Наблюдая за очередным холиваром в Стругацкой теме, невольно задумался: странная это вещь — популярность писателя.

Пятьдесят лет назад два совсем молодых человека начали писать книги. И написано было не то, чтобы много, и вниманием прессы обласканы они не были, но известность на 1/6 части суши получили неимоверную. Не скажу, что любовь всенародную, но известность — несомненно. Помнят их до сих пор, и будут помнить долго, как бы некоторых это не бесило.

«Есть множество авторов, которых незаслуженно забыли, но нет ни одного, кого бы незаслуженно помнили»

Сразу вспомнился Булгаков, в советские времена тоже не особо распиаренный, рядовым читателям тогда почти не известный — только особо «продвинутым», да специалистам. А, поди ж ты! По последним опросам основная масса россиян признала «Мастера и Маргариту» лучшей русской книгой прошлого столетия.

И в связи с этим перед мысленным взором сами собой всплыли некогда прочитанные строчки, благодаря которым я, собственно, узнал о существовании самого Михаила Афанасьевича и его главного романа:

«…«Мастера и Маргариту» я в очередной раз прочитал, а после такой книги мне никакой другой читать но хочется. Вот тут, в предисловии, Булгакова называют «известным» -- а почему не великим? <…> Может, Бублик на выпускном экзамене скажет, что Булгаков был гениальным, а учитель не моргнет глазом?..»

Для первой половины 80-х годов прошлого века — чудесная проницательность автора…

Была у меня в отрочестве такая привычка — зайду в книжный, поброжу между полками, почитаю аннотации, да и куплю из заинтересовавшего что-нибудь недорогое, копеек за тридцать-пятьдесят. Многого из приобретённого таким образом и не упомню, от некоторых вещей остались только какие-то обрывки содержания, но небольшого формата коричневый томик с романом Владимира Санина «Большой пожар» перечитывался в своё время неоднократно, и потому память о нём сохранилась до сих пор.

Вот сейчас открыл интернет-страничку, начал читать и испытал не только радость узнавания. Ведь часто как бывает? Те произведения, что в детстве и юности восхищали, по прошествии лет кажутся скучными и неинтересными. Нет, «Большой пожар» не такой. Чтение захватывает сразу и не отпускает до последних страниц.

Если для кого-то это будет рекомендацией, то по глубине проникновения автора в тему, по уровню специальных знаний, пониманию специфики профессии и острому динамичному сюжету повествования «Большой пожар» лично мне напоминает лучшую из книг Артура Хейли — «Аэропорт». Но в сравнении с ним, несомненным плюсом у Санина является то, что я необыкновенно ценю — отличный юмор в диалогах и многочисленных бытовых сценках, явно взятых из реальной жизни. Благодаря этому язык повествования – сухой и лаконичный – лишь подчёркивает остроту и динамизм сюжета, основанного на реальных драматических событиях, но не превращает повествование в канцелярит сухого отчёта о них.

Книга до сих пор выглядит живой.

Этот роман для меня стоит в одном ряду с такими ныне малоизвестными, или вовсе незаслуженно забытыми, но прекрасными представителями реализма в советской литературе, как «Буря» Воеводина и Рысса, «Два капитана» Каверина и «Территория» Куваева.

Но есть у этой книги ещё один, нюанс, который не даёт забыть о ней по прошествии лет. Выше я рассказывал об удивительном прозрении автора относительно судьбы произведения М.Булгакова. А вот ещё:

«Мы, пожарные, давно усвоили, что никто не станет нами восхищаться, как космонавтами или ребятами, что поднялись на Эверест; знаем, что никто, буквально никто из нас, даже легендарные ленинградские пожарные в блокаду, не получил за тушение пожаров Золотой Звезды; привыкли к тому, что нас куда чаще ругают и проклинают, чем хвалят и награждают…

<…>

-- Хочешь, я тебе интересную цифру подкину? Нет, не подкину, а то ты совсем разбушуешься... Ладно, так и быть, пиши: звания Героя Социалистического Труда удостоены восемь почтальонов -- и ни одного пожарного…» (А ещё, как минимум одна библиотекарь — А.К)

Давно известно, какие фокусы порой выбрасывает человеческая память. По всем признакам выходит, и я был стопроцентно уверен, что впервые прочитал «Большой пожар» ещё в школе, то есть не позднее 85-го года. А в выходных данных указано: издательство «Молодая гвардия», 1986.

Но, как бы то ни было, наверняка это было лето. Значит рукопись уже была готова, прошла правку в редакции и находилась в типографии, когда в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года пожарные расчёты небольшого украинского городка самоубийственно-героически бросились тушить пожар на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной станции. Сбылось ещё одно предсказание Владимира Санина — через пять месяцев сразу троим пожарникам было присвоено звание Героя Советского союза. И только одному Телятникову — не посмертно…

Прошло почти три десятилетия. Жизнь внесла свои решительные коррективы в восприятие многого из прочитанного мной. Советский союз исчез с карты планеты. Современный правопреемник Главного управления пожарной охраны МВД СССР — нынешнее ведомство Сергея Кужугетовича — от информационного вакуума отнюдь не страдает. Званий Героя для них больше не жалеют, да и Сам золотую звёздочку на груди постоянно носит — и в форме, и в цивильном. Вот, только безоговорочно в повальные мужество и героизм, верность идеалам добра и справедливости этих людей ныне уже не шибко верится. Сам я с некоторыми пожарниками знаком лично и не понаслышке знаю — как и везде, разные люди среди них были и тогда, и попадаются теперь.

Но вне зависимости от всего этого, с момента прочтения «Большого пожара» и по сей день я, вслед за автором романа, всегда мысленно говорю: «Удачи вам, ребята!» — когда вижу красные пожарные машины, несущиеся по городу под истошный вой сирен. И только при виде их синих мигалок, да ещё, пожалуй, неотложек, я не испытываю ныне негативных эмоций.

А автор и его книга достойны того, чтобы помнили.

Отзыв размещён в АК http://fantlab.ru/blogarticle12164

...Чтение пьес никогда не входило в число любимых моих развлечений. Тут нужен определённый навык, привыкнуть надо к этому процессу. Но выход нашёлся. Ура современным технологиям! В одном окне запустил фильм Захарова, в другом – открыл книгу. Читал и слушал параллельно. Очень интересные получил впечатления. Явно, зримо было видно и слышно, как режиссёр хирургически подчищал текст, убирая одно-два слова, фразу. Как контролировал внутренний темп повествования, удалив линии Оринтии и Аманды, оставив этим персонажам всего по паре слов. Как он герметизировал сценическое пространство, отказавшись от мыслесвязи Трактирщика и Монаха. И как редко и крайне осторожно менял какие-то слова местами, или добавлял что-то своё — иногда, всего лишь междометия – смещая акценты, подчёркивая отдельные нотки, придавая естественности, живости диалогам, яркости интонациям, шлифуя форму и содержание.

Поразительно! Сразу вспомнился легендарный вопрос, якобы заданный известному скульптору: «Как вы создаете свои шедевры?» «Беру глыбу мрамора и отсекаю всё лишнее», — ответил тот. Хотя пьеса Шварца и глыба, но отнюдь не бесформенный камень... Тем не менее, надеюсь, общий смысл аналогии ясен.

И теперь мне, пожалуй, понятна режиссерская ошибка Эраста Гарина, первым экранизировавшего «Обыкновенное чудо». Как это ни парадоксально, наверное, он слишком бережно подошёл к первоисточнику, излишне буквально, дословно перенеся на экран содержание пьесы. Там, где у Захарова в простых, но стильных декорациях получилась сложная многоплановая картина, где юмор ситуаций и острая сатира, шутки и каламбуры проступали на фоне драматического сюжета – совершенно неявного у Шварца – там же у Гарина вышел всего лишь мелодраматический водевильчик с фальшивой игрой в любовь и незамысловатой клоунадой, которые не спасают роскошные виды Воронцовского дворца.

Господи! Да достаточно сравнить всего лишь двух персонажей. Один — Хозяин. Дородный и откровенно мужиковатый, к месту и не к месту хохочущий в стиле Санта Клауса: «Хо-хо-хо», — в полном соответствии с текстом пьесы. Другой — Волшебник. В интиллигентском свитере грубой вязки, острый, нервный, изящный и аристократичный, с пронзительным взглядом и таинственной полуулыбкой…

Боюсь, самая известная работа Евгения Шварца не получила бы и сотой доли своей популярности без второй экранизации. И искренне сочувствую тому режиссёру, кто рискнёт третьим снимать фильм по «Обыкновенному чуду». Уж больно высоко Марк Анатольевич планку поднял.

Отзыв — часть статьи, размещённой в АК: http://fantlab.ru/blogarticle17143

Никогда не писал отзывов на стихотворения. Но вот только что прослушал еще раз, причем не в классическом авторском варианте из «Айвенго», а по совету коллеги StasKr в исполнении «Мельницы» с Хелависой, и теперь просто не могу удержаться.

А еще меня не раз и не два упрекали за «многабукафф» в отзывах, поэтому здесь постараюсь быть предельно лапидарен:

Ну почему функционал сайта не позволяет поставить «Балладе о борьбе» хотя бы «одиннадцать»?

В те далёкие годы исторические книги пользовались у меня неизменным успехом, а с таким захватывающим сюжетом – это было стопроцентное попадание в десятку. К тому времени самое известное у нас в стране произведение Дюма-отца уже было мной прочитано, поэтому первое, самое главное и ёмкое моё впечатление от книги Сергиенко было: «Кеес, адмирал тюльпанов» это советские «Три мушкетера» для детей. Ассоциации прямые и недвусмысленные. Отважная четвёрка отправляется в полное опасностей путешествие – близкая историческая эпоха и география событий. Приключения, интриги и тайны – от центральных персонажей зависит жизнь сильных мира сего и даже судьба всей страны. По ходу повествования нам предстоят встречи с благородными пиратами, жестокими разбойниками и коварными иезуитами – обойдусь без спойлеров и обвинений в плагиате, но намекну, что после «Кееса» никакой интриги в «Ногах из глины» Праттчета для меня не было. Борьба, жизнь, смерть и объединяющая их любовь…

Любовь в детской книге – тема скользкая. И Сергиенко отлично справился с задачей, тонко и расчётливо. И в сюсюканье не свалился, и с пафосом не пережал, по-доброму посмеявшись над воздыханиями всех, объятых страстью нежной. Навсегда запомнил я восхитительные «романтические» стишки из главы, где сочиняли письмо Эглантине:

- В мадригале должны быть трое: он, она и ещё один он, — объяснил Караколь.

И Кеес тут же выдал:

Захариус с сестрицей увидели утят.

Сестра сказала: «Птицы».

- Цыплята! — крикнул брат.

Гулял тут Мартин у реки.

- А вы, — сказал он, — индюки!

Думаю, и современный читатель найдёт для себя в книге немало интересного среди малоизвестных исторических фактов и этнографической информации о Голландии, умело втиснутых Сергиенко в относительно небольшую по объёму повесть: легендарные герцоги Альба и Вильгельм Оранский, интервенция и революция, наёмники и гёзы, кломпы и сыр, мельницы и дамбы. Недаром эта книга была рекомендована для внеклассного чтения советским школьникам.

Что ещё запомнилось? Невероятно реалистичные, даже натуралистичные описания войны и жёсткая авторская оценка этому любимому развлечению всех времён и народов, поданная от лица главного героя. Детские писатели, рискнувшие коснуться военной темы, обречены были действовать двумя основными вариантами. Чаще всего они безжалостно приглаживали и выхолащивали суровую правду, являя миру глянцевую картинку в стиле «Макара-следопыта», где «наших» иногда ранят, а враги картинно и бескровно пачками падают на дальнем плане. В более честном варианте использовался приём, после «Человека с бульвара капуцинов» известный как «монтаж»: все драматичные и трагические события остаются за кадром – как у Катаева в «Сыне полка».

Нет, я понимаю, что современного читателя, тем более – зрителя-геймера, удивить сложно. Но для детской книги тех времён, в условиях до предела милитаризированной культуры, это было чрезвычайно смело… В результате военным-то я всё равно стал, но сцена ночного боя на дамбе навсегда врезалась в память, став первым ударом, положившим начало разрушению дурацкого романтического ореола, по каким-то причинам образующегося у большинства мальчишек, вокруг всего, связанного с войной.

Трудно поверить что «Кеес, адмирал тюльпанов» – дебютная книга автора. Великолепно поданы даже второстепенные персонажи, оживляемые запоминающимися яркими деталями, чьи образы прописаны мелкими сочными штрихами, будь-то вечно жующий Михиелькин, отрыгивающий пивом Железный Зуб, матрос-гёз, хохочущий вместе со всеми после собственной экзекуции за сон на вахте, капитан Соверейн, лениво вгоняющий в мачту нож за ножом. Хохмач, шутник и проныра Лис – просто украшение повести. А в Кеесе я вообще родственную душу признал после его слов об отношении к насекомым: «…всё то что летает, ползает, жужжит, шевелит усиками. Словом, мешает жить».

Да, и умело «давить» слёзы из читателя Сергиенко начал уже здесь – искусство, доведенное им до совершенства в «До свиданья, овраг!»

Надеюсь, у меня получилось заинтриговать потенциальных читателей. Не так давно я уже предлагал «Кеес, адмирал тюльпанов» одному из наших сосайтников. Тот её прочёл племяннику, говорит, вышло всё как нельзя лучше. Так что и вам рекомендую. Во всяком случае, для чтения подрастающему поколению.

Отзыв — часть статьи, размещённой в АК: http://fantlab.ru/blogarticle17356

Хотя «Цветы для Элджернона» считается романом, объём его совсем небольшой. Начал читать с ленцой, увлекся и проглотил за несколько часов.

Удивительное творение вышло из под пера Киза Дэниела.

Меня всегда привлекали произведения, содержащие несколько уровней восприятия. «Цветы» вполне соответствуют этому требованию.

На первом плане щемяще-грустная история умственно-неполноценного юноши, пытающегося стать «как все».

На втором — не менее грустный рассказ о молодом человеке, мечты которого сбылись...

На третьем — повествование о самовлюбленном умнике, каждое слово которого больно ранит всех близких ему людей.

На четвёртом уровне в разных ракурсах рассматривается идея первородного греха и божественного наказания за попытку изменить предначертанное богом...

А на пятом — мысли об учёных, как о маленьких детях со спичками, играющими возле стога сена. Сидят себе в башне из слоновой кости, построенной для них за счёт налогоплательщиков, стремятся удовлетворить собственное любопытство, реализуя ЧСВ, и дёргают за все ниточки мироздания до каких могут дотянуться. Что-то выйдет? Ядерную бомбу заметило всё человечество и сразу (ха, попробовали бы не заметить!). А что будет, когда дело коснётся одного идиота и одной лабораторной мыши? Да так и будет, как описано.

На шестом уровне, на седьмом...

Просто не верится, что рассказ написан 50 лет назад, а роман на его основе — более 40. История остается удивительно современной. До сих пор умному человеку найдётся над чем подумать. А благодаря удивительному таланту автора — ещё и поплакать — гарантирую, это для для 90% читателей, и не только «прекрасной», но и «сильной» половины человечества.

Почитайте, оно того стоит.

...К стыду своему вынужден признать, что я очень мало знаю о Вьетнаме и Вьетнамской войне. Печатных источников в своё время было немного. Кроме мало что давшего по молодости лет «Тихого американца» Грэма Грина — какое-то количество материалов из разного рода периодики. Больше всего запомнились статьи из «Солдата удачи». Были они по своему интересны, но не давали цельной картины того, что во многом изменило мировосприятие американской нации и, в конечном счёте, существенно повлияло на весь современный мир.

Вот и получилось, что большая часть моих знаний по теме почерпнута из кинематографа. В основном активе: оставшийся практически неизвестным нашему зрителю советско-вьетнамский фильм «Координаты смерти»; французский «Индокитай» — освещающий более ранний период истории страны; шедевральный «Взвод» Оливера Стоуна; претенциозные, но спорные режиссерские интерпретации Френсиса Кополлы в «Апокалипсисе наших дней» и Стенли Кубрика в «Цельнометаллической оболочке». Во втором эшелоне идёт ещё с десяток голливудских поделок, в основном, в ура-патриотическом стиле, вроде «Полета «Интрудера». К последним я отношу и широко разрекламированный «Мы были солдатами» с Мелом Гибсоном, где более достоверной выглядит история оставшихся в Штатах жён и сюжетная линия фронтового фотооператора. А к нарисованному батальному полотну я не могу относиться серьёзно после финального козыряния друг другу американского и вьетнамского полковников прямо посреди поля боя.

Как бы то ни было, я не открою Америки, сообщив, что огромное количество экранного времени в большинстве этих картин занимают кадры несущихся над джунглями вертолетов UH-1 «Хьюи» (ныне более известных, как «Ирокез»), без сомнения, ставших одним из наиболее устойчивых символов той войны — наравне с названием деревни Сонг Ми и песней «Fortunate Son». Именно поэтому мне кажется символичным, что складывает паззл, закрывая многие прорехи в моих знаниях, не особо-то и объёмный труд Роберта Мейсона, воспоминания пилота «Хьюи» из роты «Браво» 229-го вертолётно-штурмового батальона 1-й кавалерийской дивизии.

И здесь я не во всём согласен с Дивовым.

Цитата=Дивов: «На самом деле «Цыпленок и ястреб» — книга о парне, который всего-навсего хотел научиться водить вертолет. И о том, какие дикие трюки можно исполнять на вертолете, когда действительно научишься. И еще о том, как плохо тебе будет после всего этого, потому что учился ты под огнем»…

На самом деле, эта книга не только о парне, точную характеристику которому дал Дивов. От лица этого парня ведётся повествование, но человек, написавший книгу, представил нам десятки самых разнообразных персонажей, списанных с натуры — с реальных людей окружавших его в командировке. Спектр образов широчайший: уставные служаки-майоры и отцы-командиры — выпускники элитного Вест-Пойнта; капитаны, летавшие наравне с уоррентами, и капитаны, приписывавшие себе лётные часы, сидя в штабе; одни пилоты, явно и откровенно трусившие в бою, другие — сбежавшие со штабной работы, до того уже повоевав на Тихом океане и в Корее; спивающийся сержант и полковник, уволенный по сокращению, но вернувшиеся в строй на сержансткую должность; рядовой, мечтающий о карьере гангстера после войны, уверенный, что полученные навыки ему ещё пригодятся, и темнокожий боец, уже потерявший на этой войне двух братьев, но остающийся в зоне боевых действий, аргументируя это сакраментальными словами: «Если не я, то кто же?»

Здесь я не перечислил и малой доли участников развернувшейся на территории Вьетнама грандиозной бойни, один из недолгих, но важных эпизодов которой представлен нам с точки зрения Мейсона. Однако оценки и комментарии происходящему на страницах книги принадлежат — я уверен — далеко не юному двадцатилетнему пилоту, но человеку, двадцать лет переваривавшему такой своеобразный опыт. В чём Дивов прав на все сто в своей оценке книги, так это в том, что «…Эпилог ее в чем-то страшнее, чем все боевые эпизоды». Мейсон крайне жёстко оценивает то, как изменила его эта война, как она корёжила его и его боевых товарищей. То, что поначалу выглядит как лёгкая самоирония, постепенно превращается в натуральную и пугающую откровенностью исповедь. Я, например, ни за что не смог бы поведать посторонним подобное тому, что пишет о себе Роберт Мейсон — это даже не вуайеризм, он едва ли не хирургически препарирует себя на наших глазах. И та ярость, истовость, с которой он это делает, что и как он пишет, придаёт написанному жутковатую достоверность. Наверное, именно она привлекает читателей даже в большей степени, чем подробное описание хода военных действий на территории Южного Вьетнама в сентябре 1965 — марте 1966 года…

Поражает также сходство в отношении оценок происходившего, звучащих от многих наших соотечественников, поучаствовавших в бесчисленных стычках двух супердержав в ходе Холодной войны...

Отзыв — часть статьи, размещённой в АК: http://fantlab.ru/blogarticle15122

Удачным выдался 2008 год для почитателей таланта волгоградского писателя-фантаста Евгения Лукина. Сразу две его работы были представлены на суд читателей. И одна из них – «Лечиться будем» из уже знаменитого Лыцко-Баклужинского цикла.

В этот раз перед нами государственное образование, где к власти пришёл врач-психиатр и соответствующим образом преобразовал «под себя» государственную машину. А поскольку специалистам его профиля давно известно, что абсолютно психически здоровых людей не бывает, поэтому вниманием правящих структур охвачено буквально всё население страны, в том числе и ГГ – поэт и патриот Артём Стратополох (это у него такие официальный диагноз, имя и фамилия). И спойлеры здесь никому не нужны, потому что я не раскрываю никаких секретов – всё это читатель узнаёт уже на первых страницах книги.

Завязка особенно не поражает. На фоне уже знакомых нам по другим книгам цикла православных коммунистов и гильдии колдунов из соседних «стран», подобный поворот никакая уже не фантастика, а совершеннейший реализм. Вообще, в «Лечиться будем» фантастический элемент всего один, да и тот совсем не поражает воображение – новейшие медикаментозные средства и возможность глубокого гипнотического воздействия на человека позволяют без проблем избавиться от любых вредных привычек, психических расстройств и заболеваний.

Вот на таком вот фоне перед нами и разворачивается действо, совершенно в стиле любимой Лукиным цитаты из Ф.М. Достоевского «Бытие в России имеет характер совершенно фантастический». Читаешь – хихикаешь, периодически истерически ржёшь. Переворачиваешь последние страницы – переводишь дух, вздыхаешь: «Да-а-а…» Посидишь ещё пару минуток, подумаешь и с грустью задумаешься: а фантастику ли ты всё-таки только что читал, или сугубо реалистическое произведение?

Как стилист, Лукин традиционно великолепен. Живые диалоги, выпукло, рельефно и объёмно прописанные даже второстепенные персонажи. Юмор – восхитителен, сатира – убийственна. От всего этого небольшая повесть с незамысловатым сюжетом превращается в изысканное литературное блюдо, удовольствие от которого получит и утончённый гурман, и простачок, взявший эту книгу «чисто поржать».

И, как всегда при этом филолог Евгений Юрьевич, находит и время, и место для просвещения своей аудитории, поражая нас раскрытием смысла и содержания очередных, казалось бы с детства знакомых слов, восхищая глубоким знанием произведений классиков.

С каким изяществом Лукин напоминает нам об опасности бездумного употребления набивших оскомину расхожих штампов! В этот раз проехался он по заезженным заявлениям, типа: «Красивее языка изложения, чем у Л. Толстого, среди отечественных авторов не найти»… Известно, как любит Лукин творчество графа, кроме шуток – очень любит. Почти в каждой своей вещи что-нибудь про Льва Николаевича интересненькое сообщит. Но и иконы из него не делает – в «Лечится будем» вот такие цитаты из Толстого выдал:

«Впечатление, которое я вынес, было то, что я видел учреждения, устроенные душевно больными одной общей, повальной формы сумасшествия для больных разнообразными, не подходящими под общую повальную форму, формами сумасшествия…» ©

Или вот ещё:

««Мимо палаток и низами около ручья тянулись с топотом и фырканьем казаки, драгуны и артиллеристы, возвращающиеся с водопоя…» … Вот он, твой Лев Николаевич, во всей его красе… Стилист, стилист! Как представлю себе топочущего и фыркающего казака – право, на душе теплеет! Возвращающегося с водопоя, а?» ©

Да, у Лукина надо учиться не только как книжки писать, но и как их читать!

Песня пиратов «Нормальные герои» стала хитом сразу после выхода на экраны фильма «Айболит-66». Хитом настолько большим, что её периодически крутили как отдельный музыкальный номер в воскресном ТВ-эфире «Утренней почты». Безусловный шедевр. И тут возникает проблема. А насколько велика в этом заслуга Вадима Коростылева, автора текста? Давайте попробуем абстрагироваться и представим, какую оценку по десятибалльной шкале мы бы поставили, просто прочитав стихотворение с таким незамысловатым текстом:

Ходы кривые роет/ Подземный умный крот./ Нормальные герои/ Всегда идут в обход!

В обход идти, понятно,/ Не очень-то легко./ Не очень-то приятно,/ И очень далеко!

Зато так поступают/ Одни лишь мудрецы./ С обходом подступают/ Одни лишь храбрецы!

Глупцы, героя строя,/ Бросаются вперед,/ Нормальные герои/ Всегда наоборот.

И мы с пути кривого/ Обратно не свернем/ А надо будет снова/ Пойдем кривым путем!

Проблема в том, что в случае с фильмом абстрагироваться от великолепного видеоряда не получается, текст этот давно и надёжно вплетён в его визуальный контекст. Героически идущая в обход славная компания пиратов в исполнении Быкова, Смирнова и Мкртчяна способна потягаться по харизматичности с другой известной троицей – гайдаевскими Бывалым, Трусом и Балбесом. А видеоклип (назовём его так) – безусловный шедевр для своего времени. До сих пор с содроганием представляю, что вынесли актёры, да и операторская команда, при съёмках в этом роскошном болоте (при следующем просмотре этого незабыванмого зрелища обратите внимание на 1:10 – за ними там на самом деле крокодил погнался).

Вы как хотите, но меньше «десятки» я за такое поставить никак не могу.

Отзыв — часть статьи в АК https://fantlab.ru/blogarticle19729

Если для кого-то это будет рекомендацией, то в этом рассказе я ощутил некий привкус, лёгкое дыхание ныне почти покойного явления, некогда широко известного под названием «турбореализм». Эдакое созвучие тем ноткам, что потрясли меня когда-то в «Опоздавших к лету» А.Лазарчука.

Умопомрачительно-«чернушный», но при этом какой-то неуловимо оптимистичный рассказ. Оптимистичный всего лишь на полунамёках, на едва уловимых оттенках, на каких-то отзвуках. В целом же, всё подавляет совершенно жуткая, агрессивная атмосфера реалий технофэнтезийного мира – хочется вздохнуть поглубже, ибо не хватает кислорода, но в лёгкие проникает лишь сладковатый трупный смрад и горечь дыма пожарищ. Мир бесконечной войны вызывает прямые и недвусмысленные ассоциации с тотальными войнами нашей Реальности. И хорошо, что остаётся хоть какая-то Надежда…

И там, и здесь…

После режиссерского дебюта в «Димке-Невидимке» Олег Ефремов без раздумий, даже не читая сценариев, соглашался на съемки и постановки, если только в списке авторов было имя Вадима Коростылева. Более того, он соглашался петь только в фильмах, где были его тексты. «Монолог Дурандарте» — один из тех самых немногих счастливых случаев.

Эта песня уже много лет у меня на MP3-плейере.

Как много значит для автора и его книг хорошая реклама!

В этом плане «Улитке» и Стругацким очень повезло. По крайней мере, в отношении меня – пропиарили их знатно, хотя и в условиях довольно необычных.

Ночь. Команда «Отбой» прозвучала уже давно, но не для нас троих «счастливчиков», уж и не помню за какую провинность назначенных мыть лестницу центрального входа – широченные мраморные ступени от выхода на чердак через четыре этажа к парадному крыльцу. На этажах потолки под четыре метра – вариации на тему «копать отсюда и до обеда». Спать пойдём, когда закончим. Вся ночь впереди.

Как я потом понял, компания мне в тот раз попалась довольно оригинальная. Обязательные разговоры о «сволочи-старшине», чувстве голода, желании спать и прочих насущных проблемах современности быстро сошли на нет, а на баб (прошу прощения у дам), как это обычно бывало раньше, почему-то не вышли. Вместо этого мои товарищи по несчастью, исходя из понятных им одним ассоциаций, начали увлечённо сыпать цитатами из неизвестной мне книги. По их мнению, это произведение как нельзя лучше характеризовало окружающую нас казарменно-казённую действительность. Казалось, они знают книгу наизусть…

- Я не пью. У меня печень больна! Вот справка, прошу, — Клавдий-Октавиан Домарощинер из Группы искоренения достал из кармана и помахал перед лицом Тузика мятым тетрадным листком с треугольной печатью, исписанным неразборчивым медицинским почерком. Перец различил слово «антабус»…

- Ну, что стоите? Бездельники! Разве для этого вас писали? Доложите-ка мне, как идёт сев, сколько посеяно разумного, доброго, вечного? Каковы виды на урожай? А главное – каковы всходы? Молчите…

- У вас тоже трубки нет? – Есть, как не быть. — А почему вы тогда не слушаете? – А не слышно ни хрена, мы провода перерезали…

- Не везёт Домарощинеру. Возьмёт новую сотрудницу, поработает она у него полгода – и рожать…

…большая картина, изображающая подвиг лесопроходца Селивана: Селиван с поднятыми руками на глазах у потрясённых товарищей превращался в прыгающее дерево….

…У коттеджей стояли какие-то люди в ночном белье с завязанными глазами, и каждый махал сачком для бабочек. Цепь бегущих людей в развевающихся чёрных плащах тащила то ли бредень, то ли волейбольную сетку…

…привез в чемодане малолетнюю любовницу и прячет ее в подвале пекарни… Ким читал эти доносы и одни бросал в корзину, а другие откладывал в сторону, бормоча: «А это надо обмозговать…»…

- Откуда это? – заинтересовался я. Книга была мне совершенно незнакома.

- А ты что, не знаешь? Да это же Стругацкие, «Улитка на склоне». Не читал? – ребята смотрели на меня если не презрительно, то уж жалостливо, это точно.

Наверное после моих слов они даже несколько бравировали передо мной заниями, пересказывая какие-то, особо запомнившиеся им эпизоды. Интересно, что внятно объяснить сюжет и основную мысль книги они не хотели (или не могли). «А помнишь…?» «Ага!» «А вот ещё…» «Ха-ха-ха!» Поскольку я был не в теме, то сначала просто молча слушал, потом принялся хихикать вместе с ними. Под конец мы откровенно ржали в полный голос. Развеселились не на шутку.

Странная реакция наказанных вызывала жуткую зависть часового у знамени на посту №1 и даже привлекла к нам внимание дежурного, выползшего по этому случаю из своего аквариума. Не найдя формального повода придраться к качеству работы, он строго указал нам на необходимость соблюдать тишину в ночное время (чтоб спать ему не мешали) и убыл восвояси. Тем более, что работу к тому времени мы уже закончили. Время пролетело незаметно.

Всё услышанное прочно отложилось в памяти и вызвало насущную потребность приобщиться. На следующий же день я пошёл в библиотеку и взял все книги Стругацких, которые тогда были «не на руках». Ни в эту, ни в несколько следующих ночей выспаться мне тоже не удалось, пока не проглотил запоем всё.

А дальше началось: охота за другими книгами АБС из библиотеки, поиск и воззвания к совести злостных «невозвращенцев», уточнение, что, где, когда издано, у кого есть, кто поможет…

Но это уже совсем другая история...

«Пещеры» не было в моих рекомендациях на «ФантЛабе». Так что, в общем-то, прочитал я её совершенно случайно – метод «научного тыка», как он есть. С элементами «остаточного принципа», эффекта «халявы» и, потакая собственной лени-матушке, – слушать легче, чем читать, а данный роман был последней аудиокнигой Дяченок, ещё не скачанной с одного найденного мной сайта.

«Писать нужно либо о том, что хорошо знаешь, либо о том, чего не знает никто» – принцип этот ещё во время оно поразил меня чеканностью своей формулировки, потряс гениальной простотой, идеально ложащейся в мои представления о фантастике и о литературе в целом.

Несомненный успех «Пещеры» в том, что роман объединяет в себе не одно, а оба требования этого положения – не «либо-либо», а «и-и». Вуаля! Вот он, до боли простой, но столь трудно выполнимый рецепт создания если и не шедевра, то уж по крайней мере – яркого и нетривиального произведения.

Уважаю профессионалов. А Марина – профессиональная актриса. И, читая «театральные» рассказы или эпизоды книг Дяченко, так или иначе связанные с лицедейством, становится ясно – истории эти написаны человеком, не понаслышке знакомым с миром закулисья, переносящим на страницы произведений знания и переживания непосредственного свидетеля и участника событий.

Конечно, говоря об интересе читателя к этой теме, можно считать, что она сродни болезненной любви к перетряхиванию грязного белья. Зерно истины в этом есть – веками не ослабевает тяга публики к изнанке богемной жизни – с античных времен и до эры победившей попсы. Но кроме этого, на страницах «Пещеры» перед нами разворачивается ещё и подробное, пошаговое описание режиссерской кухни. Появляется эффект сопричастности – кажется, мы лично присутствуем, пропитываемся энергией рождения нового спектакля от режиссера Романа Ковича. Процесс этот – основное содержание книги, и описан он мастерски, захватывающе.

Что же касается того, «…что не знает никто», то здесь, наверное, пояснять ничего не надо – повторялось это неоднократно, в том числе и мной: выберите из любого отзыва на произведения супругов-соавторов кусок о «тщательно и скрупулёзно прописанном мире…»…

Дяченковская «боязнь» в описании политических реалий в данном случае ничуть не вредит книге. Тех немногихх сведений, что они дают, вполне достаточно, чтобы понять общие принципы местного мироустройства. В их основе – Пещера, благодаря которой мир, общество, казалось бы полностью избавлены от человеческой агрессии. Эдакий вариант утопии. И, как часто с ними бывает, по ходу чтения возникает законный вопрос: так утопия или антиутопия перед нами?

Ибо на поверку, существование мира Пещеры связано с весьма своеобразными персонажами. Друг за другом перед читателем появляются наёмные профессионалы, для выполнения щекотливых поручений, спецслужбы со своими нестандартными методами работы, якобы анонимная служба психологической помощи, другие государственные структуры, озабоченные сохранением статус-кво любой ценой, и некие влиятельные силы, которые не прочь этот порядок слегка изменить… Да и в Пещере самые страшные звери – не жирные барбаки или похотливые схрули, даже не смертоносные сааги, а Егеря. Люди. Вернее те единственные, кто не теряет во сне человеческого обличья.

Особого внимания заслуживает столь любимый Дяченками «открытый» финал, который в этот раз предлагает читателю грандиозную по ширине спектра гамму впечатлений.

Там, где рыдающая от восторга экзальтированная дамочка восторженно воскликнет: «Наши победили!» – критически мыслящий читатель должен ужаснуться. Тот мир на наших глазах рушится в пропасть. Все предпосылки уже существуют. Не случайно трижды промахнулся сааг, не случайно упоминается, что ещё несколько лет назад зафиксированы генетические изменения у горных дикарей, живущих без Пещеры. Тритан Тодин рассказывает Павле, что технология, обеспечивающая безопасность в Пещере практически готова к использованию, и неким заинтересованным, весьма обеспеченным и влиятельным людям нужен только «материал». Павлу сначала пытаются похитить, а потом звонят и предлагают взаимовыгодное сотрудничество. Ужас из снов готов прорваться в реальность. Ему не хватает лишь маленького толчка.

В обсуждениях моей трактовки финала «Ведьмина века» возникла масса споров – изменилась реальность, или нет, в соответствии с искренними мечтами читателей (и персонажей) о лучшем исходе. Боюсь, нас ждёт новый раунд, ибо, на мой взгляд, здесь всё совершенно однозначно, и двоякому толкованию не подлежит – то, что ждёт мир «Пещеры» продемонстрировано достаточно наглядно. Нет, не в подробностях – скрупулёзно и подробно – но лёгкими штрихами и широкими мазками, конспективно и эскизно. И от этого ещё страшнее – писатели оставляют широчайший простор для фантазий читателей, позволяя населить книжную реальность наиболее подходящими по их мнению монстрами, представляя любые ужасы в соответствии с теми тенденциями, основные магистральные направления которых явно, откровенно и четко заданы в книге – когда описывались реалии жизни горных дикарей, не знающих Пещеры.

И так называемый хэппи-энд «Пещеры» – немного чудесная, но вполне обоснованная и заслуженная победа героев, на которых давит Система – на самом деле это один из многих, но несомненный, явный и очень широкий шаг к гибели их мира. Собственно, ничего нового в этом нет – все помнят, куда ведут добрые намерения?

Как говорится, возможны варианты – я и не спорю с этим. Но именно и только при наличии широкого спектра таковых можно считать финал настоящим «открытым финалом».

Отличная работа. Потрясающий эффект от прочтения.

Для меня «Пещера» – пока лучшее из произведений авторов. В чём-то наравне с «Вита Ностра», а кое в чём её и превосходит.

Статья размещена в АК: http://fantlab.ru/blogarticle13108

ЧЕЛОВЕК vs МАШИНА

Отнюдь не простая и очень неоднозначная история Великой Отечественной войны по-прежнему популярна у русскоязычных писателей и, очевидно, долго ещё будет оставаться таковой. В том числе — в среде писателей-фантастов. К сожалению, чаще всего этой темы недрогнувшей рукой рискуют касаться лишь адепты альтернативной истории.

Как правило, весьма объёмные, нередко — многотомные «труды» многочисленных альтернативщиков давно уже набили изрядную оскомину натужными и не всегда логичными рассуждениями на темы «…если бы тогда, тогда бы мы им — ух!», «ах, если б с немцами в едином строю…» и приключениями разнообразных «попаданцев», с лёгкостью фокусника перекраивающих историю по воле, мягко говоря, слабо знакомого с предметом автора. Подобные поделки часто выглядят не очень убедительно, нередко — просто смешно, и почти всегда откровенно раздражают пронизывающим их духом квасного ура-патриотизма и шапкозакидательским отношением к любым противникам (хотя и случаются иногда отдельные удачи, как, например, «Вариант «Бис» Сергея Анисимова).

Но то — альтернативщики. Гораздо реже авторы рискуют вплетать сюжет своего повествования в ткань реальной истории той великой и страшной войны. И Илья Бояшов как раз из таких — из рисковых. А рисковал он по крупному, потому как его небольшой роман «Танкист или «Белый Тигр» по всем признакам может быть отнесён к жанру, казалось бы, совершенно немыслимому в военной прозе — мистика.

А как ещё это назвать?

На фоне гигантского пожара войны, охватившего половину Европы, от Прохоровки до Праги разворачивается история почти двухлетнего противостояния двух основных персонажей романа.

Первый — немецкий танк «Белый Тигр». Беспощадному и неуязвимому королю всего бронетанкового «зверинца» Третьего Рейха с немыслимыми ТТХ и фантастическими возможностями; истинному духу, квинтэссенции технической мысли сумрачного тевтонского гения, противостоит не машина, а всего лишь человек.

Один единственный человек оказывается способен сразиться с чудовищем, и лишь он один страстно желает этого. Танкист, обуреваемый жаждой мести и ею лишь живущий. Без роду и без племени, безымянный, беспамятный, полубезумный, почти бесплотный, безликий и страшный одновременно. Механик и водитель от бога. Становится ясен и понятен истинный смысл названия: Танкист или «Белый Тигр», Человек или Машина, два символа той войны — безвестный русский солдат и идеальная немецкая машина убийства — кто кого?

Символизм романа зашкаливает, доходя до клише. Чего стоят только верные спутники Танкиста — «экипаж машины боевой» (с). Лучший танковый экипаж Красной армии. Снайпер-наводчик, сержант-гвардеец, вгоняющий снаряд в снаряд на двух километрах — абсолютнейший подонок, насильник и мародёр. Башнёр-заряжающий, старшина-якут, одной рукой с лёгкостью вертящий пудовые орудийные снаряды — беспробудный пьяница, законченный алкоголик. В общем, «Метут, всё, что плохо лежит» и «Пьют всё, что горит, е… всё, что шевелится». Но при этом «В цель — с первого снаряда» и «Все снаряды — в цель».

А вот другие многочисленные персонажи романа практически и не прописаны. Солдаты, горящие лишь желанием выжить любой ценой, и молодые лейтенанты, тысячами гибнувшие в первом же бою, опытные майоры-разведчики и въедливые майоры-особисты, тыловые крысы и отважные фронтовики, легендарные советские маршалы и генеральные конструкторы, даже Сам великий друг всех пионеров и физкультурников — все они появляются в повествовании на короткий миг и тут же исчезают. Все они — всего лишь декорации, яркое обрамление для истории противостояния Танкиста и «Белого Тигра», ведущих в безжалостную мясорубку противостоящие друг другу армады бронированных машин.

Кроме прочего, это создаёт ощущение некой кинематографичности романа. Стремительная смена кадров, планов, ракурсов. И хотя при этом ни о каком глубоком раскрытии образов не может быть и речи, недостатком книги это не кажется. Сознание сразу подбрасывает устойчивые архетипы. Перед мысленным взором немедленно возникают образы, знакомые нам по многочисленным фильмам о войне. В этом несомненный плюс и одновременно минус романа, потому что какие это окажутся фильмы — зависит от личного вкуса читателя-зрителя. Для кого-то это будут герои экранизации «На войне, как на войне» Курочкина, а кто-то удовлетворится польским «Три танкиста и собака», а то — и вообще, каким-нибудь американским «Враг у ворот».

Сложно сказать, какие смыслы старался вложить в текст сам автор, остаётся опираться лишь на эпиграф, выбранный Бояшовым: «Не будешь ли так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?» (с) М. Булгаков «Мастер и Маргарита». Очевидно, этим подразумевается, что Танкист олицетворяет добро. Но лично я побаиваюсь такого сравнения, потому что для этого образ «Белого «Тигра» должен быть поистине демоническим. А мне он таким не показался. Может быть мой покойный дед, командир танкового взвода, окончивший войну ещё подо Ржевом, получив под сердце осколок собственной брони, отколовшейся после удара в борт немецкой болванки, — может быть он мог бы по достоинству оценить этот образ, ощутить весь ужас, исходящий от такого персонажа? Мы, современные по-настоящему прочувствовать это не сможем.

А может оно и к лучшему?

Не могу не отметить прекрасную подготовку Бояшова к работе над романом на такую, достаточно специфическую тему. Текст снабжён обширными примечаниями, поясняющими некоторые тонкости технических нюансов и исторических деталей, которые нисколько не снижают стремительный темп повествования, но окажутся весьма полезными читателю, слабо знакомому с вопросом.

В целом, отличная книга, прочитанная мною взахлёб, за одну ночь. Очень рекомендую всем, интересующимся литературой о Великой Отечественной войне.

Статья размещена в АК: http://fantlab.ru/blogarticle8943

Так получилось, что впервые попав на сайт М.О.С.К., я сразу наткнулся на бурное выяснение отношение главного критикана Бьярни с гостем сайта, и слегка обалдел. Сходил по ссылке на – впал в ступор. Старина Штирлиц говаривал: «Первое впечатление – самое стойкое». Поэтому когда позже и в другой теме я узнал, что м-р Бьярнисон взялся рецензировать «Астровитянку», то пулей полетел в архив, задержав дыхание, с ужасом представляя, что этот зверь, хам, etc сделает с такой замечательной, красивой, но беззащитной книгой.

Прочёл «Квиддич и астрофизика» (http://mosk.zbord.ru/viewtopic.php?t=35) залпом – облегчённо выдохнул.

Перечитал ещё раз, внимательно вчитываясь, смакуя – завистливо вздохнул. Браво! «Умри теперь, ...или хоть больше ничего уж не пиши: имя твое бессмертно будет по этой одной пьесе» © Подписываюсь под каждым словом этой, даже не рецензии, а какого-то яростного эссе. Но при этом попадаю в сложную ситуацию: как добиться соответствия отзыву на первую книгу в той же степени, в какой «Теория катастроф» соответствует «Астровитянке»?

Цитата: «Вы когда-нибудь думали что вступительные экзамены могут быть интереснее схватки с роботом???» © А вы думали, что впечатления от космической гонки, не пойдут ни в какое сравнение с переживаниями во время научно-практической конференции и последовавшей за ней беседой с двумя функционерами компании «Спейс Сервис», где обсуждались юридически-правовые и финансовые вопросы экологического обеспечения передовых научных изысканий в дальнем космосе? От одной этой формулировки уши в трубочку сворачиваются и зеваешь, аж скулы сводит! А вместо этого адреналин бурлит в крови как перед прыжком с парашютом: «Чем же там всё закончится?»!

Привычные понятия сломаны. Горькавый пишет так, как не надо писать. Его тексты перенасыщены научной и технической информацией, завуалированными и открытыми нравоучениями. Штампы и клише там чуть ли не на каждой странице. Чего стоит только внешность ГГ, – платиновая блондинка с голубыми глазами, – другого автора заклевали бы! А ведь ничего этого не замечаешь, всё воспринимается как само собой разумеющееся.

Всё вывернуто наизнанку. Невозможно в принципе определиться с жанром произведений. На на́хзаце значится «фантастический триллер». С этим утверждением можно и нужно спорить (известно, что в издательствах на нахзацах пишут).

С одной стороны, перед нами твёрдая НФ, в «лучших» советских традициях обязанная «пропагандировать достижения науки и техники». И Горькавый справляется с этой задачей блестяще! Казанцев, Днепров и иже с ними близко не стояли! Страницы книг пестрят огромным количеством упоминаний и кратким изложением основных положений сложнейших законов, открытий, гипотез и проблем математики, физики, кибернетики, генетики (желающие могут продолжать долго). И сопровождаются они изумительно красивыми, изящными, доступными и простыми пояснениями. Ау, Фурсенко, где ты там? Эти книги нужно немедленно внести в программу обязательного чтения для средней школы!

С другой стороны – это детская фантастика, где робот-колибри от страха упал на дно клетки и обкакался. Где водопроводный кран сам собой закрывается, обидевшись на то, что о нём забыли. Где у членов Попечительского совета внешность классических опереточных злодеев – бульдожьи рожи, лошадиные зубы, крупные бритые уши.

И уже на следующей странице – детектив с действительно коварными, жестокими и беспощадными противниками. А буквально через несколько строк – подростковая проза, классический роман взросления с верными друзьями, школьными проказами и первой любовью (чистой и целомудренной – автор отнюдь не ханжа, он говорит о сексе открыто, но секса в книге нет, и это выглядит естественно).

В быстром темпе сменяют друг друга боевик с пальбой, взрывами и социальная фантастика с её нешуточной проблематикой. Космические приключения чередуются с чтением для интеллектуалов. А прямые и недвусмысленные аллюзии с Гарри Поттером, живой единорог, зáмки, короли, принцы, графы и прочие атрибуты неявно, но упорно отсылают нас к жанру фэнтези.

Просто американские горки какие-то! Пользуясь замечательно-ёмким и образным определением м-ра Бьёрнисона: «Изящный, с неповторимым вкусом коктейль из сэра Конан Дойла, Кира Булычёва, Стругацких и Праттчета. Взболтать но не смешивать» © (от себя ещё добавлю, что ощутил и ноту Крапивина).

Вот только после «Теории катастрофы» у меня возникло неявное ощущение, что в предложенном барменом стакане всё меньше Кира Булычева и Праттчета, а Стругацкие сильно «попозднели». Это можно было бы считать вполне закономерным – астровитянка взрослеет, избавляясь от детской непосредственности и чересчур оптимистичных взглядов на окружающую действительность. Но это очень грустно.

Не идёт на пользу книге нарастание масштабов действия и темпа повествования – размах событий вовлекает в действие уже целые империи и межпланетные династические союзы. Некоторые события намечаются всё более крупными мазками, и хотя полотно от этого ещё не теряет целостность, но уже появляется повод спорить о достоинствах картины в целом.

Десятки смертей. Кровь, много крови. В сотни раз больше, чем в «Астровитянке», где «непосредственно в кадре» погиб (но не был ею убит!) только сам один наёмный убийца.

И ещё. После выпитого коктейля появилось какое-то специфичиское послевкусие… Нечто, отдалённо напоминающее «рояль в кустах» или «deux et machine».

Да, конечно, поразительное везение Никки анонсировалось, но… Сцена с аварией катера очень натянута. Ничего подобного не было в первой книге, где бой с космическим роботом-ремонтником, а затем с убийцей в скафандре высшей защиты выглядели достаточно естественно. А спасение «а-ля Джеки Чан» при падении Джерри с небоскрёба? Что, сверхвезучесть перекинулась и на него?

Красная лампочка «Перегрузка!» на приборной панели перед моим лицом в первый раз вспыхнула и загорелась ярким светом после эпизода на Марсе.

Нет, пока всё нормально, более-менее достоверно и логично. Но зачем? Этот эпизод никак не играет на основную сюжетную линию. Может это сделано в угоду толпе, которая во весь голос орёт на сайтах, что «Астровитянка» тяжела для восприятия их слабыми, неокрепшими спинным и костным мозгом, а головной включать они не умеют? А посему в книге должно быть побольше приключений и поменьше науки? Так ведь со времён Рима известно, в чём нуждается толпа. Но и тогда уже знали, что нельзя идти у неё на поводу. Уступки ей чреваты.

Неприятный привкус в коктейле всё усиливается, и вдруг начинают проявляться те самые штампы и клише, о которых я говорил выше. И если они проявятся полностью, то никому мало не покажется.

Первая книга трилогии (тетралогии?) задала очень высокую планку, и автор честно пытался держаться на уровне. Но может быть, уже даёт себя знать слишком высокий темп работы, выбранный автором? (заданный издательством?) Даже маститые писатели сетуют на трудность сохранения качества в режиме «по роману в год».

При этом следует признать, что сюжетные повороты автору по прежнему удаются вполне – промежуточный финал, которым заканчивается «Теория катастрофы» приятно удивил не содержанием, а именно своей непредсказуемостью. Мне, например, так и не удалось радостно крикнуть «Убийца – садовник!». Но не буду портить удовольствие будущим читателям, а предоставлю им возможность проверить свою интуицию.

Оставляю на их суд и мои субъективные ощущения от книги в целом. Может быть я пристрастен и слишком требователен к начинающему (не путать с молодым!!!) талантливому автору. Может быть я ошибаюсь – буду этому только рад.

В любом случае, общее впечатление от серии определит её финал. Поэтому мой вердикт: плашка «Must read» с возможностью последующего повышения в составе серии. А там – то ли грудь автора в крестах, то ли голова в кустах.

Печатается с сокращениями, в полном объёме см. в АК: http://fantlab.ru/blogarticle7841

НАЗВАНИЕ, ЭПИГРАФЫ — В ОСНОВНОМ БЕСПОЛЕЗНЫ

Беда с этими эпиграфами. По теории, выбираются они не абы как, а со смыслом. Своего рода подсказка, месседж читателю. Писатель попроще особо не умничает, жжёт глаголом сердца и бьёт лозунгом прямо в лоб. А если автор с претензией? Понятно, и эпиграф у такого должен быть с подвывертом. Эдакий секрет в загадке с намёком.

От Марии Галиной скорее можно ждать второго варианта. И с «Медведками» она ожиданий не обманула...

И как вам это нравится? Что после такой сладкой парочки можно ждать от романа, озаглавленного «Чаще всего вредители»? Понятно, существовала ненулевая вероятность, что туман прояснится по ходу чтения. Только терзали меня сомнения – не тот автор Мария Семёновна. Поэтому три раза я подступался к «Медведкам» и трижды не мог продвинуться дальше быстрого их и в больших количествах размножения. После не особо удачного первого знакомства с прозой Галиной, да ещё и всех этих названий-эпиграфов, возникли опасения, что предстоит мне окунуться во что-то гнетущее и беспросветное.

А вчера плюнул на сомнения и ухнул в текст, как в крещенскую прорубь – в полном соответствии с календарём. Поначалу опасения оправдывались, но, как это часто бывает, реальность оказалась намного сложнее наших представлений о ней.

Повествование в романе идёт от первого лица и развивается неспешно. Подробности о месте действия и персонажах выдаются медленно, строго дозировано. Полное впечатление – будто не книга пишется, а изображение проявляется на фотобумаге. Примерно после трети текста читатель всё-таки узнает, что где-то в северном причерноморье есть абстрактный город-порт с университетом и киностудией, блошиным рынком и аммиачным заводом, трамваем, улицей Дачной и Дачным переулком. В переулке этом аккурат на даче у знакомых тихо и незаметно существует некий человечек, зарабатывающий на жизнь необычным вариантом писательского ремесла. Сначала он никто, и звать его никак. Индивидуальные черты, подробности семейной и личной жизни главного героя, его имя-отчество, псевдоним, а с ним и фамилия появляются у него по мере того, как странные обстоятельства против воли заставляют Семёна Тригорина-Блинкина всё дальше и дальше высовываться из своеобразной раковины, в которой тот давно и небезуспешно прятался от окружающего мира.

Постепенно сюжет начинает двигаться во всё более резвом темпе. То, что неспешно развивалось из некоего современного варианта гоголевской «Шинели», превращается в бурлескную фантасмагорию с очевидным и сгущающимся налётом мистики. Сколько уже написано о том, сколь тонка грань между реальностью и вымыслом? Наши фантазии вызывают к жизни чудовищ, или реальная жизнь находит отражение в сознании тонко чувствующего наблюдателя?.. Ну, что же, приём известный, а исполнение интересное.

И тут повествование романа внезапно совершает кульбит, обрушивая сюжет в реалии мексиканского сериала и декорации передачи «Жди меня». Сколько говорено об играх, в которые играет с людьми старуха Судьба, об удивительных её фокусах, из-за которых людей то разбрасывает по белу свету, то связывает их судьбы в местах неожиданных и странных?.. У Галиной и в этой мыльной водице прекрасно получается рыбку ловить.

Забавно, что к финалу всякая попытка однозначной идентификации жанра «Медведок» неизбежно терпит крах. Доводы в пользу любого из возможных вариантов не исключают друг друга, а дополняют и вполне мирно уживаются в рамках предложенного сюжета, сохраняя необходимый потенциал для развития каждого.

Очень похоже, именно такого эффекта Мария Галина и добивалась.

Наверное, эту книгу сильно по-разному будут воспринимать люди разных поколений. Мне стукнуло сорок и интересно было сравнить своё отношение к жизни с оценками главного героя романа, моего ровесника. Кого-то развлекут забавные ситуации, в которые Тригорина заводят его фантазии, а кого-то увлекут хитросплетения сюжета, заинтересует мифологическая основа романа. Кто-то найдёт удовольствие в попытках идентификации приморского города – Азовское море или Чёрное, Россия или всё-таки Украина? Вариантов хватает. Вообще, бэкграунд у романа насыщенный, поэтому любителям поиска и раскрытия «пасхалок» работы достанет. Лично меня до сих пор мучает вопрос, намеренно ли рядом оказались фамилии Тригорина, Топорова и Зильберштейна, или это из разряда тех совпадений, которым посвящено немало страниц книги? Как уже говорилось, от Галиной можно всего ожидать, хотя с равным успехом силы будут потрачены на поиски чёрной кошки в тёмной комнате. Впрочем, при определённых условиях – довольно занятное времяпрепровождение.

Но если спросите, при чём тут медведки и наговоры, отвечу честно: понятия не имею. Как вариант, читателю намекают – не жди ничего хорошего, когда вызванные из небытия неосторожным гением, со всех щелей полезут толпы давно ушедших, глубоко и долго скрывавшихся. Ибо все они, мягко говоря, в основном бесполезны. Если копнуть глубже – не будет радости герою за рамками открытого финала. «С тех пор все тянутся передо мною кривые глухие окольные тропы»…

А что? Вполне себе трактовочка, не хуже иных многих. Заумно и философично. Сойдёт за мировоззрение.

Не заморачивайтесь, просто почитайте. Может быть кому-то больше повезёт в расшифровке смыслов сокрытых в измышлённых автором названиях и выбранных им эпиграфах. Потом сравним впечатления. Но прочесть «Медведок» стоит хотя бы и ради одной только приятности самого процесса чтения.

Сокращённый вариант, в полном объёме размещено в АК: http://fantlab.ru/blogarticle18402

Когда мне собственные почти судорожные метания среди многочисленных книг Дяченко перестали нравиться окончательно, по зрелому размышлению решил проверить на практике фантлабовскую функцию «Рекомендации», где в топе романов у меня оказалась «Vita nostra».

В отзывах на этот роман не один и не два раза прозвучало: «Наш ответ «Гарри Поттеру» – то с ироничной и даже издевательской интонацией, то с восхищённой. Ну, что же, ничего нового придумать нельзя – всё уже придумано до нас и достаточно давно. Поэтому ничего страшного в этом я не вижу, а особо рьяным коллегам напомню, что самоё творение Роулинг – всего лишь реинкарнация в необычном жанре, эдакий виток диалектического развития, некогда довольно многочисленных и популярных романов взросления, повествующих об учениках закрытых школ английского типа.

Но лично я вижу причину выбора авторами подобного типа учебного заведения не в желании поэксплуатировать любовь аудитории к испытанному бренду. Лежит она несколько в иной плоскости. Соображения об этом появились после «Ведьмина век», а укрепились по прочтению некоторых других их работ.

Как правило, Дяченки стараются по возможности дистанцироваться от глубокой разработки вопросов социально-политического устройства описываемого мира, «герметизируя» сюжетное пространство – с тем или иным успехом. Не всегда, но нередко. Очевидно, описание хитросплетений межличностных отношений и внутренней нравственной борьбы персонажей им интереснее политических интриг, либо они не всегда чувствуют себя уверенными среди тайн разного рода мадридских дворов. Так что, хоть стреляйте меня, но совершенно неслучайно интститут «Специальных технологий» помещён в некий город Торпа – неопределённо-славянской национальности аналог Тмутаракани – где и разворачиваются основные события романа. Очень удобно – описывая крупный город, слишком сложно обойти взаимодействие такой мощной структуры с органами официальной власти и всеми их спецслужбами. Хотя напрямую не утверждается, что такой связи вообще нет, всё это остаётся за бортом повествования.

Всё для того, чтобы сосредоточиться на перепетиях обещанных метаморфоз главной героини, под воздействием жуткого эмоционального коктейля из любви и страха, к которому по капле добавляют безудержную жажду знаний.

При чтении о происходящем с Александрой Самохиной, из трёх составляющих хорошей фантастики: «Чудо, тайна, достоверность» — я не испытал дефицита ни в чём. Проще всего с чудесами – с чем, с чем, а с этим у профессиональных жанровых писателей редко возникают проблемы. С остальным бывает по-разному, но в данном случае – стопроцентное попадание.

Достоверность – чистой воды вкусовщина. Основываясь исключительно на собственном опыте получения знаний, я вполне ясно представлял происходящее, ощущая полную уверенность, что именно так оно и может быть на самом деле. Я даже знаю учебное заведение, где к обучению слушателей до сих пор относятся со сходной серьёзностью, и всё нацелено единственно на результат. Почти любой ценой. По принципу – потом ещё спасибо скажете, если живы-здоровы будете. Так что, у других может быть иное мнение, но у меня претензий нет.

А вот о тайне – разговор особый. Именно её присутствие придаёт необыкновенный шарм роману. Кто-то говорит, что им всё было ясно едва ли не с первых строк – преклоняюсь перед проницательностью таких читателей. Со мной – не так. На мой вкус, авторы очень умело поддерживали интригу в книге. Особенно в первой её половине, когда теряешься в догадках, кому и зачем всё это нужно? Да ещё такими экстраординарными методами. И это самая сильная часть романа. Когда объяснение наконец-то появляется, вторая половина читается уже с меньшим интересом – градус интриги несколько падает. Но, пусть и в меньшей степени, она всё ещё сохраняется – непредсказуемостью в выборе возможных вариантов концовки.

Тайна же всё и губит. Чем сильнее читатель был увлечён повествованием, тем сильнее будет его разочарование быстрым и несколько тусклым финалом.

При всём этом достоинства романа значительно превосходят его недостатки, и высокая оценка абсолютно заслужена и закономерна.

Отзыв — часть обзора, размещённого в АК: http://fantlab.ru/blogarticle12962

Впервые желание прочесть «Сержанту никто не звонит» возникло у меня, когда я узнал, что понравившийся мне «Ангел-хранитель 320» Игоря Поля в 2006 году оказался всего лишь третьим в номинации «Лучшая дебютная книга» на харьковском фестивале фантастики «Звёздный Мост». А «Золотой кадуцей» достался как раз сборнику Шимуна Врочека.

Но вот реализовать задуманное удалось только на днях. Неожиданно оказалось, что с некоторыми из рассказов я знаком уже довольно давно. «Восьмой рыцарь» и «Эльфы на танках» ещё в 2004 году вошли в читанную мной антологию «Гуманный выстрел в голову», составленную С.Лукьяненко на основе сетевых конкурсов (написание рассказа на заданную тему за 48 часов). Ещё тогда они на общем фоне оставили очень хорошее впечатление, вот только имя автора, даже такое необычное, к сожалению не запомнилось. Что же, теперь я напротив него поставил очень жирную галочку и постараюсь впредь более оперативно реагировать на появление новинок от писателя с весьма оригинальным даже для писателя-фантаста образованием – неоконченным актёрским и неоконченным же режиссёрским.

Коротко остановлюсь на нескольких из представленных рассказов. Уже упомянутые мной в начале, очень интересные «Восьмой рыцарь» и «Эльфы на танках» я рассматривать здесь не буду – «Доктор» их неплохо «пропиарил» уже самим фактом включения в свой сборник. Поговорим о новинках.

«Скоро дембель»

Если для кого-то это будет рекомендацией, то во многих рассказах сборника я ощутил некий привкус, лёгкое дыхание ныне почти покойного явления, некогда широко известного под названием «турбореализм». Эдакое созвучие тем ноткам, что потрясли меня когда-то в «Опоздавших к лету» А.Лазарчука.

В первую очередь здесь выделяется умопомрачительно-«чернушный», но при этом какой-то неуловимо оптимистичный «Скоро дембель». Оптимистичный всего лишь на полунамёках, на едва уловимых оттенках, на каких-то отзвуках. В целом же, всё подавляет совершенно жуткая, агрессивная атмосфера реалий технофэнтезийного мира – хочется вздохнуть поглубже, ибо не хватает кислорода, но в лёгкие проникает лишь сладковатый трупный смрад и горечь дыма пожарищ. Мир бесконечной войны вызывает прямые и недвусмысленные ассоциации с тотальными войнами нашей Реальности. И хорошо, что остаётся хоть какая-то Надежда… И там, и здесь…

«Последний романтик»

Это очень (прошу меня простить за некоторую «наукообразность») «гендерная» история. Объясню.

Что сделает сильный мужчина, когда погублена его любовь? Пойдёт мстить, даже понимая, что тем обрекает на сиротство единственного родного ему человека… Чего хочет простая женщина? Даже когда мужчины вокруг озабочены одним лишь уничтожением друг друга, ей хочется мира и покоя. Выбор мужчины женщине не по нраву, но мужчина поступить по-другому не может. Уходя, мужчина слагает письмо новорождённой дочери, рассказывая о причинах своего поступка. Красивое, вдохновенное, очень романтичное письмо… Жаль только, правильные слова пришли к мужчине слишком поздно.

Мужчины – они такие…

«Урот»

Необычное произведение, в первую очередь из-за стиля написания – языком и от лица недоразвитого полуграмотного мутанта. Удивительная история. Удивительно, что автор настолько верит в людей, что хоть кому-то в постапокалиптическом мире оставляет право именоваться Человеком (с большой буквы «Ч»), даже если этот кто-то – полудебильный и уродливый мутант. Удивительно, как прихотлива любовь. Удивительно, что автор сохраняет хоть мизерный шанс на более-менее удачный исход для своего героя…

«Хмурое стекло»

Война и всё связанное с ней всегда интересовали меня – просто в силу половой принадлежности к сильной половине рода человеческого. А война на планете Земля была и остаётся любимым развлечением мужчин всех времён и народов. Исключения современной исторической науке не известны.

Врочек не только не хочет проходить мимо, он явно тяготеет к этой сфере человеческой деятельности, проявляя, по моему скромному мнению, недюжинные познания в военном деле. Почитателям «мущщинской» прозы предлагается широкий выбор описаний законных, полузаконных и вовсе незаконных способов массового уничтожения себе подобных – от нашей Реальности до Миров меча и магии, от Древнего Рима до далёкого Будущего, от мечей и парусных галеонов до торпед с термоядерными боеголовками и космических крейсеров. Но это только для тех, кто скользит по поверхности, кто читает книги, освоив метод скорочтения. Внимательному и вдумчивому Читателю «в нагрузку» достанутся зашитые во вроде бы нехитрых сюжетах сложнейшие психологические этюды, поднимающие из пыльных мешков нашего подсознания вопросы из разряда «вечных». Что есть Любовь и Ненависть? Что такое Добро и Зло, Ложь и Истина? Как определить, кто друг, а кто – враг? Где проходит грань между этими понятиями?

«Хмурое стекло» – из этого ряда, хотя рассказ никакой не фантастический, а, скорее, исторический. Просто – Хороший Рассказ.

С первых строк перед нами разворачивается столь любимое кинематографистами живописное батальное полотно эпохи Возрождения. Но всякая битва когда-нибудь заканчивается. Закончилась и эта. «Тогда считать мы стали раны, товарищей считать…»

Очень впечатляет монолог герцогини Орсини. И глаз ветерана-наёмника начинает слезиться. Возможно – это последствия тяжёлой контузии…

Война это грязь, кровь и смерть.

«Книга перемен»

Не то чтобы этот рассказ поражал какими-то необыкновенными художественными достоинствами, но, скажем так, привлёк моё внимание. По формальным признакам можно предположить, что Шимун Врочек, размахнулся и готовил его к участию сразу не менее чем в трёх сетевых конкурсах. Вот только закрадывается у меня подозрение, что в результате он не поучаствовал ни в одном – есть у автора такой пунктик: рассказы на конкурсы пишет, но не выкладывает, считая их сыроватыми. Иными словами – банально не хватило времени.

В любом случае, все желающие могут сделать свой вывод, сравнив «Книгу перемен» с рассказом «Мышки-кошки» Олега Дивова, занявшим на одном из тех конкурсов третье место. По моему субъективному мнению «Книга перемен» – если не «впереди», то вполне «на уровне».

Считается, что во многом успех произведения в целом определяется финалом. И здесь Врочеку удалось меня удивить.

Как и в «Уроте», перед нами вновь стилизация под манеру разговорной речи главного героя. В этот раз – монолог грубоватого сержанта-ветерана каких-то космических войск. Откровенные байки и настоящие легенды всегда являются непременным атрибутом разговорного фольклора в среде людей, чья жизнь часто висит на волоске. Им-то и посвящена львиная доля рассказа. А когда становится совершенно непонятно, к чему, собственно, всё это наворочено, наступает развязка, принимающая неожиданно глобальные, даже по космическим меркам, масштабы.

Резюмируя, следует отметить, что в целом, общий уровень сборника достаточно ровный, проходных рассказов почти нет. Из разряда «почти» назову только «Хозяина медной горы», который показался мне несколько простоватым, каким-то легковесным, детским, а описанный конфликт и его разрешение – надуманными. Есть одна, но серьёзная претензия и к тщательно прописанному «Мирмиллону» – финал его откровенно и легко читался. А вот если бы зрители показали другой жест, сюжет обострился бы многократно, превратив размеренное повествование в очередной психологический этюд с проблемой Выбора. Такой вариант целиком и полностью соответствовал бы одной из главных отличительных черт прозы Врочека – её глубокому психологизму. Несомненно, автор – тонко чувствующая личность. Он отлично разбирается в человеческой психологии вообще, и особенно, – что редкость, – в женской психологии…

Что же касается рассмотренных здесь рассказов, то я представлял не столько наиболее понравившиеся мне произведения (в силу личных пристрастий, обзор получился бы слишком однобоким), сколько попытался дать общую перспективу, показав тем самым широкий диапазон творческого потенциала и возможностей Врочека. А вообще-то, нужно было рассказывать чуть ли не о каждом втором рассказе сборника, и я хочу хотя бы назвать те, на которые (кроме всех упомянутых выше) настоятельно рекомендую обратить Ваше внимание. В первую очередь это «Сержанту никто не звонит» и «Необходимая жестокость». Запомнились и оставили очень хорошее впечатление «Доспехи» и «Три мёртвых бога», «Хомяки месяца», «Крик единорога» и даже «Плохой Иуда». Подозреваю, что кому-то удачной стилизацией под прозу Довлатова понравится «Сара», хотя лично мне – не очень.

Великолепное созвездие сюжетов. Сколь многие авторы дорого отдали хотя бы за парочку из них. Ведь почти каждый представленный рассказ можно развернуть в полновесную повесть или даже роман. Кому-то может показаться – разбазаривание. И кажется, что как только автор перейдёт к крупной форме, то…

Но не всё здесь так просто. Если рассказы – несомненный конёк автора, то уже написанная и изданная «Армадой» первая книга обещанной трилогии «Дикий талант» (в соавторстве с В.Обединым) вызывает у меня определённые вопросы. А вот первая часть «Войны-56», доступная на интернет-ресурсе «Самиздат» наоборот – обнадёживает.

Зная потенциал автора, на таком фоне меня очень заинтересовало известие, что Шимун Врочек был приглашён к участию в межавторском проекте Дмитрия Глуховского «Вселенная «Метро 2033»» и сейчас работает над романом «Метро-2033: Питер».

Что-то из этого выйдет? Поживём – увидим.

То, что получилось у Лукьянова — это просто тихий ужас. Первое, что обращает на себя внимание, это грандиозный объём текста — 1 900 000 знаков!!!

А вам слабо?

Автор приложил титанические усилия, стараясь впихнуть в текст буквально все свои соображения относительно как самого Саракша, так и абсолютно всех связанных с ним событий в Мире Полдня. В этом ему помогали многочисленные единомышленники и добровольные помощики — только перечисление благодарностей им занимает пару страниц в предисловии. Это уже просто какой-то межавторский проект.

Интересно, что кроме публикации романа в сети, разработан ещё и его мультимедийный вариант — с многочисленными иллюстрациями и звуковым сопровождением. Снабдив всё это объёмной энциклопедией Саракша и его ближайших космических окрестностей — с картами, схемами и т.п. — автор бесплатно пересылает по почте диски всем желающим.

Титанический труд! Но какова его эффективность?

«Горный орёл» — глубокий «апгрейд» Ту-95

Прежде всего, об антураже. То, что удалось увидеть на университетской странице автора (часто она недоступна по техническим причинам), заставляет шевелиться остатки волос на моей голове. Основную массу иллюстраций составляют скриншоты пейзажей из компьютерных стрелялок и бродилок, а также рисунки всевозможных образцов наземной и морской военной техники различных стран Земли — от первых подводных лодок и танков времён Второй Мировой до современных стратегических подводных ракетоносцев — с единственным отличием: в фотошопе им пририсованы саракшианские опознавательные знаки. А, вот, советско-российскому Ту-95 досталось от души — добавив ему ещё два двигателя и пару рулей высоты на стабилизаторе (этажерчатый хвост), его превратили в знаменитый Личный Его Императорского Высочества принца Кирну четырех золотых знамен именной бомбовоз «Горный Орел». Вторичность изобразительного ряда даже на иллюстрации с виртуальной обложки. Зачем изобретать алфавит инопланетного языка, если на вывеске чётко видна надпись VULCANO?

С моей точки зрения КПД всей этой работы не выше, чем у паровой машины и читать роман рекомендую исключительно в текстовом варианте.

Теперь, что касается текста. В работе такого объёма просто по закону больших чисел будут ляпы и баги. Так оно и есть. В силу профессиональных наклонностей мне в первую очередь бросалось в глаза всё военное и морское, а перечисление ошибок и замечаний займёт не одну страницу. Здесь упомяну лишь парочку. Например, у Лукьянова на подводных лодках водонепроницаемые переборки идут через каждые два-три метра — и как в такой отсек впихнуть двигатель? Трудно представить, каким образом весь экипаж субмарины напряжённо следит за битвой морских чудовищ — очевидно, через гигантские иллюминаторы, как на «Наутилусе» капитана Немо. Даже не принимая во внимание очевидную опасность такого конструктивного решения на боевом корабле (что прочнее, сталь, или стекло?), непонятно зачем это может быть нужно исходя из задач, для решения которых предназначена лодка, да ещё с учётом того, что обычно видимость в воде не превышает 10-20 метров. Несколько удивляет любовь автора к «монстру Сталина», танку Т-35, который без особой необходимости как лично, так и в местных саракшианских реинкарнациях трижды появляется в романе.

Обнадеживает тот факт, что автор вполне адекватно воспринимает конструктивную критику и отнюдь не против совершенствования своей работы. Так что, желающие помочь — добро пожаловать на страницу «Чёрной пешки» на СИ.

И, наконец, собственно, о литературной составляющей.

Дмитрий Лукьянов вслед за Мустейкисом выбрал альтернативный первоисточнику вариант развития событий, расположив время действия романа между «Обитаемым островом» и «Жуком в муравейнике». Такой подход не вызвал у меня особых возражений, возможно, потому, что сам я долгое время считал это единственно правильным и возможным.

Главное недовольство вызывало другое.

Сколь многие авторы уже писали про то, что «не так всё было»? Но Лукьянов, кажется, переплюнул многих, замахнувшись на святое и сделав одним из основных сюжетообразующих элементов всего романа клиническую тупость, монументальную самоуверенность и фантастический карьеризм Максима Камеррера. Сказать, что это раздражает при чтении — по крайней мере, сначала — ничего не сказать. И это только первое.

Вторым по очереди, но не по значению идёт набившее оскомину, но уже традиционное для многих авторов желание в одной книге замкнуть как можно больше сюжетных линий Мира Полдня и объяснить все странности и недомолвки остальных книг, спихнув всё на Странников. Раздражает.

В-третьих, крайне тяжёлый для восприятия стиль изложения, «вязкие», излишне многословные описания, в общих чертах повествующие о глобальных событиях в Мире Полдня, и затянутые пространные рассуждения о не слишком интересных вещах. Много эпизодов, замедляющих темп и мало влияющих на сюжет. Явно лишней выглядит, например, глава, списанная с «Глубокого поиска». Совершенно не нужен значительный по объёму кусок с неудачной железнодорожной экспедицией в Алебастровые горы и уничтожением димеритовым боеприпасом чьей-то (чьей?) сверхтяжёлой батареи. Но самым сложным для меня оказалась попытка дешифровки смыслов заложенных в психоделических снах ГГ, идущих в качестве вступления к каждой новой главе.

Читать всё это было скучно. Поначалу я откровенно заставлял себя это делать, а необходимость продолжать чтение раздражала неимоверно…

Первый «пробой» произошёл где-то после первой трети текста. Проходной эпизод, где Лунин ругается с наладчиками обучающей программы визуализации исторических событий, принёс потрясающее чувство узнавания. Передо мной явно был один из бытовых рассказов серии «Полдень, ХХII век». И он был удивительно к месту.

Дальше пошло веселее, а последнюю треть я проглотил запоем. Все, абсолютно все недостатки романа искупаются этой частью. Работы, более солидной и продуманной по своему идейному содержанию, я за последние годы и не припомню. Утопиями современная фантастика не избалована, и советско-российская — тем более. Уже одно то, что автору удалось создать нетривиальное произведение в этом непопулярном жанре — серьёзное достижение. А то, что читать описание инопланетного варианта платоновского идеального общества ещё и не скучно — успех несомненный и полный.

Ещё несколько дней после я вновь и вновь возвращался к прочитанному, мысленно споря с автором и пытаясь понять: восхитило меня, или ужаснуло устройство ОИ по Лукьянову? Утопия это, или антиутопия? Как относиться к выбору Лунина?

Наверное, примерно такой эффект по изначальному замыслу АБС «Белый ферзь» и должен был производить.

Резюмирую. Учитывая, что даже на мой неискушённый взгляд непрофессионала, для редактора в романе — непочатый край работы, наиболее полно весь спектр моих ощущений от прочитанного можно передать следующим определением:

«Кустарная работа, искусно, тщательно и с любовью выполненная талантливым мастером-самоучкой на базе промышленного продукта известной торговой марки, в результате чего получилось функциональное и абсолютно оригинальное произведение народного промысла. Гравировка, чеканка и резьба, несомненно, придают ему яркой самобытности. Но для удобства эксплуатации рекомендуется предварительно очистить изделие от всех павлиньих перьев, бус, стреляных гильз и прочих этнических фенечек, характерных для большинства колониальных товаров».

Категорически рекомендую!!!

Оценка, конечно, немного авансом, но в надежде на последующие изменения к лучшему.

...знакомство с «Чёрной пешкой» Лукьянова стало для меня почти откровением. Её появление некоторым образом подтвердило бытующее, но ранее голословное утверждение, что фанфик может не только наследовать миру и сюжетной линии первоисточника (что технически не очень сложно), но и его философским идеям и концепциям (буде таковые есть), или содержать другие, не противоречащие оригинальным, но достойные их хоть в первом приближении.

Однако единичность подобного случая позволяет говорить не об опровержении, а пока всего лишь об исключении, подтверждающем то правило, что фанфики не просто вторичны, но, прежде всего, унылы и скучны, даже если занятно и грамотно написаны — конечно, когда речь не идёт исключительно о приключенческой литературе.

В случае с «Чёрной пешкой» я готов потерпеть. Но с Мирами Стругацких пора решительно завязывать — дважды в одну воронку снаряд попадает редко.

Отзыв — часть статьи, размещённой в АК: http://www.fantlab.ru/blogarticle12751

Женская проза не входила, да и сейчас не входит в круг моего обязательного чтения. К двадцати годам я мог похвастаться лишь знакомством с «Унесёнными ветром» Маргарет Митчелл и «Поющими в терновнике» Колин Маккалоу. Знакомство это иногда бессистемно дополнялось редкими и случайными встречами с какими-то иностранными и советскими произведениями того же происхождения, но они не оставили в моей памяти совершенно никакого следа.

Прорыв произошёл в середине 90-х, когда издательство «Азбука» очень смело для своего времени начало массово, почти массировано, издавать фэнтезийные романы, вышедшие из-под пера русскоязычных авторов-женщин. В этом плане мне и многим другим любителям фантастики повезло, – Мария Семёнова, Юлия Латынина, Далия Трускиновская, Елена Хаецкая, Макс Фрай (Светлана Мартынчик вначале в соавторстве, затем самостоятельно), Марианна Алферова, Инна Кублицкая, – эти имена стали широко известны именно тогда. Все их книги в той или иной степени несли черты, характерные для женской прозы в целом, и тем не менее (или именно поэтому?) заметно выделялись на фоне остальной продукции «Азбуки».

Конечно, на указанных писательниц немедленно обрушился вал критики с обвинениями о переносе в фэнтезийный жанр всех недостатков, присущих пресловутому женскому роману. Несомненно, те критики сильно заблуждались. Всего через несколько лет их претензии уже были прочно забыты, потому как на российский издательский рынок хлынуло то, к чему ныне плотно прикипел ярлык «Женское фэнтези», и мутный поток которого не иссякает до сих пор – десятки ЖФ-аффтаров как на конвейере штампуют описания бесконечных подвигов многочисленных клонов неистребимой Мэри Сью.

Качество текстов в этих, с позволения сказать, книгах падало пропорционально росту их тиражей и количеству наименований. И на фоне этой макулатуры работы писателей-первенцев не только не затерялись, но теперь уже вполне могут считаться едва ли не эталонами для всех женщин, пишущих в жанре «фэнтези».

Особо в этом ряду хочу отметить Инну Кублицкую, которая в отличие от остальных особой известностью ныне похвастаться не может и до настоящего времени большей части читательской аудитории если и известна, то как автор всего лишь одной книги.

«Карми». Роман взросления, НФ-роман в фэнтезийном антураже. Этот зелёный томик «Азбуки» у меня уже почти полтора десятка лет. В числе немногих своих собратьев он благополучно пережил все переезды нашей семьи, все ремонты, перестановки, смену мебели с постепенным уменьшением объёма книжных полок. И до сих пор он занимает на одной из них почётное место, в отличие от бесчисленного множества своих менее удачливых собратьев (вот совсем недавно очередная партия в шести коробках в очередной раз отправились в путешествие в соседнюю библиотеку – авось кому-нибудь пригодятся?)

«Карми» осталась, ибо периодически и с удовольствием перечитывается мной. Значительный объём книги и кажущаяся, даже какая-то нарочитая неспешность повествования ничуть не мешают – роман читается легко, на одном дыхании – в первый раз я проглотил его всего за одну ночь.

Герои «Мира Карми». Главные и второстепенные – стареющие властители и их наследники, телохранители и хлебосольные домохозяйки, горожане и бродячие музыканты. Их много, но все они запоминаются сразу и надолго. Никаких трафаретов, никакого картона. Одно из несомненных достоинств романа – глубокая психологическая достоверность даже второстепенных персонажей, в том числе – мужских…

Но на таком фоне ещё более рельефно выделяется фигура главной героини.

Карми. Савири. Юная принцесса Ур-Руттул, владычица Сургари. Недаром Инна Валерьевна увлекается ономастикой – даже имена и титулы её героини обладают поразительной притягательностью.

Не менее привлекательна и Карми как личность. При всех немалых её знаниях и умениях – никаких набивших оскомину «супервуменистости» и «мэрисьюшности», никаких мгновенных всезнания и суперспособностей. Всё добыто собственными трудом и «деревянным задом», приложившимися к природным способностям и не в последнюю очередь – благодаря умелому наставничеству и воспитанию. А тяжелые испытания, выпавшие на долю этой девочки, а затем и девушки, не огрубили, а отточили грани её талантов до безупречной формы бриллианта.

Удивительно яркая натура эта Карми. Её достоинства – продолжение её недостатков. Взбалмошная девчонка; романтическая девица, встретившая свою первую любовь; интригантка, изощрённый, ловкий политик и дипломат – это всё она одна. Как весьма точно подметила автор, «…несмотря на всю свою кажущуюся неторопливость, она весьма импульсивный и непредсказуемый персонаж. Логика у нее в голове наполовину средневековая, а наполовину современная – та еще каша. Ее очень трудно писать. Пишешь-пишешь, вроде ясно, что там дальше будет, а она вдруг словечко сказала, шаг в сторону сделала – весь план романа насмарку».

Вот что в Карми как раз и привлекает!!! Совершенно штучный экземпляр, никакой штамповки! В так называемой «женской фэнтези» да и вообще в фэнтези подобных ей очень мало. Из малой толики прочитанного мной, я могу припомнить всего лишь ещё один женский образ, очаровавший меня примерно в той же степени – Цири из знаменитой саги гораздо более раскрученного Сапковского… К сожалению, нашему читателю Карми известна гораздо меньше. И, к сожалению, истории о Карми пока ещё очень далеко до саги, хотя, казалось бы, к этому все предпосылки есть…

Мир «Карми». Майяр. Удивительный мир, – абсолютно оригинальный, живой, свежий и какой-то светлый – даже с учётом неприглядных средневековых реалий. Тщательно и с любовью автором прописаны многочисленные детали этого мира – от сложного и неординарного государственного устройства, основанного на институте хокарэмов, до религиозных верований; от мельчайших бытовых подробностей, до культурных традиций и царящих нравов…

«Карми». Было очевидно, что это первая книга цикла: ещё не все ружья, заботливо развешанные по стенам, выстрелили, ещё не все узелки развязаны. Открытый и интригующий финал позволял надеяться на скорое продолжение…

Ожидание тянется уже больше десяти лет…

Хочется надеяться, что написанный уже в соавторстве с мужем Сергеем Лифановым «Смирол» это ожидание оправдает…

Не буду касаться недостатков текста и ошибок автора, хотя они есть. Хочу поговорить о другом.

Перед нами жёсткий, даже жестокий боевик. Много ли Вы знаете фантастических произведений с авторским предупреждением следующего содержания: «В книге встречаются откровенные сцены и сцены насилия, а так же нелитературные выражения, включенные в текст исключительно для речевой характеристики героев. Не рекомендуется для чтения детям до двадцати лет…»? Честно предупреждаю: предупреждение полностью соответствует действительности3.

При этом «Ностальгия» — произведение даже не столько фантастическое, сколько футуристическое4. Большая часть всей той высокотехнологической атрибутики, которой до предела насыщены страницы романа (в основном, военного назначения) фантастической отнюдь не является и уже применялась военными, применяется сейчас или готова появится на поле боя в самом недалёком будущем5. По-настоящему фантастический элемент в романе только один: место действия — Латинская зона планеты Шеридан.

Лично я с трудом усматриваю принципиальные отличия перипетий книжных баталий «Ностальгии» от реалий необъявленных войн на нашей старушке Земле. Вьетнам, Ангола, Афганистан, Колумбия, Сомали, Чечня, Ирак, Шри-Ланка, Осетия, другие бесчисленные «горячие точки» — несть им числа. Неважно, какое красивое название дадут этой войне — «движение за освобождение и самоопределение», «операция по умиротворению», «интернациональная помощь братскому народу», «антитеррористическая операция» или «восстановление конституционного порядка». Это — война. Кровавая баня. Война всех против всех идёт, не переставая. Ей не видно конца и края, а участники давно уже забыли то мелкое происшествие, которое послужило поводом для развязывания конфликта… В этой войне нет правых, а виноваты, кажется, все… Она уничтожает взрослых и детей, стариков и женщин. Война не разбирает где военные, а где, так называемое, мирное население. Мирное население — только «так называемое». Продажные политики наживают политический капитал, богачи — умножают своё состояние, а военные по странному стечению обстоятельств не проводят операции на территории, подконтрольной одним корпорациям, зато бои не затихают на территории их конкурентов… Страшная в своей привычности и до боли знакомая картина, ежедневно наблюдаемая нами в лентах мировых информагентств. Если только Вы не переключаете «телек» на «мыло» как только начинаются новости.

Фантастика? Футурология? Называйте, как хотите.

Для меня этот роман Игоря Поля в первую очередь — военная драма. Но это не та проза советских времён Симонова, Гранина, Стаднюка, других авторов — жизнеутверждающая даже на фоне ужасов войны. Это скорее безысходная тоска и вселенская грусть Хэмингуэя и Ремарка, осознающих, что ни героизм, ни подвиги ничего не в силах изменить в мире.

Уж не знаю, чему и как автора учили во время срочной службы в дивизии Дзержинского6, но искренне удивляет та свобода, с какой ориентируется автор в узкоспециальных областях военных знаний, таких как тактика боя в городе и морской бой7, тактика партизанских и контрпартизанских действий, противоракетная и противокосмическая оборона. Прав ли я, но почти дневниковые описания событий на Шеридане вызывают стойкое подозрение, что на страницах романа находит отражение некий личный опыт Игоря Поля8.

Повествование ведётся от первого лица, нам открыты все мысли и чувства Ивена Трюдо. И если сначала его суровый нрав и жестокость вызывают отторжение, постепенно начинаешь сопереживать герою, и на первый план выходят не картины гигантской мясорубки, а личные переживания глубоко несчастного по сути человека. В немалой степени способствует этому удивительно чистая история «окопной» любви Ивена, и то, что именно она стала первой ступенькой на пути к трагическому финалу везунчика-француза, до этого неизменно выбиравшегося изо всех передряг. Только проявится в звере что-то человеческое, его на мыло.

Щемящий конец — развязка, в общем-то, вполне закономерная, для песчинки, попавшей в жернова Системы. Самые светлые строки во всей книге, — последние, — всего лишь дыхание смерти. Видения Трюдо — реакция нервной системы умирающего организма на воздействие боевых коктейлей и сокращение притока крови к головному мозгу.

Прекрасно понимая, что первым начну метать табуретки в автора, я, избалованный современной литературой и кинематографом, от всей души желал хэппи-энда и молил: «Спаси его. Спаси!» Но Бога нет во Вселенной Поля, и моя молитва не была услышана. А как символ высшего милосердия в том мире — выстрел на добивание.

«Лучше ужасный конец, чем ужас без конца» ©. «И в трагических концах есть свое величие. Они заставляют задуматься оставшихся в живых» ©.

Статья с примечаниями и гиперссылками на дополнительную информацию в авторской колонке:

http://fantlab.ru/blogarticle7847

Эта работа – несомненный успех Владимира Васильева.

Удивительно, ведь перед нами явный фанфик. Аналогии и аллюзии с первой книгой саги о Геральте настолько прямые и явные, что не требуют расшифровки. Автор этого не только не скрывает, наоборот – откровенно выпячивает. Но литературная игра в постмодернистском духе с использованием приёма переноса сюжета в другой поджанр фэнтези принесла неожиданный результат – ИМХО, фанфик превратился в совершенно самостоятельное произведение. Более того, мне кажется, что приквел получился на уровень выше написанной и изданной раньше «Охоты на дикие грузовики». При этом следует учитывать ещё и то, что «Охота» – полновесный роман, а «Ведьмачьи рассказы» – сборник новелл.

Лично мне, уже после неоднократного прочтения романов пана Анджея, читать сборник было интересно.

Может во мне взыграл мелкопоместный шовинизм, ведь путь ведьмака пролегал через отражение в той Реальности моего родного «маленького, но чень гордого» города? ;-) Хотя нет. Удовольствие от чтения я начал получать задолго до того.

Не то чтобы этот рассказ поражал какими-то необыкновенными художественными достоинствами, но, скажем так, привлёк моё внимание. По формальным признакам можно предположить, что Шимун Врочек, размахнулся и готовил его к участию сразу не менее чем в трёх сетевых конкурсах. Вот только закрадывается у меня подозрение, что в результате он не поучаствовал ни в одном – есть у автора такой пунктик: рассказы на конкурсы пишет, но не выкладывает, считая их сыроватыми. Иными словами – банально не хватило времени.

В любом случае, все желающие могут сделать свой вывод, сравнив «Книгу перемен» с рассказом «Мышки-кошки» Олега Дивова, занявшим на одном из тех конкурсов третье место. По моему субъективному мнению «Книга перемен» – если не «впереди», то вполне «на уровне».

Считается, что во многом успех произведения в целом определяется финалом. И здесь Врочеку удалось меня удивить.

Как и в «Уроте», перед нами вновь стилизация под манеру разговорной речи главного героя. В этот раз – монолог грубоватого сержанта-ветерана каких-то космических войск. Откровенные байки и настоящие легенды всегда являются непременным атрибутом разговорного фольклора в среде людей, чья жизнь часто висит на волоске. Им-то и посвящена львиная доля рассказа. А когда становится совершенно непонятно, к чему, собственно, всё это наворочено, наступает развязка, принимающая неожиданно глобальные, даже по космическим меркам, масштабы.

Вл. Гаков приоткрывает малоизвестный для современного русскоязычного читателя пласт американской кинокультуры, приурочив статью к вручению Харлану Эллисону почётного приза с плашкой «Грандмастер» на ежегодном банкете Американской ассоциации писателей-фантастов (в отличие от вручаемых там же премий «Небьюла», не за конкретные произведения, а за общий вклад в развитие жанра).

Имеется в виду, конечно, проза, но не меньше заслуг у Эллисона перед кинофантастикой. Экранизации его произведений на телевидении и в кино не оставляют равнодушными зрителей, начиная с 60-х годов прошлого века. Стоявший у истоков «Звёздного пути», «Вавилона-5», автор сценария скандального фильма «Парень и его пес» и сериала «Демон со стеклянными руками» (поразительно напоминающего по сюжету первый «Терминатор»), писатель разменял восьмой десяток, но пока не собирается на покой.

А в том, что сил и энергии у вечного вундеркинда и нарушителя спокойствия хватает, мало кто сомневается. Во всяком случае, организаторы банкета всерьёз опасались скандала: Эллисон ненавидит, когда его причисляют к авторам science fiction, предпочитая ему speculative fiction (на русский можно перевести как «литература размышлений»), но это слово не умещалось на заранее сделанную плашку. По слухам — пронесло. Мэтр был благодушен.

Редкий случай — не писатель, а известный критик пишет о состоянии дел в соременной русскоязычной фантастике. Сергей Некрасов со своими заметками эмоцианально полемизирует со многими, кто до него выступал на страницах «Если», используя журнал как трибуну для декларации своих мнений и взглядов по этому вопросу.

Досталось всем: издателям, переводчикам, литературным критикам, но главное — самой писательской братии, которая до этого считала себя чем-то вроде «священной коровы» (всех скопом, а не отдельных представителей цеха).

Среди целого ряда проблем, поставленных Некрасовым, ВПЕРВЫЕ своей неожиданностью выделяется одна: ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ критика нужна не только и не столь читательской аудитории, но в первую очередь — самим писателям. В «Экспертизе темы» Э.Геворкян, Д.Володихин, и О.Дивов единодушно признали: «Жанровая критика вырождается!».

Ну что же, по прошествии лет и по зрелому размышлению следует признать, что положительных изменений в сложившейся ситуации пока не наблюдается.

Я всегда вспоминаю этот рассказ, когда речь заходит о творчестве Валентина Саввича Пикуля.

В 1992 году в «Роман-газете» напечатали так и оставшийся незаконченным его роман «Барбаросса». Читая, я обнаружил, что целый страничный разворот журнала слово в слово совпадает с описанием хода военных действий в Северной Африке из «Второй Мировой войны», принесшей нобелевку по литературе экс-премьеру Великобритании Черчиллю.

Надо сказать, что к тому времени особых иллюзий в отношении творчества Валентина Саввича я давно уже не питал. Ещё в училище в ответ на наши попытки восхищаться работами популярного романиста вставали на дыбы преподаватели сразу трёх кафедр – истории, русских языка-литературы и военно-морской подготовки. Поэтому основные положения критики были мне на тот момент уже хорошо известны, среди них часто звучало слово «плагиат», и к тому времени увлечение Пикулем у меня прошло в пользу тех первоисточников, из которых им и производилось «обширное цитирование». Но детонатором, спровоцировавшим нешуточный интерес к ним, были именно его романы. Да и сам выбор профессии во многом определялся ими…

Много лет интернет полнится обсуждениями, где сталкиваются полярные мнения. Претензии, предъявляемые к Пикулю в основном те же, что звучали и звучат в отношении другого великого романиста – Александра Дюма-отца. Да, во многом можно упрекнуть нашего автора, но я, пожалуй, присоединюсь к тем людям, кто с уважением относился к его работе. Там неплохая компания собралась – братья Стругацкие, Виктор Конецкий, Михаил Веллер.

А в далёком 1992-м, когда я удивлённо качал головой, сверяя два текста, мне как-то сразу вспомнился один фантастический рассказ про писателя, в далёком будущем решившего несколько необычным способом вернуть читателям незаслуженно забытые книги. Благодаря коллегам с «Фантлаба» теперь я знаю, что то как раз и был рассказ «И деревья, как всадники…» Георгия Шаха.

В финале журналист, уходит, отказавшись от предложения писателя продолжить его дело: «Лучше буду писать средненькое, но своё», – тем самым лишая миллиарды жителей Земли возможности познакомиться с произведениями, отчего-то не вошедшими в официальный золотой фонд земной литературы. Очень высоконравственное такое решение. По-пионерски прямое и простое. Подозреваю, другую концовку тогда просто и не пропустили бы в печать.

Вряд ли Валентин Саввич читал Шаха, но он свой выбор сделал как раз в рамках сюжета этого рассказа. И, в отличие от персонажа «И деревья, как всадники…» – не под давлением авторитета, а пришёл к нему осознанно, самостоятельно. И я не вправе его за это винить, как и тысячи других советских и российских моряков, высоко оценивших всё сделанное писателем для флота – названные его именем улицы в приморских городах, корабли и суда, говорят сами за себя…

Отзыв — часть обзора, размещённого в АК: http://fantlab.ru/blogarticle14800

Если память мне ещё не изменяет, сборник «Чёрный свет» (судя по фото – издания 1973 года) стал первой в моей жизни полноценной книгой. Давно это было. Почти тридцать лет прошло.

Пошёл как-то в библиотеку и взял толстенный, как мне тогда казалось, том вместо своеобычных раскладушек с картинками. Кстати, именно на рисунки-то я и купился – прекрасные иллюстрации были в сборнике (в стиле первого издания «Понедельник начинается в субботу»). Их я разглядывал регулярно и помногу, а вот читалось тогда о-о-очень тяжело и долго. Давал себя знать объём книги, а необходимого соответствующего опыта я тогда пока не приобрёл. Но осилил.

Многое из памяти стёрлось – какие-то сюжетные ходы, названия, имена мальчиков и кличка пса. Но некоторые моменты поразили юное воображение настолько, что врезались в память навсегда… До сих пор помню отдельные фразы и целые предложения, вроде:

«Эх, ты, – красноречиво говорил его взгляд, – даже обморожение схлопотать не смог. А ведь такое приключение могло получиться!»

«Анаконда – змея вкусная, но опасная»

«- Мама, не вмешивайся! – когда отец отчитывал сына, он всегда называл жену ''мамой''»

«Увидев крокодила, корреспондент удивлённо присвистнул и с уважением посмотрел на мальчика. Затем вновь достал из кармана блокнот и принялся быстро что-то в него записывать»

Ещё помню, что мамонта звали Тузиком, а «дурак» на «инопланетянском» – «тумус». Запомнилось, что в космическом корабле мебель «вырастала» из пола, и кресла, когда в них садились, принимали форму тела, а нападение вражеских солдат было отбито при помощи змей.

И долго потом я пытался представить себе, какой он, тот загадочный чёрный свет.

Для своего времени – прекрасный образчик детской фантастики и литературы в целом.

Разбор книги начну с оценки её сюжета, позволив себе небольшой экскурс в историю.

В 1959 году в свет вышла знаменитая «Starship Troopers»10 Р.Хайнлайна, вызвавшая в американском обществе широкий резонанс и громкие споры, даже в кругах, весьма далёких от фантастики (некоторые провозгласили «Звёздный десант» апологией фашизма). Однако имена тех злобных критиканов уже никто не помнит, а творение великого Адмирала от фантастики давно признано классическим.

С тех пор двойники и откровенные клоны книги не один и не два раза возвращали читателей к нехитрой, но проверенной половиной столетия фабуле: «Молодой хороший парень добровольцем пошёл в армию… Трудности и лишения в период напряжённой боевой подготовки в учебке… «Тревога, враг у ворот! К нам прилетели злобные, бездушные жуки!»… Страшная бойня… Сначала было очень трудно, держались из последних сил, но потом всё Человечество в едином порыве поднялось на борьбу… Ура!!! Враг повержен!».

При этом допускаются и даже приветствуются некоторые вариации, освежающие сюжет, и позволяющие утверждать, что перед нами – совершенно самостоятельное произведение. Как то: «Молодой хороший парень обманом завербован…», «…К нам прилетели коварные агрессоры с планеты, где нет Демократии» и т.п.

Действующие лица и исполнители:

- ГГ – молодой хороший парень добровольно…/обманом… (см. выше);

- Сержант – главный наставник (в классическом варианте – суровый, но справедливый, учитель; реже – злобное существо с садистскими наклонностями);

- офицер – командир подразделения, как говорится, «слуга Царю, отец солдатам» © (варианты: молодой карьерист, гораздо глупей и неопытней сержанта, в одном из боевых эпизодов может бессмысленно бросить взвод под пули; спивающийся неудачник, герой одной из прошедших войн и т.п.);

- сослуживцы и товарищи по оружию ГГ – количество, внешность, морально-психологические характеристики – на усмотрение автора; одного из них ГГ должен с неимоверными трудностями и риском для жизни спасти в бою, а другой может струсить в трудную минуту (в последнем случае ГГ его поддержит и они станут действовать вместе; не исключено, что этот сослуживец ГГ героически погибнет, закрыв своим телом ГГ, искупив тем самым вину);

- и т.д.

Отдельные персонажи могут быть выведены из повествования или заменены другими.

Так, например, современные русскоязычные авторы практически в обязательном порядке считают необходимым для нагнетания обстановки использовать фигуру Контрразведчика – «особиста» (что это, комплекс совка или суровые реалии современности?). Ум, хитрость, порядочность или коварство, другие черты характера персонажи Контрразведчиков получают в зависимости от личного опыта, компетентности или некомпетентности в этих вопросах автора (в последнем случае особиста показывают полным придурком)11.

Внимание! Наличие фигуры «Сержанта» в произведении «a-la Spaceship Troopers» обязательно. Отсутствие этого персонажа сразу же понижает плашку произведения на одну ступень!

Пользователей данного сюжета в отечественной фантастике было уже немало. Из последних с ходу, вспоминаются сразу несколько романов Алекса Орлова и «Череп на рукаве», первая книга имперского цикла Ника Перумова. Теперь к этой компании присоединился Игорь Поль.

Остановлюсь ещё на одном моменте. Основная масса солдат в армии вторжения «коварного агрессора» – туповатые, но многочисленные, а главное – очень дешёвые клоны.

В принципе, такое вполне возможно, за одним, но важным исключением – их дешевизны. Многажды уже обсуждался вопрос об экономической целесообразности массового клонирования людей. Сколько копий в дискуссиях сломано. При этом доказано, что это очень дорого – в промышленных масштабах оплодотворять яйцеклетки, девять месяцев выращивать их в лабораторных условиях, рожать, учить и воспитывать до достижения возраста, позволяющего хоть сколь-нибудь эффективно использовать в качестве солдат. Ну, или в иных, хе-хе, скажем так, прикладных целях. Как говорится, «…лучше старым казацким способом» ©.

Ах, здесь они рождаются сразу в зрелом возрасте, в нужных кондициях и со всеми необходимыми навыками и умениями? А вот это уже сугубая фантастика.

Итак, подхожу к своей оценке романа.

Несмотря на всё сказанное выше (господа, я вас сильно удивлю), плашка «Хорошее чтиво»!

По ходу чтения «Ангела-хранителя 320» некоторая затасканность выбранного сюжета отступила на второй план. Потом я споткнулся о «полчища дешёвых клонов»… Да и чёрт с ними! Книга, что называется у современной молодёжи, «Цепляет!». И тот факт, что Сергей Петровский в финале романа остался жив, не вызывал отторжения. Во-первых, жив он был только в общем и целом. Во-вторых – и это главное – перед нами всё тот же мир «Ностальгии», у персонажей ещё живы воспоминания о Шеридане. Должно же хоть кому-то в той Вселенной повезти! Хоть там и нет Бога, но появился Ангел-хранитель. Он оказался рядом с ГГ. Именно поэтому «человеку Занозе», только ему и, возможно, только в этот раз повезло чуть больше.

В общем, лечь спать мне в ту ночь так и не удалось – пора было собираться на работу.

Статья с примечаниями и гиперссылками на дополнительную информацию в авторской колонке:

http://fantlab.ru/blogarticle7847

Игорь Поль – суровый Демиург. В своей Вселенной для доброго и милосердного Бога он места не нашёл.

Романы цикла несут отчётливые черты антиутопии1. Именно такое будущее ожидает нас, если экстраполировать во времени все основные тенденции развития современного мира. В полном соответствии с аннотациями2 перед нами разворачиваются классические для произведений такого рода реалии. Бедность и бесправие для одних, богатство и вседозволенность для других. Кровавые войны, развязываемые сильными мира того – правящими династиями и межпланетными суперкорпорациями. Люди, население целых планет и систем – просто игрушки в их руках, разменные пешки в борьбе за деньги, власть, сырьевые ресурсы и рынки сбыта.

---------------------------------

«Ностальгия»

Не буду касаться недостатков текста и ошибок автора, хотя они есть. Хочу поговорить о другом.

Перед нами жёсткий, даже жестокий боевик. Много ли Вы знаете фантастических произведений с авторским предупреждением следующего содержания: «В книге встречаются откровенные сцены и сцены насилия, а так же нелитературные выражения, включенные в текст исключительно для речевой характеристики героев. Не рекомендуется для чтения детям до двадцати лет…»? Честно предупреждаю: предупреждение полностью соответствует действительности3.

При этом «Ностальгия» – произведение даже не столько фантастическое, сколько футуристическое4. Большая часть всей той высокотехнологической атрибутики, которой до предела насыщены страницы романа (в основном, военного назначения) фантастической отнюдь не является и уже применялась военными, применяется сейчас или готова появится на поле боя в самом недалёком будущем5. По-настоящему фантастический элемент в романе только один: место действия – Латинская зона планеты Шеридан.

Лично я с трудом усматриваю принципиальные отличия перипетий книжных баталий «Ностальгии» от реалий необъявленных войн на нашей старушке Земле. Вьетнам, Ангола, Афганистан, Колумбия, Сомали, Чечня, Ирак, Шри-Ланка, Осетия, другие бесчисленные «горячие точки» – несть им числа. Неважно, какое красивое название дадут этой войне – «движение за освобождение и самоопределение», «операция по умиротворению», «интернациональная помощь братскому народу», «антитеррористическая операция» или «восстановление конституционного порядка». Это – война. Кровавая баня. Война всех против всех идёт, не переставая. Ей не видно конца и края, а участники давно уже забыли то мелкое происшествие, которое послужило поводом для развязывания конфликта… В этой войне нет правых, а виноваты, кажется, все… Она уничтожает взрослых и детей, стариков и женщин. Война не разбирает где военные, а где, так называемое, мирное население. Мирное население – только «так называемое». Продажные политики наживают политический капитал, богачи – умножают своё состояние, а военные по странному стечению обстоятельств не проводят операции на территории, подконтрольной одним корпорациям, зато бои не затихают на территории их конкурентов… Страшная в своей привычности и до боли знакомая картина, ежедневно наблюдаемая нами в лентах мировых информагентств. Если только Вы не переключаете «телек» на «мыло» как только начинаются новости.

Фантастика? Футурология? Называйте, как хотите.

Для меня этот роман Игоря Поля в первую очередь – военная драма. Но это не та проза советских времён Симонова, Гранина, Стаднюка, других авторов – жизнеутверждающая даже на фоне ужасов войны. Это скорее безысходная тоска и вселенская грусть Хэмингуэя и Ремарка, осознающих, что ни героизм, ни подвиги ничего не в силах изменить в мире.

Уж не знаю, чему и как автора учили во время срочной службы в дивизии Дзержинского6, но искренне удивляет та свобода, с какой ориентируется автор в узкоспециальных областях военных знаний, таких как тактика боя в городе и морской бой7, тактика партизанских и контрпартизанских действий, противоракетная и противокосмическая оборона. Прав ли я, но почти дневниковые описания событий на Шеридане вызывают стойкое подозрение, что на страницах романа находит отражение некий личный опыт Игоря Поля8.

Повествование ведётся от первого лица, нам открыты все мысли и чувства Ивена Трюдо. И если сначала его суровый нрав и жестокость вызывают отторжение, постепенно начинаешь сопереживать герою, и на первый план выходят не картины гигантской мясорубки, а личные переживания глубоко несчастного по сути человека. В немалой степени способствует этому удивительно чистая история «окопной» любви Ивена, и то, что именно она стала первой ступенькой на пути к трагическому финалу везунчика-француза, до этого неизменно выбиравшегося изо всех передряг. Только проявится в звере что-то человеческое, его на мыло.

Щемящий конец – развязка, в общем-то, вполне закономерная, для песчинки, попавшей в жернова Системы. Самые светлые строки во всей книге, – последние, – всего лишь дыхание смерти. Видения Трюдо – реакция нервной системы умирающего организма на воздействие боевых коктейлей и сокращение притока крови к головному мозгу.

Прекрасно понимая, что первым начну метать табуретки в автора, я, избалованный современной литературой и кинематографом, от всей души желал хэппи-энда и молил: «Спаси его. Спаси!» Но Бога нет во Вселенной Поля, и моя молитва не была услышана. А как символ высшего милосердия в том мире – выстрел на добивание.

«Лучше ужасный конец, чем ужас без конца» ©. «И в трагических концах есть свое величие. Они заставляют задуматься оставшихся в живых» ©.

Без сомнения, плашка «хорошее чтиво»9.

---------------------------------

«Ангел-хранитель 320»

Разбор книги начну с оценки её сюжета, позволив себе небольшой экскурс в историю.

В 1959 году в свет вышла знаменитая «Starship Troopers»10 Р.Хайнлайна, вызвавшая в американском обществе широкий резонанс и громкие споры, даже в кругах, весьма далёких от фантастики (некоторые провозгласили «Звёздный десант» апологией фашизма). Однако имена тех злобных критиканов уже никто не помнит, а творение великого Адмирала от фантастики давно признано классическим.

С тех пор двойники и откровенные клоны книги не один и не два раза возвращали читателей к нехитрой, но проверенной половиной столетия фабуле: «Молодой хороший парень добровольцем пошёл в армию… Трудности и лишения в период напряжённой боевой подготовки в учебке… «Тревога, враг у ворот! К нам прилетели злобные, бездушные жуки!»… Страшная бойня… Сначала было очень трудно, держались из последних сил, но потом всё Человечество в едином порыве поднялось на борьбу… Ура!!! Враг повержен!».

При этом допускаются и даже приветствуются некоторые вариации, освежающие сюжет, и позволяющие утверждать, что перед нами – совершенно самостоятельное произведение. Как то: «Молодой хороший парень обманом завербован…», «…К нам прилетели коварные агрессоры с планеты, где нет Демократии» и т.п.

Действующие лица и исполнители:

- ГГ – молодой хороший парень добровольно…/обманом… (см. выше);

- Сержант – главный наставник (в классическом варианте – суровый, но справедливый, учитель; реже – злобное существо с садистскими наклонностями);

- офицер – командир подразделения, как говорится, «слуга Царю, отец солдатам» © (варианты: молодой карьерист, гораздо глупей и неопытней сержанта, в одном из боевых эпизодов может бессмысленно бросить взвод под пули; спивающийся неудачник, герой одной из прошедших войн и т.п.);

- сослуживцы и товарищи по оружию ГГ – количество, внешность, морально-психологические характеристики – на усмотрение автора; одного из них ГГ должен с неимоверными трудностями и риском для жизни спасти в бою, а другой может струсить в трудную минуту (в последнем случае ГГ его поддержит и они станут действовать вместе; не исключено, что этот сослуживец ГГ героически погибнет, закрыв своим телом ГГ, искупив тем самым вину);

- и т.д.

Отдельные персонажи могут быть выведены из повествования или заменены другими.

Так, например, современные русскоязычные авторы практически в обязательном порядке считают необходимым для нагнетания обстановки использовать фигуру Контрразведчика – «особиста» (что это, комплекс совка или суровые реалии современности?). Ум, хитрость, порядочность или коварство, другие черты характера персонажи Контрразведчиков получают в зависимости от личного опыта, компетентности или некомпетентности в этих вопросах автора (в последнем случае особиста показывают полным придурком)11.

Внимание! Наличие фигуры «Сержанта» в произведении «a-la Spaceship Troopers» обязательно. Отсутствие этого персонажа сразу же понижает плашку произведения на одну ступень!

Пользователей данного сюжета в отечественной фантастике было уже немало. Из последних с ходу, вспоминаются сразу несколько романов Алекса Орлова и «Череп на рукаве», первая книга имперского цикла Ника Перумова. Теперь к этой компании присоединился Игорь Поль.

Остановлюсь ещё на одном моменте. Основная масса солдат в армии вторжения «коварного агрессора» – туповатые, но многочисленные, а главное – очень дешёвые клоны.

В принципе, такое вполне возможно, за одним, но важным исключением – их дешевизны. Многажды уже обсуждался вопрос об экономической целесообразности массового клонирования людей. Сколько копий в дискуссиях сломано. При этом доказано, что это очень дорого – в промышленных масштабах оплодотворять яйцеклетки, девять месяцев выращивать их в лабораторных условиях, рожать, учить и воспитывать до достижения возраста, позволяющего хоть сколь-нибудь эффективно использовать в качестве солдат. Ну, или в иных, хе-хе, скажем так, прикладных целях. Как говорится, «…лучше старым казацким способом» ©.

Ах, здесь они рождаются сразу в зрелом возрасте, в нужных кондициях и со всеми необходимыми навыками и умениями? А вот это уже сугубая фантастика.

Итак, подхожу к своей оценке романа.

Несмотря на всё сказанное выше (господа, я вас сильно удивлю), плашка «Хорошее чтиво»!

По ходу чтения «Ангела-хранителя 320» некоторая затасканность выбранного сюжета отступила на второй план. Потом я споткнулся о «полчища дешёвых клонов»… Да и чёрт с ними! Книга, что называется у современной молодёжи, «Цепляет!». И тот факт, что Сергей Петровский в финале романа остался жив, не вызывал отторжения. Во-первых, жив он был только в общем и целом. Во-вторых – и это главное – перед нами всё тот же мир «Ностальгии», у персонажей ещё живы воспоминания о Шеридане. Должно же хоть кому-то в той Вселенной повезти! Хоть там и нет Бога, но появился Ангел-хранитель. Он оказался рядом с ГГ. Именно поэтому «человеку Занозе», только ему и, возможно, только в этот раз повезло чуть больше.

В общем, лечь спать мне в ту ночь так и не удалось – пора было собираться на работу.

---------------------------------

«Путешествие Идиота»

Совершенно необременительное чтиво. По жанру ближе всего к авантюрному роману. В начале повествования – с элементами юмористической фантастики в стиле комедии ситуаций, и с постепенной и полной заменой их элементами боевика – к финалу.

Интересны и, в некотором роде, комичны уже сами ГГ и его спутник. ГГ – симпатичный, но умственно неполноценный, а потому многозначительно немногословный. Спутник ГГ – программная оболочка искусственного интеллекта (ИИ) знакомого нам по предыдущему роману роботизированного комплекса огневой поддержки (КОП-320), который в силу различных причин стал разумным, – прошу прощения у читателей за столь тяжеловесную конструкцию.

Завязкой сюжета становится объединение ГГ и ИИ в единый, информационно и пространственно неделимый конгломерат – КОП-320 буквально «вселяется» в Юджина Уэллса (ещё раз – извините; далее, при необходимости, тандем-дуэт «Юджин Уэллс – ИИ КОП-320», я для простоты буду именовать ГГ-КОП).

Причина объединения ГГ и его спутника – насущная потребность обоих… В любви! Соответственно, цель квеста – её поиск. По ходу действия ГГ-КОП регулярно попадают в сложные ситуации, из которых всегда выходят с честью, благодаря искренне-простому поведению ГГ, его благородными манерам, а также неожиданно проявившимся необыкновенным боевым способностям КОП. При этом ГГ-КОП походя расправляются с наёмными убийцами, устраняют конкурентов в любви, уничтожают противостоящие им банды жестоких гангстеров с примкнувшими продажными представителями правоохранительных органов… Ну, квест – он и есть квест.

Комизм заключается в тугодумности Юджина Уэллса, а также неспособности КОП понять принципы построения отношений в «нормальном» человеческом обществе. Автор откровенно высмеивает такое общество (несущее все черты нашей реальности), в котором именно указанные выше качества ГГ-КОП позволяют добиться уважения простых людей, заставляют врага бояться, регулярно оставляют неизгладимый след в сердцах брюнеток, блондинок и т.д.

По мере восстановления нормального функционирования мозговой деятельности Юджина Уэллса, окружающая ГГ-КОП действительность теряет радужные черты. Во Вселенной «Ангела-хранителя» проявляется всё больше черт «Ностальгии». Однако достаточно быстро и несколько неожиданно наступает полный хэппи-энд «a-la Deux ex Mashine». ГГ-КОП всё-таки нашли свою Любовь.

Как самостоятельное произведение – плашка «Середняк».

---------------------------------

«Знакомьтесь – Юджин Уэллс, капитан»

С места в карьер продолжается сюжетная линия «Путешествия идиота» несколько в стиле первого «Терминатора». Уже умственно-полноценный, но по-прежнему в тандеме ГГ-КОП, Юджин Уэллс и его спутница всё время бегут от неведомого, невидимого, но безжалостного врага. Стоит им остановиться на сколь-нибудь короткий срок, как на них начинаются покушения. Поначалу это выглядит как стечение обстоятельств, затем – как заказные убийства и постепенно приобретает масштабы планетарной войны. Но необыкновенные способности и возможности КОП постоянно растут. Соответственно, тандем ГГ-КОП становится совершенно непобедим, хотя и загнан в ловушку. Спасаться приходится, буквально, опустившись на дно человеческого общества… Некоторая лёгкость первой половины «Путешествия идиота» исчезает полностью. Перед нами снова Вселенная без Бога Игоря Поля во всём её «великолепии»… Кажется, что у ГГ-КОП, уже должны опуститься руки (или что там у ИИ?). Но они всё-таки находят совершенно оригинальный, парадоксальный выход из положения!!! И…

Если не брать в расчёт вот это «и», плашка четвёртой книги цикла – чистый «середняк». Но об этом ниже.

---------------------------------

Сейчас обо всей серии целом. Не буду скрывать, мне нравится всё, что сделал Игорь Владимирович.

Что за аномальная зона там у них в Сибири? Воздух какой-то особенный, что ли? Только что писал про Горькавого, теперь вот – Поль. Сидит себе зрелый, взрослый мужик, не имеет никакого литературного опыта, зарабатывает деньги по мере сил и возможностей. Вдруг, бац! – писатель. Да какой!

Работоспособность автора поражает. «Ангел-хранитель 320» был написан всего за четыре месяца12. И при этом на очень высоком уровне. Что и было отмечено жюри фестиваля фантастики «Звёздный Мост-2006» в Харькове, где роман Игоря Поля получил «Бронзовый Кадуцей» за 3-е место в номинации «Лучшая дебютная книга»13. Не удивлюсь, если «оценку» снизили только за «списанный» у Хайнлайна сюжет14.

Остальные романы цикла были написаны и изданы в течение года15.

А вот дальше… Если «Ностальгия» ещё остаётся вполне на уровне, то последние две книги явно слабее. Качество текста постепенно падает. Автор устал? Выдохся? Гнал к сроку?

Позволю себе дать совет автору. Если бы все романы цикла ужать до одной книги из трёх частей, сократив кое-что (там есть определённые возможности), объединив третий и четвёртый романы, могла бы получиться изящная вещица, вполне заслуживающая плашки «Must read!». К мнению критиков нынче прислушиваться не принято, но прецеденты в российской истории, что называется, были16.

Однако, скорее всего, романы будут просто изданы толстым «кирпичом» под одной обложкой. А я предвижу дикий визг фанатов, коих у автора уже немало: «Знаешь куда иди со своими советами», «Если такой умный, чего ж тогда сам не пишешь?». Ну-ну, полно-те, господа. Хотя бы иногда думать не только вредно, но и полезно («Обратите внимание, намекаю» ©), а помечтать о хорошем никому не возбраняется. Ну ладно, ладно, всё. Замолкаю и перехожу к своему резюме.

В целом для серии – плашка… «Хорошее чтиво»! Любители и ценители жанра фантастический боевик – «Must read!»!

За что, спросите вы меня? За финал! Ведь именно он определяет ощущения от всей серии и его общую оценку.

Развязка меня, без сомнения, потрясла. Я испытал глубокий эмоциональный шок, и это ощущение сохранялось ещё долго. Последние страницы романа удивительным образом переворачивают всё с ног на голову, как минимум, представляют в совершенно ином свете все происходившие события. В современной российской фантастике использование подобного приёма, без сомнения – явление17, 18.

И ведь не скажешь, что «не хэппи энд»! Все живы, все здоровы. Да более счастливой жизни чем у ГГ в конце книги большинство пожирателей жвачки себе и представить не могут! Живёшь себе в райском уголке, всегда в полном твоём распоряжении роскошная красотка, не задающая вопросов и искусная в определённых вопросах, а бабок – куры не клюют. Вот что такое фантастика! Но…

Т-с-с! Не буду ничего больше рассказывать, дабы не портить впечатление тем, кто рискнёт последовать за мной следом и преодолеть более чем тысячу страниц текста…

А потом перечитаете или вспомните ещё раз мой скромный труд и поймёте, что я вам таки намекал.

Действительно неплохой старт. Поздравляю автора. А дальше – посмотрим.

P.S. В одном из своих интервью И. Поль сообщил, что не намерен писать сиквелы «Ангела-хранителя». Это хорошо. Выдержит ли? Не знаю. Но знаю, что возможность для этого есть.

Уже издана новая, четвёртая книга автора. Прочитал аннотацию. Цитата: «Капрал Жослен Ролье Третий – искусственный солдат, символ ударного рода войск – Инопланетного Легиона Земной Федерации. Волей судьбы Жослен становится…»

Г-м-м. Опять клоны. Пока ещё не читал. Как думаете, стоит?

Р.P.S. В любом случае я благодарен Игорю Владимировичу за прекрасную подборку старых шлягеров. И как минимум за то, что узнал: «Summertime» Дженис Джоплин и «Summertime» Эллы Фитцджеральд с Луи Армстронгом – как говорят в Одессе, «это две большие разницы» ©

Статья с примечаниями и гиперссылками на дополнительную информацию в авторской колонке:

http://fantlab.ru/blogarticle7847

До настоящего времени все мои знания по миру «Этногенеза» ограничивались лишь возмущением Николая Горькавого в адрес первой «Маруси» — как я понимаю, вполне заслуженным — да ещё отличной обзорной рецензией коллеги ismagil. По большому счёту. Ибо регулярно-периодические... назовём это — обсуждения — в «уютненьких» и на форумах не в счёт. В силу их низкой информативности, повышенной экспрессивности участников, всепобеждающего офф-топа и т.п.

О непосредственном личном знакомстве с данным проектом в ближайшей перспективе и речи не было — как-то особо не тянуло. Но вчера произошло довольно неожиданное и стремительное совпадение сразу нескольких обстоятельств, приведшее к тому, что в мою «читалку» оказался загружен «Рим. Последний легат» Шимуна Врочека…

Трогать сюжет романа мы пока не будем — всё только начинается, перед нами пока одна лишь завязка (см. классификатор произведения с изря-а-адным спойлером). Давайте сосредоточимся на общих впечатлениях.

И здесь самое первое, что приходит на ум, это слово «сценарий». Но не от слова «сцена». Никакой камерности, статичности. Действие разворачивается явно не на театральных подмостках. Здесь этот термин связан исключительно с экраном и кинематоргафом. Картинка, возникающая перед глазами при чтении, дышит динамизмом экшена — короткие эпизоды, резкая и быстрая смена планов, персонажей, места действия. Не в последнюю очередь такому ощущению способствует и фирменный авторский стиль Врочека, его лаконичный[1], но сочный «рублено-рваный» слог.

Второе впечатление кинематографичность текста только подчёркивает. Использование современного просторечного жаргона, молодежного сленга, стандартизованных — до клише — выражений применительно к миру Pax Romana — интересное ощущение. И сразу вспоминается, где я впервые столкнулся с таким приёмом — эдакий «Планкетт и Маклейн» в декорациях «Гладиатора». Осторожно пробуем на вкус: не перебрал ли автор? Вроде нет. Скорее наоборот, новая встреча кажется приятной. Возникает ощущение сопричастности происходящему, психологической близости персонажей. Постепенно эти впечатления закрепляются и начинают доминировать…

А третье не имеет чёткой привязки единственно к киноискусству, но относится к общекультурному багажу и эрудиции читателя. По тексту рассыпан целый ворох явных и скрытых цитат, отсылок и маркеров-маячков — от мировой классики до соцреализма и масскульта. От «Распни его! Распни!», «Над всей Германией безоблачное небо» до «Врешь, не уйдешь!» и «Вперед, обезьяны, или вы хотите жить вечно?!». Ну, а мимо такого Александрийского маяка не моргнув глазом пройдёт только очень далёкий от русской литературы (в смысле — недалёкий) человек: «В синем плаще с белым подбоем, шаркающей от бессонной ночи походкой, ранним утром четвертого дня до начала августовских календ в закрытый сад своего дома на Палатинском холме выхожу я…» — и — «Чтобы доказать, насколько смертен бывает человек. Внезапно смертен…»

Да, уж… Я осторожно отношусь к современной традиции к месту и не к месту использовать модное слово «постомодернизм» — ибо безобразно слаб в теории вопроса — но если что-то такое эдакое в этом есть, то претензия нехилая. А не замахнуться ли нам на Михаила нашего, Афанасьевича? Ох! Поаккуратнее, а то один тут тоже «белый плащ с кровавым подбоем» у себя воткнул, так ему потом так навтыкали, шерсть-на-носу…

Мне не настолько хорошо знакома та историческая эпоха, чтобы оценивать достоверность литературного мира «Последнего легата» с точки зрения реалий повседневной жизни в Римской империи, правил построения нецензурных выражений в древнегерманских наречиях или особенностей климата Центральной Европы в начале первого тысячелетия нашей эры. Но пока всё прочитанное выглядит чертовски настоящим («Писать нужно либо о том, что…» (с)). С одной стороны, откуда бы у писателя без соответствующего образования глубокие познания в этой области? С другой — вроде, и на флоте тоже не служил, но в «Высоком прыжке» всё очень по делу получилось. Правда, морская часть в «Метро 2033: Питер» этот эффект сильно смазала. Так что тут и так, и этак может повернуться — Врочек-то темой явно и раньше интересовался.

Поскольку уже известно, что со второй из трёх книг «Рима» мы встретимся не раньше декабря, читателей, знакомых с творчеством автора и попавшихся на крючок его нынешней сюжетной интриги, мучают только два вопроса. И это отнюдь не разгадки тщательно поддерживаемой, но не особо-то и глубокой детективной составляющей — все уважающие себя люди давно поняли, что «убийца — во-о-он тот дворник». В первую очередь, хочется знать, кого из многочисленных персонажей (кроме, разумеется, Марка Крысобоя) автор оставит в живых — хотя бы в общем и целом — к финалу повествования. А во-вторых — last but not least — не окажется ли этот финал разочаровывающее-обидно «слит».

А то ведь были прецеденты, знаете ли…

Отзыв размещён в АК: http://fantlab.ru/blogarticle15084

Абзац о «тщательно и скрупулёзно прописанном авторами оригинальном мире, населяющих его многочисленных рельефных, живых персонажах, непростых взаимоотношениях между ними и т.п.» можно повторять в каждом отзыве на романы М. и С. Дяченко, используя всего лишь функции Ctrl+C и Ctrl+V. Поэтому обращу внимание читателей отзыва лишь на некоторые нюансы, по моему скромному мнению, достойные упоминания.

В случае с «Ведьминым веком» одной из самых больших своих претензий считаю авторское решение о том, что в мире, которому перманентно и явно угрожают ведьмы, Инквизиция не только не захватила полную и абсолютную власть ещё в незапамятные времена, но, якобы, никогда и не стремилась к этому, поставив себя вне государства и над ним, сосредоточившись лишь на проблемах контроля за ситуацией. Опыт показывает, что подобный альтруизм свойственен человекам в очень малой степени. А когда речь заходит о могучей организации, получившей в своё распоряжение мощные рычаги влияния на общество, и особенно – воздействия на сильных мира сего… Конечно, моё суждение основывается исключительно на реалиях истории нашего мира, а в том его отражении всё может быть чуточку по иному… Но: «Не верю!» (с) – и всё тут.

Может таким способом соавторы всего лишь попытались слегка упростить себе задачу? Ведь развитие сюжета существенно не изменилось бы, будь Инквизиция в романе основой государственного устройства. А работу Клавдию (и авторам) это усложнило бы серьёзно: успокаивай послов соседних держав, стабилизируй экономику страны, организуй ликвидацию последствий… А так – руки развязаны. Можно, не отвлекаясь на «мелкие проблемы», носиться по стране, тщетно пытаясь спасти её, а заодно с ней – и весь мир. Всё равно – всё решится в последний момент, а зависеть всё будет от одних только Клавдия и Ивги. Так зачем огород городить?

Развязка убойно воздействует на романтические натуры. Оптимисты могут верить в благоприятный исход. Но воспринимать прочитанное как однозначный «хэппи-энд» может только человек, напрочь лишённый способности к логическому мышлению. Такой финал – самый что ни на есть промежуточный. Сюжет закольцовывается в пространстве-времени и, обретённое главными героями знание о сути предстоящих событий и своей роли в них, на самом деле ровно ничего изменить не в силах. Масштабы катастрофы каждый раз будут нарастать лавинообразно, связанные с самим фактом появления матки, и никак не зависящие от того, инициирована она, или нет. А единственный выход – кроме варианта с физическим уничтожением Ивги – всё та же её инициация, вынуждающая Верховного инквизитора вновь и вновь жертвовать собой, восходя на крест, и в очередной раз надеться на чудо проявления человеческих чувств в изменённом сознании девушки. Затем – снова пикник на поляне перед домом профессора Митеца, и – всё по новой, по кругу, раз за разом (мотив, вскоре получивший продолжение и дальнейшее развитие в «Армагед-Доме»). А на сколько хватит сил героев? Ведь впереди у них – этакий садомазохистский вариант знаменитого «Дня сурка». Только растянутый по времени не на сутки, а на несколько месяцев. Может именно отсюда растут уши у названия романа?

В заключение отдельно хочу остановиться на одном очень личном моменте.

Вообще-то, я стараюсь не читать отзывов на произведение, если планирую писать сам – чтобы чужих мыслей не нахвататься. Но здесь не выдержал, пробежал краем глаза, и первым в этот край бросилось то, что очень многие лаборанты, как и я, знакомились с книгой в аудиоформате.

Уж не знаю, как там справились они, но у меня в определённый момент возникли серьёзные проблемы с восприятием. Медленное, размеренное чтение на два голоса – мужской и женский – финальных сцен романа с утомляюще детальным описанием преображения психики Ивги и изуверски тщательным – мучений и страданий Клавдия – вызывали почти физическую боль. Меня корёжило и выворачивало. Хотелось поскорее «вынырнуть», вдохнуть свежего воздуха. Если бы читал «в бумаге» – легко пробежал бы эти эпизоды глазами, быстро проскакивая целые страницы. Но аудиокнига и технические возможности моего плейера этого не позволили.

Собственно, оценку снизил именно из-за этого состояния душевного дискомфорта, до предела измотанный последними часами чтения-прослушивания. Такой экспириенс — очень на любителя.

Отзыв — часть обзора, размещённого в АК http://fantlab.ru/blogarticle10393

С некоторых пор у меня довольно сложное отношение к рекомендациям Сергея Лукьяненко — имел я некогда не самый приятный опыт в этой области. Правда, было это всего лишь один раз, но, как говорится, «единожды солгав…». Теперь я стал невероятно придирчив, но и просто с каким-то спортивным азартом кидаюсь на книги, удостоившиеся похвалы Доктора.

И вот увидел рецензию в «Если» на дебютный роман Дмитрия Колодана «Другая сторона».

По прочтении оказалось, что мои ощущения вполне соответствуют выводам Сергея Васильевича. В целом, потому что было всё-таки нечто, откровенно резанувшее глаз — неожиданное обилие насилия и необязательных смертей, походя рассыпанных уже в самом финале романа. Выглядело это откровенным дисбалансом на фоне абсолютно идиллической картинки всего предыдущего действа. Нет, были там и интриги, и ужасные опасности, и опасные приключения, но, как бы, не совсем всерьёз. По большому счёту, повествование до определённого момента представляет собой добрую сказку, вполне пригодную для семейного чтения детям дошкольного и младшего школьного возраста. И вдруг: «Хрусть!» — затрещали позвонки у сворачиваемых голов. Завизжала девушка, едва не изнасилованная местным «быком». Всего один эпизод. А дальше снова и до последних строк — тишь да гладь, да божья благодать. Резкая смена манеры подачи материала в этой сцене показалась мне искусственной и необязательной.

В сетевых обсуждениях, на мой взгляд, самой серьёзной претензией к «Другой стороне» является одна — во вторичности по отношению к некоему американскому сериалу. Сам я судить не берусь, ибо означенный сериал не смотрел, а при чтении даже не подозревал о его существовании.

Точно не знаю, что там ещё после публикации наговорили Дмитрию критики, но, очевидно, обвинения в некоторой «диснеевости» картинки первого романа «зацепили» его всерьёз. И уже в следующей своей работе он, что называется, «оторвался». Обилие кровавых натуралистических сцен на фоне сюрреалистической картинки и развития сюжета в манере изложения Безумного Шляпника впечатлило. Как минимум. Если рассматривать «Время Бармаглота» только с этой точки зрения, то опыт вполне удался. Эдакий «Наш ответ Чемберлену».

В целом знакомство оказалось приятным.

В ОДНОМ ФЛАКОНЕ

«Ночной дозор», написанный Максом Фраем», — подозреваю, что это замечательное определение, данное Dark Andrew, прилипнет к роману прочно и надолго.

О чём речь? Давайте посмотрим.

С начала времён представители двух противоборствующих группировок неких Иных наступая на пятки друг другу, мечутся по всему миру, решая свои проблемы за счёт обычных людей. На берегах Невы разворачивается один из эпизодов этого противостояния, а повествование о буднях мунгов и шемоборов в непростых современных условиях сопровождается ретроспективными обзорами и экскурсами в историю вопроса.

Всё это, некоторые другие нюансы, особенно оказавшаяся в поле зрения обеих организаций неуверенная в себе, но чрезвычайно талантливая девица, находящаяся под давящим прессом материнского влияния — кивок в сторону Сергея Васильевича Лукьяненко.

А от Макса Фрая здесь — абсолютно неформальные отношения в среде питерского отделения мунгов, что тем не менее, совершенно не мешает им решать все задачи, поставленные мудрым и опытным сэром Джуффином… пардон, шефом Тринадцатой редакции Даниилом Юрьевичем Пантелеймоновым. А ещё — любовь персонажей к посещению разного рода небольших уютных кафешек, ресторанчиков и прочих едален, где они поглощают самую разнообразную снедь (надо будет всё-таки погуглить, что же такое «профитроль»?). И ещё…

Желающим продолжить поиски параллелей и аллюзий, настоятельно рекомендую делать это самостоятельно — их там немало.

Я же хочу озвучить несколько иные свои ассоциации, возникшие при чтении.

С одной стороны, молодые сотрудники, с бесшабашностью юности бросающиеся на выполнение самых сложных заданий, и их нелюбовь к повседневной рутине, на страже которой стоит нудный и въедливый коммерческий директор конторы, Константин Петрович Рублев «за добрый нрав и покладистый характер прозванный Цианидом» (с).

С другой — умудрённые опытом колоритные ветераны, поучают зелёную молодёжь и не прочь свалить на них часть повседневных забот, дабы предаться эпикурейским забавам.

И все они, как винтики в хорошо отлаженном механизме, крутятся день деньской под руководством многомудрого, опытного, несколько старомодного директора — человека странной и не совсем понятной природы.

Не могу утверждать, что Ольга Лукас ставила перед собой такую задачу, но постепенно повествование о трудовых буднях Тринадцатой редакции стало напоминать мне книгу, описывающую реалии другого знаменитого учреждения — НИИЧАВО. Конечно, нельзя сказать, что чудесное исполнение желаний идёт на пользу возжелавшему — нередко, наоборот — но прослеживаются всё же определённые параллели с незабвенным: «А чем вы занимаетесь?» -- спросил я. «Как и вся наука, -- сказал горбоносый. -- Счастьем человеческим» (с).

Только в современных реалиях рыночной экономики (договоримся называть это так, ОК?) главными действующими лицами стали не учёные, но офисные работники. В остальном же — понедельник начинается в субботу, август — в июле, а спешить домой по окончании рабочего дня не слишком модно, что бы не думал по этому поводу стоящий на страже распорядка дня товарищ Камноедов… эскьюз ми, господин Цианид.

Ещё одной ниточкой, связавшей в моём восприятии две эти книги, стал хороший юмор Ольги Лукас. По всему тексту щедрой рукой рассыпаны каламбуры и шутки персонажей, едкие и точные зарисовки картин современной жизни, забавные ситуации, приколы и хохмочки (один самогон «Википедиевка» чего стоит).

Так что, я бы чуть изменил характеристику книги: «Это написанный Максом Фраем «Ночной дозор» с элементами «Понедельник начинается в субботу».

Статья — часть обзора, размещённого в АК http://fantlab.ru/blogarticle12120

Нечасто следующие книги цикла оказываются сильнее предыдущих, но здесь мы имеем дело именно с таким случаем.

Казалось бы, мир «Медного короля» уже должен быть хорошо знаком нам по роману «Варан», но, на поверку, это предположение оказывается совершенно безосновательным. Богатое воображение авторов не особо нуждается в таком костыле, а книга раскрывает перед нами совсем незнакомые реалии — время иное, места действия практически не пересекаются. Романы связаны лишь событийно, да и то, весьма условно. В основном, всего лишь упоминанием факта существования Варана, задолго до описываемых событий потратившего жизнь на поиски полулегендарного Бродячей искры. Без особых проблем литературный мир «Медного короля» мог бы быть и абсолютно самостоятельным, но это никак не недостаток романа, а всего лишь иллюстрация огромного потенциала авторов — здесь всё ничуть не менее достоверно, ярко и захватывающе.

А вот построение сюжета, фабула романа, в данном случае выглядят гораздо более интересными. Широко известен термин «роман взросления», и им одним вполне можно было бы охарактеризовать роман. Но появление фактора Медного короля и раскрытие его сущности — необходимость принесения в жертву самого ценного, из того что имеешь — заставляет дополнить это понятие словами «…и морального/нравственного падения главного героя». Развияр проходит долгий, трудный и славный путь, и по мере роста могущества вплотную подходит к той границе, за которой, в зависимости от сделанного им выбора, употребление в отношении него понятия «герой», в современном понимании этого слова, может стать неприемлемым.

В финале романа авторы оставили своему персонажу такое право. В жизни чаще бывает наоборот.

Отзыв — часть обзора, размещённого в АК http://fantlab.ru/blogarticle13034

Если судить по тиражам издаваемой ныне фантастической литературы, именно фэнтезийные книги наиболее востребованы у значительной части читательской аудитории. Многие специалисты считают, что подобные пристрастия являются ярким проявлением одной из форм эскапизма. И если это действительно так, а я склонен этому верить, то популярный до шаблонности сюжет «наши в другом мире» можно считать квинтэссенцией литературного эскапизма.

Читатель с легкостью персонифицирует себя с персонажами, которые уже на первых страницах чудесным образом оказываются в мире меча и магии, окунаясь в водоворот приключений разной степени опасности и увлекательности.

Вот только всё это давно набило оскомину. Вся эта бесконечная череда майоров-десантников, разных прочих спецназовцев и студентов, отягощённых энциклопедическими знаниями, но с обязательным увлечением восточными единоборствами в комплекте с историческим фехтованием. А пуще этих – разномастные дамочки, с внезапно проснувшимися в них недюжинными магическими способностями.

А ведь к некоей разновидности последних вполне можно отнести и Лену Лапину – главную героиню романа «Ключ от королевства». Девочка просто обречена на эскапизм. В обязательный комплект юной «попаданки» входят: светлый цвет волос, подростковые комплексы, неблагополучная семья, проблемы в школе, но главное –королем Обероном у неё была выявлена потенциальная возможность в среднесрочной перспективе стать Магом Дороги.

Кроме этого «Ключ от королевства» – классический роман взросления, что также подразумевает широкий спектр устоявшихся клише и штампов. Как это принято, главный герой просто обязан первоначально показать полную несамостоятельность в новом мире, и несостоятельность в профессии, затем добиться некоторых успехов, наделать множество всевозможных ошибок и героически их все преодолеть. В самом худшем варианте – именно благодаря его усилиям всё закончится хорошо. Нередко – чуть ли не вопреки логике.

Выбрать именно такую сюжетно-жанровую площадку для строительства своего Мира – серьёзная опасность для писателя. Своего рода вызов его таланту. И в данном случае соавторам удалось более-менее успешно пройти по узенькому мосту над пропастью.

Во-первых, книга адресована детской и подростковой аудитории, и именно в этом случае использование приёма «наши в другом мире» я считаю вполне оправданным. Особенно, с учетом того, что юный читатель видит перед собой историю сверстника.

Во-вторых, проходя по ходу повествования через опасности и приключения, преодолевая трудности и выбираясь изо всех положенных по сюжету ловушек, в большинство из которых она попадает по вине собственных комплексов и заблуждений, Лена именно, что взрослеет. И при этом, она по-прежнему остаётся нормальным и живым подростком, а отнюдь не превращается чудесным образом в очередную реинкарнацию Мэри Сью, легионы которых заполонили полки наших книжных магазинов.

Ну, а несомненным украшением, почти стопроцентным попаданием в цель, можно в очередной раз с уверенностью назвать созданную соавторами литературную вселенную, где король Оберон в вечном поиске ведёт по Тонкому миру своё Королевство.

Отзыв — часть обзора, размещённого в АК http://fantlab.ru/blogarticle10929

10 апреля 2010 года

Продолжая осваивать достижения современной русскоязычной фантастики для детей и юношества, просмотрел итоги нынешнего «РосКона» и обнаружил, что номинантом «Алисы» в этом году вновь стал Андрей Жвалевский, хотя уже и с другим соавтором – с Евгенией Пастернак.

Впечатления от «Здесь вам не причинят никакого вреда» свежи до сих пор, поэтому на «Время всегда хорошее» накинулся, не задумываясь. Открыл файл и испытал ни с чем не сравнимое чувство «дежа вю» от названия первой главы: «Синичка, 10 апреля 2018 года, утро». Ведь только 3-го марта по рекомендации одной своей хорошей знакомой прочёл «Цветы для Элджернона» и тогда ещё похихикал над датой: «1 атчет 3 марта», – годовщина! Всего-то чуть больше месяца прошло и вот, опять. «Тенденция, однако» (с)

Очень захотелось, чтобы совпали и общие впечатления от книг. Соавторы моих ожиданий не подвели, всего лишь произведя нехитрую рокировку во времени мальчиком из уже далёкого для нас 1980 года и девочкой из совсем близкого теперь 2018-го…

Короткий роман проглочен запоем. И теперь совершенно не хочется вникать и разбираться, – «Ляп, или нет?» – некоторая логическая нестыковка описываемого прошлого и соответствующих ему различных вариантов будущего после того, как над ними основательно «потрудились» два школьника. За сотню лет после Герберта нашего Уэллса уже несколько поколений фантастов замахивались на проблемы изменений в пресловутом «пространственно-временном континууме», посвятив свои труды «парадоксу дедушки», «эффекту бабочки», «проблеме движения небесных тел», «кошке Шредингера» и прочим феноменам, связанным с перемещениями во времени. Если вы горите желанием погрузить своё сознание в размышления на эти и подобные им темы, не мучайте себя – выберите другую книгу. Потому что ЭТА совсем «не об этом».

Как там у Высоцкого? «Средь оплывших свечей и вечерних молитв,/ Средь военных трофеев и мирных костров,/ Жили книжные дети, не знавшие битв,/ Изнывая от детских своих катастроф…

Только в грезы нельзя насовсем убежать:/ Краткий век у забав – столько боли вокруг!/ Попытайся ладони у мертвых разжать/ И оружье принять из натруженных рук./ Испытай, завладев еще теплым мечом,/ И доспехи надев, – что почем, что почем!/ Испытай, кто ты – трус иль избранник судьбы,/ И попробуй на вкус настоящей борьбы…

И когда рядом рухнет израненный друг/ И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,/ И когда ты без кожи останешься вдруг/ Оттого, что убили — его, не тебя, – Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал/ По оскалу забрал — Это смерти оскал! – /Ложь и зло, – погляди, как их лица грубы,/ И всегда позади — воронье и гробы!..

Если мяса с ножа ты не ел ни куска,/ Если руки сложа, наблюдал свысока,/ И в борьбу не вступил с подлецом, палачом – / Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем!»

Конечно, реалии несколько отличны (свечи, молитвы, мечи и т.п.), друга в романе не убивают физически, а «всего лишь» ломают морально, и вместо «мяса с ножа» должен быть «пасхальный кулич» или «бабушкины пирожки», но общий настрой вполне соответствует. И хотя эта тема является центральной только в одной половине книги, но именно она производит самое сильное впечатление. В качестве противовеса такому пафосу в параллельной сюжетной линии авторы ловко преподносятся серьёзные социальные проблемы в шутливой и игривой манере, каждый раз возвращая общий настрой читателя к безусловно положительным эмоциям. Приятные ощущения. Текст романа настолько глубоко пропитан лёгкой иронией и великолепным юмором, а незамысловатый сюжет окутан такой бесподобной атмосферой доброты, дружбы и любви, что улыбка теперь не сходит с моего лица при малейшем воспоминании о похождениях героев.

На фоне многих современных русскоязычных произведений, основным лейтмотивом которых стали «Дерьмом мы были, им же и остались» и «Давайте сдохнем все», «Время всегда хорошее» выделяется честной, но бережной передачей реалий советской действительности. Без сюсюканья, но и без мазохизма. А возрастной формат произведения позволяет простить некоторую утопичность изображения нашего будущего. За «чернухой» вновь отправляю читателей к другим авторам.

Рекомендую в обязательном порядке перечитывать роман после каждого очередного номера «Полдня» или новых произведений Марии Галиной – в качестве антидота впечатлениям от хороших, но тяжёлых произведений. Потому что есть зерно истины в утверждении, вынесенном соавторами в название книги – время всегда хорошее. Я-то это знаю точно, вот только самому поверить иногда бывает трудно. А книга Жвалевского и Пастернак очень этому способствует.

P.S. Недавно вновь напомнила о себе уже упомянутая мной знакомая и настойчиво посоветовала прочесть «Ночь в тоскливом октябре» Желязны. Открыл книгу, проскочил «Пролог», подхожу к первой главе и вижу заголовок: «1 октября»…

На этом пока застопорился, сел писать отзыв, а параллельно размышляю: может повременить полгодика с чтением, дабы тенденция сохранилась?;)

Возможно, я просто окончательно не повзрослел. А может всё ещё даёт себя знать печальный опыт родителя, раннее отцовство которого пришлись на годы тотального безденежья, вследствие чего наша семья была лишена возможности покупать книжные новинки для чтения дочери. Не исключено, что всего лишь где-то глубоко внутри меня сидит некая исследовательская жилка, заставляющая искать доказательства тому утверждению, что и взрослому человеку интересно читать по-настоящему ХОРОШУЮ литературу для детей и юношества. Что отнюдь не каждый, даже маститый автор может ХОРОШО писать для читателей этой возрастной категории. И что писателей, ЗАСЛУЖЕННО несущих по жизни высокое звание «детский», на самом деле не так уж и много.

В любом случае, к детской и подростковой литературе, особенно – в силу личных пристрастий – фантастической, я питаю нешуточный интерес с давних времён. Как, наверное, вы догадались – с самого детства.

Вот только последних лет десять удовлетворять эту свою потребность, к тому же ещё и несколько необычную для взрослого человека, получалось лишь от случая к случаю. По различным причинам. И основная среди них – удалённость от основных центров цивилизации и немалая стоимость книг, приобретать которые стало достаточно накладно. Однако шли годы, всемирная паутина «доползла» до нашей глубинки, на помощь мне пришли «Интернет» с «Гуглем» и появилась возможность побаловать себя. Начать я решил с победителей разного рода конвентов и фестивалей, а первой мне попалась книга Жвалевского и Мытько «Здесь вам не причинят никакого вреда», получившая премию «Алиса» на фестивале «Роскон-2007».

Чтение неожиданно вызвало постепенно всё удлиняющийся ряд ассоциаций, но при этом не возникало ощущения вторичности. Скорее это напоминало случайную встречу со старыми добрыми знакомыми – приятные такие ассоциации. И первые из них неожиданно относились к мультипликации. Абсурдно-бессмысленные и при этом – глубокомысленно-многозначные диалоги и рассуждения персонажей вызвали в памяти советских «Алису в стране чудес» и «Алису в Зазеркалье», а ужасные чудовища, всегда прячущиеся в шкафу детской комнаты любого дома – их заокеанских «коллег» из пиксаровской «Корпорации монстров».

Следом пришёл черёд и литературных реминесценций. Те же чудовища из детских страхов и борьба с ними взрослых напомнили о далёком 1980-м годе и нестареющем (уже тогда почти 30-летнем) «Призраке-5» из цикла Р.Шекли об Арнольде и Грегоре. Преданья старины глубокой смешались с совершенно свежими впечатлениями от романа «На тихом перекрёстке» Кублицкой-Лифанова по ассоциативному ряду «субжанр городской фэнтези – небольшая вымышленная среднеевропейская страна – детектив». И наконец где-то между двумя предыдущими всплыли отголоски воспоминаний о детективной же линии в похождениях сэра Макса из первых романов цикла «Лабиринты Ехо» М. Фрая.

Эдакий винегрет. Особую прелесть данному произведению литературно-кулинарного искусства придавал добрый юмор и весёлый комизм ситуаций, в которые попадают персонажи. Единственное, что мне показалась несколько избыточным и будет сложным для понимания юными читателями – недетская афористичность и КВН-овская гэговость эпиграфов. Хотя они вполне могут прийтись по вкусу родителям.

Вот, собственно и всё. Если у Вас в душе что-то затеплится от названий указанных мной дальних родственников книги Жвалевского и Мытько, то можно с известной долей вероятности говорить о том, что аналогичные чувства проснутся и при чтении «Здесь Вам не причинят никакого вреда».

P.S. Очень личное примечание.

Как известно, «…если вы идёте ночью в туалет и не боитесь, что вас по дороге съедят, значит детство кончилось». Основываясь на этом утверждении, я давно считаю себя взрослым. Но, оказывается, наши детские страхи если и спрятались в подсознании, то не очень-то и глубоко. Выскочить им оттуда – раз плюнуть!

Честное слово, при чтении волосы на загривке встали дыбиком… Правда, всего один раз… И то – слегка… При том, что читал ночью, один сидя в пустой тёмной комнате… Э-э-э… Ну, пусть и не в комнате – на кухне…

Но ведь было же!!!

Так что особо впечатлительным натурам при чтении рекомендую соблюдать определённую осторожность.

Во избежание… (с)

Неожиданно для себя я заделался тут кем-то вроде доморощенного специалиста по мирам братьев Стругацких. Но именно благодаря этому случайно появилась возможность познакомиться с этим рассказом.

Хоть и говорят, что хорошее дело фанфиком не назовут, читалось легко, я не испытывал при этом ни раздражения, ни скуки. Более того, появился азарт, желание поскорее узнать – чем всё закончится. И финал не разочаровал провалом, хотя часто бывает наоборот.

В целом, встреча со знакомыми персонажами оказалась приятной, хотя идея не поразила какой-то экстраординарностью – известно ведь, что от Зоны можно ожидать всего («даже стульев» (с)))).

А вот то, что рассказ вышел в сборнике украинской фантастики, а не в проекте «Время учеников» Черткова меня удивило. Как поясняет сам автор, «…Он сколько-то лет висел как туманная задумка (от которой мало что в тексте осталось)… Потом пришло ощущение: надо делать, — сел и сделал. По итогам предложил Черткову… ему понравилось, однако книжек больше не было… организаторы конкурса Камши хотели послать рассказ в «ЭКСМО» («Перумов отметил!»)… я выкрутился, предложив им на замену рассказ про мир победившей чуковщины, а эта вот вещичка была напечатана здесь… Так что никакой политики, а просто бестолковые обстоятельства».

На мой взгляд, в итоге вышло всё как нельзя лучше. Возвращаясь к собственным впечатлениям от чтения многочисленных работ по мирам АБС, как-то сразу вспомнилось, что гораздо более позитивно воспринимались те вещи, которые также по тем или иным причинам в сборники Черткова не вошли и издавались отдельно. Возможно, при чтении толстого тома, состоящего из произведений, на разные лады перепевающих одни и те же темы, рассматривающих под иным углом знакомые сюжеты и выворачивающих их наизнанку, появляется стойкое ощущение, что ты переел сладкого.

А вот так, на аперитив – или на десерт, кому как больше нравится – почему бы и нет? Даже очень хорошо.

Отзыв размещён в АК: http://fantlab.ru/blogarticle14836

Сначала у меня был фильм, снятый по рассказу. Посмотрел я его, занимаясь библиографией Анара, и уже ознакомившись к тому времени с оценкой самого автора первоисточника:

Анар: «По моему рассказу на “Мосфильме” снят фильм “Каждый вечер в одиннадцать” — его сделал Самсонов, а сценарий написал Радзинский. Но фильм, на мой взгляд, был неудачный. Однажды я был в Индии, и там состоялась встреча в полпредстве, где меня спросили, как я отношусь к этому фильму. Я ответил: “По-моему, ужасно”. После вечера ко мне подошла девушка, которая задала этот вопрос, и говорит: “Я — дочка Самсонова”. Да-а-а...»

Что тут добавить? Честно говоря, не знаю, из-за чего фильм этот в своё время снискал такую популярность у зрителей, кроме смелой демонстрации нижнего белья главной героини в исполнении Маргариты Володиной. Игру Ножкина назвать шедевральной сложно. Что же касается сюжета, сместив акценты, Эдвард Станиславович со режиссером добились лишь его предельного облегчения. Небольшой телефонный роман ничуть не похож на сложный любовный треугольник, сложившийся между персонажами через телефонный эфир — в реальной жизни. Как-то ещё выпутываться будут? Ответ остаётся за рамками финала. Лично я особых иллюзий не питаю.

Кажется, Анар первый, кто рассказал о таком аспекте влияния современных средств коммуникации на личные отношения персонажей. А уж в эпоху Интернета вариантов заметно прибавилось. И развивается всё по классике: трагедия — комедия — фарс

Но, как говорится, это уже совсем другая история. И она ещё ждёт своего Анара.

Статья размещена в АК: http://fantlab.ru/blogarticle20598

НОВАЯ МОЗАИКА В ЦВЕТНОЙ ВОЛНЕ

Приступая к разбору, для начала позволю себе цитату из нашего с Melamori отзыва на первый сборник Шимуна Врочека — «Сержанту никто не звонит»:

«Великолепное созвездие сюжетов. Сколь многие авторы дорого отдали хотя бы за парочку из них. Ведь почти каждый представленный рассказ можно развернуть в полновесную повесть или даже роман».

И здесь перед нами тоже широкий спектр не самих историй, в большинстве своём, а всего лишь их кусочков, атмосферных обрывков, часто одних намёков на нечто большее.

Только вот, после выставления оценок рассказам «Танго железного сердца», процент высоких баллов среди них оказался намного меньше. Исходя только из этого, можно подумать, что второй сборник вышел гораздо слабее.

Некоторые из рассказов как самостоятельные произведения способны вызвать лишь недоумение. Показателен в этом плане раздел «Американская мечта» где из четырёх рассказов два получили у меня высокие оценки, а низкие – два других: «Noir» и «Красное платье». Последний наиболее примечателен. Две страницы вербализованных эротических фантазий паренька, брошенного в жернова войны на Тихом океане, сразу по выходу из пубертатного возраста. Никакой фантастики. А с заменой первых строк и некоторых американских реалий, рассказ можно отнести к любой исторической эпохе и географической локации.

Но не всё так просто. Общая оценка «Танго...» отчего-то получается много выше, чем простое среднее арифметическое оценок рассказам. А в чём же секрет?

Немного проясняет ситуацию авторское предисловие, вынесенное издательством в аннотацию к сборнику (огромный «плюс» АСТ):

«…В кино есть такая штука, как трейлер. Из большого фильма нарезаны куски и ключевые фразы — и сделан мини-фильм. Бывают совершенно изумительные трейлеры для довольно средних фильмов. Бывает и наоборот. Главное, это позволяет выкинуть скучные моменты и взять самое интригующее. Самое лучшее.

Нарезка, предельная эмоциональность и динамичный монтаж — вот кратное описание того, что я делаю. Другими словами: я пишу не рассказы. Я пишу трейлеры романов»…

И моя оценка сборнику – комплексная. Но не кинематографическая.

Отчего-то сразу возникли ассоциации с витражом, мозаичным панно. Если они будут разбиты, то, рассматривая осколки, скорее всего ваше внимание привлекут крупные фрагменты оригинальной формы, ярких оттенков, чистых спектральных цветов. Но, зачем же бить? Давайте оставим всё как есть. И тогда любому станет ясно, что небольшие, невзрачные, серые и даже непрозрачные кусочки, расположенные в нужных местах, являются неотъемлемой частью целого. А общая картина без них будет неполна и ущербна. Так и без рассказов вроде «Красного платья» будет недоставать какой-то очень нужной и важной нотки в атмосфере книги.

Кажется, я не первый, у кого такие впечатления вызывают сборники авторов «Цветной волны». Ох, не зря их так назвали. Как есть – мозаичники.

Рассматривая рассказы по отдельности, кроме уже прославившихся «Высокого прыжка» и «Ужасного механического человека Джона Керлингтона», можно отметить «Комсомольскую сказку» – ещё одну главу из «Войны-56», рассказы «Животные» и «Мокрые» – написанные в соавторстве с А. Резовым и Д. Колоданом, соответственно, а также «Одиссею Греки» – новинку из «Мира Древней крови»…

Возвращаясь к общим впечатлениям от сборника, нельзя обойти стороной само издание. В последнее время прозвучало немало упрёков в адрес издательства «АСТ» по поводу качества их продукции. И здесь тоже нареканий хватает: жёлтую бумагу низкой плотности, претенциозное, но бессодержательное оформление верхнего колонтитула и неудобную нумерацию страниц, вынесенную вверх, к развороту – отнести всё это к удачными решениям я не могу.

Но само оформление новой серии «Городу и мифу» заметно выделяется в лучшую сторону. Может Врочеку просто повезло – иллюстрации на обложках остальных книг не столь впечатляют. Но в случае с «Танго…», картинка не просто стильная. Художник читал, как минимум, один из рассказов сборника, или получил очень точные инструкции. Револьверы в руках Кипятильника – именно Кольт «Драгун», а не «Миротворец», или вообще – «Наган». А для иллюстрации такое глубокое проникновение в тему – ещё один «плюс», несомненно.

В общем, для почитателей короткой прозы Врочека новая встреча будет приятной.

Полный текст отзыва размещён в АК: http://fantlab.ru/blogarticle17373

Уже самое начало книги меня изрядно удивило и заинтриговало: сначала предуведомление – за миллион лет до описываемых событий, а затем – реалии этого мира…

Впрочем, основные события романа вскоре отодвинули на второй план историю из жизни наших современников и соотечественников. Разворачивающаяся картина мира, в котором магия стала наукой, ремеслом и искусством казалась гораздо интереснее. Нарочито неторопливое повествование перемежалось многочисленными развёрнутыми справками, поясняющими и проясняющими законы и принципы, по которым функционирует эта Science Fantasy вселенная. Скрупулёзно прописанный мир – главное и несомненное достоинство романа. Ни на секунду не сомневаюсь, что въедливые читатели найдут несуразности, нелогичности и ляпы, но в общем и целом всё сделано отлично.

Меж тем, детективный сюжет увлёкал всё больше, по мере того, как наследственный маг первой степени Хорт зи Табор оказывался всё глубже затянут в воронку событий, полных «ужасных опасностей и стр-р-рашных приключений» ©. А ещё доставлял удовольствие сам процесс поглощения текста.

Но раз за разом повествование прерывалось, возвращаясь к тщательно прописанному, образному и многословному описанию ссоры далеких предков персонажей романа, всё больше и больше выводящих меня из себя. Нужно быть очень большим любителем психологической прозы, чтобы смаковать описания переживаний некоей женщины и подробности на пустом месте возникшей ссоры, медленно, но неумолимо разрушающей хрупкий мир её семейного счастья. Хотя и было понятно, что интерлюдия как-то соотносится с похождениями, но задумываться над всем этим не было ни желания, ни необходимости до самого финала, где, наконец-то, прояснилась связь событий, разделённых сроком в миллион лет (или чуть меньше, но очень давно ©). Всё оказалось вполне логично, невероятно банально и очень грустно…

Отзыв — часть обзора, размещённого в АК http://fantlab.ru/blogarticle10393

И ещё один рассказ этой группы начинается пронзительным описанием природы, вздохнул я. Впрочем здесь всё несколько сложнее. Ярко-синий потолок, брр! А что скажут психологи по поводу мечты отправиться в путешествие через сливное отверстие унитаза? М-да, нетривиальное начало.

Продолжение оказалось ещё более нетривиальным. Разбирать на этом этапе ничего не буду — просто не вчитывался, рассказ проглотил запоем. Сильно, стильно. На мой неискушенный взгляд, почти профессионально. С темой не всё просто, как и во многих других случаях, но вполне приемлемо.

С некоторых пор у меня довольно сложное отношение к рекомендациям Сергея Лукьяненко — имел я некогда не самый приятный опыт в этой области. Правда, было это всего лишь один раз, но, как говорится, «единожды солгав…». Теперь я стал невероятно придирчив, но и просто с каким-то спортивным азартом кидаюсь на книги, удостоившиеся похвалы Доктора.

Вот, недавно прочёл очередную аннотацию за его авторством:

«За творчеством Карины Шаинян я слежу довольно давно — со времен сетевых конкурсов и семинаров молодых авторов на Росконе — и с неизменным интересом. В творчестве молодых авторов очень часто видно влияние тех или иных фантастов — Карина пишет самобытно и органично. Ее тексты всегда нестандартны, переполнены причудливыми персонажами и, что характерно, очень стильно написаны. Все это присуще и дебютному роману Карины «Долгий путь на Бимини», без сомнения одному из самых заслуживающих внимания в нашей фантастике за последние несколько лет.

Надеюсь, что от прочтения этого романа вы получите не меньшее удовольствие, чем я» (с).

Поначалу, прочитав такие дифирамбы, я только хмыкнул. Но вскоре шумиха в сети вокруг «Долгого пути на Бимини» достигла такого уровня, что сдерживаться я больше не мог и, увидев книгу на полке в книжном, немедленно стал её обладателем.

Что касается аннотации, то особых претензий к ней нет. Вот, только при чтении уже первых страниц «Долгого пути на Бимини» у меня немедленно возникли своего рода возражения Сергею Васильевичу по поводу: «В творчестве молодых авторов очень часто видно влияние тех или иных фантастов — Карина пишет самобытно и органично». Ибо, почти оторопев, испытал я непередаваемое чувство «дежа вю»... Субъективно, первое, что немедленно бросается в глаза уже при чтении первых страниц — фантастическое сходство между работами Шаинян и Колодана. Совершенно не представляю, как понравятся мои слова Карине и Дмитрию, но характеристика, данная Лукьяненко, в полной мере подходит к произведениям обоих. Их «…тексты всегда нестандартны, переполнены причудливыми персонажами и, что характерно, очень стильно написаны». Их сходство на каком-то глубинном уровне. Право слово, иногда закрадываются подозрения в том, что уже довольно известные имена и фамилии самостоятельных авторов — творческие псевдонимы одного и того же человека. Наверное, если бы мне предложили, я бы не смог с ходу отличить «втёмную» два неизвестных текста этих писателей, которых, казалось бы, не объединяет ничего, кроме нулей в нумерации пресловутых «волн» поколений русскоязычных писателей-фантастов.

Сразу вспомнились мои недавние ассоциации с конвейером: производство писателей-фантастов поставлено на поток? Быть может, в период соавторской работы над сборником «Жизнь чудовищ» между ними диффундировала некая метафизическая субстанция, определяющая манеру письма, стилистические приёмы, любовь к экзотике?

Конечно же, это шутка. Но сходство невероятное. Является такое положение дел достоинством или недостатком? Пока судить не берусь, ибо до недавнего времени был знаком только с дебютными произведениями крупной формы у Колодана и Шаинян. Дальше, как говорится, поживём — увидим. А пока вернёмся к роману Карины.

«Долгий путь на Бимини» — сказка в ещё большей степени чем «Другая сторона» Колодана. Авторская, весьма оригинальная, но сказка. Ну, или что-то типа того. По крайней мере, именно к такому выводу меня подталкивают устойчивые архетипы, почти сразу обнаруживаемые среди персонажей романа. Чего стоит хотя бы образ старой морской волчицы, орущей бармену в припортовой таверне: «Рому!!!» Не менее узнаваем и персонаж мальчишки, сорви-головы, обожающего игры «в индейцев» и, в погоне за приключениями, с лёгкостью пробирающегося на пиратский бриг.

Вообще о персонажах следует сказать пару слов отдельно. Казалось бы, многие из них — отпетые негодяи и подонки, но на поверку все они вдруг оказываются почти безобидными, нередко комичными, едва ли не милыми, а порой — глубоко несчастными людьми, которым можно и посочувствовать. И наоборот — любой персонаж, первоначально определяемый как «в целом, положительный герой», на поверку оказывается слегка плох. Не то, чтобы «совсем», а именно, что — «слегка». Ну, уронили маму к зубастым тварям, ну, попытались (не особо удачно) препарировать дочь и невесту — ничего, бывает. Дело-то житейское. И никаких угрызений совести с одной стороны и никаких санкций — с другой. Так положено по сюжету. И все спокойны — так надо.

С одной стороны — яркие, роскошно оформленные декорации с экзотическими жаркими странами, южными морями, пиратскими парусниками, приключениями, колдовством, интригами. С другой — многочисленные смерти, но всего лишь как детали антуража, обязательные для пиратско-колдовской тематики. Люди гибнут, кровь льётся, но читателю не испытывает абсолютно никаких отрицательных эмоций — так положено. Всё идёт по плану, так и было задумано. Это — как своеобразная литературная игра. Здесь всё чуть-чуть «понарошку». Красивая и изящная, тщательно и талантливо сконструированная, но всего лишь — игрушка.

Нередко причудливый коктейль, смесь и хитросплетение разных жанров и стилей в умелых руках приводит к рождению удивительного симбиоза. В случае с «Долгим путём на Бимини» этого не произошло.

При всех претензиях на юмор, его там почти нет. Для «серьёзной» фантастики роману недостаёт психологической достоверности «взрослой» литературы — чего-нибудь типа «щепотки турбореализма». При некотором формальном сходстве с авантюрным романом, «Долгому пути на Бимини» откровенно не хватает драйва, темпа, острых сюжетных поворотов и ходов — действие разворачивается камерно, медленно и неспешно, с объёмными экскурсами в разной степени далёкое прошлое героев. Откровенно говоря, нет там вообще никой интриги — всё ясно и понятно, все легко читается, едва начавшись. А для детско-подростковой прозы книга всё-таки излишне натуралистична и в ней наличествуют постельные сцены. Их немного и они не слишком откровенны, но всё-таки…

Такие дела.

Что-то ещё наговорят Карине доморощенные критики вроде Вашего покорного слуги? Нужно ли ждать от Шаинян творения, аналогичного по кровавому натурализму «Времени Бармаглота»? Или маятник качнётся в другую сторону?

А по мне, так я бы с гораздо большим удовольствием прочитал хорошую детскую книгу – со смыслом, с динамичным сюжетом. Место, освободившееся с уходом В.Крапивина пустует и очереди претендентов пока вроде бы не наблюдается. А потенциал Шаинян явно позволяет ей уверенно поглядывать в эту сторону.

P.S. Пара необязательных вопросов к К. Шаинян:

— почему боцман воровал на заправке бензин, если на корабле стоял дизельный двигатель?

— зачем была купленная гигантская глыба льда?

Отзыв — часть обзора, размещённого в АК: http://fantlab.ru/blogarticle9205

Как и первые две книги цикла, «Мигрант…» очевидно делится на две части, которые оставляют очень похожие впечатления. Появление эмигранта Андрея Строганова на планете Раа, принятие им решения о прохождении Пробы на право называться свободным гражданином, и само её прохождение на порядок интереснее последовавших за этим поисков точки приложения сил с выходом на, ни много, ни мало, спасение всей приютившей его цивилизации и изменение текущей реальности.

Собственно, что касается самой Пробы, то ничего особо нового тут авторы не придумали – сколько уже писали про то, что земляне не лыком шиты и могут самым крутым аборигенам фору дать в подобной ситуации? И не сосчитаешь. Но очень уж «вкусно» прописывают Дяченки все нюансы и подробности процесса, обустраивают мир, обставляют его мелкими, запоминающимися деталями. Затягивает. Оставался только один вопрос: завалит ли Андрей Пробу, что было бы вполне закономерно, или пройдёт, вопреки здравому смыслу. Вариант, выбранный соавторами оказался очень хорош – испытание он прошёл, но не благодаря собственной исключительной «суперменистости» – немалым, но явно неразвитым способностям – а в связи определёнными соображениями, возникшими относительно него у местного инструктора.

Всё последовавшее за этим также укладывается в стандартную, много раз прописанную схему, но чтение уже не доставляет того удовольствия. При этом читателя всё настойчивее начинает мучать вопрос: а какая здесь связь с предыдущими романами цикла?

Отзыв — часть обзора, размещённого в АК: http://fantlab.ru/blogarticle12962

Что хотите со мной делайте, но после «Слова Оберона» соавторы сами почувствовали, что цикл выдыхается, и, выдав «на гора» всего за год сразу два романа (давайте их считать таковыми, несмотря на объём), они приняли решение сделать передышку. Следующая книга – заключительная часть трилогии появилась только спустя три года. И это явно пошло книге на пользу.

Отринув шаблоны и клише, на основе которых строились фабулы двух предыдущих книг, на это раз из под пера Дяченок вышло оригинальное и самостоятельное произведение. И давайте здесь не будем зацикливаться на извечной теме глобального противостояния Добра и Зла – в принципе, данный сюжет характерен всему классическому фэнтези.

Это как раз нормально. Плохо, когда в таких книгах друг другу противостоят в лучшем случае трафаретно-хорошие и плохие, а в худшем – дистилированно-идеальные и отвратительные персонажи. Именно поэтому мне же из фэнтезийных реалий в первую очередь запомнился образ юного черного мага Максимилиана, чей не совсем понятный, но, в целом, независимый статус и наследственное увлечение некромантией позволили авторам до самого финала поддерживать у читателя неясность относительно его личных планов в борьбе, идущей в том мире. И этот герой, несомненно, один из самых ярких персонажей книги.

А вторая удача – Меч-Игла. Может быть я ошибаюсь, но если в этом жанре сам образ волшебного меча достаточно традиционен, то использование такового не для военных целей, а для сшивания миров – идея совершенно оригинальная. И процесс этот на порядок интереснее эпического полотна противостояния Королевства нашествию деперсонифицированного зла Саранчи с последующей в финале ужасно-кровавой и героически-магической битвой.

Лично меня умиляют отзывы на роман тех почитателей фэнтези, которым именно это больше всего пришлось по вкусу. Как справедливо замечал в таких случаях Юлий, конь богатырский: «Не смешите мои подковы!» Со времен Профессора этого добра наворотили горы. И красная цена ему – пятьдесят копеек пучок.

Положа руку на сердце, честно ответьте: кто-нибудь сомневается в исходе? Финал книги совершенно закономерен: Зло наказано, Добро восторжествовало, справедливость восстановлена.

Вспоминая утверждение: «для детей надо писать как для взрослых, только лучше», — скажу, что в данном случае выполнить это требование вряд ли удалось. К шедеврам и сам роман, и весь цикл я не отнесу, но как всегда в таких случаях, наиболее точно оценить их смогут только те, кому эти произведения адресованы. Поэтому позвольте напоследок самоцитату из отзыва на «Недотёпу» Лукьяненко: «Окончательный приговор этой фэнтезийной сказке может дать только самый беспристрастный читатель или слушатель – ребёнок-подросток. Опробуйте на них и узнаете результат».

Отзыв — часть обзора, размещённого в АК http://fantlab.ru/blogarticle10929

В своём отзыве на «Ведьмин век» я писал:

Абзац о «тщательно и скрупулёзно прописанном авторами оригинальном мире, населяющих его многочисленных рельефных, живых персонажах, непростых взаимоотношениях между ними и т.п.» можно повторять в каждом отзыве на романы М. и С. Дяченко, используя всего лишь функцию Ctrl+C и Ctrl+V. Но в выбранном мной формате подобное будет слишком явно бросаться в глаза, повторяясь с удручающей периодичностью, поэтому предлагаю указанный пассаж априори считать присущим всему нижесказанному.

Не смотря на такое предложение, я просто вынужден заниматься самоцитированием, потому что тогда в отзыве вообще не будет ничего, что можно поставить «в плюс» этой книге. Ибо мир «Варана» – первая и едва ли не единственная удача романа.

То, что придумали авторы, вызывает восторг, захватывает и увлекает с самых первых страниц. В завязке: гигантские сезонные приливно-отливные явления, нравы и быт островных аборигенов, приспособившихся к таким условиям существования – несколько месяцев на одном из самых фешенебельных курортов великой Империи, весь остальной год – в жуткой провинции с ужасным климатом, что у подножия острова, что на его вершине. Мы знакомимся с главным героем, с его окружением и с нетерпением ждём продолжения столь многообещающего начала, но…

Лишённый поддержки сначала родственников, а затем, и высокопоставленного покровителя, главный герой отправляется в долгое, длиною в жизнь, путешествие в поисках полулегендарного Бродячей искры. Всё остальное, что ждёт читателя, это разных размеров путевые заметки – рассказы о реалиях жизни в том мире – в соответствии с маршрутом движения Варана. Погоня длится без конца и завершается ничем. Такой вот символ вечного поиска. Конечно, можно сказать, что перед нами знаменитый «открытый финал», но у читателя не возникает никаких других вопросов, кроме: «Что могло бы произойти, догони Варан Бродячую искру?» Не самый философский вопрос, искать ответ на который, мучаясь от бессонницы по ночам, особого желания у меня не появилось.

Но, тем не менее, ставлю достаточно высокую оценку роману – вот такая она, загадочная душа читателя. Но всё это исключительно лишь благодаря литературному миру. Жаль, что в таких роскошных декорациях режиссерам не удалось поставить незаурядный спектакль.

Отзыв — часть обзора, размещённого в АК http://fantlab.ru/blogarticle13034

При написании рецензии на литературное произведение рекомендуется уделить внимание его названию: смысл, содержание и т.п. Конечно, это не полновесная рецензия, а всего лишь отзыв, но названия книг цикла настолько оригинальны, что пройти мимо них я никак не мог.

Дадим слово авторам:

— Несколько слов о вашем новом романе. «Vita nostra» — «наша жизнь». …почему он назван цитатой из «Гаудеамуса»?

— Vita nostra brevis est, Brevi finietur;

«Жизнь мы краткую живем, призрачны границы…»

А что, не так ли на самом деле? Эта цитата из «Гаудеамуса» отражает суть вещей. Только не под знаком пессимизма, а в стремлении преодолеть эти самые границы.

Это интервью появилось перед выходом первого романа трилогии «Метаморфозы».

В дальнейшем остальные слова строки студенческого гимна, распеванию которого уделено несколько страниц в первом романе, соавторы разбили ещё на две части и использовали полученные словосочетания в названиях остальных книг цикла.

Попытка дать русское название каждой из трёх частей, по отдельности, представляет определённую в проблему. Для начала, широко известное: «Жизнь мы краткую живём,/ призрачны границы…» – не дословный перевод с латыни, и на самом деле звучит несколько по-иному.

В самом простом случае – для первой книги – это «Наша жизнь». А вот brevis est самостоятельного значения не имеет, но в приложении к Vita nostra переводится как «коротка». Поэтому, по аналогии, название второго романа может звучать как «Цифровой, или Недолговечный (кратковременный, короткоживущий)». С третьей книгой всё не столь сложно, но выглядит это крайне тяжеловесно: «Мигрант, или Конец уже определён, и он наступит скоро», а самое главное – диаметрально противоположно по смыслу распространённому варианту русского перевода [b][2][/b].

Пытаясь понять, какой же смысл вкладывали авторы в эту игру словами, следует признать, что только во втором случае название можно напрямую связать с содержанием романа. Поле же для толкований Vita nostra настолько широко, что с учётом остальных слов строки «Гаудеамуса», но без подсказки авторов предполагаемый оптимистический настрой уловить сложно. Ну, а название третьей книги, доставшееся ей по остаточному принципу, не говорит вообще ни о чем, кроме очевидной решимости авторов завершить цикл любой ценой. А может Марина и Сергей не знали точного перевода и имели в виду как раз вариант русской версии студенческого гимна – как в интервью: «Призрачны границы»? В этом случае в названии появляется некая многозначная философичность, долженствующая обозначать предполагаемый синтез концепций, о чём ниже.

В целом, поправьте меня, если я ошибаюсь, но всё это выглядит всего лишь как дань оригинальности, красивой форме, и мало связано с содержанием.

В этой связи, возвращаясь к названию всего цикла, замечу, что вызывает вопросы само объединение книг в единый цикл под общим названием «Метаморфозы». Если к первым двум романам смысл этого слова относится в полной мере, то к третьему – уже не столь очевидно. «Мигрант» совершено выбивается из общего контекста, так как главный герой не претерпевает никаких особых изменений, сравнимых с описанными в первых книгах. Скорее, под влиянием неизменного персонажа метаморфозы происходят с описываемым инопланетным обществом. То есть, формально приличия соблюдены, но уж слишком резко меняется точка приложения усилий.

Именно в связи с появлением, в целом, неплохого «Мигранта» я, тем не менее, полностью утратил ощущение единства замысла и внутренней целостности цикла. Нет, я всё понимаю: сначала тезис, потом антитезис… Вот, только, на мой взгляд, с синтезом что-то не заладилось.

А поскольку впечатления от книг слишком разнятся, поэтому – при всех восторгах от первого романа – высокой оценки поставить не могу.

Отзыв — часть обзора, размещённого в АК: http://fantlab.ru/blogarticle12962

С места в карьер продолжается сюжетная линия «Путешествия идиота» несколько в стиле первого «Терминатора». Уже умственно-полноценный, но по-прежнему в тандеме ГГ-КОП, Юджин Уэллс и его спутница всё время бегут от неведомого, невидимого, но безжалостного врага. Стоит им остановиться на сколь-нибудь короткий срок, как на них начинаются покушения. Поначалу это выглядит как стечение обстоятельств, затем – как заказные убийства и постепенно приобретает масштабы планетарной войны. Но необыкновенные способности и возможности КОП постоянно растут. Соответственно, тандем ГГ-КОП становится совершенно непобедим, хотя и загнан в ловушку. Спасаться приходится, буквально, опустившись на дно человеческого общества… Некоторая лёгкость первой половины «Путешествия идиота» исчезает полностью. Перед нами снова Вселенная без Бога Игоря Поля во всём её «великолепии»… Кажется, что у ГГ-КОП, уже должны опуститься руки (или что там у ИИ?). Но они всё-таки находят совершенно оригинальный, парадоксальный выход из положения!!! И…

Если не брать в расчёт вот это «и», плашка четвёртой книги цикла – чистый «середняк». В целом для серии – плашка… «Хорошее чтиво»! Любители и ценители жанра фантастический боевик – «Must read!»!

За что, спросите вы меня? За финал! Ведь именно он определяет ощущения от всей серии и его общую оценку.

Развязка меня, без сомнения, потрясла. Я испытал глубокий эмоциональный шок, и это ощущение сохранялось ещё долго. Последние страницы романа удивительным образом переворачивают всё с ног на голову, как минимум, представляют в совершенно ином свете все происходившие события. В современной российской фантастике использование подобного приёма, без сомнения – явление17, 18.

И ведь не скажешь, что «не хэппи энд»! Все живы, все здоровы. Да более счастливой жизни чем у ГГ в конце книги большинство пожирателей жвачки себе и представить не могут! Живёшь себе в райском уголке, всегда в полном твоём распоряжении роскошная красотка, не задающая вопросов и искусная в определённых вопросах, а бабок – куры не клюют. Вот что такое фантастика! Но…

Т-с-с! Не буду ничего больше рассказывать, дабы не портить впечатление тем, кто рискнёт последовать за мной следом и преодолеть более чем тысячу страниц текста…

Статья с примечаниями и гиперссылками на дополнительную информацию в авторской колонке:

http://fantlab.ru/blogarticle7847

«Лето пришло» удостоилось хвалебного отзыва от Нил Аду, так что встречи с этим рассказом я ждал. Поначалу откровенно детские ошибки в тексте мешали нормально читать — там ведь их десятки. Но когда дошло до кульминации, перестал обращать на них внимание.

Судя по этому, кажется, у Автора нехилый потенциал. В данном случае моя оценка, хотя и довольно высокая по сравнению со многими другими, но средняя.

Автору есть много куда и как расти над собой.

Сам автор считает этот рассказ одним из наиболее удачных. Меня он тоже «зацепил», но возникли некоторые возражения. Не понравилась мне психология поведения персонажей. По моим представлениям, вести они себя должны с точностью до наоборот: особист похитрее и половчее, а замполит — более плакатно-пропагандистски. Майор НКВД оправдывается перед комиссаром? Я понимаю, что в жизни оно разно бывало, но, вот лично я не так всё это вижу. А сама ситуация, конечно, вполне могла быть «разрулена» как написано — здесь сомнений нет.

Нил Аду: Дело в том, что обычный, киношный энкаведешник, привыкший отыскивать врагов народа по бумажкам, мне был неинтересен. А вот переведённый «с полевой работы» — согласитесь, смершевцы всё-таки иногда и с реальными диверсантами сталкивались — это другое дело. У него могли сохраниться какие-то понятия о чести и совести. В отличие от комиссара.

Кроме того мне здесь привиделись параллели со спором Пилата и Каиафы — военачальника, обладающего реальной властью и священника, чья сила основывается на «правильных» словах. И я, насколько смог, набросал по тексту отсылок к Булгакову. Вот только замечают их редко.

В списках значился: http://www.wplanet.ru/index.php?show=text&id=6094

Перелистывая по прошествии лет подшивку «Если», следует признать, что это один из наиболее удачных номеров. Чего уж говорить, если низшую оценку у меня получил Вернор Виндж (очень тяжёлый язык)! А вот Кирилл Бенедиктов при всём моём сложном отношении к нему выдал приятную вещицу трудноопределимого жанра — никаких особых глубинных идей, но читается с интересом. Особенно порадовали критические и аналитические статьи Вл.Гакова и С.Некрасова.