторы, как на «Наутилусе» капитана Немо. Даже не принимая во внимание очевидную опасность такого конструктивного решения на боевом корабле (что прочнее, сталь, или стекло?), непонятно зачем это может быть нужно исходя из задач, для решения которых предназначена лодка, да ещё с учётом того, что обычно видимость в воде не превышает 10-20 метров. Несколько удивляет любовь автора к «монстру Сталина», танку Т-35, который без особой необходимости как лично, так и в местных саракшианских реинкарнациях трижды появляется в романе.
Обнадеживает тот факт, что автор вполне адекватно воспринимает конструктивную критику и отнюдь не против совершенствования своей работы. Так что, желающие помочь – добро пожаловать на страницу «Чёрной пешки» на СИ.
И, наконец, собственно, о литературной составляющей.
Дмитрий Лукьянов вслед за Мустейкисом выбрал альтернативный первоисточнику вариант развития событий, расположив время действия романа между «Обитаемым островом» и «Жуком в муравейнике». Такой подход не вызвал у меня особых возражений, возможно, потому, что сам я долгое время считал это единственно правильным и возможным.
Главное недовольство вызывало другое.
Сколь многие авторы уже писали про то, что «не так всё было»? Но Лукьянов, кажется, переплюнул многих, замахнувшись на святое и сделав одним из основных сюжетообразующих элементов всего романа клиническую тупость, монументальную самоуверенность и фантастический карьеризм Максима Камеррера. Сказать, что это раздражает при чтении – по крайней мере, сначала – ничего не сказать. И это только первое.
Вторым по очереди, но не по значению идёт набившее оскомину, но уже традиционное для многих авторов желание в одной книге замкнуть как можно больше сюжетных линий Мира Полдня и объяснить все странности и недомолвки остальных книг, спихнув всё на Странников. Раздражает.
В-третьих, крайне тяжёлый для восприятия стиль изложения, «вязкие», излишне многословные описания, в общих чертах повествующие о глобальных событиях в Мире Полдня, и затянутые пространные рассуждения о не слишком интересных вещах. Много эпизодов, замедляющих темп и мало влияющих на сюжет. Явно лишней выглядит, например, глава, списанная с «Глубокого поиска». Совершенно не нужен значительный по объёму кусок с неудачной железнодорожной экспедицией в Алебастровые горы и уничтожением димеритовым боеприпасом чьей-то (чьей?) сверхтяжёлой батареи. Но самым сложным для меня оказалась попытка дешифровки смыслов заложенных в психоделических снах ГГ, идущих в качестве вступления к каждой новой главе.
Читать всё это было скучно. Поначалу я откровенно заставлял себя это делать, а необходимость продолжать чтение раздражала неимоверно…
Первый «пробой» произошёл где-то после первой трети текста. Проходной эпизод, где Лунин ругается с наладчиками обучающей программы визуализации исторических событий, принёс потрясающее чувство узнавания. Передо мной явно был один из бытовых рассказов серии «Полдень, ХХII век». И он был удивительно к месту.
Дальше пошло веселее, а последнюю треть я проглотил запоем. Все, абсолютно все недостатки романа искупаются этой частью. Работы, более солидной и продуманной по своему идейному содержанию, я за последние годы и не припомню. Утопиями современная фантастика не избалована, и советско-российская – тем более. Уже одно то, что автору удалось создать нетривиальное произведение в этом непопулярном жанре – серьёзное достижение. А то, что читать описание инопланетного варианта платоновского идеального общества ещё и не скучно – успех несомненный и полный.
Ещё несколько дней после я вновь и вновь возвращался к прочитанному, мысленно споря с автором и пытаясь понять: восхитило меня, или ужаснуло устройство ОИ по Лукьянову? Утопия это, или антиутопия? Как относиться к выбору Лунина?
Наверное, примерно такой эффект по изначальному замыслу АБС «Белый ферзь» и должен был производить.
Резюмирую. Учитывая, что даже на мой неискушённый взгляд непрофессионала, для редактора в романе — непочатый край работы, наиболее полно весь спектр моих ощущений от прочитанного можно передать следующим определением:
«Кустарная работа, искусно, тщательно и с любовью выполненная талантливым мастером-самоучкой на базе промышленного продукта известной торговой марки, в результате чего получилось функциональное и абсолютно оригинальное произведение народного промысла. Гравировка, чеканка и резьба, несомненно, придают ему яркой самобытности. Но для удобства эксплуатации рекомендуется предварительно очистить изделие от всех павлиньих перьев, бус, стреляных гильз и прочих этнических фенечек, характерных для большинства колониальных товаров».
Категорически рекомендую!!!
Оценка, конечно, немного авансом, но в надежде на последующие изменения к лучшему.
Оценка: 9
Что касается своеобразного личного первенства между представленными вариантами, думаю, пояснять оценки не надо. Sapienti sat (c)
В заключение хочу лишь отметить, что знакомство с «Чёрной пешкой» Лукьянова стало для меня почти откровением. Её появление некоторым образом подтвердило бытующее, но ранее голословное утверждение, что фанфик может не только наследовать миру и сюжетной линии первоисточника (что технически не очень сложно), но и его философским идеям и концепциям (буде таковые есть), или содержать другие, не противоречащие оригинальным, но достойные их хоть в первом приближении.
Однако единичность подобного случая позволяет говорить не об опровержении, а пока всего лишь об исключении, подтверждающем то правило, что фанфики не просто вторичны, но, прежде всего, унылы и скучны, даже если занятно и грамотно написаны – конечно, когда речь не идёт исключительно о приключенческой литературе.
В случае с «Чёрной пешкой» я готов потерпеть. Но с Мирами Стругацких пора решительно завязывать – дважды в одну воронку снаряд попадает редко.
[1] Невольно возникает желание добавить сюда ещё и «Серого ферзя» Бушкова (шутка).
Хотя… Я не сильно удивлюсь, если король-майор Сварог, в очередной раз заблудившись в пространстве и времени, забредёт ненароком и на Саракш под видом Максима Камеррера.
Бли-и-ин, а ведь уведут идею.
[2] В этой связи удивил Антон Первушин, презентовавшеий сборник «Операция «Вирус» своим предисловием:
«Раньше считалось самоочевидным, что хронологически повесть находится между «Обитаемым островом» и «Жуком в муравейнике», однако у самых внимательных читателей возникал резонный вопрос: почему столь знаменитая личность, как Максим Каммерер (то, что он знаменит, выясняется в следующем романе трилогии о Максиме – «Волны гасят ветер»), практически не известен антагонисту – прогрессору с Саракша Льву Абалкину. Веров-Минаков блестяще устранил эту неувязку, разместив свою «Операцию...» между «Жуком...» и «Волнами...».
Начал я разбираться, и мне в теме АБС долго объясняли, что же считается самоочевидным, и почему ещё совсем недавно Мускейтис считал с точностью до наоборот. Я-то специалист, не самый большой и, собственно, лично для меня «самоочевидное», действительно, всегда было самоочевидным. Но я и предисловий к сборникам не пишу, в среде знатоков, ценителей и фэнов никогда не вращался, хотя знаю, что она достаточно дружная в советские времена была. По-крайней мере, об альтернативных версиях все были осведомлены.
Тем более — теперь, когда опубликованы черновики братьев, и многочисленные интервью с БН, где русским по белому написано: Камеррер отправляется на Саракш выснять обстоятельства гибели Тристана.
Ещё один серьёзный вопрос, возникший уже по прочтению повести: а почему «Операция «Вирус» позиционирется Первушиным, как возвращение к истокам научной фантастики? Какая из представленных идей может претендовать на научность? Переброс во времени Саула Репнина? Полёты со сверхсветовой скоростью?
Неоднозначная статья. И слова вроде правильные, и читается с интересом. Но очень уж рекламный проспект напоминает, а в моём восприятии реклама изрядно доверие подрастеряла.
[3] К вопросу о стиле – обратите внимание на использование союза «и». Может мне кто-то покажет нечто похожее у АБС?
В который раз сталкиваюсь с тем фактом, что событийные потоки в некоем информационном поле планеты явно притягиваются друг к другу.
Допустим, сидишь вечером на кухне, думаешь: пора вырубать зомбоящик и в люлю – завтра рано на работу. И вдруг, ни к селу, ни к городу вспоминаешь, что уже два года прошло, как твой приятель рекомендовал посмотреть «Миссию «Серенити», а ты всё никак не сподобишься. В этот момент заканчивается рекламный блок и на экране телевизора появляется заставка «Юнивёрсал Пикчерз» представляет»… Угадайте с одного раза, какой фильм?
Или, вот, на прошлой неделе с подачиbaroni начал читать очень основательную работу Дэниела Ергина «Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть» – «яркое, наполненное историческими персонажами и событиями повествование о «черном золоте» — о нефти». Невероятное количество самых разнообразных фактов – вплоть до упоминания о некоторых личных пристрастиях и привычках отдельных героев этого эпического полотна – «…раскрывает сложные взаимоотношения между мировой нефтяной индустрией и международной политикой». Учитывая такое скрупулёзное отношение к теме, перейдя к событиям, повествующим о второй половине прошлого века, я всё ждал, когда и как среди прочего будет упомянут «досадный инцидент» осени 1963 года, в результате которого в Америке сменился президент?
Нет, мистер Ергин не стал спекулировать на бездоказательных предположениях о связи внезапной смерти Джона Фицджеральда Кеннеди с нефтедобычей.
Ну, так что? Хозяин – барин.
И я не собирался придавать этому слишком большое значение, если бы на следующий день по телевизору не показали документальный фильм «Убийство в прямом эфире». Кроме очередного удивительного совпадения, меня откровенно озадачил выбор условий демонстрации – в субботний прайм-тайм «Первого» канала. Кто как, а я, человек с крайним интересом относящийся к конспирологии, считаю – такое «ж-ж-ж» неспроста.
Сразу вспомнилось, что в последний раз чему-то подобному я был свидетелем в августе 2008 года. Когда информации о событиях в Южной Осетии и Абхазии было ещё очень мало, повторять одно и то же в прямом эфире канала «Россия-Вести» уже не имело смысла и тогда между кроткими новостными блоками в стиле «новой информации пока нет» пустили подряд две серии документального фильма Александра Иванкина «13-я версия». Догадайтесь о чём? Правильно – об убийстве тридцать пятого президента США. Кому-то такой выбор на фоне баталий развернувшейся тогда информационной войны покажется странным? Только не мне.
В тот раз полученную информацию я просто принял к сведению и как-то не особо стремился её уточнять, но после совпадений последних дней захотелось освежить в памяти некоторые факты, касающиеся «неудачной поездки Джонни в Техас».
Пока, кроме самых общих соображений, не имею ни малейшего представления, зачем «Убийство в прямом эфире» показали сейчас, но, возможно, кое-какая информация о событиях почти пятидесятилетней давности, добытая из недр сети, покажется вам интересной.
Секрет Полишинеля
— Секрет за секрет. Кто хлопнул Кеннеди? .
— Тоже мне — секрет, — фыркнул Атсон. — Вся деловая Америка знает.
Михаил Успенский, Андрей Лазарчук
[/i][/right]
От этого дела с самого начала смердело так, что поверить в официальную версию, представленную по результатам расследования комиссии Уоррена, мог только очень некритичный человек.
Список, составленный по ещё древнеримскому принципу «Ищи, кому выгодно», получается исключительно длинным. JFK за относительно короткий срок сумел насолить практически всем сильным мира сего в США. Перечень впечатляет. Только в самой верхней его части: вице-президент Джонсон, директор ФБР Гувер, экс-директор ЦРУ Даллес, нефтепромышленники, банкиры ФРС, представители ВПК, высшее командование армии и военно-морского флота, мафия. Резонно предположить, что по принципу круговой поруки, дабы предотвратить поползновения конкурентов, организаторы заговора в той или иной мере постарались замазать всех.
Ну, а то, что известно троим, известно и свинье. Неудивительно, что такая солидная и уважаемая контора, как КГБ СССР, всего через месяц представив в Политбюро докладную записку, довольно точно обрисовала ситуацию, впрочем, излишне политизировав произошедшее.
Что касается общественного мнения в США, оно тоже довольно быстро прошло эволюционный путь от пресловутой «руки Кремля» до серьёзных подозрений в отношении крупнейших игроков на американской политической сцене.
В последующие годы немало энтузиастов проводили частные расследования обстоятельств тех событий [1]. И если в начале речь осторожно шла всего лишь о вероятной причастности к убийству кубинских эмигрантов и мафии, боссам которой Кеннеди обещал вернуть игорный бизнес на Кубе, приносивший баснословные барыши, то откровенно «бульдозерная зачистка» доказательств, свидетелей и фигурантов[2], которую невозможно было провести без поддержки властей, заставляла заподозрить в причастности хотя бы одну из двух основных американских спецслужб.
Дальше – больше. Постепенно в представлении сторонников конспирологических теорий заговор приобрёл почти глобальные масштабы. Отбросив совершенно экстравагантных подозреваемых, вроде еврейского лобби, возмущённого противодействием Кеннеди созданию ядерного оружия в Израиле, а тем более – пришельцев из космоса, не желавших раскрытия факта своего присутствия на нашей планете, в наиболее общей форме основные предпосылки к покушению описываются следующим образом:
"Кеннеди наехал на нефтедобывающую промышленность, подготовив законопроект о ликвидации так называемой "Скидки на истощение недр". Эта налоговая льгота была принята в 30-е годы для защиты внутреннего рынка от более дешевой импортной нефти; она позволяет выводить из налогооблагаемой базы почти 30% прибыли — что только и делает рентабельной нефтедобычу в Техасе и Пенсильвании. Президент обвинил нефтяников в злостном уклонении от налогов, приводя ошеломляющие цифры недоимок – к полному восторгу обывателей, решительно не желавших понимать, что конечным получателем той льготы являются они сами, заправляющие свои машины дешевым техасским бензином. Нефтяные магнаты истошно вопили, что снятие льготы вмиг обанкротит всю отечественную нефтедобычу (это было правдой), и что президент-комми делает это по указке своих кремлевских кукловодов (это, понятно, было чушью). Просто обанкроченную нефтянку тут же скупил бы за бесценок клан Кеннеди – после чего льготу немедля вернули бы обратно "в целях обеспечения нефтяной независимости страны".
Тем же примерно манером была бы скуплена и оборонка, временно лишившаяся заказов в результате запланированной Кеннеди "разрядки международной напряженности" — полного вывода войск из Индокитая и резкого сокращения американского военного присутствия в Европе.
Это еще, однако, были цветочки; ягодками стала бы подготовленная Кеннеди банковская реформа. Целью ее было лишить Федеральную резервную систему контроля за денежной эмиссией, что неминуемо разорило бы ведущие частные банки страны. С 1913 года, когда Конгресс под давлением финансового пула Моргана и Варбурга учредил систему федеральных резервных банков, курс доллара и учетная ставка находятся под коллективным контролем банковского консорциума. Клан Кеннеди же возжелал управлять эмиссией единолично, передав ее в ведение государственного Казначейства[3]. Это позволило бы клану снимать все сливки с валютного и финансового рынка, а за счет этих средств скупать нефтяные, промышленные и финансовые корпорации, обанкротившиеся в результате "реформ".
К весне 63-го года стало ясно: этот обаятельный демагог, "подаривший Америке космос", триумфально переизберется на второй срок, а к концу его правления под прямой и косвенный контроль клана Кеннеди перейдет почти треть всей американской экономики"[4].
Для Ханта цена вопроса была всего ничего – потеря почти пятидесяти миллионов долларов в год. При самой приблизительной и грубой оценке считается, что для успешного покушения, на его подготовку нужно потратить больше, чем стоит охрана «мишени». Стоила охрана президента США 50 миллионов в ценах 63-го года? Вряд ли. Готов ли был Хант потратить такие деньги, которые он терял в любом случае, но мог вернуть с прибылью, если дело выгорит? С большой вероятностью – да. Как говорится, иметь 50 миллионов и не иметь 50 миллионов – это уже целых сто миллионов.
Очень долго «священной коровой» для исследователей оставался Линдон Джонсон. Насколько я помню, его имя в связи с возможной причастностью к организации убийства открыто стали упоминать только в конце 80-х – начале 90-х. Хотя уж кто, как не он одним из первых добился исполнения своих сокровенных желаний, всего через два часа приняв президентскую присягу на борту «Ангела №1».
А возвращаясь к началу статьи, интересно, что англоязычная «Википедия» (а вслед за ней и наша) среди альтернативных версий, по-прежнему отказываются называть возможными заказчиками убийства нефтяных магнатов Техаса. Удивительные всё-таки возможности у этой органической жидкости – всё, что хочешь смыть может.
И хотя, как справедливо заявил в свое время Мартин Лютер Кинг: «Важнее выяснить, не кто убил, а что убило Джона Ф. Кеннеди», – уверен, что никто не отказался бы узнать, кто же всё-таки нажимал на курок?
Всё тайное…
Всё тайное рано или поздно становится явным.
Сократ
[/i][/right]
Честно говоря, я всегда критически относился к высказыванию знаменитого грека и, в данном случае, считал, что имена исполнителей навсегда останутся покрыты пологом тайны. Ведь широко распространено мнение – исполнители заказов долго не живут. Но определённые наблюдения позволяют предположить, что подобный подход присущ скорее российской криминальной традиции 90-х, а Америка, Европа, да и наши спецслужбы к высококлассным специалистам определённого профиля относятся гораздо более бережливо. До поры, до времени.
И то, что с наступлением этих «поры-времени» заговорил Джеймс Файлз – невероятное стечение обстоятельств и следствие именно особенностей «кадровой политики» американских спецслужб.
Свою версию событий Файлз изложил в 1994 году в ходе видеоинтервью одному из исследователей убийства Кеннеди – Бобу Вернону.
«Я пришел к Файлзу, он был молчалив и необщителен. Я поинтересовался, что случилось. Он сказал, что ему передали, что мы зря копаемся в этой теме. Я ответил, что мне говорили тоже самое и предупредили, что могу закончить как Уэст. Файлз ничего не ответил, только молча смотрел в окно. Тогда я сказал, что если уж нас и убьют то пусть хоть что то останется. Пусть они не смогут выиграть в этот раз и хоть что-то станет достоянием общественности.
Файлз промолчал еще минуту. Кажется это была самая длинная минута в моей жизни и вдруг решительно посмотрев на меня сказал: «Хорошо. Несите завтра свою камеру. Они все равно никогда не будут меня судить за это. Это бы означало, что правительство признает заговор»… (фрагменты интервью с русским переводом – во второй серии фильма «13-я версия»).
Показания Файлза немедленно после обнародования подверглись жесточайшей критике и на её основе многие специалисты до сих пор в принципе отказываются принимать на веру всё им сказанное[5]. Лично мне такой подход кажется излишне категоричным.
Частично слова Файлза были подтверждены уже после его интервью (например, размещение лагерей подготовки «гусанос» на американской территории), а часть показаний может трактоваться двояко. Так, мнения специалистов решительно разделились относительно названного типа оружия и боеприпаса – однозарядный (!!!) пистолет (!!!) Remington XP-100 Fireball 22-го калибра (5,56 мм) со специальным патроном, у которого пуля заполнена ртутью и покрыта воском.
Однако выбор оружия идеально соответствует цели:
«Файрболл» уже не совсем пистолет, но почти винтовка;
без разборки переносится в небольшом кейсе;
единственный патрон в патроннике – стрелок на травяном холме стоял «на достреле» (на подстраховке) и в идеале вообще не должен был стрелять;
малый калибр оружия компенсируется малой дальностью до цели и мощным спецбоеприпасом, прототипы которого применялись спецподразделениями воюющих сторон ещё во Второй Мировой войне.
Критики неистовствуют — по их мнению это оружие совершенно непригодно для покушения
Но самое главное, даже если принять как данность тот факт, что Файлз лжёт о личном участии в покушении, тем не менее уровень его знаний по значительному кругу узкоспециальных вопросов, связанных с американскими спецслужбами, отказ ФБР представить досье на него при том, что он явно причастен к оргпреступности (Файлза защищают лучшие адвокаты мафии), позволяют предположить, что его мистификация в значительной мере основывается на знаниях о реальном положении дел и личном знакомстве с некоторыми фигурантами этого дела.
В пользу этого говорит хотя бы то, что специалисты-психологи, проанализировав вазомоторные реакции Файлза в ходе известного интервью, сделали вывод: «С большой долей вероятности можно утверждать, что он говорит правду, приукрашивая отдельные моменты, события (преувеличивая свою роль)».
В качестве варианта, если предположить, что стрелком на травяном холме был другой человек, но со склада учебников действительно стрелял Николетти, мог ли последний впоследствии похвалиться своим «достижением» перед человеком, которому доверял (Файлз до самой смерти Николетти исполнял при нём роль водителя и охранника)? Наверняка мог. Да и с настоящим стрелком с холма, если тот был из той же мафиозной группировки, Файлз вполне мог быть хорошо знаком и в ходе интервью просто дословно пересказал о себе всё, что слышал когда-то от него. А отказ от дальнейших интервью не позволяет ни уточнить показания, ни поймать мошенника на обмане.
Если верить Файлзу, это его фото за несколько дней до покушением сделал лично Ли Харви Освальд в мотеле "Lamplighter" в пригороде ДалласаПо словам Файлза, справа от него человек, обеспечивавший Николетти проникновение на склад и отход, а затем ликвидировавший полицейского Типпита
Исходя из таких резонов, информация, полученная от Файлза достойна самого пристального внимания и изучения. Перевод части материалов собранных Бобом Верноном можно найти на сайте некоего нашего сотечественника, пожелавшего остаться анонимным. Там же размещено большое количество ссылок на англоязычные сайты по теме убийства Кеннеди.
Потратив два дня на изучение всей этой массы (хвала PROMT и Гугль-переводчику – май инглиш из вери литтл), резюмирую: при несомненном интересе представленной информации, лично для меня откровением стали всего несколько фактов:
1. Знаменитый фильм «JFK» Оливера Стоуна, некогда поразивший меня – полная ерунда. Он весь построен на спорной трактовке фактов, а иногда – их откровенной подтасовке и фальсификации.
3. Широкоизвестный «человек с зонтом», о котором некогда много говорили, как о возможном координаторе стрельбы снайперов, на самом деле к убийству президента абсолютно непричастен.
4. Ли Харви Освальд. Сторонники теории заговора, стремясь к достижению своих целей, долго и тщательно рисовали его образ, как абсолютно никчемного, ни на что не годного человека, за время службы в морской пехоте даже не научившегося толком стрелять. Я, например, всегда воспринимал Освальда как некоего безликого, эмоционально неуравновешенного, слабовольного человека, неспособного ни к чему большему, чем совершать эксцентричные поступки и периодически проявлять немотивированную агрессию, выражавшуюся, в основном, в избиениях своей русской жены.
Интересно, что при этом немалую роль в моих оценках играли отзывы представителей советских спецслужб, которые до сих пор категорически отвергают возможность участия Освальда в заговоре. Нашим оперативникам трудно представить, что их американские коллеги привлекли к оперативной работе человека с такими личными качествами.
Тем не менее, много косвенных фактов указывают на то, что эти утверждения далеки от истины. Воспоминания сослуживцев свидетельствуют, что стрелял Освальд вполне прилично. А Файлз рассказывает, что тот был очень силён в рукопашном бою и прямо называет его агентом ЦРУ, с которым у них был общий куратор.
В общем, расследование продолжается. Сотни независимых исследователей – неутомимых сторонников теории заговора с радостью хватаются за любую, самую призрачную надежду приблизиться к разгадке тайны. И смогли накопать немало. Вот например неожиданно в 2003 году «заговорила» ещё одна улика, на которую долго закрывали глаза официальные следователи. Сколько ещё нароют? Думаю, немало. И уж всяко, больше, чем нам предложат в 2038 году после официального рассекречивания в США материалов дела.
А я и не планирую ждать, а лучше постараюсь традиционно поймать момент, когда французский фильм «JFK, последний свидетель» (JFK, le dernier témoin) Уильяма Реймонда и Бертрана Николя переведут на русский и в очередной раз «внезапно» покажут у нас. Надеюсь, в этот момент телевизор у меня будет включён.
[1] Одним из первых серьёзных ислледований стала книга Уильяма Манчестера «Убийство Президента Кеннеди», написанная в 1967 году, почти сразу переведённая на русский и неоднократно переиздававшаяся потом. Следует отметить, что появилась она только и не столько по воле автора, но прежде всего, благодаря поддержке – и не только финансовой – семьи покойного президента, брат которого, Роберт Кеннеди, тогда по-прежнему занимал пост министра юстиции.
[2] По различным подсчётам при весьма странных обстоятельствах распрощались с жизнью от 60 до 80 людей, способных в той или иной степени пролить свет на события в Далласе.
[3] Первым озвучил предположение, что убийство Президента Кеннеди было следствием подписания им указа № 11110 (Executive Order 11110) один из ведущих журналистов «Нью-Йорк Таймс» Джим Маррс в своей книге «Перекрестный огонь: Сценарий, убивший Кеннеди» ( Crossfire: The Plot That Killed Kennedy) написанной ещё в 1989 году.
Кстати, Executive Order 11110 не отменён до сих пор, хотя Public Law 97-258 и Executive Order 12608 ограничели его эффективность.
[4] Приведена цитата из третьей части романа-эпопеи Кирилла Еськова «Баллады о Боре-Робингуде» (2005). Но «Гугль» неожиданно показал, что значительная часть текста почти дословно скопипащена из статьи Павла Жаворонкова «Ошибка президента» (2002). Впрочем, если это ещё не традиция, то уже почти норма.
And anytime you would like to compare IQs, step right up. And bring your stupid dictator Queen and her pompous royal arse with you. Now I see why my forefathers left England.
А ещё вы постоянно пытаетесь сравнивать IQ, завышая свой. И приводите свой дурацкий довод о королеве-диктаторе и её напыщенной королевской заднице. Теперь я понимаю, почему мои предки покинули Англию.
Не правда ли, дивная и удивительно знакомая манера обсуждения, недвусмысленно свидетельствующая: люди везде одинаковы, а интернеты, они и в Америке с Англией – интернеты.
облако тэгов
